Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Научный архив в контексте институциализации процессов мемориализации в отечественной культуре первой половины XIX века 28
1. Мемориализация как основание общего пространства социокультурного опыта 28
2. Научный архив как социокультурный институт 35
3. Научный архив в российской культуре конца XVIII - первой половины XIX вв 38
Глава II. А.И. Михайловский-Данилевский: формирование авторских стратегий военного и придворного историка 48
1. Служебная деятельность коллекционера-историка и номинальный принцип систематизации документов его архива 53
2. Научная деятельность военного историка в период следования тематическому принципу
систематизации документов в составе личного архива 60
Глава III. Научный архив А.И. Михайловского-Данилевского и его судьба в истории исторической науки и культуры 117
1. Этапы формирования архива 117
2. Принципы комплектования и систематизации архива 128
3. Судьба архива 133
Заключение 151
Список источников и литературы 156
Список сокращений 180
- Мемориализация как основание общего пространства социокультурного опыта
- Служебная деятельность коллекционера-историка и номинальный принцип систематизации документов его архива
- Этапы формирования архива
Введение к работе
Актуальность исследования. Проблема культурной памяти и мемориализации как основы переосмысления прошлого и поиска социокультурной идентичности занимают в современном российском обществе заметное место. Эта проблема затрагивает самые разные сферы деятельности, в том числе, она активно обсуждается применительно к такой области социальной практики, как научная деятельность. Обращение заново к своим корням, переосмысление многого и многих в отечественной истории науки - процессы, ставшие в течение последних двух десятилетий неотъемлемой частью развития российского наукознания, анализа истории науки в контексте более общего культурно-исторического процесса.
Научный архив является одним из важнейших институтов, посредством которых обеспечивается и репрезентируется процесс мемориализации культуры, происходит включение того или иного научного события, достижения, результата в культурное время и пространство. В России научный архив как культурный феномен появляется в XVIII в., благодаря деятельности академиков и корреспондентов Санкт-Петербургской Академии наук1.
Важную роль для изучения практик мемориализации играют научные архивы первой половины XIX в., поскольку их формирование было тесно связано с развитием практик историописания, которые в современном гуманитарном знании рассматриваются как значимые культурные практики.
В историографии в большей степени изучены принципы исторического письма Н.М. Карамзина, М.Т. Каченовского, И.Ф.Г. Эверса, Н.А. Полевого и других историков первой половины XIX в. Историки культуры особенное
1 Самым известным научным архивом XVIII в. является собрание академика Г.Ф. Миллера. См.: Каталог личных архивных фондов отечественных историков. Вып. 1: XVIII век / Под ред. СО. Шмидта; сост. В.Ю. Афиани, Т.В. Лохина, М.П. Мироненко. - М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 368 с.
внимание уделяли Н.М. Карамзину, однако на примере его творчества невозможно рассмотрение целого ряда культурологических проблем, в частности: феномена научного архива, проблемы взаимоотношения практик историописания и коллекционирования, функционирования мемуаристики в культурной традиции эпохи.
Одним из наиболее ярких и типологически значимых примеров института научного архива, со всеми его особенностями, атрибутами, позволяющими увидеть характер возникновения и функционирования научного архива в социокультурном контексте, является научный архив Александра Ивановича Михайловского-Данилевского (1789-1848). Это — одно из немногих собраний первой половины XIX в., состав которого возможно реконструировать с достаточно высокой степенью соответствия «первоначальному» состоянию.
А.И. Михайловский-Данилевский — крупный военный историк XIX в., имя которого широко известно среди специалистов по истории Отечественной войны 1812 года2. Практически нет ни одной крупной научной работы, посвященной событиям «Двенадцатого года», не содержащей ссылки на его «Описание Отечественной войны в 1812 году».
Это самый известный труд ученого, созданный по повелению императора Николая I. Исследование опиралось на огромное число источников впервые не только вводимых в научный оборот, но и найденных или созданных в виде воспоминаний, специально для этого труда.
Благодаря фактической и обширной источниковой базе «Описание Отечественной войны в 1812 году» сразу было признано классическим и рекомендовано для воспитания учащихся в гражданских и военных учебных заведениях. Книга вышла летом 1839 г. В течение всего пяти лет эта книга выдержала три переиздания. Поскольку ее лично цензуровал император, и она вышла с его повеления, никакая критика ее концепции в газетах и журналах, включая научно-отраслевые издания, не только не разрешалась, но
Троицкий НА. Отечественная война 1812 года. История темы. Саратов, 1991.
категорически запрещалась.
Помимо «Описания Отечественной войны в 1812 году» Михайловский-Данилевский, по повелению Николая I, создал также целый ряд исследований по российской военной истории конца XVIII — первой четверти XIX в., призванных составить единый комплекс исследований, посвященных военной истории России царствований Павла I и Александра I. Это были «описания», посвященные походу А.В. Суворова 1799 г., войне с Турцией 1806-1812 гг., русско-французской войне 1805 и 1806-1807 гг. В рукописном варианте осталось «описание» русско-турецкой войны 1828-1829 гг. и похода русских войск в Австрию в 1809 г.
Опубликованные работы читались современниками с огромным интересом, выдержали несколько переизданий, некоторые из них были рекомендованы как обязательные для использования в военно-учебных заведениях.
Для сбора материалов перед историком были открыты двери практически всех архивов империи, как местных, так и центральных. III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии и лично его начальник А.Х. Бенкендорф, оказывали ученому всевозможную поддержку в получении необходимых сведений от различных ведомств и учреждений: Комитета Министров, Министерства иностранных дел, Военного министерства и др. Практически все военные и гражданские губернаторы, все предводители дворянства в губерниях и уездах России оказывали то или иное содействие ученому в поиске материалов в местных архивах. Не случайно первым читателем А.И. Михайловского-Данилевского рукописей военных сочинений всегда являлся император.
Ученым был собран огромный архив, включавший собственные мемуары, официальные источники и многочисленные воспоминания участников войн. К сожалению, этот материал, хотя и использовался историками3 и неоднократно включался в различные публикации
См. например: Абалихин Б.С. Украинское ополчение 1812 г. // Исторические
б документов4, в подавляющем большинстве оказался невостребованным последующими поколениями историков, хотя сам А.И. Михайловский-Данилевский использовал далеко не все собранное им. Главная причина такой ситуации заключается в том, что архив после смерти историка оказался распыленным по множеству архивохранилищ страны, и ныне он не представляет собой единого целого. Документы поступили и хранятся в Российском Государственном Военно-Историческом Архиве (РГВИА), в Рукописном Отделе Российской Национальной библиотеки (РО РНБ), в Рукописном Отделе Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН (РО ИРЛИ), в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН (СПб ФА РАН)5.
Значение деятельности ученого для исторической науки достаточно велико. Именно он первым привлек огромный источниковый материал по истории войн России конца XVIII — начала XIX вв. По многим вопросам и проблемам военной истории России рубежа веков он явился первым исследователем, «первым историографом», на выводах которого и собранных им материалах последующие поколения исследователей создавали свои труды, нередко подвергая его резкой и незаслуженной критике.
записки 1962. Т. 72; Бабкин В. Народное ополчение в Отечественной войне 1812 г. М, 1962; Володин П.М. О роли и численности Московского народного ополчения 1812 г. // Исторические записки 1962. Т.72.
4 Этот аспект требует специального исследования, поскольку воспоминания
участников войны 1812 г., хранящиеся в архиве ученого переиздавались неоднократно,
как самостоятельные издания, так и в составе исследований. Отметим наиболее часто
цитируемые сборники воспоминаний: Бородино: Документы, письма, воспоминания. М.,
1962; Военский К. Исторические очерки и статьи, относящиеся к 1812 году. СПб., 1912;
Он же. Отечественная война 1812 года в записках современников. СПб., 1911; Харкевич
В. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Вильна, 1900-1907.
Вып. 1-4: Материалы ВУА; Сборник имп. Русского исторического общества. СПб., 1909,
1911,1912. Т. 128,133,139.
5 Малышкин С.А. Об архиве историка Отечественной войны 1812 г. А.И.
Михайловского-Данилевского // Сов. Архивы. 1987. № 4.
Степень историографической разработки проблемы. Тема данного диссертационного исследования является междисциплинарной по своему характеру, она разрабатывается на стыке истории культуры, истории науки, источниковедения, историографии и архивоведения. Следует отметить, что изучение науки как явления культуры является сложившимся исследовательским направлением, представленным в отечественной литературе такими именами, как Н.З. Злобин, В.Н. Порус, И.Т. Касавин и др.
Среди различных форм коллекционирования к настоящему времени наиболее изучены художественные коллекции, к мемориальным функциям которых относят, прежде всего, формирование коллективной памяти6, и естественнонаучные коллекции, определяемые как целевые собрания предметов, появление и рост которых вызваны нуждами науки и в то же время стимулируют развитие последней7.
Еще более ярко эти функции проявляются в исторических коллекциях, которые возникают благодаря «стремлению осознать особенности эпохи, с которой эти древности связаны, а также особенности эпохи, в которой они (коллекционеры — М.С.) живут» .
Научные архивы, безусловно, относятся к формам научного коллекционирования; именно поэтому их функционирование тесно связано с развитием исследовательских практик и методик историописания. Однако до последнего времени исследование научных архивов было ориентировано преимущественно на изучение узко специальных вопросов, историографических, источниковедческих, архивоведческих. Определение междисциплинарного исследовательского поля, объединяющего эту проблематику, принадлежит СО. Шмидту, который назвал это направление
6 См., например: Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышления об истоках и распространении национализма. М, 2001. С. 196-203. См. также: Crane S.A. Collecting and Historical Consciousness in Early Nineteenth-Century Germany. Ithaca; L., 2000.
7 Павлинов И.Я. Научные коллекции как феномен культуры // Природа. 1990. № 4. С. 3-9.
8 Петрова Н.Ф. Частные коллекции, меценатство, музеи: социокультурный анализ // Социологические исследования. 1996. № 7. С. 75.
«источниковедением историографии». Примером такого
междисциплинарного исследования является кандидатская диссертация А.В. Мельникова, изучившего взаимосвязи «лаборатории» ученого с формированием научного архива10. Следует, однако, учитывать, что источниковедение историографии не рассматривает историко-культурную проблематику, поэтому оно может быть лишь отправной точкой в изучении феномена научного архива как формы мемориализации и репрезентации.
Научные архивы не рассматривались в рамках изучения мемориализации, исследователи которой, как правило, сосредотачивают свое внимание на памяти, актуализирующейся в устных коммуникациях и культурном наследии11. В работах М. Хальбвакса и П. Нора память противопоставляется истории12. С начала 1990-х гг. память и история стали рассматриваться как параллельные феномены, что привело к изучению влияния памяти на историописание и исторический нарратив при совершенном игнорировании роли научных архивов в творчестве ученого13.
Биография и научное наследие А.И. Михайловского-Данилевского нередко были предметом специального исследования, однако до сих пор нет фундированного
Первая биография ученого увидела свет в 1849 г., сразу после его кончины, когда было осуществлено издание собрания его сочинений. Автор первой биографии Л. Брант, опираясь на послужной список, сочинения и опубликованные мемуары, а также на воспоминания близкого друга историка А.Т. Ильина и их родственников, попытался охарактеризовать личность
Шмидт СО. Некоторые вопросы источниковедения историографии // Проблемы истории общественной мысли и историографии. М., 1976.
Мельников А.В. Архивное наследие академика М.М. Богословского (1867-1929 гг.): реконструкция и научное использование: Дисс.... канд. ист. наук. M., 2006.
См., например: Культура памяти: сб. науч. ст. / Рос. ин-т культурологии; Науч. ред Э.А. Шулепова; Сост. А.В. Святославский. М., 2003; Век памяти, память века. Опыт обращения с прошлым в XX столетии: сб. ст. Челябинск, 2004.
Nora P. General Introduction: Between Memory and History II Realms of Memory. Rethinking the French Past. N.Y., 1996. Vol. 1.
Ankersmit F. Historical Representation: Cultural Memory in the Present. Stanford, 2001; Хаттон П.Х. История как искусство памяти / пер. с англ. В.Ю. Быстрова. СПб., 2003.
ученого14.
Следует обратить внимание на его слова о том, что вступительная статья к изданию собрания сочинений историка предварительно «читалась его детям» и была дополнена по их воспоминаниям. Таким образом, к ней можно относиться со значительной степенью доверия. Увы, датировка конкретных событий в жизни ученого в этой публикации отсутствует. Но определенные периоды его жизни и творчества очерчены достаточно ярко. Дети Михайловского-Данилевского предоставили Бранту воспоминаниями ученого, хранившиеся в семье, он их обильно цитирует в своем тексте. Однако анализа научного творчества историка в этой его биографии полностью отсутствует. Главной задачей вступительной статьи в собранию сочинений было составить первую биографию: очертить жизненный путь Александра Ивановича, показать его кругозор, круг его интересов, в числе которых была любовь к поэзии, о чем до сих пор мало кто знает, наконец, акцентировать внимание читателя на его преданности царю и Отечеству - без этого трудно было рассчитывать на выход собрания сочинений в свет без каких-либо купюр... Не стоит забывать, что еще совсем недавно к действовавшему «Уставу о цензуре 10 июня 1826 г.» были приняты нововведения в виде распоряжений созданного 2 апреля 1848 г. печально знаменитого Бутурлинского комитета по делам цензуры....
Вторым биографом А.И. Михайловского-Данилевского стал Н.К. Шильдер. В 1890-х годах он вводит в научный оборот «Журналы» Михайловского-Данилевского (так историк называл свои дневники), на основе которых составляет более полную биографию ученого и по-новому оценивает его вклад в военную историю Александровской эпохи, указывает на историко-культурное и историко-научное значение его архива15.
Брант Л. О жизни и сочинениях Александра Ивановича Михайловского-Данилевского // Михайловский-Данилевский А.И. Поли. собр. соч. СПб., 1849. Т. 1. С. 1-37.
Шильдер U.K. Александр Иванович Михайловский-Данилевский. По поводу столетней годовщины со дня его рождения. 1790-1848-1890 // Русская старина. 1890. № 11; Он же. А.И. Михайловский-Данилевский. К столетней годовщине со дня его рождения. 1790-1848. По неизданным запискам Михайловского-Данилевского и собранным им историческим материалам // Русская старина. 1891. №9.
Когда в руки Шильдера попали «журналы» Михайловского-Данилевского, он начал их публиковать на страницах ряда журналов. В предисловии к первой публикации Шильдер предпринял попытку показать значение работ историка и дать краткую его биографию16. «Теперь настало
время произнести всему справедливый приговор», — писал он . По его мнению, никто из критиков не изучил рукописное наследие ученого и его научный архив, поэтому никто не вправе его критиковать. Заслугой Шильдера явилось и то, что он впервые сообщил научной общественности о существовании огромного комплекса источников из архива Михайловского-Данилевского, хранящегося в разных собраниях и коллекциях, в том числе в его личном архиве.
В последующих двух статьях Н.К. Шильдер дал гораздо более развернутую картину жизни и творчества ученого18. К сожалению, эти статьи остались незавершенными. Они были основаны исключительно на «журналах» историка и сопровождались значительным количеством больших фрагментов и цитат из них. По сути, эти выборки из «журналов» Михайловского-Данилевского были его самозащитой от нападок критиков его сочинений, начавшихся вслед за введением Временных правил о цензуре 1865 г. Главным доводом Шильдера было то, что обвинители не изучали «историографическое наследие» историка, не обращали внимания «на ту тяжелую обстановку, среди которой [ему] пришлось работать». Шильдер считал также, что большую роль в замалчивании трудов А.И. Михайловского-Данилевского в пореформенный период явилось всеобщее
16 Михайловский-Данилевский А.И. Из дневника о Польской войне 1831 г. // Русский
вестник. 1889. №2.
17 Там же. С. 160.
18 Шильдер Н.К. Александр Иванович Михайловский-Данилевский. По поводу
столетней годовщины со дня его рождения. 1790-1848-1890 // Русская старина. 1890. №
11; Он же. А.И. Михайловский-Данилевский. К столетней годовщине со дня его
рождения. 1790-1848. По неизданным запискам Михайловского-Данилевского и
собранным им историческим материалам // Русская старина. 1891. № 9.
11 преклонение перед Францией конца XIX — начала XX в.
Однако не только и даже не столько преклонение перед заграницей послужило источником упреков. Шильдер ни словом не обмолвился, ни о концепции трудов историка, которая после Крымской войны выглядела явно архаичной, ни об ошибках в работах, на которые указывали многочисленные критики. Не отметил Шильдер и тот факт, который был одной из основных причин исчезновения имени историка со страниц книг и журналов: публикация А.И. Герценом отрывков из личных записей Михайловского-Данилевского19. Эти отрывки из «журналов» Михайловского-Данилевского носили столь злободневный характер, были настолько обличительными для отдельных представителей царской фамилии, что дочь ученого вынуждена была дать официальное опровержение их подлинности20.
Работы Л. Бранта и Н.К. Шильдера стали основой для дореволюционных энциклопедических изданий и последующего изучения биографии ученого.
Во многих энциклопедиях общего типа и специальных энциклопедических изданиях по военной истории А.И. Михайловскому-Данилевскому посвящены отдельные статьи. В них к сожалению встречается немало ошибок биографического плана. Так, в «Военной энциклопедии» (изд. И.Д. Сытина) указано, что первые воспоминания ученого о походах 1814-1815 гг. вышли в 1832 г., хотя впервые они были изданы в 1831 г.21 В изданном за два года до этого словнике «Большой энциклопедии» сообщается, что «Записки» 1814-1815 г.г. опубликованы в 1834 г. . Эта же ошибка вкралась и «Энциклопедический словарь» Ф.А. Брокгауза и И.А.
19 См.: Исторический сборник Вольной русской типографии в Лондоне А.И.
Герцена и Н.П. Огарева. М., 1971. Кн. 2.
20 Подробно: Желвакова И.А. Материалы А.И. Михайловского-Данилевского в
«Историческом сборнике Вольной русской типографии» // Археографический ежегодник
за 1969 год. М., 1971.
21 Военная энциклопедия / Изд. И.Д. Сытина. СПб., 1911. Т.16. С.357-358.
22 Большая энциклопедия. СПб., 1909. Т.13. С.238.
Ефрона23.
Одним из первых, кто предпринял критический разбор «Описания Отечественной войны в 1812 году», был известный мемуарист И.П. Липранди. Известно, что в процессе работы над «Описанием» 1812 г. Михайловский-Данилевский не раз писал к нему, а перед третьим переизданием этого труда попросил Липранди дать свои замечания. Он выполнил просьбу, и направил Александру Ивановичу три тетради с заметками. До наших дней сохранились лишь две из них24. Впервые они были опубликованы В.И. Харкевичем в издании «1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников»25. Липранди поставил здесь своей задачей сделать уточнения, исправления и дополнения, касающиеся отдельных фактов, приведенных историком, исключительно на основе своих собственных воспоминаний. Относилось это в абсолютном большинстве к вопросам, связанным с 6-м пехотным корпусом, в котором он служил обер-квартирмейстером в годы Отечественной войны. Хронологически замечания охватывали начало военных действий в июне-июле 1812 г., оборону Смоленска и Бородинское сражение. Они носили характер дополнений, и не претендовали на анализ взглядов ученого.
В 1855 г. вышла книга Липранди, где он дал более аргументированный разбор «Описания Отечественной войны в 1812 году»26. Главной мыслью этой книги была та, что Михайловский-Данилевский отнес поражения французских войск в России к морозам и голоду. Однако это было не совсем
23 Энциклопедический словарь / Изд. Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. СПб., 1896.
Т.ХГХа.С.494.
24 РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 3465. Ч. 1. Л. 242-281.
25 Замечания И.П. Липранди на «Описание Отечественной войны 1812 года»
Михайловского-Данилевского см. в кн.: Харкевич В. Указ. соч. Вильна, 1908. Вып. 2. С. 2-
35.
26 Липранди И.П. Некоторые замечания, почерпнутые преимущественно из
иностранных источников, о действительных причинах гибели Наполеоновых полчищ в
1812 году. СПб., 1855.
справедливо по отношению к автору «описания». В действительности ученый считал, что главной причиной разгрома врага явились действия русской армии. Именно вследствие безостановочного бегства под ударами Кутузова, в окружении партизанских отрядов и действий крестьян среди наполеоновских солдат начался голод. Нигде историограф не относил поражения французских войск к морозной зиме или их голодному отступлению. Достаточно резко выговаривал Липранди скончавшемуся историку за «неуместные» выражения в адрес неприятеля. Липранди считал, что надо было с большим уважением относиться к поверженным врагам. Вместе с тем он подчеркивал, что Михайловскому-Данилевскому для работы над «Описанием» были открыты почти все архивы, он пользовался частными записками и своими воспоминаниями. «Сочинение это, — указывал Липранди, — полнее всех предшествовавших, включает в себя некоторые подробности, обогащено большим числом карт и планов, написано увлекательным слогом, как всё, что выходило из-под пера этого автора, следовательно, и должно почитаться за авторитет и иметь первенство между всеми другими сочинениями о той войне»27.
В 1860-1880-е годы критика работ Михайловского-Данилевского становится более последовательной. Его критикуют и уличают в ошибках авторы, как отдельных статей, так и крупных работ. Например, К.К. Детлов, изучая биографию Я.П. Кульнева, героя Отечественной войны 1812 г., в своей статье на обширном фактическом материале показал массу ошибок, допущенных Михайловским-Данилевским при написании биографии этого генерала . Достаточно суровую критику «Описания Отечественной войны в 1812 году» оставил М.И. Богданович на страницах своей «Истории» Отечественной войны . Однако, главных довод Богдановича о том, что
27 Там же. С .2.
28 Детлов К.К. На могилах Кульнева // Русская старина. 1887. Т. 53.
29 Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года по достоверным
источникам. СПб., 1859-1860. Т. 1-3.
Михайловский-Данилевский слабо использовал источники, не может быть принят всерьез. Богданович не только прекрасно знал о колоссальной базе разновидовых источников «Описания Отечественной войны в 1812 году», но и сам использовал сотни документов, собранных А.И. Михайловским-Данилевским в своем архиве, но не обмолвился ни словом об этом «заимствовании» в тексте работы.
Советской историографией были выработаны более взвешенные оценки научного наследия Михайловского-Данилевского.
Л.Г. Бескровный первым среди советских историков составил биографию Михайловского-Данилевского, уделив основное внимание «Описанию Отечественной войны» . К недостаткам его работы следует отнести то, что сочинения ученого оценивались с точки зрения принципов историописания XX в., от историка начала XIX в. требовался источниковедческий анализ, диалектический подход и достоверность, представления о которых сложились лишь в период главенства позитивизма.
В советской историографии военной истории XIX в. нет ни одной крупной работы, в историографическом обзоре которой не говорилось бы об «Описании Отечественной войны в 1812 году». Однако среди этих оценок немало таких, которые отличаются чрезвычайно поверхностным подходом и даже нетерпимостью, причиной которых был марксизм как классовый метод оценки дворянской историографии и ее представителей. Так, в одиозной, подвергнутой позже резкой критике работе генерал-майора Н.Ф. Гарнича читаем: «Множество русских буржуазно-дворянских историков, из которых наиболее ретиво проявили себя Д.П. Бутурлин, А.П. (так в тексте — М.С.) Михайловский-Данилевский и М.И. Богданович, в один голос расхваливали, прославляли и возвеличивали до уровня непревзойденного гения императора Александра I, якобы единолично возглавлявшего всю борьбу с Наполеоном, лично создавшего весь план действий и непосредственно осуществлявшего
Бескровный Л.Г. Очерки военной историографии России. М., 1962.
командование армиями» . Подобные оценки и характеристики военных «описаний» историка встречаются и в наши дни. Не удержался от них и известный саратовский историк Н.А. Троицкий. Он в частности пишет: «Серьезно обесценивает труды дворянских историков обилие всякого рода домыслов. Недаром самого авторитетного из них А.И. Михайловского-Данилевского (бывшего в 1812 г. адъютантом М.И. Кутузова), хотя он и слыл в официальных кругах чуть ли не гением, в лице которого Россия «имеет своего Гомера», современники называли первым, после Крылова, «русским баснописцем» . В доказательство вышеприведенных своих слов, Н.А. Троицкий ссылается на свидетельства современников Михайловского....
Следует, однако, отметить, что целый ряд советских историков, в том числе классик советской военной историографии П.А. Жилин, ограничиваясь подчас порой весьма краткой оценкой «описаний» Михайловского-Данилевского, иногда она сводилась до одной фразы, подчеркивали, что ход военных действий в войне 1812 г. был освещен ее первым историографом достаточно обстоятельно и достоверно33.
Наиболее полная картина научной деятельности ученого была представлена Л.Г. Бескровным34. Первым среди советских историков он создал краткую биографию Михайловского-Данилевского, где перечислил его основные работы. Особое внимание Бескровный, как и большинство писавших об ученом, уделил «Описанию Отечественной войны». Он подчеркнул важность поднятой им проблемы внешней политики России накануне войны. Стремление Михайловского-Данилевского изобразить войну с наполеоновским нашествием как отечественную, войну, в которой участвовала вся страна, получило высокую оценку советского исследователя.
31 Гарним Н.Ф. 1812 год. 2-е изд. М, 1956. С.7.
32 Троицкий НА. Троицкий НА. 1812: Великий год России. - М., 1988.
С.3-4.
33 Жилин НА. Отечественная война 1812 года. М., 1988. С.8.
34 Бескровный Л.Г. Очерки военной историографии России. М., 1962.
16 Бескровный в частности заметил: «на поверхность снова выплыл тезис о том, что во время войны 1812 года произошло "общее воспламенение душ, повсеместные усилия против грозившего нам иноплеменного ига", объединение всех социальных слоев вокруг Александра I, следствием чего была его победа над Наполеоном»35. Действительно, это была точка зрения людей, живших в начале XIX в., она была органичной для их мировоззрения. Продолжая анализ «Описания Отечественной войны в 1812 году», Бескровный указывает, что Михайловский-Данилевский использовал многочисленные источники, вследствие чего «ход событий освещается в основном правильно, но верноподданническое стремление историка доказать недоказуемое, его выводы о том, что Кутузов был лишь усердным исполнителем предначертаний Александра I, значительно снижают ценность работы». Таким образом, он солидаризируется с Жилиным, и вслед за ним повторяет мнение, будто Михайловский-Данилевский видит главную причину гибели французских войск в чрезвычайных погодных условиях зимы 1813 г. Не выдерживает критики и другое его высказывание, будто Михайловский-Данилевский «принимает на веру» идеи французских и немецких ученых, кстати, оно никак не аргументировано.
Более глубокий анализ концепции «Описания Отечественной войны в 1812 году» содержится в последних по времени работах А.Г. Тартаковского, И.А. Желваковой, Л.И. Бучиной.
В известной монографии о русских мемуарах, посвященных Отечественной войне 1812 г., Тартаковский поставил целый ряд источниковедческих проблем и вопросов, связанных с деятельностью Михайловского-Данилевского как историка и мемуариста . Тартаковский отметил, что Михайловский-Данилевский оставил после себя наибольшее количество воспоминаний, по сравнению со всеми другими участниками
35Тамже.С131. Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика: Опыт источниковедческого изучения. М., 1980.
войны. С целью изучения функционирования мемуаристики в культуре XIX в. Тартаковский обратил внимание на архивное наследие ученого. Он коснулся судьбы архива историка, но так как тема его изучения была связана с мемуарами и лежала в иной плоскости, источниковедческой, но не историко-архивоведческой, он пришел к некоторым частным выводом, не совсем верным, на наш взгляд. Так, он категорично утверждал, что вся документация об архиве Михайловского-Данилевского хранится в фонде канцелярии Военного министерства, что уцелели дневниковые записи лишь за 1829, 1831, 1838-1839 гг. Отвечая на вопрос о характере политических воззрений Михайловского-Данилевского он отнес его к числу дворянских историков, творцов «верноподданнических и охранительно-националистических установок».
И.А. Желвакова посвятила свою работу изучению истории публикации Герценом за границей выписок из «журналов» Михайловского-Данилевского38. Она подробно рассказала о самих «Журналах», времени их создания. Автор предпринял попытку исследовать, как попали в Лондон материалы историка. Но ограниченная источниковая база не позволила окончательно решить вопрос. Дневники за 1814-1815 г.г. Михайловского-Данилевского явились объектом исследования Л.И. Бучиной39. На основании «журналов», хранящихся в петербургских архивохранилищах, автор изучил их время создания и историю их бытования после смерти историка.
Интерес к историографическому наследию и мемуаротворчеству А.И. Михайловского-Данилевского резко возрастает в конце 1980-х годов.
В 1987 г. праздновалась 175-я годовщина Отечественной войны 1812 г., к которой были приурочены несколько публикаций документов из архива
37Тамже.С108.
38Желвакова ИЛ. Указ. соч.
39 Бучина Л.И. Дневники А.И. Михайловского-Данилевского: 1814-1815 // Исследование памятников письменной культуры в собраниях и архивах отдела рукописей и редких книг: Воспоминания и дневники. Л., 1987.
ее первого историографа. В кандидатской диссертации С.А. Малышкина «Русский военный историк А.И. Михайловский-Данилевский и его "Описание Отечественной войны в 1812 году"» (М., 1990) изучена часть научного архива ученого, хранящаяся в РГВИА. С.А. Малышкину принадлежат и первые специальные работы об архиве историка, в которых основное внимание уделяется вопросам дробления собрания, выявлены фрагменты научного архива в РГВИА и определены направления
дальнейшего выявления документов и реконструкции научного архива . Если С.А. Малышкин в своих публикациях опирался на материалы РГВИА, то петербургский исследователь А.И. Сапожников основной упор сделал на изучение архивных документов, находящиеся в РНБ41. Несомненно, публикации этих исследователей, изучавших отдельные вопросы жизни и творчества ученого, обеспечили возможность целостного исследования биографии, научного творчества и архива военного историка А.И. Михайловского-Данилевского.
Необходимо отметить также, что деятельность А.И. Михайловского-Данилевского в той или иной степени затрагивалась в крупных,
л/ч
обобщающего характера историографических исследованиях , большинство из которых посвящено наиболее известной его работе — «Описанию
Малышкин С.А. Об архиве историка Отечественной войны 1812 г. А.И. Михайловского-Данилевского // Советские архивы. 1987. № 4. С. 71-77; Он же. Русский военный историк А.И. Михайловский-Данилевский и судьба его архива // Документальные реликвии российской истории: 200-летие Военно-ученого архива. М., 1998. С. 104-122.
41 Сапожников А.И. Материалы А.И. Михайловского-Данилевского в архиве
Шильдера Н.К. // XXIX науч. конф. молодых специалистов: материалы (Санкт-Петербург,
15-16 дек. 1993 г.). СПб., 1994. С. 42-45; Он же. «Описание Отечественной войны в 1812
году» А.И. Михайловского-Данилевского в оценках современников // Клио. 1998. № 1. С.
187-196.
42 См., например: Шеин И.А. Война 1812 года в отечественной историографии. М.,
2002.
Отечественной войны в 1812 году». Однако обобщающей крупной работы, в которой бы рассматривалось все творческое наследие ученого, к сожалению, еще не создано.
Таким образом, ни биография, ни научное творчество Михайловского-Данилевского, и тем более его научный архив все еще не получили всестороннего освещения. Изучение фактического материала, хранящегося в его архиве, ведется вразрез с анализом его историографической концепции, которую нередко по традиции считают «дворянско-охранительной» или «охранительно-консервативной», клишируя эти оценки, исследователи строят свои доводы на отдельных высказываниях историка, вырванных из контекста его работ.
Объектом диссертационного исследования является научный архив как социокультурный феномен.
Предметом исследования является формирование и социокультурное функционирование научного архива первой половины XIX в. на примере архива А.И. Михайловского-Данилевского.
Цель диссертационного исследования заключается в выявлении характеристик научного архива как социокультурного феномена, факторов, определяющих его возникновение, развитие, институционализацию в контексте процессов мемориализации на примере типологически значимого для российской культуры первой половины XIX в. архива А.И. Михайловского-Данилевского.
Задачи исследования: Для достижения поставленной цели автор решает следующие задачи:
1. На основе имеющихся в научной литературе разработок,
посвященных процессам мемориализации, выявить методологические
принципы и основания, значимые для изучения феномена архива в данном
контексте.
2. Выявить и подвергнуть теоретическому анализу факторы, влияющие
на возникновение и развитие научного архива как особого социокультурного
феномена.
Реконструировать состав научного архива А.И. Михайловского-Данилевского как феномена культуры своей эпохи.
Провести анализ социокультурного функционирования научного архива А.И. Михайловского-Данилевского.
Источниковедческий обзор. В диссертации использовались две группы источников: опубликованные и неопубликованные.
В числе опубликованных источников наибольшее значение для диссертационного исследования имеют воспоминания А.И. Михайловского-Данилевского. Они были изданы фрагментарно Н.К. Шильдером. Это «Журнал за 1812 год», фрагменты «Журнала за 1813 г.». и др. Их перечень приводится в списке источников и литературы диссертации).
Издание «журналов» А.И. Михайловского-Данилевского было возобновлено лишь в 1990 г., когда А.Г. Тартаковский и Л.И. Бучина опубликовали «Журнал 1813 года», хранящийся в РНБ43. В предисловии этого издания были помещены биография ученого и история создания его «журналов». Спустя десятилетие, в 2001 г., А.И. Сапожников издал «журналы» за 1814 и 1815 гг.44, сопроводив их биографическим очерком и подробными комментариями. Публикация этих источников позволила более широко представить служебную деятельность Александра Ивановича в императорской свите во время заграничных походов русской армии 1813-1815 гг. и рассмотреть первый этап формирования научного архива Александра Ивановича в этот период.
Помимо публикаций дневников, значительную ценность для определения личностных характеристик А.И. Михайловского-Данилевского представляют свидетельства его близких друзей и знакомых, например, дневники и письма Н.И. Тургенева45 и письма А.Ф. Бриггена46.
См.: 1812 год...: Военные дневники. М., 1990.
44 Михайловский-Данилевский А.И. Мемуары. 1814-1815. СПб., 2001.
45 Тургенев Н.И. Дневники и письма. СПб.; Пг.; М., 1911-1936. Т.1-5.
БриггенА.Ф. Письма. Исторические сочинения. Иркутск, 1986.
Неопубликованный научный архив А.И. Михайловского-Данилевского рассредоточен по пяти хранилищам: Российский Государственный военно-исторический архив (РГВИА. Ф. 241, 474, ВУА); Санкт-Петербургский филиал Архива РАН (СПб. ФА РАН. Ф. 295); Рукописный Отдел Института русской литературы РАН (Пушкинский дом) - (РО ИРЛИ. Ф. 527); Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки (ОР РНБ. Ф. 488); Научный архив Музея А.В. Суворова (в Санкт-Петербурге).
Среди неопубликованных материалов основным источником для изучения служебной деятельности Михайловского-Данилевского стали формулярные списки ученого47. В них подробно зарегистрировано его продвижении по службе, награждения, наличие недвижимого имущества в виде имений, приводятся краткие сведения о семейном положении. Ценным дополнением явились материалы дел, заведенных в Инспекторском департаменте Военного министерства по поводу направления Михайловского-Данилевского в Польшу в 1831 г., награждении русскими и
иностранными орденами и т.д.
В личном фонде ученого в РО ИРЛИ изучались записки Михайловского-Данилевского по русской истории, составленные во время учебы в университете, и переписка за 1815-1845 гг.49 В письмах постоянных корреспондентов — начальника Главного штаба П.М. Волконского, партизана Д.В. Давыдова, генерала П.П. Коновницына и других военачальников, государственных и общественных деятелей содержатся ценные сведения о формировании и использовании научного архива Михайловского-Данилевского уже в 1810-1820-х годах.
В личном фонде Михайловского-Данилевского в ОР РНБ к исследованию привлекались «журналы» и переписка историка. Наибольший интерес для изучения формирования традиции фиксирования исторических
47 РГВИА. Ф. 395. Оп. 27. Д. 774; Оп. 232. Д. 27; Ф.489. Оп.1. Д. 7048.
48 Там же. Оп. 20. Д. 188; Оп. 86. Д. 396; Оп.143. Д. 109; Оп. 144. Д. 122.
49 РО ИРЛИ. Ф. 527.
событий представляет «Журнал» Михайловского-Данилевского за 1812 г.50
Наиболее важной для нашего исследования является эпистолярная группа источников, которая в основной массе хранится в личном фонде историка в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН. Состав фонда свидетельствует о том, что это, безусловно, коллекция, какая-то часть архива ученого. Фонд включает документы о наградах историка, документы хозяйственной деятельности в имениях и об управлении имениями. Здесь же хранится значительное число писем родственников и друзей историка. Особняком сгруппированы письма А.Т. Ильина и Г.С. Лошкарева. Большой комплекс писем отложился за 1836-1839 гг., когда ученый работал над «Описанием Отечественной войны в 1812 году».
Наибольший комплекс материалов, рассказывающих о создании историком научных трудов, а также о лаборатории его творческой мысли, отложился в фондах РГВИА. Среди них переписка ученого о допуске в архивы и, что особенно важно, о копировании документов; об издании «описаний» войн и др. К исследованию привлекались отдельные дела, собранные из материалов по истории Отечественной войны 1812 г., заграничных походов русской армии в 1813-1814 гг. и др.
В РГВИА наше внимание привлекли «Материалы, служащие к Описанию войны 1812 года», они содержат копии делопроизводственных документов, выписки, воспоминания о войне, переписку и проч.51. В ходе их изучения стало ясно, что это часть научного архива Михайловского-Данилевского. Окончательный вариант исследования ученого по истории Отечественной войны 1812 г. оказался также в РГВИА". На нем имеются многочисленные пометы Николая I, которые позволяют представить ход редакторской работы.
Фронтальное исследование архивных фондов, в которых хранятся и
50ОРРНБ.Ф.488.Д.5,45.
51 РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 3465,3496,3566; Ф. 492. Оп. 1. Д. 513.
52 Там же. Ф. 846. Оп. 16. Д. 3470.
потенциально могли быть выявлены архивные материалы ученого, позвилили отследить этапы распыления целостного комплекса его научного архива как последствия многочисленных обращений современников и ученых разных эпох, а также покупки бумаг историка после его кончины, и даже фактов кражи его наследия. Так, значительную часть бумаг Михайловского-Данилевского приобрел Н.К. Шильдер. В его фонде в ОР РНБ хранятся документы, относящиеся к созданию исторических описаний войн 1805,1806-1807,1809 гг.53
История разборки, систематизации и распределения по архивам бумаг Михайловского-Данилевского восстановлена нами по материалам Военно-топографическое депо (далее — ВТД)54. Правда, месячные отчеты о работе ВТД были уничтожены, до наших дней они не сохранились. Была выявлена «опись рукописным материалам, оставшимся после смерти генерал-лейтенанта Михайловского-Данилевского», на которой указаны номера дел, поступивших в архив ВТД.
В фондах Военно-ученого комитета и архива Военно-ученого архива (далее ВУА) выявлены сведения о хранении документов историка в последующие годы55. К сожалению, полистный просмотр описей Инспекторского департамента Военного министерства за 1848-1849 гг. не дал никаких результатов по поводу поступления и хранения историй полков русской армии, созданных Михайловским-Данилевским56. По-видимому, эти дела до наших дней не сохранились. Были изучены также фонды учреждений, которым подчинялся архив ВТД. Это ВУА (Главное управление Генерального штаба, ф. 38); Топографический отдел Главного штаба — ф. 404; Общий архив Главного штаба и 8-го архивно-исторического отделения Главного штаба — ф. 400, оп. 309; архив филиала РГВИА в Санкт-
53 ОР РНБ. Ф. 859.
54 РГВИА. Ф. 40. Оп. 12. Д. 567,575,585.
55 Там же. Д. 492. Оп. 1. Д. 65,71; Ф. 401. Оп. 2. Д. 42а, 41.
56 Там же. Ф. 395. Оп. 103,104,284,285,316,327,337.
Петербурге — ф. 796; архив РГВИА — ф. 800; Московское отделение архива Инспекторского департамента — ф. 799.
Следует отметить, что, несмотря на значительные утраты собранных историком документов, его источниковая база, как «первоисточник» практически всех современных исследований по военной истории XIX в. обширна. Она позволяет реконструировать биографию ученого, воссоздать картину его научной деятельности, уточнить его общественно-политические взгляды и позиции, а также изучать феномен его научного архива в контексте проблемы мемориализации как основания общего пространства социокультурного опыта памяти, исторической мысли и исторического знания первой половины XIX в. и шире - российской историографической традиции как разновидности европейских культурных практик историописания.
Методологическая основа исследования. Междисциплинарный характер темы обуславливает необходимость комплексного методологического инструментария, использования нескольких подходов к ее изучению: метода исторической реконструкции, метода исторической культурологии, компаративного в сочетании с системно-структурным подходами к архивоведческой части исследования. Автор исходит из признания за герменевтическим подходом определяющей роли в изучении специфики гуманитарного знания, в нашей теме - феномена возникновения научного архива на основе традиционной для XVIII в. повествовательной практики историографии войны. Благодаря именно коллекционированию делопроизводственной документации, а также личному мемуаротворчеству ее собирателя произошло преобразование «рассказа о войне» в полноценное научно-историческое исследование военной истории первой трети XIX в. Исторический ракурс темы потребовал использования, наряду с названными, историко-описательного, системно-аналитического, биографического и биобиблиометрического методов исследования. Только так, на наш взгляд, можно познать господствовавшую в теории познания на всем протяжении
Нового времени гносеологическую парадигму с позиций современного онтологического понимания проявления сущности феномена научного архива на всем протяжении истории его функционирования.
Научная новизна исследования заключается, прежде всего, в разработке приемов историко-культурного изучения практик функционирования научного архива, что позволяет определить новое направление изучения мемориализации и коллекционирования в контексте развития научного творчества и институциализации научных направлений и школ в исторических исследованиях в России в предметном поле военной истории. Благо именно Михайловским-Данилевским это поле было выделено как самостоятельное. Ценным результатом диссертационного исследования представляется всесторонняя реконструкция архива А.И. Михайловского-Данилевского, а также процесса его распыления, что позволяет существенно расширить круг источников, характеризующих особенности личности исследователей военной истории первой трети XIX в.
Практическое применение работы. Сформулированные в диссертации положения, идеи и выводы могут быть направлены на дальнейшее развитие теории культурной памяти и процессов мемориализации и методов их анализа.
Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в научной и преподавательской деятельности, при разработке курсов истории культуры, отечественной истории XIX в., историографии и архивного дела.
Положения, выносимые на защиту:
1. Научный архив является особым культурным институтом,
характерными чертами которого являются: особый тип комплектования и
учета документов внутри фонда; открытость для специалистов.
2. На определенном этапе процесс мемориализации исторической
памяти необходимо включает возникновение научного архива, посредством
которого обеспечивается трансляция культурных практик и техники
исторического «письма»; отслеживается авторский корпус научного
сообщества; фиксируются отклики общественной и научной мысли на событийный ряд истории и его интерпретации.
Возникновение научных архивов в первой половине XIX века в России стало существенным явлением в контексте процессов мемориализации, а также с точки зрения их социокультурного значения для последующего развития отечественной науки.
Одним из наиболее ярких и полных примеров научного архива как особого социокультурного института стал архив А.И. Михайловского-Данилевского, одного из первых российских коллекционеров-историков, являющегося первым коллекционером документальных свидетельств войны 1812 г. и одновременно ее первым «историописателем».
Разработанная в ходе коллекционирования двухуровневая система учета документальных свидетельств по истории войн определила в качестве генерального историко-архивоведческий подход А.И. Михайловского-Данилевского к изучению устной и документальной памяти о военных действиях. Это, в свою очередь, определило устойчивость в его практике мемориализации такого типа исторического «письма» как «описание».
6. Переход от номинального собирательства к тематическому
коллекционированию, а затем к профессиональному формированию
научного архива, повлек за собой новые подходы историка к изучению
мемуарного наследия, что в свою очередь способствовало созданию
собственной оригинальной модели историописания.
7. Научный архив А.И. Михайловского-Данилевского стал
первоосновой мемориализации исторической памяти и исторического знания
о военной истории России первой половины XIX в.
8. Культурологическая парадигма феноменологии научного архива -
сложный, наукоемкий, но и наиболее продуктивный путь к постижению
феномена самоорганизации архива историка, такой, при которой динамика
внешних воздействий на него не может нарушить его «внутреннее
состояние» (принципы и методы собирательства, коллекционирования и
научно-архивоведческой обработки самим историком), не может разрушить «архивный след», даже если архив был расформирован, потерян, исчез как «физическое целое».
Практическое применение работы заключается, прежде всего, в разработке приемов историко-культурного изучения практик функционирования научного архива, что позволяет определить новое направление изучения мемориализации и коллекционирования. Ценным результатом диссертационного исследования представляется реконструкция архива А.И. Михайловского-Данилевского, позволяющая расширить круг источников по военной истории первой трети XIX в.
Апробация Диссертационное исследование было обсуждено и рекомендовано к защите на заседании Сектора культурологических проблем социализации Российского института культурологи. Основные положения настоящего исследования отражены в 8 статьях, тезисах и выступлениях на всероссийских и международных научных конференциях (Москва, 2005; Орел, 2006; Домодедово, 2006-2007; Пятигорск, 2006; Ставрополь, 2006).
Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения. Во введении обосновывается актуальность избранной темы, сформулированы объект и предмет исследования, определяются цели и задачи, раскрыта практическая значимость результатов исследования.
В первой главе мемориализация описывается как взаимосвязь трех ее составляющих (обращение к прошлому, идеологические воображение, обращенное к настоящему, складывание социокультурной традиции). Во второй главе анализируется процесс формирования авторских (исследовательских) стратегий в контексте военной и придворной службы А.И. Михайловского-Данилевского, приведший к складыванию научного архива. Третья глава содержит анализ формирования, комплектования и систематизации научного архива историка. В заключении приведены выводы диссертационного исследования.
Мемориализация как основание общего пространства социокультурного опыта
Изучение социальных форм памяти является традиционным направлением гуманитаных исследований, однако в последнее время, особенно в Германии и Франции, принимается как констатация факта утверждение о том, что в науках о культуре вокруг понятия «воспоминание» складывается новая парадигма, представляющая разнообразные феномены и области культуры - искусство и литературу, политику и общество, религию и право в новом контексте57.
Формирование этой парадигмы связывается в первую очередь с именем французского социолога Мориса Хапьбвакса (принятая в России транскрипция, правильно - Морис Альбваш), разработавшего в 1920-х годах понятие «коллективная память». Он раскрывает сущность этого понятия в трех основных работах: «Les cadres sociaux de la memoire» (1925); «La topographie legendaire des evangiles en terre sainte. Etude de memoire collective» (1941); «La memoire collective» (1950).
В исследованиях механизмов коллективной памяти М. Хальбвакс исключает рассматрение физиологической основы индивидуальной памяти. Объектом его внимания становится складывание и сохранение памяти в социальном контексте. А главным предметом - выявление референциальных рамок, являющихся опорой для фиксирования и удержания воспоминаний в процессе социализации индивида.
Механизм памяти таков, что даже появление личных воспоминаний возможно только через коммуникацию и взаимодействие в рамках социальных групп. Тезис М. Хальбвакса - «не существует памяти без восприятия», обосновывается тем, что отбор информации, предназначенной к запоминанию, осуществляется не только на основании личного переживания, но и на основании внешнего подкрепления значимости этого переживания, некоей культурной санкции. Само индивидуальное переживание является социокультурной нормой и в определенной степени детерминировано окружением, в контексте социально заданных рамок значимости.
Поиск систем стабилизации и конституирования памяти привел М. Хальбвакса к признанию коллектива субъектом памяти, а также к выработке понятий о «групповой памяти» и «памяти наций». Дальнейшее развитие теории привело к трансформации понятия «память» в метафору и вызвало справедливую критику. В нашем диссертационном исследовании мы не выходим за рамки утверждения того, что субъектом воспоминаний и памяти является отдельный человек, но он зависит от социальных «рамок», организующих его память. Таким образом, сущностью диссертационной работы является исследование того, как отдельный человек (в данном случае А.И. Михайловский-Данилевский) сознательно формирует референциальные системы исторического исследования, контролирующие воспоминания, изменяя тем самым и содержание коллективной памяти, и способ ее формирования.
Преимущество теории М. Хальбвакса состоит в том, что она способна объяснить не только память, но и забвение. Если отдельный человек (и коллектив) способен хранить в памяти только то, что поддается реконструкции как «прошлое в рамках данного настоящего», значит, забвению будет предано именно то, для чего в настоящем утрачены референциальные рамки. Другими словами: память является функцией вовлеченной личности в разнообразные социальные группы, начиная с семьи и кончая религиозной и национальной общностью.
Служебная деятельность коллекционера-историка и номинальный принцип систематизации документов его архива
На формирование авторских стратегий Михайловского-Данилевского сильное влияние оказало резкое изменение его положения: минуя все степени воинской службы, он попадает в штаб командующего петербургским ополчением, где должен был в очень короткие сроки выработать отношение к происходившему в штабе и собственный стиль поведения на основе своего собственного опыта и опыта своих родственников. По всей видимости, университетское образование, научная деятельность и, возможно, дендизм (как стиль поведения) позволили Михайловскому-Данилевскому занять позицию дистанцированности по отношению к окружающей действительности и своей службе. С самого начала службы Александр Иванович утвердился в положении «беспристрастного» наблюдателя, что подтверждают его постоянные размышления последующих лет об оставлении службы и бесполезности карьерного роста, свидетельствующие о его прохладном отношении к службе80. Очевидно, такое отношение к службе появилось у него еще до Отечественной войны, по крайней мере, во время Михайловский-Данилевский А.И. Мемуары. 1814-1815 гг. С. 198-201,296, и др. записи в ополчение он в меньшей степени руководствовался стремлением сделать военную карьеру, именно поэтому до 1813 г. он служил как ополченец, исполняя обязанности адъютанта полководца, назначенного 5 августа 1812 г. главнокомандующим русскими войсками.
Первое время молодой адъютант чувствует себя совершенно не готовым к воинской службе. И дело не только в физических тяготах, хотя он сам вспоминал: «...в продолжении трех недель как я находился в армии, я ни в одну ночь не раздевался, спал где мог, ел что попадалося»81. В глазах окружающих выглядел анекдотичным случай, когда Михайловского-Данилевского направили отыскивать вагенбург, т.е. обоз, а он, приняв название «вагенбург» за фамилию генерала, бросился на поиски конкретного лица.
День ото дня опыт военной жизни прибавлялся, большую роль в этом сыграла близость к Кутузову. Александр Иванович постоянно находится при нем, внимательно вслушиваясь в разговоры генералов о движении войск и схватках с неприятелем. Первый бой, в котором принял участие будущий историк, состоялся 24 августа. В этот день корпус А.И. Горчакова сражался за Шевардинский редут на Бородинском поле. Через день, 26 августа на рассвете началась Бородинская битва. «Я вскочил от сна, и так как это был день моего рождения, то я поздравил себя с тем, что двадцать третий год моей жизни начинался при столь чрезвычайных событиях...» — вспоминал он, подчеркнув тем самым значение «чрезвычайных событий» для собственной мемуаристики, в последствии и для историописания .
В течение всего Бородинского сражения Кутузов посылал его неоднократно с приказаниями в огонь. В полдень с командой из 200 ополченцев он был направлен выносить раненых 4-го пехотного корпуса, сражавшегося между центром русской армии и левым флангом. По возвращении на командный пункт, Кутузов продиктовал ему известный приказ генералам Д.С. Дохтурову и М.Б. Барклаю де Толли о продолжении сражения на следующий день. Рукой Михайловского-Данилевского написан также рапорт полководца Александру I о Бородинской битве.
На рассвете следующего дня, не отдохнув и без сна, вместе с П.С. Кайсаровым — дежурным генералом русской армии, они отправились осматривать дороги, по которым через несколько часов должны отступать войска к Москве. Постепенно Кутузов все больше и больше стал доверять молодому адъютанту ведение официальной переписки. Ккогда Военный совет в Филях принял решение оставить Москву неприятелю, секретное письмо главнокомандующему второй столицы Ф.В. Ростопчину полководец диктовал опять-таки Михайловскому-Данилевскому. 2 сентября русские войска покидали город. Вместе с другими адъютантами Александр Иванович провел на улицах весь день, очищая дорогу от обозов двигавшимся полкам.
Этапы формирования архива
Основой архива А.И. Михайловского-Данилевского послужили работы его отца — Ивана Лукьяновича — по различным вопросам финансов, а так же переписка последнего со своими друзьями: А.С. и М.А. Милорадовичами, относящаяся к концу XVIII — началу XIX в. Эти материалы перешли к будущему историку по наследству в 1807 г. после смерти отца. Целенаправленно сам Александр Иванович начинает комплектовать архив со времени поездки за границу на учёбу в Геттингенский университет. Этот период отложился в его бумагах в виде писем, полученных им во время учёбы, дневников, которые он начал вести с 1808 г. и многочисленных конспектов лекций, прослушанных на занятиях.
Вскоре после возвращения из-за границы в Россию, начинается Отечественная война. Бывший студент, а ныне помощник учёного секретаря Министерства финансов вступает добровольцем на военную службу. К этому времени — это молодой человек со вполне определившейся жизненной целью — служить науке и Отечеству. Михайловский-Данилевский полностью отдает отчет в величии тех событий, которые переживает страна и с ней весь народ. Дневники, что он по-прежнему ведёт, наполнены ярчайшими картинами военной жизни. Более того, как человек, склонный к научным исследованиям, сравнению различных точек зрения, он старается записывать не только то, что видел сам, но и свидетельства других лиц — участников тех или иных, значительных событий. Так, спустя много лет после войны, во время путешествия с Александрам 1 по центральным губерниям России, он размышлял о слышанном, от некоторый генералов Военном совете в Филях 13 сентября 1812 г. В дневнике Александр Иванович особо подчеркнул, что все послевоенные рассказы полностью расходятся с тем, что он записал сразу же после окончания Совета, когда участники расходились по своим бивуакам182. Его дневники за 1812-1815 годы — один из ценнейших источников по истории тех событий.
Но помимо записей, учёный начинает собирать сами документы. В его архиве сохранились черновики наградных представлений, приказов, составленные М.И. Кутузовым во время пребывания русской армии в Тарутинском лагере, Военный журнал похода в 1814 г., печатные экземпляры листовок и манифестов. Правда, это ещё лишь отдельные документы — крайне незначительная часть в том комплексе материалов, что он впоследствии собрал по истории Отечественной войны 1812 г. и Заграничных походов русской армии 1813-1814 гг. Значительное место среди сохранившихся документов за 1812-1814 гг. занимает переписка Михайловского-Данилевского. Это письма, полученные им во время службы в армии. В числе корреспондентов — непосредственные участники войны П.П. Коновницын, Д.И. Ахшарумов — впоследствии один из первых историков 1812-го года, А.А. Щербинин и др. Из Петербурга ему постоянно постоянно пишет А.Т. Ильин. Среди городских новостей он сообщает множество мелких подробностей, которые рисуют жизнь столицы во время войны.
В послевоенные годы, в плоть до начала систематической работы над военной историей России, Михайловский-Данилевский прожил достаточно сложный период жизни. Основную массу материалов в архиве по-прежнему составляют его письма. Среди них автографы: императора Александра I, видных военных деятелей России: К.Ф. Толя, П.М. Волконского, декабристов — Н.И. Тургенева, АФ. Бригена, других лиц. За это время отложилась большая группа дневников историка. Среди них журналы путешествий с императором, по стране и за границу. В их числе «Журнал путешествия из Санкт-Петербурга в Ахен и обратно в Москву. От 26 августа по 23 декабря 1818 года», «Журнал 1815 года Александра Михайловского-Данилевского» и ДР.
