Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. «Своё» и «чужое» в культуре «поколения полутора» 18
1.1. «Своё» и «чужое» как маркеры культурной идентичности личности 18
1.2. Интерпретация «своего» и «чужого» русскими эмигрантами «поколения полутора» 48
Глава 2. Деконструкция «своего» и «чужого» в жизни и творчестве Г. Газданова 70
2.1. Формирование поликультурной идентичности Г. Газданова 70
2.2. Интерпретация постмодернистской идентичности как философская интенция творчества Г. Газданова 95
Заключение 140
Библиография 165
- «Своё» и «чужое» как маркеры культурной идентичности личности
- Интерпретация «своего» и «чужого» русскими эмигрантами «поколения полутора»
- Формирование поликультурной идентичности Г. Газданова
Введение к работе
Актуальность темы исследования заключается в том, что процесс формирования идентичности в среде русских эмигрантов «поколения полутора» - один из самых малоисследованных культурных феноменов XX в. Всестороннее изучение этой эпохи, без которого наше представление о динамике русской культуры XX века является неполным, — одна из наиболее актуальных задач гуманитарной науки нашего времени, в связи с чем встаёт вопрос о создании «эмигрантологии». В конце XX столетия историки литературы (IO.B. Бабичева, В.А. Боярский, В.М. Жердева, И.М. Каспэ, О.М. Орлова, Т.О. Семенова, Л.В. Сыроватко и др.) определили одну из ближайших и конструктивных для себя задач в начале нового XXI века: восстановить цельность завершившейся литературной эпохи в России, историческими событиями прошлого века неправомерно «четвертованной».
Уровень обобщения здесь, как и в любой другой отрасли науки, достижим лишь после прохождения этапов становления, содержанием которых является как анализ творчества видных культурных деятелей русской эмиграции, так и фигур второго и третьего ряда, составляющих своего рода культурный фон, без учёта которого невозможно, однако, понимание самого фе-иомена русского эмигрантского Ренессанса. До окончания этого этапа невозможна историко-культурная реконструкция всего многообразия сложнейших процессов, происходивших в культурном пространстве русской эмиграции. Сейчас, по сути, культурология находится в самом начале этого «накопительного» этапа: многие имена первостепенных деятелей эмиграции (укажем, например, на творчество Ю. Фельзена, Ю. Мандельштама, А. Штейгера, Л. Червинской) почти не привлекали внимание учёных, а о систематическом рассмотрении литературной периферии эмиграции речь не идёт в принципе.
В связи с этим рассмотрение философских интенций творчества одного из видных писателей эмиграции - Гайто Газданова, таким образом, актуально как часть более общей задачи - попытки понять эмиграционный культурный феномен.
Младшее литературное поколение первой волны российской эмиграции XX столетия - поколение художников, полноправно вступивших в литературу в 1920-1930-е годы: М. Агеев, Н. Берберова, Б. Божнев, И. Болдырев, В. Варшавский, Г. Газданов, А. Гингер, А. Головина, М. Горлин, Р. Гуль, И. Кнорринг, Д. Кнут, Н. Кодрянская, Г. Кузнецова, В. Набоков, Б. Поплавский, А. Присманова, Г. Раевский, Н. Татищев, Ю. Фельзен, Л. Червинская, А. Штейгер, В. Яновский - эти и многие другие писатели и поэты эмигрировали из России в молодом или совсем юном возрасте, вынося тяжелейшую память
0 произошедшей исторической катастрофе, а в отдельных случаях - и опыт
Гражданской войны. Формирование маркеров личностной культурной иден
тичности в значительной мере довершалось уже в обстановке эмигрантского
существования, когда, по словам Г. Адамовича, «человек остался без всякой
опоры, без какой-либо поддержки где бы то ни было, откуда бы то ни было»1,
- в условиях, единственным преимуществом которых была полная свобода
начинающего литератора в своих духовных и философских исканиях. Отсут
ствие громкого имени и возможностей публиковаться, коими в той или иной
мере всё же располагали литераторы старшего поколения, сам статус эмиг
ранта, сопряжённый с социальной неустроенностью, часто - со страшнейшей
нищетой и бедствованием, с одной стороны, а с другой - обострённое ощу
щение пребывания внутри чужой, доминирующей культуры — способствова
ли обособлению «детей эмиграции» на фоне русского литературного зарубе
жья, а также рождению и формированию в их среде менталыюсти совершен
но особого качества, впитавшей и причудливо совместившей в себе «многое
1 Адамович Г. Одиночество и свобода. - Нью-Йорк: Издательство им. Чехова. - 1955. - С.
70.
не только от русской, но и от западной классики... не только от своих литературных современников-соотечественников, но и от современников европейцев, наконец, не только от «эстетики словесного творчества», но и от экзи-стенциалыюго чувства живого и зачастую трагического бытия» .
Именно этих представителей эмиграции и принято называть «незамеченное поколение». Это понятие было введено B.C. Варшавским, посвятившим идеологической и творческой деятельности младоэмигрантов книгу с таким названием. Не замыкаясь на характерной для старшего поколения идее возрождения исторического прошлого России, ведя напряжённый творческий поиск, наблюдая за пореволюционными литературными явлениями, активно ассимилируя и используя «нноязыковое» и «инокультурное» окружение своего ареала, писатели и поэты младшего поколения уходили и от традиционной эмигрантской тематики, связанной с ностальгией по утраченным традициям и быту. Но тем самым ещё более затруднялось их вхождение в литературу: поэтическое новаторство фактически не получало необходимого критического отклика, попросту не замечалось, поскольку главным читателем младоэмигрантов оставалось старшее поколение русского зарубежья, ориентированное, преимущественно, на восприятие традиционных литературных произведений. Это ощущение двойного одиночества и заброшенности усиливало трагизм мироощущения, одним из частных выражений чему стала подчёркнутая актуализация экзистенциального аспекта литературного произведения. Попытки качественного преобразования философии, экспериментирование с сюжетом и формой произведения сочетались с пониманием литературы как достояния, прежде всего, внутреннего существования человека, человеческого духа, и с небывалым до той поры вниманием к этому плану внутреннего мира, то есть не столько к чисто психологической природе и реальности сознания человека, сколько к внутренним духовным, мировоззрен-
2 Матвеева Ю.В. «Превращение в любимое»: Художественное мышление Гайто Газданова.
- Екатсрин6>рг: УрГУ. - 2001. - С. 53.
ческим возможностям личности.
При обращении к творческому наследию Г.И. Газданова (1903-1971), начиная с момента публикации монографии Л. Диенеша (1982), фактически стали уже общим местом рассуждения исследователей об особом духовном опыте, с которым этот писатель вступил в литературу, — об опыте человека некалендарного XX века, катастрофического и непредсказуемого. В соответствии с известными фактами биографии писателя делаются и попытки определить своеобразие модели мира, созданной Газдановым как представителем младшего поколения первой волны российской эмиграции XX века: «Почва заколебалась - война, революция, гражданская война, эмиграция... Исчезла стабильность, свойственная жизни старшего поколения. Персонажи... вслед за писателем утратили способность целостно воспринимать мир - потеряны критерии между значительным и мелким, постоянным и преходящим. Мир стал текучим, фрагментарным, утратившим внутреннюю связь»3. Ю.В. Матвеева указывает, что «действительность, в которую погружены герои Газданова, совершенно лишена твёрдости, стабильности, определённости, однозначности. Всё в ней зыбко, хрупко, непрочно, ненадёжно, призрачно»4. «Мы пришли в этот мир случайно, и как бы ни стремились к поставленной цели, к реализации своих способностей и устремлений, всегда может появиться непредвиденное обстоятельство, которое способно круто изменить направление жизни, обнаружить скрытые черты характера и, возможно, истинную, а не придуманную сущность»5, - дополняет А.Н. Ннколюкин.
При всём вышеизложенном многообразии точек зрения, такая кардинальная черта газдановского мира, как снятие дуальной оппозиции «своё» -«чужое», характерная для раннего постмодерна, до настоящего времени, на-
3 Бочарова З.С. Судьбы российской эмиграции: 1917-1930-с гг. - Уфа: Восточный ун-т. -
1998.-С. 34.
4 Матвеева Ю.В. «Превращение в любимое»: Художественное мышление Гайто Газданова.
- Екатеринбург: УрГУ. - 2001. - С. 62.
5 Николюкин АН. «lie в изгнании, а в послании»: миссия литературы // Культурное насле
дие российской эмиграции: 1917-1940: В 2 кн. - М.: Наследие. - 1995. - Кн. 2. - С. 8.
сколько нам известно, была только косвенным объектом внимания исследователей. Возможно, это является и одной из причин того, что подчас в одних и тех же работах оценки творчества писателя как принципиально нового слова в русской литературе и призывы применять к текстам Газданова особые критерии и подходы сочетаются именно с традиционалистскими способами их рассмотрения и с подходом к ним как к текстам собственно психологического реализма (см., например, работы Л. Диенеша, Е. Тихомировой), либо же модернизма начала XX века (работы Н. Дзуцевой, С. Кабалоти, Т. Красав-ченко).
Непосредственными предшественниками постмодернизма являются постструктурализм и деконструкция как философский метод. Последние два понятия чрезвычайно близки основным установкам постмодернизма - постструктурализм и деконструкция свели историю к философии, а философию к поэтике. Наиболее распространена точка зрения, что постмодернизм возник как кризис на классический модернизм в конце 1930х гг. и что первым произведением постмодернизма является роман Дж. Джойса «Поминки по Фин-негану». Ирония в этом произведении побеждает серьезный модернистский трагизм, такой, например, который свойственен текстам Кафки. Однако существует мнение, обобщённое, в частности, В. Рудневым, что постмодернизм появился гораздо раньше, одновременно с модернизмом, и начал с самого начала подтачивать его корни. Если смотреть на дело так, то первым произведением постмодернизм был «Улисс» того же Джойса, в котором тоже предостаточно иронии, пародии и цитат. Так или иначе, вся послевоенная литература: романы Фаулза, романы и повести Кортасара, новеллы Борхеса, весь поздний англоязычный Набоков - все это постмодернизм.
В рамках данного диссертационного исследования мы разделяем вторую из представленных точек зрения, связанную с трактовкой появления постмодернизма в рамках собственно парадигмы модерна. В этой связи мы используем в качестве ведущей дефиниции понятие «ранний постмодерн», редко
встречающееся в научной литературе (см., например, использование термина предпостмодерн В. Рудневым, Т. Семёновой). Сразу оговоримся, что при использовании термина «ранний постмодерн» мы фактически приравниваем его к предпостмодерну. Отличительной чертой этого направления является наличие постмодернистских интенций (ризома, интертекст, цитатность, субъективизм, игра, коллажность и т.д.) преимущественно в поэтике литературных текстов, без философской рефлексии по поводу оснований и принципов новой культурной парадигмы.
Думается, что более пристальное внимание к вопросу о ранних постмодернистских интенциях в творчестве Г. Газданова, о проблеме её взаимосвязи с сюжетно-композиционной организацией его произведений, должно способствовать более адекватному представлению о специфике рефлексии русской эмиграции XX века.
Состояние научной разработанности проблемы. Первый блок проблем, проанализированный в рамках данного исследования, касается формирования и трансформации культурной идентичности личности. Широкое распространение термина «идентичность» и его введение в междисциплинарный научный оборот произошло благодаря швестным трудам американского психолога Эрика Эриксона. Со второй половины 1970-х годов это понятие прочно вошло в лексикон всех социально-гуманитарных наук, привлекает внимание ученых различных направлений и дает начало многочисленным теоретическим и эмпирическим исследованиям проблемы идентичности. Различным ракурсам исследования проблем идентичности личности посвящены работы психологов Р. Бернса, Д. Зиглера, И. Кона, Б. Ливехуда, Дж. Мид, Э. Фромма, 3. Фрейда, Л. Хьеела, К. Юнга, и др.; этнопсихологов А. Садохина, Т. Стефаненко, В. Тишкова; социологов С. Баклушинского, Е. Белинской, П. Бергера, Н. Журавлева, А. Казьминой, О. Козловой, Ю. Левады, П. Сорокина, Т. Шредера, В. Ядова; культурологов П. Гуревича, Б. Ерасова, И. Малыгиной, А. Флиера, М. Шибаевой и других исследователей. Специфи-
ческий ракурс формирования идентичности - интериоризация, то есть перетекание внешнего во внутреннее, социального в индивидуальное, рассматривался такими учеными, как М. Бахтин, М. Бубер, Л. Выготский, П. Жан, Ж. Пиаже и др. Проблемам межкультурной коммуникации, которые значимы для нашего исследования, посвящены труды Л. Гришаевой, Т. Грушевицкой, Д. Гудкова, В. Конецкой, В. Кочеткова, В. Красных, О. Леонтовича, В. Мас-ловой, В. Попкова, Л. Суриковой, С. Тер-Минасовой, А. Шестакова и др.
Согласно теории Л. Фестинджера, при столкновении с чужой культурой возникает так называемый когнитивный диссонанс. Этот диссонанс заставляет индивидуума модифицировать свое поведение, чтобы восстановить соответствие своему окружению. Противоречие между самовосприятием и восприятием со стороны окружающих - одна из самых значительных причин культурного шока - состояния физического и эмоционального дискомфорта, возникающего в процессе приспособления личности к новому культурному окружению. Термин «культурный шок» был создан К. Дюбуа в 1951 г. и впервые применен к кросскультурным проблемам антропологом К. Обергом в 1960 г. В результате межкультурной трансформации личность претерпевает глубокие изменения. При написании данного исследования значимой была модель М. Беннета, предусматривающая продвижение от этноцентрических стадий (изоляции и отрицания чужой культуры) кэтнорелятивным стадиям.
Проблематику неопределенности, несоизмеримости процессов идентификации в условиях постмодерна, происходящих в той области, которую можно назвать межкультурной, освещает Ю. Кристева. С её точки зрения, совершенно недостаточно было бы сказать, что экспатрианты являются всего лишь носителями утопических либеральных убеждений, что значит немного, поскольку лишь немногие из них играют серьезную роль в жизни какой-либо нации. Миграционный опыт артикулируется как опыт нахождения в «зазоре» срабатывания порождающего механизма культуры, или «в зазоре настоящего» (М.К. Мамардашвили), потому что будущее, вероятно, не может прояс-
питься до тех пор, пока не состоится актуальная разработка культурного содержания, непредзаданного никак. В этом смысле понятие динамической идентификации представляется продуктивным для данной диссертационной работы. Суммируя сказанное, можно предположить, что ситуации миграции, диаспоры, перемещенности создают необходимые предпосылки для осуществления постмодернистского проекта в различных областях культуры.
Второй блок проблем, рассматриваемый в данной работе, сопряжён с освещением культурной специфики русской эмиграции. Исследователи, имея в виду массовый отъезд из послереволюционной России, используют различные модели эмиграции: от статичной, выстроенной по классическим образцам (так, А. Азов принимает за образец для сверки «иудейскую ноту»6) до динамичной, отражающей особую культурную ситуацию (так, И. Сабеннико-ва концептуализирует и подробно описывает «феномен массовых антитоталитаристских эмиграции»7). В качестве синонимов «эмиграции» нередко фигурируют «русская диаспора», «русское зарубежье», «зарубежная Россия».
Поскольку данная диссертация не ставит своей целью создание историографии русской эмиграции, мы перечислим лишь историков, культурологов, литературоведов и социологов, внесших наибольший вклад в изучение культуры русской эмиграции: А. Аронов, А. Ахиезер, 3. Бочарова, А. Гулыга, С. Дельвин, Л. Ерёменко, А. Зверев, Е.Земская, А. Квакни, П. Ковалевский, И. Кондаков, В. Костиков, Б. Лапин, А. Мацейно, М. Мекин, А. Мулярчик, М. Назаров, Е. Пивовар, Ю. Поляков, М. Раев, Л. Ржевский, И. Сабенникова, Г. Струве, Г. Тарле, Е. Хитрова, Е. Челышев, М. Чудакова, Д. Шаховский, Э. Шулепова.
В рамках нашего диссертационного исследования мы сознательно не используем дефиниций «младшее поколение русской эмиграции первой вол-
Азов А.В. Проблема теоретического моделирования самосознания художника в изгнании: русская эмиграция «первой волны». - Ярославль: ЯГТТУ. - 1996. - С. 127.
Сабенникова И. В. Российская эмиграция (1917-1939). Тверь: Золотая буква. - 2002. - С. 41-50.
ны» или «незамеченное поколение»; нам близка позиция И.В. Кондакова и Л.Б. Брусиловской, которые модифицируют подобную терминологию до емкой конструкции «поколение полутора», поскольку эта модификация, призванная подчеркнуть «промежуточность» и оттого неопределенность положения, в котором оказались литераторы-эмигранты, соответствует гипотезе и
основным положениям данной работы . В этой связи особой значимостью обладают научные труды, в которых изучается культура русских эмигрантов «поколения полутора», к которым относятся работы Н. Барковской, А. Большаковой, Л. Брусиловской, В. Боярского, М. Васильева, Т. Ворониной, В. Жердевой, И. Каспэ, Г. Кодзиса, И. Кондакова, Н. Мельникова, О. Михайлова, А. Николюкина, А. Чагнна.
В работе рассматривались с культурологических позиций тексты произведений Газданова: «Вечер у Клэр», «Ночные дороги», «На французской земле», «Призрак Александра Вольфа», «Возвращение Будды». Как отмечено в работах В. Боярского, именно с произведений 1940-х гг. начинается признание Газданова как фигуры европейского масштаба: его романы активно переводятся на европейские языки, получают положительные критические отзывы. Первым исследователем, рассмотревшим творчество Газданова как целостную систему, был Л. Диенеш. Анализируя биографию писателя, его произведения и свойственные им константные темы, Л. Диенеш не ставил своей задачей подробный аналігз конкретных проігзведений. Его анализ, что вытекает из поставленной им задачи, ни в коей мере не претендует на полноту и окончательность. В дальнейшем творчество Г. Газданова в различных ракурсах исследовали Ю. Бабичева, В. Березин, Л. Брусиловская, Н. Дзуцева, О. Дюдина, В. Жердева, С. Кабалотн, Т. Каяболов, Ким Се Унг, И. Кондаков, Т. Красавченко, И. Кузнецов, Л. Матанцева, Ю. Матвеева, Ю. Нечипоренко,
8 См.: Кондаков И.В., Брусиловская Л.Б. Оттепель в культуре русского зарубежья (опыт
позднего Газданова) // Газданов и мировая культура: Сб. статей / Ред. и сост. Л.В. Сироватко. -Калининград: ГП «КГТ». - 2000. - С. 4-11.
С. Никоненко, М. Новиков, О.Орлова, С. Семёнова, Т. Семёнова, Л. Сыро-ватко, Е. Тихомирова, Р. Тотров, Е. Трофимов, С. Федякин, М. Шульман. Однако, насколько нам известно, анализ философских интенций в ключе раннего постмодернизма, не являлся предметом ни одного из вышеперечисленных исследователей. Отметим лишь работу Т. Семёновой, посвященную децентрнзму поэтики Г. Газданова, косвенно связанную с проблематикой нашего исследования9.
Объект исследования - культурные смыслы произведений Г. Газданова: «Вечер у Клэр», «Призрак Александра Вольфа», «Возвращение Будды», «Ночные дороги», «На французской земле».
Предмет исследования - формирование поликультурной идентичности у представителей русской эмиграции «поколения полутора».
Цель исследования — деконструкция «своего» и «чужого» в контексте философских интенций раннего постмодернизма, выявленных в текстах произведений Газданова.
Достижение поставленной цели диссертационного исследования потребовало решения следующих задач:
выявить многообразие подходов в рамках западной и отечественной науки к проблеме формирования культурной идентичности личности - для определения собственной методологической позиции;
раскрыть понятие «поликультурная идентичность» в качестве теоретического конструкта с позиции культурологии;
представить поля шггерпретации феномена русской эмиграции «поколения полутора» в культурологической литературе;
выявить способы и пути формирования поликультурной идентичности в жизни Г. Газданова и охарактеризовать её основные формы;
выявить философские интенции в творчестве Г. Газданова, сопря-
9 См.: Семенова Т.О. Система повествования Г.И. Газданова: Авторсф. дисс... канд. фіілол.
наук. - СПб.: Пед. ун-т им. Герцена. - 2003. - С. 67-106.
жённые с ранним постмодернистским дискурсом снятия противопоставления категорий «своё» и «чужое».
Теоретико-методологические основы исследования. В работе учитывались теоретические разработки российских и зарубежных исследователей: литературоведов, культурологов, философов, психологов, а также материалы, содержащиеся в мемуарах и личной переписке и художественной литературе обозначенного периода. Методологической основой диссертации явились принципы объективности, конкретности, системного анализа объекта исследования в противоречивом единстве, взаимообусловленности и развитии всех его составляющих. Объект, предмет, цели и задачи диссертационного исследования сделали необходимым использование методологии структурализма.
Основными методами исследования стали: семиотический, генетический и факторный анализ; метод историко-культурной реконструкции, исторический и логический подходы к явлениям и процессам общественной жизни.
Гипотеза исследования состоит в предположении о том, что дискурс раннего постмодерна в европейской культуре XX века сформировался, в том числе, благодаря интеллектуальным исканиям русских эмигрантов «поколения полутора», для представителей которого (в частности, Газданова) характерно формирование поликультурной идентичности современного типа путём снятия дуальной оппозиции «своё» - «чужое».
Научная новизна результатов исследования заключается в следующем:
Выявлены основные аспекты гуманитарного, исторического и психологического осмысления понятия «культурная идентичность» в контексте западного и отечественного гуманитарного дискурса, прослежены контекстуальные трансформации данного понятия.
Впервые с позиций теории культуры на теоретическом уровне разра-
ботано и структурировано понятие «поликультурная идентичность» как феномена, проявляющего себя на обыденном и специализированном уровне.
В исследовании впервые выявлены ранние постмодернистские тенденции в жизни и творчестве Газданова, сопряжённые с поэтикой литературных текстов, без философской рефлексии по поводу оснований и принципов новой культурной парадигмы. При этом уточнено, что они заключаются, в том числе, в деконструкции дихотомии «своё - чужое» в текстах данного автора.
Уточнены постмодернистские мировоззренческие интенции в художественных произведениях Газданова, сопряжённые с категориями «деконструкция», «ризома», «игра», «поток сознания», «субъективизм», «гипертекст» и др.
Доказано, что в среде русской эмиграции «поколения полутора» сформировался феномен поликультурной идентичности личности, благодаря чему стало возможным успешное и высокоэффективное осуществление коммуникации между советской, эмигрантской и европейской культурами.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в рамках культурологи не разработано на теоретическом уровне само понятие «поликультурная идентичность» в среде русской эмиграции «поколения полутора», слабо отрефлектированы его основания и структурные компоненты.
Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы в учебном процессе в рамках преподавания курсов по истории зарубежной культуры и литературы в высших учебных заведениях по специальности «культурология».
Основные теоретические положения, выносимые на защиту:
1. В межкультурной коммуникации классической является ситуация, когда при взаимодействии с представителями другой культуры индивид как бы выходит за границы привычной обстановки, из круга привычных понятий и сталкивается с неизведанностью другого мира, при этом несовпадение са-
хронотопа, когда художественное время образует сложную и многослойную структуру. Система координат повествования сориентирована не на реальное историческое время, а на «внутреннее восприятие», «внутренний хронотоп» героя-рассказчика, в котором прошлое переживается как настоящее, а картины будущего отчетливы и реалистичны. Таким образом, можно говорить о ризомности ретроспективы, настоящего и перспективы. Такое ощущение времени выражается с помощью приемов нелинейного письма - монтажного и коллажного.
Апробация работы
По теме диссертации были опубликованы 5 статей, суммарным объемом в 1,5 п.л. (см. список публикаций в конце Автореферата).
Материалы диссертации внедрены в учебный процесс МГУКИ, они были использованы при разработке учебных курсов «История зарубежной литературы», «История западной цивилизации и культуры», читаемых в Высшей школе культурологии МГУКИ.
По материалам диссертации соискателем был зачитан доклад на ежегодной аспирантской конференции Высшей школы культурологии «Современные проблемы исследований культуры» в 2008 г. (№ 12) на тему «Проблема «своего» и «чужого» в формировании культурной идентичности личности. Текст выступления был опубликован на сайте Высшей школы культурологии htt://yanko.lib.ru/Iii-scooI/index.htinl в марте 2008 г.
Диссертация прошла обсуждение и была рекомендована к защите на заседании кафедры культурологии и антропологии МГУКИ от 01 февраля 2008 г. (Протокол № 6).
Структура работы обусловлена поставленными целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.
«современности» как образами «чужого»: между пугающим образом новой России и не менее тревожным образом стремительно стареющей и, вполне вероятно, гибнущей Европы.
Биография Г. Газдапова является примером формирования у человека поликультурной идентичности. При этом монокультурная стадия сменяется крігзисом идентичности и далее, под влиянием такого канала межкультурной коммуникации, как вынужденная эмиграция, трансформируется через маргинальность в поликультурную идентичность. Таким образом, в результате межкультурной коммуникации была создана трансформированная поликультурная личность с множественной идентичностью как нормой постмодернистских реалий. Более того, за счет наличия мощного творческого потенциала Газданову удалось осуществить роль медиатора в процессе общения нескольких культур - русской зарубежной, советской и европейской. При этом у писателя сформировались такие личностные черты, как эмпатия, отсутствие этноцентризма, что и дало возможность осуществить успешную межкультурную коммуникацию через снятие оппозиции «свое» и «чужое».
Для ранней постмодернистской философии реальность не представляет самостоятельной ценности, а предстает через призму субъективных апперцепции, вследствие чего центр тяжести в текстах смещается с события на его восприятие, как в произведениях Газдапова. Доказывается, что без учета характера жанрового мышления Газдапова не может сложиться адекватное представление о своеобразии его романов, которые, синтезируя в себе русскую и западную повествовательные традиции, выходят на новый уровень постмодернистского межкультурного диалога (полнкультурности). Философское мышление Газдапова, позиционированное в контексте предпостмодер-на, вырабатывает и оригинальные принципы поэтики: 1) повествование в русле потока сознания, 2) временной синкретизм, 3) множественная идентичность героя, 4) соединение рационального и иррационального и т. д.
6. В романах Г. Газдапова проявляется совершенно новый характер
хронотопа, когда художественное время образует сложную и многослойную структуру. Система координат повествования сориентирована не на реальное историческое время, а на «внутреннее восприятие», «внутренний хронотоп» героя-рассказчика, в котором прошлое переживается как настоящее, а картины будущего отчетливы и реалистичны. Таким образом, можно говорить о ризомности ретроспективы, настоящего и перспективы. Такое ощущение времени выражается с помощью приемов нелинейного письма - монтажного и коллажного.
Апробация работы
По теме диссертации были опубликованы 5 статей, суммарным объемом в 1,5 п.л. (см. список публикаций в конце Автореферата).
Материалы диссертации внедрены в учебный процесс МГУКИ, они были использованы при разработке учебных курсов «История зарубежной литературы», «История западной цивилизации и культуры», читаемых в Высшей школе культурологии МГУКИ.
По материалам диссертации соискателем был зачитан доклад на ежегодной аспирантской конференции Высшей школы культурологии «Современные проблемы исследований культуры» в 2008 г. (№ 12) на тему «Проблема «своего» и «чужого» в формировании культурной идентичности личности. Текст выступления был опубликован на сайте Высшей школы культурологии htt://yanko.lib.ru/Iii-scooI/index.htinl в марте 2008 г.
Диссертация прошла обсуждение и была рекомендована к защите на заседании кафедры культурологии и антропологии МГУКИ от 01 февраля 2008 г. (Протокол № 6).
Структура работы обусловлена поставленными целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.
«Своё» и «чужое» как маркеры культурной идентичности личности
В философской антропологии различение «своего» и «чужого» - это проблема положения человека в окружающем мире. Человек не просто приспосабливается к среде, как это свойственно всему живому, но сам создает свой собственный микрокосм. Он также способен не только «выйти» за пределы организованного им мира в открытый, «неупорядоченный» мир и определить свое отношение к нему, но и «войти» в другие культурные миры, в «чужую» духовную жизнь, а, следовательно, принципиально способен познать чужие миры и культуры. Это имеет огромное значение для создания и развитая собственной культуры, ибо «своя» культура строится в соединении двух возможностей - возможности отграничения себя от другой культуры (что и создает своеобычность, как бы ограниченность каждой культуры) и возможности открыть себя другой культуре — возможности отделения и возможности взаимодействия; создается соединения открытости и замкнутости. Мир «своего», «своя» культура обретают специфику, своеобразие только в процессе осознания чужой культуры и в общении с ней.
Границы между «своим» и «чужим» текучи, они изменяются как в пределах каждой эпохи, так и - тем более - в историческом процессе. Наверное, до конца средневековья фуіідаментальная противоположность своего и чужого имело формы устойчивого противопоставления - социального, культурного и более всего религиозного. Эллины и варвары как разные культурные общины, христиане и язычники как разные религиозные сообщества. Это не обязательно означало вражду. Вспомним, что даже в первобытном обществе, когда в чужом чуяли врага, или рассматривали как возможную добычу, этот чужой все же не всегда был врагом. Запрет на соединении в браке кровных родственников предполагал выбор жены из другого рода. Традиции гостеприимства, отразившиеся в обычаях и религиозных канонах, так же свидетельствуют об этом.
Но, конечно, миры «своего» и «чужого» отделены друг от друга, и религиозные различия делают это разделение особенно резким.
Новое время принесло принципиальные изменения в понимании соотношения «своих» и «чужих». Восприятие «другого» стало иным прежде всего на основании реального общения с этими «другими». В Европе это произошло в ходе великих географических открытий. Люди знакомились с сообщениями о путешествиях, и это существенно изменяло их картину мира и создавало предпосылки для самопознания, для нового понимания не только чужой, но и собственной культуры.
Не только великие географические открытия, но и важнейшие астрономические исследования, теоретические, философские прорывы (Декарт, Монтень и др.) трансформировали традиционные представления о мире и космосе как о чем-то замкнутом; создавалось представление о безграничном, о бесконечности. Идея единства мира имела огромное значение для постижения проблемы «другого» и «другой» культуры.
Интерпретация «своего» и «чужого» русскими эмигрантами «поколения полутора»
1920-1930-е годы впоследствии были описаны при помощи метафор «кризиса современности». Заданная инерция бурных, сокрушительных перемен проявляется в идеологическом отождествлении «молодого» и «нового», молодость представляется если не действующей силой, то, во всяком случае, площадкой для отыгрывания новых смыслов. Но, с другой стороны, молодость может восприниматься через символы «потерянности», «заброшенности», «утраты ориентации» в изменчивом мире, а «общество взрослых» - как неспособное удовлетворить предъявленные ему ожидания, поддержать «естественный» процесс передачи норм и ценностей. В этом смысле К. Аттиас-Донфю пишет об устойчивой иерархии возрастных стадий: «зрелость» занимает доминирующее положение, а «молодость», впрочем, как и «старость», «маргинальное» , на что следует обратить особое внимание исходя из проблематики нашего исследования.
Эмигрантская публицистика межвоенных лет не только постоянно оперирует такими понятиями, как «новизна», «одиночество», «гибель Европы», но и усиливает скрывающуюся за ними семантику катастрофы: «Пока мир пережил одну катастрофу, мы пережили две», - подчеркивает Зинаида Гиппиус в статье «Современность»58. Умножающееся количество катастроф в данном случае предполагает умножающееся количество образов нового, а, следовательно, «чужого» - советская Россия описывается молодыми литераторами как территория пугающей и непонятной новизны. О такой фобии новизны и связанном с ней преувеличенном внимании к чужому пишет один из авторов «Чисел»: «Мы боимся тамошних новых людей (даже в фотографии близких вглядываемся с недоверием) и часто принимаем за новое то, чего прежде не заметили» .
Ужас восприятия «нового» как «чужого», страх перед необратимыми изменениями, которым подвержены «близкие», «свои», поскольку они остались на захваченной территории, может отчасти компенсироваться при помощи моделей нелинейной истории - когда метафора молодой России подразумевает не поступательную смену времен, а возвращение к уже пройденному этапу, омоложение.
С проблематичностью и шаткостью представлений о «современности» и историческом времени связано то повышенное значение, которое приобретает собственно «эмигрантская» история, в нашем случае — история «эмигрантской литературы». Это история с четко обозначенным началом - 1917 год - именно от него ревностно отсчитывается количество проведенных в эмиграции лет, и постоянно ожидаемым концом.
Формирование поликультурной идентичности Г. Газданова
Газданов относится к такому типу писателей, у которых жизненный путь неразрывно, теснейшим образом связан с творчеством.
История жизни Газданова действительно пронизана разного рода совпадениями, связями, случайностями, которые иногда напрямую органично вплетались в литературную канву его книг, иногда косвенно подразумевались96. И тот факт, что в жизни Газданова сама реальность сливалась с вымыслом, иногда приближаясь к литературной натяжке, приводил к тому, что и проза его сочетала в себе документальность и вымысел в той мере, в какой еще нельзя откреститься от реализма, но уже необходимо добавить эпитет, -«фантастический», как в определении собственного стиля Достоевским, магический . Или медитативный - указывающий на многолетнюю странную игру Газданова; превращение реального факта в факт художественный. С позиций культурологического анализа невозможно говорить о формировании постмодернистских тенденций в творчестве, не рассмотрев прежде того, как мультикультуральность складывается как обыденный феномен в жизни данного писателя.
В культуре принято выделять среди текстов «фактологические», «документальные» и причисляемые к сфере «художественного вымысла». Но проза Газданова рождается там, где правда «факта» (терминология С. Неклюдова) сливалась с правдой «общего смысла». Можно сказать, что, рассматривал культуру как метатекст, мы будем интерпретировать творческий путь Газданова следующим образом: от текста, в котором жизненные факты художественно преломлялись, затем подвергались коренной трансформации, к тексту, в котором использование «документального кода» становилось литературным приемом, и следом - к тексту, утратившему ориентацию на документальность любого вида, в том числе и автобиографическую.
6 декабря (23 ноября по старому стилю) 1903 года в Петербурге в семье осетинских интеллигентов Ивана (Баппи) Газданова и Веры (Дики) Абацие-вой родился первый сын Гайто. Традиционно осетины, исповедовавшие православие, давали детям два имени; домашнее (осетинское) и официальное (при крещении). Младенца нарекли Георгием по имени самого почитаемого в Осетии святого.
В судьбе Газданова наличие с рождения двух имен приобретает символическое значение, словно предопределяя центральную тему его творчества -тему параллельного существования, в котором события внешней и внутренней жизни находят точки соприкосновения, сливаясь порой в единый поток. В связи с этим нам необходимо представить и личность Газданова как поликультурную трансформированную личность, а также выявить постмодернистские тенденции в его творчестве.
Почти все существенные факты и события газдановского детства читатель может самостоятельно восстановить из его художественных текстов. Исключение одно - осетинское происхождение. Между тем в творчестве Газданова осетинское происхождение сыграло куда большую роль, чем это кажется поначалу. История его семьи не только объясняет некоторые черты характера будущего писателя, но и предвосхищает кросскультурность газдановского мироощущения.
