Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМА БАСМАЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ В ОТЕЧЕСТВЕННЫХ И ЗАРУБЕЖНЫХ ИСТОЧНИКАХ И ЛИТЕРАТУРЕ 12
1. Источники 12
2. Научная литература 16
ГЛАВА 2. ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ И СПЕЦИФИКА СРЕДНЕАЗИАТСКОГО БАСМАЧЕСТВА В 20-30-Е ГОДЫ XX В 48
1. Истоки и региональные условия возникновения басмаческого движения 50
2. Военно-политическая эволюция басмаческого движения в Ферганской области, Бухаре и Хорезмском оазисе 1918-серед.ЗО-хгг.ХХв 56
3. Взаимоотношения басмачества и мирного населения 93
4. Советская власть и басмаческое движение. Взаимоотношения басмачей и советской власти в среднеазиатском регионе 96
ГЛАВА 3. ЭТНОСОЦИАЛЬНЫЙ СРЕЗ БАСМАЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ В СРЕДНЕЙ АЗИИ 106
1. Социальная сущность (база) басмаческого движения 106
2. Политическая направленность и идеология басмаческого движения в Средней Азии 112
3. Влияние этнополитического фактора на среднеазиатское басмачество 120
ГЛАВА 4. ПОЛИТИКА ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ И БАСМАЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В СРЕДНЕЙ АЗИИ 128
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 142
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 149
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 160
ПРИЛОЖЕНИЯ 161
- Научная литература
- Истоки и региональные условия возникновения басмаческого движения
- Социальная сущность (база) басмаческого движения
Введение к работе
Актуальность темы. Проблемы истории басмаческого движения в Средней Азии 20-х - 30-х годов XX в. начали привлекать внимание исследователей достаточно давно, что обусловлено, несомненно, большим геополитическим значением среднеазиатского региона. Публикации самых первых работ по басмачеству советских специалистов приходятся на то время, когда борьба с басмаческим движением в Средней Азии еще не была закопчена, т.е на середину 20-х годов прошлого века. Басмаческое движение продолжало активно изучаться советскими историками и позднее. Собственно истории среднеазиатского басмачества в советской историографии посвящено свыше 40 исследований и сборников материалов. В значительном количестве опубликованы также и сборники воспоминаний участников событий, посвященных истории Гражданской войны и басмаческого движения, как по Средней Азии в целом, так и в среднеазиатских республиках и отдельных административных районах и т.д. Зарубежная историография (на английском, немецком, французском, а также турецком и персидском языках) также накопила большое количество работ, монографий и статей, посвященных в целом истории "советизации Средней Азии", и рассматривающих, как один из частных вопросов, басмаческое движение.
Однако в силу ряда причин политического характера, идеологической борьбы, развернувшейся между СССР и странами Запада в годы «холодной войны", история басмаческого движения получила одностороннее освещение в советской и зарубежной научной литературе. Советские ученые сосредотачивались на изучении проблем не собственно басмаческого движения, а истории борьбы с ним Советской власти в регионе, тогда как западные специалисты стремились обосновать тезис о "национально-освободительном" характере басмачества. Современные работы российских и среднеазиатских авторов написаны в основном в духе пересмотра, ревизии прежних концепций, господствовавших ранее в советской исторической науке, и потому им также присуща некоторая "идеологизированпость".
Таким образом, при кажущемся многообразии работ на тему басмачества в отечественной и зарубежной литературе, они все же далеко не исчерпывающе раскрывают проблему. На советскую, зарубежную историографию, отчасти и на современные работы, накладывала отпечаток политическая конъюнктура.1 Басмаческое движение и сегодня продолжает оставаться одной из наиболее дискуссионных проблем новейшей истории Средней Азии. Целый ряд вопросов, с ним связанных, как например,
1 Об этом, в частности, см.: Пылев, 2003. С.29-36.
вопрос об истоках движения, его социальной базе и движущих силах, региональной специфике, этнокопфессиональных особенностях, идеологии, и сегодня нельзя назвать изученными всесторонне. Следует также учитывать, что ряд важных источников, помогающим, но словам современного турецкого исследователя, "взглянуть на басмаческое движение изнутри"2, стал доступен отечественному исследователю сравнительно недавно (подробнее о них см. Главу I настоящей работы).
Таким образом, в научном плане актуальность исследования заключается в наиболее полной, непредвзятой и объективной реконструкции истории басмаческого движения в Средней Азии, с учетом доступных на настоящий момент источников и материалов.
Если говорить об актуальности исследуемой темы в более широком плане, то нельзя не обратить внимание на важное геополитическое и геостратегическое значение среднеазиатского региона, имеющего с Россией непосредственные границы. По целому комплексу причин, Россия (СССР) и Централыюазиатский регион находятся в тесной исторической и геополитической взаимосвязи. Благодаря этому обстоятельству, среднеазиатская цивилизация является сегодня уникальной, содержащей, по оценке современных исследователей, признаки "традиционно-восточного начала, черт третьего мира и современных структур" [Развивающиеся страны и Россия..., 2001. С.319-320]. Теоретическое переосмысление роли и места басмаческого движения в истории среднеазиатской цивилизации поможет нам, во-первых: провести параллели с недавними событиями политической жизни региона (причины политического переворога 2004 г. в Киргизии, общая нестабильная социально-политическая обстановка в Ферганской долине Узбекистана, регионализация интересов современной политической элиты в Таджикистане) и дать этим событиям верную научную оценку; во-вторых, выработать прогноз возможного сценария дальнейшего социально-политического развития региона.
Постановка научной проблемы. Па основании привлеченных к исследованию нашей темы источников и нового массива материала, опубликованного в России, странах Европы и Средней Азии, в диссертационном исследовании мы предполагаем сформировать концепцию басмаческого движения, отвечающую новым геополитическим условиям, сложившимся в изучаемом регионе после распада СССР, и отличающуюся подходом к басмачеству как социально-политическому явлению, тесно связанному с особенностями и закономерностями развития среднеазиатской цивилизации. Как показал анализ отечественных и зарубежных исследований по данной тематике, такой подход прежде не применялся при рассмотрении басмаческого движения; рассматриваемое
2 Paksoy II.В. Rasmachi movement from within: Account of Zeki Velidi Togan II Nationalities Papers, Vol. 23, No 2. June 1995. Pp. 373-399II \vww.lib.bvii.edu/~rdh/\vwi/comment/topan.htlm
явление описывалось в однозначных, политико-идеологических категориях. В связи с отмеченным, автором исследования выносятся на защиту следующие положения:
басмаческое движение следует рассматривать как явление, тесно связанное с особенностями среднеазиатского социума и его политического менталитета; конкретно-исторически это выявилось в стремлении традиционной элиты среднеазиатского общества сохранить свои социально-политические и экономические позиции как путем борьбы с советской властью, так и путем компромисса с последней;
движение басмачества носило скорее центробежный, а не центростремительный характер; оно не могло в результате привести к появлению на территории Средней Азии какого-либо нового государственного образования с устойчивой политической системой (на основе предлагавшегося некоторыми идеологами движения лозунга «национальной независимости Туркестана»);
- для подтверждения предыдущего положения, в настоящей диссертации подробно рассматривается и анализируется региональный характер басмаческого движения, при котором местные силы и центры движения действовали в зависимости прежде всего от политических, экономических, этнических условий, присущих конкретной области или очагу движения (Фергане, Хиве или Бухаре); в связи с этим будет показано, что среднеазиатское басмачество нельзя считать единым движением (как в военно-политическом, так и в идеологическом плане);
Цели и задачи исследования. В связи с поставленной по-новому научной проблемой басмаческого движения мы выдвигаем основную цель диссертационной работы - в комплексном плане изучить эволюцию среднеазиатского басмачества в 20-е - начале 30-х годов XX в., его глубинные истоки и причины, рассмотреть и проанализировать особенности дальнейшего подъема басмачества, его общих черт и региональной специфики. Таким образом, общий результат исследования - формирование современной, научной концепции истории басмаческого движения в Средней Азии, без "привязки" к каким-либо политико-идеологическим ориентирам; для достижения указанной цели автором привлекался более широкий круг источников, архивных материалов, малоизвестных отечественной науке.
В соответствии с указанной общей целью, для более полного и объективного освещения сложного социально-политического явления в истории Средней Азии, автором ставятся следующие задачи: определить состояние исследуемой проблемы в историографии (отечественной (советской), зарубежной, современной историографии среднеазиатских республик), выявить недостаточно раскрытые к настоящему моменту аспекты проблемы, затем рассмотреть социальную и политическую эволюцию
басмаческого движения в Средней Азии в 20-е - начале 30-х гг. XX в. При этом автор исследования остановится на освещении ряда специфических вопросов:
выявление особенностей зарождения и эволюции басмачества в 3-х основных очагах его развития: Фергана, Бухара (подразделяющаяся еще на два субрегиона -Западную и Восточную Бухару), Хорезм (Хива)3;
определение социальных групп, как составлявших основу (организационный элемент) басмачества, так и примыкавших к движению на разных этапах его развития;
выявление целей, которые ставились и провозглашались лидерами басмачества, а также методов и приемов, использовавшихся ими для достижения своих целей (пропагандистские методы и т.п.);
изучение характера взаимоотношений лидеров басмачества и органов советской власти в регионе (от вооруженного противостояния до мирных переговоров), проблемы так называемых "советских басмачей" (басмачей, переходивших на службу в Красную Армию);
определение характера взаимоотношений басмачей и коренного населения (какие факторы определяли отношение среднеазиатского населения к басмаческому движению на разных этапах его развития);
изучение влияния этнического фактора на развитие басмаческого движения в упомянутых основных очагах его развития (отношения между различными племенами, межэтнические противоречия, чем они определялись и т.д.).
Методологические основы исследования. Тема настоящей диссертационной работы предполагает исследование и научный анализ новых данных, а также переосмысление некоторых уже известных исторической науке фактов. В связи с этим автор в качестве методологической основы работы руководствуется следующими постулатами:
- метод научного объективизма, при котором следует, при осмыслении уже
известных проблем, а также тех вопросов, которые прежде мало освещались в
исследованиях, избегать каких-либо политико-идеологических клише или же
"идеологической заданности"; при исследовании полученных фактов следует
стремиться, по выражению одного из современных среднеазиатских ученых,
избегать "идеализации" вместо прежней "идеологизации"4;
' Фергана (Ферганская область) до 1924 г. являлась в административном плане частью Туркестанской АССР, тогда как Бухара и Хорезм (Хива) образовывали с 1920 по 1924 г. соответственно Бухарскую и Хорезмскую народные советские республики, а позднее составляли части Узбекской, Туркменской, а с 1929 г. и Таджикской советских социалистических республик. 4 1/1 iunushaliev.htm
метод сравнительно-сопоставительного анализа, при котором выявляется соотношение этнических, социальных, религиозно-культурных особенностей, влиявших на эволюцию басмаческого движения в целом, рассматривается специфика басмаческого движения в различных регионах; при этом сопоставляются и творчески используются все объективные выводы и оценки, которые к настоящему моменту уже накоплены советской и зарубежной историографией;
конкретно-исторический метод, позволяющий, воздерживаясь от каких-либо
однозначных оценок двух противоборствующих политических лагерей
(басмаческого движения и боровшейся с ним советской власти), изображать
процессы в политической жизни региона во всей их сложности и неоднозначности,
учитывать весь комплекс факторов, влияющих на поведение личности и
социальных групп в конкретно-исторический момент.
Руководствуясь вышеуказанными постулатами, автор работы стремился, не
отказываясь от социально-экономических (в т.ч. классовой) концепций, использовать
также некоторые иные подходы, применяющиеся в современной науке.
Хронологические и территориальные рамки исследования. Автор ограничил исследование в хронологическом плане 20-ми - начатом 30-х годов XX столетия, поскольку именно в этот период басмачество получило распространение по всему среднеазиатскому региону (когда советская власть была установлена, помимо Туркестана, также и в бывшем Бухарском эмирате и Хивинском ханстве); именно применительно к этому периоду басмачество можно назвать среднеазиатским. Однако истоки движения во всех его трех основных очагах следует искать в более ранний период, на что автор будет постоянно делать оговорки в соответствующих главах работы. Территориальные рамки исследования заключают в себе три среднеазиатских субрегиона, которые традиционно считаются очагами басмаческого движения -Ферганская область, Бухара (Восточная и Западная) и Хорезмский (Хивинский) оазис. Автор исследования рассматривает и сопоставляет эволюцию (проблемы истоков, подъема и разгрома) басмачества во всех трех регионах, выделяет общее и особенное в истории басмаческого движения, в указанных его основных очагах.
Краткая характеристика источников. Руководствуясь заявленной целью исследования и поставленными в связи с ней задачами, автор работы произвел отбор источников, необходимых для объективного освещения избранной нами темы. Круг источников оказался довольно широк.
Прежде всего сюда вошла большая группа материатов из российских и среднеазиатских архивохранилищ.
Другая значительная группа источников, отражающих историю борьбы с басмачеством - материалы, содержащиеся в одном из важнейших (в начале 20-х гг. XX в.) периодических изданий Туркестанской Автономной Советской Социалистической республики (ТАССР), газете "Известия" (печатный орган ЦК Коммунистической партии Туркестанской республики). Еще одну важную группу использованных нами источников составляют мемуары и сборники воспоминаний участников борьбы с басмачеством, которые начали издаваться еще в конце 20-х - начале 30-х годов. Кроме того, в качестве источников нами использовались записки и воспоминания иностранных журналистов, разведчиков и дипломатов.
Следующая особо значимая для нашего исследования группа источников - это различные письменные свидетельства представителей оппозиционного советской власти политического лагеря, выступавших в качестве идеологов сопротивления советской власти в Средней Азии.
К последней группе письменных источников относятся те, которые использовались нами с целью восполнить недостаток документов с непосредственных мест событий -опубликованные сборники документов, научные статьи и исследования, основанные преимущественно на архивных материалах, недоступных для нас в настоящий момент.
Помимо указанных групп источников, при разработке данной темы автором было использовано свыше 70 монографий и публикаций в периодической печати, как советских (а также российских), так и зарубежных ученых (преимущественно на английском, а также на турецком и узбекском языках). Поскольку автором исследования выявлен целый пласт не использованной ранее литературы, извлечен и проанализирован обширный массив нового материала, который должен быть введен в научный оборот (особенно это касается литературы, написанной па турецком и узбекском языках), возникла необходимость поместить в текст настоящего исследования отдельную главу", содержащую подробный анализ концепций, содержащихся в данной литературе, с точки зрения интересующих нас вопросов.
Научная новизна исследовании. Научная новизна работы заключается в том, что в ней рассматриваются, главным образом, недостаточно изученные прежде аспекты истории басмаческого движения в Средней Азии, такие как его социальная сущность и политико-идеологическая направленность, взаимоотношения басмачей и автохтонного среднеазиатского населения, вопросы тактики действий басмачей в отношении советской власти6, влияние этнической ситуации в различных регионах Средней Азии (Фергана,
5 Речь идет о Глявг/диссертационного исследования.
'' Как подтверждается фактами, содержание взаимоотношения басмачей и органов советской власти в
Средней Азии - это не только вооруженное противостояние, но и попытки обеих сторон использовать друг
Восточная Бухара, Хорезм) на басмаческое движение. В этой связи следует особо отметить источники, которые впервые вводятся в научный оборот в нашем исследовании. К таковым относятся: 1) документация Архива историко-политической документации г. Ош (Кыргызстан); 2) ряд работ иностранных исследователей, находившихся в Средней Азии в качестве разведчиков, дипломатических работников, журналистов зарубежных государств и оказавшихся свидетелями басмаческого движения на разных его этапах7; 3) материалы турецкой периодической печати, содержащие свидетельства непосредственных участников басмаческого движения и его бывших идеологов, пребывавших в Турецкой Республике в эмиграции .
Социально-политическое явление, названное в дальнейшем в литературе «басмачеством», в нашем исследовании рассматривается с учетом особенностей социально-экономической и политической обстановки, сложившейся в среднеазиатском регионе еще до 1917 г. (в результате присоединения его к России и проникновения в него российского капитализма). Как будет показано в исследовании, многие истоки движения следует искать именно в этом периоде. Это обстоятельство также отнесено нами к элементам научной новизны настоящего диссертационного исследования.
Автор диссертационной работы стремился рассмотреть внутреннюю специфику среднеазиатского басмачества, его "этносоциальный срез", показать его как явление в контексте среднеазиатской соци&чьпо-политической и этнической истории, а не только в связи с событиями Гражданской войны на территории бывшей Российской империи, как это изображалось в большинстве предыдущих работ.
Ііще одним из существенных элементов научной новизны исследования является стремление автора осветить историю басмаческого движения как социально-политического явления, с учетом всех основополагающих принципов и подходов, выработанных отечественной (русской, советской) школой историков-востоковедов. Следует в этой связи заметить, что ранее, в силу специфики развития советского востоковедения и исторической науки вообще, к изучению основных проблем новейшей истории стран Средней Азии комплексно не подходили; исследования проводились научными коллективами отдельных среднеазиатских республик, главным образом, в
друга в своих целях, и стремление таким образом изменить военно-политическую обстановку в регионе в свою пользу.
7 Aydemir S.S. Enver Pasa. istanbul, 1999; Caroe О. The Turks of Central Asia and Stalinism. London, 1957;
Hostler C.W. Turkism and the Soviets. The Turks of the World and their political objectives. London, 1957;
Maclean F. Eastern Approaches. London, 1949.
8 Наиболее известные периодические издания (научно-популярного и пропагандистского характера),
издававшиеся в Турции и публиковавшие подобные материалы, введенные в научный оборот в нашем
исследовании - "Turkistan scsi" (тур. - «Голос Туркестана») и "Yas Turkistan" (узб. - «Молодой
Туркестан»).
рамках своего региона, в то время как центральные востоковедные школы СССР сосредотачивалось на изучении истории зарубежных стран Азии и Африки.
Структура исследования. Настоящая диссертационная работа состоит из вводной части, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложения. В Первой главе подробно рассматривается степень изученности проблемы в советской, зарубежной и современной научной литературе. Вторая глава освещает проблемы причин возникновения басмачества, рассматривает военно-политический аспект истории басмаческого движения в 20-х - начале 30-х годов и борьбы с ним советской власти; одновременно в ней обращается внимание на региональные особенности басмаческого движения в его основных очагах на территории Средней Азии - Ферганской области, Бухаре и Хиве (Хорезмском оазисе). Третья глава подробно раскрывает специфику басмаческого движения "изнутри", анализирует внутренние закономерности его генезиса, с точки зрения его этнического и социального содержания. Четвертая глава освещает влияние и роль внешнего фактора в басмаческом движении, отношение и использование фактора среднеазиатского басмачества в своих интересах политической элитой зарубежных государств. Заключение содержит основные выводы по исследованию, с точки зрения решенное основных задач, поставленных автором во вводной части. В приложении представлены ряд данных справочного характера к настоящему исследованию.
Научная литература
Появление первых работ о среднеазиатском басмачестве в советской литературе можно датировать 1920-м годом, когда в № 16 журн&та "Жизнь национальностей" (выходившего тогда в форме газеты) была опубликована статья В.Куйбышева (тогда зампредседателя Комиссии ВЦИК РКП(б) по делам Туркестана, члена Реввоенсовета Туркестанского фронта) под названием "Басмаческий фронт". Несколько позднее в официальной советской периодике появились статьи Г.Скалова, Д.Соловейчика, Г.Сафарова % специально посвященные проблемам среднеазиатского басмачества. Затем появились работы, посвященные басмачеству, в виде отдельных книг, авторами которых были тс же Г.Сафаров, Ф.Ходжаев23, Д.Соловейчик. Как видно, авторами самых первых публикаций были, главным образом, партийные и советские работники Туркестанской республики (как Куйбышев, Сафаров, Соловейчик24), политические деятели и руководители других советских среднеазиатских республик (как Ф.Ходжаев), которые являлись очевидцами описываемых событий. Несомненно, эти труды носят оттенок мемуаристики, основаны, главным образом, на личных воспоминаниях, поэтому, несомненно, им свойственна некоторая субъективность. Однако авторы указанных работ ставили себе задачу ответить на вопрос, в чем же состояла сущность басмаческого движения, какова его направленность, социальная природа. В основном они объясняли его, руководствуясь теорией классовой борьбы; однако они все время подчеркивали особенности, своеобразие процесса установления Советской власти в среднеазиатском регионе, стремились, по выражению Г.Скалова, рассматривать события без "излишнего европеизирования, а значит, и ...извращения их самой природы" [Скалов, 1923. С.241]. Все вышеупомянутые авторы стремятся показать, как влияли национальные, религиозные особенности, архаичные формы социальной жизни на политическую обстановку в разных регионах Средней Азии (Туркестане, Хиве, Бухаре) накануне революций, как эти же особенности и "архаичные формы жизни и быта" стали условиями для развития впоследствии "контрреволюционного басмачества", придают большое значение социально-экономической причинности, ошибочной политике первых советских органов власти. Так, Г.Сафаров, являвшийся одно время председателем Комиссии ВЦИК РКП(б) по делам Туркестана (так называемой Турккомиссии) в своих статьях и книге о революции и басмаческом движении в Туркестане, определяет само басмачество как "своеобразную мелкобуржуазную анархическую стихию применительно к условиям Востока", в истоках которой лежит "разорение дехканских хозяйств от войны и разрухи" [Известия, 1921. №86].
Некоторые работы Файзуллы Ходжаева, одного из первых крупных политических деятелей советской Средней Азии, посвящены басмаческому движению в Бухаре. Несколько глав 2-й части его довольно объемного груда "К истории революции в Бухаре и национального размежевания в Средней Азии", в редакции 1932 г., посвящены положению в Восточной Бухаре. Среди условий, способствовавших подъему басмачества, Ф.Ходжаев выделяет "родовое начало", сохранившееся в данном регионе до революции "почти в полной силе". Руководители восстания, родовые вожди и муллы, по его словам, свой чисто экономический интерес "прикрывали религией и шариатскими лозунгами". Отличие ситуации с Бухарской революцией от таковой в Туркестане, и тем более, в Европейской России, Ф.Ходжаев видит в том, что она, несомненно, "не была пролетарской и это не вызывало сомнений у большинства сознательных ...участников революции". Эти обстоятельства и стали, но словам Ф.Ходжаева, основными причинами того, что "вспыхнувшее в Восточной Бухаре басмачество начало раскидываться и по остальным частям страны" [Ходжаев, 1970. С.219,222,229].
Таким образом, об отмеченных выше работах можно сказать, что они содержат в себе немало элементов истинно научного подхода к описываемым событиям (выделяются форма, социальное содержание басмачества, группы причин и т.д.), хотя авторы их были, в основном, политическими деятелями, а не профессиональными учеными-историками. Другую важную группу работ по басмачеству, написанную в 20-е гг. прошлого столетия, составляют труды советских военных специалистов, непосредственно принимавших участие в борьбе с ним в различных районах Средней Азии. В основном они основаны на личных воспоминаниях самих авторов, однако также содержат в себе ряд особенностей, позволяющих считать их по-настоящему научными работами, а не только мемуарами. Так, II. Алексеенков, автор брошюры о басмачестве в Фергане ("Крестьянское восстание в Фергане", Ташкент, 1927), отдельно оговаривает, что его труд написан не только на основе личных воспоминаний25, но и на основе источников -документов штаба Среднеазиатского военного округа, архива Срсдазбюро ЦК ВКП(б), а также различных статистических сборников (отчетов). Попутно заметим, что наряду с басмаческим движением, книга посвящена также проблеме антисоветского движения русского переселенческого крестьянства Ферганы, его тактическому союзу с ферганскими басмачами. Помимо богатого фактического материала, представленного в работе, в заслугу П.Алексеспкову можно поставить то, что он подробно анализирует дореволюционные предпосылки ферганского басмачества, а также то, что он впервые отметил факт эволюции басмачества, существование в нем различных этапов, фаз, как-то: "грабительское басмачество", "политическое басмачество" и т.п. [Алексеенков, 1927. С.6-15,35].
Еще один важный труд, посвященный истории басмаческого движения в Фергане и Бухаре, вышел в 1924 г. под названием "Материалы по истории Ферганского басмачества и боевых операций в Бухаре", в рамках Сборника Военно-исторической комиссии по истории Гражданской войны в СССР. Раздел по ферганскому басмачеству написан Д.Зуевым, по бухарскому - Н.Е.Какуриным 6. Раздел, написанный Д.Зуевым, озаглавлен как "Опыт исторического исследования" и его вполне можно считать таковым: он содержит ссылки на "печатные и архивные источники", снабжен обширным приложением, которое состоит в основном из трофейных документов - агитационных материалов, листовок и воззваний ферганских басмачей и т.п. Список источников прилагается на С.88 данного издания, причем источники подразделяются на до- и послереволюционные. Среди дореволюционных источников - материалы газеты "Туркестанские ведомости", отчет генерал-лейтенанта Королькова по расследованию о восстании 1898 г., доклад генерал-губернатора Туркестанского края Куропаткииа о восстании 1908 г., военно-статистическое описание Ферганы и т.д. Среди послереволюционных - дела Ферганского фронта, штаба Туркестанского фронта, отчеты о мирных переговорах командования Красной Армии с басмаческими отрядами и т.н. Помимо того, что имеется обширный и четко разделенный (как по времени, так и по содержанию и характеру) список источников, данный труд характеризуется также широким подходом к проблеме: анализируются вопросы предпосылок басмачества, существовавших в регионе еще до 1917 г., как они повлияли на эволюцию басмачества уже после установления в регионе советской власти. Выделяется несколько (с точки зрения его политической направленности) этапов, стадий басмаческого движения: "борьба за автономию, контрреволюция, панисламизм" [Гражданская война, 1924. С.72]. Делается попытка дать общее определение басмачеству как явлению: "Явление, представлявшееся в течение нескольких лет как продукт религиозных, политических и национальных причин, при детальном его исследовании оказывается всецело основанным на причинах экономических и социальных" [Там же]. Данный вывод автору позволило сделать предварительное тщательное исследование экономических условий Ферганской области и социальной структуры данного региона; это обстоятельство также говорит о довольно высоком научном уровне исследования, проведенного в те годы, когда изучаемое явление еще не стало в полном смысле слова историей.
Истоки и региональные условия возникновения басмаческого движения
Установление на территории бывшего Туркестанского края советской власти (начало ноября 1917 г.), последующая коренная ломка прежних социально-экономических и политических порядков, отсутствие должной гибкости в политике советской власти в первые годы ее существования на территории края, острота остававшегося долгое время нерешенным национального вопроса (в тех условиях, когда в памяти коренного населения еще оставалось жестокое подавление восстания 1916 г.) обусловили антисоветскую направленность басмаческого движения, охватившего к середине 1918 г. практически всю Ферганскую область, являвшуюся единственным очагом движения до 1920 г., т.е. до начала «советизации» Хивинского ханства и Бухарского эмирата.
Основой первых басмаческих отрядов, провозгласивших своей главной задачей борьбу именно против советской власти па территории области, были, первоначально, остатки вооруженных сил так называемого Автономного правительства Туркестана, более известного в литературе как Кокандская автономия6 . После ликвидации вооруженными отрядами Красной гвардии, подчинявшимся советскому правительству в Ташкенте, Кокандской автономии, остатки ее вооруженных сил под предводительством Эргаша (согласно русской транскрипции имени, Иргаш), бывшего начальника милиции Кокаидского правительства, начинают активную борьбу с советской властью. Однако следует здесь же оговорить, что к 1918 г. на территории Ферганской области уже существовали отряды басмачей, фактически не имевшие отношения к вооруженным силам Кокандской автономии и, соответственно, к самому Эргашу: отряды Шир Мухаммад-бека, Усман Алиева, более известного под именем Мухитдднн-бек 9, Парпи-ботыра, Махкам-ходжи, Бахрама Ходжаева, позже известного под именем Хал-Ходжа [П.Никинюв, 1957. С. 119]. Гораздо больше они были связаны с предыдущими повстанческими движениями Ферганы (восстания конца XIX в., «Среднеазиатское восстание» 1916 г.). В этой связи уместно подчеркнуть, что разгром Кокандской автономии стал лишь поводом к подъему басмачества в Ферагпс, тогда как причины его проистекали из особенностей социально-политической обстановки конца XIX - нач. XX в.(см. выше - С. 49-51, 54 наст, работы).
В конце марта 1918 г. в селе Банкир на «курултае» командиров отрядов сопротивления, созванном по инициативе представителей местных буржуазных национальных партий «Шуро-и Уламо» и «Шуро-и Исламия», руководителем движения «за независимость» в Ферганской долине был избран Эргаш. По ряду данных, ему было присвоено высокое воинское звание «амир ал-муслимин» [Р.М.Абдуллаев, 2000. С. 173] Социальной основой движения и его широкого распространения на территории Ферганы стали, во-первых крупные собственники земли и хлопковой промышленности, не желавшие терять национализировавшуюся большевиками собственность, духовенство и традиционная родоплемспная аристократия, также не желавшая лишаться своих позиций идеологического лидера в туркестанском обществе, и наконец, массы сельского населения местных национальностей, проблемы которых (в первую очередь связанные с вопросами землепользования) продолжали оставаться нерешенными. Социальная база советской власти, напротив, была в первые годы ее существования в Туркестане, очень узка; она была представлена только русским (и в небольшой степени местным) пролетарским населением городов Ферганской долины.
На протяжении всего 1918 и в значительной степени 1919 г. басмаческое движение в Ферганском регионе развивалось чрезвычайно удачно для басмачей, благодаря работавшему на них фактору межнациональных противоречий, который, по указанным выше причинам, оттеснил на второй план противоречия социальные. Практически каждое поселение Ферганы имело свой отряд басмачей, многие из которых, как уже указывалось, существовали еще до 1917 г. Басмаческие отряды применяли, главным образом, тактику партизанской борьбы - мелкие засады, поджоги, убийства и т.д., что в значительной степени затрудняло борьбу против них для советской власти. Ферганский фронт, сформированный командованием Красной Армии в составе Туркестанского фронта для борьбы с басмачами, практически не представлял собой сплошного фронта; басмаческий отряд, если и был разбит отрядом Красной Армии в одном пункте, немедленно собирался с силами в глухом отдаленном месте и вновь появлялся на арене борьбы. Густонаселенный характер территории самой Ферганы также в значительной степени затруднял борьбу с басмачами для советской власти, имевшей надежные позиции только в городах и вдоль железнодорожных линий. Однако представляется ошибочным мнение некоторых современных исследователей о том, что советская власть, кроме вооруженных отрядов Красной Армии, совсем не имела никакой опоры в местном населении края,. Различные свидетельства и фактические данные показывают, что чисто вооруженные силы, которыми располагало советское правительство Туркестана в Фергане, были чрезвычайно малочисленны, испытывали значительные трудности с пополнением личного состава: по данным на июль 1918 г. в распоряжении командования Ферганского фронта было всего 400 красноармейцев, чуть позже это число возросло до 1500 [The Red Army in Turkestan, 1917-1920..., 1965. P.38], в 1919 г. оно составило уже 600071. различные отряды самообороны и рабочие дружины (нередко игравшие не менее важную роль, чем регулярные подразделения Красной Армии, в борьбе с басмачами). Свидетельства о неудовлетворительном техническом оснащении частей Красной Армии приводит и майор английской разведки Ф.М.Бейли, находившийся в данный момент в Туркестане [Bailey, 1946. Р.51]. Кроме того, в состав этих немногочисленных соединений входило много авантюристов, деклассированного элемента, который был просто непригоден для успешной борьбы с басмачеством. Такими небольшими силами Красная Армия была не в состоянии творить грандиозные акты насилий и массовых убийств, о которых так много говорится в современной, в особенности среднеазиатской историографии. С другой стороны, сами идеи и лозунги социальной справедливости, которые провозглашала советская власть, все же находили опору среди низших социальных слоев не только русского, но и местного населения области. В состав рабочих дружин, охранявших промышленные объекты и железные дороги, входили, помимо русских железнодорожных рабочих, также и представители рабочих местных национальностей (главным образом, узбеков) - строители, кожевники, мелкие кустари и т.д. [Манжара, 1934. С.56].
Социальная сущность (база) басмаческого движения
В конечном итоге, даже несмотря на то, что в конце 20-х годов советская власть вновь стала применять более жесткий курс по отношению к мусульманскому духовенству и его правам"6, духовенство все же смогло приспособиться к новым политическим условиям. Во-первых, между основами ислама и провозглашаемым советской властью коммунистическим учением, как подмечают и некоторые современные российские ученые (в частности, Р.Г.Ланда и С.П.Поляков), действительно оказалось много общего. С другой стороны, «официальному» мусульманскому духовенству всегда требовалась поддержка светской власти в идеологической борьбе за влияние на массы против духовенства «неофициального», также имевшего в среднеазиатских условиях весьма сильные позиции и представленного деятельностью суфийских школ (тарикатов)"7. Западноевропейские авторы А.Беннингсен и Ш.Лемерсье-Кёлькёже в своей работе «Суфий и комиссар» приводят факты участия среднеазиатских суфийских тарикатов в борьбе басмачей против советской власти; данные авторы объясняют этот феномен «особой ролью суфизма в истории ислама на территории Средней Азии», «его миссионерской и «охранительной» ролью в борьбе с «кафирами»». Упоминается, что некоторые курбаши Ферганы (например, Абдулазиз Максум, Хал-Ходжа) были последователями братства Йасавия, тогда как Джунаид-хан, по некоторым данным, был последователем Накшбандийа. В восточной части Ферганской долины радикальная подпольная организация «Волосатые шпаны», во главе с неким Эбу Мутталиб Гатыбалдыевым, мюршидом братства Йасавия, также воевала в составе басмаческих отрядов [Bcnningsen, 1988. S.118-119]. Однако существуют также данные противоположного характера, т.е. говорящие о том, как члены суфийских братств также принимали участие в вооруженной борьбе, но уже на стороне советской власти, например, тари кат «лачей», основанный одним из шейхов братства Йасавия в восточной Фергане еще в XIX в. и впоследствии развернувший борьбу с последним (на идеологической почве). После революции его последователи отказались участвовать в басмаческом движении и наоборот, тесно сотрудничали с органами советской власти [Подробнее об этом братстве см.: Benningsen, 1988. S.116-118].
Особую роль и место глав суфийских орденов в басмаческом движении в Хорезме отмечает в своем очерке этнограф Г.Снесарев. Пир хорезмских каландаров-дервишей, утративший значительную часть своих земельных угодий после революции в Хиве (в результате кампании по «национализации»), выступил одним из идеологов известного восстания 1924 г., провозгласив его как «движение в защиту ислама». Одновременно он призвал всех мулл (представлявших «официальное» духовенство) оказать ему поддержку"8 [Г.Снесарев, 1973. С.95]. Однако «официальное духовенство» традиционно не являлось в среднеазиатском социуме экономически состоятельным классом и потому не имело веского стимула оказывать сопротивление новой власти, тогда как «нетрадиционное духовенство», представленное главами орденов, имело более веские причины быть недовольным мероприятиями советской власти.
Следует попутно отметить, что в туркменской кочевой среде влияние ишанов было значительно большим, нежели влияние мулл. Ишаны еще раньше использовались хивинским ханом для улаживания конфликтов с вождями кочевых племен. Подобные факты имели место еще в дореволюционный период истории Хивинского ханства. Гак, используя влияние ишана-суфия, хану Исфандияру удалось мирным путем предотвратить набег на Хиву Шами-келя, одного из видных туркменских вождей, позже активных участников уже антисоветского басмачества [Там же, С.95].
Как видно, среднеазиатское мусульманское духовенство («официальное» и «неофициальное») не являлось абсолютным сторонником басмаческого движения, как это подавалось раньше во многих работах (как советских, так и западных); его пытались использовать в своих интересах обе противоборствующие стороны.
2. Политическая направленность и идеология басмаческого движения в Средней Рассмотрев вопрос социальной сущности басмаческого движения, логично будет перейти к вопросу о его идеологии, т.е. показать, какими лозунгами и средствами пользовались лидеры басмачества, чтобы расширить и укрепить свою социальную базу. Это также сложный вопрос, не меньше других подвергшийся идеологизации в прежние годы. Большинство советских исследователей говорило о «контрреволюционной идеологии басмачества панисламистского и пантюркистского содержания»; западные и некоторые турецкие исследователи подчеркивали ее «национально-освободительный характер» и приверженность идеям «независимого Туркестана». Встречалась, однако, и такая точка зрения, которая говорила вообще о «полном отсутствии у басмаческого движения какой-либо идеологии». У басмачей был лишь только «ряд вполне определенных целей, во имя которых они вели борьбу» [Broxup, 1983. Р.61]. Однако и это утверждение нам представляется не совсем верным. Правильнее было бы сказать, что у басмаческого движения не было единой идеологии; были разные лозунги, в разных региональных условиях (от «борьбы за независимую Федеративную республику Туркестан» до «восстановления Кокандского ханства (Бухарского эмирата или Хивинского ханства)»). Были также отряды басмачей, вообще не использовавшие никаких лозунгов «государственнического» характера; но абсолютно все басмаческие лидеры (и крупного и мелкого масштаба) использовали определенный набор приемов и методов при вербовке сторонников.
Па начальном этане басмаческого движения (1918-1920 гг.) основным лозунгом, который так или иначе использовали все (поначалу разрозненные) группы басмачей Ферганы, был лозунг «борьбы за национальную автономию» или «Туркестан -турксстанцам (туземцам)». Разные социальные группы придавали лозунгу разное значение и содержание: буржуазные националисты-джадиды имели в виду демократическую республику Туркестан, представители традиционной племенной знати Коканда подразумевали прежде всего восстановление Кокандского ханства. Некоторые авторы упоминают и об антирусской пропаганде военнопленных (главным образом, австрийских и турецких офицеров), сосланных еще царским правительством в Туркестан; после установления в регионе советской власти многие из них находились в басмаческих отрядах в качестве «инструкторов» и «военспецов». Турецкие офицеры стремились распространять, в частности среди басмачей Иргаша, идеологию пантюркизма, впрочем, как сообщали секретные донесения английской разведки, «не достигли при этом особенного успеха» fCastagne, 1925. Р.8; Eraser. Vol.6, № 1, 1987. Р.23]. Значительных успехов в преодолении «разнобоя и разброда» в идейной направленности басмачества достиг предводитель ферганских курбаши в 1919-нач. 1920 гг. Мадамин-бск Лхмедбеков. Он также использовал идею «автономии Ферганы», но главной целью своей борьбы провозгласил не «восстановление ханства» и не «борьбу за национальную независимость», а борьбу с «большевистской анархией» и создание «государства порядка», в которых «мусульманское и русское население будет пользоваться равными правами».
