Введение к работе
Актуальность исследования. Современная ситуация в мире, связанная с возникновением глобального социокультурного кризиса, характер «постперестроечных» изменений привели к кризису прогрессивистской концепции развития. Использование отечественными и зарубежными учеными-гуманитариями при анализе процессов, происходящих в современном мире, терминологии, заимствованной из медицины, биологии, психологии, физики и других наук, свидетельствует как об актуальности проблематики транзитивной культурологии, так и об отсутствии строгих философски-понятийных разработок в этой области.
Стереотипное восприятие культуры предполагает прежде всего ее позитивную значимость. Культура ассоциируется с высокими моральными нормами, лучшими достижениями в области искусства и науки, высшими религиозными принципами и т.д. Однако со времен З.Фрейда достаточно установившимся в современной гуманитаристике является мнение и о «темной» стороне культуры. Впрочем, уже у Шопенгауэра и Ф.Энгельса мы находим представление не только о созидательных, но и о разрушительных силах культуры, по крайней мере по отношению к окружающему внешнему миру и к духовному строю человека. Пессимистический взгляд на культуру мы находим и у Дж.Вико, и у О.Шпенглера, и у А.Тойнби, которые считали, что цикл развития общества и культуры заканчивается распадом и разрушением. Эта точка зрения характерна и для культурологии, и для философии, и для социологии ХХ века. Так, один из основоположников знаменитой чикагской социологической школы Р.Парк говорил о том, что современная урбанизация порождает «яды», которые разрушают культурные традиции, устойчивость общественного развития. Именно городская жизнь оказывается причиной возникновения новых социальных болезней и пороков, которые в конечном счете разрушают городское сообщество. А ведь именно глобальная урбанизация является одним из мегатрендов современного развития.
В России глубокие экономические, политические, социальные изменения последних десятилетий потребовали глубинного философско-культурологического осмысления, которое неизбежно связано с введением понятий и парадигм, описывающих новые процессы. Симптоматично, что среди этих понятий большое место занимают те, которые «снимают» проблему направленности развития. К ним относятся такие понятия, как «трансформационный процесс», «аномия», «точки бифуркации», «маргинальность», «транзитивное общество» и т.п. Это связано как с отказом от прогрессистской модели общественного развития, так и с действительным «многополюсным» существованием социума, выразившемся не только в появлении нескольких центров притяжения, но и в проблематичности реальной восходящей линии развития современного общества.
За огромным количеством данных статистического и социологического характера порой трудно уловить действительные тенденции, приводящие общество в новое состояние и дающие ответ на вопрос: какова же направленность изменения качественного состава населения, его культуры и ментальности?
Современное видение социокультурного развития и истории во многом зависит от парадигмы, того или иного методологического подхода, сформировавшегося ещё в предыдущую историческую эпоху. Не отдавая себе отчёта, люди используют те инструменты мышления, образы, понятия, термины, логические приёмы, которые сформировались давно и приобрели стереотипический характер. Восприятие исторического развития как непрерывно прогрессивного с отдельными элементами регресса характерно не только для модернизаторского сознания, воспринимающего историю через дихотомию традиционного и индустриального общества, но и для постмодернистского проекта принципиальной мультикультурной многополюсности существования современного общества.
На наш взгляд, в обществе в определённых условиях могут возникнуть и широко распространиться особые типы культуры и сознания, которые можно назвать «деградирующим», «кризисным» и – в предельном выражении – «катастрофическим». Всем эти типам культуры и сознания соответствует своя, специфическая система смыслов и ценностей культуры. Фиксация возникновения и существования данных культурных феноменов является одной из приоритетных задач нашего исследования.
В «затухающей» системе социокультурных отношений широкое распространение получает кризисное и деградирующее сознание, обладающее слабыми рефлексирующими функциями, лишённое страха и опасений перед будущим, «незамечающее», нефиксирующее конечный итог развития и носящее, в связи с этим, демобилизирующий, процессуальный характер. Нахождение культурологическими и философскими методами сферы распространения феномена разрушения культуры не только в «низших» слоях общества, но и среди акторов, призванных быть активными субъектами социальных преобразований, позволяет различить процессы стабилизации социума и его «псевдостабилизации». Культура «пофигизма», возникающая на руинах похороненных надежд в период всеобщей психологической усталости, калейдоскопизации новых идеалов и ориентиров, представляет серьёзную угрозу для дальнейшего развития российского общества, так как содержит потенциальные возможности будущих катастроф и потрясений. В связи с этим и возникает актуальнейшая проблема нахождения путей «пресечения» кризисно-деградационных процессов, теоретически обоснованных формулировок гипотез возможных путей общественного развития и футурологических прогнозов. При этом защитные практики должны конструироваться философией культуры и культурологией в союзе с другими науками.
В этой ситуации особое значение имеет анализ смыслового «каркаса» культуры. Какова кризисная динамика смысловой сферы культуры? Как происходит деградация и архаизация культурных смыслов? Каким образом осуществляется «нормализация» системы смыслов в кризисном обществе? Решение этих проблем требует самого внимательного и серьезного отношения к изучению вопросов: «Что есть смысл?», «В чем состоит специфика философско-культурологического взгляда на кризисную динамику смысловой сферы культуры?».
Итак, наша задача заключается не просто в том, чтобы зафиксировать отрицательные сдвиги в современном обществе, но и осмыслить их внутренний культурный механизм, описать особый тип смысловой организации, характерный для процессов «регрессизации».
В данной работе для нас важно эксплицировать сущность смысловой кризисной динамики как целостного явления. Понижение уровня сложности, развитости, системно-иерархической структурированности какой-либо социокультурной системы или отдельных её элементов представлено как опосредованное проявление примитивизации, энтропии самих культурных форм. Конечно, социальный кризис и деградация имеют вполне определённый ценностно-смысловой вектор развития и не замыкается в кругу собственно культурных фактов и процессов, ибо социальная и культурная системы хоть и относительно, но взаимосвязаны, и процесс их взаимного обособления (дифференциации) и сближения (интеграции) является фактом «социокультурного гомоморфизма» (О.И.Генисарецкий).
Степень научной разработанности проблемы. Понятия «смысл» и «кризис» в современной гуманитаристике весьма многозначны и их интерпретация зависит и от цеховой принадлежности ученого, и от его методологических установок, и от его принадлежности к той или иной научной школе и исследовательской традиции.
Само сопряжение этих понятий для характеристики современного общества стало парадигмальным для ведущих представителей философско-культурологической мысли ХХ века, ведь именно в забвении ценностей и смыслов классической европейской культуры видели Э.Гуссерль, А.Вебер, А.Швейцер, Р.Гвардини и др. причину широкомасштабного кризиса, поразившего современную западную цивилизацию.
Еще Гегель видел «завершение» европейского мира. Недаром, характеризуя свою философию, он говорил, что «Сова Минервы начинает свой полет в сумерки» (правда, эту мысль он связывал не с гибелью, а с завершением развития).
Осознание всеобщности кризиса и упадка культуры достигло своего пика уже у С.Кьеркегора и Ф.Ницше, а затем у О.Шпенглера и Х.Ортеги-и-Гассета. Правда, ощущение разрушения и гибели в более оптимистических концепциях (например, П.Сорокина) «снималось» предвидением возникновения качественно нового социума (в настоящее время эту роль выполняют различные гуманистически-ориентированные футуристические проекты «информационного общества»). Отметим, однако, что основное внимание философы и культурологи уделяли изучению, скорее, результатов, а не самого процесса кризисного развития культуры. Даже в своих капитальных трудах, посвященных социокультурной динамике, П.Сорокин конспективным образом рассмотрел механизмы деструкции и разрушения культурных смыслов.
В современной гуманитаристике тема кризисной динамики смыслов культуры до последнего времени широко не обсуждалась, хотя подходы к ней обозначились самым непосредственным образом. Мы имеем в виду изучение проблемы нисходящей социокультурной мобильности (П.Сорокин); десоциализации, ресоциализации (Э.Гидденс); исследования «дна общества», «культуры бедности» (Льюис), упадка этических смыслов европейской культуры (А.Швейцер) и др.
В определённом плане проблема разрушения индивидуальной смысловой сферы нашла своё выражение в работах Г.Лебона в той мере, в какой кризис и деградацию можно рассматривать на примере индивида, заброшенного в «массовое общество».
Социокультурные процессы, связанные с упадком, разрушением личности, изучаются с различных методологических позиций специалистами разных областей знания. Можно выделить статистический, историко-описательный, медицинский, психологический, социологический, политологический, юридический, философский и другие подходы
Показателем важнейших сдвигов, происходящих в методологии и направленности исследований в российской гуманитаристике, является активная выработка категориально-понятийного аппарата, необходимого для описания опасностей, отрицательных состояний, кризисов, угроз и катастроф. В качестве примера можно привести интересные работы А.С.Ахиезера, Г.В.Драча, Н.И.Лапина, С.Я.Матвеевой, Е.Я.Режабека, А.Я.Флиера, В.Э.Шляпентоха, О.М.Штомпеля и других авторов, в которых на высоком теоретическом уровне осмысливаются проблемы дезорганизации и деструкции социокультурной жизни общества.
В этом контексте вполне понятен интерес культурологов и философов культуры к категории смысла, достаточно вспомнить, что М.М.Бахтин исходил из того, что «онтологически культура есть не что иное, как внесение в мир смысла». Одну культуру от другой отличает различие содержания и различие в способах полагания смысла, пронизывающего любое из образований культуры. С этой точки зрения смысл предстает как универсальная самоорганизационная форма культуры. При этом исследователи часто забывают, что этой «универсальной самоорганизационной формой культуры» овладевает любой представитель человеческого рода, причем без всякого обучения в классах логики, психологии, философии и т.д.
Лингвисты, в отличие от логиков, для обозначения "области идеального в знаках", или "предметного содержания, освобождённого от своей вещественности и обретшего новую форму бытия - идеальную", используют не термин "смысл", а термин "значение".
Но для конституирования смысла средств языка и речи явно недостаточно. Изначальные условия «прорыва» к смыслу коренятся не в речи, а в особом, онтологическом статусе человеческого тела в мире. Сам пространственно-временной и перцептивный опыт человеческой телесности, "схема тела" определяет нацеленность на значения и смыслы окружающего мира. Тем самым уже М.Мерло-Понти фиксирует принципиальную зависимость смысла от внерефлексивных предпосылок, опосредующих возможности тематической и операциональной оформленности смысла.
М.Мерло-Понти определяет значения вещей как то, что даётся через рефлексию, а смысл (целостная структура вещи) открывается в горизонте мира жизни субъекта, его переживания и понимания мира. Так рождается новый взгляд на язык: язык есть уже не просто оружие мысли или внешняя форма смысла, он есть способ самораскрытия смысла в мире жизни, в опыте и переживании мира.
Такое понимание языка перекликается с идеей, сформулированной в поздней философии М.Хайдеггера: язык (благодаря своему бытийному статусу) предстаёт не просто как семантическое средство, орудие коммуникации, а как изначальный способ встречи человека с бытием.
Сложность проблемы определения смысла и смысловой сферы культуры видна на примере изысканий в лингвокультурологии. Лингвокультурологи отходят от отождествления смысла и значения и определяют смысл в качестве сложного образования. Так, В.Н.Телия ввел понятие культурной коннотации, которое означает интерпретацию денотативного или образно мотивированного аспектов значения в категориях культуры.
Лингвист В.В.Воробьев свое понимание смысла определяет при помощи термина «лингвокультурема». В его представлении это диалектическое единство лингвистического и внелингвистического, т.е. предметного или понятийного содержания. Согласно его определению, лингвокультурема является совокупностью формы языкового знака, его содержания и культурного смысла, соответствующих этому знаку, причем главное значение придается глубинному смыслу, потенциально присутствующему в значении как элемент его содержания. Собственно, в данном определении фиксируется достаточно известная еще со времен В.Гумбольдта идея, что язык содержит некую культурную информацию. Правда, в большинстве последующих работ специалистов в области лингвокультурологии мало что говорится о внутренних механизмах, о динамике смыслового развития содержания.
Известный лингвист А.Вежбицкая считает, что для процесса осмысления нужно нечто большее, чем концепты, поскольку мы оперируем в процессе мышления комбинациями этих концептов. А.Вежбицкая в связи с этим пишет о лексических универсалиях.
Следует отметить, что между отчетливо рефлексируемыми смыслами, идеалами, ценностями национальной культуры и индивидуальными и жизненными практиками людей существует особая зона, которая во многом и определяет сущность культурного. Чистые формы бытия культуры и жизненный, неупорядоченный мир бытия человека связаны определенными образованиями, обладающими весьма специфическими свойствами (см., например, работы Лурье С.В. по этнокультуре).
По Э. Гуссерлю, это пространство неотчетливых, неясных понятий. Причем они неясны не потому, что их не прояснили, а оттого, что это территория принципиально неустойчивых образований. Для того, чтобы индивид «втянулся» в смысловое пространство культуры, необходим особый механизм, продуцирующий нерациональные по своей сути процессы. Отсюда культурный смысл предстает весьма «странным» феноменом, ибо он далеко не всегда поддается обычным рациональным объяснениям.
С этой точки зрения весьма важны психологические концепции смысла (см. работы видных представителей психоанализа З.Фрейда, А.Адлера, К.Г.Юнга и работы отечественных психологов И.А. Васильева, а, Л.С. Выготского, Б.В. Зейгарник, В.А. Иванникова, а, С.Л. Рубинштейна и др.). Психологические особенности личности, предрасполагающие к тому или иному типу «разрушительного» поведения, достаточно широко представлены в литературе (Блум Ф., Лейзерсон А., Дмитриева Н.В. и др.). Сам уровень рассмотрения обусловлен выбором одной из многих теорий личности. Наиболее продуктивным в этом плане представляется аналитическая концепция К.Г.Юнга, в которой, в частности, показано нарушение функциональной связи между сознанием, индивидуальным подсознанием и коллективным бессознательным на основе утраты символизма.
Смысл «до конца» не рационализируем. Поэтому весьма важным для нашего исследования является понятие «смыслообраз». Под смыслообразом обычно понимают специфический способ обобщения, где общее представлено не просто эмпирическим или теоретическим образом, а существует в качестве осмысленного символа. Суть смыслообраза – в его конструктивном и творческом характере. Именно в нем субъект познает суть бытия, если можно так выразиться, теоретически не осознавая ее. Для религиозно настроенных мыслителей под смыслообразом понимается мышление, в котором катафатически осуществляется богопознание на основе апофатического. Философское представление о смыслообразном мышлении связано с идеей неразрывности интуитивного и логического, континуальности творческого познавательного процесса. Отсюда само представление о смысловом образе разрабатывалось специалистами самого широкого профиля: и психологами, и философами, и логиками, и культурологами и т.д. Авторы, писавшие на эту тему, исходили из необходимости преодоления логоцентристского взгляда на мир (Я.Э.Голосовкер, Ф.Х.Кессиди и др.). Отсюда весьма важным является вопрос о происхождении «смыслообразного» видения мира.
Ритм является одной из древнейших основ мыслеообразов, позволяющих уловить нечто постоянное, закономерное в хаосе наглядных впечатлений и ощущений. Известный российский философ Г.Гачев вполне аргументированно показал (вслед за такими исследователями, как А.Ф.Лосев, А.М.Веселовский и другими): самые древние синкретические действия демонстрируют, что слово, понятийная форма мышления играет «ничтожную» роль в жизнедеятельности первобытного общества и имеет не столько «смысловой характер», сколько является ритмическим сигналом, осуществляемым с помощью звука или выкрика.
Целостную диалектику объективного и субъективного смыслов, способную привести к разрушению смысловой сферы культуры, выявил в своих феноменологических штудиях А.Шюц. По мнению Альфреда Шюца, еще Макс Вебер поставил важнейший для гуманитарной теории вопрос, только решая который можно проникнуть в фундаментальные глубины проблематики человека, общества и отношения человека к миру. Речь идет о центральном для Вебера понятии субъективного смысла. Без определения сущности субъективного и объективного смысла нет ни философии, ни философии культуры. Само особое отношение социальных и гуманитарных наук к своему предмету связано с изучением прежде всего этих феноменов.
А.Шюц исходит из двойственности определения смысла. Люди живут в своих собственных переживаниях, в своем жизненном мире, рефлексируют относительно этих переживаний, эксплицируя свой опыт в различных предикациях и суждениях. То есть речь идет об интерпретации переживаний мира, которые подводятся под определенные интерпретативные схемы. В результате сам мир в жизненных впечатлениях и переживаниях людей обладает для них смыслом. Он обладает смыслом не только для меня, но и для других. При таком социальном подходе к смыслу последний означает не что иное, как общее отношение разумного существа к некоторому объекту. Субъекты, переживая происходящее в их жизненных мирах, включают эти процессы в допредикативный опыт, эксплицируют его, интерпретируют свои переживания.
Парадоксальная логика смысла глубоко рассмотрена в работах французского философа-модерниста Жиля Делеза. Смысл в его концепции, в отличие от платоновско-гегелевской традиции, связывается с нонсенсом, парадоксом, абсурдом, которые в обязательном порядке присутствуют и в логике, и в собственно творческой деятельности.
Итак, смысловую сферу культуры следует представить в качестве сложного, многомерного объекта, где смыслообразы, рефлексируемые смыслы, смысловые константы и смысловые концепты находятся в состоянии непрерывного движения, изменения, переакцентации, включающие в себя и моменты «возврата», регресса, деградации и кризисности.
Объект исследования: смысловая сфера культуры.
Предмет исследования: кризисно-деградационная динамика смысловой сферы культуры
Цель и задачи исследования. Основная цель диссертации заключается в определении сущности кризисного развития культурных смыслов в различных ее процессуальных модальностях.
Данная цель реализуется в решении следующих задач:
выявить адекватную методологию и принципы исследования проблемы;
исследовать соотношение и междисциплинарный статус понятий, фиксирующих различные модальности кризисного развития культуры и ее смыслов;
показать противоречивость развития смыслов культуры и возможность их хаотизации;
определить понятие «смысловая сфера культуры» (смыслосфера) и зафиксировать ее функции;
изучить культурный смысл в качестве «культурной формы» и показать ее кризисную динамику;
вычленить суть «смыслообразов» как элементов смыслосферы;
выявить специфику действия, социокультурные и социопсихологические механизмы деструкции смыслосферы культуры;
проанализировать кризисную динамику разрушения субъективных и объективных смыслов культуры;
изучить процесс архаизации культуры в контексте основной проблематики исследования;
выявить пути стабилизации обновления смыслосферы культуры.
Теоретико-методологические основы исследования. Российские культурологи и обществоведы на протяжении последних десяти лет активно занимались сбором и описанием данных, показывающих кризисную динамику происходящих в нашей стране процессов.
В своей работе мы ориентируемся на идеи П.Сорокина, М.Вебера, Р.Мертона, Р.Элиаса, нацеливающих процесс аналитического исследования на целостность, «социальную совокупность», соединённую воедино миром культуры и не существующую вне человека, его жизненных смыслов. В диссертации использован также ряд важнейших теоретических концептов, сформировавшихся в отечественной и зарубежной философии и теории культуры: «субъективный и объективный смысл» (А.Шюц), «смыслообраз» (Я.Э. Голосовкер), «смыслопередача» (А.К.Белоусова), «архаический капиталист» (М.Вебер), «аномия» (Р.Мертон и Т.Парсонс), «варваризация» (Й.Хейзинга), «субкультура бедности» (О.Льюис), «андекласс» (Е.С.Балабанова), «катастрофическое сознание» (В.Ядов и др.), «дезадаптация» (М.А.Шабанова), «деструктивное воспроизводство» (С.Я.Матвеева), «дезорганизация» (А.С.Ахиезер), «социально-культурная энтропия» (А.Я.Флиер) и др.
В наших исследованиях мы опираемся на концепцию деструктивного воспроизводства, разработанную в российской философии и социологии. Деструктивное воспроизводство представляет собой «недостаточную способность субъекта» преодолевать внутренние и внешние социокультурные и психологические противоречия, что связано с утратой, разрушением ценностей культуры и неспособностью находить пути выхода из кризисной ситуации. В данной концепции акцент делается на субъективной стороне деструкционных процессов.
Кризис нами понимается с позиций диалектической традиции, заложенной ещё Гегелем. Кризис – это естественный и неотъемлемый атрибут социокультурного развития. Он содержит в себе не только процессы разрушения и деструкции, но и «зёрна» возникновения качественно нового, прогрессивного, представляет собой в сущности своей скачок от одного качественного состояния к другому.
В данной работе речь пойдёт об основных феноменах, связанных с кризисным преобразованием, изменением культуры социума и личности от сложного к простому, от развитой формы к примитивной и менее развитой. Критерием измерения качества этих состояний должно выступать, во-первых, предыдущее состояние рассматриваемого объекта (с помощью операции сравнения), во-вторых, соответствие провозглашаемым идеалам, ценностям и нормам (на основе аксиологического подхода).
Научная новизна диссертации выражается в следующих положениях:
- показано, что динамика смысловой сферы культуры адекватным образом может быть представлена в ходе междисциплинарного синтеза, где теория культуры выполняет генерализирующую роль в определении культурных смыслов, оформляющих жизненный мир человека;
- зафиксировано понятие смысловой сферы культуры (смыслосферы) как системы смыслов, смыслообразов, смысловых констант, определяющих восприятие, осознание и интерпретацию существующих в обществе культурных ценностей, идеалов, концептов и т.д.;
- исходя из определения культурного смысла как универсальной самоорганизующейся формы культуры, структурирующей аксиологическое содержание культурных артефактов, выявлена сущностная, противоречивая основа кризисного развития смыслосферы;
- проанализированы основные, связанные друг с другом модусы кризисной динамики смыслосферы культуры: деградация, кризисная деструкция, катастрофизим и архаизация;
- описана смыслосфера «смутного времени», связанная с кардинальной хаотизацией социокультурной жизни, одновременным сущенствованием разновекторых процессов;
- изучен процесс «архаического перекодирования» смыслосферы культуры в условиях «культурного вакуума»;
- доказано, что кризисная динамика смыслосферы культуры включает в себя деструктивную примитивизацию системы смыслообразов;
- доказано, что на объективном и субъективном (в трактовке А.Шюца) уровнях культурные смыслы, организующие и упорядочивающие деятельность субъекта в различных анклавах его жизненного мира, могут антиномичным образом противоречить друг другу, что и приводит к кризисным последствиям;
- выявлено, что социокультурные и социопсихологические механизмы деструкции смыслосферы («социальное беспокойство», «страх», «стресс», «дезадаптация», «маргинализация» и т.д.) функционируют как латентным, так и катастрофическим образом;
- определено, что в кризисные эпохи тезаурус неактуализированных смыслов переструктурируется, переинтерпретируется, вводится в «живой» культурный оборот, что может послужить как обновлению, так и примитивизации культуры.
Тезисы, выносимые на защиту:
-
Человек входит в мир культуры и «конструирует» индивидуальную культурную картину мира, исходя из собственного потока жизненных впечатлений, где рационально-логическое отношение к действительности играет далеко не первую роль. Смысл как организующая форма иерархии ценностей и предпочтений субъекта никогда не существует у него в чистом, отрефлексированном виде – но, прежде всего, в виде эмоционального образа, своего рода идеального прототипического способа деятельности, представленного в предметном виде, в том числе, в качестве символов. Жизненные цели человека «спрятаны» в глубине нерефлексируемых образов, эмоциональных желаний, эстетических предпочтений.
2.В культурологии и философии культуры следует особо выделить понятие «смыслообраз», фиксирующее когнитивную представленность, бытийность смысла в реальном жизненном мире, обыденном сознании индивида, чьи представления об иерархии ценностей и идеалов может разительным образом отличаться от его интеллектуальных высказываний и умозаключений. Образы смыслов и направляют, и координируют жизнедеятельность как человеческого сообщества в целом, так и отдельных его представителей. Их монотонное единообразие и «одинаковость» - признак моностилистической, тоталитарной культуры, однако их принципиальная некогерентность, разновекторная направленность и антагонистичность – признак кризисного социума.
3. Смысловая сфера культуры представляет собой систему, определяющую восприятие, понимание и истолкование ценностей, идеалов, значений и концептов, которые организуют и направляют человеческую деятельность. Смысловая сфера культуры является самовоспроизводящейся системой, которая дает возможность как обновления, так и репродуктивного воспроизводства культуры и наследования социальной памяти.
Специфика того или иного исторического этапа развития культуры зависит не только от ценностно-содержательной картины мира, но и от структурно-иерархического «выстраивания» идеалов, мотивов, ориентаций индивида, организующих его поведение в социокультурном пространстве, от той «пирамиды» ценностей, которая существует в обществе и трансформируется в различных его сферах. Смысл в качестве содержательной формы является воплощением «механизма» динамики и статики культуры, ибо фиксирует, охватывает собой все уровни человеческой индивидуальности (от эмоционального переживания до высокой рефлексии и способности к осознанному поступку) и определяет в неявной форме характер взаимодействия людей и с этой точки зрения есть черта (или совокупность черт) любого культурного объекта.
4. Исходя из того, что смысл во всех его проявлениях есть универсальная самоорганизационная форма культуры, то основной внутренней причиной его деградации, упрощения, дезорганизации и т.д. является нарастание противоречия между формой и содержанием культуры.
Разрушение ценностной иерархии культуры является «ключом» к пониманию ее кризисной смысловой динамики. Смысл как форма в качестве устойчивого мотивационного и идентификационного комплекса позволяет людям входить в единое коммуникативное пространство, понимать друг друга и получать ожидаемую реакцию со стороны социума. Именно в смысле как культурной форме фиксируются диспозиция «высших» и «низших» ценностей, расшифровка которой позволяет понять скрытые от постороннего взгляда неявные и латентные закономерности человеческих интеракций.
Следует иметь в виду, что динамика социального содержания жизненных процессов имеет важнейшее значение для выявления разрушения одних смыслов и возникновения новых смыслов культуры.
5. Кризисная динамика смысловой сферы культуры связана с другой важной чертой смысла как культурной формы, заключающейся в том, что он очерчивает границы существования и развития культуры. Вне них – «культурный вакуум», отсутствие смысла, бессмылица, но не абсурд, который вполне может быть вписан в культуру (например, у Тертуллиана). Нормативная сфера культуры фиксирует определенные границы поведения, деятельности, выход за которые ввергает индивида в бессмыслицу. Культура изначально возникает как граница, запрет (табу), ее «расшатывание» начинается с устранения разграничения между одобряемым и неодобряемым обществом поведением (и действиями) индивида. Именно то, что признано в социуме как запрет, идентифицирует принадлежность к той или иной социокультурной группе через их представление о нежелательном и не-должном. Культурные ограничения стандартизируют поведение индивида, не дают ему возможности покинуть «поле культуры», минимизируя роль случайностей, субъективных мотивов.
Кризисная динамика смысла ведет, прежде всего, к разрушению основы для взаимопонимания людей, каковое возможно только через поиск единых мотивов и целей в коммуникативном акте, очерченных смысловым полем культуры.
6. Открытые и явные признаки кризиса и разрушения смысловой сферы культуры «подготавливаются» в ходе длительного, «незаметного для глаз», латентного процесса деградации.
К специфическим чертам кризисной динамики смысловой сферы культуры относится ее длительный и стохастический характер. Изменения в смысловой сфере носят стохастический, прерывно-непрерывный характер, поэтому их обнаружение возможно только в определенные исторические периоды или во время «знаковых» событий.
7. Общество, в котором существуют социальные механизмы продуцирования противостоящих друг другу культурных смыслов, различных вариантов иерархического упорядочивания ценностей, идеалов, символических ориентаций и предпочтений, находится в состоянии острого кризиса. В зависимости от того, что признается высшей ценностью в данной структуре, происходит ли отказ от универсальных, в определенной степени трансцендентальных культурных ориентиров, вся остальная система культурных концептов претерпевает существенные изменения.
Деградация, архаизация, кризис смыслов являются модусами, формами социокультурной динамики, но, существуя как процессы, не являются элементами структуры смысловой сферы культуры.
Деструкция смыслов культуры и их возрождение связаны, прежде всего, с индивидуальной духовной практикой, ибо социальный порядок и социальные институты, «ответственные» за сохранение и действенность ядра культуры, в условиях социетального кризиса оказываются разрушенными. Перед человеком вновь и вновь ставится проблема выбора и свобода его, как считал Э.Фромм, неотделима от индивидуальной ответственности. В разных исторических условиях субъектами «внесения» в мир новых культурных смыслов или их активного разрушения и деградации становятся представители разных социокультурных групп, разных социопсихологических типов.
8.Понятия «кризис», «катастрофа» и «деградация» в значительной степени связаны друг с другом, тождественны, но и различаются, отличны друг от друга. С субъективной точки зрения катастрофа, как правило, воспринимается как нечто внешнее, внезапным и разрушительным образом влияющее на человека, его образ жизни. Деградация представляет собой процесс, связанный прежде всего с количественными изменениями, в ходе которого происходит деструкция в социальной, смысловой, ценностной сферах, образе жизни, экономической ситуации и т.д. Деградационные процессы, как правило, не рефлексируются, менее заметны для участников этих процессов, хотя потенциально они содержат в себе возможности катастрофических сдвигов. Катастрофа может поражать целые социальные институты (например, гибель государства в эпоху революции). Однако подобные катастрофические явления «подготовлены» длительными деградационными и кризисными процессами, происходящими в социальной, культурной, экономической жизни.
Смыслосфера кризисного социума, «смутного времени» характеризуется одновременным существованием различных модусов кризисной динамики культурных смыслов.
9. Кризисный процесс смысловой сферы культуры представляет собой понижение уровня сложности, развитости, системно-иерархической структурированности, полифункциональности исторически определенной смысловой системы в целом или отдельных её элементов. Это может привести к «смысловому вакууму», что означает не отсутствие культурных ценностей (общество вне культуры – нонсенс), а потерю членами данного сообщества смысла как достигнутой в данном обществе высшей формы организации культурных взаимодействий, общего поля культурного понимания, разрушение иерархии ценностей, потерю базовых идеалов. В результате возрождаются старые, давно пройденные в ходе исторического развития архаические смыслы культуры, т.е. примитивные, доцивилизационные формы, структурирующие иерархию ценностей и в результате этого изменяющие их значимость и содержание. Речь, таким образом, не идет о возрождении архаики в чистом виде, а об архаическом перекодировании существующих ориентаций и ценностей.
10. Объективные смысловые элементы соединяются в единое целое, выполняя особую функцию при интерпретации смысла человеческой деятельности, ибо они существуют «заранее» в качестве интерпретативных схем. Не следует думать, что индивидуальные смыслы обладают внутренней согласованностью, системностью и каузальной взаимоувязкой. Индивид по разным смысловым схемам может оценивать факты из различных сфер своей жизни, в результате чего могут возникать выводы и утверждения, не совместимые друг с другом. Культурные смыслы, которые организуют и упорядочивают жизнедеятельность субъекта в различных сферах его социальности, могут строиться на достаточно разных основаниях. Эти индивидуальные смыслы «вовлекают» в свою сферу содержание, расположенное на различных «этажах» жизненного мира человека, и люди часто не осознают те модификации, которые возникают при переходе с одного уровня на другой. Логика субъективного смысла весьма далека от однозначной аристотелевской и, скорее, подчиняется законам вероятностной логики или логики дополнительности.
11. Существует и пространство неактуализированных смыслов, находящихся в «запасниках» культуры. Этот невостребованный на данный исторический момент тезаурус культурных смыслов с течением времени не только накапливается, но и в кризисные эпохи интенсивно переструктурируется, переинтерпретируется и вводится в живой культурный оборот. Можно говорить о смысловых пространствах мифологии, религии, искусства, науки и т.п., в рамках которых действуют различные «наборы» смыслообразов, смысловых культурем, рефлексивных смыслов и т.д. Особое значение имеет художественная культура, где создаются особые культурные образования, так называемые имагиомы.
Нечёткость, зыбкость и неотрефлексированность действующей в данном сообществе системы смыслов и смыслообразов позволяет каждому переинтерпретировать и обновлять ее (конечно, в определенных пределах и границах) в соответствии с личностными установками и индивидуальными особенностями, что является мощным источником обновления смысловой сферы культуры.
Научно-практическая значимость исследования.
Результаты диссертационной работы дают возможность развивать теоретические представления в области теории и истории культуры, социальной философии, истории, которые коррелируются с проблемами социокультурной динамики, рассмотренными под углом зрения кризиса смысловой сферы культуры. Полученные результаты можно использовать в преподавании общих и специальных курсов по культурологии, социологии культуры и философии. Они имеют значение для управленцев различного уровня, работников сферы образования и культуры, политиков.
Апробация работы.
Основные положения диссертационного исследования отражены в 28-ми публикациях (в том числе 2-х монографиях) общим объемом 32,4 п.л. и выносились на обсуждение на 12 конференциях различного (в том числе международного) уровня. Ряд положений диссертации были реализованы при чтении курсов гуманитарного цикла в Кубанском государственном аграрном университете.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих десять параграфов, заключения и списка литературы.
