Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современная политология, так же как и все другие научные дисциплины, является результатом достаточно длительного и сложного исторического развития,
в котором можно выделить несколько крупных этапов или периодов. Речь идет о классическом, неклассическом и постнеклассическом этапах, каждый из которых характеризовался определенными парадигмальными чертами. Если для классического периода был типичен нормативизм и рационализм, доминирование ценностного подхода
в политологическом дискурсе, то неклассическаий период породил критику и негативизм в отношении нормативной, ценностноориентированной политической науки, а постнеклассический вызвал к жизни идеи постмодернизма с его парадигмальной толерантностью.
На протяжении последовательной смены этими этапами друг друга сформировались конкретные парадигмы политологического исследования, несущие на себе отпечаток создавших их периодов развития политологической науки.
Проблема поиска оптимального соотношения этих парадигм, поиска возможности их эффективного взаимодействия является
в наши дни актуальной прежде всего потому, что к концу ХХ века изменилось само представление научного сообщества о том, каковы должны быть отношения между различными типами понимания и описания действительности в рамках предмета исследования каждой науки. Если в модерную эпоху развития науки такие различные типы понимания, то есть парадигмы, рассматривались как альтернативные и взаимоисключающие, и проблема заключалась в выборе «верной» парадигмы и отбраковке «неверных», то сложившаяся постмодерная ментальность диктует, напротив, необходимость взаимодействия и продуктивного сотрудничества парадигм. Иначе говоря, «альтернативная» модель работы с методологическими парадигмами сменилась «комплементарной» моделью.
С другой стороны, актуальность обращения к теме настоящего исследования диктуется и основными тенденциями современной социальной и политической жизни. Глобализация, логика хозяйственно-экономического и технико-технологического сближения государств и регионов мира, не только территориально удаленных друг от друга, но и разобщенных в силу исторических причин, различия культурных и политических традиций, типа власти, идеологии, формирует универсальный паттерн взаимодействия разнородных начал, идейной толерантности, конструктивного сотрудничества. Растущая сложность задач, стоящих перед странами и правящими элитами в наступившем ХХI веке, необходимость совмещения в политической практике, казалось бы, противоположных и противоречащих друг другу целей – укрепления политического и экономического суверенитета и успешной интеграции в глобальное экономическое пространство, сохранения собственной политической традиции и приведения структуры политических институтов в соответствие с универсальной моделью демократии, – требует и соответствующего этой сложности уровня политологической рефлексии, которая уже не может оставаться в пределах альтернативного подхода в сфере методологии, а, напротив, нуждается в переходе на более высокий уровень, связанный с достижением эффективного синтеза сложившихся парадигм исследования.
В современной политической жизни, российской в частности, происходят процессы такой степени сложности, которая исключает исчерпывающее понимание их на базе какой-либо одной парадигмы. Примером может служить пробуксовка демократической системы политических институтов в условиях доминирования неформальных правил игры в пореформенном российском обществе: исследование этой ситуации в рамках институциональной парадигмы сталкивается с затруднениями в силу принципиальной ориентированности институционализма на изучение формальных институциональных структур.
В этой связи возрастает потребность политологической науки в пересмотре своих методологических, парадигмальных оснований и в поиске путей реализации указанного синтеза. С другой стороны, имеющиеся парадигмы сохраняют способность и потребность дальнейшего теоретического развития и в собственных пределах, потенциал продуктивного решения встающих теоретических и практических проблем. Существует также потребность освобождения, очищения политической науки от отживающих, тесных для современности, не отвечающих ее вызовам концептов и теорий.
Все эти соображения свидетельствуют об актуальности в настоящее время для политологии методологической проблематики в целом и проблем взаимодействия методологических парадигм в частности.
Степень научной разработанности темы исследования. Вопросы поиска эффективной методологии политологического исследования ставились и решались на протяжении всего существования политологии как науки. Долгое время проблему видели в том, чтобы найти единственно истинную и эффективную в исследовательском отношении парадигму, вследствие чего различные методологические направления рассматривались как несовместимые и взаимоисключающие, то есть речь шла главным образом о необходимости выбора. С другой стороны, существовал и продуктивно развивался историко-дескриптивный подход, заключавшийся в описании и концептуальном осмыслении имеющихся политических учений. Примером такого подхода может служить известная работа У.А. Даннинга «История политических теорий».
По мере дальнейшего развития политологического знания совершенствовалась и методологическая рефлексия в этой сфере. Необходимо здесь подчеркнуть, что она неотделима от общефилософского осмысления специфики политологии, и в этой связи может идти речь, согласно Р. Эшкрафту, о наличии «философской доминанты в политической теории».
В настоящее время имеется достаточное число работ прежде всего зарубежных авторов, посвященных общим вопросам методологии политологического исследования. Такие современные авторы как уже упомянутый Р. Эшкрафт, Э. Фегелин, Г. Алмонд, Б. Бэрри, Б. Вейнгаст, Дж. Ганнел, К. Дойч, Р. Даль, М. Дюверже, Д. Истон, Дж. Катлин, Б. Крауз-Мозер, Ж. Рансьер и др. анализируют процесс развития политологического знания и динамику взаимодействия и смены методологических парадигм.
Отмечается и недостаточная эвристическая эффективность каждой в отдельности методологических парадигм, которые, по мнению Д. Истона, рассматриваемые в качестве альтернативных друг другу, приводят лишь к фрагментации и поляризации теоретических представлений о реальном политическом процессе. В целом диапазон точек зрения на проблему плюрализма методологий в современном политологическом дискурсе очень широк и включает даже позицию отрицания необходимости методологии как таковой.
С другой стороны, в дискуссию, касающуюся соотношения и возможностей продуктивного взаимодействия методологических парадигм, естественным образом вовлекались и вовлекаются и авторы, активно работающие в рамках той или иной парадигмы. Это прежде всего сами создатели и идеологи каждой парадигмы в отдельности: К.Р. Поппер, принципиально настаивавший на исключении социально-политического знания из категории «научного», под которым он имел в виду соответствующее модели естественнонаучного исследования, и представители позитивизма в политологии, стремящиеся распространить на политологические исследования принадлежащие естественнонаучной модели критерии истинности, понимаемой как эмпирическая верифицируемость; представители бихевиорализма в политологии А. Бентли, Ч. Бирд, В. Вильсон, Г. Ласуэлл, Ч. Мэрриам и др., отстаивавшие приоритет эмпирических исследований в политологии и их значение для практической политики; теоретики институционализма, видящие смысл политологии в исследовании формальных институциональных структур, – Б. Ротстайн, М. Леви, Дж. Марч, Й. Ольсен, Б. Питерс и др.; неомарксисты разных поколений – М. Хоркхаймер, Т. Адорно,
Г. Маркузе, Ю. Хабермас, К. Касториадис и др., видевшие задачу политологического исследования прежде всего в обосновании репрессивной сущности современного общества и его тотальной критике и продуктивно использовавшие в политологии концепции психоанализа; социально-политические мыслители постмодернизма, идеологи деконструкции современного политологического дискурса и включения в предмет политологического исследования табуированных им тем: П. Бурдье, Ф. Гваттари, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотар, М. Рьян, М. Фуко и др.
Отечественные исследователи также вносят свой вклад в решение методологических проблем современной политологии – от общего очерка развития политологической теории (Т.А. Алексеева, В.Ю. Сморгунова) до анализа конкретных методологических парадигм в их реальном теоретическом функционировании и взаимодействии (В.П. Макаренко). Л.А. Микешина подробно останавливается на гносеолого-эпистемологических проблемах методологии политологического исследования. Т. Н. Самсонова рассматривает проблемы концептуального становления бихевиорализма. Методологическое значение теории рационального выбора исследуется
в работах Р.М. Нуреева. Исследования М.А. Хевеши посвящены особенностям методологии неомарксизма, они же затрагиваются
в работе В.В. Дамье. Философские и политологические позиции
Ю. Хабермаса исчерпывающе проанализированы Н.В. Мотрошиловой. Общие концептуальные установки постмодернизма рассматриваются в исследованиях А.В. Бузгалина, И.П. Ильина, А.С. Колесникова, А.В. Лубского и др.
Таким образом, тема настоящего исследования, будучи неисчерпаемой и фундаментальной, постоянно является предметом научных дискуссий в современной отечественной и особенно зарубежной политологической литературе. Тем не менее, несмотря на тщательную проработанность методологической проблематики за рубежом и интерес к ней у российских исследователей, вопросы сочетаемости и комплементарности методологических парадигм политологического исследования практически не нашли адекватного освещения в российской науке. В настоящей диссертации ставится цель восполнения этого пробела.
Цель исследования заключается в осуществлении теоретической рефлексии над существующими методологическими парадигмами в политологии, направленной на выработку оптимальной модели их взаимодействия.
Для реализации указанной цели необходимо последовательное решение следующих промежуточных исследовательских задач:
– на материале истории развития политических учений выделить основные методологические парадигмы политологии и выявить их специфику;
– выявить и показать методологические проблемы, вытекающие из плюрализма парадигм в современной политологии;
– очертить специфику аналитико-эмпирической парадигмы политологического исследования;
– выявить ограниченность в применении позитивистской и бихевиоральной методологии к исследованию политических феноменов и обосновать необходимость выхода за ее пределы;
– охарактеризовать специфические парадигмальные черты институционализма;
– обосновать необходимость взаимодействия институционализма с другими парадигмами на основе сочетаемости и комплементарности;
– исследовать методологические возможности неомарксизма и степень результативности применения его в политологии;
– выявить возможности комплементарного взаимодействия и сочетаемости неомарксизма с другими парадигмами;
– проанализировать постмодернизм в аспекте методологических возможностей в политологии;
– очертить модели взаимодействия постмодернизма с другими методологиями в исследовании политических процессов.
Теоретико-методологическая основа исследования определяется сформулированными выше целью и задачами настоящей работы, предполагающими элемент методологической метарефлексии. Ее составляют идеи отечественных и зарубежных философов, политологов, специалистов по истории и методологии социально-гуманитарного и политологического знания, разработавших ключевые методологические аспекты современной политологии в широком контексте парадигмальных подходов к изучению предметного поля социальных и политических наук: Д. Ганнела, Д. Истона, Дж.Катлина, Б. Краус-Мозер, В. Макаренко, Ч. Мэрриама, М. Смита, В. Сморгуновой, Э. Фёгелина, Р. Эшкрафта и др.
Методологические и концептуальные основания каждой из имеющихся парадигм политологического исследования определялись, творчески разрабатывались и осмысливались самими исследователями, работающими в рамках этих парадигм. Их критическая рефлексия по поводу возможностей и ограничений рассматриваемых методологий очень значима с точки зрения целей настоящего исследования. Речь идет о работах П. Бурдье, Ж. Делеза, Г. Лассуэлла, К. Поппера, Д. Роулза, Ю. Хабермаса, М. Фуко и др.
Большое значение для решения задач исследования имеют сложившиеся в современном науковедении концептуальные представления о закономерностях и фазах динамики развития социального знания, а также о его предметной специфике, порождающей проблему противостояния объективизма и субъективизма в понимании социальных и политических феноменов.
В работе использовались также такие общенаучные методы как метод сравнительного анализа, сравнительного описания, исторический подход и т.д.
Объектом настоящего диссертационного исследования являются основные методологические парадигмы современного политологического исследования.
Предмет исследования составляют возможные пути и модели эффективного взаимодействия методологических парадигм в политологии.
В ходе работы над диссертацией были получены результаты, содержащие следующие элементы научной новизны:
– выяснено, что формирование политологии как науки представляло собой диалектический процесс, фазы которого (классическая, неклассическая, постклассическая, постнеклассическая) нашли отражение в ряде закрепившихся в современном политологическом исследовании методологических и концептуальных противоречий, что привело к существованию отдельных независимых методологических парадигм;
– показано, что современные методологии политологического исследования базируются в целом на альтернативных подходах: объективистском и гуманистическом, связанных с различным пониманием ценностных ороиентиров и критериев истинности политологического знания;
– установлено, что аналитико-эмпирическая парадигма, базируясь на установках позитивизма, бихевиорализма и постбихевиорализма в понимании политики, в качестве методологических принципов политологии предлагает объективизм, эмпирическую верификацию на базе данных социологии и психологии, биопсихологическую интерпретацию кратического поведения;
– выяснено, что присущая аналитико-эмпирической парадигме позитивистская редукция изучения политических феноменов к эмпирическим фактам без анализа сущностных аспектов и причинных связей обусловливает сложность любого выхода на уровень теоретических обобщений, рефлексии и критики, в силу чего необходимо комплементарное взаимодействие эмпирических политических исследований с парадигмами и концепциями, имеющими выход на уровень теоретической рефлексии;
– установлено, что для институциональной парадигмы характерны объективизм и институционально-структурный детерминизм в подходе к политической реальности, которая рассматривается как всецело зависящая от конфигурации формальных политических институтов, в ущерб изучению реальной практической политики, особенно ее неформальной стороны;
– показано, что институциональная парадигма нуждается в комплементарном взаимодействии с методологиями, ориентированными на исследование субъективно-волевой и субъективно-интерпретативной составляющих политических процессов, в междисциплинарном комплементарном взаимодействии с социологическим социокультурным подходом, в сочетании с элементами эмпирической верификации (аналитико-эмпирическая парадигма);
– обосновано, что неомарксизм ориентируется на субъектно-антропологический подход к политическим феноменам, рассматривая их с точки зрения соотношения свободы и репрессивности, характеризуется возвращением к категориальному аппарату философии и ценностному подходу, социально-политическим критицизмом, антирационализмом;
– выяснено, что методологическая ограниченность неомарксизма определяется его негативизмом и гиперкритицизмом, граничащими с социальной деструктивностью, что препятствует его эффективному комплементарному взаимодействию с объективистски ориентированными парадигмами, однако имеет место его сочетаемость с современной философией (экзистенциализм) и ее политическими импликациями, с постмодернизмом в политологии;
– показано, что постмодернистская парадигма выводит политологический дискурс за традиционные пределы, превращая его
в метарефлексию, формируя качественно новое (субъектно-объектное) восприятие общества, делая акцент на тех проблемах, которые были табуированы для обсуждения;
– установлено, что парадигма постмодернизма сама представляет собой плюралистически ориентированную модель соотношения и сочетания элементов политологических методологий, поскольку исходит из принципа необходимости различия и разнообразия, однако деконструктивистская установка ставит под вопрос аутентичность этого сочетания.
Данные элементы новизны нашли отражение в следующих
положениях, выносимых на защиту:
1. В процессе конституирования политологии в отдельную науку со своим методологическим и понятийным аппаратом и собственным предметным полем возникли противоречия содержательного и методологического характера, отражавшие многогранность предмета политологического исследования. Это противоречия
между сформировавшейся в классический период развития науки философско-аналитической, ценностно-нормативной ориентацией
в понимании политических процессов и ориентацией позитивно-эмпирической, направленной на привязку политологической науки к эмпирическим фактам политической практики и распространяющей биолого-психологические представления о сущности человека и его поведения на сферу политического поведения и кратических отношений; противоречия между социологически-ориентированным и кратически-ориентированным, сущностным и дескриптивным подходами к политической реальности; противоречие между объективистской и субъективистской, модерной и постмодернистской ориентациями политологического анализа.
2. Существующие методологии политологического исследования могут быть объединены в две основные группы: объективистские и гуманистические. Для объективистских парадигм (позитивизм, бихевиорализм) характерно представление об универсальности критериев научной достоверности, принятых в естественнонаучном знании, для которого главной ценностью является объективность и эмпирическая верификация. Для гуманистической парадигмы характерно противопоставление социально-политических наук естественнонаучному, трактовка их как особого типа знания, по отношению к которому критерии объективности не столь значимы, но предельно значимы субъективные предпосылки исследования. Различие между парадигмами в понимании базовых критериев научности и достоверности политологического знания составляет трудноразрешимую методологическую проблему, поскольку ограничивает возможности конституирования единого поля политологического исследования, категориального и методологического единства политологии как науки.
3. Аналитико-эмпирическая парадигма, возникшая на основе критического переосмысления принципов классически-нормативного политического знания, является продуктом общего антинормативного поворота в понимании социальных и политических феноменов в период кризиса классической политической мысли. Генетически восходя к методологическим достижениям позитивизма, прежде всего к идеям преодоления нормативизма, верификации знания через эмпирические факты и построения политической науки по модели естествознания, она представлена также бихевиорализмом, использующим в качестве непосредственной эмпирической основы для политической теории изучение психологии и социологии индивидуального и группового поведения, рассмотрение политики через призму «стремления к власти» конкретных индивидов, понимаемого как естественный психологический механизм.
В такой интерпретации политический процесс и кратическое поведение рассматриваются как выражение постоянных биолого-психологических характеристик человека, что дает метод рационального управления поведением индивидов и групп и разработки на этой основе концепции политики.
4. В силу жесткой ориентированности на эмпирические исследования и отсутствия уровня философской рефлексии и этико-философских предпосылок аналитико-эмпирическая парадигма имеет существенные ограничения, которые выражаются в примитивизации и биологизации концепций кратического и в целом политического поведения человека, в десубъективизации понимания политических процессов, в позитивистской редукции изучения политических феноменов к эмпирическим фактам без анализа сущностных аспектов и причинных связей. Позитивистская, неклассическая ориентация методологии определяет не только отторжение классического ценностного подхода, но и сложность любого выхода на уровень теоретических обобщений, рефлексии и критики. Этим определяется необходимость комплементарного взаимодействия эмпирических политических исследований с парадигмами и концепциями, имеющими выход на уровень теоретической рефлексии.
5. Спецификой институциональной парадигмы является объективизм и институционально-структурный детерминизм в подходе к политической реальности, которая рассматривается как всецело зависящая от конфигурации и функционирования политических институтов. Для институционализма характерно также представление об универсальной эффективности западной модели демократической системы политических институтов и рационализм в понимании мотиваций политического поведения и политического выбора. Несмотря на существенные модификации, позволяющие отграничить институционализм от неоинституционализма, объективистский подход остается базовым для этой парадигмы, ограничивая возможности исследования роли субъективного фактора в политических процессах. Ограниченность исследовательских возможностей институционализма связана также с чрезмерной концентрацией внимания на формальной структуре политических институтов
в ущерб изучению реальной практической политики и игнорирование ее неформальной стороны, которая может, тем не менее, быть определяющей. Наконец, институционализм ориентирован преимущественно на анализ стабильных сложившихся институциональных конфигураций, и испытывает затруднения в исследовании процессуальных феноменов политической жизни.
6. В этом смысле институциональная парадигма нуждается
в комплементарном взаимодействии с методологиями, ориентированными прежде всего на исследование субъективно-волевой и субъективно-интерпретативной составляющих политических процессов. Прежде всего имеется в виду постмодернизм. Необходимо междисциплинарное комплементарное взаимодействие институционализма
с методологическими построениями в рамках социологии, дающими возможность учитывать влияние на эффективность политических институциональных структур различных конкретных социокультурных контекстов политического строительства (социокультурный подход). Было бы желательным сочетание институционализма с элементами эмпирической верификации (эмпирико-аналитическая парадигма), дающими возможность оценки не только формального, но и неформального фактора в реальной политике, изучения не только структуры, но и процессов политических изменений.
7. Неомарксизм позиционирует себя как альтернативную всем видам позитивизма и объективизма, гуманистическую парадигму политологического исследования. Дистанцируясь от традиционного марксизма с его объективистским экономическим детерминизмом
в понимании политики, от позитивизма с его универсализацией естественнонаучной модели знания и ее критериев достоверности, неомарксистская парадигма ориентируется на субъектно-антропологический подход к политическим феноменам, рассматривая их с точки зрения соотношения свободы и репрессивности, самоотчуждения человека в условиях различных политических режимов и утраты им своих бытийных измерений, деформации естественных для человека инстинктов в современном обществе. Противостояние позитивизму выражается здесь в возвращении к категориальному аппарату философии и ценностного подхода, преодолении и критике эмпирической ориентации политического знания, сильной доминанте социального и политического критицизма. Присущий неомарксизму антирационализм проявляется в отходе от марксизма и концептуальном сближении с теорией психоанализа на базе трактовки рациональности как инструмента подавления.
8. Методологическая ограниченность неомарксизма определяется его негативизмом и гиперкритицизмом, граничащими с социальной деструктивностью, отсутствием эмпирического уровня исследования при чрезмерно сильной философской доминанте. Его преимуществами являются продуктивное взаимодействие с психоаналитическими направлениями, внимание к человеческой личности и признание ее определяющего места в политических процессах как ключевой ценности, более значимой, чем власть и групповые политические интересы. Универсальный критицизм неомарксизма является препятствием для его эффективного комплементраного взаимодействия с объективистски ориентированными парадигмами, однако имеет место его сочетаемость с современной философией (экзистенциализм) и ее политическими импликациями, с постмодернизмом в политологии.
9. Парадигму постмодернизма характеризует плюрализм, «множественность», проявляющаяся в методологии политологического исследования как признание права на существование различных концептуальных подходов, в том числе и взаимоисключающих. Оборотной стороной является отрицание универсальной истины, что лишает смысла вопрос о соответствии каких-либо научных направлений этому критерию. Плюралистичность постмодернизма противопоставляется характерному для модерна монизму
в политической теории и идеологии. Методология постмодернизма в политическом исследовании состоит в критике и деконструкции метанарративов периода модерна, признании тоталитарной сущности рационализма и «мужского видения» в политологии и политических практиках. Постмодернистская парадигма выводит политологический дискурс за традиционные пределы, превращая его в метарефлексию, формируя качественно новое восприятие общества, делая акцент на тех проблемах, которые были табуированы для обсуждения. Взаимосвязь сексуального и политического, психиатрия, пенитенциарные учреждения как идеальная модель обществ контроля, – все эти вопросы поднимаются постмодернистами именно как имеющие не меньшее значение для общества, чем вопросы изучения политических институтов или борьбы классов в рамках традиционной политической науки.
10. Активная интеграция постмодернизмом концептов психоанализа и экзистенциализма, гуманистическая ориентированность в целом делает прозрачной его границу с неомарксизмом, однако если неомарксизм ставит акцент на рационально обоснованной социальной критике, то постмодернизм смещает его в сторону деконструкции самой культурной и политической ментальности модерна.
Постмодернистская парадигма в социально-политических науках позиционирует себя как альтернативу ранее сформировавшимся направлениям, а деконструктивистская установка по отношению к рационалистическому политическому дискурсу модерна препятствует ее совместимости с другими моделями политологического знания. Однако постмодернизм представляет собой более высокий уровень культурной и политологической рефлексии, что дает возможность интеграции, совмещения и эффективного использования элементов других парадигм. В этом смысле парадигма постмодернизма сама представляет собой плюралистически ориентированную модель соотношения и сочетания элементов политологических методологий, поскольку исходит из принципа необходимости различия и разнообразия.
Научно-теоретическая значимость диссертации определяется актуальностью исследовательской тематики, связанной с методологическими проблемами современной политологической науки; сложившейся в политологии ситуацией плюрализма методологических парадигм и необходимостью поиска путей их эффективного взаимодействия; недостаточной исследованностью проблемы взаимодействия парадигм в отечественной политологии. Значимость диссертации с научно-теоретической точки зрения обусловлена тем, что полученные в ходе работы над темой результаты и выводы дают возможность углубить и переосмыслить на новом уровне наличные теоретические представления о методологических парадигмах политологического исследования и путях их эффективного взаимодействия.
Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы диссертации и полученные в ней результаты могут быть использованы в процессе чтения общих и специальных курсов по политологии, истории политических учений, социологии политики, а также в исследованиях по соответствующим научным специальностям.
Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 30 работ, из них 3 монографии. Основные результаты исследования опубликованы в ведущих научных журналах согласно списку ВАК. Основные положения и выводы диссертационного исследования были обсуждены и апробированы на заседаниях кафедры политологии и этнополитики СКАГС.
Структура диссертации определяется логической последовательностью решения задач, поставленных автором в процессе достижения поставленной цели, и включает в себя: введение, пять глав, заключение и список литературы.
