Политическая борьба в США по аграрному вопросу в 1801-1812 годах Сластной Георгий Анатольевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Аграрный вопрос в период английской колонизации Северной Америки и в годы становления государственности США 36

1. Аграрные проблемы в колониальный период 36

2. Идеологическое размежевание на сторонников торгово-промышленного и аграрного путей развития США. Аграрные проблемы в годы правления федералистов 47

Глава II. Политическая борьба вокруг аграрной программы и политики джефферсоновских республиканцев в 1801 — 1807 гг 73

1. Взаимоотношение партий в связи с крушением федералистской системы государственного управления 73

2. Аграрный вопрос во время первого президентства Т. Джеффесона (1801 - 1805 гг.) 79

3. Внешнеполитический и рабовладельческий аспекты аграрного вопроса в 1805 - 1807 гг 121

Глава III. Эволюция аграрной политики в 1808 - 1812 гг 141

1. Влияние эмбарго на решение аграрного вопроса 141

2. Политическая борьба вокруг аграрной политики администрации Дж. Мэдисона в 1809 - 1812 гг 168

Заключение 202

Примечания 212

Список источников и литературы 235

Список сокращений 250

• Аграрные проблемы в колониальный период
• Взаимоотношение партий в связи с крушением федералистской системы государственного управления
• Влияние эмбарго на решение аграрного вопроса

Введение к работе

В английских североамериканских колониях и позднее — Соединённых Штатах до конца третьей четверти XIX века экономическое развитие в значительной степени определялось наличием обширного слабо заселённого территориального массива, простиравшегося от Аллеган до Тихого океана. Необходимость изучения проблемы «свободных» земель не ограничивается выяснением их решающей роли в длительном сохранении на Североамериканском континенте экстенсивной аграрной экономики и плантационного рабства как одного из её укладов. Движение на Запад выражало суть исторического развития США во всём его многообразии. Перманентная экспансия, вовлечение в орбиту своего влияния тех ареалов,

которые ещё сопротивляются трансформирующей энергии англосаксов,

і составляют суть идеи американского предопределения и лежат в основе

доктрины американского глобализма.

Проблема доступа населения к земле, пути его демократизации находились

в центре политической борьбы вплоть до принятия гомстед-акта.

Своеобразие аграрного вопроса в 1801 ~ 1812 гг. заключается в том, что их

решение было тесно связано с историческим выбором между принципиально

разными путями развития страны, предложенными республиканцами и

федералистами. Война за независимость, уничтожив феодальные пережитки

колониального времени, предоставила молодому государству возможность

осуществить мечту нескольких поколений рядовых американцев о всеобщем

наделении землёй. Федералисты, провозгласившие своей целью построение

торгово-промышленной державы, рассматривали землю в качестве источника

первоначального накопления и важной статьи доходов государственного

бюджета, основы интенсивного сельскохозяйственного производства как

продовольственно-сырьевого фундамента для обрабатывающих отраслей.

Намерение решить земельный вопрос исключительно в интересах крупного

капитала явилось одной из причин их поражения на президентских выборах 1800 г. Республиканцам во главе с Т. Джефферсоном был дан шанс: вдали от бурлящей и стремительно развивающейся по капиталистическому пути Европы реализовать эгалитарные мечтания о построении фермерской республики.

Именно приоритетное внимание республиканцев к решению аграрных проблем, отвечавшее интересам большинства населения, и обусловило вектор экономического развития США на многие годы вперёд. Одновременно 1801 - 1812 гг. предстали временем, когда обнаружилось, что популярная идея передела, уравнения частной собственности и беспрепятственного доступа к землям государственного фонда была утопичной. Аграрная программа республиканской партии, традиционно считавшейся защитницей интересов широких масс, более соответствовала интересам крупных плантаторов южных штатов, для которых вовлечение в хозяйственный оборот новых земель являлось главным экономическим условием сохранения рабовладельческого уклада. Уступки латифундистам со стороны Джефферсона и Мэдисона (ради сохранения единства внутри партии) не ускоряли фермерское освоение Запада, вызывая протест рядовых американцев. Значительная часть республиканцев, требовавшая в 1800 г. демократических реформ, мирного сосуществования и свободной торговли с другими странами в качестве основы процветания аграрной республики, в чрезвычайных условиях, «испытывая земельный голод», склонилась к поддержке притязаний «военных ястребов» на сопредельные территории.

Следует подчеркнуть: американский опыт решения аграрных проблем весьма актуален для нашей страны, которая приступила к радикальной перестройке собственной политической и экономической системы. Эта перестройка глубоко проникла и в область аграрных отношений, вызвав ожесточённую борьбу партий и движений по вопросу о характере

землевладения и землепользования. Ясно, что изучение американского опыта имеет для нас большое практическое значение.

В историографии США тема политической борьбы по аграрному вопросу времён президентств Т. Джефферсона и Дж. Мэдисона специально не разрабатывалась. И хотя изучению периода становления американской государственности на рубеже XVIII - XIX вв. посвящено огромное количество работ, различные аспекты указанной проблемы (демократизация аграрного законодательства, территориальная экспансия, мероприятия по ускорению освоения Запада, роль рабовладения, степень поддержки политики республиканцев со стороны рядового населения) исследовались лишь на уровне штатов, а не в масштабе всей страны, или рассматривались не в комплексе, а в контексте общей истории США.

Работы, опубликованные до Гражданской войны, являлись парафразами
официальных документов и пространными, весьма субъективными
комментариями к ним, повторяющими доводы федералистов и
республиканцев. Из-за поверхностного знакомства с передовыми

европейскими философско-историческими концепциями американские исследования того времени по сути были летописью политической истории Соединённых Штатов. Они сформировали «патриотическую» школу историографии, которая характеризовалась воинственным национализмом, неприязнью к интеллектуальным ценностям Старого Света, наполнялись рассуждениями о богоизбранности американского народа и государственных институтов США". Авторов интересовали злободневные политические проблемы тогдашнего общества, заставлявшие искать на рубеже XVIII — XIX веков не только истоки, но и конкретные пороки современности. Так, Р. Хилдрет, известный резко отрицательным отношением к рабовладению, считал республиканцев во главе с Джефферсоном партией плантаторов-латифундистов и популистов, самой большой заслугой которой являлось

сохранение достижений предыдущих администраций. Автор, комментируя политические последствия таких судьбоносных шагов, как покупка Луизианы и объявление эмбарго, наряду с моральной оценкой действий республиканцев и федералистов часто давал правдивый анализ влияния подобных событий на хозяйственную жизнь страны. Он раскрывал мотивы принятия решений, двигавшие лидерами партий по ряду аграрных проблем'.

Начавшийся с середины XIX в. переход США на стадию корпоративного капитализма и превращение страны в одну из ведущих держав мира подвергли американскую историографию серьёзным изменениям. Любительское описание прошлого уступило место профессиональному исследованию. Историческая мысль, оказавшись не в состоянии объяснить природу социально-экономических и политических перемен, стала заимствовать у Европы новейшие и модные теории общественного развития, постепенно освобождаясь от провиденциализма. Идеи позитивистской философии, социал-дарвинизма, методика исследований англосаксонской школы, соединённые с концепцией исключительности национальных политических институтов, целиком были восприняты американской наукой. Немаловажно и то, что призыв к тщательному анализу прошлого исходил от участников Войны за независимость и создателей федеративного государства, что выразилось в издании многотомных «Анналов Конгресса» и «Американских государственных документов», содержавших протоколы заседаний обеих палат, а также показывавших взаимодействие законодателей, исполнительной власти и населения (переписка с президентской стороной, петиции, поступавшие с мест, и др.).

Венцом влияния позитивистской философии явился многотомник Г. Адамса, осветивший историю США в годы президентств Т. Джефферсона и Дж. Мэдисона . Будучи потомком Дж. и Дж. К. Адамсов, он имел в своём распоряжении богатейший семейный архив не изданных ранее документов.

Поскольку эти материалы составляли значительную часть «Истории», то
учёные многократно использовали девятитомник в качестве источника.
Процесс выхода «глухой провинции западной цивилизации» (так английские
историки характеризовали США) на стадию необратимого устойчивого
прогресса являлся, по мнению Г. Адамса, результатом решения первыми
республиканскими администрациями Джефферсона и Мэдисона комплекса
внутри- и внешнеполитических вопросов, зарождения в народе
инновационного духа, требовавшего перемен. В идеологическом плане курс
на модернизацию страны означал отказ правящей партии от архаичных
республиканских догм 90-х годов XVIII в., переход новой власти на
федералистские принципы широкого толкования конституции,
государственной поддержки отечественной промышленности и
инфраструктуры. В основе прогрессивных начинаний (прогресс —
центральное положение философии позитивизма) администраций
Джефферсона и Мэдисона, эволюции идеологии правящей партии лежали
внутренние потребности американского общества и череда
внешнеполитических событий, а отнюдь не логика политической борьбы и
интересы стоящих за партиями экономических групп. Само размежевание
на республиканцев и федералистов, появление внутрипартийных
группировок Г. Адаме сводил к региональным природно-климатическим
особенностям, личным симпатиям и антипатиям, конфликту консерватизма и
новизны. Заметим: анализ причин возникновения общенациональных
объединений остался за рамками исследования. Заимствование

Джефферсоном прогрессивных элементов из идеологического багажа федералистов, по мнению автора, сделало партийное размежевание чисто условным. Дебаты по аграрным проблемам упоминались лишь в контексте борьбы вокруг «значимых» политических событий.

Начало глубокого изучения аграрного вопроса американскими историками
связано с возникновением прогрессистского направления". Во-первых,
распространение марксизма, борьба разных общественных слоев за
прогрессивные реформы, центром которой являлось антимонополистическое
движение, подтолкнули исследователей к переосмыслению исторического
процесса с позиции конфликта интересов основных социально-
экономических групп населения. Во-вторых, завершение промышленного
переворота, появление в стране крупных корпораций совпало с окончанием
процесса колонизации новых территорий. Это сделало проблему освоения
«западных» земель и изучение их роли в американской истории
злободневными. Экономические перемены в США, сопровождавшиеся
массовым разорением мелких производителей (в первую очередь фермеров)
и колоссальным обогащением небольшой кучки финансово-промышленных
монополистов, порождали ностальгию по временам Т. Джефферсона и Э.
Джексона у значительной части населения. Они пробудили у

профессиональных историков интерес к изучению политической борьбы по
аграрному вопросу в контексте противостояния «торгово-финансовой»
элиты, ратующей за насаждение капитализма, и простого народа,
выступавшего, по мнению прогрессистов, за некапиталистический аграрный
путь. Суть проблемы была сформулирована основателем школы Ф.
Тернером, доказывавшим, что американская демократия являлась продуктом
борьбы фермеров внутренних районов с капиталистической элитой
побережья. На «свободных» землях, куда бежали недовольные

притеснениями эксплуататоров, зарождалась новая нация . Таким образом, именно Запад с его духом эгалитаризма и демократии, а не плантаторский Юг, составлял прочную опору Джефферсона.

По Тернеру, граница создала принципиально новые, отличные от европейских, традиции, идеи, общественно-политические институты и

менталитет. Поэтому эта теория была с восторгом воспринята на родине историка. По некоторым оценкам, доклад Тернера 1893 г. ставился в общественном мнении немного ниже Библии; его концепция потеснила англосаксонскую теорию, так как настаивала на «американском» происхождении демократических институтов США . Вот уже более ста лет тёрнеровская модель остаётся наиболее обсуждаемой и влиятельной теорией исторического развития Соединённых Штатов.

Многие учёные справедливо критиковали Тернера за недооценку рабовладельческого и спекулятивного факторов на границе, абсолютизацию роли западной границы в становлении американской политической демократии. Например, недооценка рабовладельческого фактора в решении аграрного вопроса прослеживается и у его последователей, в частности, в монографии Г. Хокетта , посвященной анализу влияния Запада на политику федерации. Работа имела ряд сильных сторон: дан подробный анализ причин заката федералистской партии и роста популярности в глубинных районах США гамильтоновских идей сильного государства, развития промышленности и транспортной сети; отмечена положительная роль войны 1812 - 1815 гг. в устранении определённых препятствий к освоению «свободных» земель, раскрыта суть противоречий между плантаторами-латифундистами Юга и мелким фермерством Запада, взгляды и социальный состав сторонников федералистской партии на селе. Характеризуя исторический процесс как возрастание экономической и политической роли Запада, автор уделил основное внимание анализу противоречий между плантаторским, реакционным крылом из южных штатов, выступавшим за сохранение колониальной экономической модели, и их соперниками из числа «ястребов», защищавших интересы фронтира, которых он считал носителями прогрессивных тенденций. Недостатки тёрнеровской концепции проявились здесь в полной степени. В первую очередь это касается социально-

экономической характеристики сторонников и противников войны. Противопоставляя интересы плантаторского Юга и фермерского фронтира, историк игнорировал существование рабовладельческого уклада на порубежье и его ведущую роль в нагнетании военной истерии. В логической схеме «экономические потребности Запада — идеи сильной федерации — активная внешняя политика и призыв к войне» совершенно непонятно нахождение в лагере «ястребов» большого числа политиков из южных штатов, в частности Южной Каролины. В конечном итоге, у автора возобладала позитивистская трактовка данной группы политиков: «молодые республиканцы», одержимые патриотическим порывом укрепления федерации, — носители всех прогрессивных начинаний.

Следует подчеркнуть: в отечественной историографии разбор теории Тернера вёлся в критическом ключе, но без особой идеологической заострённости. Марксистам импонировал классовый подход исследователя, то, что он фактически «проложил для буржуазных историков путь к изучению социально-экономической истории, особенно массовых движений» . В американской же литературе из тёрнеровского положения о том, что существование «свободных земель» снимало классовую напряжённость на Востоке, возникла концепция «предохранительного клапана». После второй мировой войны, когда Соединённые Штаты стали сверхдержавой, её стали использовать не только для обоснования американской исключительности, но и оформления теорий согласия и «атлантической солидарности». Политики стали апеллировать к духу пионерских времён, чтобы пробудить энергию нации («Новые рубежи» Дж. Кеннеди). В последнее время само понятие «фронтир» сильно расширилось. Многие социологи и историки склонны рассматривать границу не как подвижную, а как продвигаемую. Она стала проходить по всему миру и даже за пределы земного шара (высадка американцев на Луну). В новых условиях,

когда американский фронтир исчез, важно сохранить заданную им динамику . Для американских политических кругов подобное толкование «подвижной границы» являлось фактическим обоснованием особой, «цивилизаторской» миссии США в насаждении либерально-демократических ценностей по всему миру, построения мира по-американски.

Экономическая интерпретация истории, постановка масс в центр
исторического процесса, расширение круга изучаемых вопросов явились
крупной заслугой прогрессистов. Многие ключевые проблемы,

остававшиеся предметом ожесточённых споров на протяжении всего XX века, были сформулированы в начале столетия именно представителями данного направления. Изменение понятия субъекта исторического процесса повлекло за собой пересмотр взглядов на такие важнейшие вопросы, как Американская революция, принятие федеральной конституции 1787 г., англо-американская война 1812 - 1815 гг., возникновение двухпартийной системы. Соединение регионального детерминизма с концепцией классового конфликта лежит в основе работ другого общепризнанного авторитета, Ч. Бирда, рассматривавшего историю Соединённых Штатов времён Войны за независимость, ратификации федеральной конституции и интересующего нас периода сквозь призму борьбы капиталистического Севера и аграрного Юга".

Большое значение для раскрытия темы имеют прогрессистские оценки классовой сущности джефферсоновской демократии, влияния изменений экономической ситуации на внутреннюю и внешнюю политику республиканских администраций, которые нашли отражение и в работах последующих поколений историков, в том числе советских. В СССР заслуги прогрессистов были отмечены публикацией русского перевода трёхтомника

1")

В. Л. Паррингтона «Основные течения американской мысли» ~, способствовавшего формированию у общественности и профессиональных

исследователей " образа Джефферсона-вождя демократического крыла
Американской революции, прогрессивного деятеля, проводившего реформы
в интересах низов. Следует отметить, что темпы освоения Запада, динамику
внешней торговли, характер и направленность политической борьбы
истоирки данного направления исследовали в контексте международных
отношений начала XIX века (У. Гэлпин, Дж. Даниэле, У Дженнингс, Э.
Джонсон, Г. Тейлор, А. Клодер, Л. Сире,) . Не менее важными являются
выводы прогрессистов о захватническом, агрессивном характере внешней
политики республиканской партии и стоявших за ней экономических
интересов плантаторов и фермеров, стремившихся разрешить аграрный
вопрос за счёт индейских земель и сопредельных владений европейских
держав. Огромный резонанс вызвала работа сблизившегося с

прогрессистами Дж. Пратта, в которой развивался тёрнеровский тезис об экспансионистском характере войны 1812 г., развенчивалась официальная мэдисоновская трактовка события как «вторая война за независимость»¹⁵.

Прогрессистская историография играла ведущую роль в период между двумя мировыми войнами. Несмогря на ранний закат, начавшийся ещё во времена «Нового курса», она оказала глубокое влияние на изучение истории США. Все последующие поколения историков так или иначе испытали воздействие экономического детерминизма. Многие будущие критики прогрессистской школы, будучи молодыми, увлекались её идеями и отталкивались от них в своих работах. Экономический и географический аспекты политической борьбы отныне стали одним из основных предметов исследования историков. Поэтому утрата прогрессистами ведущих позиций не привела к забвению аграрной тематики.

Поворотным пунктом в американской историографии стала вторая мировая война, из которой США вышли сверхдержавой. В глазах европейцев Соединённые Штаты долгое время оставались окраиной

Западного мира, страной с непродолжительной «бесцветной» историей без собственной культуры и традиций. Американские идеологи понимали: для сохранения лидерства в капиталистическом лагере необходим новый имидж — образ страны с напряжённым, героическим и драматическим прошлым, «нового явления в истории», к которой обращены чаяния и надежды людей всего мира \ США достигли могущества и процветания, утверждали апологеты, именно благодаря отсутствию революций и других серьёзных классовых потрясений. На протяжении всей истории в стране наблюдалось согласие по основным вопросам экономической и общественно-политической жизни. Классовая борьба играла второстепенную роль и не смогла оказать своего деструктивного влияния на ход американской истории. Один из ведущих представителей «школы консенсуса» Р. Хофстедтер, испытавший увлечение прогрессизмом, отмечал, что "ни одно общество не может функционировать вообще, если отсутствуют очевидные широкие моральные и конституционные основы, которые приемлемы для подавляющего большинства его политически активных граждан ...". Поэтому, когда джефферсоновцы пришли к власти, принципиальное отличие их политики от курса, проводимого федералистами ранее, оказалось незначительным. Всё это случилось благодаря общности взглядов республиканцев и федералистов по основным позициям, их вере в народный суверенитет и власть народа, чувству умеренности и др. Борьба же представляла собой не перманентный классовый конфликт, а противоборство широкого спектра постоянно меняющихся группировок и коалиций ⁷.

На фоне окончания эпохи Ф. Рузвельта (много сделавшего для возрождения у американцев интереса к Джефферсону), общего усиления влияния консерватизма в результате холодной войны смягчение отношения историков к федералистам, популяризация их лидера, которого многие в стране знают лишь по портрету на десятидолларовой купюре, были не

случайными. В рамках новой концепции упор делался на

системообразующую роль десятилетия правления Дж. Вашингтона и Дж.
Адамса. Федералисты из реакционеров превратились в защитников закона и
порядка, творцов государственно-политической системы и последующего
экономического могущества США. Их вождь изображался «человеком
действия» (в противоположность «мыслителю-идеалисту» Джефферсону),
наделялся всеми положительными чертами, делающими его идеалом
консервативно настроенных американцев . Именно он являлся

архитектором финансовой системы страны, духовным отцом современной американской буржуазии.

Недостатки концептуальных работ школы согласия во многом объясняются и тем, что идеи, изложенные в них, были сформулированы в самый разгар холодной войны (50-е годы), когда Соединённые Штаты старались любыми средствами обосновать своё лидерство в капиталистическом мире. В массовой литературе тех лет приход к власти республиканцев во главе с Т. Джефферсоном отождествлялся с наступлением демократии, под которой также подразумевалось поощрение сельского хозяйства и строительства новых поселений на купленных у индейцев территориях¹⁹. Из освоения Запада сделали миф, подводящий под «бесконфликтную» историю США героико-романтическую основу времён Ф. Купера . Тёрнеровский тезис о том, что при наличии «свободных» земель страну миновали классовые конфликты европейского масштаба, стал важным инструментом идеологии и пропаганды американской элиты.

Небезынтересно отметить, что приукрашивание отдельных сторон деятельности третьего президента сопровождалось сглаживанием острых моментов в отношениях с ближайшим союзником по НАТО — Великобританией. Одностороннее толкование, без глубокого анализа, получило эмбарго. Комментарии историков во многом стали перекликаться

с доводами федералистской оппозиции. Столь же тенденциозно

обосновывали американские исследователи этого времени и причины англоамериканского конфликта. По мнению А. Невинса и Г. Коммаджера, война была одним из самых неудачных событий в истории Америки: она была не нужна, так как «Указы в совете», вызывавшие наибольшее недовольство в республике, были отменены; страна оказалась глубоко расколотой, а Новая Англия почти дошла до предательства; фермеры и плантаторы через своих представителей Г. Клея и Дж. Кэлхуна хотели поживиться за счёт прилегающих территорий; джефферсоновская экономика и слабый кадровый состав — причина военных катастроф" .

Несостоятельными выглядят и попытки отдельных авторов данного
направления представить американскую экономику как синтез
гамильтоновского и джефферсоновского путей. Так, Д. Маккой утверждал,
что федералисты выступали за развитие страны «сквозь» время, а
республиканцы — «сквозь пространство»"". При этом основным

доказательством являются идеологические взгляды партийных лидеров (например, доклады А. Гамильтона) и «знаковые» события (покупка Луизианы), что говорит об избирательном подходе к анализируемым источникам.

В отечественной литературе наблюдается противопоставление идей школы
согласия концепциям прогрессистов. И это абсолютно правомерно. Однако
следует подчеркнуть, что представители консенсусного крыла не только
отталкивались от наработок своих предшественников, но и внесли
существенный вклад в их развитие, избавили американскую историографию
от допущенных ранее грубых ошибок и упрощений. В 60-х годах на фоне
международной разрядки и внутренних перемен в ряде стран Запада
прослеживался отход многих учёных от наиболее уязвимых положений
«консенсусной школы» предыдущего десятилетия. Происходило

возрождение интереса к истории фронтира (чему в немалой степени способствовал столетний юбилей окончания Гражданской войны и «аграрного» периода в американской истории), отмеченное в литературе выпуском сборников «Аграрная тематика в американской литературе» и «Аграрная тематика в американской истории» ^J и рядом монографий .

Данный процесс сопровождался переосмыслением наследия прогрессистов и прежде всего Ф. Тернера. Ведущая роль в этом принадлежала Р. Биллингтону. Поставив задачу критического анализа теории подвижной границы (в первом издании книги «Движение на Запад» историк целиком опирался на концепцию Тернера с небольшими дополнениями), он отмечал: «С того времени, как Тернер впервые выдвинул «гипотезу фронтира», исследователи подвергли его концепцию подробному рассмотрению. Их тщательный анализ модифицировал, но не опроверг основную идею Тёрнера»~"\ Биллингтон высказал своё понимание концепции: Запад был покорён шествием фронтирных типов, следовавших один за другим по упорядочненной модели завоевания, выделяя среди поселенцев две группы. Первая группа (торговцы мехами, миссионеры, ковбои) была заинтересована в сохранении дикой природы, вторая (планіагоры, фермеры, земельные спекулянты и др.) — в продвижении цивилизации и подчинении природы . Биллингтон также отрицал социальную однородность фронтира и расчленял его на «секции» с разной социальной структурой, климатом, топографией. Эти секции, отмечал автор, можно уподобить европейским странам; каждая имела хозяйственные особенности, осознавала своё отличие от соседних территорий и выдвигала политические требования федеральному правительству, исходя из собственных интересов. Историк не соглашался с тёрнеровским пониманием демократии только как продукта фронтира, указывал на значение общенациональных институтов (партии, идеи,

характерное для всех секций классовое расслоение) и других регионов в формировании «американских» ценностей, менталитета и др. .

В науке расширилось применение концепции Ф. Тернера. Ею стали руководствоваться не только при изучении американского фронтира, но и других регионов мира, где имела место подвижная граница. В моду вошло сравнительное изучение колонизационных процессов в США, Канаде, России, Австралии, Древнем Риме. Клиометристы, исследовавшие аграрные проблемы, пришли к выводам, которые подтверждали концепцию «аграрной демократии». Не удивительно, что в новейшей российской историографии появилось утверждение: теория Ф. Тернера, снабжённая клиометрией, компаративным и многофакторным подходами, продемонстрировала больше возможностей в исследовании колонизационных процессов, чем ленинская

концепция двух путей развития сельского хозяйства .

Существенным изменениям подверглось и освещение характера
политической борьбы. В конце 50-х годов стали выходить работы о
социальных противоречиях периода 1801 - 1812 гг. Их содержание —
анализ экономической подоплёки, классовых интересов

противоборствующих сторон. Во многом такой поворот объяснялся взрывом массовой политической активности в США и ряде стран Западной Европы с требованием реализации гражданских прав, а в некоторых случаях — с критикой основ буржуазного общества. 11а базе «нового левого» движения в историографии США сформировалось радикальное направление, продолжившее и развившее критическую традицию прогрессистов, вплотную приблизившись к марксизму. В лагере сторонников школы согласия начали выходить работы, посвященные различным .аспектам социальной борьбы, в которых авторы модернизировали узкие места прогрессистского толкования конфликта, раскрыли зависимость политической борьбы от региональных, демографических, конфессиональных особенностей и ряда других факторов.

Особую ценность представляли труды, освещавшие федералистские настроения части фермерства южных штатов, популярность экспансионистских идей среди рабовладельческих кругов, деятельность

їх - 29

оппозиции внутри республиканской партии .

О степени влияния общественных настроений на историографию красноречиво свидетельствует изменение подхода при освещении плантационного рабства и его роли в колонизации американского Запада. Важным событием стал выход в 1975 г. фундаментальной монографии Э. Моргана, удостоившейся самых высоких похвал одного из ведущих представителей радикального направления Е. Дженовезе' . В ней автор убедительно доказывал, что относительное благополучие низов, свободолюбие, прибежищем которого являлась Виргиния, основывались на плантационном рабстве чернокожих. В учебных программах важное место отводилось опровержению тезиса о неполноценности чёрной расы и рабов в частности. На фоне изолированного изучения истории и культуры чёрной расы новаторством отличалась книга М. Собель (Израиль), утверждавшая, что современные Соединённые Штаты и Юг — продукт взаимодействия обеих рас .

Сходные перемены произошли и в изучении индейской проблемы. Рассказы о борьбе смелых и храбрых пионеров с жестокими, кровожадными краснокожими сменились рассуждениями о непримиримости культур, лежащих в основе поведения противоборствующих сторон: филантропические попытки насаждения элементов цивилизации, исходившие от федеральных властей, аборигены восприняли как стремление уничтожить индейское общество и поэтому оказали ожесточённое сопротивление. Родство между новым культурологическим толкованием конфликта и политикой заигрывания очевидно: правительство США снимало с себя ответственность за грабёж коренного населения, отрицало связь между

агрессивностью и жадностью до индейских земель белых переселенцев, действия которых обусловливались характером американской цивилизации и культуры¹ . При этом частичная вина возлагалась на аборигенов, которые не понимали правовую культуру белых и смысл соглашений о земельных уступках.

Таким образом, изучение колонизации западных земель, проблемы землевладения и землепользования было интегрировано в национальную историографию на протяжении XX века, всегда присутствовало в работах американских авторов, освещавших ключевые проблемы истории США. Но исследование аграрного вопроса в начале XIX века не подвергалось специальному рассмотрению. Хотя история фронтира является очень популярной, продвижение на запад в описываемый период изложено в общих чертах. В крупных работах аграрный вопрос упоминается вскользь, в контексте сравнения гамильтоновского и джефферсоновского путей, на примере таких знаковых событий, как Северо-Западный ордонанс, покупка Луизианы. Данный подход отчасти оправдан при сравнении мероприятий администрации Джефферсона с действиями предыдущих администраций, но оставляет вне поля зрения аграрную политику республиканцев, её ограниченную социальную направленность и эволюцию, заключавшуюся в поэтапном ослаблении влияния демократических элементов.

Важное место изучению социально-экономических процессов,
происходивших на протяжении 200-летнего существования Соединённых
Штатов, отводилось в отечественной литературе. До революции

общественная мысль России пыталась сравнивать процесс колонизации американского Запада и русского Востока. К данной проблеме обращались декабристы и А. И. Герцен, а впоследствии — сибирские областники. Указывая на сходства естественно-географического характера, близость американцев и сибиряков в нравах, привычках и образе жизни, они отмечали

сдерживающую роль российской метрополии в освоении Зауралья. Позднее областники, тщательно познакомившись историей и природными условиями США, пришли к выводу о невозможности развития Сибири по американскому пути и утратили интерес к сравнению двух регионов"¹"¹.

В конце XIX века интерес к истории заокеанской республики резко усилился. Вступление ведущих держав в империалистическую стадию, с одной стороны, сопровождался выходом Соединённых Штатов на первое место в мире по экономическим показателям, а с другой стороны — усилением революционного движения в России, где чрезвычайно остро стоял аграрный вопрос. Успехи американского народного хозяйства, достижения в области культуры, образования, государственно-политического устройства вызывали у российских либералов бурю восторга и воспринимались в качестве образца для подражания. Историк-кадет П. Г. Мижуев находил основу стремительного экономического развития за океаном «в характере и дарованиях американского народа; в свободных учреждениях...; в широком распространении образования среди народной массы...; в естественных богатствах материка, колонизованного американским народом...» . Сравнивая колонизационные процессы в США и России, историк видел главную причину успеха американцев в распространении на новых землях либеральных институтов и законодательства⁰; политическая борьба по аграрному вопросу им не затрагивалась. В работе содержится много верных оценок. Так, П. Г. Мижуев отмечал, что окончание англо-американской войны и последовавшее за ним быстрое развитие транспортной сети благотворно сказались на освоении Запада и устранении очага сепаратизма на фронтире. Вслед за А. де Токвилем он утверждал, что распространение плантационного рабства являлось помехой для фермерского заселения новых территорий. Справедливым было и указание на отсутствие такого

сдерживающего фактора освоения Запада, как наличие докапиталистических пережитков'⁶.

Огромный интерес проявлял к американскому опыту решения земельного вопроса В. И. Ленин. Его тезис о двух путях развития капитализма в сельском хозяйстве, сформулированный в книге «Развитие капитализма в

_п 37 ~

России» , не только явился отправной точкой аграрной программы партии большевиков и воплотился в Декрете о земле, но и стал теоретико-методологическим основанием для всей советской исторической науки. В СССР изучение истории США (в том числе проблемы освоения западных земель) началось с работ А. В. Ефимова¹, а более глубокое и систематическое исследование аграрных проблем — только в 50-х годах. После второй мировой войны американистика выделилась в самостоятельное направление, актуальность которого была предопределена прежде всего резким возрастанием политической и экономической роли США в мировом сообществе. Научные разработки начались с критики концепции Ф. Тернера на базе марксистской теории колонизации (по которой «очистка» территории Северной Америки от индейцев и превращение их земель в свободные являлись основой для развития американского капитализма), ленинских положений о существовании двух путей развития капитализма в сельском хозяйстве и развитии капитализма вширь" . Важными событиями явился выход в свет коллективной работы «Очерки новой и новейшей истории США», а спустя 23 года — четырёхтомника «История США» . По сравнению с «Очерками» в издании 1983 г. аграрные проблемы освещены на более широкой источниковой базе и отмечены глубоким проникновением в их суть. Однако принципиально новых теоретических выводов «История США» не содержала и находилась в рамках господствовавших методологических установок.

Большим событием в советской американистике стало создание в 1978 г.
при МГУ лаборатории под руководством Н. В. Сивачёва для изучения
основных проблем истории США и в частности двухпартийной системы. Её
сотрудниками, в числе которых А. С. Маныкин, Е. Ф. Язьков и др., было
опубликовано большое количество журнальных статей, тематических
сборников и монографий , которые имеют огромное познавательное
значение для раскрытия избранной темы. К настоящему моменту выпущено
десять сборников серии «Проблемы американистики». Наработки

лаборатории породили более взвешенные оценки деятельности республиканцев и федералистов. Советские историки подчёркивали принадлежность обоих компонентов двухпартийной системы к буржуазным партиям и противопоставляли их социалистическим, проводили прямую связь идеологии и социальной базы партий с экономическими и политическими процессами.

Значительная роль в изучении истории Соединённых Штатов эпохи революции, конфедерации и становления федеративного государства принадлежит В. В. Согрину. Посвятив свою научную деятельность исследованию данного периода, учёный провёл глубокий марксистский анализ идеологических истоков революции XVIII века, идейного размежевания в лагере патриотов, классовой направленности идеологических платформ федералистов и республиканцев и их реализации в 1789 - 1815 гг. ". Новаторство и глубина разработок В. В. Согрина отразились как в пересмотре наследия Т. Джефферсона, означавшем отход от некоторого преувеличения демократических завоеваний его президентства, так и в более объективном отношении к партии федералистов, экономическая платформа которых, запёчатлённая в знаменитых гамильтоновских докладах, была для своего времени прогрессивной. В. В. Согрин первым среди советских историков дал оценку аграрной платформе федералистов после прихода к

власти республиканцев: со времени ухода в оппозицию партия федералистов
связывала решение проблем сельского хозяйства с устранением всех
ограничений для внешней торговли. Не менее важной является оценка В. В.
Согриным идеологии фермерства, требования которого не выходили за
рамки буржуазно-демократических путей решения земельного вопроса,
однако характеризовались большим радикализмом. В этом —

принципиальное отличие марксистского подхода от оценок американских историков, относящих себя к лагерю «новых левых», утверждавших, что низы имели собственную идеологию.

В работах В. М. Демиховского, А. А. Фурсенко, В. М. Калашникова, А. Д. Агеева, Б. М. Шпотова проанализирован ряд аспектов аграрной политики английских колониальных властей и правящих кругов США. Определены место и роль фермерского движения, его связь с борьбой по аграрному вопросу между республиканцами и федералистами. Требования низов демократизировать доступ к западным землям опережали мероприятия республиканской партии, аграрную политику которой определяли латифундисты и земельные спекулянты. Наиболее распространённой формой протеста против действий столичных властей являлось скваттерство. Сельские и городские низы были основой социальной базы республиканской партии. Между их требованиями ускорения и демократизации заселения Запада и экспансионистской политикой Вашингтона существовала прямая связь. Значительная часть фермерства ратовала за насильственный сгон индейцев с их племенных земель.

Большая работа по изучению социально-экономических и идейно-политических аспектов истории США конца XVIII — начала XIX века проделана Л. Б. Альтером, Б. А. Ширяевым, В. А. Ушаковым, В. О. Печатновым . Была определена периодизация становления и развития партийно-политической системы в период администраций Дж. Вашингтона и

Дж. Адамса, дана характеристика политики федералистов как меркантилистской, отвечающей прежде всего интересам торгового и банковского капитала \ а также частично рассмотрена эволюция партийно-политической системы после поражения федералистов в 1800 г. и прихода к власти аграрного блока.

В работах С. А. Гонионского, Г. Н. Севостьянова и А. И. Уткина, Н. Д. Зайцевой, В. Г. Каленского, В. В. Ярового, М. О. Трояновской⁴⁶ раскрыт ряд проблем эпохи президентств Т. Джефферсона и Дж. Мэдисона. Подвергнув критическому анализу внутреннюю и внешнюю политику администрации Мэдисона, характеризовавшуюся лавированием между интересами основных социально-экономических групп, советские исследователи сделали вывод об отходе верхушки республиканской партии от демократических начинаний времён первого президентства Т. Джефферсона, превращении классов, победивших в Американской революции, из защитников освободительных, прогрессивных идеалов в поборников интервенции и ограбления соседних народов. Для понимания специфики аграрного вопроса несомненный интерес представляет монография В. В. Ярового о происхождении англоамериканской войны 1812 - 1815 гг. Она доказывает серьёзное влияние европейских военно-политических событий на методы партийной борьбы в США, темпы американского экономического развития и условия распределения государственного земельного фонда (особенно убедительно эти условия определены в период действия эмбарго 1807 - 1809 гг.). Однако тема монографии предоставила автору возможность осветить проблему развития аграрного капитализма в США лишь в крайне сжатом виде.

В целом политика Т. Джефферсона и Дж. Мэдисона по освоению западных территорий исследована советскими учёными недостаточно, ибо основное внимание было уделено эпохе федералистов (90-е гг. XVIII в.). В отечественной литературе отсутствует анализ различных подходов к

решению аграрного вопроса внутри федералистской и республиканской партий, поиск истоков размежевания интересов фермеров и латифундистов, которое углублялось и привело к Гражданской войне. Не изучено воздействие промышленного переворота в Англии и наполеоновских войн на темпы освоения государственных земель (исключение составляет освещение влияния международного фактора на США в период действия эмбарго). Не использованы и многочисленные статистические данные о продаже общественных земель в долларовом выражении. Слабо освещены истоки сепаратизма на Юго-Западе, развитие скваттерства, эволюция взглядов Т. Джефферсона на формы землевладения в колонизируемых территориях. Поразительно, но в монографии «США: у истоков двухпартийной системы» М. О. Трояновская не обратила внимание на борьбу федералистов с республиканцами по насущным аграрным проблемам, ограничившись кратким анализом партийных разногласий в связи с покупкой Луизианы .

Политические перемены в СССР конца 80-х - начала 90-х годов XX века
обнажили кризис советской исторической науки. Господствующая

концепция, в рамках которой велись разработки, оказалась недостаточной для понимания специфики освоения американского Запада. В ней не учитывалось различие природно-климатических условий и темпов развития фермерского хозяйства на Юго-Западе и Северо-Западе США. Концепция не учитывала влияния религиозно-культурного разнообразия на способы хозяйствования, отношения с индейцами (например, баптисты и квакеры, исходя из своих религиозно-этических представлений, старались не враждовать с аборигенами).

Проблема отечественной историографии заключается не столько -в ограниченных возможностях ленинской теории, сколько в том, что она не развивалась и не пересматривалась так, как концепция Ф. Тернера. В начале 90-х годов историки (И. Д. Ковальченко, Н. Н. Болховитинов и др.) признали,

что отечественная американистика ввиду жёсткого контроля тематики исследования со стороны государства, затруднённости доступа к материалам, хранящимся в архивах США, отсутствия настоящих дискуссий, переживала методологический кризис и идейный застой. Н. Н. Болховитинов призвал отказаться от устаревших идеологических ортодоксии, обвинения США во всех наших бедах и сосредоточиться на исследовании американского индивидуализма, свободы предпринимательства, технологических открытий и новаций. Следует подчеркнуть: академик справедливо отмечал недостатки советской школы, но вовсе не призывал к её деколитизации. Указывая на необходимость утверждения «общечеловеческих ценностей» и создания «правового государства», он подводил под изучение истории США новую основу: «собственность» и «права собственника» являются оплотом свободы в США и должны играть такую же роль в жизни советского общества⁴⁸.

Методологический кризис советской американистики не ограничивался недостатками концептуальной базы. Ещё в 1978 г. И. М. Супоницкая ставила под сомнение полномасштабное использование количественных методов, считая их разновидностью статистических приёмов, отвергала привлечение к историческим исследованиям данных из других отраслей знании . Однако в 1991 г. И. Д. Ковальченко и В. А. Тишков фактически признали кризисное состояние советской исторической науки, которое характеризовалось, во-первых, отставанием нашей страны в применении новейших достижений электронно-вычислительной техники; во-вторых, неготовностью многих областей исторических исследований к компьютеризации из-за широкого распространения описательное и фактографизма, подмены сущностного анализа и синтеза конкретно-исторических фактов выявлением простейших взаимосвязей и их оценкой; в-третьих, низкой квалификацией многих историков. И. Д. Ковальченко и В. А. Тишков были правы, утверждая, что в использовании указанных методов американские коллеги ушли далеко

вперёд, и отметили: применение вычислительной техники в сочетании с историко-сравнительными методами анализа создаёт основу для выхода на решение ряда крупных проблем теоретико-методологического характера. Одним из важнейших объектов исследования становится сравнительный анализ аграрной эволюции в России и США — притягательнейшая задача последующих исследований. Такой подход представляет и научно-познавательный интерес, и, углубляя понимание хода исторического развития на стадии утверждения товарного производства, формирования аграрного рынка, даёт много ценного для более глубокого выяснения современных проблем и социально-политических преобразований в нашей

стране .

В середине 90-х годов прошлого столетия отечественная историография стала наполняться работами, авторы которых применяли сравнительный и многофакторный методы исследования. Среди них — статьи и монографии об освоении Сибири и американского Запада³ . Опираясь на эти работы и труды историков США, можно более рельефно составить представление о том, почему на фоне медленного и тяжёлого освоения Сибири колонизация американских свободных земель осуществлялась быстрее и динамичнее, укрепляла дух свободолюбия и, порождая сецессионные замыслы и скваттерское неповиновение, принимала облик «дикого Запада». Но всегда «граница» являлась прочной опорой джефферсоновских республиканцев.

Данные работы во многом носят дискуссионный характер. По мнению В. А. Ламина и Д. Я. Резуна, большинство авторов продолжают работать с использованием старого теоретико-методологического инструментария, а трудность исследования данных процессов сквозь призму теории фронтира с её основным упором на деятельность и судьбу человека кроется в том, что традиционно дореволюционная и советская историческая наука чаще оперировала количественными характеристиками, общими для большого

круга людей, со свойственными ей особенностями интерпретации источниковой базы^ . Таким образом, обозначив лишь в самых общих чертах проблематику дальнейшего сравнительного исследования колонизационных процессов в Сибири и Северной Америке, учёные в ходе дискуссий в конце концов вынуждены признать: деидеологизация, хотя и расширила изучаемый круг вопросов, породила в историографии ряд серьёзных проблем, которые без совершенствования методологической базы решить невозможно.

Таким образом, постсоветская историография находится в состоянии концептуального и методологического поиска. Экономические трудности отрицательно влияют на историческую науку. Между тем интерес к западной, особенно американской модели общественного развития возрастает. Изучение её основ, особенностей, путей решения стоящих перед американским обществом проблем, в том числе аграрных, становится актуальным. Все вышеперечисленные обстоятельства и обусловили выбор данной темы для исследования.

Предлагаемая работа посвящена изучению политической борьбы по аграрному вопросу в контексте реализации джефферсоновскими республиканцами своей программы. Целью работы является анализ существовавших подходов к решению земельной проблемы и их воплощения в ходе политической борьбы, закрепившей на полвека власть аграрного блока с рабовладельческой аристократией во главе. В Соединённых Штатах проблемы землевладения и землепользования были неразрывно связаны с дискуссиями о плантационном рабстве, отношениями с индейцами и территориальной экспансией, поэтому все вышеперечисленные факторы рассматриваются в работе как составные части аграрного вопроса. В диссертации главное внимание уделено политической борьбе по проблеме

сельскохозяйственного освоения новых территорий. Аграрные проблемы Восточного побережья и «старого» Юга затрагиваются лишь в её контексте.

В рамках общей цели решались следующие задачи: 1) раскрыть значение западных земель в развитии американского капитализма, комплекс внутренних и внешних факторов, влиявших на их колонизацию; 2) дать характеристику программных установок и социальной базы республиканцев и федералистов в 90-е гг. XVIII века, определить, насколько чётко была сформулирована аграрная тематика в предвыборной платформе Т. Джефферсона накануне президентских выборов 1800 г., рассмотреть ход выполнения республиканцами своих программных установок в 1801 - 1812 гг.; 3) проанализировать отношение основных социально-экономических групп к аграрному курсу Белого дома в условиях меняющейся обстановки на международном уровне и внутри страны; 4) оценить влияние проводимых в аграрной сфере преобразований на расстановку политических сил; 5) выявить основные этапы американо-индейских отношений в 1801 - 1812 гг. и проследить взаимосвязь между путями решения аграрного вопроса и судьбой коренного населения.

Хронологические рамки исследования охватывают период с марта 1801 по июнь 1812 гг., с момента вступления Т. Джефферсона на пост президента США и прихода к власти республиканцев, когда появился шанс реализации концепции государства мелких фермеров, до объявления конгрессом войны Великобритании в июне 1812 г. Вооружённый конфликт с бывшей метрополией отодвинул аграрные проблемы на второй план. Они решались в иных условиях и другими средствами (с враждебными индейцами не договаривались, их вытесняли и забирали земли). Окончание войны привело к полному изменению политической конфигурации Соединённых Штатов. Во-первых, распад партии федералистов, подписание с воевавшими индейскими племенами мирных договоров, сопровождавшихся земельными

уступками, ослабление влияния Великобритании на аборигенов означали устранение важных внутренних и внешних преград для быстрого заселения и освоения Запада. Во-вторых, в немалой степени этот процесс ускорился выдачей большого количества земли участникам боевых действий. В-третьих, Запад, перехватив у Восточного побережья инициативу в проведении экономических преобразований, настойчиво требовал принятия мер по развитию рыночной и транспортной инфраструктуры, стимулированию отечественной промышленности, превратившись таким образом из региона с сепаратистскими настроениями в опору Белого дома. Усиление политического влияния Запада на общегосударственные дела не могло не сопровождаться либерализацией условия распределения земельных участков. Поэтому аграрные проблемы в период англо-американской войны 1812 - 1815 гг. и последовавшей за ней «Эрой доброго согласия» являются самостоятельными темами исследования.

Методологической основой исследования избран синтез элементов формационного и цивилизационного подходов. Политическая борьба рассматривается в контексте системы «Соединённые Штаты», функционирующей в соответствии со своей внутренней структурой и одновременно являющейся участником международных отношений. Поэтому при решении поставленных задач ведущая роль отводится той части марксистской модели, которая наиболее удачно воплотила принципы системности и рассматривает экономику отдельных стран как часть единого капиталистического хозяйства сквозь призму международного разделения труда. Плодотворным представляется методологический инструментарий, разработанный советскими историками, в котором были выявлены законы функционирования партий США, подразумевающие диалектическую связь политических организаций с социально-экономической и политической историей, их относительную автономность от перечисленных аспектов, а

также принцип альтернативы и консенсуса как двух противоречащих основ двухпартийной системы. Важным является положение о размытости социальной базы американских партий, включением в неё разнородных элементов, относительной децентрализованное организационной структуры и автономности их представительств в штатах"""". Партийное размежевание обусловливалось не только противостоянием интересов экономических групп. Политические предпочтения, характер требований во многом определялись социально-культурными факторами, географическими особенностями, традициями, менталитетом. Поэтому исследование аграрных проблем невозможно лишь в рамках формационной теории. Бесспорно методологическое значение концепции Ф. Тернера, содержавшей элементы цивилизационного подхода.

Политическая борьба по аграрному вопросу в 1801 - 1812 гг. получила отражение в огромном количестве разнообразных источников. Важнейшими из них являются «Анналы конгресса» и официальные документы, содержащиеся в сборниках «Американские государственные документы» и «Новые американские государственные документы» (последний — значительно расширенная и переработанная версия изданной в XIX в. серии^ ). «Анналы Конгресса», представляющие из себя стенограммы заседаний сената и палаты представителей, снабжённые материалами, имеющими отношение к дебатам (законопроекты, исходящие от Белого дома, петиции местных органов власти и др.), наиболее полно и точно раскрывают картину противоборства основных политических сил на законодательном уровне по всему спектру исследуемых в диссертации проблем. Несмотря на то, что дискуссии в Капитолии велись на самом серьёзном и высоком уровне, а записи речей выдержаны в строгом и официальном тоне, профессионализм стенографистов позволяет исследователю в некоторой степени даже почувствовать себя свидетелем изучаемых событий. Это создаёт более

глубокое ощущение накала межпартийной борьбы, что чрезвычайно важно для понимания межличностных отношений, авторитета и личных качеств отдельных конгрессменов. Данное обстоятельство проливает свет на проблему лидерства и внутрипартийных разногласий.

Серия «Американские государственные документы» — публикация широкого круга источников, включающих переписку между законодательной и исполнительной ветвями власти, документы министерств, в том числе отчёты главы финансового департамента А. Галлатина, содержащие ежегодные статистические данные о внешнеторговом обороте страны, объёмах продаж общественной земли населению, задолженности аграриев перед государством за приобретённые участки.

Особый интерес представляет дипломатическая переписка, относящаяся к российско-американским отношениям в 1765 - 1815 годы³. Хотя российский посланник А. Я. Дашков придерживался правила быть беспристрастным при оценке полигической ситуации в США, он всё же с трудом скрывал свои симпатии к федералистам, но отмечал наличие у республиканцев более широкой массовой поддержки, особенно на Западе.

Богатейший материал для понимания идеологии, планов, стратегии и тактики правящей и оппозиционной партий, противоречий внутри противоборствующих лагерей содержится в бумагах представителей политической элиты (республиканцев Т. Джефферсона, Дж. Мэдисона, А. Галлатина, Дж. Монро, Г. Клея, Дж. Кэлхуна и федералистов Дж. и Дж. К. Адамсов, Дж. Бейарда, А. Гамильтона, Дж. Маршалла, Г. Морриса, Б. Раша, Н. Уэбстера, Ф. Эймса), включающих в себя переписку, газетные публикации и изданные книги, законопроекты, резолюции и другие документы, относящиеся к их государственной и общественной деятельности. Сюда относятся также дневники дипломатов и других государственных чиновников, вышедшие в печать как отдельные издания³ . Источники этой

группы позволяют проследить формирование и эволюцию взглядов политической элиты на будущее страны, выявить истоки идеологических разногласий между федералистами и республиканцами, понять становление двухпартийной системы, причины и характер внутрипартийных разногласий, выявить различие в оценках международной обстановки.

В бумагах широко представлено отношение представителей политического истэблишмента к западным территориям, институту рабства, месту и роли сельского хозяйства в экономике страны. Так, наряду с известными докладами А. Гамильтона важным источником для изучения идеологии федерализма в 1789 - 1793 гг. являются статьи знаменитого учёного-филолога и журналиста Ы. Уэбстера, опубликованные под псевдонимом «Патриот». Лвтор, призывая население строить индустриальное общество с опорой на развитое интенсивное сельское хозяйство, в простой и яркой форме излагает экономическое кредо аграрной части новоанглийских федералистов, являвшихся социальной опорой Дж. Адамса. Н. Уэбстер не принадлежал к партийной верхушке. Будучи активно вовлечённым в журналистскую деятельность, он в своих публикациях отчасти отражал взгляды и настроения широкого круга своих читателей.

Исключительно важное значение для понимания политической жизни фронтира имеет переписка министра финансов А. Галлатина с Дж. Бадолетом, чиновником земельной конторы территории Индиана. Эти письма красноречиво свидетельствуют о неоднородности социального состава и многоукладности хозяйства порубежья, упорстве сплочённой рабовладельческой элиты ради распространения, укрепления и легитимизации своего уклада на новых территориях, ведущей роли плантаторских кругов Запада в раздувании мифа об индейской угрозе, обусловленности экспансионистских настроений местных латифундистов жаждой до новых земель. Чиновник приводит любопытные данные,

показывающие отрицательное влияние военных приготовлений на темпы освоения новых территорий, согласованность действий рабовладельцев в борьбе за землю против мелкого фермерства^ .

Аграрная тематика нашла отражение в специально подобранных
документальных сборниках, включающих трактаты поборников аграрного
пути (Дж. Тейлор, Дж. Элиот), отображавших мировоззрение типичного
«пахаря», коими считали себя представители рабовладельческой элиты
южных штатов и преуспевающие товаропроизводители Новой Англии . В
процессе написания работы привлекались и сборники документов,
посвященные отдельным вопросам внутренней политики, в частности,
раскольнической деятельности ряда представителей новоанглийской
оппозиции, индейскому сопротивлению под предводительством Текумсе,
внешнеполитическому аспекту межпартийной борьбы²¹ . Помимо

информации о вышеперечисленных проблемах, в них содержатся важные
сведения, характеризующие различные стороны борьбы по аграрному
вопросу. Так, в «Документах, относящихся к новоанглийскому

федерализму», Г. Адаме собрал воедино взгляды оппозиционной части элиты Северо-Востока на такие важные проблемы, как освоение Запада, экспансионизм, рабство.

В материалах, касающихся отношений Соединённых Штатов с конфедерацией племён под предводительством Текумсе, отражены идеология индейского сопротивления, дух американского фронтира и мотивы захватнических действий белых поселенцев по отношению к землям аборигенов, позиция Великобритании, которую экспансионисты обвиняли в подстрекательстве краснокожих. Документы свидетельствуют о том, что в момент экономического кризиса антииндейской истерией было заражено значительное число рядовых жителей границы. Одновременно в них ясно прослеживается позиция правящей элиты США по индейскому вопросу.

Особенно интересна книга Б. Дрейка о Текумсе¹ , написанная на основе многочисленных бесед с белыми участниками описываемых событий (в частности и с центральной фигурой конфликта У. Гаррисоном, бывшим в год издания работы президентом США). Автор представил довольно правдивую картину американо-индейских отношений, но всё же переложил основную вину за кровопролитие на рядовых пионеров, а не стоящие за ними буржуазно-плантаторские круги.

Для освещения истоков аграрного вопроса использовались документы, относящиеся к колониальному периоду, Войне за независимость и эпохе конфедерации⁶¹.

С целью выявления более полной и объективной картины экономических и политических событий использовались данные, полученные из путевых заметок натуралистов (Т. Эш, Дж. Бредбери)'". Приводимые в работах американских исследователей высказывания прессы, которые выражали интересы локальных групп, также привлекались при написании диссертации.

В диссертации впервые использованы многочисленные статистические данные, отражающие динамику продаж земель государственного фонда, их заселения белыми пришельцами и чёрными невольниками на Северо-Востоке, в среднеатлантических, южных, западных штатах и территориях'¹.

Аграрные проблемы в колониальный период

С момента основания англичанами первого постоянного поселения в Северной Америке — Джеймстауна сельское хозяйство на долгие годы заняло ведущее место в жизни американцев. Господство аграрного сектора экономики объяснялось прежде всего переселенческим характером колоний, основание которых совпало с процессом первоначального накопления, проходившим в метрополии.

Осваивая новые земли, англичане столкнулись с местным населением, находившимся на первобытной стадии развития. Аборигены, занимавшиеся охотой и собирательством, не принимали экономических и социально-политических институтов Европы, и поэтому попытки превращения индейцев в рабочую силу закончились неудачей. Необходимость занятия сельским хозяйством, в первую очередь, была продиктована борьбой за выживание. Печальный опыт испанцев, первых английских поселений (колония У. Рэли на о. Ронаоук, ранние поселения на территории Виргинии вымирали из-за нехватки продовольствия) заставил колонистов перейти от поиска золота и других сокровищ к занятию сельским хозяйством. Таким образом, земледелие и скотоводство начали играть основную роль в хозяйственной жизни переселенцев.

Как известно, основание колоний являлось составной частью процесса первоначального накопления капитала, выражавшегося в отделении непосредственных производителей от средств производства. Решение проблемы избыточного населения называлось руководителями переселенческого движения в качестве одной из основных причин, склонивших их к переезду на новые земли . Суть переселенческой колонии заключалась в насильственной экспроприации земель коренного населения и их передаче в общественный фонд, части которого затем распределялись между колонистами. К. Маркс, характеризуя данный тип поселений, отмечал, что в них «масса земли остаётся ещё народной собственностью, и потому каждый поселенец может превратить часть её в свою частную собственность и в своё индивидуальное средство производства, не препятствуя этим позднейшему поселенцу поступить таким же образом»".

Обилие «свободной» земли тормозило отделение промышленности от сельского хозяйства. Большинство предметов первой необходимости, включая орудия труда, грубую одежду, производилось кустарным способом самими фермерами. Многие американцы конца XVIII века идеализировали кустарное ремесло, считали его вполне достаточным для процветания аграрной экономики, а крупные капиталистические предприятия — ненужными и пагубными. Т. Джефферсон в «Заметках о штате Виргиния» утверждал: в Европе нет свободной земли, поэтому часть людей занята в промышленности. В Америке же её огромное количество . Б. Франклин, проводя зависимость между неосвоенной европейцами территорией и низкой плотностью населения в английских колониях, сделал вывод: пока земля остаётся дешёвой, а рабочая сила — дорогой, Америка будет сельскохозяйственной страной и не составит конкуренцию английской промышленности .

Британские колонии в Северной Америке были не только способом вывода из метрополии избыточного населения, но и средством увеличения экономической мощи государства. Разделение труда внутри колониальной империи значительно ослабляло зависимость Англии от продукции континентальной Европы, стимулировало развитие мануфактур на Британских островах за счёт превращения колоний в основной источник технического сырья, обеспечивало мануфактурам надёжный рынок сбыта, помогавший метрополии поддерживать положительный торговый баланс. Поэтому колониальная политика в Британской империи, нацеленная прежде всего на удовлетворение интересов торгово-промышленного лобби, существенно отличалась от способов освоения Нового Света другими европейскими странами. Навигационные акты 1660 и 1696 гг. запретили иностранным купцам не только участвовать в торговле с британскими колониями, но и вывозить особо ценные плантационные продукты (сахар, табак, красящие вещества) за границу3. Для поощрения производства сырья парламент в 1705 г. учредил поощрительные премии на смолу, канифоль, скипидар, пеньку, мачты и бушприты, а впоследствии — на индиго . Одновременно метрополия стремилась не допустить возникновения в Америке местной промышленности, которая могла бы конкурировать с английской .

Развитие капитализма на Британских островах, выражавшееся в появлении избыточного населения, бурном развитии промышленного производства и превращении Англии во «владычицу морей», дало переселению за океан мощнейший толчок. Большую роль в колонизации Северной Америки сыграл религиозный фактор. Не согласные с половинчатым характером английской реформации представители радикальных конфессий, притесняемые властями, эмигрировали за океан в поисках «земли обетованной». Вышеперечисленные обстоятельства дали англичанам значительные преимущества и позволили вытеснить своих соперников со значительной части Североамериканского континента и вест-индских островов, подготовив таким образом почву для быстрого экономического развития аграрной экономики британских колоний, а в последствии — Соединённых Штатов. Проблемы увеличения общественного земельного фонда за счёт владений аборигенов и его последующего распределения среди поселенцев появились одновременно с образованием первых колоний. В своих работах некоторые представители школы согласия сравнивают ранние поселения в Новом Свете с полуфеодальными порядками Европы и рисуют идиллическую картину колониальной жизни. Анализируя экономику английских колоний Северной Америки, Э. Перкинс констатирует: большинство населения владело землёй, наличие слоя безземельных арендаторов объяснялось не отсутствием земли, а бессмысленностью вложения средств в её покупку и низкой арендной платой8. На уровне учебников существование аграрного вопроса зачастую и вовсе замалчивается. Например, А. Невинс и Г. Коммаджер в «Истории США» дают социальным конфликтам поверхностное обоснование с позиции борьбы колонистов за личные права и демократизацию политических институтов, колебаний экономической конъюнктуры и др. Признавая наличие слоя безземельных колонистов и их роль в виргинском восстании 1676 г. под предводительством Н. Бэкона, авторы свели причины выступления бедноты к узурпации власти и злоупотреблениям колониальной верхушки, отсутствию у бедных доступа к образованию, плохой защите от набегов индейцев и падениям цен на табак .

Позднее политизированная бравада начального периода «холодной войны» под влиянием международной разрядки, новых тенденций в мировой и американской историографии сменилась более взвешенными, гибкими оценками социально-экономических процессов колониальной эпохи. Большую популярность приобрела серия трудов историка Э. Моргана 0, в которых не только признавалось существование аграрной проблемы, но и уделялось ей большое внимание. Так, в Виргинии за годы, предшествующие восстанию под предводительством Н. Бэкона, сложилась критическая ситуация: положение низов резко ухудшилось, купля-продажа прав на землевладение, фаворитизм короля привели к концентрации земли в руках верхушки и чрезмерному увеличению слоя безземельных арендаторов (в некоторых округах их численность достигала более 40%). Арендная плата составляла от 5 до 25 и более процентов. Стремительно росла численность «освобождённых» сервентов, из которых подавляющее большинство возвращалось к своим бывшим хозяевам в качестве наёмной рабочей силы. В колонии процветало скваттерство. Свободное население на треть, по признанию губернатора Беркли, являлось потенциальными бунтарями".

Взаимоотношение партий в связи с крушением федералистской системы государственного управления

Победа на президентских выборах 1800 г. республиканцам далась нелегко. Обе стороны, понимая, что шансы Адамса и Джефферсона примерно равны, для обеспечения победы своих кандидатов мобилизовали все силы и средства. Как и на предыдущих выборах, ударная роль в пропагандистской кампании отводилась прессе. Если в 1796 г. Джефферсон шёл на выборы с некоторой долей нежелания, то на этот раз он фактически возглавил предвыборный штаб республиканцев, занимаясь не только разработкой политической платформы партии, но и принимая непосредственное участие в распространении агитационной литературы и даже прямом финансировании отдельных периодических изданий.

Большие изменения произошли и в способах ведения предвыборной кампании. Для большей согласованности действий республиканцами в рамках всей страны впервые была опробована новая организационная структура, состоящая из территориальных собраний партийного актива (кокусов) и постоянно действующих партийных комитетов, созданных по аналогии с корреспондентскими комитетами времён Войны за независимость. О степени накала борьбы и неопределённости её исхода говорят беспрецедентные приёмы мобилизации партиями своего электората. Ради получения «нужных» результатов голосования власти многих штатов пошли на изменение избирательного закона, в зависимости от сложившегося расклада заменяя окружную систему на всеобщую и наоборот. Борьба в буквальном смысле слова велась за каждый голос . И хотя пропагандистская риторика федералистов и республиканцев изобиловала в отношении кандидатов на президентское кресло старыми клише («монархист», «якобинец», «безбожник» и т. д.), основная борьба развернулась вокруг проводившегося тогдашним руководством страны политического курса. Федералисты превозносили достижения последнего десятилетия, предрекая с приходом Т. Джефферсона всему «республиканскому эксперименту» скорый конец. Предвыборная платформа оппозиции строилась в основном на критике одиозных мероприятий действующей власти. Её основными тезисами являлись: недопущение узурпации прав штатов федеральным центром, дешёвое государство и скорейшая выплата раздутого государственного долга, компактные регулярная армия и флот, сохранение нейтралитета в международных делах, свобода слова и вероисповедания.

Следует подчеркнуть, что отличительной чертой кампании 1800 г. по сравнению с последующими выборами является почти полное отсутствие аграрной тематики. Джефферсон подавался сельскому электорату в качестве друга фермерства, горожанам — как апостол торговли и защитник нейтральных прав, в подтверждение чего приводились высказывания 20-летней давности, содержащиеся в «Заметках о штате Виргиния»". Об аграрных проблемах кандидат в президенты старался не говорить. Как упоминалось ранее, оппозиция при поддержке ряда федералистов-южан добилась в 1800 г. уменьшения минимального размера продаваемого участка до 320 акров. Дальнейшая демократизация аграрного законодательства могла вызвать недовольство плантаторского крыла партии и поддерживавших её земельных спекулянтов. В условиях симпатий большого числа прореспубликански настроенных аграриев лично к действующему президенту и ненадёжной лояльности части латифундистов, ранее считавшихся оплотом центральных властей на Юге", любые необдуманные действия со стороны команды Т. Джефферсона могли привести к расколу оппозицию и сохранению федералистов у власти.

По итогам президентских выборов 1800 г. Дж. Адаме отстал всего на 8 голосов (за победителя проголосовали 73 выборщика против 65). Со сменой партии власти никакой «революции 1800 года», как назвал это событие Т. Джефферсон, не произошло. «Прозрения» у масс не наступило. Население проголосовало не за идеологию или предвыборную программу Джефферсона, а против мероприятий администрации Адамса. Народ с большой осторожностью и опаской доверил бразды правления кандидату от республиканцев. Победитель президентского марафона это очень хорошо понимал. Поэтому важнейшей задачей являлось формирование у населения Соединённых Штатов положительного имиджа новой власти. В инаугуральном обращении президент сделал упор на общность интересов республиканцев и федералистов — и те, и другие, несмотря на разницу во взглядах, стремились к укреплению Союза и республиканизма. Джефферсон предложил отбросить политическую и религиозную нетерпимость и объединиться во имя процветания страны. Слова «Все мы республиканцы — все мы федералисты» стали хрестоматийными. Реверансом в сторону профедералистски настроенной части общества были направлены фразы о защите прав меньшинства и обещания поддержать торговлю и общественный кредит .

Истинная цель инаугурального обращения нового президента состояла не в примирении со своими политическими противниками. Джефферсону нужно было расширить социальную базу своей партии: наряду с интересами традиционно поддерживавших её аграриев следовало учитывать позиции «капиталистических» слоев — торговцев, банкиров, промышленников и т. д. В свою очередь, это вело к трансформации республиканской идеологии и всей партии, к появлению внутренних противоречий.

Примирительный тон обращения Т. Джефферсона сразу же дал ожидаемый эффект, нейтрализовав на некоторое время федералистов. Большая часть оппозиции оказалась зачарованной фразами о преемственности политического курса3. Другие, не доверяя избранному главе государства, помалкивали, ожидая катастрофы . Президент отложил реализацию идеологических установок до созыва конгресса, а в стане федералистов шло интенсивное обсуждение будущих действий нового режима. Оппозиционеры избрали выжидательную тактику, воздерживаясь от прямых нападок на центральную власть , и даже использовали примирительные установки обращения в борьбе с более радикальными политическими противниками на местах.

Влияние эмбарго на решение аграрного вопроса

Принятие 22 декабря 1807 г. конгрессом США закона об эмбарго ознаменовало собой окончание «золотого века» американской торговли. Противостояние с Великобританией, резкое сокращение товарооборота оказали большое влияние на состояние сельскохозяйственного производства во всех трёх крупных регионах страны и темпы освоения западных земель, обнажили кризисные явления, обострили до крайности политическую борьбу по аграрному вопросу.

Согласно официальной точке зрения основной причиной введения эмбарго являлось грубое попрание воюющими европейскими державами норм международного права и суверенитета нейтральных Соединённых Штатов. Дж. К. Адаме через много лег, будучи президентом страны, утверждал: "Указы в совете явились основной причиной эмбарго" . В XIX веке историки давали акту односторонние оценки, совпадавшие с утверждениями республиканцев и федералистов . Позднее среди американских историков распространился взгляд на эмбарго как на экономический эксперимент: прекратив вывоз продовольствия и технического сырья, республиканцы хотели заставить воюющую Европу пойти на уступки, стремились подтвердить на практике физиократические принципы преимущества сельскохозяйственного производства4.

Джсфферсоновские республиканцы связывали с политикой эмбарго очень много надежд. В идеологическом плане она отражала смесь старых республиканских физиократических догм и новой промышленной стратегии, концепции дешёвого государства времён первого президентства Т. Джефферсона и последних инициатив А. Галлатина по превращению торгового капитала в промышленный. На смену идеи построения в Новом Свете чисто аграрного государства, обеспечивающего себе экономическое процветание посредством свободного и равного товарообмена, республиканцы выдвинули новую парадигму. Её сердцевиной являлась мысль о развитии аграрной республики на базе самодостаточности. Стимулируя подъём отечественной промышленности за счёт перехода в неё части торгового капитала, республиканцы мечтали превратить страну в единый хозяйственный комплекс. При этом останавливалось опасное расползание регионов: Юг прекращал быть сырьевым придатком английских фабрик, а Запад, вовлекаясь в единое экономическое пространство, — источником беспокойства и сепаратизма. Сельское хозяйство и нарождающаяся промышленность, по мысли республиканцев, должны были стать звеньями одной технологической цепи, что стимулировало бы обе отрасли производства, а в политическом плане — способствовало сплочению федерации. Среди конгрессменов ведущая роль в озвучивании новой экономической политики принадлежала представителям Запада. Конгрессмен Дж. Кемпбелл из Теннесси очень ёмко изложил данную концепцию республиканцев: «Если мы будем вынуждены из-за несправедливости наших противников продолжать данную политику ещё какое-то время, наши сограждане на Востоке, занятые работой в море, смогут стать промышленниками для своих южных братьев-аграриев и получать необходимую продукцию. Таким образом, торговля, существующая сейчас между І Іовой и Старой Англией, может быть направлена в новое русло взаимовыгодной коммерции между восточными и южными штатами. Наши отечественные промышленники таким образом вскоре наполнят наши склады, найдут капиталу применение и восстановят денежное обращение. Хлопковод тоже выиграет от появления рынка сбыта своей продукции»3. Эмбарго вводилось в спешке, в пылу возмущения английским произволом. Чашу терпения переполнил «Чесапикский инцидент», когда командующий британского 50-пушечного линейного корабля «Леопард», заподозрив на борту американского фрегата «Чесапик» четырёх беглых английских матросов, потребовал выдачи дезертиров, а после отказа подчиниться открыл огонь. В сенате закон прошёл все три чтения за один день. Лидеры правящей партии рассуждали: закон отрежет Великобританию от источников сырья, закроет важный рынок сбыта её промышленных товаров. Для противника, к концу 1807 г. оказавшегося под действием наполеоновской континентальной блокады отрезанным от Европейского континента, это был бы сильный удар . В Капитолии, как вспоминал впоследствии Дж. Куинси, сторонники президента по-своему толковали смысл президентских рекомендаций: эмбарго даст возможность приготовиться к неизбежной войне, решительные действия произведут должное впечатление на англичан в преддверии намеченных переговоров. Некоторые республиканцы решили таким образом придать континентальной блокаде логическое завершение, а отдельные представители — присоединиться к борьбе французского императора за права на море. Были и такие, которые считали, что надо действовать, но не знали, как .

В Белом доме осознавали рискованность подобных экспериментов. А. Галлатин понимал: структура доходов государственного бюджета рассчитана исключительно на благоприятную международную обстановку; при внешнеполитических осложнениях страна с помощью внутренних займов сможет держаться до тех пор, пока не опустеет казна. Министр, учитывая исторический опыт, надеялся на временный характер трудностей и скорое пополнение бюджета в последующий период . Отсутствие у исполнительной власти ясной программы действий сильно ослабляло весь замысел эмбарго, подрывало единство в рядах правящей партии. Поэтому среди джефферсоновских республиканцев не было согласованности действий, чем умело пользовались противники президента. Плохо была построена пропагандистская машина: принятие закона, многие последующие события происходили за закрытыми дверями. Всё это порождало недоверие к властям, создавало питательную почву для роста оппозиции.

Внутриполитическая направленность запретительных мероприятий была очевидной: сокращение объема реэкспортной торговли, превращение купцов в промышленников подорвёт экономическую и социальную базу федералистской партии, давно забывшей свои прежние призывы развивать мануфактуры и превратившейся исключительно в защитника интересов торговцев и ростовщиков. В перспективе перед новоанглийской федералистской буржуазией вставал выбор: либо принять экономическую платформу республиканцев, либо сойти с политической сцены . Таким образом, мирная смена правящего режима в США не изменила отношения американских политиков к институту партий: республиканцы продолжали проводить курс на полное уничтожение своих соперников и, следовательно, двухпартийной системы вообще.

Сначала реакция оппозиции на эмбарго была неоднозначной. Часть федералистов поддержала его из патриотических соображений. Например, газета "Геральд" в Ньюберипорте назвала закон вынужденной мерой10. "Балтимор ивнинг пост" писала об одобрении эмбарго большинством федералистов Мэриленда". Трое известных деятелей партии — Дж. К. Адаме, У. Пламер и У. Грей — открыто присоединились к республиканцам в поддержке администрации. Основная же масса федералистов растерялась, считая эмбарго временным шагом. Очень влиятельный конгрессмен С. Дейна из Коннектикута выразил выжидательные настроения большей части федералистов следующими словами: «... как бы джентльмены не относились к введению эмбарго в это время, раз уж мера принята, то, естественно, желанием всех будет его исполнение с наибольшим эффектом, и будет хорошо, если оно не окажет чрезмерного давления непосредственно на людей. Совершенно очевидно, что эмбарго не может продолжаться год или даже 6 месяцев, не нанося ощутимого ущерба классу торговцев ...» .

Оппозиционные силы связывали большие надежды с миссией Дж. Роуза, которого английское правительство послало урегулировать инцидент с "Чесапиком". Республиканцы же настаивали на обсуждении более широкого круга проблем. Так как Роуз не имел соответствующих полномочий, то переговоры зашли в тупик. Видя нежелание Джефферсона идти на компромисс с англичанами, федералисты, солидаризировавшись с квидами, начали атаковать исполнительную власть.

Похожие диссертации на Политическая борьба в США по аграрному вопросу в 1801-1812 годах

Военно-экономическая подготовка России к борьбе с Наполеоном в 1812 - 1814 годахСперанский, В. Н.

Джон Квинси Адамс и политическая борьба в США в 1824-1828 годахМорозова Елена Владимировна

Администрация президента Р. Хейса и политическая борьба в США в 1877-1881 годахИванов, Иван Юрьевич

Политическая деятельность М. Ван Бюрена и партийная борьба в США во второй половине 30-х - начале 50-х годов XIX векаПрилуцкий Виталий Викторович

Партийно-политическая борьба в Конгрессе США по вопросам федерализма в период президентства Э. Джексона, 1829-1837 гг.Пономаренко Галина Николаевна

Борьба в Конгрессе США по вопросам внешней политики и национальной безопасности администрации Р. Никсона в условиях разделенного правления : 1969-1974 гг.Макаров Роман Александрович

Борьба в конгрессе США по вопросам внутренней политики администрации У.Дж. Клинтона: проблема разделенного правления : 1994-2000 гг.Спиридонова, Татьяна Владимировна

Образ России во французском общественном мнении накануне и во время Отечественной войны 1812 годаПромыслов, Николай Владимирович

Военно-политическое руководство Великобритании и борьба за Черноморские проливы в годы Первой мировой войны (1914-1916 гг.) Борисевич Сергей Петрович

Социально-политическая борьба на Украине в 60-е годы XVII века. Внутренние и внешние факторы Руины Яковлева Татьяна Геннадьевна