Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Рефлексия абсурда: философско-культурологический аспект 13
1.1. Интерпретация феномена абсурда в истории гуманитарной мысли 13
1.2. Антиномическая сущность абсурда 35
1.3. Междискурсивный характер поэтики абсурда 52
Глава 2. Репрезентация идеи абсурда в художественно-литературном сознании 78
2.1. Специфика становления поэтики абсурда в отечественной литературе XX столетия 78
2.2. Абсурдизация как прием поэтики В. Пелевина 103
2.3. Трансформация традиции абсурда в драматургии Д. Липскерова 121
Заключение 143
Библиографический список 147
- Интерпретация феномена абсурда в истории гуманитарной мысли
- Антиномическая сущность абсурда
- Специфика становления поэтики абсурда в отечественной литературе XX столетия
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Особенностью развития культуры рубежа XX-XXI вв. является смещение ее интереса в область онтологической проблематики, проясняющей основу человеческой жизни. Опыт развития предшествующей культуры наглядно показал, что «абсурд - симптом разрыва с бытием. Абсурд - плата за ослепление доказательной мощью понятия. Абсурд - покинутость в отчаянии, тщетность любых усилий что-либо изменить» [224, с. 141]. Изменяясь и трансформируясь в сознании различных эпох, абсурд является универсальным феноменом, который относится к экзистенциальной области человеческой культуры.
В ситуации современного кризиса культуры человек ощущает себя «посторонним» (А. Камю) в мире равнодушных к нему вещей и людей. Абсурдное сознание является толчком к возникновению экзистенциального мышления, отказывающегося от различения субъекта и объекта, мышления, в котором человек выступает как экзистенция, как телесно-эмоционально-духовная цельность, так как экзистенция находится в неразрывном единстве с бытием. Абсурдное сознание является особым состоянием «ясности», которое предшествует, если следовать М. Хайдеггеру, «экзистированию», «забеганию вперед», а с точки зрения К. Ясперса — «пограничной ситуации» между жизнью и смертью. Тем самым абсурд как адепт «конца света», вселенского хаоса, «ничто» вплотную связан с кризисом культуры и проблемой его интерпретации. Как индикатор наметившегося кризиса сложившейся системы, «симптом нарушения равновесия в жизни сознания» [224, с. 140], абсурд маркирует завершенность этой системы.
Сложность изучения абсурда заключается в попытке описания рациональным языком феномена, выходящего за его границы. «Абсурдизм вряд ли можно понять в его собственных терминах, потому что понимание - это о-смысл-енне, а осмысление - прямая противоположность абсурда. Если мы хотим понять абсурдизм, то мы должны взглянуть на него извне, избрав такую точку зрения, от которой происходит слово "понимание"» [217]. В этой
ситуации экзистенциальная проблематика может вести к определенным изменениям в самом бытии человека, вызывая необходимость осмысления его предельных оснований. Абсурд возникает не только как разрыв между миром и человеком, между действительностью и искусством, но и как поиск единства в них. Поэтому, понимание его сущности невозможно без обращения к философскому, историческому, художественному опыту.
Данный феномен рассматривается как форма критики европейским человеком самого себя, попытка понять глубинные слои своего мышления, встречающегося с радикально иным по отношению к себе. Таким образом, ответы на экзистенциальные вопросы: в чем смысл жизни? Что есть счастье? и др., лишаясь критерия универсальности, все теснее сопрягаются с временем и местом и конкретным автором. Данный ракурс рассмотрения позволяет зафиксировать нерасторжимое единство проблемы абсурда и человека, и продемонстрировать то, как происходит становление понимания абсурда в культуре и функционирование правил этого понимания на уровне человека, существующего в единстве с другими людьми и культурами, которые воспринимаются как иные. Так или иначе, проблематика абсурдности мира, человека, мышления выводит нас не только на уровень самоидентификации человека, но и шире - в круг функционирования ценностей культуры.
Бытие абсурда в различных сферах человеческой жизни выявляет существующее научное противоречие. «В европейской культуре XX века абсурд стал как бы аргументом в пользу коренного единства мира. Это, во-первых, а во-вторых, он стал демонстрацией внутренней хаотичности, неупорядоченности этого единства» [28, с. 70]. С одной стороны, накоплен огромный материал в трактовке языковых, литературоведческих, логических, философских проблем абсурда. С другой стороны, категория «абсурд» сохраняет свою неопределимость, закрытость и относится к неустойчивым терминам, при этом, как отмечает И. Бражников, «абсурд в том или ином виде - как элемент поэтики или даже как мироощущение - пронизывает собой все искусство» [31, с. 205]. Необходим синтез конкретного материала и абстрактно-
теоретических разработок, принципов для осуществления культурологического анализа абсурда, отличающегося междискурсивным характером. Так, сопряжение отечественной литературы (прежде всего прозы и драматургии) рубежа XX-XXI вв. с теорией абсурда, позволит прояснить содержание современной культуры, глубже осмыслить актуальные проблемы искусства: поэтику, дискурс, приемы абсурдизации и др.
Настоящее исследование направлено на изучение абсурда в современной отечественной литературе, обширность текстового массива которой постоянно пополняется. Актуальность данного исследования заключается в том, что в нем рассматриваются не только многие понятия («антиномии», «хаоса», «дискурса», «остранения», «гротеска», «иронии» и др.), но и процессы их осмысления. В полной мере оценить состояние абсурда невозможно без изменения смыслов, характеризующих как процессы в культуре, так и специфику художественного дискурса в литературе. В своей работе мы определяем «белые пятна» в изучении теории и практики абсурда и отвечаем на ряд важнейших вопросов, которые возникли вокруг этого феномена.
Итак, актуальность исследования проявляется в следующих аспектах. Во-первых, терминологическая неопределенность феномена абсурда способствует «размыванию» его содержательных границ. Проблема многообразия трактовок и неоднозначности категории абсурда — это тема самостоятельного исследования, хотя не вызывает сомнений тот факт, что в большинстве работ под абсурдом понимается отсутствие в произведении причинно-следственных связей, логики, связанное с идеей смыслоутраты философов-экзистенциалистов. В данной теоретической ситуации необходимо определить объем и смысловое наполнение категории абсурда.
Во-вторых, абсурд в искусстве и философии на протяжении своего становления вызывал к себе повышенный интерес, что обусловлено, в первую очередь, вопросами, которые были и всегда останутся актуальными для человечества и всех сфер его бытия: жизнь, смерть, смысл, счастье. Тема абсурда прошла через многие века, поскольку ее составляющие, элементы абсурдист-
ского мировидения и миропонимания обнаруживаются не только в античной драматургии (пьесы Аристофана, Плавта), комедии дель'арте, но и в творчестве обэриутов, английской классицистической комедии, не говоря уже о М. Зощенко, М. Булгакове и современной российской прозе (от Вен. Ерофеева до В. Сорокина и В.Пелевина и др.).
Задаваясь вопросом, насколько правомерно делать выводы о характере художественного сознания России на материале прежде всего литературного творчества, сошлемся на авторитетное мнение авторов коллективного исследования «Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания», утверждающих, что художественное сознание, отражающее историческое содержание конкретной эпохи, ее идеологические потребности, отношения действительности и литературы, «определяет совокупность принципов литературного творчества в их теоретическом (художественное самопознание в литературной теории) и практическом (художественное воплощение мира в литературной практике) воплощениях» [108, с. 3; выделено нами - О.В.]. Обращение к творчеству современных отечественных литераторов, выявление детерминант их творчества может стать продуктивным для процесса осмысления особенностей самосознания культуры и искусства в XXI веке.
Состояние теоретической разработки проблемы.
Диссертационное исследование имеет логическое членение, в котором выделяются два центра: история и теория феномена абсурда и отечественная литература (проза и драматургия) рубежа XX-XXI вв., наличие которых ориентирует на две области исследования: абсурд и современную литературу. В данном исследовании выявляется не только их схождение, но и определяется история, сущностные моменты и поле применения каждой из этих областей и через них определяется специфика проблем современной культуры.
В современной литературе автор выделяет несколько направлений в изучении проблемы абсурда. Во-первых, работы, в которых представлен анализ отдельных - преимущественно искусствоведческих — аспектов проблемы в
рамках общей теории искусства и эстетики (Е. Кондюкова, Г. Косиков, В. Подкольский, А. Сердюк и др.). Соотнесение абсурда с театральными экспериментами XX столетия представлено в теоретических исследованиях А. Ар-то, А. Арьева, Н. Берковского, В. Григорьева, Е. Доценко, И. Дюшена, Д. Кондакова, П. Пави, Т. Проскурникова, А. Савельева и др. Проблеме абсурда в художественной литературе посвящены исследования О. Бурениной, П. Вайля, А. Гениса, А. Герасимова, Е. Клюева, А. Кобринского, М. Кореневой, И. Кукулина, М. Мейлаха, Е. Пенской, Я. Пробштейна, Д. Токарева, О. Чер-норицкой и др.
Во-вторых, исследование абсурдности как аномалии языка привлекало внимание литературоведов и лингвистов (Н. Арутюнова, Н. Елисеева, В. Санников, А. Ханзен-Леве Ore, В. Шкловский и др.). Логический анализ языка абсурда содержится в работах И. Бражникова, Т. Булыгиной, Е. Надеж-диной, В. Новиковой, А. Потапович, М. Тлостановой и др. Особо выделим группу источников, изучающих специфику бытования абсурда в русской культуре: В. Ждалагония, К. Зимирева, О. Кривцун, В. Курицын, О. Щербинина и др.
В-третьих, осмысление абсурдности в «человеческом мире» представлено в работах философов, занимающихся разработкой экзистенциальной проблематики: «классиков» экзистенциализма (А. Камю, С. Кьеркегор, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер, Л. Шестов, К. Ясперс и др.) и их последователей (С. Ве-ликовский, К. Долгов, Г. Маргелашвили, В. Подорога, Г. Померанц, И. Полторацкая и др.).
Выявлению специфики поэтики абсурда в отечественной литературе рубежа XX-XXI вв. (В. Пелевин, Д. Липскеров) способствовало обращение к текстам, написанным в 20-е г. XX в. (Тэффи, М. Булгаков, М. Зощенко) и первой «волны» русского постмодернизма второй половины XX в. (Вен. Ерофеев, С. Довлатов). К источникам, раскрывающим содержание проблемы абсурда, относятся литературно-художественные произведения А. Арто, С. Беккета, Э. Ионеско, Ж. Кокто, Д. Хармса и др.
В ходе анализа художественной системы русской постмодернистской литературы автор обращался к монографиям В. Бычкова, И. Ильина, Н. Маньковской, концепциям развития постмодерна в России, созданным О. Богдановой, Б. Гройсом, Е. Красильниковой, М. Липовецким, М. Эпштейном. Для исследования имели значения работы М. Бахтина, М. Кагана, А. Лосева, М. Мамардашвили, В. Руднева, Г. Тульчинского, М. Уварова, А. Якимовича и др.
Итак, объектом исследования выступает теоретическое осмысление абсурда как явления культуры. Предметом анализа является культурфилософ-ский контекст абсурда в художественном сознании России рубежа XX-XXI вв. (на материале творчества В. Пелевина, Д. Липскерова).
Цель диссертации обусловлена необходимостью междисциплинарного, комплексного анализа своеобразия феномена абсурда в современной отечественной литературе, представленной прозой В. Пелевина и драматургией Д. Липскерова. Наше обращение к творчеству Пелевина и Липскерова объясняется тем, что они являют собой различные линии в развитии современной отечественной словесности: если проза Пелевина стоит на грани «масскуль-та», то творчество Липскерова продолжает традиции «интеллектуальной» литературы. Эта цель предполагает решение основных исследовательских задач:
- определить значение феномена абсурда в культурном контексте, про
следить становление абсурда в истории гуманитаристики и классифицировать
основные подходы к его изучению;
- обосновать содержательный анализ антиномий абсурда в его взаимосвязи с проблемами современной культуры;
аргументировать междисциплинарный дискурс феномена абсурда;
показать специфику становления поэтики абсурда в отечественной литературе XX века;
рассмотреть особенности абсурдизации в творчестве В. Пелевина и Д. Липскерова.
Научная гипотеза заключается в том, что феномен абсурда пронизывает историю европейской культуры и является соединительным звеном в системе текстуальных антиномий культуры, приобретая специфическую трактовку в зависимости от ее ценностных доминант. Феномен абсурда, представленный в современной российской литературе как абсурдный мир, абсурдное сознание, смыслоутрата способствует развитию теории абсурда с целью уточнения признаков данного феномена и исследованию художественного языка отечественной литературы на примере ее крупнейших представителей (В Пелевина, Д. Липскерова).
Теоретико-методологическая основа диссертации. Учитывая интегра-тивный характер культурологического подхода, мы опираемся на опыт меж-дисциплинарности в исследованиях культурных феноменов, категориальный аппарат таких областей гуманитарного знания, как философия, эстетика, ли- v тературоведение; искусствознание, семиотика.
Основой методологии является системный анализ явлений культуры, с
помощью которого феномен абсурда осмысливается как совокупность взаи- '
модействующих элементов, выполняющих определенные функции. В качест
ве центральных методологических оснований также выступают: Jr
сравнительно-исторический метод, дающий возможность проследить историческое становление феномена абсурда в культуре;
историко-генетический метод, способствующий установлению истоков и преемственности между различными проявлениями феномена абсурда в культуре;
-метод исторической и логической реконструкции, с помощью которого анализируется проблематика абсурда в текстах культур различных эпох;
метод интерпретации, способствующий пониманию особенностей функционирования феномена абсурда в европейской и отечественной традициях;
аксиологический метод, обосновывающий место абсурда в системе ценностей культуры;
— эмпирический метод, позволяющий наблюдать за преобразованием
культурных типов, ценностей и др.
Научная новизна диссертационной работы проявляется как в постановке проблемы, так и в результатах, достигнутых в ходе исследования:
определены и рассмотрены теоретико-методологические основания для изучения феномена абсурда в культурологическом аспекте;
обоснован междискурсивный характер феномена абсурда в культуре с целью преодоления дискретности и фрагментарности в сфере гуманитарной рефлексии;
создана модель историко-смыслового наполнения понятия абсурда в зависимости от ценностных доминант культуры;
выявлена и концептуально обоснована антиномичная сущность феномена абсурда;
доказана теоретически и фактологически система репрезентация феномена абсурда в отечественной прозе рубежа XX-XXI вв.
На защиту выносятся следующие основные выводы и положения диссертационного исследования:
1. На основании методологического принципа различия и повторения
(Ж. Делез) установлено, что феномен абсурда носит как исторический, так и
надисторическии характер, является выражением кризисов традиционных
представлений о мире и человеке. Понимание конкретно-исторических осо
бенностей феномена абсурда связано с ценностной доминантой культуры:
эстетической (противопоставление космоса хаосу-абсурду), метафизиче
ской (форма умопостигаемой божественной сферы бытия), философской (он
тологическая характеристика разлада мира и человека), театральной (нару
шение коммуникативной функции языка), которые диалектически взаимосвя
заны.
2. Становлению феномена абсурда способствовал принцип антиномизма,
который ограничил сферу применимости логического мышления, диалекти
ческой логики и рационально-системного анализа. Абсурд понимается как
сложное и противоречивое понятие, имеющее исторические коннотации, обозначающее не отсутствие смысла, а наличие иного смысла, заданного антиномиями. Выделены антиномии абсурда как внутренне необходимые, но взаимоисключающие атрибутивные определения: нормы и аномалии, логического и алогического, различия и повторения, своего и чужого. Основной является антиномия нормы и аномалии, остальные - выделяются по способам актуализации абсурда в различных дискурсах.. Остранение (Б. Шкловский) как нарушение нормы является центральным эстетическим и философским принципом современного искусства. Основаниями данного принципа являются ирония (игра со смыслом) и гротеск (игра с абсурдом), благодаря которым абсурд получает свое выражение в дистанцирующей игре с нормами.
Антиномии абсурда определяют междискурсивный характер феномена абсурда. Поэтика абсурда также носит междискурсивный, «архидискурсивный» характер (Ж. Женетт). Выделяются основания поэтики абсурда: онтологические (смыслоутрата), гносеологические (уничтожение смысла), аксиологические (проблема «другого»), которые взаимосвязаны с понятиями абсурдной жизни, абсурдного сознания, абсурдного человека.
Историко-смысловым контекстом для формирования поэтики абсурда в современной отечественной литературе являются произведения Тэффи, М. Зощенко, М. Булгакова, в которых отражается абсурд социальной жизни и намечается направление развития «внеофициальной» отечественной литературы XX века. Деканонизация, пародийно-ироническая трактовка реальности становятся способами абсурдизации, которые перестраивают сознание читателя, заставляют отказаться от канонических представлений о мире. Выделены черты абсурдной реальности (алогичность, хаотичность, карнавальность, трагичность, уравнивание противоположностей) в произведениях Вен. Ерофеева и С. Довлатова, которая является не отклонением, но собственно нормой.
5. Специфика категории абсурда в современной отечественной литературе представлена: 1) на онтологическом уровне - феноменом изображением фантасмагорической реальности; 2) гносеологическом - инструментом познания, вскрывающим алогизм современного мира; 3) аксиологическом —
способом самоосмысления героя-маргинала. Принципы абсурдизации в творчестве В. Пелевина и Дм. Липскерова (иллюзорности бытия, хаоса, непонимания и одиночества, болезненности существования, обманчивости красоты, вырождения современной культуры) вписываются в общую фрагмен-тированную, лишенную единого начала постмодернистскую картину мира.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты проделанной работы позволяют расширить представления о предметной области культурфилософии, закладывают основы переосмысления некоторых позиций в интерпретации феномена абсурда в проблемном поле культурологии. Материалы и выводы могут быть использованы при разработке вузовских лекционных курсов, спецкурсов и семинаров по культурологии, литературоведению, эстетике.
Апробация работы. Основные теоретические положения и выводы диссертации изложены автором в публикациях и выступлениях на Международных конференциях: «Ефремовские чтения» (С.-Петербург, 2008), «Татищев-ские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (Тольятти, 2008), «Русское литературоведение на современном этапе» (Москва, 2008), «Эстетика и этика в изменяющемся мире» (С.-Петербург, 2009); материалах «Альманаха современной науки и образования» (Тамбов. 2008), «Bridge (язык и культура)» (Н. Челны, 2008). Автор приял участие в Международных Интернет-конференциях: «Современные проблемы и пути их решения в науке, транспорте, производстве и образовании» (Одесса, 2007), «Современные направления теоретических и прикладных исследований» (Москва, 2007).
Структура и объем диссертации. Содержание работы изложено на 170 страницах состоит из введения, двух глав (шести параграфов), заключения и библиографического списка, включающего 295 наименований. Целесообразность предлагаемой структуры объясняется необходимостью последовательного решения исследовательских задач и логикой достижения поставленной цели. Порядок расположения глав носит смысловой характер.
Интерпретация феномена абсурда в истории гуманитарной мысли
Абсурд как особое видение мира стал заметным явлением культурной жизни, причем на фоне новых философско-художественных систем, в связи с обозначением контуров концептуального поля абсурда, стало возможным более точное определение его генезиса, выявление истоков и смысла эволюции этого направления мысли, интерпретируемого под углом зрения разных гуманитарных наук.
Если на первых этапах осознания проблемы абсурда принципиальным представлялось выявление особенных черт исследуемого явления, то по прошествии времени все настоятельней заявляет о себе потребность уловить общие, фундаментальные идеи, под воздействием которых менялись представления о мире. С другой стороны, если на абсурд (в самом широком смысле слова) можно было смотреть только как на результат развития определенных идей и как некую финальную точку развития, то в свете современных задач его следует исследовать как отправной пункт для более поздних явлений культуры. В этом смысле Сартр задавался вполне правомерным вопросом: « И разве ... историк, желая объяснить прошлое, не должен в первую очередь выяснить, чем оно стало в будущем?» [214, с. 180]. Именно теперь появляется возможность преодолеть особенность такого понимания «новейших явлений культуры», которое не способно за новизной разглядеть глубинную общность. На подобную особенность обращал внимание Р. Барт, подчеркивающий, что при формировании общей доктрины получится литература, нигде не существующая, а каждый реальный писатель будет характеризоваться тем, в чем он не соответствует этой доктрине. «Такая невозможность объединения не случайна: по ней видно, насколько трудно нам самим постичь исторический смысл своего времени и своего общества» [15, с. 244]. Трудно судить о становлении, находясь в процессе становления, однако о культурном феномене, пределы которого очерчены, тем не менее, можно судить с большим основанием. Перед нами стоит задача уловить «внутреннюю связность» (М.Фуко) в изменениях конфигурации феномена абсурда, акцентируя внимание именно на «связности», а не констатированной прерывности в его развитии.
Понятие «абсурд» и определение «абсурдный» относятся к числу популярных в терминологическом аппарате целого ряда гуманитарных дисциплин. Эти термины используются многими исследователями и критиками с чрезвычайной легкостью, но при этом не ясен смысл, который в них вкладывается. Соответственно, цель данного параграфа состоит в анализе тех изменений, которые происходили с понятием абсурда в философско-культурологическом дискурсе.
Основная проблема заключается в сущностном определении абсурда. При значительном количестве научных работ [36; 39; 84; 116; 176; 265 и др.] по заявленной проблеме, авторами отмечается мноэюественностъ значений понятия абсурда. Поэтому, прежде чем проинтерпретировать их, необходимо обосновать собственную логику изложения данной проблемы.
Методологическим основанием для нашего исследования будет служить идея, выдвинутая крупнейшим философом XX века Ж. Делезом. Известный теоретик постмодернизма Ж. Деррида назвал книгу «Различие и повторение» [См.: 79] одной из лучших работ Делеза, в которой исследование философских проблем ведется на фоне современного искусства и является выражением состояния европейской культуры, переживающей кризис традиционных представлений о мире и человеке.
Проблема различия и повторения заняла в современной культуре место тождественного и отрицательного, тождества и противоречия. Происходит это потому, что различие не включает отрицание, позволяя довести себя до противоречия лишь в той мере, в которой его продолжают подчинять тождественному. Главенство тождественного, как бы оно ни понималось, предо пределяет собой мир представления. Современный мир — это мир симуляк-ров. Человек в нем не переживает абсолютные ценности (Бога, Красоты, Истины), тождество субъекта не переживает тождества субстанции. Все тождества только симулированы, возникая как оптический эффект более глубокой игры - игры различия и повторения. Делез предлагает осмыслить различие само по себе и отношения различного с различным, вне зависимости от форм представления, сводящих их к одинаковому.
Современная реальность такова, что, оказавшись перед лицом наиболее механических, стереотипных повторений вне нас и в нас самих, мы не перестаем извлекать из них небольшие различия, варианты и модификации. И наоборот - тайные, замаскированные, скрытые повторения восстанавливают стереотипные поведения. Цель жизни - добиться сосуществования всех повторений в пространстве распределения различия. Логика Делеза выступает как двойственная: первая относится к пониманию различия без отрицания потому, что именно различие, не подчиненное тождественному, не дойдет до оппозиции и противоречия; вторая касается понятия повторения, когда механические повторения обнаруживают свою причину в более глубоких структурах скрытого повторения.
Антиномическая сущность абсурда
В данном параграфе речь пойдет об антиномичном характере абсурда, который составляет его содержательную характеристику. Следуя общей логике нашего изложения проблемы, от общего к частному, обратимся вначале к проблеме понимания языка, которую исследователи [см.: 184; 233] называют центральной в современной культуре. Для этого выделим некоторые принципы, составляющие основу авторского подхода. Первый принцип состоит в том, что в составе культуры язык рассматривается как исходная моделирующая система. Лингвистика предоставляла человеку средства, которые позволяли выявлять дискретные начала, определять взаимосвязи между этими началами, рассматривать духовно-идеальный мир, который складывается благодаря творчеству культуры. Построение модели культуры по принципу модели словесных искусств было связано с дистанцированием исследователя от исследуемого языка.
Осознание ограниченности такого подхода привело к тому, что язык был понят как действующая сила, а не просто пластический материал, воплощавший в себе мысль. Суть второго принципа заключается в понимании активной роли языка в процессе становления мысли. В XX веке произошло формирование онтологии языка. Исследования в области семантики языка привели к поискам универсалий, концептов различных языков. От проблем типологии различных языков исследователи перешли к осмыслению фундаментальных смысловых структур (работы Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, Ю.С. Степанова и др.). Многообразное пространство культуры обусловлено смыслами языка. Причем развитие культуры представляет собой постоянное увеличение разнообразия этих смыслов.
Существенные изменения в современной поэтике привели к изучению дискурсов различного рода, к построению нарративных моделей не только языка, но и культуры. Третий принцип, окончательно не сформулирован и составляет фон для размышлений и дискуссий. Этот принцип состоит в том, что мы исходим из осмысленности языковых выражений и культурных объективации. Сам объект их существенно расширился: он включает в себя исследование структуры различных произведений культуры. Эта структура трактуется не просто как статуарная, замкнутая - в нее включен зритель, но не как реципиент, а как активное действующее лицо, без которого уже немыслимо существование и развитие произведений культуры. Язык понимается как система правил, регулирующих коммуникацию людей, и центром со временной лингвистики становится не просто многообразие речевых актов, но разнообразие речевых коммуникаций.
Такое допущение образует определенную систему координат для нашего исследования. В культуре XX века возник целый ряд направлений, делающих акцент на абсурдности не только нашего существования, но обращаются к абсурду в культурном творчестве. Это абсурдистская поэзия, абсурдистское кино, абсурдистский театр и др. Подчеркнем, что в современной культуре существует некое пространство, стрежнем которого является бессмысленность языковых выражений, сцен, событий и т.д. Сама эта бессмысленность может быть различного рода и коренится в многоярусности языковых и культурных выражений: в нарушениях речевой коммуникации между людьми, в словах, не имеющих смысла и т.д.
Возвращаясь к сказанному выше, отметим, что только лингвистическая рационализация речевого потока и речевых актов позволяет осмыслить иррациональное. Заслуга абсурдистской поэтики состоит в том, что она указывает на определенные границы лингвистических моделей, фиксирует противоречия в этих моделях.
Основной парадокс осмысления языка имеет своеобразную тройственную структуру. Во-первых, любое предположение относительно языка должно констатироваться в его пределах. Во-вторых, такое описание должно выходить за пределы языка, во внеязыковую реальность. И, наконец, в-третьих, в случае с языком воспроизводится структура классического парадокса возникновения нового: приходится объяснять языковые коннотации современности, исходя из классических определений. И здесь возникает вопрос: откуда берется новизна?
Специфика становления поэтики абсурда в отечественной литературе XX столетия
Общеизвестно, что «обнажение приема», деконструкция языка и мира, нарушение привычных причинно-следственных связей и, прежде всего, абсурдистская логика построения художественного текста наиболее отчетливо проявились в авангарде первой трети XX века (что нередко служит основанием для рассмотрения его некоторыми исследователями в качестве некой предтечи постмодернизма, хотя, заметим, в отличие от теоретиков и практиков постмодернизма, обэриуты, как и другие авангардисты, не сомневаются в гносеологических способностях человека). Мы сознательно не рассматриваем в нашей работе в связи со становлением поэтики абсурда в отечественном литературно-художественном сознании специфику творческих поисков как ОБЭРИУтов, так и Д. Хармса, поскольку их наследию посвящена обширная исследовательская литература [См.: 119; 237], однако, заметим, что эксперименты ОБЭРИУ, направленные на поиск нового языка, способного выразить мир, предлагали творцу посмотреть на мир «голыми глазами». В работах, посвященных проблеме абсурда в творчестве обэриутов, неоднократно подчеркивается понимание ими абсурда не как некоего логического тупика, а как особой точки зрения, претендующей на осознание истины, недоступной другому взгляду [См.: 92; 105]. Кроме того, отметим, что эксперименты ОБЭРИУТОВ и Д. Хармса, в отличие от тех же символистов, чье «жизнетворче-ство» на рубеже XIX-XX вв. утверждало примат искусства над жизнью, нередко используя для этой цели приемы абсурдизации мира реального, носили характер принципиально иной: « ... футуристы провозгласили единственной данностью сотворенную ими же действительность, причём какое бы то ни было завершение реальности вызывало с их стороны обвинения в рабском копировании, то обэриуты, также создавая свой особенный мир и язык, соби рались не выйти из действительности, а выявить её скрытую трансцендентную сущность. Для этого необходимо было признать собственную личность непредзаданной и незавершённой. Она не "возвышается" над реальностью и не становится проводником между искусством и жизнью. Тексты непредсказуемо влияют на неё. Хармс был, по-видимому, наиболее радикальным в этом отношении из всего обэриутско-чинарского круга» [136, с. 8].
Родоначальниками литературы абсурда в России традиционно обозначаются ОБЭРИУты, что, по нашему мнению, требует некоторого уточнения, поскольку идея смыслоутраты, абсурдности человеческого существования в предельно заостренной форме, задолго до написания А. Камю «Постороннего» и «Мифа о Сизифе», и тем более, их перевода на русский язык [о переводах Камю см.: 207] прослеживается в творчестве принципиально разных по своим эстетическим устремлениям поэтов, художников, писателей — от юмористической новеллистики Тэффи 1910-х гг., рассказов М. Зощенко и М. Булгакова - до программных манифестов тех же Ничевоков в 1920-х гг. Поэтому, целью данного параграфа является не детальное рассмотрение генезиса абсурда в литературно-художественном сознании XX в., но определение истоков формирования поэтики абсурда в отечественной литературе.
Так, формирующаяся идея абсурда выразилась в манифесте и декрете Ничевоков 1920-1922 гг. (С. Садиков, С. Map, Е. Николаева, Рюрик Рок, Б. Земенков и др.), провозгласивших кризис и «отмирание» современного искусства и литературы, примат тотального «Ничего»: «Фокус современного кризиса явлений мира и мироощущения Ничевоком прояснен: кризис - в нас, в духе нашем. В поэтпроизведениях кризис этот разрешается истончением образа, метра, ритма, инструментовки, концовки. ... Истончение сведет искусство на нет, уничтожит его; приведет к ничего и в Ничего. Наша цель — истончение поэтпроизведения во имя Ничего. ... Отсюда: 5. В поэзии ничего нет; только - Ничевоки. 6. Жизнь идет к осуществлению наших лозунгов ... » [77, с. 293]. Если в наследии авангардистов приемы абсурда становятся определяющими в построении текстов, а идея абсурдности бытия оказывается ключевой, то в «микшированном» варианте элементы абсурдизма присутствуют и в творчестве писателей, ориентированных на реалистическую традицию. Например, у Тэффи комическая ситуация доводится до абсурда в миниатюре «Политика воспитывает», где описывается визит в столицу провинциального «дяденьки». На вокзале он просит указать, где можно «обыскаться», и обижается, что никто не хочет произвести досмотр: «Разленился народ» [Тэффи, 1990:68]. Дома дяденька требует сыграть на рояле что-нибудь церковное, «чтоб соседи слышали». Вечером он «совсем развинтился»: «Чуть звонок, бежит за паспортом и велит всем руки вверх поднимать» [240, с. 69]. Подобное поведение вызвано, по его словам, «политическим воспитанием» [240, с. 69]. На следующий день он пытается притвориться «порядочным человеком», то есть «во всё горло кричит про себя самые скверные вещи» [240, с. 70]. А вечером, услышав на концерте декламацию стихотворения Апухтина «Письмо», показавшегося ему крамольным («Статья 121, вот что это из этого. Пятнадцать лет каторжных работ...» [240, с. 71]), в панике уезжает. Очевидно, что в рамках поэтики абсурда реализуются в данном случае такие художественные средства, как гротеск, фарс, элементы комического.
Рассказ «Корсиканец» также построен на анекдоте и абсурдной парадоксальности, что прослеживается уже на сюжетном уровне. Так, в полицейском участке уличный агент Фиалкин обучается революционным песням, так как решил сделать карьеру и поступить в провокаторы, а жандарм переживает за качество работы и «честь» заведения. Приемами абсурдизации становятся здесь не только создание откровенно комической ситуации, основанной на смеховом поведении героя, но оксюморонные языковые средства: герой и его наставник номинируются как «честный провокатор» и «порядочный шпик», которые одинаково нужны отечеству.
