Сословный строй и сословное право народов Северного Кавказа в XIX веке Бондарева Ольга Александровна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Сословный характер обществ Северного Кавказа: особенности правового регулирования 5-117

1. Особенности становления и развития социальной организации народов Северного Кавказа с древнейших времен до начала XIX в. 25-42

2. Основные категории свободного населения: правовой статус 43-72

3. Правовое положение зависимого населения 73-98

4. Сословно-правовые отношения у кочевников 99-117

ГЛАВА II. Сословный характер права народов Северного Кавказа 118-174

1. Источники права 118-139

2. Сословный характер гражданского и семейного права 130-154

3. Сословный характер уголовного права 154-174

Заключение 175-183

Список источников и литературы 184-197

• Особенности становления и развития социальной организации народов Северного Кавказа с древнейших времен до начала XIX в.
• Основные категории свободного населения: правовой статус
• Источники права
• Сословный характер гражданского и семейного права

Введение к работе

Актуальность темы исследования. В современной правовой науке одной из важнейших задач является выработка теоретических концепций, позволяющих как объяснить те или иные процессы, так и анализировать их роль в обществе. В этом плане одной из наименее разработанных проблем является выяснение конкретного механизма классообразования, для чего требуется анализ традиционных общественных институтов, становления и эволюции социальных связей.

В отечественной науке при рассмотрении проблемы о путях возникновения классового общества доминировала точка зрения о связи этого процесса с разложением общины, появлением слоя частных собственников и созданием ими аппарата управления как орудия угнетения и подавления эксплуатируемого населения. Традиционная точка зрения на генезис феодализма продолжает оставаться доминирующей. Однако, в определении специфики политогенеза, в частности у народов Северного Кавказа, осталось немало нерешенных проблем. До настоящего времени не удалось достичь единства взглядов по вопросам механизма классообразования, формирования государственности и права, становления и развития относительно крупного землевладения. Между тем, эволюция общественного строя народов данного региона представляет значительный интерес как для выявления специфики политогенеза горцев мира вообще, так и для характеристики форм ранних государственных образований, собственно феодализма, и этапов перехода от первобытности к классовому обществу.

Общественный строй народов Кавказа во все времена поражал исследователей разнообразием форм. Отмечалось, что на Кавказе «можно наблюдать самые разнообразные формы хозяйственного быта и материальной культуры, разнообразные типы социального строя и общественных взаимо отношений... Разнообразие форм быта и культуры кавказских народов имеет свои корни частью в особенностях исторического прошлого, частью в своеобразии условий природы, служившей материальной базой, на которой слагались хозяйство и быт местных народов»1. Эволюция общественного строя народов Северного Кавказа зависела от многих факторов. Это и климатические условия, и образ хозяйствования и быта, и внешние воздействия. Все это повлияло не только на становление социальной организации народов Северного Кавказа, но и обусловило их правовые отношения.

Сословно-правовые отношения народов Северного Кавказа отобразили их общественную, политическую и хозяйственную жизнь в период становления государственности; сословное право служит ярким памятником правосознания. Это - один из источников для изучения отечественной истории права. Но их значение не ограничивается национальными рамками. Сословно-правовые отношения представляют собой интереснейший объект исследования для общей теории права и сравнительного правоведения.

Работа построена на стыке двух наук - этнологии и права, чем и определяется ее научная ценность, так как практически до последнего времени изучение общественных отношений, а также норм традиционного права в регионе рассматривалось и описывалось в основном с точки зрения исторической науки, при этом сословно-правовые нормы народов Северного Кавказа практически не изучены.

Представленная работа является историко-юридическим исследованием, связанным по некоторым вопросам с проблематикой теории государства и права, юридической антропологией.

Степень научной разработанности темы. Вопросы правового регулирования общественных отношений народов Северного Кавказа нашли свое отражение во многих источниках. Им посвящено достаточное количество дореволюционной и современной литературы. Но здесь следует отметить тот

факт, что большинство из этих работ рассматривает, во-первых, этнографические аспекты данной проблемы. Далее, во многих исследованиях рассматриваются лишь отдельные черты общественной организации народов северокавказского региона. Кроме того, в литературе практически не освещаются вопросы некоторых норм распоряжения землей, отдельные положения наследственного права и семейно-брачных норм в целом, регулирования гражданских правоотношений с позиций сословного права.

Теоретическими вопросами функционирования сословного права в ранних обществах занимались ряд представителей юридической науки. В их ряду следует отметить исследования B.C. Персесянца, Л.Р. Сюкияйнена, А.И. Ковлера, А.Б. Венгерова, Т.В. Кашаниной, И.Е. Синицыной, Г.В. Мальцева, Д.ІО. Шапсугова, М.А. Супатаева и других. Историками права также были разработаны некоторые положения о структуре права ранних государств. Этими проблемами занимались И.А. Исаев, Е.А. Скрипилев, В.Г. Графский. Однако следует отметить, что специального исследования, посвященного со-словно-правовым отношениям народов Северного Кавказа, отечественными юристами проведено не было. Изначально эта проблема стала объектом изучения этнологов и историков.

Первые произведения, посвященные исследованиям народов Северного Кавказа, появились в семидесятых і одах XIX века. К ним следует отнести исследования: М.М. Ковалевского , Н.А. Караулова , Н.Г. Петрусевича , Б.

Миллера1, Д. Шанаева2, Л.Я. Люлье3, Е. Максимова и Г. Вертепова4. Во всех них можно почерпнуть конкретные данные о сословно-правовых отношениях народов Северного Кавказа в исследуемый период, а также их эволюцию под влиянием внешних факторов, в том числе российского законодательства и права.

В ряду исследователей права осетин выделяются работы В. Пфафа5. Очень мало работ посвящено чеченцам и ингушам. Для нашей темы наи-больший интерес представляют исследования Ч. Ахриева , А. Берже , У. Лаудаева8, Н.Н. Харузина9, Б. Далгата10, в которых рассматриваются в основном вопросы семейных и общинных взаимоотношений.

Начало XX века характеризуется некоторым затуханием кавказоведческих исследований, что было связано с известными событиями, происходившими в России. Первые работы, посвященные кавказской тематике, начинают появляться только в двадцатых годах. Это исследования В.П. Пожидаева11 и A.M. Ладыженского , одного из ведущих историков права первой полови ны века, который в своих работах рассматривал семейно-иравовые отношения, в частности, черкесского народа.

Особое место в изучении кавказских народов занимает творчество М.О. Косвена1, проанализировавшего основные положения фамильно-патронимического права, в частности, право родового выкупа, наследственное право и др.

Все эти работы послужили солидной базой для дальнейшего углубленного изучения истории, в том числе правовой, отдельных народов Северного Кавказа. В 1950-х - 1970-х годах началась активная работа историков права и этнографов по исследованию традиционных правовых институтов ряда народов нашей страны. Для нашей темы наибольший интерес в этом плане представляют труды Л.И. Лаврова2, который главное внимание уделял эволюции общественных отношений у абазин; В.К. Гарданова3, изучавшего сословный строй и обычное право кабардинцев; А.И. Першица, в статье которого «Фамилия - лъэпкъ у кабардинцев» не только дается общая характеристика кабардинской патронимии, но и делается анализ обычно-правовых норм, регулирующих жизнь патронимической группы. Представляют интерес работы К.Г. Азаматова4, исследовавшего сословное обычное право балкарцев; М.Ч. Кучмезовой5, которая в своих работах восстанавливает процедуру деления

имущества между наследниками у балкарцев; А.Х. Магометова , в монографии которого рассматриваются семейно-брачные отношения, судопроизводство, функционирование института кровной мести и другие аспекты бытова-ния обычного права у осетин; В.П. Невской , работы которой рассматривали проблемы аграрных отношений, социально-экономического развития карачаевцев, эволюцию сельской общины и отражение этих процессов в нормах адата.

В 1970-х - 1980-х годах были опубликованы комплексные исследования по истории народов Северного Кавказа, В их ряду выделяется двухтомник «История народов Северного Кавказа», написанный коллективом авторов. В нем содержится анализ, как общих закономерностей, так и особенностей истории северокавказских народов, освещается социально-экономическое развитие региона. Однако правовые отношения народов Северного Кавказа практически не рассматриваются. В этот же период выходят историко-этнографические очерки; «Карачаевцы», «Абазины».

В настоящее время изучением правовых отношений народов Северного Кавказа в прошлом занимается ряд исследователей. Это Л.Г. Свечникова, ДЛО. Шапсугов, Ф.Г. Камкия, А.З. Бейтуганов, Р. Куадже, В.А. Азимов, М.М. Дуров. Однако все эти исследования посвящены какому-либо одному народу. Комплексного исследования, посвященного анализу сословного строя и сословного права народов Северного Кавказа до настоящего времени предпринято не было.

Объектом исследования являются сословно-правовые нормы народов Северного Кавказа в XIX веке.

Предмет исследования составляют социально-экономические и политико-правовые факторы формирования и развития сословно-правовых отношений народов Северного Кавказа в XIX веке.

Цели и задачи исследования. Исходя из актуальности обозначенной темы и недостаточной разработанности данной проблемы в юридической литературе, диссертант поставил в качестве цели настоящего исследования изучение функциональной роли сословных отношений и сословного права народов Северного Кавказа.

В соответствии с указанной целью автор попытался поставить и решить следующие исследовательские задачи:

• обобщить весь комплекс материалов по проблеме становления и развития сословных отношений северокавказских народов;

• охарактеризовать главные этапы формирования сословного права народов Северного Кавказа;

• раскрыть типичные черты основных институтов права народов региона;

• определить исторические, социальные, экономические и этнические факторы, лежащие в основе формирования и развития сословного строя и сословного права народов Северного Кавказа.

• провести сравнительный анализ сословно-правовых отношений народов Северного Кавказа;

Источниковая база диссертации. Диссертационное исследование выполнено на основе широкого круга опубликованных и неопубликованных источников, содержащих ценные сведения об изучаемом предмете.

Первая группа источниковой базіл включает архивные документы и материалы. Материалы, хранящиеся в архивах, представляют собой особый

блок и являются основными источниками для исследования и решения поставленных задач.

Очень важными источниками по рассматриваемой проблеме являются документы, хранящиеся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА). В нем содержатся наиболее ранние военно-топографические, статистические и этнографические описания народов Северного Кавказа, данные об их численности. Одним из самых ранних истори-ко-этнографических описаний кавказских народностей, составленное полковником Буцковским и относящееся к 1812 году1, содержится в фонде 414 «Статистические сведения о Российской губернии» (1735-1914 гг.). Здесь содержатся описания карачаевцев, балкарцев, ногайцев, абазинских и черкесских племен. Численность народов дана по количеству воинов, которые народ может выставить в случае войны. Документы 38 фонда («Главное управление генерального штаба») содержат материалы о земельных преобразованиях, поземельных спорах и комиссиях, сохранных для их разрешения. В этом же фонде имеются документы о судебно-административных преобразованиях 1860-1870-х гг. XIX века. Несмотря на то что они формально не относятся к исследуемой нами теме, однако дают общее представление о политике Российского государства по отношению к коренным народам Северного Кавказа.

Достаточное количество данных было извлечено из материалов архива Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА КБР). В основном эти материалы касались некоторых вопросов правового регулирования общественных отношений. Материалы 16 («Управление начальника центра Кавказской линии»), 22 («Нальчикский горский суд») и 40 («Комиссия по разбору сословных прав») фондов, используемые в настоящей диссертационной работе, в

определенной мере объясняют влияние российского законодательства на традиционное право Кавказа.

В государственном архиве Краснодарского края были использованы материалы фондов 454 (Канцелярия начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска») и 774 («Канцелярия помощника начальника Кубанской области по управлению горцами») о социально-экономическом положении народов, подготовке и проведении отмены крепостного права, судебные дела и апелляционные жалобы.

Фонды Государственного архива Ставропольского края так же богаты материалами о народах Северного и особенно Северо-западного Кавказа. Автором диссертации были использованы следующие фонды: фонд 79 («Общее управление Кавказской области»); фонд 249 («Управление кочующих народов»), а также некоторые материалы фондов 407, 408, 410, 418 («Приставы кочующих народов»).

Отдельная группа источников представлена опубликованными документами по истории Кавказа. Самой значительной и обширной публикацией документов по истории, в том числе правовой, Кавказа и сейчас являются «Акты, собранные кавказской Археографической комиссией»1 под председа тельством Л.И. Берже. 12 томов Актов содержат огромный документальный материал по истории завоевания Кавказа и покорения и его народов, несмотря на тенденциозность подбора документов, определяемую целью издания, в Акты вошли и многие документы о самих народах Северного Кавказа, их внутреннем строе, их взаимоотношениях с Россией и между собой. Однако основная масса документов посвящена действиям царских войск и администрации на Кавказе. Тома издания сгруппированы по периодам правления тех или иных Наместников и главнокомандующих, что еще раз подчеркивает официальный характер издания.

Издания, подобного по широте и охвату материала Актам Кавказской археографической комиссии, больше не было. Но имеются публикации по отдельным вопросам народов Северного Кавказа.

Однако еще в конце XVIII - начале XIX в. появляются общие работы в Кавказе, в которых имеются некоторые отрывочные сведения об общественном быте этих народов, их обычаях. К таким работам можно отнести исследования: профессора натуральной истории Российской академии наук А.И. Гильденштадта , возглавившего экспедицию по изучению кавказских земель, результатом которой был сбор обширного фактического материала. Акаде-мика П.С. Палласа , который возглавил экспедицию 1793-1794 гг. и обследовал районы проживания осетин, балкарцев, кабардинцев. Г.Ю. Клапрота3.

С. Броневского1, заслуга которого заключается в том, что он не только описал кавказские народы, но и впервые поставил вопрос об их общественном строе, обнаружив в них черты феодальных отношений.

Активная политика России в регионе повлияла на сбор сведений о быте и нравах жителей. Именно поэтому одними из первых исследователей, оставивших довольно полные описания быта, нравов и обычаев народов Кавказа, были офицеры Генерального штаба русской армии, занимавшиеся разведкой и контрразведкой, проникавшие с этой целью в горные районы. Это - Г. Новицкий2, Ф. Торнау3. Г. Новицкий оставил первое описание осмотренной им местности, первые статистические данные о горских народах. Торнау все народы Закубанья разделил по языковому признаку на три группы: абазин, черкесов и татар, описал их обычаи и нравы. Подполковник Генерального штаба К.Ф. Сталь в 1848 г. написал «Этнографический очерк черкесского народа»4, в котором дано детальное описание расселения народов Закубанья, а не только черкесов: описано хозяйство каждого из народов, дана краткая история, разбираются вопросы общественного строя и семейного быта.

В результате присоединения к России территорий, заселенных горцами, кавказское командование пришло к выводу, что для лучшего управления этими народами назрела необходимость изучения их обычного права. Первая попытка сбора и записи адатов горских народов Северного Кавказа была предпринята в конце XVIII - начале XIX вв. в связи с учреждением в Кабарде так называемых «родовых судов» и «родовых расправ», в которых судебные разбирательства проводились по адату или шариату. В 1818 г. А.П. Ермолов поручил провести новый сбор сведений по обычному праву у кочевых народов Кавказской области. В 40-е гг. XIX в. сбор и запись адатов велась по всем

участкам Кавказской линии. На основании этих материалов капитан генштаба М.Я. Ольшевский составил общий свод собранных адатов. В начале 80-х гг. секретарь Ставропольского статистического комитета И.В. Бентковский передал эти рукописные записи в дар Одесскому университету, где они были опубликованы профессором этого университета Ф.И. Леонтовичем1, составив крупный вклад в изучение обычного права Кавказа.

Ценность адатов, как исторического и правового материала, очень велика. Они дают материал по самым важным вопросам общественной жизни: о взаимоотношениях сословий и об общественном строе, о формах феодальной ренты и, что для нашей работы особенно важно, о сословно-правовых отношениях народов Северного Кавказа. Они являются одним из основных источников для изучения этих вопросов.

Важные сведения об обычаях и праве горцев содержатся и в опубликованной в Тифлисе «Записке канцелярии главнокомандующего гражданской частью на Кавказе о правах высших горских сословий в Кубанской и Терской областях», В Записке излагаются итоги работы Комиссии для разбора сословных прав Кубанской и Терской областей, преобразованной в 1869 году из Временной комиссии для разбора личных и поземельных прав туземного населения Терской области, работавшей во Владикавказе с 1864 года. В течение нескольких десятков лет эти комиссии изучали сословный строй горских народов и определяли соответствие горских народов разрядам горского дворянства. Важность и злободневность сословного вопроса для тех лет объяснялась тем, что он был связан с земельным вопросом. В зависимости от сословия верхушка горского общества наделялась земельными участками.

В Записке рассмотрены сословные права различных сословий, перечислены виды феодальной ренты, которую несли зависимые сословия в пользу владельцев. Последние данные для нашей темы особенно важны. Так, из

этой записки мы узнаем многие детали сословного права горцев, размер штрафов и калыма.

Из-за отсутствия письменных документов у горских народов, главными доказательствами принадлежности к высшим сословиям были признаны единогласные показания выборных депутатов от народов, или доказательства родственных связей с фамилиями, которые уже были признаны привилегированными. Выработанные комиссией положения о сословиях и соответственно поземельных правах горцев были переданы в 1880 году в Совет Наместника Кавказского, который поставил итоги работы комиссии под сомнение. Началось повторное изучение вопроса, который так и не был решен. Однако Записка оставила для исследователей много фактического материалы и явилась ценным источником для анализа сословного строя и сословного права народов Северного Кавказа.

В пореформенный период в Тифлисе кавказской администрацией печатался целый ряд сборников специального назначения. «Сборник сведений о кавказских горцах» (1868-1881) издавался Кавказским горским управлением и публиковал материалы о горских народах: этнографические очерки, народные предания, воспоминания и разбор адатов. Издание сборника преследовало не только научные, но и чисто практические цели: ознакомление с горцами и их общественным укладом для удобства управления Кавказом. Своей целью издатели ставили изучение географии края и языков его обитателей, быта и обычаев, процесса приобщения народов региона к общеимперскому законодательству и праву. Еще больше статистического и фактического материала о народах Кавказа содержится в сборниках, издаваемых в Кубанской области. С 1873 по 1883 гг. выходила «Памятная книжка Кубанской области», в которой печатались статьи авторов, изучающих Кубанскую область, а также официальные материалы - Положения об управлении горскими народами и т.п.

После 1917 года первая публикация архивных источников была предпринята карачаевским ученым У.Д, Алиевым. Работая над исследованием о крестьянстве горских областей в архиве г. Владикавказа, У. Алиев обнаружил там запись карачаевских адатов, которые отличались от адатов, помещенных в труде Ф.И. Леонтовича. У.Д. Алиев опубликовал эти адаты в качестве примечаний к своему исследованию1.

В 1930 году во Владикавказе были опубликованы ингушские адаты, собранные Б. Далгатом2, многие из которых он впервые ввел в научный оборот.

После Великой Отечественной войны было издано несколько тематических сборников документов о горских народах Северного Кавказа. Среди них выделяется сборник, подготовленный Б.А. Гардановым3, который содержит чрезвычайно интересный материал по нормам обычного права кабардинского народа. Это - решения Кабардинского временного суда. Такое же направление носит сборник документов, подготовленный к публикации В.П. Невской , в котором содержится ряд ценных материалов по нормам сословного права народов Карачаево-Черкесии.

Все эти источники послужили солидной базой для углубленного изучения сословного права народов Северного Кавказа, а также комплексного анализа правовой ситуации в регионе в исследуемый период.

Хронологические рамки исследования охватывают XIX в. Это период становления и формирования государственности и права народов Северного Кавказа. Конец периода характеризуется включением народа в административную систему Российского государства, что повлияло на эволюцию правовой культуры народов региона. Однако в работе имеются и определенные

хронологические отступления, охватывающие более ранний период, что объясняется необходимостью анализа основных предпосылок формирования сословного права.

Территориальные рамки исследования охватывают Кубанскую и Терскую области Северного Кавказа. Это современные территории Краснодарского и Ставропольского краев, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Чечни, Ингушетии, Северной Осетии.

Методологические основы исследования. При решении поставленных задач в интересах достижения цели диссертационного исследования автор опирался на современные методы познания, выявленные и разработанные юридической наукой. В ходе исследования применялись системный, структурно-функциональный, исторический, сравнительно-правовой и другие методы, принципы единства исторического и логического, абстрактного и конкретного. Применялся в сочетании формационный и цивилизационный методы изучения исторического процесса. В совокупности все это позволило исследовать проблему с учетом уровня развития общественных отношений, материальной и духовной жизни народов. Это дало возможность рассматривать эволюцию правовых установлений в связи с развитием, как общественных отношений, так и развитием российской государственности.

В исследовании также активно использовался осваиваемый ныне отечественной историко-правовой наукой метод юридической антропологии (включенного наблюдения, макро- и микросравнения , институционального анализа устного права), который позволяет проникнуть в психологию человека, понять побудительные мотивы его поведения, воссоздать целостное представление о жизни людей, о формировании правовой культуры. Научная новизна диссертационного исследования определяется:

во-первых, тем, что в нем впервые предпринимается попытка комплексного анализа сословною строя и сословного права народов Северного Кавказа.

Научная новизна определяется также тем, что при анализе сословно-нравовых отношений рассматривается не один народ, а значительная группа. В частности, в настоящей диссертации исследуются сословно-правовые отношений адыгов (черкесов, кабардинцев и групп адыгских племен, впоследствии получивших наименование «адыгейцы»), тюрко-язычных народов (балкарцев, карачаевцев, ногайцев, ставропольских туркмен), вайнахов (чеченцев и ингушей), осетин и абазин. Изучение сословного строя и сословного права у целой группы народов помогло выявить наиболее типичные черты развития сословно-правовой организации в целом.

В-третьих, работа построена на основе комплекса источников, в том числе архивных, некоторые из которых впервые вводятся в научный оборот.

Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что диссертантом получены новые знания о предмете исследования. Выводы, представленные автором в диссертационной работе, могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях теоретических проблем становления классового общества, права, их дальнейшего развития на разных этапах, а также при подготовке обобщающих трудов по истории государства и права России.

Ряд материалов и положений диссертации может быть использован при дальнейшем изучении истории права Северного Кавказа, отдельные положения - при разработке учебных пособий по истории и теории государства и права.

На защиту выносятся следующие результаты исследования:

1.Сословный строй народов Северного Кавказа представлял собой сложную иерархическую структуру, возникшую на основе развития внутри-общинной и межобщинной эксплуатации и зависимости, приводившими в процессе классообразования и политогенеза к появлению групп населения, различавшихся своим общественным и имущественным положением, наследственными правами и обязанностями. Сословное общество народов Се верного Кавказа в XIX веке можно охарактеризовать как специфическую форму социополитической организации, основанной на нормах генеалогического родства, социального и имущественного неравенства.

2.Формирование сословного строя на Северном Кавказе было связано не только с разложением общины, но и с узурпацией общественно-значимых управленческих функций. Укреплению иерархических социальных связей способствовало расширение сферы частного землевладения, интенсивный рост которого наблюдался в первой четверти XIX века. Однако эксплуатация нередко принимала форму дани, не связанную с землепользованием и землевладением. Учитывая, что каждый социальный слой делился не несколько подслоев, можно сделать вывод о незавершенности процесса классообразо-вания и политогенеза, что и предполагает возможность охарактеризовать общественный строй народов Северного Кавказа как сословно-кастовый.

3. Иущественное расслоение у народов Северного Кавказа не получило в XIX веке юридического оформления. Дворянство не существовало как класс; к господствующему слою относились в каждом обществе несколько княжеских фамилий. Зависимость большинства непосредственных производителей не достигла стадии крепостничества, так как у большинства народов Северного Кавказа отсутствовало сочетание двух ее форм - прикрепление крестьян к земле и к личности феодального владетеля. Основная масса общинников юридически продолжала считаться свободным населением. Несмотря на то, что их повинности были зафиксированы обычным правом (адатом), однако носили характер добровольных приношений и добровольной работы на владельцев.

4. Сословное право представляло собой совокупность сложившихся норм, дифференцированных применительно к различным социальным слоям, закрепляющим иерархическую структуру общества и неравенство в статусе лиц различных сословных категорий. При этом значительная роль в урегули ровании общественных, в частности, сословных отношений, была отведена обычному праву.

5.В диссертации доказывается, что сословный строй и сословное право горских и кочевых народов были различны. На специфическое развитие со-словно-правовых норм кочевых народов определенное воздействие оказали скотоводческий характер хозяйства, сильные пережитки патриархально-родового строя, военное прошлое кочевников.

6. Сословно-правовые нормы оказали определенное воздействие на специфическое развитие гражданского, семейного и наследственного права.

7. Наиболее четко сословно-правовые нормы проявили себя в урегулировании уголовно-правовых отношений.

Апробация работы. Работа выполнена на кафедре теории и истории государства и права юридического факультета Кубанского государственного университета. Частные положения диссертации докладывались на научной конференции «Политико-правовой идеал в современном российском законодательстве» (Сочи, 2004).

Кроме того, материалы публиковались в региональных сборниках научных трудов, научном российско-французском журнале «Политика и общество». Готовятся и другие публикации по теме диссертационного исследования.

Структура работы подчинена ее главной исследовательской задаче -изучению становления и развития сословных отношений и сословного права народов Северного Кавказа в XIX в. Диссертации состоит из двух глав, введения и заключения.

Рассматриваемые народы Северного Кавказа относятся в основном к севсрокавказской языковой семье, которая состоит из абхазо-адыгской и на-хско-дагестанской групп.

Кабардинцы, адыгейцы и черкесы - три родственных по культуре народа, говорящие на близких языках и составляющие особую подгруппу абха зо-адыгской группы. Самоназвание их всех - адыги. Они являются потомками древних адыгских племен - аборигенов юго-западной части Северного Кавказа и Черноморского побережья: зихов, керкетов и др. Со времени монгольского нашествия (XIII век) на все племена распространилось общее наименование - черкесы. В XIX веке они составляли основную массу населения Закубанья. Самым крупным народом были шапсуги, жившие по обеим сторонам Кавказского хребта, по Черноморскому побережью от рек Пшада до Шахе и по левобережью Кубани и ее притокам: Шебс, Афибс, Убин, Хабль, Абин и Адагум.

Соседями шапсугов на юго-западе были натухайцы, аулы которых были расположены в болотистых низовьях Кубани и на Черноморском побережье севернее реки Пшады. На восток от них простирались земли многочисленного и воинственного народа абадзехов. Им принадлежали северные предгорья Кавказского хребта и долины в верховьях рек Белой с Курджипсом и Пшехой, Пшиша, Псекупса, Супса и др. В гиховьях этих рек жили хатука-евцы и бжедухи.

Нижнее течение Лабы заселяли родственные народы темиргоевцев и егерукаевцев. Восточнее их жили махошевцы и бесленеевцы. Некогда могущественное племя бесленеевцев к XIX веку ослабло и уменьшилось численно. Жили они на правом берегу Большой Лабы и по притокам Урупа: Теге-ням и Чамлыку. К середине XIX века бесленеевцы переселились за Лабу на реки Ходз, Губе, а частично на Большой Зеленчук1.

На восток от бесленеевцев жили так называемые «беглые кабардин-цы№. Переселение кабардинцев с Малки на Кубань происходило постепенно в XV-XVI веках, но особенно сильным было в начале XIX века, когда в Ка-барде происходили крупные волнения 1822-1825 гг. Бесленеевцев и беглых кабардинцеы, поселившихся на Зеленчуках, иногда в литературе называют

верхнее-кубанскими черкесами. Позже рядом с ними поселились выходцы из абадзехов и шапсугов, согнанных в ходе войны со своих исконных земель.

На восток, за Эльбрусом, находилась могущественная Кабарда, займавшая значительную часть Центрального Предкавказья. Население Кабарды превышало 300 тысяч человек1.

Абазины в рассматриваемый период занимали довольно значительную территорию в горах и предгорьях Кавказа. Абазинские племена распадались на две племенные группы, соответственно которыми образовались два диалекта абазинского языка - таланта и шкарауа. Тапантинцы - равнинные жители - жили на Куме и Кубани и по Зеленчукам в многолюдных аулах. Так, по свдению С. Броневского, в начале XIX века на Куме и Подкумке жило до 500 дворов абазинцев, а по Джеганасу, Тахтамышу и другим небольшим притокам Кубани еще 675 дворов. Тапантинцы, управляемые шестью княжескми родами, называли шестиродными - «алты-кесек». Их аулы назывались именами князей: Лоовский, Бибердовский, Дударуковский, Клычевский и другие. Клычевский аул в начале XIX века был расположен около Каменного моста на Кубани, Лоовский на Карданике, Дударуков на левом берегу Малого Зеленчука, Бибердов- на Марухе, Тамов аул у северо-восточной подошвы Эльбруса .

В горных ущельях верховья Лабы располагались небольшие аулы горных абазин-шкарауанцев. На притоках Лабы, Губе и Хлдзь ютились в горах баракаевские и баговские аулы, в верхнем течении Малой Лабы - шахгиреев-ские, между Малой и Большой Лабой - Казылбековские, дальше - Тамов-ские, в верховьях Урупа - Башильбаевские аулы3.

В 1850-1860-е годы большинство высокогорных абазинских аулов перестало существовать, так как их жители были переселены с юр на равнину (в Шахгиреевский и Кубанский аулы), а часть выселилась в Турцию.

Ногайцы в начале XIX века занимали значительно большую территорию, чем во второй половине века. Их аулы раскинулись от Каменного моста на Кубани и Лабы, по берегам Кумы и ее притокам. Военные действия на Кубанской линии вынуждали ногайцев неоднократно бросать насиженные места и уходить подальше от театра военных действий - в предкавказские степи или за Лабу. Значительная часть ногайцев в середине XIX века переселилась в Турцию.

Нахско-дагестанская группа делится на две подгруппы: дагестанскую и нахскую. К нахской подгруппе относят чеченцев, ингушей, бацбийцев и кис-тин. Чеченцы - один из крупнейших народов на Северном Кавказе, являющийся аборигеном центарльной части северокавказского региона и первоначально живший в горных ущельях. Разделяясь на отдельные территориальные группы. В течение XVI-XVIII вв. они переселились на равнину, в долины рек Сунжи, Аргуна и их притоков.

Ингуши жили на равнине и в предгорьях, а также в ущельях центральной части Главного Кавказского хребта. Древнейшие поселения ингушей находились в горах, где они жили отдельными обществами. Переселение ингушей на равнину началось в XVI-XVII вв. и получило еще больший размах в первой половине XIX века, что было связано с усилением русского влияния на Северном Кавказе.

Племенные образования бацбийцев, кистин, а также народы Дагестана в данном исследовании не рассматриваются.

К ираноязычным народам на Кавказе относятся осетины, которые являлись потомками аланов, согнанных с насиженных мест в степных районах региона в результате монголо-татарского нашествия. В XIX веке осетины

проживали в горных ущельях (Дигорском, Алагирском, Куртатинском, Тага-урском) и на южных склонах Кавказского хребта.

К тюркоязычным племенам относятся карачаевцы, балкарцы и кумыки. Географические координаты Карачая к началу XIX века были следующие: с юга он был ограничен Главным Кавказским хребтом, с северо-востока рекой Худее и с запада водораздельным хребтом между реками Тебердой и Дутом и граничил с юга со сванами, цебальдинцами и медоевцами, с севера - с кабардинцами, ногайцами, абазинами1.

Самым близким и родственным карачаевцам народом являются балкарцы, жившие за Эльбрусом.Самрназвание балкарцев было «таулу» - горец. Пять балкарских обществ: Балкарское, Безенгиевское, Хуламское, Чегемское и Урусбиевское насчитывали по наиболее ранним статистическим данным 1837 года 3020 душ мужского пола или 1553 двора". Это состаляло примерно 10 тысяч человек. Кроме балкарских на территории Кабарды и Балкарии было несколько небольших карачаевских селений.

Сословный строй каждого из этих народов имел свою специфику, но здесь же существовало очень много сходных черт, причинами чего являлась этническая близость многих народов Северного Кавказа (например: чеченцев и ингушей, карачаевцев и балкарцев; адыгейцев, кабардинцев и черкесов) и исторические условия жизни, схожие между собой.

Особенности становления и развития социальной организации народов Северного Кавказа с древнейших времен до начала XIX в.

Северный Кавказ с древнейших времен привлекал многочисленные народы. Известный исследователь А.И. Першиц так писал по этому поводу: «Кавказ еще с глубокой древности известен был разноплеменностью своего населения»1. А Я.П. Дуброва отмечал, что «В незапамятные времена уже привлекшего к себе искателей золотого руна, достаточно беглого взгляда на географическое положение кавказского перешейка, лежащего между двумя морями и между юго-восточной Европой и юго-западной Азией - двумя главными путями, которыми азиатские народы совершали свои передвижения в Европу, чтобы понять тот фатум, который неизбежно рано или поздно приводил русский народ к столкновению с Кавказом. Недаром владычество под ним попеременно искали и оспаривали друг у друга многочисленные народы и государства: с запада - греки, македоняне, римляне, византийцы, наконец, турки; с юга - персы, арабы, монголы; с севера - скифы, аланы, готы, хазары, гунны, авары, половцы, печенеги, наконец, русские. Кавказ был ключом, без которого невозможно было овладеть обширными равнинами и запереть их от вторжений все новых и новых племен и народов»2. Таким образом, Северный Кавказ имеет богатейшую историю, начало которой положено еще во II тысячелетии до н.э.

Именно в этот период территория современного Кавказа была заселена степными племенами, родственными киммерийцам, которые в дальнейшем, примерно с XII в. до н.э., растворились в местной этнической среде. С I тыс. до н.э. на Таманском полуострове и прилегающем к нему побережье Черного моря стали обитать синды. В первые века нашей эры синды ассимилировались с сарматами, расселившимися в III в. до н.э. - IV в. н.э. на предкавказ-ских равнинах и в степях Северного Причерноморья. В этот период, в IV в. до н.э., у сарматских племен начинается процесс имущественного расслоения, выделения племенной знати, возникновения имущественного неравенства. В результате нашествия гуннов в III в. н.э. сарматы покидают эти места, смешиваясь с северокавказскими племенами так называемой «кобанской культуры», для которой было характерно высокое развитие металлургии, гончарного производства, коневодства, скотоводства.

Дальнейшее развитие Северного Кавказа связывается с аланами, заселившими часть его территории в IV-V вв. В первые века нашей эры аланы заселяли степные районы Приазовья и Предкавказья; в основном они были кочевниками. Живя на территории Северного Кавказа, аланы постепенно перешли от кочевого скотоводства к оседлому земледелию. У них достаточно были развиты ремесло, торговля, в результате чего уже к IX-X вв. были созданы все предпосылки образования Лланского государства. Как и их предшественники сарматы, они были ираноязычными племенами; нынешние осетины являются их прямыми потомками. На Северном Кавказе аланы играли решающую роль практически до середины XIII века, времени татаро-монгольского нашествия, в результате которого их большая часть была просто уничтожена.

После разгрома Аланского государства сами аланы были оттеснены в горные ущелья Центрального Кавказа. На его северных склонах образовались четыре крупных «общества», восходящих к племенному делению (Ди-горское, Алагирское, Куртатинское, Тагаурское); на южных - множество более мелких «обществ», находившихся в зависимости от грузинских князей1. В этническом и политическом развитии кавказских народов сыграли определенную роль и тюрки Западно-Тюркского каганата, появившиеся на данной территории примерно с VI в., а также половцы-кипчаки, проникновение которых на Северо-западный Кавказ в XI веке1 повлекло за собой далеко идущие последствия. Другим фактором, значительно повлиявшим на формирование северокавказских народов, явилось, несомненно, татаро-монгольское нашествие 1237-1240 гг.

Татаро-монгольское нашествие опустошило многие районы, уничтожило часть коренного населения, которое было вынуждено спасаться в высокогорных районах; нарушило социальные связи и явилось тормозом для дальнейшего политического развития народов Северного Кавказа. Именно к этому времени (1238 г.) относится разрушение столицы средневековой Алании - города Магаса, находившимся на территории современного Архыза и который являлся административным и политическим центром так называемого Аланского государства. В течение нескольких веков после монгольского нашествия экономика региона долго не могла подняться до прежнего уровня. Но, несмотря на ряд негативных моментов, нельзя не отрицать его определенную роль в этногенезе северокавказских народов, особенно карачаевцев и балкарцев.

В древнейшее время карачаевцы и балкарцы составляли единый этнический пласт, в формировании которого в той или иной степени приняли участие тюркоязычные болгары, кипчаки, печенеги и половцы, которые наслоились на местные горские племена «кобанской» культуры, жившие в го-pax Карачая и Балкарии . Это наслоение было вызвано в том числе и монгольским нашествием, в результате которого местное население, уходя в вы- сокогорные районы, смешивалось с проживающими там аланами, положив тем самым ядро формирования карачаево-балкарской народности, которая с XIII-XIV вв. уже сложилась. В письменных источниках средневековья упоминаются карачаевцы и балкарцы, правда, под наименованием «черных черкес»: «У подножья Кавказа на север живут еще несколько народов, так называемые карачаевцы или карачеркесы, то есть черные черкесы. Они носят такое имя не потому, что они черного цвета, ибо они очень белые, но, может быть, оттого, что в их стране небо настолько облачное и темное. Язык их тюркский...»1. Название «черные черкесы» требует определенного уточнения. Обычно под словом «черный» подразумевается определенная зависимость; в данном случае мы можем рассматривать зависимость карачаево-балкарского этноса (занимавшего смежную территорию у отрогов Эльбруса) от адыгов, занимавших более северные предгорные районы с рубежа XIII-XIV вв. Карачаевцы в этот период заселили долину Кубани, а к началу XVII в. выселились на территорию нынешнего Карачая .

Основные категории свободного населения: правовой статус

После окончательного вхождения Кавказа в состав Российской Империи перед правительством встало множество проблем и задач, требующих немедленного разрешения. Одной из них была задача определения прав высших сословий горских обществ для «определения того, какие из юрских сословий могли бы быть признаны соответствующими разрядам высшего сословия, существующего в Империи»1. Для ее разрешения правительство провело ряд мероприятий, начало которым положил сбор обычаев кавказских горцев, сведений об их социальных отношениях и общественном строе. 4 декабря 1864 г. на основании высочайше утвержденного Положения Кавказского Комитета во Владикавказе была учреждена временная Комиссия для разбора личных и поземельных прав туземного населения Терской области. Впоследствии одновременно с созданием Кубанской и Терской областей, на основании Указа от 30 декабря 1869 г. эта Комиссия была преобразована в Комиссию для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей. На нее были возложены следующие задачи: 1) уяснение сословного строя горских племен и обществ для определения того, какие из горских сословий могли бы быть признаны соответствующими разрядам высшего сословия, существующего в Империи; 2) выработка заключения по этому вопросу; 3) определение главных и второстепенных признаков, характеризующих каждое из высших сословий как по действительному их отношению к низшим классам и по понятиям и преданиям горцев, так и по тому значению, которое этим сословиям придавала российская администрация на Кавказе; 4) собрание по мере возможности статистических сведений о числе семейств и лиц мужского пола в каждом племени и обществе, имеющих, по мнению Комиссии, право претендовать на принадлежность к высшим горским сословиям; 5) составление проекта правил о том, какого рода доказательства на принадлежность лица к каждому из высших горских сословий должны быть признаны не вызывающими сомнения . Согласно статистическим данным того времени, в горских обществах существовала следующая сословная градация: 1) горские князья, сосредоточившие в своих руках всю полноту гражданской, военной, судебной и административной власти; 2) свободные общинники - непосредственные производители; 3) зависимое население. Сословный строй народов Северного Кавказа в XIX в. не претерпел особых изменений по сравнению с предыдущим периодом, разве что границы между различными социальными слоями обозначились более четко, получив свое юридическое закрепление в нормах обычного права. К привилегированным сословиям у карачаевцев и балкарцев относились бии (таубии); у абазин - князья «аха» и крупная знать - «амыстаду»; ногайская верхушка была представлена «улусными лучшими людьми» во главе с князем; у адыгов во главе общества стояли князья (пши) и уорки (горские дворяне), разделенные на несколько степеней. Адыгские князья составляли особый слой в иерархической структуре общества, выделение которого началось еще в XIV в. К началу XIX в. процесс социальной стратификации в адыгском обществе в основном завершился, и фигура князя стала основной. Здесь, правда, следует уточнить тот факт, что, в связи с делением адыгов на "аристократические" и "демократические" племена, не везде во главе общества стоял князь. Так, в приведенном И. Бла-рамбергом, французском путешественником, посетившем в начале XIX в. Северный Кавказ, перечне адыгских владетелей прямо указывается на это обстоятельство: "... перечень правящих князей - владельцев у адыгов. У бжедугов: а) князь Ллкас Хаджемокор Хамыш и его брат Магмет; б) князь Ллегиаконор Пшихуе. У натухайцев: князья Тлестан и Джангерий. У жанеевцев князь Пшихуе Цюхук. У адемов дворянин Дегузиок. (Адемы принадлежат к племени темиргоевцев, но у них есть свои привилегии и они, так сказать, независимы). У темиргоевцев: князья Айтекокор, Болеток Шумаф, Джангерий и Татлослан. У мохошевцев: князья Богарсоко Байзерок, Хатузу-рук. У бесленеевцев: князья Ханоко Мурзебек Песвие, Ханоко Хадже Тархин и Пшишаф - они братья. Что касается остальных черкесских племен, то в силу демократического устройства власти у них имеются лишь старейшины. Хотя у нас есть полный список наиболее уважаемых у них семейств, мы не будем приводить его полностью во избежание излишних длиннот и ограничимся лишь первыми семействами каждого племени. У натухайцев - семейство Супако. У шапсугов - семейства: Абат, Шерстлуг, Нешире, Цух, Гаркоз. У абадзехов - семейства: Инсшок, Едиге, Анцох, Бешон, Чанкет. К абаздехам принадлежит также небольшое племя тубинцев. Поселение, как это принято у черкесов, обычно получает название по имени семейства, которому оно принадлежит". Как видно из вышеуказанного, князья были фактическими правителями аулов и селений, управляемых ими самостоятельно", что приводило к различным междоусобиям. Княжеское достоинство передавалось только родом, на что указывает ряд источников. Так, Рейнеггс еще в конце XVIII в. писал: "Ни один знатный человек не может подняться до княжеского звания, так как князьями у них только родятся" . В XIX веке такое положение не только сохранилось, но и закрепилось в адатных нормах. В сведениях о народных преданиях и обычаях горских народов, собранных войсковым старшиной А.А. Кучеровым в начале 40-х годов XIX в. записано: "Муж высшего сословия сообщает права сего сословия жене, но жена не сообщает своего сословия ни мужу, ни детям, сама же не теряет оного браком, если оно принадлежало ей до замужества"1. В кабардинских адатах, опубликованных Ф.И. Леонтовичем в Одессе в 1882 г. также указано на это обстоятельство. В случае заключения неравного брака, дети, рожденные в нем, уже не обладали привилегиями княжеского сословия, не имели права на наследство и носили общее для всех адыгских обществ наименование "тума". Указывая на это обстоятельство, один из исследователей Кавказа К. Кох отмечал, что "в Западной Черкесии, конечно, этот предрассудок больше не действует, но на востоке, особенно у кабардинцев и бесле-неевцев, на происхождение обращают очень большое внимание" . Среди адыгских народов особо выделялись кабардинцы, так как именно в Кабарде уровень феодализации был очень высок. Кабарда делилась на две части: на Большую и Малую Кабарду. Большая Кабарда состояла из четырех феодальных владений: Атажукинской, Мисостовской, кайтукинской и Бекмурзинской фамилий; Малая Кабарда - из двух феодальных владений -Таусултановской и Гелестановской. Все общинные земли были уже феодализированы, а свободные общинники-крестьяне в основном закрепощены феодальными владельцами3. Общество делилось на два основных стратификационных слоя: феодальных владельцев и крестьян. К феодалам относились князья, тлекотлеши, дижинуго, беслануорки и уоркшаотлугусы. Все они носили общее название - пши-уорки. К крестьянам относились: шхашахуж (вольноотпущенники), оги, ло-ганауты, унауты и тфокотли. Они носили общее название - лъхукотль4. Феодальные владельцы, в свою очередь, делились на два разряда. К первому от- носились князья, тлекотлеши, диженуго. Они были верховными собственниками земли, которой владели на вотчинном праве. Ко второму разряду относились все остальные уорки. Они владели землей на поместном праве, в зависимости от степени знатности и места в феодальной иерархии. Но об этом более подробно будет сказано ниже.

Источники права

История права многонациональной России XIX века, безусловно, интересна тем, что позволяет показать существование в России кроме общей правовой системы наличие специфических особенностей права тех регионов, которые отличались по национальному составу. Эта особенность правовой системы России предусматривалась Российским законодательством. Так, Свод законов Российской империи (T.XVI, Ч.2), например, прямо указывал, «что постановления Окружного суда по шариату представляется на решение к Главноуправляющему гражданской частью на Кавказе, который препровождает подобные дела, предварительные решения на рассмотрение и изложение своего мнения муфтию». Наличие в России такого регионального своеобразия хорошо может быть представлено на примере правовых отношений народов Северного Кавказа. В этом плане представляют значительный интерес источники права народов региона, среди которых выделяется обычное право (адат).

В России обычное право стало изучаться с XIX века, с этого же времени дает о себе знать новое научное направление - юридическая этнография, поставившая целью изучение правовых обычаев народов, населяющих Российскую империю. Связано это было, в первую очередь, с колониальной политикой государства, так как «царское правительство довольно скоро убедилось в том, что распространение своего влияния невозможно без воздействия на обычно-правовую жизнь окраин. Политика приспособления и использования в интересах империи внутренних сил и институтов местного населения российских окраин была сопряжена с преодолением барьеров правовых обычаев. Все это вынудило правительственные органы считаться с силой обычного права»1. Другим фактором, повлиявшим на усиление научного изучения роли обычаев и связанных с ними явлений, стало изменение социально-экономической ситуации в стране, в частности то, что Россия в середине XIX в. пережила ряд прогрессивных реформ, главнейшая из которых освободила от крепостной зависимости большую часть населения страны. Это стало важнейшей предпосылкой изучения правовых обычаев крестьянского двора и связанных с ним явлений. Не последнюю роль в этом сыграло и то обстоятельство, что в период проведения крестьянской реформы в России законодатель столкнулся с живучестью обычаев крестьянскою двора, что было связано с консервативностью традиционных устоев общинного землевладения и землепользования русских крестьян. Реформы, проведенные в тот же период на окраинах России, а также в среде инородческих народов (Сибирь, Северный Кавказ), заставили обратиться к изучению норм обычаев коренных народов, начинавших входить в административное управление Российской империи.

В XIX веке начинается активное изучение норм правовых обычаев народов, населяющих Россию, в том числе и инородцев. Л.Ф. Кистяковским в 1876 г. была опубликована «Программа по собиранию и разработке материа-лов обычного права» . Он писал, что «юридический быт дикарей и вообще народов, стоящих на низших ступенях цивилизации, представляет материал первостепенной важности для науки права... для установления общих законов, присущих юридической жизни всех народов»3. В этой связи изучением обычного права «русских инородцев» стали заниматься многие представители отечественной науки - этнографы и юристы. Видное место в этой плеяде занимает русский социолог и историк права М.М. Ковалевский. В отличие от работ других авторов, в частности Г. Мэна, построенных в основном на сравнительном анализе письменных юридических источников - древних кодексов, средневековых, европейских «варварских» правд, - труды М. Ковалевского в значительной степени опираются на собственные этнографические материалы, собранные им в полевых условиях1, что позволило исследователю шире посмотреть на такой феномен, как обычное право.

В ряде своих публикаций , основанных на исследовании обычного права народов Северного Кавказа, он отмечал архаичность родовых и общинных отношений, ясно указывал на значение обычая и основанного на нем обычного права в становлении нормативной системы ранних обществ. М.М. Ковалевскому принадлежит заслуга рассмотрения на конкретных примерах этапов развития права, которые были им увязаны с развитием общества и становлением его основных политических институтов. Сам М.М. Ковалевский считал, что изучаемые им «юридические древности» должны пролить свет на то, как вообще юридические понятия возникли в человеческой культуре3. Другим важным достижением ученого как яркого представителя историко-правовой школы было открытие материальной основы права, сводимой к отношениям собственности. По этому поводу он писал: «Сравнительная история права считает в числе своих основных выводов то положение, что развитию частной собственности предшествовал период широкого господства совместного владения в руках лиц, связаншлх между собой единством крови... Как этнография, так и сравнительная история права не оставляют ни малейшего сомнения, что даже такие предметы, как пища или одежда, могли быть объектом общего обладания сожительствующих малых семей»1. Коллективная собственность, по словам исследователя, и определила групповой характер права, который присущ всем древним обществам. Индивидуализация же права происходит по мере зарождения и эволюции частнособственнических отношений. М.М. Ковалевским было отмечено, что классические древние общества и те данные, которыми располагает исследователь обычного права кавказских горцев, имеют совершенно разные характеры. Он писал по этому поводу: «На Кавказе перед нами воочию выступает тот сложный процесс, благодаря которому архаический порядок родовых и общинных отношений заменяется отношениями феодальными»".

В системе общественных отношений народов Северного Кавказа большое место отводилось нормам обычного права, выступающим средством социализации индивида, передачи опыта следующим поколениям, выполняющим функции социального контроля, регуляции общественных отношений. У народов Северного Кавказа, не имевших в прошлом своей письменности, обычное право регулировало общественные отношения и семейную жизнь. Лдаты были неписаными правилами поведения, определявшими взаимоотношения сословий, композиционные выплаты, взаимоотношения между детьми и родителями, между мужем и женой, закреплявшими сложившиеся общественные связи. В течение веков адаты передавались как устное обычное право, регулируя все стороны общественной, хозяйственной и семейной жизни народов региона.

Сословный характер гражданского и семейного права

Гражданское и семейное право в рассматриваемый период несли отпечаток сословных отношений, сложившихся у народов Северного Кавказа. Несмотря на то, что некоторые обычно-правовые нормы, особенно семейно-брачного права, были разработаны достаточно четко, часто действовал и шариат, особенно в вопросах наследования, где сословный принцип играл превалирующую роль. Рассмотрим эти положения более подробно.

Гражданские правоотношения в XIX веке имели определенную специфику, на что существенное влияние оказали как внешние факторы (нормы мусульманского права и российского законодательства), так и внутренняя эволюция горского общества, происходившей в течение всего рассматриваемого периода. На развитие основных институтов гражданского права существенное воздействие также оказали натуральный характер хозяйства и общинная организация, сохранявшая свое значение вплоть до начала XX в.

Субъектами правовых отношений являлись лица мужского пола, достигшие совершеннолетнего возраста (примерно 15 лет от роду), которым разрешалось заключать всякого рода сделки, вступать в определенные договорные обязательства. При этом спецификой было то, что дееспособным мог быть лишь тот, кто отошел от отцовской власти, не находился под опекой, вел самостоятельное хозяйство. Л.Г. Свечникова, однако, отмечает, что источниками не зафиксировано случаев самостоятельного ведения хозяйства с 15 лет. Однако этот возраст как совершеннолетие определялся при заключении различного рода сделок, выхода из опеки.

Объектами гражданско-правовых отношений были, в основном, земля и скот, по поводу которых возникали различные сделки: мены, купли-продажи и т.п., регулируемые нормами обычного права. В рассматриваемый период земля уже стала переходить в частную собственность отдельных семей, однако существовавшая община сдерживала этот процесс. Дореволюционные авторы, в частности, М. Абаев, К.Ф. Сталь и некоторые другие, рассматривавшие земельные правоотношения горцев, делили землю на два фонда: частные земли, к которым они относили пахотные и часть покосов и выгонов; общественные - пастбища и часть сенокосов1. В последующем развитии частная земельная собственность становилась преобладающей. Л.Я. Лю-лье писал по этому поводу: "Невозможно определить, на каком основании совершился раздел земель, подвергшихся раздроблению на малые участки. Право владения определено или, лучше сказать, укреплено за владельцами несомненно, и переход наследства из рода в род бесспорно"2. Даже командующий войсками Кубанской области генерал Евдокимов констатировал: "владельцы считали себя по справедливости собственниками земли".

Хотя адаты не указывали на наличие частной собственности на землю, с одной стороны, но содержали информацию о феодальной ренте, с другой, что позволяет говорить о фактическом существовании института частной собственности на землю (без юридического оформления в адатных нормах) уже к середине XIX века.

Одним из видов закрепления за собой прав собственности на земельные участки было их огораживание4, что особенно ярко проявилось в среде адыгских народов, но при этом было характерно и для других обществ Северного Кавказа. Огораживание участков являлось одним из оснований возникновения собственности на землю. Впоследствии, во второй половине XIX в., земельные участки стали передаваться по наследству, чем окончательно закреплялся их статус как наследственного земельного владения. Естественно, что на первых этапах земли, используемые под нужды всей общины, продолжали оставаться в общинном владении. К таким участкам относились: пастбища, часть сенокосов, леса. Однако с течением времени они стали захватываться представителями сильных знатных родов, что приводило к различным длительным тяжбам, ибо доказать принадлежность земель было очень сложно.

Другим основанием возникновения земельной собственности служила сложившаяся в среде развитых обществ владение землей представителями высших сословий. Особенно ярко это проявлялось в Кабарде, где в начале

XIX в. зафиксированы следующие формы землевладения: 1) фамильное владение; 2) владение неразделенных братьев; 3) владение дяди с племянниками; 4) неразделенное владение с другими родственниками; 5) индивидуальное владение", причем последнее постепенно становилось преобладающим. И это неудивительно. Происходящий в течение всего столетия распад семейных общин и появившаяся в связи с этим индивидуализация собственности не могли не вызвать таких последствий.

У карачаевцев и балкарцев процесс образования частной земельной собственности происходил не так интенсивно. В условиях скудости земельного фонда, а также в большей степени сохранности сельской общины земля считалась принадлежностью всего общества, хотя существование мелкой крестьянской собственности на пашни и поливные сенокосы также является неоспоримым фактом. Такое положение сохранялось практически до начала XX столетия.