Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект Абдурахманова Ирина Вениаминовна

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Абдурахманова Ирина Вениаминовна. Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект : диссертация ... доктора юридических наук : 12.00.01 / Абдурахманова Ирина Вениаминовна; [Место защиты: Ростовский юридический институт МВД РФ].- Ростов-на-Дону, 2009.- 589 с.: ил.

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Теоретико-методологические аспекты массового правосознания 32

1.1. Правосознание как исторический и духовно-культурологический феномен 32

1.2. Методологический анализ категории «массовое правосознание» 58

1.3. Типологические черты массового российского правосознания 87

Глава II. Массовое правосознание в России в начале XX в. (1900-1916 гг.) 127

2.1. Преемственность и традиционализм правовых представлений о законе, государственной власти, правосудии на рубеже ХІХ-ХХ вв 127

2.2. Активизация деструктивных компонентов массового правосознания в условиях буржуазной модернизации начала XX в 162

2.3. Синхронизация правовой и морально-нравственной аномии в начале XX в 198

2.4. Делегитимация монархической власти в массовом правосознании (1900-1916 гг.) 220

Глава III. Политико-правовые факторы трансформации массового правосознания в период демократизации российской государственности в феврале-октябре 1917 г 244

3.1. Трансформация представлений о легитимности демократической власти 244

3.2. Особенности рефлексии политики демократизации в массовом правосознании граждан 264

3.3. Образ милиции в массовом правосознании 308

Глава IV. Реализация революционного правосознания в моделях правового поведения граиедан в феврале-октябре 1917 г 333

4.1. Самосуд в революционный период: специфические черты и формы реализации ! 333

4.2. Реализация правовых представлений о неприкосновенности личности и частной собственности в моделях правового поведения граждан 359

Глава V. Массовое правосознание в Советской России в 1917—1925 гг.: соотношение традиционализма и новациопности 394

5.1. Правовая доктрина большевизма как фактор трансформации массового правосознания в 1917-1921 гг. Становление концепции «революционного правосознания» 394

5.2. Рефлексия «революционной законности» и «революционной целесообразности» в массовом правосознании 425

5.3. Трансформация представлений о легитимности большевистского правопорядка в 1917-1921 гг 454

5.4. Советское правосудие в массовом правосознании 1918-1921 гг 478

5.5. От «революционного правосознания» к «социалистическому» (1921-1925 гг.) 502

Заключение Список источников и литературы

Методологический анализ категории «массовое правосознание»
Активизация деструктивных компонентов массового правосознания в условиях буржуазной модернизации начала XX в
Особенности рефлексии политики демократизации в массовом правосознании граждан
Реализация правовых представлений о неприкосновенности личности и частной собственности в моделях правового поведения граждан

Введение к работе

Актуальность темы диссертационного исследования. Современные модернизационные мероприятия, связанные с институцио-нализацией в рамках российского геополитического пространства гражданского общества и правового государства, в значительной степени актуализируют проблему взаимообусловленности смысло-образующих идей массового правосознания, правоприменительной практики и тенденций государственно-правового развития Вместе с тем приходится констатировать, что академическая и практическая потребность в интегративном исследовании природы и логики правосознания, факторов его формирования, адаптивных возможностей и механизма трансформации в транзитивных условиях по-прежнему остается нереализованной

В юридической литературе прочно закрепился тезис о кризисном состоянии современного общественного правосознания, которое рассматривается в качестве одного из фундаментальных препятствий на пути демократизации российской государственности Исходя из признания преемственности типологических черт правовой культуры дореволюционного, советского и постсоветского периодов, автор полагает, что институционализация российской демократии должна сопровождаться модернизацией ментальной сферы социума, суть которой - в преодолении правонигилистических установок в массовом сознании и в формировании соответствующих правовых представлений о законности, неприкосновенности частной собственности, субъективных правах и юридических обязанностях, легитимности государственной власти, правосудии

Изучение правосознания в историко-правовом аспекте в значительной степени обусловлено объективной необходимостью разработки общенациональной государственно-правовой идеологии, ориентированной на позитивные, исторически детерминированные интенции национального правосознания Интерпретация правосознания в контексте интегративной юриспруденции невозможна вне исторического контекста, который предполагает обращение исследователей к факторам генезиса национального правосознания, его смыслообразующим идеям и правоаксиологическим установкам

Обращение к опыту либерально-демократических преобразований в России в начале XX столетия позволяет выявить совокупность политико-правовых факторов поражения демократической альтернативы развития российской государственности и реализации антидемократической большевистской государственно-правовой парадигмы Изучение факторов формирования и типологических черт национального правосознания как инвариантной сущности правового менталитета позволяет выявить и охарактеризовать адаптивный потенциал российского правосознания, степень его совместимости с либерально-демократическими правоаксиологическими установками, а также ответить на вопрос о перспективах генезиса самобытной модели правовой государственности

Исследование трансформации массового правосознания в России в 1900-1925 гг предполагает использование целого ряда методологических новаций, которые заключаются в генезисе нового пра-вопонимания, с одной стороны, и в новой антропологической ориентации исторической науки - с другой Автором предпринята попытка синтезировать эти подходы в историко-правовом исследовании с целью обоснования многовекового противостояния в российской правовой культуре принципов законности и целесообразности, нормативно-правового акта и обычая, традиционализма и новаци-онности

Степень научной разработанности темы. Исследование современными правоведами теоретического аспекта феномена правосознания опирается на длительную историографическую традицию изучения этой проблематики в России, которая восходит ко второй половине XIX - нач XX в В постреволюционный период проблемы правосознания приобрели политическое звучание, что было определено становлением в России нового типа государственности и правовой системы Новое правопонимание исходило из признания классовой сущности права, цель которого сводилась к обеспечению политических интересов диктатуры пролетариата Декрет о суде № 1 провозгласил революционное правосознание источником права, что обусловило активизацию интереса юридической общественности и новой политической элиты к проблеме

Первый период постреволюционной историографии охватывает 20-30-е гг, когда были опубликованы работы крупнейших теоре-

тиков революционного права Е Б Пашуканиса, М А Рейснера, П И Стучки Несмотря на существенные теоретико-методологические разногласия, их позиции объединяло обоснование органической связи революционного правосознания, выражающего классово-репрессивный характер государства диктатуры пролетариата, и надзаконной революционной целесообразности Общепринятым стало утверждение, что право представляет собой инструмент государственной власти в лице диктатуры пролетариата Революционное и классовое сознание трактовались как идентичные явления Утверждению легистского нигилизма способствовал психологический позитивизм, представленный в работах М А Рейснера, который предложил классовую интерпретацию учения Л И Петражицкого об интуитивном праве

В целом для данного периода были характерны терминологическая неопределенность, чрезмерная идеологизация и политизация, обусловленные процессом становления однопартийной политической системы Поэтому вряд ли можно говорить о подлинно научном изучении проблемы в данный период В 40-70-е гг продолжал преобладать упрощенный партийно-классовый подход к правосознанию Вместе с тем в этот период ведущими теоретиками права была предпринята попытка сформулировать ряд новых направлений исследования, которые и сегодня не утратили своей научной значимости А М Айзенберг, С А Голубинский, М Я Ковальзон, М П Карева, Е А Лукашева, М С Строгович, С А Голунский, М П Карева, Е В Назаренко, Г С Остроумов, И Ф Покровский, И Ф Рябко, М С Строгович, И Е Фарбер, В А Чефранов и другие исследователи внесли существенный вклад в изучение взаимосвязи правового сознания с моралью и нравственностью, соотношения психологии и идеологии в структуре правового сознания, взаимодействия его обыденного и теоретического уровней, реализации правового сознания в моделях правового поведения, аксиологической направленности правовых представлений

Научные достижения этих лет, актуализация новых направлений научных исследований отнюдь не означали методологического плюрализма, так как во всех отраслях гуманитарного знания по-прежнему господствовала монистическая марксистская методология Всестороннему изучению теоретико-методологических и историче-

ских аспектов правового сознания препятствовала материалистическая и классовая детерминированность теории правосознания, в соответствии с которой оно рассматривалось как элемент правовой надстройки, лишенный какой-либо самостоятельной исторической роли

Диссертанту представляется целесообразным выделить в качестве самостоятельного этапа историографии 80-е гг XX в Его можно охарактеризовать как транзитивный период, предполагавший переход от материалистического монизма к методологическому плюрализму, основанному на признании многофакторности государственно-правового развития Правовой сфере духовной жизни общества и правосознанию как его составляющей стало уделяться повышенное внимание Наряду с традиционными для российской историографии вопросами сущности, функций, структуры правосознания, одним из основных направлений в исследованиях П П Баранова, В В Бородина, В П Сальникова, А Р Ратинова стало изучение профессионального сознания сотрудников правоохранительных органов

Новая тенденция историографии данного периода заключалась в превращении правосознания в междисциплинарную проблематику, о чем свидетельствует тематика новейших исследований духовно-культурологический смысл правосознания, формирование национальной правовой идеологии, особенности российской государственности и правовой культуры, государственно-правовые идеалы России и Запада, трансформация массового правосознания в транзитивные периоды государственно-правового развития и состояние современного общественного правосознания, сущность и типология деформаций правосознания, понятие и факторы формирования правового нигилизма

Особого внимания, по мнению автора, заслуживают исследования Р С Байниязова, Д В Меняйло, А И Овчинникова, Н И Пивова-рова, А Д Сумилина и др правоведов, посвященные изучению правосознания в контексте теории правового менталитета Значительный интерес для диссертанта представляют монографии и диссертационные исследования О Г Буховец, А В Вилкова, О Г Вронского, Ю И Кирьянова, Д М Коробкова, Л Т Сенчаковой, Ю Т Трифанко-ва, ТВ Шатковской, посвященные ментальносте российского крестьянства и промышленного пролетариата на рубеже ХІХ-ХХ вв

Если теоретические аспекты проблемы правосознания в течение нескольких десятилетий являлись одним из приоритетных направлений юриспруденции, и, несмотря на методологическую ограниченность научного поиска, отечественными правоведами была разработана целостная теория правосознания, то историко-право-вая проблематика находится в процессе своего становления

Исследование трансформации массового правосознания в 1900— 1925 гг было бы невозможно без концептуального переосмысления истории русских революций с антропологических позиций, которые позволяют по-новому интерпретировать сущность феномена революционного правосознания и его значение в процессе реализации большевистской альтернативы государственно-правового развития В условиях господства жестких схем экономического детерминизма и чрезмерной политизированности, а иногда сознательной фальсификации революционной проблематики, изучение массового сознания граждан в 1917 г практически полностью сводилось к большевизации масс на протяжении исследуемого периода, что рассматривалось как подтверждение тезиса о легитимности Октябрьских событий, их закономерности и неизбежности

В историко-правовых исследованиях, посвященных непосредственно революционному правосознанию, не затрагивался вопрос о преемственности правовых представлений и установок революционного времени с дореволюционной правовой культурой Литературу этого периода, которая являлась апологетикой большевистской политики, отличало стремление авторов доказать закономерность формирования качественно нового, социалистического правосознания

Среди современных работ, посвященных массовому сознанию в период с февраля по октябрь 1917 г, следует назвать исследования В П Булдакова, В А Букова, И А Исаева, В В Канищева, Б И Колоницкого, П П Марчени, В И Миллера, А С Рамазанова, И А Шаповалова, С В Ямщикова Методологической новационно-стью отличаются новейшие исследования, посвященные формированию советского типа правосознания в 1917-1921 гг В А Букова, А М Евстратова, В Н Кудрявцева, А А Нейстат, В Б Романовской, А И Трусова, П П Марчени, И А Шаповалова

Таким образом, следует отметить наличие обширной историографии, которая охватывает различные аспекты проблемы пра-

восознания, опирается на новые концептуальные методологические подходы и позволяет современным исследователям выйти на качественно новый уровень осмысления этого феномена как в теоретическом, так и в историко-правовом аспекте Вместе с тем приходится констатировать отсутствие целостного междисциплинарного исследования, посвященного анализу данной проблематики

Объектом диссертационного исследования является массовое российское правосознание первой четверти XX в Предмет исследования составляют политико-правовые факторы и доминирующие тенденции трансформации закрепленных на уровне априорно-константных слоев массового правосознания представлений о законе, государственной власти, правосудии, легитимности частной собственности, субъективных правах и юридических обязанностях граждан, формы реализации правоаксиологических установок в моделях коллективного правового поведения основных социальных страт в транзитивных условиях первой четверти XX в

Хронологические рамки историко-правового исследования охватывают 1900-1925 гг Этот период включает три относительно самостоятельных этапа развития российской государственно-правовой системы, в рамках которых можно выявить преемственность правоаксиологических установок и укорененных на уровне априорно-константных слоев правовых представлений, а также соотношение традиционализма и новационности в массовом правосознании Исследование неслучайно обращается в качестве исходного рубежа к началу XX в - периоду буржуазной модернизации и становления основ российского конституционализма Анализ факторов и тенденций трансформации массового российского правосознания в этот период представляет особый академический интерес, так как позволяет экстраполировать выявленные закономерности на современные транзитивные политико-правовые условия Верхней хронологической границей исследования является середина 20-х гг XX столетия, так как к этому времени окончательно закрепляется сформулированная в 1921-1922 гг доктрина социалистической законности, завершается становление советской судебно-правовой системы, формируются базовые установки советского правосознания

Цель и задачи диссертационного исследования.

Исходя из обоснования актуальности темы и сложившейся историографической ситуации, автор формулирует цель работы следующим образом исследовать на основе привлечения широкого круга доктринальных и исторических источников и новых теоретико-методологических и историко-правовых концептуальных подходов трансформацию массового российского правосознания в первой четверти XX в Реализация сформулированной цели предполагает решение целого ряда академических задач

разработать теоретико-методологическое обоснование интерпретации правосознания как интегративного феномена,
категориально идентифицировать массовое правосознание, выявить его соотношение с общественным правосознанием, с социально-правовой психологией, с правовым менталитетом,
сформулировать сущностные характеристики массового правосознания как автономного правокультурного явления,
раскрыть структуру массового правосознания, соотношение его динамичных, инертных и априорно-константных слоев,

выявить исторически детерминированные типологические черты массового российского правосознания, демонстрирующие преемственность на различных этапах государственно-правовой истории,
обосновать на основе обширного круга источников, впервые введенных в научный оборот, преемственность правоаксиологических установок и правовых представлений дореволюционного и советского периода, выявить соотношение традиционализма и новационно-сти в массовом правосознании первой четверти XX столетия,
исследовать факторы трансформации массового правосознания граждан в транзитивных политико-правовых условиях первой четверти XX в ,
раскрыть причины и признаки кризиса массового правосознания в начале XX столетия и предпосылки реализации его деструктивного потенциала,
выявить особенности рефлексии политики демократизации Временного правительства в массовом правосознании,

10) исследовать трансформацию массового правосознания в
1917-1921 гг, определив степень детерминированности правоаксио
логических установок и правовых представлений граждан больше
вистской политико-правовой доктриной,

категориально идентифицировать феномен революционного правосознания, специфику его формирования и форм реализации в моделях коллективного поведения граждан,
раскрыть особенности рефлексии "революционной законности" в массовом правосознании в 1917-1921 гг,
охарактеризовать сформировавшийся в 1918-1925 гг в правосознании граждан образ советского правосудия

Источниковая база исследования

Специфика сформулированных задач обусловила особенности источниковой базы исследования Доктринальными, теоретическими источниками представлена первая группа, к которой диссертант относит труды философов и теоретиков права дореволюционного, советского и современного периодов Н Алексеева, Р Байниязова, П Баранова, Н Бердяева, Б Вышеславцева, И Ильина, М Капустина, Б Кистяковского, Н Коркунова, Е Лукашевой, В Малахова, Н Ма-тузова, С Муромцева, В Нерсесянца, П Новгородцева, Н Палиенко, Е Пашуканиса, Л Петражицкого, М Рейснера, Н Ренненкампфа, И Рябко, В Синюкова, В Соловьева, П Стучки, В Туманова, Е Трубецкого, Г Федотова, С Франка, В Хвостова, П Чаадаева, Г Шерше-невича и др

Вторая группа источников включает непосредственно исторические документы Принимая во внимание, что правовая политика государственной власти рассмотрена в качестве одного из приоритетных факторов трансформации массового правосознания в первой четверти XX столетия, первую подгруппу исторических источников составляют нормативно-правовые акты, в большей степени воздействовавшие на массовое правосознание

Сюда вошли документы фабрично-заводского законодательства, характеризующие правовой статус промышленных рабочих в начале XX в и позволяющие судить о степени правовой защищенности представителей этой социальной страты, конституционные акты начала XX века, содержание которых было использовано для сопоставления правовых представлений основной массы населения с практикой конституционного строительства, а также для анализа изменившегося правового статуса населения и его сопоставления с глубоко укорененными в массовом сознании представлениями о субъективных правах и юридических обязанностях, законодательные

акты Временного правительства, изучение которых позволило проанализировать степень адекватности политики демократической власти представлениям крестьянства и промышленного пролетариата об идеальном правопорядке, а также интерпретировать особенности демократизации в феврале - октябре 1917 г как один из факторов активизации деструктивных, правонигилистических установок, нормативно-правовые акты периода революции и Гражданской войны

Вторую подгруппу исторических источников составляют официальные документы, представленные впервые введенными автором в научный оборот материалами центральных и регионального архивов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Государственного архива российской социально-политической истории (ГАРСПИ), Государственного архива Ростовской области (ГАРО) Наиболее значимой разновидностью архивных материалов является документация правоохранительных структур и Министерства юстиции как советского, так и дореволюционного периода

Наиболее важную информацию содержат фонды Донского розыскного отделения Департамента полиции МВД¹ и Донского областного жандармского управления²,4 судопроизводства Департамента полиции МВД³, Уголовного отделения I департамента Министерства юстиции⁴ К официальным документам, в наибольшей степени способствовавшим исследованию трансформации массового правосознания в России в феврале - октябре 1917 г, диссертант относит

материалы обследования деятельности губернской милиции чиновниками МВД по особым поручениям⁵, которые позволяют воссоздать представления граждан о правоохранительных структурах,
официальные сообщения, справки, записки, поступавшие от губернских комиссаров в адрес Министерства внутренних дел, Министерства юстиции, переписку губернских комиссаров с министром МВД о состоянии юстиции и правосудия на местах, о мотива-

¹ См ГАРО Ф 826 Оп 2

² См ГАРО Ф 829 Оп 2

³См ГАРФ Ф 102 Оп 116-130

⁴ См ГАРФ Ф 124 Оп 55.

⁵ См ГАРФ Ф 1791 Оп 7 Д 17, ф 1791 Оп 1 Д 11-17

ции противоправных действий городского и сельского населения, о самоуправствах в области осуществления правосудия⁶,

3) официальные сводки, отчеты, служебные записки, поступав
шие с мест в адрес Главного управления по делам милиции МВД⁷,
которые содержали информацию о самоуправствах в промышлен
ной и аграрной сферах, тотальном беззаконии,

аналитические отчеты, подготовленные представителями Главного управления по делам милиции на основе поступавшего с мест в адрес министра МВД статистического материала Среди этих документов наибольший интерес представляют отчеты, посвященные анализу динамики крестьянского движения в России с 1 июня по 15 августа 1917 г⁸, самосудам и самоуправствам в области правосудия⁹, основным правонарушениям в промышленной и аграрной сферах¹⁰,
официальную переписку между прокурором Петроградской судебной палаты, Министерством юстиции, Главным управлением по делам милиции и обеспечению личной и имущественной безопасности граждан МВД Временного правительства, Управлением петроградской городской милиции по поводу соблюдения законности и пресечения массовых самоуправств"

Официальные документы Государственного архива Ростовской области, относящиеся к периоду февраля - октября 1917 г, представлены в работе фондами Новочеркасского окружного суда¹², ведомства прокурора Новочеркасской судебной палаты¹³, Ростовской, Таганрогской, Ставропольской, Новочеркасской судебных палат¹⁴

К официальным документам, на основе которых была предпринята попытка исследования правовых представлений и установок

⁶ См ГАРФ Ф 1788 Оп 1,2

⁷ См ГАРФ Ф 1791 Оп 6

⁸ См ГАРФ Ф. 1791 Оп 6 Д 363

⁹ См ГАРФ Ф 1791 Оп 6 Д 363

¹⁰ См ГАРФ Ф 1791 Оп 6 Д 363

¹¹ См ГАРФ. Ф 1782, ф 1790, ф 1791 Оп 2, 6, 7, ф 5141

¹² См ГАРО Ф 196 Оп 1

¹³ См ГАРО Ф 835 Оп 1, 2, ф 863

¹⁴ См ГАРО Ф 835

массового правосознания в 1918-1925 гг, следует отнести документы Министерства юстиции РСФСР (1918-1922 гг), среди которых наиболее информативными являются отчеты Министерства юстиции, переписка Минюста с ВЧК, революционными трибуналами, ЦК ВКП(б), губернскими отделами юстиции, ВЦИКом и Главным управлением рабоче-крестьянской милиции НКВД по вопросам организации работы народных судов и революционной законности¹⁵ К этим документам примыкают протоколы заседаний коллегий Минюста, доклады и отчеты заведующих губернскими отделами юстиции губернских исполнительных комитетов, протоколы заседаний губернских и всероссийских съездов работников советской юстиции и съездов народных судей, протоколы и резолюции губернских и краевых совещаний деятелей юстиции, документы ревизий народных судов и местных ЧК, документы расследований комиссиями Минюста незаконных действий представителей революционных трибуналов и ЧК¹⁶

Информативными источниками изучения массового правосознания в 1918-1925 гг являются официальные документы Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД переписка Главного управления милиции НКВД с губернскими административными отделами по фактам злоупотреблений и жалоб граждан на незаконные действия милиции¹⁷, документальные материалы губернских комиссий "по оздоровлению милиции"¹⁸, ежемесячные отчеты о деятельности губернских отделений милиции, акты обследования деятельности милиции по губерниям¹⁹

¹⁵ См ГАРФ Ф 1235 Оп 58-61, 90,94-97, ф 393 Оп 1

¹⁶ См. ГАРФ Ф. А-353 Оп 1 Отдел законодательных предло
жений 1917-1918 гг, Оп 2 Отдел личного состава и судопроизвод
ства, Оп 3 Инструкторско-информационный отдел 1919 г, Оп 4
Инструкторско-информационный отдел 1920-1922 гг, Оп 5 От
дел судоустройства и надзора Материалы губернских и всероссий
ских съездов деятелей советской юстиции (1921-1923 гг)

¹⁷ См ГАРФ Ф 393 Оп 44, 58, 65, 70, 72

¹⁸ См ГАРФ Ф 393 Оп 31,37

¹⁹ См ГАРФ Ф 393 Оп 45,15,23,31,37,44,73,74,78

Особую группу официальных документов составляют рассекреченные информационные материалы ВЧК²⁰, агентурные сводки Особого отдела ВЧК о настроениях граждан, их отношении к большевистскому правопорядку, к революционной законности, реквизиционным мероприятиям власти, законодательству "военного коммунизма", к "статусному" вменению, к советскому правосудию и самосудам, к правоохранительным органам, к террору и репрессиям периода Гражданской войны Эти документы, отложившиеся в фондах Государственного архива российской социально-политической истории, частично опубликованы, что существенно расширяет возможности научного поиска²¹

Не менее информативными для изучения трансформации массового правосознания в 1917-1925 г являются документы ЦК ВКП(б)²² стенограммы заседаний политбюро ЦК ВКП(б) и пленумов ЦК по вопросам организации террора, борьбы с классовыми врагами, организации концлагерей, взятии заложников и революционной законности²³, сводки информационного отдела ЦК ВКП(б) о настроениях населения и отношении к институтам большевистской власти²⁴, закрытые письма и информационные сообщения местных партийных организаций²⁵, документы Секретного отдела ЦК²⁶, документы отдела ЦК по работе в деревне²⁷

Специфика предмета исследования не позволяет ограничиться официальными документами Поэтому неотъемлемой частью источ-никовой базы изучения массового правосознания являются источ-

²⁰См ГАРСПИ Ф 5 Оп 1,Ф 17 Оп 4,5,6,31-33,85-87

²¹ См Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД 1918—
1939 Документы и материалы. В 4-х т / Под ред А Береловича,
В Данилова и др М , 1998 Т 1 1918-1922 гг, "Совершенно сек
ретно": Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг)
М,2001 Т 1

²² См ГАРСПИ Ф 17

²³ См ГАРСПИ Ф 17 Оп 2,3,5,85,87

²⁴ См ГАРСПИ Ф 17 Оп 6,31,32

²⁵ См ГАРСПИ Ф 17 Оп 4,31-33

²⁶ См ГАРСПИ Ф 17 Оп 33, 85

²⁷ См ГАРСПИ Ф 17 Оп 5

ники личного происхождения, отложившиеся в фондах ГАРФа, ГАР-СПИ и ГАРО

Огромное количество писем, отражавших динамику общественных настроений и представлений о легитимности власти, законности, правопорядке, правосудии в 1917 г, отложилось в фондах Министерства внутренних дел Временного правительства²⁸, Всероссийского центрального исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов (ВЦИКI созыва)²⁹, Министерства юстиции³⁰, Главного управления по делам милиции³¹, ведомства прокурора Петроградской судебной палаты³², Управления петроградской городской милиции³³, департамента общих дел Министерства внутренних дел Временного правительства³⁴

При исследовании правосознания в постоктябрьский период мы использовали аналогичные источники в виде писем, жалоб, заявлений, прошений, поступавших от граждан в адрес ЦК³⁵, Министерства юстиции, Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД, отдела частных заявлений и ходатайств ВЦИК³⁶, бюро печати НКВД³⁷, бюро жалоб Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД³⁸, бюро крестьянских писем НКВД³⁹ При написании диссертации были использованы и опубликованные источники личного происхождения⁴⁰

²⁸ См ГАРФ Ф 1788 Оп 1

²⁹ См ГАРФ Ф 6978 Оп 1,2

³⁰ См ГАРФ Ф 1790

³¹ См ГАРФ Ф 1791 Оп 6, 7

³² См ГАРФ Ф 1782

³³ См ГАРФ Ф 5141

³⁴ ГАРФ Ф 1800 Оп 1

³⁵ См ГАРСПИ Ф 17 On la, Ф 5 Оп 1

³⁶ См ГАРФ Ф 1235 Оп 54-56,78,79,98

³⁷ См ГАРФ Ф 393 Оп 4

³⁸ См ГАРФ Ф 393 Оп 11,20,44,58,65,72

³⁹ См ГАРФ Ф 393 Оп 70

⁴⁰ См Письма во власть 1917-1927 гг Заявления, жалобы, доно
сы, письма в государственные структуры и большевистским вождям /
Сост А Я Ливший, И Б Орлов М, 1998, Голос народа Письма и
отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг М , 1997

В качестве опубликованных источников личного происхождения диссертантом были изучены приговоры и наказы крестьян Центральной России, адресованные монарху, правительству, Всероссийскому крестьянскому союзу, I и II Государственной думе⁴¹ К группе опубликованных исторических источников примыкают сборники документов, посвященные, в основном, крестьянскому и рабочему движению в период Первой русской революции 1905-1907 гг и в межреволюционный период

Значительная информация о факторах и формах трансформации массового правосознания содержится в периодических изданиях 1900-1917 гг Важную информацию удалось почерпнуть из официальных изданий Министерства юстиции⁴² и российского правительства⁴³

Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составляют цивилизационный, антропологический, духовно-культурологический концептуальные подходы, реализованные в рамках историко-правового исследования

Особенности методологической базы обусловлены интегратив-ным характером исследования, предполагающим использование общенаучных методов познания (анализа, синтеза, диалектического метода, структурно-логического, системного, статистического), исторических методов (конкретно-исторического, сравнительно-исторического) и юридических (метода юридической компаративистики, формально-логического, формально-юридического) Среди нетрадиционных для историко-правового исследования методов следует назвать когнитивно-информационный, использованный при интерпретации источников личного происхождения

Исследование выполнено на основе принципов объективности, историзма, методологического плюрализма

⁴¹ См Сенчакова Л Т Приговоры и наказы крестьян Централь
ной России 1905-1907 гг Сборник документов / Под ред ВП Да
нилова и А П Корелина М , 2000

⁴² См Журнал Министерства юстиции

⁴³ См Правительственный вестник, Вестник Временного пра
вительства

Научная новизна работы и положения, выносимые на защиту.

Научная новизна диссертации определяется междисциплинарным, интегративным характером исследования факторов формирования массового российского правосознания, механизма его трансформации в транзитивных условиях первой четверти XX столетия, форм реализации в моделях коллективного правового поведения Несмотря на ограниченность историко-правового анализа 1900-1925 гг, данное исследование выходит за рамки частно-научного, конкретно-исторического Оно предполагает интегративный уровень концептуального обобщения проблемы массового российского правосознания, способствует переосмыслению многих дефиниций, которые составляют категориальный каркас теории правосознания

Интегративное исследование массового правосознания первой четверти XX в предпринято на основе новых концептуальных подходов к феномену правосознания, позволяющих преодолеть априорно заданные рамки позитивистской парадигмы его рационалистической формально-юридической интерпретации и переосмыслить роль этого феномена как фактора преобразования юридической действительности и фактора реализации той или иной альтернативы государственно-правового развития

Впервые на основе привлечения обширного круга официальных документов и источников личного происхождения выявлена историческая детерминированность и преемственность доминирующих правоаксиологических установок и правовых представлений на протяжении длительного исторического периода Она позволяет более объективно и всесторонне проанализировать современное состояние правосознания российского общества с точки зрения его исторической детерминированности и разработать эффективный инструментарий его модернизации

В работе обстоятельно исследованы факторы трансформации массового правосознания в транзитивных политико-правовых условиях первой четверти XX в , выявлены предпосылки кризиса массового правосознания и формы его реализации в моделях коллективного правового поведения, проанализированы особенности трансформации массового правосознания в период демократизации российской государственности на протяжении 1917 г, категориально

идентифицирован феномен революционного правосознания, раскрыты особенности рефлексии "революционной законности" и "революционного правосудия" в массовом правосознании периода революции и Гражданской войны

Особого внимания заслуживает новизна источниковой базы исследования Большинство источников составляют архивные материалы, впервые введенные автором в научный оборот Многие ранее опубликованные источники впервые были использованы в целях исследования массового правосознания и форм его реализации в моделях правового поведения, получив новую историческую интерпретацию

На защиту выносятся следующие положения:

Объективная потребность реализации в рамках историко-правового исследования антропологического и духовно-культурологического концептуальных подходов, а также интерпретация правосознания как интегративного, исторически детерминированного феномена актуализируют введение в научный оборот и категориальное обоснование дефиниции "массовое правосознание" Проблематика массового правосознания в рамках историко-правового исследования включает его категориальную идентификацию в контексте общей теории правосознания, обоснование критериев классификации и типологических черт массового российского правосознания, анализ его категориального соотношения с дефинициями "общественное правосознание", "обыденное правосознание", "правовая психология", "правовой менталитет"
Специфика массового правосознания как автономного пра-вокультурного явления, не сводимого к общественному правосознанию, состоит в том, что оно включает совокупность представлений, идей, чувств, переживаний, психологических реакций, мотиваций, имеющих массовидно-типичный характер для данного общества конкретной исторической эпохи Ему присуща ярко выраженная историческая детерминированность, так как оно аккумулирует сформировавшиеся в течение длительного хронологического периода сте-реотипизированные образцы правоаксиологических ориентации и представлений Как интегративный феномен массовое правосознание представляет собой сложно структурированное образование, характеризующееся целостным единством взаимосвязанных, взаимо-

зависимых компонентов эмоционально-чувственных (психологических), когнитивно-рациональных и архетипических, смыкающихся с правовым менталитетом

Использование термина "массовое российское правосознание" актуализирует вопрос, связанный с признанием специфичности национального российского правосознания и наличия российского правового менталитета В качестве универсального критерия типологизации выступает общность исторического пути формирования, что обусловливает общность сущностных характеристик массового правосознания, его духовных доминант, смыслообразующих идей, относящихся к инертным и априорно-константным слоям и объективизирующихся в моделях правового поведения
Исторически детерминированными типологическими чертами массового российского правосознания, которые демонстрировали высокую адаптивную способность к изменяющимся на протяжении первой четверти XX в политико-правовым реалиям, являются правовой нигилизм, патернализм, персонифицированное восприятие государственной власти, социоцентризм, эгалитаризм, синкретизм, инверсионализм (симбиоз противоположных интенций)
Российский правовой нигилизм демонстрирует устойчивую историческую преемственность в дореволюционный, советский и постсоветский периоды Его формирование и высокая адаптивная способность обусловлены особенностями генезиса и развития российской государственности, гипертрофированными представлениями о "державности" и о роли государственной власти в условиях перманентной консолидации, наличием многовековой общинной организации, в рамках которой на протяжении столетий функционировало альтернативное позитивному обычное право, доминантными чертами общественно-политического развития — централизацией и бюрократизацией, многовековым господством крепостного права, длительным сохранением абсолютной монархии и отсутствием конституционной политико-правовой традиции, особенностями русской духовности и гетерогенным характером славянской культуры, мобилизационным типом экономического развития
Трансформация массового правосознания в 1900-1916 гг была детерминирована особенностями модернизационных преобразований и спецификой становления российского конституционализ-

ма, которые гипотетически могли способствовать преодолению со-циоцентристских правовых представлений и формированию гражданского правосознания, основанного на признании приоритета права, на развитых представлениях о неприкосновенности частной собственности и личности, об индивидуальной ответственности, о правовом статусе личности и легитимных способах защиты личных и имущественных прав Неразвитость индивидуалистических начал в массовом правосознании, его социоцентризм и архаичность пришли в диссонанс с потребностями капиталистического развития, обусловив амбивалентность массового правосознания

Позитивный потенциал массового правосознания не был реализован в транзитивных условиях незавершенности конституционных преобразований, ограниченности российского парламентаризма, десакрализации монархической власти, синхронизации правовой и морально-нравственной аномии, правовой необеспеченности крестьян и промышленных рабочих, крайне низкого уровня общей и политико-правовой культуры граждан Буржуазная модернизация, ознаменовавшаяся значительным экономическим прогрессом, обусловила атомизацию и деструктурирование социума, сформировала мощные маргинальные страты и в значительной степени предопределила нарастание социально-правового негативизма в массовом правосознании в 1900-1916 гг Обозначившийся в рамках российского транзитивного политико-правового пространства кризис массового правосознания стал следствием неадекватности политики государственной власти массовым представлениям о "должном" правопорядке, которые формировались на основе сочетания традиционалистских и новационных правовых установок
Трансформация массового российского правосознания в феврале-октябре 1917 г была обусловлена спецификой рефлексии институтов демократической государственности и принципов ее функционирования, которая по-прежнему происходила в рамках инверсионной, патерналистской политико-правовой парадигмы Переход от монархической формы правления к республиканской означал лишь изменение объектов инверсионного восприятия Демократические преобразования продемонстрировали неадекватность либеральных медиативных политико-правовых установок инверсионализму со-циоцентристского правосознания, особенно в транзитивных усло-

виях революции и Первой мировой войны, что предопределило реализацию большевистской альтернативы государственно-правового развития

9 Факторами реализации деструктивных тенденций в динами
ке правосознания основных социальных страт в феврале - октябре
1917 г являлись: трансформация представлений о ментальной ле
гитимности демократической власти, отсутствие развитой полити
ко-правовой демократической культуры, господство общинного соз
нания, культивировавшего приоритет коллективных интересов над
индивидуальными, эгалитаризм и неразвитость представлений о
неприкосновенности частной собственности, гражданских правах
и обязанностях, дезорганизация государственной власти, особенно
сти рефлексии демократических ценностей и идеалов в массовом
российском правосознании, криминализация социума и отсутствие
эффективных структур охраны правопорядка, нерешенность аграр
ного вопроса, обусловленный Первой мировой войной социально-
экономический кризис

Трансформация массового правосознания в 1917-1921 гг являлась логическим продолжением кризиса, обозначившегося как в массовом, так и в профессиональном правосознании в начале XX в в условиях буржуазной модернизации и незавершенности конституционных преобразований На этом этапе были продемонстрированы те же закономерности трансформации массового правосознания, что и в предыдущий период По мере реализации большевистской альтернативы государственно-правового и социально-экономического развития в сознании большинства граждан наметилась эскалация социально-правового негативизма, который обусловил трансформацию представлений о революционной законности и революционной целесообразности, справедливом революционном правосудии, статусном вменении, легитимности большевистского правопорядка в целом, субъективных правах и свободах, реквизициях и конфискациях собственности, революционном терроре.
Культивировавшееся государственной властью и закрепленное в нормативно-правовых документах представление о праве как инструменте классового насилия и осуществления санкционированного государством террора явилось катализатором установок революционного правосознания, сформировавшихся в период с февра-

ля по октябрь 1917 г Как особое состояние массового правосознания, которое было реализовано в соответствующих моделях правового поведения граждан в 1917-1921 гг, революционное правосознание характеризовалось совокупностью типологических черт ярко выраженным инверсионализмом правовых представлений, социально-правовым негативизмом, синхронизацией правовой, политической и морально-нравственной аномии, подменой законности революционной целесообразностью, активизацией эсхатологического стремления к моментальной реализации правового идеала, доминированием представлений о детерминированности правового статуса гражданина его социальной принадлежностью, ксенофобией, основанной на гипертрофированных общинных установках идентификации членов общества как "своих" или "чужих", апологетикой насильственного установления "социальной справедливости", наличием в качестве мотивации правового поведения стремления к классовой мести и расправе с классовыми врагами

После завершения Гражданской войны приоритетными задачами новой политической элиты стали укрепление советской государственности и преодоление хозяйственной разрухи Нуждаясь в ментальной легитимации своей власти для осуществления социалистических преобразований, большевизм уделял значительное внимание разработке методов воздействия на правосознание граждан в целях формирования адекватных государственной политике правовых установок и представлений Если в период борьбы за власть в феврале - октябре 1917 г и во время Гражданской войны большевизм манипулировал укорененными на уровне априорно-константных слоев представлениями граждан, адаптируя их к социалистической доктрине, то по окончании Гражданской войны власть посредством целого комплекса идеологических и политических мероприятий стремилась сформировать качественно новое, советское правосознание, адекватное государственно-правовой системе диктатуры пролетариата Социалистическое правосознание, культивировавшееся государственной властью, стало одним из фундаментальных компонентов тоталитарной политико-правовой системы
Советское правосознание представляло собой синтез социалистических идей и рудиментарных правовых представлений о праве, законности, правосудии, легитимности государственной власти,

справедливом правопорядке, о правовом статусе личности, неприкосновенности собственности, о методах регулирования гражданско-правовых отношений, о преступлениях и наказаниях

14 Закономерности трансформации массового правосознания в первой четверти XX в обладают не только академической, но и практической значимостью, так как могут быть экстраполированы на современные транзитивные политико-правовые условия, в которых массовое правосознание продолжает аккумулировать исторически сформировавшиеся стереотипизированные образцы правоак-сиологических представлений

Теоретическую и практическую значимость диссертационного исследования определяют положения, выносимые на защиту Академический интерес представляют как концептуальные положения работы, так и собранный фактический материал Многие проблемы, затронутые в диссертации, могут стать предметом самостоятельных историко-правовых исследований, способствуя разработке целостной истории национального правосознания Результаты исследования могут использоваться в учебно-методическом процессе при разработке курсов по теории права, истории права, спецкурсов по актуальным проблемам правосознания и правовой культуры, российского правового менталитета

Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 2 монографии (общим объемом 37,3 п л ) и 62 научных статьи, включая 12 публикаций в научных изданиях перечня ВАК

Апробация работы осуществлялась посредством участия в работе международных, всероссийских, региональных, межвузовских научно-практических и научно-теоретических конференций, которые проводились в Москве, Омске, Ростове-на-Дону, Пензе, Саратове, Таганроге, Туапсе в период с 2000 по 2008 гг

Структура диссертационного исследования включает введение, 5 глав, объединяющих 17 параграфов, заключение, список источников и литературы

Методологический анализ категории «массовое правосознание»

Феномен правосознания настолько сложен для понимания и содержательно глубок, что «ни одно, даже фундаментальное, его исследование не может считаться исчерпывающим или хотя бы достаточным»1. В этой связи приходится констатировать, что академическая и практическая потребность в интегративном исследовании природы и логики правосознания, факторов его формирования, адаптивных возможностей и механизма трансформации в транзитивных условиях по-прежнему остается неудовлетворенной. Тем более, неудовлетворенной оказывается «потребность в овладении средствами и механизмами правосознания, позволяющими осваивать социально-духовную действительность» .

Исследование массового российского правосознания в первой четверти XX в. предусматривает обоснование правосознания как интегративного, исторически детерминированного социокультурного феномена. Как отмечает В.П. Малахов, «отечественная правовая наука испытала за XX столетие двойной удар» . Первый из них - влияние западного позитивистского стиля теоретического мышления о праве, когда наука, по словам И.А. Ильина, стала «непосредственной производительной силой, но при этом перестала искать истину» .

Априорно заданные рамки позитивистской парадигмы рационалистической интерпретации предполагали использование методологии правопоз- нания, недостаточной для культурной идентификации права как социокуль турного исторического феномена. Правосознание в формально-юридическом аспекте представляло собой сугубо позитивистский феномен, детерминированный действующими юридическими нормами, лишенный имманентной связи с укорененными на ментальном уровне стереотипами, установками, представлениями, этносоциальными привычками1. Оно интерпретировалось как «форма общественного сознания, совокупность правовых взглядов и чувств, обладающих нормативным характером и включающих в себя как знание правовых явлений, так и их оценку с точки зрения справедливости, а также правовые требования, отражающие экономические и политические потребности и интересы общественного развития» .

Общепризнанным являлось положение, согласно которому правосознание регулировало общественное поведение «с точки зрения прав и обязанностей членов общества, правомерности и неправомерности действий» . Трактуясь как отражение урегулированных нормами права действий и поступков субъектов общественных отношений, оно рассматривалось как инструмент «опосредования поведения людей государственно-правовой волей» . Из круга проблем, представлявших интерес для исследователей правосознания, исключались такие дефиниции, как «правовой дух» и «правовой менталитет». В рамках господствовавшей позитивистской концепции духовно-нравственный смысл правосознания оказывался не востребованным личностью, обществом, государством. Как пишет Р.С. Байниязов, «юридический позитивизм не совсем точно уловил «эйдос» правосознания, который несводим к простому отражению правовой действительности, а имеет глубокие корни в правовом духе»3.

В этой связи ведущие отечественные правоведы констатируют необходимость реформирования современной юридической теории, которая оказа- лась «нс готовой к вызовам политико-правовой модернизации, сопровождавшейся серьезным испытанием российской государственности на прочность» . Автор солидарен с теми учеными, которые считают, что феномен права «нуждается в изучении не только в качестве абстрактной логической системы, удовлетворяющей неким всеобщим критериям добра, справедливости, гуманизма, но и в аспекте конкретных культур, в которых оно приобре- тает полноту своих жизненных характеристик» . Вместе с тем, признавая односторонность и ограниченность позитивистских интерпретаций правосознания, трудно согласиться с высказыванием некоторых исследователей, что со-, временная юридическая мысль Запада, фактически не привнеся в науку ничего принципиально нового, «задохнулась в бесплодных стычках между естественно-правовым и позитивистским правосознанием». Мы полагаем, что дальнейшее изучение феномена правосознания как полисциентистской проблемы должно опираться на преемственность в развитии отечественной и мировой юридической мысли, но при этом ориентироваться на новые методологические подходы в целях восполнения образовавшегося историографического пробела.

Преодоление методологической ограниченности предполагает пересмотр господствовавших длительное время в отечественной юриспруденции марксистских установок, ограничивавших изучение правосознания структурно-функциональными характеристиками. Предметная область, в рамках которой осуществлялось юридическое познание, определялась парадигмой марксистско-ленинской юридической науки о детерминированности права экономическими, материальными отношениями. В результате проблема правосознания, по словам О.А. Пучкова, «оказалась на периферии современной юридической теории, а ее решения - не имеющими самостоятельного и самоценного значения»3. Марксизм отягощал материалистическую детерминированность классовым подходом к праву, в соответствии с которым правосознание рассматривалось как категория исторического материализма, предназначенная для «обозначения той формы общественного сознания, которая отражает через призму классовых интересов противоречия общественного бытия, связанные с неравенством, и выражающаяся в системе правовых идей, теорий, взглядов и психологических форм...»1.

Осознание исследователями необходимости обновления исходных познавательных юридических парадигм в силу существования неклассических, а также постмодернистских философских идей и соответствующих эпистемологических и методологических направлений обусловило пересмотр теории правосознания. В юридической науке формируются качественно новые парадигмы, «по отношению к которым традиционные теоретические предпосылки выглядят частным случаем в понимании объективной реальности и возможностей». Правоведение в настоящий момент утрачивает политическую ангажированность, приобретая черты, привносимые новыми тенденциями государственно-политического и правового развития. Основной тенденцией развивающейся в особых геополитических условиях современной юридической науки должна стать плюрализация, что неизбежно окажет существенное влияние на изучение правосознания не только как теоретического, но и конкретно-исторического феномена.

Активизация деструктивных компонентов массового правосознания в условиях буржуазной модернизации начала XX в

Таким образом, самосуд применялся и в случае покушения на преступление, и в момент совершения преступления, и даже в том случае, когда преступник был незаслуженно, по мнению потерпевшего, оправдан судом. В начале XX в. описаниями самосудов пестрили отделы происшествий всех российских газет. Нередко эти репортажи были проникнуты сочувствием к вершителям «суда» в провинции. Причина столь широкого их распространения, как пишет О.Г. Вронский, заключалась не только в слабости полицейских штатов на местах. «Здесь имело место любование «русской лихостью», с видимым успехом заменявшей волокиту суда».

Многие образованные современники не осуждали крестьян за самосуд, аргументируя свое сочувственное отношение к ним тем, что права этой категории населения не гарантированы законом. Мы разделяем вывод, к которому пришла Т.В. Шатковская, исследовав пореформенное крестьянское судопроизводство. «Крестьянский суд оставался прежним, олицетворяя собой разлад между жизнью и законом, демонстрируя дикую сторону народной культуры с остатками суеверия, предрассудков и грубостью нравов», - пишет она1.

В крестьянском правосознании отразилось своеобразное соотношение понятий преступления и греха. Грех считался опаснее преступления. Подобная трактовка отражала примитивное правосознание людей, воспитанных в условиях жесткого ограничения имущественных и личных прав.

Важнейшая причина столь широкого распространения самосудов заключалась в явной неудовлетворенности населения правосудием, прежде всего уголовной политикой. Оно демонстрировало не только непонимание, но зачастую и ярко выраженное недоверие к процессуальному законодательству в силу его формализма-и «волокиты». Негативному отношению к официальному судопроизводству способствовала сложность процессуальных норм, непонятных основной массе населения без содействия защитников, услуги которых были недоступны для подавляющего большинства. Приговоры судов вызывали тотальное недовольство. П. Павлов в 1917 г. писал как о чем- то обыденном и общеизвестном: «Не случайно, конечно, что при определении меры наказания суд почти всегда останавливался у нас на низшей мере наказания и редко даже на средней». Одну из главных причин этого явления автор видел в скептическом отношении юристов к возможностям мест лишения свободы эффективно исправлять преступников . Тогда же еще один современник, не питавший симпатий к экспериментам большевиков- в сфере правосудия, отмечал серьезное недовольство населения дореволюционным правосудием: «в области суда народ негодовал против чрезмерного формализма, волокиты, сложности процесса, слабости кар за преступления, особенно тягостные для крестьянства, как, например, конокрадство». В массовом сознании закрепилась сентенция о том, что от официального суда было бесполезно ждать скорого и справедливого возмездия для преступников», особенно по тем делам, которые в глазах крестьянства являлись наиболее тяжкими, но в которых отсутствовали веские (для юристов-профессионалов, но не для крестьян) доказательства.

В ходе буржуазных реформ 60-х гг. XIX в. была предпринята попытка приблизить Россию к западным ценностям и европейской цивилизации, устранив ряд феодальногкрепостнических пережитков. К величайшим достижениям периода «великих реформ» можно отнести становление всесословного самоуправления (что значительно активизировало общественно- политическую и культурную жизни), отмену крепостного права, отделение суда от администрации, провозглашение состязательности и гласности судебного процесса, введение суда присяжных, провозглашение всесословно- сти суда, введение равенства всех перед судом и несменяемости судей. Подобные нововведения создавали благоприятные условия для демократизации общественно-политической системы, становления гражданского общества и формирования соответствующего уровня правосознания. Личное освобожде- ние крестьян стало шагом по пути формирования новой системы гражданско- правовых ценностей. Оно должно было сопровождаться рождением крестья- нина-собственника, свободного и ответственного за свою свободу, воспитанием индивидуализма, уважения к правам личности.

Однако обозначившаяся альтернатива не была реализована в силу целого ряда объективных и субъективных факторов1. Высказывание М.В. Ковалевой о том, что к началу XX в. у многих крестьян сложилось представление о гражданских правах и равенстве перед законом и судом, что, получив личную свободу, крестьяне начали усваивать собственность в качестве одной из непреложных ценностей права и стали стремиться к гражданским свободам, осмысляли преимущества частной собственности , скорее всего, можно отнести лишь к некоторым представителям наиболее состоятельных и образованных крестьянских кругов.

Отмена крепостного права действительно открыла широкие перспективы для ликвидации диссонанса между официальной и народной правовой культурой, превратив право в востребованное явление для многомиллионных масс. Но на практике влияние реформаторской деятельности на правовую культуру народа не принесло ожидаемых результатов . На смену эпохе «великих реформ» пришли контрреформы. Стабильность жизненного уклада русских крестьян, основанная на высоких нравственных началах, но не приемлющая правового начала, могла поддерживаться только в условиях извечной замкнутости, обеспеченной общинным укладом. Вместе с тем следует признать, что внедрение в толщу народного сознания правового, индивидуалистического импульса в принципе было возможно, несмотря на препятствия объективного характера. Однако в российском обществе отсутствовала социальная сила, способная придать этому процессу необратимый характер.

Особенности рефлексии политики демократизации в массовом правосознании граждан

Источники с мест сообщали, что «осведомленность населения крайне недостаточная. Основная масса крестьян не поняла, что такое свобода. Стали арестовывать аптекаря, священника.... Хотели нескольких убить. Если через какое-нибудь село проедет первый гастролер и предложит крестьянам захватить землю, то позднее уже очень трудно убедить их в противоположном» Многие источники сообщали, что «грамотная лекторская работа в некоторой степени может заменить недостаточность исполнительной власти, удержит население от эксцессов» .

М. Горький, призывавший в 1905 г. «Пусть скорее грянет буря!», осознал после Февральской революции 1917 г. всю меру опасности разжигания глубинных народных инстинктов подобными лозунгами. Признавая необходимость такого явления в общественной жизни как политическая борьба, он принимал ее как неизбежное зло, ибо «не мог не видеть, что в условиях данного момента и при наличии некоторых особенностей русской психики политическая борьба делает строительство культуры почти невозможным» . Анализируя состояние книжного рынка, которое в значительной степени отображало существующую атмосферу фракционной борьбы, М. Горький писал: «...Нет ни одной толковой, объективно поучающей книги, а расплодилось множество газет, которые изо дня в день поучают людей вражде и ненависти; сцепившись друг с другом, катаются клубком ядовитых змей, отравляя и пугая обывателя своим злобным шипением» .

По прошествии «медового» месяца революции страна всецело погрузилась в стихию политической борьбы, стимулировавшей «правовой беспре- дел» и «захватное право». Существенную неразбериху в сознание столичных обывателей вносили ежедневно организуемые большевиками у дома Кше- синской митинги. Восприятие революционных событий привело к формированию определенных представлений о новой власти, легитимности переворота, новом правопорядке, смысле демократических преобразований. Здесь же обывателей уверяли, что новая власть ничуть не лучше старой, что кровь неизбежна при новых классовых столкновениях. Корреспондент «Биржевых ведомостей» рассказывал, как один рабочий, выслушав оратора-болыневика, закричал: «Господи! Что же это? Ночей не спал, все думал, а теперь опять ничего не понимаю. Кому верить?»1.

Многочисленные источники свидетельствовали о своеобразном характере, который стала принимать в глубинке политическая борьба в силу специфики правовой культуры. Так, источники сообщали, что в г. Кутаиси партия социалистов-федералистов стала систематически подвергаться «преследованиям темных сил», принявшим форму похищения партийных знамен, арестов членов партии и действий погромного характера . Несмотря на то, что кровопролития чудом удалось избежать, как говорилось в документе, население города, сгруппировавшееся вокруг партии, было затерроризировано политическими противниками . Та специфика, которую принимала политическая борьба в России, стала неблагоприятным условием трансформации массового правосознания.

Среди необразованных слоев, составлявших большинство российских граждан, политические понятия усваивались сугубо на языковом уровне без осознания их истинного смысла. «Не только солдаты, но и офицеры не знают, кто такие «социалисты-революционеры», «кадеты», что такое «демократия» и «республика», — писала меньшевистская «Рабочая газета» . Подобные признания содержались и в частной переписке, сообщавшей, что «многие офицеры не имеют никакого понятия об избирательном праве и вообще удручающе незрелы»1.

Революция застала врасплох книжный рынок. Многие современники отмечали, что «не было буквально ни одной книги по тем вопросам, ответы на которые не знать тогда значило не знать ничего» . Среди почты, полученной на имя председателя Петроградского Совета, распространены были послания следующего содержания: «Пришлите, пожалуйста, книги с популярным изложением главных политических вопросов, а то сами мы не знаем ни книг, ни где их достать» . Как сообщали с мест, полученные в деревнях книги, в основном запрещенная литература 1905 года, были написаны каким угодно языком, только не тем, на котором говорила крестьянская масса, и «переводчиков нужно было выписывать вместе с книгами».

Еще хуже обстояло дело с газетами: чем неграмотней был крестьянин, тем с большей верой он относился к печатному слову, будучи твердо уверенным: «что написано, то, значит, и правда» . Крайне наивную веру в могущество печатного слова отражали послания следующего содержания: «Вышлите для меня наложенным платежом за 2 руб. 50 коп. ответы на все волнующие общественную мысль злободневные вопросы» . Один из депутатов Государственной думы отмечал в своем отчете о поездах по стране, что «по литературе ... и по разъяснениям по поводу свершившегося переворота население буквально голодает: не было селения, где бы ни умоляли меня еще хоть раз приехать и побольше привезти книг» . С аналогичными проблемами столкнулись не только крестьяне.

«Казаки жаждут удержать свободу и зверски стремятся к просвещению, — говорилось в посланиях казаков в адрес Государственной думы. — Казаки 1-й сотни 4-го Донского полка выразили желание завести сотенную библиотеку, а посему обращаются с покорнейшей просьбой к гражданам свободной России - помогите книгами, журналами и газетами»1. Один из управляющих Симбирской губернии, который, перечислив в своей телеграмме симбирском} губернскому комиссару самовольные насильственные действия крестьян весной 1917 г., подчеркивал: «И все это происходит потому, что население совершенно не осведомлено об истинном положении дел и превратно понимает великий политический переворот. Нужна немедленная помощь, требуется немедленное вмешательство лиц, пользующихся доверием населения, иначе, вместо полицейского произвола, восторжествует произвол невежественных подстрекателей и грубых насильников» .

Многие современники рассматривали крестьянскую «темноту» как основной фактор неприятия крестьянами правового, законного разрешения аграрного вопроса, подчеркивая отсутствие элементарной осведомленности о современном законодательстве. Фактически крестьяне не имели «никаких представлений о законах, на которых основаны гражданские правоотношения», - писал В.Г. Короленко . Эта мысль содержалась и в многочисленных посланиях, адресованных властным структурам и советским организациям . Солдат М. Венедиктов из Псковской губернии Холмского уезда как «стоящий на страже сохранения дорогой свободной родины и революции» обращался в Петросовет с просьбой: «нельзя ли выслать в наши темные деревни работников по просвещению. Теперь ведь скоро будут выборы в Учредительное собрание, на которое нужны люди, те, которые будут застаивать интересы всего народа и выражать волю его, а деревня даст вам буржуя монархиста и того же самого помещика.

Реализация правовых представлений о неприкосновенности личности и частной собственности в моделях правового поведения граждан

Вплоть до окончания гражданской войны цель уголовно-правовой политики заключалась в создании норм, направленных исключительно на борьбу с посягательствами на интересы самого государства: саботажем, бандитизмом (этим термином обозначались, как правило, вооруженные выступления крестьянства, доведенного до крайности продразверсткой и другими мероприятиями пролетарской власти), дезертирством, спекуляцией, взяточничеством, дискредитацией власти, хищениями объявленного государственной собственностью (национализированного) имущества и т.п. Что же касается защиты самих граждан от различных посягательств, то здесь все отдавалось на откуп «революционному» правосознанию нового судьи .

Борьба с контрреволюцией, мародерством, саботажем возлагалась на революционные трибуналы, создание которых предусматривалось Декретом о суде № I . Особенности функционирования этих органов стали фактором трансформации массового правосознания в условиях Гражданской войны. 19 декабря 1917 г. была принята Инструкция о ревтрибуналах . В-их составе, как правило, не было судебных работников,, имевших юридическое образование. По статистическим данным, собранным А. Тарновским, 83 % членов ревтрибуналов имели лишь начальное образование3. В нарушение Инструкции от 19 декабря 1917 г. ревтрибуналы брали на себя подсудность местных народных судов, а в ряде случаев рассматривали даже гражданские иски. В мае 1918 г. был принят Декрет о революционных.трибуналах. Согласно этому документу революционные трибуналы сохранялись только в крупных городах. Законодатель предусматривал меры к разделению юрисдикции трибуналов и местных судов. Но ревтрибуналам была оставлена полная свобода в выборе средств борьбы против контрреволюции. Тогда же при ВЦИКе были учреждены Центральный ревтрибунал и Кассационный отдел, который разбирал жалобы на приговоры местных трибуналов. В марте 1920 г. ВЦИК принял новое Положение о ревтрибуналах, которое упраздняло специальные следственные комиссии, возложив их функции на органы ВЧК и особые отделы. В состав ревтрибуналов стали входить представители губернских ЧК.

В качестве важнейших особенностей судебного процесса периода Гражданской войны, повлиявших на массовое правосознание, следует назвать: ускоренное судопроизводство, право применять высшую меру наказания, свободу в выборе меры уголовной репрессии, социально-классовую детерминированность правовой практики. Будучи признаками чрезвычайщины, они демонстрировали несовместимость с распространенными ранее представлениями о законности и правосудии. Позволим себе не согласиться с утверждением В.П. Портнова и М.М. Славина об объективности деятельности ревтрибуналов и отсутствии в ней в качестве одной из доминантных мотиваций стремления к классовой мести1.

Классовый характер права отражался во всех законодательных актах, регулировавших гражданско- и уголовно-правовые отношения: Кодексе законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве; Кодексе законов о труде, Руководящих началах по уголовному праву РСФСР, положении «О социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию». Вслед за своим вождем идеологи большевизма внушали массам: «диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами» . На практике эта установка в полной мере была реализована посредством функционирования чрезвычайных органов. В декабре 1917 г. при СНК была образована ВЧК. С марта 1918 г. началось формирование местных чрезвычайных комиссий, подчиненных ВЧК, которым принадлежало исключительное право на произ- водство арестов, обысков, реквизиций и конфискаций . В октябре 1918 г. ВЦИК принял «Положение о ВЧК и местных ЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности». Учрежденная система чрезвычайных органов представляла собой аппарат политической репрессии и «красного террора», расцвет которого приходится на сентябрь 1918 - февраль 1919 гг. Деятельность чрезвычайных органов предопределялась не только инструкциями, исходившими от органов государственной власти, но и особенностями правовых установок самих чекистов. Беззаконие, санкционированное государственной властью, соответствующим образом реализовывалось в моделях правового поведения основных социальных страт.

Теория классового права как легализованного и санкционированного властью насилия широко применялась на практике. Триумфальное шествие советской власти сопровождалось не менее триумфальным шествием внесудебных расправ. В качестве главного средства реализации классового господства пролетариата и беднейшего крестьянства было провозглашено систематическое насилие над целым «классом буржуазии и ее пособниками». Забегая вперед, следует подчеркнуть, что даже в период нэпа, когда декларировался переход от внесудебных репрессий к репрессиям судебным, пролетарскому классово-партийному суду была предоставлена широкая свобода усмотрения. По-прежнему отсутствовали юридически определенные составы преступлений и строго определенная законом система соответствующих им наказаний. Сохранялось упрощенное судопроизводство и уголовная ответственность по аналогии. Между пониманием права как инструмента систематизированного, санкционированного властью насилия и практикой революционного террора существовала имманентная взаимосвязь.

Мы придерживаемся мнения исследователей, которые рассматривают террор в качестве «важнейшей ключевой идеологемы, определившей возник- новение, развитие и уникальность советского социума»1. А.А. Нейстат обоснованно полагает, что террор следует понимать «не как отдельные акции (убийства, диверсии, захват заложников) и даже не как массовые репрессии, официально санкционированные государством, а как «способ управления социумом посредством превентивного устрашения» . Предложенная концепция террора противоречит толкованиям этого явления как «временных экстренных мер», «ответных действий, вызванных действиями противоположного лагеря», эксцессов отдельных лиц и органов. Террор как идеологема, как политическая, установка постепенно вытеснял из массового сознания само понятие права, закона и связанных с ним категорий.

Комментируя известное высказывание Д.И. Курского «там, где гремят пушки, молчит право» , В.С. Нерсесянц категорически не соглашается с ним К «Получается. — пишет ученый, — будто право было, но «молчало», поскольку гремели пушки. На самом деле право «молчало», потому что его при «военном коммунизме» вообще не было, а так называемое «пролетарское право» как раз продемонстрировало весьма наглядно свой неправовой характер и свою насильственную антиправовую сущность» . Антагонизм между большевистской доктриной и правом имеет глубинные социально- экономические корни и выражает принципиальную несовместимость формального равенства и г.н. фактического равенства, радикально отрицающего всякую частную собственность.