Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Страдание как составной элемент человеческого существования 15
1.1. Физика и метафизика страдания 15
1.2. Обобщающая сила памяти в страдании 20
1.2.1. Философия трагического в эпоху античности 20
1.2.2. Религиозно-моральное совершенствование человека в средние века 27
1.2.3. Разум и рефлексия страдания в Новое и Новейшее время 34
1.3. Знаково-символический характер освоения опыта страдания как вида культурной практики 46
Глава 2. Эмпиризм, семантика и прагматика страдания 65
2.1. Опыт страдания в культурном развитии человека 67
2.2.Страдание как компонент культурно-национальной традиции 81
2.3. Полисоциальные аспекты страдания 95
Глава 3. Страдание как форма человеческого присутствия в современной культуре 103
3.1. Технология и этика в аспекте культурного противостояния 104
3.2. Страдание в условиях культурной амнезии 112
3.3. Игровое содержание в современной культуре 129
Заключение 142
Библиографический список использованной литературы 144
- Физика и метафизика страдания
- Опыт страдания в культурном развитии человека
- Технология и этика в аспекте культурного противостояния
Введение к работе
Страдание - это форма активного напряжения всех физических и духовно-нравственных сил человека или совокупности индивидов, имеющая сопутствующие негативные свойства - боль, отчаяние, раздвоение, страсти, муки и т.д.
Страдание всегда было важнейшей частью духовной жизни любого общества. Ему имманентен, в той или иной мере, опыт познания, и этот опыт проявляется в более многогранном отношении к жизни, воплощается в бытии человека с его экзистенциальными переживаниями, выступающем как гносеологический или логико-методологический субъект. Страдание включает в себя трудно воспринимаемый парадокс, который можно назвать «законом компенсации» и который в диссертации рассматривается именно как культурный опыт.
Страдание как сфера смысловых ресурсов опыта не обладает качествами структурности и системности - оно всегда феноменально. Поэтому предельная жёсткость и систематичность в интерпретации культуры страдания недопустимы. Причём культура понимается как один из аналитических планов специализированного описания и обобщения многочисленных актов осмысленного поведения людей, актов их социального взаимодействия. Устойчивые, повторяющиеся формы поведения человека в состоянии страдания и реакция на него со стороны других опосредованы семантическими образованиями и символическими кодами культуры, в том числе - образно-символической практикой искусства.
Изменения, происходящие во внешнем мире, повлекли за собой необратимую трансформацию внутреннего мира индивида, для которого страдание остаётся, с одной стороны, особой экзистенциальной проблемой, а с другой стороны - пространством для решения необходимых задач. Рассогласование в сознании при совершении нравственного выбора усиливает страдание современного человека, постепенно становящегося опустошённым. Причина тому коренится в сложившейся концепции
механистического понимания личности, в отношении к ней как к средству, а не как к цели. В XX и в начале XXI в.в. мы наблюдаем увеличивающийся разрыв между человеком и человечеством: биологическое ограничение возможностей первого и огромный потенциал социально-технологического развития общества, не ограниченного временными рамками. Это в свою очередь вызывает целый комплекс проблем - отчуждение, абсурдность существования, царство симулякров - что порождает одиночество индивида, невозможность общения, кризис развития личности. Проблема кризиса страдания обусловлена современной культурной ситуацией, когда сталкиваются разнонаправленные ценностные традиции. Утраченный опыт гармонизации приводит к возникновению проблем, имеющих мировоззренческий, социальный и психологический характер. Страдание, с одной стороны, является следствием неудачного решения индивидом указанных проблем и в этом случае становится своеобразным диагнозом личности в дегуманизированном и дегармонизированном мире. С другой стороны, страдание как одно из условий индивидуальной рефлексии может послужить основой для нахождения личностью выхода из тупика, который возникает при навязывании извне чуждых ей ценностей.
Степень научной разработанности проблемы детерминирована комплексным подходом к её исследованию, включающим несколько сфер изучения.
Культурфилософская сфера позволяет обобщить сущностные характеристики страдания и выйти на уровень культурологического изучения этой проблемы.
В отечественной философии принципиальное значение для нашего труда имели идеи И.А. Ильина об основах христианской культуры; Н.А. Бердяева о противоборстве метафизических начал: личного и родового, позитивного и негативного; А.Ф. Лосева о соединении в эстетике Ренессанса «возвышенного» и «низменного»; Л.П. Карсавина (концепция «симфонической личности»); Н.О. Лосского (идеал абсолютного добра);
В.В. Розанова (размышления о гибели России и её культуры); Вл. Соловьёва («теория осуществления» истины, добра, красоты); Г.П. Федотова (феномен святости в русской духовной культуре); С.С. Аверинцева о перспективах современной духовной ориентации и др.
В зарубежной философии мы опирались на труды Аристотеля, Ф. Бекона, Г. Гадамера, Р. Декарта, И. Канта, Г. Гегеля, Д. Локка, С. Кьеркегора, М. Монтеня, 3. Фрейда и Э. Фромма, А. Шопенгауэра и Д. Юма, где идеи страдания включены в cultural studies.
Среди исследований проблематики художественной интерпретации страдания нас привлекали произведения Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, В.М. Гаршина, В.Г. Короленко, Г. Успенского, Н.А. Некрасова, В. Шаламова, Д. Андреева, В. Быкова.
Исторический уровень работы определяется фундаментальными трудами Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, П.Н. Милюкова, а также систематическими исследованиями историцизма Ф. Ницше, Э. Трельча, В. Дильтея, К. Поппера.
Понимание страдания как свойства человеческой экзистенции обусловливает наше обращение к М. Хайдеггеру, Ж. - П. Сартру, А. Камю.
Отдельным источником продуктивных идей для данной диссертации стали психологические концепции Л.С. Выготского, К.Г. Юнга, Е.М. Мелетинского, Д. Мацумото.
Работа находится в русле современного философско-антропологического направления, представленного работами С.С. Аверинцева, А.С. Ахиезера, Л.М. Баткина, И.М. Быховской, П.С. Гуревича, А.В. Дахина, Л. А. Зеленова, Н. Каршщкого, О. Л. Краевой, Л.Е. Шапошникова и других авторов.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что страдание рассматривается как феномен культуры личности и общества, ибо оно является не единственно возможной силой пробуждения в человеке духовности, но может способствовать этому процессу. Рефлексия страдания
выражает и результатирует ценностный подход к нему. В отличие от познавательного отношения, направленного на раскрытие сущности, характерных свойств и законов бытия того или иного объекта, оценочное отношение устремлено на понимание его положительной или отрицательной значимости для субъекта, познавательное отношение к страданию выступает как предпосылка оценочного, поскольку определяет, какой смысл вкладывается в само понятие страдание и, следовательно, устанавливает, что именно должно рассматриваться как объект оценки.
В познавательном плане вся совокупность видов и разновидностей трактовок и характеристик страдания разделяется на два типа. Один из них сводится к пониманию страдания как такой опыт переживаний и боли, который, в конечном итоге, приводит к полному уничтожению личности и рассматривается как зло, которое необходимо избегать, другой тип трактует страдание как один из источников формирования духовной основы личности, природы Человека.
Таким образом, страдание - это экзистенциальное переживание, это априорные столкновения с объектной витальной средой. Отсюда вытекает и обобщающий смысл анализа страдания, связанный с историей развития отдельных культур и общечеловеческой культуры в целом.
Понятие культурного прогресса во многом обусловливается масштабом и степенью страдания людей. Извечность страдания, определяемая прежде всего конечностью земного существования человека, а также многими другими формами проявления, «снимается» духовным осмыслением истоков и причин, нравственным преодолением страдания как тяжёлого внутреннего и внешнего состояния личности, вызванного субъектно-объектными причинами.
Предмет исследования - феноменальная природа страдания и его взаимосвязь с культурно-исторической эпохой.
Объект исследования - социально-культурная жизнь России и Европы второй половины XX - начала XXI в.в.
Цель определена объектом и предметом диссертационного исследования и заключается в том, чтобы дать культурно-философский анализ феномену страдания и раскрыть его социально-антропологическое содержание. Способами её достижения выступают конкретные задачи:
дать определение страдания как культурно-нравственного понятия;
выявить онтологические основания страдания как способа обретения культурно-духовного опыта;
раскрыть место и роль страдания в культурных парадигмах классической, неклассической и современных эпох;
выделить и проанализировать подходы к проблеме страдания в культуре постмодернизма;
определить специфику знаково-символьного воплощения страдания;
показать сущность и методологическое значение сравнительного анализа западного и русского типа философствования применительно к страданию.
Актуальность исследования
В современных условиях, когда формируется новая парадигма сознания, основанная на признании духовности высшей жизненной ценностью, усилении этических и общекультурных факторов в становлении личности, обращение к страданию как источнику человеческого опыта представляется актуальным и обоснованным.
Страдание является таким культурологическим «фильтром»1, проход сквозь который переводит личностный опыт индивида на язык религии, философии, этики, морали.
Историки культуры, философы, деятели литературы и искусства, о которых речь пойдёт в дальнейших главах настоящего исследования, отмечают способность страдания аккумулировать информацию. Сопутствуя процессу познания и развития культуры, страдание не теряет ранее
1 Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3-х т. - Таллин: «Александра», 1992. - Т. 1. - С. 13.
приобретённых значений, но всегда вбирает в себя новые, что определяет принципы его существования в культуре.
По этим принципам страдание сопоставимо то с символами, то с психологией личности, то имеет функции религиозной категории, то обретает характеристики социального бытия.
Полиморфизм страдания не позволяет свести его трактовку к каким-либо означаемым характеристикам. Это явление может приобретать различное значение в зависимости от типа общества или социальной среды, но также и от отдельного индивида.
Страдание как сфера культурной регуляции нуждается в научно-теоретическом изучении особенно в наши дни, в условиях резких сдвигов, быстрых и радикальных изменений жизненных ситуаций, смены ценностных мотиваций, смыслов и возможностей.
Методологическая база и теоретические основы исследования
Объяснение феномена страдания как базового онтологического понятия культуры предпринято с позиций русской религиозно-философской мысли и, в частности, идеи И.А. Ильина и Н.А. Бердяева о страдании как «цене духовности», положении Евгения Трубецкого о христианском откровении выстраданной радости верующего человека, ощущающего земной конец как избавление, и фундаментальных трудов других отечественных мыслителей.
В западной философии общетеоретические подходы к изучению страдания заданы, прежде всего, экзистенциально-онтологическими теориями М. Хайдеггера, С. Кьеркегора, концепцией трагического в философии М. Шелера, Ф. Арьеса, А. Гелена, Г.Плеснера. Страдание с этих позиций должно раскрываться как особая форма обретения полноценного присутствия человека в Бытии, характеризуемого сложностью нелинейных многомерных расположений.
В связи с философско-культурологическим подходом к проблемам сущности жизни и организации живой материи источниками данного
исследования послужили также труды Ч. Дарвина, В.В. Докучаева, В.И. Вернадского, А.Д. Чижевского, А.И. Опарина, Н.В. Тимофеева-Ресовского, Н.Н. Моисеева, В.Г. Афанасьева, Л.Н. Гумилёва, Ю.А. Жданова, А.П. Руденко и других представителей естественнонаучного и социально-гуманитарного знания. В основе исследования находится философский, диалектический метод, позволяющий рассмотреть феномен страдания в переходе от конкретного к абстрактному, универсальному, от негативно-деструктивного к культуроформирующему и созидательному.
Поле культурологических исследований констатируется как принципиально мультидисциплинарное, объединяющее историю, антропологию, психологию, социологию, искусствознание. Но в аксиоматике страдания большую роль играет медийная практика, то есть страдание как медийный продукт. Этим обусловлено обращение на страницах нашего диссертационного исследования к газетным публикациям и отдельным телепрограммам.
Научная новизна работы и полученных результатов заключается в выборе подходов в исследовании и обосновании ряда теоретических положений, а именно:
проанализировано место человеческого страдания в системе аксиологии культуры;
выявлены слагаемые опыта страдания человека;
проведён философский анализ понятия страдания как интегративного индикатора, характеризующего диалектичность и многомерность человеческого бытия;
исследована типология социокультурных факторов, определяющих формы и доминанты индивидуального и общественного страдания;
намечены социально-педагогические стратегии формирования сострадательности индивида на ранних стадиях социализации личности, её включения в социокультурную среду;
раскрыта логика развития современной культуры, игнорирующей
духовиью опыт страдания в качестве системы движения человечества к
гуманным целям.
Практическое значение диссертации определяется возможностью использования её выводов и фактического материала при чтении курсов культурологии, культурной антропологии, этике. Диссертация углубляет методику культурологического анализа, что особенно актуально для всей научно-гуманитарной сферы, и переносит внимание на активное формирование универсальных общественных систем.
В работе поставлены проблемы, с которыми сталкиваются на практике педагоги, психологи, социологи.
Выводы диссертации адресованы в пространство повседневности, где страдание перестаёт восприниматься как экзистенциальное переживание, порождающее сострадательность.
Основные выводы диссертации:
Опыт страдания, преобразованный человеком в разумное и духовное целое, идентифицируется как культурологический текст в виде знаков и символов, что ведёт к межсубъектной соотнесённости одних людей с другими, одного человека - со многими.
Счастье и страдание воспринимаются в своей совокупности и вместе с тем как уникальные явления, как культурные феномены.
Страдание представляет собой философское понятие, обозначающее имманентное человеку состояние сознания, а также акт и продукт самопознания.
В этическом аспекте страдание определяется как амбивалентный феномен, с одной стороны проявляющийся как продукт отчуждения, утраты целостности, создающий условия для актуализации морального зла, с другой стороны - как необходимый момент
индивидуализации, позволяющий сформироваться личной моральной рефлексии.
Конструктивность и деструктивность состояния страдания обусловливается способом его сублимации: культурно-ориентированная, гармонизирующая сублимация, предстающая в ряде позитивных проявлений (творчество, труд, со-страдание, любовь-агапэ, духовность, дружба и т.д.) выявляет положительно-конструктивный характер переживания страдания; противоположный по значению процесс негативного страдания (насилие, терроризм, голод, войны, катастрофы, болезни и др.) демонстрирует его разрушительный потенциал.
Страдание и порождаемое им сострадание являются такими мощными духовными потенциями сознания, что от них зависит не только социокультурная эволюция, но и собственно природно-антропологическое состояние человека и, в частности, его социально-гендерная идентификация.
Культурная амнезия и анестезия не способствуют вниманию современного общества к страданию как школе нравственного и общественного развития, что в свою очередь, может порождать этические сумерки, нравственную неопределённость, которая сегодня часто наблюдается в повседневном опыте и в состоянии культуры.
Апробация и внедрение результатов исследования осуществлялась автором на лекционных и практических занятиях по курсам «Теория культуры», «Мировая художественная культура» в Арзамасском государственном педагогическом институте им. А.П. Гайдара, на кафедре культурологии Нижегородского государственного педагогического университета.
Различные аспекты проблематики диссертации были изложены в докладах на научно-практических конференциях:
«Онтологический статус страдания в православной культуре»,
Всероссийская научно-практическая конференция «XI
Рождественские православно-философские чтения», г. Н.Новгород,
январь 2002г.
«Антикультура как источник страданий современного человека», Девятая межвузовская конференция по культурологии «Культура и антикультура», г. Н.Новгород, ноябрь 2002г.
«Категория страдания и проблемы культурэтики», Всероссийская ежегодная конференция-семинар молодых учёных «Науки о культуре - шаг в XXI век», г. Москва, декабрь 2002г.
«Духовные основы страдания в православной культуре», Всероссийская научно-практическая конференция «XII Рождественские православно-философские чтения, посвященные 100-летию канонизации преподобного Серафима Саровского», г. Н.Новгород, январь 2003 г.
«Нравственное воспитание в современном обществе», Региональная межвузовская научно-практическая конференция «Духовный мир молодого человека и будущее России», г. Арзамас, май 2003г.
«Современная сцена и проблема катарсиса», Всероссийская научно-практическая конференция «Дети. Молодёжь. Театр. Образование», г.Н. Новгород, май 2003 г.
«Сострадательность как черта русского менталитета», Десятая межвузовская конференция по культурологии «Этнические культуры в условиях глобализации», г. Н.Новгород, октябрь 2003 г.
«Страдание как экзистенциальная проблема человека», Добролюбовская научно-практическая конференция «Профетическая сущность искусства и культуры. Пророчества, прогнозы, догадки, озарения, теории, факты, интерпретации и размышления», г. Н.Новгород, октябрь 2003 г.
«Страдание и сострадательность как инструмент духовного воспитания», Всероссийская научно-практическая конференция «XIII Рождественские православно-философские чтения» «Проблемы взаимодействия духовного и светского образования. История и современность» г. Н.Новгород, январь 2004г.
«Нравственные законы человеческого страдания как материал образовательного процесса в ВУЗе», V Международная научно-методическая конференция преподавателей вузов, учёных и специалистов «Высокие технологии в педагогическом процессе», г. Н. Новгород, март 2004 г.
«Фигура юродивого в контексте русской провинции», II Международная научная конференция «Жизнь провинции как феномен духовности», г. Н. Новгород, апрель 2004 г.
Различные аспекты проблематики диссертации отражены в
четырнадцати публикациях.
Структура и содержание работы
Диссертация состоит из введения, трёх глав, каждая из которых, отражая различные аспекты поставленной проблематики, делится на параграфы, заключения и библиографического списка.
Во введении диссертации обосновывается выбор темы, её актуальность, характеризуется степень её разработанности в научной литературе, определяются цели и задачи диссертационного исследования, раскрываются его научная новизна, теоретическая и практическая значимость выносимых положений, характеризуются методологические основания, теоретические источники, круг проблем и материалов.
В первой главе «Страдание как составной элемент человеческого существования» поставлен вопрос о памяти страдания в европейской и русской культурах, проведён синхронный и диахронный анализ страдания в его исторических формах, исследован культурологический текст опыта перенесённых страданий в виде знаков, символов, ритуалов.
Вторая глава - «Эмпиризм, семантика и прагматика страдания» -
посвящена апостериорному статусу страдания, выяснению аксиологического значения страдания для индивида. Здесь рассматривается сущность и структура гуманитарного потенциала страдания, его связь с различными социальными видами и формами.
Третья глава - «Страдание как форма человеческого присутствия в современной культуре» - исследует проблему феномена страдания в контексте современного общества: в аспекте взаимодействия классической культуры (культуры памяти) и современной культуры (культуры забвения).
В заключении подводятся итоги рассмотрения страдания как культурно-этической проблемы современности, однако, диссертация не «закрывает» поставленную тему, которая неизбежно будет обогащаться новыми материалами и фактами, требующими внимания со стороны философов, культурологов, психологов, всего общества в целом.
Библиография насчитывает 326 наименований на русском и иностранных языках.
Физика и метафизика страдания
Страдание можно определить как универсальную категорию, ибо тогда оно, как и любая другая категория, обладает свойством заданности и постижимости.
Между тем изучение страдания как феномена человеческого бытия имеет научную сверхзадачу в виде поиска путей его уменьшения, изменения, преодоления.
Такая конкретная цель, разумеется, носит во многом утопически-романтический характер, поскольку, как писал B.C. Соловьёв1, различные предписания для достижения счастья, альтернативы страданию, не имеют никакой обязательной силы.
В результате своих особенностей страдание как понятие обладает наибольшей степенью конкретности и понятийно-теоретической абстрактности, порой близкой к схоластическому стилю мышления.
Изучение страдания призвано избегать упрощающего знака равенства между источниками, условиями протекания, последствиями страдания, но учитывать феноменологию каждого страдающего, для которого его боль «больнее» всех других. Это обстоятельство требует от исследователя одновременной включённости и отстранённости от анализируемых фактов страдания.
Говорить о современном страдании можно лишь, обозначив этим границы научного исследования, ибо в страдании есть нечто изначальное и архаическое. Вот почему здесь обычно заметно сгущение символов.
Соловьёв B.C. Критика отвлечённых начал // Философское начало цельного знания. - Минск: Харвест,1999.- С. 469. Тем не менее, в рамках нашего исследования неизбежно возникает вопрос, что в границах данной пространственно-временной характеристики страдания является заданным. Например, что в современном отечественном страдании является объективно обусловленным?
Таким образом, страдание рассматривается нами в плане выражения и в плане содержания - символы всегда представляют собой некоторый текст, то есть обладают единым замкнутым в себе значением и отчётливо выраженной границей, позволяющей выделить его из окружающего культурного контекста.
Страдание никогда не принадлежит только какому-либо синхронному срезу культуры - оно всегда пронзает этот срез по вертикали, приходя из прошлого и уходя в будущее. «Историк стремится к тому (...), чтобы определять и интерпретировать свой предмет внутри временных отношений, в поле, где пересекаются две линии. Одна линия - вертикальная, или диахроническая, посредством которой он устанавливает отношение текста или системы мышления к предшествующим формам выражения в той же самой области культурной деятельности (живопись, политика и т.д.). Другая линия - горизонтальная, или синхроническая; за счёт неё он определяет отношение содержания интеллектуального объекта к тому, что появляется в то же самое время в других областях или аспектах культуры». Память страдания всегда древнее, чем память его несимволического культурно-исторического окружения.
Каждый временной пласт может коррелироваться с новым и вечным смыслом страдания, что и составляет культурно-смысловой резерв данной категории. Л. Февр понимал интеллектуальную историю прежде всего как отражение истории, написанное в её собственном времени. Идеи, помещённые в свой социально-исторический контекст и рассматриваемые сквозь призму своей эмоциональной погружённости в наши дни, становятся «коллективной силой», составляют душу цивилизации.1
Уже отмечалось, что процесс смысловой индукции страдания разворачивается нелинейно, по многим направлениям сразу, многократно возвращаясь от одного человека к другому, вызывая всё новые и новые переосмысления. Вот почему страдание можно отнести к лейтмотивам человеческого бытия.
Для анализа страдания особенно важны не все смены культурных парадигм, а, так называемые, «кризисные эпохи» - войны, революции, изменения режимов и др.
В этом смысле страдание не рассматривается эволюционно - как переход от античности (если иметь в виду европейскую научную традицию рассматривать античность как исток современного культурного состояния) к средневековью, затем к Возрождению, а далее - к Новому времени.
Эта важная для культурологии классификация эпох в границах данного исследования «не работает» и требуются новые основания для разработки системы движения семантических свойств страдания во времени.
Страдание - категория амбивалентная. Её двойственность заключается в том, что созидающие и разрушающие начала сосуществуют в ней одновременно. В связи с этим, чтобы рассмотреть страдание во всей полноте проявлений, необходимо затронуть диалектическую сторону объекта исследования. Диалектическое развитие, как известно, происходит по тройственной схеме тезиса, антитезиса и синтеза. Развитие определяется внутренним противоречием, которое требует разрешения.
Страдание - это опыт пережитой боли в результате столкновения с внешними или внутренними силами. Таким образом, мы можем выделить ряд источников страдания, а именно, биологические и социальные факторы с одной стороны, и те, которые обусловлены духовной жизнью человека, с другой стороны.
И человек, и животное могут испытывать определенную долю физического страдания, но только первому дана способность переживать страдание духовное. Это антропологическое свойство позволяет говорить о страдании, порождающем духовность.
Страдание определяет практически весь бытийственный потенциал человека: его спектр созидания, развития, креативное, нравственное начало и т.п. Страдание есть важнейший факт человеческого существования. В страданиях человек рождается, в страданиях ему приходится умирать. Да и на протяжении самой жизни различные болезни заставляют его страдать. Таким образом, страдание - есть жизнь, а жизнь - есть страдание.
Вся совокупность видов и разновидностей трактовок и характеристик страдания разделяется на два типа. Один из них сводится к пониманию страдания как перенесения индивидом такого опыта переживаний и боли, которое, в конечном итоге, приведёт к полному уничтожению личности и рассматривается как зло, которое необходимо избегать, другой тип трактует страдание как один из источников формирования духовной основы личности, базиса природы Человека.
Иная типология может быть построена, если в качестве основания страдания брать не принцип специфичности мировоззрения, а хронологический принцип, т. е. отнесение трактовок страдания к тем или иным историческим этапам, для которых они характерны, по этому основанию можно выделить культурно-хронологические разновидности, взяв, например, Европу: античность, Средневековье, Новое время, XX век. Конечно, такому членению имплицитны различные мировоззренческие осмысления страдания на каждом из этих этапов, которые, тем не менее, выступают как нечто специфическое и целостное: они выражают определенные уровни развития общества, предоставляют конкретный исторический материал для анализа вопроса о страдании, различаются характером аргументации и т.д.
Типологизация представлений о страдании может быть проведена и с учетом особенностей детерминации тех или иных фактов страдания: тип физического страдания (в результате болезни, в результате физиологического старения, прихода смерти), тип духовного страдания (катарсис, от дисгармонии «Я» и окружающего мира, от неразделённой любви, неосуществлённой цели и т.д.), тип психологического страдания (садизм, мазохизм, различные фобии), тип социального страдания (катастрофы, войны, революции). Все это представляет специальный интерес преимущественно для медиков и биоэтиков, философов и культурологов, социологов, психологов, но может быть объектом оценки и в более общем плане.
Однако типологизация оценок страдания не сводится к указанным вариантам, поскольку для него имеются и другие основания. Одно из них -ценностный подход к страданию. Он приводит к четырем видам оценок: страдание - благо; страдание - зло; одновременно благо и зло (в различных отношениях); индифферентная позиция. Положительная оценка страдания как блага дается в религиозном понимании, где страдание выступает в роли искупительной чаши за совершенный грех, направленное на преобразования духовного мира человека. Отрицательное восприятие страдания свойственно многим философским школам (эпикуреизм, стоицизм, эвдемонической философии в целом), так как в нём видят только лишь деструктивное начало, мешающее осуществлению и воцарению в мире экзистенциалов удовольствия, добра и счастья. Противоречивость страдания объясняется, в частности, социальными процессами - тем, что страдания нуждающегося, например, становятся благом для преуспевающего.
Опыт страдания в культурном развитии человека
Философия страдания, понятая и выраженная через призму знаково-символических средств, выдвигает ряд онтолого-гносеологических проблем, создаёт модель человека, общества, модель бытия и мира. Онтология страдания как учение о бытии страдающего человека и близких ему людей включает круг проблем, связанных с эмпирикой и прагматикой бытия. Сюда входят вопросы арттерапии и педагогики страдания, коммуникативные свойства коллективных переживаний, сплачивающие людей, и тендерные аспекты этой общей проблемы. Онтолого-антропологическая проблематика страдания дана в диссертации вне конкретной реальности и общеизвестных событий. Речь идёт о смысловой реальности, проблемном мире, в котором мы попытались смоделировать развитие важнейших коллизий, наметить пути совершенствования человека. Сострадание, в нашем понимании, выступает как путь и как цель человеческого развития.
Онтология рассматривает человека в качестве объекта и субъекта страдания, как его источник и его жертву. «Онтологический подход к человеку и миру позволяет преодолеть концептуальный разрыв между ними, интегрировать понятия сущность и существование, обратить внимание на активность субъекта, в конечном итоге, выработать методологические основания для гуманистического понимания человека».1 Онтологическое происхождение многих явлений культуры общеизвестно. В культурологическом тексте, который создаётся самим понятием «страдание», пересекается конечность дискурсивных практик и бесконечность памяти, абстрактный характер мышления и телесность страдающих. Страдание только не бывает анонимным, хотя вполне может быть безымянным. Борьба противоположностей в нём выражается как через конкретные
Дорфман Л.Я. Метаиндивидуальный мир: методологические и теоретические проблемы. - М.: Смысл, 1993.-С. 66. персонификации, так и посредством концептуально абстрактных образов, определяемых мировоззренческими, идейными и другими ориентациями в действительности. Онтология взаимодействия реального и возможного, необходимого и случайного не требует реконструкции событийной структуры. Диалектика единичного и общего, столкновение человека с необходимостью и вечной ценностью мира, с преходящей и случайной внешней реальностью обнаруживает длительность, последовательность, протяжённость во времени и в пространстве. С конца XX века начинается «процесс выхода современной культуры из периода длительного доминирования чисто рационалистической установки, позволяющей все остальные и, анализируя черты современного научного знания в сопоставлении с знанием традиционным, можем утверждать, что существует возможность перехода к балансировке различных познавательных структур в формирующемся новом идеале познания».
Проблема анализа онтологического статуса страдания представляется актуальным по многим причинам. Современный этап развития человечества пронизан многообразными формами страдания, которые воспринимаются в XXI веке как некая аномалия в связи с уровнем развития общества, научного и технического творчества, искусства и самопознания личности. Поэтому все явственнее заявляет себя ориентация на устранение страдания, которое не определяется в традиционных, чувственно-логических или рационально образных характеристиках. Современный гуманитарный парадокс сводится к тому, что страдание есть, но его не принято замечать, говорить о нем или тем более изучать его. Вместе с тем, практически каждый значительный философ, да и просто человек, проживший долгую жизнь, ставит перед собой проблему смысла, истоков и ценностных уроков переносимого страдания. Исследования гуманитарного потенциала страдания, с нашей точки зрения, представляет интерес в типологическом отношении, поскольку на его основе создается круг ключевых нравственно-этических понятий: сочувствие,
Молодцова Е.Н. Традиционные знания и современная наука о человеке. - М.: ТОО «Янус», 1996. - С. 269. жалость, отзывчивость, печаль, сострадание. Необходимо исследовать не только сущность и структуру гуманитарного потенциала страдания, но и его связь с различными видами и формами социального и общественного потенциала.
Таким образом, в поставленной проблеме исследовательское поле определяется человеческим фактором, социально-вещественными, знаково символическими и институциональными характеристиками.
Прогресс современного общества определяется не только глубиной страдания, но и степенью сострадательности составляющих его индивидов. При этом личность определяется как бы в двух ипостасях: в способности переносить собственные страдания и в готовности оказывать живое участие при столкновении с страданием Другого.
Из этого следует, что гуманитарный потенциал страдания представлен данной работой не в статике, а в динамике, в культурно-историческом движении, в эволюционном развитии, в интеллектуально-нравственном осмыслении. Необходимо также отметить, что поставленная проблема сталкивает рациональный и иррациональный пути ее изучения. Страдание, понятое в научно-теоретическом плане, дает лишь определение иерархической системы понятий, «болеутоляющие средства». Рационально осмысленное страдание абстрактно и немо, оно не имеет последствий. Между тем, в силу своих особенностей страдание как понятие обладает наибольшей степенью конкретности, познается через опыт и в этом смысле оно иррационально. Гегель в «Эстетике» указывал, что искусство, обладающее этой мистической стороной своего бытия, - это осознание тягот и страдания людей.
Технология и этика в аспекте культурного противостояния
В современном гуманитарном мышлении широкое распространение вновь получили идеи Э. Гуссерля (1859-1938), в которых главным есть выдвижение на первый план смысловой связи сознания и мира и просмотр сквозь неё всех многообразных отношений человека с миром.1
Вместо категорий логики (закон, причина, следствие, объект) Гуссерль работал с полями, установками, позициями, интенциями и т.п. Такой взгляд на природу человеческих связей существенно повлиял на многие культурологические школы и концепции XX века, уделявшие внимание субъективизму. Многие идеи Э. Гуссерля были доведены до абсурда или своей смысловой противоположности.
В повести Романа Кима «Агент особого назначения», увидевшей свет в 1963 году и переизданной в 2003 г., характерен приведённый отрывок: «Я сразу понял, что кто-то читает отрывок из романа «Речные заводи»... Я постучал в дверь. Никто не отозвался. За дверью заговорила женщина,
протяжно, по-французски: «Наполните шейкер льдом и одеколоном, подбавьте две капли зубного эликсира, одну ложку шампуня, взбейте всё это, налейте в стаканчик для полоскания рта и выпейте, пока не исчезла пена. Этот коктейль изобретён французским поэтом Жаном Кокто и называется «Отчаяние».1 Жан Кокто (1889-1963), хотя и стоял у истоков сюрреализма, принадлежал к тем, кого сюрреалисты считали фальсификатором. Его фильм «Кровь поэта», роман Андре Бретона «Гора - Сострадание», пьеса А. Арто «Струя крови», коллективный памфлет сюрреалистов «Труп» и другие подобные творения свидетельствуют о том, что понятие страдания в них приближается к понятию абсурда. «Жестокие игры» со смертью, отчаянием, насилием, извращением носят концептуально-умозрительный характер. Вальтер Беньямин определяет суть сюрреализма как «пессимизм по всем направлениям».3 И только собственное страдание является подлинным, возвращающим человека к самому себе, возвращающим ему культурную идентичность.
Наиболее впечатляющим признаком культурно-этической стороны страдания становится одиночество страдающего, отделённого, словно пропастью, от окружающего мира и от самого себя, счастливого, нестрадающего. Страдание очень часто связано с потерей чувственности и радости жизни.
XX век прошёл несколько отличных одна от другой стадий осмысления страдания. С одной стороны, была сделана попытка понять логику страдания и технологию его устранения. С другой - пришло осознание абсурдности страдания, его несовместимости с назначением человека, стремящегося к счастью. Особую роль в этой концепции сыграли философия экзистенциализма и искусство сюрреализма. «Пережить и испытать то, что тебе положено судьбой, значит всецело её принять. Но, зная, что судьба абсурдна, её испытаний не пережить, если не сделать всё возможное, чтобы поддерживать этот выявленный сознанием абсурд. Опустить одну из сторон противостояния, которым живёшь, означает от него бежать. Упразднить осознанный абсурд означает уклониться от проблемы. Тема перманентной революции переносится, таким образом, в индивидуальный опыт. Жить означает поддерживать жизнь абсурда. Поддерживать жизнь абсурда означает прежде всего смотреть на него в упор», - пишет Альбер Камю в «Мифе о Сизифе».1 Страдание, по мнению экзистенциалиста, придаёт жизни ценность и сообщает ей величие. «Бесчеловечие действительности» питает мощь и самобытность человека.
В XX веке столкнулись две альтернативные позиции: Бог, судьба, провидение готовят человеку путь страданий, другая точка зрения - человек сам несёт ответственность за свои страдания. Обе эти позиции вели к разным технологиям человеческого поведения - смирению или бунту. Человек покорный и человек бунтующий в равной мере оказались бессильны перед гнётом страдания, которое всё больше стало осознаваться как «изощрённое орудие духа», определяя способ мышления людей.
Итак, любая философская концепция страдания в XX веке основывается на мысли, что страдание имеет свои истоки и свои последствия. Однако современный человек мало использует прошлый опыт при обосновании своей реакции на своё и чужое страдание. С философской точки зрения, страдание рассматривается сегодня в категориях дух - материя, содержание - форма, теория - практика, наука - идеология и т.д. Таким образом, страдание получило возможность объёмного прочтения и истолкования с самых различных сторон.
Особое значение имеет проблема культуры и страдания, которое, как это ни парадоксально, является условием существования культуры, запускает механизмы воли к жизни, препятствует угасанию сильных эмоций и насыщенных переживаний. «Мы живём в обществе анестезии, - пишет В.В. Савчук. - Мы можем сегодня родиться, жить и умереть под наркозом.
