Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Историография и источники 10
1.1. Историография 10
1.2. Археологические источники 20
1.3. Природные условия 40
1.4. Данные естественных наук 48
ГЛАВА 2. Основные отрасли хозяйства и бытовые условия 55
2.1. Производительные силы 56
2.2. Скотоводство 64
2.3. Домашнее производство 74
2.4. Промыслы 113
2.5. Торговля и обмен 119
2.6. Условия обитания в жилище 120
2.7. Рацион питания 124
ГЛАВА 3. Хозяйственно-культурный тип 135
3.1. Методы реконструкции 135
3.2. Экономическая модель саргатского поселения 140
Заключение 155
Список литературы
- Археологические источники
- Данные естественных наук
- Производительные силы
- Экономическая модель саргатского поселения
Введение к работе
Предлагаемая работа посвящена реконструкции хозяйственно-культурного типа (ХКТ) саргатской культуры Притоболья. Хрестоматийная формулировка М.Г. Левина и Н.Н. Чебоксарова, подразумевающая под ХКТ «исторически сложившиеся комплексы особенностей хозяйства и культуры, характерные для народов, обитающих в определенных естественно-географических условиях, при определенном уровне их социально-экономического развития» [Левин, Чебоксаров, 1955, С.4], служит инструментом для создания глобальной хозяйственно-культурной картины мира. При всей универсальности и всеобщности данного определения нередко возникают трудности в пониманий комплекса местных (конкретных) хозяйственных и культурных особенностей. В связи с этим для определения ХКТ саргатского населения Притоболья необходимо рассмотрение конкретных приоритетных направлений хозяйства и быта этой культуры, которые являются важнейшими по значению составляющими экономики древнего населения. Накопленный в течение многих лет громадный фактический материал, касающийся истории развития многих культур различных эпох, обусловил возникновение множества методов анализа и способов реконструкции отдельных видов деятельности древнего человека, поскольку, как известно, именно археологический материал в первую очередь дает представление о системе жизнеобеспечения древнего общества. Однако, восстановление элементов культуры на основании археологических источников зачастую приводит к расчленению единого культурно-хозяйственного комплекса, свойственного тому или иному памятнику или группе памятников одной культуры, на отдельные области изучения, такие как керамическое производство, металлургия, скотоводство, архитектура и домостроительство и т д., что, в свою очередь, затрудня-
ет понимание истинного хозяйственно-культурного типа, присущего данному населению. Изучение саргатской культуры происходило в несколько этапов или стадий исследования: а) накопление и описание артефактов, б) соотнесение их во времени и пространстве с более изученными культурами, в) реконструкция по мере накопления фактического материала отдельных видов производства или видов деятельности и т.д.
Актуальность темы обусловлена существенной необходимостью систематизации, обобщения и интерпретации имеющихся археологических, палеоэкологических, естественнонаучных данных, полученных в ходе изучения саргатской культуры Притоболья вообще, и хозяйственных направлений и быта (как важнейших элементов системы жизнеобеспечения) в частности, для получения целостной и логически обоснованной реконструкции хозяйственно-культурного типа саргат-ского населения раннего железного века в Притоболье.
Цель настоящего исследования состоит в реконструкции хозяйственно-культурного типа населения саргатской общности на материалах Притоболья с привлечением новейших естественнонаучных и данных и результатов анализов и исследований. Конечным этапом исследования должно быть представление о культуре, как о системе, принадлежащей определенному ХКТ, в которой все элементы находятся в неразрывной взаимосвязи и взаимозависимости.
Исходя из этого, были определены следующие задачи исследования:
1. Анализ, обобщение и систематизация имеющихся археологи
ческих источников по сферам жизнеобеспечения саргатского населения
- производственная деятельность, промысловые занятия, бытовые ус
ловия в экологическом и хронологическом контекстах.
2. Характеристика природно-климатических, ландшафтных
условий, в которых происходило развитие экономики; оценка биологи-
ческих ресурсов, способствующих возникновению некоторых отраслей хозяйства; рассмотрение сложившейся в данных экологических условиях демографической ситуации.
Оценка уровня развития основных жизнеобеспечивающих отраслей, условий быта и характера питания и решение, на ее основе, вопросов динамики хозяйственной жизни, характера и уровня адаптации саргатского населения к условиям природной среды.
Реконструкция составляющих элементов экономики саргат-ских коллективов и создание экономической модели саргатского поселения.
Территориальные рамки исследования включают лесостепные и южнотаежные районы, расположенные между Уральскими горами на западе и правобережьем Тобола на востоке; южной кромки тайги на севере и южной границы лесостепи на юге - все Притоболье. Обозначенный регион является наиболее изученным локальным вариантом сар-гатской культуры как с точки зрения обеспеченности археологическими источниками, так и естественных наук и поэтому выбран полигоном изучения экономики и выявления особенностей хозяйства саргатского населения. Здесь открыто более 200 памятников саргатской культуры. Большие площади раскопов на Рафайловском, Коловском, Павлинов-ском и др. городищах и поселениях - опорных памятниках саргатской культуры, дали богатейший материал, способный внести новую информацию для системного анализа хозяйства древнего населения.
Источниковым фондом для получения наиболее полной и всесторонней картины о сферах жизнедеятельности саргатского населения послужили представительные материалы с опорных памятников саргатской культуры Притоболья, давшие убедительные свидетельства для оценки уровня технического развития той или иной отрасли саргатской экономики. Были использованы опубликованные, неопубликованные и
архивные материалы по исследованным крупномасштабными раскопками поселениям и могильникам, в том числе опорным - Павлиновско-му городищу, Коловскому городищу и 4 селищу, Дуванскому II поселению, поселениям Рафайловский Остров и Юртоборский Мост 2, привлечены коллекции сборов и материалы разведочных работ. Для наибольшей убедительности реконструкций повышенное внимание было уделено материалам обитаемого в течение нескольких веков Рафайлов-ского городища и селища, где, при участии автора, вскрыто более 3000 кв.м.
Археологический материал с обозначенных памятников позволяет составить представление об условиях сложения, об особенностях и динамике экономического развития саргатскои культуры практически на всем протяжении ее существовании на данной территории начиная с V в до н.э. и до III-IV вв. н.э. Для наиболее полноценного создания па-леоэкономической реконструкции хозяйства саргатского населения использованы данные смежных наук, серии радиокарбонных датировок, результаты почвоведческого анализа разрезов, химических анализов нагаров от пищи на керамической посуде и экспериментальных навесок, результаты обработки новых представительных палеозоологических коллекций и материалы раскопок саргатских памятников При-ишимья, Прииртышья и Барабы. Также для адекватного освещения некоторых спорных сторон саргатского хозяйства были использованы опубликованные данные хронологически синхронных культур сопредельных территорий, имевших подтвержденные культурные и экономические связи с саргатским населением.
Методология работы базируется на принципах всеобщей теории познания. В работе использованы принципы: системного анализа; историзма; экологический подход.
Методика исследования включает традиционные для археологии приемы изучения источников (сравнение стратиграфических, плани-графических данных, моделирование). В работе нашли отражение сравнительно-типологический и статистический методы, включены результаты изучения палеозоологических, палеоантропологических, па-леокарпологических, палеопочвенных, палинологических и радиокар-бонных материалов.
Научная новизна работы состоит в том, что она на основе комплексного анализа блока источников по тысячелетней жизнедеятельности саргатского сообщества характеризует динамику его хозяйственной жизни. В процессе исследования автором были систематизированы обширные сравнительные данные практически по всем видам жизнедеятельности саргатского населения Притоболья. Впервые проведены исследования по анализу пищевого рациона саргатского населения при-тобольской лесостепи, прядения и гончарства. Кроме этого, на основании результатов расчетов автором сделаны выводы о меньшем, чем предполагалось ранее, количестве людей и принадлежащих ему голов скота, обитавших на поселениях. На основе проведенного автором расчета трудозатрат на каждую из отраслей саргатского хозяйства, впервые показано, что необходимые трудозатраты на жизнеобеспечение общины намного превышали имеющиеся у них человеческие ресурсы, что пагубно отражалось на здоровье и продолжительности жизни сар-гатцев. Соотнесение различных видов хозяйственной деятельности с экологическими условиями и людскими ресурсами позволило, оперируя принятыми в науке обозначениями хозяйственно-культурных типов (ХКТ), обосновать принадлежность саргатского населения Притоболья к определенному ХКТ
Практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты могут быть полезны при написании обобщающих работ по
археологии и экономике археологических культур Западной Сибири, а также для создания палеоэкономических моделей памятников других культур различных эпох. Приведенные в диссертации материалы и выводы могут быть использованы при подготовке лекций и спецкурсов для студентов высших учебных заведений.
Структура работы подчинена решению ее основных задач. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и архивных материалов, двух приложений, включающих иллюстрации, таблицы, графики и описание опорных памятников. Материал изложен на 200 страницах, сопровождается 45 графическими иллюстрациями, 9 графиками и 25 таблицами. Список литературы включает 360 наименований.
Апробация основных положений работы осуществлялась в докладах на международных, всероссийских и региональных конференциях, посвященных археологии, истории, экологии древних и современных обществ (Тюмень, 1999; 2003, 2004; Барнаул, 2003, Санкт-Петербург, 2003); обсуждались на заседаниях гуманитарного отдела Института проблем освоения Севера СО РАН и на итоговых научных сессиях Ученого совета ИПОС СО РАН (Тюмень, 1999, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005). По теме диссертации опубликовано 25 научных статей и тезисов, одна коллективная монография.
В работе использованы результаты химико-технологических анализов саргатской керамики, выполненных В.А. Борисовым; данные радиоуглеродного анализа, полученные Л.А. Орловой; остеологических определений П.А Косинцева. и А.С. Поклонцева; анализа почв грунтов, выполненные Г.И. Махониной и В.В. Валдайских; химических анализов Н.С. Лариной. Всем автор приносит искреннюю благодарность. Также, за своевременные и неоценимые помощь, консультации и дружескую поддержку автор приносит глубокую благодарность коллегам
Н.Е. Рябогиной, А.Д. Дегтяревой, С.Н. Скочиной, О.Ю. Зиминой, Н.А. Повод, И.В. Усачевои. При написании были учтены ценные замечания, советы и рекомендации Н.В. Полосьмак, Л,Н. Мыльниковой, М.А. Че-мякиной и А.И. Соловьева.
Археологические источники
Одним из основных источников при реконструкции разнообразных сторон обществ являются поселенческие памятники. Однако когда речь заходит именно об изучении конкретной культуры, тогда поселение выступает не обособленной от окружающего мира территорией, а, скорее всего, отражением комплекса отраслей системы жизнеобеспечения, включающего в себя, в разных сочетаниях, жилые, хозяйственные, культовые сооружения, фортификации, мастерские и т.д. Микрорайон и локальный вариант культуры, которые, в свою очередь, являются не просто скоплением памятников, расположенных на выбранной для изучения территории, а отражением схемы расселения с более сложными внутренними связями между поселками различного статуса. Эти различия могут выражаться в экономической, социальной или культовой сферах и обуславливались в основном, природными и социальными условиями, в которых эти поселки (микрорайоны, варианты) существовали.
Границы ареала памятников, оставленных саргатским населением, благодаря многолетним и плодотворным полевым исследованиям археологов, установлены довольно точно. Саргатские памятники занимают практически полностью территорию западно-сибирской лесостепи от Приуралья до Барабы в широтном измерении, в меридиональном от широты Алтая на юге до Тобольска на севере [Матвеева, 1993] (рис. 1). Исследователями отмечается высокая концентрация памятников в Притоболье и Прииртышье - на конец XX века было открыто до 200 памятников в каждом районе [Матвеева, 2000]. В начале XXI века разведочными исследованиями при участии автора в Притоболье открыто и исследовано еще не менее 30 новых памятников саргатской культуры. Таким образом, используя архивные материалы, мы имеем возможность дополнить существующую карту расположения саргатских памятников в Притоболье [Аношко, 2002, 2003; Берлина, 2003; Волков, 2003; Зимина, 2000; Измер, 2001; Кондратьев, 2004; Костомаров, 2004; Рыжкова, 2004; Скочина, 2002; Цембалюк, 2004; Чикунова, 2000, 2003, 2004] (рис. 2).
Проведенные недавно исследования позволили также выявить и конкретизировать некоторые особенности ландшафтно-географической приуроченности памятников саргатской культуры в Ингальской Долине [Матвеева, Волков, Рябогина, 2003]: в Притоболье, как и в Приишимье и в Барабинской лесостепи, в численном отношении преобладают неукрепленные поселения, приуроченные, в основном, к водным источникам.
К сожалению, приходится констатировать меньшую степень изученности лесных саргатских памятников по сравнению с расположенными на степных просторах, связанную не в последнюю очередь, вероятно, с плохой сохранностью культурного слоя в лесной зоне [Волков, 2003]. Насыщенность отдельных территорий памятниками позволила выявить археологические микрорайоны, отражающих систему расселения саргатских племен. Так, Л.Н. Коряковой в Зауралье и Западной Сибири были выявлены 11 археологических микрорайонов, населенных саргатскими племенными группами [1988]. В Притоболье, в частности, ею на основании полученных материалов намечены пять таких племенных групп: Среднеисетская, Нижнеисетская, Нижнегуринская, Средне-тобольская и Нижнетавдинская. Как уже отмечалось выше, на начало третьего тысячелетия обнаружено и изучено достаточное количество новых памятников саргатской культуры, не столько ставящих под сомнение наличие всего пяти племенных групп в Притоболье, сколько заставляющих обратиться к более конкретному анализу системы расселения саргатцев и, как следствие, экономических связей между поселенческими объектами. В связи с этим Н.П. Матвеевой в Среднетоболь-ском, Средне- и Нижнеисетском археологических районах, названных Л.Н. Коряковой, были выявлены более конкретные микрорайоны, представляющие ядра освоения территории саргатскими племенами или центры расселения [2000]. В основном, центром таких микрорайонов являются городища, вокруг которых располагались долговременные и сезонные поселения, могильники. Как показано Л.Н. Коряковой и подтверждено Н.П. Матвеевой, в том числе по Прииртышью, городища располагаются через 30-40 км друг от друга, что является, видимо, об-щесаргатской закономерностью.
Такую систему распределения городищ и, соответственно, микрорайонов можно наблюдать в Тоболо-Исетском междуречье и нижнем течении Исети. Практически одинаковое расстояние между городищами по руслу реки обусловлено, в первую очередь, освоением той территории, которая способна удовлетворить все потребности населения городища и прилегающих поселков в продовольственных и производственных ресурсах.жизни древних и современных
Данные естественных наук
Безусловно, в качестве источников для реконструкции хозяйственно-культурного типа саргатского населения Притоболья необходимо использовать и результаты анализов, и новые данные, полученные при привлечении других наук, способствующих лучшему пониманию многих экономических и социальных аспектов. Трудно определить большую значимость для реконструкций различного характера любого из ниже рассматриваемых методов, поскольку результаты каждого из них полезны, а в совокупности - бесценны.
Данные радиоуглеродного датирования. Частая встречаемость угля в археологических слоях обусловила особую популярность радио углеродного датирования. Сопоставление серий радиоуглеродных дат позволяет определить последовательность смены археологических культур и культурных типов на определенной территории. В отношении саргатской культуры можно сказать, что именно этот метод в совокупности с традиционным типологическим анализом инвентаря позволил достоверно выделить несколько этапов развития саргатской культуры в течение тысячелетия. Подтверждением этому служат даты, полученные с погребальных [Ковригин, 19976, С. 64; Матвеева, 1994, С. 155] и поселенческих [Матвеева, Орлова, Чикунова, 2002, С. 94; Матвеева и др., 2004, С. 91; Орлова, 2002] памятников Притоболья. В последние десятилетия вместе с увеличением объема материалов, полученных из раскопок саргатских памятников, растет и число радиоуглеродных датировок, позволяющих четко привязать конкретный материал к определенным стратиграфическим уровням.
Спектральные и металлографические анализы. Результаты спектрального анализа металлического инвентаря из погребальных и поселенческих памятников, используемые как палеоэкономические источники, позволяют определить пути развития металлургии у населения саргатской культуры Притоболья. В частности, В.А. Галибиным определено, что саргатская металлообработка базировалась на привозном сырье с зауральских месторождений в виде обогащенной руды и самородков меди [Галибин, Матвеева, 1989, С. 109]. На основании спектральных анализов и аналогий инвентаря высказывается мнение, что племена саргатской культуры имели собственное железоделательное производство и металлообработку [Зиняков, 1989; 1991].
Химические анализы. Этот метод исследования применим к широкому кругу артефактов. Данные, полученные в результате его использования, позволяют решить многие проблемы. Например, химический состав стеклянных бус из саргатских могильников очертил круг вероятных импортеров-ремесленных центров, из которых в обиход сар-гатцев попадали многие украшения [Матвеева, 1998, С. 14].
По результатам химического анализа нагаров на сосудах саргат-ской культуры стала возможна реконструкция рациона питания и среды обитания древнего человека [Ларина и др., 2002]. По соотношению основных маркеров мясной и растительной пищи показано, что у обитателей Рафайловского комплекса и Коловского городища в меню входили густые мясные бульоны, супы, густые и жидкие похлебки с травами и злаками, каши на мясном бульоне, сваренные из разновидностей дикорастущих съедобных видов злаковых, сложноцветных, лютиковых, мальвовых, уха. Предполагается использование насекомых для приготовления некоторых блюд.
Характеристика физиологической адаптации саргатского населения к окружающим условиям, весьма важной для реконструкции бытовых условий и регламентации рациона питания, стала возможной при определении минерального состава костного материала индивидуумов большой выборки саргатских захоронений саргатской культуры [Матвеева и др., 2003; 2004]. Установлено, что различные показатели химического состава костной ткани, зависящие от рациона питания, физиологических особенностей организма, геохимических особенностей ландшафтов, социальных факторов, в целом хорошо коррелируются с преимущественно скотоводческой направленностью саргатского хозяйства [Матвеева и др., 2004, С. 185].
Палинология. Социально-экономические трансформации, расцвет или упадок культур практически всегда совпадают с периодами существенных ландшафтно-климатических изменений. Для восстановления палеоэкологических условий обитания населения в древности используют методы направления, названного археологической палинологией. Реконструкция характера растительности и климатических ус ловий, типичных для раннего железного века, основана на сравнении состава поверхностных спорово-пыльцевых спектров с ископаемыми [Коновалов, Иванов, 2003; Рябогина, 2003].
Для выяснения и реконструкции экологических условий, окружающих саргатцев в разные периоды существования культуры, в качестве источников использованы данные разрезов с саргатских памятников Притоболья: Рафайловского селища и городища, Коловского городища и 2 селища, Нижнеингальского 3 поселения, Старолыбаевского 4 и Нижне-Ингальского 1 могильников [Ларин, Матвеева, 1997; Рябогина, 2000; Рябогина и др., 1999; Рябогина и др., 2001].
Производительные силы
Численность любого биологического вида, в т.ч. человечества, определяется разницей между рождаемостью и смертностью. Для древнего населения неоднократно делались попытки оценить численность населения. Для нас интересны, в первую очередь, работы по раннему железному веку для скотоводческого населения. Одной из первых попыток охарактеризовать демографическую ситуацию у ранних кочевников была предпринята Б.Ф. Железчиковым для Южного Приуралья. Им предложено два пути определения вероятной численности сарматского населения: расчет по количеству погребений и экологический подход [Железчиков, 1984].
Для решения некоторых палеодемографических проблем, например, половозрастного или социального состава населения и для построения демографических моделей используются результаты анализа костных останков людей, происходящих из саргатских могильников, сопровождающих поселенческие памятники [Дашковский, 2003; Ражев, Ковригин, 1999, Матвеева, 1997].
Последние исследования позволили Д.И. Ражеву и А.А. Ковригину предположить наличие альтернативного курганному способа погребения для большей части населения саргатской культуры [1999]. Проведенные ими расчеты по соотношению количества жителей поселений с данными могильников с учетом предполагаемой смертности людей показали явное несоответствие этих цифр. Другими словами, определение количества всех населяющих поселок жителей только по количеству погребений в могильнике не будет верно, поскольку погребальный инвентарь свидетельствует об определенном общественном статусе по гребенных, который достигается в «возрасте наибольшей социальной активности» [Там же, С. 174].
В связи с этим для нас более приемлемо для определения численности поселения или городища сочетание нескольких видов или способов расчетов.
Одним из основных способов расчета демографического показателя численности древних коллективов является определение экологической емкости территории, на которой обитало изучаемое население. Для примера возьмем наиболее исследованное Рафайловское городище и селище. Численность популяции поселка может быть вычислена при определении экологической емкости экономической зоны влияния Ра-файловского городища, предельной пастбищной нагрузки в пересчете на поголовье стада. По расчетам Н.П. Матвеевой [2000] площадь используемой территории вокруг городища можно представить в виде круга со средним радиусом 10-15 км, что объясняется характером выпаса разных групп домашних животных, сезонных перекочевок, эксплуатации окружающего ландшафта (рис. 26). Площадь угодий, годных для выпаса в условиях лесостепи составляет 40-60%. Современный ландшафт в районе экономической зоны Рафайловского комплекса располагает приблизительно 20000 га пастбищных угодий. Для нормального воспроизводства популяции диких животных, грызунов, птиц и насекомых от площади в 200 кв.км отнимем площадь в 25-30% [Акбу-латов, 1999; Тихонов, 2003], что в данном случае составит 6000 гектар. Затем выясним - на выпас какого количества голов скота могло хватить оставшихся 14000 га. Как известно из этнографических и современных источников, одна лошадь съедает в день 60-70 кг зеленой массы, корова 50-60 кг, т.е. в год на содержание одного животного потребуется не менее 22 т корма [Животноводство, 1979]. С одного гектара в течении ве гетационного периода можно получить 2,3 тонны корма. Таким образом, мы рассчитали, что на содержание в течение года одной головы крупного рогатого скота или одной лошади в зависимости от средней урожайности пастбищ необходимо 10-11 га. Это означает, что площадь в 14000 га гипотетически могла прокормить среднее стадо в 1270 головы в пересчете на лошадь, Следует повториться, что остеологические материалы поселенческих памятников, как показали недавние исследования, не дают действительной картины соотношения видов домашних животных в стаде [Косинцев, 2003]. Это связано с различным характером утилизации костных остатков [Поклонцев, 2004]. И тем не менее нам придется воспользоваться имеющимися данными по соотношению костей съеденных животных.
Зная процентное соотношение видов домашних животных в ра-файловском стаде (данные за 1983-2001 гг. - см табл. 8) - а это 43 % коров и быков, 42% лошади и 15% овцы (козы) - вычисляем, что стадо, способное прокормиться на 140 кв.км могло состоять из 900 коров, 820 лошадей и 300 овец.
По этнографическим данным, для обеспечения более или менее полноценным питанием средней скотоводческой семьи из 5 человек необходимо 25 голов скота в переводе на лошадь [Руденко, 1961]. По другим данным на среднюю семью казахов-скотоводов приходилось до 12 лошадей [Аргынбаев, 1973], у башкир - 11 [Кузеев, 1968], а у киргизов - до 22 лошадей [Акбулатов, 1999]. Следовательно, пересчет поголовья скота дает большой разброс в определении численности населения -т.е. стадо из 1270 условных голов лошадей могло прокормить от 50 до 115 средних семей или 250-575 человек.
Экономическая модель саргатского поселения
Используя все доступные нам методы моделирования мы попытались реконструировать хозяйственно-культурный тип саргатских поселений в Притоболье, создать экономическую модель. Наша задача была облегчена тем, что на материалах одного из рассматриваемых памятников - Дуванском II селище Л.Н. Коряковой и А.С. Сергеевым уже была проведена палеоэкономическая реконструкция [1989], однако некоторые результаты расчетов или анализов, кажутся нам сомнительными. В особенности, это касается суточной нормы потребления мяса на человека, численность поголовья стада и территории выпасов.
Повторим, что некоторые данные, полученные нами путем расчетов, заметно отличаются от результатов вычислений и Н.П. Матвеевой, приведенных в работах, посвященных палеоэкономическому анализу Рафайловского городища и селища [2000, с. 80].
Итак, на основании всестороннего анализа материалов памятников можно предложить базовую экономическую модель саргатского поселения. Имея ее и применяя к ней поправки относительно различий в природно-климатических, временных и социальных условиях возможно построение моделей поселений различных хозяйственно-культурных типов.
Ставя перед собой цель реконструкции систем хозяйствования, необходимо выяснить какими рабочими ресурсами обладало саргатское население Рафайловского селища. Рассчитав оптимальное количество проживающих на Рафайловском городище и селище в 550-560 человек и вычислив среднее количество людей в семье (9-11 человек) - получаем, что на селище одновременно проживало 50-60 (55 в среднем) семей. Из проживающих на селище людей, по результатам оценки погребальных памятников [Матвеева, 2000, С. 246], около 40 % составляли дети. Подростков от 12 лет причислим к взрослым, так как они уже вполне были способны исполнять взрослую работу. Из оставшихся 330 взрослых исключим немощных стариков, как предполагает Н.П. Матвеева [2000, с. 86] они составляли около 4 %. То есть работоспособными были примерно 300 человек, которые в свою очередь, могли располагать до 110000 трудодней в год.
Рассмотрим, как могло распределяться это время на различные виды хозяйствования, и начнем, пожалуй, с трудозатрат на обустройство поселений, т.е. на домостроительство.
Постройка жилища 6 с Рафайловского селища, скорее всего, происходила в несколько этапов по мере изменения состава семьи или увеличения потребностей домочадцев. Воспользовавшись нормативными данными СниП и ЕниР (строительные нормы и правила, единые нормы и правила) и учитывая расчеты, произведенные Л.Н. Коряковой для жилищ Дуванского II поселения, автором совместно с СВ. Берлиной было рассчитано, что выкапывание котлована центральной камеры инструментами, присущими эпохе железа (5.5x5x0,5 м=13,75 м3), потребовало 68 чел/час, т.е. труд 6-7 мужчин в течение одного рабочего дня, протяженностью 10-12 часов [Корякова, Сергеев, 1989, С. 174].
Для работ по возведению стен, куда входит выбор бревен, разметка, заготовка по размеру, вкапывание столбов, выдалбливание пазов, конопатка стен мхом (при общей площади стен 2х(5,5+5)х1,8 м= 37,8 м), потребовало 540 чел/час, т.е. труд 6-7 мужчин в течение 6-7 рабочих дней протяженностью 14 часов.
В состав работ по возведению крыши входит подъем и укладка балок на стены, изготовление врубок в стенах и на концах балок, укладка наката (заготовка и укладка подборов из пластин или горбылей) по брускам балок, утепление крыши (приготовление глиняной смеси, промазка перекрытий глинистым раствором, засыпка перекрытия землей, разравнивание, укладка дерна). Принимая во внимание, что двухскатная крыша имела площадь больше, чем площадь пола (например, в нашем случае - 33 м2), получаем, что на сооружение крыши потребовалось 82,5 чел/час. Иначе говоря, 6-7 человек могли соорудить эту крышу за один день.
На укладку пола потребовалось бы 25 чел/час. Здесь не учтены временные затраты заготовку и сушку бревен и другого материала для постройки, так как данный вид работы мог происходить параллельно с заготовкой дров для отопления и готовки пищи, либо другим видом работ.
Таким образом, центральную камеру жилища 6, по нашим расчетам, шестеро взрослых мужчин могли построить за 9 дней при 13 часовом рабочем дне или за 819 чел/часов [Чикунова, Берлина, 2002, с. 45].
Анализ остатков жилых конструкций позволил автору сделать графическую реконструкцию жилища 6 Рафайловского селища (рис. 41).
Для постройки еще двух камер этого жилища потребовалось 1368 чел/часов, по 864 (6 чел. х 12 час. х 12 дн.) и 504 (6 чел. х 12 час. х 7 дн.) соответственно. Если бы все три камеры жилища 6 строились одновременно (-2100 чел./час), то 6 взрослых мужчин построили бы его примерно за 30 дней при 12 часовом рабочем дне (или 180 челУдней). Однако, учитывая, что в целях скорейшего строительства в работе наверняка принимали участие практически все работоспособные и не занятые другой работой домочадцы нескольких семей, постройка жилища могла занять и меньшее количество времени, примерно 16 дней (10 чел. х 14 час).
Стены жилища возводились в технике заплота, из бревен толщиной не менее 20 см. Строительным материалом для жилищ служили материалы, имеющиеся в данной местности. Наибольшее применение могли находить сосна и береза, так как они обладают многими ценными в строительном отношении качествами. Прямизна и отсутствие дуплистости позволяли изготовлять из бревен сосны тес, а её смолистость обеспечивала хорошую сопротивляемость гниению. Палинологический анализ, проведенный по образцам из жилища 12 (его радиокарбонная датировка соответствует V-IV вв. до н.э. [Ларин, Матвеева, 1997; Орлова, 2002]) показал, что в данный отрезок времени были распространены березовые и хвойные леса, причем больший процент (9,5 %) хвойных принадлежит кедру (Pinus sibirica).
На постройку основной камеры жилища 7 потребовалось 610 чел/час или 25 чел ./дней, иначе говоря, потребовался труд 6 взрослых мужчин и 8,5 дней работы при 12-часовом рабочем дне. На постройку всего жилища тому же количеству строителей потребуется 2 недели при 14 часовом рабочем дне - 49 челУдней (рис. 42). При этом наши расчеты несколько расходятся с расчетами Л.Н. Коряковой по жилищам Дуванского II поселения в сторону увеличения количества затрат на постройку одного жилища. Это объясняется более основательными рафайловскими жилищами саргатцев, утепленной крышей и т.д.
