Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Аксиосфера российского медиатекста: методология вопроса
1.1. Медиатекст как носитель ценностей 19
1. 2. Национальные ценности в структуре «языковой личности» 47
1.3. Средства и особенности репрезентации ценностей в медиатексте 74
Глава 2. Жанрово-технологические компоненты ценностного пространства СМИ
2. 1. Аксиосфера медиатекста в постмодернистской парадигме 111
2. 2. Ритуал как способ конструирования духовного дискурса СМИ 144
2. 3. Технология воспроизведения и трансляции ценностей в медиатексте 184
Глава 3. Семантика аксиосферы медиатекста: концепты и константы
3.1. Нравственные концепты: духовность, аскетизм, не стяжательство 223
3.2. Концептосфера и ценности социальных отношений: соборность, патриотизм, власть 262
3.3. Концептосфера и ценности самореализации личности: труд, слава — успех, любовь 312
Заключение 359
Библиографический список
- Национальные ценности в структуре «языковой личности»
- Средства и особенности репрезентации ценностей в медиатексте
- Ритуал как способ конструирования духовного дискурса СМИ
- Концептосфера и ценности социальных отношений: соборность, патриотизм, власть
Введение к работе
І. АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ Актуальность исследования связана с необходимостью глубокого и всестороннего изучения нового направления в теории журналистики -«аксиология журналистики».
Проблема воспроизведения ценностей российской культуры в медиатексте имеет несколько актуальных обоснований.
Мы существуем в эпоху информационного общества, в котором информация и знание постулируются как основная ценность. СМИ становятся необходимым компонентом индивидуального бытия человека, а медиатекст воспринимается аудиторией как популярная форма коммуникации, подразумевающая активное общение с накопленным культурным опытом определенной социальной структуры. В современном мире продукт медиапроизводства сублимирует в источник знания и мудрости, но при этом медиапроизведение по-прежнему остается элементарным продуктом массовой культуры.
Жизнедеятельность социума протекает согласно неким понятным и логично выстроенным представлениям о ситуации в стране и в мире. В информационном обществе именно средства массовой информации конструируют национальную картину мира, определяют ценностные приоритеты, социальной, политической и духовной жизни России. СМИ сегодня есть важная часть духовного производства, в структуре которого медиатекст является эффективным проводником традиционных и новых социально-культурных ценностей общественного бытия.
В контексте сказанного очевидна необходимость научного осмысления деятельности СМИ как одного из наиболее существенных
факторов (среди других общественных институтов: семья, школа, церковь) формирования аксиологической картины мира современного человека.
Медиатекст в жестких условиях рынка становится товаром, что непременно сказывается на форме и содержании произведения и что в итоге обуславливает использование многочисленных технологий, ориентированных на активизацию внимания потребителя. Технологический уровень развития современных СМИ значительно опережает формирование ценностного составляющего (когнитивного уровня) информационного пространства.
Современная глобализация, как процесс создания в мире единой социально-экономической и культурно-политической системы, ведет к глубоким и качественным изменениям аксиологических доминант отечественной культуры. Медиатекст непосредственно вовлечен в подобные культурные трансформации, разворачивающиеся в условиях глобальной информационно-психологической войны. В стратегической перспективе реконструкция ключевых традиционных ценностей есть когнитивная основа выживания нации. В аспекте тактических действий, сохранение самобытности - это действенная альтернативная парадигма вертикальной глобализации.
Несомненно, рождение ценностной сферы СМИ - процесс сложный и не однозначный. Сегодня перед учеными встают насущные проблемы выбора и обоснования методологии исследования аксиосферы российских СМИ, формулирования моделей конструктивной работы с национальными ценностями в медиатексте.
Сфера аксиологии российской журналистики представляет собой новое и слабо структурированное поле деятельности для исследователей. Один из основоположников данного направления В. А. Сидоров замечает, что «еще не определен особый ракурс рассмотрения ценностной структуры журналистики, исходящей из самой журналистики, а не аксиологии как части философского знания - нет и каких-либо специфических методов исследования (инструментария)»1.
Современное состояние «аксиологии журналистики», установка диссертационной работы на выявление особенностей аксиосферы медиатекста именно в российской культуре позволяют выделить лишь ряд параллельных междисциплинарных исследований, на основе которых была представлена аксиологическая характеристика отечественного медиатекста.
1. Ценностное измерение журналистики (с акцентуацией внимания на аксиологических функциях, на культурных явлениях и традициях, на аксиологической сущности института СМИ и творческого процесса в журналистике) характерно для исследований И. Н. Блохина, Л. П. Громовой, Г. В. Жиркова, М. Н. Кима, С. Г. Корконосенко, Л. Г. Свитич, Ю. И. Мирошникова, Б. Я. Мисонжникова, Д. 3. Мутагирова, Г. Н. Петрова, Г. В. Лазутиной, Е. В. Поликарповой, Е. П. Прохорова, В. А. Сидорова. Ученые отмечают, что журналистика, являясь важнейшим звеном духовной жизни человека, сама выступает в качестве общественно значимой ценности.
1 Сидоров В. А. Аксиология журналистики: возможности прочтения проблематики // Теория журналистики: в поисках смысла, структуры и назначения: сб. науч. тр./ под ред. М Н. Кима. СПб., 2007. С. 56.
2. Значительный вклад в становление и развитие теории российского
медиатекста, в разработку социолингвистических проблем массовой
коммуникации внесли такие ученые, как В. В. Богуславская, С. Н. Деляев,
Т. Г. Добросклонская, И. П. Лысакова, В. И. Коньков, В. Г. Костомаров, А.
Д. Кривоносов, Ю. В. Рождественский, С. И. Сметанина, Г. Я. Солганик, С.
И. Трескова, Т. В. Чернышова, Д. Н. Шмелев. Исследователи обращают
внимание на тесную взаимосвязь экстра- и интратекстовых признаков
медиапроизведения, рассматривают текст в системе коммуникативного
действия как «звено культуры».
3. В последнее время в лингвистике наблюдается интерес к
исследованию взаимодействия языкового потенциала, семантики текста с
«фоновыми знаниями», формулируется глобальная проблема соотношения
языка и сознания в процессах текстопостроения и текстовосприятия.
Активно развивается когнитивная (антропологическая) лингвистика,
категориальный аппарат которой составляют понятия: «языковая
личность», «наивная картина мира», «языковая картина мира». Ученые
выделяют особую роль языка в жизни человека и социальной общности,
язык воспринимается как когнитивный инструмент осознания мира,
хранения и репрезентации культурного опыта и ценностей народа: Р. А.
Будагов, А. Вежбицкая, В. В. Колесов, А. А. Леонтьев, А. Н. Леонтьев, Д.
С. Лихачев, Н. Б. Мечковская, Д. Н. Овсянико-Куликовский, А. Н.
Портнов, А. А. Потебня, Ю. А. Сорокин, Р. М. Фрумкина, Т. В. Цивьян, А.
Д. Шмелев. В дискурсе когнитивной лингвистики текст интерпретируется
как источник культурологической информации, необходимой для реконструкции цельной картины мира по данным языка .
К рассмотрению национально-культурной специфики «языковой картины мира» подходят с разных позиций: лингвокогнитивное направление исходным компонентом объявляет язык, лингвокультурноё направление в качестве доминанты видит культуру. В. И. Карасик утверждает, что в структуре языковой личности особое место принадлежит ценностям как наиболее фундаментальным характеристикам культуры. Исследователь выделяет ценности индивидуальные, микрогрупповые, макрогрупповые, этнические и общечеловеческие2.
4. Ценностным основаниям духовной жизни общества посвящены работы Г. П. Выжлецова, М. Вебера, Н. Гартмана, М. С. Кагана, В. В. Коргунова, Н. И. Лапина, Н. П. Медведева, Г. П. Меньчикова, Ю. И. Мирошникова, С. В. Моложановой, Н. С. Розова, Л. Н. Столовича, А. К. Уледова, С. Л. Франка, Б. П. Шульшдина и др. В обширном перечне научных трудов объединяющим моментом становится восприятие «духовности» как возможности выйти за пределы узкоэгоистического бытия в служении общему социальному благу, духовные ценности утверждаются как неотъемлемая составляющая менталитета нации.
Несмотря на многочисленность и многогранность исследований в сфере «аксиологии культуры», нам не удалось обнаружить работ, в
Арупонова Н. Д. Язык и мир человека. М, 1998; Будагов Р.А, Человек и его язык. М., 1974; Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996; Залевская А. А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст. Избранные труды. М., 2005; Колесов В. В. Язык и ментальность. СПб. 2004; М., 1999; Пименова М. Б. Этногерменевтика языковой наивной картины мира человека. Кемерово, 1999; Портнов А. Н. Язык, мышление, сознание: психолингвистические аспекты. Иваново, 1988; Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи / под ред. Е. С. Кубряковой. М., 1991 и др. 2 Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002. С. 166.
которых была бы представлена в комплексе проблема объективации национальных ценностей в медиатексте.
Так как диссертационное исследование ориентировано на целостное воспроизведение многоуровневой системы аксиологической сферы медиатекста, оно базируется на ряде источников филологической, социально-философской и психологической направленности.
Методологическая основа диссертации оформилась благодаря исследованиям известных когнитологов и лингвокультурологов: Н. Д. Арутюновой, Ю. Д. Апресян, А. П. Бабушкина, А. ВежбицкоЙ, В. В. Воробьева, В. В. Красных, Е. А. Пименова, 3. Д. Поповой, Ю. С. Степанова, И. А. Стернина, В. Н. Телия. Важными в аспекте формулирования средств и особенностей репрезентации ценностей в медиатексте стали работы С. Г. Воркачева, В. И. Карасика, Е. С. Кубряковой, В. А. Масловой, М. В. Пименовой, в которых концепт рассматривается как сосредоточие ценностей культуры . Л. Ю. Буянова в структуре концептов морально-нравственной сферы выделяет сакрально-конфессиональную часть (экспликация языковыми единицами религиозных приоритетов и базисных нравственных ценностей)2.
Подробнее см.: Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. № 1. С. 64 - 72; Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002; Маслова В.А. Лингвокультурология. М., 2001; Пименова М. Б. Этногерменевтика языковой наивной картины мира человека (Серия «Этногерменевтика и этнориторика». Вып. 5). Кемерово, 1999.
См.: Буянова Л. Ю. Русские концепты морально-нравственной сферы как отражение базисных ценностей православной картины мира // Континуальность и дискретность в языке и речи : материалы II Межународ. науч.-практ. конф. / под. ред. Л. А. Исаева. Краснодар, 2009. С. 12.
Научные труды в области теории текста (И. Г. Гальперин, М. М. Бахтин, Н. С. Валгина, К. А. Рогова, Ю. М. Лотман, В. П. Руднев, 3. Я. Тураева, В. Я. Шабес, Д. А. Щукина) позволили сформулировать необходимую теоретическую основу для выделения разнопорядковых компонентов медиатекста как носителя ценностей.
Существенной для диссертационного исследования стала литература социопсихолингвистического и социально-философского характера, концентрирующая внимание на истоках национального, на понятиях «духовность», «российская духовная система ценностей», «менталитет нации»: К. А. Абульханова, В. М. Вундт, Г. Д. Гачев, И. А. Джидарьян, В. В. Ильин, В. А. Кобылянский, О. А. Платонов, Ю. П. Платонов, М. М. Решетников, В. Н. Сагатовский, П. И. Смирнов, Т. Г. Стефаненко, В. А. Тонких, Г. Хофстед, Г. Г. Шпет, Ю. Л. Ярецкий и др. В диссертации также используются работы российских классиков по проблемам национальной идентичности: Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, И. А. Ильина, К. Н. Леонтьева, Д. С. Мережковского, В. С. Соловьева, А. С. Хомякова и др.
Наиболее перспективным в понимании ментальных особенностей нации является ценностный подход. Б. А. Душков делает вывод о непосредственной связи развития менталитета с формированием определенных архетипов сознания, и артикулирует возможность существования архетипологии менталитета народа1, что дает нам основание выделить архетип как средство репрезентации национальных ценностей в медиатексте, опираясь, в том числе, на исследования: С. С. Аверинцева, Ю. А. Вьюнова, И. А. Есаулова, Е. М. Мелетинского, К. Г. Юнга.
1 Душков В. А. Психосоциология менталитета и нооменталитета. Екатеринбург, 2002. С. 31.
Обоснование жанрово-технологических компонентов аксиосферы медиатекста осуществляется в контексте работ по проблемам медиакультуры (включая эпоху постмодерна): Р. Барт, Ф. Б. Бешукова , Ж. Бодрийяр, Ю. Б. Борев, Ю. П. Буданцев, Г. Дебор, Ж. Делез, И. П. Ильин, Г. Маркузе, X. Ортега-и-Гассет, Э. Тоффлер, С. Л. Удовик, Э. А. Усовская, Э. Фромм, М. Фуко и др.
Исследовательский дискурс расширен благодаря литературе социально-философского и социально-психологического характера, посвященной проблеме воздействия медиапродукта на ценности адресата: П. Винтерхофф-Шпурк, Л. Войтасик, Г. В. Грачев, И. М. Дзялошинский, Ю. А. Ермаков, Е. Л. Доценко, С. Г. Кара-Мурза, В. И. Кузин, Г. Шиллер, Г. С. Мельник, Д. В. Ольшанский, Г. Г. Почепцов, Е. Е. Пронина, М. И. Скуленко, А. А. Тертычный, Р. Харрис, Г. Шиллер, Э. Шостром и др.
Основополагающими и особенно ценными в процессе формулирования гипотезы исследования стали следующие научные концепции: «ценностная модель картины мира языковой личности» В. И. Карасика, теория «диалога культур» М. М. Бахтина, в рамках которой текст предстает как «плоть общения», «ценностное учение о культуре» Г. П. Выжлецова, модель «Homo Ludens» - «человек играющий» И. Хёйзинги.
Мировоззренческий контекст исследования оформился под влиянием трудов Н. А. Бердяева, Г. Д. Гачева, Ф. М. Достоевского, И. А. Ильина, Ю. М. Лотмана, М. К. Мамардашвили.
ЭМПИРИЧЕСКУЮ БАЗУ ИССЛЕДОВАНИЯ составили: публикации российских газет (2001-2009 г.): «Аргументы недели»,
'См.: Бешукова Ф. Б. Медиадискурс постмодернистского литературного пространства : автореф. дисс. докт. филол.наук. Краснодар, 2009.
«Аргументы и Факты», «Независимая газета», «Новая Газета», «Новые Известия», «Комсомольская правда», «Российская газета», «Час-Пик», «Коммерсантъ»; в том числе, региональные издания: «Эффект», «Экстра», «Читинское обозрение», «Комсомолец Забайкалья», «Забайкальский рабочий», «Ваша реклама» и онлайновые издания: «Взгляд. Ru, - деловая газета»; «Известия. Ru»; «Общая газета. Ru», а также программы российского телевидения: «Новости», «Криминальная Россия», «Человек и Закон» (Первый канал), «Вести - Россия», «Вести - Чита», «Вести. Дежурная часть», «Ревизор», «Честный детектив» (Канал «Россия»), «Обзор. Чрезвычайное происшествие», «Программа максимум», «Русские сенсации», «Женский взгляд Оксаны Пушкиной» (НТВ), «Инструкция по применению», «Секс» с Анфисой Чеховой» (ТНТ), «Истории в деталях» (СТС)идр.
Всего в период с 2000 по 2009 г. было проанализировано более 2000 медиапроизведений,
В исследовании использованы данные опросников и анкет по характеристике творческой личности российского журналиста и этнокультурной компетентности креативной личности, а также творческие работы студентов отделения журналистики ЗабГГПУ, выполненные на практических занятиях, посвященных проблеме активизации творческой деятельности ресурсами национальной Модели Мира.
Автор опирался на текущие архивы редакций региональных газет, на документы, регламентирующие этическую и ценностную составляющие творчества журналиста (Закон РФ о СМИ, Этический кодекс российского журналиста, Постановления Правительства Российской Федерации о
деятельности телевидения и радиовещания, Доктрина информационной безопасности России).
Объект исследования: медиатексты общероссийских и региональных СМИ; аксиологическая структура медиатекста в парадигме национальной системы ценностей.
Предметом исследования являются концептуальные и технологические компоненты медиатекста, влияющие на репрезентацию и трансформацию ценностей российской культуры, особенности коммуникативной семантики и возможности использования языка с целью воздействия на ценности адресата.
Цель исследования: Выявить многоуровневые составляющие аксиологической сферы медиатекста и дать им целостную характеристику во взаимосвязи с процессом объективации ценностей российской культуры.
Для реализации поставленной цели в диссертационном исследовании сформулированы следующие задачи:
Обозначить методологический уровень исследования ввиду
отсутствия работ непосредственно по проблематике диссертации.
На основе теоретико-методологического и эмпирического базиса исследования выработать основной категориальный аппарат научных изысканий и сформулировать необходимые дефиниции.
Осуществить комплексный анализ аксиосферы медиатекста как источника культурологической информации.
Рассмотреть текстовые механизмы объективации ценностей.
Продемонстрировать взаимосвязь национальной Модели Мира языковой
личности и ценностной сферы медиатекста.
Выявить средства, особенности и технологии репрезентации и
трансформации ценностей российской культуры в медиатексте.
ш Представить модель интерпретации ценностных составляющих медиапроизведения и осуществить лингвокультурологический анализ медиатекста.
Учитывая многоуровневое содержание поставленной проблемы, исследование, являясь филологическим по сути, базируется на междисциплинарном и системно-интегративном подходе, синтезирующем знания различных наук: филология (в том числе, когнитивная лингвистика, социальная лингвистика, этнопсихолингвистика, лингвокультурологая), психология журналистики, этнопсихология, социальная философия. Междисциплинарное видение проблемы позволяет выявить коммуникативно-функциональный и структурно-семиотический аспекты медиатекста с точки зрения заключенной в нем аксиологической информации, в результате текст предстает как совокупность экстра- и интратекстуальных дифференциальных признаков.
В диссертации используются функциональный анализ (нацеленный на раскрытие сущности ценностных категорий в процессе текстопостроения и текстовосприятия в определенных социальных условиях), дискурсный и прагматический анализы, позволяющие оценить медиатекст в историко-социологическом контексте, увидеть его в реальном коммуникативно-социальном действии, вытекающим из
реальности (репрезентация национальных ценностей) и создающим реальность (трансформация ментальных ценностей, эффекты аксиологического воздействия). В рамках структурного подхода аксиосфера медиатекста рассматривается как единое полизнаковое пространство, обладающее структурно-жанровыми, семантическими и технологическими составляющими, существующими в режиме взаиморасположения и взаимодействия.
Основополагающим методом в процессе выявления ключевых
единиц аксиосферы медиатекста становится метод
лингвокультурологического анализа, основанный на неразрывном единстве языка и культуры. Исходным компонентом в диссертационном исследовании объявляется культура - национальная Модель Мира языковой личности автора и потребителя медиапродукта. Семантика аксиосферы медиатекста формулируется ресурсами концептуального анализа и лингвокультурного моделирования, подразумевающего реконструкцию концептов с помощью вербальных, композиционных и культурно-исторических данных. Истолкование концептов осуществляется с позиций «этногерменевтического подхода», который заключается в интерпретационном анализе концептов в рамках изучения специфики содержания концептуализированной схемы, фокусирующей духовные ценности российского менталитета. В диссертационном исследовании учитываются особенности национального употребления концептов, а также дополнительные (трансформированные) смыслы, обусловленные социально-политическим контекстом функционирования современного медиатекста.
Достоверность и оригинальность исследования обеспечивается контент-анализом объемного корпуса текстов (более 1000 медиапроизведений). Единицей счета являются фреймы, лексемы, признаковые составляющие концепта.
В целом в работе использовались общенаучные принципы познания:
объективности, системности, причинности, соответствия,
относительности.
1. Комплексному научному анализу подвергается медиатекст как
носитель национальных ценностей, в результате предлагается
определенный методологический подход в рамках изучения аксиологии
журналистики.
2. Сформулированы и обоснованы средства, особенности и
вербальные технологии позиционирования российской духовности в
медиатексте.
3. В научный оборот вводятся новые дефиниции: «аксиосфера
медиатекста», «ритуал как многомерная текстовая категория структурного
порядка, способствующая ценностному единению аудитории, легитимации
и сакрализации аксиосферы медиатекста».
4. Впервые выявлены и продемонстрированы жанровые
(постмодернистские), структурно-технологические (ритуальные)
семантические (концептуальные) компоненты объективации и
трансформации национальных ценностей в пространстве медиатекста.
5. Осуществлен лингвокультурологический анализ метатекста СМИ
с вычленением ядерных концептов-ценностей российской культуры, в
результате которого обнаружены двухуровневость и дихотомичность репрезентации ментальных ценностей в медиатексте.
6. На основе принципов лингвокультурного моделирования разработана модель описания ценностных составляющих современного медиатекста.
ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ 1. Качественный медиатекст выстраивается на основе единых фоновых знаний для адресанта и адресата, отражающих сущность российского менталитета. Ментальные ценности фокусируются в национальной Модели Мира языковой личности, характеристика которой позволяет представить комплексную картину объективации и репрезентации ценностей в медиатексте.
2. Национальная Модель Мира языковой личности является пространством духовности, которое объективирует себя через определенную систему духовных ценностей, зафиксированную в языковых системах и обусловленную ментальными представлениями конкретной национальной общности. Культурные ценности в благоприятных социально-политических условиях генетически устойчивы и оформлены в языковом сознании как структурированная совокупность идеальных конструктов и образов: концепты (константы), архетипы. Когнитивные единицы, универсальные для нации (как социальной общности, формируемой на основе культурно-психологического, политического и географического пространства, исторической памяти, религиозного опыта и единства языка), являются неизменным фактором интереса для аудитории СМИ и при условии их адекватного введения в текст оказывают
формирующее воздействие на духовный мир, как автора медиатекста, так и его потребителя.
Аксиосфера медиатекста есть относительно самостоятельная виртуальная сфера общего медиатекста, аккумулирующая систему духовно-нравственных ценностей (которые репрезентирует, формулирует и пропагандирует в обществе институт СМИ) и обладающая определенной совокупностью жанровых, семантических и структурных компонентов. Жанровые особенности аксиосферы медиатекста определяются идеологией и эстетикой постмодернизма, структурные - спецификой ритуала, семантический аспект представлен концептами и константами.
В эпоху вертикальной глобализации процесс когнитивного противоборства в рамках медиатекста эксплуатирует его жанровые, структурно-технологические и семантические компоненты. В результате наблюдается неравномерность (двухуровневость) репрезентации ценностей. С одной стороны, активизируется этническая идентичность и мы наблюдаем сохранение ядерных идей ряда концептуализированных схем и, соответственно, исконных ценностей российской духовности (концепты «власть», «слава», отдельные фреймы «соборности», «патриотизма», «нестяжательства» и др.). С другой стороны, идет активный процесс трансформации ментальных ценностей, в который вовлечены доминантные модели российского мировосприятия («приоритет духовного над материальным», «культ добра», «труд как добродетель», «слава - это честь и величие человека» и др.). Имеющая место в медиатексте переработка чуждых смыслов ресурсами российского менталитета не делает проблему менее актуальной, напротив,
обеспечивает оптимальную результативность манипулятивного воздействия.
5. Процесс текстопостроения с использованием концептуальных смыслов национальной Модели Мира в журналистике протекает в направлениях, антонимичных по своему аксиологическому содержанию, что обусловлено дихотомичностью российского мировосприятия. В силу особенностей рыночной эпохи постмодерна, информационные потоки медиатекста смещены в сторону деструкции (негатива - «оси Зла»). Учитывая степень воздействия СМИ на формирование аксиологических стандартов жизни внутри страны, важно обратить внимание на культ позитивной национальной идентичности в медиатексте. Аксиологическая парадигма медиатекста не должна прерывать историческую традицию, в противном случае, она будет способствовать духовной и национальной дезориентации.
Материалы и выводы диссертации расширяют методологический и теоретический аппарат «аксиологии журналистики», способствуют обособлению ряда возможных направлений в дальнейшем исследовании аксиологического потенциала медиатекста: жанровые параметры аксиосферы, технологический инструментарий аксиосферы, ритуальная сущность ценностного пространства, концептуальные модели духовного дискурса СМИ.
Представленные в диссертационной работе технологии позиционирования российской духовности позволяют осознанно использовать технологический инструментарий в практической журналистике, что не только будет способствовать востребованности
медиапродукта, но и гарантирует сохранение духовного здоровья адресата и адресанта медиапроизведения.
Результаты работы могут использоваться в разработке учебных курсов по основам журналистики, основам творческой деятельности журналиста, психологии и истории отечественной журналистики, профессиональной этике журналиста, психологии массовой коммуникации, в курсах национально-регионального компонента: «История забайкальской печати», «Аграрная журналистика Забайкалья».
Выводы и итоги диссертации могут быть интересными и востребованными в актуальных на сегодняшний день исследованиях по проблеме единой национальной информационной политики России.
АПРОБАЦИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ. Основные результаты исследования отражены в монографиях: «Аксиосфера СМИ: структура и содержание», «Аксиология медиатекста в российской культуре» (2 издания), в учебно-методическом пособии «Творческое мышление журналиста и национальная Модель Мира», в учебно-методических материалах «Психология массовой коммуникации», а также в 72 научных работах, в том числе в 7 статьях, опубликованных в журналах, рекомендованных ВАК. Отдельные положения диссертации представлены в докладах на международных и общероссийских научно-практических конференциях, проходивших в Москве, Санкт-Петербурге, Улан-Удэ, Пензе, Перми, Оренбурге, Казани, Кемерово, Краснодаре, Челябинске, Орле, Саранске, Чите, Новосибирске.
Научные идеи и материалы диссертации были использованы в процессе разработки и ведения лекционно-практических курсов общепрофессионального блока: «Основы творческой деятельности
журналиста», «Психология журналистики», «Психология массовой коммуникации», «Выпуск учебной газеты», а также курсов по выбору: «Проблемы ноокоммуникологии», «Творческая мастерская», «Технология воздействия на массовое сознание». Автор является создателем программы по активизации творческого мышления ресурсами национальной Модели Мира1. В настоящее время поисковые научно-исследовательские работы по данной проблеме ведутся в рамках Федеральной Целевой Программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» (грант 2009 - 2011 г. «Языковая картина мира и творческая личность в условиях трансграничья»).
СТРУКТУРА РАБОТЫ. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих 9 параграфов, заключения, библиографического списка и приложения.
Национальные ценности в структуре «языковой личности»
Виртуальная сущность. М. Бахтин определил текст как «субъективное отражение объективного мира» [Бахтин 2000, с. 311]. Парадокс журналистики заключается в том, что она претендует, в силу своего отличительного функционального качества, на объективность и несомненную реальность. Но, в то же самое время, оставаясь все-таки творческой деятельностью, активно осваивает и переосмысливает реальное пространство и время. Любое творчество всегда субъективно, именно поэтому, реальность, появившаяся в журналистском тексте, есть действительность сотворенная, обусловленная видением автора, его художественным вкусом. Мы утверждаем, что пресса - зеркало общества, но журналист как носитель индивидулаьных качеств, который он активно транслирует в своем творчестве, физически не может быть этим зеркалом. Журналист - создатель реальности, обладающий определенной самобытной «картиной мира» — целостной системой представлений об общих свойствах и закономерностях бытия, в котором он живет.
Субъективное видение окружающей действительности ориентировано на жизненный опыт и обусловлено психическим и интеллектуальным развитием профессионала. Реализация креативного потенциала в журналистике немыслима без достаточной базы развитого интеллекта. Увидеть реальность и, тем более, оценить ее без адекватного интеллектуального инструментария невозможно. По утверждению П. А. Флоренского, достоверность есть интеллектуальное чувство принятия произносимого суждения в качестве истинного, некая дискурсивная интуиция. Приходится констатировать, что эффективность существования в медиатексте основополагающих его черт — объективности и достоверности — напрямую зависит от уровня и степени развития интеллекта автора. Внутренний мир личности определенным образом структурирует окружающий мир. Условия социальной и личной жизни человека накладывают свой отпечаток на восприятие и отражение реальности. Важной частью личностной интерпретации реальности становится внутренняя готовность воспринимать какой-нибудь объект или эпизод определенным образом («подготавливающая установка»). Как бы ни старался создатель информации быть максимально объективным, он обречен на определенное программирование окружающего мира инструментарием внутренних личностных составляющих. Таким образом, медиатекст становится носителем определенной модели мира, и данная модель, по определению М. Н. Кима, «результат не просто механического отражения реального мира, а бесконечного его осмысления и понимания» [Ким 2007, с. 32].
Макет реальности медиатекста прямо пропорционален воображению, способу мышления, системе ценностей, вере. Созданный макет есть относительная реальность. Особенно, если учесть объективную сложность мироздания, влекущую за собой естественные ошибки и заблуждения в процессе его познания. В XIX в. критик «чистого искусства» А. В. Дружинин в диалоге с представителями реалистического направления в литературе задавался вопросом: «Будьте верны действительности. Но где критерий, где путеводная нить?». Разграничить реальное и вымышленное по признаку существования достаточно тяжело, возможно говорить скорее о некоем совокупном опыте восприятия реального и вымышленного.
Реальность актуализируется лишь при условии ее восприятия. В произведении мир впервые «из-обретается», отображается с помощью воображения и образного мышления автора. Так В. П. Руднев толкует реальность как «обширную семиотическую систему» [Руднев 2000, с. 180-181], реальность содержит огромное количество различных знаковых парадигм и языковых игр разных порядков, сложным образом связанных между собой. Человек вынужден, существуя в реальности, считывать и расшифровывать ее, в результате текст предстает как своеобразная ин 23 терпретация мира, опредмеченное знание или вербальнокодированный фрагмент знаний, являющийся органической частью целостной системы знаний о мире автора. Не случайно В. Я. Шабес рассматривает текст параллельно с коммуникативных (как трансформированное знание) и с когнитивных (как трансформированное знание) позиций [Шабес 1989, с. 141].
Медиатекст — результат воплощения медиасобытия в языковую форму для трансляции в СМИ [Сметанина 2002, с. 25], и корректировка материала о реальности обусловлена также перечнем корпоративных требований. Журналистской деятельности присуща селекция, отбор фактов. Журналист не в состоянии рассказать обо всем, он ориентируется, во-первых, на субъективную нравственную позицию. В. А. Сидоров справедливо замечает, что «выбор факта для журналистского анализа — тоже ценностный выбор [Сидоров 2007, с. 49]. Во-вторых, журналист выбирает, согласно «центрам интереса», необходимую информацию. Вниманием аудитории плавно управляют: определяя центры информационной повестки дня, сосредотачивая, удерживая или, при необходимости, рассеивая внимание (например, на несколько других объектов и тем). По мнению медиапсихолога П. Винтерхофф-Шпурк, СМИ, особенно телевидение «создает шумы, эмоциональное тепло, оно постоянно и доступно, ... и приобретает характер сказки, которую с удовольствием слушают перед сном» [Винтерхофф 2007, с. 77].
Современные рыночные условия существования СМИ еще более усугубляют положение.относительной объективности российской журналистики, которая одновременно является слугой двух господ: общественного мнения и власти. Герберт Шиллер утверждал, что распространен-ный тезис о честности, беспристрастности, нейтралитете каких бы ни было средств информации — миф. В науке артикулировано так называемое «догматическое противоречие современной журналистики» (А. Моль). СМИ зависят от учредителей. Они часто вынужденно ангажированы, создают заказные материалы, уделяют особое внимание рекламной гиперреальности, и тогда частью виртуального пространства становятся псевдофакты — искусственно созданные ситуации или явления.
В подобных контекстах журналисты, опираясь на стереотипное представление о среднестатистическом сознании потребителя, весьма однообразны в обработке фактов. Так деятельность СМИ отличается парадоксом мифологической интерпретации (Г. Г. Почепцов). Продвигая идеи и факты в сознание людей, творцы публицистического слова вынуждены объяснять сложные явления окружающей действительности простым, доходчивым языком, в объективном желании воздействовать на интересы аудитории они часто прибегают к ассоциативному мышлению, создавая многочисленные метафоры и символы, которые, в свою очередь, являются главным инструментом конструирования ирреального и мифологического. Учитывая вышесказанное, логично предположить, что медиатекст не столько рассказывает о реальном, сколько творит новую реальность, моделируя, в том числе, своеобразное аксиологическое пространство.
Средства и особенности репрезентации ценностей в медиатексте
В контексте данного исследования важно заметить, что первобытные структуры не развиваются индивидуально, а наследуются. Архетипы составляют врождённую часть психики и определяются Юнгом как «заложенные инстинктом устремления» [Юнг 1997, с. 66] или «априорные врожденные формы интуиции» [там же, с. 333]. С инстинктивным началом архетип связывает типичность, единообразность и регулярность возникающих форм понимания мира. Жизненный опыт конкретного человека не изменяет семантику архетипа, а лишь дополняет относительно новым содержанием. Сущность первообраза предполагает его доязыковую готовность к семантизации. Правда, сегодня выдвигается точка зрения, что архетипы не являются врожденными структурами, но даже при такой постановке вопроса утверждается врожденная возможность представлений.
Именно идея врожденности и наследования коллективных устремлений облегчает понимание феномена менталитет. Для анализа проблемы менталитета, — по мнению Б. А. Душкова, — «понятие архетип может быть использовано в качестве способа организации психики посредством форм, переходящих из поколения в поколение» [Душков 2002, с. 18]. Первообразы непосредственно связаны с жизнью народа. Архетипов, оторванных от бытия, не существует. «Такие вещи придумать нельзя, — пишет К. Г. Юнг, — они вырастают вновь из забытых глубин, как результат ярчайшего озарения сознания и благороднейшего предчувствия духа, уникальным сплавом нынешнего сознания и многовекового опыта» [Юнг 1997, с. 241]. При этом архетипы живут вполне самостоятельной жизнью, не обуславливаются ни текущей политикой, ни экономикой. Они не подвержены личностному произволу и поэтому демонстрируют определенную автономию от сознания.
В чистом виде архетипы, ввиду присущего им бесконечного богатства взаимозависимостей, многогранности и многозначности, не познаваемы сознанием, но они активно переживаются человеком, являются объектом его пристального внимания и интереса. Обнаружить «осадок психического опыта предыдущих поколений» возможно через его проекцию на внешние объекты. Архетипы активно проявляют себя в неосознанном воспроизведении, именно поэтому в психологии они фигурируют как доосознанные, довербальные феномены, образующие ощущения конкретной личности во время непреднамеренного акта манифестации коллективных представлений.
Архетипы сосредоточены в разнообразных видах духовной деятельности (религия, литературное творчество и т. д.), но, в первую очередь, ярко представлены в мифах и фольклоре. Подобная проекция дает основание утверждать, что мышление архетипами изначально присуще человеку, и, несмотря на современный культ логического рационального мышления, древние представления имеют свое неотъемлемое право на существование.
Архетипы условно подразделяются на две разновидности: универсальные и этнические (этнокультурные). Фундаментальные универсальные архетипы запечатлевают общие базисные структуры человеческого существования, позволяют обрабатывать, хранить и репрезентировать коллективный опыт, обеспечивая преемственность и единство общечеловеческого культурогенеза. Этнические архетипы суммируют основополагающие свойства определенного народа как культурной целостности, тем самым демонстрируя константные модели духовной жизни нации. Этнокультурные архетипы обусловлены национальной Моделью Мира, характером и исторической судьбой народа. Две разновидности архетипических представлений тесно связаны между собой, так, например, трудно усомниться в универсальности женской субстанции «Матери», но проявление данного архетипа в рамках той или иной культуры имеет свои яркие особенности. В нашем представлении архетипы - это некие трансисторические бессознательные образования, которые обогащаются содержанием и обретают отдельные черты лишь в определенном типе культуры.
Сегодня ученые выделяют не более 30 конкретных архетипов. Типология «древних символов» подчеркивает, что и материальные предметы могут нести духовный смысл, так как между духовной и материальной культурой нет резкой непереходимой границы. Особое место в классификации древних знаков занимает перечень архаических символов, предложенный К. Юнгом и дополненный его учениками: Персона (то, как мы видим себя в мире, маска, публичное лицо человека), Анима (женская субстанция, «колдовское женское существо»), Анимус (мужская субстанция), Тень (дурная, животная сторона личности), Самость (сердцевина личности, примиряет сознание и Тень, сохраняя целостность организма), Трикстер (лукавый обманщик, злодей), Мудрый старец, Герой и др.
Ритуал как способ конструирования духовного дискурса СМИ
Устойчивость и жизнеспособность любой профессиональной структуры во многом обусловливается тем, насколько развиты элементы, определяющие ее единство. Эффективность и целостность корпоративной системы предполагает выработку единообразных профметодик, правил поведения и общей профессиональной картины мира. Ритуал массме-диа ориентирован именно на эти интегрирующие и стабилизирующие аспекты существования профессиональной системы.
Все, что связано с потреблением продукта СМИ, также тяготеет к ритуальному оформлению. Удовлетворение потребностей в информации, отдыхе (релаксации), приобщение к массовой культуре с помощью СМК — для среднестатистического потребителя процесс каждодневный, имеющий специфическое, стереотипное обрамление: кто-то предпочитает это делать за чашкой чая за столом, а кто-то на любимом диване.
Итак, медиаритуал - это структурно-содержательный уровень функционирования массовой информации, который непосредственно регламентирует и организовывает этот процесс, определяет порядок и оказывает влияние на аксиологию действий. Ритуал в СМИ выражает связь субъекта (журналиста и потребителя) с системой социальных отношений и ценностей, так как он есть некая сложившаяся традиция или установленный порядок определенного информационно-социального взаимодействия.
Обязательное составляющее любого ритуала - повтор — является необходимым условием реализации профессиональных методов и приемов. Чтобы моментальное стало системным, чтобы информационная технология была замечена и производила соответствующий эффект, она должна необходимое количество времени дублироваться в поле внимания потребителя. Имидж журналиста, бренд издания, идеи и смыслы метатек-ста и т. д. становятся очевидными лишь при условии повтора.
Ориентация на профессиональную активизацию архетипического бессознательного в человеке — наиболее эффективный способ «захвата аудитории». В нас живет инстинктивное стремление к ритуальному действию. Ритуальная атмосфера — материнское лоно человеческого существования, ей овладели люди на заре истории, и она же покорила ум, душу и плоть всегда верующего (с принципиальными отличиями: во что и как) Homo Sapience. Ритуал сопровождает человека от рождения до смерти. В процессе социализации мы настолько хорошо осваиваем множество ритуалов, что, участвуя в них, совершаем ряд стандартных жестов и произносим традиционные фразы, не всегда осознавая истинный смысл происходящего (ритуал приветствия, прощания, тендерного ухаживания, семейного ужина, отдыха, демонстрация уважения и др.). Ритуализированное поведение целесообразно, оно освобождает нас от необходимости обдумывать каждый свой шаг.
Конечно, мы не можем поставить знак равенства между традиционным (архаическим) ритуалом и обрядовым действом СМИ. Медиари-туал — отчасти игра, он может быть связан с единичным событием и не опосредован верой или мистическими представлениями. На тесную взаи-мосвязь ритуала и игры обратил внимание И. Хёйзинга. Близость игры и ритуала также отмечалась многими другими исследователями, весьма распространена точка зрения, согласно которой игра генетически восходит к ритуалу («Поэтика» Аристотеля, «Эстетика» Гегеля, «Историческая поэтика» Веселовского).
Игра перемещает участников в другой обособленный, необычный, ритуальный мир. При переходе ритуала в игру несколько изменяется функциональная направленность. Прагматичная ориентация ритуала перестает быть универсальной, она, как правило, обслуживает интересы играющих в ритуал (журналистов, учредителей, издателей, заказчиков). Со 148 ответственно, обнаруживается категория зрителей, которых нет в традиционном обрядовом действе — это «судьи», следящие за соблюдением корпоративных правил, в том числе этического и законодательного характера. Также потенциальная креативность журналисткой деятельности корректирует неизменность воспроизведения ритуала, появляется возможность импровизации. И последнее, как утверждает А. К. Байбурин, при переходе ритуала в игру принципиально иным становится механизм трансмиссии. «Если ритуал передается из поколения в поколение путем заучивания его частей, блоков, фрагментов, то игра — с помощью правил»1.
И все-таки ритуал в.СМИ не просто разыгрывается, он переживается, эффект «двойной реальности» при профессионально сконструированном ритуале стирается. Виртуальный мир СМИ для потребителя есть реальный мир, при наличии альтернативы журналистика перестает выполнять свою основную роль: воспроизводить факты объективной действительности.
Прежде чем перейти к характеристике основных компонентов ритуального действа СМИ, важно обратить внимание на функциональное поле ритуала в медиатексте. Основная его функция - коммуникативная — очевидна и обусловлена природой средств информации. Ритуал позволяет организовать востребованную и эффективную, как в плане потребления, так и в аспекте формирования мнений и позиций, информацию. Учитывая сильный воздействующий эффект СМИ на общественное сознание, ритуал воспроизводит, создает и закрепляет в сознании определенную модель действительности (социальную, экономическую, политическую и др-)
Концептосфера и ценности социальных отношений: соборность, патриотизм, власть
В литературоведении метафора связана с процессом отражения и обозначения нового знания через старое и определяется как вид тропа, в котором отдельные слова или выражения сближаются по сходству их значений или по контрасту. Метафора работает на категориальной ошибке, она индивидуализирует предмет, относя его к классу, которому он не принадлежит. Н. Д. Арутюнова обозначает метафору как «постоянный рассадник алогичного в языке», так как она позволяет сравнивать несопоставимые элементы разной природы [Арутюнова 1998, с. 367]
Учитывая проблематику нашего разговора, среди нескольких разновидностей метафоры (словесная, развернутая и др.) нас, в первую очередь, интересуют метафорические образы. Последние обеспечивают познание объекта с помощью взаимодействия чувственного и рационального компонентов мышления1. Тем самым, они организуют связь между тремя основными уровнями психического отражения действительности: сенсорно-перцептивным (чувственным), уровнем представлений (образным) и вербально-логическим (речевым) уровнем.
Начало изучения проблемы эффективности метафоры в речи было положено Аристотелем. Современная коммуникация справедливо оценила большие возможности метафорического воздействия на реципиента, и сегодня процесс метафоризации используется не только во многих психотерапевтических системах, он также объект особого внимания в нейро-лингвистическом программировании и в технологии привлечения аудитории к продукту СМИ. Привлекательность метафорического образа заключается в его противоречии, по определению Н. Д. Арутюновой, метафора рассматривается в кругу явлений «интерпретируемой аномалии», т. е. «того вида семантической неправильности, который возникает в результате намеренного нарушения закономерностей смыслового соединения слова» [Арутюнова 1998, с. 346]. Метафора-архетип рождает в воображении потребителя обширный перечень эмоций и переживаний, противоречить которому разум элементарно не успевает ввиду чарующей соблазнительности образа. Человек, поглощенный экспрессией архисимвола, не ощущает конкретную реальность.
В медиатекстах современной журналистики активно используется архетип «сердце», проявляющий себя именно в качестве метафорического образа, культивирующего «центральную мудрость чувства в противовес разуму» [Купер 1995, с. 297]. Данный образ обнажает процесс переработки в языковое значение субпродуктов идеальной деятельности че-ловека. Смысловое развертывание архетипа распадается на несколько контекстов. Первый актуализирует «сердце» как физический и духовный центр существа, который содержит «кровь», символически связанную с жизнью: «Сердце Чечни. В Грозном открылась самая большая мечеть Европы» (Взгляд. 2008. 17 октября); «По велению сердца» (АН. 2007. 5 апреля); «Песня плывет, сердце поет» (Эффект. 2008. 5 ноября). Второй контекст интерпретации архетипа связан со значением «духовный свет внутри человека»: «Суздальская земля — сердце православной Росси» (КП. 2008. 13 февраля); «В Вышнем Волочке Тверской области открылась выставка для ума и сердца» (КП. 2008. 27сентября). Третий контекст репрезентации метафорического образа позиционирует «сердце» как основу души, в которой сосредоточены любовь, сострадание и понимание: «Где одинокие сердца находят друг друга?» (КП. 2008. 17 октября). «Прекрасная попутчица заберет не только сердце, но и кошелек» (КП. 2008. 23 июля); «Чешская модель «нокаутировала» сердце Владимира Кличко» (КП. 2008. 28 августа).
В отличие от метафоры, метонимия, как технология позиционирования архетипа, не так популярна в информационном пространстве. Метонимия (смещение) — вид тропа, в котором сближаются слова по смежности обозначаемых ими более или менее реальных понятий или связей, в результате явление, предмет обозначается с помощью других слов и понятий. В основе метонимии лежит устойчивая ассоциация представлений, позволяющая «сдвигать» одно именования на другое. Так, например, именно в метонимическом ракурсе используется в медиапроизведениях архетип «крест», который является символом центра мира, точкой сообщения между небом и землей. Крест одновременно олицетворяет Древо Жизни и Древо Пропитания, он способен к бесконечному расширению как в горизонтальном (духовное), так и в вертикальном положении (земное) [Купер 1995, с. 155]. В пространстве российского медиатекста он демонстрирует двуединство бытия, объединяющее огонь жертвы и земное страдание во имя идеи, агонию духа и боль будничной суеты:
«Только со стороны может казаться, что управлять такой страной, как Россия, - одно удовольствие. Это тяжкий крест» (АН. 2007. 21 ноября); «Кому нести русский крест!» (АН. 2008. 22 мая); «Неси свой крест и веруй. Конечно, иногда он тяжелый становится, крест. Театр — это вообще очень нестойкое заведение, непрочное» (КП. 2008. 9 октября); «Она так достойно несла свой крест, что рядом с ней не было людей неискренних, завистливых, ноющих» (КП. 2008. 26 августа); «Он взял на себя крест — нести себя в большие массы» (КП. 2008. 1 сентября).
«Крест» - востребованный архетип в рамках российской национальной Модели Мира языковой личности, может быть, именно поэтому в нашем языке утвердилось словосочетание «русский крест», в котором мы наблюдаем традиционную обусловленность архетипических представлений концептуальными смыслами национальной аксиологии и в, первую очередь, концептом «духовность». Использование архетипических представлений в медиатексте открывает богатые коммуникативные возможности для создателя журналистского произведения:
1. Архетипы всегда привлекательны для аудитории. Использование архетипа в журналистском тексте позволяет усилить подсознательные впечатления, «всколыхнуть забытые воспоминания» (К. Г. Юнг). Сакральные образы обеспечивают недостающее звено между мотивацией потребителя СМИ и продажей медиапродукта. Внутреннее поле символа завораживает, его эмоциям и «специфической энергии» противостоять практически невозможно.
Одним из сильных архетипов, встроенных в личную жизнь человека является образ дома. В прочтении данного символа сфера человеческого «Я» отличается наибольшей ранимостью. «Дом» — емкий космический символ [Купер 1995, с. 77], он знаменует центр мира в жизни человека, он есть уменьшенная модель Вселенной, которую человек освоил, покорил, приручил и замкнул вокруг своего «Я». Данный архетип в своей интерпретации настолько сливается с нашей сущностью, что каждый из его компонентов становится двойником тела: кухня — чрево, окна — глаза, крыльцо с лестницей - ноги. Архисимвол образует триаду: дом - человек - мир, олицетворяя собой защиту и уютную жизнь. Одновременно он связывает человека с внешним миром, поэтому структура дома повторяет и структуру внешнего мира: верхняя граница — крыша, дверь — средство связи с миром, порог - граница дома и место жительства духов (существуют поверья, что нежелательно садиться на порог, прыгать через него, спотыкаться о порог)1.
