"Гуманитарная интервенция" в общей внешней политике и политике безопасности Европейского Союза в 90-е гг. XX века Орешкин Роман Викторович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I "ГУМАНИТАРНАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ" КАК ФАКТОР ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ 38

1 Формирование доктрины "гуманитарной интервенции" 38

2 Типология "гуманитарных интервенций" в период "холодной войны" 54

3 Теоретико-правовые аспекты проблемы "гуманитарной интервенции" в современных

международных отношениях 69

ГЛАВА II ПРОБЛЕМА "ГУМАНИТАРНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ" В ПОЛИТИКЕ АНТИКРИЗИСНОГО РЕАГИРОВАНИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА В 90-Е ГГ. XX В. 85

1 Сотрудничество в сфере безопасности как аспект европейской интеграции 85

1.1 Формирование обшей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза 85

1.2 "Гуманитарная интервенция" в контексте целей и средств общей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза на современном этапе 100

2 "Гуманитарная интервенция" как инструмент внешней политики США после окончания "холодной войны" в системе трансатлантических отношений и европейской безопасности 120

ГЛАВА III МИРОТВОРЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА И ПРОБЛЕМА "ГУМАНИТАРНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ" В ЕВРОПЕЙСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НА ПРИМЕРЕ БАЛКАНСКОГО КРИЗИСА 139

1 Миротворческий потенциал Европейского Союза на примере боснийского кризиса (1991-1995 гг.) 139

2 "Гуманитарная интервенция" НАТО в Югославию и ее влияние на европейскую безопасность 161

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 193

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА 198

• Формирование доктрины "гуманитарной интервенции"
• Формирование обшей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза
• Миротворческий потенциал Европейского Союза на примере боснийского кризиса (1991-1995 гг.)

Введение к работе

Глобальные изменения, произошедшие в мире в конце 80-х - начале 90-х гг. XX века, привели к кардинальной перестановке сил на международной арене и, как следствие, способствовали коррекции концептуальных подходов мирового сообщества и отдельных государств к проблемам безопасности.

Крушение прежней биполярной системы международных отношений инициировало настоящий взрыв противоречий и международных проблем, искусственно сдерживавшихся или остававшихся второстепенными в период "холодной войны". На смену угрозе широкомасштабного военного противостояния, ядерной войны двух сверхдержав пришли новые вызовы - международный терроризм, распространение оружия массового уничтожения, дестабилизация политической обстановки в бывших республиках Советского Союза.

Одной из главных угроз международной безопасности в 1990-х гг.

стали внутригосударственные этнические конфликты.

Долгое время субъекты международных отношений исходили из того, что положение человека в обществе и государстве - предмет исключительно внутренней юрисдикции государства. Однако развитие системы международных отношений, особенно в последнее десятилетие XX века, поставило это утверждение под сомнение. В определенном

_v* смысле можно сказать, что объектом международных отношений

становятся не только межгосударственные отношения, но и сам человек в современном мире, в связи с чем, все большее внимание уделяется обеспечению гуманитарной ("личностной") безопасности¹. Возникает

¹ Оба указанных термина употребляются в отечественной историографии в качестве вариантов перевода
м понятия "human security". О концепции "human security" см.: Балуев Д. Понятие human security в

современной политологии // Международные процессы. 2003. Том 1. № 1 (1). С. 84-91. Появление термина в международном лексиконе обычно связывают с докладом Программы развития ООН (ПРООН) 1994 г., в котором понятию "международная безопасность" было дано более широкое

потребность более четкого определения прав и свобод индивидуума, системы их гарантий в обществе и государстве. Происходит так называемая "гуманизация" международных отношений.

Актуальность темы исследования обусловлена принципиальной
значимостью "гуманитарной интервенции" в качестве

внешнеполитического инструмента современных международных отношений: необходимостью четкого определения в международном праве и закрепления в мировой политике общего для всех стран мирового сообщества подхода в разрешении одной из наиболее сложных и противоречивых дилемм - права человека, контроль над их соблюдением со стороны международного сообщества и суверенитет государства, принцип невмешательства в его внутренние дела. Особое внимание необходимо обратить на опасность использования государствами вооруженного вмешательства по гуманитарным причинам в национальных интересах.

Для определения места "гуманитарной интервенции" в современных

международных отношениях необходимо четко определить уровень обеспечения гарантии соблюдения прав человека, решить проблему институционализации механизмов их защиты: кем, в каких случаях и какими методами защищаются основные права и свободы человека. Решение данной задачи крайне важно при рассмотрении большинства современных международно-политических проблем и зависит, прежде

v» всего, от роли государственного суверенитета - будет ли он оставаться

монолитом или превратится в постепенно пустеющую "корзину" прав и полномочий в контексте мировых и региональных интеграционных процессов, создания надгосударственных структур.

толкование, в частности, к угрозам наряду с военными конфликтами были отнесены и нарушения прав
ф человека. Подробнее см.: Исраелян Е. В. Канада и миротворчество /

.

Анализ проблемы "гуманитарной интервенции" принципиально важен при рассмотрении системы международных отношений в целом. Затрагивая позиции государственного суверенитета, доктрина "гуманитарной интервенции" влияет на формирование основополагающих принципов межгосударственных отношений: неприменение силы, невмешательства во внутренние дела государств.

Закрепление доктрины "гуманитарной интервенции" в мировой политике как в 1990-х гг., так и в начале XXI в., во многом зависит от позиции Европейского Союза (ЕС) по данному вопросу, готовности его стран-членов закрепить в международных отношениях принцип компромисса, политического диалога и отказа от силового подхода в решении различных проблем.

Вопрос определения роли и места "гуманитарной интервенции" в

системе европейской безопасности чрезвычайно актуален для Российской

Федерации, стремящейся к сохранению в современных международных

* отношениях значения ООН как основного гаранта соблюдения

основополагающего принципа неприменения силы, миропорядка в целом.

Актуальность проблемы "гуманитарной интервенции" в
международных отношениях 1990-х гг. обусловлена целым рядом
факторов: возросшей степенью взаимозависимости уровней безопасности
и стабильности государств, расположенных даже в различных регионах
земного шара; стремлением государств "западного блока" расширить круг
_v* стран с демократическим принципом правления; "эффектом CNN"².

² Такое название в зарубежной историографии получил фактор давления общественности на федеральные власти, процесс определения ими внешнеполитического курса. Традиционно в государствах с демократическим принципом правления особое внимание уделяется общественному мнению, что резко повышает уровень значимости основных средств массовой информации, во многом формирующих взгляды общества на ту или иную проблему. Так, по выражению У. П. Строубла, анализировавшего причины и характер участия Соединенных Штатов в операции по урегулированию конфликта в Сомали, "CNN вовлекла нас в операцию в Сомали и она же заставила Соединенные Штаты

^ вывести свои войска из этой страны". Strobel Warren P. Late-Breaking Foreign Policy: the News Media's

^l Influence on Peace Operations. Washington, 1997. P. 135.

Практика современных международных отношений показывает, что мировое сообщество оказалось неподготовленным к эффективному решению проблемы соблюдения прав человека, о чем свидетельствует глубокий кризис международных структур, прежде всего, институтов ООН, призванных регулировать гуманитарную составляющую международной политики.

С окончанием "холодной войны" произошло кардинальное
изменение расстановки сил на международной арене. В связи со сменой
роли лидера демократического мира на роль единственной мировой
сверхдержавы и последовавшим за этим расширением зоны "жизненно
важных" национальных интересов, Соединенные Штаты стали
воспринимать как внутригосударственные конфликты, так и факты
массовых нарушений прав человека в каком-либо государстве в качестве
угрозы не только международной безопасности, но и непосредственно
своим национальным интересам. Данный подход ограничивает
* возможность компромисса с другими участниками международных

отношений, поскольку уступки в пользу их достижения и определения общего подхода к какому-либо конфликту и варианту его разрешения означают для США ущемление собственных национальных интересов.

Таким образом, деятельность в рамках ООН, в частности, ее
главного органа - Совета Безопасности, основанная на принципе
консенсуса, достигаемого путем взаимных уступок, представляется для
v* государственного департамента США далеко не всегда целесообразной.

Отражением этого факта стала расширившаяся практика военных интервенций Соединенных Штатов. По выражению М. Мандельбаума, "... с окончанием холодной войны родилась новая американская политика:

гуманитарная интервенция"³.

Mandelbaum М. The Reluctance to Intervene II Foreign Policy. 1994. № 95. P. 4.

Иного подхода к разрешению проблемы обеспечения международного контроля над соблюдением прав человека придерживается Европейский Союз. Страны-члены ЕС нацелены, в первую очередь, на "превентивное, или профилактическое вовлечение"⁴, привержены мирному разрешению международных споров и конфликтов, ограничению применения силы в международных отношениях, многосторонней дипломатии, международному праву⁵.

Проблему "гуманитарной интервенции" целесообразнее всего рассматривать в контексте развития европейской безопасности в последнее десятилетие XX века, с учетом европейского опыта и тенденций Европейского Союза к рассмотрению вопросов прав человека на надгосударственном уровне.

В контексте активно развивающихся процессов интеграции на региональном уровне, глобализации, "гуманизации" международных отношений на рубеже XX-XXI вв., особенно значимой стала необходимость четкого определения гарантированного международным сообществом набора прав и свобод человека, которыми он может воспользоваться вне зависимости от государства проживания; механизма обеспечения индивидуума данными правами и контроля над их соблюдением. В то же время существует опасность использования государствами вооруженного вмешательства по гуманитарным причинам в национальных интересах.

Проблема "гуманитарной интервенции" многогранна, она включает в себя этический, международно-правовой, военный аспекты. В данной работе предпринимается попытка определить место "гуманитарной интервенции" в международных отношениях, прежде всего, на основе

⁴ Троицкий M. Европейский Союз в мировой политике // Международные процессы. 2004. Том 2, №
2(5).

⁵ См., например, Стратегию Безопасности Европейского Союза 2003 г.: A Secure Europe in a Better
World. European Security Strategy I en.pdf.

исторического анализа прецедентов применения данного инструмента внешней политики в современной истории.

Степень научной изученности проблемы. При научном рассмотрении института "гуманитарной интервенции" одной из ключевых является проблема терминологии.

С целью решения данной проблемы определим сначала термин "интервенция": "... один из видов применения силы, выражающийся во вмешательстве одного или нескольких государств в дела другого государства как путем использования вооруженных сил, вторгшихся на территорию государства с целью вооруженной агрессии, так и в любой другой форме"⁶.

Для определения же термина "гуманитарная интервенция" дополним приведенную выше цитату фразой, предложенной К. Гринвудом: "... целью интервенции является предотвращение широкомасштабных страданий и гибели населения"⁷.

Однако существует и другое, близкое к традиционному для международного права, определение термина "гуманитарной интервенции" как "... вмешательства в суверенные дела государства с целью изменения внутриполитической ситуации в своих собственных интересах ... под прикрытием гуманитарной риторики"⁸.

⁶ Дипломатический словарь в трех томах. Т. 1. М., 1984. С. 403. Под агрессией в международном праве
понимается "применение государством вооруженных сил против суверенитета, территориальной
неприкосновенности или политической независимости другого государства или каким-либо иным
образом, несовместимым с Уставом ООН". Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 14.XII.1974. Для
использования термина "интервенция" в любом контексте подходящим определением можно также
считать предлагаемое американским историком С. Томасом: "Интервенция - вооруженное
вмешательство одной или группы стран во внутренние дела суверенного государства, осуществленное
вне зависимости от согласия его правительства для поддержания или изменения существующего
порядка вещей". Thomas С. New States, Sovereignty and Intervention. Gower, 1985.' P. 18. Данная
монография и целый ряд других трудов авторов западной историографии, формирующих основную
часть использованной при написани диссертации литературы, были доступны автору в период участия в
Летней школе Центрально-Европейского Университета (г. Будапешт), профамма "The UN, EU and
Governance in a Globalizing World", 2003.

⁷ Цит. по: Бордачев Т. "Новый интервенционизм" и современное миротворчество. М., 1998. С. 13.

⁸ MacFarlane Neil S. Intervention in Contemporary World Politics. N.Y., 2002. P. 23.

Таким образом, уже при определении данного понятия принципиально важной задачей становится разрешение ключевой дилеммы двух положений международного права: права человека, контроль над их соблюдением со стороны международного сообщества и суверенитет государства, принцип невмешательства в его внутренние дела.

В современной историографии существует две основные трактовки понятия "гуманитарной интервенции". Первая, так называемая "широкая", наиболее полно и структурированно представлена в работах Д. Шеффера, О. Рамсботхэма, Т. Вудхауса, Ф. К. Эбью⁹. Согласно предлагаемой Д. Шеффером классификации, "гуманитарная интервенция" включает в себя следующие виды:

I. Принудительная "гуманитарная интервенция"

(предварительно не согласованная с правительством страны,

подвергающейся вторжению):

* принудительная "гуманитарная интервенция" с использованием

силы,

принудительная "гуманитарная интервенция" без использования
силы (дипломатические и экономические санкции).

И. Не принудительная "гуманитарная интервенция":

не принудительная вооруженная "гуманитарная интервенция"
(миротворческие операции, согласованные с властями страны, в

* которых они проводятся),

⁹ См.: Ramsbotham О., Woodhouse Т. Humanitarian Intervention in Contemporary Conflict: a Reconceptualization. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. Woodhouse Т., Ramsbotham O. Peacekeeping and Humanitarian Intervention in Post-Cold War Conflict I Peacekeeping and Peacemaking / Ed. by T. Woodhouse, R. Bruce. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. Abiew F. K. The Evolution of the Doctrine and Practice of Humanitarian Intervention. The Hague, 1999. Scheffer D. Post-Gulf War Challenges to the UN Collective Security System: Three Views on the Issue of Humanitarian Intervention. Washington, 1992.

не принудительная "гуманитарная интервенция" без
использования силы (гуманитарная помощь) .

В рамках данного исследования для определения "гуманитарной интервенции" будет использоваться "узкое" понимание данного термина: вмешательство в дела суверенного государства с применением силы по гуманитарным причинам (с целью защиты прав человека) без санкции Совета Безопасности ООН. Данная трактовка приводится и обосновывается в работах В. Д. Вервея, Д. Крициотиса, С. Мерфи и других авторов .

При этом "гуманитарной интервенцией" не считается:

вооруженное вмешательство, осуществленное или санкционированное Советом Безопасности ООН (в тех случаях, когда массовые нарушения прав человека были признаны угрозой миру и международной безопасности),

вооруженное вмешательство, согласованное с правительством страны, подвергающейся вторжению,

вмешательство в дела суверенного государства без использования вооруженной силы (экономические и дипломатические санкции).

Как отмечает Д. Крициотис, "гуманитарная интервенция" является более узким понятием, чем "... интервенция с целью защиты прав человека", и не включает в себя право на вооруженное вмешательство,

¹⁰ См.: Scheffer D. Op. Cit. P. 18.

¹¹ Verwey W. D. Humanitarian Intervention under International Law II Netherlands International Law Review.
1985. Vol. 32, № 3. Verwey W. D. Humanitarian Intervention / The Current Legal Regulation of the Use of
Force I Ed. by A. Cassese. The Hague, 1986. Kritsiotis D. Reappraising Policy Objections to Humanitarian
Intervention II Michigan Journal of International Law. 1998. № 4. Murphy Sean D. Humanitarian Intervention:
The United Nations in an Evolving World Order. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1996. Также
см.: Herring E. The No Fly Zone in Iraq: The Myth of Humanitarian Intervention II Review of International
Studies. 2001. Vol. 28, Jfe 1. Bumgardner J. Altruism or Self-interests: What Prompts Humanitarian Military
Intervention? Illinois, 2003 / 032048361 .pdf.

осуществленное с санкции Совета Безопасности ООН в соответствии с Главой VII Устава ООН"¹².

Данный подход при определении понятия "гуманитарная интервенция" позволит более четко определить роль и место вооруженного вмешательства с целью защиты прав человека без санкции Совета Безопасности ООН в процессе обеспечения международной безопасности на современном этапе развития международных отношений; проанализировать истинные причины и цели, а также результаты данного типа интервенции.

Таким образом, термин "гуманитарная интервенция" в рамках представленной диссертационной работы соответствует определению, данному В. Д. Вервеем: "... защита государством или группой государств основных прав и свобод граждан другого государства путем вооруженного вмешательства, несанкционированного соответствующими органами ООН и несогласованного с правительством страны, подвергающейся вторжению"¹³.

В отечественной историографии начало исследования тематики "гуманитарной интервенции" совпадает с окончанием советского периода истории нашей страны, так как до 1990-х гг. вопросы соблюдения прав человека считались однозначно внутригосударственной проблемой¹⁴. Данный факт не мог не сказаться на меньшей степени изученности рассматриваемых вопросов в российской историографии.

Среди научных работ последнего десятилетия XX века целесообразно выделить детальное исследование института интервенции и концепции "нового интервенционизма" в монографии и ряде статей Т. В.

¹² Kritsiotis D. Op. Cit. P. 3.

¹³ Verwey W. D. Humanitarian Inrevention under International Law II Netherlands International Law Review.
1985. Vol. 32, №3. p. 375.

¹⁴ Такой позиции придерживались отечественные юристы-международники советского периода Тункин
Г. И., Крылов С. Б., Мовчан А. П. См.: Тункин Г. И. Современное международное право. М., 1974;
Крылов С. Б. Международное гуманитарное право. М., 1989; Мовчан А. П. Международное право. М.,
1994.

Бордачева . Особое внимание в работах данного автора уделено проблеме терминологии, роли региональных структур и перспективам ООН в международном контроле над соблюдением прав человека, были исследованы труды ведущих авторов зарубежной историографии по проблематике вмешательства по гуманитарным причинам.

Проблема международного контроля над соблюдением прав человека является ключевой в определении роли и места "гуманитарной интервенции" в международных отношениях, анализ данного вопроса в

рамках действующего международного права представлен в работах О. О.

'* 16

Хохлышевой . Автор детально рассматривает нормативно-правовую базу

современного процесса миротворчества в целом, результаты и

особенности отдельных операций по поддержанию мира ООН, проблему

соответствия международного права современному этапу развития

системы международных отношений.

Проблеме соответствия "гуманитарной интервенции" действующему

41 международному праву посвящен ряд интересных работ С. В.

Черниченко¹⁷. Автор анализирует международно-правовой аспект

дилеммы прав человека и государственного суверенитета, гуманитарной

проблематики в современной дипломатии в целом; приходит к выводу о

несоответствии операции НАТО в Югославии нормам современного

международного права.

¹⁵ Бордачев Т. В. "Новый интервенционизм" и современное миротворчество. М., 1998; Бордачев Т. В.

Миротворческая и гуманитарная интервенция: американский и западноевропейский подходы // США:
* экономика, политика, культура. 1998. № 8; Данилов Д. А., Мошес А. Л., Бордачев Т. В. Косовский

кризис: новые европейские реалии. М., 1999.

¹ Хохлышева О. О. Мир данности и иллюзии миротворчества. H. Новгород, 1996; Хохлышева О. О.

Балканский кризис и проблема миротворчества. H. Новгород, 2000; Хохлышева О. О. Действующее

международное право и современный миротворческий процесс. Н. Новгород, 2000.

¹⁷ Черниченко С. В. Гуманитарная интервенция: международные противоречия // Актуальные

международно-правовые и гуманитарные проблемы. Сборник статей. Вып. 2. М., 2001. С. 134-147.

Черниченко С. В. Операция НАТО в Югославии и международное право // Международная жизнь. 1999.

№ 11. С. 104-112. Черниченко С. В. Государство как личность, субъект международного права и

носитель суверенитета // Российский ежегодник международного права. 1993 - 1994. Спб., 1995.
іф Черниченко С. В. Права человека и гуманитарная проблематика в современной дипломатии //

Московский журнал международного права. 1992. № 3. С. 33-48. Черниченко С. В. Международное

право: современные теоретические проблемы. М., 1993.

Многие исследователи ограничиваются рассмотрением конкретных примеров применения "гуманитарной интервенции". Особого внимания заслуживают коллективные монографии "Косовский кризис: новые европейские реалии"¹⁸ и "Косово: международные аспекты кризиса"¹⁹. В указанных работах анализируются позиции ведущих европейских стран в отношении косовского кризиса и возможных путей его решения, влияние Соединенных Штатов на развитие косовского конфликта, система коллективной безопасности в Европе в 1990-е гг.

Исследование эволюции конфликтов на территории бывшей Югославии, характера и результатов военного вмешательства США и европейских государств в Боснию и Герцеговину, Косово было проведено в работах крупнейших в отечественной историографии специалистов по балканской проблематике Е. Ю. Гуськовой²⁰, С. А. Романенко²¹. В исследованиях данных авторов определяется роль Европейского Союза и его отдельных стран-членов, которую они сыграли в процессе распада Югославии, роль внешних факторов в урегулировании проблемы Косово; проводится глубокий анализ возможных путей решения косовского кризиса без несанкционированного Советом Безопасности ООН вооруженного вмешательства, условий мирных соглашений, предложенных Контактной группой противоборствующим сторонам, последствий "гуманитарной интервенции" в Югославию.

Косовский кризис: новые европейские реалии / Под ред. Данилова Д. А. М., 1999.

¹⁹ Косово: международные аспекты кризиса / Под ред. Д. Тренина и Е. Степановой. М., 1999.

²⁰ Гуськова Е. Ю. Кризис в Косове. История и современность // Новая и новейшая история. 1999. № 5. С.
26-51. Гуськова Е. Ю. Вооруженные конфликты на территории бывшей Югославии (Хроника событий).
M., 1998. Гуськова Е. Ю. Динамика косовского кризиса и политика России // Косово: международные
аспекты кризиса / Под ред. Тренина Д., Степановой Е. М., 1999.

²¹ Романенко С. А. Югославия: кризис, распад, война, образование независимых государств. М.:
Московский общественный научный фонд, 2000. Романенко С. А. Проблема Косова: исторические
причины и возможность решения // Новое поколение. 1998. Том 2, № 4. С. 23-44. Романенко С. А.
Распад Югославии: "заговор" или историческая неизбежность? // Полития. 1998. № 2. С. 159-178.
Романенко С. А. Югославия: от "братства и единства" к войне и распаду / Очаги тревоги в Восточной
Европе. М., 1994. Зудинов Ю., Кандель П., Романенко С, Цехмистренко С. Россия на Балканах //
Московский Центр Карнеги. Доклады. 1996. № 8. С. 9-47. Романенко С. А. Югославия, Россия и
"славянская идея": вторая половина Х1Х-начало XX века. M.: Институт права и публичной политики,
2002.

В процессе исследования автор обращался к результатам научных разработок таких известных российских американистов, как А. Д. Богатуров, Ю. П. Давыдов, В. А. Кременюк, Г. А. Трофименко, Т. А. Шаклеина, А. И. Уткин²². Большинство исследователей не затрагивали проблему гуманитарного вмешательства, но их рассуждения и выводы были полезны при проведении анализа евро-атлантических отношений, соотношения сил на мировой арене, внешнеполитического курса Соединенных Штатов после окончания "холодной войны".

Для анализа общей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза особо значимыми стали положения работ В. Г. Барановского, Ю. А. Борко, Д. А. Данилова, В. В. Журкина²³. Данные исследователи, специализирующиеся по вопросам европейской

²² Богатуров А. Кризис миросистемного урегулирования // Международная жизнь. 1993. № 7. С. 30-40.
Богатуров А. Международный порядок в наступившем веке // Международные процессы. Январь-
апрель 2003. Том. 1. № 1(1). С. 14-22. Богатуров А. Понятие мировой политики в теоретическом
дискурсе // Международные процессы. 2004. Том 2. № 1(4). С. 17-32. Давыдов Ю. П. Демократия,
демократизация и проблемы войны и мира// США и Канада: экономика, политика, культура. 1999. № 7.
Давыдов Ю. П. Поиски привилегированного партнера//США и Канада: экономика, политика, культура.
1998. № 5. Давыдов Ю. П., Богатуров А. Д., Трофименко Г. А. Российско-американские отношения:
испытание выбором. М., ИСКРАН, 1995. Давыдов Ю. П. США - Западная Европа в меняющемся мире.
М.:Наука, 1991. США и региональные конфликты (80-е годы) / Отв. ред. Кременюк В. А. М.:Наука,
1990. Россия и США после "холодной войны" / Отв. ред. Кременюк В. А. М.:Наука, 2000. Уткин А. И.
Американская стратегия для XXI века. М.:Логос, 2000. Уткин А. И. Мировой порядок XXI века.
М.:Алгоритм, 2001. США и Европа: перспективы взаимоотношений на рубеже веков / Отв. ред. Уткин
А. И. М.:Наука, 2000. Шаклеина Т. А. Россия и США в новом мировом порядке. Дискуссии в политико-
академических сообществах России и США: 1991-2002. М.:ИСКРАН, 2002. Шаклеина Т. А.
Современные американские концепции мирового лидерства. М.:ИСКРАН, 1999. Также см.: Жинкина И.
Ю. Понятие "война" в американской стратегии национальной безопасности. М.:ИСКРАН, 2001. Рогов
С. М. Евразийская стратегия для России. М.:ИСКРАН, 1998. США на рубеже веков / Отв. ред. Рогов С.
М. М.:Наука, 2000.

²³ Барановский В. Г. Европейское сообщество в системе международных отношений. М.: Наука, 1986.
352 стр. Барановский В. Г. Россия и формирование новой европейской архитектуры // Внешняя
политика Российской Федерации. 2000. С. 145-170. Борко Ю. А. Что такое Европейский Союз? М.:
"Интердиалект+", 2000. Борко Ю. А. Отношения России с Европейским Союзом и их перспективы. М.:
МГИМО/Институт европейского права, 2000. Данилов Д. А. Западная Европа на пост-маастрихтском
этапе: развитие интеграции в сфере безопасности. М.: Российская академия наук, Институт Европы,
1994. Данилов Д. А., Мошес А. Л. Структуризация пространства безопасности на западе и востоке
Европы. М.: Российская академия наук, Институт Европы, Издательский дом "Экслибрис-Пресс", 2000.
Европейский Союз на пороге XXI века: выбор стратегии развития / Под ред. Ю. А. Борко, О. В.
Буториной. М.: Эдиториал УРСС, 2001. Журкин В. В. Европейский Союз: внешняя политика,
безопасность, оборона. М.: Российская академия наук, Институт Европы, 1998. Также см.: Максимычев
И. Ф. Балканский конфликт спровоцировал кризис доверия между Востоком и Западом // Евро. 2000. №
1-2. С. 34-36. Горбатова Е. Э, Россия и становление общей внешней политики и политики безопасности
ЕС // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 10. С. 54-60. Горбатова Е. Э. Система
безопасности Европы: дискуссия продолжается // Современная Европа. 2000. № 3. С. 89-91. Россия и
основные институты безопасности в Европе: вступая в XXI в. / Под ред. Тренина Д. М., 2000.

интеграции и внешнеполитического и военно-политического измерения ЕС, заложили в своих работах основы для понимания генезиса общей внешней политики и политики в области безопасности ЕС в целом и исторических оснований ее конкретных особенностей.

В рамках российской военной науки тематика гуманитарных операций представлена в монографиях и статьях В. М. Барынькина, И. Г. Воробьева, И. Н. Манжурина, Г. М. Михайлова²⁴. Детальный анализ военно-политического аспекта миротворчества на примере ряда конфликтов на территории бывшей Югославии был проведен в коллективном труде Ю. Морозова, В. Глушкова и А. Шаравина "Балканы: сегодня и завтра" . Работы данных авторов были чрезвычайно полезны при определении средств ведения военных действий в локальных конфликтах, анализе их соотношения с официально заявленными государствами-интервентами целями и реальными причинами вмешательств.

Ни в советской, ни в российской историографии проблема "гуманитарной интервенции" в контексте политики безопасности Европейского Союза после окончания "холодной войны" не была темой отдельного всестороннего исследования.

В зарубежной историографии необходимо отметить фундаментальные работы Ф. К. Эбью, С. Н. Макфарлейна, С. Томаса, Н. Уиллера и ряда других авторов по изучению исторических основ и эволюции доктрины "гуманитарной интервенции"²⁶. В работах данных

²⁴ Михайлов Г. Американские взгляды на проблему ведения боевых действий на ТВД. М, 2000.
Барынькин В. Основные тенденции развития форм и способов применения войск (сил) в локальных
войнах // Военная Мысль. 1994. № 8. С. 31-40; Барынькин В. Локальные войны на современном этапе //
Военная мысль. 1994. № 6. С. 7-12.; Воробьев И. Миротворческие операции // Военная мысль. 1994. №
5. С. 40-48.; Манжурин И. Особенности ведения боевых действий в конфликтах средней и низкой
интенсивности // Военная мысль. 1994. № 1. С. 15-22.

²⁵ Морозов Ю. В., Глушков В. В., Шаравин А. А. Балканы сегодня и завтра: военно-политические
аспекты миротворчества. М., 2001.

²⁶ Abiew F. К. The Evolution of the Doctrine and Practice of Humanitarian Intervention. The Hague, 1999.
MacFarlane Neil S. Intervention in Contemporary World Politics. N.Y., 2002. Thomas С New States,

историков проблема соотношения двух концептов - права человека и суверенитет государства - рассматривается на основе практики применения "гуманитарной интервенции", в контексте международных договоров XVI-XX вв., с использованием трудов более ранних исследователей. При проведении анализа отдельных случаев применения "гуманитарных интервенций", определении истинных причин вооруженных вмешательств крайне полезными на ряду с указанными работами были исследования, посвященные рассмотрению конкретных примеров вторжений с целью защиты прав человека .

При определении роли и места "гуманитарной интервенции" в современной мировой политике в целях обеспечения и укрепления международной безопасности автором использовались работы Дж. Холцгрифа, Р. Кеохана, Т. Ботхэма, Дж. Доннелли²⁸. Предметом исследований этих авторов были исторический, этический, политический аспекты проблемы "гуманитарной интервенции", вопросы влияния доктрины на формирующийся новый мировой порядок.

Sovereignty and Intervention. Gower, 1985. Wheeler N. J. Saving Strangers: Humanitarian Intervention in International Society. Oxford: Oxford University Press, 2000.

²⁷ Pogany I. Humanitarian Intervention in International Law: The French Intervention in Syria Re-examined II
International and Comparative Law Quarterly. 1986. Kloepfer S. The Syrian Crisis, 1860-61: A Case Study in
Classic Humanitarian Intervention II International and Comparative Law Quarterly. 1986. Thomas A. V.,
Thomas A. J. Non-intervention - the Law and its Import in the Americas. Dallas, 1956. Frank Т. M., Rodley N.
S. After Bangladesh: the Law of Humanitarian Intervention by Military Force II Asian Survey. 1993. Vol. 33
(June). Reisman M. A Humanitarian Intervention to Protect the Ibos II Humanitarian Intervention and the
United Nations I Ed. by R. B. Lillich. Charlottesvile, 1973. The Events in East Pakistan, 1971. (The Report of
International Commission of Jurists.) Geneva, 1972. Bazyler J. Reexamining the Doctrine of Humanitarian
Intervention in Light of Atrocities in Kampuchea and Ethiopia II Stanford Journal of International Law. 1987.
№ 3. Jones B. Intervention without Borders: Humanitarian Intervention in Rwanda, 1990-1994 II Millenium:
Journal of International Studies. 1995. Vol. 24/2. Glennon Michael J. Sovereignty and Community after Haiti:
Rethinking the Collective Use of Force //The American Journal of International Law. 1995. Vol. 89, № 58.
Allin H. Dana. NATO's Balkan Interventions. N.Y., 2002. Chalmers M. Kosovo: The Crisis and Beyond.
London: Safeworld, 1999. Grant С European Defence Post Kosovo? London: Centre for European Reform,
1999.

²⁸ Humanitarian Intervention: Ethical, Legal and Political Dilemmas I Ed. by J. L. Holzgrefe and R. Keohane.
Cambridge, 2003. Humanitarian Intervention: Legal and Political Aspects I Ed. by T. Botham. N.Y., 1999.
World Orders in the Making: Humanitarian Intervention and Beyond I Ed, by Pieterse Jan N. London:
Macmillan, 1998. Ramsbotham 0., Woodhouse T. Humanitarian Intervention in Contemporary Conflict: a
Reconceptualization. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. Ramsbotham O. Something Must Be Done:
Towards an Ethical Framework for Humanitarian Intervention in International Social Conflict. Bradford: University of
Bradford, 1993. Humanitarian Intervention and the United Nations I Ed. by Lillich R. B. Charlottesville, 1973.

Международно-правовой аспект проблемы вооруженного вмешательства в суверенное государство по гуманитарным причинам без санкции СБ ООН рассматривается в исследованиях зарубежных ученых Х.-П. Гассера, В. Д. Вервея, Р. Файнберга, Л. Фонтена, С. Е. Стоуэлла, А. Шнабеля, Д. Богена, Р. Б. Лиллиха и других²⁹.

Концептуальный подход к проблеме гуманитарного вмешательства присутствует в работах авторов плюралистского и солидаристского направлений Английской школы теории международных отношений³⁰.

Плюралисты определяют государственный суверенитет и принцип
невмешательства как формирующие всю систему международных
отношений понятия, размытие которых повлечет за собой анархию в
мировой политике . Соответственно, соблюдение прав человека
представляется плюралистам исключительно внутригосударственным
делом, а "гуманитарная интервенция" - нарушением системообразующих
правил. »

Гассер Х.-П. Международное гуманитарное право. М., 1995. Verwey W. D. Humanitarian Intervention under International Law II Netherlands International Law Review. 1985. Vol. 32, № 3. P. 375. Feinberg R. International Protection of Human Rights and the Jewish Question (An Historical Survey) II Israel Law Review. 1988. Fonteyne L. The Customary International Law Doctrine of Humanitarian Intervention: its Validity under the UN Charter II Western International Law Journal. 1994. Ganji M. International Protection of Human Rights. Geneve, 1962. Stowell Ellery С Intervention in International Law. Washington, 1971. Schnabel A. Humanitarian Intervention: a Conceptual Analysis II International and Comparative Law Quarterly. 1997. Vol. 43, №1. Bogen D. The Law of Humanitarian Intervention: United States Policy in Cuba (1898) and in the Dominican Republic (1965) II Harvard International Law Club Journal. Harvard, 1969. Lillich R. B. Intervention to Protect Human Rights. 1969. Lillich R. B. Forcible Self-help under International Law. N.Y., 1970. Hilpord P. Humanitarian Intervention: is There a Need for a Legal Reappraisal I hUp://homepage.uihk.ac.at/Tiomepai;e/c31 l/c31110. White N. D. The Legality of Bombing in the Name of Humanity. Manchester, 1999.

³⁰ Работы ведущих представителей Английской школы теории международных отношений см.:
. Компаративный анализ солидаристского и
плюралистского течений проводится в работах: Buzan В. The English School: The Unexploited Resorce in
International Relations II Review of International Studies. 2001. № 8. Buzan B. Rethinking the Solidarist-
Pluralist Debate in English School Theory II Solidarity in Anarchy. Advancing the New English School
Agenda. New-Orlean, 2002. Dunne Т., Wheeler N. Hedley Bull's pluralism of the intellect and solidarism of
the will II International Affairs. 1996. № 1. P. 91-107. Suganami H. Sovereignty, Intervention and the English
School II Pan-European International Relations Conference. Kent, 2001.

³¹ Одним из основоположников плюралистского направления является X. Булл. Bull H. The Anarchical
Society: a Study of Order in World Politics. N.Y., 1977. Работы других ведущих авторов плюралистского
направления: Ramsbotham О. Humanitarian Intervention 1990-1995: a Need to Reconceptualize? II
http: /membersj(>uer.s.coni,^lciiteioe^/Reatlingli.st.s/IRTHEORY/lnternational%20SvstemDurham.hrm:
Woodhouse T. Humanitarian Intervention II TOPIC.html.

Для авторов данного направления характерен подход к гуманитарной составляющей международных отношений профессора Оксфордского университета X. Булла, рассматривающего соотношение двух основ мировой системы: миропорядка (order) и международного правосудия (justice). Соизмеряя два эти основополагающие начала, в том числе и в контексте соблюдения прав человека, X. Булл приходит к выводу: вынесение контроля над соблюдением прав человека на надгосударственный уровень развалило бы сложившуюся мировую систему и повергло весь мир в хаос. В этой связи приоритет отдается суверенитету государства, принципу невмешательства, а права человека остаются во внутренней юрисдикции государства, следовательно, факт их нарушения не может служить причиной для "гуманитарной интервенции"³².

Авторы плюралистского направления основываются на одной из основных позиций представителей школы реализма³³, согласно которой государство играет роль главного (а в ряде работ определяемого в качестве единственного) актора международных отношений³⁴.

Таким образом, международные отношения характеризуются как "система государств"³⁵, отвергающая, либо допускающая лишь в далеком будущем альтернативные формы организации межгосударственных отношений, в том числе идею создания международного правительства, уполномоченного рассматривать вопросы соблюдения прав человека в каком-либо государстве: "Страны не могут и не смогут договориться

³² Bull Н. Op. cit.

³³ Aron R. Peace and War: a Theory of International Relations. London, 1966; Wight M. Systems of States.
London, 1968. Donnelly J. Realism and International Relations. Cambridge, Cambridge University Press, 2000.

³⁴ Термин "актор" (актор международных отношений, международный актор) является закрепившимся
в современной отечественной научной литературе. Данный термин используется, например, в
монографии П. А. Цыганкова "Международные отношения": на стр. 27 ("Государство, как
международный актор, лишается своей монополии ..."), стр. 59 ("... такие международные акторы, как
межправительственные и неправительственные организации, транснационльные корпорации ...") и
далее. Цыганков П. А. Международные отношения: Учебное пособие. - М.: Новая школа, 1996.

³⁵ Wight М. Op. Cit.

использовать силу исключительно в общемировых интересах и не будут подчиняться требованиям организаций надгосударственного уровня, ущемляющим их права"³⁶.

Наиболее четко позиции плюралистского подхода в отношении проблемы "гуманитарной интервенции" выразил Р. Дж. Винсент: "Соблюдение прав человека - это область внутригосударственной ответственности, она должна находиться под постоянным контролем со стороны международного права, однако это не означает права на интервенцию"³⁷.

Анализируя соотношение "гуманитарной интервенции" и принципа невмешательства, Р. Дж. Винсент подчеркивает влияние последнего понятия на ограничение случаев использования силы, уменьшение риска развязывания войны и, как следствие, выражает скептицизм не только в отношении применения "гуманитарной интервенции", но даже и по поводу целесообразности и правомерности миротворческих операций ООН³⁸.

Несостоятельность "гуманитарной интервенции" как нормы международного права обосновывается Р. Дж. Винсентом тремя приведенными примерами периода "холодной войны", когда интервенции не были официально обусловлены фактом нарушений прав человека и их защитой, хотя все обоснования для этого были:

1. вторжение Индии в Восточный Пакистан в 1971 г.,

2. вторжение Вьетнама в Камбоджу в декабре 1979 г.,

3. вторжение Танзании в Уганду в 1979 г.³⁹

В каждом из случаев правительство страны-интервента для оправдания своих действий обращалось к ст. 51 Устава ООН (право

³⁶ Bull H. Op. Cit. Р. 89.

³⁷ Vincent R. J. Human Rights and International Relations. Cambridge: Cambridge University Press for Royal
Institute of International Affairs, 1986.

³⁸ Vincent R. J. Non-intervention and International Order. Princeton, 1974.

³⁹ Данные примеры интервенций подробнее будут рассмотрены в Главе I 3.

государств на самооборону), так как этот путь был легче и реальнее. Кроме того, установление прецедента нарушения суверенитета государства в целях защиты прав человека могло быть невыгодно для

самих государств-интервентов в дальнейшем .

Среди авторов, придерживающихся данного подхода в дискуссии по проблеме "гуманитарной интервенции" после окончания "холодной войны", следует выделить А. Робертса, отмечавшего, что "... несмотря на транснациональные тенденции в современном мире, принцип невмешательства должен оставаться основным в рассмотрении вопроса правомерности вторжения на территорию суверенного государства"⁴¹.

А. Роберте подвергает критике наметившуюся после окончания "холодной войны" тенденцию рассматривать гуманитарные причины как основание для вооруженного вторжения, аргументируя свою позицию следующими доводами:

некоторые крайне серьезные гуманитарные кризисы не закончились вооруженным вторжением с целью их прекращения. В подходе к гуманитарным вопросам очевиден "двойной стандарт", что недопустимо,

вооруженные акции по гуманитарным причинам бывают иногда слишком малыми по своему масштабу и слишком запоздалыми. Они также зачастую страдают нежеланием задерживать части миротворцев в зоне конфликта на более или менее долгий период,

до сих пор не разработана четкая, принятая большинством мирового сообщества, законная концепция "гуманитарной

⁴⁰ Vincent R. J. Human Rights ... 1986. P. 53.

⁴¹ Roberts A. Humanitarian War: Military Intervention and Human Rights II International Affairs. 1993. № 3.
P. 438.

интервенции". Законность каждой военной операции рассматривается отдельно⁴².

Критика А. Робертса представляется обоснованной, но она, скорее, свидетельствует не об ошибочности подхода к проблеме соблюдения прав человека как мировой. Приведенные данным автором аргументы в первую очередь подтверждают отсутствие единого подхода к решению проблемы в современной системе международных отношений.

Авторы, исследующие проблему "гуманитарной интервенции" в рамках солидаристского подхода⁴³, основывают свои рассуждения на следующем утверждении: форма и способы обращения государства со своими гражданами постепенно перестают быть его внутренним делом, становясь на законных основаниях объектом внимания всего международного сообщества. Солидаристы указывают на невозможность оптимального для всего мирового сообщества решения спектра проблем, являющихся, с точки зрения современного международного права, внутригосударственными - гуманитарные катастрофы, терроризм, распространение оружия массового уничтожения - без кардинального изменения подхода к определению государственного суверенитета.

Как отмечает представитель либеральной школы Стенли Хофманн, традиционная система суверенных государств в современных международных отношениях подвергается ревизии "... как снизу, так и

»44

сверху... .

"Снизу" на определение роли государственного суверенитета в современных международных отношениях влияет тенденция увеличения

⁴² Roberts A. Humanitarian Issues and Agencies as Triggers for International Military Action II The American
Journal of International Law. 1995. № 3. P. 144.

⁴³ Солидаристы (название от англ. solidarist - сплоченность, единство) считают возможным и даже
необходимым создание новых норм, правил и институтов, способных регулировать
межгосударственные отношения и укрепить роль наднационального элемента. Основы солидаристского
течения заложены в работах Ф. Тезона. См., напр.: Teson F. Humanitarian Intervention: An Inquiry into
Law and Morality. N.Y.: Transnational Publishers, 1988. Также см.: Ramsbotham О. Solidarism I
11iamsbotham.htm.

⁴⁴ Hoffman S. The Politics and Ethics of Military Intervention II Survival. 1995/1996. Vol. 37/4. P. 29-51.

количества стран, в которых государственная власть не в состоянии в полной мере осуществлять свои функции.

"Сверху" позиции государственного суверенитета подрываются в результате влияния двух процессов:

усилившееся влияние глобализации и, соответственно, взаимозависимости акторов международных отношений на международную безопасность;

тенденция изменения принципа "неприкосновенности" государственного суверенитета в международном праве. Одним из самых явных примеров является вопрос о правах человека⁴⁵.

Спектр предлагаемых в рамках солидаристского подхода решений проблемы определения необходимых механизмов, институтов контроля над соблюдением прав человека и, соответственно, роли и места доктрины "гуманитарной интервенции" в современных международных отношениях, достаточно широк. С целью детального анализа позиций, занимаемых авторами данного подхода, рассмотрим их ответы на три ключевые вопроса:

1. При каких условиях международные акторы в праве вмешиваться во внутренний конфликт, развивающийся на территории суверенного государства и ставший причиной массовых нарушений прав человека?

Для ответа на данный вопрос требуется определить, необходима ли для осуществления "гуманитарной интервенции" в случае нарушений прав человека санкция Совета Безопасности ООН, как того требует Устав ООН?

В результате "творческого" подхода к Уставу, ряд авторов считает, что в нем не содержится запрета на угрозу и применение военной силы при:

⁴⁵ Hoffman S. Op. Cit. Подробнее см.: Бордачев Т. "Новый интервенционизм" и современное миротворчество. М., 1998. С. 25-27.

защите своих граждан за рубежом,

борьбе с терроризмом,

защите населения государства от массовых и жестоких нарушений прав человека со стороны правительства⁴⁶.

Исследователи Датского института международных отношений придерживаются мнения, согласно которому в экстремальных случаях массовых нарушений прав человека "гуманитарная интервенция" может быть необходима и оправдана с моральной точки зрения и международно-правовых позиций, даже если санкция Совета Безопасности ООН не была получена⁴⁷.

Данную позицию поддерживают и разработчики "нового интервенционизма" - течения в рамках либеральной парадигмы, представители которого отстаивают идею о возможности ограничения государственного суверенитета и наличии у международного сообщества права вмешиваться во внутригосударственный гуманитарный конфликт, в том числе, без санкции Совета Безопасности ООН .

Другая точка зрения представлена в работах видного представителя либеральной школы Н. Уиллера, который выступает -с позиций соблюдения международного права, прежде всего Устава ООН, и отмечает крайне негативное влияние "гуманитарной интервенции" на один из главных принципов мирового порядка - неприменение силы в межгосударственных отношениях. Автор подчеркивает, что, в большинстве случаев, защита национальных интересов, международного порядка и прав человека совместимы⁴⁹.

2. Кто должен взять на себя командование военной операцией и контроль над ее проведением?

⁴⁶ Kishan D. Legitimizing Humanitarian Intervention? II Journal of International Affairs. 1997. Vol. 22/2. P. 75.

⁴⁷ Humanitarian Intervention: Legal and Political Aspects / Ed. by T. Botham. N.Y., 1999.

⁴⁸ Greenwood Ch. Is there a Right of Humanitarian Intervention? II The World Today. 1993. №2.

⁴⁹ Wheeler N. J. Saving Strangers: Humanitarian Intervention in International Society. N.Y., 2001.

Ряд авторов солидаристского направления считает возможным проведение "гуманитарной интервенции" без участия Организации Объединенных Наций.

Так, немецкий эксперт Винрих Кюне предлагает передать право "гуманитарной интервенции" региональным организациям при выполнении трех условий:

Совет Безопасности ООН не хочет или не может действовать,

СБ ООН признает наличие гуманитарного кризиса,

региональная организация может действовать, не превышая свои уставные полномочия.

В. Кюне приходит к выводу о необходимости принятия декларации, которая более широко интерпретирует статью 53 Устава ООН и санкционирует создание в рамках региональных организаций механизмов военного реагирования на гуманитарные кризисы в случае нежелания Совета Безопасности или отсутствия возможности действовать⁵⁰.

С противоположных позиций выступают сторонники так называемого "ограничительного" подхода, которые выступают против свободной трактовки документов международного права, прежде всего, Устава ООН. Пытаясь закрепить значение международного права в современных международных отношениях, Р. Фальк настаивает на незаконности интервенции без санкции СБ ООН, даже если она была осуществлена по гуманитарным причинам⁵¹.

3. Каковы способы осуществления международной интервенции на территорию государства, в котором происходит угрожающая по своим масштабам гуманитарная катастрофа?

⁵⁰ Кипе V. Humanitarian Intervention in International Law II European Journal of International Law. 1999. №
4.

⁵¹ Falk Richard A. Intervention Revisited - Hard Choices and Tragic Dilemmas I The Nation. 1993. 20
December. P. 7.

Вопрос о способах осуществления "гуманитарной интервенции" также вызывает споры. В частности, Р. Коэн в одной из статей отмечает несоответствие выбранных средств вторжения в Югославию в марте 1999 г. официально поставленным перед вооруженными силами НАТО целям . Вообще, вооруженное вмешательство НАТО в Югославию является знаковым. Многие исследователи считают влияние этой интервенции на доктрину гуманитарного вмешательства в современных международных отношениях определяющим, сместившим тему основных дебатов от вопроса начала 1990-х гг.:

являются ли гуманитарные проблемы, нарушения прав человека

"угрозой миру и стабильности" и поэтому могут ли они служить

причиной для вооруженного вторжения в суверенное

государство с санкции СБ ООН,

к вопросу последних лет XX в.:

- нужны ли подобным гуманитарным вмешательствам санкции СБ

ООН?
Авторы, выступающие с позиций американского

"унилатерализма" , основывают доктрину "гуманитарной интервенции" на том, что общечеловеческие ценности глубоко укоренились в американской традиции, и стоит рисковать средствами и жизнью своих граждан, чтобы утвердить их во всем мире⁵⁴. Анализ исследований представителей данного течения позволяет определить возможность

" Cohen R. Aid Workers Protest at NATO's Role II Guardian Weekly. 1999. 6 June. P. 23. Автор подчеркивает, что "вооруженная интервенция, выраженная в бомбардировке с воздуха, не может разрешить гуманитарные задачи, так как не разделяет воюющие стороны, поражает не только военные цели, но и мирные здания, являясь причиной жертв среди мирного населения".

⁵³ "Унилатерализм" - политическое течение, основывающееся на утверждении того, что "жизненно
важные для человечества решения могут приниматься одной страной — Соединенными Штатами — на
основе субъективного восприятия Вашингтоном международной действительности". Примаков Е. Мир
без сверхдержав // Россия в глобальной политике. Том I. №3. 2003. С. 80-86.

⁵⁴ Kissinger Н. Does America Need a Foreign Policy. N.Y., 2001. P. 253. Также см.: Киссинджер Г.
Дипломатия. М., 1997.

использования гуманитарных причин в качестве повода для вооруженного вмешательства в национальных интересах государства-интервента.

Основываясь на позициях либеральной парадигмы, один из наиболее известных ее представителей Дж. Най приходит к выводу о необходимости для Соединенных Штатов приспособить институты международного сотрудничества и регулирования международных отношений к своей широкой концепции национального интереса⁵⁵. Другие авторы, исследующие проблему "гуманитарной интервенции" в рамках либеральной парадигмы, также разрабатывают основы применения подхода "двойного стандарта" к проблеме определения уровня и осуществления международного контроля над соблюдением прав человека.

К этому же выводу приходят и ученые Вашингтонского института национальных стратегических исследований в "Стратегической экспертизе 1995 г."⁵⁶. Определяя условия участия США в решении международных проблем, авторы подчеркивают значение принципа селективного вовлечения: США должны вмешиваться в разрешение международных проблем лишь тогда, когда этого требуют национальные интересы.

Таким образом, основные достижения специалистов, занимающихся изучением проблемы "гуманитарной интервенции", можно свести к следующему:

Во-первых, тщательно изучены отдельные случаи применения инструмента "гуманитарной интервенции" в ХІХ-ХХ вв., ход военных операций, их причины и результаты.

⁵⁵ Nye J. The Paradox of American Power. N.Y., 2002. P. 110. Также см.: Nye J. Understanding International
Conflict I The Business. 2003. 7 April.

⁵⁶ Strategic Assessment 1995. US Security Challenges in Transition. Washington: Washington Institute for
National Strategic Studies, 1995.

Во-вторых, подробно изложены доводы сторонников и противников закрепления "гуманитарной интервенции" в качестве инструмента защиты прав человека, политики антикризисного реагирования.

В-третьих, в рамках российской военной науки дан детальный анализ военно-политического аспекта миротворчества, "гуманитарной интервенции" НАТО в Югославию.

В-четвертых, всесторонне проанализирована эволюция конфликтов на территории бывшей Югославии.

Наконец, дан глубокий анализ общей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза.

В то же время, недостаточно изученными являются следующие моменты:

1. Не был проведен анализ эволюции практики применения
инструмента "гуманитарной интервенции" с целью определения
истинных причин вооруженного вмешательства, возможности
применения государствами-интервентами подхода "двойного стандарта".

2. Не были предложены классификация "гуманитарных
интервенций" в период "холодной войны" по принципу разграничения
истинных целей стран-интервентов, сравнительный анализ способов
осуществления и результатов данных актов вооруженного вмешательства
и операций по поддержанию мира ООН.

3. Как в российской, так и в зарубежной историографии отсутствует
исследование, в рамках которого проведен анализ соответствия основных
доводов сторонников законности "гуманитарной интервенции" нормам
современного международного права.

4. Не дана комплексная характеристика различий в отношении
США и стран-членов ЕС к возможности применения инструмента
"гуманитарной интервенции" в современных международных
отношениях.

5. Особое внимание в исследованиях уделено конкретным примерам "гуманитарных интервенций", в частности, вооруженной операции НАТО в Югославии, ее целям, форме проведения и результатам. Однако проблемы "гуманитарной интервенции", способа осуществления контроля над соблюдением прав человека не были исследованы в контексте политики безопасности ЕС в целом, что заставляет нас более пристально взглянуть на эту проблему.

Объектом данного исследования являются международные отношения в Европе в последнее десятилетие XX в.

Предметом исследования является "гуманитарная интервенция", ее значение в политике безопасности стран ЕС и в международных отношениях 1990-х гг.

Цель работы - определить место "гуманитарной интервенции" в стратегии и практической политике безопасности стран ЕС в последнее десятилетие XX века.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

4. дать аналитический обзор процесса формирования доктрины "гуманитарной интервенции", ее основных положений и принципов;

5. выявить истинные причины случаев применения "гуманитарной интервенции" в период "холодной войны";

6. определить степень соответствия форм и методов "гуманитарной интервенции" нормам современного международного права;

7. охарактеризовать цели общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ) Европейского Союза в 1990-х гг. и средства их достижения, уровень развития миротворческого потенциала, который может использоваться странами Европейского Союза (ЕС) в антикризисном урегулировании;

4. охарактеризовать цели общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ) Европейского Союза в 1990-х гг. и средства их достижения, уровень развития миротворческого потенциала, который может использоваться странами Европейского Союза (ЕС) в антикризисном урегулировании;

5. определить значение "гуманитарной интервенции" как внешнеполитического инструмента в контексте целей и средств ОВПБ ЕС в 1990-х гг.;

6. охарактеризовать проблему "гуманитарной интервенции", ее значение и уделяемое ей внимание странами ЕС в политике безопасности Евросоюза в контексте трансатлантических отношений после окончания "холодной войны";

7. на основе анализа эволюции югославского конфликта, "гуманитарной интервенции" НАТО в Югославию выявить роль ЕС в процессе разрешения внутригосударственных конфликтов в

«f 1990-е гг.; интересы ЕС в определении места "гуманитарной

интервенции" в современных международных отношениях.
Хронологические рамки диссертационного исследования включают
в первую очередь 90-е гг. XX в. (1991-2001 гг.). Выбор данного периода
обусловлен наибольшей актуальностью проблемы "гуманитарной
интервенции" в международных отношениях именно в указанное
десятилетие.
щ Вместе с тем, мы сочли необходимым рассмотреть факторы,

обусловившие появление института "гуманитарной интервенции",
которые были вызваны реалиями предшествовавшего этапа - условиями
конфронтации в период "холодной войны", поэтому в Главе I особое
внимание уделено историческим аспектам возникновения и развития
доктрины "гуманитарной интервенции".

В начале 1990-х гг. в мировой политике в результате окончания "холодной войны" произошли глобальные изменения, одной из основных угроз стали внутригосударственные конфликты, сопряженные с массовыми и грубыми нарушениями прав человека, усилился процесс "гуманизации" международных отношений. Условной верхней границей рассматриваемого в работе периода можно считать 11 сентября 2001 г. -дату трагических событий, произошедших в Соединенных Штатах в результате террористической атаки. Акцент в интервенционистской практике мировых держав в XXI в. сместился с вопросов контроля над соблюдением прав человека на борьбу с терроризмом, проблему распространения оружия массового уничтожения (ОМУ).

Методологическую основу диссертации составили принципы объективности, научной достоверности и историзма, предусматривающие изучение предметов и явлений во всем их многообразии и в конкретно-исторических условиях возникновения и развития.

Методологической основой исследования являлся также системный подход к изучению проблемы "гуманитарной интервенции" в системе международных отношений. В качестве основных факторов, повлиявших на определение роли и места "гуманитарной интервенции" в системе международных отношений в рассматриваемый период, необходимо выделить следующие:

геополитическая ситуация в мире,

национальные интересы государств и их деятельность по реализации актуальных внешнеполитических целей и задач,

действующее международное право,

процесс "гуманизации" международных отношений.
Историко-системный метод позволил рассмотреть систему

международных отношений не со стороны ее отдельных аспектов и свойств, а как единую целостность, проанализировать влияние

геополитической ситуации в мире и национальных интересов ведущих мировых держав и других стран на процесс принятия решения о проведении "гуманитарной интервенции" и ее осуществление.

Исследование изменений, происходивших в системе международных отношений и повлиявших на эволюцию доктрины "гуманитарной интервенции", определение места данного внешнеполитического инструмента в современной мировой политике проводилось с использованием историко-генетического метода.

В работе также широко использовался историко-сравнительный метод, применявшийся, главным образом, при компаративном анализе целей и средств общей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза и внешнеполитической деятельности ряда стран.

При разработке классификации типов "гуманитарных интервенций" в период "холодной войны" был использован типологический метод.

Анализ источников международного права и других документов был основан на традиционных методах анализа документов.

В процессе рассмотрения "гуманитарной интервенции" как своеобразного ответа на морально-этические вызовы времени, в первую очередь, в плане ответственности международного сообщества за жизнь и свободу человека, вне зависимости от государства его проживания, был использован ценностный подход.

Источниковая база исследования включает: Законодательно-актовые материалы:

- Устав ООН 1945 г., декларации Генеральной Ассамблеи ООН, резолюции Совета Безопасности ООН. Анализ данной группы источников позволил определить эволюцию позиций ведущих мировых держав, международного сообщества в целом в отношении проблемы "гуманитарной интервенции", выявить тенденцию более четкого определения прав и свобод

индивидуума, системы их гарантий в обществе и государстве на международном уровне.

Североатлантический договор 1949 г., Стратегическая концепция НАТО 1999 г., решения Совета НАТО. Тексты основополагающих документов Североатлантического альянса свидетельствуют о кардинальной смене методов обеспечения безопасности, произошедшей в 1990-х гг. в связи с появлением новых угроз безопасности после окончания "холодной войны". "Гуманитарная интервенция" была определена как один из возможных инструментов борьбы с массовыми нарушениями прав человека в государстве, не являющемся членом НАТО.

Официальные документы Евросоюза, на основе которых были проанализированы эволюция ОВПБ ЕС, процесс развития и укрепления наднационального элемента сотрудничества в рамках "второй опоры" Европейского Союза, цели и задачи европейской политики безопасности в последнее десятилетие XX в.

Документы Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ОБСЕ): Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г., итоговые документы встреч представителей государств-участников ОБСЕ в Мадриде, Вене, Копенгагене и др. Анализ данной группы источников позволил выявить усиление значения "гуманитарной" составляющей европейской и в целом международной безопасности, факт признания международного измерения вопроса о соблюдении прав человека в рамках данной организации.

Международные договоры и конвенции, входящие в международное гуманитарное право: Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Конвенция о предупреждении преступления

геноцида и наказания за него 1948 г., Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны и другие женевские конвенции 1949 г., Дополнительный протокол к Женевским конвенциям, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II) 1949 г. и др. Договоры и конвенции, формирующие основу международного гуманитарного права, позволяют получить представление о его важнейших принципах jus ad bellum (справедливость вступления в войну - когда морально оправдано вступать в войну) и jus in bello (справедливость ведения войны - как морально вести войну), сделать вывод о закреплении тенденции международного измерения проблемы соблюдения прав человека с позиции гуманитарного права.

- Документы по защите прав человека, принятые на региональном
европейском уровне: Европейская конвенция о защите прав
человека и основных свобод 1950 г. ⁵⁸, Европейская социальная
хартия 1961 г. На основе документов данного вида, в частности,
указанных документов Совета Европы, проводится анализ
уровня обеспечения прав человека, контроля над их
соблюдением в рамках европейского региона.

Судебные материалы:

- Решения, принятые созданным согласно Европейской Конвенции
о защите прав человека и основных свобод 1950 г. Европейским

⁵⁸ Крайне интересной представляется характеристика И. И. Котляра, данная Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.: "Данная Конвенция представляется самой радикальной и эффективной из ныне действующих документов о правах человека". Котляр И. И. Права человека: Учебное пособие для вузов. М., 2002. С. 111.

Судом по правам человека. В решениях Европейского Суда понятия, заложенные в Европейской Конвенции о защите прав и свобод человека, получили дальнейшее развернутое толкование.

Заявления, выступления и интервью официальных представителей

государств и международных организаций, участников рассматриваемых в работе событий, отражающие их позиции по исследуемым проблемам и позволяющие проанализировать официальную позицию государства или межгосударственного объединения⁵⁹.

Периодическая печать:

- Газеты, журналы и другие периодические издания, на страницах которых была дана оценка этапам развития общей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза, уровню международного контроля над соблюдением прав человека, фактам применения инструмента "гуманитарной интервенции".

Мемуары:

Аннан К. Обновление Организации Объединенных Наций: программа реформы. Доклад Генерального
секретаря на 51-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Нью-Йорк: Изд. ООН, 2001. Бутрос-Гали Б.
Навстречу новым вызовам: годовой доклад о деятельности ООН. Нью-Йорк: Изд. ООН, 1995. Бутрос-
Гали Б. Повестка дня для мира. Изд. 2-е. Нью-Йорк: Изд. ООН, 1995. Солана X. ЕС видит в России
партнера // Коммерсантъ. 2000. 14 Января. Европе нужна единая внешняя политика. На вопросы
журнала "Европа" отвечает Крис Паттен, член Европейской комиссии, курирующий внешние связи //
Европа. 2000. № 4. С. 3-5. Нужен всеобъемлющий подход к кризисным ситуациям. На вопросы журнала
"Европа" отвечает Хавьер Солана, Верховный представитель ЕС по внешней политике и политике
безопасности // Европа. 2000. № 5. С. 3-4. О роли военно-технического сотрудничества в строительстве
единой Европы. Интервью с директором Первого Европейского департамента МИД России А. Орловым
// Экспорт вооружений. 1998. № 3. С. 26. Россия и ЕС располагают достаточными механизмами для
углубления сотрудничества. Интервью с X. Соланой /

http:/Avvvw.radiomayak.rti/arcriive/text?streain=scltedules/25&item=32IO (27/05/2003). Солана X. Решающий момент для НАТО: решение Вашингтонского саммита и кризис в Косово // Вестник НАТО. 1994. С. 2-7. Annan К. The question of intervention: statements by the Secretary-General. N.Y.: UN Press, 1999. Annan K. Two concepts of sovereignty I The Economist. 1999. 18 September. Annan K. UN peacekeeping operations and cooperation with NATO I NATO Review. 1993. Vol. 41, № 5. Annan K. "We, the peoples": the Role of the United Nations in the 21^st Century. UN DPI. N.Y.: UN Press, 2000. Boutros-Ghali B. An agenda for peace: preventive diplomacy, peacemaking and peace-keeping. N.Y.: UN Press, 1992. Perez De Celluar J. Report of the Secretary-General on the work of the Organization. N.Y.: UN Press, 1991. Solana J. NATO's role in Bosnia II Review of International Affairs. 1996. 15 April. P. 1-15.

- Изданные в последние годы мемуары ведущих политиков Соединенных Штатов и стран Западной Европы⁶⁰ предоставили богатый материал для анализа их взглядов, оценок и предпринятых внешнеполитических шагов в рассматриваемый в диссертационной работе период. Научная новизна исследования заключается в достижении следующих результатов:

1. Впервые в отечественной историографии проведено комплексное исследование практики применения "гуманитарной интервенции", соотношения концептов государственного суверенитета и контроля над соблюдением прав человека в международных договорах XVII-XX вв., научных попыток определения международно-правовых критериев закрепления прав человека и возможности вооруженного вмешательства по гуманитарным причинам. Был сделан вывод о применении государствами-интервентами подхода "двойного стандарта": при принятии решения о проведении вооруженной операции и ее осуществлении в первую очередь ими преследовались национальные интересы, гуманитарные причины использовались в качестве прикрытия истинных целей, для обоснования законности "гуманитарной интервенции".

2. В ходе исследования была разработана классификация типов "гуманитарной интервенции" в период "холодной войны" по принципу разграничения целей стран-интервентов. Анализ полученных результатов позволил сделать вывод о реализации

⁶⁰ Брандт В. Воспоминания. М., 1991. 528 стр. Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.). М., 1997. 688 стр. Олбрайт М. Госпожа госсекретарь. Мемуары Мадлен Олбрайт. M.: Альпина Бизнес Букс, 2004. 688 стр. Пауэлл К. На пути к американской мечте. М.: Мир, 2002. 614 стр. Clinton В. My Life. N. Y., 2004. Clinton H. Living History. N. Y., 2003.

государствами-интервентами в первую очередь национальных интересов.

3. На основе анализа доводов сторонников законности "гуманитарной интервенции" и Устава ООН был сделан вывод о несоответствии "гуманитарной интервенции" принципу неприменения силы в межгосударственных отношениях и современному международному праву в целом.

4. Выявлено различие среди стран-членов ЕС в отношении к "гуманитарной интервенции" как инструменту защиты прав человека. Фактором, формирующим позицию европейских государств по данному вопросу, является определение ими основного гаранта их национальной безопасности: страны Центрально-Восточной Европы, в первую очередь стремящиеся укрепить союзнические отношения с Соединенными Штатами, безоговорочно поддерживают их интервенционистскую деятельность, внешнюю политику с позиции силы в целом; европейские державы, инициирующие дальнейшую интеграцию в рамках "второй опоры" Европейского Союза, делают акцент на превентивных действиях по разрешению конфликта и санкционированных Советом Безопасности ООН миротворческих операциях, стремясь укрепить правовые основы в обеспечении международной безопасности.

5. Определено несоответствие "гуманитарной интервенции" целям ОВПБ ЕС по причине неспособности данного инструмента антикризисного реагирования разрешить конфликт и стабилизировать ситуацию в стратегическом плане. В то же время, разработанные в последнее десятилетие XX в. в рамках ОВПБ ЕС инструменты альтернативной "гуманитарной интервенции" миротворческой политики являются явно

недостаточными для эффективного обеспечения европейской безопасности.

Теоретическая и практическая значимость. Теоретическая значимость данного исследования состоит в определении соотношения допустимых методов контроля со стороны международного сообщества над соблюдением прав человека в каком-либо государстве и государственного суверенитета, территориальной целостности и принципа невмешательства. Положения и выводы настоящей диссертации могут быть использованы в исследованиях, посвященных эволюции и современному этапу развития общей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза.

Практическая значимость определяется возможностью

использования заключений, к которым приходит автор, в определении роли и места "гуманитарной интервенции" в современном мире. Накопленный в процессе написания работы научно-исследовательский материал, разработанный подход в отношении проблемы "гуманитарной интервенции" в контексте европейской безопасности, выводы, к которым приходит автор в работе, могут стать основой для разработки спецкурсов соответствующей тематики, дальнейших исследований феномена европейского интеграционного проекта и его оборонной составляющей, общих и прикладных проблем международных отношений.

Структура работы. Структура работы определяется ее целью и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы.

В заключении диссертации подводятся основные итоги исследования.

Формирование доктрины "гуманитарной интервенции"

Несмотря на то, что практика вооруженного вторжения появилась еще раньше закрепления государственности, понятие интервенции в своей основе базируется на трактовке государственного суверенитета. Рассмотрение доктрины "гуманитарной интервенции" в исторической ретроспективе невозможно без анализа института суверенитета, так как данные понятия неразрывно связаны друг с другом.

Вопросы определения первых составляющих государственного суверенитета в современном понимании данного термина -территориальной целостности, монополии на применение силы в рамках контролируемой центральной властью территории, полной независимости государства в определении и проведении внутренней и внешней политики - обсуждались мыслителями еще до начала нашего века. Одну из первых характеристик государственного суверенитета дает Аристотель (384 г. до н. э. - 322 г. до н. э.). Его понятие совпадает с трактовкой идеи суверенитета, принятой позже в Священной Римской империи: "... воля правителя обладает силой закона, потому что подвластные люди передали ему все свои права"1.

Выводом из такого понимания может быть лишь однозначное признание того, что соблюдение прав человека является исключительно внутренним делом государства.

Однако подобная абсолютная трактовка суверенитета не закрепилась в средневековье, прежде всего, по причине размытия понятия суверенитета государства, в дела которого активно стала вмешиваться церковь, усилившая свои позиции в качестве главной силы в божьем мире, силы, которой светская власть подотчетна. Церковь объединяла верующих, проживавших в подчинении разных монархов.

Фома Аквинский (1224-1274) в своих работах отмечал, что, основываясь на религиозной солидарности, монарх обладал правом вмешаться в дела другого монарха в случае грубого, жестокого обращения последнего со своими подданными2.

Доминиканский исследователь более позднего периода Франсиско де Виториа (1480-1546) оценивал сопротивление индийцев христианизации и продвижению миссионерства как причину, дающую право использовать силу3.

Один из первых шагов в деле защиты религиозных меньшинств был сделан при подписании Аугсбургского мира 1555 г., в котором подтверждался принцип cujus regio, ejus religio (чья власть, того и вера), но делалась оговорка, обязывающая протестантов и католиков в свободных городах Священной Римской империи проживать "... в мире и спокойствии"4.

В большинстве мирных договоров XVII века при изменении или подтверждении положения суверенитета какого-либо государства подтверждалось право населения, проживавшего на его территории, на выбор религии.

Вестфальский мир 1648 г. признавал ряд прав как для протестантов, так и для католиков, запрещая правителям насильно навязывать или менять вероисповедание на подконтрольной им территории: "Лица, которым было запрещено проповедовать любую религию, кроме той, которой придерживался их Правитель, получают гарантированное данным

Миром право самостоятельного выбора религии, ... империя обязуется не издавать законов, каким-либо образом разделяющих католиков и протестантов и настраивающих их друг против друга"5.

Подобные положения прописывались и в других договорах: между герцогством Бранденбург и Польшей в 1657 г., между Швецией, Польшей, Австрией и Бранденбургом в 1660 г., между Священной Римской империей и Францией в 1679 г.6

Практика применения вооруженного вмешательства правителями средневековья доказывает наличие религиозной основы для двух основных типов вторжений:

в одном случае она проводилась с целью защиты от притеснений единоверцев, проживавших в другом государстве и подвергавшихся гонениям,

во втором случае предпринимались "цивилизованными нациями" в качестве вооруженной поддержки распространения христианской веры.

В обоих случаях вмешательство по религиозным причинам, практически, всегда осуществлялось по причине заинтересованности какого-либо европейского государства не только (а зачастую, не столько) в защите жизни единоверцев или миссионеров, но и в стремлении закрепиться, усилить свое влияние в отдельных регионах земного шара, оправдывая империалистическую политику и являясь одним из главных ее инструментов.

Формирование обшей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза

После Второй мировой войны Западная Европа могла вернуть себе роль одного из экономических и политических центров в международных отношениях только путем объединения.

Беспрецедентный в мировой истории проект европейской интеграции развивался по трем основным направлениям, зафиксированным в системе договоров последнего десятилетия XX века в качестве трех "опор" Европейского Союза:

- социально-экономическая ("первая опора"),

- введение общей внешней политики и политики безопасности ("вторая опора"),

- учреждение системы межгосударственного сотрудничества в области внутренних дел и юстиции ("третья опора")1.

Составляющая ("опора") Европейского Союза в области внешней политики и безопасности, формирование которой получило импульс в последнее десятилетие XX в., берет свои истоки с середины XX столетия. Тогда же обозначилась проблема, ставшая основополагающей для развития внешнеполитической и военно-политической интеграции в рамках Европейских сообществ и Европейского Союза.

Данная проблема заключается в выборе между совершенствованием механизмов межгосударственного сотрудничества при полном сохранении суверенитета государств-членов и созданием наднациональных структур, наделенных правом принимать решения в сфере внешней политики, безопасности и обороны и обеспечивать их реализацию. В конце XX века эта проблема была точно и емко обозначена одним из исследователей европейской интеграции как альтернатива между построением европейской федерации и простым углублением межгосударственного сотрудничества2.

В апреле 1951 г. в Париже Бельгия, Италия, Люксембург, Голландия, ФРГ и Франция подписали Договор, учреждающий Европейское Объединение угля и стали (ЕОУС). Основной целью во внешней политике для этих стран, положивших начало европейской интеграции, было противостоять советской угрозе.

Кроме того, усилия, прежде всего, французской стороны (министра иностранных дел Франции в 1948-1953 гг. Робера Шумана, генерального комиссара по планированию Жана Монне) были направлены на предотвращение милитаризации Германии и любой возможности вооруженного конфликта.

Решение поставленных задач в рамках зарождавшегося проекта европейской интеграции предполагалось возложить на Европейское оборонительное сообщество (ЕОС). Договор о его учреждении был подписан странами, входившими в ЕОУС, в 1952 г. Проект создания ЕОС предполагал формирование "европейской армии" под наднациональным командованием, которая должна была стать инструментом противостояния СССР и его союзникам, сдерживания возможного распространения советской зоны влияния. Решить эту задачу предполагалось посредством восстановления мощи Германии, но уже не в национальном формате, а под контролем европейских интеграционных институтов, что, в свою очередь, стало бы гарантией против возможного возрождения германской угрозы для самих западных стран.

Однако ратификация Договора об учреждении ЕОС была сорвана французским Национальным собранием, проголосовавшим в августе 1954 г. большинством голосов против участия Франции в подобном проекте3.

Основным аргументом противников ратификации данного документа стало неприятие нового перевооружения Германии и одновременного подчинения Франции наднациональным европейским институтам по военным вопросам, так как это означало ограничение свободы принятия решений в столь ответственной сфере.

Опасения по поводу фактической передачи государством части своего суверенитета подорвали и подготовку Договора, учреждающего Европейское политическое сообщество (1953 г.). Данный проект также был проникнут духом европейского федерализма и представлял полномочия политическому сообществу в сфере внешней политики (право заключать международные соглашения) и обороны (создание европейской армии)4.

Задача создания западноевропейской военно-политической организации с участием ФРГ все-таки была решена, но уже в ином формате, более близком к традиционному межгосударственному военному союзу.

ЕОС было заменено Западноевропейским Союзом (ЗЕС), созданным в 1954 г. в Париже. ЗЕС являлся военно-политической организацией, предоставляющей своим членам (Великобритания, Италия, Франция, ФРГ, Бельгия, Нидерланды, Люксембург) гарантии оказания военной взаимопомощи в случае агрессии.

Миротворческий потенциал Европейского Союза на примере боснийского кризиса (1991-1995 гг.)

Последнее десятилетие XX в. стало для всего мирового сообщества и Европы в особенности периодом серьезнейших геополитических изменений, связанных с крушением Советского Союза и всей социалистической системы. С окончанием "холодной войны", казалось, в Европе должна была возникнуть "новая среда безопасности"1, характеризующаяся "... окончанием эры конфронтации и раскола Европы"2 и основанная на конструктивных стабильных добрососедских взаимоотношениях.

Однако на смену угрозе тотальной войны пришла политическая нестабильность в бывших странах соцсистемы, возникновение на их территориях внутригосударственных конфликтов на почве обострившегося межэтнического противостояния, сепаратистских тенденций, борьбы за власть.

Во многом конфликты на Балканах и на постсоветском пространстве были обусловлены образовавшимся вакуумом силы. На смену объявившей о самороспуске Организации Варшавского Договора для стран Центральной и Восточной Европы должен был прийти новый гарант региональной безопасности. И главную роль в его создании должны были сыграть западноевропейские государства, Европейское Сообщество.

Для анализа антикризисной деятельности ЕС в 90-х гг. XX в. балканский регион нами выбран не случайно. Именно югославская трагедия, гуманитарная катастрофа, развернувшаяся на территории республик Социалистической Федеративной Республики Югославии представляла собой наиболее реальную и серьезную угрозу для европейской безопасности, являлась причиной дестабилизации обстановки в европейском регионе в самом широком понятии этого термина. Внешнеполитическая деятельность стран-членов ЕС в отношении сложной балканской проблемы является наиболее показательным материалом для анализа миротворческого потенциала ЕС, приоритетных подходов в отношении внутригосударственного конфликта, вызвавшего массовые нарушения прав человека.

Государства балканского региона осознавали опасность проблемы национальных меньшинств и стремления их к самоопределению, что стало бы причиной массовых конфликтов и дестабилизации ситуации в регионе. Эти вопросы были определены как наиболее актуальные в сфере региональной безопасности, им было уделено особое внимание при налаживании взаимодействия на субрегиональном уровне в новых геополитических условиях.

Основные направления сотрудничества государств балканского региона были определены на встрече министров иностранных дел Албании, Болгарии, Греции, Румынии, Турции и Югославии, прошедшей в Белграде в феврале 1988 г., а также на встрече, состоявшейся в октябре 1990 г. в Тиране, в заключительном документе которой подчеркивалось, что меньшинства имеют право "... сохранять и развивать этническое, культурное, языковое и религиозное многообразие, но действуя в рамках национальных конституций".

Избранная странами балканского региона тактика противоборства "дроблению" государств по национальному признаку соответствовала цели обеспечения стабильности на Балканах. Однако для реализации этой приоритетной задачи была необходима поддержка данной инициативы странами Запада, которые воспринимались государствами ЦВЕ в качестве безальтернативного гаранта безопасности. Именно реакция Запада, в первую очередь стран-членов ЕС, на качественно новые угрозы стабильности в регионе, уровень их готовности к оперативному сотрудничеству в разработке и осуществлении совместных подходов в разрешении проблем безопасности, к эффективному и адекватному антикризисному реагированию во многом определяли развитие политических процессов в регионе.

Причиной возникновения балканского кризиса стал распад Социалистической Федеративной Республики Югославия. Как справедливо отмечают Е. Ю. Гуськова, Н. В. Куликова и Л. В. Тягуненко в коллективной монографии "Центрально-Восточная Европа- во второй половине XX в.", югославский конфликт является "... отражением многих кризисов разных периодов времени"4. Сложность югославской проблемы обусловлена самой историей создания и развития Королевства сербов, хорватов и словенцев5, а также глобальными геополитическими сдвигами в международных отношениях начала 90-х гг. XX в.

Этнические противоречия в многонациональном государстве Югославии в период "холодной войны" сдерживались благодаря присутствию в СФРЮ мощного федерального центра, проводившего жесткую политику, направленную на укрепление позиции официального Белграда в его отношениях с республиками, входившими в состав Югославии. Однако сложнейшая проблема этнических противоречий в "социалистический" период истории югославского государства решена не была, что привело к взрыву сепаратистских тенденций в условиях возникшего "вакуума безопасности" в начале 1990-х гг.

Как верно отметил профессор Франкфуртского университета Э. Ян еще в 1990 г., "В Восточной Европе в общем и целом коммунистический интернационализм ... потерпел поражение в конфронтации с взрывающей многонациональные государства силой национализма"6.

Распад СФРЮ произошел в результате резкого обострения межреспубликанских и межэтнических противоречий.

Националистические силы, идеология которых все сильнее влияла на деятельность республиканских коммунистических партий, опирались на практически полностью подконтрольные им административные, финансовые, силовые ресурсы республик. С учетом этого у Белграда фактически оставалось лишь одно средство борьбы за сохранение территориальной целостности государства — Югославская Народная Армия (ЮНА), силы которой и были применены после провозглашения парламентами Словении и Хорватии 25 июня 1991 г. независимости своих республик и заявления о выходе из состава Югославии.

Похожие диссертации на "Гуманитарная интервенция" в общей внешней политике и политике безопасности Европейского Союза в 90-е гг. XX века

Основные направления развития общей политики безопасности и обороны Европейского Союза : 1997-2009 гг.Мацепуро, Дарья Михайловна

Формирование институтов и механизма общей политики безопасности и обороны Европейского Союза : 1998-2012 гг.Годенов, Иван Сергеевич

Проблемы внешней политики, безопасности и обороны в деятельности Европейского союзаЛобанов Роман Олегович

Исламский вызов Западной Европе : 70 - 90 годы XX векаАхмед Каид Мусаед

Гератский регион Северо-Западного Афганистана : 80 - 90-е годы XX векаКулаков Олег Вячеславович

Становление и развитие военно-политического сотрудничества между Республикой Таджикистан и Российской Федерацией в 90-е годы XX векаНигина Джурахони Муъминзода

Китайская диаспора в США в 60-е - 90-е годы XX века: опыт цивилизационного взаимодействия Головчанская Елена Юрьевна

Вьетнам в условиях изменения политической обстановки в Азиатско-Тихоокеанском регионе в 90-е гг. XX века Нгуен Тхи Хонг Нам

Эволюция партийной системы Канады (90-е гг. XX века) Василенко Марина Викторовна

Внешняя политика и безопасность государств Южнотихоокеанского региона в 80-е - 90-е годы XX векаТимошенко, Валерий Николаевич