Введение к работе
Актуальность исследования. «Кто я?». «Как я должен жить?». «В чем смысл моего бытия?». На эти вопросы трудно ответить современному человеку, так как личная, индивидуальная жизнь является чрезвычайно сложной. Намерения человека и встречные требования жизни часто образуют противоречия между тем, чего хочет он сам, и тем, что предлагает ему жизнь. Поиски ответов на поставленные вопросы усиливают интерес человека к духовной культуре, ее прошлому и настоящему, ее взаимодействию с культурными ценностями других народов. Актуально обращение к особым личностям – мыслителям, для которых проблематика самоидентификации, самопознания, самовыражения оказывается ключевой. Об этом свидетельствуют личностно наполненные тексты культуры, в которых мыслитель концентрирует внимание на собственном Эго. В. В. Налимов указывает, что Эго – не стабильное состояние, а процесс, ибо система смысловых (ценностных) представлений непрестанно меняется, особенно в острых жизненных ситуациях. Длящееся переживание жизни может запечатлеваться человеком посредством письменного текста, в котором его Эго оказывается вписанным в мир событий, в мир памяти, в мир культуры.
Двигаясь по полотну истории культуры, во всех ее эпохах, мы находим эти уникальные тексты, в которых личность запечатлевает себя, свое присутствие в мире. Изучение и осмысление дневников, писем, мемуаров, интервью, автобиографий мыслителей заставляет глубже заглянуть в свое культурное прошлое, чтобы увидеть его связь с настоящим. Неслучайно А. С. Пушкин отмечал, что каждая национальная культура и каждая замечательная личность обладают собственной логикой и в автобиографической книге, как и в жизни, эти две логики неразрывно связаны.
Институт русистики Варшавского университета в 2006 – 2007 гг. провел цикл международных конференций по проблеме «Эго-документ и литература», на которых особо подчеркивалась роль художественной автобиографии как «эго-документа» в контексте литературоведения.
Взяв за основу эту идею, диссертант расширил ее эвристический потенциал, рассматривая эго-текст в качестве источника культурфилософского исследования. Термином «эго-текст» диссертант обозначает корпус автобиографических текстов, существующий в многообразии жанров, скрепой которых является авторское «Я», выступающее генерирующим центром идей, переживаний и действий. Являясь одним из источников приращения культурфилософского знания, эти тексты настойчиво «просят слова», требуют систематизации и новой оценки.
Термин «философский эго-текст» диссертант вводит для обозначения текстов культуры, написанных мыслителями о себе, в которых субъект и объект познания тесно переплетены. В качестве объекта исследования в философском эго-тексте выступает сам автор (субъект), его размышления о мире, личностные переживания. Философский эго-текст определяется диссертантом как рефлексивное конструирование модели личности в процессе философского познания, рассмотрение собственного «Я», основанное на личном опыте в контексте его феноменального бытия в культуре.
Феноменальное бытие философского эго-текста в культуре обусловлено его «пограничной» спецификой. Данное положение диссертант аргументирует тем, что творческий акт его создания происходит «на границах» философии и художественной литературы. Авторское письмо в философском эго-тексте смещается от языка философии в сторону насыщенной «междисциплинарными языками» глубоко продуманной прозы. Получается своеобразный текст – уже не системно-теоретическое конструирование, не «сухая теория» или концепт, где работа ведется со строго декларируемым инструментарием, но сплав, синтез многих гуманитарных языков (в то же время это не художественная проза в традиционном ее понимании) и бытования интеллектуально насыщенных феноменов.
Безусловно, эти тексты носят автобиографический характер. Однако философские эго-тексты – это не просто истории жизни. Не каждую личную историю жизни можно назвать философской, но лишь те, в которых кроме концентрации на собственном Эго: а) представлена личностная интерпретация собственного текста жизни; б) осуществляется поиск смысла через призму собственного «Я»; в) прочитывается желание пофилософствовать о «вечных проблемах» культуры, смысложизненных ценностях. Признание эго-текста философским обеспечивается собственно тем, что автор, создавший его, выступает проводником в реальную жизнь идей и смыслов, отличных от жизненных притязаний простого человека. Анализируемый корпус текстов культуры демонстрирует все, что делает человек, к чему он стремится, о чем рассуждает, на что надеется или отвергает. В философских эго-текстах смыслы выступают как своеобразный фокус преломления определенного единства индивидуального мироотношения и универсальных характеристик мира.
Таким образом, в философском эго-тексте личность поднимается над собственным ограниченным бытием и способна репрезентировать в своей биографии культурные смыслы, природу, общество, историю. Мыслитель как создатель философского эго-текста способен «излучать», накладывать на Универсум печать своей индивидуальности.
В философских эго-текстах не только генерируются и транслируются идеи мыслителей, но и выявляется форма философской рефлексии – это отношение к себе, погружение внутрь самого себя и переход границ как внутри себя (собственно рефлексия), так и вовне (трансцендирование). Посредством данных процессов задается субъективность человека. Рефлексия является определяющим феноменом для природы философии и философствования.
Автор сознательно использует термин «мыслитель» вместо термина «философ», хотя акцент поставлен на признаке философский. Дело в том, что в философской традиции философ связан любовью к понятийной мудрости и занят производством концептов. Однако несовершенство рационально-логического способа постижения феноменов личностного опыта вызывает потребность анализа не только профессиональной, но и непрофессиональной философии. Профессиональная философия живет в истории культуры относительно замкнутой интеллектуальной традицией. Ее «кумулятивным продуктом» являются, с одной стороны, типы мировосприятия, а с другой – ее «понятийно-категориальный аппарат», при помощи которого осуществляется моделирование культуры. В то же время существует «эмпирический базис» философствования.
Философская деятельность представляет собой принципиальное единство профессионального и непрофессионального, феноменального и эпифеноменального, индивидуально-личностного и коллективно-исторического. И если профессиональная философия есть форма диалектической экспликации предельной философской образности и перевод ее в сознательный мировоззренческий режим, то непрофессиональная философия есть феномен индивидуально-мировоззренческих позиций. Поэтому «философски оформленным» эго-текст выходит «из-под пера» не только философа-профессионала, но и того кто, осмысливая эпоху, размышляет над ее мировоззренческими ценностями, излагает собственные взгляды и оценивает прожитую жизнь. Следовательно, не только философ, но и политик, деятель искусства, ученый, священнослужитель и др. могут являться создателями глубоко философского эго-текста, чем и обосновывается обращение к феномену мыслителя.
В этой связи актуальной является идея о философском прочтении эго-текста. Философский эго-текст содержит потенциальное множество смыслов, которые постигаются читателями, вносящими в эти смыслы свое собственное «Я», элементы собственной культуры. Любое реальное понимание его смыслов есть особое взаимодействие в рамках диалога, субъектами которого могут выступать как отдельные личности, так и целые культуры. Философское прочтение текста осуществляется через личностную интерпретацию читателя, нацеленную на поиск смысла сквозь призму собственного «Я». Он вносит в него свое «Я», развивает близкие ему смысловые возможности текста, которые детерминированы иным пространственно-временным положением, иными социокультурными обстоятельствами. Таким образом, имея перед собой конкретный эго-текст, смысл и значение которого заданы конкретно-историческим социокультурным фоном и самосознанием мыслителя, выступающего творцом данного текста, читатель проникает внутрь текста, разыскивает в нем новые смыслы и значения, связанные с его самосознанием и новыми социокультурными обстоятельствами, осуществляя тем самым философское прочтение.
В философском эго-тексте представлена ключевая социокультурная проблематика соотношения и совместимости микро – и макроанализа, заключающаяся в возможности увидеть в личной истории мыслителя отражение масштабных общественно-политических процессов и событий. Таким образом, в фокусе философского эго-текста оказывается не только внутренний мир мыслителя, его профессиональная и мировоззренческая позиция, эмоциональная жизнь, но и анализ, размышления о социокультурных процессах, зачастую его книга выступает, по словам Н. А. Бердяева, «характеристикой моих реакций на среду». В исследуемых источниках личность мыслителя выступает и в качестве субъекта деятельности и как объект контроля со стороны общества, социальных институтов и властных структур. Поэтому в философском эго-тексте мыслитель запечатлевает не только себя, – подспудно он пишет и биографию своей эпохи.
Выбранная тема является актуальной и в методологическом плане, так как исследование философского эго-текста как особого культурного феномена является сложным и многоаспектым процессом. Дело в том, что философские эго-тексты, фундирующиеся на автобиографических жанрах, являются, в первую очередь, предметом изучения литературоведения, лингвистики, истории. Диссертант предлагает культурологический подход, не отвергающий вышеперечисленные, но помогающий вскрыть глубинные, антропокультурные смыслосимволы. Интерес к наработкам лингвистического, литературоведческого и исторического характера расширяет научный потенциал философских эго-текстов. Этот факт интересен в условиях методологического плюрализма современной науки и философии. Сегодня в анализе явлений культуры уже нельзя ограничиться только внутренними установками какой-либо одной дисциплины. В этом отношении специфически культурологическое исследование философского эго-текста и построение его модели актуальны как переход на некий метауровень по отношению к конкретным гуманитарным дисциплинам.
Состояние теоретической разработки проблемы
В современной научной литературе понятие «философский эго-текст» отсутствует. Соответственно, данный феномен еще не становился предметом специального монографического или диссертационного исследования в рамках философско-культурологического подхода.
Для понимания концепции философского эго-текста инструментальную значимость имеет обоснование терминологического ряда: «текст», «текст культуры», «философский текст», «язык философии», «жанр». Данные понятия выступают в качестве строительных материалов философского эго-текста, чем и продиктована важность рассмотрения их степени разработанности и представленности в науке.
Ключевое понятие диссертации – «текст». Вопрос о том, что есть текст как целостный объект изучения с позиций гуманитарных наук, является до сих пор открытым. Разноракурсность подходов к понятию «текст» обусловлена сложностью и многомерностью данного феномена. Он выступает объектом исследования культурологии, семиотики, структурной лингвистики, филологии, философии, психологии и т. д. Поскольку тексты – это изначально языковые феномены, само понятие «текст» зародилось и оформилось в лингвистической теории. Этот концепт, согласно энциклопедическому словарю, означает «в общем плане связную и полную последовательность знаков» или «последовательность осмысленных высказываний, передающих информацию, объединенных общей темой, обладающую свойствами связности и цельности». Существует достаточное количество работ отечественных и западных авторов (монографические и диссертационные исследования, статьи), так или иначе связанных с изучением проблем текста и его структуры (А. А. Барышников, М. М. Бахтин, С. А. Васильев, В. П. Визгин, Л. М. Вырыпаева, В. С. Горский, И. П. Ильин, С. В. Канныкин, Л. В. Карасев, Т. Ф. Кузнецова, Л. М. Лосева, Ю. М. Лотман, С. В. Никифоров, Ю. С. Степанов, В. Н. Топоров, Г. Л. Тульчинский, В. Е. Чернявская, К. В. Чистов, В. Я. Шабес, Р. Барт, Г. – Г. Гадамер, В. Дильтей, Ц. Тодоров, М. Фуко, Ю. Хабермас, У. Эко и др.).
Объектом рассмотрения выступают «тексты культуры» (Г. А. Антипов, Л. М. Баткин, Г. А. Донских, Л. М. Вырыпаева, И. Т. Касавин, Ю. М. Лотман, В. А. Медведев, А. А. Пелипенко, С. С. Неретина, В. Л. Рабинович, Т. Н. Суминова, И. Г. Яковенко и др.). Названный ряд ученых объединяет идея о том, что для рассмотрения конкретного текста как текста культуры недостаточна лишь лингвистическая выраженность высказывания. Текст культуры отличает организованное единство составляющих его элементов; связная, компактная и воспроизводимая последовательность знаков или образов, развернутая во времени, выражающая некоторое содержание и обладающая доступным пониманию смыслом. Аккумулируя исторически выработанные человечеством всеобщие способы деятельности, и являясь аксиологическим и семантическим пространством целостного человеческого существования, тексты культуры содержат в себе бесконечное множество смыслов и экзистенций, которые актуализируются в новой культурной ситуации в форме индивидуального, авторского построения картины мира и человека.
В существующем многообразии текстов культуры исследовательский поиск смещается в область «философского текста», проблематика которого рассматривается в работах отечественных ученых Н. С. Автономовой, В. В. Бибихина, В. С. Библера, М. К. Мамардашвили, Л. А. Микешиной, В. В. Миронова, Ю. В. Петрова, В. А. Подороги, Е. Г. Трубиной, Х. Ортеги-и-Гассета, Х. Хофмайстера и др. Методологической базой их исследований выступают идеи, получившие разработку в следующих направлениях современной философии: феноменология, герменевтика, экзистенциализм, структурализм и т. д. Тексты при этом рассматриваются как отображение определенного типа культуры, либо как дискурсивная форма, фиксирующая особенности языка, определяющая границы между культурами, либо как предмет гуманитарных исследований, целью которых является выявление специфики мышления во взаимосвязи с языком.
На сегодняшний день практически отсутствуют работы (в этой связи можно представить лишь диссертационное исследование И. В. Цветковой), в которых был бы изучен механизм взаимодействия философской культуры и текста, позволяющий выявить динамику становления целостных смыслов.
Фундирующим основанием философского текста выступает язык. Специфика «языка философии» исследуется Н. С. Автономовой, Д. В. Анкиным, В. В. Бибихиным, Н. В. Блажевичем, М. С. Губайдуллиной, В. В. Мироновым, В. В. Налимовым, Ж. Делезом, В. Дильтеем, Р. Карнапом, Э. Сепиром, Б. Уорфом, М. Хайдеггером, Ф. Шлегелем и др.
Базовое понятие диссертации – «жанр». В целом эго-текст фундируется на автобиографическом жанре. Крупнейшим представителем исследований в этой области является немецкий ученый Г. Миш, автор трехтомной «Истории автобиографии». Наиболее примечательные моменты его концепции: во-первых, решительное возвышение автобиографии над биографией и, во-вторых, устранение проблемы понятия аутентичного заблуждения. Если автобиографический материал доносит до нас подлинное «поэтическое одушевление» пишущего, он, согласно идее ученого, должен приниматься с благоговением, исключающим всякую критику, ибо «духовный подъем созидает формы выражения, которые не могут быть ничем, кроме истины» .
Начало изучения автобиографии как культурного феномена уровне философской тематизации было заложено в трудах отечественных ученых Л. М. Баткина, М. М. Бахтина, В. Г. Безрогова, В. П. Визгина, Ю. М. Лотмана, В. А. Подороги. Концепции этих авторов определили категориальный тезаурус диссертации.
В ходе работы диссертант обращается к исследованиям по отдельным автобиографическим жанрам И. А. Агаповой, В. В. Агеносова, К. З. Акопяна, М. К. Борисенка, А. Л. Валевского, Н. И. Ворониной, О. С. Гребенюк, О. Б. Иванова, С. В. Ковыршиной, И. Л. Сиротиной, М. С. Уварова, М. Н. Эпштейна, выполненным в философско-культурологическом ключе. В этих работах ставятся и решаются проблемы жанрового своеобразия исповедей, эссе, дневников, писем, мемуаров и т. д.
Жанры философского эго-текста создаются на стыке философии и художественной литературы – это «пограничные жанры». Данный факт актуализирует междисциплинарный формат исследования. Автор обращается к трудам литературоведов и лингвистов (С. С. Аверинцев, М. М. Бахтин, В. Г Безрогов, Г. Н. Берестнев, Л. Я. Гинзбург, Г. Г. Елизаветина, А. А. Елистратова, Д. А. Жуков, О. М. Кандауров, Ю. М. Лотман, С. А Машинский, Л. В. Чернец, Ф. Лежен и др.), в которых исследуются проблемы жанрового своеобразия текстов, ведущих повествование от первого лица; изучаются их грамматические, стилистические и структурные особенности как особого образования в системе письменной ментальности.
Гипотеза исследования. Философский эго-текст есть панорамное видение культуры, представленное посредством авторского «Я» мыслителя, языка и жанра произведений. Смыслотворчество, осуществляемое в философском эго-тексте как реализация имманентной активности личности мыслителя, есть его способность продуцировать интеллигибельные, умопостигаемые сущности. Они помогают реконструировать картину мира как целостную реальность, глубже понять образы культурных эпох, определить их мировоззренческие типы. Мыслитель живет в рамках определенной культурной эпохи и истолковывает свой опыт в соотнесении с миром воспринятых и усвоенных им форм. В связи с этим можно предположить, что философский эго-текст – это не только текст жизни мыслителя, но и текст жизни культурной эпохи. Иначе говоря, философский эго-текст есть отражение не только автобиографических этапов жизни мыслителя, но и своего рода биография культурной эпохи.
Объект исследования – тексты культуры, в которых мыслителем осуществляется рефлексивное конструирование модели собственной личности в процессе философского познания.
Предмет исследования – бытие философского эго-текста в культуре.
Цель диссертации: обоснование феномена философского эго-текста как культурфилософского источника и построение его репрезентативной модели.
Эта цель предполагает решение основных исследовательских задач:
-
Определить специфику философского эго-текста:
– обосновать целесообразность введения понятия «философский эго-текст» в область культурологического знания;
представить и аргументировать собственное определение и границы дефиниции «философский эго-текст»;
раскрыть мотивы создания философских эго-текстов;
осуществить анализ «вечных проблем» культуры в философских эго-текстах.
-
Представить парадигму философского эго-текста как культурфилософского источника:
показать приемы подачи авторского «Я» в исследуемых типах текстов;
выделить основные характеристики философского эго-текста, вписывающие его в область культурологического знания;
осмыслить особенности хронотопа философского эго-текста.
-
Создать репрезентативную модель философского эго-текста в культуре:
проанализировать современные подходы к проблеме моделирования в гуманитарном знании;
– выделить репрезентативные элементы модели философского эго-текста;
осуществить анализ феномена мыслителя как автора философского эго-текста;
осмыслить особенности языка философского эго-текста.
-
Осуществить анализ жанровых форм философского эго-текста:
рассмотреть современные подходы к проблемам жанра и жанрообразования в культуре;
аргументировать принадлежность произведений философского эго-текста к «пограничным жанрам»;
проследить эволюцию жанров философского эго-текста в истории культуры;
обосновать взаимосвязь жанра и культурной эпохи;
представить жанровую классификацию философских эго-текстов;
выявить и проанализировать современные тенденции в философских эго-текстах ХХ – начала ХХI вв.
Теоретико-методологические основания и источники исследования
Теоретическое осмысление специфики философского эго-текста требует междисциплинарного подхода, позволяющего разработать и обосновать авторскую концепцию. В процессе культурологического анализа конкретные методы разных дисциплин использовались выборочно, с учетом их способности разрешать аналитические проблемы общекультурного плана, нередко они применяются не в качестве формальных операций, а как подходы.
Выбор методологии определяется следующим рядом подходов:
1. Феноменологическим, требующим обращение к феноменологическому опыту (Э. Гуссерль, Р. Ингарден, А. Ф. Лосев, М. К. Мамардашвили, Г. Г. Шпет). Феноменологический подход позволил выявить и описать поле непосредственной смысловой сопряженности философского эго-текста и культуры, горизонты которой не содержат в себе скрытых, непроявленных в качестве значений сущностей. Феноменологическая установка нацелена на сам процесс восприятия как процесс формирования определенного спектра значений, усматриваемых в философском эго-тексте, его свойствах и функциях.
2. Онтологическим, позволяющим рассматривать творчество философского эго-текста как одного из средств самоидентификации, саморепрезентации и самовыражения человека в мире. Основываясь на концепции современного религиозного мыслителя П. Тиллиха, автор выделяет в сути творчества два основных момента. Первый: творчество – это определенное качество деятельности; второй – это форма самореализации личности, следовательно, и способ измерения ее культурного потенциала.
Философский эго-текст исследуется посредством онтологических категорий пространства и времени, ибо «вписан» в пространство и время культуры. Онтологический статус философский эго-текст приобретает, включая в себя отношения языка и реальности, отражая, кроме проблем экзистенциального бытия мыслителя (автора), концептуальную картину мира культурно-исторической эпохи.
3. Герменевтическим, способствующим пониманию особенностей философских эго-текстов в отечественной и западноевропейской культуре (Г. – Г. Гадамер, В. Дильтей, П. Рикер, Ф. Шлейермахер, В. Г. Кузнецов, Л. А. Микешина, И. В. Цветкова и др.). Он позволил осмыслить целостность духовной жизни человечества, поскольку философские категории, составляющие основу философских эго-текстов, кристаллизуют опыт постижения возможностей языка. В европейской герменевтике XIX-XX в. на первый план выходит проблема постижения авторского замысла в контексте исторической традиции. В последующий период во второй половине ХХ века большую актуальность приобретает задача изучения специфики философской коммуникации, которая реализована в трудах Г. – Г. Гадамера, Ж. Делеза, Ж. Деррида, К. Ясперса, Ю. Хабермаса и др.
В ХХ веке – герменевтика не просто конкретная теория интерпретации и понимания текста, она становится принципом философского подхода к действительности, благодаря которому открываются широкие познавательные перспективы. В современной культуре оформляется концепция рассмотрения мира как бесконечного и безграничного текста и деятельность субъекта в нем также может быть прочитана как текст. Теперь текстом называется любая знаковая система, которая способна быть носителем смысловой информации. С этой точки зрения любой объект, выступающий творением человеческого духа и имеющий знаковую природу, может быть действительным текстом (ритуалы, архитектура, реклама, мода, кино, политические кампании). Сама личность и образ ее жизни тоже может рассматриваться как текст, поскольку ее действия и поведение текстуальны. Следовательно, жизнь мыслителя выступает как текст. Герменевтический подход позволяет представить личность автора философского эго-текста в двух ипостасях. Личность автора выступает одновременно как субъект и объект интерпретации. Мыслитель как интерпретирующий субъект рассматривает в качестве объекта собственную личность.
4. Экзистенциальным необходимым при обращении к проблемам человека в современной культуре (Н. А. Бердяев, Ж. Маритен, Ж. – П. Сартр, К. Ясперс). Экзистенциальность самой философской мысли связана с потребностью человека выявить цель и смысл своего существования. Философский эго-текст позволяет рассматривать экзистенциальное бытие человека как конкретное проявление его истинной сущности, как бытие личности.
При решении конкретных задач исследования диссертант опирался на следующие методы:
– сравнительно-исторический, дающий возможность проследить историческое становление жанровых традиций философского эго-текста в отечественной и западноевропейской культуре;
логической реконструкции, позволяющий рассмотреть творчество отечественных и зарубежных мыслителей в философско-культурологическом аспекте;
интегративный, способствующий применить знания, полученные различными науками, к решению задач, поставленных настоящим исследованием.
Поисковые зоны диссертационного исследования связаны с созданием репрезентативной модели философского эго-текста в культуре, что, безусловно, предполагает обращение диссертанта к методологии моделирования, разрабатываемой в работах Н. В. Брянник, Ю. М. Лотмана, Е. К. Морозова, В. А. Штоффа, Г. П. Щедровицкого, М. Вартофского. Исследования названных ученых показывают, что метод моделирования обладает всеобщностью: моделировать можно любой объект. Для методологического анализа моделирования важными явились принципы сходства и различия.
Важными для автора оказались приемы текстологической работы по отношению к конкретным произведениям философских эго-текстов (анализ, синтез, обобщение и пр.).
Использованные в диссертации источники можно разделить на несколько блоков. Кроме трудов уже названных авторов, это, во-первых, сами произведения философских эго-текстов (апологии, утешения, исповеди, эссе, мемуары, дневники, автобиографии, письма, воспоминания, обзоры, интервью, беседы и т. д.) отечественных и зарубежных мыслителей. В частности, автор обращается к произведениям С. В. Белхова, Н. А. Бердяева, В. И. и Н. Е. Вернадских, А. И. Герцена, Я. Э. Голосовкера, В. А. Лекторского, Н. О. Лосского, Ю. М. Лотмана, М. К. Мамардашвили, В. Ф. Одоевского, В. В. Розанова, П. А. Сорокина, Е. Н. Трубецкого, П. Г. Щедровицкого, П. Я. Чаадаева, Н. Аббаньяно, П. Абеляра, А. Августина, П. Адо, М. Вебера, Ж. Дерриды, Р. Дж. Коллингвуда, Б. Кроче, Г. Марселя, М. Монтеня, Ж. –Ж. Руссо, П. Тиллиха, Честерфилда, М. Хайдеггера, К. Ясперса и др.
Во-вторых, эго-тексты, написанные непрофессиональными философами О. Н. Андровской, Н. Н. Берберовой, Д. В. Бобышевым, П. А. Вяземским, З. Н. Гиппиус, А. А. Тарковским, Н. В. Тимофеевым-Ресовским, Ю. Н. Тыняновым, С. М. Эйзенштейном, Дж. Г. Беннетом, Э. Канетти и др, которые диссертант рассматривает как философские.
В-третьих, работы отечественных и зарубежных философов, культурологов, эстетиков и лингвистов и литературоведов, работающих в области текстовых исследований: С. С. Аверинцева, Г. А. Антипова, М. М. Бахтина, Л. М. Баткина, Л. Г. Бергера, Г. Н. Берестнева, А. А. Барышникова, Е. Я. Бурлиной, Ю. Н. Давыдова, А. Н. Веселовского, Л. Я. Гинзбург, С. В. Канныкина, Е. Н. Левинтовой, Н. Л. Лейдермана, Ю. М. Лотмана, В. Я. Проппа, В. П. Руднева, Ю. С. Степанова, В. Н. Топорова, Ю. Н. Тынянова, В. В. Ученовой, О. М. Фрейденберг, В. Г. Щукина, Л. В. Чернец, В. Е. Чернявской, В. Я. Шабеса, Г. Г. Шпета, К. – О. Апеля, Р. Барта, Г. – Г. Гадамера, В. Дильтея, Ж. Делеза, Ж. Дерриды, Р. Ингардена, Х. Ортеги-и-Гассета, П. Рикера, Ц. Тодорова, Р. Уэллека, М. Фуко, Ю. Хабермаса, З. П. Шайхля, Р. Фридмана, П. Хернади, М. Хайдеггера, Х. Цеклера, У. Эко и др.
Научная новизна и личный вклад исследователя
Впервые в отечественную науку вводится понятие «философский эго-текст», определяются его специфика и особенности, выявляются механизмы взаимосвязи данного феномена с культурой. В диссертации также конструируется репрезентативная модель философского эго-текста в культуре, выделяются ее основные элементы, и содержится их анализ. Полученные результаты, а также примененный диссертантом междисциплинарный подход к разработке поставленной проблемы представляют научную новизну для философии, культурологии и философии культуры, а в отдельных аспектах – для смежных наук: истории, психологии, литературоведения, этики, социологии. К наиболее значительным положениям, выносимым на защиту, можно отнести следующие:
1. Теоретически разработаны и обоснованы принципы выявления философского эго-текста из всего спектра жизнеописаний. Фундаментальным основанием философского эго-текста, отличающим его от других текстов культуры, написанных о себе, выступает философское познание. Творческий акт, выступающий ядром философского познания, «приращивает» осмысливаемые факты к неэмпирической данности «Я», к его метафизике. Философское познание не есть однонаправленное действие субъекта на объект с целью получения объективного знания, оно предполагает взаимодействие – осознание человека в мире, а мира в человеке. В философском эго-тексте взаимосвязь между жизнью и ее осмыслением не сводима к нормам зеркального отражения. Это не просто рассказ объективного свидетеля – автора, рисующего свой образ. Автор посредством текста репрезентирует собственную личность в разных временных пространствах: какой она была, а, возможно, и какой предполагала, желала быть, и какой в конечном счете стала.
2. Создание философского эго-текста, безусловно, рефлексивный процесс. Рефлексия понимается как осмысление жизни при помощи размышления, детального самоанализа. Процесс философской рефлексии предполагает «новый поворот» духа после совершения познавательного акта к «Я» (как центру акта), возвращения мышления к самому себе, мышлению мыслимого, критике собственного мышления. Философский эго-текст есть панорамное видение культуры. Он позволяет представить картину мира как целостную реальность, глубже понять образы культурных эпох, определяющих ее мировоззренческие типы, этические идеалы. Каждый мыслитель живет в рамках определенной культурной эпохи и истолковывает свой опыт в соотнесении с миром воспринятых и усвоенных им форм.
3. Сформулировано собственное определение данного феномена: философский эго-текст – это рефлексивное конструирование модели личности в процессе философского познания, рассмотрение собственного «Я», основанное на личном опыте в контексте его феноменального бытия в культуре. Специфика философского эго-текста в отличие от обычного описания жизненного пути состоит в единстве экзистенциального и теоретического. Философский эго-текст содержит отображение интеллектуального и духовного пути автора, где главными оказываются не внешние, а внутренние события: его концептуальные находки и прозрения.
4. В философских эго-текстах, имеющих устойчивый центр – авторское «Я», на основании философской категории сходства выделены их общие содержательные моменты: а) степень и характер вовлеченности индивида в масштабные события; б) рассмотрение собственной жизни через призму разрабатываемой философской концепции, вероучения; в) наличие субъективных оценок, основанных на индивидуальных предпочтениях, эмоциях, желаниях; г) отражение моральных норм общества, предъявляемых к личности.
5. Философский эго-текст имеет многослойную структуру – это сложно построенный смысл (все его элементы и уровни – смысловые). Кроме концентрации на собственном Эго в таких типах текстов прослеживается ряд философских проблематик. Во-первых, постановка и рассмотрение автором онтологических проблем культуры через осмысление констант бытия, его фундаментальных свойств: представление о философской, научной, религиозной и обыденной картинах мира и о месте человека в них; обращение к проблемам пространства и времени, движения и неподвижности, жизни и смерти и т. п., что способствует пониманию бытия, материи. Во-вторых, гносеологическая проблематика через многообразие форм познания, включая самопознание. В-третьих, аксиологическая проблематика через призму гармонии и противостояния ценностей человека и общества.
Данные смысловые уровни философского эго-текста составляют богатый и многоплановый комплекс «вечных тем», многие из которых «архетипичны», восходят к ритуально-мифологической древности (архаике). Эта грань, соединяющая философское и художественное творчество, является достоянием всех стран и эпох. Она явно или имплицитно, но всегда присутствует в философском эго-тексте. В сочетании с индивидуальной одаренностью и развитой структурой культурных потребностей обретение мировоззренческой позиции создает потенции для созревания собственной темы человека, точнее – его попытки разрешения «вечных тем».
6. Новым в работе может быть признано представление о философском тексте. Автор утверждает, что философским является не только тот текст, который написан философом, но и тот который философски прочитан. Для выяснения философских смыслов читатель должен быть не менее активным, чем автор. Понимание представляет творческий процесс, поэтому философски прочитанным может стать эго-текст, написанный политиком, религиозным деятелем, представителем науки и искусства и др., если читатель вносит в него свое «Я», развивает смысловые потенции текста. В этой связи соискатель включает в диссертационное исследование ряд автобиографических произведений художественной литературы и оценивает их как философские эго-тексты.
7. Обоснована идея о том, что основное средство самовыражения и самопознания мыслителя – это слово, мысль. Корпус философских эго-текстов, функционирующий в пространстве бытия, репрезентирует многообразие мировоззренческих позиций и связанных с ними событийных планов человеческой жизни. Он определяет постановку вопроса о выборе человеком определенной жизненной стратегии, итогом которой становится индивидуальная судьба. Выявленные основные мотивы создания философских эго-текстов позволяют говорить о единстве их целевого назначения – стремлении личности оставить «свой след» для современников и будущих поколений, зафиксировать опыт своего участия в историческом бытии, осмыслить себя и свое место в этом мире.
8. Осуществлено конструирование репрезентативной модели философского эго-текста. Во-первых, сам философский эго-текст репрезентативен. Он замещает автора и, кроме того, отражает состояние культурно-исторической эпохи, в которой жил и творил мыслитель. Феномен репрезентации изначально задается как «запаздывающий» или вторичный относительно присутствия – презентации, то есть репрезентация возникает в силу отсутствия (в момент представления) объекта, который она репрезентирует. Отсюда диссертант выводит ее значение правомочного «представительства».
Во-вторых, репрезентация является конституитивной функцией знака, поэтому понятия «репрезентация» и «знак» взаимно определяют друг друга. Репрезентация создает знак и сама предстает как знаковый феномен. Оба понятия раскрываются через связь с презентацией как присутствием или наличием, что демонстрирует традиционный подход к их определению. Текст может рассматриваться в качестве одного из способов репрезентации. Модель философского эго-текста представлена посредством основных репрезентативных элементов: мыслитель (автор, он же главное действующее лицо текста), язык (типы философствования), жанровые формы.
9. Мыслитель выступает в философском эго-тексте в двух амплуа: он автор и он же главный герой своего произведения, таким образом, личность мыслителя есть одновременно субъект и объект интерпретации: 1. Мыслитель (субъект) интерпретирует в качестве объекта собственную личность, профессиональную и мировоззренческую позицию и жизнь в целом. Таким образом, личность мыслителя становится объектом его же собственного интерпретирования. 2. Как результат интерпретации собственная жизнь предстает в качестве текста. Мыслитель выступает как автор, отображая свой текст жизни в знаково-символической форме, стилистически оформляет его и «упаковывает» в жанровую оболочку.
10. В основе философского текста лежит язык философии, представленный ее категориально-понятийным аппаратом. Философские эго-тексты – это особый мир текстов; им присущ особый язык, отличающий их от теоретических философских текстов и от текстов художественной литературы. Этот язык существует «на границе» между философией и художественной литературой. Описать собственную жизнь, переживания, искания, важные события, радость, любовь невозможно лишь при помощи философских категорий, составляющих ядро философского языка, как и невозможно представить свою философскую позицию, профессиональную концепцию, точку зрения языком художественной литературы. Специфическая особенность языка философского эго-текста прослеживается в синтезе, «сближении» языка философии с языком науки, а также с языком художественной литературы.
11. Жанр является одним из важных репрезентативных элементов модели философского эго-текста в культуре. Философский эго-текст не является неподвижным, статичным образованием, имея устойчивый «центр», представленный авторским «Я», его архитектоническое, жанровое строение подвергается изменениям. Исследование жанровой архитектоники позволило выделить и представить классификацию философских эго-текстов: апологии, исповеди, автобиографии, эссе, мемуары, воспоминания, дневники, эпистолярии, записные книжки, обозрения, интервью и беседы.
12. Выявлено, что философский эго-текст как один из способов постижения мира через авторское «Я» мыслителя имеет особую жанровую природу. Постоянно переступая границы, рождаясь на «стыке» философии и художественной литературы, жанры философского эго-текста являются «пограничными». Если теоретическая философия строится согласно принципам науки, то многообразие и разноплановость «пограничных» философских жанров объединяет науку и культуру, выступает интегративным звеном всей духовной деятельности, что способствует целостности мышления личности, стремящейся представить не только собственное «Я», но и осмыслить целостный образ культуры. В этой связи философские эго-тексты, представленные «пограничными» жанрами, отражают не только автобиографию мыслителя, но биографию культурной эпохи.
13. Существование многообразия жанров философских эго-текстов связано с разными уровнями восприятия и способами взаимодействия человека с миром. Из огромного фонда жанровых традиций мыслителем извлекаются те, которые семантически созвучны и «со-формны» утверждающейся в данное время концепции человека. Жанровая форма кристаллизует в себе определенную картину, образ мира культурной эпохи, в то же время и система связей, соответствующая культуре мышления данного времени, ищет в жанре возможности своего воплощения. Жанровые процессы, движение жанров философского эго-текста представляют собой текстопостроение, которое отражает и фиксирует изменения отношений между мыслителем и миром, обусловленные социокультурной ситуацией.
14. Жанры философского эго-текста тесно связаны с жанрами художественного миропонимания, эволюционируют и усложняются. Уже XIX в. литературная критика отходит от строгих жанровых форм, которые свойственны эпохе Возрождения и классицизму. В ХХ веке наблюдается тенденция полного снятия традиционных жанровых установок в философском эго-тексте. В современном культурном пространстве мыслитель, репрезентируя себя всеми возможными жанрами – письмами, эссе, дневниками, записными книжками, мемуарами, поэзией, автобиографиями – не стремится к созданию «чистого» жанра. Философский эго-текст современности, сохраняя жанровую доминанту, характеризуется синтетичностью. Общеструктурный принцип построения философских эго-текстов современности коренится в сцеплении в одном тексте элементов разных жанров с сохранением определенного доминирующего жанра.
15. Смоделирован многоуровневый диалог: а) история культурфилософии представлена через призму истории жанров философских эго-текстов как модифицированных форм диалога; б) «смыслотворческий» диалог авторов философских эго-текстов прошлых веков с современными, включающий преемственность самоидентификации, саморепрезентации и самопознания мыслителей различных эпох и культур; в) «диалогический автобиографизм» мыслителей-современников как форма индивидуально-универсальной рефлексии, заключающийся не только в их столкновении друг с другом, но и в выработке совместных стратегий по проблемам экологии, политики, религии и т. д.
Практическая значимость диссертации
Материалы и выводы диссертации могут служить методологическими ориентирами в разработке проблем прикладной культурологии. Актуальность темы исследования носит комплексный междисциплинарный характер и позволяет использовать материалы и выводы диссертации в курсах философии, культурологии, философии культуры.
Апробация работы. Основные результаты диссертационного исследования опубликованы в монографиях, статьях и тезисах выступлений, перечисленных в конце автореферата. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры философии ГОУВПО «Мордовский государственный педагогический институт им. М.Е. Евсевьева». Различные аспекты исследования проблемы освещались автором в ряде научных Международных и Всероссийских конференций (2000 – 2008) в Москве, Казани, Днепропетровске, Астрахани, Волгограде, Сыктывкаре, Саранске, Челябинске и др. городах.
Структура диссертации подчинена логике исследования и включает введение, три главы, заключение, общим объемом 300 стр., библиографический список из 330 наименований.
