Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Методологические основы анализа проблемы страха 14
1. Особенности культурологического подхода к изучению сущности страха и его функций 14
2. Субъекты страха в культуре 28
Глава II. Исторические изменения концепта страха в западно-европейской культуре 34
1. Становление страха как особого социокультурного регулятивного механизма в первобытном обществе и античности 34
2. Страх как ключевая характеристика культурной картины мира эпохи позднего средневековья 45
3. Попытка «рационализации» страха в XVII-XVIII вв 54
4. Формирование современного концепта страха в XIX-XX вв 62
Глава III. Специфика страха как феномена культуры и проблема манипулирования страхом 82
1. Страх в рамках понятия репрезентативной культуры 82
2. Социокультурные механизмы минимизации страха 103
Заключение 117
Литература 120
- Особенности культурологического подхода к изучению сущности страха и его функций
- Становление страха как особого социокультурного регулятивного механизма в первобытном обществе и античности
- Страх в рамках понятия репрезентативной культуры
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Проблема страха и его влияния на жизнь каждого индивида в частности и всего общества в целом ставилась и решалась и прежде, однако XX век стал эпохой, которая отмечена крайней перевозбужденностью и беспокойством -социокультурные условия возникновения, спектр, масштабность, вариации страхов стали иными. Проведение данного исследования диктуется потребностью в осмыслении качественно нового этапа в эволюции понимания страха. Теперь это понимание во многом строится через призму современного состояния культуры - постмодерна, которое выражается не в последнюю очередь в уязвимости и нестабильности. Привлекательность и ужас положения переплетаются во фразе: «Единственное устойчивое состояние - это состояние неустойчивости».
Современный человек чувствует себя незащищённым, несмотря на то, что столько создал для своей безопасности. Зачастую катастрофы, постигшие человечество в XX столетии, - результаты деятельности самого человека, в том числе и направленной на защиту людей от угроз окружающего мира и для повышения комфортности жизни.
Мощнейший характер приобретает манипуляция страхами. Ключевую роль в этом процессе играют средства массовой информации. Иррациональный страх - очень действенный способ «отключения» здравого смысла и защитных психологических механизмов. Потрясенный человек легко поддается внушению и верит в любое предлагаемое ему «спасительное средство». Встает вопрос о важности осознания природы страха в ситуации, когда страхи специально «навязываются». В современном мире такая ситуация, например, возникает в связи с проблемой терроризма.
Страх всегда сопровождал общество в переходные (или гибельные) периоды истории, и всё же таких масштабов и многообразия форм он прежде не имел. Фактически речь идёт о прочном смещении жизненных приоритетов
в сторону ценностной системы «небезопасного» общества (У.Бек). Перемены, происходящие в мире, приняли характер грандиозного снежного обвала. В такой ситуации трудно найти точку опоры и человек фактически оказывается в состоянии бифуркации. Он будто занёс ногу для шага вперёд: прежнего устойчивого положения лишился, следующего ещё не достиг (и вопрос о его устойчивости остаётся открытым), а нынешнее - совершенно неопределённое
- вызывает лишь чувство страха. Движущей силой общества становится
установка «Я боюсь!».
Имеющиеся достижения научной рефлексии о природе страха, его функциях, свойствах и особенностях, ставят вопрос о социокультурной обусловленности страхов, строящейся на ценностных и смысловых ориентирах, которые заданы (или не заданы) в данном обществе. Получение теоретического знания об эволюции проблемы страха, о результатах этого процесса необходимо для выработки стратегии развития культуры человечества, соответствующей современным реалиям, и, в конечном счёте, для обоснования мировоззренческих ориентиров жизни людей в XXI веке.
Степень разработанности темы.
Страх как предмет исследования интересовал мыслителей во все времена
- от античности до наших дней. Те или иные её аспекты затрагивались
практически всеми видными европейскими философами. Среди них: Эпикур,
Платон, Аристотель, Т.Гоббс, Р.Декарт, Б.Паскаль, Б.Спиноза, Ш.Монтескье,
Д.Юм, П.Гольбах, И.Кант, Л.Фейербах, Г.В.Ф.Гегель, П.Тиллих. Классики
философской мысли, каждый в свою эпоху, пытались определить место
страха в онтологической матрице человеческого бытия. Отдельной строкой
следует выделить философов-экзистенциалистов, которые поместили страх в
основной фокус своего исследования: С.Кьеркегора, Ж.-П.Сартра,
М.Хайдеггера, А.Камю, КЛсперса, Н.А.Бердяева и др. Для них страх -
состояние, в котором человек обнажает и постигает свою сущность. Отметим,
что в рамках философско-культурологического знания экзистенциальный подход к проблеме страха становится уже традиционным.
До недавнего времени тема страха считалась приоритетной для исследований в рамках психологической науки. Проблеме страха посвящены работы таких авторов как Х.Айзенк, Д.Айке, Р.Бейкер, Л.Бурбо, К.Изард, Х.Кёлер, А.Кемпиньский, Р.Мэй, О.Ранк, Ф.Риман, Ф.Скэрдеруд, Ч.Спилбергер, Х.Хекхаузен, Р.Эмануэль, Р.Уилсон, И.Ялом. Определённый уровень исследования проблемы имеется у отечественных психологов: В.М.Астапова, Ф.Б.Березина, Т.И.Колесниковой, М.Лежепёкова, В.Леви, С.Мамонтова, В.Пороха, А.Фенько, Ю.Щербатых, Е.В.Шубиной и др. Психологи занимаются в основном индивидуальными патологическими формами тревожности (фобиями), соотношением страха и боли, вариантами поведения в ситуации страха, внешними проявлениями и «химией тела» при испытывании чувства опасности и т.д.
Самые известные школы, изучающие проблему страха - психоанализ (З.Фрейд) и неофрейдизм (К.Хорни, Э.Фромм). Здесь мы отмечаем попытку синтезировать психологическое и культурологическое видение проблемы (особенно в неофрейдизме), поскольку в страхе, испытываемом человеком, были выделены специфические (в отличие от животного инстинкта) черты. Было обращено внимание на то, что человек выстраивает свою жизнь, исходя из страха «выпасть» из социума и культуры как способа своего существования.
Страх является предметом рассмотрения и как феномен религиозный. О связи страха с религией писали практически все упоминающиеся в данной диссертации исследователи. В данном контексте страх рассматривался как чувство, возникающее при соприкосновении со сверхчувственными образами, исследуются его грани, степень, а также условия, при которых наличие страха служит регулятором религиозного сознания. Особенный интерес представляют в этом плане работы С.Кьеркегора, Н.А.Бердяева и П.А.Флоренского. В числе последних научных исследований по
' ' 5
взаимовлиянию страхов и религиозного сознания выделим диссертацию Л.Н.Грошевой «Социальные страхи и их преодоление у верующих и атеистов».1 Страх изучают для понимания способов «зомбирования» при привлечении новых адептов в религиозные секты. В этой связи отметим книгу С.Хассена «Освобождение от психологического насилия».
Из социологической ~и политологической литературы, посвященной проблеме страха, следует отметить работы У.Бека, Д.Дюкло, В.А.Андрусенко, СЯ.Матвеевой, А.Панарина, Г.Поцепцова, О.А.Прилутской, Л.В.Скворцова, А.Н.Сухова, В.Э.Шляпентох. Социологов интересуют особенности социальных отношений, служащих источником страхов и опасений, страхи перед нестабильностью экономической обстановки, ростом преступности как следствием социоэкономического кризиса и т.д. Политическая наука заинтересована в изучении совокупности факторов, приводящих к возникновению политических режимов, использовании страхов в политических технологиях, например, в предвыборных акциях или при совершении терактов.
В качестве важного средства манипуляции страх рассматривается в работах «Агрессивная толпа, массовая паника, слухи» А.П.Назаретяна3, «Манипуляция сознанием» С.Кара-Мурзы4, «Политическая мифология» А.Цуладзе5.
Среди работ по истории наибольший интерес относительно проблематики диссертации представляют труды исследователей-медиевистов: М.М.Бахтина, Ж.Ле Гоффа, А.Я.Гуревича, Е.В.Журавлевой, А.Б.Каплана, Л.Сыченковой. Особенно отметим монументальную работу
см. Грошева Л.Н. Социальные страхи и их преодоление у верующих и атеистов: Дис.... канд. психол.наук. -М., 2004.
2 см. Хассен С. Освобождение от психологического насилия. - СПб.: Прайм -ЕВРОЗНАК, 2003. ,
см. Назаретян А.П. Агрессивная толпа, массовая паника, слухи. Лекции по социальной и политической психологии. - СПб.: Питер, 2003.
4 см. Кара-Мурза С. Манипуляция сознанием. - М.: Эксмо-пресс, 2001.
5 см. Цуладзе А. Политическая мифология. - М.: Эксмо, 2003.
Ж.Делюмо «Грех и страх. Формирование чувства вины в цивилизации Запада (XIII - XVIII века)».6
Ценность представляют взгляды на проблему страха современных зарубежных и отечественных антропологов и культурологов. Среди таковых следует выделить П.С.Гуревича, П.Дейниченко, Т.А.Дорохову, П.Киньяра, Э.Е.Платонову, Э.Тоффлера, И.Хейзинга, а также представителей ростовской культурологической школы - Г.В.Драча, Е.В.Золотухину-Аболину, В.К.Королева, Д.В.Матяша, Л.Г.Орехову, Е.В.Положенцеву, Е.Я.Режабека, О.М.Штомпеля. Исследования этих авторов позволяют заметить обусловленность страхов социокультурными факторами.
Кроме того, все культурологические работы XIX-XX веков, касающиеся проблемы кризиса культуры, так или иначе, затрагивают вопрос об эмоциональном настроении в ситуации кризиса ценностных оснований, и страх рассматривается в качестве ключевого состояния. В целом, проблема страха в качестве самостоятельной стала оформляться именно в XIX-XX веках.
Однако, исследования сложнейших механизмов взаимовлияния страха и культуры носят фрагментарный характер и число таковых немногочисленно. Следует подчеркнуть теоретическую и практическую важность целостного культурологического анализа феномена страха.
Теоретико-методологические основы исследования.
Теоретическую основу диссертации составили классические произведения философской мысли, а так же работы зарубежных и отечественных исследователей, изучавших проблематику страха. Методологию работы составляют общефилософские, социокультурные и общенаучные принципы анализа, сравнения, системности, обобщения,
см. Делюмо Ж. Грех и страх. Формирование чувства вины в цивилизации Запада (XIII-ХУШвека). - Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2003.
диалектические методы единства исторического и логического, восхождения от абстрактного к конкретному. В работе мы опираемся на аксиологический, деятельностныи и репрезентативный подходы к сущности культуры. Культура в данном контексте понимается как репрезентативный феномен, который охватывает все верования, представления, мировоззрения, идеи и идеологии, которые воздействуют на социальное поведение. Используется также междисциплинарный подход, включающий в себя не только философское и культурологическое знание, но и данные социологии, истории, политологии, психологии, антропологии.
Объектом исследования является страх как многогранный феномен социокультурной жизни индивида и общества.
Предмет исследования — статус и динамика страха в европейской
культуре.
Цель диссертационного исследования состоит в экспликации сущности страха как культурного регулятива.
Исходя из поставленной цели, предполагается решение следующих задач:
Дать характеристику подходов в решении проблемы страха, выделенных в трудах философов, культурологов, социологов, психологов;
Доказать необходимость и правомерность рассмотрения проблемы страха как феномена культуры, установив взаимообусловленность страхов и ценностной ориентации личности, а также представив ряд функций, которые страх выполняет в качестве культурного регулятива;
Осуществить социокультурный анализ содержания страха в его корреляции изменением ценностных приоритетов в истории западноевропейского общества;
Рассмотреть наиболее актуальные в современном обществе и культуре формы страха, причины и генезис их возникновения;
Выявить особенность страхов в социокультурном пространстве,
заключающейся в возможности создания искусственных страхов с целью манипуляции людьми;
6. Выделить социокультурные механизмы, выработанные для преодоления психо-эмоционального напряжения, вызванного страхом.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
Представлена систематизация дисциплинарных подходов к проблеме страха и определена специфика культурологического подхода, которая заключается в исследовании связи страха и социокультурных приоритетов (ценностей и норм), принятых личностью и обществом;
Определены функции страха в культуре: сигнальная, нормативная, смыслообразующая, креативная;
Проанализирована историко-культурная динамика страхов западноевропейского общества, выразившаяся, прежде всего, в историческом смещении «вектора страха» перед природными катастрофами в сторону страха перед разрушительными силами, скрытыми в самом человеке и результатах его деятельности;
Выделен принцип манипуляции страхами путем навязывания личности и обществу опасений утраты ценностей и норм адекватных или нерелевантных данной культуре;
5. Страх рассмотрен в рамках понятия репрезентативной культуры, при
этом доказано, что даже мнимые страхи, принятые индивидом в качестве
реальных, имеют реальные последствия в духовной и практической
деятельности людей;
6. Выявлены возможности ценностных установок и норм культуры по
преодолению деструктивных последствий страха.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. В качестве феномена культуры страх определяется через корреляцию
с категориями «ценность» и «норма». В человеческом сознании видение
опасности преломляется через символический мир, основу которого
составляет система ценностей. Таким образом, страх для человека - прежде
всего опасение, связанное с угрозой некоторым ценностям и нормам,
которые индивид считает значимыми для себя. Страх биологичен, в
качестве инстинкта он, конечно, существует и у животных, однако
человек «окультуривает» страх, встраивает его в систему норм и
ценностей, управляет им и с его помощью. При таком понимании страх
выполняет в культуре ряд функций, важнейшая из которых заключается в
механизме поддержании норм культуры: исходя из чувства страха, люди
выстраивают свою жизнь таким образом, чтобы социум мог существовать и
развиваться устойчивым образом. Страх позволяет увидеть опасность и
отреагировать на неё, побуждает к действиям и творчеству для изменения и
стабилизации ситуации, а также к поискам новых смыслов, поскольку
человек склонен бояться прежде всего то, чего не понимает. В культуре
осуществляется «приручение» страхов, поиск ценностей и идеалов, дающих
людям возможность преодоления чувства опасности и нестабильности.
2. Анализ трудов, посвященных особенностям первобытного
мышления, доказывает, что именно исходя из необходимости справляться с
невероятным напряжением, связанным с испытыванием чувства страха,
человечеству пришлось организовывать и упорядочивать свою жизнь,
выстраивать её через систему запретов и ограничений (система
табуирования), придавать ей смысл, искать способы общественной
коммуникации, создавать в своём сознании символический культурный
пласт, который становится доминирующим. По мере развития культуры
приоритетными для человека становятся социокультурные ценности,
которые, в отличие от природных инстинктов, приобретаются в результате
«научения» в процессе инкультурации.
Развитие ценностной и нормативной сферы культуры связано с диалектически сложными процессами изменения и модификации страхов, выступающих важнейшими социокультурными регулятивами, определяющими поведение человека. Западная культура прошла путь от героического отношения к страху (античность), через апофеоз кошмара греха и страха перед адскими муками в средние века, массовость религиозного страха (эпоха классического католицизма) и его индивидуализацию в протестантизме, затем через попытку «приручения» страха «могуществом свободного разума» (эпоха Просвещения) к современному страху перед внутренней природой самого человека, перед результатами его деятельности.
Страх - мощное средство манипуляции сознанием. Политики и идеологи, формирующие общественное мнение «вносят сознание в массы» и, как профессионалы, «могут продать всё, что угодно», в том числе и страхи. В последние десятилетия основную роль в формировании и распространении страхов играют средства массовой информации. Манипуляцию используют в политических целях, в организации террористических актов, в рекламной и киноиндустрии.
Понимание культуры как культуры репрезентативной позволяет сделать вывод о том, что страхи - продукты фактического принятия сознанием человека неких норм и воззрений, и поскольку сознание символично и ценностно ориентировано, даже мнимые страхи - вполне реальные феномены культуры. В основе страхов лежат определённые ценностные установки, которые действенны вследствие их принятия людьми, а потому не могут быть для них ложными. В социокультурной сфере принятие сознанием даже воображаемых образов (в данном случае образов опасности) оказывают существенное влияние на деятельность человека.
На протяжении всей истории человечества люди ищут способы преодоления страха. Среди выработанных культурой механизмов -ритуализация, религиозная вера, смех, игра, формирование личностных убеждений, социальных объединений и институтов. «Репертуар» страхов
формируется на основе системы ценностей данной культуры, и преодоление страхов связано с целенаправленными усилиями индивида и общества по «сдвигу» смыслов человеческой деятельности, идеалов развития и совершенствования личности.
Научно-практическая значимость.
Основные положения и выводы диссертации позволяют более глубоко и разносторонне проанализировать и оценить страх в качестве влиятельного культурного фактора формирования человеческого поведения и жизни общества.
Материалы диссертации могут быть использованы в преподавании общих и специальных курсов по философии, политологии, культурологии, философской антропологии, психологии, а так же для дальнейших теоретических разработок проблемы.
Апробация результатов.
Основные теоретические положения и выводы диссертации нашли отражение в 7 публикациях автора общим объёмом 3,2 п.л.
Различные аспекты диссертационного исследования обсуждались:
на конференциях в рамках «Недель науки» на факультете философии и культурологии Ростовского государственного университета (апрель 2001г., 2002г.);
на Всероссийской конференции «Человек второго плана в истории» (РГУ, 26-27 апреля 2005г.);
на III и IV Всероссийских научно-практических конференциях студентов, аспирантов и молодых учёных «Молодёжь XXI века - будущее Российской науки» (май 2005г., 2006г.);
в чтении лекций в курсе «Теория культуры» на факультете философии и культурологии РГУ.
Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры исторической культурологии факультета философии и культурологии Ростовского государственного университета.
Структура и объем диссертации.
Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования, а также избранной автором логикой их раскрытия и включает введение, три главы, составляющих 8 параграфов, заключение и список использованной литературы, составляющий 210 источников на русском и английском языках. Общий объём диссертации - 133 страницы.
Особенности культурологического подхода к изучению сущности страха и его функций
Страх в мире человеческих переживаний - явление столь распространённое и имеет столько разных оттенков, что трудно решиться на попытку выделения некой чёткой единой его дефиниции. Один из современных исследователей проблемы А.Кемпиньский пишет: «В каждом языке существует много определений для этого чувственного состояния. Оно представляет наилучшую, на многовековой опыт опирающуюся классификацию, однако, когда приходится давать определения таких понятий, как, например, страх, ужас, боязнь, тревога и т.п., то, несмотря на то, что, как правило, можно чувствовать правильность или неправильность употребления термина, дать его ясное определение не удаётся. Впрочем, обычно так бывает всегда, когда речь идёт о понятиях, касающихся наиболее личных переживаний. Их можно чувствовать, но трудно определять. Собственный мир, в противоположность миру окружающему, как бы ускользает от попыток классификации и интеллектуальной манипуляции».7
В ходе исследования будут применяться термины, сходные по значению. Среди них «страх», «тревога», «ужас», «испуг». Проблема заключается в том, что используемые прежде большим количеством профессиональных психологов, философов, социологов эти термины часто отождествлялись или употреблялись каждым автором со своим значением. Кроме того, поскольку много цитируемых в данной диссертации произведений являются переведенными с других языков, некие погрешности в терминологии также должны учитываться.
В качестве отдельной ремарки, упомянем, что существуют лингвистические исследования, посвященные проблематике применения терминов, обозначающих состояние страха. В своей книге «Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики» в одной из глав польский лингвист А.Вежбицкая подробно рассматривает слово «angst» как особое немецкое понятие, применяемое в языке психологии, философии, повседневной речи немцев. Вежбицкая выделяет трудности при переводе понятия «angst», аналоги его употребления в других европейских языках, историю его развития и т.д.9 Среди отечественных исследователей проблемой употребления сходных терминов «страх», «ужас» и их аналогов в разных языках интересовался Н.А.Бердяев.10
Поскольку терминология складывалась в сфере психологии и философии, обратимся к некоторым авторитетным мнениям относительно употребления интересующих нас понятий.
З.Фрейд выделяет три понятия: «страх», «боязнь» и «испуг». Он пишет: «Я полагаю, что «страх» (Angst) относится к состоянию и не выражает внимания к объекту, между тем как «боязнь» (Furcht) указывает как раз на объект. Напротив, «испуг» (Schreck), кажется, имеет особый смысл, а именно подчёркивает действие опасности, когда не было готовности к страху. Так что можно было бы сказать, что от испуга человек защищается страхом» п.
Согласно К.Гольдштейну, тревога является первичной, исходной реакцией на угрозу, а страх развивается позже. Тревога - реакция, носящая скорее расплывчатый и недифференцированный характер, в то время как страх появляется по мере выделения конкретного, определённого объекта угрозы. Фактически «страх» здесь переходит в значение, которое Фрейд определил термином «боязнь».
У Д.Айке мы находим следующее определение страха. «Страх, как известно каждому по своему опыту, это неприятное эмоциональное переживание, когда человек в той или иной степени сознаёт, что ему угрожает опасность».12 Размытость формулировки («в той или иной степени») даёт основание полагать, что под термином «страх» может употребляться и понятие «тревожность».
Рассматривает проблему различий между понятиями «страха» и «тревоги» П.Тиллих. «Страх, в отличие от тревоги, имеет определённый объект ... ; этот объект можно встретить, проанализировать, побороть, вытерпеть. Человек может воздействовать на этот объект и, воздействуя на него, соучаствовать в нём - пусть даже формой соучастия становится борьба», «мужество может встретить любой объект страха именно потому что он объект, а это делает возможным соучастие».13 «Но с тревогой всё обстоит иначе, так как у тревоги нет объекта, а точнее - выразим это при помощи парадокса - её объект представляет собой отрицание любого объекта», «единственный объект - это сама угроза, а не источник угрозы, потому что источник угрозы - ничто».14
Становление страха как особого социокультурного регулятивного механизма в первобытном обществе и античности
По нашему мнению, исследование генезиса страха необходимо для понимания современного его облика, как анализ факторов, действующих в детстве - для понимания поведения взрослого. Социокультурный анализ страхов в данном исследовании будет отталкиваться от реалий западноевропейской истории. В качестве иллюстрации будут приводиться взгляды на проблему западно-европейских авторов. Поскольку мы отталкиваемся от понимания страха как чувства, сопровождающего человека при угрозе утраты какой-либо ценностно-важной для него составляющей, возможно будет увидеть динамику и специфику становления ценностных приоритетов современного западного человека. Каждая историческая эпоха имеет доминирующие ценности и, следовательно, одни страхи будут выходить на первый план, другие -отступать, третьи - приобретать новые формы.
Ввиду огромной удалённости от нас во времени эпохи первобытности мы можем рассуждать о ней весьма ограничено, большинство представлений останутся на уровне гипотез.
Однако, не вызывает сомнения, что первобытность отличалась в высшей степени нестабильностью и постоянным чувством утраты безопасности. Страх был основным состоянием, сопровождавшим первобытного человека. Рискнём предположить, что во многом именно страх стал тем стержнем, вокруг которого появляются генеральные аспекты культуры, а именно: язык, религия, трудовая и общественная жизнь.
Трудовая деятельность возникла из потребности защиты от внешних угроз, которые, очевидно, считались основной причиной эмоционально-психологического напряжения. Трудиться приходилось сообща. Для того, чтобы труд был успешным, требовалась координация действий. Её обеспечило возникновение и развитие ключевого человеческого феномена - языка как второй сигнальной системы. Язык предоставил возможность передавать сигналы тревоги на далёкие расстояния, позволял носителям языка грамотнее и органичнее составлять план действий для оптимального результата. Он же послужил главной составляющей суггестивного аппарата, с помощью которого организовывалась общественная жизнь.
Как уже было замечено выше, первобытный человек не мог существовать вне коллектива. «В любом мыслимом обществе человек должен объединяться с другими, если вообще хочет выжить, либо для защиты от врагов и опасностей природы, либо для того, чтобы трудиться и производить средства к жизни». Для того, чтобы объединение состоялось, необходимо было устанавливать некие правила, которые в силу обстоятельств были первичнее личных устремлений. Для координации и выполнения принятых установлений, а, значит, для сохранения стабильности и порядка, выбирались «соглядатаи», роль которых отводилась прежде всего старейшинам и жрецам. Жрецы претендовали на роль связующего звена между представителем рода и сверхъестественным. Они обладали возможностью подчинять себе действия членов рода. Посредством суггестии (вербального внушения) жрец мог заставить члена рода совершать действия, противоречащие обычным природным инстинктам.
Постепенно над витальными ценностями (защита жизни, безопасность, уровень потребления и т.д.) надстраивается сетка социальных ценностей, которые формируют специфически человеческий тип существования. Культура становится системой, где человек подчиняется и руководствуется некими установленными принципами, запретами, нормами, которые стоят «над» природными инстинктами и рефлексами.
Сильное воздействие на появление культуры сыграла и система табу -строгих запретов на определённые действия. Известная концепция З.Фрейда строится на положении, что культура выступает как система норм и запретов, которой присущ психологический конфликт между устремлениями к индивидуальной свободе и сдерживающими (во имя интересов социума) эти устремления культурными нормами. Фрейд считал, что «всякая культура вынуждена строиться на принуждении и запрете».
Табуирование характерно для примитивных дописьменных культур, где оно служит грубым, хотя и универсальным механизмом культурной регуляции поведения: даже нечаянно нарушивший табу нередко умирает здесь от внутреннего стресса. Д.Д.Фрезер в своей фундаментальной работе «Золотая ветвь» приводит такой случай. Однажды новозеландский вождь оставил на обочине дороги остатки своей пищи. После его ухода подошёл раб, увидел оставшуюся пищу и, не спросив разрешения, съел её. Не успел он доесть, как ему сообщили, что эта пища принадлежала вождю. Это был человек замечательного мужества, но как только роковая мысль достигла его ушей, у него начались сильнейшие судороги, которые не прекращались до самой смерти, последовавшей на закате того же дня.
Всемирно известный врач и культуролог Альберт Швейцер рассказал о молодом и вполне здоровом африканце, который умер в госпитале от паралича дыхания. А случилось это после того, как он случайно, садясь в пирогу, раздавил паука — тотемного животного его племени. Таким образом, современное выражение «умер от страха» ещё со времен первобытности не является лишь фигуральным. Страх становится важной составляющей внутренней природы человека.
Страх в рамках понятия репрезентативной культуры
В настоящее время с подачи современного немецкого философа Ф.Тенбрука стал применяться термин «репрезентативная культура». «Культура является общественным фактом постольку, поскольку она является репрезентативной культурой, то есть производит идеи, значения и ценности, которые действенны в силу их фактического признания. Она охватывает все верования, представления, мировоззрения, идеи и идеологии, которые воздействуют на социальное поведение, поскольку они либо активно разделяются людьми, либо пользуются пассивным признанием».104 Современный авторитетный исследователь культуры Л.Ионин отмечает: «Если исходить из духа понятия репрезентативной культуры, нельзя рассуждать так, что религиозное или метафизическое мировоззрение, религиозная или метафизическая идеология были ложными, неправильно отражали мир. Поскольку это мировоззрение, эта идеология репрезентирует общество в сознании его членов и, следовательно, становится основой социальных действий, то общество оказывается именно таким, каким оно репрезентировано в сознании. Культура не может быть ложной, она просто есть».
С этой точки зрения рассматривать навязанные обществу «ложные ценности» и «ложные страхи» как ложные также не следует. Ложными их может называть политолог или социолог, культурологу же, по-видимому, следует воздерживаться от таких оценок. Вся история человечества, по сути, это история заблуждений, поскольку ценности имеют тенденцию изменяться, модифицироваться, приниматься или не приниматься различными членами и группами одного и того же общества. Иными словами, набор и трактовка ценностей непостоянны и изменчивы. Каждая эпоха выстраивает свою матрицу ценностей, а в последнее тысячелетие это делает уже каждое новое поколение. Особенность современной эпохи в том, что каждое новое поколение отличается от предыдущего куда больше, чем в прежние времена, а потому перемены, связанные со сменой поколений, оказываются более значительными.
В связи с понятием репрезентативной культуры следует также упомянуть о так называемой «теореме Томаса» (речь идёт об афоризме известного социолога У.Томаса): «Если ситуация определяется как реальная, она реальна по своим последствиям». В качестве иллюстрации Томас приводит такой пример: параноик, попавший впоследствии в одну из нью-йоркских клиник, убил несколько человек только за то, что они имели привычку бормотать что-то про себя. «Гуляя по улице и наблюдая за этими несчастными, он предполагал, что они его всячески поносят, и вёл себя так, будто это было в действительности, то есть он определял ситуацию как реальную ситуацию оскорбительного по отношению к нему поведения, и она оказалась реальной по своим последствиям».
Исходя из «теоремы Томаса» и понятия репрезентативной культуры по отношению к страхам можно сделать следующий вывод: даже если мы говорим о так называемом ложном страхе, но он воспринимается и принимается сознанием индивида, группы людей или обществом в целом, и последствия его принятия имеют реальные следствия в духовной и практической жизни людей, мы имеем дело с полноправным феноменом культуры. В истории культуры мы находим множество подтверждающих это примеров. Рассмотрим некоторые из них.
Быть может, вначале стоит обратиться к примеру первобытного мышления. Многие исследователи утверждают, что запрет табу в первобытных обществах зачастую ничем не мотивируется и не обосновывается. Ясно лишь одно: нарушение запрета грозит опасностью, но какова природа этой опасности и почему совершение действия необходимо влечёт её за собой, остаётся непонятным. В большинстве случаев табу возникали в ходе практической деятельности стихийно и бессознательно, но затем прочно закреплялись в сознании и матрице поведения людей. Пример с неосторожно съеденной рабом пищи вождя и последовавшей после сообщения рабу о его «проступке» смерти несчастного от страха (Д.Д.Фрейзер) в этом плане вполне показателен. Для раба страх, который он испытывал, вовсе не был ложным и результат его принятия стал реальным.
Большинство страхов, которые социологи и политологи могли бы обозначить как ложные, основаны на так называемом «мифе о заговоре». По-видимому, именно миф о заговоре (в различных его формах) - самый распространённый и весьма действенный способ манипулирования «ложными страхами». Стоит отметить, что в основе такой манипуляции лежит вполне объективный механизм культуры «мы» - «они», (который раскрыт, например, в работе Б.Ф.Поршнева «Социальная психология и история»107). Классический пример такого мифа - знаменитая «охота на ведьм» в эпоху Ренессанса.
Один историк, специалист по средневековью, дал любопытное объяснение того, почему в России красивые женщины встречаются значительно чаще, чем в Западной Европе. Он связал это с тем, что «в XV-XVI веках у католиков и особенно у протестантов было принято обвинять сексуально привлекательных девушек во всех стихийных и социальных бедствиях - наступлении массового голода, эпидемии, наводнения и т.д., - которые случались тогда систематически. Толпы, науськиваемые клириками, топили несчастных красавиц в реках и волокли их к кострам, искореняя дьявольское семя соблазна и греха. Такие действия были снабжены и своего рода учебным пособием: в 1487 году издан знаменитый «Молот ведьм».
В данном случае представителям какого-либо меньшинства (ими могут быть не только красивые женщины или уродливые старухи, но и иноверцы, инородцы и т.д.) приписывается сверхъестественная мощь, которую они получают благодаря тайным сношениям с тёмными силами и используют во вред людям. «Теория заговора» является продуктом мифологического сознания, поскольку в ней всегда присутствуют обязательные персонажи любого мифа: «злодеи-вредители», «жертвы» заговора (таковыми может выступать и отдельные личности, и целый народ), а также положительный герой, который раскрывает «заговор» и борется с «врагами». Заговорщики скрытны и коварны, но их можно распознать по тайным условным знакам, которыми они сообщаются между собой. Отсутствие уличающих признаков преступления «заговорщиков» кажется ещё более подозрительными, чем их присутствие. «У того, кто поверил в злой заговор, как будто открываются глаза: всё в мире становится ясно и понятно, каждое явление обретает свой доселе скрытый смысл - но, спасая свой мир от страха и бессмыслия, человек сам становится слугой заговора. Попадая во власть призрака, он (подобно персонажам «Маятника Фуко» У.Эко) теряет своё лицо, извращает собственные цели и ценности».109 «Критика «теории заговора» только укрепляет веру ее сторонников. Они начинают рассуждать от противного: поскольку их оппоненты отрицают заговор, значит, он на самом деле имеет место».110 «Люди, управляемые предрассудками, становятся объектом воздействия символических средств, владение которыми определяет власть особой духовной элиты, имеющей контакт с божеством. Эта элита формирует и поддерживает чувство
