Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Национальная идентичность в канаде в свете экономической политики в 1950-1960-е гг. 20
1.1 Эволюция отношения канадцев к экономическому и военному сотрудничеству с США в 1950-е гг 20
1.2 «Кто владеет Канадой?» или экономический национализм в 1960-е гг 39
ГЛАВА 2 Культура и коммуникации как инструменты формирования канадской национальной идентичности в 1950-1960 гг .59
2.1 Художественная литература и книгоиздание 77
2.2 Радио и телевидение 87
2.3 Периодическая печать .108
2.4 Высшее образование 117
Глава 3 Образ канадской нации в интеллектуальном дискурсе 1950-1960-х гг 127
3.1 «Страна, ищущая себя»: вопрос о статусе канадской нации в дискурсе канадских интеллектуалов 1950-1960-х гг 127
3.2 Роль Соединенных Штатов в конструировании образа канадской нации в интеллектуальном дискурсе Канады 1950-1960-х гг 142
3..3 «Кризис канадской идентичности» в дискуссиях второй половины 1950-х -1960-х гг. 157
ГЛАВА 4. Культурно-символический аспект поисков канадской национальной идентичности 1950-1960 гг 166
4.1 Дебаты о флаге в контексте поисков канадской национальной идентичности, 1950-е – пер. пол. 1960-х гг .166
4.2 Столетний юбилей Канадской Конфедерации 1967 г. как веха в становлении национального самосознания канадцев .179
Заключение 190
Список источников и литературы
- «Кто владеет Канадой?» или экономический национализм в 1960-е гг
- Периодическая печать
- Роль Соединенных Штатов в конструировании образа канадской нации в интеллектуальном дискурсе Канады 1950-1960-х гг
- Столетний юбилей Канадской Конфедерации 1967 г. как веха в становлении национального самосознания канадцев
«Кто владеет Канадой?» или экономический национализм в 1960-е гг
Экономический успех Канады, казалось, наглядно подтверждал правильность политического курса либералов и измерялся такими показателями, как рост валового национального продукта, который с 1945 г. по 1960 г. увеличился почти в четыре раза: с 3,173 млрд. дол. в 1945 г. до 7,042 в 1950 г. и 11,8 млрд. дол. в 1960 г.51.
Освоение обширных природных ресурсов страны требовало огромных капиталовложений. Начиная с Дж. Макдональда канадское правительство придерживалось политики высоких тарифов на ввозимую в Канаду иностранную продукцию, взамен поощряя иностранные инвестиций, направленные на строительство заводов, которые производили бы ту же продукцию, но уже на территории самой Канады. Считалось, что данный курс носит «националистическую» окраску, так как призван защитить национальную экономику и обеспечить её стабильное развитие, а также строительство инфраструктуры, рост числа рабочих мест и т.д. И хотя названные процессы действительно имели место, в будущем Канада столкнется с тем, что протекционистская политика поставит её экономику в зависимость от иностранных собственников.
Любые попытки изменить существующую экономическую политику и снизить тарифы, по словам исследователя Стефана Аззи, были равносильны «политическому самоубийству»52, так как расценивались как предательство национальных интересов. Лишь накануне Второй мировой войны либеральное правительство У.Л.М. Кинга весьма осторожно взяло курс на постепенное снижение тарифов. Исторически значительная часть капиталовложений приходила в Канаду из метрополии. Лишь в 1922 г. американские инвестиции в канадскую экономику превзошли по своим объемам британские, но мало кто из канадцев на тот момент выражал опасения по этому поводу53. К 1939 г. США, бесспорно, заняли в канадской экономике место основного инвестора, активно открывая в Канаде филиальные предприятия своих корпораций, а американский рынок стал основным для канадского экспорта. Война лишь стимулировала еще большую интеграцию двух стран. В послевоенный период правительство Канады осознанно проводило политику поощрения прямых иностранных инвестиций, особенно американских, в борьбе за которые с Канадой теперь активно соперничали и другие страны мира. Интенсифицировался и торговый оборот с Соединенными Штатами. Доля канадского экспорта, приходящаяся на США, выросла с 42% в 1939 г. до 60% в 1955 г. В то же время, за аналогичный период заметно вырос и импорт американских товаров в Канаду – с 66% до 73%54. К видимым экономическим выгодам от сотрудничества с США добавлялись и внешнеполитические преимущества. В условиях Холодной войны добрососедские отношения с Соединенными Штатами оценивались большинством канадцев как гарантия защиты и поддержки на случай опасности. По воспоминаниям Уолтера Гордона, «в то время общественный настрой и экономические перспективы были эйфорическими. Это был период предположительно неограниченного роста, когда мало думали или же вовсе не думали о будущем в конкретных понятиях, и все это сочеталось с безграничным оптимизмом; это было время великой уверенности в еще неразработанных, но ожидаемых богатствах, которые сулят наши природные ресурсы, и крайней наивности в отношении иностранного капитала»55. Подобный настрой часто тиражировался прессой, провозглашавшей, что «при наличии огромной территории, еще почти девственной и неисследованной, канадцы нуждаются в иностранных инвестициях и приветствуют их, причем при условии их собственного вклада в национальное развитие, им не стоит опасаться какого-либо доминирования»56. Послевоенное процветание негативно повлияло на способность канадцев трезво оценивать экономическое и политическое положения их страны в мире. Известный журналист Майкл Баркуэй позже назвал этот период канадской истории «периодом великого умопомрачения». «…Самый быстрый и обширный рост американского контроля над канадской экономикой, который имел место в 1950-х гг., совпал с периодом хвастливой и заносчивой самоуверенности, которая изначально всегда была чужда канадскому характеру. Предаваясь иллюзии о нашем великолепии, мы представляли себя шагающими по пути истории вслед за Америкой. …»57, – писал он в 1960 г.
Однако к середине 1950-х гг. позитивное отношение к тесному экономическому сотрудничеству с США и к иностранным инвестициям, которые со временем стали синонимом американских инвестиций, постепенно сменяется обеспокоенностью по поводу укрепления чужеродного контроля в собственной экономике. Канадцы, еще недавно столь почтительно относившиеся к американским корпорациям, все чаще выступали в прессе с критикой, хотя поначалу и мягкой, в адрес иностранных собственников. Поворотным моментом в этом отношении стал 1956 г.58. Именно в этом году произошли два события, которые привлекли повышенное внимание общественности к вопросу об иностранном контроле в канадской экономике.
Первым событием явилось создание Королевской комиссии по вопросам перспектив экономического развития Канады (Royal сommission on Canada s economic prospects), которая была инициирована правительством Луи Сен-Лорана. Её руководителем был назначен Уолтер Гордон – один из немногих канадцев, решившихся в то время поставить под сомнение существующую систему взаимоотношений своей страны с США. В будущем Гордону суждено будет стать одним из убежденных лидеров движения за сокращение иностранного присутствия в канадской экономике.
Дабы выявить наиболее актуальные проблемы, существующие в экономике Канады, комиссией были организованы общественные слушания, продолжавшиеся с октября 1955 г. по март 1956 г. В ходе слушаний обсуждение проблем, сопряженных с прямыми американскими инвестициями, вышло за пределы достаточно узкой среды специалистов и заинтересованных лиц и стало частью широкого общественного дискурса. Так, в марте 1956 г. корреспондент «Файненшл Пост» (Financial Post) Майкл Баркуэй опубликовал статью с характерным заголовком – «Зависимость от США продолжает расти», в которой констатировалось, что «текущий рост благосостояния Канады поставил страну в беспрецедентную зависимость от США»59. Помимо инвестиций М. Баркуэй обратился к более широкому кругу проблем, породивших эту зависимость: тенденции приобретать «продукцию в больших объемах у США, при этом беря в долг средства для покупки этой продукции» опять же у Соединенных Штатов, что влекло за собой рост внешнего долга Канады, который в 1955 г. в два раза превзошел показатели 1948-1949 гг.; росту дефицита торгового баланса Канады с США, который достиг в 1955 г. 1 млрд. долларов60.
Периодическая печать
Однако новый формат книг в Канаде послужил популяризации сначала английских, а затем все больше – американских произведений. Канадская литература в 1950-е гг. не пользовалась популярностью среди местных издателей: в этот период широкий интерес к своему национальному наследию в канадском обществе еще только начинал формироваться, и среди канадских издателей общепринятым было убеждение, что канадская литература представляет весьма небольшой интерес для книжного рынка страны, а риски, связанные с её публикацией, велики и неоправданны. Как следствие, произведения канадских авторов были труднодоступны даже для знающих читателей, не говоря уже о студентах, изучающих литературу в университете и испытывающих значительные трудности в приобретении книг.
Литературовед и преподаватель, Малькольм Росс видел в подобном положении дел прямую угрозу для развития национального самосознания канадцев, в формировании которого литература должна была играть особую роль. Идея создания серии выдающихся произведений канадских авторов, повествующих о Канаде, пришла Россу в голову еще в начале 1950-х гг. И в первую очередь это было связано с теми трудностями, с которыми ему самому приходилось сталкиваться при разработке курсов, касающихся канадской литературы, которую именно в этот период стали изучать как самобытный культурный феномен. Вот как позже описывал те обстоятельства сам Росс: «Тогда я преподавал в Университете Куинс и всеми силами стремился подготовить полный курс лекций по канадской литературе. Обычно канадскую литературу изучали по антологиям в завершающей части курса американской литературы. Но нельзя изучать со студентами какое-либо произведение, когда в антологии приведена лишь одна глава из него. Те из произведений, что были написаны давно, уже нельзя было купить, а более новые стоили слишком дорого, чтобы покупать их в учебных целях»229.
Изначально М. Росс обсуждал возможность издания подобной серии в мягких обложках с Джоном Греем, президентом издательского дома «Макмиллан оф Кэнэда» (Macmillan of Canada), однако получил довольно жесткий отказ, который Дж. Грей обосновал тем, что серия не будет продаваться, а формат книг в мягкой обложке – всего лишь временная причуда, которой скоро суждено исчезнуть230.
Тогда М. Росс обратился с аналогичным предложением к своему бывшему студенту Джеку (Джону Гордону) МакКлелланду, который возглавлял издательский дом «МакКлелланд энд Стюарт» (McClelland and Stewart). «Мне удалось убедить Джека в том, что сама доступность текстов создаст рынок, и тогда он решил рискнуть»231, – вспоминал Росс, который на долгие годы стал главным реактором литературной серии.
17 января 1958 г. в Торонто состоялась презентация первых четырех книг из серии изданий в мягкой обложке под названием «Новая канадская библиотека». Серия представляла собой переиздание литературных произведений, написанных канадцами или посвященных Канаде в период с XVIII по XX вв. Создатели серии надеялись, что она будет с интересом встречена не только читающей публикой Канады, но и академическим сообществом, и внесет определенный вклад в укрепление «фундамента» канадоведческих исследований и преподавания канадской литературы в высших учебных заведениях страны. Каждую книгу предваряло предисловие, написанное каким-либо известным канадским литературоведом или писателем, в котором описывалось значение данного произведения и исторический контекст его создания. К первым двум книгам, вышедшим в серии – «Дорогами
Серия вскоре стала получать самые положительные отзывы. В феврале 1958 г., в радиопередаче «Критически говоря» на СиБиСи журналист В. Эгглстон дал такую характеристику первым изданиям серии: «Любой, у кого есть четыре доллара и аппетит к чтению национальной литературы, не сможет потратить их наилучшим образом, кроме как пойти и купить все книги серии «Новая канадская библиотека», которые вышли на сегодняшний день»232.
Малькольм Росс оставался главным редактором серии вплоть до 1978 г. За это время вышло в свет более 180 томов. «…Я думаю, [серия] NCL внесла серьезный вклад в самопознание канадцев, даже если это самопознания не всегда в выгодном свете показывало наши достижения»233, – размышлял в одном из своих писем в 1976 г. М. Росс.
Рост интереса и внимания к канадской литературе нашел выражение не только в сфере книгоиздания. В 1960-е гг. литературные критики стали все чаще обращаться к канадской литературе как литературе национальной, имеющей свои собственные символы, мотивы и темы, которые оценивались как проявления национального характера. В этой связи особенно важным было творчество получившего мировую известность канадского литературного критика и писателя Нортропа Фрая, который полагал, что канадское литературное творчество имеет ценность для канадцев вне зависимости от его общемировой значимости.
NCL. Canadian Poetry. Studies/Documents/Reviews, no. 52 (Spring-Summer), p. 31. В своих работах Фрай акцентировал внимание на том определяющем влиянии, которое оказали на формирование канадского воображения канадская природа и ландшафт, что нашло отражение во всех видах искусства, в том числе и в литературе. Многие сюжеты канадской литературы, как отмечал критик, построены на выяснении отношений между человеком и пространством, в котором он живет. Фрай полагал, что центральным для понимания канадской литературы является многолетний опыт жизни канадцев на неизмеримо обширных, пустынных и безмолвных землях их родной страны. Эти идеи нашли свое последовательное отражение в одном из эссе Фрая, впервые опубликованном в 1965 г. в качестве послесловия к «Литературной истории Канады» (Literary History of Canada)234. В этой и в последующих работах Фрай подчеркивал, что проблема канадской национальной идентичности более связана с определением «места действия» и ответа на вопрос «Где здесь?», нежели на вопрос «Кто я?»235 В этом контексте становится очевидной та связь, которую Фрай видел между канадской литературой и канадской национальной идентичностью. Литературовед высоко оценивал потенциальное влияние, которое канадская литература должна и способна оказывать на формирование национальной идентичности канадцев: учитывая огромное влияние «места», «земли» на этот процесс, литература в понимании Фрая представала своеобразной картой, благодаря которой читатель единственно и может двигаться по «ментальному пространству» Канады и постигать его. По его мнению, именно через приобщение к литературе человек способен получить уникальные и бесценные знания о том, как канадское воображение реагировало на окружающий его мир, а значит – глубже понять и узнать саму Канаду, получить координаты своего «места» в её жизни.
Роль Соединенных Штатов в конструировании образа канадской нации в интеллектуальном дискурсе Канады 1950-1960-х гг
Как справедливо отмечалось в журнале «Кэнэдиен Форум», ситуация, сложившаяся в сфере кадрового обеспечения университетов, являлась лишь частью более обширной картины, к которой относились и доклад Мэлвила Уоткинса относительно промышленности, и доклад О Лири о вещании, и выход таких книг, как «Новые римляне или люди к югу от 49й параллели». «Очевидно, что университеты – лишь один из фронтов многогранного конфликта», – подчеркивалось в журнале358. Мэтьюзу удалось уловить и точно передать царившую в обществе обеспокоенность и судьбой нации, и судьбой университетов, которые должны служить проводниками её традиций и ценностей: «На карту поставлено выживание страны. И это немалая вещь, так как у нас есть свой образ жизни, традиции, которые воспитывают в нас миролюбие, умеренность и справедливость ... Мы не должны позволить им или этой стране исчезнуть»359.
По мнению Мэтьюза и его соратников, самые негативные последствия «нашествие» американских профессоров имело именно для таких важных с идеологической точки зрения подразделений университета, как факультеты гуманитарных и социальных наук. В своих статьях Мэтьюз неустанно иллюстрирует цифрами критическое преобладание иностранной профессуры в этих «весьма чувствительных» научных областях. Так, на факультете социологии Университета Йорк в 1969 г. преподавало 15 американцев и всего 1 канадец, а кафедрами политической экономии и политологии в Университете Торонто, Йорк и МакМастер заведовали исключительно американцы360.
Несмотря на то, что именно студенты, изучающие историю, философию, политологию, литературоведение, социологию и другие подобные дисциплины, должны были в процессе обучения получать исчерпывающие знания о национальной специфике канадского общества в его самых разных сферах, в реальности все обстояло иначе. Судя по множеству приводимых Мэтьюзом примеров, численно преобладающие на этих факультетах американские преподаватели практически не привлекали для чтения своих курсов иллюстрации из истории, экономики, литературы Канады и т.д. Кроме того, американские преподаватели, работающие на кафедрах политологии, зачастую имели весьма слабое представление «о парламентской системе Канады и о Канаде в целом», а иногда и вовсе питали «презрение к канадской форме правления»361. Убеждения и взгляды Мэтьюза были созвучны тому, о чем писал и говорил Абрахам Ротштейн, профессор экономики из Торонто, который стал одним из основателей и главных идеологов Комитета за независимую Канаду. Мэтьюз вошел в состав Комитета уже через месяц после его создания. Ротштейн полагал, что американизация канадской системы высшего образования создает «противоречие между либеральной идеологией и непрерывностью культуры. Идеология полагает, что происхождение преподавателя не имеет значения: важна лишь квалификация. Но если одной из функций университета является сохранение в веках общества и его культуры, мы должны задаться вопросом: способен ли он выполнять эту функцию, когда большую часть преподавания осуществляют иностранцы». И Ротштейн, и Мэтьюз, и писатель Хью Макленнан, который также выступил активным сторонником «канадизации» университетов, весьма высоко оценивали роль университета в системе конструирования канадской национальной идентичности. По словам Макленанна, все выдающиеся учебные заведения мира, такие как Гарвард и Йель, Оксфорд и Кембридж, университет Эдинбурга и Сорбонну, объединяет именно то, что они служат ярким отражением идентичность той нации, которая их породила и в формировании которой они в свою очередь играют важную роль362.
В 1970-е гг. популяризация канадоведческих исследований в стране приобрела институализированные формы, а движение за «канадизацию» университетов продолжало привлекать все большее число сторонников. Так, в 1972 г. по инициативе Ассоциации университетов и колледжей Канады (Association of Universities and Colleges of Canada) была учреждена Комиссия по вопросам канадских исследований (Commission on Canadian Studies) под председательством Томаса Б. Саймонса. Ее главной целью было изучение системы преподавания дисциплин канадской тематики и проблем канадоведческих исследований для подготовки докладов и рекомендаций в данной области. По итогам своей работы Комиссия подготовила получивший широкую популярность доклад под названием «Познать самих себя» (To Know Ourselves), также известный как доклад Саймонса363. В докладе утверждалась мысль о том, что отличия канадцев от американцев являются важными сами по себе и требуют изучения в свете борьбы с внутренними проблемами страны. Этот документ предлагал произвести пересмотр учебных планов в сторону увеличения канадского содержания курсов, ввести поощрение исследований по канадской тематике и др. В декабре того же года Канадская социологическая и антропологическая ассоциация (Canadian Sociology and Anthropology Association) озвучила доклад двух своих подкомитетов, изучавших проблему канадизации и канадских исследований. В докладе подтверждалось наличие барьеров для канадских ученых при приеме на работу в университеты, отсутствие интереса у иностранных преподавателей канадских вузов в исследованиях по канадской тематике. Доклад рекомендовал, чтобы должности заведующих кафедрами и деканов занимались исключительно канадцами, которые, в свою очередь, стимулировались бы к привлечению на профессорско-преподавательские должности канадцев, а также чтобы 75% мест для аспирантов резервировались для канадцев364
Столетний юбилей Канадской Конфедерации 1967 г. как веха в становлении национального самосознания канадцев
Столетний юбилей со дня основания Канадской Конфедерации явился в канадской истории одним из ключевых актов «коммеморации», направленных на воплощение национальной идентичности. Готовиться к важному событию страна начала заранее. Если в конце 1950-х – начале 1960-х гг. в обществе еще не наблюдалось дискуссий по поводу того, как праздновать юбилей Конфедерации, то к середине 1960-х гг. они стали активно распространяться в средствах массовой информации548. Национальный день рождения с самого начала планировался не как однодневные празднования, приуроченные собственно к 1 июля, Дню доминиона, но как масштабный праздник длиною в год. В 1960 г. по инициативе неравнодушных граждан был учрежден Канадский юбилейный совет (Canadian Centennial Council), который должен был выполнять функции своеобразного центра обмена информацией и идеями относительно празднования грядущего юбилея. В совет вошло более 800 различных неправительственных организаций, которые вызвались поддержать развитие юбилейных инициатив частного характера. Президентом совета с 1962 г. и до его роспуска являлся сенатор Норманн Маккензи, бывший ректор Университета Британской Колумбии.
Чуть позже, в сентябре 1961 г., парламентом был издан Акт о национальном столетнем юбилее (National Centennial Act), который определил административные рамки федеральной программы празднования. Согласно этому акту, для решения всех вопросов, связанных с организацией и проведением юбилейных мероприятий на федеральном уровне, а также для координации провинциальных инициатив в 1963 г. была учреждена Юбилейная комиссия (Centennial Commission), которая представляла собой коронную корпорацию и была подотчетна парламенту. Члены комиссии назначались генерал-губернатором Канады по рекомендации правительства. Председателем комиссии стал Джон Фишер, канадский журналист и ведущий, получивший в свое время прозвище «Мистер Канада» за патриотические репортажи. Канадский юбилейный совет и Юбилейная комиссия работали в тесной связи друг с другом. Кроме того, собственный орган, ответственный за организацию юбилейных мероприятий, имелся в каждой провинции.
Для просвещения общественности относительно предстоящих празднований в 1964 г. комиссия выпустила Юбилейный справочник (Centennial handbook). В издании четко формулировалась цель празднования столетнего юбилея, которая, по мнению организаторов, должна была состоять в «укреплении единства Канады и в построении лучшей Канады»549. Добиться национального единства предполагалось посредством вовлечения как можно большего числа граждан в праздничные мероприятия, из которых они получали знание как о славном прошлом своей страны, так и о её богатом и разнообразном настоящем. Кстати, символом столетнего юбилея Канадской Конфедерации стало изображение, придуманное художником Стюартом Эшем и зримо отражавшее дихотомию канадского единства и разнообразия. Оно представляло собой одиннадцать равносторонних треугольников, которые символизировали десять провинций и канадский Север и были сгруппированы так, что образовывали стилизованный кленовый лист.
«Национальные дни рождения символизируют не только факт появления на свет и течение времени, но также достижения и рост, напоминая людям о прошлом, которое формирует их настоящее»550, – размышлял впоследствии один из членов Юбилейной комиссии П. Эйкройд. Многие из организованных в рамках празднования этой знаменательной даты мероприятий были ориентированы в первую очередь на «оживление» в общественном дискурсе представлений о событиях прошлого, приведших к образованию единой Канады, на формирование общих представлений о единой исторической «линии», «пути», пройденном страной в ее стремлении к обретению величия и сплоченности. Главным проектом, на который возлагалось достижение этих целей, стал Поезд Конфедерации (Confederation Train) – состав из шести выставочных вагонов, который в течение юбилейного года побывал в 83 городах Канады. Тот факт, что организаторы выбрали именно этот формат для приобщения широкой публики к канадской истории, конечно же, не был случайностью. Рост и развитие молодой Канады и даже само её существование в качестве самостоятельного государства во многом ассоциировалось в национальном сознании со строительством железных дорог, которые связали между собой провинции и объединили весь континент. Интересно вспомнить в этой связи, что СиБиСи начала свой первый эфир юбилейного года 1 января 1967 г. с трансляции песни Гордона Лайтфута «Канадская железнодорожная трилогии», в которой описывается строительство Канадской тихоокеанской железной дороги. По этой же причине организаторам казалась естественной идея о том, что в ознаменование столетнего юбилея Конфедерации страну должен пересечь поезд, который будет не только выполнять функцию площадки для демонстрации исторической выставки, но и сам по себе станет для канадцев напоминанием о коммуникациях как важнейшем факторе в истории развития их страны.
