Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Предпосылки и истоки внешнеполитических перемен 22
1.1. Турция в начале XXI века: смена вех. 22
1.2. «Стратегическая глубина» А. Давутоглу как теоретическая основа внешней политики умеренных исламистов. 47
Глава 2. Отношения с Западом: новые акценты 76
2.1. Американо-турецкие отношения: заявка на самостоятельность в международных делах . 76
2.2. Европейский вектор и его пределы . 95
Глава 3. Региональное измерение турецкой дипломатии 119
3.1. «Ноль проблем» с соседями. 119
3.2. Стремление к региональному лидерству 152
3.3. Опыт посреднических усилий 166
Заключение 183
Список источников и литературы
- «Стратегическая глубина» А. Давутоглу как теоретическая основа внешней политики умеренных исламистов.
- Американо-турецкие отношения: заявка на самостоятельность в международных делах
- Европейский вектор и его пределы
- Стремление к региональному лидерству
«Стратегическая глубина» А. Давутоглу как теоретическая основа внешней политики умеренных исламистов.
Актуальность темы исследования. На внеочередных выборах в турецкий меджлис в ноябре 2002 г. умеренная исламская Партия справедливости и развития (ПСР) получила большинство мест в парламенте и право на формирование однопартийного правительства. Под лозунгом соответствия европейским стандартам правящая партия стремительно провела законодательные реформы, ограничившие традиционное влияние военных на политику страны. Это дало ей возможность, ссылаясь на важность расширения демократических свобод, в том числе права на свободу вероисповедания, приступить к постепенной исламизации Турции.
Перемены во внутриполитической жизни страны сопровождались коррекцией внешнеполитического курса в соответствии с идеологическими предпочтениями ПСР. Во внешнеполитической стратегии умеренных исламистов оказались востребованы идеи Ахмета Давутоглу, заведующего кафедрой международных отношений Стамбульского университета Бейкент. Его концептуальные подходы, изложенные в вышедшей в 2001 году книге «Стратегическая глубина: международное положение Турции», оказались наиболее созвучны мировоззрению исламистов. В своем исследовании Давутоглу настаивал на том, что Турция, в силу исторических и географических причин, «обречена» играть более заметную роль в мировой политике, вследствие чего не может быть просто второстепенным союзником Запада. Он предлагал вернуть доминирующие позиции Турции на международной арене, утерянные с распадом Османской империи, и подробно разъяснял, каким образом можно достичь столь амбициозной цели.
Примечательно при этом, что А. Давутоглу, будучи известным ученым, чьи работы были переведены на многие иностранные языки, не имел никакого практического опыта в политике и дипломатии. Тем не менее, сразу после формирования нового правительства автор книги «Стратегическая глубина: международное положение Турции» был приглашен главным советником по внешнеполитическим вопросам премьер-министра А. Гюля, а затем
сменившего его и премьера Р. Эрдогана. Уже в 2003 году ему был присвоен ранг чрезвычайного и полномочного посла. С этого времени Давутоглу стали называть «теневым министром иностранных дел» – он курировал ключевые внешнеполитические вопросы. А 1 мая 2009 года он был назначен министром иностранных дел Турции. В результате недавних кадровых перестановок, произошедших на политической сцене Турции, Эрдоган получил пост президента страны, а Давутоглу назначен премьер-министром Турции и стал лидером правящей партии. Столь стремительная карьера университетского профессора свидетельствовала о готовности исламистов внести кардинальные изменения во внешнюю политику страны, в связи с чем они, вероятно, больше нуждались в носителях свежих идей, чем в известных функционерах с накопленным политическим стажем.
Правящая Партия справедливости и развития во главе с премьер-министром Р. Эрдоганом, опираясь на теоретические разработки А. Давутоглу, выработала новую внешнеполитическую стратегию, реализация которой была призвана опровергнуть мнение многих аналитиков считавших, что с окончанием холодной войны Турция неминуемо превратится из фланговой страны НАТО в периферийную. Последовательная сбалансированная политика, согласованно проводимая премьер-министром Турции Эрдоганом, президентом Гюлем и министром иностранных дел Давутоглу, напротив, способствовала превращению Турции в ключевую страну региона. Тем более, что этому способствовали объективные факторы.
Турция обладает исключительным географическим месторасположением, находясь на стыке Европы и Азии. Она территориально связана с несколькими регионами – Ближний Восток, Южный Кавказ и Балканы. Эта страна омывается четырьмя морями – Средиземным, Эгейским, Мраморным и Черным – и, согласно Конвенции Монтре, наделена правом контроля над проливами Босфор и Дарданеллы. Турция является важным звеном в мировой энергетической системе, так как расположена между основными экспортерами углеводородов (Россия, прикаспийские и ближневосточные страны) и импортерами (страны Европейского Союза). Турция входит в состав НАТО и имеет вторую по численности армию в этой организации. Турецкая Республика является кандидатом на вступление в Европейский Союз, а также активным членом многих международных организаций. Огромный потенциал Турции связан с ее быстрорастущим населением (по турецким оценкам, на 2013 г. население Турции превысило 76 млн. человек). Большую часть населения составляют молодые люди в противоположность стареющей Европе. За последнее десятилетие Турция совершила качественный скачок в экономическом развитии, став второй после китайской быстрорастущей экономикой мира (15-е место в мире, 6-е место в Европе по общему объему).
Таким образом, наблюдаемый в последнее десятилетие рост авторитета Турции на региональном и глобальном уровнях оказывает существенное влияние на формирование баланса сил в мире. Это придает изучению эволюции турецкой внешней политики в начале нового тысячелетия несомненную актуальность и представляет серьезный научный интерес, поскольку позволяет выявить основные цели и направления внешнеполитического курса Турции. Это, в свою очередь, дает возможность более точно просчитать ее вероятные внешнеполитические шаги.
Актуальность работы заключается и в том, что под влиянием концепции Давутоглу турецкие политики особую значимость во внешнеполитическом плане придают развитию отношений с Россией, также обладающей, по мнению Давутоглу, стратегической глубиной, так как и с географической, и с исторической точки зрения она, как и Турция имеет связь с несколькими регионами. В этом контексте важным аспектом двусторонних отношений является нацеленность Турции и России усилить свое влияние в одних и тех же регионах, что заставляет политиков двух стран искать точки соприкосновения по региональным вопросам, дабы не вступать в противоречие друг с другом. Взаимная заинтересованность Турции и России в ограничении американского присутствия в Черном море свидетельствует о необходимости продолжения сотрудничества между двумя странами в целях обеспечения стабильности в регионе.
Американо-турецкие отношения: заявка на самостоятельность в международных делах
Дело в том, что принадлежность территориальных вод и континентального шельфа наделяет прибрежное государство исключительным правом экономической эксплуатации ресурсов на и под морским дном, например рыболовства и бурения нефтяных скважин. Спор между Турцией и Грецией разгорелся о том, в какой степени греческие острова у побережья Турции должны быть приняты во внимание для определения турецкой и греческой экономических зон. Турция утверждает, что понятие «континентального шельфа», по самому своему определению, подразумевает, что расстояния должны быть измерены с материка, так как морское дно Эгейского моря географически образует естественное продолжение анатолийской суши. Тогда исключительная экономическая зона Турции доходила бы до срединной линии Эгейского моря, исключая территориальные воды вокруг греческих островов в восточной части, которые остались бы в греческой экономической зоне. Греция, со своей стороны, утверждает, что все острова должны быть приняты во внимание при расчете. Это означает, что Греция получила бы экономические права почти на все Эгейское море.48
Сложная география Эгейского моря сильно осложняет ситуацию: кроме того, что в его акватории насчитывается больше 2 400 островов, большая часть из которых принадлежит Греции, в его водах пролегают пути следования международных судов, имеющих жизненно важное значение для поддержания экономики и безопасности Турции.49
Также, Турция неоднократно высказывала партнерам по НАТО свое недовольство тем, что Греция (тоже являющаяся членом НАТО) создает на эгейских островах свои военные базы, нарушая тем самым международные нормы и договорные обязательства.50 Греция получила острова Лемнос, Самотрас, Лесбос, Киос, Самос и Икария и другие по Договору шести держав 1914 года (Великобритания, Франция, Россия, Германия, Италия и Австро-Венгрия) с условием их демилитаризации. В статье 13 Лозаннского мирного договора 1923 года зафиксировано, что Греция не имеет права создавать военно-морские базы и укрепления, а также должна ограничить количество вооруженных сил на указанных островах.51
В соответствии с Парижским мирным договором 1947 года Италия передавала под суверенитет Греции острова Додеканес (Стампалия, Родос, Халки, Скарпанто, Касос, Пископис, Нисирос, Калимнос, Лерос, Патмос, Липсос, Сими, Кос и Кастеллоризо) с обязательством сохранять их демилитаризованный статус.52
Тем не менее, несмотря на протесты Турции, Греция нарушала статус восточных эгейских островов, милитаризируя их с 1960-х годов в нарушение своих договорных обязательств. Эти незаконные действия Греции стали причиной спора между двумя государствами.53
Кроме сугубо двусторонних межгосударственных разногласий, Греция и Турция оспаривают влияние на Балканах. У них совершенно разные точки зрения по отношению к балканскому кризису: Греция – единственное государство-член НАТО, которое постоянно поддерживает сербов; а Турция с той же постоянностью поддерживает любую балканскую силу, которая выступает против сербов и против Греции соответственно.54
К тому же здесь большую роль играла религиозная составляющая. На протяжении всего ХХ века наиболее острым вопросом на Балканском полуострове оставалось положение мусульманского меньшинства. Мусульманское население балканских государств составляли не только тюркоязычные общины, но и исконно балканское население, некогда принявшее ислам. Практически все балканские народы воспринимали это население как чужеродное, напоминавшее им об османском иге. Сама Турция рассматривалась балканскими государствами в качестве преемницы Османской империи, что соответственно сопровождалось негативным отношением к ней.
Турция проявляла большой интерес к событиям на Балканах и обеспокоенность судьбой тюркоязычного населения и балканских мусульман в целом, показывая тем самым, что не собирается рвать прошлые связи. Кроме того, Турция подчеркивала причастность османского наследия в развитие культуры Балкан. Но, к сожалению, остается только констатировать тот факт, что проблему национальных меньшинств на Балканском полуострове полностью разрешить оказалось невозможным ни с помощью международного права, ни с помощью практики международных отношений.
Решение проблемы национального меньшинства усугубляется пограничными спорами между балканскими государствами, связанными с преобладанием в разные периоды времени на территории Балкан славянского, греческого и турецкого населения. Геополитическая значимость Западной Фракии и Эгейских островов усложняет поиск компромисса. Окончание холодной войны и распад биполярной системы международных отношений привел к усилению националистических настроений, обострению этнических и территориальных проблем на Балканах
Европейский вектор и его пределы
Турция имеет незначительные запасы собственного энергетического сырья, но при этом ее окружают страны, имеющие богатейшие запасы нефти и газа. И в этом контексте, Турции опять же необходимо умело использовать выгоды своего геополитического положения в разработке своей внешнеполитической стратегии. Во-первых, Турция должна наладить дружественные отношения со странами экспортерами углеводородов. Во-вторых, дифференцировать энергетические поставки. Еще один важный аспект географического положения Турции заключается в том, что она расположена между имеющими богатейшие запасы углеводородов ближневосточными и прикаспийскими странами и Европой, испытывающей растущие потребности в энергосырье. Такое положение дает Турции возможность превращения в энергораспределительный узел. Осуществление этой возможности будет способствовать повышению роли Турции, как в региональном, так и в глобальном масштабе. Для этого Турции следует выработать адекватную энергетическую стратегию, активно участвовать в энергетических проектах с целью ориентирования на себя энергетических маршрутов. В этом ключе главной задачей Турции является обеспечение надежности бесперебойных поставок сырья. Это требует от Турции создания пояса добрососедства вокруг себя.107
Давутоглу, в отличие от Хантингтона, считал, что история цивилизаций состоит не только из столкновений. Есть много примеров динамичного и мирного сотрудничества и взаимодействия между цивилизациями. Столкновение – не единственный межцивилизационный режим отношений. Столкновение начинается, когда данная цивилизационная разница используется для стратегической цели. Такая стратегическая эксплуатация цивилизационных столкновений привела к эскалации региональных кризисов и создала реальную проблему для международной системы. Монокультурный монополизм западной цивилизации привел к разрушению традиционных цивилизаций. Нынешнее возрождение традиционных цивилизаций является реакцией против этого монокультурного монополизма.
В связи с этим Давутоглу настаивал на том, что существующий межцивилизационный кризис может быть преодолен только путем цивилизационного диалога и свободного обмена ценностями. Конфронтационная классификация на основе провокации цивилизационных различий, таких как Запад против ислама, не может способствовать ни укреплению глобального мира и безопасности, ни процессу перестройки международной системы. Комплексный цивилизационный диалог, а не эксплуатация цивилизационных столкновений в целях стратегического прагматизма, необходимое условие для глобального законного международного политического порядка. Конец эпохи биполярного противостояния создал прекрасную возможность для такой попытки.108
Давутоглу настаивал на том, что Турция с точки зрения османского исторического наследия имеет потенциал для осуществления эффективной стратегии в соседних регионах. В своей книге он писал, что ни одна политическая проблема в регионе не может быть решена без обращения к Османским архивам. Общая история и культурные ценности со странами, некогда входившими в состав Османской империи, по мнению Давутоглу, обязывают Турцию внести свой вклад в безопасность стабильность и процветание в широком диапазоне территорий, выходящих за пределы непосредственной близости Турции.109
Давутоглу также считал, что у Турции есть все необходимые качества региональной супердержавы, основанные на ее географическом положении и историческом наследии. Турция – единственное государство Евразии, имеющее выход к Балканам, Ближнему Востоку и Кавказу. Турция – это одновременно и Европа, и Азия, она является членом НАТО и ОИК, мусульманская, но светская и демократическая, экономически и политически стабильная и процветающая. Все это, по мнению Давутоглу, дает Турции право играть важную роль в соответствии с ее собственными интересами, а не согласно интересам альянсов, в которых она состоит.110
Поэтому центральное место в своей концепции он отвел политике «ноль проблем» с соседями, которая была основана на простом принципе: Турции следует свести до нуля проблемы в отношениях с соседними государствами, разрешить свои внутренние проблемы и дальше развивать свою экономику. Если это будет сделано, то тогда эта страна в силу своего особого геополитического положения и своих характеристик как демократия западного типа с преимущественно мусульманским населением, как кандидат для вступления в ЕС и как член НАТО будет играть важную роль в Европе, на Кавказе, в Центральной Азии и на Ближнем Востоке. Тогда уже ничего в этой части земного шара нельзя будет сделать без участия Турции.111
Однако курс на установление добрососедских отношений не означал, что Турция развернула свою внешнюю политику на 180, отвернувшись от западного направления и переориентировавшись на восточное. По мнению Давутоглу, Турции необходимо сохранить хорошие отношения с Западом, но при этом она также должна укрепить свои позиции на Востоке. Давутоглу настаивал на том, что Турция, имея много идентичностей, обязана тем самым проводить многовекторную внешнюю политику, так как этого требуют ее национальные интересы: «С нашей точки зрения, политика «нулевых проблем» с нашими соседями совместима с членством в НАТО и процессом евроинтеграции. Это философия самого Европейского Союза, который возник путем минимизирования политических проблем с его соседями. Так же и мы хотим иметь зону безопасности и стабильности вокруг нас. И это и есть тот самый европейский подход, базирующийся на европейской философии и европейских ценностях» -заявлял Давутоглу
Стремление к региональному лидерству
Президент Турции А. Гюль внес полную ясность, заявив 16 августа 2008 года британской газете «Guardian» о том, что США не могут более формировать глобальную политику единолично и должны разделить эти полномочиями с другими странами. «Турция имеет большой потенциал, чтобы влиять на регион посредством мягкой силы и быть источником вдохновения для изменений. Турция уже играет эту роль. Это не было оценено достаточно», – отметил А. Гюль.165
Такие заявления говорили об уверенности Анкары в своих международных позициях и верности курсу Давутоглу на укрепление влияния Турции посредством маневрирования между интересами крупных держав. Не случайно эксперты называли Турцию самым недооцененным союзником Соединенных Штатов. Турция с ее способностью поддерживать тесные отношения со всеми главными действующими лицами разобщенного региона потенциально может помочь Вашингтону, например, установить контакт с Тегераном. У Турции есть связи с группой ХАМАС, и при этом у нее хорошие отношения с Израилем. Кроме того, Турция заинтересована в поддержании стабильности в Закавказье – через ее территорию экспортируется центральноазиатская нефть. По мнению сотрудника Брукингского института в Вашингтоне Омера Таспинара, отношения с Анкарой оставались для администрации Буша на
И все же, ошибочно было говорить о возможном разрыве турецко-американских отношений. Турция в силу своего важного геостратегического положения продолжала оставаться незаменимым партнером США. Усиление региональных позиций Турции, как и предполагал Давутоглу, еще больше повышало ее значимость в глазах западных союзников.167
Избрание в 2009 году нового президента США стало импульсом к изменению в двусторонних отношениях. Свой первый зарубежный визит Барак Обама совершил в Стамбул, выразив тем самым свое уважение лично Эрдогану и новой роли, которую играет Турция. Некоторые эксперты считали, что Обама делает слишком большую ставку на Эрдогана, чьи высокие амбиции в области внешней политики не всегда приводят к ожидаемому результату, и который ведет борьбу с турецкими военными, являющимися близкими друзьями Америки. Однако баланс сил на мировой арене постоянно меняется, поэтому Соединенные Штаты не могут больше рассчитывать на беспрекословную лояльность со стороны своих союзников. Несмотря на заметные разногласия в позициях двух стран, Обама сумел завоевать доверие Эрдогана, и Америка от этого только выиграла. В этом смысле США, возможно, ведут более умную игру и держат непредсказуемую Турцию под рукой в качестве союзника, позволяющего повысить боевые возможности, чтобы преследовать собственные интересы в таком сложном регионе, каким является Ближний Восток.168
В этом контексте стратегической гибкости, президент Обама, признавая сложные расчеты текущей турецкой внешней политики, воздержался от требований к Анкаре сделать выбор «с нами» или «против нас» по каждому вопросу политики при установлении тесных рабочих отношений с Эрдоганом. Такой подход создал благоприятную среду для расширения сотрудничества.169
Выступая перед турецкими парламентариями, Обама заявил: «Я полон решимости возобновления союза между нашими странами и дружбы между нашими народами. Я знаю, что доверие, которое связывает Соединенные Штаты и Турцию, было напряженным, и я знаю, что напряжение разделяется во многих мусульманских странах. Итак, позвольте ясно сказать, что США не воюют и никогда не будут в состоянии войны с исламом. Отношения Америки с мусульманским сообществом не могут быть основаны на противостоянии терроризму. Мы стремимся к более широкому сотрудничеству на основе взаимного интереса и взаимного уважения».170 Турции в этом контексте Обама отвел роль посредника в установлении тесных связей между США и мусульманским миром. Американский президент предложил построить «модель партнерства, в котором преимущественно христианская нация и преимущественно мусульманская страна могут создать современное международное сообщество на основе уважения и мира, опровергая теорию о неизбежных трениях между культурами».
Предложение Обамы имело целью показать, что американо-турецкие отношения достигли точки, где они могли обеспечить не только двустороннее сотрудничество, но и работу в направлении глобальной стабильности. Термин «модель партнерства» подчеркивал важность высокого уровня сотрудничества с Турцией, имеющей многочисленные региональные идентичности, и говорил об увеличении ее весомости в мировых делах. Новый уровень партнерства руководствовался набором общих ценностей и принципов, направленных на обеспечение мира, безопасности, стабильности и экономического процветания в зонах конфликтов в различных регионах.
При этом «модель партнерства» не являлась четко определенным и всеохватывающим типом отношений. Эта концепция основывалась на признании того, что американо-турецкие отношения являются очень ценными, что старые рамки, которые угрожали успешному продолжению двусторонних отношений, необходимо изменить. Обе стороны подчеркнули важность партнерских отношений и подтвердили, что их переопределение после президентства
