Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Явление эвфемии и ее отграничение от смежных языковых явлений 12-35
1.1. Табу как источник возникновения эвфемии 11
1.2. Эвфемизм: проблема определения 17
1.3. Дистинктивные признаки эвфемизма 22 .
1.4. Специфика механизма эвфемизации 28
1.5. Изменчивость эвфемистической системы 33
Глава 2. Эвфемизм как средство непрямой коммуникации 36-61
2.1. Прагматические основания функционирования эвфемизмов в речевом общении 36
2.2. Сущность непрямой коммуникации 40
2.3. Специфика функционирования эвфемизма в роли средства непрямой коммуникации 44
2.4. Основные классификации эвфемизмов 50
2.5. Предлагаемая функциональная таксономия эвфемизмов 57
Глава 3. Специфика языковой репрезентации стигматичных концептов 62-142
3.1. Концепт как основная категория когнитивной лингвистики 62
3.2. Эвфемистическая репрезентация концепта Theft 71
3.3. Эвфемистическая репрезентация концепта Bribery 107
3.4. Эвфемистическая репрезентация концепта War 119
Глава 4. Динамика концептов Theft, Bribery, War в англоязычной речевой культуре 143-160
Заключение 161
Список использованной литературы 170
Список лексикографических источников 200
Список текстового материала исследования 202
Список дополнительных источников иллюстративных примеров 203
Приложения 204-232
- Дистинктивные признаки эвфемизма
- Основные классификации эвфемизмов
- Эвфемистическая репрезентация концепта Bribery
- Динамика концептов Theft, Bribery, War в англоязычной речевой культуре
Введение к работе
з
Концепты как комплексные дискретные единицы сознания формируют концептосферу нации (Д. С. Лихачев). Концепты кодируются в сознании единицами универсального предметного кода (Н. И. Жинкин; И. Н. Горелов, К. Ф. Седов). Самые важные концепты объективируются в языке (Е. С. Кубрякова). Для вербализации концептов используется весь набор языковых единиц, обладающих значением.
В настоящее время наметилось три основных подхода к концепту: психолингвистический (А. А. Залевская), лингвокогнитивный (Е. С. Кубрякова; 3. Д. Попова, И. А. Стернин; Н. Н. Болдырев) и лингвокультурологический (В. И. Карасик; С. Г. Воркачев; Г. Г. Слышкин).
Неослабевающий интерес лингвистов к исследованию концептов вызван рядом факторов, а именно: нежесткой структурой концепта, обусловливающей возможность его дальнейшего уточнения и модификации; несвязанностью концепта с конкретным языковым знаком и возможностью выражения целым комплексом языковых средств; невозможностью осуществления исчерпывающего описания концепта в силу его многомерности, динамичности, наличия невербализованной части содержания (возрастная, профессиональная, тендерная, индивидуальная составляющие концепта). Недостаточная изученность эвфемистической объективации стигматичных концептов, в основе которых лежат антиценности, обусловливает актуальность осуществленного исследования.
Объектом диссертационного исследования избраны лингвокультурные концепты Theft, Bribery, War, поскольку, с одной стороны, они получают наиболее частую эвфемистическую объективацию, а, с другой стороны, представляют разные антиценности, в организации которых задействованы разные модели, что дает возможность по результатам анализа трех концептов говорить (разумеется с определенной степенью осторожности) о закономерностях эвфемистической репрезентации концептов в англоязычной речевой культуре.
Предметом исследования являются эвфемистические единицы, выступающие средством косвенной объективации стигматичных концептов Theft, Bribery, War.
Цель работы заключается в уточнении природы эвфемизмов и отграничении их от смежных языковых явлений, а также в выявлении специфики эвфемистической объективации концептов в англоязычной речевой культуре как в синхронном, так и в диахронном плане.
Достижение поставленных целей предполагает решение следующих задач:
установить набор дистинктивных признаков эвфемизма;
уточнить сущность механизма эвфемизации;
дать рабочее определение эвфемизма как средства непрямой коммуникации;
уточнить функциональную таксономию эвфемизмов;
5) определить специфику фреймовой организации исследуемых
концептов;
6) установить степень заполненности эвфемизмами различных слотов,
составляющих фреймы анализируемых стигматичных концептов;
7) выявить основные тенденции развития концептов Theft, Bribery, War в
англоязычной речевой культуре.
Теоретической базой для настоящего исследования служат работы ведущих отечественных и зарубежных лингвистов в области семантики (Арутюнова Н. Д., Гак В. Г., Никитин М. В., Телия В. Н., Ульман У., Уфимцева А. А., Шмелев Д. Н., Crystal D., Jespersen О., Sapir Е., Widdowson Н. G.), лексикологии (Арнольд И. В., Бенвенист Э., Видлак С, Донской В. Ф., Кацев А. М., Крысин Л. П., Ларин Б. А., Москвин В. П., Allan К., Burridge К., Dodd A., Fowler Н. W., Frazer J.-D., Neaman J. С, Silver С. G., Partridge E.), стилистики (Гальперин И. Р., Голуб И. Б., Дюбуа Ж., Skrebnev Y. М., Lehtsalu U., Liiv G., Mutt О.), теории речевой коммуникации (Вежбицкая А., Водак Р., Демьянков В. 3., Дементьев В. В., Кара-Мурза С. Г., Михальская А. К., Тер-Минасова С. Г., Цурикова Л. В., Шейгал Е. И., Blakar R., Bolinger D., Brown P., Levinson S., Cohen R., Dijk T. A., Grice H. P., Kasper G., Kehl D., Lakoff G., Leech G., Lutz W., Tannen D.), когнитивной лингвистики (Бабушкин А. П., Баранов А. Н., Болдырев Н. Н., Воркачев С. Г., Ивина Л. В., Карасик В. И., Кубрякова Е. С, Лаенко Л. В, Лихачев Д. С, Маслова В. А., Пименова М. В., Попова 3. Д., Стернин И. А., Слышкин Г. Г., Степанов Ю. С, Fauconnier G., Langacker R., Mani I., Schank R., Abelson R., Talmy L.).
Исследование осуществлено на материале британского и американского вариантов английского языка. Материалом исследования послужили электронные версии британских газет (The Times, The Daily Telegraph, The Guardian, The Financial Times) и американских газет (USA Today, The New York Times, The Washington Post, The International Herald Tribune) за 2004 - 2007 гг. Общий объем проанализированного материала составляет 900 контекстных реализаций эвфемизмов, по 300 эвфемизмов на каждый концепт.
В процессе исследования в работе использовались методы компонентного, контекстуального, фреймового, количественного и сопоставительно-описательного анализа.
Научная новизна работы заключается в следующем. Выдвинута
гипотеза о том, что фреймовая организация концепта предопределяется
характером его понятийного содержания: чем гомогеннее понятийное
содержание концепта, тем меньше вероятность членения концепта на
субконцепты. В том случае, когда понятийное содержание включает два
компонента (статический и динамический), для проникновения в сущность
концепта необходимо построить не только фрейм, но и сценарий, или
сценарный фрейм. Впервые определена степень заполненности эвфемизмами
различных слотов в фреймах концептов Theft, Bribery, War. Выявлены
некоторые тенденции развития данных концептов, а именно:
экстралингвистически обусловленная категориальная перестройка
концепта Theft, потеря целым рядом единиц эвфемистического потенциала и обусловленное этим появление эвфемизмов-неологизмов, что предотвращает резкие скачки в системе эвфемизмов.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Дистинктивными признаками эвфемизма являются: а) стигматичность
денотата; б) косвенный характер номинации; в) отрицательная оценочность;
г) сохранение соотнесенности со стигматичным денотатом. Стигматичный денотат может актуализироваться в словесной или образной форме. В зависимости от вербализованного/образного характера стигматичного антецедента представляется возможным разграничить два вида эвфемизмов: с доминирующей характеризующей функцией и доминирующей назывной функцией.
Сущность механизма эвфемизации заключается в вытеснении в импликационал значения отрицательно "заряженных" сем и выдвижении в интенсионал значения нейтральных или положительно "заряженных" сем.
Поскольку эвфемизм является одним из средств непрямой коммуникации, оптимальным критерием классификации эвфемизмов в работе признается функциональный критерий. В диссертации разработана двухступенчатая функциональная классификация эвфемизмов с учетом дискурсивной сферы их употребления (бытовые - институциональные) и характера выполняемых ими функций в избранном для исследования институциональном (газетном) дискурсе (этикетные - статусно-возвышающие - легитимирующие). Стигматичный характер исследуемых концептов в газетном дискурсе, призванном вуалировать реальное положение дел с целью склонения электората на свою сторону, предопределяет преобладание в нем легитимирующих эвфемизмов, которые как особый класс выделены в работе впервые.
Фреймовая организация исследованных концептов гетерогенна. Концепт Bribery характеризуется простейшей формой организации, включающей относительно конвенциональный набор типовых слотов. Концепт Theft включает в свой состав шесть субконцептов: Robbery, Pilfering, Embezzlement, Shoplifting, Burglary, Copyright Infringement, объединенных ключевой семой 'хищение'. Каждый субконцепт имеет фреймовую организацию. В фрейме субконцепта Burglary выделен вложенный подфрейм Dealing in Stolen Goods. Самой сложной организацией характеризуется концепт War. фрейм выявляет декларативные знания о войне как о факте истории, сценарий - процедурное знание о войне. Сценарный фрейм концепта War содержит информацию о ролевой дифференциации участников, а также о динамичном развитии военного действия, представленного в виде ряда сцен: 1) attack; 2) battle 3) invasion; 4) conquest; 5) retreat; 6) defeat, последовательность которых не является однонаправленной и жестко фиксированной.
Степень заполненности эвфемизмами различных слотов фрейма предопределяется характером концепта. В фрейме концепта Theft наибольшей заполненностью эвфемизмами характеризуется слот Содержание действия
6 (51,5%), поскольку стигматично, прежде всего, само действие хищения чужого имущества. Степень эвфемистической заполненности слотов в фреймах субконцептов в концепте Theft демонстрирует незначительные отличия от родового концепта, поскольку все их объединяет сема 'хищение', типичная для родового концепта Theft. В фрейме концепта Bribery первое место по заполненности эвфемизмами принадлежит слоту Предмет действия (40,7%), ибо основным носителем стигмы выступает взятка. В фрейме концепта War чаще всего подвергается эвфемизации Имя фрейма (55%), чтобы придать видимую социальную приемлемость стигматичным действиям, которые получают языковую репрезентацию не в фрейме, а в сценарии. Довольно частое заполнение эвфемизмами слота Атрибут действия в фрейме концепта War вызвано необходимостью скрыть факт использования химических веществ и ядерного оружия для истребления всего живого на земле. Слот Способ действия начал заполняться эвфемизмами после незаконного применения пыток в Иракской войне.
6. Эволюция эвфемистической объективации концептов Theft, Bribery, War идет в следующих направлениях:
а) перестройка категориальной организации концепта Theft в связи с
экстралингвистически обусловленными изменениями частоты актуализации
разных субконцептов. Субконцепты Pilfering и Robbery, с одной стороны,
Embezzlement, Shoplifting, Copyright Infringement, с другой, меняются местами.
Первые перемещаются на периферию концепта Theft, вторые образуют его
ядро;
б) расширение содержания концепта Bribery в результате взаимодействия
с концептами Incentive и Gratitude в условиях формирующейся корпоративной
культуры;
в) выход из употребления части эвфемизмов:
в результате приобретения статуса архаизмов {Theft - 14,3%, Bribery - 4,6%, War - 4,1%),
в результате перехода в разряд узуальной лексики {Theft - 6,9%, Bribery - 0%, War - 10,2%);
г) заполнение образовавшихся лакун эвфемизмами-неологизмами
{Theft - 10%, Bribery - 3,5%, War - 8,5%).
Теоретическая значимость работы состоит в том, что она вносит определенный вклад в изучение лексической семантики (уточнена природа эвфемизма как средства непрямой коммуникации) и когнитивной лингвистики (выявлены и детально описаны фреймовая и сценарная организация концептов Theft, Bribery, War).
Практическая значимость работы. Теоретические выводы диссертации могут найти применение в курсах лекций по лексикологии и когнитивной лингвистике, а также при разработке спецкурсов и семинаров по стилистике английского языка. Данные о заполненности эвфемизмами различных слотов в фреймах концептов Theft, Bribery, War можно использовать на практических занятиях по английскому языку.
Апробация работы. Основные положения диссертационного
исследования обсуждались на всероссийской научно-практической
конференции "Филологические чтения" (Оренбург, 2005), на межвузовской
научной конференции "Язык средств массовой коммуникации" (Саратов, 2005),
на международной научно-практической конференции "Язык и культура в
современном экономическом пространстве" (Саратов, 2006), на межвузовской
научной конференции молодых ученых на базе СГУ (Саратов, 2006),
на межвузовской научной конференции "Коммуникативные и социокультурные
проблемы романо-германского языкознания" (Саратов, 2006),
на международной научно-методической конференции "Вопросы структурной, функциональной и когнитивной лингвистики" (Саратов, 2007), а также на заседании кафедры переводоведения и межкультурной коммуникации Саратовского государственного социально-экономического университета. По теме диссертации опубликовано 11 работ общим объемом 5,4 печ. л., в том числе три статьи в журналах из списка ВАК.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы (369 научных работ на русском, английском и немецком языках), списка лексикографических источников, списка текстового материала исследования, списка дополнительных источников иллюстративных примеров и приложения, дающего наглядное представление об основных направлениях эволюции исследуемых концептов, наметившихся в последние три десятилетия.
Дистинктивные признаки эвфемизма
Одним из основных дистинктивных признаков эвфемизма, с нашей точки зрения, следует рассматривать стигматичность денотата. Именно стигматичность денотата требует употребления эвфемизмов, выполняющих роль словесного смягчения социально неприемлемых именований.
Понятие стигмы пришло в лингвистику из социологии. Слово "стигма" - греческого происхождения. В древнегреческом языке оно употреблялось для описания телесных знаков, призванных демонстрировать что-либо необычное или плохое в моральном статусе обозначаемого ими индивида. Эти вырезанные или выжженные на теле знаки говорили о том, что их носитель - раб, преступник или изменник, то есть человек, запятнавший себя позором, ритуально нечистый, тот, кого следует сторониться. Во времена христианства стигмой также назывались телесные свидетельства тех или иных физических недостатков. Сейчас термин "стигма" указывает на постыдный статус индивида, приобретенный вследствие социально неприемлемой деятельности, заслуживающей общественного осуждения [Link, Phlean 2001 : 364].
Стигма - это "любая дискредитирующая черта или качество, неуместная у представителя данной группы или носителя конкретной социальной роли с точки зрения обобщенных социальных ожиданий" [Гилинский, Афанасьев 1993 : 25]. При этом, как отмечает основоположник теории стигматизации И. Гофман, характер этого качества определяется не столько самим качеством, сколько отношением к нему [Goffman 1963 : 41].
И. Гофман выделяет три основные разновидности стигмы: 1) телесное уродство - разного рода физические отклонения; 2) недостатки индивидуального характера - такие, как слабая воля, неконтролируемые или неестественные страсти, бесчестность (о них, как правило, становится известно из факта заключения в тюрьму, отсутствия постоянной занятости, попыток самоубийства, радикальных политических пристрастий, склонности к наркотикам, алкоголю и т. д.); 3) родовая стигма расы, национальности или религии [Goffman 1963 : 5].
Общество устанавливает способы категоризации людей и определяет набор качеств, которые считаются нормальными и естественными для каждой из категорий. Социальная среда определяет возможный социальный статус или, в терминологии И. Гофмана, приемлемую социальную идентичность людей. Стигма, подразумевающая качество, выдающее какое-либо постыдное свойство индивида, является маркером испорченной идентичности.
Понятие стигмы в лингвистической литературе, подразумевающее наличие у предмета или явления социально неприемлемых отрицательных качеств, уточняется в работе Е. Н. Торопцевой, понимающей под стигмой не только отрицательное качество или свойство денотата, но также его способность вызывать в сознании носителей языка негативные эмоции [Торопцева 2003 : 17]. Так, слово "белье" само по себе не обладает отрицательными качествами или свойствами, однако упоминание о нем может вызвать такие негативные эмоции, как стыд или неловкость. Таким образом, сами по себе слова не несут в себе отрицательного заряда, они приобретают его в процессе постоянного соотнесения со стигматичным денотатом. Данная разновидность денотатов принадлежит к сфере коммуникативных табу, под которыми понимаются "принятые в данной лингвокультурной общности традиции, правила и установки избегания определенных вербальных и невербальных элементов коммуникативного поведения" [Стернин, Ларина, Стернина 2003 : 11-12]. Лингвисты выделяют жесткие табу, которые описываются предикатом нельзя, и нежесткие табу, которые описываются предикатами не принято, не рекомендуется, лучше не надо.
Стигматичность денотата характеризуется изменчивостью, обусловленной исторически сформировавшимися морально-этическими нормами поведения, которые также претерпевают изменения в ходе развития общества. Принятая в обществе система ценностей, моральных и этических норм, выступая в роли регулятора поведения людей, детерминирует систему стигм - социально неприемлемых понятий или явлений Стигмы, составляющие основу тематических (лексико-семантических) классификаций, будут подробно рассмотрены в параграфе 2.4.
В речи склонность носителей языка избегать употребления прямых наименований социально-неприемлемых явлений действительности побуждает говорящих отдавать предпочтение их эвфемистическим переименованиям, маскирующим неприятную сущность и помогающим избежать в процессе коммуникации неприятных эмоций.
Эвфемизмы, таким образом, возникают как следствие необходимости передать понятие, прямое наименование которого оказывается нежелательным по разного рода соображениям. По справедливому замечанию одного из авторитетных исследователей эвфемии А. М. Кацева, прямое наименование, фиксируя однозначное соответствие формы и содержания, оказывается тесно и привычно связано с предметом высказывания. Косвенное наименование, напротив, оказывается менее тесно и привычно связано с предметом высказывания. В нем предполагаются побочные ассоциативные связи с иным содержанием [Кацев 1977 : 76]. Это позволяет рассматривать косвенный характер номинации в качестве второго дистинктивного признака эвфемизма.
Номинация неразрывно связана с оценкой: выбор слов зависит от нашего отношения к тому, о чем мы говорим [Шмелев 2006 : 106; Голуб 2007 : 179]. Оценка представляет собой "социально устоявшееся и визуально закрепленное в семантике языковых единиц положительное или отрицательное, эксплицитное или имплицитное отношение субъекта (лица, лиц, коллектива) к объектам действительности, как компонент, который можно выделить в сложном взаимодействии субъекта оценки и ее объекта" [Вольф 1985 : 18]. Оценка непосредственно связана с нормой, системой моральных, нравственных, эстетических критериев [Арутюнова 1988 : 6].
Вопрос о характере оценочное эвфемистических номинаций также получает неоднозначное толкование. Сторонники пейоративной концепции, выделяют в качестве существенного признака эвфемизмов их негативную оценочность, негативную реакцию на обозначаемое [Кацев 1988 : 54; Турганбаева 1989 : 31]. Сторонники мелиоративной концепции [Шувалов 1978 : 11; Бердова 1981 : 9; Макарова 1986 : 14; Абакова 2007 : 7], напротив, прослеживают свойственную эвфемизмам тенденцию к улучшению оценки, ее завышению.
Как уже отмечалось, эвфемизмы, призванные оградить наше сознание от негативных эмоций, вуалируют стигматичный денотат, помогая создать ассоциации в сознании носителей языка с предметом или явлением более позитивной оценки. Очевидно, что именно ориентация на ассоциативный денотат, имеющий положительную или нейтральную коннотацию, позволяет многим лингвистам рассматривать эвфемизмы в качестве мелиоративной замены.
Как известно, оценочность возникает на базе предметно-логического макрокомпонента семантической структуры слова [Харченко 1976 : 66; Ретунская 1996 : 8; Приходько 2006 : 35]. Характерная для эвфемизма стигматичность денотата, а также предпочтение эвфемистического переименования прямому наименованию предмета или явления свидетельствуют о негативном отношении к нему адресанта [Кацев 1977 : 79], стремящегося избежать коммуникативного дискомфорта, минимизировать неприятное воздействие на адресата. При этом, положительная либо нейтральная коннотация, вызываемая эвфемизмом, оказывается не в состоянии изменить стигматичность самого денотата. Это подтверждает тот факт, что смысл эвфемии заключается не в улучшении значения стигматичного денотата, а в непрямом его обозначении, в деликатном "намеке" на него, не исключающем при этом узнавания социально неприемлемого явления. И. Р. Гальперин пишет по этому поводу: "...genuine euphemism must call up the word it stands for" [Galperin 1981 : 175].
Сглаживая негативные ассоциации, классический эвфемизм не теряет соотнесенности со стигматичным денотатом, не скрывает правду. Таким образом, важным для понимания природы эвфемизма оказывается сохранение соотнесенности со стигматичным денотатом. Поскольку в случае криптолалии (тайноречия) соотнесенность со стигматичным денотатом очевидна только для узкой группы посвященных, причисление ее к эвфемии [Реформатский 1967 : 101; Серебренников 1970 : 485; Бондалетов 1987 : 89; Заботкина 1989 : 92; Крысин 2000 : 392] представляется спорным. Поэтому мы не останавливаемся подробно на разных видах тайноречия. В качестве иллюстрации приведем лишь одну разновидность тайноречия - жаргон.
Жаргон используется "преимущественно в устном общении относительно устойчивой социальной группы, объединяющей людей по признаку профессии, положения в обществе, интересов или возраста" [Арапов 1990: 151].
Языковая специфика жаргона проявляется, прежде всего, на уровне лексики. А. Мейе пишет по этому поводу: "В языке существует столько особых словарей, сколько имеется социальных групп" [Meillet 1926 : 251]. Превалирование в жаргоне специфической лексики даже при нормативном характере ее фонетического и грамматического оформления дает основание квалифицировать жаргон как субъязык [Skrebnev 2003 : 11], так как субъязык не ограничивается абсолютно специфическими языковыми единицами, а всегда включает в свой состав также относительно специфические и неспецифические языковые единицы [Скребнев 1985 : 22]. Социолингвисты обычно оперируют не термином "субъязык", а терминами "социальный диалект" или "социолект" [Левицкий 2005 : 81; Matthews 1997 : 345].
Основные классификации эвфемизмов
В лингвистической литературе существует достаточно большое количество классификаций эвфемизмов, затрагивающих различные аспекты данного явления. Предлагаемые лингвистами классификации можно подразделить на несколько типов:
1) лексико-семантическая классификация;
2) классификация по способу образования;
3) психологическая классификация;
4) социальная классификация.
Лексико-семантическая классификация, позволяющая очертить круг понятийных сфер употребления эвфемизмов, по сути, представляет собой классификацию стигм. Наиболее системная лексико-семантическая классификация эвфемизмов разработана А. М. Кацевым, который выделяет 10 лексико-семантических групп эвфемизмов:
1) наименования сверхъестественных сил {golly, gosh, goodness gracious вместо God; living Harry, old bendy, old Davy вместо devil);
2) наименования понятий смерти {depart this life, exchange this life for a better, join the great {silent) majority вместо die) и болезней {the big C, neoplasm, long illness вместо звучащего как страшный приговор cancer);
3) наименования, относящиеся к сфере пороков {fly one -wing low, a disciple of Bacchus, chemically affected вместо drunk; stranger to the truth, martyr to selective amnesia, poetic truth вместо a liar/lie);
4) наименования, относящиеся к половой сфере и интимным отношениям {left-handed wife = a woman living with a man to whom she is not married, parallel parking = having a mistress, extra-curricular activities = taboo extra-marital activities);
5) наименования, относящиеся к сфере преступлений и их последствий (an executive measure = apolitical murder, demote maximally = kill);
6) наименования понятий бедности (negatively privileged, economically disadvantaged, financially constrained);
7) наименования некоторых профессий (sanitation man = a cleaner of lavatories, footwear engineer = a bootblack, glass maintenance engineer = a window cleaner);
8) наименования умственных (light in the head, academically subnormal) и физических (optically challenged, uniquely abled) недостатков;
9) наименования, относящиеся к сфере физиологии (make room for tea = urinate, Montezuma s revenge = diarrhoea);
10) наименования предметов одежды (unmentionables/sit-upons = trousers, foundation garment = a corset) [Кацев 1988 : 30].
Органичное сочетание системности и полноты охвата основных понятийных сфер употребления эвфемизмов (на определенном этапе развития общества) составляют достоинства классификации А. М. Кацева. Однако дальнейшее развитие общества и изменения, происходящие в системе социального мировоззрения, обусловливают проникновение эвфемизмов в другие, ранее не характерные для них сферы.
Классификация, предложенная Р. Хольдером, являясь самой современной на данный момент, отражает произошедшие изменения в системе общественных ценностей (точнее антиценностей) за последние десятилетия. Это довольно объемная классификация, содержащая 68 лексико-семантических групп [Holder 2002 : 449-501]. Р. Хольдер регистрирует новые сферы употребления эвфемизмов, расширяя список стигм: Abortion and Miscarriage, Age, Aircraft, Auctions and Real Estate, Bribery, Charity, Commerce, Banking and Industry, Cosmetics, Dismissal, Education, Employment, Entertainment, Espionage, Obesity, Politics, Race, Sweat, Warfare. Однако и эта классификация не лишена определенных недостатков. Выделенные группы не пропорциональны по объему, например: Sweat, Warfare, Politics. Во многих случаях нарушается требование непересекаемости подразделений классификации, что является следствием чрезмерной детализации и отсутствия должной степени обобщения, необходимого для любой классификации. Действительно, очень трудно добиться того, чтобы тематические классификации были одновременно системными и исчерпывающими.
Классификации по способу образования разрабатывались в той или иной мере всеми исследователями эвфемизмов. Наиболее обобщенный характер носит классификация Дж. Лоуренса, который выделяет две основные тенденции, лежащие в основе образования эвфемистических переименований: 1) создание иносказательного выражения; 2) использование тщательно подобранного слова-заменителя [Lawrence 1973 : 25].
Польский лингвист С. Видлак среди способов образования эвфемизмов перечисляет следующие: а) заимствования из других языков ("иноязычные слова меньше шокируют и кажутся более благородными"); б) частичный антоним (литотес), например, довольно трудный вместо трудный; в) полный антоним (антифразис), например, вместо трудный - легкий или правда вместо ложь, произнесение которых надлежащим тоном в определенном контексте нередко сопровождается соответствующим жестом; г) метафорическое употребление слов [Видлак 1967 : 278].
Данная классификация лишена главного недостатка классификации Дж. Лоуренса, которая является слишком обобщенной. Классификация С. Видлака, по сравнению с классификацией Дж. Лоуренса, имеет лингвистическую природу и отражает языковые способы образования эвфемизмов, но также не является исчерпывающей. Более детально способы эвфемизации представлены в классификациях Л. П. Крысина, В. П. Москвина, А. М. Кацева, Е. Н. Шейгал, Дж. Ниман и К. Сильвер. Авторы словаря эвфемизмов английского языка Дж. Ниман и К. Сильвер выделяют следующие способы образования эвфемизмов, к сожалению, не пытаясь как-то обобщить лежащие в основе их выделения критерии:
1) заимствования из других языков - halitosis лат. вместо bad breath;
2) расширение значения - social disease (syphilis ), growth (cancer);
3) метонимический перенос - bill (apoliceman), merry (drunk);
4) метафорический перенос - blossom (pimple);
5) фонетическое искажение - gad (God), cripes (Christ);
6) усечение - ladies (ladies room), pro (prostitute);
7) аббревиация - JC (Jesus Christ), BO (body odour);
8) редупликация - рее-рее (piss) [Neaman , Silver 1995 : 9-11].
Эвфемизмы, служащие источником пополнения лексической системы языка, манифестируют те изменения, которые происходят в системе любого языка. Анализируя происходящие изменения вокабуляра, Г. Пауль выделяет следующие закономерности:
1) изменения звуковые, не затрагивающие значения;
2) изменения смысловые;
3) первотворчество, затрагивающее одновременно изменения языковой формы и значения [Пауль 1960 : 56]. Именно эта классификация семантических изменений легла в основу классификации А. М. Кацева и позволила структурировать эвфемизмы по способу образования.
I группа - изменение значения с сохранением формы:
а) генерализация значения, реализуемая при использовании лексики большого семантического потенциала (личные и указательные местоимения he, she, this; существительные широкой семантики (business = illegal drug use, job = robbery; многозначные глаголы take = kill, go = die);
б) метафоризация значения (hop off the twig = die);
в) метонимизация значения (get the pink slip = be fired); г) поляризация значения, проявляющаяся либо в виде полной антонимичности денотата и ассоциата (hero = coward), либо в контрасте оценочных значений денотата и ассоциата (glorious = drunk).
II группа — изменение формы с сохранением значения:
а) звуковая аналогия: Gad (God);
б) литота: untrue (lying, false), not clever (stupid);
в) образования с послелогами (pass out = die);
г) словосложение (weak-headed = foolish);
д) сокращение: ТВ (tuberculosis), pro (prostitute);
III группа - сохранение формы и значения: заимствования из других языков, в том числе слабо ассимилированные слова и научные термины (inamorata итал. mistress; perspiration лат. sweat) [Кацев 1977 : 133].
Итак, существующие в лингвистической литературе классификации эвфемизмов по способу образования дополняют друг друга. Стремясь зафиксировать основные способы образования эвфемизмов, классификации не всегда оказываются свободными от некоторых недостатков. Самой логичной и последовательной, на наш взгляд, является классификация эвфемизмов по способу образования А. М. Кацева, которая достаточно подробно отражает (на материале английского языка) основные способы образования эвфемизмов.
Эвфемистическая репрезентация концепта Bribery
Неотъемлемый атрибут современной жизни и одно из проявлений социального зла - взяточничество "было и остается трудноискоренимым и высоколатентным преступлением" [Дашкова 1996 : 14]. Взяточничество квалифицируется как преступление, состоящее в превышении должностных полномочий: получение взятки и совершение в интересах взяткодателя действий, входящих в компетенцию должностного лица. Очевидное отрицательное отношение к данному явлению, представляющему собой общественную антиценность, позволяет говорить о существовании в англоязычной культуре лингвокультурного концепта Bribery.
Предметно-образное содержание концепта Bribery предстает как морально осуждаемое действие, социальный порок, возникновение которого связано с образованием государства и появлением категории государственных служащих, и является следствием несовпадения интересов гражданина и государственного аппарата, их расположенности на разных полюсах. Это становится особенно заметным в условиях социальной нестабильности, политической и экономической неустойчивости, когда одни получают возможность быстро обогатиться, другие - без промедлений и волокиты достичь жизненно важных и часто законных целей: получение жилья, места работы и т. п. Иными словами, "материальные ресурсы в современном обществе относительно легко преодолевают весьма зыбкий иммунитет государственных служащих к получению взятки" [Дашкова 1996 : 16].
Понятийное содержание концепта представляется возможным выявить с помощью словарных дефиниций. Оксфордский этимологический словарь регистрирует следующее значение слова bribe: corrupt by means of gifts (The Oxford Dictionary of English Etymology, p. 364), что подчеркивает отнюдь не "безобидную" природу подношения. Уже в XVI веке преподнесение подарка осуществлялось не столько из дружеских побуждений, сколько с определенным умыслом и расчетом на продажность принципов взяткополучателя.
В толковых словарях английского языка слова bribe и bribery определяются следующим образом:
Bribe - 1) money or a gift that you illegally give someone to persuade them to do something for you; 2) something special offered to someone, especially a child, in order to persuade them to do something (Longman Dictionary of Contemporary English, p. 164).
Bribery — the act of promising, giving, receiving, or agreeing to receive money or some other thing of value with the corrupt aim of influencing a public official in the discharge of his official duties. When money has been offered or promised in exchange for a corrupt act, the official involved need not actually accomplish that act for the offence of bribery to be complete. The crime is typically punishable as a felony (Encyclopedia Britannica).
Словарные дефиниции также дают представление о ценностном содержании концепта Bribery, характеризуя взяточничество как противозаконное действие, караемое уголовной ответственностью. Личные мотивы и меркантильные соображения вопреки осознаваемой нелегальности "сделки" побуждают одних настойчиво предлагать, а других, злоупотребляя должностным положением, "застенчиво" принимать материальные ценности в обмен на обещанную услугу. Подобные незаконные махинации в Законодательстве Великобритании и США относятся к категории тяжких преступлений.
Концепт Bribery, вызывая отрицательные ассоциации вследствие несоответствия существующей этической норме и моральным устоям общества, табуируется в речевом общении. В результате механизм речевого самоконтроля побуждает участников коммуникации отдавать предпочтение косвенному эвфемистическому обозначению данного стигматичного денотата.
Рассмотрим специфику эвфемистической репрезентации концепта Bribery, предметно-образное содержание которого моделируется с помощью фрейма. Фрейм концепта Bribery представлен в таб. 3.3.1.
Заполнение слотов фрейма осуществлялось на основании анализа эвфемистических единиц, представленных в алфавитном порядке в словаре эвфемизмов Р. Хольдера (114) и объединенных в тематическую группу Bribery (см. Приложение 7). Количественный анализ позволил выявить долю эвфемистических номинаций различных слотов фрейма концепта Bribery.
Первое место по степени заполненности эвфемизмами принадлежит слоту Предмет действия (40,7%). Взятка выступает носителем стигмы, что обусловливает наибольшее количество эвфемистических номинаций в слоте Предмет действия. Косвенность номинации осуществляется в результате выдвижения в интенсионал значения следующих сем:
1) гонорар {sensitive payment, questionable payment, golden hello, street money, handout);
2) осторожность , секретность (brown envelope, glove money, backhander, hush money, hush payment);
3) подарок , любезность (present, gift, drink, douceur, pourboire).
Взятка - это, как правило, крупная денежная сумма, которая варьируется от денежных поступлений "деликатного" характера до обладающего притягательной силой приветствия, выраженного в денежном отношении (golden hello). Ср.:
In a relentless line of questioning, Liberal party lawyer Doug Mitchell pressed Benoit Corbeil on the details of his personal finances. Corbeil, who ran the Liberal party s Quebec wing from 1999 to 2001, steadfastly denied Mitchell s suggestions that he had personally profited from the sponsorship questionable payments. http://www. heraldtribune. com
The plaintiff asserts that he only served as a consultant to Aiuppa s attorneys and did not knowingly receive any sensitive payment for his consulting services that was comprised of illegally obtained funds, http://www.guardian.uk
Eric Daniels, the American chief executive who was lured to Lloyds in 2001 with a controversial $1.3m golden hello, raced through the bank s financial performance before giving the floor over to a stream of disgruntled shareholders. http://www.financialtimes. uk
Дача взятки в силу противозаконности миссии связана с определенной долей риска. Это обусловливает необходимость соблюдения осторожности и секретности. Ср.:
Both the Saradines were scamps, but Stephen, the elder, was the sort of scamp that gets to the top. He was "fast" and had no reputation to lose as to the mere sins of society. His firm was very successful and he raked in the hush money heavily for ten years, http://www.guardian, uk
Yet now, following his clash with the sub-committee on investigations at the US Senate in Washington, which falsely accused him of taking backhander oil vouchers from Saddam, Galloway is being taken seriously in lots of places. As a headline in the Glasgow Herald has it: "Adored praised and feared - George Galloway s gone global. " http://www.washingtonpost.com
Beliveau told the inquiry he received between $75,000 and $100,000 in a brown envelope in $20 and $100 bills in April. He said the amount was never entered in the party s books, nor was it declared as an election expense as required by the Elections Act. http://www.newyorktimes.com
Как видно из вышеприведенных примеров, непрозрачная, затемненная поверхность упаковки призвана скрыть содержимое от посторонних глаз. Повседневные и ничем не привлекательные вещи и предметы (конверт, перчатки, рука, под ладонью которой находятся деньги) помогают завуалировать характер подношения, гарантировать относительную безопасность закулисной сделки.
Динамика концептов Theft, Bribery, War в англоязычной речевой культуре
Эволюция концептов Theft, Bribery, War в англоязычной речевой культуре идет по пяти основным направлениям:
1) перестройка категориальной организации концепта Theft;
2) расширение содержания концепта Bribery;
3) переход ряда эвфемизмов в разряд архаизмов;
4) переход некоторых эвфемизмов из разряда косвенных эвфемистических наименований в разряд прямых наименований;
5) появление эвфемизмов-неологизмов.
С течением времени категориальная организация концептов может меняться. Как показало сравнение категориальной организации концепта Theft в словаре Р. Хольдера и в проанализированной нами электронной версии газетных статей (см. таб. 4.1.), изменения затронули, главным образом, частоту актуализации различных субконцептов.
Поскольку вплоть до конца XX в. лидирующее место в общей массе совершаемых краж занимали грабеж (варьирующийся от разбойных нападений во время путешествия до вооруженного ограбления банков) и мелкое воровство, в материале, собранном Р. Хольдером на протяжении 1977 - 1987 годов, наибольшей частотой актуализации в концепте Theft характеризуются субконцепты Robbery (31,3%) и Pilfering (27,7%).
Расхищение государственной собственности и магазинные кражи были не столь распространены в конце XX в. Поэтому субконцепты Embezzlement и Shoplifting в материале Р. Хольдера актуализируются приблизительно в два раза реже (16,3% и 12,9% соответственно). Замыкают таблицу субконцепты Burglary (7,1% ) и Copyright Infringement (4,7%).
В первом десятилетии XXI в. происходит коренная перестройка категориальной организации концепта Theft. В связи со стремительным ростом финансовых махинаций и хищений государственной собственности наибольшей частотой актуализации в настоящее время характеризуется субконцепт Embezzlement (37,6% ).
Перемещение субконцепта Shoplifting с четвертого на второе место таблицы (21%) объясняется тем, что в англоязычных странах, как отмечает Р. Штайер, магазинные кражи приобрели сейчас характер своеобразной зависимости {theft addiction): It is a huge, hidden epidemic. It was observed with some astonishment that these thieves stole not for profit, but impulsively, even insanely. Theft addicts - our mothers, fathers, sisters, brothers, sons and daughters - are "addicted" to getting "somethingfor nothing" [Shteir, 2005].
Интенсивнее всего в XXI в. растет частота актуализации субконцепта Copyright Infringement (16,1% — в нашем материале, по сравнению с 4,7% — у Р. Хольдера). Это вполне закономерно. В век высоких технологий превыше всего ценится возможность любой ценой получить доступ к новейшим разработкам.
Частота актуализации двух самых распространенных в конце XX в. субконцептов резко сокращается: субконцепт Pilfering в XXI в. актуализируется в два раза, а субконцепт Robbery — почти в семь раз реже, составляя соответственно, 12,6% и 4,6%. По-видимому, даже воровство в настоящее время приобретает относительно "цивилизованные" формы, и воры предпочитают не рисковать по мелочам.
Лишь частота актуализации субконцепта Burglary не претерпела существенных изменений (XXI в. - 8,1%, XX в. - 7, 1%). Возникает вопрос, чем объясняется стабильно низкая частота актуализации субконцепта Burglary? Во всех странах есть воры, которые "специализируются" на ограблении квартир. Однако страдательной стороной в этом случае выступает не организация и не общество в целом, а отдельный индивид. Поэтому квартирные кражи редко получают освещение в так называемых "quality papers", на материале которых было выполнено данное исследование. Как правило, они фигурируют в полицейских сводках, где частотность актуализации субконцепта Burglary, несомненно, будет значительно выше.
Содержание концепта также не является величиной константной. В ходе исследования было отмечено достаточно сильное влияние на содержание концепта Bribery корпоративной культуры. Большие корпорации, определяющие конъюнктуру рынка и обладающие сложной организационной структурой, имеют огромный штат сотрудников. Необходимость управлять штатом, следить за эффективностью выполнения текущей работы, правильной организацией труда и отдыха персонала реализуется с помощью свода корпоративных правил.
Забота о служащих проявляется не только в обеспечении приемлемых условий труда, но и в предоставлении льгот на те или иные услуги (concessionary fare, freebie, facility trip). Нередко корпорация в виде поощрения организует поездку в экзотические страны, где можно прекрасно провести время в компании сослуживцев либо членов своей семьи. Такие приятные, но необходимые мероприятия получают название incentive travel, jaunt, jolly, junket. Ср.:
An entrepreneur I met a few years ago loved incentive travel. The problem was that junket seemed to be his first priority. He milked his company for every nickel, taking large sums of money for African safaris and cruises. http://www.newyorktimes. com
At the foreign media organizations that I have worked for, it was made pretty clear to me to accept no gifts (payments in kind), honorariums or any such kind from governments, companies or individuals, be it Africa or elsewhere. The most a UN agency or government might have offered would be a facility trip. http://www.guardian, uk
Поддержанию командного духа и рабочего настроения во многом способствует существующая система бонусов, а также хорошая традиция устраивать корпоративные вечеринки с угощением и подарками для сотрудников {corporate entertainment, business entertainment). Подобная "щедрость" руководства {corporate hospitality) вызывает естественное стремление работать лучше. В языке, таким образом, начинает функционировать целый ряд эвфемизмов, которые Р. Хольдер помещает в тематическую группу Bribery.
На наш взгляд, если работник заслужил поощрение, оно не воспринимается им как взятка. Если работник не заслужил поощрение, оно выступает как своего рода взятка, которая ставит работника в полную зависимость от руководства и нередко вынуждает его совершать неблаговидные поступки.
Иными словами, в условиях современной действительности актуальность и практическую ценность приобретает возможность влияния на ход событий не только "снизу вверх", но и "сверху вниз", что подтверждает зависимость содержания концепта от постоянно меняющихся приоритетов и ценностей [Крючкова 2005 : 23].
Изменчивость, являясь одной из важных характеристик лингвокультурного концепта, обусловлена, с одной стороны, его нежесткой структурой, с другой стороны, "активной динамической ролью в процессе мышления - он все время функционирует, актуализируется в разных своих составных частях и аспектах, соединяется с другими концептами и отталкивается от них" [Стернин 2001 (б) : 58].
Расширение содержания концепта Bribery происходит в результате взаимодействия с концептом Incentive (стимул) и концептом Gratitude (благодарность). Взаимодействие с концептом Incentive приводит к трансформации побуждающего мотива со знаком минус в побуждающий мотива со знаком плюс, за которым, правда, нередко скрываются меркантильные интересы. Взаимодействие с концептом Gratitude обусловливает необходимость выражать признательность за вознаграждение.
В результате в концепте Bribery появляется новый пласт эвфемизмов, стигматичность денотата которых не абсолютна, а варьируется в зависимости от конситуации, вследствие чего подобные эвфемизмы располагаются на периферии поля концепта Bribery.
Ввиду сравнительно недавнего по времени утверждения корпоративной культуры в общественной жизни ряд эвфемистических номинаций подобного рода характеризуется доминированием назывной функции.
