Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Из истории русско-итальянских культурных связей
1.1 Диалог двух культур: начало 14
1.2 XIX век: развитие русско-итальянских литературных связей 18
1.3 Начало XX века. Италия как перекресток культурного пространства эпохи 24
Глава 2. Культура Италии в модернистских журналах начала XX в.
2.1 Культура Италии в журнале "весы" 49
2.2 Культура Италии в журнале "аполлон" 81
Глава 3. Итальянский футуризм в зеркале русской прессы 97
Глава 4. Образ Италии в авторской журналистике первой четверти XX в.
4.1 Итальянские корреспонденции м. Осоргина в газете "русские ведомости" 120
4.2 Цикл очерков н. Петровской в газете "накануне" 155
Заключение 182
Библиография 188
- Диалог двух культур: начало
- Культура Италии в журнале "весы"
- Итальянский футуризм в зеркале русской прессы
- Итальянские корреспонденции м. Осоргина в газете "русские ведомости"
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Не будет преувеличением сказать, что тема культурных взаимоотношений России и Италии является одной из самых популярных и любимых в сравнительной культурологии. Русская культура, являясь, по определению Д.С. Лихачева, культурой европейской, универсальной, всегда изучала и усваивала лучшие достижения всех культур человечества . Два великих государства с богатейшей историей и традициями, во многом диаметрально различных, издревле притягивались друг к другу.
Многие аспекты истории русско-итальянских культурных связей подробно изучены. Однако практически отсутствуют исследования, касающиеся истории подобных связей в области журналистики.
Между тем в России пресса, как правило, была первым и главным проводником европейской и, в частности, итальянской культуры. Обращение к западноевропейскому культурному опыту становится особенно актуальным для России в начале XX века - в эпоху крушения старых идеалов и становления новых. Ориентация на европейские культурные ценности и модернистские течения в литературе была характерна в первую очередь для русской символистской прессы. Журнал "Весы" (1904-1909), а следом за ним и "Аполлон" (1909-1917), открыто продекларировавшие курс на западную культуру, первыми в отечественной журналистике привлекают к сотрудничеству европейских, в частности, итальянских корреспондентов.
Итальянскими обозревателями "Весов" становятся видные литераторы из группы "Леонардо": Джованни Папини, Джованни Амендола и Джузеппе Ванникола, все - крупные представители литературного авангарда Италии. История их сотрудничества в "Весах" выявлена достаточно полно , однако анализ их корреспонденции до сих пор не становился предметом внимания исследователей. Между тем эти материалы (в особенности принадлежавшие перу Дж. Папини) представляют несомненный интерес не только как
1 Д.С. Лихачев. Русская культура. М.: Искусство, 2000. - С. 19.
2 О них см. обстоятельную работу Н. Котрелева "Итальянские литераторы - сотрудники "Весов" //
Проблемы ретроспективной библиографии и некоторые аспекты научно-исследовательской работы
ВГБИЛ. М.: 1978. - С. 129-158.
подтверждение пристального внимания русского общества к итальянской культуре, но и как свидетельства эпохи ее кризиса. В данной работе впервые предпринимается попытка их анализа, а также в ней даются биографические сведения об итальянских корреспондентах "Весов", которые до настоящего времени оставались в России фигурами практически неизвестными.
Практически незнакома российскому читателю и личность Паоло Буцци, итальянского корреспондента "Аполлона", публиковавшего свои "Письма из Италии" на протяжении всего периода издания журнала. Между тем П. Буцци являлся крупным представителем итальянского литературного модернизма, известным поэтом-футуристом и ближайшим сподвижником основателя футуристического движения Ф.-Т. Маринетти. В данной работе впервые делается попытка анализа корреспонденции П. Буцци из Италии, а также излагаются детали его биографии, особенности мировоззрения, оказавшие влияние на содержание "итальянских" публикаций "Аполлона".
Широкое освещение получил на страницах русской прессы и итальянский футуризм. Пик внимания к нему русских журналистов пришелся на 1914 год, когда Россию с визитом посетил глава итальянских футуристов Ф.Т. Маринетти. Его приезд послужил катализатором нового витка споров относительно русского футуризма. В настоящей работе впервые проанализированы многочисленные публикации в различных российских газетах тех лет ("Русское слово", "Речь", "Новь", "Санкт-Петербургские ведомости", "Голос Москвы", "Вечерние известия", "Биржевые ведомости", "Петербургская газета"), посвященные итальянскому футуризму и визиту Маринетти в Москву и Санкт-Петербург. Эти публикации, отражающие отношение русского общества к такому заметному явлению итальянского модернизма, каким явился футуризм, представляют собой несомненный интерес для истории русско-итальянских литературных связей.
До сих пор в тени оставались многочисленные "итальянские" публикации Михаила Осоргина в крупной российской газете "Русские ведомости", которая публиковала их на протяжении периода 1908-1917 гг.. В работе проанализированы наиболее значительные из них, при этом за пределами
исследования сознательно оставлены материалы, касающиеся политической жизни Италии, - как выходящие за тематические рамки данной работы и частично освещенные в работах других исследователей3.
Предметом нашего исследования стали также итальянские очерки Нины Петровской в берлинской газете "Накануне", печатавшиеся в ней с 1922 по 1924 гг. Глубоко своеобразный взгляд Н. Петровской на итальянскую культуру и общество делает эти очерки весьма примечательными с точки зрения создания русского образа Италии. В первые послереволюционные годы, когда тема итальянской культуры оказалась отодвинута политическими событиями на второй план и в газетах, выходивших на территории СССР, практически не была представлена, в газетах русского зарубежья она звучала достаточно отчетливо. Именно этим объясняется наше обращение к русской эмигрантской прессе 20-х годов, в частности, к газете "Накануне".
Выбор исследуемого нами периода - 1905-1925 гг. - обусловлен динамикой проявления общественного интереса к культуре Италии. Если самое начало века характеризовалось его эпизодическими всплесками, то с наступлением 1905 г. он стал стабильно высоким. Это связано с общественными настроениями, после событий 1905 года характеризующимися разочарованием, апатией, тревожностью, тягой к обретению утерянных идеалов. Только после 1905 г. можно говорить о массовом распространении современной итальянской литературы в России, а также о постоянном интересе русских СМИ к итальянской культуре. На период 1905-1925 гг. приходится большинство итальянских путешествий русской интеллигенции - М. Волошина, П. Муратова, М. Осоргина, Б. Зайцева и других. Результатом этих поездок становятся публикации значительных произведений, приходящихся также на этот период и посвященных Италии (П. Муратов "Образы Италии", 1911-12; П. Перцов "Венеция и венецианская живопись", 1912; М. Осоргин "Очерки современной Италии", 1913; Б. Грифцов "Рим", 1914 и многие другие). Таким образом, на исследуемый период пришелся один из пиков общественного интереса к Италии.
3 См., напр.: Pasquinelli, A. La vita е le opinioni di M.A. Osorgine. Firenze, 1986.
В рамках данного исследования мы, естественно, охватываем лишь часть обширного материала, относящегося к данной теме в русской журналистике первой четверти XX в. Наш выбор обусловлен желанием указать реально существовавшие подходы русской журналистики различной политической и эстетической ориентации к итальянской культуре и исследовать разные аспекты русско-итальянских литературных связей.
Степень научной разработанности проблемы. Огромный вклад в изучение русско-итальянских литературных связей внес видный итальянский славист Этторе Ло Гатто . Специальная работа посвящена русско-итальянским литературным связям второй половины XIX в.5. Интерес к литературным связям России и Италии в последнее десятилетие значительно вырос. Об этом говорят выходящие один за другим тематические сборники «Россия и Италия»6, серия основательных работ итальянских ученых7. Однако история русско-итальянских литературных связей имеет еще немало белых пятен, одно из которых -освещение культуры Италии в русской журналистике первой четверти XX в. Кроме работы Н. В. Котрелева, посвященной истории сотрудничества в "Весах" итальянских корреспондентов, нам неизвестно о существовании работ, впрямую и специально освещающих какой-либо из аспектов русско-итальянских связей в области журналистики.
Цель и задачи исследования Образ Италии играл важную роль в творческом мировосприятии русской интеллигенции рассматриваемой эпохи, во многом формировал ее мировоззрение, способствовал творческой реализации. Публикации в периодической печати тех лет являлись важным звеном в создании целостного образа Италии, отражали настроения, пристрастия, мнения передовой части общества. Цель работы состоит в исследовании русско-итальянских литературных связей в области журналистики первой четверти XX
4 Lo Gatto, Ettore. Russi in Italia. Dal secolo XVII ad oggi. Roma, 1971.
5 Потапова З.М. Русско-итальянские литературные связи. Вторая половина XIX века. М.: Наука, 1973.
6 Россия и Италия. (М., 1993-2000).
7 I russi е l'ltalia. А сига di V. Strada. Milano, Sheiwiller, 1995; Archivio italo-russo/ Русско-итальянский
архив. А сига di D. Rizzi e A. Shishkin. Trento, 1997; Russi e l'ltalia. Vol. Bio-bibliografico. A cura di P.
Cazzola. CIRVI. 1998; Archivio russo-italiano. Vjaceslav Ivanov. Testi inediti I A cura di Daniela Rizzi e
Andrei Shishkin. Русско-итальянский архив. Salerno, 2001. Vol. III.
в. и выявлении роли русской прессы в развитии русско-итальянских литературных связей. В связи с этим задачами настоящей работы являются:
выявление в русской прессе первой четверти XX века (период 1905-1925 гг.) публикаций, посвященных культуре Италии, и анализ выявленных публикаций;
определение причин возникновения массового интереса к Италии;
- исследование образа Италии, его влияния на мировосприятие русской
интеллигенции первой четверти XX в. и его отражения в русской журналистике
и в творчестве отдельных заметных литераторов этого периода;
- определение роли русской журналистики в расширении русско-итальянских
культурных связей.
Предметом исследования выступают публикации в русских периодических изданиях 1905-1925 гг., посвященные культуре современной Италии: журналах "Весы", "Аполлон", газетах "Накануне", "Новое время", "Новь", "Русские ведомости", "Русское слово", "Биржевые ведомости", "Вечерние известия", "Голос Москвы", "Санкт-Петербургские ведомости", "Петербургская газета".
Теоретические и методологические основы работы. В процессе разработки различных аспектов темы были использованы:
исследования в области теории журналистики Я.Н. Засурского, Г.В. Лазутиной, Е.И. Пронина, Е.П. Прохорова, М.В. Шкондина;
работы по истории русской журналистики начала XX века К.М. Азадовского, А.Н. Веселовского, С.С. Гречишкина, Б.И. Есина, И.В. Корецкой, И.В. Кузнецова, П.В. Куприяновского, А.В. Лаврова, Д.Е. Максимова, С.Я. Махониной, Р.П. Овсепяна;
работы по истории русской литературы и культуры начала XX века Е.А. Бобринской, Н.А. Богомолова, А.Н. Веселовского, О.Д. Голубевой, М.Л. Гофмана, А. Пайман;
исследования по истории русско-итальянских литературных связей российских историков и литературоведов Н.П. Комоловой, Л.М. Коваль, З.М. Потаповой, итальянских славистов Э. Ло Гатто, В. Страда, А. Пасквинелли, Р. Платоне, Э. Гаретто, Ч. Де Микелиса, Л. Де Мария, В. Джусти, Р. Ризалити, А. Тамборра;
оригинальная, в том числе мемуарная, литература начала XX века -воспоминания А. Белого, В. Брюсова, Вл. Ходасевича, Н. Берберовой, Б. Лившица, очерки В. Розанова, П. Муратова, П. Перцова, Г. Тастевена, В. Шершеневича, А. Крученых, Ф.Т. Маринетти;
материалы Отдела Рукописей Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге (переписка П. Буцци с С.К. Маковским).
Научная новизна исследования. Впервые в истории отечественной журналистики проанализирован большой пласт публикаций первой четверти XX в., касающихся культуры Италии. При всем многообразии исследовательских работ по истории русско-итальянских литературных связей до сих пор практически отсутствовали специальные работы, посвященные отражению культуры Италии на страницах русской прессы. В работе впервые исследованы:
культура Италии первой четверти XX в., отраженная в материалах итальянских корреспондентов символистских журналов;
роль отечественной журналистики в формировании отношения русского общества к итальянскому футуризму;
- образ Италии в журналистских публикациях М. Осоргина и Н. Петровской;
- роль русской журналистики в расширении русско-итальянских культурных
связей первой четверти XX в.,
а также выработаны рекомендации для дальнейшего исследования темы русско-итальянских связей в области журналистики.
Научно-практическая значимость исследования. Пресса всегда служила мощным коммуникативным фактором. Посредством периодической печати во многом развивались и русско-итальянские связи в области журналистики. Их исследование в данной работе способствует расширению знаний в этой малоизученной области, а также служит укреплению нынешних культурных связей между двумя великими государствами - Россией и Италией. Кроме того, работа вносит вклад в изучение литературного наследия видных писателей начала XX в. М. Осоргина и Н. Петровской, в котором до сих пор остается много неосвещенных страниц.
Апробация работы. По теме работы опубликованы следующие статьи:
Италия Нины Петровской // Россия и Италия. Русская эмиграция в Италии в XX веке. М.: Наука, 2003. - Вып. 5. (1 печ. лист);
Паоло Буцци: итальянец, неизвестный в России (к истории русско-итальянских литературных связей) // Опыты: Сб. науч. работ студентов и аспирантов. НовГУ им. Ярослава Мудрого. - Великий Новгород: 2002. - Вып. 3. (0.8 печ. листа);
Культура Италии в русских модернистских журналах начала XX в. // Ломоносов 2003. Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых при поддержке ЮНЕСКО. Серия "Журналистика". М.: Факультет журналистики МГУ, 2003. (0.1 печ. листа);
Маринетти в зеркале русской прессы // Вестник Московского университета; серия 10: "Журналистика". - 2003, № 4; в печати (0.8 печ. листа).
Статья "Паоло Буцци: итальянец, неизвестный в России" премирована на конкурсе научных работ аспирантов и студентов по русской литературе и журналистике (НовГУ). По теме диссертации сделан доклад на заседании Общества итальянской культуры при факультете журналистики МГУ. Материалы данного исследования могут служить основой спецкурса "Культура Италии в русской журналистике первой четверти XX века".
Структура работы Настоящая работа состоит из Введения, четырех глав, Заключения и Библиографии.
Содержание работы
Во Введении обосновывается актуальность и новизна исследования, рассматривается степень изученности проблемы, определены предмет, цели и задачи исследования, его эмпирическая база.
В Главе I "Из истории русско-итальянских культурных связей" дается необходимый экскурс к истокам русско-итальянских культурных и, в частности, литературных связей, без которого невозможно понять истоки мифотворческого отношения к Италии, ставшего характерным для русской литературы первой четверти XX века.
Во втором разделе главы особое внимание уделено "золотому веку" русской литературы - первой половине XIX в. Это связано с тем, что русско-
итальянские культурные связи второй половины XIX в. достаточно хорошо исследованы (см., напр., известную монографию З.М. Потаповой "Русско-итальянские литературные связи. Вторая половина XIX века. М.: Наука, 1973). Интерес именно к этому периоду был вызван его тесной связью с итальянским национально-освободительным движением Рисорджименто. Отметим, что отечественная литература и журналистика второй половины XIX века, обращаясь к теме Италии, затрагивали преимущественно ее общественно-политические аспекты. Учитывая существовавший в советской науке повышенный интерес к этой проблематике, мы обратились к менее изученному времени - эпохе возникновения своеобразного культа Италии.
Именно в первой половине XIX века рождается феномен духовного тяготения русских к Италии. Играя заметную роль в жизни и творчестве большинства русских писателей и поэтов того времени, Италия влияла на характер развития всей русской литературы XIX столетия. Ф. Тютчев, С.Шевырев, 3. Волконская, Е. Баратынский, В. Кюхельбекер, Н. Языков, Д. Веневитинов, И. Козлов создают неповторимые поэтические образы Италии. Для А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя Италия становится не только источником вдохновения, но и стержнем творческого мировидения.
Периодическая печать того времени постоянно обращается к теме Италии: "Вестник Европы", "Отечественные записки", "Императорский Санкт-Петербургский вестник" регулярно печатают статьи об истории, языке, народе, культуре Италии. Не сходили со страниц изданий переводы с итальянского, выполненные лучшими русскими поэтами.
"Золотой век" русской поэзии проложил путь в Италию веку серебряному. В это время Италия становится "перекрестком" культурного пространства эпохи. При этом тяготение к ней становится глубже, осознаннее, приобретает иные духовные горизонты. Обращение к образу Италии в это время связано прежде всего со спецификой наступившей эпохи. С начала XX в. Европа оказалась перед лицом серьезного кризиса культуры. В России духовный кризис усугублялся событиями 1905-го года: они вызвали в среде интеллигенции уныние, апатию, разочарование. Начались поиски новых идеалов. Надежды во
многом были обращены к Италии, прежде всего, к эпохе итальянского Возрождения Интерес к ней в символистских кругах был очень велик. Одним из первых в отечественной журналистике конца Х1Х-начала XX в. внимание к итальянскому Ренессансу обращает "Северный Вестник" (1885-1898), затем -журнал "Новый путь" (1903-1905). В этом смысле их можно считать в определенной мере предшественниками "Весов".
В третьем разделе особое внимание уделяется образу Италии, созданному видными представителями литературы начала XX в. - В. Розановым, Б. Зайцевым, П. Муратовым. На основе обзора литературной ситуации первой четверти XX века делается вывод, что Италия становится для творческой интеллигенции той эпохи жизненным контрапунктом и определенной формой веры. В заключительной части первой главы предпринимается попытка найти ключи к пониманию этого феномена.
В Главе 2 "Культура Италии в модернистских журналах начала XX в." рассматриваются публикации в журналах "Весы" (1904-1909) и "Аполлон" (1909-1917), связанные с итальянской культурой. В обоих журналах ее освещение - вразрез с обычной практикой - было доверено итальянским писателям и критикам. Благодаря им читатели русских модернистских журналов имели возможность наблюдать культурную ситуацию в Италии, черпая информацию из первоисточника.
Для освещения культурной жизни Италии в журнале "Весы" были выбраны идейные сторонники "весовцев" - видные представители флорентийского литературного авангарда: Джованни Папини, Джованни Амендола, Джузеппе Ванникола и Альдо Де Ринальдис. Их "Письма из Италии" обнажили перед русским читателем серьезный кризис итальянской культуры. Необходимость переворота в этой сфере, прежде всего в литературе, Д. Папини регулярно декларировал на страницах "Весов". Не случаен был и выбор Паоло Буцци в качестве итальянского обозревателя "Аполлона": ближайший сподвижник Маринетти, Паоло Буцци стал одним из основоположников итальянского футуризма. В своих "Письмах из Италии" он
резко критикует сподвижников-футуристов за "перегибы" и выступает за сохранение истинных ценностей итальянской культуры.
В Главе 3 "Итальянский футуризм в зеркале русской прессы" впервые анализируется большой объем публикаций в русской печати, касающихся итальянского футуризма - одного из самых заметных явлений итальянского авангарда. Дана панорама журналистских материалов, опубликованных в многочисленных российских газетах: "Русское слово", "Речь", "Новь", "Санкт-Петербургские ведомости", "Голос Москвы", "Вечерние известия", "Биржевые ведомости", "Петербургская газета". В них красочно и эмоционально описывается сам визит, его восприятие в общественных кругах, а также дается критический анализ самого движения и его влияния на культурную ситуацию в России.
Диалог двух культур: начало
Без предварительного экскурса в историю русско-итальянских культурных, и, в частности, литературных связей невозможно понять истоки мифотворческого отношения к Италии, ставшего характерным для серебряного века русской литературы. Италия, страна с богатейшим культурным наследием, сыграла особую роль в духовной жизни всей Европы. Западная культура взошла, по выражению русского философа Георгия Федотова (1886-1951), "на закваске Вергилия"10. Наследие античной культуры и христианства стало основой для всей европейской культуры. С принятием в X веке христианства и Русь оказывается вовлеченной в развитие европейской цивилизации. Более того, диалог двух культур - России и Италии -стал одним из этапов в формировании европейской общности.
Начало этого диалога уходит корнями в глубокую древность. Еще в "Слове о полку Игореве" содержится упоминание о "трояновой тропе" - древнем пути, связывавшем славянский мир с северо-восточной частью Римской империи. Существовал и другой, водный, путь - "из варяг в греки", соединявший города русского севера и Киев не только с Византией, но и с "италийскими берегами".
В XI в. Киевская Русь получила первую значительную "прививку" античной культуры через Византию. В какой-то мере влияние античности (римской) на культуру Древней Руси распространялось и непосредственно с ее христианизацией. Сведения о "римской жизни" давали и "Деяния Апостолов" в Новом Завете. Монгольское нашествие, замедлившее развитие русско-европейских отношений на два столетия, все же не смогло прервать их полностью: в то время связи с Западной Европой поддерживались через Псков и Новгород, остававшиеся свободными.
В то время Италия еще не существовала как единая держава: она была раздроблена на множество самостоятельных мини-государств. Упоминание о них мы находим в русских летописях XV века, где они названы "италийскими землями". В этот период Русь освобождается от монгольского ига. Это освобождение служит началом истории Русского централизованного государства, национального возрождения Руси. Именно тогда она вновь обращает свой взор к Апеннинам и уже непосредственно через Италию получает новый "заряд" античной культуры. Известный историк архитектуры и искусства А.Г. Габричевский (1891-1968) назвал эту эпоху "временем первой знаменательной встречи двух великих наследниц античности"11.
В последней четверти XV-XVI вв. под влиянием итальянских традиций значительные изменения претерпевает русская архитектура. В Москву для строительства Кремля Иван III (его супруга греческая царевна Софья Палеолог, получившая воспитание в Италии, сыграла не последнюю роль в развитии связей с этой страной) приглашает итальянских архитекторов Марио Руффо (Марка Фрязина), Алевиза Фрязина и Пьетро Антонио Солари. Возведенная ими Грановитая палата своей внешней отделкой напоминает итальянские палаццо эпохи Возрождения. Родольфо Фьораванти, прозванный за свое мастерство Аристотелем, строит в Кремле Успенский собор, о котором О. Мандельштам напишет: "Успенье нежное - Флоренция в Москве". Любопытно, что, приехав на Русь, Фьораванти был поражен красотой Успенского собора во Владимире-на-Клязьме, построенного в XII в.: по-видимому, итальянский зодчий увидел в нем общие византийские корни, характерные для русской домонгольской и ранней итальянской архитектуры12.
Творения итальянских зодчих пробуждают гений русского творца, дремавший в оковах средневековых канонов. "Свет и красота, земная яркая красота, проникают в заботливо охраняемое церковное искусство, пробуждая самостоятельную фантазию в иконописце, привыкшем к бесстрастной изможденности древних ликов, или ставя перед ним прекрасные итальянские образцы вместо рутины старых "подлинников"" . И хотя впоследствии церковь строго наказывала отступление от православных канонов, истории известно, что священник Сильвестр, приближенный Ивана IV, заказывал псковским живописцам - Остане и Якушке - копии с картин Чимабуэ и Перуджино.
В XVI в. русско-итальянские связи несколько ослабевают: разрыв между русской православной и римской католической церквями делает русских церковных иерархов особенно непримиримыми к западной ренессансной культуре. Однако, несмотря на это, освоение итальянской культуры продолжалось в других областях - зодчестве и литературе. Отзвуки идей гуманизма и первые в России реминисценции из "Божественной комедии" Данте обнаруживаются в произведениях просветителя Максима Грека. Именно Италия (он учился в трех университетах - в Венеции, Падуе и Флоренции) дала этому образованнейшему человеку своего времени14 сильнейший импульс для просвещения русской земли. Максим Грек был знаком со многими "новыми" людьми Италии, в частности, с поэтом Анджело Полициано и первопечатником Альдо Мануцио, образцы изданий которого он привез с собой в Москву.
Способствовала духовному раскрепощению русского человека и переводная повесть XVII в., в частности, итальянские "Фацеции" и отрывки из "Декамерона" Боккаччо: она "окончательно производит переворот во вкусах и взглядах русского читателя, высвобождая, наконец, мирское начало, страсть, любовь, смех, мечты, все то, что было придавлено аскетизмом и чопорностью, все, что Домострой считал "болезнями души"15. Наконец, именно из Италии в Россию на смену громоздкому крюковому нотному письму пришла стройная нотная линейная система, созданная Гвидо д Ареццо.
Культурные связи между двумя странами развивались намного быстрее связей дипломатических: только в XVII в. царь Алексей Михайлович направил в Венецию первого русского посла Ивана Чемоданова. Немногим ранее в Москве с дипломатической миссией побывал посланец венецианских дожей.
Культура Италии в журнале "весы"
Без журнала "Весы" (1904-1909) невозможно представить себе литературную жизнь России начала XX века: "Весы" во многом стали визитной карточкой русского символизма. Фактически история журнала начинается с конца 90-х гг. XIX в., когда в Москве появляется группа молодых литераторов, объединенных тяготением к "новому искусству" - символизму, уже утвердившемуся к тому времени в Западной Европе. Очень скоро центром притяжения московских и петербургских символистов становится издательство "Скорпион" (1899-1916). Однако вскоре оно лишь подчеркнуло принципиальные разногласия между двумя лагерями. Не имея достаточной возможности печататься в существовавшей тогда периодике, московские символисты - В. Брюсов, С. Поляков, К. Бальмонт, М. Семенов, Ю. Балтрушайтис - почувствовали настоятельную необходимость в создании собственного журнала105.
Первый номер "Весов" выходит в свет в январе 1904 г. Организаторы журнала задумали критическое издание, главной задачей которого было утверждение в России символизма. Корни этого течения уходили в европейскую традицию. Именно поэтому главный печатный орган символистов был с самого начала сориентирован на европейскую культуру. Западная Европа в лице Франции, Германии, Англии, Италии олицетворяли для "весовцев" родину священного для них символизма и служили отправной точкой в борьбе за его идеалы. "Весовцы" были убеждены в том, что ""новое искусство" - крайняя точка, которой пока достигло на своем пути человечество, что именно в "новом искусстве" сосредоточены все лучшие силы духовной жизни земли, что, минуя его, людям нет иного пути вперед, к новым, еще высшим идеалам"106.
При этом "Весы" ставили перед собой двойную задачу: "С одной стороны - они подводят итоги поэтическому творчеству Европы за последние тридцать лет, стараясь определить, что оно дало истинно-значительного, отделить общественное и вечное от случайного и уродливого. С другой стороны, оценивая современную литературную деятельность, "Весы" выясняют ее преемственную связь с только что пережитой эпохой, чтобы отграничить действительное движение вперед от попыток реакции и безпочвенных построений"107, -говорилось в обращении к читателям журнала.
Новое содержание диктовало и новую форму. При создании "Весов" за "внешние" образцы были взяты лучшие западноевропейские модернистские журналы: французский "Mercure de France" , немецкий "Litterarisches Echo", английский "Athenaeum", итальянские "Marzocco" и "Leonardo",. Изящные и внешне эффектные, эти журналы резко отличались от привычных для русского читателя начала века "толстых" журналов, лишенных иллюстраций. Кроме того, они имели развитые литературный и критико-библиографический отделы. По такому принципу задумывались и "Весы".
С первого же номера в их поле зрения попадают значительные (а часто даже и второстепенные) события культурной жизни крупных стран Западной Европы; по мере возможности следила редакция и за культурной жизнью в странах Северной, Центральной и Южной Америки, Азии (Япония, Индия). Обзоры литературно-художественной жизни, многочисленные рецензии на книги, хроника культурных событий в России и за рубежом, - все это ставило "Весы" на один уровень с его западными журналами-прототипами.
Для более объективного и оперативного освещения событий культурной жизни европейских стран В. Брюсов и его соратники привлекают к сотрудничеству в журнале большое число авторитетных западных авторов: этот опыт по своей масштабности и успешности был первым опытом подобного рода в отечественной журналистике. Французскими корреспондентами "Весов" становятся видные символисты Рене Гиль, Рене Аркос, Реми де Гурмон, А. Ван Бевер, а также Максимилиан Волошин, во многом благодаря которому эти авторы были привлечены к сотрудничеству с "Весами"109. Культуру Великобритании освещал авторитетный английский филолог-славист, профессор Уильям Морфилл. Германию на страницах "Весов" представляли переводчик А. Элиасберг, поэт и переводчик М. Шик и специалист по русской литературе А. Лютер.
Естественно, что иностранные корреспонденты подбирались "Весами" по принципу близости к идеологии журнала. Максимилиан Шик, например, молодой "русский немец" из Берлина, оказавшись в среде московских символистов, быстро сблизился с ними, особенно с Брюсовым, и был немедленно "ангажирован". Будучи совсем юным, он уже переводил новую русскую литературу на немецкий язык и с самого начала "Весов" писал для них статьи о современной немецкой литературе и искусстве. Английский корреспондент "Весов" Уильям Морфилл к моменту сотрудничества с журналом был видным ученым: член Британской академии, филолог-славист, профессор Оксфордского университета, он пригласил в 1897 г. К. Бальмонта прочитать в Оксфорде цикл лекций по русской литературе. Именно через Бальмонта Морфилл знакомится с Брюсовым: в 1901 г. последний вместо высланного из обеих столиц Бальмонта (за политическую сатиру "Маленький султан") пишет для английского журнала "The Athenaeum" годовой обзор русской литературы110. Их сотрудничество стало постоянным; кроме того, Брюсов долгие годы состоял с Морфиллом в дружеской переписке и присылал ему новинки русской литературы.
В случае с французскими корреспондентами "Весам" чрезвычайно льстило согласие на сотрудничество с ними Реми де Гурмона, весьма влятельного французского критика символистской ориентации и постоянного автора так уважаемого "весовцами" журнала "Mercure de France". Именно благодаря уже упоминавшемуся М. Волошину налаживаются контакты между двумя редакциями: в 1904 г. постоянным сотрудником "Весов" становится секретарь "Mercure de France" Ван Бевер, а в 1905 - Жан де Гурмон, брат Реми де Гурмона. Последний же явился самым плодовитым французским автором "Весов": он писал для них на протяжении всех 6-ти лет существования журнала.
Хотя первостепенное внимание в "Весах" уделялось литературе Франции, Германии и Англии, Италия занимала на страницах журнала далеко не последнее место. По справедливому замечанию Н. Котрелева, практически все символисты, стоявшие у создания "Весов", могли считаться "итальянистами"111: они свободно владели итальянским языком, переводили с него, были знатоками итальянской литературы и без труда ориентировались в современной культуре Италии. Правда, интерес самого Брюсова к итальянской культуре не был столь захватывающим, как его увлечение культурой Франции. Тем не менее, будучи "величайшим поэтом книжной культуры"112, Брюсов, по его собственным признаниям, усердно занимался историей Древнего Рима и римской литературой, специально изучал Вергилия и его время, Данте (которого мечтал перевести). Являясь самым последовательным и убежденным "западником" среди "весовцев", Брюсов не мог не понимать, что современный критический журнал не может претендовать на звание модернистского без освещения на его страницах культуры страны с богатейшими традициями.
Итальянский футуризм в зеркале русской прессы
С момента появления футуризма в Италии (в 1909 г. вышел первый манифест) русские журналисты уже не выпускали его из вида. Менее чем через месяц после публикации манифеста Маринетти в "Figaro" (20 февраля 1909 г.) петербургская газета "Вечер" в статье "Наброски современности" сообщает о появлении нового движения и приводит отрывки из манифеста221. Журнал "Аполлон", родившийся в один год с итальянским футуризмом, взяв курс на освещение западноевропейской культурной жизни, с первого же года издания привлекает к сотрудничеству в качестве постоянного итальянского корреспондента известного поэта-футуриста и сподвижника Маринетти Паоло Буцци, о чем мы уже писали. В 1912 году журналы "Союз молодежи" и "Маски" публикуют переводы некоторых футуристических манифестов. Вскоре выходит из печати книга Вадима Шершеневича "Футуризм без маски"222. В 1914 году в переводе Шершеневича издаются самые важные манифесты итальянского футуризма223. В том же году печатается книга Генриха Тастевена "Футуризм. (На пути к новому символизму)"224, к которой также прилагаются переводы главных манифестов Маринетти. Наконец, в Киеве публикуется брошюра Александра Закржевского "Рыцари безумия (Футуристы)" .
"Зверь, пугающий людей" - так окрестил футуризм один из его современников . И чем более пугающий характер приобретали безумства футуристов, тем охотнее журналисты писали о них. Были и те, кто в освещении этого явления особенно преуспел - поэт и переводчик Вадим Шершеневич остроумно окрестил их "футуропитающимися". "Футуризм - это выдумка, -писал он, - но, надо отдать справедливость гг. критикам, они эту выдумку выдоили недурно. Читают лекции, пишут статьи, получают деньги" .
Действительно, редкий критик и журналист не затрагивал так или иначе скандальную тему - ведь сам по себе футуризм был новостью, потрясающей основы общественного спокойствия. В своем фельетоне "Утопия" Шершеневич предположил абсолютно нереальную ситуацию: сговорившись, все издания вдруг решили не писать о футуристах.
"Футуристы увидят, что о них не пишут, и перестанут кривляться и гаерничать! - пишет Шершеневич. - На первой странице каждого номера заглавным курсивом: Мы о футуристах принципиально не пишем. Мы Действительные Члены Всероссийской Трудовой Кооперации Замалчивания Футуризма в Периодической Печати". Словом, совсем перестали упоминать о футуристах" . Правда, по мнению Шершеневича, в результате число подписчиков сразу бы уменьшилось, а Корней Чуковский из-за отсутствия предмета критики умер бы голодной смертью.
Его сатира, к радости или к сожалению, так и осталась утопией. К.И. Чуковский, действительно не любивший отечественных футуристов, с яростью продолжал их бранить. И неожиданно ставил им в пример Маринетти. "Ясно, что наш футуризм, в сущности, есть анти-футуризм, - писал он в альманахе "Шиповник". - ... Все сломать, все уничтожить, разрушить, и самому погибнуть под осколками - такова его, по-видимому, миссия"229. И далее: " ... о, с каким ошеломительным хохотом взглянул бы на них (на русских футуристов - прим.авт.) Маринетти, истребитель Паралича и Подагры, поэт-фейерверк, поэт-пулемет! ... С какой предсмертной тоской, с безнадежной усталостью творят они свое страшное дело, и, конечно, только в насмешку мы можем называть их футуристами"230.
Удивительно, но в России имя основателя футуризма Маринетти иногда упоминалось в педагогических целях. " ... нам, русским футуристам, даже ставили в пример душку Маринетти, который не раскрашивает себе лица, не наряжается в полосатую кофту, не устраивает дебошей" , - писал Бенедикт Лившиц, лично общавшийся с Маринетти во время приезда последнего в Россию. Луначарский, резко выступавший против Маринетти, признавал, что, по сравнению с итальянскими прототипами русские футуристы являются "довольно безобразным, одновременно и тусклым и абсурдным отражением" .
Вскоре у русской общественности появилась возможность проверить это на деле. В январе 1914 года в Россию приехал глава итальянских футуристов Филиппо Томмазо Маринетти. Его визит имел невероятный общественный резонанс. Неповторимый дух того мятежного времени сохранили русские газеты. Они позволяют увидеть отношение нашего общества к итальянскому футуризму в целом, в том числе и через призму футуризма русского. Наконец, периодические издания тех лет - одни из очень немногих источников, которые могут поведать о личности Маринетти, яркой и парадоксальной (литературные воспоминания о нем единичны). Это тем более важно, если учесть, что Маринетти и Россия - целая глава во взаимоотношениях двух великих культур, России и Италии, и глава, не до конца изученная. Отметим, что тема "Маринетти в России" частично освещена в одноименной работе А. Крусанова . Однако ввиду наличия широчайшей палитры журналистских выступлений на эту тему она представляется практически неисчерпаемой. Кроме того, мы рассматриваем ее в контексте изучения роли периодической печати в освещении итальянской культуры.
Едва ли Маринетти задумывался над тем, что своим приездом он спровоцирует волну критики в отношении русских футуристов. Явившись в Россию, итальянец действительно подлил немало масла в огонь дискуссий в прессе относительно футуризма. За день до приезда Маринетти в Россию "Вечерние известия" предположили, что его визит подогреет интерес к футуризму, начавший было угасать.
"Итальянский гость приезжает в тот момент, когда интерес к футуризму меркнет, - пишет газета. - Какой-нибудь месяц назад о футуризме много говорили. Читались лекции, рефераты и доклады. Серьезно разбирались в вопросе: что такое футуризм? Гениальность или безумие?
И никому не пришло в голову задать вопрос: Не шарлатанство ли? По крайней мере, русское футуристское движение походило на последнее. Такого мнения об этом и сам Маринетти. Конечно, он выражается несколько иначе: В России нет истинного футуризма"234.
Наши футуристы, раздававшие пощечины общественному вкусу, охотно принимали ответные. И к критике в периодической печати были привычны. Однако потерпеть вторжение на свою "территорию" заезжего ревизора не желали. Итальянец был принят ими в штыки. Маринетти недоумевал:
"- Я очень тронут теплым приемом московской публики, но почему меня приветствуют почти исключительно люди, далекие от моих воззрений? Почему русские футуристы не хотят со мной разговаривать? Враги мне аплодируют, а друзья почему-то демонстративно не ходят на мои лекции" , - цитировало "Русское слово" расстроенного вождя футуристов.
Итальянские корреспонденции м. Осоргина в газете "русские ведомости"
В судьбе писателя Михаила Андреевича Осоргина (1878, Пермь -1942, Шабри) Италия сыграла двойную роль - она стала и духовным, и политическим убежищем: туда он эмигрировал, спасаясь от преследований; там, неожиданно для себя, обрел вторую родину. Будущий писатель попадает в Италию не обычным для той эпохи путем. Арестованный в 1905 г. за содействие партии эсеров, но выпущенный из тюрьмы под залог, молодой юрист, выпускник Московского университета, Осоргин бежит в Финляндию, затем во Францию и вскоре, в декабре 1906 г. оказывается в Италии. Он останавливается в местечке Сори близ Генуи, на Лигурийской ривьере: в то время там обосновалась колония русских политэмигрантов. Воспринимая Италию как промежуточный, временный пункт пребывания, Осоргин никак не предполагал, что задержится там почти на 10 лет.
Свою любовь к Италии он называл "незаконной", а самого себя -"загостившимся поклонником этой страны". После Павла Муратова Михаил Осоргин был, пожалуй, самым последовательным и верным в своей привязанности к Италии. К сожалению, в российском литературоведении не существует ни одной монографии, посвященной жизни и творчеству этого талантливого и самобытного писателя и журналиста312, а журналистское творчество Осоргина итальянского периода до сих пор является малоизученным. Эпизодически его касались в своих работах итальянские исследователи Этторе Ло Гатто313, Анджело Тамборра314. Отметим также недавнюю краткую публикацию А. Конечного в итальянском славистическом сборнике "Europa Orientalis"315 и статью А. Пасквинелли "М.А. Осоргин и итальянский футуризм" . По понятным причинам фигура Осоргина оказалась предметом внимания преимущественно западных славистов: до сих пор основополагающими работами об Осоргине являются труды А. Пасквинелли и Д. Фини/" Но и в их работах итальянский период и связанная с ним журналистская деятельность Осоргина занимают небольшое место, уступая первенство творчеству Осоргина-писателя.
Между тем "итальянское" наследие М. Осоргина очень велико. Свои итальянские очерки и заметки он публиковал во многих периодических изданиях: большая их часть появилась в журнале "Вестник Европы" (под рубрикой "Письма из Рима") и газете "Русские ведомости". В переработанном виде они стали основой книги "Очерки современной Италии", вышедшей в 1913 г. и с тех пор не переиздававшейся 18. В "Русских ведомостях" Осоргин работал девять лет; большую часть этого времени он являлся собственным корреспондентом газеты в Риме. Всего же в "Русских ведомостях" опубликовано более 430 заметок, очерков и эссе Осоргина, присланных им из Италии, не считая многочисленных заметок, публиковавшихся без подписи. Тематика их разнообразна: будучи хорошо осведомленным в политической жизни Италии, Осоргин часто пишет о внутренней политике страны, о социальных конфликтах и расслоении итальянского общества, экономических реформах и их последствиях, политических течениях, о растущих националистических тенденциях и пр. Его познания в этих областях были настолько широки, что в 1910 г. к писателю обратилось московское издательство "Гранат", планировавшее выпуск антологии "История нашего времени": Осоргина попросили написать главу "Современная Италия", что он и сделал319.
Анализ всего итальянского наследия Осоргина-журналиста - задача отдельного объемного исследования. Принимая во внимание тематические рамки диссертации и тот факт, что политические публикации Осоргина в "Русских ведомостях" уже подвергались частичному анализу в работе А. Пасквинелли, мы решили ограничиться наиболее значительными публикациями М. Осоргина в газете "Русские ведомости" 1909-1914 гг., касавшимися непосредственно темы культурной жизни Италии и написанными до начала первой мировой войны.
"Русские ведомости" (1864-1918) - одна из старейших и влиятельных либеральных русских газет; выходила в Москве сначала три раза в неделю, затем в ежедневном режиме. Журналистские материалы этой газеты отличал профессионализм и высокий литературный уровень. С 80-х гг. XIX в. здесь публиковались В. Короленко, Г. Успенский. Первый контакт М. Осоргина с газетой имел место в апреле 1908 г., еще до переезда писателя в Рим: он временно замещал итальянского корреспондента "Русских ведомостей" Григория Шрейдера: видный представитель либеральной интеллигенции, Шрейдер эмигрировал в Италию по политическим мотивам в конце 1906 г.. Он был хорошим журналистом, однако по разным причинам не мог писать для газеты регулярно. В сентябре 1908 Шрейдер возобновляет свою деятельность в "Русских ведомостях", а Осоргин тем временем завязывает контакт с журналом "Вестник Европы". Однако в ноябре 1909 г. его связь с "Русскими ведомостями" возобновляется, теперь уже официально (по предложению главного редактора газеты В.М. Соболевского) и надолго: Осоргин становится собственным корреспондентом "Русских ведомостей" в Италии.
"Среди дыма отечества, который часто застилал глаза, "Русские ведомости" стояли передовой крепостью просвещенного европеизма, в которой было хорошо укрыться от натиска азиатщины" , - писал Осоргин в известной статье "Дым отечества". Впрочем, консервативность редакции газеты служила пищей для его насмешек: "Не газета, а старинный английский банк из романов Диккенса!"321 Именно публикации в "Русских ведомостях" принесли Осоргину широкую известность. Его корреспонденции ждали, к ним прислушивались. Собственно журналистской деятельностью Осоргин занялся еще в студенческие годы, учась на юридическом факультете Московского университета: в конце 90-х гг. он много пишет для уральских газет, становится постоянным корреспондентом "Пермских губернских ведомостей". Он был фельетонистом и хроникером, ответственным секретарем и редактором. Именно в то политически нестабильное для России время границы между литературой и политикой были чрезвычайно размыты. Эта ситуация отразилась на формировании Осоргина-писателя и журналиста: уже никогда он не сможет быть простым "бытописателем".
Его публицистический талант истинно раскрылся именно на чужбине, и большая заслуга в этом принадлежит Италии. Кажется, что они ждали друг друга: открытая духом страна, объективно не описанная еще ни одним русским современником, - и талантливый журналист, открытый для всего нового, космополит по мироощущению. Общительный, любознательный, неравнодушный к людским проблемам, эрудированный Осоргин быстро "вписался" в итальянскую среду и вскоре почувствовал там себя, по собственному признанию, "как свой". Итальянцы отвечали ему взаимностью, называя его "Микеле", не причисляя к эмигрантам и восхищаясь его блестящим знанием итальянского языка. "Там, где был счастлив", - название второй книги Осоргина, посвященной Италии и написанной им много позже, в конце 20-х гг., говорит само за себя . В этой книге он признается, что, несмотря на сильнейшую ностальгию по России, был в Италии счастлив; по его собственному сравнению, она оказалась ложкой меда после чего-то очень горького.
Италия была для писателя одушевленной субстанцией. Отношение Осоргина к этой стране можно определить как куртуазное; сам же писатель выступает в роли ее рыцаря-защитника и покровителя. Через журналистские публикации автор пытался добиться одной из своих заветных целей - "пробудить внимание к современной Италии" . "Слишком живая и телесная, Италия не создана только для взглядов и восхищений, - писал Осоргин в предисловии к своей книге "Очерки современной Италии". - Хочется узнать и понять ее ближе"324.
