Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Философско-культурологические основания экологии культуры 14
1.1. Экология культуры: к проблеме осмысления понятия 15
1.2. Экология культуры как фактор формирования экологии личности 33
1.3. Экологический гуманизм - основа экологии культуры 53
Глава 2. Эколого-культурные ценности как концепты формирования человека и мира 68
2.1. Экология культуры в системе «человек - природа - общество» ... 68
2.2. Экология информационного пространства в современной социокультурной среде 99
2.3. Экология культуры в глобализирующемся мире 116
Заключение 131
Список использованной литературы
- Экология культуры: к проблеме осмысления понятия
- Экология культуры как фактор формирования экологии личности
- Экология культуры в системе «человек - природа - общество»
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена кризисом планетарного масштаба системы «человек - природа - общество», предопределенным необходимостью предотвращения термоядерной войны, обеспечения безопасности людей, ликвидации голода, нищеты и неграмотности, загрязнения окружающей среды, нерационального использования наличных природных ископаемых и т.п., явившихся результатом утраты духовно-нравственных парадигм культуры. В ситуации экоцентризма человечество оказалось перед выбором «конструирования» новой модели социума на основе экологии культуры как идеи равноправного состояния всех форм теоретического опыта человечества. Экология культуры выступает доминантным фактором обеспечения равновесия во взаимоотношениях человека и природы, человека и общества, человека и цивилизации, регулирующим социоприродные отношения, соединяющим природу и культуру, обеспечивающим сохранение культурного наследия, духовной, нравственной жизни человека. В итоге культурно-экологическая, культурно-творческая деятельность порождает способность человека к преображению не только природы, общества, но и самого себя в соотнесении с базовыми антропологическими ценностями, составляющими основу культурного сознания.
В этих условиях усиливается значимость исследований, посвященных «устойчивому развитию» планетарного сообщества, «коэволюции человека и биосферы» (Н.Н. Моисеев), ускоряющих процесс перехода от экоцентризма к экокультуроцентризму, а также разработки новых ценностно-нормативных парадигм культуры, форм и способов, условий и факторов их реализации.
В связи с вышеизложенным, в условиях понятийно неустойчивого толкования понятия «экология культуры», возрастает актуальность философского и культурологического осмысления экологии культуры в контексте анализа глубинных причинно-следственных связей ее многоплановых явлений: от чисто биологических до идеи охраны
памятников традиционной культуры, - в системе «человек - природа -общество» как фактора формирования человека и мира.
Степень разработанности проблемы. Многовекторность направленности экологии культуры предопределила необходимость поиска особой методологии ее философско-культурологического анализа. Поэтому данная работа, имеющая комплексный междисциплинарный характер, базируется на основных автономных достижениях философской, культурологической, исторической, филологической, этнографической, искусствоведческой мысли. Это обстоятельство обусловило обширную источниковедческую базу исследования, освоение широкого круга концепций и методологий и выявление на их основе собственных подходов к решению поставленных задач.
Экология культуры - самая молодая из культурологических дисциплин, содержание которой до недавнего времени рассматривалось как интуитивно ясное, не нуждающееся в специальном анализе, что не отрицает существования явлений самой культуры, появившихся на заре ее зарождения и свидетельствующих о гармонизации отношений «человек и природа», «человек и общество», «человек и культура», как и литературы, в которой затрагиваются вопросы экологии культуры. Так, анализу мифологических представлений, отражающих «экологическое» сознание древнего мира, посвящены труды многих философов и этнографов (Дж. Вуд, Дж. Фрэзер, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, Ф.Х. Кессиди, А.Ф. Лосев, Н.Н. Моисеев, Э. Тайлор, СВ. Токарев, М. Элиаде и др.). Единство происхождения мира, освещение взаимосвязи и зависимости человека от божественной сущности мира и природы нашло отражение в средневековых религиозно-философских концепциях (Блаженный Августин). Развитие научных представлений о взаимосвязи и отношении природы и общества берет начало в космогонизме древнегреческой философии, в единстве макрокосма-вселенной и микрокосма-человека, а также в зороастризме ариев и даосизме древнекитайской философии. Внимание к природной сущности человека,
представленное в работах гуманистической направленности философов Нового времени (Г. Гегель, И. Гердер, И. Кант, Л. Фейербах, И.Г. Фихте и др.), реализуется в оппозиционировании «естественная...» и «искусственная природа человека», «природа» и «культура как вторая природа» человека. Система взаимоотношений «человек - природа - общество» наиболее полно представлена в работах К. Маркса, Ф. Энгельса, актуализирована впоследствии в аспекте экологических проблем в исследованиях философов и социологов конца XIX-XX вв. (М. Вебер, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, О. Конт, Г. Спенсер и др.).
Особую значимость в утверждении единства человека и природы как составляющих Вселенную имеют труды теоретиков русского космизма: Н.А. Бердяева, B.C. Соловьева, Н.Ф. Федорова, П.А. Флоренского и др.
Значительную роль в осмыслении темы нашего исследования приобрело учение В.И. Вернадского о ноосфере, т.е. переходе биосферы в новое качественное состояние - в сферу разума. Достаточно близкие мотивы обнаруживаем в парадигме американского инвайронментализма, центральное место в которой отводится взаимодействию общества со средой обитания (консервационисты: У. Пауэлл, Дж. Пиншо, Б. Фернау; экологисты: Э. Ист, А. Леопольд, Дж. Марш, Э. Росс; экоцентристы: М. Ганди, А. Швейцер и
др.).
Заслуга разработки методологического и понятийного аппарата современной экологии, раскрытия взаимосвязи биоценоза, антропосоциогенеза и «живой массы природы», введения понятий «биосфера», «ноосфера» и др. принадлежит В.И. Вернадскому, Л.Н. Гумилеву, Н.Я. Данилевскому, А.Л. Чижевскому и др.
Предпосылки к теоретическому осмыслению проблем экологии культуры проявились в работах представителей русской предреволюционной философской мысли (И.А. Ильин, К.Н. Леонтьев, B.C. Соловьев, П.А. Флоренский и др.), в исследованиях ученых периода Советской власти (М.М. Бахтин, А.Ф. Лосев и др.), в изысканиях авторитетных культурологов
(С.С. Аверинцев, Л.М. Баткин, B.C. Библер, Н.С. Злобин, М.С. Каган, Ю.М. Лотман, Э.С. Маркарян, В.М. Межуев и др.).
Непосредственным толчком к определению экологии культуры стали междисциплинарные исследования 80-90-х гг. XX в., рассматривающие данную дефиницию в контексте «первой природы». В этом пространстве текстов возникает и само название новой научной дисциплины, данное Д.С. Лихачевым, и наиболее значимые смысловые линии его рассмотрения, согласно которым экология культуры трактуется как: а) культурная экология - наука, изучающая связь между природными условиями и культурой определенного региона, народа, государства, между природой и культурой (Д. Винер, Л.Н. Гумилев, Г. Конвенц, Э. Пианки, Ф.В. Разумовский, Ч. Элтон и др.); б) экологическая культура - наука об отношении культуры общества с окружающей средой (В.П. Гайденко, Т.М. Дридзе, Н.Н. Киселев, И.О. Назаров, Н.Н. Моисеев, Ю. Одум, М. Рац); в) экологическая эстетика -наука об эстетическом восприятии окружающей среды (в частности -информационного пространства (Т. Бинокли, А. Гермерен, Т. Жессон, М. Макклюэн, Н.Б. Маньковская, А. Медоуз, А. Печчеи, О.Н. Яницкий).
Содержание понятия «экология культуры» обогатили исследования по социальной и экологической философии (В.В. Бахарев, Л.И. Василенко, В.И. Курашов и др.), по экологической педагогике и психологии (С.Н. Глазычев, И.Д. Зверев, А.Н. Кочергин, И.К. Лисеев, Б.Т. Лихачев, Н.М. Мамедов, Н.Е. Щурков и др.), по биологии (М.В. Гусев, СИ. Пегов и др.), по экологической этике («этике Земли», «этике экологической ответственности» (А. Атфилд, В.П. Гайденко, Ю.Ю. Галкин и др. - последователи А. Швейцера).
Важную роль в формировании концепции исследования сыграли труды А.С. Запесоцкого, Д.С. Лихачева, И.Н. Ремизова, А.В. Соколова; работы, связанные с интерпретацией текстов культуры (А.П. Марков, В.В. Налимов, A.M. Панченко).
Лишь совсем недавно появились исследования О.И. Генисаретского, В.Л. Каганского, В.А. Кутырева, М. Макклюэна, В.А. Подорога и др.,
обусловившие необходимость выявления содержания экологии культуры как новой культурологической дисциплины.
Краткий обзор степени разработанности темы диссертации позволяет констатировать необходимость осмысления культурообразующей роли экологии культуры в современном глобализирующемся мире в контексте недостаточной изученности (даже при наличии публикаций по теме нашего исследования) и востребованности ее гуманистического потенциала в процессе сохранения человечества.
Понимание актуальности данной проблемы предопределило цель исследования - выявить культурно-антропологические основы экологии культуры и обосновать социально-культурные условия их реализации в ситуации глобализации.
Объект исследования - экология культуры как культурно-антропологический концепт, формирующий новую картину мира.
Предмет исследования - процесс формирования культурно-антропологических основ экологии культуры в социокультурном хронотопе.
В соответствии с проблемой, объектом, предметом и целью исследования решались следующие задачи:
1) конкретизировать понятие «экология культуры» с учетом комплекса
историко-культурных предпосылок появления и современной
глобализационной ситуации;
выявить и охарактеризовать значение экологии культуры как базисной основы формирования экологии личности;
раскрыть природу экологического гуманизма как фактора экологии культуры;
обосновать системообразующий статус экологии культуры в структуре «человек - природа - общество»;
исследовать специфику экологии информационного пространства в современной социокультурной среде;
6) проанализировать роль и значение экологии культуры в глобализирующемся мире.
Теоретико-методологическую основу исследования составляют современные культурологические концепции (герменевтическая, диалогическая, семиотическая), в которых культурное пространство предстает как принципиально гетерогенное и асистемное, что позволяет осознать культуру не как иерархизированное и жестко структурированное явление, переданное человеку, а как совокупность сосуществующих культурных сред. Способы взаимодействия между ними и определяются человеком, образуя его культурный ландшафт); научные принципы историко-культурологического познания: объективность, историзм, системность, всесторонность; общенаучные принципы системного, комплексного анализа общественных явлений, многопланового, цивилизационного подхода ко всей совокупности объективных и субъективных факторов развития общества.
Информационную и теоретическую базу исследования составили работы, выполненные в рамках различных направлений культурфилософской мысли: философской антропологии, синтезирующей научные, философские, теологические представления о человеке, его месте в обществе, природе, Вселенной (Н.А. Бердяев, Ф.М. Достоевский, С.Н. Трубецкой, Г.П. Федотов и др.); социологии и философии культуры, предметом изучения которой является структура, функции и закономерности ее развития (Л.М. Волынская, Б.Л. Губман, П.С. Гуревич, Л.Г. Ионин и др.).
Методологической основой исследования выступили научные изыскания Э. Дюркгейма, П. Сорокина, Г. Спенсера в плане анализа ценностно-нормативного и институционного пластов культуры; Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера - в контексте выявления культурно-исторических типов; А.И. Арнольдова, А.А. Аронова, А.Я. Гуревича - в направлении концептуальных идей, касающихся методологии категориального анализа культуры, исследования модели ее хронотопа.
Концептуальное ядро диссертации выстраивалось на материалах исследований, раскрывающих антропологические аспекты национальной культуры (С. Булгаков, В. Вейдле, Л. Карсавин, В. Розанов, С. Франк и др.). Проблемы смены культурных ценностей на рубеже XX-XXI вв. на основе изменения философских, мировоззренческих, моральных ориентиров, связанных с экологической ситуацией, представлены в трудах Е.А. Антонова, С.Н. Глазычева, А.В. Иванова, Н.Н. Киселева, Н.А. Некрасовой и др.
Теоретико-методологическими ориентирами исследования стали работы, в которых отражены особенности русской культуры, коренящиеся в народной и православной системе ценностей (И.В. Киреевский, К.Н. Леонтьев, П.А. Флоренский, А.С. Хомяков и др.), содержание и специфика русской идеи (Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, Вл. Соловьев и др.), раскрыта природа культуры, охарактеризованы функции культурного наследия и выявлена роль традиций (B.C. Библер, И.М. Быховская, Б.С. Ерасов, С.Н. Иконникова, А.С. Каргин, В.М. Межуев и др.), осмыслена диалогическая природа культуры (М. Бахтин, Х.-Г. Гадамер, М. Гуссерль, М. Мамардашвили, М. Хайдеггер и др.), в частности - в структурно-семиотическом ключе (Ю.М. Лотман).
Специфика проблематики данного исследования, потребовавшая от
нас симбиоза различных теоретико-методологических подходов, позволила
представить феномен экологии культуры в современном социокультурном
глобализирующемся пространстве благодаря различным методам
междисциплинарных исследований: культурологическому, историческому,
литературоведческому, логическому, классификационному,
хронологическому, синхронному и проблемному.
Применение того или иного метода было продиктовано логикой исследования, характером рассматриваемой проблематики и спецификой конкретного эмпирического материала.
Эмпирическую базу нашего исследования составили тексты культуры, представленные в виде образцов народной художественной культуры и
классического искусства (в частности, произведений литературы, кино, телевидения и т.д.).
Исследование проводилось с учетом основных достижений мировой и отечественной философско-культурологической мысли, заложивших основу философии экологии культуры.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующих результатах:
- в контексте разнородных подходов в становлении понятия «экология
культуры» дано его авторское толкование как доминанты социокультурного
процесса;
- раскрыто значение экологии культуры как базисной системы
формирования экологии личности в его культурно-антропологической
целостности;
- выявлена природа экологического гуманизма как феномена развития
экологического сознания и экологии культуры;
интерпретировано смысло-содержательное культурно-антропологическое ядро экологии культуры в системе «человек - природа -общество»;
раскрыта специфика экологии информационного пространства в современной социокультурной среде государства и мира, базирующегося на культурно-антропологических ценностях, реализующего принципы этнополитического согласия;
определен статус экологии культуры как матрицы формирования человека и мира в пространстве глобализации, в конструировании картины мира, основой которой является не экология, а экология культуры.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Экология культуры - феноменальный универсум, способный синтезировать процессы гуманитаризации и экологизации, обеспечить гармоничное функционирование системы «человек - природа - общество», детерминированный в различные формы человеческой жизнедеятельности с
незапамятных времен, соединяющий природу и культуру, позволяющий сохранить природную среду и культурное наследие.
2. Экология культуры как базисная система культурно-
антропологических ценностей, являясь одной из составляющих экологии
личности, способствует формированию общечеловеческих, этнических,
национальных и личностных концептов, востребованных в период перехода
от естественнонаучной картины мира, деструктурированной в ситуации
постмодернизма, к гуманистической картине мира, к ноосфере.
Экологический гуманизм, как ценностная система одухотворения мира, его гармонизации, очеловечивания, нормирования, стандартизации, идеализации, становится феноменом развития экологического сознания в контексте сохранения природы, культуры и самого человека (личности) как базовых сторон культурного ландшафта.
Экология культуры актуализирует культурно-антропологические ценности, составляющие смысло-содержательное ядро культуры в системе «человек - природа - общество» в аспекте ее доминантных звеньев, представляющих культурную экосистему, национальную «концептосферу» (Д.С. Лихачев), всесторонне воплощенную в «текстах культуры».
Одним из ключевых аспектов экологии культуры является экология информационного пространства, предполагающая проецирование принципов этнополитического согласия, культурно-антропологических ценностей в процессе формирования в пространстве поликультурного и многоконфессионального государства и мира.
Экология культуры - матрица формирования человека и мира в пространстве глобализации, способствующая переходу в ноосферу и преодолению деструктивных, антигуманистических процессов в политической, военной, информационной, экономической, технологической, экологической, социальной и культурной сферах, что требует:
- разработки концептуальных моделей механизма функционирования,
развития и взаимодействия национальных культур с учетом их
антропологической самости;
- содействия сохранению и формированию высокой духовной
культуры человечества на основе экологии культуры, гармонизации культур,
религий, интересов граждан и народов разных стран;
разработки «общих» и «своих» программ и проектов социально-культурного развития человечества;
эколого-культурного просвещения, ориентированного на активное изучение в различных странах мира общечеловеческой и национальных культур.
Теоретическая и научно-практическая значимость исследования. Поставленные в диссертационном исследовании задачи, апробированные пути их решения, полученные результаты могут быть использованы в дальнейшей научно-исследовательской работе по проблемам изучения эколого-культурных процессов в современном пространстве. Результаты и выводы работы раздвигают концептуальные границы понимания экологии культуры как доминанты личностного, национального и планетарного развития, что делает возможным использование данной работы в деятельности государственных и общественных организаций при разработке экологической политики, в реализации практических культурно-образовательных, социокультурных, культурно-информационных проектов и программ различного уровня эколого-культурной направленности.
Материалы работы нашли применение в содержании дисциплин «Культурология», «Мировая художественная культура», «История искусств», «Социология культуры» и др., в содержании курсов по выбору.
Апробация результатов исследования.
По теме диссертации опубликованы тезисы и статьи на научных конференциях международного, всероссийского, регионального уровней. Результаты диссертационного исследования периодически докладывались
автором в выступлениях на различных форумах: «Формирование экологии языка средствами народной художественной культуры» (Мир культуры -культура мира. Международная научно-практическая конференция, г. Москва, МГУКИ. Май, 2005); «Экология языка как концепт формирования патриотизма» (Патриотизм как концепт формирования человека и мира. Межвузовская научно-практическая конференция, г. Белгород, БелГУ -БелГИК. 13 апреля 2005); «Экология человека и экология культуры: К проблеме значимости экологии языка» (Социально-экологическая культура как основа экологической безопасности регионов. Всероссийская научно-практическая конференция, г. Белгород, БелГУ, 13-14 октября 2005); «Экологический гуманизм как основа экологии культуры» (Язык, фольклор, культура: проблемы взаимодействия. Межрегиональная межвузовская научно-практическая конференция, г. Белгород, БелГУ - БелГИК. 9 декабря 2005); «Экология информационного пространства в современной социокультурной среде» (Лихачевские чтения. Межвузовская научно-практическая конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Д.С. Лихачева, г. Белгород, БелГИК. Декабрь, 2006); «Экология культуры как фактор формирования экологии личности» (Духовно-нравственное воспитание детей и молодежи в современных условиях: опыт, проблемы, перспективы. Межвузовская научно-практическая конференция, г. Белгород, БелГИК. Февраль, 2007); «Экология информационного пространства в аспекте влияния медиакультуры на молодежь» (Православие и духовный мир молодежи. Межрегиональная научно-практическая конференция. 17-18 апреля 2007).
Основные положения исследования отражены в 6 публикациях автора (в том числе и в издании ВАК) объемом 2 п.л.
Экология культуры: к проблеме осмысления понятия
В условиях кризиса дестабилизированного общества, в ситуации потенциально радикального обновления цивилизации, образа жизни и мысли человека рубежа XX-XXI вв. непреходящую значимость приобретает экология культуры как феноменальный универсум, который способен синтезировать процессы гуманитаризации и экологизации, обеспечить гармоничное функционирование системы «человек - природа - общество» («Человек» - обозначение и рода (Homo sapiens), и социально-исторического, и расово-этнического типа, и индивидуального бытия отдельного человека; «природа» - весь существующий материальный мир; «общество» -социальная конструкция и ее конкретные пространственно-временные модификации (среди которых - первобытное общество, феодальное общество и т.п.). Данная система предполагает три варианта функционирования: первый - когда человек находится в полной зависимости от естественной среды обитания; второй - тот случай, когда человек доминирует в системе природных связей и отношений; третий - когда человек и природа действуют и существуют в одной и той же сфере, находясь, таким образом, в состоянии полного равноправия).
В конце XX в., когда система «человек - природа - общество» способна существовать исключительно в третьей модификации, особую значимость в социокультурном пространстве приобрела понятийная пара «экология - культура», составляющая такой феномен, как экология культуры.
Общеизвестно, что слово «экология» образовано от греческого «oikos» («дом, родина») и «logos» («понятие, учение»), а потому буквально означает «наука о доме» («изучение собственного дома»). Когда в 1869 г. немецкий биолог Эрнст Геккель предложил использовать этот термин, то имел в виду «изучение отношений между любым биологическим организмом и его средой, причем внимание сосредоточивалось на организмах растений и животных, меньше всего в круг ... интересов входил такой объект, как организм человека, а тем более человек как социальное существо» (95, 8).
Спустя несколько лет, в 1887 г. Карл Мебиус рассматривал сообщество организмов на коралловом рифе как экосистему, «биоценоз». Следующим шагом в развитии теории экосистемы стал переход от понятия «биоценоз» к понятию «биогеноценоз». С течением времени экологию как науку заинтересовала глобализация объектов, которыми (в отличие от отдельных организмов) явились популяции, а затем - вся биосфера планеты.
Возникшая в конце XIX столетия, экология первоначально выступала как учение о живых организмах, их взаимосвязи и влиянии на природу в целом; по-настоящему актуальное значение экология приобрела в середине XX столетия, когда учёные из Соединённых Штатов обнаружили пропорциональную зависимость загрязнения почв и Мирового океана, уничтожения многих видов животных от антропогенной деятельности. Проще говоря, когда исследователи осознали, что в водоёмах, расположенных в непосредственной близости от заводов и фабрик гибнет рыба и планктон, когда поняли, что в результате неразумной сельскохозяйственной деятельности истощаются почвы, тогда экология приобрела своё первостепенное значение. Таким образом, с конца 60-х гг. XX в. человечество столкнулось с проблемой «глобального экологического кризиса». Развитие промышленности, индустриализация, Научно-техническая революция, массовое сведение лесов, строительство заводов-гигантов, атомных, тепловых и гидроэлектростанций, уже упоминавшийся процесс истощения и опустынивания земель привёл к тому, что перед мировым сообществом стал вопрос выживания и сохранения человека как вида. Интерес к экологии, к отношениям между человеческими сообществами и окружающей их географической, природно-климатической, социальной и культурной средой обитания чрезвычайно возрос, что обосновано тотальным антропогенным влиянием на все сферы жизнедеятельности. Таким образом, экология становится «комплексом наук о принципах взаимодействия человека и природы, о принципах взаимодействия социальных общностей друг с другом, о принципах отношения человека к самому себе, основанных на экологической культуре» (68, 72), приобретающей особую значимость как феномен оптимизации взаимодействия природных и социальных, естественных и искусственных процессов. Формирование экологической культуры предполагает, что человечество должно развиваться в условиях равноправия двух систем: природной и искусственной, - непрерывно взаимодействующих друг с другом. Применительно к процессам взаимодействия человечества и природы экологическая культура, как «совокупность материальных и духовных ценностей общества, а также способов деятельности, направленных на обеспечение сохранения природной Среды» (56, 17), требует реализации новых принципов жизнедеятельности людей в их природной среде обитания: использование ее природных богатств (природопользование); охрану природы как естественной среды обитания человека и разумное регулирование природных процессов, в первую очередь, их восстановление, сохранение и улучшение.
Социокультурные процессы современности и неконтролируемое техногенное вмешательство человека в биосферные процессы показали, что необходимо совместное природное и искусственное развитие планеты на основе коэволюции, означающей, по мнению академика Н. Моисеева, «целенаправленное и согласованное развитие биосферы и общества» (194, 74), разрушение которой «эквивалентно гибели цивилизации» (194, 74). Причем переход к ноогенной культуре, определяемой экологическими законами, сопряжен с сохранением культуры как другой, наряду с природой, составляющей бытия, также нуждающейся в защите.
Экология культуры как фактор формирования экологии личности
Сохранению биосферы и превращению ее в ноосферу в самом широком смысле способствует экология культуры, молодая наука, объект и предмет изучения которой еще окончательно не оформились, что и обусловливает наше исследование как обращение к фундаментальной метафоре времени в аспекте ее появления, сохранения (восстановления), развития в ландшафте национальной и цивилизационной культуры.
Введением термина «экология культуры» в научный и общекультурный обиход мы обязаны Д.С. Лихачеву, писавшему: «Сохранение культурной среды - задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для духовной, нравственной жизни, для его «духовной оседлости», для его привязанности к родным местам, для его нравственной дисциплины и социальности ... Убить человека биологически может несоблюдение законов биологической экологии, убить человека нравственно может несоблюдение экологии культурной. И нет между ними пропасти, как нет четко обозначенной границы между природой и культурой» (105, 50), доказательство чему находим в памятнике XIII в., в «Слове о погибели Русской Земли после смерти великого князя Ярослава»: «О светло светлая и красно украшенная земля Русская! Многими красотами дивишь ты: озерами многими, дивишь ты реками и источниками местночтимыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами частыми, полями дивными, зверьми различными, птицами бесчисленными, городами великими, селами дивными, боярами честными, вельможами многими, - всего ты исполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!» (180, 55).
Нам импонирует мнение академика Д.С. Лихачева о том, что «есть большое различие между экологией природы и экологией культуры, к тому же весьма принципиальное ... До известных пределов утраты в природе восстановимы. Можно очистить загрязненные реки и моря, можно восстановить леса, поголовье животных, конечно, если не перейдена известная грань... Природа при этом сама помогает человеку, ибо она «живая»... обладает способностью к самоочищению, к восстановлению нарушенного человеком равновесия. Иначе обстоит дело с памятниками культуры. Их утраты невосстановимы, ибо памятники культуры всегда индивидуальны, всегда связаны с определенной эпохой, с определенными мастерами. Каждый памятник разрушается навечно, ранится навечно» (103, 61).
Одним из ведущих мотивов проявления и экологической культуры, и экологии культуры является нравственность. Д.С. Лихачев объясняет ее незыблемость, казалось бы, просто: «Человек остается один в лесу, в поле. Он может натворить бед, и единственное, что сдерживает его (если сдерживает!) - его нравственное сознание, чувство ответственности, совесть.
Но и человечество в целом, в нынешнем его осознании, также существует «наедине с природой». Не означает ли это, что только от нравственности человечества зависит отношение человечества к окружающему его миру, к природе, в частности? Но ведь совесть одного человека - нечто реальное при всей ее неопределенности, но совесть всего человечества как единого целого - это абстракция» (96,4).
В начале XXI столетия роль этики, самые этические принципы усложнились чрезвычайно. Сейчас требуется не просто чувство моральной ответственности вообще, но крайне необходима научно-прикладная разработка проблем этики в различных областях. Прав Д.С. Лихачев, утверждавший, что «наибольшей сложностью, ответственностью и драматизмом отличаются отношения человека к природе в силу «немоты» последней. И опять-таки не все здесь так просто, как кажется. Мало того, разработка проблемы нравственного отношения к живой и «мертвой» природе даже не начиналась. Здесь необходима ясная и всеми признаваемая философия экологии, исходя из которой будет строиться и этика экологии» (106, 5), ввиду чего не следует разделять человека и природу, ибо он «неотделимая часть природы» (106, 5), этого органического целого (неслучайно, по мнению Д.С. Лихачева, одна из важнейших философских книг золотого века русской культуры - конца XIX и начала XX века - философа Н.О. Лосского так и называлась «Мир как органическое целое»).
Человек как «единственное существо, обладающее речью и разумом» (106, 6), призванный вследствие этого говорить и отвечать за все живое в мире, за все существа, за растительный мир, даже за так называемый «мертвый», в отношении которого мы не можем быть до конца уверенными, что он «мертвый», - «носитель самосознания Вселенной» (106, 6), он захватил доминирующее положение в природе по праву силы, и отражение этого права силы, к сожалению, живет и в нашей экологии, хотя недостаточно осознается. Однако «дом» человечества состоит не только из природного комплекса (в который входит и человек как часть природы), но и из комплекса культуры (будем называть его условно культурой личности, -хотя есть и культура, создаваемая животным и растительным миром), который нуждается в охране, в частности: исторические памятники, произведения искусства, результаты научных исследований, технические достижения и т.д. Поэтому экология, по мнению Д.С. Лихачева, «состоит из двух частей: части охранения природы и части охранения культуры. Последняя тем более важна, что она касается самой сущности человека. Человек есть часть природы, но он есть и часть созданной тысячелетиями культуры» (104, 466).
Экология культуры в системе «человек - природа - общество»
Преодоление общественного кризиса в условиях разрыва ценностно-нормативной модели актуализирует обращение к ее основным составляющим, концептам, способным «реанимировать» культуру в ее исторической целостности и преемственности и личность как первичный «атом» культуры, воссоздав ее «матрицу», как сотворенную человеком материальную и духовную среду обитания, формы созидания и выражения человеческой природы, как системную целостность, живущую в «большом» историческом времени, «тело» которой уходит в бесконечное прошлое и представляет процесс передачи от поколения к поколению культурно-антропологических ценностей и опыта, наконец, как «историю русской духовности», «собирательный образ России» (Н.А. Бердяев), как основу русской идеи.
Реконструкция ценностно-нормативных основ культуры как специфической формы концентрации идеально-духовной энергии человека и человечества предполагает обращение к «текстам» культуры (слову, знаку, символу, образу) как форме самосознания, самопознания и самовыражения культуры и человека, обеспечивающих непрерывность бытия социокультурной системы в историческом времени, сохраняющих язык нации, фиксирующих ее «генотип духовности» - образ человека и мира, актуализирующих универсальные модусы быгия культуры в целом -мифологический, символический, архетипический и др. Тексты культуры нередко выступают в качестве «пассивных» форм отражения целостного культурно-исторического, этнокультурного, духовно-нравственного, социально-психологического и ментального комплекса культуры (тексты художественной, включая народное творчество, религиозной культуры, теоретические тексты гуманитарной культуры).
Задолго до рождения самых «молодых», эсхатологических мифов (мифов о конце мира) наши предки не могли не ощущать страха перед будущим, своей сопричастности к миру, нарушение которой грозило самыми необратимыми событиями, вплоть до уничтожения самого человека, как и его рода-племени. И потому едва ли не главным способом сохранения жизни для наших предков стало знание, подчас воплощенное только в слове. Выкристаллизовавшееся, заповедное, строжайшим образом сберегаемое знание, отраженное в мифе, стало уникальной матрицей фиксации извечных законов взаимоотношения человека и природы, человека и общества, нарушение которых становилось началом самоуничтожения человека, как и всего, что его окружало (мира природы) и моделировало его жизнь (мир, сотворенный человеком, в частности, наполненный мифами). И даже в ситуации утраты чего-либо, отраженной в мифе, в «словах данная чудесная личностная история» (определение мифа, данное А.Ф. Лосевым) никогда не утрачивала своего очевидного гуманистического начала, стремления к установлению космического миропорядка: так, даже смерть героя мифа становилась неизбежным звеном в цикле его жизни, за которым (как и при смене персонифицированных в мифе времен года) наступал новый цикл. Подобное отождествление человека и природы не только способствовало оптимизации восприятия событий в малом и большом кругах жизни, но и привело к собственно потребительскому отношению к самому языческому знанию, обреченному на абсолютное исчезновение в результате христианизации.
Одним из старых уроков в пору еще не существовавшей экологии культуры следует считать сознательное уничтожение древнеславянской мифологии как неписаного свода языческих знаний, тем не менее сохранившихся во вторичных источниках, позволяющих реконструировать сегодня сюжеты основных мифов, восстановить образы их героев и т.п. Благодаря письменным источникам, оставленным иноплеменниками, памятникам древнерусской книжности, в которых проявилось негативное отношение к язычеству, как и постоянно изменяющимся этнографическим материалам, фольклору, данным археологических раскопок, языковым данным (в частности - топонимическим материалам), современная наука способна воссоздать систему древнеславянских верований, доказав их жизнеспособность в лоне народной традиции, в пространстве быта, актуализировав необходимость сохранения не только первичных (каким и является практически исчезнувший архаический миф), но и вторичных источников (впрочем, даже сегодня, в силу своей изменчивости позволяющих доказать неистребимость двоеверия, обусловившего неповторимость народной культуры и классического искусства).
Способность культуры как отражения человеческого опыта к самосохранению можно доказать, обратившись к судьбе заговора (или заклинания) как устойчивой поэтической формулы, построенной на сравнении реального действия или явления с желаемым и употребляемой для достижения лечебных или иных целей, как фольклорного текста магического характера и обряда его произнесения. Функционировавший главным образом в устной форме, он иногда фиксировался письменно (именно так у восточных славян передавались исключительно промысловые знания, представленные, к примеру, в пастушеских и пчеловодческих заговорах).
Основой заговора, по мнению многих его исследователей, среди которых Л.Н. Майков, Н.Ф. Познанский, A.M. Астахова, Г.А. Барташевич, Е.Н. Елеонская, В.Л. Кляус, Н.И. Савушкина, Т.Н. Свешникова, В.И. Харитонова и др., стала вера в магическую силу слова, что отразилось даже в народных названиях: «наговор», «шептание», «слово», «молитва» (Действительно, в постязыческий период в качестве магических формул нередко воспринимали и апокрифы, например, списки апокрифического текста «Сон Богородицы», бытовавшего и в устной, и в рукописной версиях, помогавшего сохранению человека в пути, женщине - при трудных родах и т.д., хранили дома или носили в ладанке на груди; причем зачастую даже произнесения тексіа вслух не требовалось, настолько сильной была вера в силу слова: «Воистину сон Твой праведен... а еще который человек сон Твой в дому или в пути в чистоте держать будет, к тому дому или к человеку ни огонь, ни сатана, ни вор и разбойник, ни злой человек и нечистый дух -диавол не прикоснется ... и от скорби и от болезни избавлен будет, и ... от водяного потопления сохранен будет, а еще в суде перед судьею оправдан будет, и еще у кого жена беременная будет, начнет родить детище и Твой сон, Богородице, прочитает или с верою послушает, то легкое рождение восприимет» (95, 90). Являясь «предметом тайного ведения знахарей, колдунов, лекарек и ворожеек, непригодным для забавы» (А.Н. Афанасьев), памятники вещего, чародейного слова вмещают «страшную силу, которую не следует пытать без крайней нужды; иначе наживешь беду» (А.Н. Афанасьев). Заговоры (в частности, зафиксированные в рукописных травниках и лечебниках) передавались как особое знание: от старших к младшим и, как правило, по родственной линии, - что, тем не менее, не исключало возможности знания самых необходимых несложных заговоров каждым носителем формирующейся культуры (например, связанных с сохранением жизни и здоровья, избавлением от ушиба, от кровотечения, от встречи с волком или злым человеком, от бородавок и прочего (к примеру, «Божья роса, залепи собаке глаза», или «Волк - в двери, овцы - под лавку» (против вредоносного воздействия врагов), «Как у месяца не болят зубы, так не болели бы они и у раба Божьего Ивана» (заговор на больные зубы), или «Поле - к зернышку, свет - к солнышку, темя - к гребешку, а волос - к волоску. Аминь» (заговор на рост волос) (95,92).
