Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Преемство императорского престола 16
1. Порядок престолонаследия до Павла 1 17
2. Порядок престолонаследия от Павла I до Николая II 38
3. Отречение от права на наследование престола 54
4. Совершеннолетие Императора. Правительство (регентство) и опека 68
5. Вступление на престол. Присяга подданства 72
6. Священное коронование и миропомазание 78
ГЛАВА II. Основные права императора 84
1. Права в области законодательства 84
2. Права в области управления государственными органами и служащими 110
3. Права в области суда 117
4. Права в области помилования и дарования милостей 138
5. Права в области международных отношений 148
6. Права в области военного управления 153
7. Права в области церковного управления 159
8. Права в области распоряжения
материальными средствами государства 163
9. Права в области управления
делами Императорской Фамилии 170
ГЛАВА III. Преимущества императора 179
1. Почетные преимущества 179
2. Реальные преимущества 193
Заключние 214
Библиография 218
- Порядок престолонаследия до Павла 1
- Порядок престолонаследия от Павла I до Николая II
- Права в области законодательства
- Почетные преимущества
Введение к работе
Актуальность темы исследования. После ликвидации монархии в России и закрепления советским государством республиканской формы правления в качестве официальной и единственно правомерной исследования института верховной власти Российской Империи и его развития почти не проводились. Монархия, зачастую огульно и примитивно, без всякой аргументации, рассматривалась как менее развитая форма правления по сравнению с республикой. Однако мировой опыт свидетельствует о том, что монархическая форма правления продолжает жить и развиваться в условиях современности. Достаточно упомянуть такие развитые европейские государства, как Великобритания, Швеция, Норвегия, Испания и др. Одновременно, в мире имеются примеры реализации некоторыми государствами основных принципов монархического правления, несмотря на официальное провозглашение отказа от него. Таким образом, мы наблюдаем за тем, как не буква, а дух и смысл монархии постоянно возвращаются в повседневную политическую практику XX века. Реальность использования монархической организации в системе власти современных государств делают актуальным исследование института монархии, а пробелы в изучении реализации института монархии в России делают особенно важным исследование правового статуса Императора Российской Империи.
Отечественная история XX века показала, что выбор принципиально новых путей развития государственности не всегда обусловливает их эффективность и долговечность. При этом их смена неизбежно сопровождается социальными катаклизмами. В этой связи после крушения советской государственности в конце XX века появилось и стало обсуждаться мнение о возможности восстановления монархии в России. Однако для того, чтобы иметь возможность квалифицированно оценить все, что с этим связано, нужно
иметь максимально глубокие знания о правовом статусе Императора Российской Империи и его изменении, что дополнительно обосновывает необходимость проведения данного диссертационного исследования.
Кроме того, всегда являются актуальными проблемы поиска оптимальной модели развития государственности в целом, а также проблемы определения структуры и взаимосвязи государственных органов, которые не могут быть успешно разрешены без изучения конкретных юридических конструкций государственной власти и исторического опыта их функционирования. Анализ правового положения Императора Российской Империи позволит выявить особенности организации государственного управления дореволюционной России, а также оценить правовую ситуацию, сопровождавшую крушение монархической государственности в феврале 1917 года. Тем самым, изучение статуса российского монарха будет способствовать осмыслению и обобщению опыта, который позволит совершенствовать механизм современного российского государства и даст возможность избежать возникновения предпосылок, приводящих к катастрофе власти, в будущем.
Еще одним из значимых проявлений актуальности представленного диссертационного исследования является то, что для обеспечения защиты имущественных интересов Российской Федерации как правопреемника Российской Империи необходимо иметь достаточно четкие и научно обоснованные представления о правовом статусе монарха, в частности о его имущественных правах.
Объектом исследования являются права Императора Российской Империи в различных областях государственной жизни; реальные и почетные преимущества (привилегии) монарха; вопросы перехода власти от одного монарха к другому, - в их историческом развитии на протяжении выбранного периода.
Предмет исследования составляют правовые нормы, отражающие положение Императора в государственном механизме Российской Империи, а также порядок закрепления, практика применения, официальное и научное толкование данных норм; проекты нормативных актов и теоретические взгляды, повлиявшие на развитие правового статуса Императора Российской Империи.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1721 по 1917 гг., т.е. с момента принятия Петром I титула Императора и до отречения Николая II от престола в результате февральской революции.
Степень научной разработанности проблемы и теоретическая основа исследования. Правовой статус Императора Российской Империи в силу разных причин не изучался подробно ни в дореволюционное, ни в советское время. Специальными исследованиями в этой области являются только три дореволюционные работы: А.В. Романовича-Славатинского — «Система русского государственного права в его историко-догматическом развитии»1, Н.А. Захарова - «Система русской государственной власти»2 и П.Е. Казанского - «Власть Всероссийского Императора»3. Первая из названных монографий содержит общий исторический обзор развития верховной власти в России до 80-х годов XIX века. Во второй и третьей анализируются многие элементы статуса Императора по состоянию на начало XX века (когда уже были созданы учреждения, разделяющие с Императором законодательную власть), однако их историческое развитие оказывается практически вне поля зрения исследователей.
Проблемы статуса Императора рассматривались дореволюционными юристами главным образом в рамках общих курсов русского государственного права. Поэтому основную часть литературы, посвященной данным во-
1 Романович-Славатинский А.В. Система русского государственного права в его историко-догматическом
развитии. Ч. 1. Киев-СПб. 1886.
2 Захаров Н.А. Система русской государственной власти. Новочеркасск. 1912.
3 Казанский П.Е. Власть Всероссийского Императора. Одесса. 1913.
просам, составляли учебники русского государственного права (под авторством А.С. Алексеева, И.А. Андреевского, А.Д. Градовского, В.В. Ивановского, Н.М. Коркунова, С.А. Корфа, Н.О. Куплеваского, Н.И. Лазаревского, М.И. Свешникова, В.В. Сокольского, Л.А. Шалланда и др.)4. Авторы этих учебников, как правило, ограничивались анализом норм, содержащихся в действовавших на тот момент Основных государственных законах (далее также — ОГЗ) Свода законов Российской Империи, и почти не освещали историю вопроса.
Некоторые аспекты статуса Императора раскрывались в дореволюционных работах, посвященных функционированию различных государственных органов (под авторством П.В. Верховского, П.Н. Даневского, Б.Э. Нольде, СП. Покровского, А.Н. Филиппова, В.Г. Щеглова и др.)5, а также общеисторических исследованиях, посвященных воцарению и царствованию того или иного монарха (под авторством К. Арсеньева, В. Бергмана, В.А. Бильбасова, А.Г. Брикнера, Д.А. Корсакова, М.А. Корфа, Н.И. Костомарова, Н. Устряло-ва, Н.Н. Фирсова, Н.К. Шильдера и др.)6.
4 Алексеев А.С. Русское государственное право. Конспект лекций. М. 1892; Андреевский И.Е. Русское госу
дарственное право. Соч. Андреевского. Т. 1. СПб. МЛ 866; Градовскгш А.Д. Начала русского государствен
ного права. Т. 1 .СПб. 1875; Ивановский В.В. Русское государственное право. Т. 1. Казань. 1895; Куплеваский
Н.О. Русское государственное право. Т. 1. Харьков. 1894; Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т.
1. СПб. 1892; Корф С.А. Русское государственное право. 4.1. М.1915; Лазаревский Н.И. Лекции по русскому
государственному праву. Т. 1. СПб. 1910; Лазаревский Н.И. Русское государственное право. СПб. 1913;
Свешников М.И. Русское государственное право. СПб. 1897; Сокольский В.В. Русское государственное пра
во. Одесса. 1890; Шалланд Л.А. Русское государственное право. Юрьев. 1908 и др.
5 Верховской П.В. Учреждение Духовной коллегии и Духовный регламент. Т. 1. Ростов-на-Дону. 1916; Да-
невский П.Н. История образования Государственного Совета в России. СПб. 1859; Нольде Б.Э. Очерки рус
ского государственного права. СПб. 1911;Покровский СП. Министерская власть в России. Ярославль. 1906;
Филиппов А.Н. История Сената в правление Верховного Тайного Совета и Кабинета. Юрьев. 1895; Филиппов
А.Н. К вопросу о Верховном Тайном Совете. М. 1896; Щеглов В.Г. Государственный Совет в царствование
Александра Первого. Ярославль. 1895; Щеглов В.Г. Государственный Совет в первый век его образования и
деятельности, Ярославль. 1903.
6 Арсеньев К. Царствование Петра II. СПб. 1839; Бергман В. История Петра Великого. Т. 1-6. СПб. 1833 -
1834; Бипьбасов В.А. История Екатерины Второй. Т. 1-2. Берлин. 1900; Брикнер А.Г. История Екатерины
Второй. Ч. 1-4. СПб. 1885; Корсаков Д.А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань. 1890; Кос
томаров Н.И. Императрица Екатерина I // Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. Т.
14. СПб. 1881; Костомаров Н.И. Самодержавный отрок // Костомаров Н.И. Исторические монографии и
исследования. Т. 14. СПб. 1881; Корф М.А. Восшествие на престол Императора Николая I СПб. 1857; Уст-
рялов Н.Г. История царствования Петра Великого. СПб. 1858 - 1863; Фирсов Н.Н. Вступление на престол
Имперарицы Елизаветы Петровны. Казань. 1887; Шилъдер Н.К. Император Александр Первый, его жизнь и
царствование. Т. 1-4. СПб. 1897 - 1898; Шилъдер Н.К. Император Николай Первый, его жизнь и царство
вание. Т. 1 -2. СПб. 1903; Шильдер Н.К. Император Павел Первый. СПб. 1901.
После 1917 г. для правоведов данная тема потеряла актуальность, поскольку монархическая власть стала рассматриваться как отживший институт государства предшествующей общественно-экономической формации. Поэтому в советской научной литературе не встречается ни одной, даже самой обзорной, работы по правовому положению Императора. Советские историки и правоведы интересовались в большей степени положением представительных учреждений дореволюционного времени, чем положением монарха. Из книг, написанных после 1917 г., наибольший интерес представляет исследование бывшего члена Правительствующего Сената Н.Н. Корево «Императорский Всероссийский Престол. Наследование Престола по Основным Государственным законам: Справка по некоторым вопросам, касающимся престолонаследия» и труд профессора государственного и канонического права М.В. Зызыкина «Царская власть и Закон о престолонаследии в Рос-сии», написанные в эмиграции . Обе работы были впервые изданы в начале 20-х гг. (1921 г. и 1924 г. соответственно), когда в среде эмигрантов еще сохранялись зыбкие надежды на восстановление в России прежнего государственного строя.
Тем не менее, некоторые исследования советских историков, посвященные государственным органам дореволюционной России и общественному строю в целом, имеют вспомогательное значение для изучения статуса Императора. В этой связи стоит отметить сочинения А.Я. Авреха, A.M. Давидовича, B.C. Дякина, Н.П. Ерошкина, Р.Ш. Ганелина, П.А. Зайончковского, Ф.И. Калинычева, Н.Г. Королевой, СМ. Сидельникова, А.Д. Степанского, М.Ф. Флоринского, Е.Д. Черменского8.
7 Корево Н.Н. Императорский Всероссийский Престол. Наследование Престола по Основным Государствен
ным законам: Справка по некоторым вопросам, касающимся престолонаследия. М. 2001; Зызыкин М.В. Цар
ская власть и Закон о престолонаследии в России // Зызыкин М.В. Царская власть в России. М. 2004.
8 Лврех А.Я. III Дума начало кризиса третьеиюньской системы. М. \955; Аврех А.Я. Царизм и третьеиюнь-
ская система. M. 1966; Аврєх А.Я. Царизм и IV Дума (1912 - 1914). М. 1966; Лврех А.Я. Столыпин и III Дума
(1912- 1914). М. 1968; Лврех А.Я. Распад третьеиюньской системы. М. 1985; Ганепин Р.Ш. Российское Са
модержавие в 1905 году. Реформы и революция. СПб. 1991; Давидович A.M. Самодержавие в эпоху империа
лизма (классовая сущность и эволюция абсолютизма в России). М. \915;Дякин B.C. Самодержавие, Буржуа-
В постсоветское время интерес к дореволюционной государственности стал возрастать, но крупных юридических исследований, касающихся статуса Императора, пока не проводилось. Тем не менее, данная проблематика стала вызывать самостоятельный интерес. В коллективных трудах «Законодательство Петра I» и «Законодательство Екатерины II», изданных в 1997 и 2000 гг.9, вопросам правового положения Императора и членов Императорской Фамилии отведены самостоятельные разделы (оба написаны Т.Е. Новицкой). При этом увеличилось количество исследований, затрагивающих вопросы правового статуса Императора, но не посвященных им напрямую. В основном данные работы направлены на изучение истории становления российского конституционализма и формы правления в России в начале XX века. Среди подобных работ следует отметить исследования А.В. Гоголевского, С.Г. Зорояна, И.А. Кравца, О.А. Кудинова, О.Е. Кутафина, В.В. Лузина, О.Г. Малышевой, А.Н. Медушевского, А.Г. Пархоменко, Ю.В. Пуздрача10.
зия и дворянство в 1907 - 1911 гг. Л. 1978; Дякин B.C. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911 - 1914 гг.: Разложение третьеиюньской системы. Л. 1988; Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны (1914 - 1917). Л. 1967; Кризис самодержавия в России / Б.В. Ананьич, Р.Ш. Ганелин; Б.Б. Дубен-цов, B.C. Дякин и др. Л. 1984; Ерошкин Н.П. Государственные учреждения России в дореформенный период (1801 - 1861). M. 1957; Ерошкин Н.П. Государственные учреждения России до Великой Октябрьской социалистической революции. М. 1958; Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие и его политические институты: Первая половина XIX века. М. 1981. Ерошкин Н.П. Самодержавие накануне краха. М. 1975; Зайонч-ковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия (политическая реакция 80-х - начала 90-х годов). M. 1970; Зайончковскгш П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870 - 1880-х гг. М. 1964; Калинычев Ф.И. Государственная дума в России. Сборник документов и материалов. М. 1957; Королева Н.Г. Первая русская революция и царизм: Совет министров в России в 1905 - 1917 гг. М. 1982; Сиделышков СМ. Образование и деятельность первой Государственной думы. М. 1962; Степанский А.Д. Государственный совет в период революции 1905- 1907 гг. Дисс. канд. ист. наук. М. 1965; Флоринами М.Ф. Кризис государственного управления в России в годы первой мировой войны (Совет министров в 1914 - 1917 гг.). Л. 1988; Чермен-скийЕ.Д. Буржуазия и царизм в революции 1905 - 1907 гг. Л. 1939; Черменский ЕД. Февральская буржуазно-демократическая революция в России. М. 1959; Черменский Е.Д. История СССР. Период империализма. М. 1974; Черменский ЕД. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М. 1976. 'Законодательство Петра I / Под редакцией Т.Е. Новицкой и А.А. Преображенского. М. 1997; Законодательство Екатерины II / Под редакцией Т.Е. Новицкой и О.И. Чистякова. Т. І. М. 2000.
Гоголевский А.В. Русский конституционализм в период думской монархии // Русский конституционализм в период думской монархии: Сб. документов / Авт.-сост.: А.В. Гоголевский, Б.Н. Ковалев. М. 2003; Зороян С.Г. Форма правления в России в начале XX в.: 1906 - февраль 1917 г. Дисс. канд. юрид. наук: 12.00.01. СПб. 2006; Kpaeeif И.А. Конституционализм и российская государственность в начале XX века. M. 2000; Кудиноо О.А. Конституционные реформы в России в XIX - начале XX вв. М. 2000; Кутафий О.Е. Российский конституционализм. М. 2008; Лузин В.В. Форма правления в России в начале XX века. Дисс. канд. юрид. наук: 12.00.01. М. 1994; Малышева О.Г. Думская монархия: рождение, становление, крах. М. 2001; Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе. М. 1998; Пархоменко А.Г. Идеи российского конституционализма и их реализация в отечественном конституционном (государственном) праве. M. 1998; Пуздрач Ю.В. История российского конституционализма
Отдельные аспекты правового положения монарха продолжают рассматриваться в исследованиях, посвященных высшим государственным учреждениям дореволюционной России, преимущественно законодательным органам начала XX века. Среди них следует упомянуть работы А.П. Бородина, В.А. Демина, А.Ф. Смирнова, Е.А. Юртаевой11. Возрос научный интерес к жизни и деятельности монархов. Царствованию российских Императоров посвящены общеисторические труды Е.В. Анисимова, А.Н. Боханова, Л.В. Высочкова, Н.И. Павленко и др.
Представляется, что юридические вопросы, касающиеся статуса Императора, нуждаются в более детальном изучении и осмыслении. До сих пор они не подвергались комплексному историко-правовому исследованию. В диссертации предпринята попытка восполнить пробелы в разработке проблемы.
Цель диссертационного исследования - дать целостную и комплексную картину развития правового положения Императора Российской Империи, которая позволит выявить специфику государственного механизма дореволюционной России, раскрыть особенности развития русского государственного права в целом и оценить правовую ситуацию, сопровождавшую падение монархии в результате февральской революции.
IX -XX вв. СПб. 2004; Пуздрач Ю.В. Становление конституционализма в России (теоретический и исторический аспекты развития российской государственности). М. 2001.
11 Бородин А.П. Государственный совет России (1906- 1917). Киров. 1999; Демин В.А. Государственная Ду
ма России (1906 - 1917): механизм функционирования. М. 1996. Демин В.А. Верхняя палата Российской им
перии. 1906 - 1917. М. 2006; Смирное А.Ф. Государственная Дума Российской Империи 1906 - 1917 гг.: ис-
торико-правовой очерк. М. 1998; ЮртаеваЕ.А. Государственный Совет в России (1906 - 1917 гг.). М. 2001.
12 Анисимов Е.В. Россия в середине XVIII века: борьба за наследие Петра. Л. і 986; Анисимов Е.В. Время пет
ровских реформ. Л. 1989; Анисішов Е.В. Россия без Петра: 1725 - 1740. СПб. 1994; Анисимов Е.В. Государ
ственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII века. СПб. 1997; Аниси
мов Е.В. Женщины на российском престоле. СПб. 1997; Анисимов Е.В. Анна Иоанновна. М. 2002; Анисимов
Е.В. Елизавета Петровна. М. 2000; Анисимов Е.В. Иван VI Антонович. М. 2008; Боханов А.Н. Император
Александр III. М. 1998; Боханов А.Н. Император Николай II. М. 1998; Боханов А.Н. Российские самодержцы:
1801 - 1917. M. 1993; Боханов А.Н. Самодержавие: идея царской власти. М. 2002; Высочков Л.В. Николай I.
М. 2003; Павленко Н.И. Анна Иоанновна: немцы при дворе. М. 2002; Павленко Н.И. Екатерина Великая. М.
2003; Павленко Н.И. Петр Великий. М. 1990; Павленко Н.И. Страсти у трона: история дворцовых переворо
тов. М. 1996; Павленко Н.И. Екатерина І. М. 2004 и др.
Для достижения поставленной цели предполагалось решить следующие задачи:
максимально полно изучить правовую регламентацию положения российского Императора;
проследить механизм перехода власти от одного монарха к другому и охарактеризовать порядок престолонаследия, установленный петровским Уставом 1722 г. и павловским Актом 1797 г.;
проанализировать конструкцию государственной власти в дореволюционной России и выявить вытекающие из нее следствия, влияющие на правовой статус Императора;
проанализировать права и преимущества Императора в различных сферах государственной жизни и проследить, как на них повлияло распространение идеи разделения властей и создание законодательных учреждений;
исследовать почетные и реальные преимущества Императора, уяснить значение присвоения российскими монархами императорского титула и проследить связь привилегий Императора с конструкцией власти.
Методологической основой диссертации являются общенаучные методы познания, в рамках которых при исследовании применялись частнонауч-ные методы (логико-юридический, исторический, сравнительно-правовой, проблемно-хронологический). Указанные методы исследования применялись с учетом общеметодологических принципов историзма, объективности, системности и всесторонности.
Эмпирическую базу исследования составили три группы источников: 1) нормативно-правовые акты, 2) опубликованные и неопубликованные архивные материалы, 3) документы личного характера.
Первая группа источников является самой многочисленной. К ней относятся положения Свода Законов Российской Империи (далее также - С.З.), издания 1832 — 1915 гг., наиболее важные из которых сосредоточены в Ос-
новных государственных законах (далее также — ОГЗ); нормативно-правовые акты, опубликованные в Полном собрании законов (далее также - ПСЗ) Российской Империи (собрания первое, второе и третье), Своде законов уголовных 1885 г., Собрании узаконений и распоряжений Правительства, издававшемся при Правительствующем Сенате в 1914-1917 гг. (далее также - Собр. Узак.). Иногда автор ссылается на научные издания, такие как «Законодательство Петра I» и «Законодательство Екатерины II», поскольку нормативно-правовые акты, опубликованные в данных трудах, выверены по архивным документам. Кроме того, в диссертации используются материалы, напечатанные в «Сборнике действующих трактатов, конвенций и соглашений, заключенных Россией с другими государствами и касающихся различных вопросов частного международного права», изданном в 1889 г.ь С определенной долей условности к первой группе можно отнести также Наказ Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения14, который не был опубликован как закон.
Среди источников, в которых опубликованы архивные документы, наиболее заметное место занимает многотомное издание Сборника Российского исторического общества (далее также — РИО) 1867-1916 гг.15 Помимо этого, в диссертации используются материалы 9-го тома «Сборник отделения русского языка и словесности императорской академии наук»16, а также издания «Внутренний быт Русского государства с 17-го октября 1740 года по 25-е но-
ября 1741 года» , где содержатся документы (преимущественно нормативно-правовые), касающиеся царствования Императора Иоанна Антоновича. В хо-
13 Сборник действующих трактатов, конвенций и соглашений, заключенных Россией с другими государст
вами и касающихся различных вопросов частного международного права. Т. I. СПб. 1889.
14 Наказ Ея Императорскаго Величества Екатерины Вторыя Самодержицы Всероссийскня, данный Коммис-
сии о сочинении проекта новаго Уложения. СПб. 1770.
15 Сборник Русского исторического общества. Т. 1 - 148. СПб. 1867 - 1916.
16 Сборник отделения русского языка и словесности императорской академии наук. Т. 9. Исторические бу
маги, собранные Константином Ивановичем Лрсеньевым. Приведены в порядок и изданы П.П. Пекарским.
СПб. 1872.
17 Внутренний быт Русского государства с 17-го октября 1740 года по 25-е ноября 1741 года, по документам,
хранящимся в Московском архиве Министерства юстиции. Кн. 1. Верховная власть и императорский дом.
М. 1880.
де исследования также использовались документы Государственного Архива Российской Федерации (ГА РФ), касающиеся отречения Николая II от престола, опубликованные в издании «Архив новейшей истории России»18, а также материалы секретных совещаний по пересмотру ОГЗ, изданные в журнале «Былое» в 1917 г.19
В диссертационном исследовании также использованы неопубликованные архивные документы, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), из фондов «Секретные пакеты» (ф. 1), «Дела, относящиеся до Императорской Фамилии» (ф. 2), «Дела, относящиеся до внутренней и внешней политики России» (ф. 3), «Кабинет Екатерины II и его продолжение» (ф. 10).
Документы личного характера не могут являться надежными источниками в юридическом исследовании, поэтому мемуары и записки современников задействуются исключительно в качестве вспомогательного материала. В диссертации используются воспоминания В.А. Нащокина, В.Н. Коковцова, П.Н. Милюкова, Н.С. Таганцева20.
Научная новизна работы состоит в том, что в ней представлено первое комплексное историко-правовое исследование статуса Императора Российской Империи в историческом развитии на протяжении двух столетий. В диссертации проанализирован огромный пласт несистематизированных норм, касающихся положения Императора, прослежена история их создания и развития, а также приведены примеры их реализации; с правовых позиций объяснены многие события отечественной истории XVIII - XX веков; уточнены взаимоотношения Императора и иных государственных органов; про-
Архив новейшей истории России. Т. 3. Скорбный путь Романовых (1917-1918 гг.). Гибель царской семьи. Сб. документов и материалов. М. 2001.
19 Царскосельские совещания. Неизданные протоколы совещания в апреле 1906 года под председательством
бывшего императора по пересмотру основных законов // Былое. 1917. № 4.
20 Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1911 - 1919. М. 1991; Милюков П.Н. Воспоминания. М.
2001; Нащокин В.А. Записки // Империя после Петра. 1725 - 1765. М. 1998; Тагаицее Н.С. Пережитое. Пг.
1919.
анализированы особенности статуса монарха; выявлены взаимосвязи между конструкцией верховной власти и неудачами в попытках российских государственных деятелей провести в жизнь идею разделения властей.
Практическая значимость исследования заключается в том, что выводы и материалы диссертации могут быть использованы при дальнейшем изучении государственного механизма дореволюционной России, ее политической и правовой истории, в том числе истории систематизации законодательства. Изложенные в работе сведения могут иметь интерес для развития теоретико-правовых представлений о статусе государственных органов. Диссертация может помочь в написании учебных пособий по отечественной истории XVIII — XX веков, при чтении лекционных курсов и проведении семинарских занятий как по историческим, так и по юридическим дисциплинам. Изучение опыта построения государственной власти в России, изложенного в работе, может иметь значение и для формирования современной государственной политики, для оптимизации системы управления и законодательства о статусе органов государственной власти.
Положения, выносимые на защиту:
Порядок преемства престола в Российской Империи с 1722 г. закреплялся законодательно, однако фактически переход власти осуществлялся под воздействием возникавших политических потребностей, в особенности в XVIII веке. С изданием Акта 1797 г. в качестве порядка престолонаследия было восстановлено наследование по закону, существовавшее до 1722 г. в виде правового обычая, но даже подробные формализованные правила преемства престола не исключили влияния на престолонаследие политических факторов. Попытки обоснования преемства престола формировали новую законодательную базу на протяжении всего периода империи.
Принятие Петром I императорского титула само по себе не влияло на объем прав, осуществляемых Императором во внутриполитической сфере,
однако содержало в себе важный политико-юридический аспект, имеющий прямое отношение к придворному церемониалу, территориальному статусу государства и его политическому рангу на международной арене.
Права Императора зачастую формировались под влиянием традиции и регулировались обычным правом. Правовые нормы, касающиеся властных полномочий монарха, закрепленные в писаных актах, как правило, не носили системного характера. Обобщение положений о правах Императора произошло только при пересмотре ОГЗ в 1906 г., когда возникла необходимость разграничения сфер законодательства и верховного управления, т.е. сфер, где Император разделял власть с законодательными учреждениями или действовал единолично.
Создание в начале XX века законодательных учреждений повлекло за собой существенное ограничение прав Императора в некоторых областях государственной жизни, в первую очередь - в области законодательства и финансов. Однако, даже с учетом ограничений, права монарха продолжали оставаться исключительно широкими, обеспечивая ему доминирующее положение среди государственных органов практически в любой сфере.
В силу конструкции верховной власти, а именно слияния в одном лице всех нитей управления государством, в дореволюционной России не мог быть реализован принцип разделения властей. Однако тенденция к внедрению схожего механизма, стремление к разделению функций и полномочий между государственными органами по типу разделения властей наблюдались с XVIII века.
Созданная в начале XX века сложная законодательная власть, которую осуществляли три государственных органа (Государственная Дума, Государственный Совет, Император), была выделена из власти управления, которой ранее охватывалась вся совокупность властных полномочий монарха. Из власти управления, однако, не выводилась судебная власть. Принцип разделения
властей реализован не был, при этом в системе власти управления возникла дисгармония.
6. Фигура Императора олицетворяла высшую власть в государстве. Юридически он не мог иметь обязанностей, так как не существовало такого государственного органа, который мог его принудить к их исполнению. Вследствие того, что Император не являлся лицом обязанным, он был «безответствен», т.е. не нес ни перед кем отчета в своих действиях. Безответственность (неответственность) Императора являлась его привилегией. С исто-рико-правовой точки зрения конструкция «правовой статус как права, обязанности и ответственность» к Императору не применима.
Апробация работы. Диссертация была подготовлена и прошла обсуждение на кафедре истории государства и права юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Материалы научного исследования использовались при проведении семинарских занятий со студентами МГУ им. М. В. Ломоносова. Основные положения диссертационной работы изложены в двух статьях, опубликованных в ведущих журналах ВАК. Общий объем публикаций по теме диссертации - 1,3 п. л.
Порядок престолонаследия до Павла 1
Преемство престола может осуществляться такими способами, как избрание и наследование, которое в свою очередь делится на наследование по закону и наследование по завещанию. В России периода империи использовались все три формы преемства престола.
К 1721 г., т.е. к моменту принятия Петром I титула Императора, Российское государство являлось наследственной монархией. Писаного закона о престолонаследии не существовало, однако правовой обычай устанавливал преемство престола по происхождению на началах первородства. Этот принцип означает, что «престол переходит к нисходящему потомству так, что прежде всего наследует перворожденный и все его потомство, затем следующий и его потомство и т.д.».
Таким образом, преемство престола представляло собой наследование по закону29. Однако система престолонаследия была не развитой: в более сложных ситуациях, чем переход власти от отца к старшему сыну обычай оказывался беспомощным. Так было в 1682 г. после смерти царя Федора Алексеевича, когда на престол был возведен будущий Император Петр I , а вслед за ним - и его старший брат Иван , так что возникла уникальная ситуация двоецарствия, длившаяся вплоть до смерти царя Ивана в 1696 г. Неоднозначная ситуация возникла ив 1719 г., когда скончался малолетний сын Петра I и наследник престола Петр Петрович. По праву первородства наследником престола должен был стать Петр Алексеевич (будущий Импера-тор Петр II), сын царевича Алексея, первородного сына Петра I , однако царевич Алексей в 1718 г. был отрешен от наследия престола, а вопрос о том, распространяется ли отрешение на его потомство, решен не был. Манифеста, возвещавшего о том, кто является новым наследником престола, в 1719 г. не последовало. Таким образом, на момент принятия Петром I титула Императора вопрос о наследнике престола оставался открытым.
Наконец, 5 февраля 1722 г. происходит событие, во многом определившее развитие не только системы престолонаследия, но и всей государственности России в XVIII веке. Отрешив от наследия престола неугодного сына Алексея, Петр I решает изменить традиционные принципы наследования престола, а именно «устав учинить, дабы сие было всегда в воле Правитель-ствующаго Государя, кому Оной хочет, тому и определить наследство» . Уставом 1722 г. в Российской Империи было утверждено наследование престола по завещанию.
Для разъяснения нового порядка престолонаследия был издан трактат под названием «Правда воли монаршей». Сочинение новгородского архиепископа Феофана Прокоповича, «Правда воли монаршей» была политическим заказом со стороны Петра I и юридически являлась официальным комментарием к Уставу 1722 г. о наследии престола. Позже «Правда» была включена в состав ПСЗ34.
Принцип первородства признается «Правдой» естественным. В трактате утверждается, что «в наследном Государстве, по смерти Государевой, должна корона сыну его, аще тому не явилася противная воля Государева, даже до смерти его», но при этом, в пику началу первородства, задается риторический вопрос: «Аще же должен Монарх усматривати по себе наследника доб-раго, то како может смотрети на первородство между сынами своими». Сама постановка вопроса свидетельствует о неготовности порвать с обычаем полностью: это касается не только первородства, но и других традиционных начал наследования престола по закону, таких как принадлежность наследника к царствующей династии и преимущество мужского пола перед женским (см. ниже).
Однако, хотя и признавая такой случай нежелательным, «Правда воли монаршей» оставляет за государем право «с стороны усмотрети искуснаго и благонравнаго, и того написати наследником», тем самым полностью подтверждая формулу Устава 1722 г. о наследии престола «кому Оной хочет, тому и определить наследство».
Порядок престолонаследия от Павла I до Николая II
Будучи наследником престола, а именно в 1788 г., Павел I составил Акт о престолонаследии, который подписал вместе со своей супругой Марией Федоровной в виде семейного договора103. 5 апреля 1797 г., в день коронования Павла, Акт получил силу закона104 и вместе с «Учреждением об Императорской Фамилии», утвержденным в тот же день, составил основу всероссийского законодательства. В Российской Империи было установлено наследование престола по закону.
При составлении Свода законов Акт 1797 г. в своей основе вошел в состав Основных государственных законов (далее также - ОГЗ). Система престолонаследия, установленная Актом, действовала вплоть до падения Российского Императорского Дома в 1917 г., т.е. около 120 лет. Рассмотрим эту систему и ее развитие подробно.
Уже после Павла I преемство верховной власти в Российской Империи стало связываться с наследованием трех престолов: Всероссийского и «нераздельных» с ним престолов Царства Польского и Великого Княжества Финляндского (ст. 4 ОГЗ105). Эти области получили в составе Российской Империи особый статус: Великое Княжество Финляндское - в связи с присоединением в 1808 г. Шведской Финляндии, Царство Польское - в связи с присоединением в 1815 г. Герцогства Варшавского. О нераздельности трех престолов было заявлено Николаем І в Манифесте о вступлении на престол .
При Александре II особое устройство Царства Польского было упразднено. «Указ 1867 года прямо говорит, что имеется в виду полное слияние Польши с Империей: царство превращено в Привислянскии край», - замечает А.В. Романович-Славатинский, делая из этого справедливый вывод, что «отдельного ... престола Царства Польского не существует, и такое выраже-ние теперь составляет анахронизм» . Несмотря на это, даже после Александра II норма о нераздельности трех престолов в законодательстве сохранилась. Так, в Манифесты последних Императоров включались слова о вступлении на «Прародительский Престол Российской Империи и нераздельных с нею Царства Польского и Великого Княжества Финляндского»108. Как известно, формальная отмена актов, касавшихся особого положения Царства Польского, происходила достаточно неохотно109. Видимо, неизменность текста 4 статьи ОГЗ и применение его в Манифестах являлось частью этой тенденции.
С апреля 1857 г. наименования трех престолов стали составлять краткий титул Императора110, а в полном титуле начали упоминаться еще раньше.
Титул Императора связан с престолонаследием еще одной особенностью. В полном Императорском титуле помимо прочих упоминаются территории, которые не входят в состав Российской Империи, но на которые Император формально сохраняет наследственные права. Речь идет о званиях «Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский», которые содержаться в полном Императорском титуле с 1796 г.111, то есть со времен Павла I. Как известно, его отец Петр III являлся герцогом Шлезвиг-Гольштейна и надеялся объединить герцогский престол с Всероссийским Императорским112. Именно он впервые включил в полный Императорский титул слова «Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, и Дитмарский, Граф Ольден-бургский и Дельменгорстский» . В 1773 г. Павел I, еще не будучи Императором, передал королю Дании Кристиану VII территориальные права на германскую часть Шлезвиг-Гольштейна, а в обмен получил графство Оль-денбург и Дельменгорст, которое затем передал в виде герцогства сыну датского короля Фридриху Августу. В итоге, территория Шлезвиг-Гольштейна стала принадлежать Дании, а наследственные права на нее формально сохранились за российской Императорской Фамилией.
История XX века преподнесла пример регулирования престолонаследия в этих землях. 29 августа 1903 г. был утвержден Акт о порядке престолонаследия в Великом Герцогстве Ольденбургском114. Николай II уступал потомкам Герцога Фридриха Августа Ольденбургского наследственные права на «какую бы то ни было составную часть Великого Герцогства». Было установлено, что права Российского Императора на Ольденбург могут передаваться по наследству «только в совокупности с верховными правами в Великом Герцогстве Ольденбургском»116 и возвращаются к Российскому Императорскому Дому «в случае, если такая дальнейшая передача не могла бы состояться в виду пресечения мужского поколения сей Герцогской ветви, или потери им верховных прав на Великое Герцогство»117.
Порядок наследования престола включает в себя два момента: круг лиц, имеющих право на престол, и очередность призвания этих лиц к наследованию. Остановимся на первом из них.
Права в области законодательства
Законодательство в Российской Империи обладало рядом особенностей. Конструкция неограниченной самодержавной власти исключала существование самостоятельной законодательной власти. В XIX веке, когда была разработана структура власти управления, состоящей из верховного управления и управления подчиненного (ст. 80 и 81 ОГЗ)304, законодательство считалось материальным проявлением власти верховного управления — сферы государственной жизни, где Император действует «непосредственно». Такое понимание законодательства в целом справедливо и для XVIII века.
«Монархов власть есть самодержавная, которым повиноватися сам Бог за совесть повелевает» - это положение Духовного регламента 1721 г. подводит к мысли, что царь как единоличный правитель должен являться единственным носителем законодательной власти в государстве. Так ли это было на самом деле?
В 1711 г. по причине частых отлучек, связанных с военными походами, Петр I создал Сенат, наделив его правом издавать указы, которым каждый должен быть «послушен так, как нам (Петру 1-Е.С.) самому» . По сути Сенату были делегированы законодательные полномочия. Однако носителем законодательной власти Сенат не становился, ведь Петр I предписывал докладывать ему по возвращении о том, «ежели оной Сенат ... неправедно что поступает» . Иными словами, государь имел право пересмотреть любой указ этого установления. Сенат осуществлял законодательные полномочия лишь постольку, постольку это не противоречило воле монарха.
Сенат стал постоянно действующим органом, и правило о недопустимости противоречия его актов воле государя стало еще более строгим. Генеральный регламент 1720 г. предписывает коллегиям анализировать акты Сената, поступающие к ним для исполнения на предмет соответствия воле монарха, и даже приостанавливать их исполнение: «Буде ж Сенат о каком деле что повелит, а коллегиум усмотрит, что то его величества указам и высокому интересу противно (курсив мой - Е.С.), то государственному коллегию не должно того, в скоре исполнять, но имеет в Сенате о том надлежащее, писменное предложение учинить, и ежели Сенат, не взирая на оное, при прежнем своем определении пребудет, то Сенат в том ответе дать повинен, а коллегиум по писменному указу Сенатскому исполнять. И по том его царскому величеству, об оном донести должен» . Сенатские указы приобретают явный подзаконный характер.
Преемники Петра I, казалось бы, поколебали единоличие Императора как законодателя. Уже при Екатерине I Верховный Тайный Совет получил право издавать указы именем Императрицы без ее подписи309. Указы эти члены Верховного Тайного Совета должны были подписывать коллегиально310.
Надо, однако, оговориться, что многие указы Екатерины I и Петра II подписывались монархами лично или издавались хотя и без их подписи, но вследствие их устной санкции. Кроме того, Верховный Тайный Совет не являлся органом, прохождение указов через который было строго необходимо. По свидетельствам исследователей, «в царствование Екатерины I число именных указом и высочайших повелений, не прошедших через Совет со-ставляло около 1/3 всех актов этого рода» . Юридически Императоры не были ограничены в своей законодательной власти - они лишь поручали Верховному Тайному Совету осуществление законодательной деятельности (подобно тому, как Петр I поручал это на время отлучек Сенату, правда без формально закрепленного права контроля за этой деятельностью). Однако фактическое влияние членов Верховного Тайного Совета в вопросах правотворчества было велико вследствие слабости монархов.
Похожее юридическое положение занимал Кабинет при Анне Иоаннов-не. В 1735 г. Императрица разрешила принимать к исполнению только указы за ее собственноручным подписанием «или за руками всех трех ... Кабинет-Министров»313. А по свидетельству А.Н. Филиппова, еще в первые годы существования, т.е. в 1731 - 1732 гг., Кабинет «в исключительных случаях и по особому полномочию государыни для каждого такого случая выступал с указами или высочайшими повелениями, подписанными его членами»314. Право пересмотра таких указов Императрицей нигде нормативно не закреплялось, однако нет сомнений, что Кабинет осуществлял только делегированную законодательную деятельность, не ограничивая законодательные права Императрицы.
Елизавета Петровна в 1743 г. издала указ, запрещавший производить исполнение предложениям, данным Сенату без высочайших указов за подписанием самой Императрицы, но в 1761 г. велела его возвратить315. Видимо, это было связано с деятельностью Конференции при дворе Ее Величества, рескрипты которой в 1757 г. присутственным местам было велено исполнять без промедления . Позднее Н.И. Панин, составитель проекта Императорского Совета при Императрице Екатерине II, весьма нелестно отзывался об этом учреждении: «Сделали конференцию - монстр, ни на что не похожий: не было в ней ничего учрежденного, следовательно все безответственное, и схватя у государя закон, чтоб по рескриптам за подписанием конференции везде исполняли, отлучили государя от всех дел, следовательно и от сведения всего их производства»
Почетные преимущества
К почетным преимуществам относится в первую очередь титул. Титул монарха, как отмечалось А.Д. Градовским, «имеет двоякое значение: личного наименования государя, коим обозначается его ранг в ряду других монархов, и титула в собственном смысле, в коем излагаются права монарха и объем его владений»745.
Неоднократно подчеркивалось, что «время царствования Петра I - время серьезных изменений в царской титулатуре»746. 22 октября 1721 г., в день торжеств по поводу окончания Северной войны и заключения Ништадтского мира, от имени Сената и Синода государю подносится титул «Императора Всероссийского» и наименования «Великого» и «Отца Отечества» .
Принятие титула Императора традиционно связывается со становлением в России абсолютной монархии, т.е., по сути, с внутренней политикой государства. Однако внешнеполитическая сторона этого события еще более очевидна: «Титул монарха - визитная карточка государства. Признание соседними странами титула монарха означает признание территориальных границ, а также, если можно так выразиться, ранга самого государства. Таким образом, титул монарха не столько имел внутригосударственное значение, сколько играл внешнеполитическую роль» .
Тем не менее, оценки этого события как внешнеполитического акта разнятся. Б.А. Успенский, например, считает, что «принятие императорского титула ... означало не расширение власти, а культурную переориентацию» . Действительно, «принятие императорского титула Петром I в 1721 г. существенным образом отличалось от принятия царского титула Иваном IV в 1547 г.: если Иван IV был поставлен (коронован) как царь, то Петр I не был поставлен как император»750. В 1721 г. посчитали, что «Петр не нуждался в новой коронации» . В Акте поднесения титула Императора содержится любопытнейшее обоснование, подтверждающее эту точку зрения. «Титул Императорский Вашего Величества, - сказано в Акте, - достохвальным Антецес-сорам (очевидно, Ивану IV - Е.С.) от славнейшего Императора Римского Максимилиана (Максимилиана II (1564 - 1576 гг.) - Е.С), от неколиких сот лет уже приложен, и ныне от многих Потентатов дается»752. Итак, Россия пыталась показать, что в титуле Императора не содержится по существу ничего нового, что титул этот издавна принадлежит российским монархам. В такой трактовке это в самом деле был «акт переименования, который органически вписывался в общую тенденцию петровских реформ, так или иначе — буквально или метафорически - сводившихся к переодеванию России в европейское платье» .
Однако не следует забывать, что в европейском сознании «с империей связывалась идея мирового господства, международной гегемонии»754. В тексте Акта 1721 г. обнаруживается откровенное сравнение решения поднести Петру I титул «Императора Всероссийского» и наименования «Великого» и «Отца Отечества» с обычаями Рима. Е.В. Анисимов замечает, что «обращение к опыту Рима не случайно»755. Ориентация на Рим есть нечто большее, чем просто культурная переориентация. Следует признать, что хотя «принятие императорского титула само по себе не вносило никаких новых идей в понятие царской власти»756, оно все же «возвышало международный ранг государства, ставя русского Царя в международных отношениях наравне с Императором Священной Римской Империи»757. По крайней мере, в глазах Европы.
По этой причине международное признание императорского титула происходило далеко не охотно. При Петре I титул был признан только Венецией (1721 г.), Пруссией (1722 г.), Голландией (1722 г.), Швецией (1723 г.) и Данией (1724 г.). По свидетельству историка СМ. Соловьева, при дворе Карла VI Габсбурга, Императора Священной Римской Империи, с большой опаской приняли известие о принятии Петром I императорского титула: «Вице-канцлер все извинялся, что не имел времени говорить с цесарем; другие министры отмалчивались; между ними была рознь; одни говорили, что лучше заранее признать титул и тем одолжить царя, нежели со временем последовать примеру других, что первенство между императорами все же останется-за цесарем Священной Римской империи. Другие говорили, что если признать императорский титул царя, то и король английский потребует того же под предлогом, что англичане издавна свою корону зовут императорскою (the imperial crown), а потом и другие короли, у которых несколько королевств, будут искать того же; таким образом императорское отличие уничто-жится» . В итоге, титул Всероссийского Императора был признан Габсбургами только в 1742 г., причем тогда, когда Императором Священной Римской Империи был избран баварский курфюрст Карл Альбрехт Виттельсбах, а Габсбурги на время потеряли этот титул .
