Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Русское присутствие в Палестине во 11-й половине XIX в.: движущие силы, успехи и недостатки
1.1. Общая характеристика ситуации в середине XIX в. 26-31
1.2. Анализ причин кризиса и конфликта интересов 31-43
Глава 2. Архимандрит Антонин: биография церковного ученого и дипломата. Проблемы научной реконструкции
2.1. Духовная школа и причины принятия монашества 46-56
2.2. Представитель Русской Церкви и культуры на греческом Востоке: первые опыты (1850-1860) 56
2.3. Константинополь: церковно-политический синтез (1860-1865) 68-74
2.4. Начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1865- 75-83
1894)
Глава 3. Проблемы взаимодействия русских церковных и светских учреждений в Иерусалиме. 1865-1894 гг.
3.1. Отношения РДМ, консульства и Палестинской комиссии (1865- 84-96 1872)
3.2. Борьба за сохранение Миссии (1873-1881) 96-136
3.3. Русская Духовная Миссия в Иерусалиме и Императорское Православное Палестинское Общество (1882-1894)
Глава 4. Паломничества членов царской семьи в контексте русской дипломатии па Востоке
4.1. Великий князь Константин Николаевич и начальная стадия палестинского проекта (1859-1872) 157
4.2. Расцвет русского присутствия в Святой Земле (императрица Мария Александровна и великокняжеские паломничества 1880-х гг.) 181
4.3. Угасание интереса к Ближнему Востоку: великий князь Александр Михайлович (1889) и несостоявшийся приезд наследника-цесаревича (1890) 182
Глава 5. Русская Палестина как важнейший фактор духовного, научного и культурного присутствия в Святой Земле
5.1. «Антониновский» период в истории русских археологических исследований в Палестине 189
5.2. Архитектурно-строительные проекты Русской Духовной Миссии в 1865-1894 гг. 204
5.3. Сакральное пространство Русской Палестины (по материалам дневника архимандрита Антонина) 215
Заключение 232-236
Список использованных источников и литературы 236-257
Список сокращений 258
- Анализ причин кризиса и конфликта интересов
- Представитель Русской Церкви и культуры на греческом Востоке: первые опыты (1850-1860)
- Борьба за сохранение Миссии (1873-1881)
- Расцвет русского присутствия в Святой Земле (императрица Мария Александровна и великокняжеские паломничества 1880-х гг.)
Введение к работе
Актуальность темы диссертации. Проблематика работы в одинаковой мере относится к нескольким актуальным направлениям современного научного исследования: истории государственно-конфессиональных отношений в императорской России, русской светской и церковной политики и дипломатии на Ближнем Востоке, межрелигиозных и межцивилизационпых связей и контактов. Различные аспекты проблемы настолько тесно связаны и переплетены в исторической реальности, что конкретный анализ невозможен без комплексного изучения всей сложной межведомственной системы русского присутствия в регионе с ее взаимодействиями и противовесами. Современный научный анализ представляется тем более необходимым, что данный аспект практически не затрагивался в отечественной историографии.
В центре диссертационного исследования находится деятельность выдающегося представителя Русской Православной Церкви синодального периода архимандрита Антонина (Капустина; 1817-1894). Крупный ученый, византинист и востоковед, археолог, археограф и нумизмат, член многих научных обществ в России и за рубежом Антонин недостаточно известен в российском научном сообществе. Настоятель посольских церквей в Афинах (1850-1860) ив Константинополе (1860-1865), в течение почти тридцати лет начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1865-1894), Антонин еще при жизни стал одной из _ знаковых и бесспорных фигур на Христианском Востоке; уважение к его памяти и наследию и сегодня объединяет людей светских и церковных, представителей разных наций и религий. Этим определяется важность изучения опыта жизни и служения Антонина, его вклада в межцерковные связи, просвещение и культуру.
Особую актуальность исследованию придает геополитический и историко-культурный фактор, поскольку внешнеполитическое, духовное и культурное влияние России и Русской Церкви в Святой Земле в значительной степени сохраняются благодаря созданной архимандритом Антониной Русской Палестине.
Объектом исследования является история русского церковного и светского присутствия, взаимоотношения российских учреждений на Ближнем Востоке.
Предмет исследования - многогранная и плодотворная деятельность Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и ее начальника архимандрита Антонина (Капустина) в последней
трети XIX в.
Цель исследования - комплексный анализ истории и деятельности русских светских и церковных учреждений в Палестине во второй половине XIX в, с преимущественным вниманием к личности архимандрита Антонина на основе корпуса его официальных и личных документов.
Для достижения указанной цели, с учетом степени изученности темы, диссертант ставит и решает следующие задачи:
выявление специфики деятельности русских светских и церковных учреждений в осуществлении присутствия России в Святой Земле и ближневосточном регионе;
проведение конкретного анализа деятельности РДМ и других российских учреждений по созиданию Русской Палестины;
изучение биографии и мировоззрения архимандрита Антонина, определивших логику поведения и особенности его научной, церковно-дипломатической и хозяйственной работы;
оценка роли личности в системе отношений и взаимодействий церковных и светских учреждений.
Хронологические рамки исследования определяются временем, когда начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме состоял архимандрит Антонин (1865-1894 гг.) -период, который историки справедливо считают временем расцвета не только Миссии, но и русского влияния в целом. Потребности раскрытия тех или иных проблем заставляли диссертанта выходить за указанные рамки.
Источниковая база исследования. В диссертации использован обширный круг источников различного происхождения: законодательные и нормативные акты, дипломатическая переписка, материалы официального делопроизводства Св. Синода и Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, источники личного происхождения (дневники, мемуары, записки, письма). При написании работы диссертантом привлечены новые, практически не использованные историками, материалы: дневник архимандрита Антонина - важнейший источник по истории русского присутствия в Святой Земле; документы архива Русской Духовной Миссии в Иерусалиме; собранные и опубликованные диссертантом корреспонденции архимандрита Антонина из Иерусалима. Использованы такие категории документов как материалы семейной переписки и домашние предания. Значительная часть источников впервые введена в научный оборот.
О дневнике Антонина следует сказать особо. В течение ряда лет диссертант участвует в работе по изучению и подготовке научного комментированного издания этого уникального по многогранности
и информативности исторического памятника, источниковедческий ресурс которого практически не использован1.
Оригинал дневника хранится в РГИА (Собрание Св. Синода. Ф. 834, оп. 4, ед. хр. 1118-1132; 14 томов, от 204 до 456 лл. каждый). Описание томов и их содержания, хотя и не всегда точное, было сделано М.А. Салминой2. Для задач настоящего диссертационного исследования наиболее важны последние семь томов, содержащие дневник за палестинский период жизни Антонина (1865-1894): том 8 (335 л., 1865-1868 гг.); том 9 (304 л., 1869-1872 гг.); том 10 (337 л., 1873-1876 гг.); том 11 (325 л., 1877-1879 гг.); том 12 (315 л., 1880-1882 гг.); том 13 (410 л., 1887-1890 гг.) и том 14 (300 л., 1891-5 января 1894 г.). Том, который должен был включать дневниковые записи 1883-1886 гг., в РГИА отсутствует. Это привело к сбою в архивной нумерации последних томов: автор дневника называл нынешний архивный 14-й том пятнадцатым, нынешний 13-й, соответственно, четырнадцатым, а утраченный в комплекте РГИА том — тринадцатым3. Все тома, за исключением последнего, переплетены. На кожаных корешках оттиснуты орнамент и надпись «Дневник» с указанием инициалов автора «А. К.» и обозначением лет, описываемых в данном томе.
В архиве Императорского Православного Палестинского Общества сохранились копии дневника за 1866, 1868, 1870 и 1881 гг.4. В отличие от оригинала, списки ИППО, писарские или машинописные, переплетены погодно и снабжены именными (некоторые и географическими) указателями. На корешке каждого тома - надпись золотым тиснением: «Дневник архимандрита -Антонина 1866» (аналогично на каждом из переплетов указан соответствующий год). В левом верхнем углу на лицевой крышке переплета - наклейка с шифром библиотеки Палестинского Общества. На внутренней стороне, также в левом верхнем углу, наклейка с экслибрисом Общества (переплетенные буквы П и О).
1 Антонин (Капустин), архимандрит. «Жаль мне до смерти всего про
шедшего». (Страницы из Дневника архимандрита Антонина (Капустина).
Подготовка текста Р.Б. Бутовой. Предисл. и комм. Р.Б. Бутовой и
Н.Н. Лисового // Россия в Святой Земле. Документы и материалы. Т. II.
М., 2000. С. 544-588; Бутова Р.Б. Дневник архимандрита Антонина (Ка
пустина) как исторический источник // Родное и вселенское. М., 2006.
С. 58-81.
2 Салмина М.А. Дневник архимандрита Антонина (Капустина) // ТОДРЛ.
Т. 27. Л., 1972. С. 420-430.
3 Салмина М.А. Дневник архимандрита Антонина (Капустина). С. 421.
См. также: Антонин (Капустин), архимандрит. «Жаль мне до смерти
всего прошедшего». С. 546-547.
В Санкт-Петербурге, в Музее истории религий, хранятся такие же, переплетенные списки за другие годы, в том числе, за 1883-1886 гг.5, т.е. как раз соответствующие содержанию не достающего в РГИА тома. Таким образом, весь объем дневниковых записей Антонина может быть восстановлен. Еще два тома в списках ИППО - за 1873 и 1879 гг. — находятся ныне в Отделе рукописей БАН6. Оба тома снабжены машинописными указателями имен и географических названий.
Дневник — источник разнообразных сведений по истории русского присутствия в Святой Земле. Во-первых, это незаменимый, хотя и не всегда до конца откровенный источник для анализа внутренних противоречий в работе российских духовных и светских учреждений, позволяющий вскрыть внутреннюю логику принятия тех или иных решений и конкретные механизмы их осуществления. Во-вторых, — «ежедневник» личных и служебных контактов архимандрита с духовенством Греческой Патриархии, заинтересованный «свидетель» складывающихся и нескладывающихся отношений с представителями других конфессий в Иерусалиме. В-третьих, это летопись формирования так называемого «вакуфа Антонина» и других его земельных приобретений в Палестине. В ряде случаев, эти свидетельства (описание конкретных объектов русской собственности и история их приобретения) могут иметь характер юридического документа. В-четвертых, дневник содержит уникальные и весьма подробные рассказы о паломничестве в Святую Землю известных исторических лиц: членов царской семьи, крупных церковных и государственных деятелей и др. В-пятых, дневник важен также как исключительный человеческий документ, позволяющий реконструировать биографию, личность и характер его автора. Он является источником для восстановления «трудов и дней», то есть биобиблиохроники, отца Антонина. Записи в дневнике раскрывают характер и интересы их автора, который был чрезвычайно одаренным и разносторонним человеком.
Другим важнейшим источником является эпистолярное наследие о. Антонина, также использованное историками далеко не в полной мере. Основной корпус официальной переписки архимандрита сохранился в собрании Св. Синода (РГИА Ф. 796. Канцелярия Св. Синода; Ф. 797. Канцелярия Обер-Прокурора Св. Синода) и Архиве внешней политики Российской Империи (Ф. 142. Оп. 497.
5 Музей истории религии, Санкт-Петербург. Шифр: И.П.П.О. Б. IV.
№ 853/25-853/28.
6 ОРРК БАН. Текущие поступления, 1382-1383.
Греческий стол; Ф. 180. Оп. 517/2. Посольство в Константинополе; Ф. 337/2. Оп. 873. РИППО (Императорское Православное Палестинское Общество).
Огромное значение для исследования поставленной темы имеет архив Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (АРДМ), находящийся ныне в Русском Горненском монастыре. Изучение архива показывает, что архивные дела были сформированы после смерти о. Антонина, в начале XX в. В большинстве случаев при формировании дел, не были соблюдены ни хронологический, ни предметный, ни именной принципы. Не выделены фонды, листы дел не пронумерованы. В одном деле встречаются рядом документы самого различного времени и происхождения. Между тем, ценность сохранившихся в архиве источников чрезвычайна. Здесь храгатся копии и отпуски важнейших документов и писем Антонина — донесения и представления в Св. Синод и в МИД, переписка с высочайшими особами и государственными деятелями, с митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым), с Иерусалимской Патриархией, с руководством Палестинского Общества, с различными научными учреждениями (духовными академиями, Русским археологическим обществом, Одесским Обществом истории и древностей, Московским обществом любителей духовного просвещения, Уральским Обществом любителей естествознания, Киевским Церковно-археологическим обществом). Интереснейшие сведения содержатся в переписке Антонина с жертвователями — министром П.П. Мельниковым, Соликамским купцом А.В. Рязанцевым, многочисленными паломниками из российских губерний. Особый блок составляет переписка с родными — родителями, братьями, племянниками, а также друзьями и однокашниками по семинарии и Академии.
Большой массив писем и документов хранится в упоминавшемся выше фонде А.А. Дмитриевского в Отделе рукописей РНБ. Здесь, в частности, находятся материалы переписки Антонина с обер-прокурором Св. Синода К.П. Победоносцевым, с афонским археографом монахом Азарией, архимандритом Леонидом (Кавелиным), архимандритом Филаретом (Филаретовым), Н.П. Игнатьевым, А.Н. Карцевым, П.П. Мельниковым и др. Присутствуют письма Антонина и в других личных фондах Отдела: В.В. Болотова (Ф. 88), А.С. Норова (Ф. 531), И.В. Помяловского (Ф. 608. Оп.1).
Среди иностранных архивохранилищ, в которых находятся документы Антонина, необходимо отметить Институт рукописей Национальной библиотеки Украины им. В.И. Вернадского (ИР НБУ, Киев). Здесь, в составе коллекции, переданной архиву
учеником Дмитриевского В.И. Барвинком (Ф. XIII), сохранилось большое количество писем Антонина (и к нему), касающихся строительства и украшения храмов в Святой Земле, хозяйственной и финансовой деятельности, переписка с благотворителями.
Источниковедческая ценность эпистолярного наследия Антонина определяется не только статусом и историческим значением многих его адресатов и корреспондентов, не только важностью обсуждаемых проблем и тем, но и масштабом личности автора, выражавшимся в языке, стиле, самом уровне обсуждения, который особенно ценился его конфидентами.
При работе над диссертационным исследованием нами были также широко использованы опубликованные источники.
Личные и служебные документы Антонина начали публиковаться уже вскоре после его кончины. Фрагменты дневника печатались В.Н. Хитрово в «Сообщениях ИППО»7, письма к митрополиту Филарету были выявлены и изданы А.И. Львовым8. Некоторые материалы, относящиеся к семинарским годам Антонина, опубликовал его младший брат пермский краевед М.И. Капустин9. В Трудах Киевской Духовной Академии появились письма Антонина к его другу по Екатеринославской семинарии протоиерею Серафиму Серафимову10.
Изучение русского присутствия на Ближнем Востоке, деятельности и взаимоотношений церковных и светских властей, в том числе документального наследия Антонина, вступило в новую
7 Из автобиографических записок бывшего начальника Русской Духовной
Миссии в Иерусалиме о. архимандрита Антонина // Сообщения ИППО.
СПб., 1899. Т. 10, янв.-февр. С. 9-29; Освящение Троицкого собора. Из
дневника архимандрита Антонина // Сообщения ИППО. 1901. Т. XII.
Вып. 1. С.73-75; Низложение Иерусалимского Патриарха Кирилла (днев
ник покойного начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме о.
архимандрита Антонина) // Сообщения ИППО. СПб., 1901. Т. 12. Вып. 1.
С. 75-84.
8 Письма архимандрита Антонина к митрополиту Московскому Филарету
// Христианское чтение. СПб., 1899. Вып. 10. С. 628-652. То же: Львов А.И.
Письма духовных и светских лиц к митрополиту Филарету (с 1812 по
1867 гг.). СПб., 1900. С. 473-497.
9 Капустин М.И. Поэзия и проза в старой Пермской семинарии // Труды
Пермской ученой архивной комиссии. Вып. IV. 1901. С. 5-69.
10 Письма архимандрита Антонина (Капустина) к протоиерею Серафиму
Антоновичу Серафимову/ Сообщ. Л. М. // Труды Киевской Духовной Ака
демии. Киев, 1906. № 8-9. С. 680-710; № 10. С. 108-135; № 11. С. 361-382.
фазу с изданием двухтомника «Россия в Святой Земле» . Ряд документов и фрагментов дневника были опубликованы в последующие годы12. Особый источниковедческий интерес представляют собранные, прокомментированные и опубликованные нами статьи и корреспонденции архимандрита из Иерусалима13. В ближайшее время выходит отдельным изданием дневник за 1881 г.14
В целом, имеющаяся источниковая база обеспечивает необходимую основу для получения достоверных выводов и позволяет решить задачи, поставленные в диссертации.
Историография и степень изученности проблемы. Объем написанного об Антонине в отечественной и зарубежной историографии не так велик. Его деятельность и наследие не стали до сих пор темой специального исторического исследования. Единственная посвященная ему книга на русском языке -биографический очерк, принадлежащий бывшему начальнику РДМ архимандриту Киприану (Керну), изданный в 1934 г. в Белграде и во многом устаревший1 . Не говоря о том, что автор, работавший в
11 Россия в Святой Земле. Документы и материалы. Т. I-1I. 2000. / Сост.,
подг. текста, вступ, статья, комм. Н.Н. Лисового. Опубликовано 40 писем
о. Антонина.
12 Лисовой Н.Н. Архимандрит Антонин (Капустин) — исследователь
синайских рукописей. (По страницам дневника) // Церковь в истории
России. Сб. 4. М, 2000. С. 197-225. — Публикация дневника за время
пребывания на Синае (1870): С. 208-225; «Жаль мне до смерти всего
прошедшего». (Страницы из Дневника архимандрита Антонина
(Капустина)) / Подг. текста Р.Б. Бутовой. Предисл. и комм. Р.Б. Бутовой и
Н.Н. Лисового // Россия в Святой Земле. Документы и материалы. Т. II.
М., 2000. С. 544-588; Пребывание великих князей Сергия Александровича,
Павла Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны в
Иерусалиме в 1888 г. Из дневника архимандрита Антонина за 28 сентября
- 6 октября // Строительство церкви Святой Марии Магдалины на
Елеонской горе в Иерусалиме в фотографиях из альбома Русской
Духовной Миссии в Иерусалиме. 1885-1888 / Сост.: Вах К.А.,
Вздорной Г.И., Лисовой Н.Н. М., 2006. С. 112-119; Бутова Р.Б. Записка
архимандрита Антонина (Капустина) по делу Русской Духовной Миссии в
Иерусалиме (1880) // Православный Палестинский сборник. Вып. 106. М.,
2008. С. 273-288.
13 Антонин (Капустин), архимандрит. Из Иерусалима. Статьи, очерки,
корреспонденции. 1866-1891. / Сост., комм., вступ, статья. Р.Б. Бутовой.
М., 2010. 512 с.
14 Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник. 1881 / Изд. подготовили
Н.НЛисовой, Р.Б. Бутова. М., 2010.
15 Киприан (Керн), архимандрит. Отец Антонин (Капустин), архимандрит
условиях эмиграции, не имел возможности использовать архивных материалов, оставшихся в России - в том числе дневников Антонина (о. Киприан даже не был уверен в их сохранности)16, отметим, что и доступный ему иерусалимский архив Миссии был использован весьма дозировано: в основном, изложение строится на печатных источниках. Несмотря на то, что книга вызвала обоснованные упреки современников — прежде всего, в том отношении, что внутренний мир Антонина в известной степени препарировался о. Киприаном «под себя», с перенесением на героя психологической и ментальной специфики «серебряного века», она остается не только основным источником для научных и популярных сочинений об Антонине, но и - по художественным своим достоинствам - одним из лучших русских сочинений в жанре духовной биографии.
Четверть века спустя, в СССР, в Ленинградской Духовной Академии, появляется другой важный труд - кандидатское сочинение митрополита Никодима (Ротова), тогда архимандрита, начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1959)17. В ней большое внимание уделено о. Антонину и его времени. Огромной заслугой автора является широкое использование в работе документальных материалов Архива РДМ в Иерусалиме. Книга почти полностью построена на архивных данных, впервые введенных в научный оборот. В связи со спецификой доступа к материалам Архива РДМ монография митрополита Никодима до самого недавнего времени сохраняла для исследователей характер первоисточника. Но автору книги остались, напротив, совершенно неизвестны государственные архивы — фонд Св. Синода в Ленинграде (ныне в РГИА, С.-Петербург), Архив внешней политики России в Москве, отделы рукописей ГБЛ (ныне РГБ) и ГПБ (ныне РНБ), что существенно обеднило общую картину.
Единственная зарубежная монография об о. Антонине принадлежит греческому историку К.К. Папулидису'8. Несомненным достоинством книги является использование в ней
и начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1817-1894 гг.). Белград, 1934. Репринт: М., 1997, 2005. Он же. Памяти архим. Антонина. Париж, 1955.
16 Киприан (Керн), архимандрит. Отец Антонин (Капустин). С. 7.
17 Никодим (Ротов), архимандрит. История Русской Духовной Миссии в
Иерусалиме. Серпухов, 1997.
18 ПакоиХідцс, К.К. 'О 'EXlqviKoq Koajio<; too Avxcovivov Катгойото (1817-
1894). їицРоХц отцу ПоАшкг| щс, Vaamq crrrj Хріоткшкт| AvotoXt] то 19о
Aicava. saacAovucr], 1993.
дневника Антонина, с рукописью которого ученый работал в ЦГИА, но «греческий мир», вынесенный автором в заглавие, понимается им, к сожалению, достаточно узко: 10-летнему периоду пребывания архим. Антонина в столице Греции отведено в монографии больше места, чем 35-летней эпопее его деятельности в Константинополе и Иерусалиме.
Все три указатше монографии на сегодняшний день во многом устарели, не учитывают большей части необходимого для полноценного анализа корпуса источников (в том числе такого важнейшего как дневник Антонина) и несут на себе — каждая по своему — печать ограниченности и субьективизма конфессионального, этнокультурного или психологического характера.
Из дореволюционной отечественной «антонинианы» необходимо назвать, прежде всего, прижизненные статьи В.Н. Хитрово19, справку В.Г. Васильевского в «Словаре» Венгерова20 и библиографию трудов о. Антонина, составленную СИ. Пономаревым21. Необходимо иметь в виду, что библиограф зафиксировал только те работы, которые ему показал или прислал в оттисках автор. В переизданном нами, исправленном и уточненном, варианте пономаревской библиографии их было 10722. При подготовке издания иерусалимской публицистики Антонина, мы смогли пополнить список его прижизненных публикаций до 144 работ23.
Следует отметить также работы известного историка-византиниста А.А. Дмитриевского24. Лично хорошо знавший
Хитрово В.Н. Русские владения в Святой Земле // Нива. 1885. № 34. С. 812-816; Он же. Раскопки на Русском месте близ храма Воскресения в Иерусалиме, произведенные под руководством архимандрита Антонина // Православный Палестинский сборник. Т. III. Вып. 1. 1884. С. I-XII; Он же. Юбилей начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина // Сообщения ИППО. 1891. Т. 2. С. 46-55.
Васильевский В.Г. Антонин, архимандрит // Венгеров С.А. Критико-библиографический словарь русских писателей и ученых. Т. I. СПб., 1889. С. 629-635.
21 Пономарев СИ. Памяти отца архимандрита Антонина // Труды
Киевской Духовной Академии. 1894. Т. 3. С. 636-652.
22 Пономарев СИ. Памяти отца архимандрита Антонина. (Хронологиче
ский список сочинений и переводов его). Подг. к печ. и предисл. Р.Б. Бу
товой // Богословские труды. М., 2001. С. 239-251.
23 Антонин (Капустин), архимандрит. Из Иерусалима. С. 480-495.
24 Дмитриевский А.А. Начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме
архимандрит Антонин (Капустин) как деятель на пользу Православия на
Востоке, и в частности в Палестине. (По поводу десятилетия со дня его
Антонина, неоднократно посетивший Святую Землю, а впоследствии долгие годы занимавший пост секретаря ИППО, он стал непревзойденным знатоком истории русского присутствия на Востоке и его главных деятелей. Профессиональная подготовка и вкус к работе с документом позволили Дмитриевскому широко привлекать архивные материалы, многие из которых копировались и отлагались в собственном архиве ученого.
Большой интерес представляют публикации, посвященные отдельным сторонам и направлениям деятельности Антонина, — например, оценка его археологического вклада в трудах известных археологов25. Популярность начальника Миссии в Иерусалиме способствовала тому, что его имя фигурирует в подавляющем большинстве паломнических и мемуарных изданий, начиная с 1870-х гг., сведения которых в ряде случаев важны для воссоздания общей картины26.
В советское время литература о создателе Русской Палестины пополнилась лишь несколькими публикациями. Наиболее важны работы археографического характера — М.А. Салминой и
кончины) II Сообщения ИППО. 1904. Т. XV. Вып. 2. С. 95-148; Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века. 1882-1907. СПб., 1907; Граф Н.П. Игнатьев как церковно-политический деятель на' Православном Востоке. (По неизданным письмам его к начальнику Русской Духовной Миссии в Иерусалиме о. архимандриту Антонину Капустину) // Сообщения ИППО.1909. Т. XX. Вып. 1. С. 84-101; Вып. 3. С. 378-398; Вып. 4. С. 522-564. Отд. отт.: СПб., 1909; Бет-Джальская женская учительская семинария и посещение ее Блаженнейшим Патриархом Иерусалимским Дамианом // Сообщения ИППО. 1911. Т. XXII. Вып. 1. С. 65-73; Памяти библиографа и вдохновенного певца Святой Земли СИ. Пономарева (По переписке его с о. архимандритом Антониной и В.Н. Хитрово). Петроград, 1915.
25 Олесницкий А.А. Святая Земля. Отчет по командировке в Палестину и
прилегающие к ней страны. 1873-1874. Т. 1-2. Киев, 1875, 1878; Покров
ский Н.В. Раскопки на Русском месте в Иерусалиме // Христианское Чте
ние, 1886, № 2; Кондаков Н.П. Археологическое путешествие по Сирии и
Палестине. Спб., 1904; Ростовцев М.И. Русская археология в Палестине //
Христианский Восток. 1912. Т. 1. Вып. III.
26 См., например: Парфений (Агеев), иеромонах. Вторичное мое странствие
во Святый Град Иерусалим и Во Святую Гору Афонскую в 1870-1871 гг. //
Душеполезное чтение. 1872. Ч. 2. № 2; Логвинович В. Путешествие во
Святую Землю и другие места Востока. Из паломнического дневника
Киев, 1873; Хитрово В.Н. Неделя в Палестине. СПб., 1876. Изд. 2. 1879;
Елисеев А.В. С русскими паломниками на Святой Земле весною 1884 года.
СПб., 1885; Смышляев Д.Д. Воспоминания о Востоке. Пермь, 1890;
Марков ЕЛ. Путешествие по Святой Земле. Ч. I. СПб., 1891.
Б.Л. Фонкича . Ряд статей появился в изданиях Русской Православной Церкви28.
Возвращение из небытия имени и наследия великого русского подвижника происходит в последние годы. Имею в виду, прежде всего, публикации Н.Н. Лисового, Л.А. Герд и Р.Б. Бутовой29.
Многогранные интересы Антонина распространялись, помимо богословских наук, на археологию, археографию, нумизматику, палеографию, даже астрономию и фотографию. Соответственно, в литературе появляется целый спектр специальных работ, посвященных тому или иному направлению его деятельности — в области археографии30, нумизматики31, археологии32. Вместе с тем,
l1 Салмина М.А. Дневник архимандрита Антонина (Капустина) // Труды отдела древнерусской литературы. Т. XXVII. Л., 1972. С. 420-430; Фонкич Б.Л. Антонин (Капустин) как собиратель греческих рукописей // Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сб. 3. М., 1983. С. 368-379.
28 См., например: Исайя (Белов), иеромонах. Исследования архимандрита
Антонина (Капустина) на Синае // Богословские труды. Сб. 26. М.. 1985.
С. 326-333; Филиппов М.В. О научной и литературной деятельности
архимандрита Антонина (Капустина) // Богословские труды. Сб. 27. М.,
1986. С. 212-219.
29 Лисовой Н.Н. Русская Духовная Миссия в Иерусалиме: история и
духовное наследие // Богословские труды. Сб. 35. К 150-летгао РДМ в
Иерусалиме (1847-1997). М, 1999. С. 36-51; Герд Л.А. Архимандрит
Антонин (Капустин) и его научная деятельность (по материалам
петербургских архивов) // Рукописное наследие русских византинистов в
архивах Санкт-Петербурга / Под ред. И.П. Медведева. СПб., 1999. С. 8-35;
Лисовой Н.Н. Архимандрит Антонин (Капустин) и строительство церкви в
память императрицы Марии Александровны в Гефсимании на Елеонской
горе // Строительство церкви святой Марии Магдалины на Елеонской горе
в Иерусалиме в фотографиях из альбома Русской Духовной Миссии в
Иерусалиме. 1885-1888. М., 2006. С. 9-20; он же. Русское духовное и
политическое присутствие на Ближнем Востоке в XIX—нач. XX века. М.,
2006; Бутова Р.Б. Дневник архимандрита Антонина (Капустина) как
исторический источник // Родное и вселенское. М., 2006. С.58-81; Она же.
Архимандрит Антонин (Капустин) на Православном Востоке: Афины-
Константинополь-Иерусалим // Труды Первого российско-греческого
форума «История российско-греческих отношений и перспективы их
развития в XXI веке» (Афины, 8-9 октября 2008 г.). М.-Афины, 2009.
С. 10-17.
Фонкич Б.Л. О судьбе Киевских глаголических листков // Советское славяноведение. 1972. № 2. С. 82-83; Німчук В.В. Київські глаголичні листки. Київ, 1983; Дмитриевский А.А. Наши коллекционеры рукописей и старопечатных книг профессор В.И.Григорович, епископ Порфирий (Успенский) и архимандрит Антонин (Капустин) / Публ. с комм. Ф.Б. Полякова и Б.Л. Фонкича // Byzantinorussica. 1994.Т. І. С. 165-197.
остаются недостаточно изученными вопросы, связанные с научным творчеством Антонина как византиниста, историка-литургиста, проповедника, не освещена в литературе его культурно-просветительная и благотворительная деятельность. Настоятельно необходимой и актуальной представляется подготовка обобщающих трудов, посвященных выяснению главного вопроса - роль начальника Миссии в формировании Русской Палестины как уникального феномена отечественной духовности и культуры.
Методологическая основа исследования. Методологическую базу исследования составляет совокупность общенаучных и конкретно-исторических методов. Диссертация основана на принципах историзма, системного анализа и научной объективности, позволяющих комплексно изучить поставленную проблему с учетом современных методик исторического исследования. Принцип историзма предполагал рассмотрение проблематики история РДМ и русского духовного присутствия на Востоке в контексте политической и социальной истории России, эволюции политической системы и государственных институтов, в частности Министерства иностранных дел.
В работе использованы методы, носящие традиционный
Гурулева В.В. Архимандрит Антонин как нумизмат // Государственный Эрмитаж. Нумизматический сборник 1998. К 80-летию В.М. Потина. СПб., 1998. С. 235-243; Она же. Русские коллекционеры памятников нумизматики на Православном Востоке. (Вторая половина XIX - начало XX века) // Пилигримы. Историко-культурная роль паломничества. К XX Международному конгрессу византинистов 1991 г. / Под ред. В.Н. Залесской. СПб., 2001. С. 165-178.
32 Loukianoff Elisabeth. Le musee du Counvent rasse du Mont des oliviers a Jerusalem//Bulletin de l'Institut d'Egypte. T. XIII. 1930-1931. P. 97-101. PI. I-VIII; Albright W.F. The Discovery of an Aramaic Inscription Relating to King Uzziah II Bulletin of the American Schools of Oriental Research. № 44. 1931. P. 8-10; Stone M.E. Apocrypha, Pseudepigrapha and Armenian Studies. Collected Papers. 2006. Volume II. P. 655; Дмитревский СМ. Русские раскопки на Елеонской горе. М., 2006; Гурулева В.В. «В Палестине скоро будет русский музей» (Музей архимандрита Антонина в Иерусалиме) // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. XXX. СПб., 2007. С. 384-395; Лисоеой Н.Н., Бутова Р.Б. Порог Судных Врат: к 125-летию открытия // Православный паломник. 2008. № 3. С. 66-71; Бутова Р.Б., Лисоеой Н.Н. К истории русских археологических исследований в Иерихоне // Российская археология. 2009. № 3. С. 153-161; Беляев Л.А., Бутова Р.Б., Лисоеой Н.Н. Археологические памятники Русской Палестины по архивным материалам 1870-1910-х годов //Российская археология. 2009. № 4. С. 46-57.
общенаучный характер: описательный, хронологический, биографический, которые соответствуют поставленным целям и задачам. Ключевое значение имеет историко-генетический метод, позволяющий проследить исследуемые явления в динамике, а также сравнительно-исторический, дающий возможность сопоставить возможные подходы к решению изучаемых проблем. При анализе нарративных источников в работе также применялся метод исторической реконструкции.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
Впервые монографически, с использованием новых документов и материалов, исследуется жизнь и деятельность выдающегося деятеля Русской Церкви и дипломатии на Ближнем Востоке начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина (Капустина).
Комплексно изучаются проблемы, находящиеся в пограничной области истории государственно-конфессиональных отношений, российской внешней политики на Ближнем Востоке, межрелигиозных и межкультурных связей и контактов.
При написании диссертации был привлечен по возможности полный корпус как опубликованных, так и новых, выявленных и проанализированных диссертантом источников, в том числе из зарубежных архивов. Системный анализ различных категорий источников позволил преодолеть ряд сложившихся стереотипов при реконструкции жизненного пути и служебной деятельности архимандрита Антонина, а также сложной картины взаимоотношений русских учреждений на Ближнем Востоке.
Впервые использован в качестве полноценного и многогранного источника такой уникальный памятник, как многотомный неопубликованный дневник архимандрита Антонина, представляющий летопись жизни РДМ, греческой Иерусалимской Патриархии, русской колонии в Палестине, с огромным количеством сведений о представителях других наций и конфессий. Это позволило по-новому представить научную биографию и мировоззрение Антонина, его значение в формировании Русской Палестины и в истории Русской Церкви и русской культуры в целом.
На материале истории и эволюции русских учреждений за границей, в частности, в Палестине, обоснована и продемонстрирована необходимость привлечения и изучения личностных характеристик действующих лиц как одного из определяющих факторов в истории.
Вскрыты причины и факторы постоянно возникавших острых проблем во взаимодействии светских и церковных властей
в Иерусалиме.
Практическая значимость диссертации. Результаты диссертационного исследования представляют интерес для ученых, занимающихся как историей Русской Православной Церкви, так и историей внешней политики России второй половины XIX в. Они могут быть использованы в научной работе и преподавательской деятельности - при разработке лекционных и специальных курсов по истории России и Русской Православной Церкви второй половины XIX в., историографии, спецкурсов по истории внешней политики и русского присутствия на Ближнем Востоке. Многие выводы диссертации могут быть полезны для практической работы российских дипломатов и церковных представителей в Святой Земле, а также для широкого круга востоковедов и исследователей Палестины.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования получили отражение в подготовленной и изданной автором книге историко-публицистических работ архимандрита Антонина «Из Иерусалима», научных статьях и докладах на международных и российских конференциях и семинарах: «Создатель Русской Палестины. К 190-летию со дня рождения архимандрита Антонина (Капустина)» (Москва, 2007), «От Перми до Иерусалима. Труд и подвиг Д.Д. Смышляева» (Пермь, 2008), «Архивное востоковедение» (Москва, 2008), Первый и Второй российско-греческие форумы гражданских обществ «История российско-греческих отношений и перспективы их развития в XXI веке» (Афины, 2008; Петербург, 2009), «Инок Парфений (Агеев) и русская духовная культура середины XIX века» (Москва, 2009), «Русская Палестина. Россия в Святой Земле» (Москва, 2009). Работа в целом и ее отдельные части были обсуждены на заседании Центра истории Византии и восточно-христианской культуры Института всеобщей истории РАН и Центра истории религии и Церкви Института российской истории РАН.
Анализ причин кризиса и конфликта интересов
Общее руководство всей деятельностью России в Святой Земле осуществлял с 1859 г. Палестинский комитет, одним из главных экономических источников существования которого являлся всенародный Палестинский, или, как его называли в просторечии, Вербный сбор. «Его Императорское Высочество государь великий князь Константин Николаевич объявил о последовавшем Высочайшем соизволении на открытие в империи повсеместной подписки и установление кружечного сбора в церквах, для устройства в Палестине странноприимных домов, больниц и других благотворительных заведений. Вследствие сего, Святейшим Синодом предписано всем епархиальным начальствам учредить на означенный предмет по церквам особую кружку; собранные же деньги положено представлять Его императорскому высочеству» . Сбор был введен по рекомендации первого начальника Миссии в Иерусалиме архимандрита Порфирия (Успенского), рассчитывавшего, что «сорок миллионов христиан по копейке ежегодно дадут 400 000 рублей»". Так возникло одно из главных противоречий в отношениях светских и церковных участников процесса: сбор средств был приурочен к церковному празднику и производился в храмах и монастырях, вдохновляемый религиозными чувствами верующих, а главными распорядителями средств выступали светские Палестинский комитет и РОПИТ. За пять лет Палестинским Комитетом было собрано более 1 млн. руб., из которого половину бюджета обеспечил император Александр III, вложив от казны 500 тыс. руб., 295550 руб. (в среднем по 59 тыс. руб. в год), поступило от Вербного сбора, еще почти столько же от других частных пожертвований1. На эти деньги для русских паломников вблизи стен Иерусалима был построен новый городской квартал, именуемый Русские Постройки. В ансамбль, воздвигнутый в 1860-1864 гг., входили двухэтажное здание Русской Духовной Миссии (в форме каре с четырьмя внутренними дворами и домовой церковыо во имя святой мученицы царицы Александры в центре), одноэтажные здания Елизаветинского (мужского) и Мариинского (женского) подворий, дом консула и Русская больница.
Весь комплекс был обнесен каменной стеной с двумя въездами: «Церковные ворота» — со стороны Яффской дороги и «Консульские» - со стороны Старого Города. Архитектурным и духовным центром ансамбля являлся Троицкий собор, построенный по проекту петербургского зодчего М.И. Эппингера, назначенного Главным строителем русских богоугодных заведений в Иерусалиме. Его помощниками были архитектор В.А. Дорогулин и художник А.Ф. Грановский. Торжественную закладку храма совершил в июне 1860 г. Патриарх Иерусалимский Кирилл II, строительство было завершено в 1864 г.
Русские Постройки полностью выполнили возложенные на них функции. По неполной статистике, с 1 января 1865 г. до 1 апреля 1901 г. Подворья приняли 86 тыс. паломников, большинство из которых прожили в Иерусалиме от нескольких месяцев до полугода". Проект работал, и о церковном происхождении одного из главных материальных источников можно было забыть. Палестинский Комитет ведал финансированием, строительством и даже живописно-декоративными работами, а управляющим делами был статский советник Б.П. Мансуров . В итоге, Россия получила в Палестине свою русскую территорию и свои Русские Постройки, но все это делалось помимо Св. Синода и без участия Церкви.
Казалось бы, церковные и светские структуры объединенными усилиями совершали одно общее дело: укрепление русского влияния- в регионе путем развития православного паломничества, строительства русских храмов, подворий, научного и богословского исследования библейского и византийского наследия, поддержания Иерусалимской и Антиохийской Церквей и гуманитарно-образовательной помощи местному населению (школы, учительские семинарии, больницы). Более того, все они формировались и направлялись государством и их работа должна была осуществляться дружно и единонаправленно. На деле же, каждое из учреждений несло на себе печать соответствующих классовых, сословных, корпоративных интересов, самолюбий и амбиций. В результате, общее дело в Палестине страдало, за подковерной борьбой и ведомственными трениями, растрачивались энергия, силы, время, дарования. Некоторые из этих ведомственных «водоразделов» воспроизводятся на протяжении всей полуторавековой истории русского присутствия, демонстрируя черты почти исторических универсалий2.
Для выяснения причин конфликтов и нестроений можно выделить три группы факторов, оказывавших существенное влияние на взаимоотношения учреждений в Иерусалиме: финансовые, статусные, кадровые. При этом надо иметь в виду, что в каждой из выделенных групп факторов наблюдается определенная градация параметров. Финансовые: непосредственные штатные суммы, их достаточность или недостаточность; частные пожертвования и сборы; финансово-экономическая деятельность самих, созданных в Иерусалиме, учреждений. Статусные: неопределенность взаимного рангового положения (РДМ, консульства, Палестинского комитета (Палестинской комиссии), Палестинского Общества); нечеткое разграничение функций и обязанностей; межведомственная конкуренция. Кадровые: плохая обеспеченность кадрами каждого из учреждений; низкий профессиональный, религиозный и общекультурный уровень; недооценка личных качеств и совместимостей назначаемых лиц. Удельный вес каждого из параметров меняется в зависимости от того, рассматриваем ли мы свидетельства участников процесса, или обращаемся к мнениям церковных историков XIX-XX вв. Оценке современников будет посвящена третья глава исследования. Остановимся здесь кратко на конфессиональной стороне вопроса. Церковная точка зрения на историю русского духовного и политического присутствия в Иерусалиме представлена историками Русской Духовной Миссии архимандритами Киприаном (Керном) и Никодимом (Ротовым)". При этом нас будет интересовать только один, главный аспект - имела ли Русская Церковь свои собственные интересы и возможность осуществлять их на Востоке.
Представитель Русской Церкви и культуры на греческом Востоке: первые опыты (1850-1860)
Другим узловым моментом, который обходят, как правило, биографы Антонина, является вопрос о причинах ухода из КДА и механизм назначения в Афины. С сентября 1846 по май 1850 гг. Антонин занимал в Академии, помимо преподавательской работы, должность помощника инспектора, сопряженную с не всегда приятной обязанностью блюсти порядок, дисциплину и нравственность в студенческом общежитии. К сожалению, у нас нет каких-либо документальных свидетельств, -кроме глухого упоминания А.А. Дмитриевского1, но видимо, с определенного времени у Антонина возникают проблемы на этом поприще. Разрешить их помог все тот же о. Феофан (Авсенев).
В 1849 г. открывается вакансия настоятеля русской посольской церкви в Афинах. Очевидно, по рекомендации Феофана при обсуждении кандидатуры свт. Иннокентий (Борисов), в это время уже архиепископ Херсонский, член Св. Синода, называет имя Антонина.
Так или иначе, в 1850 г. иеромонах Антонии получает назначение в Афины настоятелем посольской церкви. К периоду, непосредственно предшествовавшему назначению, относятся две записи в дневнике. Первая, от 28 марта: «О. Феофан пришел ко мне с письмом из Петербурга ... В этом же письме по секрету писано было от имени пр еосвященного Иннокентия, чтобы о. Феофан еще раз и решительнее поручился за качество той особы, которая изъявила желание быть в Афинах; потому что, прибавлено, от сей рекомендации будет зависеть ее назначение на избираемое ею место. Ну! Антонин! Итак, дело может выйти очень серьезное. И ты действительно можешь быть в Афинах!»1. Вторая сделана 17 апреля: «В половине 8-го неожиданно является о. Нектарий и поздравляет меня с настоятельством при Афинской миссии... У меня не стало головы! Итак, решительно еду на Восток! В Иерусалим! В Египет! Ай ай! Как бы не сойти с ума!»". Как позже писал Антонин Серафимову: «Полагаю, что стоустая молва уже донесла до слуха твоего весть о моем назначении в Афинскую миссию. Ну, вот, я и грек» . Любопытно, что по видимости вне всякой логики у Антонина путь в Афины прямо ассоциируется с Иерусалимом. Афинский период описай биографами архимандрита довольно подробно4, однако и здесь существуют лакуны, преодолеть которые мы попытаемся в настоящем параграфе.
Русские зарубежные церкви, по характеру их служебной принадлежности и по размеру окладов, разделялись на три категории. К первой относились посольские храмы в Вене, Лондоне и Париже. Ко второй -церкви . при дипломатических миссиях («миссийские церкви», как они называются иногда в документах) в Афинах, Берлине, Берне, Константинополе, Копенгагене, Мадриде, Пекине, Риме, Стокгольме, Тегеране и Флоренции. К этой же категории были причислены придворная церковь в Штутгардте и кладбищенские - в Веймаре, Висбадене, Гааге, Ироме (близ Будапешта). Наконец, третью категорию составляли церкви при консульствах в Хакадате (Япония) и Чугучаке (Китай)..
Храмы русских духовных миссий, существовавших в Иерусалиме и Пекине, не относились ни к одной из названных категорий, их деятельность регулировалась особыми постановлениями5. Все зарубежные храмы Русской Церкви состояли в двойном подчинении: в иерархическом ведении Св. Синода и Санкт-Петербургского епархиального начальства (последнее связано с тем, что зарубежными приходами ведал первоприсутствующий член Св. Синода митрополит Санкт-Петербургский), «во всех же прочих отношениях подчинялись заведыванию Министерства иностранных дел, от которого получали и содержание, положенное по штату» .
Финансирование посольской церкви в Афинах предполагало выделение средств на содержание настоятеля (архимандрита или иеромонаха) в размере 2000 руб., иеродиакона- 1143 руб., двух причетников - по 457 руб., и четырех певчих (635 руб., двое по 571 руб. и один 457 руб.). Кроме того, 914 руб. выделялось «на наем певчих из детей местных жителей»".
Отдельный параграф «Положения о заграничных церквах православного исповедания» был посвящен проблеме качества отбираемых кадров для службы за границей. «Священнослужители, как представители православного духовенства в чужих краях, избираются духовным ведомством из лиц, известных ему усердием к службе, способностями и образом жизни, преимущественно же из лучших наставников духовных академий и семинарий или из отличных воспитанников духовных академий, окончивших полный курс учения и удостоенных степени магистра богословия; а причетники, предпочтительно, из лучших воспитанников духовных семинарий и даже академий» . Ниже мы покажем, что, к сожалению, требования эти не всегда выполнялись. Для церковного причта в Афинах снимался большой трехэтажный дом, хозяин которого, Григорий Калаганис, сам около 30 лет был священником, а потом и настоятелем греческой церкви в Вене. Относительно Калаганиса существуют разные мнения, но по воспоминаниям Антонина, это был «тонкого ума человек. Живя долго между немцами, он освоился с их языком, перенял некоторые их привычки, и, возвратившись в Афины, считался самым холодным патриотом, и действительно был врагом крайностных увлечений своего племени»1. Некоторое время он состоял ректором Ризариевской семинарии в Афинах, основанной в 1838 г. нежинскими греками купцами Ризариями. Однако его обвиняли в недостаточном патриотизме и неправославии, поэтому он был вскоре после назначения смещен. Тем не менее, именно семинарии Калаганис завещал впоследствии свой дом". Антонин относился к нему с интересом и без предвзятости.
В целом жилось привольно. Для Антонина афинский период стал самым лучшим в жизни, о котором он будет вспоминать во сне и наяву до последних дней. Это было счастливое время, Антонин, казалось, получил все, о чем мог мечтать ученый монах: служение в церкви, ученые занятия, новая среда обитания, уважение окружающих - в том числе дипломатов российского посольства и офицеров русской эскадры, относительная финансовая обеспеченность, возможность путешествий, а главное, небывалое для русского священника ощущение духовной свободы и почти независимости. Это и был для Антонина желанный и блаженный Греческий Восток!
Пребывание в Греции стало основой того редчайшего синтеза «родного и вселенского», который сделался его отличительной чертой и о котором писали архимандрит Киприан (Керн)3 и Константин Папулидис4.
Борьба за сохранение Миссии (1873-1881)
Если до этого «война» носила позиционный характер, без решительного наступления с той или иной стороны, то с этого года и на ближайшие семь лет МИД с упорством, достойным лучшего применения, не оставляет попыток закрыть Миссию.
Как нам удалось установить, необходимо внести уточнения в хронологию изложения конфликта, содержащуюся в монографии Дмитриевского. «Недоразумения и пререкания между этими учреждениями, призванными к жизни для одной и той же цели — для успеха русского дела на Востоке, настолько усилились и приняли столь резкий характер, что в Палестинской комиссии в 1879 году созрела мысль добиться во чтобы то ни стало уничтожения нашей Духовной Миссии в Иерусалиме» .
Здесь сошлись различные линии расхождений и конфликтов. С одной стороны, успехи Антонина по приобретению и обустройству земельных участков уже к концу 1871 г. вызвали волну недовольства в Азиатском департаменте, о чем предупреждал его посол Игнатьев: «В Министерстве тревожатся вашими покупками, и еще более посольство не одобряют, - и далее противятся территориальному приобретению нашей Духовной Миссии»". 6 марта 1872 г. последовал официальный запрос МИДа к обер-прокурору относительно незаконности и нежелательности палестинских покупок Антонина, 4 мая в ответном отношении Св. Синод извещает министерство, что Антонину запрещено впредь осуществлять покупки. В этих обстоятельствах Игнатьев с Антонином разрабатывают гениальную в своей простоте схему - Антонин заявляет о своем намерении «продать участки в собственность иноверцев» , а Игнатьев, чтобы подстраховать Антонина, 12 апреля посылает предписание консулу объявить начальнику Миссии, чтобы «он ни в каком случае не приступал к отчуждению приобретенных уже им на русские деньги земельных участков в Палестине, так как вопрос об этих приобретениях перенесен на политическую почву и сделался уже предметом особых переговоров между Портою и посольством»1. И теперь уже министерству не остается ничего иного, как согласиться с мерой посла и просить его отношением от 17 июня «войти в окончательное соглашение с Портой касательно признания ею права собственности Духовной Миссии на те участки, которые уже приобретены оною». Так была разыграна эта партия, в которой Азиатский департамент потерпел временную неудачу, а Антонин продолжал покупать землю.
Не нужно думать, что Антонин был первым из русских частных лиц, которые приобретали недвижимость в Палестине. Это было не так. К 1870-м годам в Святой Земле существовала целая русская колония, представители которой имели свою землю и строили на ней дома. Особенность ситуации, сложившейся с земельной собственностью Антонина, состояла в том, что он с самого начала заявил (с публикацией статей в русской прессе"), что все это - собственность России, поскольку куплено на деньги русских жертвователей. Более того, еще в декабре 1870 г. драгоман Миссии Я.Е. Халеби, верный помощник Антонина на протяжении многих лет, был высочайше удостоен золотой медали на Аннинской ленте для ношения на шее за «преданность России и содействие Миссии в приобретении священного Дуба Мамврийского и других важных и ценных мест в Палестине» . Естественно, деятельность Антонина не могла не вызывать раздражение сотрудников дипломатического ведомства, которые с одной стороны, справедливо считали, что Антонин вторгается в сферу их деятельности и интересов, а с другой стороны, активность начальника РДМ расширяла и усложняла круг их должностных обязанностей.
Более того, необходимость защиты новых палестинских приобретений повлекла за собой огромную работу Константинопольского посольства и даже петербургских чиновников МИД, закончившуюся подписанием Россией протокола о праве русских подданных покупать земельную собственность в Османской империи. Игнатьев в письме к Антонину приоткрывает сложную дипломатическую кухню: «"По щучьему веленью и по моему прошению", права недвижимой собственности русских подданных в Турции закрепили, несмотря на встреченную мною оппозицию в Петербурге, между нашими консулами и многими знахарями Востока, упорно державшимися мнения, что несравненно достойнее было с нашей стороны не подписывать протокола, нежели принять для русских права, предоставленные другим иностранцам. Здешний генеральный консул (Хитрово) и Иванов Адрианопольский надеялись до последней минуты, что я не поддамся вашему требованию» (курсив Н.П. Игнатьева. - Р.Б.) .
С другой стороны, в том же 1873 г. отношения РДМ и консульства подверглись новому испытанию в связи с изменением церковно-канонической ситуации в самом Иерусалиме. В феврале 1872 г. болгары провозгласили создание национальной автокефальной Церкви, в ответ греческие иерархи предали болгар анафеме, обвинив их в привнесении национальных начал в жизнь Церкви. Патриарх Иерусалимский Кирилл II был единственным, отказавшимся присоединиться к отлучению. В ноябре 1872 г. Святогробское братство объявило о низложении Кирилла.
Расцвет русского присутствия в Святой Земле (императрица Мария Александровна и великокняжеские паломничества 1880-х гг.)
Не все августейшие «хождения» были одинаково благотворны для Русской Палестины. Буквально через несколько месяцев после описанного паломничества Иерусалим посетил (в январе 1889 г.) великий князь Александр Михайлович, ни словом не обмолвившийся в своих «Воспоминаниях»1 о посещении Иерусалима. В результате паломничество великого князя лишь упоминалось , но не было освещено в научной литературе. Между тем, нам и тут может помочь такой источник, как дневник архимандрита Антонина, в котором достаточно подробно и интересно описывается весь визит.
Подчеркивая «приятное впечатление и от сей Высокой Личности» , Антонин не без удовольствия рассказывает о многочисленных знаках внимания, которые ему оказывал великий князь. Так, например, в Хевроне архимандрит «встретил высокого гостя у самого священного Дерева среди десятка авраамских кущей. Отдохнувши в одной из них, мы не замедлили направить стопы свои к приюту. Его Высочество с князем Путятиным вели меня по дороге к нему под руки. Сколько я ни отбивался от такой напрасной чести, ничто не помогло. Даже на лестницу в верхний этаж следовала та же процедура» . Особое впечатление произвела на архимандрита щедрость Александра Михайловича, «никем неожиданная»: «Патриарху готовит бахшиш в 2000 франков. Бетджальским нашим в русскую школу. - Р.Б. подарил 200 франков. Столько же дано в Омаровой мечети. Прелестно.
Теперь, конечно, оделяет монастыри Иорданские»1. На следующий день Антонину было передано «четыре свертка очевидно, 4000 франков. - Р.Б. от имени великого князя»". «Великое умиление и спешное изготовление скудных приношений в ответ на свертки, — отмечает он в дневнике. — На заявление моей всесердечнои признательности щедрому даятелю мне только отвечено было, чтобы не разглашать о случае. Совершенно по-евангельски» .
Дополнительные акценты позволяет расставить письмо Уполномоченному ПЛО в Иерусалиме Д.Д. Смышляеву от его заместителя Н.Г. Михайлова от 19 января 1889 г., которое пока не введено в научный оборот. Оно/ еще раз демонстрирует всю сложность и напряженность отношений, сохранявшихся между светскими и церковными учреждениями в Палестине: РДМ, ППО и консульством. Несмотря на то, что управлявший в то время консульством А.П. Беляев не счел нужным поставить в известность о визите великого князя ни о. Антонина, ни Михайлова, они заблаговременно «выпытали, что действительно в Иерусалим ожидается В[еликий] К[нязь] Александр Михайлович, возвращающийся из кругосветного плавания в Россию», и, согласно установленному" порядку, выехали ему на встречу. «Стало совершенно ясно, что Беляев умышленно не дал знать мне о-приезде великого князя, и, вообще, стараясь держать это в тайне даже от о. Антонина, условился только с Патриархом о встрече его». Во время всей поездки даже великому князю бросилось в глаза недружественное поведение консула, Александр Михайлович передал Михайлову крупную сумму денег (1620 франков) и просил не говорить об этом консулу, «у которого слишком много дел». Завершающую точку, как всегда, удалось поставить Антонину: простившись со всеми, великий князь просил именно Антонина проводить его в Яффу4.
Об установившихся добрых отношениях свидетельствует также рескрипт великого князя Александра Михайловича, полученный в Иерусалиме в следующем году: «Досточтимый отец Антонин. Я давно уже получил присланную Вами статуэтку Перикла, но до сих пор не собрался ответить Вам. Искренно и сердечно благодарю Вас за Ваш милый подарок и за Вашу память обо мне. Я всегда с удовольствием вспоминаю свою поездку в Палестину, доставившую мне возможность познакомиться с Вами. Надеюсь, если Бог позволит, снова увидеться с Вами в недалеком будущем»1. Этим планам не суждено было сбыться. Через четыре года скончался о. Антонин, да и великий князь не имел больше случая вернуться в Иерусалим. Лишь много лет спустя дочь и зять Александра Михайловича отправятся по его стопам в Палестину. В октябре 1890 г. в Святой Земле ждали наследника-цесаревича Николая Александровича - будущего императора Николая II, совершавшего почти кругосветное плавание на Дальний Восток. Но. по рекомендации МИД посещение им Иерусалима было тогда отменено в связи с обострением церковно-политической ситуации в Османской империи. К визиту готовились: была подготовлена к освящению церковь в Русском Доме (Александровское подворье), приезд наследника1 должен был существенно укрепить русские позиции на Ближнем Востоке. В архиве Русской Духовной Миссии в Иерусалиме нам посчастливилось найти письмо о. Антонина к цесаревичу Николаю Александровичу и ответное письмо состоявшего при наследнике - кн. В. Барятинского.
