Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные черты социально-экономического положения Ирана в конце XIX - начале XX вв. 31
1.1. Характер развития земельных отношений в Иране в конце XIX - начале XX вв. 31
1.2. Иностранное экономическое проникновение в Иран. 41
Глава 2. Состояние вооруженных сил Ирана в конце XIX - начале XX вв. 55
2.1. Иррегулярное войско Ирана последней четверти XIX в . 55
2.2. Характеристика частей регулярной армии Ирана в конце XIX в. 72
2.3. Русская военная миссия в Иране (1879-1917 гг.) 93
2.4. Деятельность иностранных военных миссий в процессе становления иранской
регулярной армии (1879-1921 гг.) 120
Заключение 140
Библиография 145
- Характер развития земельных отношений в Иране в конце XIX - начале XX вв.
- Иррегулярное войско Ирана последней четверти XIX в
- Русская военная миссия в Иране (1879-1917 гг.)
Введение к работе
Место и роль вооруженных сил в обществе является вечной и неизменно актуальной проблемой. Армия важный политический элемент общественной системы вообще. В ближневосточном же регионе в период новой истории вооруженные силы непосредственно участвовали во всех процессах внутриполитической жизни, часто определяли характер и ход социального и политического развития. Становление иранской регулярной армии в конце XIX - начале XX в. проходило под влиянием извне и во многом определялось соперничеством противоборствующих западных держав на Ближнем и Среднем Востоке. В свою очередь, внутренние процессы в Иране активно воздействовали на ситуацию во всем регионе. История Ирана конца XIX века -это период постепенного проникновения Англии и России, преследовавших цель его глубокого вовлечения в орбиту своих политико-экономических интересов. Любопытно отметить, что методы, применяемые обоими государствами, были во многом схожими, в них преобладало стремление к установлению контроля над экономикой и финансами Ирана, что облегчало его последовательное политическое подчинение. Столкнувшись с более развитыми, сильными государствами, Иран не в состоянии был оказать действенного сопротивления ни в военной, ни в политической, ни в экономической сферах Патриархально-монархический режим Ирана не только не смог противостоять, но прямо или косвенно содействовал проникновению более развитых держав в страну. Их деятельность объективно способствовала укреплению товарно-денежных отношений, и, следовательно, интеграционным процессам в стране.
Одним из главных средств политического влияния России на Иран явилось внедрение в армию Ирана казачьей бригады, которая был;: сформирована под эгидой русских офицеров. Отечественная и зарубежная иранистика представлена многими работами, посвященными в ochobhov политической истории этой страны. В общем плане исследована такж<
проблема влияния на Иран великих держав. Однако вне поля зрения остались механизмы этого влияния, в том числе и деятельность русской военной миссии. Не подвергались специальному изучению и анализу также вопросы, касающиеся состояния государственности Ирана и такого ее института как армия. Армия является одной из важных составляющих политической власти в обществе. Изучение деятельности русской военной миссии в Иране и роли национальной армии на рубеже XIX-XX вв. выходит за рамки чисто академического интереса и имеет большое практическое значение. Перед Россией сегодня стоит непростая задача по консолидации всех общественно-политических сил, урегулированию всего спектра социальных отношений, которые способствовали бы общему процессу национального развития. Решение данной задачи предполагает хорошее знание исторического наследия не только своей страны, но и Ирана, как геополитически важного региона для российской внешней политики. Сохраняется значение Ирана и как экономического партнера и как партнера в военно-технической сфере. В этой связи будет полезным изучение русских архивов, раскрывающих богатый опыт экономического взаимодействия, политического влияния и активной деятельности официальных представителей российского военного ведомства.
Основной источник исследования составили архивы русской военной миссии, которые содержат разнообразный материал для изучения истории Ирана рубежа XIX - XX вв. Диссертант стремился в своей работе последовательно руководствоваться методом историзма. В основу работы положено изучение доступных первоисточников. Самые ценные для нас сведения дают документы царского министерства иностранных дел, сосредоточенные в архиве внешней политики Российской Империи (АВПРИ) и документы военного министерства и ведомств, находящиеся в Российском Государственном военно-историческом архиве (РГВИА).
Материалы архивов, касающиеся взаимоотношений между Россией и Ираном (до 1935 г. - Персия) и, в частности, деятельности русской военной миссии практически не использовались учеными. Исключение составляют
лишь некоторые ссылки на интересующие нас документы, но
только в качестве дополнения к списку основной литературы. Разнообразные документальные материалы, составленные представителями посольского ведомства и русской военной миссии, касающиеся, в первую очередь, внутригосударственной политической и социально-экономической ситуации, а также подробные сведения об иранской армии, содержатся в материалах фондов архивов.
Наиболее обширные и полные материалы находятся в АВПРИ. В фондах АВПРИ хранится богатейшая переписка, изобилующая важными, подчас уникальными данными об истинных военно-политических и экономических целях и задачах России не только отношении Персии, но и всего ближневосточного региона в исследуемый период. Эти сведения сосредоточены в основном в следующих фондах: ф. 144 «Персидский стол» (1808-1920), ф. 194 «Миссия в Персии» (1809-1927), ф. 133 «Канцелярия МИД» и ф. 340 «Коллекция документальных материалов чиновников МИДа», в частности, нами были использованы личные архивы И.Я. Коростовца и Н.Г. Гартвига. Сведения военного и внутриполитического характера содержатся преимущественно в донесениях представителей русской военной миссии и посланников в Тегеране. Рапорты военных и депеши чиновников являются важными источниками для данной темы. Важно отметить, что на посольскую службу на Востоке назначались обычно люди, получившие превосходную востоковедную подготовку в Учебном отделении восточных языков при Министерстве иностранных дел и в Лазаревском институте восточных языков в Москве. Они детально изучали «свой» район, заводили обширный круг знакомств и обо всем виденном и услышанном писали подробные отчеты.
' См.. например. Б.С. Маннанов. Русско-иранские отношения конца XIX и начала XX века (в связи с присоединением Средней Азии к России). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Ташкент. 1962: Н. Рихсиева. Вопросы русско-иранских отношений в документальных материалах ЦГА УзССР (вторая половина Х1Х-начало XX вв.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Ташкент. 1975; Н.К. Tep-Оганов. Создание и развитие иранской регулярной армии и деятельность иностранных военных миссий в Иране в XIX в. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Тбилиси. 1984.
6 Поэтому содержащийся в посольских донесениях материал, почерпнутый.
как правило, из первых рук, заслуживает доверия.
Правда, интерпретация фактов, выводы, которые делали официальные
лица, требуют критического отношения. На посольской службе в Персии
находились разные люди. Особенности их работы, требующей долгой и
специальной подготовки, большого трудолюбия и даже личного мужества,
привлекали сюда людей долга и призвания, дававших объективную
информацию о положении дел, конечно, в рамках их мировоззрения и
служебных возможностей. На посольских донесениях лежала печать воззрений
высших российских представителей в Персии и проводимого в то или иное
время в Петербурге политического курса. Рапорты чинов русской военной
миссии посланникам в Персии, которые, в свою очередь, переписывались с
высшими чинами министерства, находили свое отражение во
«всеподданнейших докладах по Ближнему Востоку» министра иностранных
дел царю и в других материалах различного типа и назначения, имели в то
время большую государственную важность. На многих из них есть пометки
Александра II, Александра III и Николая II. Эти документы характеризуют
политику России в отношении Персии. В частности, в них раскрываются
вопросы, касающиеся деятельности казачьей бригові под руководством
русских офицеров и проблемы социально-экономического и политического
характера. Дела персидской казачьей бригады, в свою очередь, включают в
себя:
1. Личные дела инструкторов, позже заведующих обучением
персидской кавалерии - полковников А. Домантовича, П. Марковского,"
Кузьмин-Караваева/ В. Косоговского, Чернозубова' и В. Ляхова.0 Данный
список заведующих казачьей бригады не является исчерпывающим, например,
не упомянуто о полковнике Шнеуре. ротмистре Бель гарде; князе Вадбольском
' АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 1060.
: АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 1067: ф. 144. оп. 4X8/1. д. 4516
' АВПРИ. ф 144. оп. 488/1. д. 4518. 4525
1 АВПРИ. ф. 144. оп. 488/1. д. 4524.
s АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 1871.
'' АВПРИ. ф. 194, оп. 528/в. д. 106; ф. 144. оп. 488/1. д. 4505. .1812.
и др., но информацию о них мы можем обнаружить в других смежных делах. Следует отметить, что обширные личные дела содержат сведения не только о деятельности русских офицеров, но и материалы военно-политического и социально-экономического характера Ирана. Поэтому название дела не всегда говорит о содержании, и только лишь после ознакомления можно оценить значимость материалов, а также сделать вывод об авторстве.
2. Сведения о составе, численности, командировках, внутренних
перемещениях, награждениях чинов бригады, а также приказы, служебные
записки по казачьей бригаде, рапорта, депеши и др. Материалы этой группы
довольно обширны и позволяют нам проследить эволюцию становления и
развития бригады за все время ее существования.
Информация о финансовой и хозяйственной деятельности, дефиците и профиците бюджета бригады, о трудностях, связанных с материальным обеспечением чинов и другая подобная информация на разных этапах жизни бригады.
Сведения об отдельных казачьих отрядах. Речь в данном случае идет о том моменте в развитии бригады, когда она трансформировалась в дивизию, и достаточно крупные отряды на постоянной и временной основе командировались в провинции Ирана, главным образом, северные и центральные: Тегеранский,"1 Тавризский,4 Мазандеранский3 и Ардебильский.6
В отдельную группу следует выделить значимые агентурные сведения военно-статистического и стратегического характера, подготовленные русскими офицерами, командированными в Иран с целью исследования топографических особенностей местности и отдельных маршрутов, изучения положения в приграничных районах по заданиям штабов Кавказского и
1 АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 1656. 1659. 1869. 1870. 1872: оп. 528/в. д. 103: оп. 528/г. д. 209. 235-238; ф. 144. оп. 488/1. д. 4506. 4526. 4527: оп. 489/2. д. 3076. 3096-3126. 3166. 3176: оп. 490/3. д. 1в-3в: оп. 490/4. д. 22г. 23г. : АВПРИ. ф. 194. оп 528/а. д. 1868; оп. 528/в. д. 100-102. 105: оп. 528/г. д.211-217; ф. 144. оп. 489/2. д. 3155.
3 АВПРИ. ф 1 АВПРИ. ф ' АВПРИ. ф " АВПРИ. ф
194. оп. 528/г. д. 225. 228.
194. оп. 528/г. д. 219. 226. 229. 230: ф. 144. оп. 489/2. д. 3086. 3 146.
194. оп. 528/г. д. 233. 234.
194. оп. 528/г. д. 231.
8
Туркестанского округов. Эти сообщения, главным образом, имели
военно-практическое назначение. Именно на основе этих сведений высшие
военные инстанции России судили о военной силе и потенциальных
возможностях Ирана. Немаловажно, что первоисточники, содержащиеся в
фондах архива, мы имеем возможность сопоставить с опубликованными
отчетами офицеров в официальных изданиях Генерального штаба и
Министерства иностранных дел. Например, работы генерал-майора Франкини,"
генерал-лейтенанта Куропаткина," полковника Кузьмин-Караваева, ротмистра
Стрел ьбицкого3 и др. Проведенное нами сравнение данных работ, с
оригиналами показало, что материалы при публикации подвергались
незначительной обработке, не менявшей основного содержания, изымались
лишь сведения, носившие секретный характер.
Многообразные сведения, характеризующие колоссальные изменения в
социально-экономическом развитии Ирана, начиная со второй половины XIX
в., а также о соперничестве в этих сферах великих держав, содержатся в фондах
архива. В частности, подробно освещается деятельность Российского Учетно-
f 1
Ссудного банка, учрежденного Англией Шахиншахского банка и о деятельности американского финансиста М. Шустера в 1911 г., которому было поручено шахским правительством упорядочить финансовую систему.
Немаловажную роль Россия придавала развитию и строительству шоссейных дорог и протягиванию линий телеграфа. В архивных материалах
1 АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 1044-1046. 1057-1059. 1339. 1393. 1397. 1400-1405. 1409. 1411. 1412. 1606-1609. 1656. 1813. 1X22. ф. 144. оп. 488/1. д. 4476. 4504.
" АВПРИ. ф 194. оп. 528/а. д. 1044: Франкини. Записка о персидской армии от 20 сентября 1877 г. // Сборник материалов по Ачии. Вып. IV. СПб.. 1883.
1 АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 1813. 1822. Куропаткин. Всеподданнейший отчет генерал-лейтенанта Куропаткина о поездке в Тегеран в 1895 году. Б.м. Б.г.
1 АВПРИ. ф. 144, оп. 488/1, д. 4518. 4525; Кузьмин-Караваев. Российско-персидская граница между Закаспийской областью и Хорасаном //Сборник материалов по Азии. Вып. 40. СПб., 1889. " АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 1609. 1656: Стрельбицкий И. А. Поездка по Восточному Хорасану в 1890 г. // Сборник материалов по Азии. Вып. 46. СПб.. 1891; Он же. Краткий предварительный очерк поездки в Персию в 1891 г Ташкент. 1898-1899.
"АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 914-916; ф. 144. оп. 488/1. д. 4020-4022. 4545-4558: оп. 489/2. д.3936-4 166 АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 1610. х АВПРИ. ф. 144. оп. 489/2. д. 3856-3896.
' АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 712. 1255. 1590-1595. 1675: оп. 528/6. д. 12-17 (за 1901 г.): ф. 144. on. 488/1. д. 1909-1917. 2979-3023: оп. 489/2. д. 4336-4536. 4546-4666.
"' АВПРИ. ф. 194. оп. 528/а. д. 713. 10.36. 1037; оп. 528/6. д. 18-27 (-за 1901 г.): оп. 528/в. д. 285-303; ф. 144. оп 488/1. д. 4561-4602: оп. 489/2. д. 5006-5196.
9 мы находим огромное количество телеграмм, свидетельствующих об
оглаженной связи между руководством Генерального шгаба и Кавказского
военного округа с русскими посланниками в Иране и офицерами бригады и
подробной осведомленности обо всех происходивших событиях.
Встречаются ценные материалы об иранской революции 1905-191 I гг.1 Обзор революционных событий дополняется данными Журнала «Совещаний по персидским делам». Заметим, что часть этих документов была опубликована в «Сборнике дипломатических документов, касающихся событий в Персии»1 в семи выпусках еще в 1911-1913 гг., во второй серии советского издания документов из архивов Царского и Временного правительств «Международные отношения в эпоху империализма», а также в публикациях журнала «Красный Архив».3
Таким образом, документы, содержащиеся в фондах «Персидский стол», «Миссия в Персии», «Канцелярия МИД» и «Коллекция документальных материалов чиновников МИДа» АВПРИ, носят различный характер. Это и официальные документы - рапорты, депеши, протоколы, отсчеты, а также огромный материал, лично обработанный русскими военными представителями, касающийся сведений о положении в Иране. Следует отметить, что основная масса используемых нами материалов, составлена профессионально подготовленными офицерами русской армии, которым было свойственно понятие о долге, достоинстве и чести. Практически все офицеры имели высшее военное образование, обладали необходимыми знаниями и опытом. Большинство сведений, как правило, носят военно-статистический и стратегический характер. Эти сведения вполне заслуживают нашего доверия. Время от времени в записях, касающихся внутренней дворцовой жизни,
1 АВПРИ. ф. 144. оп. 488/1. д. 3816-3841. оп. 489/2. д. 3216-3836. 5776-5826.
: АВПРИ. ф. 144. оп. 488/1. д. 2291-2298.
3 Россия МИД. Сборник дипломатических документов, касающихся событий в Персии с конца 1906 по июль
1909 гг. Вып. 1-7. СПб.. 1911-1913.
' Международные отношения в эпоху империализма. Документы ич архивов Царского и Временного
правительств 1878-1917. М.-Л.. 1939'
"См. напр.. Англо-русское соперничество в Персии в 1890-1906 гг // Красный архив. Исторический журнал. Т.
I. М.. 1933: Царская дипломатия о іадача.х России на Востоке в 1900 г. // Красный архив. Исторический
журнал Т. 5(18). М.-Л.. 1926.
10 встречаются замечания о том, что источником сведений для русских
офицеров служили придворные сплетни, рассказы очевидцев, данные, полученные через третьих лиц. Все это заставляет относиться с известной осторожностью к некоторым фактам, заслуживающим внимания в меньшей степени, возможно, являющиеся менее достоверными. Необходимо учитывать также личные предпочтения и неприязнь русских инструкторов к некоторым представителям иранской верхушки. Большинство же сведений, имеющих отношение к характеристике состояния вооруженных сил и социально-экономического положения Ирана в отчетах и донесениях, сменяющих друг друга командиров казачьей бригады, являются практически идентичными, что свидетельствует об их достоверности.
Количество листов, содержащихся в папках-делах, различно - от 10-13-ти до 300-400. В описях объем дела не указывается, поэтому не всегда можно определить значимость того или иного документа, не ознакомившись с материалами папки. Отметим, что, вплоть до начала XX в. большинство материалов дано в рукописном исполнении делопроизводителей. Затем, с появлением и широким распространением машинописи, все большее количество документов представлено в напечатанном виде. Учитывая официально-должностной характер документов, они написаны либо напечатаны на бумаге с водяными знаками с Имперской символикой и с обязательными штампами исходящих данных. Бумага, как правило, высокого качества и прекрасно сохранившаяся, тексты написаны преимущественно черными чернилами. Нередко встречаются документы с персидскими штампами герба, изображающего Льва и Солнце. Эти документы написаны как на персидском, так и на русском языке. К некоторым из них дается перевод, сделанный, вероятно, русскими офицерами. Отдельные материалы нередко сопровождаются копиями на французском языке, большей частью, относящиеся к 1870-80-м гг. В более поздний период французский язык выходит из официального употребления. Особенностями материалов фонда «Канцелярия МИД», поступавших непосредственно из миссии, является тот
11 факт, что, в большинстве случаев, они состоят из зашифрованных телеграмм.
Можно сделать вывод об оперативном реагировании консулов и послов па
происходившие события в Персии. Шифр телеграмм в виде трех- или
четырехзначных цифр, разделенных пробелами, часто на нескольких
скрепленных бланках. На обратной стороне телеграмм дается содержание,
расшифровка текста.
Документы РГВИА послужили важной и необходимой частью к источниковедческой базе работы. Ввиду гого, что обстановка в Персии имела прямое отношение к обороне Кавказской границы, Военное министерство России, и в особенности штаб Кавказского военного округа, собирали всевозможные данные об этой территории, ее населении и др. Эти сведения сосредоточены в фондах 446 «Коллекция Военно-ученого архива «Персия» и 76 «Косоговский В.А.».
Следует отметить, что информаторы русских военных властей о положении дел на Ближнем Востоке отличались высоким уровнем профессиональной и общей, в том числе востоковедной, подготовки. Это были специально обученные офицеры Генерального штаба, владевшие восточными языками и в течение многих лет всесторонне изучавшие на месте обстановку. Их отчеты, многие из которых были опубликованы в специальных изданиях, насыщены не только специфическим материалом, интересующим русский Генштаб, но и самыми разнообразными сведениями об экономическом и политическом положении тех районов Ирана, куда они были командированы.
Изучение фондов РГВИА существенно помогло в освещении одного из главных аспектов настоящей работы - армии Ирана и деятельности иностранных военных миссий в разное время в этой стране. Сведения об этом содержатся в самом емком по хранящимся в нем материалам фонде «Косоговский В.А.». Он содержит 521 дело и разделен по тематическому принципу на три части: д.521 (1829-1918), «Сведения о Персии» (1881-1903) и «Дела Персидской казачьей бригады» (1900-1903). Косоговский за время пребывания в Иране (1894-1903 гг.) вел подробные дневники, вшивая в
последние все важные письма и документы. Находясь уже в отставке, ом принялся за обработку всех этих, накопленных в течение девяти лет материалов, составляя несколько работ: «Вооруженные силы Персии»1, «История персидской казачьей бригады» , «Статьи о Персии»1 и некоторые другие, а также свои мемуары . Осуществить выпуск своих обработанных записей, будучи в отставке, Косоговскому не удалось. К сожалению, нами не было обнаружено данных о причинах и времени смерти генерала. Изучение этих важных документов позволяет выяснить картину расстановки сил противоборствующих держав в этом регионе, зафиксировать предпринимавшиеся русским правительством шаги и мероприятия по распространению своего влияния в Иране.
Наиболее важной и оригинальной является работа «Вооруженные силы Персии». На ее долю приходится большая часть рукописи (503 листа). Ценность этой главы заключается в том, что она написана с использованием сочинений английских авторов - Д. Малькольма, Г. Керзона «Персия и персидский вопрос»,3 представителей русской армии - князя А.Г. Щербатова «Генерал-фельдмаршал князь И.Ф. Паскевич», В. Потто «Кавказская война»6 людьми, служившими и наблюдавшими персидскую армию современного им периода. Были использованы также некоторые персидские источники, которые автор оценивает достаточно критически и склонен не доверять им. При более близком знакомстве с «Вооруженными силами Персии» выясняется, что круг использованной литературы значительно шире. Так, в контексте рукописи упоминаются сочинения сэра Раулинсона , И. Ильенко и многих других. Кроме официальных документов приводятся устные рассказы и предания, записанные самим Косоговским, а также по собственным наблюдениям. Косоговский
1 РГВИА. ф. 76. оп. I. д. 378 (503 л.).
:РГВИА. ф 76. оп. 1.д. 217(315 л).
' РГВИА. ф. 76. оп. 1. д. 371 (130 л.)
'РГВИА. ф. 76. оп. 1.д. 591 (128 л).
^ РГВИА. ф. 76. оп. 1. д. 378. л. 3-4. Malcolm J. The History of Persia from the most early Period to the Present Time.
Vol. 1-2. L.. 1815: Curzon G. Persia and the Persian Question. Vol. 1-2. L.. 1892.
6 РГВИА ф. 76. on. 1. д. 378. л. 5-7. Щербатов А.Г. Генерал-фельдмаршал И.Ф. Паскевич. В семи томах. СПб..
1892: Потто В.А. Кавказская война. В пяти томах. Севастополь. 199.3.
" РГВИА. ф. 76. оп. 1.д. 378. л. 7-8.
* РГВИА. ф 76. оп. 1. д. 378. л. 271.
внимательно читал работы своих современников, чьи взгляды
учитывались им при написании сочинения. Чтение упомянутых произведений и использование их в работе свидетельствую! о достаточно высоком уровне знаний нашего автора. Косоговский сумел связать в одно стройное изложение многочисленные материалы, разбросанные по разным источникам. Однако «Вооруженные силы Персии» не являются простой сводкой сведений и фактов. Оно представляет собой самостоятельное оригинальное историческое исследование, плод долгой и кропотливой работы. Автор сохранил дух своего времени. Достоинство текста заключается, прежде всего, в насыщении его богатым фактическим материалом. Объективность и достоверность Косоговского при изложении материала преобладают над некоторыми неточностями, вкравшимися в текст. Рассматривая «Вооруженные силы Персии», следует отметить в работе Косоговского исследовательский момент и подчеркнуть глубину авторского анализа. Его замечания, ремарки и суждения, помещенные в сносках, поражают своей проницательностью и прозорливостью. Примечательно отношение его, человека по образованию и по профессии военного, к истории как к науке. Так, он пишет о том, что необходимо тщательно проверять исторические факты, прежде чем использовать их в работе.1
При использовании архивных материалов, нами были сверены с подлинниками, приведенные в «Вооруженных силах Персии» документы и используемая Косоговским литература. Надо сказать о том, что Косоговский скрупулезно, бережно и добросовестно отнесся к использованию в своем сочинении уже изданных работ. Пассажи из книг своих предшественников он приводит практически дословно, без каких-либо искажений и расхождений, обязательно указывая или имя автора, или название сочинения, а в некоторых случаях и номер страницы. Точные цитаты заключены в кавычки.
Большое значение имеют также материалы по «Истории казачьей бригады», содержащиеся в «Дневнике генерала В.А. Косоговского»
1 РГВИА. ф. 76. оп. 1. д. 378. л. 307.
14 фиксирующие записи 1890-1909 гг. объемом 315 листов. Эти документы
весьма важны для понимания истории Ирана конца XIX - начала XX вв.
Учитывая тот факт, что практически все офицеры - командиры казачьей бригады проходили службу в Кавказском военном округе, Косоговский неоднократно упоминает о личном знакомстве со своими предшественниками и последователями и дает оценку их деятельности. Например, будучи еще капитаном, Косоговский был знаком с полковником Домантовичем во время прохождения службы в Моздоке в 1890 г., и отзывается о нем как о человеке достойном и уважаемом. Накануне своей командировки в Тегеран, находясь в Тифлисе, Косоговский имел тесное общение с Кузьмин-Караваевым и Шнеуром,4 о которых он говорит довольно пренебрежительно. Свое отношение к последним он объясняет тем, что они явились виновниками фактического упадка бригады3 и, соответственно, снижения политического авторитета России в Иране.
Имея разногласия и противоречия с русским посланником в Тегеране Аргиропуло, Косоговский сравнивает их с конфликтом, имевшим место между полковником Домантовичем с посланником Зиновьевым в 1882 г.' Причина была очевидной - официально посланник обладал большей властью, и инструктор обязан был подчиняться ему, но фактически влияние на шаха оказывал командир казачьей бригады. Разногласия из-за властных полномочий, отсутствие четкого разделения прав и ответственности были причиной взаимной неприязни в обоих случаях. Однако автор недоумевал по этому поводу, говоря о том, что в период столкновения интересов России и Англии должно быть безоговорочное единение представителей России во имя общей цели.
Достаточно подробно Косоговский издагасі
деятельность казачьей бригады под собственным руководством. Детально описывает одно из наиболее важных политических событий в Иране убийство в 1896 г. Насер-эд-Дин шаха и воцарение Мозаффар-эд-Дин шаха.1 Повою шаха Косоговский характеризует как «слабохарактерного и нищего духом человека»." Негодование Косоговского вызвал враждебно настроенный к русским военный министр Фарман-Фарма, наиболее близкий к шаху человек, добившийся отставки первого министра Лмип-ос-Султана, который, играя на противоречиях между противоборствующими державами, в тот момеї-п придерживался «русской ориентации».л Борьба командира бригады с Фарман-Фармой занимает видное место в его дневнике. Эти материалы содержат интереснейшие политические подробности, ярко характеризующие ту доминирующую роль, которую уже тогда играла в империи «Льва и Солнца» казачья бригада. Размышляя об успехах бригады, Косоговский говорит о ее реальных преимуществах перед иранской армией. Общее направление своей деятельности сам ав'їор достаточно ясно охарактеризовал, говоря, что он своей работой «поднял на недосягаемую высоту русское дело в Персии»/ что вполне соответствовало действительности и нашло выражение в последующих важных политических событиях в Иране. В целом, насколько можно судить по представленным документам, курс российских властей в данный период отличался особенной настойчивостью в сохранении политического влияния через казачью бригаду.
Приведенные факты достаточно убедительно свидетельствуют о росте престижа России в -пом реї ионе, о ею немаловажной роли, осуществлявшейся па основе экономического и политического влияния.
Весьма интересные данные для изучения социально-экономической и хозяйственной жизни страны представляют также'материалы, содержащиеся в
N IrjTiA. ф ".>. (мі. : ГГПИА. ф 76. он. ' РГВИА. ф. 76.0П. : РГВИА. ф. 76. он. ' І'ГВИА. (її. 76. он.
. х. 217. л. 200-207. .д. 217. ,1.205. .д. 217. л. 205ОО.-207 .д. 217. л. 401-401 .д. 217. л. 204
К) части «Сведения о Персии В.Л. Косоговского( 1898 г.)» на 159 л ис і ах
Мы находим сообщения о шелководстве в Гидяне/ орошении в провинциях/
водоснабжении и канализации к Тегеране. Шелководство представлено
A$C
подробным описанием технологии выращивания шелковичных червей и
производства шелка. Особое внимание уделено проблеме водоснабжения,
сопровождающееся схемами и рисунками различных видов колодцев и
«канатов» (подземных ирригационных сооружениях). Также мы находим
обширную и довольно любопытную информацию о нравах и обычаях местного
населения.1 Все это дает яркую картину состояния иранского общества.
Кроме того, Косоговский обстоятельно разбирает, с чем придется столкнуться русской армии в предполагаемом продвижении через территорию Ирана во время похода на Индию.' В какое время года наиболее удобно вводить войска, какие средства и способы переправы смогли бы найти и использовать пехота, артиллерия, кавалерия. Что наиболее пригодно для войскового обоза и пр. В ряде случаев Косоговский, поясняет, по каким соображениям он приводит ту или иную информацию, подвергая ее критической оценке. Все это говорит о его профессиональном отношении к собранному материалу.
Огромный пласт документальных материалов, оставленных В.А. Косоговским остается неизданным, а потому малодоступным для исследователей. Исключение составляет незначительная часть по истории возникновения казачьей бригады, опубликованная в журнале «Новый Восток». Как указывал В. Кряжин, подготовивший публикацию, Всероссийская научная ассоциация востоковедения предполагала опубликовать дневник Косоговского полностью. Однако это намерение так и осталось неосуществленным, и в следующих выпусках журнала нами не было обнаружении продолжения.
Hoiii.ni liociOK M.. 1923. № 3. 4.
Как нам стало извеспю. существует дневник
Косоговского. хранящийся в фондах Санкт-Петербургского рукописного оїде.кі Института востоковедения, который фиксирует события и факты, относящиеся к 1896-1898 гг. Дневник был обнаружен в конце 30-х годов XX в. Г.М. Петровым 150 время его работы над кандидатской диссертацией. В I960 г. тексі дневника частично был опубликован, но были извлечены лишь те материалы, которые представляли интерес с точки зрения социально-экономической характеристики Ирана. Таковы все известные нам публикации записей Косоговского. Однако это лишь незначительная часть того огромного материала, который был нами исследован.
Сведения Косоговского дают самые различные представления об Иране интересующего нас периода. Это весьма важно для понимания характера социально-политических событий. Кроме того, благодаря информации нашего автора, с предельной четкостью можно назвать имена придворных чиновников, оценить их приоритеты и предпочтения в выборе иностранных представителей.
Помимо указанных выше дел. фонд «Косоговский В.А.» содержи і определенное количество материалов по основным проблемам, связанным с подробнейшим описанием стратегического значения наиболее крупных и значимых провинций Ирана, а именно Лстрабадской, Азербайджанской/ Хорасанской," Белуджистанской"^ и др. Учитывая значимость шоссейных дорог для передвижения войск, мы находим сведения о состоянии Эизели-Тегеранской и Энзели-Казвинской дорог на севере страны, с замечаниями по геодезии и картографии.'' Имеются данные и о различных племенах, населявших территорию страны. Большинство этих сведений были подготовлены персидскими офицерами по поручению командира бригады.
И: ісіср;інскоіо .іменник;! ііо.ікошшкп ІЗ А Косої сжскоіо VI.. ІМ6<)
- РГВИА. ф. 76. он "' РГВИА. ф. 76. on. ' РГВИА. ф. 76. он. ' РГВИА. ф 76. оп '' РГВИА. ф. 76. оп РГВИА. ф 76. он
.Л. 145. 187. .л 140. 227 .д. 252. .л. 131.
.Л. І7У. 182. 224. 184. 7,65. л. 188. 189. У)2.
Отчеты и сообщения помощников чаше являлись
недостаточными, отрывочными, иногда противоречивыми, о чем указьіваюі уточняющие пометки, сделанные па полях документов, как нам представляется, русскими и 11 сіру кто pa м и.
Важное место занимают секретные материалы рапортов и докладных записок, адресованные Генеральному штабу и Кавказскому военном) начальству по постановке агентурного дела и положении дел в Иране, довольно обстоятельно подготовленные В.А. Косоговским.
Фонд 446 «Коллекция Военно-ученого архива «Персия» менее обширен с точки зрения интересующих нас сведений, связанных с деятельностью русской военной миссии, однако содержит важные документы официального характера, относящиеся к возникновению и последующей деятельности казачьей бригады. О состоянии вооруженных сил и о персидской армии с историческим обзором и с инструкцией о постановке агентурного дела свидетельствуют документы, представленные военным агентом в Тегеране Франкини в 1877 г., накануне образования бригады/
Разнообразные сведения содержат подробные рапорты подполковника Домантовича о переговорах с шахским правительством и об образовании казачьей бригады, о трудностях, с которыми пришлось столкнуться русскому офицеру и об успехах в постановке этой операции/ Данный фонд располагает также некоторыми материалами о дальнейшем функционировании бригады па основе донесений, сменявших друг друга командиров бригады - Кузьмин-Караваева, Шнеура, Бельгарда. Следует заметить, что за время своего пребывания 15 Иране в качестве командира бригады в течение полутора лет. ротмистр Бельгард представил по различным отраслям военных сведений 37 рабо'і. а по текущей военной агентуре - 20 работ.' Что касается деятельности
1 РШИА. ф. 76.0Н. I. д. 242-245 И'НИЛ. ф. 44(1. он. І. д .3V-4 I. ' И'НИЛ. ф. 44(.. он. 1. д. 4л. 44 ' И ПИЛ. ф. 446. он I. д 45. 46 ' РГ'ПИЛ. ф 446. он. 1. д 47
Кузьмин-Караваева и Шнеура, их подробных отчетов, сравнимых с количеством записей Домаптовича и Косоговского, нами не было обнаружено.
Материалы представлены в рукописном исполнении, как правило, самими русскими офицерами. Учитывая тот факт, что документы РГВИА даны в виде фотокопий, поэтому не всегда представляется возможным опрехіелиті. качество, точный формат и особенности бумаги. В большинстве случаев почерки авторов четкие и удобочитаемые, видимо, написанные черными чернилами. Информация, извлеченная нами из источников, имеет стройный и логический характер изложения. Поэтому мы можем относиться к сведениям с известной степенью доверия и определить их место в ряду других источников. Без преувеличения можно сказать, что без этих материалов невозможно полно исследовать деятельность казачьей бригады, выяснить, какую роль она играла в становлении иранской армии, а также достоверно сформировать картину самой армии, не только современного авторам периода, но и предшествующего. Получить важные сведения также и о деятельности иностранных военных миссий.
Итак, обзор документальных данных АВПРИ и РГВИА показывает, что в них содержатся важные сведения о деятельности персидской казачьей бригады, а также данные о социально-экономической и политической истории Ирана в исследуемый период. Анализ материалов позволяет утверждать, что они помогут осветить ряд ключевых проблем по истории Ирана к. XIX - и. XX вв. Важно отметить, что порой по названию некоторых дел трудно предположиті) наличие ценных материалов по интересующей пас проблеме, однако в целом они содержат разнообразные документы, дополняющие и обогащающие друг друга. В целях установления оригинальности материалов обоих архивов, мы выяснили, что обширные фонді,! по многим вопросам, как правило, не дублируются и рассматриваются как главные, оригинальные источники поданной проблематике.
Изучение рапортов, депеш, проектов, материалов конфиденциальных писем, нот и других документов, освещающих различные политические и
20
социально-экономические аспекты исследуемого периода, даюі
возможность глубже понять особенноеги исторического развития Ирана. При
отборе материалов использован принцип их группировки по наиболее важным
проблемам, которые в комплексе с другими характеризовали положение Ирана
изучаемого периода.
Следующая категория сведении, содержащихся в опубликованных
источниках личного происхождения мемуарах, дневниках, описаниях
путешествий, этнографических зарисовок и т.п., служат для настоящей рабоїьі
хотя и не основным, но важным вспомогательным материалом. Наиболее
многочисленная и ценная часть этой литературы принадлежит перу русских
авторов, и это естественно, гак как Россия непосредственно соприкасалась с
Персией и была заинтересована в экономическом сотрудничестве и в
политическом влиянии в ближневосточном регионе. Богаты материалом те
произведения русской нарративной литературы, которые написаны по горячим
следам как непосредственные свидетельства очевидцев, хорошо знакомых с
обстановкой. Исключительный интерес представляет работа И.П. Мамонтова,
русского военного корреспондента, находившегося в Тегеране в 1908 г. -
«Очерки современной Персии». В этой работе Мамонтов выступает не только
как внимательный и добросовестный наблюдатель, собравший ценнейшие
факты о посещаемых им местах и их населении, но и как исследователь
истории, условий материальной и духовной жизни персов. Представляю і
интерес сведения, касающиеся казачьей бригады. Мамонтов рассматривал
деятельность и состояние бригады на рубеже ее тридцатилетнею
существования, когда ею командовал полковник В.П. Ляхов, и оценивал ее как
«единственную и твердую опору законной власти»." Автор с большим
сочувствием относился к русским офицерам и урядникам ввиду тяжелых
климатических условий, в которых приходилось исполнять им свои
обязанности. В то же время, с уловимым пренебрежением отзывался
Млмоикш 1-І.П. Очерки современной Персии. СПб.. 1У0У Мамонтов И.П. Ук;п. соч. С. 85.
собственно о персах, как «больших люби гелей сплетен и интриг». II II. Мамонтов выступал с официальных имперских починим, в представлении которого, Персия проявляла полную неспособность к самостоятельности и Россия, в свою очередь, являлась ее своеобразным проводником в современность/
Интересна работа Э.С. Вульфсона «Персы в их прошлом и настоящем»/ Работа содержит некоторые сведения, характеризующие персидскую армию, однако автор не отделял регулярные части от иррегулярного войска, по этой причине уловить нить рассуждений о комплектовании армии представляется сложным. Любопытно описание персидского солдата и офицера в качестве собирательного образа, которое совпадает со сведениями офицеров Генерального штаба. Вульфсон делал обоснованный вывод о том, что «военное могущество Персии не может представлять угрозы для какого бы то ни было европейского государства».
Заслуживают внимания сведения, представленные полковником Бендеревым,3 характеризующие обстановку северо-восточной части Ирана. Большую часть книги составляет описание маршрута следования, состояние дорог и пр. Однако Бендерев достаточно полно и обстоятельно обработал собранный материал, касающийся также военно-статистических сведений пограничного с Россией района. Описание войска района, как бы в миниатюре, точно отражает картину, присущую всем подразделениям и частям персидской армии. Бендерев находил военные части в бедственном положении и фактическом упадке. Особое внимание офицер уделял тому факту, сколько может выставить район в случае крайней необходимости и предполагает, что силы эти будут незначительными и составят не более двух тысяч человек.'' Особенностью сведений, сообщаемых Бепдеревым, является то. что они
1 Мамонтов II.П. Ука;. соч С. 91
" Мамонтов ТІ.П. Ука;. соч С 202.
' В\льфсон Э.С. Персы в их прошлом и настоящем М . 1909
1 Вульфсон Э.С. Ука;. соч С. I 14
" |Бснлсрев| Астрабад-Бастамский район Персии Посики по району в 1902 голу генерального штаба
полковника Ьенлсрсва. Ашхабад. 1904
'' Там же С 250
содоржаї факі'ичсскп-описа тельный маїериал. осі умозаключении и выволок. Данное обстоятельство не является недостатком, скорее спецификой, присущей военным.
Большинство нарративных произведений русских авторов принадлежит перу не ученых-востоковедов, а лиц чиновных, числившихся по военному или дипломатическому ведомствам, в той или иной степени обладавших литературным даром и запечатлевших на бумаге свои наблюдения во время служебных командировок по Персии. Важно отметить, что киши путешественников служили в дореволюционной России основным источником, освещавшим современные для того времени проблемы Ирана. Они сыграли важную роль в развитии русской исторической и востоковедной мысли.
Как правило, мы имеем дело с описаниями страноведческого характера, включающими в себя более или менее подробные сведения по географии, топографии, демографии интересующих нас аспектов проблемы, с экскурсами в область истории и экономики. Если автор - военный, то его, естественно, больше всего интересовали специфические сюжеты. На посещаемые им районы он смотрел, главным образом, как на будущий театр военных действий. По этой причине в работах содержатся подробные описания маршрутов, орографии, гидрографии, стратегически важных пунктов и т.п.
При подготовке настоящей работы были изучены многочисленные труды общего характера, посвященные торгово-экономическим отношениям России с Ираном, конституционному движению 1905-191 1 гг., международным отношениям на Ближнем Востоке, а также специальные и популярные монографии, касавшиеся отдельных проблем, которые в той или иной степени имеют отношение к главной линии повествования. Из дореволюционной русской литературы этого плана полезным было ознакомление с обзорными сірановедческими книгами об Иране, об экономических и политических интересах России в них. Сводка путевых материалов и наблюдений о землевладении, налоговой и административной системах, а также социальном строе Ирана, содержит работа подполковника Генерального штаба Л.Ф.
Тигранова «Из общественно- экономических отношений в
Персии». Аналогичный материал приводи гея в работах Л.Л. Собоципского И.Л «Персия Статистико-экономический очерк» и Г. Гер-Гукасова «Политические и экономические интересы России в Персии»." Важно отметить, что в Иране, по причине отсутствия статистических данных и малой изученности ее экономических аспектов по провинциям и районам, груды по экономике посяг неполный характер.
Бывший русский консул, а затем посол в Иране и заведующий Азиатским департаментом МИДа И.А. Зиновьев в своей работе «Россия. Англия и Персия»'1 излагает революционные события. Как у представителя официальной идеологии, у Зиновьева прослеживается враждебная тенденция по отношению к радикально-демократическому движению, создаваемым организациям - энджуменам и их наставникам. Эта точка зрения соответствовала проводившейся политике Россией на Ближнем Востоке.
Советское ирановедение 20-х годов, занимавшееся в основном проблемами истории национально-освободительного движения на основе марксистско-ленинской методологии, представлено работами М.П. Павловича (Вельтмана), С.К. Иранского (Пастухова), Ф.А. Ротштейна (Мирза), В. Гурко-Кряжи на (Гурко) и др. Узость источниковедческой базы, в частности, невозможность использования архивных материалов, чрезвычайно осложняла решение задач, стоявших перед советским ирановедением. По этой причине первые работы советских авторов имеют характер популярных очерков и описательных статей, отражают точку зрения западных держав. Основным источником для работ были сведения английских авторов. Например, В.Гурко-Кряжин в своей работе «Краткая история Персии» опирается па труд Перси Сайкса «История Персии». М.П. Павлович, рассматривая революционные события, базируется на работах Эдварда Брауна «Персидская революция 1905-
Тшранов Л.Ф. И і общественно-экономических отношении в Персии Сводка путевых материалов и наблюдении о ісм.іеіі.іадснии. подапюп (ма.іиат) и адм ни метра і никой системах. Тифлис. 1905.
Собоппнскиіі Л.Л. І Ісрсим Статистико-зкономическин очерк. СПб.. 1913: Тср-Гукасов Г. Политические и экономические интересы России в Персии. Пі . 1916. ' Зиновьев II 1'осспя. Англия и Персия СПб.. 1912.
24 1909 м >> и M. IUvcTCpa «Удушение Персии» Тем не менее, было
положено начало научному изучению истории Ирана, характера отношении.
уровня дифференциации социальной структуры и особенностей определенных
социальных общностей Ирана. Вопросы изучения иранской армии советскими
востоковедами не исследовались.
Труды ведущих иранистов следующего поколения - Л.С. Агаева, М.С
Иванова/ Кулагиной Л.М.' и др., отличаются высоким библиографическим
уровнем и полнотой. Однако проблематика настоящего исследования не нашла
прямого отражения в работах ученых. Ближе всего к одному из аспектов темы
настоящего исследования стоит статья И.Р. Рихсиевой «К истории иранских
казачьих частей (по архивным материалам)». В статье, на основании архивных
материалов, рассматриваются некоторые вопросы организации казачьей
бригады, касающиеся, в первую очередь, ее численности и значения, а также
расходов шахского правительства для обеспечения нужд бригады. Автор
выборочно излагает фактический материал, характеризующий жизнь и
деятельность бригады в период революционного подъема в Иране. В это время.
по мнению Рихсиевой, бригада фактически потеряла авторитет и доверие со
стороны иранского народа. Однако автор умалчивает, что именно силами
казачьей бригады легитимная шахская власть сохранила свои позиции в Иране
и стояла на страже порядка, предотвратив анархию. Рихсиева сообщает, что
«чиновники российской миссии в Тегеране находились в состоянии
растерянности и требовали у министерства иностранных дел инструкции па
образ действия русских офицеров в случае возникновения новых народных
волнений в столице».' Не следует забывать, что казачья бригада изначально
Г\рко-1\|)яжш1 В Краткая история Персии М.. 1925. Browne К (i. The Persian Kcuolulion of 19()5-1909 Canib . I'Ло. ' Sinister M The Siraiii>liii» of Persia N.-Y.. 1912.
АіасвО . І Германский империализм в Иране М. 1969.
Иванов М.С. Иранская революция 1905-191 I гг. М.. 1957.
Ку лапша Л.М Экспансия английского империализма в Иране в конце XIX - начале XX вв. М . 19X1: Кулапша Л М Экспансия иностранного империализма в Иран и превращение его в полуколонию (70-е і оды XIX - начало XX в ) Очерки новой истории Ирана М . 1978.
Рихсиева II.Р. К истории иранских казачьих частей (по архивным материалам) // Сборник Ташкентского инстигуїа Труди. Новая серия. Вып. 564 Ташкент. 1979 С. 129-1.18 Рихсиева II Р. Указ. соч. С. П.Т
25 была организована и действовала согласно инструкциям российского
правпісльства и в соответствии с указаниями русского посланника.
Согласно приведенным II.Р. Рихсиевой данным, в 1909 і. посланник России І Іок.іевский-Козелл доводил до сведения российского военного командования, что «присутствие большого числа федаев (сформированная национальная милиция во время революционных событий) в сюлице подрывает пресі иж бригады». Посланник указывал также на более высокую оплату федаев. «каждый из которых получает в месяц 9 туманов, (т.е. 1 OS туманов із год), в то время как нижний чин бригады получает в год до 22 туманов». Однако автор не учитывает того обстоятельства, что принадлежность к казачьей бригаде обеспечивала престижное и надежное положение всей семьи казака, при этом жалование выплачивалось исправно и вовремя, не допускалось присваивания и расхищения средств, отпускаемых на бригаду, высшими чинами. В заключении автор приводит резолюцию РСДРП от 2 января 1912 г., в которой политика России в отношении Ирана характеризовалась как «разбойничья», а проводников таковой называли «насильниками». Употребление данных формулировок, отражающих классовый характер, односторонне и потому неверно. Таким образом, данная статья Н.Р. Рихсиевой важна с точки зрения использования и наличия в ней ссылок на некоторые архивные документы, страдающая, однако. субъективностью в оценке деятельности казачьей бригады во время революционного движения, как проводника поли гики России.
Также немаловажное значение имеет кандидатская диссертация II.К. Тер-Огапова «Создание и развитие иранской регулярной армии и деятельность иное і рапных военных миссий в Иране в XIX в.»/ послужившая своего рода отравным пунктом для данного исследования. Особенностью диссертации Н.К. Тер-Оганова является то, что основное внимание автор уделяет развитию и
1 Ри\спсна Н.К У ка-, Шч С. П4
2 Ри.чсисиа II Г Ука; соч. С П7
Tcp-< )і;нюіі U.K. (оіданне и ргічнитпс иранской регулярной армии и деятельность иностранных поенных миссий і! Иране и XIX веке. Диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Тбилиси l«JS4
2() становлению иранском армии как процесс) сугубо национальному п. как
покачала практика. неудачно свершенному. Автор наиболее полно
рассматривает вопросы, характеризующие феодальное войско как главную
военную силу первой половины XIX в., классифицирует войско, разделяя его на
феодальное ополчение, шахскую гвардию и артиллерию. Достаточно подробно
разбирая и описывая структуру войска, автор, однако, не оценивает сил\.
степень боеготовности и мобильность войска. Реформы мирзы Таги-хаиа в
середине XIX в. имели непродолжительный положительный эффект, показав
неспособность и неподготовленность самого государства к проведению
подобного рода мероприятий в течение последующих нескольких десятилетий.
Деятельность иностранных военных миссий автор разбирает, ограничиваясь
периодом 50-70-х годов XIX в. Рассматривается также начальный этап
функционирования казачьей бригады. Заслугой автора является детальное
описание перечисленных аспектов, однако хронологическое завершение
концом XIX в. не совсем логично, так как не отражает итога, результата
формирования армии. Диссертант лишь констатирует факт, что к концу XIX в.
армия пришла в упадок, но не говорит о том, что это явилось следствием
разложения государственности Ирана. Не говорится о том, каким образом
развал армии сказался на государстве в будущем и к каким последствиям
привел. В современной российской историографии работ по исследуемым
вопросам нами не было обнаружено.
Зарубежная нарративная литература Ирана весьма велика и
разнообразна, но для данной темы имеет познавательное значение. Основную
часть нарративных произведений западных авторов составляют описания
путешествий по Ирану и соседним землям. Эти описания часто поверхностны,
наполнены картинами природы, развалин древностей, нравов и обычаев
местного населения. Среди путешественников преобладали англичане. Можно
назвать следующих авторов и их произведения: В. Берар «Персия и персидская
TVp-Oi;iMi)i! И.К". У куч. соч. С. 182.
см\ га», І І.М. Сайке «Десять тысяч милі, по Персии или восемь леї в Иране»" и др. I la данном фоне исключение составляет работа Дж. Керзона «Персия и персидский вопрос».'1 В 1X89 г. Иран посетил в качестве корреспондента «Тайме» молодой Дж. Керзон, вскоре ставший лидером консервативных кругов Великобритании и вице-королем Индии. Результатом его поездки явилась указанное произведение, для написания которого были привлечены разнообразные источники. Мимо этой фундаментальной работы, содержащей наряду с ценным информационно-справочным материалом и важные обобщения, касающиеся международной стороны вопроса и политики британских правящих кругов, не может пройти ни один исследователь ближневосточных проблем конца XIX в. Что касается исследуемых нами вопросов, у Керзона содержится важная информация относительно распределения иранских вооруженных сил по провинциям. Автор разделил армию на пехоту, конницу, артиллерию и милицию. Керзон сообщает о численности войск, состоянии вооружения и дисциплины. Заметим, что эти данные об армии были опубликованы в одном из выпусков «Сборника материалов по Азии». Сведения Керзона имеют большое значение для освещения состояния армии Ирана в конце XIX в. и не противоречат данным, предоставленным русскими офицерами. Итак, существующая западная нарративная литература для раскрытия и освещения темы настоящего исследования, за исключением работы Дж. Керзона, имеет вспомогательное значение.
Зарубежная историография представлена работами, раскрывающими, прежде всего, общественно-экономические и политические аспекты Ирана на рубеже XIX-XX вв. Весьма полезными для освещения данных вопросов являются исследования X. Элгера, А. Ламбтона, Р. Мак-Дэниела, Р. Тапера и
1 Ьсрар IB. І Іерспя п персидская смута (пер. с фр.). СПб.. 11Л2
" Svkes P.M. Ten Thousand Miles in Persia or Figlu Years in Iran L . 1902
' Cui'/.on Ci Persia and llic Persian Question. Vol 1-2.1... IN92
1 Персия и персидский вопрос Георіа Кюрюна //Сборник географических, топографических и статистических
материа.іоі! по А ;ии Ныи 52 СПб.. 1Х'Я
28 др.1 Чрезвычайно важными оказались работы западных историков иранского
происхождения Фируза Каземзадеха и Хафпза Фармаяна. ІІ данных
исследованиях авторы опи|)алпсі> на опубликованные русские архивные
материалы и документы иранского министерства иностранных дел
Специальных работ, освещающих деятельность персидской казачьей бригады и
характеризующих вооруженные силы Ирана исследуемого периода, нами не
было выявлено.
Объектом исследования является реконструкция процесса развития и становления иранской регулярной армии как неотъемлемой части государственно-политического механизма и его отражение в материалах архивных документов.
Предметом исследования является деятельность русской военной миссии в процессе реформирования иранской регулярной армии по образцу казачьих отрядов, путем опоры на национальный элемент в исторически сложившихся условиях.
Хронологически работа охватывает период с 1879 по 1921 гг. В 1879 г организуется казачья бригада. Именно с этого времени Россия проявила повышенную активность в отношении Ирана. Соответственно, огромное количество сведений, в том числе касающихся армии Ирана, содержится в материалах архивов, которые отражают сложный процесс создания регулярной армии. 13 1921 г., в результате государственного переворота и прихода к власти Реза-.хана, энергичный руководитель приступил к реформированию армии на новых основаниях. Это позволяет проследить весь процесс организации иранской регулярной армии.
Целью исследования является реконструкция картины становления иранской регулярной армии на рубеже XIX - XX вв. на основании
1 Alger II Religion and Slate in Iran. 1785-1906. The role of I lie Ulania in I he Qajar period Bcrkclcy-Los Angeles. 1969: l.ainbton A. Qajar Persia: Eleven Studies. L.. 1987: McDnuicl R. The Sinister mission and the Persian constitutional revolution. Minneapolis. 1974: Tapper R. Frontier nomads оГ Iran: A polil. and Sosial history of the Shalisexen Camb.. 1997.
Ka/eni/adeh F Russia and Britain in Persia. 18ґ>4-1 У14. A Sladv in linpcriali/.ni L. 1968; Farman Farinayau 11 The Forces of Modernization in the Nineteenth Century. Iran A Historical Survey. Beginning of Modernization in the Middle Fast. Clue L. 1968
2()
малоисследованных архивных материалов, определение
основополагающих мотивов русского проникновения в Иран, а также
выявление механизмов влияния на власть и армию в Иране в связи с созданием
там казачьей бригады. В соответствии с основной целью следует решті,
следующие задачи:
Характер развития земельных отношений в Иране в конце XIX - начале XX вв
На всем протяжении XIX в. Иран представлял собой аграрную страну, где господствовали традиционные и патриархальные производственные отношения. Однако с середины XIX в. в результате развития разносторонних связей с европейскими государствами наблюдался процесс разложения натурального хозяйства и формирования зачатков товарно-денежных отношений. Из 9-10 млн. человек, более половины населения страны составляли оседлые крестьяне-земледельцы. Около четверти жителей, представленных племенами самого разного этнического состава — курды, луры, бахтиары, белуджи, кашкайцы, туркмены, арабы и др., были заняты кочевым скотоводством. Пятая же часть населения проживала в городах.3
Все земли, вся территория Ирана принадлежали шаху. Шах, по праву победителя (завоевателя) был единственным собственником всех земель. Фактически же, шах не был абсолютным собственником земли, он являлся ее хранителем; он должен был заботиться, чтобы продукты земли шли на удовлетворение нужд религиозной общины верных шиитов. Таким образом, по законам шариата, настоящим земельным собственником являлась религиозная община в целом.
К концу XIX в. господствовали средневековые категории землевладения:
1. Халисе - государственные земли, принадлежавшие шаху и правительству.
2. Вакф - земли, принадлежавшие религиозным учреждениям.
3. Илати - земли кочующих племен.
4. Мульк или арбаби - земли частной собственности.
5. Омуми - общинные земли.
6. Хордемалек — мелкие землевладения.
Первоначально, наиболее важную часть общего земельного фонда страны составляли государственные земли. Поскольку могущество центральной власти во многом зависело от площади и прибыльности государственных земель, то Каджары по примеру предшествующих династий сразу же после прихода к власти, произвели экспроприацию земель, находившихся во владении непокорных феодалов. Стремясь создать социальную опору шахской власти, Каджары стали раздавать государственные земли во временное или наследственное пользование представителям воинского сословия и гражданской администрации, которые обязывались нести службу.
Со времени правления Насер-эд-Дин-шаха (1848-1896 гг.), фонд казенных земель не только не расширился, но даже в определенные периоды значительно сокращался. Особенно значительно уменьшилась площадь казенных земель при Мозаффар-эд-Дин-шахе (1896-1907 гг.), который начал продавать эти земли с целью пополнения государственной казны. В начале XX в., по сообщению подполковника русского Генерального штаба Л.Ф. Тигранова, сама категория халисе оказалась перед угрозой полного исчезновения. Так, например, в Азербайджане, Гиляне и Тунокабуне казенных земель почти не оставалось.2
Значительная часть земельных угодий находилась во владении религиозных учреждений. Если в начале XIX в. происходила конфискация вакфов в пользу государства, в результате чего уменьшилась их площадь, то позже наблюдается заметный рост. Вакуфные земли расширялись за счет пожертвований. Часты были случаи, когда тот или иной хан, которому грозила конфискация земли, жертвовал свою землю церкви при условии, что ему оставляли определенную часть дохода с земли. В конце XIX в. вновь начался
3 процесс уменьшения вакфов, в чем повинны были сами же духовные лица, превратившие вакф в источник личного обогащения. Хотя шариат запрещал продажу вакуфных земель, однако служители ислама путем разных ухищрений умудрялись их реализовывать.1
На протяжении веков в распоряжении населявших Иран кочевых и полукочевых племен находились большие земельные массивы. Этими землями, которые включали в себя не только пастбища, но и пахотные угодья, сады и виноградники, в большинстве случаях фактически распоряжались вожди племен. В отличие от земель, находившихся в общем пользовании племени, ханы получали от шахов земли на правах тиюля и союргала.2
До второй половины XIX в. частные земельные владения - мульк или арбаби - занимали незначительную площадь. Однако со второй половины XIX в. в результате развития товарно-денежных отношений ускорился процесс разложения патриархальных отношений. Стал расти удельный вес частнособственнических земель. С развитием торговли и увеличением вывоза риса, хлопка, льна, фруктов, ценность земли возросла в глазах купцов, чиновников и служителей церкви, и все владельцы свободных капиталов принялись энергично покупать земли у шаха. Так, большая часть земель ушла из рук ханов, которые также стали терять экономическое и социальное значение, как земельные собственники. На рубеже ХГХ-ХХ вв. мульк превратился в одну из ведущих категорий землевладения.3
Общинные земли — омуми, занимавшие на первых порах правления Каджаров значительную площадь, к концу XIX в. сильно сократились. С развитием в стране товарно-денежных отношений возросла цена на землю, начался захват общинных земель. Побывавшие в то время (80-е годы XIX в.) в Иране иностранные путешественники (например, Э. Реклю, Летурно) отмечали, что сельская община сохранила за собой лишь административнуюорганизацию, которую центральная власть использовала для взимания податей и при распределении воды.
Незначительную категорию землевладения представляли собой земли мелких собственников, т.е. хордемалек.
Иррегулярное войско Ирана последней четверти XIX в
Подробное изучение вооруженных сил и вообще исследование всего Ирана, как ближайшего соседа России, его территории как возможного театра военных действий между противоборствующими державами, - задача для русских представителей была настолько обширной и сложной, что справится с ней в полном объеме было возможно, лишь при наличии достаточного количества необходимых сведений. Выполнение задачи осложнялось тем, что в Иране отсутствовала точная система, в какой бы то ни было отрасли администрации,1 отсутствие метрических и кадастровых книг, затворнический мусульманский быт не позволяли также провести возможно точную перепись населения.2 Важно отметить, что изучение данного вопроса могло производиться не иначе, как на месте и притом не отдельными офицерами, путешественниками или корреспондентами, действовавшими без всякой взаимной связи и системы, не имевшими, как правило, соответствующей подготовки, без знания языка, обычаев и нравов. Эти проблемы требовали глубокого изучения на месте людьми, заранее подготовленными и пользовавшимися известной степенью доверия и занимавшими соответствующее положение в стране. Это прекрасно понимало Российское военное ведомство, поэтому решение данной задачи в полном объеме было возможно, лишь при постоянных разведках военных агентов и сведений, регулярно представляемых офицерами русской военной миссии.3
Исследователи и современники подразделяли вооруженные силы Ирана на две части - иррегулярную и регулярную. Вплоть до начала XIX в. регулярной армии не существовало и все войско состояло из провинциальных ополчений, собираемых ханами или старшинами, и призывалось в случае крайней необходимости шахом.1 Такая структура иррегулярной армии практически не менялась в течение всего XIX в. Ополчение это, называемое «севар», т.е. верховой, состоявшее, главным образом из конницы, выставлялось кочевыми племенами. Постоянных определенных штатов и списков не существовало. В случае войны сбор ополчения происходил по шахскому фирману, в котором обычно указывалось, сколько конных и пеших воинов должно выставить лицо, получившее фирман, и куда следует явиться с ополчением.2 Учитывая обширную территорию государства, вся масса иррегулярного войска могла быть собрана только в течение нескольких месяцев после получения фирмана. По окончании войны, правительство, не способное содержать войско, из опасений беспорядков, распускало всю эту недисциплинированную массу, оставляя только необходимое количество для мирного времени.3 Косоговский характеризует персидское иррегулярное войско как «темную силу, которую нужно рассматривать как материал, который мог бы сыграть ту или иную роль в зависимости не столько от политической обстановки, сколько от того, в какие руки попадет этот разнохарактерный и нервный элемент».
Значительное место в иррегулярном войске Персии занимало также территориальное ополчение, обозначаемое русскими офицерами как милиция. Милиция набиралась и содержалась всеми пограничными округами и городами для собственной защиты. Для обозначения милиции встречаются такие термины, как «тофангчи», «шамхалчи», и «джезейльчи», т.е. стрельцы. Конная и пешая милиция комплектовалась по территориальному принципу и была предназначена для несения службы на местах. Номинально - это огромная сила, призываемая к службе при крайних обстоятельствах, а фактически «ничтожное и презренное сборище людей, вооруженных устарелым оружием и с отвращением выполняющих обязанности местной стражи».1 Милиция постоянной организации не имела. Никакого обучения не производилось. К исходу XIX в. на постоянной службе состояло не более 10 тысяч милиционеров. Милиционеры жалования не получали, этим и объясняется их состояние. По мнению современника - полковника Вышинского, персидскому правительству целесообразно было бы официально содержать милицию, так как грабежи и беспорядок в итоге причиняли урон на большую сумму.3 Начальники областей со своими конными и пешими солдатами всегда принимали участие в усмирении и отражении набегов кочевников, но, по мнению Косоговского, никогда не были искренно преданы делу и только показывали вид, что готовы оказывать услуги шаху.4 Они были непримиримыми врагами всякого порядка и общей безопасности страны и были убеждены, что только при беспорядках и смутах могли достигать своих корыстных целей.
Говоря о комплектовании иррегулярной конницы, необходимо отметить этнический состав племен, населявших Иран. Состав народонаселения Персии был чрезвычайно разнообразен. Не только целые народности, но и отдельные племена имели свою историю, свои физические и нравственные свойства и отличия. Они неизбежно проявлялись и в армии, влияя в большей или меньшей степени на характер и, отчасти, на боевую готовность отдельных ее частей. Наиболее многочисленной была иранская группа, заселявшая горный Загрос на западе, включая Фарс, прикаспийские области на севере, Мекран и Белуджистан на юге, отдельные области Восточного и Центрального Ирана. В середине XIX в. завершился процесс этнического формирования многих этносов ираноязычной группы - луров, бахтиар, курдов, и др., которые были противниками централизованной политики и неоднократно выдвигали из своей среды претендентов на шахский престол. Но их политические запросы встречали сопротивление иранцев-шиитов, чья этнополитическая значимость постепенно усиливалась. Этот этнос современники именовали «персами» или «фарсами», который составлял 60%. Вторым по численности было население тюрко-монгольского происхождения, занимавшее преимущественно северо-запад страны, хотя отдельные тюркоязычные группы (кашкайцы, афшары) проникли далеко на юг, юго-восток и восток. Косоговский называет эту группу тюрко-татарами (29%). Сравнительно малочисленной была арабская группа населения, в основном сосредоточенная на юге Хузистана и по побережью Персидского залива. Здесь многие арабы, сохранившие черты бедуинского образа жизни, вели нескончаемые войны из-за земель с соседними луро-бахтиарскими и курдскими кочевниками, и их взаимные распри во многом определяли политическую обстановку в юго-западном Иране. Как пишет В.В. Трубецкой, «племена были источником постоянных смут и усобиц в истории Ирана, олицетворяя основные центробежные силы, противостоящие процессу образования централизованной феодальной империи».4
Русская военная миссия в Иране (1879-1917 гг.)
В последней четверти XIX в., когда иранская армия представляла собой феодальное ополчение традиционного типа, русские военные инструкторы, в отличие от всех иностранный военных миссий в Персии, сумели в короткий срок создать хорошо организованную и обученную воинскую часть, ставшую впоследствии единственным боеспособным соединением иранской армии, - т.н. Персидскую казачью бригаду.
Приглашение именно русских военных специалистов в Иран не было неожиданностью. Еще в 1878 г. по пути в Европу, шах проезжал через Ереванскую губернию, где он видел подразделения русской армии, расквартированные после окончания русско-турецкой войны 1877—1978 гг. Шах был впечатлен выучкой и доблестью русских казачьих формирований и принял твердое решение переформировать часть своих голямов (кавалерию) с помощью русских военных инструкторов.
Шах официально обратился к русскому правительству с предложением прислать военных инструкторов. К этому времени англо-русские отношения в Иране характеризовались обострением противоречий. Великобритания настойчиво стремилась к расширению своего влияния, и приглашение шахом русской военной миссии вызвало крайнее раздражение англичан. Российское правительство придало вопросу направления в Иран военных инструкторов большое значение, в виду того, что они, будучи агентами, обязаны были доставлять наиболее точные сведения о персидской армии.1 Сведения о числе, составе, устройстве и расположении пехоты и кавалерии; о методах пополнения и усиления вооруженных сил, о снабжении оружием; о различных передвижениях войск, как произведенных, так и предполагаемых с объяснением истинных целей данных передвижений; о качествах и недостатках устройства и тактического обучения армии; о моральном состоянии войск; о деятельности иностранцев в Иране, в особенности же англичан.1 Далее, в случае возможного конфликта Ирана с Турцией, на военного инструктора -агента возлагалось собирание сведений о числе войск, которое Иран мог выставить для наступательных действий и т.д. Инструкция также указывала, что сведения необходимо собирать достаточно осмотрительно и тщательно избегать всего, что могло бы навлечь малейшие подозрения на русских инструкторов. Были установлены определенные сроки подачи и периодического обновления секретных сведений по административным и политическим вопросам, заслуживающим особенного внимания.
Кандидатуру главы миссии выбрал сам великий князь Михаил Павлович - наместник царя на Кавказе. На что в скором времени последовало «высочайшее соизволение со стороны его величества»3. Миссию возглавил подполковник Генерального штаба Алексей Домантович, прослуживший 12 лет в казачьей кавалерии и хорошо знакомый с ее структурой, описавший впоследствии свое путешествие по Персии в ряде статей, напечатанных в историческом журнале «Русская старина». С целью уточнения функций военной миссии, ее прав и обязанностей, ознакомления с контингентом и разработки условий найма инструкторов, командование Кавказской армии сочло целесообразным направить подполковника Домантовича в инспекционную поездку в Иран.
В последних числах ноября 1878 г. Домантович вместе с казачьим урядником выехал из Тбилиси в Иран и 15 декабря прибыл в Тегеран.5 Во время инспекционной поездки, Домантович не скрывал истинной цели своего прибытия, но избегал лишь упоминания о том, что состоит в Генеральном Штабе, и выдавал себя за казачьего офицера.6 Через неделю, по заданию военного министра мирзы Хосейн-хана Сепахсалара приступили к подсчету сумм, необходимых на содержание каждого казака и воинской части в целом. А. Домантович оказался перед сложной задачей - не располагая официальными данными, он должен был исходить из расходов, предусмотренных для русской армии. Тем не менее, он успешно справился с поручением иранского военного министра. Русский офицер прекрасно понимал, что систему казачества нельзя было применять, не адаптировав ее. В среде мусульманского, фанатичного, ни в чем не ценящего свою жизнь народа, русская военная миссия находилась в состоянии постоянного напряжения. Малейшая оплошность, замедление офицеров в выполнении необходимых поручений, могли принести зло и неприятности. В Иране, не имеющим законов, даже высшие сановники только хитростью добивались своих целей, положение миссии, имевшей дело с народом, не признававшим никакой власти, было особенно щекотливым.
Почти двухмесячные переговоры по различным вопросам деятельности миссии завершились компромиссом — 7 февраля 1879 г. Домантович подписал контракт об условиях приглашения военной миссии.1 Согласно контракту, заключенному с персидским правительством, русский инструктор с помощью трех офицеров и пяти урядников, в течение трех лет, должен был заниматься обучением персидской кавалерии, согласно существующего по данному вопросу русского регламента.2 Впрочем, ссылка на имеющиеся в России правила, не должна была приниматься буквально. Для этого в Иране не существовало необходимых данных, а именно — отсутствие обязательной службы, ее сроков и военного устава. Но персидская кавалерия по своим боевым задаткам, бесспорно, подавала надежды на дальнейшее позитивное развитие.
Военная миссия в составе трех казачьих офицеров и пяти урядников, служивших в Кубанском и Терском казачьих войсках, 7 мая 1879 г. прибыла в Тегеран. Командиру бригады было предложено сформировать казачий конный полк в 400 человек.1 Предварительно шах велел составить годовой бюджет полка с учетом жалования личного состава, питания, обмундирования, вооружения, снаряжения и содержания лошадей. Домантович определил необходимую сумму в 126 тыс. рублей. Сюда не вошла сумма жалования персидским офицерам, размер которой не был четко определен и находился в зависимости от знатности племени, из которого он происходил. Шах утвердил бюджет и дал указания незамедлительно приступить к формированию казачьего конного полка. Однако возникли непредвиденные трудности. Еще во время инспекционной поездки Домантовича и Иран, как мы говорили, было решено организовать казачью часть на базе шахских голямов, но впоследствии шах изменил решение. По заключению полковника В.А. Косоговского, не последнюю роль здесь сыграли военный министр и командир корпуса голямов Ала од-Доуле, которые были против передачи голямов под командование Домантовича.3 Вместо обещанных голямов командир бригады получил 400 мохаджеров. По мнению Домантовича, это было сделано с целью поставить новое дело в такие условия, при которых невозможно достижение успеха.4 Мохаджеры - потомки известных мусульманских родов, переселившиеся с Кавказа во время русско-персидских войн. Они имели значительные привилегии по сравнению с другими народностями Ирана. Мохаджеры, не имея почти никаких воинских обязанностей, получали довольно большое жалование и были обязаны по первому требованию шаха выставлять определенное число всадников. Репутация их как самого неспокойного, в корне испорченного бездеятельностью войска, была небезосновательной. Все, не исключая самого шаха, были убеждены в полнейшей их негодности к службе, а так же невозможности подчинить их.5 По замечанию Домантовича, «такого рода личности явились в полк с разными претензиями, в особенности же их офицеры, которые, за весьма редким исключением, ничем решительно не отличаются от простых всадников и столь же далеки от понятия о качествах, требуемых их положением».1 Следствием данного состояния являлось, что, с одной стороны, полк представлялся вполне устроенным с определенным порядком исполнения всех служебных полномочий. С другой стороны, неравенство в положении служило причиной, препятствующей подчинению их одному внутреннему распорядку. Русский инструктор понимал, что в Иране, где все преимущества основывались на материальных средствах, где возможность есть два раза в день плов, составляла прерогативу на неоспоримое более высокое положение в обществе, это неравенство служило большим препятствием к воинскому сплочению. Поэтому первое же жалование всадникам, если размер его не будет одинаковым, мог быть причиной беспорядков и дезертирства.
