Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Российский вариант модернизации: возможности и результаты
1. Догоняющая модернизация в России и её кризис .
2. Теоретические концепции революции и российская практика.
3. Тоталитаризм и модернизация в российских условиях
Глава II. Транзитологические концепции и российские реалии
1. Этапы социально-политической эволюции советского общества .
2. Политические и идеологические предпосылки «перестройки».
3. Итоги и перспективы посткоммунистического развития России .
Заключение
Библиография
- Догоняющая модернизация в России и её кризис
- Тоталитаризм и модернизация в российских условиях
- Этапы социально-политической эволюции советского общества
- Итоги и перспективы посткоммунистического развития России
Введение к работе
Прошло более десяти лет после того как наша страна включилась в процесс посткоммунистического развития. Сегодня можно уже подвести некоторые итоги и сделать обобщающие выводы теоретического и практического характера. Можно констатировать, что современная Россия находится в процессе политической и социально-экономической трансформации. На этом пути страна уже столкнулась с немалыми трудностями и, очевидно, трудности неизбежно будут возникать и в будущем. Следует учитывать, что задачи, которые стоя перед сегодняшней Россией, во многом похожи на те, которые стояли перед нашей страной сто лет тому назад. За прошедшее столетие России так и не удалось создать стабильную демократическую политическую систему и эффективную рыночную экономику. Достижение этих целей по-прежнему связывается с будущим. Для того чтобы избежать совершенных в прошлом ошибок, необходимо внимательно присмотреться к историческому опыту нашей страны.
До сих пор политологический анализ отечественной истории проводился в ограниченных масштабах, политические изменения, происходившие на различных ее этапах, изучались без полного учета существующих в рамках политической науки подходов. Поэтому есть потребность в более детальном выявлении тех особенностей национальной политической культуры, которые влияли и влияют на характер и направленность общественных перемен в течение всего завершившегося XX и начавшегося XXI столетия.
Весьма важным представляется выявление геополитических и социокультурных факторов, определяющих отличие России как от стран Запада, так и от стран Востока, а также исследование воздействия этих факторов на социально-политические изменения. Весьма важным представляется также провести сравнительный анализ политических процессов в нашей стране на основе методологических подходов таких родственных, но не тождественных политологических субдисциплин как теория модернизации и транзитология.
Подобный анализ будет способствовать расширению эвристических возможностей политической науки в целом.
Этим и определяется актуальность темы данного диссертационного исследования.
Различные аспекты исследованных в диссертации проблем нашли свое отражение в работах многих отечественных и зарубежных историков, политологов, социологов. Вопросы политической модернизации России на рубеже XIX и XX веков рассмотрены в работах В.А.Ачкасова, В.В.Козловского, В.А.Красилыцикова, Г.Л.Купряшина, С.А.Ланцова, С.Я.Матвеевой, А.М.Миграняна, Е.Н.Мощелкова, Е.А.Рашковского, А.К.Сорокина, А.И.Уткина, Д.А.Фадеева, В.Г.Федотовой.
Теоретический анализ русской революции осуществлен в работах Н.А.Бердяева, К.Бринтона, Р.Ковальского, С.А.Ланцова, А.Н.Медушевского, Г.Мейера, Е.Н.Мощелкова, Р.Пайпса, Я.Певзнера, П.А.Сорокина, П.Б.Струве, С.Хантингтона, Ш.Эйзенштадта.
Проблемы генезиса и развития советского тоталитаризма нашли отражение в работах Н.А.Бердяева, З.Бжезинского, Дж.Боффа, Н.Верта, Р.Пайпса, Е.Рашковского, А.Н.Сахарова, К.Фридриха, Ф.Хайека, Л.Шапиро.
Особенности демократического транзита в российских условиях исследованы в работах Г.Вайнштейна, Г.Дйлигенского, М.В.Ильина, Б.Г.Капустина, Л.Косалса, А.Лейпхарта, Х.Линца, А.И.Миллера, А.Пшеворского, В.Согрина, Л.Шевцовой.
Однако работ, в которых был бы осуществлен комплексный теоретический анализ особенностей политических изменений на различных этапах российской истории XX в. пока очень мало. В связи с этим целью данного научной работы стало исследование российского исторического опыта XX в. с точки зрения основных теоретических концепций политических изменений и на основе этого выявление специфики политического развития в российских условиях.
Для достижения этой цели автор поставил перед собой следующие задачи: проанализировать условия формирования модели догоняющей модернизации в российских условиях и выявить причины ее кризиса; на основе теоретических концепций современной политологии проанализировать опыт русских революций начала XX века; на российском примере показать возможности и ограниченность тоталитарного варианта модернизации; показать и проанализировать основные этапы социально-политической эволюции советского общества; выявить политические и идеологические предпосылки «перестройки»; подвести итоги и рассмотреть перспективы посткоммунистического развития России.
Методологической и теоретической основой диссертационного исследования выступают основные теоретические концепции политических изменений: теория модернизации, теория революции, современные транзитологические концепции.
Научная новизна данной диссертации состоит в том, что это одно из немногих научных исследований, в котором предпринимается комплексный анализ особенностей политических изменений и развития в российских условиях. Кроме этого, в качестве основных пунктов научной новизны могут быть названы следующие: - показаны особенности модернизации России в сравнении со странами Западной Европы и Восточной Азии; осуществлен сравнительный анализ русских революций начала XX столетия на основе теоретических и методологических подходов современной политической науки; выявлены те особенности российской политической культуры, которые существенно влияют на характер и результаты политических изменений; осуществлен авторский анализ тоталитарной модели модернизации и показана ее специфика в российских условиях; показаны особенности основных этапов кризиса советского тоталитаризма; проанализированы основные экономические, социальные, идеологические и политические предпосылки «перестройки»; исследована специфика проявления общих закономерностей перехода от тоталитаризма и авторитаризма к демократии в российских условиях; проанализированы результаты посткоммунистического развития России в политической и социально-экономической сферах; представлены прогнозы относительно вариантов дальнейшего политического и экономического развития современной России.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее материалы могут быть использованы как для дальнейшего теоретического исследования политической истории России, так и для определения оптимальных путей ее будущего развития. Кроме этого, результаты работы могут найти применение в учебном процессе. В средней школе они могут быть использованы в процессе преподавании курса отечественной истории, в высшей школе - для подготовки и чтения общих учебных и специальных курсов по политологии и политической истории.
Диссертация обсуждена на заседании кафедры международных политических процессов философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Отдельные теоретические положения и выводы данного научного исследования нашли отражения в выступлениях автора на научных конференциях и семинарах, проходивших в учебных заведениях Санкт-Петербурга.
Диссертация состоит из двух глав и шести параграфов, введения, заключения и библиографии.
Догоняющая модернизация в России и её кризис
Теория модернизации представляет собой одну из основных концепций социальных изменений, сформировавшихся в общественных науках за последние десятилетия. Хотя, прежде всего, задачей данного диссертационного исследования является выявление специфики политического развития России, следует обратиться и к социологическим аспектам теории модернизации, без которых невозможно понять и ее политические закономерности.
Наиболее распространенной в современной социологической теории классификацией общественных систем является выделение в качестве основных их типов традиционного и современного обществ. Основанием их различения является целый комплекс признаков: характер собственности, особенность социальной структуры, природа власти, господствующие в обществе ценностные установки. В качестве базовой ценности, позволяющей различить традиционное и современное общества, выступает готовность или, напротив, отказ социальной системы принять социальные изменения или приступить к ним. Этой установке соответствуют экономическая, политическая, идеологическая подсистемы, что делает общество интегрированным и целостным.
Одним из первых социологов, обратившихся к данной типологии, был Ф. Теннис, который выделил две специфические формы социальной организации: общину (Gemeinschaft) - традиционное сообщество, и общество (Gesellschaft) -современное сложноструктурированное сообщество. Его работы повлияли на исследования многих социологов, работавших после него, таких как Э.Дюркгейм, М.Вебер, Т.Парсонс.
Наиболее значима для выявления отличий между традиционным и современным обществом теория социального действия Макса Вебера. Под социальным действием М.Вебер понимал характерные особенности поведения людей в самых различных сферах - в производстве, в быту, в политике. Все общественные институты и отношения являются в конечном итоге результатом социального действия. М.Вебер выделил четыре типа такого действия: традиционное, аффективное, ценностно-рациональное и целерациональное. Различия между перечисленными типами социального действия определяются мотивами, которыми детерминируется поведение людей, и степенью осознания ими целей своих действий (25, с.628).
Традиционное социальное действие основано на следовании привычным стереотипам поведения, причем в этом случае человек зачастую не задумывается о целесообразности своих действий, остается во власти сковывающих его личную инициативу традиций. Аффективный тип социального действия характеризуется преобладанием чисто психологической мотивации под воздействием внешних раздражителей. В отличие от него ценностно-рациональный тип социального действия предполагает наличие осознанных мотивов поведения. В данном случае свои цели и задачи люди определяют на основе положений религиозных доктрин, этических принципов, постулатов какой-либо политической идеологии.
Высшим типом социального действия, согласно М.Веберу, является целерациональное социальное действие. Такое действие субъекта направлено на достижение заранее намеченных целей. Эти цели достигаются с помощью таких рациональных по своей природе средств, как естественнонаучные и общественно-научные знания, формально-правовые нормы, с использованием, если это необходимо, техники и технологии (25, с.629).
Сравним традиционный и целерациональный типы социального действия на основе следующего примера. Крестьяне на протяжении многих веков, в самых различных странах возделывали землю, выращивали скот и, в конечном итоге, производили разнообразные сельскохозяйственные продукты. Делали они это на основе производственного опыта, навыков и примитивных «технологий», которые усвоили от своих родителей, а те, в свою очередь, от представителей старших поколений. Крестьянин не в силах был изменить заведенный порядок вещей, да и не задумывался над смыслом своих действий. Он просто существовал в соответствии с раз и навсегда установленными правилами. Жизнь деревни, крестьянский быт почти не менялись на протяжении столетий. Китайский крестьянин в середине XX в. пользовался в точности такими же орудиями труда и способами земледелия, какими пользовались его далекие предки две тысячи лет назад. Подобный тип социального действия может быть назван традиционным.
Фермеры в европейских странах или Северной Америке сегодня также занимаются производством продовольствия и сельскохозяйственных технических культур. Но делают они это совсем иначе, чем крестьяне в прошлом. Фермер сознательно выбирает специализацию своего хозяйства в зависимости от природно-климатических условий, конъюнктуры рынка, т.е. на основе рационального выбора. В процессе достижения избранных целей -производство определенных видов сельскохозяйственной продукции в заданных объемах - фермер использует рациональные по своей природе экономические, агрономические, технические знания, пользуется агротехническими приемами, выработанными на основе научных рекомендаций и обобщения практического опыта многих хозяйств. Рациональная мотивация как в определении целей, так и в выборе средств их реализации здесь несомненна, поэтому такую деятельность вполне можно назвать целерациональным социальным действием.
Для традиционного общества характерно господство традиционного типа социального действия, то есть такого действия, которое основано не на рациональном сознании и выборе, а на следовании однажды принятой привычной установке. Традиционное общество - это, прежде всего, аграрное общество. Подавляющая часть его населения проживает в сельской местности и занята примитивным сельскохозяйственным трудом и ремеслом, основанном на простом воспроизводстве. Традиционное общество отличается закрытой социальной структурой, исключающей вертикальную и горизонтальную социальную мобильность, и низким индивидуальным статусом большинства его членов. Религиозное сознание господствует здесь во всех жизненных сферах, а политическая власть носит авторитарный характер. Традиционное общество слабовосприимчиво к инновациям, застойно по самой своей природе.
Тоталитаризм и модернизация в российских условиях
Однако и новая модель унаследовала некоторые особенности всех прежних попыток модернизации России. Собственно, Россия была первой страной в мире, столкнувшейся с самим феноменом модернизации в его современном виде. Но уже первая попытка ее осуществления, предпринятая Петром I, отличалась непоследовательностью и представляла собой лишь ограниченное заимствование передового западноевропейского опыта в отдельных сферах (военное дело, образование, промышленность), перенесение на российскую почву некоторых западных институтов. Но при этом сохранялись, а иногда и укреплялись общественные отношения, устраненные в Западной Европе уже в ходе первых фаз индустриально-капиталистического развития. Поэтому ни одна из попыток преодолеть отсталость, встать в один ряд с передовыми странами при царском самодержавии не увенчалась полным успехом.
Не оказалась исключением и послереволюционная история России и Советского Союза. Правда, существенным отличием было то, что в данном случае модернизация проходила под «социалистическими» лозунгами, с обещаниями «светлого будущего», при этом же сами социалистические идеи и ценности были до предела искажены и примитивизированы. «Сталин, -справедливо замечает историк В.Логинов, - отождествив социализм с обобществлением, а обобществление с огосударствлением, стал сами этапы строительства социализма мерить уровнем этого огосударствления. Критерии "социалистичности" приобрели и вполне конкретное цифровое выражение - в тоннах добываемого угля и нефти, стали и чугуна, в километрах строящихся железных дорог, в метрах ткани и пудах хлеба. И когда огосударствление в основном было завершено, а тонны и метры вышли на уровень производства мировых держав, Сталину не оставалось ничего иного, как объявить о "полной победе социализма"» (88, с.97).
В сравнительно короткий срок ранее отстававшая почти по всем позициям от передовых стран Россия достигла (как в свое время в период петровских реформ) в некоторых сферах если не лидерства, то, во всяком случае, паритета с ними. Но это не было даже в чисто технико-экономическом отношении комплексное и гармоническое развитие, тем более, если принять во внимание ту цену, которую пришлось заплатить сталинскому СССР за свои успехи. Вместе с тем нельзя не отметить, что созданная под вывеской «социализма» общественная система была, в некотором смысле, «совершенной». Так, например, тоталитарный политический режим опирался на полностью огосударствленную, командную экономику, из чего проистекала его большая устойчивость по сравнению с правототалитарными режимами фашистского типа. Для определенных экстремальных условий - подготовка к войне или сама война -сталинская модель была даже в какой-то степени идеальной, поскольку позволяла решать грандиозные по объему задачи в короткие сроки, хотя и очень дорогой ценой.
Пусть модернизация оказалась не везде завершенной и в большой степени деформированной, но СССР стал индустриальным государством, обладавшим большим военным и экономическим потенциалом. Впрочем, эти успехи имели и свои оборотные стороны. Созданная система была нацелена на выполнение ограниченных задач, но не имела достаточных механизмов саморазвития. Это стало особенно заметно, когда начала разворачиваться технологическая революция и развитые страны Запада вплотную приблизились к порогу постиндустриального общества.
По марксистским меркам постиндустриальное общество было ничем иным, как вожделенной «высшей фазой коммунистической формации». Даже тогда, когда появились не фантастические, а реальные материально-технические предпосылки постиндустриальной стадии общественного развития, «реальный социализм» и его главный форпост - Советский Союз - поразил глубокий кризис. Прежде всего он коснулся экономики. Выяснилось, что «сама передовая формация» не может усвоить и реализовать современные технологические достижения. Более того, она оказалась несостоятельной в самом широком экономическом плане. Попытки найти решение возникших проблем в период «перестройки» обернулись крахом самой тоталитарной коммунистической системы. Можно констатировать, что закончилась послереволюционная история страны, ее круг замкнулся и обозначились те же рубежи, с которых она начиналась.
Подведем некоторые общие итоги исторического опыта модернизации России как в дореволюционный, так и в советский период ее истории. Во-первых, необходимо четко осознать уникальность геополитического положения России и связанную с этим обстоятельством ее социокультурную, цивилизационную специфику. На наш взгляд, на многие столетия вперед особенности развития российского государства определило то, что его формирование началось в «глубине восточноевропейского континентального пространства в удалении от основных европейских культурных центров и в отрыве от важнейших транспортных коммуникаций. Довольно рано Московское государство утратило тот главный источник, откуда оно черпало научные знания, опыт и образцы культурных ценностей. Этим источником была рухнувшая под напором завоевателей Византийская империя. Оказавшись единственным в мире независимым православным государством, к тому же включавшим в свои пределы огромное малонаселенное и труднодоступное евразийское пространство, Россия приобрела резко отличавшие ее от всех остальных стран черты. Она не была и не могла быть в чистом виде ни «Востоком», ни «Западом», ни «Европой», ни «Азией». Это обстоятельство и повлияло на все попытки реформирования российского социума, осуществлявшиеся на протяжении последних столетий.
Этапы социально-политической эволюции советского общества
Методологической основой изучения политических процессов, определивших сегодняшнее состояние российского общества, является транзитология. Данная дисциплина, точнее, субдисциплина в рамках политической науки оформилась в последние десятилетия.
Транзитология тесно связана с теорией политической модернизации. Они близки в теоретико-методологическом плане (общностью категориального аппарата, и методологических подходов) и на уровне персоналий (многие видные политологи известны работами и в той и в другой области политологического знания). Но если теория политической модернизации ориентируется на проблематику развивающихся стран "третьего мира", то в центре внимания транзитологии находятся политические процессы в таких государствах, где основные структуры современного общества уже сложились, причем в ряде случаев речь идет о повторной демократизации. Впервые проблемы демократизации стран, уже имевших опыт существования демократических режимов, встали в послевоенные годы в связи с необходимостью преодоления наследия тоталитарных фашистских режимов в Германии, Италии, устранения последствий авторитаризма и милитаризма в Японии. Эти страны уже были индустриально развитыми, причем в Германии и Италии до прихода фашистов к власти несколько десятилетий существовали политические режимы -демократического типа. Позднее похожие проблемы возникли в странах Южной Европы - Испании, Португалии и Греции, где таюке после периода авторитарного правления началось возвращение к демократическим принципам. Одновременно подобные изменения переживали страны Латинской Америки, там тоже военные диктатуры стали уступать место демократически избранным правительствам. И здесь также сечь шла о возвращении к демократии, а не о становлении ее заново, как в большинстве афро-азиатских стран.
Основными формами перехода от авторитаризма к демократии, в соответствии с устоявшимися в политической науке представлениями, могут быть: эволюция, революция, военное завоевание. Эволюция предполагает постепенное осуществление демократических реформ без резкой смены правящей элиты. Революция - быстрая и радикальная смена политического режима. Для военного завоевания характерно «насаждение» демократии извне, после военного поражения тоталитарного или авторитарного режима в условиях военной оккупации. Так было после окончания второй мировой войны в Японии и Германии, где основы политической демократии были заложены в условиях послевоенной оккупации.
С точки зрения прочности и необратимости результатов уже упоминавшийся С.Хантингтон выделил три модели перехода к демократии.
Во-первых, линейная или классическая модель, примером которой может быть развитие Великобритании, а также стран Северной Европы. Для этой модели характерно последовательное решение задач демократизации, обеспечивающее ее необратимость. Классическая модель перехода к демократии представляет собой процесс постепенной трансформации традиционной политической власти, расширение прав и свобод граждан, возрастание степени их политического участия.
Своеобразным индикатором, показывающим степень продвижения той или иной страны по пути демократизации, служит роль и место законодательной власти (парламента) в структуре политических институтов общества. При завершении этого процесса, то есть тогда, когда создана стабильная демократическая система, институты парламентской демократии становятся ее важнейшей и неотъемлемой частью. Неважно, какая именно форма государства и соответствующая ей модель разделения властей имеет место, главное, чтобы парламент обеспечивал представительство интересов всех социальных групп, имеющихся в обществе, оказывал реальное воздействие на принятие политических решений. Там, где становление парламентской демократии происходило без революционных потрясений, оно отличалось, как правило, плавностью и постепенностью. Примером могут служить наиболее стабильные демократические государства современности - страны Северной Европы. В каждой из них на утверждение принципов парламентаризма и формирование демократических избирательных систем ушло около ста лет. Так, в Норвегии парламент (стортинг) был создан в 1814 г., принципы парламентаризма в политической системе утвердились в 1884 г., избирательное право для мужчин было введено в 1898 г., а для женщин - в1913г. В Швеции риксдаг в своем нынешнем виде появился в 1809 г., дважды - в 1866 и в 1974 гг. - существенно реорганизовывался, избирательное право стало всеобщим для мужчин в 1909 г., для женщин - в 1921 г. Несколько иначе складывалась ситуация в Дании, где парламент впервые появился в 1834 г. Там очень быстро утвердилось всеобщее избирательное право для мужской части населения - в 1849 г., а вот женщины получили его только в 1915 г. Похожие тенденции обнаруживает политическое развитие Исландии (см.: 203).
Для всех вышеперечисленных стран постепенность и последовательность демократических изменений обеспечила в дальнейшем их политическую стабильность.
Во-вторых, циклическая модель. Выделение этой модели первоначально было основано на обобщении опыта стран Латинской Америки. Во многих из этих государств были сделаны первые попытки перехода к демократии еще в XIX веке, сразу же после освобождения от испанского колониального господства. Однако в большинстве латиноамериканских стран стабильных демократических режимов так и не сложилось. Часто демократическое правление прерывалось военными переворотами и установлением военных диктатур, но нередки были и случаи авторитарного перерождения гражданских режимов. Периоды авторитаризма сменялись периодами демократизации и наоборот. Такое циклическое развитие было следствием того, что переход к демократии в странах Латинской Америки не подкреплялся адекватными социально-экономическими и социокультурными факторами. Начиная с 60-х гг. XX в. печальный латиноамериканский опыт повторяли многие вновь возникающие государства Азии и Африки, в которых периоды демократического и авторитарного правления постоянно сменяли друг друга.
Итоги и перспективы посткоммунистического развития России
С середины 70-х гг. стал набирать силу глобальный процесс крушения антидемократических режимов, охвативший практически все континенты и регионы земного шара. Этот процесс С. Хантингтон назвал «третьей волной демократизации». «Первая волна демократизации», по его мнению, охватывала период более чем в сто лет с 1820 по 1926 гг. и коснулась многих стран европейского и американского континентов. С 1926 г. - года окончательного утверждения фашистской диктатуры Муссолини в Италии, начинается возвратная или «реверсивная» волна, характеризующаяся сокращением числа демократий и увеличением числа тоталитарных и авторитарных политических режимов. С 1942 г., то есть с переломного момента второй мировой войны, начинается «вторая волна демократизации», продолжавшаяся, по мнению Хантингтона, до 1962 г. Затем вновь следует откат, ознаменованный длинной цепью военных переворотов в латиноамериканских, азиатских, африканских и даже европейских (Греция, 1967 год) странах. «Третья волна демократизации» начинается с демократических перемен сначала в странах Южной Европы (Испания, Португалия, Греция), а затем в странах Латинской Америки и Восточной Азии.
Кульминацией «третьей волны демократизации» стало крушение на рубеже 80-90 гг. казавшихся незыблемыми коммунистических режимов в Советском Союзе и странах Центральной и Восточной Европы. С этого момента процессы посткоммунистического развития становятся основным объектом изучения оформившейся в относительно самостоятельную научную дисциплину транзитологии.
Первоначально проблемы становления демократических режимов в бывших социалистических странах исследовались на основе традиционных для теории политической модернизации и транзитологических концепций подходов. Перспективы утверждения в посткоммунистических странах новых экономических и политических институтов оценивались исходя из опыта посттоталитарного и поставторитарного развития Германии, Италии, стран Южной Европы, Латинской Америки.
Со временем мнения западных политологов, изучающих посткоммунистические переходные процессы, разделились. Одни, в их числе, например, такие известные ученые как А. Лейпхарт и Ф.Шмиттер, считают, что процессы, происходящие сегодня в странах Восточной Европы и на постсоветском пространстве, при всей их специфике, являются все же аналогом процессов и событий, имевших место в других регионах, затронутых «третьей волной демократизации».
Существует и иная точка зрения. Американский политолог С. Терри считает, что проблемы, стоящие перед посткоммунистическими странами, имеют как минимум пять отличий от проблем в странах, ранее осуществивших переход от тоталитаризма и авторитаризма к демократии. Первое отличие связано с тем, что в посткоммунистических странах пытаются одновременно создать рыночную экономику и плюралистическую демократию. До сих пор ни одна авторитарная или тоталитарная система не знала такой степени огосударствления экономики, как в коммунистических государствах. Стремление одновременно сформировать рыночное хозяйство и стабильную демократическую систему порождает внутреннюю противоречивость посткоммунистического перехода. Хотя в длительной исторической перспективе демократия и рынок взаимодополняются и укрепляют друг друга, на нынешнем этапе реформирования бывших социалистических государств они вступают между собой в конфликт. Он происходит по следующей схеме: радикальные экономические реформы приводят к серьезному снижению жизненного уровня населения, тяготы начального этапа перехода, к рынку порождают политическую нестабильность, которая затрудняет создание правовых и институциональных основ дальнейших
141
экономических реформ, мешает привлечению иностранных инвестиций, способствует продолжению экономического спада, а экономический спад, в свою очередь, усиливает политическую напряженность в обществе.
Второе отличие также касается социально-экономической сферы, В странах, находившихся на более низком уровне экономического и индустриального развития, при переходе к демократии стояла задача создания новых отраслей народного хозяйства. А посткоммунистические государства столкнулись с необходимостью полного демонтажа значительной части уже существовавших секторов промышленности при одновременной радикальной перестройке и модификации многих производств.
Третье отличие связано с высокой этнической неоднородностью посткоммунистических стран. Это приводит к распространению националистических настроений. Национализм в любых его формах, как правило, плохо совместим с демократией, поскольку подчеркивает превосходство одних наций над другими, тем самым раскалывая социум по этнонациональному признаку и препятствуя возникновению подлинного гражданского общества.
Четвертое различие между посткоммунистическими и поставторитарными переходными процессами С.Терри связывает с проблематикой гражданского общества. С ее точки зрения, применение этого понятия к сегодняшним реальностям Восточной Европы и бывшего СССР вообще весьма сомнительно. Гражданское общество предполагает не только существование автономных от государства политических и общественных организаций, но и их способность взаимодействовать в определенных границах. Без наличия таких институционально оформленных границ, без готовности общественных групп и лидеров следовать общепринятым правилам игры возможен паралич политической системы. В посткоммунистических странах существуют серьезные препятствия на пути формирования реального гражданского общества. С одной стороны, в большинстве этих стран до установления коммунистических режимов существовали лишь элементы гражданского общества, весьма далекие от его зрелых форм. С другой стороны, реальная политическая практика, оппозиционных групп и политический опыт последних лет коммунистической власти не способствовали формированию представлений о политике как «искусстве возможного». Политическая жизнь фрагментарна и излишне персонализирована, конфронтация здесь по-прежнему преобладает над компромиссом, а электорат пребывает в состоянии отчуждения и замешательства.
Пятое отличие посткоммунистического развития С.Терри видит в международных условиях. Они менее благоприятны, чем были для Германии и Италии в послевоенные годы, или для южноевропейских стран в 70-е гг. Сегодня посткоммунистические страны не получают должной помощи и поддержки.
С точки зрения другой американской исследовательницы В. Варне, в Восточной Европе, в отличие, например, от Латинской Америки, речь идет не о возвращении к демократии. На Востоке правовое государство и другие демократические институты не восстанавливаются, как это было в других странах, а создаются практически заново. Аналогичная ситуация и в сфере экономики, где рождается новая система, а не модифицируется уже существовавшая.
