Социологический анализ трансформации организационных границ: теоретико-методологические подходы Чириков Игорь Сергеевич

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Организационные границы как социологический феномен 17

1.1. Специфика социологической интерпретации организационных границ 19

1.2. Границы организации как социальной системы 32

1.3. Границы организации с точки зрения действующего 50

1.4. Границы организации и сети социального обмена 66

1.5. Границы организации и идентичность 78

Результаты первой главы 93

ГЛАВА 2 . Границы организации как корпоративного актора: от телеологической к неопрагматистской трактовке 98

2.1. Действия и границы корпоративных акторов 101

2.2. К ре-концептуализации модели корпоративного актора с позиций неопрагматистской теории действия 116

2.2.1. Критика телеологической интерпретации действия 117

2.2.2. Эвристические возможности неопрагматистской теории действия для ре-концептуализации понятия организационных границ 117

2.3. Границы организации как корпоративного актора: построение концептуальной схемы 138

Результаты второй главы 152

ГЛАВА 3. Перспективы эмпирического изучения трансформации организационных границ 155

3.1. Изучение организационных границ с позиций неопрагматистской теории действия: методологические следствия 157

3.2. Эмпирическая иллюстрация: трансформация организационных границ в ходе слияния вузов 163

3.2.1. Постановка проблемы 164

3.2.2. Дизайн исследования и описание кейса 166

3.2.3. Слияние как процесс взаимодействия корпоративных акторов 170

3.2.4. Механизмы трансформации границ в ситуации слияния 180

Результаты третьей главы 187

Заключение 189

Библиография 194

• Границы организации с точки зрения действующего
• Действия и границы корпоративных акторов
• Границы организации как корпоративного актора: построение концептуальной схемы
• Эмпирическая иллюстрация: трансформация организационных границ в ходе слияния вузов

Введение к работе

Актуальность темы исследования

Формальные организации, начиная с эпохи модерна, составляют неотъемлемую часть социальной жизни. Они не только серьезно трансформировали (и продолжают трансформировать) хозяйственную активность и все другие виды коллективной деятельности людей, но изменили само жизненное пространство человека. Практически все наиболее важные события и подавляющее большинство рутинных повседневных действий разворачиваются в организационных контекстах: то, как человек взаимодействует с другими людьми, работает, учится или отдыхает в значительной степени обусловлено влиянием формальных организаций. Тезис о том, что современное общество является обществом организаций, в котором корпоративные акторы играют ключевую роль, находит все больше сторонников в социальных науках.

В то же время, сам мир организаций не стоит на месте — изменяется организационный ландшафт целых отраслей и территорий. Яркими примерами таких изменений могут служить быстрое распространение так называемых сетевых форм организации в биотехнологической отрасли и Силиконовой долине в США; появление новых торговых форматов в российском ритейле; формирование крупных университетов на основе слияния нескольких вузов в России, Китае и других странах. Фундаментальным процессом, объединяющим указанные примеры и заслуживающим более детального изучения, является трансформация организационных границ: в одних случаях границы перестают быть четко очерченными и оказываются проблематичными для идентификации, в других — становятся более проницаемыми, расширяются, захватывая новые области деятельности, в третьих — постепенно исчезают, уступая место новым.

Процессы трансформации организационных границ изучаются не только социологами, но и экономистами, правоведами, политологами, психологами, антропологами, а также представителями теории организаций — междисциплинарной области, опирающейся на наработки нескольких научных направлений. В рамках различных дисциплин в последние годы был проведен целый ряд важных исследований появления новых организационных форм, процессов реорганизации и практик аутсорсинга, развития устойчивых форм межорганизационной кооперации, слияний и поглощений, которые подчеркнули важность динамических аспектов организационных границ. В то же время на сегодняшний день в социологии организаций теоретические и методологические ресурсы для изучения границ корпоративных акторов являются довольно фрагментарными: широко используются юридические трактовки организационных границ, в рамках которых сам феномен не получает собственно социологической интерпретации и в лучшем случае служит фоном для других рассуждений. Поэтому разработка концептуального аппарата для изучения процесса трансформации организационных границ является важной теоретико-методологической задачей, решение которой необходимо для дальнейшего развития социологии организаций как исследовательского направления. Осуществление историко-социологической реконструкции эволюции представлений о природе границ организаций также позволит классифицировать основные социологические подходы к анализу организаций в зависимости от имплицитно заложенной перспективы рассмотрения организационных границ. Задача подобной классификации представляется актуальной для постановки новых исследовательских вопросов, связанных с проблематикой организационных границ.

Научная разработанность проблемы

В диссертационной работе мы сосредоточимся на рассмотрении

классических и современных теоретико-методологических концепций, которые

могут быть использованы для изучения трансформации организационных

границ. Подобная постановка вопроса приводит к необходимости анализа не только теоретических подходов, сложившихся в рамках социологии организаций, но также социологических исследований социальных групп. Во- первых, концептуальные наработки этих исследований впоследствии продуктивно применялись для изучения организаций, и, во-вторых, именно в этих исследованиях наиболее детально на теоретическом уровне обсуждается проблематика границ.

В социологии вопрос о границах организаций был впервые поставлен М. Вебером, который включил понятие союза в число основных социологических понятий и подчеркнул важность его рассмотрения как особого типа замкнутого социального отношения. Т. Парсонс рассматривал организационные границы как важный функциональный элемент сохранения

равновесного состояния организации по отношению к ее внешней среде. Серьезное внимание проблематике организационных границ уделялось в работах Дж. Томпсона, Х. Олдрича, Дж. Пфеффера и Дж. Саланчика, Н. Лумана. Томпсон, вслед за Парсонсом, говорит о границах как о функциональном элементе организации, необходимом для защиты основных

производственных процессов от неопределенности окружающей среды. Олдрич предлагает рассматривать границы как одну из составляющих организационной формы, выступающей базовой единицей в эволюционном процессе развития организаций. Пфеффер и Саланчик концептуализируют понятие границ через категорию осуществления контроля над различными элементами сетей обмена, в которые включена организация. Луман подчеркивает, что у границ есть двойная функция связывания и разделения организации и окружающей ее среды. Существует несколько попыток классификации теоретических ресурсов, нацеленных на изучение организационных границ, которые представлены в работах Дж. Адамса, Л. Хиршхорна и Т. Гилмора, Ф. Сантоса и К. Эйзенхардт. В качестве примеров многочисленных эмпирических исследований трансформации организационных границ (в которых рассматриваются самые разные типы организаций - от проектных команд до больших корпораций), можно привести работы М. Ташмена и Т. Скэнлэна, А. Афуа, И. Дрори, Э. Вжесневской и Ш. Эллиса, Н. Биггарт, а также сборник статей под редакцией Т. Эрнса и

о

Н. Паулсена. В российской социологии проблематика организационных границ находится на периферии дискуссии, хотя отдельные вопросы обсуждаются в работах М.В. Масловского, В.В. Радаева, В.В. Щербины, А.И. Пригожина. Как показывает анализ существующей литературы по социологии организаций, несмотря на имплицитное допущение, что организации существуют в определенных границах, исследователи редко в явном виде специфицируют способы концептуализации организационных границ. Это приводит к трудностям адекватной операционализации и поиска эмпирических референтов организационных границ, а также порождает проблемы дальнейшего развития социологического инструментария, нацеленного на изучение трансформации организационных границ. Одним из перспективных направлений в разработке этого инструментария, эвристические возможности которого для анализа организационной динамики и трансформации организационных границ остаются пока недостаточно освоенными, являются неопрагматистские теории действия, анализируемые в работах Х. Йоаса, М. Эмирбайера, Б. Симпсон, Л. Тевено, И. Девятко, М. Пеньковой.

Понятие границ обсуждалось в социологии в исследованиях индивидуальной и коллективной идентичности; классового, этнического и гендерного неравенства; профессий, знания и науки; сообществ; пространства; миграции и мобильности. Для наших целей наибольший интерес представляют работы, посвященные изучению границ реальных социальных групп. Среди классиков одним из первых к указанной проблематике обращается Г. Зиммель, отмечая, что граница является фундаментальным свойством социальной группы, а группа существует как таковая только тогда, когда «осознает» свои границы. Дж. Г. Мид подчеркивал ключевую роль жестов и языка для возникновения символических категоризаций, которые выступают границами группы, упорядочивая и структурируя поток взаимодействий между ее участниками. Р. Эмерсон и другие представители теорий обмена мыслили границы группы как эмерджентное свойство процессов социального обмена,

которые с одной стороны ограничивают, а с другой — делают возможным

12

определенные типы обмена. Проблематика формирования границ социальных групп также продуктивно рассматривается в социальной психологии - прежде всего, в рамках теории социальной идентичности (Г. Тэджфел, Дж. Тернер), представители которой говорят о том, что групповые границы формируются благодаря процессу межгрупповой категоризации. Среди российских исследователей наиболее значимый вклад в рассмотрение тематики трансформации групповых границ внесли В. Агеев, С. Баньковская, А. Филиппов, В. Николаев, К. Гаврилов. В то же время, несмотря на многочисленность концепций, описывающих феномен границ социальных групп, вопрос о применимости этих концепций к изучению организаций во многом остается открытым.

Объект и предмет исследования

Объектом исследования являются классические и современные

13

социологические теории организаций.

Предметом исследования являются теоретико-методологические подходы к изучению возникновения и трансформации организационных границ в социологических теориях организаций.

Цель и задачи исследования

Цель диссертационного исследования заключается в классификации теоретических подходов и разработке социологического инструментария для изучения процессов трансформации организационных границ.

Для достижения указанной цели решаются следующие задачи:

• Проведение историко-социологической реконструкции понятия организационных границ, с учетом его вариативных концептуализаций в рамках основных подходов к анализу организаций в социологической теории.

• Выделение существующих ограничений социологического инструментария, нацеленного на изучение организационных границ.

• Разработка на основе неопрагматистской теории действия концептуальной схемы для анализа трансформации границ организаций.

• Описание методологических особенностей изучения трансформации организационных границ в перспективе неопрагматистской теории действия.

• Оценка объяснительных возможностей разработанной концептуальной схемы для анализа трансформации организационных границ по результатам эмпирического исследования процесса организационного слияния.

Теоретические и методологические основы диссертации

Основными методами диссертационного исследования являются

14

историко-социологическая реконструкция, а также метатеоретический анализ и синтез социологических концепций, в которых затрагиваются вопросы трансформации организационных границ. В ходе историко-социологической реконструкции рассматриваются две группы теоретических концепций. Во- первых, это основные социологические подходы к анализу организаций: «старый» и «новый» институционализм в организационном анализе, теория ресурсной зависимости, сетевой подход, теория контингентности, эволюционная перспектива исследования организаций, теория договорного порядка, а также ряд других подходов. Именно эти теоретические подходы формируют концептуальное «ядро» современной социологии организаций. Во-вторых, это концепции границ социальных групп и коллективностей, развиваемые представителями системного подхода, интерпретативной традиции в социологии, теорий социального обмена и теории социальной идентичности. Метатеоретический анализ и синтез социологических концепций используется в ходе обсуждения применимости неопрагматистской теории действия для изучения трансформации организационных границ.

Проведенное эмпирическое исследование слияния организаций (на примере слияния трех российских вузов при формировании Дальневосточного федерального университета, г. Владивосток) в целом подчинено теоретическим задачам диссертации и нацелено на прояснение познавательных возможностей и апробацию предложенной в работе концептуальной схемы анализа трансформации организационных границ. Эмпирическую базу исследования составили:

1. Массив из 32 глубинных полуструктурированных интервью с руководителями (бывшие ректоры, проректоры) и преподавателями трех вузов. Интервью проводились в рамках исследования «Диагностика организационной культуры Дальневосточного федерального университета в процессе слияния».

2. Включенное наблюдение на рабочих встречах по обсуждению отдельных элементов стратегии развития объединенного вуза, Ученом совете и конференции научно-педагогических кадров Дальневосточного федерального университета.

3. Документы и материалы, доступные из открытых источников: сайтов вузов, средств массовой информации, форумов и проч.

Научная новизна исследования

Научная новизна диссертационной работы состоит в следующем:

1. На основе критического анализа социологических подходов к анализу организационных границ, впервые предложена классификация, которая позволяет сопоставлять ключевые подходы в социологии организаций, в зависимости от способа описания организационных границ.

3. 1. Предложен новый вариант развития социологического инструментария для изучения трансформации организационных границ, который базируется на теоретическом синтезе сформулированной Дж. Коулманом модели «организации как корпоративного актора» и неопрагматистской теории действия.

   2. Разработана оригинальная концептуальная схема для анализа трансформации организационных границ, которая опирается на неопрагматистскую теорию действия и фокусируется на ситуационной креативности и реляционности действий как индивидуальных, так и корпоративных акторов. Она подразумевает, что границы в организациях выполняют множественные функции (упорядочивания, разделения и взаимосвязи) и трансформируются в том числе в результате взаимодействий между организациями как корпоративными акторами.

   3. На основании анализа методологических особенностей изучения границ организации как корпоративного актора разработана стратегия исследования трансформации организационных границ как процесса взаимодействия, сторонами которого выступают не только индивидуальные, но и корпоративные акторы.

   4. Разработанная концептуальная схема применена для анализа процесса трансформации границ в ходе организационного слияния. В результате продемонстрированы ее объяснительные возможности, выявлены механизмы, которые затрудняют процесс организационной интеграции в ходе слияния нескольких корпоративных акторов.

   Основные положения, выносимые на защиту

   1. Социологическая перспектива изучения организационных границ акцентирует внимание на их символическом характере, социальной укорененности, а также указывает на сходство организаций с другими

   типами социальных групп и коллективностей в части установления и трансформации границ.

   3. 4. 1. В рамках основных социологических подходов к анализу организаций можно выделить четыре альтернативных способа концептуализации организационных границ:

            1. Границы организации — это ресурс адаптации системы к внешнему окружению, формирующий внутреннюю консистентность организации по сравнению с ее внешней средой.

            2. Границы организации — это символические конструкции, установившиеся конвенции относительно существующих структурных ограничений и принципов деятельности, которые создаются и воспроизводятся в ходе переговорного процесса.

            3. Границы организации — это эмерджентное свойство процессов социального обмена, с одной стороны, формирующее особый режим отношений обмена в рамках организации, с другой — создающее возможность обмена с организацией других индивидуальных и коллективных акторов.

            4. Границы организации — это устойчивый результат процесса категоризации, который имеет реляционную природу и определяет организацию по отношению к другим организациям и институциональным структурам.

            Существующие социологические подходы к анализу организаций имеют ряд ограничений, которые не позволяют им в полной мере учитывать специфику трансформации организационных границ. Во-первых, организация чаще всего рассматривается как один из эпифеноменов коллективности, а не как корпоративный актор, обладающий возможностями для интенциональных действий. Во-вторых, в исследованиях часто упускается из виду множественность функций, которые выполняют организационные границы, и чаще всего рассматривается лишь одна из них: упорядочивание внутренних паттернов поведения, различение между организацией и ее внешней средой или взаимосвязь между организацией и элементами внешней среды.

            Один из возможных способов преодоления ограничений, существующих в рамках ключевых подходов к анализу организаций при рассмотрении проблематики организационных границ, состоит в разработке концептуальной схемы, которая опирается на модель организации как корпоративного актора, предложенную Дж. Коулманом, и неопрагматистскую теорию действия. Данная схема исходит из следующих предпосылок:

            1. Границы организации являются эмерджентным свойством процессов социального обмена не только между индивидуальными, но и между корпоративными акторами, в контексте их материального окружения.

            2. Действия индивидуальных и корпоративных акторов характеризуются креативностью исполнений и реляционностью, а также тем, что они разворачиваются в определенных ситуациях, являющихся для них конститутивными.

            3. Организационные границы характеризуются наличием трех взаимосвязанных функциональных измерений, обеспечивающих упорядочивание взаимодействий внутри организации, разделение между организацией и другими корпоративными акторами, а также взаимосвязь между различными организациями.

            Рассмотрение слияния организаций как процесса взаимодействия корпоративных акторов, границы которых активно трансформируются и перестраиваются, образуя, в свою очередь, границы нового

            корпоративного актора, позволяет дать социологическую интерпретацию затруднений, которые часто встречаются в процессе интеграции после организационного слияния. При формировании Дальневосточного федерального университета слияние нескольких вузов стимулировало актуализацию разделительной функции границ и креативный поиск отличительных характеристик каждого из вузов- участников слияния.

            Апробация результатов

            Основные положения и результаты диссертационной работы были апробированы на международной конференции Общества исследований высшего образования (декабрь 2012 г., Ньюпорт); на междисциплинарном семинаре исследователей организаций (февраль 2012 г., Стэнфордский университет); на ежегодной международной конференции Консорциума исследователей высшего образования (июнь 2010 г., Осло); на международной конференции «Векторы развития современной России: научное знание в контексте современности» (апрель 2010 г., Москва); на IX Международной конференции Европейской социологической ассоциации «Европейское общество или европейские общества» (сентябрь 2009 г., Лиссабон). Материалы исследования, проведенного в рамках диссертационной работы, легли в основу нескольких научных публикаций автора в российских и международных научных журналах. Отдельные элементы диссертационной работы обсуждались автором в серии интервью с ведущими исследователями в области социологии организаций и экономической социологии (У. Пауэллом, М. Грановеттером, Р. Скоттом, Дж. Марчем, Дж. Мейером, Ч. Перроу, Э. Шейном и др.). Некоторые из этих интервью были опубликованы в журнале «Экономическая социология» в 2012 году.

            Отдельные теоретико-методологические разработки автора,

            представленные в диссертационной работе, были использованы при создании

            инструментария сбора данных и в ходе подготовки аналитических материалов

            для проекта «Аналитическое, экспертное и консультационное сопровождение реализации "Программы развития Дальневосточного федерального университета"», выполнявшегося НИУ ВШЭ по заказу Дальневосточного федерального университета в 2011 -2012 годах. Результаты диссертационного исследования также использовались при разработке программы и проведении учебного курса «Основные социологические подходы к анализу организаций» для студентов 3 курса бакалавриата факультета социологии НИУ ВШЭ (20102013).

            Теоретическая и практическая значимость исследования

            Проведенное исследование позволяет консолидировать теоретические концепции, используемые для анализа трансформации организационных границ, и создает основу для постановки новых исследовательских вопросов в области социологии организаций. Разработанная концептуальная схема для анализа трансформации границ организаций может применяться для дальнейшего изучения целого ряда организационных феноменов. Ее применение видится особенно продуктивным в трех областях исследований организаций: межорганизационное взаимодействие, появление и распространение новых организационных форм, слияния и поглощения организаций.

            Материалы диссертационной работы могут быть использованы в ходе преподавания курсов по социологии организаций, социологии управления и других учебных дисциплин, в рамках которых затрагиваются вопросы изучения организаций и организационных границ.

            Структура и объем работы

            Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы, насчитывающего 214 источников. Общий объем работы составляет 213 страниц. Ниже представлена структура диссертационной работы:

            Границы организации с точки зрения действующего

            Кардинально отличающийся «словарь» для концептуализациии организационных границ был предложен в рамках интерпретативной, или феноменологической традиции в социологии, представители которой фокусируются на идентификации субъективного смысла действия. Во многом этот «словарь» создавался в полемике с представителями системного подхода и структурного функционализма. Взгляд на организацию как социальную систему, поддерживающую свои границы по отношению к изменчивому внешнему окружению, подвергается серьезному пересмотру. Организации с точки зрения интерпретативной перспективы не являются такими уж осязаемыми и упорядоченными сущностями, как их описывают представители системного подхода: они не существуют вне действий и интерпретаций участников, создаются и воспроизводятся в ходе постоянного взаимодействия и коммуникации [Burrell, Morgan, 1979, р. 273–274]. Теоретико-методологические основания интерпретативной теории деятельности задаются корпусом работ Г. Зиммеля, Дж. Г. Мида, А. Шюца, Х. Гарфинкеля и др. [Девятко, 2003, с. 98]. В силу того, что детальная историко-социологическая реконструкция данного исследовательского направления не входит в наши задачи, мы обратимся к тем ресурсам интерпретативной перспективы, которые акцентируют внимание на понятии границ и коллективного действия. Во многом те подходы, которые предполагается обсудить в дальнейшем, разделяют точку зрения М. Вебера о том, что при рассмотрении организационных границ необходимо принимать во внимание природу организаций как социальных групп и коллективностей, хотя и особого рода (см. параграф 1.1 наст. работы). Именно поэтому проблематика границ применительно к организациям становится особенно актуальной, если обратить внимание на их сходство с социальными группами и коллективностями.

            Среди классиков социологии одним из первых к проблематике границ социальных групп обращается Г. Зиммель [Simmel, 1898; 1992; 1950; 2007]. В работе «Устойчивость социальных групп» он задается вопросом о том, каким образом социальная группа продолжает оставаться той же самой, несмотря на то, что ее участники постоянно меняются? Каким образом возможно говорить о том же самом государстве, о той же самой общине или армии, несмотря на то, что уже не осталось ни единого члена изначально образованных групп? [Simmel, 1898, р. 668]. Он выделяет два измерения, в которых реализуется непрерывность группового единства: пространственное и временное. Участок пространства, места, территории, на которой «живет» социальная группа является базовым основанием и отправной точкой для ее непрерывности. При этом Зиммель отмечает, что локальность не является единственным элементом, который конституирует групповую протяженность — существует множество групп, которые не обладают общностью места. Семья, которая переезжает с места на место, остается той же самой, международные торговые или культурные ассоциации не связаны с каким-то определенным месторасположением [Simmel, 1898, p. 669]. Для сохранения непрерывности социальной группы более значима связь «поколений», выраженная во временном измерении. «Физиологическая связь между следующими друг за другом поколениями является несравненно важным для поддержания целостности группы по причине того, что замещение одного поколения другим не происходит одномоментно» [Simmel, 1898, р. 670]. Постепенность замещения участников группы новыми членами является крайне важным для сохранения преемственности и самости, при этом речь идет не только о физиологических поколениях, но также о группах, не выстроенных на основе родственных связей (Зиммель обсуждает католическую церковь и бюрократии).

            Привязанность социальной группы к конкретному месту означает наличие части пространства, в границах которого она локализована, из чего следует важность рассмотрения пространственного измерения групповых границ. При этом как следует из зиммелевской «Социологии пространства» существуют определенные «качества» пространства, которые позволяют сформировать «привязанность» к определенной его части, появляющуюся при возникновении очерченных границ [Филиппов, 2000]. «Граница — это не пространственный факт с социологическим действием … , но социологический факт, который принимает пространственную форму. ...Хотя эта линия всего лишь обозначает различие отношения между элементами одной сферы между собой и элементами этой сферы и другой, она, тем не менее, становится живой энергией, которая смыкает [элементы каждой из сфер] и, подобно физической силе, которая излучает отталкивания в обе стороны, втискивается между обеими [сферами]» [Simmel, 1992, S. 697–698], цит. по: [Филиппов, 2008, с. 107].

            Утверждение о том, что граница является социологическим фактом, принимающим пространственную форму, имеет довольно важное следствие для интересующей нас проблематики. Граница в такой трактовке является фундаментальным свойством социальной группы: группа существует как таковая только тогда, когда «осознает» свои границы. Как это происходит? Здесь важно обратить внимание на зиммелевский «Экскурс о чужаке» [Simmel, 1950]. Чужак — это позиция, которая характеризуется «единством близости и удаленности» по отношению к группе [Баньковская, 2002]. Для анализа этого отношения также используются пространственное и временное измерения. С пространственной точки зрения чужак не принадлежит определенной группе, находясь на некоторой дистанции. «Скорее, это позиция наблюдателя, когда есть объект наблюдения — группа — и когда наблюдение составляет существо взаимоотношения чужака с группой, лейтмотив, напряженность и динамику этого отношения» [Баньковская, 2002]. Временное измерение проявляется в том, что чужак приходит в уже сложившуюся группу, и в то же время не намерен оставаться в ней, будучи готовым продолжить свое странствие [Simmel, 1950, р. 402]. Существование чужака проблематизирует групповые границы, позволяет прояснить их, уточнить разделяемые представления и основания существования группы. Внимание к границам группы и чужаку как специфической роли, которая эти границы проблематизирует, создавая оппозиции «Мы — Они», получило свою реализацию в различных социологических теориях маргинальности [Park, 1928; Stonequist, 1964; Hughes, 1949; Шюц, 2004]. В рамках данной работы мы не имеем возможности подробно остановиться на проблематике маргинальности применительно к организационным исследованиям, однако важно отметить потенциальную плодотворность указанных теорий для анализа организационной динамики.

            Действия и границы корпоративных акторов

            Одной из наиболее влиятельных концептуализаций формальных организаций как корпоративных акторов является модель корпоративного актора, разработанная в рамках теоретической программы Джеймса Коулмана [Coleman, 1974; 1982; 1990a; 1991]. С его точки зрения, современная социологическая теория недостаточно серьезно подходит к проблеме осмысления существования в обществе не только естественных индивидуальных акторов, но и конструируемых корпоративных акторов, которые приобретают все больше прав и ресурсов [Coleman, 1982]. Возрастающая роль формальных организаций не просто влияет на социальные отношения, она реструктурирует и формирует заново саму социальную реальность. Существующие попытки учесть наличие в обществе корпоративных акторов так или иначе нацелены на решение проблемы на индивидуальном уровне: корпоративный актор сводится к некоторой совокупности позиций, которые занимают индивидуальные акторы. Позиции предполагают, что находящиеся на них индивиды исполняют определенные роли (при этом один и тот же человек может занимать несколько позиций и исполнять несколько ролей), следовательно, при изучении индивидуальных действий важно учитывать ролевую структуру, ролевые ожидания и предписания. Коулман утверждает, что этого недостаточно: «Попытка описать ситуацию, когда человек действует в качестве агента корпоративного актора, в терминах роли, которая находится в одном ряду с другими ролями (трусливого человека, друга, христианина), подрывает функциональное различение между индивидуальными действиями и действиями, осуществляемыми в качестве агентов корпоративных акторов» [Coleman, 1990а, р. 541]. Следовательно, стремление редуцировать влияние корпоративных акторов на социальную жизнь до уровня набора ролей, которые предписываются индивидам для исполнения, противоречит как обыденным представлениям о корпоративных акторах как о самостоятельных и целостных субъектах, так и различению между физическим и юридическим лицом, которое длительное время формировалось в юриспруденции.

            Коулман считает продуктивным обратить внимание на то, каким образом вырабатывалось представление о корпоративном акторе как субъекте права [Coleman, 1990а, р. 537–552]. Юриспруденция одной из первых столкнулась с проблемой корпоративных акторов: «Каждая правовая система, достигшая определенного уровня зрелости, вынуждена учитывать всевозрастающую сложность человеческой деятельности, где действуют субъекты, которые не являются людьми, а также … признавать существование таких субъектов, регулировать их права и обязанности» [Pollock, Maitland, 1968, р. 486]. И хотя зачатки идеи о том, что в качестве правовых субъектов могут выступать не только физические лица, уже имелись в некоторых системах, до XIII–XIV вв. любая коллективная деятельность рассматривалась преимущественно как агрегация индивидуальных действий. Идея о том, что коллективные действия могут рассматриваться как-то иначе, нежели простая сумма индивидуальных действий, развивалась довольно длительное время. Значительную роль в этом процессе, проходившем в XII–XIV вв. в Англии и Германии, сыграла церковь [Coleman, 1990a, р. 537–540]. Коулман описывает проблему, которая активизировала поиски адекватных юридических трактовок корпоративного актора, следующим образом.

            Когда землевладелец строит церковь на собственной территории, чаще всего он затем передает ее священнику во временное пользование. При этом землевладелец отказывается от определенных прав на землю, на которой построена церковь, и рассматривается лишь как ее покровитель. Священник также не может являться собственником этих прав, он является лишь их временным хранителем. Кто же является собственником прав в такой ситуации, если это не землевладелец и не священник? Необходимо было помыслить другого актора, который мог бы быть собственником прав. Долгое время в качестве такого актора выступал святой, именем которого названа данная церковь. Таким образом, данная конкретная церковь становилась независимой от землевладельца, становясь «собственностью» святого, а временным хранителем прав выступал священник. Поскольку святой не был жив, то оставалось сделать лишь небольшой шаг, чтобы начать рассматривать церковь как корпоративного актора, который, по сути, является субъектом прав собственности [Coleman, 1990а, р. 538]. И хотя в случае с церковью этот процесс разворачивался довольно долго, сам принцип был использован при осмыслении сущности других корпоративных акторов.

            Одним из важных типов естественным образом сформированных корпоративных акторов являлись также небольшие города или сообщества (boroughs — в Великобритании). Они в отличие от церкви развивались в качестве корпоративных акторов не как субъекты, но как объекты действия, преимущественно со стороны государства [Coleman, 1990а, р. 539]. Основная проблема для юриспруденции заключалась в том, чтобы создать различение между естественным образом сложившимися сообществами и искусственно сконструированными корпоративными акторами. В рамках первых люди, будучи объединенными по географическому признаку, могут защищать собственные интересы посредством коллективных действий, используя собственные ресурсы. Искусственно сконструированные корпоративные акторы представляют собой новую сущность, чьи интересы и ресурсы отличны от суммы ресурсов тех, кто их создал. Такие корпоративные акторы способны к консолидированному действию, в котором задействуются их собственные ресурсы и не используются личные ресурсы участников, а само действие не зависит от того, насколько оно соответствует целям или воле отдельных участников, вовлеченных в его осуществление. Указанное различение вырабатывалось в юридической практике на протяжении нескольких веков, и в обобщенном виде сущность корпоративного актора «заключается в существовании отдельного набора прав и обязанностей, а также набора ресурсов и интересов, которые не могут принадлежать одному индивидуальному актору или быть распределенными между несколькими индивидуальными акторами» [Coleman, 1990а, р. 540]. Коулман утверждает, что естественные формы социальной организации, основанные на первобытных формах объединения (таких, как семья, клан, племя), уступают место целевым образом сконструированным организациям — корпоративным акторам. Они являются не просто юридическими фикциями, но серьезно трансформируют общественную структуру [Coleman, 1991]. Важность корпоративных акторов для современной социальной жизни была осмыслена Коулманом на теоретическом уровне в виде оригинальной модели корпоративного актора, которая представляет собой попытку синтеза модели рационального выбора и концептуальных элементов теорий социального обмена [Девятко, 2003, с. 252–253]. Общая концептуальная рамка теории, предложенной Коулманом, состоит из трех элементов: (1) действий акторов внутри системы, (2) влияния свойств системы на действия акторов, (3) взаимодействия между акторами и свойствами системы, которые определяют последствия на системном уровне [Coleman, 1990а, р. 1–26]. Эта модель позволяет рассматривать явления, происходящие на макроуровне, с позиций индивидуальных действий и взаимодействий. Отстаивая позицию методологического индивидуализма, Коулман полагает, что действие осуществляется только на уровне единичных акторов (индивидуальных или корпоративных), а системный уровень существует исключительно в качестве эмерджентных свойств этих действий.

            Границы организации как корпоративного актора: построение концептуальной схемы

            Итак, если вернуться к изначальной гипотезе, которая выступала отправной точкой для теоретической работы, проводимой в данной главе, то она была сформулирована следующим образом: организации, будучи корпоративными акторами, способны к действиям по формированию, поддержанию и изменению собственных границ, которые реализуются на нескольких уровнях и выполняют множественные функции: упорядочивания, разделения и связи. В качестве отправной точки нами была проанализирована модель действий корпоративного актора Коулмана, которая позволяет объяснить, каким образом действия корпоративных акторов приводят к трансформации их границ. Было показано, что она содержит ряд проблем, которые связаны с заложенной в модель телеологической интерпретацией индивидуального и корпоративного действия. Неопрагматистская теория действия может выступить продуктивным ресурсом для преодоления указанных проблем, предлагая другую, альтернативную трактовку интенциональности действия. В то же время неопрагматистские теории ориентированы преимущественно на анализ индивидуального, а не группового или корпоративного действия. Поэтому нам кажется продуктивным обсудить перспективы теоретического синтеза коулмановской модели корпоративного актора и неопрагматистских теорий действия. Связующим звеном для такого синтеза может выступить мидовская теория группы (см. параграф 2.2), которая подразумевает, что онтологический статус индивидуальных действий преувеличивается в социологических теориях и что именно группа (и, следовательно, корпоративный актор) является первичной для понимания социальной жизни. Однако прежде необходимо сделать несколько предварительных замечаний, которые призваны прояснить наш замысел. Во-первых, мы рассматриваем задачу ре-концептуализации коулмановской модели корпоративного актора не как самоцель, но как способ построения концептуальной схемы для анализа организационных границ, которая позволит учесть, с одной стороны, активную роль действий корпоративного актора в их трансформации, а с другой — множественность механизмов, связанных с границами. Во-вторых, мы не ставим себе задачу детально разработать новую теоретическую концепцию организации, которая бы базировалась на неопрагматистской перспективе рассмотрения действия. Дело не только в специфическом формате диссертационного исследования — удивительно, но прагматистская теория действия применительно к концептуальному аппарату социологии организаций эксплицитно почти не обсуждается. Дискуссия о необходимости интеграции теоретических ресурсов прагматизма в исследования организаций развернулась сравнительно недавно, а потому соответствующие исследования пока немногочисленны [Elkjaer, 2004; Miettinen, 2006; Cohen, 2007; Simpson, 2009; Stark, 2009]. Кроме того, они слабо затрагивают проблематику трансформации организационных границ. Отметим, что разработка концепта организации, ориентированного на прагматистскую теорию действия, и включение его в исследовательский арсенал — перспективная коллективная задача. Мы обсудим два ключевых вопроса, важных для построения концептуальной схемы: о теоретических ресурсах, необходимых для описания действий корпоративных акторов в перспективе неопрагматистской теории действия, и о характеристиках границ корпоративных акторов. Вопрос о том, могут ли в качестве акторов выступать не только индивидуальные, но и коллективные сущности, является одним из наиболее проблематичных для интерпретативной традиции. Со времен Вебера этот вопрос решался не в пользу коллективностей: «говорить об осмысленном социальном действии (в веберовской методологии — И. Ч.) можно лишь применительно к отдельным людям, тогда как коллективные образования для понимающей социологии выступают прежде всего как “представления”, существующие в умах отдельных людей» [Девятко, 2003, c. 102]. Интерпретативная перспектива, как правило, отрицает существование каких бы то ни было структурных образований, обладающих сущностью вне действий или представлений индивидов. В то же время, если обратиться к эмпирическим исследованиям организаций, которые опираются на указанную традицию, то, как отмечают Г. Баррел и Г. Морган, легко обнаружить так называемую «онтологическую осцилляцию» [Burrel, Morgan, 1979, р. 266]. Она заключается в том, что в конкретных проектах эмпирических исследований, ориентированных на интерпретативную традицию, реалистская онтология «входит через заднюю дверь». Другими словами, при описании конкретных ситуаций исследователями задействуются те или иные конструкты, которые относятся к структурным элементам и коллективностям, влияющим на рассматриваемые феномены. К примеру, в исследовании процесса принятия на работу [Silverman, Jones, 1973], где изучаются ситуации проведения собеседований с соискателями, основной акцент сделан на описании множественных интерпретаций, которые формируются участниками интервью в процессе взаимодействия. Предполагается, что «любое описание реальности проистекает не из прямого соотнесения с некоторым объективным миром, но из возможности [индивидов] придать смысл объяснению в контексте социально организованных случаев обращения с этим миром» [Silverman и Jones, 1973, p. 63-64], цит. по [Burrel и Morgan, 1979, p. 268]. В то же время в процессе описания ситуации собеседований о приеме на работу исследователи говорят и об определенных структурных элементах («формальных иерархиях», «научных сообществах»), которые выступают в качестве движущих сил, влияющих на то, как разворачивается ситуация.

            Возможно, если на концептуальном уровне зафиксировать онтологический статус не только индивидуальных, но и корпоративных акторов, это позволит преодолеть указанную «онтологическую осцилляцию». Каким образом корпоративные акторы могут описываться в качестве деятелей, обладающих реальным существованием? В ответе на этот вопрос нам кажется уместным опереться на рассуждения Х. Уайта. Он утверждает, что некоторые «кластеры» отношений и взаимодействий могут рассматриваться в качестве «реально существующих» (entities) в том случае, если действующие сами вкладывают в данные кластеры смысл целостности и «реального существования», а также если указанный смысл целостности воспроизводится на определенном промежутке времени [White, 1992, р. 6–7]. Это утверждение отчасти связано с дискуссией о проблематике восприятия целостности и «реального существования» (entitativity), развиваемой Д. Кэмпбеллом с опорой на работы Спенсера [Campbell, 1958; Гаврилов, 2011]. Восприятие отдельных взаимосвязей как реально существующих единиц, с точки зрения Кэмпбелла, основывается на близости и похожести составных частей, их «общей судьбе» и протяженности [Campbell, 1958, р. 17– 18]. Следовательно, мы в дальнейшем будем говорить о корпоративном акторе в том смысле, в котором он воспринимается как целостность самими участниками социальных отношений, его воспроизводящими (причем как «изнутри», так и «снаружи» границ). В чем-то схожие идеи мы можем обнаружить и у Коулмана. Он предлагает на теоретическом уровне разделять сети простых (simple) и составных (complex) социальных отношений [Coleman, 1990а, р. 43– 44]. Простые социальные отношения в их поддержании опираются на усилия и интересы обеих сторон отношений, они являются основным «строительным материалом» для естественных форм социальной организации: семьи, сообщества, компании друзей и т.п. В дополнение к простым отношениям, в современных обществах чрезвычайно распространены «составные» социальные отношения, существование которых опирается на некоторого посредника, третью сторону. Этой третьей стороной чаще всего выступают искусственно сконструированные организации — корпоративные акторы. Составные социальные отношения являются жизнеспособными только благодаря формальным организациям, которые являются важным участником этих отношений, способны к конструированию и намеренному ограничению тех или иных связей. Таким образом, граница возникает в процессе взаимодействия корпоративных и индивидуальных акторов — участников составных отношений.

            Эмпирическая иллюстрация: трансформация организационных границ в ходе слияния вузов

            Для эмпирической апробации разработанной нами теоретической схемы мы предпримем попытку применить ее для анализа процесса организационного слияния трех российских вузов, происходившего при создании Дальневосточного федерального университета (г. Владивосток). Сразу стоит оговориться, что цель нашего небольшого эмпирического исследования преимущественно подчинена теоретическим задачам диссертации, т.е. нас в основном интересуют познавательные возможности и ограничения того понимания организационных границ, которое мы пытались развивать в предыдущей главе.

            Организационные слияния и поглощения являются достаточно распространенной темой и изучаются в рамках целого ряда различных дисциплин. Одним из главных вопросов многочисленных исследований является поиск факторов, которые влияют на результативность слияний и поглощений [Weber, 2013]. Под результативностью при этом могут пониматься как различные экономические показатели (стоимость компании, показатели ее финансовой отчетности после слияния), так и организационно управленческие параметры: степень интеграции, уровень доверия, удовлетворенность сотрудников; скорость организационного научения и т.п. (мета-анализ различных подходов см.: [King et al., 2004]). Если говорить о слияниях в некоммерческом секторе и, более конкретно, о слияниях в сфере высшего образования, то здесь исследователи обращают особое внимание на процесс интеграции; формирование общей идентичности; количественные и качественные характеристики основных процессов; соответствие задачам, которые были поставлены до слияния [Milett, 1976; Harman, 2002; Norgard Skodvin, 2002; Cai, 2008]. В качестве ключевых переменных, которые призваны объяснить результативность слияний и поглощений, а также характеристики процесса интеграции, чаще всего выступают различные показатели, связанные с организационной культурой. В исследованиях изучалось влияние культурной дистанции [Morosini et al., 1998], культурной совместимости [Cartwright, Cooper, 1996], характеристик управленческих стилей [Datta, 1991; Larsson, Finkelstein, 1999], динамики изменения культуры [Kavanagh, Ashkanasy, 2006] в различных организациях на процесс слияния. Университеты представляют собой особую среду для исследований организационной культуры. Можно выделить три сферы таких исследований [Valimaa, 2008]. К первой сфере относятся исследования, где объектом становятся культурные практики и образцы, принятые в студенческой среде [Becker et al., 1961]. В рамках второй сферы особое внимание уделяется изучению «кампусных культур» — институциональных (организационных) культур различных университетов [Clark, 1963; 1970]. Здесь исследователи изучают как управленческие культуры университетов [Cameron, Freeman, 1991], так и их академические культуры [Maassen, 1996]. Третья сфера исследований посвящена дисциплинарным культурам и предполагает изучение культурных и социальных различий между представителями разных академических дисциплин [Becher, 1989].

            Несмотря на повышенный интерес к факторам, связанным с организационной культурой, у исследователей нет однозначного ответа на вопрос о характере влияния культурных различий на результаты слияний. В одних работах утверждается, что разность культур негативно сказывается на результативности слияний [Datta, 1991; Elsass, Veiga, 1994], тогда как в других была обнаружена позитивная связь между культурными различиями и результатами слияния [Morosini et al., 1998]. Большинство тематических обзоров заканчиваются выводами о том, что результаты релевантных исследований являются несовместимыми между собой и необходимо стимулировать разработку новых способов теоретических объяснений роли культурных переменных в процессе слияния [Schoenberg, 2000; Teerikangas, Very, 2006]. Одна из причин подобного положения вещей заключается в том, что в большинстве исследований предлагается статический взгляд на роль организационной культуры в слияниях и поглощениях. Проводимые исследования «почти не обращают внимания на механизмы, посредством которых культурные различия влияют на результаты слияний и поглощений, и тем самым рассматривают процесс интеграции как “черный ящик”» [Stahl, Voigt, 2008, p. 172]. Каковы эти механизмы? Каким образом они задействуются в процессе интеграции в ходе слияний? Нам представляется, что для ответа на эти вопросы будет продуктивным применить разработанную нами аналитическую схему для анализа трансформации организационных границ. В качестве кейса будет рассмотрена ситуация слияния нескольких вузов при образовании Дальневосточного федерального университета (г. Владивосток). Как уже говорилось, мы не претендуем на то, чтобы представить развернутые результаты исследования и подробное описание трансформации организационных границ в ходе слияния. Мы остановимся лишь на отдельных эмпирических иллюстрациях, чтобы показать, как может применяться разработанная нами теоретическая схема.

            Цель данного исследования — проанализировать некоторые механизмы организационной интеграции в ходе слияния вузов, используя в качестве ресурса интерпретации разработанную нами аналитическую схему анализа трансформации организационных границ. Для этого мы сначала опишем ситуацию слияния на уровне вузов как корпоративных акторов, затем проанализируем механизмы трансформации границ в ходе слияния и обсудим ту роль, которую организационные границы играют в процессе слияния. Таким образом, в ходе анализа мы сосредоточимся на описании различных типов проблемных ситуаций, для каждой из которых попытаемся рассмотреть роль организационных границ в процессе слияния вузов.

            В качестве объекта исследования нами был выбран процесс организационного слияния нескольких вузов в ходе формирования Дальневосточного федерального университета (г. Владивосток). Предметом исследования выступают механизмы трансформации организационных границ. Для дальнейшего изложения важно описать контекст данного слияния и ключевые характеристики вузов участников. Декларируемая Министерством образования и науки РФ цель создания федеральных университетов состоит в «развитии системы высшего профессионального образования на основе оптимизации региональных образовательных структур и укреплении связей образовательных учреждений высшего образования с экономикой и социальной сферой федеральных округов»29. Предполагается, что в каждом федеральном округе возникнут крупные центры образования и науки, которые будут способствовать региональному развитию, с одной стороны, за счет подготовки квалифицированных специалистов, с другой — за счет проведения исследований и создания разработок, релевантных для социально экономического развития этих территорий. Федеральные университеты реализуют государственную программу развития на десять лет и получают дополнительное финансирование для ее выполнения. В настоящее время в России создано девять федеральных университетов, при этом восемь из них сформировано в результате слияний нескольких вузов из одного или соседних городов. Формально эти слияния предполагают, как правило, реорганизацию одного из наиболее крупных вузов, присвоение ему статуса федерального университета и последующее присоединение к нему остальных вузов, так что с точки зрения организационной теории формирование федерального университета может рассматриваться как поглощение. С другой стороны, в рассматриваемом случае присвоение статуса и присоединение проходили практически одномоментно (с интервалом в несколько месяцев), кроме того, все вузы-участники являются государственными и сформированы одним учредителем. Следовательно, далее мы будем описывать данный кейс именно в терминах слияния.

            Похожие диссертации на Социологический анализ трансформации организационных границ: теоретико-методологические подходы

            

            Теоретико-методологические основания анализа быта в современном российском обществе: социологический подходШнейдер Елена Николаевна

            

            Социальные аспекты безопасного развития России в контексте глобализации : Теоретико-методологический подходКовалев Валерий Иванович

            

            Социальные измерения информационно-коммуникационной среды глобального образовательного пространства: теоретико-методологический подход Мельникова Нина Ивановна

            

            Медийное конструирование социальной реальности : теоретико-методологический подходСаяпина, Ирина Юрьевна

            Инновационная модель национального исследовательского университета : теоретико-методологический подходЛоженко, Наталья Олеговна

            

            Виртуализация как инновационный феномен трансформирующегося российского обществаБегинин Алексей Викторович

            Анализ подходов к социологической интерпретации функционирования масс-медиа в обществеЧистяков Денис Игоревич

            

            Теоретические подходы в социологии революции : сравнительный анализ концепций П. Сорокина, Л. Эдвардса и Т. СкокполГрязнова Ольга Станиславовна

            

            Социология сознания : сравнительный анализ институциональных трансформаций типов социальностиТеребилова, Екатерина Юрьевна

            

            Теоретико-методологический анализ внутригородской мобильности в условиях трансформации российского общества Отрох Виктор Евгеньевич