Ценностно-смысловые аспекты культуры предпринимательства старообрядческих общин России Стефашов Александр Евгеньевич

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Культура предпринимательства: теоретические ориентиры 15

1.1. Макс Вебер о двух типах предпринимательства 16

1. 2. Лнтивеберовская модель культуры предпринимательства Вернера Зомбарта: полифакторный подход 30

1. 3. Концепция культуры предпринимательства Марии Оссовской: «моральные герои» предпринимательства 42

1. 4. Концепт «достижительность» в послевеберовских теориях культуры предпринимательства 49

1.5. Русская философия предпринимательства: поиск идентичности 58

1.6. Идеальная модель культуры зрелого производительного предпринимательства 71

ГЛАВА 2. Ценностно-смысловые аспекты старообрядческой культуры предпринимательства России 77

2.1. Генезис старообрядческой культуры зрелого производительного предпринимательства 77

2. 2. «Дух достижительности» и старообрядчество 99

2. 3. «Дух мещанства» и старообрядчество 121

2. 4. «Дух бюрократизма» и старообрядчество 133

Заключение 145

Список литературы 151

• Макс Вебер о двух типах предпринимательства
• Лнтивеберовская модель культуры предпринимательства Вернера Зомбарта: полифакторный подход
• Генезис старообрядческой культуры зрелого производительного предпринимательства

Введение к работе

Актуальность исследования. Проблема развития экономики без преувеличения может быть названа одной из важнейших для современной России. Стремительный переход от планово-распределительной к рыночной системе экономики обернулся дезорганизацией хозяйства страны. Во многом это было обусловлено тем, что экономические реформы не учитывали духовного климата российского социума и, в частности, сложившейся культуры хозяйственной и предпринимательской деятельности. Вместе с тем, в общественной науке еще в начале XX века формируется представление, согласно которому именно развитие хозяйственной и предпринимательской культуры является одним из важнейших источников экономического роста. Усилиями ряда исследователей, в первую очередь М. Вебера, это представление конкретизируется в результате выделения двух типов предпринимательства, понимаемых одновременно как этапы его развития: примитивного непроизводительного, торгово-ростовщического, хищнически-потребительского, движимого жаждой наживы, погоней за чистоганом и зрелого производительного, нацеленного на повышение эффективности деятельности, интенсификацию производства, внедрение инноваций. При этом первый тип рассматривается как своего рода общечеловеческий феномен, свойственный всем без исключения культурам, цивилизациям, второй идентифицируется с западной культурой, квалифицируется как один из атрибутов западной цивилизации. М. Вебер утверждал, что становление предпринимательства зрелого производительного типа обусловлено рождением и распространением специфической системы ценностей и смыслов, санкционирующих предпринимательскую деятельность - этики протестантизма. Немецкий ученый отрицал наличие подобного рода ценностно-смысловой системы в любой из известных ему цивилизаций, кроме западной, и тем самым, констатировал отсутствие эндогенных факторов становления зрелого производительного предпринимательства в незападных странах. Разграничение типов предпринимательства по их якобы цивилизанионпой принадлежности означает, что в России нет и не могло быть зрелого производительного предпринимательства в силу отсутствия соответствующих ценностно-смысловых оснований - этики протестантизма.

Вместе с тем, очевидно, что протестантизм, как духовный источник деятельности, дал импульс к зарождению и становлению зрелого производительного предпринимательства D достаточно локализованном пространстве, тогда как сам феномен зрелого производительного предпринимательства сегодня имеет место и в непротестантских странах. «Экономические чудеса», продемонстрированные обществами, где доминируют католическое, конфуцианское, буддистское или мусульманское мировоззрения, показывают, что протестантская этика есть лишь одна из конкретно-исторических форм некоторого общечеловеческого типа ценностей и смыслов и что, следовательно, существуют и иные национальные, религиозные формы культуры зрелого производительного предпринимательства. В таком контексте занадноцентристский взгляд на развитие предпринимательства утрачивает свою бесспорность. Становится очевидным, что в лоне различных культур, цивилизаций формируются некоторые автохтонные духовные основы зрелого производительного предпринимательства, что незападные цивилизации также располагают внутренними культурными предпосылками динамичного социально-экономического развития. Складывается убеждение, что М. Вебер абсолютизировал значимость протестантской мирской аскезы и игнорировал другие возможные духовные стимулы становления зрелого производительного предпринимательства.

Что касается России, то, несомненно, сегодня здесь наблюдается явление, которое можно определить как дефицит духа зрелого производительного предпринимательства. Он обусловлен не столько отсутствием в российской культуре ценностно-смысловых мотиваций зрелого производительного предпринимательства, сколько проблематичностью их существования на русской почве. Очаги зрелого производительного предпринимательства возникали в России на разных этапах её исторического развития, однако они разрушались государством, обществом. Возможны два альтернативных варианта выхода из этой ситуации. Один из них состоит в том, что этические нормы и регулятивы культуры зрелого производительного предпринимательства российское общество может заимствовать из стран Запада. Однако нужно помнить, что пропаганда протестантских ценностей -аскетического рационализма - едва ли способна затронуть глубинные мотивационные механизмы, регулирующие поведение российского человека, воспитанного в иных социокультурных традициях. Поэтому более плодотворным может быть другой путь. Он заключается в выявлении существовавших в прошлом автохтонных очагов культуры зрелого производительного предпринимательства и «проращивания» на их основе, как предлагает Л. С. Лхиезер, «массовых или групповых исторически сложившихся почвенных традиций, например, различных промыслов, ремёсел, на которые следует наслаивать финансовые, банковские институты, систему обслуживания, сбыта и т.д.» [ 125. - С. 224].

Культивирование зрелого производительного предпринимательства должно осуществляться через пропаганду и просвещение, задача которых заключается не только в распространении некоторой суммы положительных знаний, раскрывающих логику экономических процессов, но в формировании особого строя ментальності!, включающей интенции предпринимательства зрелого производительного типа. Важную роль в процессе «проращивания» ценностей зрелого производительного предпринимательства играет философская рефлексия, поскольку именно в ее рамках осуществляется обобщение и артикуляция всей совокупности ценностно-смысловых ориентации и идеалов общества.

Одним из очагов культуры зрелого производительного предпринимательства в России, по общему признанию, была экономическая культура старообрядческих общин. Вместе с тем, эта культура не получила пока должного освещения в научной литературе, особенно это касается ценностно-смысловых аспектов предпринимательской деятельности русских старообрядцев.

Актуальность исследования, таким образом, определяется необходимостью изучения духовных оснований российского предпринимательства и, в частности, духовных оснований предпринимательства старообрядческих общин России как одной из исторических и цивилизациоиных форм культуры зрелого производительного предпринимательства.

Степень научной разработанности проблемы. В мировой науке культура предпринимательства изучалась достаточно широко. Имеется множество исследований, в которых формулируются идеи, положения, в той или иной степени, раскрывающие эту проблему. Целостные концепции ценностно-смысловых оснований предпринимательства были предложены М. Вебером, В. Зомбартом, М. Оссовской, Й. Шумиетером, П. Друкером, Д. МакКлелландом и другими. Что касается феномена российского предпринимательства, то он мало привлекал внимание западных исследователей.

В российской досоветской научной традиции ценностно-смысловые аспекты предпринимательской культуры не стали предметом особых самостоятельных исследований. Исключением являются труды С. Н. Булгакова, который в противовес теории экономического человека выдвинул концепцию религиозной личности как субъекта народного хозяйства, а также работы М. И. Туган-Барановского, сконцентрировавшего исследовательские усилия на выявлении тенденций и факторов развития русского фабричного производства. Особняком стоит произведение Г. Гипса «Предприниматель», в котором сформулирована оригинальная концепция культуры предпринимательства.

Феномен культуры российского предпринимательства в отечественной науке стал предметом специального исследовательского интереса преимущественно в постсоветский период. Однако подавляющая часть современных исследований носит исторический, социологический, экономический характер. Среди них следует назвать работы Т. И. Заславской, Л. И. Абалкина, Р. В. РЫБКИНОЙ, Ю. Н. Давыдова, В. В. Радаева, Л. И. Лгеева, М. Н. Барышникова, Б. Н. Миронова, Р. Гусейнова, Л. Н. Боханова и других. Прямое отношение к исследуемой проблеме имеют работы но этике предпринимательства таких авторов как В. И. Бакштановский, Ю. В. Согомонов, а также труды Е. И. Ярковой, посвященные анализу утилитаризма как типа культуры. Феномен культуры предпринимательства нашёл отражение в работах IO. М. Беспаловой, JI. Н. Захаровой.

Имеются немногочисленные труды, анализирующие религиозные основы предпринимательства, в первую очередь, компаративные исследования Т. Б. Коваль.

Ценностно-смысловые аспекты культуры предпринимательства получили освещение в русле цивилизационных исследований, а также в контексте проблематики модернизационного развития российского общества. Речь идет о работах Л. С. Лхиезера, В. В. Ильина, II. II. Моисеева, В. Г. Федотовой, Е. Г. Ясина, В. С. Стёпина, Ю. С. Пивоварова, Л. С. Панарина, Б. С. Ерасова и других.

Что касается старообрядчества, то его исследование первоначально осуществлялось представителями Русской Православной Церкви (РПЦ) с целью последующего обличения и критики. Эвристическую ценность для осмысления старообрядчества как духовно-религиозного явления представляет его постижение с позиций русской религиозной философии, осуществлённое В. С. Соловьёвым, Г. В. Флоровским, В. В. Зеньковским, В. В. Розановым, II. О. Лосским. Среди первых научных работ, посвященных выявлению генезиса старообрядчества - обстоятельные труды Л. П. Щапова «Русский раскол старообрядчества» и «Земство и раскол». Констатация каузальной связи между старообрядчеством и предпринимательской культурой России фиксируется в работах II. И. Костомарова «История раскола у раскольников», П. И. Мельникова (Андрея Печерского) «Очерки поповщины» и «Письма о расколе», И. А. Кириллова «Правда старой веры», II.М. Никольского «История русской церкви». Значительную помощь в осмыслении влияния духовной культуры старообрядцев на развитие предпринимательства России оказывают произведения П. II. Милюкова, В. П. Рябушинского, С. Л. Зеньковского, а также работы таких авторов, как П. С. Смирнова, С. П. Мельгунова, II. Ф. Коптерева, А. С. Пругавина, В. Г. Сенатова, Г. П. Федотова, А. В. Карташева, А. И. Клибанова, II. Н. Покровского, Н. С. Гурьяновой и других.

Современные отечественные исследования культуры предпринимательства в России, в которых старообрядчество анализируется как один из его духовных источников, крайне немногочисленны. Следует назвать работу Н. Н. Зарубиной «Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства».

Объект и предмет исследовании. Объект исследования может быть определен широко - им является экономическая культура как ценностно-смысловая, нравственно-ментальная система, освящающая хозяйственно-экономическую деятельность общества.

В качестве предмета исследования выделяется специфическая форма культуры - культура предпринимательства. Диссертант рассматривает культуру предпринимательства не как изолированную самодостаточную сферу, напротив, она связана разнообразными узами с иными формами культуры, такими как религиозная, политическая, нравственная и т.д. Автор направляет свои усилия на выявление общего и особенного в культуре предпринимательства, выделяя в качестве особого предмета исследования ценностно-смысловые аспекты культуріл зрелого производительного предпринимательства старообрядческих общин России досоветского периода -их генезис, факторы формирования, структуру и т.д.

Цель п задачи исследовании. Цель исследования - выявление ценностно-смысловых оснований культуры предпринимательства старообрядческих общин России досоветского периода. Соответственно, задачи исследования можно сформулировать следующим образом:

-анализ и систематизация сложившихся в отечественной и зарубежной науке концепций культуры предпринимательства;

-построение на основе проделанного анализа идеальной модели культуры зрелого производительного предпринимательства;

-выявление факторов, инициирующих становление культуры зрелого производительного типа российского старообрядчества с применением сформированной идеальной модели культуры зрелого производительного предпринимательства;

-экспликация специфики мотивационных оснований зрелого производительного предпринимательства старообрядческих общин России, отличающих их от мотиваций зрелого производительного предпринимательства Запада.

Гипотеза исследовании. Гипотеза исследования может быть сформулирована следующим образом: культура зрелого производительного предпринимательства - явление универсальное, не ограниченное рамками той или иной этнической или религиозной принадлежности. Рождение такого рода культуры обусловлено комплексом факторов (религиозных, политических, демографических и др.), в результате влияния которых формируется симбиоз трех ценностно-смысловых составляющих культуры зрелого производительного предпринимательства: «духа достижительности», «духа мещанства», «духа бюрократизма».

Теоретико-методологические основы исследовании.

Методологическая база исследования формируется в результате синтеза общелогических (анализ, синтез, абстрагирование, обобщение, аналогия, моделирование), общенаучных (описание, сравнение, формализация, аксиоматизация) и конкретно-научных (культурфилософских) методов, в частности методологии идеального типизирования. Методология идеального типизирования предполагает соединение таких гносеологических процедур, как понимание и объяснение. Понимание есть проникновение в другое сознание, постижение производных от определённых мотивов и намерений смыслов, которыми индивид наделяет свои действия. Посредством объяснения осуществляется каузальный анализ важных в культурном отношении действий, образований и т.д. Поскольку смысл действия носит надындивидуальный характер, то критерием выделения главного в индивидуальном феномене является «отнесение к ценности», которое позволяет из всей сложности и многообразия эмпирической реальности удерживать те элементы, которые имеют значение с точки зрения определённой ценности. Процедуры понимания и объяснения составляют основу методологии идеального типизирования, полагающей идеальный тип как инструмент познания многообразия эмпирической реальности. Идеальный тип - теоретический конструкт, в котором выявлены типические черты изучаемой реальности. Различаются два рода идеальных типов: первые характеризуют индивидуальные исторические образования, вторые - повторяющиеся, имеющие более общие сущностные черты, воспроизводящие неединичные события.

Методология идеального типизирования достаточно органично соединяется с применяемыми диссертантом принципами системного анализа, предполагающими сопряжение трех плоскостей: структурной, функциональной и историко-генетической.

Эмпирическая база исследовании. Эмпирическую базу диссертационной работы составляют письменные источники, которые можно разделить на несколько групп:

-памятники литературы и произведения философско-моралїізаторского характера;

-материалы обличительного характера, выпускавшиеся РПЦ с целью критики старообрядчества;

-публикации старообрядческих авторов апологетического характера в защиту старой веры; материалы, излагающие религиозные основы старообрядчества;

- воспоминания и мемуары русских купцов;

-справочные издания, художественная литература, периодические издания;

-вторичный анализ материалов научных трудов отечественных исследователей по изучаемой проблеме.

Положения, выносимые на защиту:

1. Культура зрелого производительного предпринимательства не сводима к этике протестантизма и может принимать бесчисленное множество различных исторических и этно-напиональных форм.

2. Структура культуры зрелого производительного предпринимательства может быть эксплицирована посредством выделения в ее ценностно-смысловом пространстве трех блоков: «духа достижительности», представляющего собой повышенную потребность достижения индивидом определённого стандарта превосходства, либо сопоставления своих успехов с результатами конкурентов; «духа мещанства», являющего собой образец житейской рассудочности, перманентной калькуляции и накопительства; и «духа бюрократизма», культивирующего подчинение формальным правилам, нормам и регулятивам безличного администрирования, которые устанавливаются посредством общепризнанных процедур, жёсткой регламентации и дисциплины.

3. Становление культуры зрелого производительного предпринимательства обусловлено наличием комплекса эндогенных факторов: политических, религиозных, демографических и других - способствующих актуализации трех составляющих ее ценностно-смыловых частей: «духа достижительности», «духа мещанства», «духа бюрократизма».

4. В российском социуме досоветского периода существовала специфическая социальная группа - старообрядцы, в экономической культуре которой, в силу сложившихся исторических и социальных условий, а также особой религиозной ментальности актуализировались ценности зрелого производительного предпринимательства («дух достижителыюсти», «дух мещанства», «дух бюрократизма»), произошло формирование предпринимательства зрелого производительного типа.

5. Мотивационные стратегии старообрядческого предпринимательства существенно отличались от мотивационных стратегий зрелого производительного предпринимательства Запада. Таким образом, D рамках старообрядчества был сформирован автохтонный вариант культуры зрелого производительного предпринимательства.

6. Исследование смысловой структуры старообрядческой культуры зрелого производительного предпринимательства открывает возможность выявления некоторых внутренних почвенных ментальных стимулов развития российской экономики, апелляция к которым может служить одним из факторов, «включающих» процессы самоорганизации экономической культуры современной России.

Научили понизил исследовании. Диссертантом разработан оригинальный подход к изучению предпринимательской культуры.

Отказываясь от монокаузальных моделей, абсолютизирующих те или иные факторы, автор диссертации выдвигает идею многофакторного подхода к изучаемому явлению. По убеждению диссертанта, культура зрелого производительного предпринимательства формируется лишь при наличии комплекса факторов: политических, религиозных, демографических и других, способствующих актуализации трех основных смысловых блоков этой культуры - «духа достижителыюсти», «духа мещанства» и «духа бюрократизма».

Таким образом, процесс становления зрелого производительного предпринимательства рассматривается автором не как процесс неповторимый, индивидуальный, возникший в результате рождения специфической формы нравственности (протестантской этики), но как процесс в определенном смысле универсальный, связанный с актуализацией и обществе или его отдельных группах, слоях определенного рода ценностей и смыслов. Этот подход предлагает новый взгляд на проблему возможностей становления зрелого производительного предпринимательства в России в условиях отсутствия одной из предпосылок западного предпринимательства - протестантской этики, которая в рамках такого понимания рассматривается как одна из конкретно-исторических ценностно-смысловых разновидностей культуры зрелого производительного предпринимательства.

Идея конструирования идеальной модели зрелого производительного предпринимательства является оригинальной, она помогает выявить источники зрелой производительной предпринимательской деятельности в странах непротестантской этики; вскрыть механизмы смены идейных оснований социального развития, сформировать некоторые стратегии управления модернизационными процессами.

Практическая значимость. Сформированная автором диссертации идеальная модель культуры зрелого производительного предпринимательства, а также выявленная специфика старообрядческой предпринимательской культуры могут служить материалом для распространения ценностей зрелого производительного предпринимательства в обществе, формирования политики государства в сфере культуры, образования, экономики, стратегий социально-экономических реформ.

Результаты исследования могут использоваться для разработки лекционных курсов «История русской культуры», «Культура повседневности России», «Теория культуры», «Социология культуры», «История российского предпринимательства» и других.

Апробация работы. Ключевые положения и идеи диссертации нашли отражение в тезисах, статьях и выступлениях на научных конференциях.

Региональные конференции: «Региональная культура» (Тюмень, 17-18 апреля 2003г.).

Всероссийские конференции: XV научно - практическая краеведческая конференция «Словцовские чтения» (Тюмень, 11-14 ноября 2003 г.), научно практическая конференция «Культура Тюменской области: история, современное состояние, проблемы и перспективы» (Тюмень, 15-16 апреля 2004г), II заочная научно-практическая конференция «Духовный мир современного человека: противоречия, проблемы, поиски и решения» (Челябинск, июнь 2004г.), научно-практическая конференция «Социокультурная динамика и экономическое развитие Тюменского региона. XXI век.», посвященная 60-летию Тюменской области и 10-летию Тобольского индустриального института (Тобольск, 4 октября 2004г.).

Международные конференции: научно - техническая конференция, посвященная 40-летию Тюменского государственного нефтегазового университета (Тюмень, 12-13 ноября 2003 г.), научно-практическая конференция «Глобализация и региональная культура: методологические проблемы изучения», (Тюмень, 28 октября 2004г.).

Концептуальные положения диссертации апробировались в лаборатории регионалистики ФГОУ ВПО «Тюменский институт искусств и культуры» при работе над научными проектами «Универсальные ценности культуры предпринимательства в представлении тюменского миллионера II. М. Чукмалдина» (2003г.), «Моделирование культуры предпринимательства в тюменском социокультурном пространстве (по материалам работы Н. М. Ядринцева «Сибирь как колония»)» (2004г.). Материалы диссертации используются в педагогической практике автора при чтении курсов «История России», «Краеведение» и «Регионоведенис» в Тюменском государственном институте искусств и культуры и его представительствах.

Структура н объём работы. Диссертация состоит из введения, 2 глав, заключения и списка литературы. Общий объём диссертации составляет 169 страницы, список использованной литературы содержит 211 наименований.

Глава 1. Культура предпринимательства: теоретические ориентиры Феномен предпринимательской деятельности стал предметом научного осмысления в Новое время, когда развитие капиталистических отношений продемонстрировало важную роль экономики в общественной жизни, и экономические теории стали трактовать жизнь, если воспользоваться словами русского философа С. II. Булгакова, как «процесс, прежде всего хозяйственный» [28. - С. 54]. Уже классики английской политэкономии (Л. Смит, Д. Рикардо), опираясь на положения философии утилитаризма И. Бентама (1748-1832), рассматривали в качестве хозяйствующего субъекта некоего абстрактного «экономического человека», который руководствуется в своей деятельности только собственными эгоистическими интересами, стремлением к личной пользе и обогащению. «Экономический человек» сразу же стал толковаться не как нормальный средний человек, а как предприниматель.

Француз Р. Кантильон в XVIII веке ввёл в научный оборот сам термин «предпринимательство». Оно стало пониматься как активная целенаправленная деятельность, которая приводит в движение капитал, труд, научные знания и другие факторы рыночной экономики с целью извлечения прибыли. Неизбежно возникала дилемма: оправдано редуцировать мотивационную систему предпринимателя до уровня примитивной погони за деньгами или в структуре его потребностей следует различать духовную составляющую, которая придаёт его активности социальную значимость. Система ценностей и смыслов, задающих нормы, регулятивы и образцы успешного предпринимательского поведения, стала рассматриваться в качестве ядра культуры предпринимательства. Что касается самого определения культуры предпринимательства, то можно воспользоваться определением, предложенным II. II. Зарубиной, которая рассматривает культуру предпринимательства как один из ключевых компонентов хозяйственной культуры, представляющей собой: «... систему ценностей, смыслов, знаний, традиций, обеспечивающих мотивацию и регуляцию хозяйственной (производственной, предпринимательской, финансовой, коммерческой и т.д.) деятельности, определяющих форму её осуществления, а вместе с тем и восприятие её обществом» [72. - С. 11].

В XX веке появляется целый ряд научных теорий, авторы которых стремились исследовать смысловые ориентации, составляющие этический остов предпринимательской культуры. Наиболее значимые, юіассические работы принадлежат М. Веберу, В. Зомбарту, М. Оссовской, Й. Шумиетеру, С. Н. Булгакову и т.д. При всём различии и своеобразии подходов указанных авторов, предложенные ими концепции культуры предпринимательства как идеальной реальности имеют много общего. На основе анализа их существенных аспектов можно сконструировать идеальную ценностно-смысловую модель культуры зрелого производительного предпринимательства, адекватно отражающую всю её сложность, а также универсальность, и применить для исследования ценностно-смысловых аспектов культуры предпринимательской деятельности старообрядческих общин России.

§ 1. 1. Макс Нсбср о двух типах предпринимательства

Развёрнутый анализ ценностно-смысловых интенций культуры зрелого производительного предпринимательства был осуществлён немецким социологом Максом Вебером. Веберовские исследования начались с работы «Протестантская этика и дух капитализма» и нашли завершение в больших историко-социологических экскурсах, посвященных мировым религиям, таких как «Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира», «Хозяйственная этика мировых религий», «Социология религии. (Типы религиозных сообществ)». К выяснению ценностно-смысловых оснований предпринимательства он обращается также в работе «История хозяйства». Все труділ М. Вебера но социологии религии были подчинены поискам ответа на вопрос: почему на Западе возник индустриальный капитализм? М. Вебер писал: «Пас интересует возникновение буржуазного промышленного капитализма с его рациональной организацией свободного труда, а в культурно-историческом аспекте - возникновение западной буржуазии во всём её своеобразии» [34. - С. 53].

Исходной посылкой концепции М. Вебера является утверждение, что предпринимательство обычно ассоциируется со страстью к наживе, к денежной выгоде и сводится к безудержной алчности. Такая іиотивация была у людей различных классов и профессий всех эпох и стран мира, где для этого существовала какая-либо объективная возможность. На уровне повседневной культуры это означало, что должна была проявиться зависимость - чем необузданней жажда денег, тем интенсивней должна быть предпринимательская деятельность. Но М. Вебер замечает с иронией: «Было бы ребячеством думать, что наша рационалистическая и капиталистическая эпоха отличается более сильным стремлением к наживе, чем другие эпохи. Представители современного капитализма не больше горят желанием получить прибыль, нежели прежние торговцы Востока» [35. - С. 321]. Но, если влечение к деньгам и золоту является универсальной ценностной константой предпринимательской культуры, то, задаётся М. Вебер вопросом, «...при каких именно условиях оно может создать рациональные хозяйственные последствия в виде капиталистических предприятий» [35. - С. 321].

Чтобы дать удовлетворительное объяснение этому явлению, М. Вебер выдвинул положение, что существует не один, как обычно принято полагать, а два культурно-исторических типа предпринимательства: авантюристическое, торгово-ростовщическое (непроизводительное) предпринимательство и зрелое производительное предпринимательство, которые продуцируются соответственно предпринимательской культурой авантюристического типа и культурой зрелого производительного предпринимательства. Авантюристическое предпринимательство. Предпринимательство данного типа возникает уже на заре цивилизации, поскольку уже тогда зародились частная собственность, обмен, купля-продажа, кредит и т.д., постольку люди были заинтересованы вести экономическую деятельность так, чтобы доходы превышали расходы, а сделка приносила прибыль.

Движущим мотивом культуры авантюристического предпринимательства становится жажда накопления богатства ради расширения возможностей потребления. Жизненная философия предпринимателя-авантюриста, фактически, сводится к борьбе за добычу, которую получают в результате насилия и перераспределения наличных материальных и денежных средств, и отрицает какую-либо особую трудовую этику. Поэтому хотя предпринимательство авантюристического типа существовало всегда и везде, оно никогда не превращалось в основной способ удовлетворения повседневных потребностей в масштабах всего социума, поскольку является по своей сущности примитивным и непроизводительным.

Согласно классификации М. Вебера, к авантюристическому типу предпринимателя относятся оптовые и розничные торговцы, занятые внутренней и внешней торговлей, банкиры, спекулянты. Но наиболее отчётливо непроизводительный характер данного типа предпринимательства выразился в деятельности заимодавца, который, как комментировал М. Вебер, «...финансировал войны и морской разбой, всевозможные поставки и строительство при освоении заморских стран, выступал в качестве колонизатора, использующего труд рабов или рабочих (подвергавшихся прямой или скрытой эксплуатации), получал на откуп домены, должности и в первую очередь налоги, финансировал вождей партий, чтобы они могли быть избраны, и кондотьеров...» [34. - С. 50]. В настоящее время этот "архаический образец нашёл воплощение в современных грюндерах и финансистах.

Зрелое ІфОІПНОДПТЄ.ЛІ 1ІОЄ ІіредіїріІНІІМЛТеЛЬСІВО. ЭТОТ ІИІІ предпринимательства адекватен расширенному производству, характеризующемуся рациональностью и высокой эффективностью хозяйства. Он складывается в Западной Европе и Северной Америке в Новое время как способ удовлетворения повседневных потребностей населения.

Обращение к стратегии наращивания производства объёмов материальных благ и максималистской этике труда обусловливается самим метасмыслом культуры зрелого производительного предпринимательства, который, согласно формулировке М. Вебера, заключается, « ...прежде всего в наживе, во всё большей наживе при полном отказе от наслаждения, даруемого деньгами, от всех эвдемонистических или гедонистических моментов; эта нажива в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным по отношению к "счастью" или "пользе" отдельного человека» [34. - С. 75]. При таком подходе обогащение призвано служить не средством для безудержного потребительства, обеспечения комфорта и безграничного удовлетворения жизненных наслаждений, а превращается в высшую духовную потребность, которая доминирует над всеми остальными потребностями, определяет весь комплекс мотивов личности, которые задают, в свою очередь, соответствующие стереотипы поведения. Стяжание становится религиозно-духовным призванием индивида, все его интересы и ценностно-смысловые ориентиры оказываются -сфокусированными на предпринимательской деятельности, которая единственная может гарантировать постепенное, но в тоже время перманентное самовозрастание богатства.

Подобная жизнедеятельность требует от предпринимателя организованности, собранности, внутреннего самоконтроля, методичности, огромной воли, чтобы обуздать естественные инстинкты и чувства, которые могут войти в конфликт с требованиями дисциплины и видения будущей перспективы. Ограничителем алчности и других иррациональных" стремлений личности предпринимателя выступает дух аскетизма, благодаря которому все остальное, не связанное с приобретательством и накопительством отодвигается на второй план, утрачивает самостоятельную значимость и ценность. Доминирующую роль начинают играть ценностно-смысловые стратегии достижительности, мещанства, бюрократизма.

В соответствии с логикой М. Вебера, осознание обогащения в качестве этической миссии, наполняющей жизнедеятельность её носителя особым рациональным смыслом, предъявляет к индивиду требование профессионализма. Неутомимый, постоянный, дисциплинированный, систематический мирской профессиональный труд, рассматривается в культуре зрелого производительного предпринимательства, в качестве самого верного и надёжного способа реализации своего призвания путём получения этически легитимной растущей прибыли. Чем больше имущество, тем сильнее нужно культивировать чувство ответственности и расчётливости для того, чтобы оно было сохранено и ещё более увеличено неустанным трудом.

Хотя предпринимательство представляет собой деятельность, которая требует заведомо активных действий и мобильности, но удовлетворение потребности в систематическом безграничном обогащении предполагает упорядочивание и регулирование самого процесса стяжания, предание ему четкого организационного начала, адекватной инфраструктуры но строго механическому образцу. Для этого нацеленность на не знающее границ приобретательство, достижительные и мещанские установки должны быть дополнены и оплодотворены, по мысли М. Вебера, такой ценностно-смысловой составляющей предпринимательской культуры как «дух бюрократизма», который вводит предпринимательскую энергию в определённое рутинное русло, призванное, тем не менее, придать ей большую целесообразность и эффективность. «Дух бюрократизма» находит своё воплощение в создании системы обязательных формальных правил и инструкций безличного рационального администрирования, рациональной организации и жёсткой дисциплины. Эти общие, целенаправленно продуманные, тщательно сформулированные и всем известные нормы и регулятивы основываются не на личном авторитете, а выведены вследствие проведения общепризнанных процедур и регламентации. Бюрократический компонент в системе культурных ценностей предпринимателя зрелого производительного типа оказывается полностью адекватен обезличенности отношений между людьми в рамках самого расширенного производства.

«Рациональное хозяйство» - писал М. Вебер, - «является деловым предприятием. Оно ориентируется на выраженные в деньгах цены, которые складываются в ходе столкновения интересов людей на рынке. Без денежной оценки, следовательно, без такой борьбы невозможна никакая калькуляции. Деньги - самое абстрактное и "безличное" из всего того, что существует в жизни людей» [32. - С. 14]. Этически регулировать отношения между экономическими субъектами представляется невозможным, поскольку между ними нет никакой личной связи, отношения приобретают чисто деловой характер. Именно «дух бюрократизма» преодолевает деление на «своих» и «чужих», нивелирует спонтанность личных отношений, типичных для традиционной экономической системы, в которой наряду с существованием свода непререкаемых норм, основанных на авторитете обычая, «действует», -по замечанию М. Вебера, - «произвол и милость господина, основанные в принципе на чисто "личных", а не "объективных" отношениях, и поэтому "иррациональные"» [33. - С. 69]. Предприниматель производительной формации нуждается п культивировании «духа бюрократизма», вносящим рассудочность, планомерность и формальный рационализм, тем в большей степени, чем масштабнее и многообразнее его деятельность и чем теснее она переплетается с общим хозяйственным процессом.

М. Вебер полагал, что носителем ценностно-смысловых интенций предпринимательской культуры зрелого производительного типа, которая коренным образом отличалась от культуры предпринимательства авантюристического склада, являлся набожный предприниматель протестантского вероисповедания, ведущий скромный, аскетический образ жизни, использующий прибыль не для личного потребления или накопления сбережений, а для инвестиций в свое предприятие. Актуализацию ценностно 22 смысловых констант культуры зрелого производительного предпринимательств М. Вебер связывал с воздействием религиозной детерминанты.

Религия и культура зрелого производительного предпринимательства. С одной стороны, М. Вебер был глубоко убеждён, что религия была универсальным социально-духовным фактором, который оказал существенное влияние на развитие всех сфер общества: экономику, политику, нравственность, искусство и т.д. Он писал, что «...в прошлом основными формирующими жизненное поведение элементами повсюду выступали магические и религиозные идеи и коренившиеся в них этические представления о долге» [34. - С. 56]. Следовательно, именно религиозные воззрения являются духовной детерминантой ценностно-смысловых оснований культуры зрелого производительного предпринимательства в обществе. Но, с другой стороны М. Вебер, полагал, что потенциальные возможности разных религии быть источником ценностей и смыслов зрелого производительного предпринимательства нетождественны, он исходил из того, что только протестантизм обладает креативной силой выполнить подобную функцию. В работе «Протестантская этика и дух капитализма» немецкий социолог обстоятельно и аргументировано доказывал, что ценностно-смысловые установки культуры зрелого производительного предпринимательства выросла именно из недр протестантизма [см. 34. - С. 61-272]. Тем самым он подчёркивал, что культура зрелого производительного предпринимательства уникальна, она возникла не просто в рамках западной цивилизации, а в социокультурном пространстве протестантских обществ. Однако тезис о протестантской этике подвергся серьёзной критике уже при жизни самого М. Вебера на том основании, что в его концепции отсутствует чёткая зависимость между феноменами зрелого производительного предпринимательства и протестантизмом.

В работах по социологии религии на основе компаративного анализа мировых религий он пытался найти дополнительные аргументы в поддержку своей концепции о роле протестантизма в генезисе ценностно-смысловых интенций зрелого производительного предпринимательства. Для этого М. Вебер ставил перед собой задачу исследовать в мировых религиях, как он писал: «...коренящиеся в психологических и прагматических религиозных связях практические импульсы к действию» [33. - С. 43]. Среди структурных элементов религии М. Вебер особо выделял те, которые, но его .мысли, могут оказать существенное влияние на генезис этических ценностей зрелого производительного предпринимательства. К ним он относил соотношение магического и рационального компонентов, теодицею и практикующиеся пути к спасению.

Магическое и рациональное в религии. М. Вебер рассматривал религию как единство магических и рациональных элементов. Утилитарный смысл магических действий выражается в том, что они носят целенаправленный характер и преследуют достижение преимущественно посюсторонних материальных выгод. Магия, уходя своими корнями в эмпирически проверенные методы принуждения потусторонних сил служить человеку, превратилась в несущий стержень традиционалистских воззрений с их установкой на неизменность человеческого бытия. Она становилась одним из «камней преткновения» на пути зарождения культуры зрелого производительного предпринимательства, поскольку люди испытывали сильный страх, что любые попытки изменить освящённые веками, привычные методы деятельности вызовут недовольство потусторонних сил. М. Вебер утверждал наличие следующей корреляции: «Магия равносильна рутине в области техники и экономики» [35. - С. 325].

В результате рационализации магические воззрения постепенно уступают, место служению Богу посредством молитв и жертвоприношений, однако их целью, как и прежде, является стремление избежать земных бед и получить какие-то мирские льготы и преимущества. В религиях спасения отмечал М. Вебер, «...концепция Бога принимает универсалистские черты, формирует из магических представлений, оперирующих только представлением о злых чарах, "религиозную этику"» [36. - С. 110]. Добиться конкретных знаков божественного благословения в повседневности, верующий надеется с помощью рационального следования угодного Богу поведения. Итак, по М. Веберу, рост рационального элемента религии находится в прямой зависимости от деградации её магической составляющей. Чем сильнее рационализация религиозного учения, тем большие потенции, вероятно, в нём содержатся, чтобы инициировать динамический импульс в экономической сфере посредством генезиса ценностно-смысловых констант предпринимательской культуры и наоборот. В протестантизме, согласно воззрениям М. Вебера, магический компонент в сравнении с другими религиями оказался сведённым до минимума, возобладала рациональная сторона, что обусловило для него возможность стать материалом для формирования интенций культуры зрелого производительного предпринимательства.

Теодицея. Вызовом для религиозных учений, которые покоятся на вере в существование единого универсального всесильного Бога, М. Вебер называл проблему, «...как согласовать безмерную власть такого Бога с несовершенством мира, который он создал и которым правит» [36. - С. 182]. Тип ответа на этот вопрос существенно определяет паттерны поведенческой активности верующих, включая сферу предпринимательства. В зависимости от предлагаемого объяснения, М. Вебер сопоставляет три идеальных типа теодицеи.

Дуалистические учения признают, что кроме Бога существует другая могучая потусторонняя сила, которая ведёт с ним борьбу. Мир мыслится расщеплённым на две антагонистические полярные сферы: царство света, добра, чистоты, истины и империю тьмы, зла, нечисти, лжи. В смысловом контексте дуальное разделение сущего продуцировало, по словам М. Вебера, «... отсутствие веры во всемогущество Бога, пределом которому служила противостоящая сила» [32. - С. 37]. В религиях, в которых придерживались дуалистической теодицеи, предпринимательская деятельность, по мнению М. Вебера, не получала санкцию богоугодного дела, рассматривалась как выражение дьявольских сил. В индийском учении о карме, трактующий мир как упорядоченный космический механизм, отсутствует всемогущий Бог, вмешивающийся в автоматически происходящие процессы. Праведные и неправедные дела верующего в земной жизни получают обязательное воздаяние в судьбах будущих жизней, которые постоянно возрождающейся душе придётся провести, воплощаясь в животных, людей и т. д. Практическое поведение адепта будет направлено на улучшение своих шансов на воплощение в последующей жизни или в стремлении добиться прекращения рождений вообще. В повседневности будет преобладать модель поведения, ориентирующая на бегство от мира, а не на его активное преобразование, в том числе и через предпринимательство. Дуализм и учение о карме, по заключению М. Вебера, оказываются враждебными духу предпринимательства, они не могли продуцировать основания культуры зрелого производительного предпринимательства.

Только доктрина о предопределении, которая является основополагающим элементом протестантизма, поощряет этическое отношение к жизни, необходимое, но утверждению М. Вебера, для предпринимательской активности зрелого производительного типа. Это доктрина исходит из того, что между закосневшими в грехе людьми и создавшим мир всемогущим Богом существует непреодолимая для людей грань. Люди существуют для Бога, а не Бог для людей. Господь изначально часть людей предопределил к спасению, остальные же прокляты навек. Верующие не в состоянии уразуметь божественные замыслы: критерий человеческой справедливости совершенно неприменим для оценки непостижимых решений Бога. В рамках данного учения, фактически, просто отбрасывается проблема теодицеи, но, тем не менее, оно порождает огромную напряжённость между миром и Богом, долженствованием и бытием. Поскольку, как со всей уверенностью писал М. Вебер,»...именно абсолютная суверенность Бога вызывает практический религиозный интерес: хотя бы в отдельном случае как - то проникнуть в его намерения; узнать свою судьбу в потустороннем мире - элементарная потребность каждого человека» [34. - С. 185]. Реализовать этот интерес можно было лишь через осуществление мирского профессионального призвания, самоконтроль, упорный труд, ибо эти качества могут служить признаком избранности. Пуритане признали, согласно комментариям М. Вебера, «экономический космос отвергаемый вместе со всем миром как рукотворный и испорченный в качестве угодного Богу материала для выполнения долга» [32. - С. 15].

Пути к спасению. Среди разнообразных типов путей к спасению, существующих в монотеистических религиях, существенное влияние на систематизацию жизненного поведения оказывает тип методики спасения: мистика или аскетизм. М. Вебер проанализировал, какое воздействие они могут оказать на предпринимательскую активность.

Мистика - это пассивное религиозное начало, когда верующий ощущает себя не в качестве инструмента Бога, а как некий сосуд, вместилище божественной воли. Она ориентирует не на действие, а на обладание и приобщение. Мистик испытывает духовную потребность слиться, соединиться с божественной силой, достичь единения с Богом в процессе мистического озарения. Для того, чтобы цель созерцания была достигнута, необходимо исключить все повседневные интересы, что обеспечивается бегством от мира.

В тех религиях, где спасение носило мистический, созерцательный характер, оно не вело к практической повседневной деятельности в миру. Поскольку мистические переживания являются крайне неповседневными, находятся по ту сторону реального мира, постольку, как отмечал М. Вебер, «для подлинного мистика успех его мирской деятельности не может иметь значения в деле его спасения, напротив, подлинное смирение является единственной гарантией того, что его душа не предалась искушению мира» [36. - С. 208]. М. Вебер сделал вывод, что «созерцательная и экстатическая религиозность была но самой своей сущности враждебна сфере экономики» [33.-С. 62]. Аскетизм, наоборот, предполагает достичь спасения не в результате особого рода сопричастности, а путём выполнения божественной воли. Лскет ощущает свою избранность в качестве орудия Господа и должен концентрировать все свои жизненные силы на энергичной, угодной Богу деятельности.

Лскеза может иметь отрицающий мирское бытие характер, когда верующий стремится освободиться от мира. По также может быть мирская аскеза, когда адепт считает своим долгом рационально преобразовать мир, чтобы подавить в нём рукотворно - греховное и добиться торжества божественной воли. Именно в протестантизме получила развитие мирская трудовая аскеза. Лскету, лишенному всех магических средств спасения, как полагал М. Вебер, приходилось доказывать свою предназначенность к спасению только посредством определённых этических качеств в процессе своей профессиональной деятельности в рамках мирского порядка. «Милость Божья и избранность человека», - замечает М. Вебер, - «подтверждались именно в повседневности» [33. - С. 64]. Следствием мирской аскезы стало зарождение ценностно-смысловых интенций культуры зрелого производительного предпринимательства, для которой характерно, согласно М. Веберу, «...рациональное ведение хозяйства в соответствии с этическими принципами и строгой законностью; успех же в этой деятельности, т.е. доход, является зримым выражением благословенья Богом труда верующего и тем самым богоугодности его экономической жизнедеятельности» [36. - С. 203].

Импульсы к генезису ценностей зрелого производительного предпринимательства, по мнению М. Вебера, оказываются также слабыми в тех религиях, где в качестве, фактически, единственного пути спасения практикуется получение институциональной благодати. Институциональное спасение по определению М. Вебера, «...даётся благодатью, которую постоянно дарует учреждение, обладающее ею в силу того, что оно основано Богом или пророком» [36. - С. 217]. Такая система делает спасение доступным для всех, личные качества верующего, который нуждается в спасении, не имеют никакого значения, стандарты требований к этическим качествам адептов оказываются заниженными. Грехи рассматриваются как отдельные поступки, которые могут быть сбалансированы праведными делами. В рамках институционального спасения, делал вывод М. Вебер: «...человек оказывается значительно менее склонен к разработке собственной этически систематизированной методики жизненного поведения. Ибо грешник знает, что посредством религиозного воздействия он всегда может получить отпущение грехов» [36. - С. 218]. Следовательно, ценностно-смысловые основания для формирования мотивации к производительному труду, профессиональному долгу и частной инициативе будут недостаточными.

В тех же религиях, адепты которых в своём спасении не могут полагаться на институциональные средства прощения греха, на опосредующую роль священников или на силу благих деяний и вынуждены практиковать спасение через благодать, даруемую предопределением, складывается, по мысли М. Вебера, социокультурное поле для взращивания ростков культуры зрелого производительного предпринимательства. Это связано с тем, что достижение спасения при отсутствии дарования благодати и исповеди как формы отпущения грехов, по замечанию М. Вебера, оказывает более значимое воздействие на формирование этически рационального жизненного поведения. Верующий, не рассчитывая спастись с помощью церкви и таинств, осуществляет жесткий методический самоконтроль, так как Бог требует от избранных не отдельных добрых дел, а святости, возведённой в систему. Но подобный путь спасения оказался снова, по убеждению М. Вебера, присущим только протестантизму, в котором идея избранничества связывается с неутомимой деятельностью в рамках своей профессии. Твёрдость веры становится орудием систематизации хозяйственной жизни. Верующий в мирской жизни сам создаёт пути к спасению. Человек и капитал не должны прибывать в праздности. Богатство становится показателем избранности. Проведённые М. Вебером исследования, фактически, конституировали протестантизм в виде эталона религии, на основании того, что в его структуре сложился уникальный комплекс элементов, содержащих потенции для формирования этоса нужного для предпринимательства зрелого производительного типа. Он, как отмечал Ю. Н. Давыдов, «...вылился в методическое самообуздание будущих функционеров современного капиталистического производства, позволившее укротить "к злату проклятую страсть" настолько, что она вылилась в рационально организованную и математически выверенную в каждом звене систему непрерывного добывания прибыли» [53. - С. 168].

Итак, эвристическая ценность концепции М. Вебера заключается в том, что он предложил различать два типа культуры предпринимательства: культуру авантюристического предпринимательства, которую можно также определить как примитивное непроизводительное предпринимательство, и культуру зрелого производительного предпринимательства. Предприниматель примитивной непроизводительной формации ориентируется на добычу богатства ради удовлетворения своих потребительских запросов, предприниматель зрелой производительной формации ставит задачу наращивания производства материальных благ ради удовлетворения своей потребности в систематическом безграничном стяжании. Обогащение как самоцель, высший смысл жизнедеятельности рассматривается М. Вебером в качестве ядра культуры зрелого производительного предпринимательства. В рамках ценностно-смысловых компонентов этой культуры, М. Вебер, особо выделял «дух бюрократизма», культивирующего организованность, администрирование и дисциплину на основе строго формальных норм и регулятивов. Абсолютизируя значимость протестантизма, как религиозной детерминанты в актуализации культуры зрелого производительного предпринимательства М. Вебер, в сущности, предложил монофакторную модель её генезиса. Культура зрелого производительного предпринимательства превращалась в уникальный феномен, связанный только с протестантским зо сегментом западной цивилизации. По, исследуя протестантскую этику, он, фактически, разработал идеальную модель религии, выявил какие необходимы религиозно-духовные основания для взращивания зачатков ценностно- смысловых ориентиров культуры зрелого производительного предпринимательства.

§1.2. Антпвсберопскаи модель культуры предпринимательства Всрпсра Зомбарта: полііфакторньїіі подход Собственную теорию генезиса культуры предпринимательства и её ценностных компонентов, в одно время с М. Вебером, предложил немецкий учёный Вернер Зомбарт (1863-1914). Широкую известность В. Зомбарту принёс фундаментальный научный труд «Современный капитализм» (1902). Затем последовали работы: «Евреи и их участие в образовании современного хозяйства», «Торгаши и герои» и множество других. Свои взгляды относительно происхождения предпринимательской культуры он изложил в работе «Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека».

Критика концепции М. Небера. Взгляды В. Зомбарта и В. Вебера но проблеме генезиса предпринимательства полностью не совпадали. Как совершенно точно замечает 10. II. Давыдов: «Вся книга «Буржуа» - это «Лнти-Вебер» [Цит. по 77. - С. 422]. Если М. Вебер утверждал, что предпринимательская культура уходит своими корнями в аскетизм протестантской Реформации в Европе, то В. Зомбарт возражал, что она в равной с пуританизмом степени совместима с католическим учением и иудаизмом. Если М. Вебер различал два тина предпринимательской культуры, то В. Зомбарт придерживался взгляда, что существует одна гомогенная по своей природе, но исторически изменчивая и динамичная, культура предпринимательства. Если М. Вебер видел только в религиозном факторе основу становления культуры зрелого производительного предпринимательства, то В. Зомбарт отстаивал мнение, что она подиитывалась из множества социальных и психологических источников и даже выводил её из биологической предрасположенности целых народов.

Генезис предпринимательства. По В. Зомбарту, первоначально существовал естественный человек, жизненной философией которого были традиционалистские ценности. Его мотивационная система складывалась из естественных потребностей, среди которых доминировали принцип достойного содержания, соответствующий положению в обществе, и принцип пропитания. Работать следовало только столько времени, чтобы удовлетворить свои потребности.

По мере развития социума рядом с естественным человеком формируется тип экономического человека, который становится носителем предпринимательской культуры. В. Зомбарт полагал, что сё ядро составляет жажда золота и денег, которая удовлетворяется первоначально путем добывания богатства. По одной установки на обогащение, по этому пункту расхождения между В. Зомбартом и М. Вебером отсутствовали, было совершенно недостаточно для генезиса предпринимательской культуры.

Оппонент М.Вебера выдвинул положение, что формирование культуры предпринимательской деятельности происходит там и тогда, где и когда стремление к элементарной наживе находит дополнение в двух ценностно-смысловых составляющих: «предпринимательском духе» и «мещанском духе».

Характеристика «предпринимательского духа».

«Предпринимательский дух» - это сумма психологических качеств, необходимых, чтобы успешно добывать богатство самыми разнообразными средствами. Его историческими носителями выступали разбойники и феодалы, применявшие насилие, чтобы отнимать деньги у других, государственные чиновники, умеющие составить состояние за счёт манипулирования государственным бюджетом, спекулянты, играющие на бирже, купцы, проектирующие разнообразные планы торговли с заморскими странами, ростовщики, занятые ссудой денег, алхимики, использующие магические заклинания и ритуалы, чтобы произвести золото. Всех предпринимателей как особый социокультурный тип отличает от других то, что они, но уверениям В. Зомбарта, очень активные, особо интеллектуально и духовно одарённые индивиды с ярко выраженным чувственным началом, которые преобладают среди народов-завоевателей. Чтобы удовлетворить свою страсть к большим деньгам, предприниматель должен был сочетать одновременно в своей ипостаси сразу три социальные роли, а именно завоевателя, организатора и торговца. В списке личностных качеств, которыми обладает идеальный предприниматель, В. Зомбарт перечисляет: 1) умение составлять планы; 2) воля к реализации плана; 3) упорство и постоянство в достижении цели; 4) умение заставить других людей исполнить поставленные перед ними требования; 5) искусство вести переговоры, заключать договоры.

Характеристика «.мещанского духа». Добыть богатство недостаточно, индивид должен обладать способностями его сохранить и преумножить. Это может сделать носитель культуры мещанских добродетелей, которая существовала с древнейших времён. «Дух мещанства» преобладает у представителей социальных низов, ориентированных на приспособление и выживание, склонных к стабильному и размеренному стилю жизнедеятельности, гарантирующему надёжный достаток и позволяющему избежать разорения и нищеты.

Идеальный тип мещанина - это рациональный, но пассивный индивид, умеющий подчинить свои эмоции доводам рассудка, склонный к аскетизму в повседневной жизни, добившийся материальной обеспеченности исключительно благодаря своей практичности, но, самое главное, благодаря калькуляторским способностям, умению делать точные расчёты, а іакже непреодолимой тяге к накопительству и скопидомству. Ценностно-смысловую сущность социально-культурного феномена мещанства В. Зомбарт в самой сжатой форме определил как «святую хозяйственность». Успех по-мещански нуждается в культивировании и апологии следующих личностных качеств: 1) Рациональное ведение хозяйства. Хороший хозяин обдумывает ведение хозяйства, постоянно следит, чтобы расходы не превышали доходы. Накопление богатства связывается не с добычей и перераспределением материальных ценностей, а с рациональной деятельностью в рамках производительного хозяйства.

2) Экономизация ведения хозяйства. Идеал бережливости становится идеалом даже богатых людей. Бережливость не как следствие бедности и нужды, а как средство накопления. Чтобы разбогатеть рациональный хозяин должен думать в равной мере, как о наживе, так и о бережливости.

3) Новая деловая мораль. Коммерческая солидность, честность в делах, точность в выполнении договоров и т.д. В. Зомбарт замечает: «Отныне становится выгодным (из деловых соображений) культивировать известные добродетели, или хоть, по крайней мере, носить их напоказ, или обладать ими и показывать их. Эти добродетели можно объединить в одном собирательном понятии: мещанская благонристойность»[77. - С. 99].

Синтез «духа предпринимательства» и «духа мещанства». Утилитарные смыслы «духа предпринимательства» и «духа мещанства» представляют собой ценностные антитезы, которые, однако, во многом дополняют друг друга. Если одни ориентируют на скорую добычу денег и последующее их использование на гедонистические наслаждения, то другие предлагают заняться их постепенным накоплением, ограничивая себя в удовлетворении личных потребностей. По для обоих типов жизнедеятелыюстных стратегий метасмысл человеческого бытия заключается в стяжании и обогащении. «Дух предпринимательства» даёт шанс получить богатство, «дух мещанства» даёт шанс его сохранить и преумножить. Поэтому, по глубокому убеждению В. Зомбарта, только органичное слияние эшх двух ценностно-смысловых составляющих продуцирует культуру предпринимательства. Таким образом, сращивание активного «предпринимательского духа», который, представляет собой, по В. Зомбарту, «...синтез жажды денег, страсти к приключениям, изобретательности и многого другого» с пассивным «мещанским духом», который, снова но его определению, «...состоит из склонности к счёту и осмотрительности, из благоразумия и хозяйственности» [77. - С. 19] приводит к генезису новой системы жизненно-смысловых констант, дающих импульс для стремительного развития экономики.

Религия и предпринимательство. Как и М. Вебер, В. Зомбарт отмечал влияние религиозной детерминанты на культивирование ценостно-смысловых оснований предпринимательства. Подобно М. Веберу, В. Зомбарт предлагал проводить различие между официальной доктриной религии и тем, что он квалифицировал как «одно только обыденное учение, массовое, практическое исполнение правил религии» [77. - С. 182], ибо, если попытаться восстановить ход мыслей автора «Буржуа», то «...идея наживы наряду с экономическим рационализмом означает ведь, в сущности, не что иное, как применение жизненных правил, вообще предписывавшихся религией, к сфере хозяйственной жизни» [77. - С. 183]. Но В. Зомбарт обрушился с резкой критикой на М. Вебера за его оценку пуританизма как единственного исключительного источника ценностно-смысловых интенций предпринимательства. В противовес вебсровским воззрениям В. Зомбарт предложил стройную систему доказательств, обосновывающих, что ценностно-смысловые аспекты культуры предпринимательства были уже заложены католицизмом в учении Фомы Аквинского задолго до генезиса протестантского вероисповедания.

Метасмысл католической этики заключается в рационализации повседневной жизни: подчинении чувственности и всевозможных страстей целям разума. Томизм объявляет грехом то, что обращается против разумного порядка вещей. Главное средство, чтобы заставить верующего не грешить, это страх божий, ибо он пробуждает в человеке обдумывание и постоянные размышления, направленные на методизацию жизни. Дисциплинарные практики католичества сконцентрированы на подавлении эротических влечений. Кто живёт целомудренно и умеренно, тому труднее впасть в грех расточительности. В. Зомбарт заявлял, что живущий более воздержанно должен быть более энергичным предпринимателем.

Католицизм осуждает праздность, поскольку грех ленивого в том, что он расточает время; он критикует духовное и моральное уныние, чтобы воспитать смелых и инициативных личностей, проповедует честность, то есть солидное ведение дел, ибо за это вознаграждает Бог.

По мнению В. Зомбарта, одним из важнейших источников формирования культуры предпринимательства стала католическая доктрина о дозволенной наживе. С одной стороны, она проповедовала, что богатство - есть богоугодное состояние, с другой стороны, негативно относилась к накоплению богатства ради богатства, так как стремление к наживе не имеет границ, а, следовательно, такое поведение бессмысленно, хотя М. Вебер утверждал совершенно обратное, что именно в стяжании ради стяжания состоит «квинтэссенция» ценностно-смысловых установок предпринимательства. Далее, католицизм решительно отвергал ростовщичество. Запрет на проценты послужил мощнейшим стимулом к развитию культуры предпринимательства, так как побуждал искать другие, а именно производительные сферы приложения капитала. В итоге В. Зомбарт сделал вывод: «Не могло быть дано лучшего решения задачи на премию такого содержания: «как воспитать капиталистического предпринимателя из импульсивного и жаждущего наслаждений сеньора - с одной стороны, тупоумного и вялого ремесленника - с другой, чем то, какое уже содержалось в этическом учении св. Фомы» [77. - С. 187J.

Поскольку, полемически утверждал В. Зомбарт, ценностно-смысловые интенции культуры предпринимательства зародились в лоне католицизма, постольку роль протестантизма в их формировании оказывалась ничтожной. В. Зомбарт как идейный оппонент М. Вебера выдвинул положение, что протестантская религия не только не была истоком смыслов предпринимательства, она, наоборот, чуть ли не препятствовала их зарождению. Лютеранство и кальвинизм были первоначально вредными для культуры предпринимательства, так как они возрождали идеал бедности раннего христианства. Всё достижение протестантских пасторов в дальнейшем выразилось в том, что они более жёстко и решительно сформулировали принципы св. Фомы, направленные на рационализацию повседневной жизни. Лишь только «...в развитии бережливости, в скряжничестве заключается, быть может», - по предположению В. Зомбарта, - «величайшая заслуга пуританской и квакерской этики перед капитализмом, поскольку в нём живёт мещанский дух» [77.-С. 198].

Взгляды В. Зомбарта также расходились с пониманием М. Вебером роли иудаизма в генезисе ценностно-смысловых мотиваций предпринимательства. Еврейские религиозные учения, как писал В. Зомбарт, более высоко оценивают богатство, чем католицизм и никогда не выдвигали идеала бедности. Сопоставляя иудаизм с католицизмом и протестантизмом, В. Зомбарт пришёл к выводу, что «..развитие рационализма в еврейской религии было более строгим и всеобъемлющим, чем в католической, и напоминает те же черты у пуританизма» [77. - С. 202] и, следовательно, «все благоприятные развитию капиталистического духа элементы этики могли, таким образом, оказывать своё действие на тысячу лет раньше и в течение долгого хода истории способствовали процессу отбора, который давно уже приготовил евреев к служению капитализму» [77. - С. 202]. М. Вебер оспаривал роль евреев в становлении зрелого производительного предпринимательства: они занимались откупами и финансированием государства, промышленное производство организовывалось первоначально христианами.

Итогом дискуссии с М. Вебером для В. Зомбарта стал теоретический вывод, что в католицизме, протестантизме и иудаизме в одинаковом отношении заложены благоприятные потенции для формирования ценностно-смысловых оснований предпринимательства. Тем самым В. Зомбарт, фактически, молчаливо, в завуалированной форме признавал, что и другие религиозные конфессии, вероятно, содержат скрытые духовные импульсы, которые могут быть задействованы в известных условиях, для воспитания ценностей и смыслов предпринимательства и ограничения безудержной страсти к наживе. Религии, которым М. Вебер отказывал в креативной силе, должны, прежде всего, стать предметом объективного научного исследования, а не темой для спекулятивных рассуждений.

Государство н генезис предпринимательства. Государство весьма часто выполняло функцию садовника, который взращивал первейшие зачатки предпринимательской культуры. В. Зомбарт проводил различие между несколькими идеальными вариантами социокультурного производства ценностей предпринимательства при участии государства. В зависимости от наличия в обществе сильной или слабой государственной власти последствия для предпринимательства оказываются неодинаковыми. Сильное государство даёт мощнейший побудительный стимул к становлению ценностно-смысловых интенций предпринимательства. Государство всегда было, фактически, крупнейшим предпринимателем, поскольку, обладает необходимыми капиталами и организационной структурой. Доминирующей константой государственной политики неизменно было добывание денег и материальных средств. Государственная власть выступает в роли носителя культуры предпринимательства: экономические действия государства частный капиталист брал за образец стратегии при решении организационных вопросов и как стандарт определённой деловой морали. Программы развития, реализуемые государственным аппаратом, порой просто "вскармливали" частный капитал. Используя систему привилегий, замечает В. Зомбарт, «...меркантилистическое государство поощряло наличные капиталистические интересы, пробуждало стремящиеся к жизни, но ещё дремлющие в зародыше или, наконец, закладывало зародыши таких интересов» [77. - С. 217].

Но и при слабом государстве, как ни парадоксально, происходит развитие некоторых ценостно-смысловых аспектов культуры предпринимательства. Не чувствуя поддержки со стороны властных структур, предприниматели вынуждены полагаться только на собственные силы. Чтобы завоевать рынок, им приходиться более гибко приспосабливаться к его потребностям, используя свои всевозможные таланты, которые стимулируют торгашеский элемент и деловую активность.

Наконец, государство может быть враждебно настроено в отношении отдельных категории населения, классифицируя их как еретиков или иноверцев. Подвергнувшись преследованиям со стороны государства, такие группы населения оказывались на положении государственных маргиналов или даже изгоев. Чтобы обеспечить своё выживание и компенсировать запрет на доступ к государственной власти, еретики и иноверцы направляли всю свою энергию на достижение успехов в сфере предпринимательской деятельности. Они подталкивались к этому стимулами негативного характера. В. Зомбарт отмечает, «...еретики в эпоху начинающегося капитализма с особенным рвением посвятили себя именно капиталистическим предприятиям, так как именно они обещали наибольший успех, состаЕшяли вернейшее средство достичь богатства, а через него и видного общественного положения» [77. - С. 223]. Наличие в обществе меньшинств, которые испытывали социальное и хозяйственное давление, оказываемое государственной властью, превращалось в важный источник становления предпринимательской культуры. Поскольку даже возможности наживы для них были затруднены, постольку закрепление в хозяйственной жизни требовало от маргиналов учёта всех факторов, точного расчёта, приспособления к потребностям клиентуры, добросовестности и честности, обладанию деньгами придавалось чрезвычайное значение.

Колонизации и генезис предпринимательской культуры. Колонии существовали во все периоды истории человеческого общества, уже со времен античности. Повое Время не стало исключением, оно представляет собой эпоху активной экспансионистской политики европейских наций, продуктом которой явилось образование обширных колониальных империй. Под колониями В. Зомбарт понимал территории, заселенные выходцами из страны метрополии, которые в дальнейшем стали составлять в новых землях большинство населения. У колонистов отливается новый тип менталитета, их ценностно-смысловые ориентации отличаются от культурного типа жителей метрополии. Индивиды, независимо от их этнической или религиозной принадлежности, устремлялись на новые земли в поисках богатств как единственной цели, в иерархии мотивов у них доминировало стремление к материальному благополучию. Причина данного феномена коренится в том, что процесс эмиграции берёт на себя функцию механизма социального отбора, поскольку в новых пространствах могли выжить наиболее приспособленные особи. В. Зомбарт писал: «Те индивидуумы, которые решаются на эмиграцию, являются - в особенности или, быть может, только в прежние времена, когда всякая перемена места и особенно всякое переселение в колонию ещё было смелым предприятием, - наиболее энергичными, с сильной волей, наиболее отважными, хладнокровными, более всего расчётливыми, менее всего сентиментальными натурами; безразлично, решаются ли они на переселение вследствие религиозного или политического гнёта или из стремления к наживе» [77. - С. 233].

В колониях они подвергались ещё одному социальному отбору, чтобы выжить и экономически процветать на чужбине, переселенцы должны были обладать адекватным набором ценностно-смысловых установок или освоить соответствующие новым условиям образцы поведения. Они должны были быть предприимчивыми, склонными к инновациям, отличатся практическим складом ума, наклонность к накоплению и бережливости должна была являться одним из главных импульсов к их жизнедеятельности. Неразвитая сословная стратификация, забвение предрассудков и традиций страны, из которой они прибыли, открывали равные возможности для всех колонистов и формировали конкурентный тин стратегии отношений между ними. Колонисты были вынуждены мыслить в рамках потребности в достижении, их безграничное влечение к наживе переходит в неутомимую предпринимательскую деятельность. На новом месте переселенцам затруднительно разделить социум на «своих» и «чужих». Их поведение не ограничено никакими личными, патриархальными отношениями: в своём кругу, с которым они вступает в деловые связи, в его рамках они опять встречают только чужих. Препоны в виде этических ограничений, затрудняющих получать прибыль среди «своих» отсутствуют, наблюдается торжество безличных формальных отношений, которые стимулируют развитие предпринимательских воззрений.

Всё это неизбежно должно было сопровождаться ломкой традиционных социальных навыков и продуцировать генезис своеобразной культуры предпринимательской деятельности, фундаментальными смыслообразующими принципами которой были, если воспользоваться словами В. Зомбарта: «Никакой традиции! Никакого старого дела! Всё должно быть вновь создано, как бы из ничего. Никакой связи с местом: на чужбине всякое место одинаково безразлично или, раз выбранное, его легко меняют на другое, когда оно даёт больше шансов наживы» [77. - С. 235].

Развитие науки и техники. Новая техника способствует росту производительности труда, расширению производства, а, следовательно, росту доходов. Технический прогресс открывает перманентно всё новые и новые возможности для обогащения. Он производит отбор особей предпринимательского типа, которые являются носителями культуры технико-экономического рационализма. «Она», - по заключению В. Зомбарта, -«выращивает предпринимателя, к которому предъявляются тем больше требования, чем более крупные организации становятся необходимыми для использования новых достижений техники»[77. - С. 246].

Типологии предпринимательства в концепции В. Зомбарта. Автор «Буржуа» не разделял точку зрения М. Вебера о наличии двух типов культуры предпринимательства. Для В. Зомбарта смыслы предпринимательства едины, носят всеобщий и универсальный характер. Первоначально, историческими носителями культуры предпринимательства были купцы и ростовщики, деклассированные дворяне и выходцы из низших классов.

Они всячески критиковали стиль жизни дворянства и заклеймили его как порочный. Взамен люди мещанского сословия в качестве добродетели выдвигали свой образ жизни, основанный на практицизме, хозяйственном рационализме, бережливости и т.д. Экономический человек старого стиля ещё не особенно отличался от типа естественного человека. Предпринимательская деятельность для него была только средством достичь богатства, смысл стяжания заключался в удовлетворении потребностей. Предприниматели, делал вывод В. Зомбарт, «...всё-таки не переставали соразмерять свою коммерческую деятельность с требованиями здоровой человечности...» [77. - С. 119].

В эпоху Нового времени сформировался тип современного экономического человека, ценностно-смысловые интенции которого отличны от установок исторически «раннего» предпринимателя. В их оценке.В. Зомбарт, фактически полностью выражает солидарность с трактовкой М. Вебера, «э/сивои человек с его счастьем и горем, с его потребностями и требованиями вытеснен из центра круга интересов и место его заняли две абстракции: нажива и дело» [77. - С. 131]. Главным становится возрастание богатства и процветание дела как самоцели, происходит последовательное распространение ценностей и смыслов культуры предпринимательства, фактически, на все сферы общества.

Итак, зомбартовская концепция, по сравнению с теорией М. Вебера, более конструктивна, так как более универсальна, рассматривает генезис культуры предпринимательства в более широком смысловом контексте, в рамках которого этика протестантизма оказывается только одной из форм культуры предпринимательства. Модель культуры предпринимательства, предложенная В. Зомбартом, складывается из синтеза двух ценностно- смысловых блоков: «предпринимательского духа» и «мещанского духа». Предпринимательская куш/гура рождается не на голом месте, а вырастает из предкапитализма, нротокапитализма, представляет собой продукт взаимодействия и взаимопроникновения целой совокупности факторов, как религиозного, так и секулярного характера. § 1. 3. Концепции культуры предпринимательства Марин Оссоиской: «.моральные герои» предпринимательства

К анализу ценностно-смысловых аспектов культуры зрелого производительного предпринимательства обращается польский философ и социолог Мария Оссовская (1896-1974), автор трудов но проблематике морали, на страницах своей работы «Буржуазная мораль» (1956). Осуществив обширное исследование феномена буржуазной морали, нормы которой подвергалась критике со стороны разных идейных течений: марксизма слева и дворянства справа, видевшей в ней своего заклятого противника, М. Оссовская одновременно сделала обстоятельный критический разбор сущностных характеристик предпринимательской культуры.

Принципиальная новизна концепции М. Оссовской заключается в том, что она утверждает, что для широкого распространения и укоренения ценностей н смыслов предпринимательской культуры в социуме нужны идеальные «моральные герои» (Л. Бергсон) те, кто формулируют моральные принципы своей эпохи, регулирующие и вносящие порядок и смысл во весь уклад жизни. Культивирование этических систем «моральных героев» предпринимательства, образов идеальных предпринимателей будет способствовать пропитыванию всего общественного организма духом предпринимательства, неизбежно найдёт отклик в тех слоях населения, которые в силу своих интересов окажутся восприимчивы к принятию подобного мировоззрения. М. Оссовская выстраивает целую галерею типов «моральных героев» предпринимательства, вышедших из-под пера Б. Франклина, Д. Дефо, Ж. Савари, Л. Лльберти. К.-Ф. Валнея и других. Этические системы этих авторов могут быть признаны воплощением ценностно-смысловых аспектов кул ьту р ы 11 ред 11 р и 11 и м ател ьства.

Особый интерес представляет осуществлённый ею анализ воззрений Бенджамина Франклина, одного из самых выдающихся и самобытных представителей американского Просвещения, автора многочисленных экономических и политических сочинений, моральных наставлений, писем, среди которых наибольшую известность получили «Автобиография», «Паука Простака Ричарда», «О роскоши, лени и трудолюбии». Это связано с тем, что в своих произведениях Б. Франклин обрисовал идеального носителя ценностно-смысловых интенций зрелого производительного предпринимательства, признанного в качестве классического нормативного образца индивида своей эпохи. М. Оссовская определяет этого «морального героя» как «человека, заслуживающего кредита». Это дефиниция идентичная характеристике, сделанной М. Вебером, что Б. Франклин изложил символ веры, которого придерживается «кредитоспособный добропорядочный человек» (М. Вебер).

Ядром франклиновской ценностно-смысловой системы является призыв к обогащению, безграничному приобретению денег, систематической наживе и накопительству. Обогащение, по глубокому убеждению Б. Франклина, это профессиональное призвание, святой долг и обязанность гражданина. В «Совете молодому торговцу» Б. Франклин писал:

«Помните, что время - это деньги. Если тот, кто может своим трудом зарабатывать в день десять шиллингов, пойдёт гулять или полдня будет сидеть без дела, хотя и будет тратить только шесть пенсов во время прогулки или безделья, он не должен думать, что это только единственный расход; на самом деле он тратит или, скорее, бросает на ветер ещё пять шиллингов.

Помните, что кредит - это деньги. Если человек оставляет свои деньги у меня, этим самым он даёт мне проценты и даёт право в течение этого времени делать с ними всё, что я хочу. Если человек имеет хороший и большой кредит и правильно его использует, он может получить значительный доход.

Помните, что деньги обладают способностью размножаться. Деньги могут производить деньги, и эти новые деньги могут тоже рождать деньги и т.д. Пять шиллингов превращаются в шесть, которые затем превращаются в семь шиллингов и три пенса и т.д., до тех пор, пока не превратятся в сто фунтов. Чем больше денег, тем больше они производят при каждом обороте, так что прибыль растёт быстрее и быстрее. Тот, кто убивает одну свиноматку, уничтожает всех её отпрысков до тысячного поколения. Тот, кто уничтожает одну крону, уничтожает всё, что она могла произвести, - десятки фунтов». Щит. но 137.-С. 245].

Для М. Вебера в этих назиданиях Б. Франклина выражена антитрадиционалистская система ценностно-смысловых оснований зрелого производительного предпринимательства, ибо человек, но словам автора «Протестантской этики и духа капитализма», «...по своей природе не склонен зарабатывать деньги, всё больше и больше денег, он хочет просто жить, жить так, как он привык, и зарабатывать столько, сколько необходимо для такой жизни» [34. - С. 81]. М. Оссовская увидела в них призыв «...не к скопидомству рантье, но к ускоренному обороту капитализма» [137. - С. 246]. Призыв к обогащению, стал не только ярким определением «производящих» способностей денег, но и принял у Б. Франклина характер жизненно-ценностной установки, ориентирующей на достижительность. Достижительность через обогащение, обогащение как стандарт достижителыюсти. Наградой за приверженность этой мотивационной парадигме являлось не только богатство, но также моральное удовлетворение от того независимого положения в обществе, которое дают деньги, и ощущение себя добродетельным и честным человеком.

Но Б. Франклин не проповедует, как отмечает М. Оссовская, принцип: «цель оправдывает средства», для него совершенно небезразлична цена предпринимательского успеха, крайне значимы этические качества предпринимателя, жизненная философия, которую он исповедует. Кредита заслуживает только индивид, следующий определённому типу жизненной стратегии и выбирающий паттерны поведения, коюрые могут служить для кредитора своеобразной моральной гарантией своевременного возвращения долга.

Б. Франклин придерживается мысли, что добродетель - необходимое условие обогащения, однако она не является самоценностью. Моральные нормы, им проповедуемые, получают утилитарное ценностно-смысловое обоснование, они оцениваются, исходя из критерия выгоды. Добродетельным следует быть потому, что это полезно для накопления богатства, пороки следует искоренять, потому что они препятствуют стяжанию материальных ценностей. Но удовлетвориться только видимостью добродетели нельзя, так как её будет недостаточно для достижения успеха. Б. Франклин предложил не просто набор правил поведения, которых можно придерживаться или не придерживаться, а именно целостную систему ценностей и смыслов, когда невыполнение даже одного правила или отсутствие того или иного качества не позволяет достичь требуемого результата, и оценивается как отклонение от смысложизненных ориентации.

В рамках, проповедуемых Б. Франклином ценностей предпринимательской культуры, среди массы добродетелей, которыми должен обладать или перманентно культивировать в себе предприниматель, М. Оссовская вычленила три основных достоинства, без освоения утилитарных смыслов которых невозможно достижение экономического процветания.

1). Трудолюбие. Работы Б. Франклина представляют собой образец апологетических сочинений в пользу трудовой деятельности. Он отрицал разделительно-присваивающую стратегию обогащения и проповедовал максималистскую этику труда. Франклиновские наставления содержат призыв: «работай сегодня, потому что ты не знаешь, что тебе может помешать завтра» [5. - С. 90]. Труд полезен, поскольку является источником всех богатств, праздная жизнь и леность вредны, постольку порождают бедность и нищету. Предприниматель, ни в коем случае, не должен быть даже заподозрен в склонности к этим порокам. Ценностно-смысловая поведенческая установка этической системы североамериканского идеолога ориентировала на интенсификацию предпринимательской деятельности в рамках крайне жёсткого рационального использования времени, когда ни одна минута не должна быть потеряна в жизни, истрачена напрасно. Одна из самых популярных рекомендаций Б. Франклина гласила: «Пели любишь жизнь, не трать время зря, потому что жизнь состоит из времени. На сон мы тратим гораздо больше, чем нужно, забывая, что спящая лиса не ловит кур, и что в могиле можно будет отоспаться. Если время - самая драгоценная вещь, то растрата времени..., есть самое большое мотовство...потерянное время нельзя вернуть и того что мы называем достаточным временем, всегда оказывается мало. Давайте поэтому тратить время с толком, и если будем стараться, то без затруднения добьёмся гораздо болыпего»[5. - С. 89].

2). Бережливость и экономия в самых различных формах. Без этого качества невозможно стать успешным предпринимателем, даже если индивид является образцом трудолюбия. Важно не только уметь заработать деньги, но не менее значимо уметь сохранить деньги. Одно из любимых изречений Б. Франклина содержало совет: «Если хочешь быть богатым, то думай и о сохранении, а не только о приобретении. Вест- Индия не обогатила Испанию, потому что её расходы больше, чем её доходы»[5. - С. 92].

Экономия может выполнить свою инструментальную функцию как источника накопления богатства лишь в том случае, если вся повседневная культура социума будет пропитана духом аскетизма и самоограничения личных потребностей. Б. Франклин проповедовал отказаться от дорогостоящих причуд, избегать мелких и ненужных расходов, неукоснительно вести учёт всех расходов и доходов, чтобы обеспечить сбалансированный бюджет. Свои мысли американский просветитель формулировал в простой и доступной форме: «Если из ларя всё время брать муку и ничего туда не класть, то скоро доберёшься до дна. Когда колодец высохнет, тогда узнаешь цену воде»[5. - С. 93]. В работе «О роскоши, лени и трудолюбии» морализаторские выводы о пользе бережливости приобретают откровенно максималистский оттенок, Б. Франклин открыто назвал тех, кто сумел сберечь накопленное богатство и передать своему потомству, умными людьми, а тех, кто растратили своё богатство и разорились, глупцами.

Хвалебные оды и гимны и честь труда и бережливости представляют собой прекрасную иллюстрацию той составляющей предпринимательской культуры, которую В. Зомбарт квалифицировал как «мещанская благопристойность» или «мещанский дух».

3). Честность, что, в первую очередь, означало добросовестность при выполнении финансовых обязательств. Б. Франклин предложил подробное обоснование в защиту афоризма «честность - лучшая политика». В «Совете молодому торговцу» он писал: «Помните пословицу: "Тот, кто точно отдаёт долги, является хозяином чужих кошельков". Если известно, что человек платит аккуратно и точно в то время, когда обещал, то в любое время и по любому случаю, он получит все деньги, которые ему могут одолжить друзья. Иногда это очень важно. Кроме трудолюбия и бережливости, ничто лучше не будет способствовать успеху молодого человека в обществе, как точность и справедливость во всех его действиях; поэтому никогда не задерживай одолженных денег даже на час против обещанного срока, иначе разочарование закроет навсегда кошельки ваших друзей» [Цит. по 137. - С. 241]. Полярное качество - порок влезать в долги - Б. Франклин объявил пороком номер один, так как оно приводит неизбежно к потере имущества и финансовому краху. Несостоятельный должник попадает в зависимость от своего кредитора, опускается до уровня человека, не заслуживающего кредита. «Если вы не можете вернуть долг в срок», - учил Б. Франклин, - «вам будет стыдно встречаться со своим заимодавцем, вы будете бояться с ним говорить, вы будете приносить несостоятельные, жалкие, трусливые извинения и постепенно потеряете правдивость и погрузитесь в низкую, явную ложь» [5. - С. 94-95].

При таком подходе предприниматель, замечает М. Оссовская, не проводит никакого различия между «своими» и «чужими», разница между ними в деловых отношениях полностью отсутствует, отношения с миром начинают выстраиваться на безличной, формализованной основе. Честность, фактически, становится воплощением того, что М. Вебер именовал «духом бюрократизма».

М. Оссовская выражает не согласие с выводами М. Вебера о том, что духовные корни «морального героя» зрелого производительного предпринимательства, созданного Б. Франклином, следует искать в протестантизме. Она подчёркивала универсализм ценностно-смысловых аспектов культуры зрелого производительного предпринимательства. Основной довод, выдвинутый М. Оссовской против веберовской концепции предпринимательской культуры, заключался в том, что в этической системе Б. Франклина не прослеживается роль учения о предопределении, которое, но М. Веберу, пробудило дух предпринимательства. М. Оссовская разбирает возможные варианты последствий воздействия веры в предопределение на мотивационную систему личности: 1. пассивное следование логике событий, чему учила древнегреческая философия; 2. фактор, побуждающий к военной активности, что наблюдается в исламе; 3. учение о предопределении может поощрять склонность к риску. М. Вебер не предложил, по мнению М. Оссовской, убедительного объяснения зависимости между доктриной о предопределении и ценностно-смысловыми интенциями культуры зрелого производительного предпринимательства.

М. Оссовская также взяла на вооружение тезисы В. Зомбарта, содержащие критику веберовской монокаузалыюй концепции культуры предпринимательства. Ценностно-смысловая установка на обогащение как призвание формировалась не только пуританизмом, но и католичеством в трудах Фомы Лквинского. Пуританская мораль первоначально была враждебна ценностям предпринимательской культуры, лишь затем в результате эволюции снабдила предпринимателя чистой совестью. Свойственное пуританизму понимание обогащения как религиозно - этической миссии в качестве массового явления нельзя признать чем-то новым, такое стремление было уже в приморских городах Италии во времена античности. Этические рекомендации Б. Франклина, как замечает М. Оссовская, проповедовал бы каждый уважающий себя купец начинающему приказчику в любой стране.

Таким образом, М. Оссовская в своей концепции в качестве одного из источников формирования ценностей и смыслов предпринимательской культуріл рассматривает внедрение образов «моральных героев» зрелого производительного предпринимательства в общественное сознание на уровни повседневности. Классическим примером, в понимании М. Оссовской, является этическая система идеального предпринимателя, разработанная Б. Франклином, которая представляет собой органичное сочетание ряда ценностно-смысловых составляющих: безудержанное, перманентное обогащение как потребность достижения; труд и бережливость - основные источники богатства; беззастенчивость и своекорыстие в деле стяжания ограничивается честностью и добросовестностью. Трудолюбие, бережливость, честность являются добродетелями, ибо они представляют собой необходимое условие для того, чтобы систематически богатеть. Нельзя быть ленивым, передоверять ведение своих дел другим людям, быть расточительным, не выполнять взятые обязательства. Все эти качества являются пороками, так как ведут к разорению и финансовым неудачам. Этика протестантизма рассматривается М. Оссовской как конкретно-историческая форма из множества исторических и национальных вариантов культуры зрелого производительного предпринимательства.

§ 1. 4. Концепт «достпжителыюсть» в послсвсбсровскпх теориях культуры предпринимательства НОВЫЙ взрыв интереса к проблематике предпринимательской культуры наблюдается в середине XX века в странах Запада. Это было связано с широким распространением взгляда на ценности и смыслы предпринимательства как на некий метаэкономический феномен, нечто, что оказывает серьёзное влияние на экономику, находясь при этом за её пределами. Всё более .утверждалось представление, что каузальные связи, которіле объясняют эффективность предпринимательства, возможно, не являются но своей сущности явлениями экономическими. Значительное воздействие западная научная традиция испытала со стороны теории, авторами которых являлись Й. Шумпетер, П. Друкер, Д. МакКлеланд и другие.

1. Концепции Позсфл Шумпстера. Из крупнейших экономистов XX века только австриец И. Шуміїетер обратил свой взор на значимость ценностно-смысловых оснований предпринимательской деятельности как социокультурного фактора экономического процесса. В книге «Теория экономического развития (Исследование предпринимательской прибыли, капитала, кредита, процента и цикла конъюнктуры)» он сформулировал своё понимание культуры предпринимательства.

По определению И. Шумпстера, предприниматель - это экономический субъект, смысловая константа деятельности которого заключается во внедрении инноваций, инициировании изменений в хозяйственной среде социума, реализации новых комбинаций факторов производства. Чтобы подчеркнуть нацеленность мотивационной сферы предпринимателя на нововведения И. Шумпетер полемично отмечал: «Быть предпринимателем -значит делать не то, что делают другие»; «быть предпринимателем - значит делать не так, как делают другие» [200. - С. 199]. Предпринимательство, в его трактовки, не представляет собой особую профессию или общественный класс. Это психологический тип поведения, необходимость следовать которому, периодически возникает перед каждым хозяйствующим субъектом, поскольку социум постоянно представляет возможности для инноваций, совершаются новые открытия и изобретения, которые пополняют существующий запас знаний и которые можно использовать для извлечения прибыли.

Один из импульсов к предпринимательству задаётся социокультурной коллизией между двумя идеальными типами ценностно-смысловых поведенческих установок, по определению Й. Шумпстера, «просто хозяина» и «предпринимателя». Для «просто хозяина» рациональное действие редуцируется до уровня того, чтобы лишь выбрать самый выгодный культурный образец экономической активности из суммы уже привычных, проверенных на практике технологий, которые гарантируют получение прибыли, а для «предпринимателя» поведенческая стратегия заключается в том, чтобы выработать или найти новый паттерн хозяйствования как самый лучший, чтобы добиться более высокой нормы дохода. Основным препятствием на пути инновационной предпринимательской парадигмы выступает рутина экономической жизни и порождаемая её мощная сила традиции, нежелание менять уже отлаженный механизм действий. В условиях инноваций у экономического субъекта должно измениться всё восприятие хозяйственной культуры как идеальной реальности, Й. Шумпетер писал: «В рамках привычного кругооборота он плывёт по течению; если же он захочет что-то изменить, то ему придётся плыть против течения. Что было прежде опорой, теперь становится препятствием, прежде хорошо известная величина -неизвестной» [200. - С. 176]. Наконец, следует учитывать неизбежное сопротивление нововведениям со стороны социальной среды, первой реакцией которой, как правило, является реакция отторжения нового и непонятного. Предпринимателем становится тот, кто обладает решимостью бросить вызов существующим обычаям и порядкам. Й. Шумпетер называл его типичным выскочкой, лишённым традиций [200. - С. 187].

По не всякий может воспользоваться новыми возможностями: потенциальные способности к предпринимательству распространены крайне неравномерно среди людей. По мысли Й. Шумпетера хозяйственный субъект должен быть носителем определённого комплекса качеств. Предпринимательская культура требует не столько интеллекта, сколько воли и, как особо подчёркивал австрийский экономист, «..."чутья", способности видеть вещи в таком свете, который никак нельзя обосновать данным моментом и правильность которого выявится лишь впоследствии». [200. - С. 181]. Предприниматель должен быть готовым действовать в одиночку, не пугаясь связанных с этим неопределённостей и оказываемого на него давления. Он должен обладать авторитетом, то есть умением заставить людей повиноваться своим указаниям. Что касается мотивов, которые движут предпринимателем, то И. Шумиетер, также как и М. Вебер и другие исследователи, полагал, что его мотивация непроста, её, ни в коем случае, нельзя свести только к погоне за деньгами и потребности в гедонистических наслаждениях. По мнению И. Шумиетера, предприниматель равнодушен к праздным удовольствиям, «он трудится, не зная покоя, потому что не может иначе, цель его жизни не состоит в том, чтобы получать наслаждения от достигнутого» [200. - С. 192]. Успешная предпринимательская деятельность даёт индивиду ощущение господства и чувства власти, что находит выражение в создании частных хозяйственных империи. Задолго до американского социолога Д. МакКлелланда, который выдвинул постулат, что достижительная установка - это основной ценностно-смысловой ориентир предпринимательской культуры, австрийский учёный отмечал, что в системе ценностей предпринимателя огромное значение имеет желание борьбы и достижения успеха ради успеха. Он утверждал: «...экономическая сторона дела сама но себе для предпринимателя совершенно безразлична. Величина прибыли здесь всего-навсего показатель успеха -зачастую только потому, что другого нет, - и символ победы» [200. - С. 193].

Но в рамках представлений Й. Шумиетера открытым оставался вопрос о генезисе ценностно-смысловых аспектов предпринимательской культуры, хотя предпринимательство провозглашалось творческой и даже революционной деятельностью. Как с иронией замечает В. В. Радаев: «...необъяснёнными оказываются истоки этого особого психологического типа, если не относить к таковым воздействие космической энергии. На помощь призывается понятие биологической предрасположенности отдельных индивидов и групп: через ссылки на генетический код снимаются проблемы воздействия социальной среды, а социальные проблемы сводятся к различию психологических качеств» [153.-С. 101].

2. Концепции Нигера Другсерл. П. Друкер, всемирно известный специалист по проблемам менеджмента, написал ряд книг, признанных классическими, по теории и практике бизнеса. В своих работах П. Друкер высказывал разочарование, что современная наука не может дать удовлетворительного объяснения генезиса ценностно-смысловых основании предпринимательства как культурных универсалий, почему они существуют до сих пор, что их в качестве мотивационной системы ожидает в будущем.

В теоретических построениях П. Друкера много общего с концепцией И. Шумиетера. Подобно австрийскому экономисту, он также видит метасмысл предпринимательской культургл, прежде всего, в осуществлении инноваций. П. Друкер писал: «В действительности предприниматели в мире нового бизнеса составляют меньшинство. Их характеризует то, что они пытаются создать что-то новое и отличное от уже имеющегося, изменяют и преобразовывают ценностные установки» [59. - С. 32].

Предпринимательство как тип поведения представляет антипод традиционалистскому образу жизни в том, что рассматривает модификации в обществе как нормальные и благоприятные явления, а никак некую угрозу для благосостояния и даже существования. Инновационный строй мышления заключается не в изобретениях и не в открытиях, а в том, чтобы сконструировать и разработать из уже существующих, известных элементов что-то новое, до сих пор неизвестное и ещё несуществующее. «Характерной чертой новатора является способность увидеть систему там», - полагал П. Друкер, - «где другим видны только не связанные между собой элементы» [57. -С. 147]. Главным препятствием выступает консервативный строй мышления, когда всё внимание уделяется только решению текущих проблем, это приводит к тому, что, по замечанию П. Друкера, «многие предприятия имеют тенденцию как бы вскармливать вчерашний день и оставлять голодный паёк для дня завтрашнего» [59. -С. 196-197].

Но если для И. Шумиетера предпринимательство - это акт творчества, который имеет спонтаншлй интуитивный характер, то для П. Друкера - это рассудочная деятельность, требующая расчётливости, планирования, чёткой организованности. В понимании ценностно-смысловой мотивации предпринимательства П. Друкер исходил из того, что внедрение инноваций не является самоцелью экономического субъекта. Предприниматели сами не генерируют изменения, «...они», - как замечает П. Друкер, - «отыскивают их, реагируют на них и используют как источник достижения успеха» [59. - С. 39].

П. Друкер очень высоко оценивал инструментальную роль ценностно-смысловых интенций предпринимательской культуры в социуме. Они совместимы со всеми видами деятельности, за исключением тех, которые он относил к категории «экзистенциональных». В общественном организме постоянно идёт столкновение инновационных ценностей и противостоящих им как антитеза традиционалистских и консервативных смысложизненных ориентиров. Но этот процесс протекает, как правило, крайне болезненно, часто путём революционных потрясений, результаты которых оказываются прямой противоположностью заявленным обещаниям. Революционную идеологию П. Друкер оценивал крайне негативно, он не признавал за ней никаких утилитарных функций, она всегда была обманом, в лучшем случае, иллюзией: «Эта иллюзия владела умами людей в девятнадцатом столетии, но сегодня уже развенчано большинство мифов, на которых она основывалась. Теперь мы знаем, что революция - это не достижение. И не новая заря. Она берёт свои истоки в упадке и одряхлении, в банкротстве идей и институтов, в безуспешных попытках самообновления» [59. - С. 333]. Разрушительной революционной стратегии социального обновления П. Друкер противопоставляет созидательную функцию культуры предпринимательской инновационной деятельности в масштабах всего общества. Он призывал к освоению ценностно-смысловых установок и стратегий предпринимательства, благодаря которым, без кровопролития, экономических провалов и т.д. можно достичь того, чего люди надеялись получить в результате революций. П. Друкер заявлял: «Мы нуждаемся в предпринимательском обществе, в котором инновационность и предпринимательство были бы устойчивым, нормальным и необходимым явлением, так же как управление стало конкретшлм органом всех современных институтов и интегрирующим органом нашего общества организаций, так и инновационность и предпринимательство должны стать неотъемлемой жизненно важной деятельностью в наших организациях, в нашей экономике, в нашем обществе» [59. - С.334]. В таком обществе в идеале каждый трудоспособный человек должен стать предпринимателем, быть нацеленным на поиск и реализацию инноваций в своей профессиональной деятельности.

3. Концепции Дэвида МакЮіелланда. Американский социолог Д. МакКлелланд разработал концепцию предпринимательской культуры, известную иод названием «достижительное общество». Он ставил перед собой задачу объяснить причины неравномерного развития отдельных стран и народов, породившие огромный разрыв в распределении богатства, и сформулировал собственную оригинальную трактовку данного феномена.

Исходным тезисом концепции Д. МакКлелланда является утверждение, что, мотивация достижения представляет собой метасмысл предпринимательской культуры. Достижительные ценностно-смысловые ориентации, но выраженные в разной степени, присутствуют во всех культурах во все времена, именно это генерирует неравномерность цивилизационной динамики. Культуры с высоким уровнем достижительной мотивации будут инициировать стремительное развитие социума, а культуры, содержащие ценностные сущностные антитезы, будут порождать статичное состояние общественного организма.

Актуализация достижительной потребности порождается радикальными изменениями в ценностно-смысловых ориентациях, доминирующей в социуме, иод влиянием религиозного или иных эндогенных факторов. В обществе тогда наблюдается подъём экономики и расцвет культуры, когда в нём появляется достаточное количество индивидов с сильной достижительной потребностью. Они сами устанавливают для себя нормы достижения и проявляют огромную активность и энергию в реализации заданного ими же самими стандарта.

Д. МакКлелланд доказывает это, выясняя воздействие протестантской Реформации на зарождение потребности достижения в Новое Время. Он полностью разделял концепцию М. Вебера, что протестантизм продуцировал у своих последователей более энергичный и инициативный дух, который привёл к становлению культуріл зрелого производительного предпринимательства. Д. МакКлелланд модифицировал эту корреляцию следующим образом: «Возможно, протестантская Реформация привела к более раннему воспитанию независимости и умелости, что вызвало рост Потребности Достижения, который, в свою очередь, ведёт к развитию современного капитализма» [113. -С. 147]. Достижительная мотивация сформировалась через рационализацию жизни протестанта, которая была продуктом пуританской доктрины о предопределении. Желание верующего понять, является ли он избранным к спасению или проклят, потребовало жёсткого методического контроля за своим повседневным поведением, который вызвал к жизни ряд глубинных социокультурных последствий. Во-первых, отказ от досуга как средства удовлетворения гедонистических потребностей человека, взамен упоршлй труд, ведущий к достижениям в рамках своей профессии на своём месте в жизни. Во-вторых, грамотность, чтобы самостоятельно исследовать Библию и ориентироваться на достижение уровня тех библейских персонажей, которые, очевидно, были избраны к спасению. В-третьих, это постоянное стремление к самосовершенствованию, то есть к достижению нормативного личностного идеала, на основе строгой самодисциплины. По Д. МакКлелланду, историческое значение протестантской этики заключалось в том, что заложенные в ней ценностно-смысловые интенции способствовали генезису мотивационной парадигмы достижителыюго общества.

Д. МакКлелланд утверждал, что любому индивиду, ориентированному на достижение в избранной сфере деятельности, чтобы добиться успеха благодаря собственному мастерству и усилиям, а не игре случая, необходимо культивировать такие качества, как новаторство, индивидуальная ответственность за свои действия, планирование последствий своей активности и принятых решений, умеренное принятие риска. Но без суммы указанных выше качеств немыслимо быть успешным также в пространстве предпринимательства, поэтому предприниматели неизбежно должны обладать высокой потребностью достижения. Критерии дости жител ьности в предпринимательстве конкретній и определённы. Знание о своём успехе всегда находит воплощение в деньгах. В обществе, где преобладают ценности и смыслы предпринимательства, писал Д. МакКлелланд, «...достижение измеряется единым простым количественным стандартом - тем, сколько денег оно стоит» [115. - С. 198-199]. Этот критерий привёл к формированию крайне упрощённой интерпретации смыслов предпринимательской культуры, когда всё многообразие ценностных констант, которые движут экономическим человеком, стало редуцироваться только к одной их них, а именно мотиву прибыли. Предприниматель изображается как крайне примитивное существо, которое в своих действиях руководствуется только алчностью и жадностью. В соответствии с такими воззрениями, причиной неравномерности развития отдельных обществ, в конечном счёте, будет степень денежной ненасытности их предпринимателей.

Концепция Д. МакКлелланда, подобно теориям М. Вебера, В. Зомбарта и других, содержит мощный заряд критики таких теоретических конструктов. Если мотив прибыли является фундаментальным внутренним движителем к деятельности, то самые жадные предприниматели живут в самых развитых странах, поскольку они достигли самых впечатляющих экономических результатов. Но если допустить, что предприниматели во всех социумах в равной мере стремятся делать деньги, то тогда невозможно объяснить, почему они находятся на разных уровнях развития. Значит, следует признать наличие каких-то иных нематериальных мотивов, а именно, ценностно-смысловым ядром мотивациониой структуры предпринимательской культуры является «дух достижительности».

При таком понимании ценностей и смыслов предпринимательства всё сразу же встаёт на свои места. Именно такой исследовательский подход, по утверждению Д. МакКлелланда позволяет адекватно вникнуть в круг «...причин, побуждающих некоторых людей сосредоточивать усилия на экономической деятельности и заметно преуспевать в ней» [113. - С. 143]. Предпринимателем движет потребность достижения, прибыль выступает в роли критерия успеха, заработанные деньги перестают быть самоценностью, становятся символом достигнутого. Чем выше уровень прибыли, тем выше уровень реализации потребности достижения и наоборот. Итак, заключал Д. МакКлелланд: «Если мы примем, как показывают все наши свидетельства, что западные капиталисты действительно руководствуются преимущественно мотивом достижения, мы сможем понять, почему они так заинтересованы в деньгах и в прибыли, хотя и - парадоксально - не ради себя самих. Деньги для них являются мерой успеха. Они дают им конкретное знание результата их усилий, чего требует их мотивация» [115. - С. 202].

Таким образом, авторы послевеберовских концепций предпринимательской культуры рассматривают систему ценностей и смыслов, которые мотивируют предпринимателя, как один из ключевых факторов развития экономики. Они отмечают инновационный, то есть зрелый производительный характер предпринимательства как особого вида деятельности. Потребность достижения и доминирования рассматривается в теоретических построениях И. Шумпетера, П. Друкера и Д. МакКлелланда в качестве смыслового ядром предпринимательской культуры. При таком подходе деньги в шкале ценностей исполняют только роль индикатора успешной предпринимательской деятельности. Факторы, которые актуализируют жизненно-смысловые ориентиры культуры предпринимательства, не стали предметом их пристального исследовательского интереса.

Макс Вебер о двух типах предпринимательства

Развёрнутый анализ ценностно-смысловых интенций культуры зрелого производительного предпринимательства был осуществлён немецким социологом Максом Вебером. Веберовские исследования начались с работы «Протестантская этика и дух капитализма» и нашли завершение в больших историко-социологических экскурсах, посвященных мировым религиям, таких как «Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира», «Хозяйственная этика мировых религий», «Социология религии. (Типы религиозных сообществ)». К выяснению ценностно-смысловых оснований предпринимательства он обращается также в работе «История хозяйства». Все труділ М. Вебера но социологии религии были подчинены поискам ответа на вопрос: почему на Западе возник индустриальный капитализм? М. Вебер писал: «Пас интересует возникновение буржуазного промышленного капитализма с его рациональной организацией свободного труда, а в культурно-историческом аспекте - возникновение западной буржуазии во всём её своеобразии» [34. - С. 53].

Исходной посылкой концепции М. Вебера является утверждение, что предпринимательство обычно ассоциируется со страстью к наживе, к денежной выгоде и сводится к безудержной алчности. Такая іиотивация была у людей различных классов и профессий всех эпох и стран мира, где для этого существовала какая-либо объективная возможность. На уровне повседневной культуры это означало, что должна была проявиться зависимость - чем необузданней жажда денег, тем интенсивней должна быть предпринимательская деятельность. Но М. Вебер замечает с иронией: «Было бы ребячеством думать, что наша рационалистическая и капиталистическая эпоха отличается более сильным стремлением к наживе, чем другие эпохи. Представители современного капитализма не больше горят желанием получить прибыль, нежели прежние торговцы Востока» [35. - С. 321]. Но, если влечение к деньгам и золоту является универсальной ценностной константой предпринимательской культуры, то, задаётся М. Вебер вопросом, «...при каких именно условиях оно может создать рациональные хозяйственные последствия в виде капиталистических предприятий» [35. - С. 321].

Чтобы дать удовлетворительное объяснение этому явлению, М. Вебер выдвинул положение, что существует не один, как обычно принято полагать, а два культурно-исторических типа предпринимательства: авантюристическое, торгово-ростовщическое (непроизводительное) предпринимательство и зрелое производительное предпринимательство, которые продуцируются соответственно предпринимательской культурой авантюристического типа и культурой зрелого производительного предпринимательства.

Авантюристическое предпринимательство. Предпринимательство данного типа возникает уже на заре цивилизации, поскольку уже тогда зародились частная собственность, обмен, купля-продажа, кредит и т.д., постольку люди были заинтересованы вести экономическую деятельность так, чтобы доходы превышали расходы, а сделка приносила прибыль.

Движущим мотивом культуры авантюристического предпринимательства становится жажда накопления богатства ради расширения возможностей потребления. Жизненная философия предпринимателя-авантюриста, фактически, сводится к борьбе за добычу, которую получают в результате насилия и перераспределения наличных материальных и денежных средств, и отрицает какую-либо особую трудовую этику. Поэтому хотя предпринимательство авантюристического типа существовало всегда и везде, оно никогда не превращалось в основной способ удовлетворения повседневных потребностей в масштабах всего социума, поскольку является по своей сущности примитивным и непроизводительным.

Согласно классификации М. Вебера, к авантюристическому типу предпринимателя относятся оптовые и розничные торговцы, занятые внутренней и внешней торговлей, банкиры, спекулянты. Но наиболее отчётливо непроизводительный характер данного типа предпринимательства выразился в деятельности заимодавца, который, как комментировал М. Вебер, «...финансировал войны и морской разбой, всевозможные поставки и строительство при освоении заморских стран, выступал в качестве колонизатора, использующего труд рабов или рабочих (подвергавшихся прямой или скрытой эксплуатации), получал на откуп домены, должности и в первую очередь налоги, финансировал вождей партий, чтобы они могли быть избраны, и кондотьеров...» [34. - С. 50]. В настоящее время этот "архаический образец нашёл воплощение в современных грюндерах и финансистах. предпринимательства адекватен расширенному производству, характеризующемуся рациональностью и высокой эффективностью хозяйства.

Он складывается в Западной Европе и Северной Америке в Новое время как способ удовлетворения повседневных потребностей населения.

Обращение к стратегии наращивания производства объёмов материальных благ и максималистской этике труда обусловливается самим метасмыслом культуры зрелого производительного предпринимательства, который, согласно формулировке М. Вебера, заключается, « ...прежде всего в наживе, во всё большей наживе при полном отказе от наслаждения, даруемого деньгами, от всех эвдемонистических или гедонистических моментов; эта нажива в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным по отношению к "счастью" или "пользе" отдельного человека» [34. - С. 75]. При таком подходе обогащение призвано служить не средством для безудержного потребительства, обеспечения комфорта и безграничного удовлетворения жизненных наслаждений, а превращается в высшую духовную потребность, которая доминирует над всеми остальными потребностями, определяет весь комплекс мотивов личности, которые задают, в свою очередь, соответствующие стереотипы поведения. Стяжание становится религиозно-духовным призванием индивида, все его интересы и ценностно-смысловые ориентиры оказываются -сфокусированными на предпринимательской деятельности, которая единственная может гарантировать постепенное, но в тоже время перманентное самовозрастание богатства.

Подобная жизнедеятельность требует от предпринимателя организованности, собранности, внутреннего самоконтроля, методичности, огромной воли, чтобы обуздать естественные инстинкты и чувства, которые могут войти в конфликт с требованиями дисциплины и видения будущей перспективы. Ограничителем алчности и других иррациональных" стремлений личности предпринимателя выступает дух аскетизма, благодаря которому все остальное, не связанное с приобретательством и накопительством отодвигается на второй план, утрачивает самостоятельную значимость и ценность.

Доминирующую роль начинают играть ценностно-смысловые стратегии достижительности, мещанства, бюрократизма.

В соответствии с логикой М. Вебера, осознание обогащения в качестве этической миссии, наполняющей жизнедеятельность её носителя особым рациональным смыслом, предъявляет к индивиду требование профессионализма. Неутомимый, постоянный, дисциплинированный, систематический мирской профессиональный труд, рассматривается в культуре зрелого производительного предпринимательства, в качестве самого верного и надёжного способа реализации своего призвания путём получения этически легитимной растущей прибыли. Чем больше имущество, тем сильнее нужно культивировать чувство ответственности и расчётливости для того, чтобы оно было сохранено и ещё более увеличено неустанным трудом.

Лнтивеберовская модель культуры предпринимательства Вернера Зомбарта: полифакторный подход

Собственную теорию генезиса культуры предпринимательства и её ценностных компонентов, в одно время с М. Вебером, предложил немецкий учёный Вернер Зомбарт (1863-1914). Широкую известность В. Зомбарту принёс фундаментальный научный труд «Современный капитализм» (1902). Затем последовали работы: «Евреи и их участие в образовании современного хозяйства», «Торгаши и герои» и множество других. Свои взгляды относительно происхождения предпринимательской культуры он изложил в работе «Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека».

Критика концепции М. Небера. Взгляды В. Зомбарта и В. Вебера но проблеме генезиса предпринимательства полностью не совпадали. Как совершенно точно замечает 10. II. Давыдов: «Вся книга «Буржуа» - это «Лнти-Вебер» [Цит. по 77. - С. 422]. Если М. Вебер утверждал, что предпринимательская культура уходит своими корнями в аскетизм протестантской Реформации в Европе, то В. Зомбарт возражал, что она в равной с пуританизмом степени совместима с католическим учением и иудаизмом. Если М. Вебер различал два тина предпринимательской культуры, то В. Зомбарт придерживался взгляда, что существует одна гомогенная по своей природе, но исторически изменчивая и динамичная, культура предпринимательства. Если М. Вебер видел только в религиозном факторе основу становления культуры зрелого производительного предпринимательства, то В. Зомбарт отстаивал мнение, что она подиитывалась из множества социальных и психологических источников и даже выводил её из биологической предрасположенности целых народов.

Генезис предпринимательства. По В. Зомбарту, первоначально существовал естественный человек, жизненной философией которого были традиционалистские ценности. Его мотивационная система складывалась из естественных потребностей, среди которых доминировали принцип достойного содержания, соответствующий положению в обществе, и принцип пропитания. Работать следовало только столько времени, чтобы удовлетворить свои потребности.

По мере развития социума рядом с естественным человеком формируется тип экономического человека, который становится носителем предпринимательской культуры. В. Зомбарт полагал, что сё ядро составляет жажда золота и денег, которая удовлетворяется первоначально путем добывания богатства. По одной установки на обогащение, по этому пункту расхождения между В. Зомбартом и М. Вебером отсутствовали, было совершенно недостаточно для генезиса предпринимательской культуры.

Оппонент М.Вебера выдвинул положение, что формирование культуры предпринимательской деятельности происходит там и тогда, где и когда стремление к элементарной наживе находит дополнение в двух ценностно-смысловых составляющих: «предпринимательском духе» и «мещанском духе».

Характеристика «предпринимательского духа».

«Предпринимательский дух» - это сумма психологических качеств, необходимых, чтобы успешно добывать богатство самыми разнообразными средствами. Его историческими носителями выступали разбойники и феодалы, применявшие насилие, чтобы отнимать деньги у других, государственные чиновники, умеющие составить состояние за счёт манипулирования государственным бюджетом, спекулянты, играющие на бирже, купцы, проектирующие разнообразные планы торговли с заморскими странами, ростовщики, занятые ссудой денег, алхимики, использующие магические заклинания и ритуалы, чтобы произвести золото. Всех предпринимателей как особый социокультурный тип отличает от других то, что они, но уверениям В. Зомбарта, очень активные, особо интеллектуально и духовно одарённые индивиды с ярко выраженным чувственным началом, которые преобладают среди народов-завоевателей. Чтобы удовлетворить свою страсть к большим деньгам, предприниматель должен был сочетать одновременно в своей ипостаси сразу три социальные роли, а именно завоевателя, организатора и торговца. В списке личностных качеств, которыми обладает идеальный предприниматель, В. Зомбарт перечисляет: 1) умение составлять планы; 2) воля к реализации плана; 3) упорство и постоянство в достижении цели; 4) умение заставить других людей исполнить поставленные перед ними требования; 5) искусство вести переговоры, заключать договоры.

Характеристика «.мещанского духа». Добыть богатство недостаточно, индивид должен обладать способностями его сохранить и преумножить. Это может сделать носитель культуры мещанских добродетелей, которая существовала с древнейших времён. «Дух мещанства» преобладает у представителей социальных низов, ориентированных на приспособление и выживание, склонных к стабильному и размеренному стилю жизнедеятельности, гарантирующему надёжный достаток и позволяющему избежать разорения и нищеты.

Генезис старообрядческой культуры зрелого производительного предпринимательства

Старообрядцы везде и всюду обнаруживали тяготение к экономическому, предпринимательскому рационализму. С. Н. Булгаков отмечал, что к старообрядчеству «принадлежат представители целого ряда крупнейших русских фирм» [29. - С. 122]. 1-І. II. Зарубина приводит статистику, что перед революцией 1917 года в российском обществе свыше 60% торгово промышленного класса составляли старообрядцы [72. - С. 265]. Высказывание М. Вебера, что для протестантов характерно «персональное совпадение виртуозной капиталистической деловитости с самыми интенсивными формами набожности, пропитывающей и регулирующей всю жизнь данных лиц и групп» [34. - С. 67], оказывается, в принципе, применимо для характеристики старообрядцев-предпринимателей. Между религиозным учением старообрядцев и ценностно-смысловыми аспектами культуры предпринимательства России, по всей видимости, существует некое родство. Истоки старообрядческой предпринимательской культуры неразрывно связаны с происхождением старообрядчества как сложного социокультурного феномена, исторические корни которого уходят во вторую половину XVII века, когда в РПЦ патриархом Никоном была проведена церковная реформа. Она выразилась в унификации и модификации старых русских церковных обрядов и богослужебных книг по современным для того времени греческим образцам, так как в этой сфере РПЦ резко отличалась от греческой и других православных церквей. Изменению подверглись только некоторые «ритуальные акты культа и церемоний» (М. Вебер), догматика русского православия осталась прежней. Старообрядцы или, по-другому, староверы, ревнители древнего благочестия, древлеиравославные христиане не смогли принять церковные нововведения патриарха Пикона.

Чтобы понять, являлось ли религиозное мировоззрение старообрядцев одним из источников формирования ценностно-смысловых аспектов культуры зрелого производительного предпринимательства, следует выяснить, в чём заключалось его тождество и различие в сравнении с учением РПЦ.

Существует распространённое мнение, что фундаментальные духовные религиозные ценности старообрядцев были тождественны религиозной идеологии РПЦ, расхождения касались только внешней обрядовой стороны православия. В этом отношении типичным является высказывание русского историка XIX века В. О. Ключевского: «Раскольники считают себя такими же православными христианами, какими считаем себя и мы. Старообрядцы в собственном смысле не расходятся с нами ни в одном догмате веры, ни в одном основании вероучения, но они откололись от нашей Церкви, перестали признавать авторитет нашего церковного правительства во имя «старой веры», будто бы покинутой этим правительством» [93. - С. 390].

По если духовные ценности православия не подвергались старообрядцами пересмотру, тогда возникает вопрос, в какой степени догматы православной веры могли повлиять на становление культуры зрелого производительного предпринимательства в России?

П. Н. Зарубина отмечает, что в православии высшие религиозные устремления реализуются в сферах духа и ритуала, отделённых от повседневной жизни. Соответственно, мирская деятельность человека не обрела сакрального смысла, осталась вне сферы высшей духовной регуляции. Помимо установок на ЧЄСТЕЮСТЬ, добросовестность и трудолюбие как универсальЕЕЕле ЕІЄНЕЮСТИ, іЕравославие не сформировало сіЕСіціфичсской доктрины предЕіршшмательской деятельности [см. 72. - С. 84]. СходнуЕО точку зрения шлсказывает Е. П. Яркова: «Православие можно отнести к числу религий, минимизирующих значение утилитарного телесно-душевноЕО блага в жизни человека. Лнтиулитариый пафос православия питался, созданной в рамках восточно-христианской духовной традиции идеей потустороннего Бога, закреплённой в догмате об исхождении Духа Святого только от Отца. Утверждаемое православной нравственной доктриной отторжение посюсторонних смыслов бытия как ложных, греховных, обесценивание повседневности, мирской активности превратилось в важнейший механизм блокирования развития утилитаризма в русской культуре» [208. С. 21]. Погоня за деньгами и стремление к индивидуальному материальному благополучию, личному успеху, хотя и не подвергались остракизму, но и не предлагались в качестве социокультурной модели поведенческой активности. Православие нейтрально относится к предпринимательству, оно не препятствует ему, но и не стимулирует его. В рамках данного подхода роль старообрядчества как духовного феномена в продуцировании ценностно-смысловых элементов культуры зрелого производительного предпринимательства оказывалась незначительной, он ориентирует на поиск других факторов, генерировавших духовные основания русского предпринимательства.

Другая достаточно распространённая точка зрения, что старообрядчество - это феномен, подобный или даже тождественный протестантизму, но возникший на русской почве, поскольку у обоих явлений можно обнаружить сходные черты. Обычно делается ссылка на высказывание русского философа В. С. Соловьёва, что староверие - это «протестантизм местного предания» [см. 169. - С. 252]. При такой интерпретации все веберовские положения относительно генезиса протестантской этики остаётся только приложить для исследования духа русского предпринимательства. Но игнорируется тот факт, что исторические и духовные корни старообрядчества и протестантизма совершенно разные, не имеющие между собой ничего общего. Протестантизм возник в русле западно-христианской традиции как реакция на католицизм и его отрицание. Старообрядчество возникло только в рамках русского православии, а не всей восточно-христианской традиции, оно никогда не отрицало православия, а, наоборот, с самого возникновения утверждало, что именно древлеправославное христианство является единственно истинным, правильным православием. Протестанты изначально выступили с критикой религиозных догматов католицизма, их разногласия сразу оказались в сфере духа, старообрядчество возникло как отрицание греческого церковного обряда в русской церкви и лишь, затем, потерпев поражение, но необходимости выработало некоторые собственные религиозные доктрины. Что объединяет протестантизм и старообрядчество, так это, если воспользоваться словами В. С. Соловьёва, то, что «основной принцип того и другого один: личное мнение против вселенского определения церкви, частное против целого» [169. - С. 252]. По его мнению, оба религиозных направления принижают роль божественного начала в деле спасения и абсолютизируют роль человеческого начала, то есть утверждают чрезмерное значение отдельной личности, личной веры и совести.