Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Государственно-правовой символ в системе легитимации власти 14
1.1. Понятие государственно-правового символа и его формы 14
1.2. Символ в средние века: религиозный и юридический аспект 35
Глава 2. Государственно-правовые символы древней и средневековой Руси ...72
2.1. Формирование и становление государственно-правовых символов конца IX -1 трети XIII вв 72
2:2. Эволюция государственно-правовых символов II пол. XIII - I половины XV вв 118
Заключение 169
Библиографический список использованной литературы 178
- Понятие государственно-правового символа и его формы
- Символ в средние века: религиозный и юридический аспект
- Формирование и становление государственно-правовых символов конца IX -1 трети XIII вв
- Эволюция государственно-правовых символов II пол. XIII - I половины XV вв
Введение к работе
Актуальность темы: Модернизация Российского государства -одно из уникальных явлений современности в результате которого, происходит не только смена политического курса или методов управления обществом, но и практически всех элементов и структур государственности. Наравне с трансформацией общества, значительный интерес вызывает изменение приёмов легитимации государственной власти во все времена осуществляемых с помощью системы государственно-правовых символов. Но сами символы в современных условиях также претерпели значительную эволюцию. В этих условиях исследование категории «легитимация власти» с позиций изучения эволюции государственно-правовых символов в исторической перспективе с помощью современной методологии является одной из актуальных задач, стоящих перед правовой наукой.
Обращение к анализу исторического опыта Средневековой Руси IX-I половины XV вв., существующего в сфере государственно-правовых символов необходимо и имеет значимость по двум причинам: во-первых, в этот период на территории будущей России сосуществовали, а что самое главное воплощались в жизнь различные формы государства; во-вторых, первые лица, управлявшие этими государственными образованиями на протяжении длительного времени напрямую использовали государственно-правовые символы в системе легитимации собственной власти и активного проведения своих политико-правовых идей в социально-политическую жизнь своих государств. Эти положения доказывает современный период развития российской государственности, так как именно сейчас происходит институционализация одного из важнейших признаков относительной самостоятельности государства - системы государственно-правовых символов, являющихся основными средствами легитимации государственной власти.
Трудно переоценить значение перемен, происходящих сегодня в сфере развития российской государственности. Любые перемены вдохновляются тем
4 новым, что признается важным, решающим для подобного развития. Новые
(для данного государства) идеи и представления формируют юридическую и политическую модель государственности, реализуемую и представляемую в государственно-правовых символах, появляющихся в ходе социально -политического прогресса. Важно при этом то, что любой государственно-правовой символ, выражающий эту модель, неизбежно накладывает на объективную реальность свой отпечаток и своё значение.1 Всё что происходило и происходит в прошлом российского общества, в разной степени входит в реальную ткань истории, так же как и символы, сопровождающие эти изменения.
В настоящее время, вопрос легитимации государственности, укреплении и централизации государства, усилении вертикали государственной власти, стоит наиболее остро. Однако осуществление государственного переустройства не должно происходить без совершенствования тесно связанных с государством таких государственно-правовых явлений, как государственно-правовые символы, легитимация власти, национальная идея (модель развития государства), так как небрежное отношение к данной тематике приводит к весьма негативным последствиям -ослаблению власти и дальнейшему развалу государственности. Поэтому и возникает проблема исследования данных категорий, форм их взаимодействия, необходимости в то же время их преобразования и правового обеспечения этих процессов.
Актуальность настоящего исследования обусловлена также, необходимостью анализа условий, при которых происходит преодоление отчуждения между государством и обществом. Любое государство «сильно» прежде всего, поддержкой и доверием общества (в условиях правового государства -гражданского общества). На основе чего должно проходить
1 Напомним слова известного учёного Ю.А. Лотмана: «следует постоянно помнить (особенно в современной ситуации), что «в символе всегда есть что-то архаическое. Каждая культура нуждается в пласте текстов, выполняющих функцию архаики... Символ никогда не принадлежит какому-либо одному синхронному срезу культуры - он всегда пронзает этот срез по вертикали, приходя из прошлого и уходя в будущее. Память символа всегда древнее, чем память его несимволического текстового окружения». См.: Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М., 1996. С. 147
5 указанное восстановление поддержки и доверия? По мнению автора,
существует две подобные основы: первая заключается в восстановлении
понятийной системы легитимации государственной власти, а вторая в
прояснении и объяснении целей и задач государства на каждом конкретном
историческом этапе. Как первая, так и вторая основы, связаны между собой
посредством системы государственно-правовых символов. Именно поэтому
перед государственной властью сейчас стоит трудная задача - в процессе
осуществления реформ содействовать созданию прочной и стабильной системы
государственно-правовых символов, имеющей важнейшее политико-правовое
значение в легитимации государственной власти.
Вообще в чистом виде взаимодействие между различными слоями
общества и публичной властью, может быть описано при помощи двух
ключевых понятий. Первое - потестарные отношения (потестарность) —
выработано в политической антропологии, но в настоящее время используется
и для характеристики общества достигшего стадии государственности,3
поскольку оно связывает воедино «власть, авторитет и управление».4 Оно
важно тем, что акцентирует внимание не на процессах происходящих внутри
структур управления, а на тех, что происходят между властью и обществом или
даже в самом обществе, в связи с потребностью во взаимодействие с властью.
Потестарность - (греч. poteia -власть, могущество) -форма организации общественной власти в доклассовых и раннеклассовых обществах, не имевших политических, государственных атрибутов. Наиболее адекватным выражением потестарности служит обычное право. Потестарность осуществлялась в деятельности родоплеменных и общинных властей. Формы потестарности были различными: военная демократия (Европа), тайные союзы (Африка), власть «больших людей» (Океания). Синонимами потестарности являются понятия «предгосударство», «протогосударство». См.: Садохин А.П. Этнология. // Словарь. М., 2002. С. 114
Так М.Б. Свердлов называет государство, существовавшее на Руси в конце IX-начале X в. «варварским ли потестарным». См.: Свердлов М.Б. История Руси XI- первой половины XIII в. СПб., 1999. С. 17. А, В.В. Бочаров и В.А. Попов отмечают: «... истоки власти, понимаемой как оказание психологического влияния или принуждения, уходят своими корнями в самое начало человеческой истории, когда сформировались первые социальные нормы поведения. Эти же поведенческие стереотипы во многом определяют отношения власти и сегодня, т.е. в современном индустриальном обществе». См.: Потестарность. Генезис и эволюция. СПб., 1997. С. 79. 4 Ранние формы социальной стратификации. М., 1993. С. 71
Второе ключевое понятие -легитимность государственной власти, в самое последнее время активно используется учёными для характеристики властных отношений, сложившихся в действующих на самых ранних этапах отечественной истории.5 Устойчивое употребление понятия и термина «легитимность» в теории права, социологии и политологии постепенное, но неуклонное его проникновение в историю государства и права, позволяет установить новую «точку отсчёта» для изучения властных отношений.
Степень разработанности проблемы. Обозначенная тема как комплексное исследование является одной из малоразработанных. По теме диссертации отсутствуют специальные монографические исследования. Вместе с тем, отдельные теоретические аспекты и вопросы существования и развития как системы государственно-правовых символов в целом, так и легитимации российской государственности являлись предметом исследований отечественных и зарубежных учёных.
Социально-философская проблематика формировалась в связи с исследованиями понятия «символ», его классификации и формы, определение его понимания и сущности в различные исторические периоды, что остаются одними из центральных в области философии, культурологии, психологии, антропологии. Эта проблематика прослеживается в наследии мыслителей прошлого и настоящего Платона, Аристотеля, Плотина, Псевдо-Дионисия Ареопагита, Канта И., Гегеля Г., Юнга К.Г., Леви-Стросса К., Лосева А.Ф., Лотмана Ю.М., Тахо-Годи А.А., Аверинцева С.С., Гуревича А.Я. и др.
5 Характеристику этого понятия см.: Соловьёв К.А. Властители и судьи. Легитимация
государственной власти в Древней и Средневековой Руси. IX-I половина XV в. М., 1999.
С. 5-10
6 Сами термины «легитимность» и «легитимация власти» стали широко использоваться в
отечественной науке только в последнее время. См.: Алексеев Ю.Г. Падение Джучиева
Улуса. // Исторический опыт русского парода и современность. СПб., 1994. С. 74; Славяне и
их соседи. Имперская идея в странах Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. М.,
1995., С. 31,38; Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории России. IX-XI вв. Смоленск.,
М. 1995. С. 130; Петров А.В. Сословная рознь и территориальное соперничество в Новгороде
в первой половине XIV в. // Средневековая Русь. СПб., 1995. С. 8.
7 См: Stein See L. What is a Symbol Supposed to be? II Analytical Psychology. 1957; White L.
Culture and the Evolution of Man. N.-Y., 1962; Steward Y. Theory of Culture Chang. N-Y., 1991;
Bindy D. Travel Formulation of the Development of Early Civilization. N.-Y., 1990; Lintgotte R.
Culture Chang. N.-Y., 1992; Kroeber A.L., Klukhohn С Culture A. Critical Review of Concepts
7 Весомый вклад в исследовании места и роли «символа» в области теории
и истории права, российского законодательства и категорий «легитимность» и
«легитимация» власти в истории России сначала в качестве одной из главных
составляющих истории, затем как автономный комплекс проблем связанных с
изучением: а) принципов, на которых строилось российское государство в
разные этапы своего развития; б) эволюции государственных форм и структур
представления власти; в) методов проведения в жизнь государственной
политики; г) форм общественного сознания, выражающих мнение тех или иных
общественных слоев и связанных с оценкой эффективности государственной
деятельности, внесли своими трудами виднейшие российские юристы и
историки права, как современные - Авдийский В.И., Алексеев С.С., Бабаев В.К.,
Баранов В.М., Власенко Н.А., Вопленко Н.Н., Казьмин И.Ф., Карташов В.Н.,
Клаус Г., Малинова И.П., Никитин А.В., Пиголкин А.С., Толстик В.А.,
Черданцев А.Ф., Чиркин В.Е., Шутак И.Д., Щапов Я.Н., Юшков СВ., и др.,8 так
and Definition. Papers of Prabody Museum of American Archeology and Ethnology. 1952; Леви-Стросс К. Структурная антропология. М, 1983; Юнг. К.Г. Человек и его символы. СПб., 1996; Кассирер Э. Лекции по философии и культуре. СПб., 1996; Тахо-Годи А.А. Термин «символ» в древнегреческой литературе. // Вопросы классической литературы. В. 7. М., 1980; Мальков Ю.Г. Некоторые аспекты развития восточно-христианского искусства в контексте средневековой гносеологии. // СИ. М., 1978; Пиаже Ж. Избранное. М., 1997; Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976; Лотман Ю.М. Символ в системе культуры. // Избранные статьи в. 3 т. Таллинн., 1996; Аверинцев С.С. Символика раннего Средневековья. // Семиотика и художественное творчество. М., 1997; Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., Искусство. 1972.
8 В свете поставленных проблем современной юридической наукой, в полной мере, изучены лишь правовые аспекты деятельности властных структур: Алексеев Н.Н. Идея государства. СПб., 2001; Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966; Байтин М.И. Государство и политическая власть. Саратов., 1972; Белкин А.А. Конституционная охрана: три направления российской идеологии и практики. СПб., 1995; Государственной право Германии. Т. 2. М., 1994; Политико-правовая теория: становление и функционирование. СПб., 1996; Политическая организация общества и право как явления социальной эволюции. Красноярск., 1995; Магомедов К.О. Смольков В.Г. Гражданское общество как феномен цивилизации. М., 1993; Нерсесянц B.C. Личность и государство в политико-правовой мысли (из истории идей). М., 1980; Подотрога В.А. Власть и Познание. Очерки современной философии Запада. М., 1989; Рабинович П.М. Проблемы теории законности развитого социализма. Львов., 1979; Резник Ю.М. Гражданское общество как феномен цивилизации. 4.1. Идеи гражданского общества в социальной мысли. М., 1993; Россия на рубеже веков: укрепление государственности // под. ред. А.Н. Соколова. Калининград., 2001; Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 2001; Тихомиров Ю.А. Публичное право. М., 1995; Хеффе О. Политика, право, справедливость: основоположения критической философии права и государства. М., 1994; Проблемы теории советского государственного права. М., 1969; Явич Л.С. Сущность права. Л., 1985
8 и дореволюционные - Владимирский-Буданов М.Ф., Градовский А.Д.,
Григорьев В.В., Ефименко П.С., Иванишев Н., Кавелин К.Д., Калмыков П.Д.,
Котляревский А.А., Леонтович Ф.И., Лешков В.Н., Мейер Д.И., Мрочек-
Дроздовский П.Н., Петражицкий Л.И., Неболсин А.Г., Оболенский М.А.,
Павлов-Сильванский Н.П., Рождественский Н.Ф., Романович -Славатинский
А.В., Романовский В.Е., Самоквасов Д.Я., Сергеевич В.И., Хлебников Н.И.,
Чичерин Б.Н., Эверс И.Ф.Г. и др.
С позиций методологии исторической науки, вопросами изучения символов (например, геральдика - изучает предметные (изобразительные и кинестетические) государственно-правовые символы - А.Г.)) и категорий «легитимность» и «легитимация»9 на различных исторических этапах строительства российского государства, занимались известные ученые: Лакиер А.Б., Лихачёв Н.П., Каменцева Е.И., Янин В.А., Соболева Н.А., Хорошкевич А.Л., Спасский И.Г., Вилинбахов К.В., Лаврентьев А.В., Шлёцер А.Л., Соловьёв СМ., Ключевский В.О., Милюков П.Н., Рожков Н.А., Платонов С.Ф., Багалей Д.И., Пресняков А.Е., Греков Б.Д., Черепний Л.В., Мавродин В.В., Базилевич К.В., Смирнов И.И., Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Рыбаков Б.А., Зимин А.А., Кобрин В.Б., Фроянов И.Я., Толочко А.П., Свердлов М.Б., Соловьёв К.А., Ильин В.В., и др.
Актуальность проблемы, недостаточная разработанность в современной юридической литературе обусловили выбор темы и определили её комплексный характер.
9 Некоторые аспекты данной тематики освещены в научных трудах: Багалей Д.И. Русская история. Т.1. М., 1914. С. 217-231 и 337-350; Пресняков А.Е. Образование великорусского государства. Пг. 1918. С. 1-26; Нильсен И.П. Рюрик и его дом. Архангельск., 1992; Андреев В.Ф. Проблемы социально-политической истории Новгорода XI-XV вв. В советской историографии. // Новгородский исторический сборник. № 1 (1). Л., 1987. С. 119-145; Свердлов М.Б. Образование древнерусского государства.// Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования. 1992-1993. М., 1995. С. 6-15; Пузанов В.В. К вопросу о великокняжеской власти и государственном устройстве в Древней Руси в отечественной историографии.// Славяно-русские древности. Древняя Русь: новые исследования. СПб., 1995. С. 204-211; Михайлова И.Б. Институт власти великих князей московских в XIV-XV вв.// Средневековая и Новая Россия. СПб., 1996. С. 278-295; Дворничснко А.Ю. Отечественные историки о государственном строе Северо-Восточной Руси XIII-XV вв. // Вестник Сибирского университета. История. 1996. № 1. С. 3-14.
9 Источниковедческую базу диссертационного исследования
составляют труды преимущественно отечественных историков права и других
специалистов-юристов. Основные положения исследования основываются на
нормативных актах, изложенных в изданиях: «Российское законодательство X-
XX вв.» (в 9 тт.), «Древнерусские княжеские уставы», «Духовные и договорные
грамоты великих и удельных князей». Следует отметить, что ввиду новизны
научного подхода к трактовке понятия государственно-правовой символ (как
основного средства легитимации государственной власти т.е. правого явления в
сфере публично-правовых отношений), привлечение нормативного материала
древней и средневековой Руси крайне ограничено, тем что действие норм
памятников древнерусского права исследуемого периода было направлено в
основном на регулирование частно-правовых отношений, но никак не
публично-правовых. Для более глубокого и всестороннего анализа изучаемой
темы автором привлекались и другие издания, содержащие источники по
истории русского права - Новгородская первая летопись старшего и младшего
изводов, Грамоты Великого Новгорода и Пскова.
Объект исследования. Объектом исследования выступают государственно-правовые символы, а именно формы (символические спецификации) их проявления в политико-правовой жизни общества в различные периоды истории России.
Предметом исследования являются механизмы, структуры и предпосылки возникновения и существования тех или иных форм государственно-правовых символов России, а также их преемственность.
Цель работы заключается в комплексном историко-правовом анализе основных форм государственно-правовых символов и степени их влияния на легитимацию государственной власти. Для всестороннего исследования природы взаимодействия государственно-правовых символов и власти России в целом, современным учёным-юристам необходимо решить следующие проблемы:
- исследовать юридическую природу понятий «символ», «легитимация
власти», изучить их функциональные характеристики применительно к изучаемому явлению «государственно-правового символа»;
определить объективные тенденции проявления той или иной формы государственно-правовых символов России, их диалектическую взаимообусловленность и неразрывность в структуре юридического познания;
проанализировать соотношение и взаимодействие между «государственно-правовым символом» и идеологией государственной власти;
показать всю сложную юридическую иерархию государственно-правовых символов применительно к проблеме формирования легитимного образа власти.
Задачи исследования.
В соответствии с целью исследования автором выделены следующие задачи, для проведения дальнейшего правового анализа:
определение содержания понятия государственно-правового символа и его структуры;
генезис символа в Средние века -религиозный и юридический аспекты;
исследование содержания понятия легитимации княжеской власти Руси IX-I половины XV вв.;
становление и развитие государственно-правовых символов от момента возникновения государственности древней Руси до установления ордынского ига;
влияние монгольского нашествия, а впоследствии и ордынского ига на эволюцию государственно-правовых символов и развитие властных отношений на территории средневековой Руси;
становление централизованного Московского государства в XIV-XV вв., и формирование собственной «московской» системы государственно-правовых символов;
особенности форм государственно-правовых символов в Новгороде и Пскове.
Методология исследования. Методологию диссертации составили историко-правовой и системный подход к анализу механизмов легитимации российской государственности. Многочисленные юридические факты и процессы в исторической перспективе требуют для выявления общих закономерностей широкого использования сравнительно-правового, сравнительно-исторического, формально-юридического методов, а также методов государственного и правового моделирования. Важную роль в исследовании играет междисциплинарный подход, учитывающий политические, социальные и культурологические факторы, воздействующие на процессы развития легитимации российской государственности.
Научная новизна исследования. Диссертация представляет собой одно из первых комплексных монографических исследований механизма легитимации государственной власти посредством изучения системы государственно-правовых символов, оформляющих и сопровождающих его.
В представленной диссертации на основании взглядов и идей, изложенных в трудах российских и зарубежных учёных, а также исходя из собственных научных разработок, автором предпринимается попытка не только теоретически определить понятие государственно-правовых символов, но и исследовать их роль в легитимации публичной власти, проанализировав практические моменты, касающиеся роли государственно-правовых символов в эволюции государственности в России, обосновать их преемственное развитие.
Новизна также заключается в нетрадиционных подходах к теоретическим аспектам легитимации публичной власти российской государственности, причём прошлое процесса легитимации власти рассматривается с точки зрения влияния на него системы государственно-правовых символов.
Теоретическая и практическая значимость работы связана с обобщением историко-правового опыта применения государственно-правовых символов в системе легитимации государственной власти России. Его суть определяется следующим выводом: преемственное использование государственно-правовых символов, выработанных предыдущим опытом развития властных отношений в легитимации публичной власти, выступает как
12 одно из важных и основных закономерностей развития государственности,
всякое же прерывание этого процесса тормозит прогрессивное развитие
государства. Это, несомненно, нужно учитывать при определении дальнейших
путей укрепления и развития системы легитимации государственной власти
России.
Обоснование механизма легитимации государственной власти через использование государственно-правовых символов, является вкладом в теорию государства и права, конституционное и административное право, теорию и практику государственного управления. Приведение в действие алгоритма по сравнению и выделению наиболее значимых на данном этапе строительства государства символов, позволит решить вопрос о приемлемой государственной идеологии и устройстве государства.
Сформулированные предложения и выводы могут быть активно и успешно использованы важнейшей научной дисциплиной - теорией государственного управления, в которой исследованный механизм взаимодействия государственно-правовых символов с идеологией, юридической и политической моделью государства и субъектами властных отношений, служит делу формирования легитимного образа власти.
Содержащийся в диссертации материал необходим при преподавании курсов по конституционному праву и теории государства и права, истории государства и права России и зарубежных государств. В практическом плане, важен для совершенствования правотворческой и правореализующеи деятельности в Российской Федерации.
В соответствии с поставленными задачами исследования в каждой главе выделены основные рассматриваемые вопросы и указан временной промежуток анализа. Построение структуры исследования проводилось при помощи нескольких принципов:
Первый принцип - господствующие в обществе ценности неизменно оказывают своё влияние на формирование системы государственно-правовых символов в изучаемую эпоху.
13 Второй принцип - учёт субъективного мнения авторов приводимой
литературы, зависящий от времени написания научной работы.
Третий принцип - внутреннее развитие истории и права невозможно представить без определяющего влияния личностей - учёных, чьи научные концепции задавали тон всей последующей эпохе и на долгие годы предопределяли оценки и выводы других исследователей, которые вызывали бурные дискуссии и тем самым провоцировали на поиск новых ответов на вопросы, казалось навсегда решённые, либо в своих трудах подводили итог определённому периоду в развитии предшествующих научных представлений.
Опираясь на вышесказанное можно сделать вывод о том, что в планы изучения данной проблемы входило ещё и то, чтобы по возможности проследить историю формирования научных представлений о природе и назначении государственно-правовых символов, взаимоотношении власти и права в содержании государственных идей выражаемых символами, в толковании той или иной концепции. Оценка всех научных трудов представленных в данном исследовании проводилась в соответствии с концепцией автора. В настоящей работе нас особенно интересовала эволюция научных идей о государственно-правовых символах, и связанных с ними форм легитимации государственной власти, а также их социальная обусловленность и политическая направленность.
Понятие государственно-правового символа и его формы
Потребность в определении внешних символов, которые свидетельствовали бы о существовании прав, в каждом обществе проявляется очень рано, потому что хотя юридический мир обнимает только внешние действия, но между внешними действиями есть много таких, которые, однажды совершившись, не оставляют следа; но с ними связаны значительные интересы.
Для объективации, возникших правоотношений, придумываются различные средства, для того чтобы искусственным образом сохранить след таких действий. В обществах, имевших неразвитую юридическую систему,10 прибегали к случайным законам приобретения прав, большей частью к символам, доступным пониманию общества. Известно, что в древности передача права собственности на земельный участок выражалась передачей глыбы земли; на дом, помещение какое-либо -передачей ключей; на лошадь - передачей узды; заключение договора выражалось битьем по рукам и т. п. Известны указания, что установление некоторых прав сопровождалось песнями, известными формулами, произносившимися нараспев, а также определёнными празднествами. Использование правовой символики подчёркивало существо юридических действий субъектов правоотношений, влекущих за собой правовые последствия.
В современном познании всякая социальная система, в том числе, и государство обладает своими символами так как именно они выражают устойчивость и индивидуальный характер системы. Эти символы многообразны -они могут быть присущи как малым социальным группам (кружку пения, любого товарищества) так и большим социальным группам (товарные знаки идентифицирующие корпорации производители). В конечном пределе эти символы выступают как национальные и государственно-правовые.
Значение символа состоит в том, что в нём обязательно находит своё отражение сущность соответствующей вещи или явления. Иными словами, во-первых, связь символа и социального предмета существует как необходимое целое. Во-вторых, в символе находят своё выражение не все свойства, характеристики предмета, но те из них, которые для него наиболее типичны. В-третьих -символ всегда в большей или меньшей степени носит условный характер.
С развитием и изменением вещей и явлений происходит изменение его символов. В связи с этим положением можно высказать предположение что консерватизм, устойчивость вещи определяется консерватизмом и устойчивостью символов. Таким образом, мы полагаем, что символ, есть некий материальный, идеальный образ вещи.
Природа и характер символов весьма многообразна.11 С точки зрения субъективности можно различать символы: государственно-правовые; политические; национальные; социальные.
Далее символы различаются по своей собственно природе. По-нашему мнению, в этом отношении, могут быть выделены: - словесные (устные и письменные); - предметные (изобразительные и кинестетические); - процессуальные (ритуалы (церемонии и обряды) и действия жесты)).
Вероятно, можно классифицировать символы и с точки зрения той роли, функции или задачи которые они исполняют. Таковы, например, символы выражающие существование вещи (конституция); символы выражающие функционирование вещи (медицинский знак, символы знаков служебного различия). Наконец символы можно квалифицировать в зависимости от характера, модели общественных отношений которые они выражают, духовные символы, которые в свою очередь носят материальный или идеальный характер.
Различные классификации символов, стали появляться в науке с начала эпохи Просвещения. Первенство, в освещении этого вопроса можно отдать французскому учёному XVIII века, Дю Канжу - он рассматривал аспект введения в ритуал вассалитета символических предметов. В своём словаре он поместил статью о церемонии инвеституры под аналогичным названием. В ней Дю Канж употребляет слово investitura в широком смысле, включающем не только церковные «инвеституры», но и различные дарения, дающие повод для символического ритуала. В статье представлены 99 разновидностей символических предметов и жестов, используемых в ходе акта инвеституры. Дю Канж подчёркивает, что инвеституры совершались не только устно или с помощью простого документа или грамоты, но посредством некоторых символов (sed per symbola quaedam). Эти символические предметы должны были отвечать двум целям: обозначить переход обладания неким объектом (dominium rci) от одного к другому, соответствовать священному обычаю так, чтобы этот переход был всеми признан как акт, имеющий юридическую силу. Дю Канж упорядочивает различные символические предметы, которые он отмечает в документах инвеституры, по двум следующим типологиям, основывающимся на понятиях римского права. В первой он выделяет предметы, имеющие отношение к вручаемому объекту, например ветвь, комок земли или трава, которые обозначают инвеституру земли. Затем те, которые обозначают передачу власти (potestas), главным образом в виде стебля (festuca).
Далее -предметы кроме передачи власти символизирующие право полного пользования собственностью (ius evertendi, disjiciendi, succidendi, metendi право отторгать, дробить, отделять, делить), речь здесь идёт главным образом о ножах и мечах. Остаются две категории символических предметов инвеституры, связанных с обычаями, традициями, с историей. Связанные с древними традициями: перстень, знамя. Те, которые стали символическими в течение Средних веков, вне всякой древней традиции, в частности происходящие от вооружения (шлем, лук, стрела) или от предметов быта (рог, кубок и т.д.). Во второй типологии Дю Канж, прежде чем привести все символические предметы в алфавитном порядке, ставит на первое место три вида предметов, которые, по его мнению, чаще всего возникают в инвеститурах: 1) то, что имеет отношение к земле, в особенности cespes (ком) или quazgo (дерн); 2) различные начальственные жезлы, основные из которых baculum (палка), fustes (ветка); 3) предметы, связанные с ius evertendi (право отторжения), cultellus (нож).13
Глубокое изучение и анализ символов в теоретическом плане был проведён в исследованиях русского историка права П.Д. Калмыкова, который отмечал что, несмотря на бесчисленное множество народов и разнообразия мест проживания, основные правовые положения различных законодательств поражают своим единством.14
В его концепции нас интересуют примеры использования символов в праве (символизм права), как важной стороны юридического быта народов. П.Д. Калмыков считал, -что право как совокупность идей, которыми руководствуются люди в общественных отношениях, имеет основу в сознании людей, в общем настроении и направлении человеческой воли. В сознании человека, как существа общественного, «зарождаются юридические истины, но они не остаются одними понятиями общими, а раскрываются во множестве внешних деяний».15 Именно так, возникают юридические формы и обряды, необходимые наружные оболочки тех внутренних явлений, которые происходят в сознании отдельных людей: «Внешность, материальность есть необходимое условие для бытия права, как звуки раздельные для выражения ума народного в его языке, как вещественный материал для художника, волнуемого высокою творческой идеей: она сгибнет, если она не округлиться в изящные формы статуи или не оденется в переливы красок, теней и света на полотне или не взлетит в стройном куполе к небу. Так дух вечно зиждется в различных видах, употребляя материю как покорное средство для своих державных целей».16
Внешние обряды права, как указывал учёный, всегда отражают в себе ту степень умственного образования, на которой находиться общество в различные периоды истории. При участии в различных гражданско-правовых отношениях человек прибегает к чувственным образам для выражения своих мыслей в языке: при заключении договоров по имуществу, при совершении различных сделок в семейной и гражданской жизни, она облекает понятия юридические, служащие основой явлений, в предметы видимые, которые поражают его чувства и становятся через это символами этих понятий. Юридические понятия: «выражаются не в отвлечённо в простых самых необходимых формах, но чувственно в грубой, материальной одежде».
Символ в средние века: религиозный и юридический аспект
Символ - один из сложнейших объектов исследования. В рамках философской традиции он неоднократно подвергался переосмыслению, в виду того, что понимание символа затруднено его многоаспектностью. В целом характерен подход к символу совершенно с различных позиций: онтогносеологии, герменевтики, семантики, культурологии.
Слово "символ" происходит от греческого "simbolon", в котором объединяются два корневых слова: "сим" в значении "вместе" или "с", и "болон" в значении "то, что было отброшено". Отсюда основное значение слова "симболон": "то, что было сведено вместе".54
Символ аккумулирует в себе высшие ценности и идеалы культуры, придавая им зримое воплощение. Поэтому можно сказать, что символ в определенной мере является ядром, центром знаково-семантических выражений культуры. Символ "втягивает" в свое семантическое поле все явления и элементы культуры, придавая им определенные значения, очеловечивая и представляя реальность. Именно с этим и связана трудноопределяемость символа. Он ,д выступает как феномен, сочетая в себе: 1) конечное и бесконечное; 2) материальное и идеальное; 3) эмпирическое и абстрактное; 4) единичное и всеобщее. Символ может быть понят как универсальная форма выражения смыслов человеческого существования. Его можно представить как феномен, связанный со сверхреальностью. Он несет в себе "первичный смысл", который может быть постигнут в основном интуитивно и связан с неоднозначными интерпретациями. Эта позиция постулирует трактовку символа как своеобразного посредника между реальным и сверхреальным, как "сущностный образ", постижение которого связано с интерпретацией, озарением, интуитивный прозрением. Смысл символов в этом случае трудно фиксируется, неоднозначно трактуется, его нельзя считать раз и навсегда познанным. Познание символов выступает здесь как "тайноведение".
Такой подход к символу связан с традицией, имеющей в своей основе философию Платона. Первоначально в греческом языке символы обозначали две половинки предмета, которые торговцы оставляли у себя в качестве залога для установления в дальнейшем личности предъявителя одной половины по отношению владельцу вещи. Таким образом, символ представлял собой половинку, указывающую на недостающую часть предмета. Соединение половинок позволяло восстановить целостный предмет. В античной метафизике понятие символа имело другой смысл, отличающийся от принятого в более позднее время.55
На эту особенность, то, что символ приводит нас к недостающей части целостности, обратил внимание Аристотель, в первых главах трактата "Об истолковании" писавший: "Звуки, издаваемые голосом, являются символами душевных состояний, а написанные слова - символами слов произнесённых голосом. И, подобно тому, как письмена у разных народов не одни и те же, хотя душевные состояния, непосредственными знаками которых являются эти выражения, одинаковы у всех, как одинаковы и предметы, образами которых являются эти состояния".56
Переоценка символа и его онтогносеологического значения произошла позже в неоплатонизме. Именно здесь символ стал центром философской рефлексии. В неоплатонизме символ понимался, с одной стороны, как субстанциональная основа бытия, а с другой - как специфическое средство познания.
Неоплатоники полагали, что мир выступает как иерархия символов, в котором задача познания — это последовательное постижение его сокровенной сущности, скрытой за чувственно-конкретным многообразием вещей и явлений.
Постигать сущность через явление - значит пытаться мыслить символически. В неоплатонизме символическое выражение трактовалось как имеющее бесконечную глубину, дающее широкое поле интерпретаций, требующее от человека специально развитых способностей постижения таинственной невыразимости" символа. При таком понимании символ во многом сближался с образом. Он оценивался как образ, наделенный определенной знаковостью, или как знак, связанный с неисчерпаемой образной многозначностью. Посредством и через символ для познающего субъекта мир становился "прозрачным", он открывал смысловую глубину мира, его бесконечную смысловую перспективу.57
В неоплатонизме впервые была осмыслена особая роль субъекта при восприятии символа: он выступал как активнопорождающая смыслы и онтогносеологические интерпретации, сила. Прокл, в частности, как один из самых известных неоплатоников, полагал, что символ сопряжен со сложной внутренней динамикой души познающего. Символ не дан, он задан. Это требует от субъекта активной внутренней работы по переводу потенциальных символических смыслов в актуальные. Данный процесс сопряжен с прояснением как можно большего количества значений, связанных с конкретным символом. Это образует целую сеть "символических сцеплений" нацеленных на уяснение смысла символа, но никогда не достигающих чистоты и ясности метафизических понятий. Тем не менее, Прокл полагал, что постижение символов дает возможность установить истинные причины, смыслы и значения вещей. Символ у него трактовался как субстанциональная основа бытия и связывался с прояснением скрытых сторон мира, выступая как средство обеспечения "прозрачности" реальности.58
Сходная трактовка символа сохранялась и в средневековой философии. В культуре Средних веков символ занял центральное место. Христианство акцентировало значение символа перед лицом Божественного, Абсолюта объясняя реальность как слабый отблеск совершенного мира. "Христианство открывало в символевсе большие и большие онтологические глубины: символический язык античной теории постепенно расплавлялся в горне символического языка христианской вселенской литургии .
Формирование и становление государственно-правовых символов конца IX -1 трети XIII вв
Тема придания законности (легитимации) государственной власти, применительно к древним этапам российской истории, стала привлекать внимание русских учёных, начиная с XVIII века и продолжается до настоящего времени. При этом она всегда имела множество граней, каждый поворот темы влёк за собой не только возникновение новой концепции, сколько возможность использовать новые термины и понятия, взятые из смежных гуманитарных дисциплин, из политического лексикона данного времени.
Описание властных отношений через понятие "легитимность"144 - до конца XX века не было свойственно правовой науке, хотя оно одно из центральных для изучения феномена власти, а потому весьма сложное для понимания. Сущность любой власти с давних её времён— в ее функции главного средства (посредника), позволяющего осмысленно соединить усилия многих людей для реализации согласованных или, по меньшей мере, принимаемых ими целей. Значит, в этом состоит и ее мотивация в целом: данная власть возникла в силу необходимости преодоления беспорядка путем налаживания взаимодействия людей, а тем самым ради упорядочения общественных процессов, создания основ для их предсказуемости.145
Посредник подобных взаимодействий должен быть выверен и его эффективность — проконтролированна. Это важно для того, чтобы оценить деятельность людей (выполнение или невыполнение обязательств) как совокупность поступков справедливых (оправданных) и несправедливых, а также максимально повысить их результативность.146 Термин легитимность неотделим от другой категории - авторитета. Категория авторитета, считают ближайшей к термину господство. Вообразить творящую силу в наглядных физических образах вполне естественно для мифологического мышления. При последующей научной рационализации понятия удобнее представить авторитет как самопороэ/сдение власти — она одновременно создает его и создается им. Благодаря смысловым ассоциациям авторитет может при этом отождествляться то с источником, то с результатом, то со свойствами и признаками (атрибутами) власти. Когда говорят, что власть легитимна, то тем самым управляемые (либо какие-то внешние субъекты) признают ее право на руководство, в т.ч. монополию на принуждение, или же все участники властных отношений вырабатывают общие рамки (стандарты) власти как символического посредника, обеспечивающего взаимное выполнение обязательств.147 При любых трактовках ключевой вопрос в обретении легитимности — вера в право того или иного политического актора на властвование.
Источники легитимности власти могут быть самыми разнообразными, но при этом основополагающей считается классификация легитимности властвования (даже права на насилие), данная Вебером. Он выделил три типа господства по характеру их внутреннего оправдания: рационально-легальное — в силу авторитета рациональных установлений и правил; традиционное — на основе авторитета исконных нравов и извечного закона; харизматическое — оправдание авторитетом. В реальной жизни, как правило, легитимности присущ смешанный характер, но Вебер для облегчения исследовательской цели выделил идеальные типы легитимности.149
На разных этапах истории государства, начиная с самых древних времен характерно использование смешанных форм, как легитимного господства, так и применявшихся в системе легитимации власти форм государственно-правовых символов (словесных, предметных, процессуальных).150 Всю совокупность черт легитимной власти в любом обществе и на разных исторических этапах можно было бы обозначить как потестарный образ власти, в котором отчетливо выделяются две части. Первая часть - это способ обретения власти. Момент перехода власти из одних рук в другие предельно актуализирует понятие "легитимность" и, тем самым, позволяет определить те исторические и национальные формы, которые свойственны данному времени и данному государству. Характеристиками этой части потестарного образа можно считать: 1) политико-культурные стереотипы, сложившиеся в данном обществе, к которым апеллирует претендент на власть; 2) идейно-политические теории, обосновывающие права претендента на власть; 3) общественные и государственные институты, участвующие в передаче власти; 4) обряды и церемонии, используемые при переходе власти; 5) обряды и церемонии, при помощи которых выражается согласие народа на переход власти. Вторая часть потестарного образа отражает постоянно присутствующую необходимость в легитимации тех решений, которые принимает власть в процессе государственного управления. Соответственно она описывает способ легитимного действия, признаваемого народом не только как действие законное, но и действие правильное. Для этой части потестарного образа власти наиболее существенными чертами могут считаться: 1) внешний вид носителей власти; 2) церемониальное поведение, соответствующее действующим представлением об организации власти; 3) бытовое поведение, соответствующее признаваемым в данном обществе этическим нормам; 4) способ принятия государственных решений; 5) способ оформления принятых решений; 6) способ донесения принятых решений до населения; 7) возможности корректировки принятых решений, в зависимости от положительного или отрицательного восприятия его населением.151
Эволюция государственно-правовых символов II пол. XIII - I половины XV вв
В связи с утерей самостоятельности образ легитимного князя (потестарного) рассмотренный нами выше кардинально изменился по сравнению с предыдущим периодом. В новом образе отчётливо прослеживаются три тенденции. Первая тенденция характеризуется тем, что проявляется образ князя "правильного" - своим поведением оправдывающего народные чаяния и, прежде всего князя - заступника и "утешителя". Впервые этот новый образ князя проглядывает в "Житии Александра Невского", автор первоначальной редакции которой говорит о себе как очевидце "възрасту его".295 В этом "Житии..." образ Александра раздваивается. С одной стороны в нем присутствуют традиционные для домонгольской Руси составляющие (например, праведный суд296) и почти такие же, какие мы находим в некрологе его двоюродного брата - князя Василка Константиновича: - "лицем красень, очима светел и грозен" - "хо(ро)бр паче меры" - "бе бо всему хытр и гораздо умея и песеде в дободенствии." В "житии Александра Невского": - "Но и взоръ его паче инех человекъ, и глас его - акы труба в народе, лице же его - акы лице Иосифа:" - "храборство же его - акы царя римскаго Еуспесиана" - "и дал бе ему Богъ премудрость Соломонию" Но есть и такие добродетели, которые принципиально расходятся: - в "Некрологе Василка Константиновича" - "до бояр ласков (...) слугы свои любляше"299 - в "житии Александра Невского" - "... иже много трудися за Новъград, и за Пьсковъ и за всю силу Русскую животъ свои отдавая".300 Эта новая и главная теперь черта в образе князя - народного заступника - еще дважды подчеркнута в Житии.301
Эта перемена в потестарном образе князя вызвана вполне объективными причинами. Постоянное давление на русские земли, осуществляемой Ордой в XIII в., обостряли жажду покровительства. С другой стороны, при все более сужающихся возможностях влиять на князя, общество вынуждено отказываться от реальных - договорных - отношений с властью. Место этих вынуждено забытых отношений занимает мечта о праведном царе: независимом, сильном и справедливом правителе. Так формируется новый образ власти - образ царя покровителя собственных земель. В первый раз он соотносится с образом Александра Невского, а в полной мере формулируется (как это показал В. А. Кучкин) в "Житии" Михаила Тверского.303 Вторая тенденция является результатом событий XIII - первой половины XIV и прямого воздействия орды на легитимность княжеской власти. Князь в рамках данной тенденции не столько воин и судья, сколько собственник. Собственник земли, за которую отвечает перед Ордой и собственник людей, с которых он платит "выход" и которые являются единственной основой его собственного благосостояния.304
Третья тенденция, напрямую связана с возвышением Москвы. Московское княжество дало свою интерпретацию легитимного образа князя, в котором две тенденции указанные выше, и соответствующие им начала легитимности тесно переплетаются.
В мирное время князья киевской поры воспринимались, в первую очередь, как судьи и мерилом их достоинств, помимо стандартных добродетелей (военная доблесть; "кротость" по отношению к церкви; защита христианской веры; доброе отношение к дружине и "братии", а так же "книжность"305) выступали праведный суд и милость к подданным. С установлением ига, в понятие "милость" вошли действия по выкупу полона из Орды. В XIV в. образ князя меняется, более явно. Направление изменений выражается в терминах "гордость и слава" и означает, что князю приличествуют чувства, мысли и поступки не столько правителя, сколько хозяина земли и людей. Это особенно видно на примере Ивана Калиты, каким он предстаёт в летописях. В устойчивой характеристике, данной ему историками, постоянно подчеркивается одна черта: "Иван Калита действовал как властный князь-вотчинник, неуклонно стремившийся к расширению территории своего княжества".306 Со времени Ивана Калиты, в народном сознании сложился новый образ князя, властителя-собственника.
Следует отметить то, что и вековое противостояние православного народа и мусульманской Орды, предопределило глубокое проникновение христианских норм поведения в те сферы жизни, которые ранее им были затронуты лишь поверхностно. В том числе и в сферу княжеской легитимности, установив в ней возрастные ступени. В домонгольской Руси возраст князя почти не имел значения. От времени Святослава, символически начавшего битву с древлянами до князя Козельска, столь же символически "возглавившего" оборону города от войск Батыя, присутствие князя было важнее его возраста.
Такое понимание роли княжеского достоинства, сохранилось и в XIV веке. Представительские функции князья начинали исполнять, в возрасте не ранее 7 лет.308 Этот возраст можно принять за ориентир, однако, участие в торжественных обрядах княжеской семьи дети князей принимали и, будучи совсем маленькими. Так, согласно Троицкой летописи, в похоронах митрополита Алексея присутствовали дети Дмитрия Донского: "князь же Василий (...) еще тогда младо детище сый, 6 лет сущу, а князю Юрию Дмитриевичу, брату его, три лет сущу."309
Но, по крайней мере, во второй половине XIV века, появляется еще один возрастной рубеж - 12 лет. Правда в официально документе она встречается лишь один раз и уже в середине XV века. В докончальной грамоте великого князя Василия Васильевича с Иваном Андреевичем Можайским, составленной в 1448 г., говорится: " А исполнится, господине твоим детям по І 2 лет, ино, господине, тогды целовати им сами, по нашим докончальным грамотом и по сей по нашей грамоте".310 Существует много косвенных указаний на то, что именно двенадцатилетний возраст стал определенной "ступенью" княжеской легитимности.
Такое снижение легитимного возраста связано в первую очередь с существовавшей церковной нормой о допущении к клятве, в том числе и пострижении в монахи именно с 12 лет.312 Действовала эта норма в отношении к церковным обрядам и в княжеских семьях. То, что церковные нормы применялись к мирским клятвам сомнения не вызывает, поскольку сохранилась грамота митрополита Фотия, в которой он разрешает псковичам "сложить" крестоцелование князю Константину Дмитриевичу. В этой грамоте он цитирует два правила Василия Великого: 64-е, о десятилетнем отлучении клятвопреступников от святого причастия и 81-е "Подобает по 12 летях прияти к церкви, что ради свою веру предал...313 " Возможно, это последнее правило и стало основой для двенадцатилетнего возраста, как рубежа допущения к первой клятве. Докончания, же о которых речь шла выше, скреплялись крестоцелованием, и, следовательно, подпадали под действие церковной нормы о первой клятве не ранее 12 лет.
В XIV веке, под влиянием церковных норм, выработалась четырехступенчатая формула легитимного возраста: первая ступень - около трех лет - участие в торжественных церемониях княжеской семьи; вторая ступень - около 7 лет - уровень представительства и "замещения" взрослого князя в другом городе; 12 лет - возраст "договороспособности", заключения докончаний, скрепленных крестоцелованием; 17 лет - брак и наступление полного совершеннолетия. Достижение князем возраста 12 лет говорило о достижении им высшего уровня правоспособности князя - возможность заключать договоры от имени своего княжества-государства. Также это означало освобождение князя от опеки старших.
