Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Предпосылки формирования основных тенденций в общественно-политических отношениях (вторая половина XVI - XVIII вв.)
1. Социально-экономическая и политическая ситуация 26
2. Конфессиональный аспект участия татар в повстанческих движениях 53
Глава 2. Основные тенденции общественно-политической жизни во второй половине XVIII в.
1. Позиция татарской духовной элиты 87
2. Деятельность татарских депутатов Уложенной комиссии 1767-1769 гг. 126
3. Общественные настроения населения татарских слобод Казани в 1780-е гг. 144'
Заключение 167
Список использованных источников и литературы 172
Список сокращений 202
- Социально-экономическая и политическая ситуация
- Конфессиональный аспект участия татар в повстанческих движениях
- Позиция татарской духовной элиты
- Деятельность татарских депутатов Уложенной комиссии 1767-1769 гг.
Введение к работе
Социально-политическое развитие России в XVI-XVIII вв. представляет сложный и противоречивый процесс консолидации российского общества. События Смутного времени, массовые народные движения под предводительством И.И.Болотникова, С.Т.Разина, Е.И.Пугачева отразили внутреннюю сторону этого процесса. С другой стороны, в этот период Россия складывается как полиэтническое и поликонфессиональное сообщество. Последнее обстоятельство придало вышеуказанному процессу еще больший динамизм. Взаимодействие государства и этноконфессиональных обществ, вошедших в его состав, определялись, прежде всего, содержанием государственной политики. В тоже время существенное влияние на характер этих взаимоотношений оказывала местная этническая и конфессиональная специфика.
Дополнительные возможности для выявления некоторых особенностей формирования полиэтнического и поликонфессионального российского сообщества дают исследования, имеющие регионально-этнический характер. В этой связи актуально обращение к истории татарского общества второй половины XVIII в. Во второй половине XVI-XVIII вв. царское правительство предпринимало мероприятия по территориальной, законодательной, налоговой, экономической интеграции народов Среднего Поволжья и Приуралья в социально-политическую систему Российского государства. Стремление властей к их религиозной унификации столкнулось с глубоко укоренившимися религиозными традициями татарского общества. Результатом такого взаимодействия явилось усиление религиозного фактора в общественно-политической жизни татар, что, в частности, нашло отражение в повстанческих движениях второй половины XVI-XVIII вв.
События, развернувшиеся во второй половине XVIII в., показали сложность и неоднозначность сложившейся ситуации. Татарское общество в
тот период стояло перед дилеммой: сохранить существующее в течение двух столетий "закрытое" общество или, отказавшись от самоизоляции, идти по пути более тесной интеграции в российское общество. В тоже время внутриполитические изменения в России характеризовались усилением либеральных тенденций в правительственной политике в отношении мусульманского населения.
Обсуждение различных аспектов этой проблемы затронуло все уровни общества. На нее откликнулись представители мусульманского духовенства, составлявшее основу духовной элиты татарского общества: Батырша -идеолог выступлений мусульманского населения Приуралья в 1755-1756 гг.; мулла Мурад, выступивший в конце 1760-х гг. с концепцией преобразования мира; Г.Утыз-Имяни и Т.Ялчыгул, возглавившие движение неофициального мусульманского духовенства в конце XVIII- начале XIX вв.; Х.Муслими -автор историко-публицистического сочинения "Таварих-и Булгария" (конец XVIII в.). Она нашла свое проявление и в деятельности татарских депутатов Уложенной комиссии, созванной Екатериной II в 1767 г. Однако, если в первом случае выражались взгляды, условно говоря, идеологов, а во втором - мнение всего общества, то значительный интерес вызывает и реакция отдельно взятых социокультурных общностей. В частности речь идет о татарах Казани (населении татарских слобод), игравшие важную роль среди мусульманского населения Среднего Поволжья и Приуралья.
Обращение к опыту общественно-политической жизни татар Поволжья и Приуралья в указанный период дает возможность реконструкции более объективной картины взаимодействия государства и этноконфессиональных сообществ.
Исходя из вышеизложенного, объект исследования можно определить как процесс взаимодействия государства и этноконфессионального общества, каким являлось татарское общество во второй половине XVIII в., а предметом исследования выступает важная сфера его функционирования -общественно-политическая жизнь, понимаемая как совокупная деятельность
отдельных индивидов, социальных слоев, групп, классов и общностей, направляющих усилия на реализацию своих интересов и решение общественно значимых задач.
Хронологические рамки исследования охватывают вторую половину XVIII в. Нижняя граница исследования обозначена событиями 1755 г., связанными с деятельностью Батырши, верхняя - конец XVIII в., когда в татарском обществе произошли существенные изменения, вызванные переменой политического курса правительства в царствование Екатерины II. В тоже время в конце XVIII в. активизируют свою деятельность Г.Утыз-Имяни, Т.Ялчыгул, Х.Муслими. Для понимания характера трансформаций общественно-политической жизни татар внимание также уделяется событиям предшествующих периодов истории.
Территориальные рамки исследования включают регион Среднего Поволжья и Приуралья.
Степень изученности темы. Отечественную историографию по теме исследования можно разделить на три периода: 1) Вторая половина XVIII в.
- 1917 г.; 2) 1917 г. - начало 1990-х гг.; 3) с 1990-х гг.
Во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. исследователи затрагивали отдельные факты, события и явления, отражавшие общественно-политическую жизнь татар. П.И.Рычков одним из первых познакомил читателей с личностью Батырши. В "Топографии Оренбургской губернии", изданной в 1762 г., он изложил краткие сведения о нем самом и восстании 1755 г., а также экстракт его воззвания1. На определенное время его труд стал основным источником, откуда последующие исследователи черпали информацию о Батырше . И.Г.Георги в сводной работе о народах России обратил внимание на приоритет образования, функционирование конфессиональной школы, роль представителей старшего поколения в
'Рынков П.И. Топография Оренбургской губернии. - Оренбург, 1887. - С.259-267. 2Левшин А. Описание киргиз-кайсакских, или киргиз-казачьих орд и степей. - СПб., 1831.
4.2. - С.212; Языков Д.И. Батырша Алеев // Энциклопедический лексикон. - СПб., 1836.
Т.5. - С.95 -96.
6 общественной жизни татар . В поле зрения других исследователей (А.С.Пушкин, Н.К.Баженов) оказались факты недовольства "иноверцев" политикой христианизации, в частности миссионерской деятельностью архиепископа Луки Конашевича4. Важное источниковедческое значение имела публикация в 1840-е гг. отдельных глав "Таварих-и Булгария" Х.Муслими. Однако это сочинение рассматривалось, прежде всего, в плане изучения Волжской Булгарии5.
Среди исследователей второй половины XIX - начала XX вв. можно
отметить С.М.Соловьева, Н.И.Костомарова, В.Н.Витевского,
С.В.Ешевского6. В своих работах, касаясь истории России второй половины XVIII в., они рассматривали восстание Батырши 1755-1756 гг., давали оценки этому движению и его идейному руководителю. Историки в основном акцентировали внимание на религиозном и антирусском характере восстания. Источник бунтарских настроений татар они усматривали не только в притеснении их в религиозной сфере, но и в невозможности
3Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве, народов и их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, вероисповеданий и прочих достопамятностей. - СПб., 1799. - 4.2. - С.9, 10, 16. Более локальное исследование, интересное в ретроспективном плане, предпринял К.Ф.Фукс (Фукс К.Ф. Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях. -Казань, 1844).
4Пушкин А.С. История Пугачевского бунта. - СПб., 1834. - 4.1; Баженов Н.К. Казанская история. - Казань, 1847. - 4.2.
5Историю изучения "Таварих-и Булгария", в том числе и дореволюционными исследователями, подробно рассмотрел М.А.Усманов. Он разделил их на несколько групп. К первой он отнес ученых, веривших в достоверность сведений сочинения, датировавших его XVI в. (К.Фукс, А.Вагапов, В.В.Вельяминов-Зернов). Вторую составили ученые, сомневающиеся в "Таварих-и Булгария", но полагавшие возможным, из-за малочисленности источников, использовать в изучении истории Волжской Булгарии (И.Н.Березин, С.М.Шпилевский, П.Д.Шестаков, Н.Ф.Катанов, Г.Н.Ахмаров). Третьи (Ш.Марджани) подвергли его жесткой критике. Четвертые - защитники древнего происхождения, достоверности источника, его популяризаторы (из дореволюционных -К.Насыри) (Усманов М.А. Татарские исторические источники XVII-XVIII вв. - Казань, 1972. -С.134-140).
6Соловьев СМ. Сочинения. - М., 1993 - Кн. 12; Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Репринтное воспроизведение 1873-1888 гг. - М., 1992. - Кн.З. - Вып. 7; Витевский В.Н. И.И.Неплюев и Оренбургский край в прошлом его составе до 1758 года. - Казань, 1897. - Т. 1-4; Ешевский СВ. Сочинения по русской истории. - М., 1900.
подчинения "ревнителей магометанства" христианскому правительству
(С.М.Соловьев) и реализации ими "затаенного чувства мести"
(В.Н.Витевский).
Из трудов этого периода необходимо выделить работу Н.А.Фирсова, который представил развернутую картину формирования настроений татар в XVIII в. и их причинную обусловленность . По его мнению, недовольство мурз и ясачных татар было обусловлено "новыми порядками": припиской к корабельным работам, наложением подушной подати в первой четверти XVIII в. и особенно "просветительной" (миссионерской) деятельностью, грозившей перерасти в "общемагометанское смятение" в России. Н.А.Фирсов обращается к личности Батырши и восстанию 1755 г., о котором он высказывается, как имевшем "все признаки борьбы за веру Магомета". Он подчеркивает антирусский характер повстанческого движения, направленного, помимо восстановления "магометанской старины", на изгнание русских из Башкирии и ликвидации их "порядков". Н.А.Фирсов оценивает башкирские восстания XVIII в., как предпринятые с целью воскрешения "старинных общественных татарских порядков" с особой ролью татар, поддерживавших "мятежное настроение" в Башкирии. Он предполагал взаимосвязь между "башкирскими мятежами" и агитацией, которая велась из Казани и "других важных пунктов" бывшего Казанского ханства. Татары, переселившиеся за Каму, принеся с собою "недоброе чувство" к русской власти, усиливали оппозиционные настроения среди местного населения. Тем не менее, Н.А.Фирсов считал запоздалыми замыслы мусульман восстановить независимое "магометанское" ханство. С точки зрения историка, восстание Батырши 1755-1756 гг. явилось рубежом, после которого стали невозможны восстания "во имя магометанской веры", за возрождение "старинных общественных порядков", поскольку перед восстанием Е.И.Пугачева огромное значение приобрел крепостной вопрос, а все другие
7Фирсов Н.А. Инородческое население прежнего Казанского царства в новой России до 1762 года и колонизация закамских земель в это время. - Казань, 1869.
вопросы отступили на задний план. Также интересны мысли автора об организации мусульманского духовенства и его руководящей роли в повстанческих движениях.
Работы Д.В.Поленова, В.И.Сергеевича, М.А.Липинского, В.Н.Латкина, А.В.Флоровского о деятельности Уложенной комиссии 1767-1769 гг. ввели новый сюжет в изучении общественно-политической жизни татарского общества второй половины XVIII в. Но в них лишь констатировалось участие депутатов от "иноверцев".
Расширению исследовательского поля способствовали работы П.К.Щебальского, Д.Л.Мордовцева, И.Дубосова, Н.Ф.Дубровина, Н.А.Добротворского, П.Л.Юдина, Н.Н.Фирсова, посвященные восстанию под предводительством Е.И.Пугачева9. Обращаясь к грозным событиям минувших лет, историки затрагивали при этом некоторые аспекты общественно-политической жизни татар и высказывали разноречивые оценки. П.К.Щебальский одну из причин их активности в движении Пугачева видел в том, что они еще не свыклись с "формами гражданской жизни", антитеза которым беспорядок, необузданность, дикость и противогосударственные начала. Более конкретными были суждения
Поленов Д.В. Исторические сведения о Екатерининской комиссии для сочинения проекта Нового Уложения. - СПб., 1871-1875. - 4.1-3; Сергеевич В.И. Откуда неудачи Екатерининской законодательной комиссии // Вестник Европы. - Петербург, 1878. - Т.1. -С. 188-264; Липинский М.А. Новые данные для истории Екатерининской комиссии о сочинении проекта Нового Уложения // Журнал Министерства народного просвещения. -1887. - 4.251. - С.225-293; Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст. -СПб., 1887; Флоровский А.В. Состав законодательной комиссии 1767-74 гг. - Одесса, 1915.
9Щебальский П.К. Начало и характер Пугачевщины. - М., 1865; Мордовцев Д.Л. Самозванцы и понизовая вольница. СПб.-М., 1867; Дубосов И. Чума и пугачевщина в Шацкой провинции // Исторический вестник. - 1883. - Т.13. - С.113-135; Дубровин Н.Ф. Пугачев и его сообщники. - СПб., 1884. - Т. 1-3; Добротворский Н.А. Пугачев на Каме // Исторический вестник. - 1884. - Т.18. - С.719-753; Юдин П.Л. К истории Пугачевщины // Русский архив. - М., 1896. - Кн.2.- Вып.5. - С.5-46; Вып.6. - С.161-184; Фирсов Н.Н. Пугачевщина: Опыт социолого-психологической характеристики. - М., 1908.
Д.Л.Мордовцева, считавшего, что правительственная политика в отношении мусульман вызвала у них антиправительственные и антирусские настроения. Н.А.Добротворский, отметив эту связь, исключил у нерусских народов Среднего Поволжья и Приуралья стремление к восстановлению прежней независимости. Иное мнение высказали И.Дубосов, П.Л.Юдин, Н.Н.Фирсов. Последние двое прямо указали на их сепаратистские устремления, не подтвердив их, однако, фактическим материалом. Н.Н.Фирсов писал о желании мусульманского духовенства создать в башкирских землях независимое ханство, ссылаясь лишь на труд Н.А.Фирсова10. Вместе с тем исследователи находили общие моменты в настроениях всех участников выступлений. Н.Ф.Дубровин выделил надежды мусульманского населения на ликвидацию беспорядков и пороков, присущих администрации и обществу того времени, при появлении самозванного "государя". По предположению Н.Н.Фирсова, "инородческий мир" связывал лучшее будущее с переменой правления "бабьего на мужеское", все народы края были солидарны в этих надеждах, и именно русский народ передал "инородцам" убеждение, что "истинный государь" стоит за народ.
Отдельную группу составляют работы А.Ф.Можаровского, Е.А.Малова, Я.Д.Коблова носившие миссионерский характер11. Они содержат ряд достойных внимания наблюдений и выводов. Насыщено фактическим материалом исследование А.Ф.Можаровского. Осветив основные направления религиозной политики в Казанском крае, он указал на недовольство "иноверцев", достигшее высшей степени, всеобщее
10Фирсов Н.А. Указ. соч.
1 'Можаровский А.Ф. Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 года. - М., 1880; Малов Е.А. О Новокрещенской конторе: Речь, произнесенная в торжественном годичном собрании Казанской духовной академии 1878 г. - Казань, 1878; Его же. О татарских мечетях в России. - Казань, 1868; Коблов Я.Д. О магометанских муллах: Религиозно-бытовой очерк. - Казань, 1907; Его же. О татарских мусульманских праздниках. - Казань, 1907; Его же. Мечты татар магометан о национальной общеобразовательной школе. - Казань, 1908; Его же. О татаризации
ожесточение и озлобление, готовые перерасти в явное восстание. Его вывод сходен с заключениями Д.Л.Мордовцева и Н.А.Фирсова: религиозная политика правительства была важным фактором, влиявшим на позицию татарского общества во второй половине XVIII в., в частности, распоряжения правительства "в деле проповеди" расположили татар и башкир к Пугачеву.
Е.А.Малов раскрывает историю татарских мечетей в России во второй половине XVI-XDC вв., деятельность Новокрещенской конторы. Будучи апологетом миссионерства, вместе с тем он прекрасно понимал обусловленность выступлений мусульман в XVIII в. положением ислама в России. Как и Н.А.Фирсов, он видит в восстании Батырши последнюю попытку в притязаниях мусульман отстоять права на самостоятельность и независимость от России.
В поле зрения Я.Д.Коблова находились мусульманское духовенство, религиозные учебные заведения, особенности функционирования махалли у татар. Хотя наблюдения Я.Д.Коблова относились к концу XIX - началу XX вв., тем не менее, некоторые его размышления актуальны в плане рассматриваемой темы. Например, он обратил внимание на такую особенность казанских мусульман, как "отчужденность", которая формировалась в течение нескольких веков; определил значение ислама в общественной жизни татар, а также "конфессиональной школы" в выработке "религиозного настроения" и как "главного оплота" от внешний влияний.
Важными для нашего исследования являются работы татарских
историков конца ХЕХ-начала XX вв. К.Насыри, Ш.Марджани,
Р.Фахретдинова12. Они ввели в научный оборот имена татарских
общественных деятелей (Г.Утыз-Имяни, Т.Ялчыгул) и существенно
инородцев Приволжского края. - Казань, 1910; Его же. Конфессиональные школы казанских татар. - Казань, 1916.
Насыйри К. Казан календаре (1877-нче ел ечен). - Казан, 1876; Мэржани Ш. Местэфадел-эхбар фи эхвали Казан вэ Болгар (Казан Ьэм Болгар хэллэре турында файдаланылган хэбэрлэр). - Казан, 1885-1890; Фэхретдин Р. Асар. - Оренбург, 1900. - Т.1. -1 к.; Оренбург, 1904. - Т.1. - 6 к.
11 расширили представление о татарском обществе второй половины XVIII в. К.Насыри сообщил первые сведения о жизни и деятельности Г.Утыз-Имяни. Ш.Марджани осветил некоторые подробности жизни и взгляды Г.Утыз-Имяни. Более обстоятельный очерк об Г.Утыз-Имяни с изложением основных этапов жизни, творческой деятельности, анализом религиозно-философских взглядов содержится в биобиблиографическом своде Р.Фахретдинова. В работах Ш.Марджани и Р.Фахретдинова проявился ярко выраженный критический подход. Ш.Марджани упрекнул Т.Ялчыгула в незнании произведения среднеазиатского поэта Суфи Аллахияра "Субат аль-гаджизин" ("Опора обреченных") и ошибочном его толковании. Жесткой критике оба историка подвергли Х.Муслими. Ш.Марджани специальный раздел своего труда посвятил обоснованию ошибочности, ложности и искаженности исторических фактов в сочинении Х.Муслими "Таварих-и Булгария". Р.Фахретдинов написал очерк о Х.Муслими, уделив основное внимание противоречиям в его работе (например, книга Тафтазани написана через 200 лет после его смерти). Ш.Марджани затронул и такие аспекты изучаемой темы, как Духовное собрание и Татарская ратуша Казани. Историк М.Рамзи при описании татарских деятелей XVIII в. опирался на сведения Ш.Марджани и Р.Фахретдинова13.
Таким образом, в дореволюционной историографии отдельные аспекты проблемы рассматривались в общем контексте изучения истории России и татарского народа. Общественно-политические явления слабо увязывались с экономическим развитием. Некоторые высказывания и выводы носили скорее публицистический, чем научный характер.
С 1917 г. в отечественной историографии начинается новый период.
Он характеризуется сильной политизированностью и
идеологизированностью исторической науки, развитием ее на классово-партийной основе. В 1920-1930-е гг. происходило формирование новой
Рамзи М. Тэлфыйк эл-эхбар вэ тэлкыйх-эл-эсэр фи вэкаигь Казан вэ Болгар вэ мелук эт-татар. - Оренбург, 1908. - Т.2.
методологии исторических исследований, что отразилось на характере работ того времени. В 1920-е гг. среди исследователей довлели идеи историка М.Н.Покровского о роли торгового капитала в истории. В связи с этим Г.Меерсон утверждал о возможности организации представителями крестьянского торгового капитала "колоний", угнетенных колониальных масс на вооруженную борьбу14. С.Г.Томсинский приписывал татарскому купечеству, заинтересованному, по его словам, в сохранении своих привилегий, особые устремления, отличные от крестьянства и работных людей: уничтожение господства монополистов метрополии15.
Работы С.Богословского, М.Н.Мартынова, С.Симонова, П.Ф.Ярового16 свидетельствовали о попытках историков совместить национальную специфику и новую методологию. С.Богословский обнаружил у кунгурских татар стремление к изгнанию русских жителей из края, объясняя его земельными спорами. М.Н.Мартынов и С.Симонов рассматривали национально-освободительную борьбу татар и башкир в рамках парадигмы классовой борьбы против крепостничества. М.Н.Мартынов отметил также общность интересов верхов и низов "националов". По мнению П.Ф.Ярового, "господствующие классы Татарии" вели борьбу против колонизаторов из-за "атаки" на них русского помещика, заводчика и купца, но их программа не предусматривала "революционной ликвидации" крепостнической системы1 .
Доминирование социально-классового подхода сказалось на работах одного из татарских историков этого периода Г.С.Губайдуллина, который показал общественно-политические позиции татарского общества во второй
Меерсон Г. Ранняя буржуазная революция революция в России (Пугачевщина) // Вестник Коммунистической академии. -1925.- Кн. 13. - С.34-107.
15Томсинский С. О характере "пугачевщины" // Историк-марксист. - 1927. - № 6. - С.48-78. 16Богословский С. Почему кунгурские татары участвовали в Пугачевском движении // Кунгурско-Красноуфимский край. -1925. - № 4-5. - С.8-13; Мартынов М.Н. Пугачевское движение на заводах Прикамского края // Крепостная Россия. - Л., 1930. - С125-179; Симонов С. Пугачевщина: Третья крестьянская революция в России. - Харьков, 1931; Яровой П.Ф. Крестьянское движение в феодально-крепостной России XVII-XVIII вв. - Л., 1933. 17Яровой П.Ф. Указ. соч. - С.66.
половине XVIII в.18 Основной подход и критерии его оценок - разделение на "классы", их экономическое положение и "классовые интересы". "Феодальный класс" ("класс служилых мурз и князей", "класс земельной аристократии") сохранил "определенное сознание" и стоял, несмотря на ряд ограничений со стороны правительства, на проправительственных позициях. "Торговому и отчасти промышленному классу" ("торговый класс", "буржуазия") также были свойственны подобные настроения, но в кризисные моменты он мог вести двойственную политику. Лишь "трудящиеся массы" (ясачные крестьяне и крестьянство, зависимое от мурз) обладали ярко выраженной антиправительственной направленностью. Мусульманское духовенство неоднозначно относилось к правительству: часть из них по экономическим мотивам придерживалась правительства. Национально-религиозные мотивы не вписывались в концепцию Г.С.Губайдуллина.
Мотив борьбы за политическую независимость татар вновь затронул в своих работах Н.Н.Фирсов19. "Сепаратистские стремления" он усмотрел еще в "булгаро-татарском обществе" в период, последовавший после подавления повстанческого движения народов Среднего Поволжья во второй половине XVI в. Выразителем освободительных тенденций явилось у него ясачное крестьянство.
Г.С.Губайдуллин и А.Рахим продолжили традицию, заложенную Ш.Марджани и Р.Фахретдиновым. В биографическом плане они рассматривали наследие Г.Утыз-Имяни, Т.Ялчыгула и Х.Муслими. "История татарской литературы периода феодализма", составленная ими, содержит богатый фактический материал20.
Несмотря на определенную идеологическую предвзятость, свойственную работам советского периода, в них расширилась
18Губайдуллин Г.С. Татар тарихы. - Казань, 1922; Его же. Из прошлого татар. - Казань, 1925; Его же. Участие татар в Пугачевщине // Новый Восток. - 1925. - Кн. 1. - С.262-268; Его же. Пугачевщина и татары // Известия общества обследования и изучения Азербайджана. - 1927. -№ 4. - С.73-103.
19Фирсов Н.Н. Прошлое Татарии. - Казань, 1926; Его же. Колонизация Волжско-Камского края и связанная с ней политика. - Казань, 1930.
проблематика исследования. Отдельные направления, темы и сюжеты подвергаются монографическому изучению. Так, С.Ф.Ташкин в особый объект исследования выделил деятельность "инородческих депутатов" в Уложенной комиссии 1767-1769 гг. Изучив дискуссии по торговому, судебному, земельному и другим вопросам, он опроверг мнение дореволюционных историков, сомневавшихся в способности нерусских депутатов работать в законодательных учреждениях. Л.И.Климович посвятил свою работу истории ислама в России . А.П.Чулошников подробно рассмотрел предпосылки и ход восстания 1755-1756 гг., охарактеризовал взгляды Батырши23. У.И.Беляева уточнила отдельные моменты жизни Г.Утыз-Имяни, выявила особенности его творчества, основные мотивы и
~ 24
идеи произведении, определила его место в истории татарской литературы .
Утверждение новой методологии в середине 1930-х гг. отразилось на оценках историков. Л.И.Климович, признавая оппозиционность некоторых групп мулл во второй половине XVIII в., назвал мусульманское духовенство "агентом самодержавия". А.П.Чулошников считал восстание 1755-1756 гг. антифеодальным, а религиозные лозунги в воззвании Батырши -второстепенными. У В.М.Горохова Г.Утыз-Имяни - критик феодальных порядков, идеолог слоев татарского общества, ставших на путь капитализма и буржуазных отношений25. Не избежали резких оценок вышедшие в 1950-е гг. обобщающие труды по истории Татарстана и Башкортостана26. С позиций своего времени в них говорилось о реакционной роли ислама в жизни татарского общества; о суфизме, противостоявшем прогрессивным
Рэхим Г., Газиз Г. Татар эдэбияты тарихы: Феодализм дэвере. - Казан, 1925. 2Пашкин С.Ф. Инородцы Поволжско-Приуральского края и Сибири по материалам Екатерининской комиссии. - Оренбург, 1921. - Вып.1. 22Климович Л.И. Ислам в царской России. - М., 1936. 23Чулошников А.П. Восстание 1755 г. в Башкирии. - М.-Л., 1940.
24Беляева У.И. Творчество Г.Утыз-Имяни: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Казань, 1948.
25Горохов В.М. Реакционная школьная политика царизма в отношении татар Поволжья. -Казань, 1941.
26 История Татарской АССР. - Казань, 1955. - Т.1; Очерки истории Башкирской АССР. -Уфа, 1956.-Т.1.-4.1.
идеям; о приверженцах суфизма говорилось, что это "многочисленная группа реакционеров"; об Г.Утыз-Имяни, как выразителе средневекового суфизма, проповеднике терпения, непротивления эксплуататорам и ненависти к другим народам. Негативно был представлен Батырша из-за религиозных лозунгов своего воззвания - программы "реакционных" феодалов и духовенства.
В 1960-1980-е гг. усилиями исследователей, в основном литературоведов, разрабатывалось ставшее уже традиционным объектом изучения наследие Г.Утыз-Имяни, Т.Ялчыгула, Х.Муслими, Батырши. У.И.Беляева и А.М.Шарипов изучали творчество Г.Утыз-Имяни27. А.М.Шарипов акцентировал внимание на светских мотивах его поэзии. Итогом его изысканий стало издание сборника ряда поэтических произведений Г.Утыз-Имяни28. Во вводной статье А.М.Шарипов обстоятельно описал жизненный и творческий путь Г.Утыз-Имяни29. В том же сборнике была помещена статья М.А.Усманова, который проанализировал деятельность Г.Утыз-Имяни в связи с развитием татарской общественной мысли и представил его зачинателем нового этапа общественной мысли . М.В.Гайнутдинов осветил спорные моменты биографии Т.Ялчыгула, проанализировал произведение "Рисаляи-Газиза", связав его с общественно-политической ситуацией второй половины XVIII
у і
в. Х.Х.Хисматуллин обратился к сочинению Х.Муслими, датировал его XVI в., дал ему высокую оценку, хотя и учитывал имеющиеся
БеляеваУ. Габдерэхим Утыз Имэнинец тормыш юлы пэм ижаты // Борынгы татар эдэбияты. - Казан, 1963. - Б.532-559; Шарипов A.M. Творческое наследие Абдурахима Утыз-Имяни и светские мотивы в его поэззии: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. -Казань, 1973; Его же. Габдрэхим Утыз-Имэни // Татар эдэбияты тарихы. - Казан, 1984. -Т.1. -Б.429-442.
28Утыз Имэни эл-Болгари: Шигырьлэр, поэмалар: Тезучесе Э.Шарипов. - Казан, 1985. 29 Шэрипов Э.М. Габдерэхим Утыз-Имэни эл-Болгариныц тормышы пэм ижат юлы // Габдерэхим Утыз Имэни эл-Болгари: Шигырьлэр, поэмалар. - Казан, 1985. - Б.5-28. 30Госманов М. Габдерэхим Утыз Имэни эл-Болгари: чор, ижат пэм мирас // Габдерэхим Утыз Имэни эл-Болгари: Шигырьлэр, поэмалар. - Казан, 1985. - Б.338-386. 31Гайнетдинов М.В. Суфичылыктан деньявилыкка таба // Урта гасыр татар эдэбияты тарихыннан. - Казан, 1981. - Б.49-67; Его же. Тажетдин Ялчыгол // Татар эдэбияты тарихы. - Казан, 1984. - ТІ. - Б.443-452.
16 "погрешности"32. Определенный итог в спорах о сочинении Х.Муслими подвел историк М.А.Усманов33. Проанализировав его содержание, он пришел к выводу, что "Таварих-и Булгария" никакого отношения к XVI в. не имеет и является последним образцом старотатарской клерикальной историографии периода "агонизирующего" феодализма. Согласно его трактовке, Х.Муслими - невежественный, фанатичный татарский дервиш, человек недалекий в научной логике.
Письмо Батырши императрице Елизавете Петровне, в основном его языковые и литературные особенности, стало объектом изучения Г.Б.Хусаинова34. По своему содержанию, по мнению Г.Б.Хусаинова, оно является историко-политическим, социально-экономическим, этико-философским трактатом о Башкирии первой половины XVIII в., важным источником для изучения общественной мысли татарского и башкирского народов. В отношении самого Батырши историки продемонстрировали неоднозначное отношение, прежде всего из-за его религиозных призывов. С.М.Васильев и И.Г.Акманов упрекали Батыршу в отсутствии классового и научного подходов, а его религиозные лозунги (призыв к священной войне против "неверных") считали реакционными . Однако первый объяснял их проявлениями исторической ограниченности Батырши, господством религиозного мировоззрения вообще и "реакционных" догм ислама в
Хисмэтуллин X. "Тэварихы Болгария" // Борынгы татар эдэбияты. - Казан, 1963. - Б.444-451.
33Усманов М.А. Татарские исторические источники XVII-XVIII вв. - Казань, 1972. 34Хэсэйенов Г.Б. Батыршаныц патшага язган хаты // Агизел. - 1970. - № 10. - С.95-104; Его же. Письмо Батырши императрице Елизавете Петровне как историко-литературный источник // Южноуральский археографический сборник. - Уфа, 1973. - Вып.1. - С. 122-127; Его же. Батырша хатыньщ лексик пэм грамматик узенсэлектэре // Башкортостан укытьгусыЬы. - 1977 - № 1. - С.30-34; № 3. - С.28-31; Его же. Батырша хатыньщ акка кусермэ несхэпе // Башкорт эдэбиятенец текстологияпы мэсьэлэлэре. - Уфа, 1979. -С. 131-159; Его же. Письмо Батырши как памятник письменного языка // Археография и источниковедение истории литературы на Южном Урале. - Уфа, 1979. - С. 121-138; Его же. Батыршаныц патшага язган хаты // Татар эдэбияты тарихы. - Казан, 1984. - ТІ. - Б.411-419.
35Васильев СМ. Роль Батырши в восстании 1755 г. в Башкирии // Страницы истории Башкирии. - Уфа, 1974. - С.25-32; Акманов И.Г. Башкирские восстания в XVIII в. - Уфа, 1987.
частности. Второй же, наряду с отрицательной стороной воззвания (уход от классовой борьбы), выявил и положительную сторону - расширение повстанческих рядов, инициирование выступления. С.Х.Алишев, характеризуя взгляды Батырши как "феодально-реакционные" и "религиозно-мусульманские", все же не считал Батыршу только клерикалом и реакционером . Наоборот, утверждал он, Батырша - передовой человек своего времени, а его идеология прогрессивна.
С 1950-х гг. формируется новое исследовательское направление -история татарской общественной мысли. Первые работы такого плана принадлежали К.Ф.Фасееву и Р.И.Нафигову37. Важный вклад в изучение проблем татарской общественной мысли внесли исследования С.М.Михайловой38. На основе широкого круга источников в них раскрывается культурно-идеологическая ситуация в конце XVIII-первой половине XIX вв., деятельность первых татарских просветителей, роль Казанского университета по просвещению народов Поволжья и Приуралья Исследования в этой области также вел Я.Г.Абдуллин39.
Появились отдельные сборники, посвященные истории татарской общественной мысли40. В статьях Я.Г.Абдуллина, Р.М.Амирханова, Р.М.Мухаметшина, А.Н.Хайруллина, А.Н.Юзеева и других исследователей рассматривались проблемы и отдельные этапы развития общественной мысли у татар, взгляды ее некоторых представителей. Важное значение имела публикация статьи М.В.Гайнутдинова, который пытался проследить
36Алишев С.Х. Капарман бабайлар. - Казан, 1976; Его же. Батырша батырлыгы // Казан утлары. - 1986. - №2. - Б. 164-170.
Фасеев К.Ф. Из истории татарской передовой общественной мысли. - Казань, 1955; Нафигов Р.И. Формирование и развитие передовой татарской общественно-политической мысли: Очерк истории 1895-1917 гг. - Казань, 1964.
Михайлова СМ. Формирование и развитие просветительства среди татар Поволжья (1800-1861). - Казань, 1972; Ее же. Казанский университет и просвещение народов Поволжья и Приуралья (XIX век). - Казань, 1979; Ее же. Казанский университет в духовной культуре народов востока России (XIX век). - Казань, 1991. 3 Абдуллин Я.Г. Татарская просветительская мысль: (Социальная природа и основные проблемы). -Казань, 1976.
зарождение и развитие новых традиций у татар на ранних стадиях духовного обновления41. Автор, пользуясь архивным материалом, сообщил о новых фактах общественно-политической жизни татар во второй половине XVIII в. - деятельности муллы Мурада. Его движение он трактовал, как антицаристское и антикрепостническое, проходившее под знаменем восстановления Булгарского государства.
В советской историографии общественно-политическая жизнь татарского общества затрагивалась и в контексте изучения Крестьянской войны под предводительством Е.И.Пугачева42. Основное внимание уделялось проявлениям социально-классовых мотивов поведения татар. В тоже время говорилось о необходимости выяснения взаимоотношения социального и национального факторов.
На рубеже 1980-90-х гг. обнаружилась недостаточность и ограниченность прежних методологических подходов. Для работ постсоветского периода характерно стремление преодолеть идеологическую заданность, свойственную советской историографии, выработать новые подходы и концепции. Это нашло отражение в ряде региональных работ, в которых рассматривались проблемы межконфессионального взаимодействия в Поволжье в XVIII в., культурного и религиозного реформаторства, татарской философской мысли XIII-XIX вв., влияния религиозного фактора на общественную мысль, трансформации татарского общества в конце XVIII-
Из истории татарской общественной мысли. - Казань, 1979; Проблема преемственности в татарской общественной мысли. - Казань, 1985; Из истории формирования и развития свободомыслия в дореволюционной Татарии. - Казань, 1987.
41Гайнутдинов М.В. Развитие обновленческих идей в татарской общественной мысли // Проблема преемственности в татарской общественной мысли. - Казань, 1985. - С.31-46. 42Мавродин В.В. Крестьянская война 1773-1775 гг. // Смирнов И.И., Маньков А.Г., Подъяпольская Е.П., Мавродин В.В. Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв. - М.-Л., 1966; Мавродин В.В. Советская историческая наука о крестьянских войнах в России // Смирнов И.И., Маньков А.Г., Подъяпольская Е.П., Мавродин В.В. Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв. - М.-Л., 1966; Мавродин В.В. Основные проблемы исследования Крестьянской войны 1773-1775 гг. в России // Крестьянская война в России в 1773-1775 гг.: Восстание Пугачева. - Л., 1966. - Т.2; Мавродин В.В. Под знаменем Крестьянской войны. - М., 1974; Алишев С.Х. Татары Среднего Поволжья в пугачевском восстании. -Казань, 1973.
XIX вв, история повстанческого движения татар43. С.М.Михайлова, О.Н.Коршунова раскрывали особенности быта, менталитета, этнопсихологии, просветительства, общественной жизни в региональном аспекте . В обобщающих трудах были сделаны попытки современного осмысления общественной мысли и духовной культуры татар, роли в них исламского фактора45.
Из зарубежных исследований необходимо выделить работы А.Каппелера, А.Д.Франка, М.Кемпера46. А.Каппелер исследовал основные тенденции национальной политики в России в XVI-XX вв. А.Д.Франк поднимает вопросы региональной исламской идентичности и делает вывод о развитии мусульманским духовенством Среднего Поволжья и Приуралья со
Амирханов P.M. Татарская социально-философская мысль средневековья (13-середина 16вв.). - Казань, 1993. - Кн. 1-2; Фаизов Г.Б. Государственно-исламские отношения в Поволжье и Приуралье. - Уфа, 1995; Исхаков Д.М. Феномен татарского джадидизма: введение к социокультурному осмыслению. - Казань, 1997; Его же. Об идентичности волго-уральских татар в XVIII в.// Ислам в татарском мире: история и современность. -Казань, 1997. - С.22-33; Его же. Проблемы становления и трансформации татарской нации. - Казань, 1997; Его же. От средневековых татар к татарам Нового времени (этнологический взгляд на историю волго-уральских татар XV-XVII вв.). - Казань, 1998; Абдуллин Я.Г Джадидизм среди татар: возникновение, развитие и историческое место. -Казань, 1998; Азаматов ДД. Оренбургское магометанское духовное собрание в конце XVIII-XIX вв. - Уфа, 1999; Алишев С.Х. Тернистый путь борьбы за свободу: (Социальная и национально-освободительная борьба татарского народа. II половина XVI-XIX вв.). -Казань, 1999; Султанов Ф.М. Ислам и татарское национальное движение в российском и мировом мусульманском контексте: история и современность. - Казань, 1999; Мухаметшин P.M. Ислам в татарской общественной мысли начала XX века. - Казань, 2000; Юзеев А.Н. Татарская философская мысль конца XVIII -XIX вв. - Казань, 2001; Хабутдинов А.Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII - начале XX веков. -Казань, 2001; Ислаев Ф.Г. Ислам и православие в Поволжье XVIII столетия: от конфронтации к терпимости. - Казань, 2001; Ногманов А.И. Татары Среднего Поволжья и Приуралья в российском законодательстве второй половины XVI - XVIII вв. - Казань, 2002.
44Михайлова СМ., Коршунова О.Н. Традиции взаимовлияния культур народов Поволжья. - Казань, 1997; Михайлова СМ., Коршунова О.Н. Поволжье и Приуралье: Культура многонациональной провинции. - Казань, 2001.
450черки истории татарской общественной мысли. - Казань, 2000; Татары. - М., 2001; Ислам и мусульманская культура в Среднем Поволжье: история и современность. - Казань, 2002.
46 Каппелер А. Россия - многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. -М., 1996; Frank A.J. Islamic regional identity in imperial Russia: Tatar and Bashkir historiography in 18 and 19-th centuries. - Indiana University, 1994; Kemper M. Sufis und Gelehrte in Tatarien und Baschkirien, 1789-1889. Der islamische Diskurs unter russischer Herrschaft. - Berlin, 1998.
второй половины XVIII в. булгарской идентичности, основанной на исламе, имевшей ярко выраженный региональный, политический смысл. М.Кемпер в рамках освещения проблем суфизма в XVIII-XIX вв. анализирует взгляды Т.Ялчыгула, Г.Утыз-Имяни, а также сочинение Х.Муслими.
Идеологическая ситуация в Среднем Поволжье и Приуралье второй половины XVIII в. нашла отражение в диссертационных исследованиях последних лет47.
Для написания исследования важное значение имели работы, в которых характеризуются исторические условия развития татарского общества в XVI-XVIII вв.48
Подводя итоги историографического обзора, можно отметить, что разные аспекты общественно-политической жизни татарского общества
Мухаметшин P.M. Ислам в общественно-политической жизни татар: возрождение и функционирование религиозных традиций в XX веке: Дис. ... д-ра полит, наук. - М., 2000; Идиятуллина Г.Г. Абу Наср Курсави и среднеазиатские истоки татарской общественной мысли конца XVIII - начала XIX вв.: (по материалам трактата "ал-Иршад ли-л-'ибад"): Дис. ... канд. ист. наук. - Казань, 2001; Шамсетдинова Л.Ш. "Рисаляи Газиза" Таджетдина Ялчыгула: проблематика и поэтика: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Казань, 2002; Коршунова О.Н. Процессы социокультурного взаимодействия этнических общностей Поволжья и Приуралья в XVIII-XIX вв. как проблема историко- политического изучения: Дис. ... д-ра ист. наук. - Казань, 2002; Гарипов Н.И. Политика Российского государства в этноконфессиональной сфере в конце XVIII - начале XX вв.: опыт Духовного управления мусульман: Автореф. дис.... канд. ист. наук. - Казань, 2003.
48Хасанов Х.Х. Формирование татарской буржуазной нации. - Казань, 1977; Исхаков Д.М. Расселение и численность татар в Поволжско-Приуральской историко-этнографической области в XVIII-XIX вв. // Советская этнография. - 1980. - № 4. - С.25-39; Ермолаев И.П. Среднее Поволжье во второй половине XVI-XVII вв.: (Управление Казанским краем). -Казань, 1982; Гилязов И.А. Татарское крестьянство Среднего Поволжья во 2-й половине XVIII в.: Дис. ... канд. ист. наук. - М., 1982; Его же. Землевладение и землепользование татарских крестьян Среднего Поволжья во 2-ой половине XVIII в. // Исследования по истории крестьянства Татарии дооктябрьского периода. - Казань, 1984. - С.69-86; Его же. Развитие торговли у татарского населения Среднего Поволжья во второй половине XVIII в. // Проблемы социально-экономического развития деревни Среднего Поволжья в период феодализма. - Казань, 1986. - С.35-44; Ендиряков В.А. Массовое народное движение в Среднем Поволжье в годы Первой Крестьянской войны: Дис. ...канд. ист. наук. - Казань, 1984; Мустафина Д.А. Феодальное землевладение и социальные категории населения в Казанском уезде во второй половине XVII вв.: Дис. ... канд. ист. наук. - Казань, 1985; Свердлова Л.М. На перекрестке торговых путей. - Казань, 1991; Загидуллин И.К. Христианизация татар Среднего Поволжья во второй половине XVI-XVII вв. // Ученые записки Татарского государственного гуманитарного института. - 1997. - №1. — С. 111-165; Хайрутдинов P.P. Управление государственной деревней Казанской губернии (конец XVIII - первая треть XIX в.). - Казань, 2002.
изучались неравномерно. Более интенсивно исследовалось творчество Г.Утыз-Имяни, Т.Ялчыгула. В меньшей степени для характеристики общественно-политических процессов привлекалось наследие Х.Муслими. Малоизученными остаются учение муллы Мурада, деятельность татарских депутатов в Уложенной комиссии 1767-1769 гг., также процессы, протекавшие в локальных социокультурных общностях. В углубленном изучении нуждается религиозный фактор. Таким образом, налицо необходимость целостного и разноуровневого изучения общественно-политической жизни татарского общества второй половины XVIII в. Данное диссертационное исследование представляет попытку восполнить имеющийся пробел.
Использованные в исследовании архивные и опубликованные источники можно подразделить на следующие группы:
1)Летописи (Новгородская вторая, Псковская первая, Софийская вторая, Никоновская, Царственная книга, Новый летописец, Казанский летописец (Казанская история), Львовская, Александро-Невская, Лебедевская и другие). В них содержится важная информация о ситуации в Казанском крае во второй половине XVI в. - важного периода в формировании общественно-политических представлений татар.
2)Законодательные акты из "Полного собрания законов Российской империи" позволяют осветить основные мероприятия правительства по отношению к татарскому обществу в XVII-XVIII вв., особенно в конфессиональной сфере.
3)Материалы делопроизводства представлены архивными документами из фонда Казанской татарских слобод ратуши, хранящийся в Национальном Архиве Республики Татарстан (НА РТ, ф.22). Это единственный фонд НА РТ, содержащий компактную группу документов по истории татарских слобод Казани 1780 гг. - первой половины XIX в. "Указы" и "сообщения" городских и губернских учреждений, официальных лиц, переписка ратуши с ними дает возможность прояснить позицию ратуши во взаимоотношениях с
местной администрацией. Для реконструкции общественно-политических настроений татарского населения Казани важны такие документы как "доношения", "челобитья", "репорты" в ратушу. "Приказы" ратуши, решения мулл и абызов дают представление об урегулировании общественной жизни, о роли и соотношении официальных и традиционных элементов управления в татарских слободах. Особый интерес вызывают мирские приговоры, присланные в ратушу, а также результаты выборов ее должностных лиц, характеризующие общественное мнение.
Группу делопроизводственных материалов также составляют отдельные документы Сената, который рассматривал обстоятельства движения татар в 1748 г. Кроме того, в исследовании используются материалы заседаний Уложенной комиссии 1767-1769 гг., отражающие деятельность и взгляды депутатов от татарского населения России. Эти документы извлечены из сборника "Сенатский архив" и "Сборников Русского исторического общества".
4)Произведения русской публицистики (сочинение князя А.Курбского, переписка между А.Курбским и И.Грозным).
5)Сочинения и записки английского мореплавателя Р.Ченслора, голландского купца И.Масса, немецкого путешественника А.Олеария содержат ряд сведений по истории Казанского края второй половины XVI-началаХУП вв.
6)Литературные, историко-литературные, публицистические и политические сочинения представителей татарской духовной элиты. Важными источниками изучения общественно-политической жизни татар второй половины XVIII в. является воззвание Батырши к населению Приуралья, составленное весной 1755 г., и его письмо императрице Елизавете Петровне, написанное в ноябре 1756 г. Сравнительный анализ этих источников дает возможность объективно показать взгляды Батырши и проследить их эволюцию. Сочинение муллы Мурада представлено отдельными выписками, сохранившимися в фонде Сената Российского
государственного архива древних актов (РГАДА, ф.248). Выписки интерпретировались в соответствии с историко-культурными условиями, в которых возникло сочинение муллы Мурада. Для характеристики общественно-политических ориентиров татарской духовной элиты привлекаются "Таварих-и Булгария" Х.Муслими, "Рисаля-и Газиза" Т.Ялчыгула, ряд поэтических произведений Г.Утыз-Имяни. Во всех вышеперечисленных источниках затрагиваются актуальные проблемы татарского общества второй половины XVIII в., вырисовывается неоднозначная позиция представителей татарской духовной элиты.
В качестве источников исследования были использованы документы, извлеченные из сборников "Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею" (АИ), "Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией" (ААЭ), "Акты, относящиеся до юридического быта Древней России", "Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией". Среди них можно отметить наказ Ивана IV архиепископу Гурию (1555 г.), грамоту царя Федора Ивановича "О новокрещеных татарах..." (1593 г.). Сведения об участии татар в повстанческих движениях можно найти в сборниках по истории крестьянских войн в России: "Пугачевщина", "Крестьянская война в России под предводительством Степана Разина", "Крестьянская война 1773-1775 гг. в России", "Материалы по истории Башкортостана: Оренбургская экспедиция и башкирские восстания 30-х гг. XVIII в." Особый интерес для изучения общественно-политических ориентиров части татар представляет письмо татарам Казани и Казанского уезда одного из сподвижников С.Т.Разина - Хасана Карачурина. Богатый фактический материал по различным вопросам истории Казанского края XVI-XVIII вв. находится в сборниках "История Татарии в документах и материалах", "Источники по истории Татарстана (XVI-XVIII вв.)".
Некоторые источники опубликованы в "Чтениях Общества истории и древностей Российских" ("Летописец русский"), "Русском вестнике"
("Список господам депутатам" Уложенной комиссии 1767-1769 гг.), "Известиях Общества археологии, истории и этнографии при Императорском Казанском университете" ("Ведомость о наместничестве Казанском")
Цель исследования - анализ общественно-политической жизни татарского общества во второй половине XVIII в.
Исходя из указанной цели исследования, его основными задачами являются:
- рассмотреть социально-экономическую и политическую ситуацию в татарском обществе в XVIII в.;
показать влияние религиозного фактора на формирование политических традиций татар;
определить общественно-политические ориентиры известных представителей татарской духовной элиты;
- выявить через деятельность татарских депутатов Уложенной комиссии 1767-1769 гг. характер и направления интеграционных процессов в татарском обществе;
- исследовать на уровне локальной социокультурной общности (население татарских слобод Казани) тенденции изменения общественного настроения в татарском обществе.
Методология исследования. Методологическую основу исследования
составил принцип историзма, согласно которому факты общественно-
политической жизни татар рассматривались в движении и развитии, во
взаимосвязи с другими историческими явлениями и событиями.
Многофакторный подход позволяет включить в сферу исследования, как
долговременные исторические процессы, так и конкретные обстоятельства. В
диссертации используется совокупность методов. Значение каждого из них
определялось целью и задачами работы. Применение историко-
генетического метода на основе анализа частных, особенных и общих
воззрений татар дало возможность показать развитие общественно-
политических отношений в татарском обществе; сравнительно-
исторического анализа - выявить общее и специфическое во взглядах представителей духовной элиты, татарских депутатов Уложенной комиссии 1767-1769 гг.; исторической антропологии - определить систему поведения и мировосприятия населения татарских слобод.
Научная новизна исследования определяется тем, что в отечественной историографии до сих пор не было специальных исследований, посвященных анализу общественно-политической жизни татарского общества во второй половине XVIII в. Автором предпринята попытка анализа общественно-политической жизни татарского общества в контексте взаимосвязи его экономических, политических, религиозных и ментальных составляющих. В ходе изучения темы были переосмыслены некоторые стереотипы в отношении религиозного фактора, взглядов некоторых представителей духовной элиты, в частности Батырши, муллы Мурада. В научный оборот введены новые архивные материалы.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что материалы работы могут быть использованы при создании обобщающих работ по истории России, Татарстана и Казани; при подготовке учебных пособий и лекционных курсов.
Апробация диссертации. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях и выступлениях на международной научно-практической конференции "Религия в современном обществе: история, проблемы, тенденции" (Казань, 1997), региональных научных конференциях "Проблемы истории и культуры Татарстана и народов Волго-Уральского региона" (Казань, 2001), "Проблемы истории, культуры и развития языков народов Татарстана и Волго-Уральского региона" (Казань, 2003), а также при подготовке отдельных статей "Татарского энциклопедического словаря" и первого тома "Татарской энциклопедии".
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников и литературы.
Социально-экономическая и политическая ситуация
В начале XVIII в. основная масса татар проживала в Среднем Поволжье. Впоследствии происходила массовая миграция татарского населения в районы Приуралья. Интенсивные миграционные процессы были связаны с усилением экономического и религиозного гнета. Миграция татар не осталась незамеченной властями. В этой связи интересно высказывание губернатора А.П.Волынского. В 1730 г. он писал что "...чрез 20 прошедших лет не было прямых башкирцев больше 35 000 или по крайней мере 40 000, а ныне з беглецами стало больше 100 000, а именно: казанские, симбирские, темниковские и протчие тамошних уездов ясашние татара, большая половина в башкиры перешли" . К середине XVIII в. численность татарского населения в Приуралье достигла 89 тысяч человек , а в конце XVIII в. в этом регионе проживало от 200 до 219,2 тысяч татар . Несмотря на внушительный отток татар в Приуралье, доля татарского населения в Поволжье оставалась довольно значительной и в одной из его крупнейших губерний, Казанской, в 1796 г. насчитывалось по данным 5-й ревизии 211340 человек. Из них 184034 человек составляли татары-мусульмане, а 27306 человек - крещеные татары4. В других регионах татары были представлены в меньшем составе. В целом численность волго-уральских татар по сравнению с началом XVIII в. увеличилась более чем в 2 раза.
Подавляющее большинство татарского населения было сосредоточено в сельской местности. Но вместе с тем увеличивается и городская прослойка татар, что свидетельствовало о развитии урбанистических процессов, замедленных во второй половине XVI в. вследствие завоевания Казанского ханства Русским государством. В 1719 г. татар, проживающих в городах, насчитывалось 1849 человек (0,7%), а в 1782 г. - 8695 человек (1,7%)5. В Казани динамика роста численности татарского населения выглядела следующим образом: в 1719 г. - 755 , в 1744 г. - 891, в 1781 г. - 1057 душ мужского пола6. Общая численность татар в Казани в конце XVIII в. достигла 5000 человек7.
Социальная структура татарского общества в XVIII в. была представлена двумя основными группами, входившими в состав государственных крестьян: служилыми татарами (представителями бывшего феодального сословия) и ясачными татарами. На их социально-экономическое положение оказывали влияние два фактора. Во-первых, изменения, происходившие в России: создание регулярной армии и флота для ведения многочисленных войн, интенсивное строительство крепостей, каналов и городов, требовавшие колоссальных средств и вызывавшие увеличение налогов и повинностей. Во-вторых, религиозная нетерпимость по отношению к татарам - мусульманам, которая проявилась, в частности, в ущемлении их в налоговой сфере.
И служилые, и ясачные татары испытывали на себе тяжесть налогового гнета. Как государственные крестьяне, они выплачивали подушную подать, первоначально составлявшую 1 руб. 20 коп. Впоследствии она увеличилась до 1 руб. 70 коп. в 1760 г., 2 руб. 70 коп. - 1768 г., 3 руб. 70 коп. - 1783 г.8 По данным В.И.Семевского, в 1794 г. служилые татары, приписные к Адмиралтейству, наравне с другими крестьянами платили подушную подать - 1руб., оброчный сбор - 3 руб., накладные - по 2 коп. с рубля, всего 4 руб. 8 коп. с души мужского пола9.
Кроме того, существовали так же сборы: военный, адмиралтейский, земский, ямской, артиллерийский, стрелецкий, с мельниц, рыбных ловель, перевозов, водопоев, банный, свадебный и многие другие10. В 1731 г. был установлен особый натуральный хлебный сбор, который с татар собирали в больших размерах, чем с русских. Татары исполняли рекрутскую повинность. В их дома ставили на постой воинские команды. При сборе налогов не обходилось без злоупотреблений со стороны представителей администрации. Так с татар "подвенечный" сбор "...збирали сотники от семидесяти копеек и до одного рубля"11. А ясачные татары Свияжского уезда жаловались на то, что они претерпевают от конских откупщиков "великие нужды", поскольку те взыскивают с них "...с каждого рубля вдвое и вчетверо...берут...безденежно себе на пищу и харч...лошадям сена и овес" .
В 1718 г. служилые татары были приписаны к Адмиралтейским работам по рубке, обработке и вывозке корабельных лесов. В Казанской губернии в начале 1780-х гг. численность служилых татар, приписанных к Адмиралтейству, составила 33779 душ, из них 8794 проживали в Арском, 5059 - в Тетюшском, 4964 - в Чистопольском, 3155 - в Мамадышском, 2874 -в Спасском, 2530 - в Свияжском, 2010 - в Казанском, 1878 - в Царевокок-шайском, 1210 - в Лаишевском, 1013 - в Цивильском, 292 - в Чебоксарском уездах13.
Конфессиональный аспект участия татар в повстанческих движениях
Составной частью фона идеологической жизни татарского общества были повстанческие движения. В них находили выражение устремления татарского общества, ярко проявлялась роль религиозного фактора в политической ориентации татар.
В октябре 1552 г. противостояние между Русским государством и Казанским ханством, длившееся на протяжении ряда лет, завершилось ликвидацией государственности татар. Спустя некоторое время после падения Казани в только что завоеванном крае происходят антимосковские выступления местного населения. События, предшествовавшие падению Казани, несколько проясняют подоплеку внезапно вспыхнувшего движения. Поворотным пунктом в отношениях между Казанью и Москвою стал срыв в марте 1552 г. соглашения о подчинении Казани Москве. Потенциал сопротивления казанцев был значителен. Они сумели вернуть под свой контроль Горную сторону, отторгнутую от ханства в 1551 г. Решительный настрой казанцев отразился в переговорах с Иваном IV. Как известно, подойдя к Казани, русский царь обратился к хану Едигеру (Ядъкар-Мухаммад. - И.В.), сеиду Кул Шарифу и ко "всей земли Казанской" и призвал их прекратить сопротивление, не поддерживать инициаторов "лихого дела", "бити челом" государю131. Хан Едигер отверг предложение царя. В его ответе содержались "гордые и скверные слова", оскорблявшие христианскую веру, царя Ивана IV и хана Шах-Али, а также приглашение к битве . Защитники города были готовы к противостоянию даже с тотальным смертельным исходом: "...да помрем вкупе вси и до единаго же нас, и з женами нашими и с чады своими..."133. Это подтвердил и взятый позднее в плен Карамыш-улан, сообщивший, что "...царь казанский Едигер-Магмет и вся земля казаньская на смерть в городе затворилися и не хотя государю бити челом..."134. Приверженность к прежней позиции казанцы подтвердили и перед решающим штурмом города, когда они "единым гласом" вновь отклонили предложения Ивана IV: "...не бием челом! На стенах и в башне Русь, и мы иную стену поставим, да все помрем или отседимся"135.
Эта непреклонность была выражена не только словесно. В русских источниках немало свидетельств их мужества, героизма и стойкости. В них, в частности, упоминается, что они "...биющеся безпрестани день и нощь...", "...жестоко биющеся...", "...биющеся зле...", "...брани силныи творяху...смерти не боящеся...", "...умирающе грозяху...", "...бияхуся с русью камением и дреколием...и сами убивающеся, и живы в руки не дающися взяти", и даже выглядящее фантастическим сообщение, что "...казанец бияшеся со сто русинов, и два же со двемя сты..."136. Свою стойкость они продемонстрировали после уничтожения источника воды. В тот момент одни защитники города хотели "...за неизможение бити челом государю...", но другие "...воду начаша копати..."137 и как писал Н.М.Карамзин "...терпели жажду, пухли от худой воды, молчали и сражались"138. Положение Казани осложнилось после завоевания русскими войсками Арской стороны, и хотя, как указывает "Казанский летописец", "...в недоумении бысть царь и казанцы...покоритися.. .не хотяху и не смеяху, противитися же не можаху.. ."139, но и тогда они находят силы к дальнейшему сопротивлению и "...кровопролитию жалающе...непрестающе супротивно брань творяху... .
Историки давно обратили внимание на ярко выраженную готовность казанцев к самопожертвованию. Н.М.Карамзин, характеризуя их общее настроение, писал, что "...вспыхнула любовь к государственной независимости, к обычаям, к законам отцев: усиленная воспоминаниями древности - раздраженная ненавистию к христианам, прежним данникам, тогдашним угнетателям Батыева потомства - она преодолела естественную склонность людей к мирным наслаждениям жизни; произвела восторг, жажду мести и крови, рвение к опасностям и к великим делам"141. Г.Перетяткович обуславливал их мужество и храбрость "...чувством государственного самосохранения...вместе с религиозным фанатизмом..."142. Кроме того, например, у феодалов, могли быть свои причины к бескомпромиссной борьбе. Для части знати вследствие противостояния с Москвой и ее сторонниками в Казани большее значение могли иметь их политические пристрастия. Но, как для них, так и для других социальных групп, далеких от борьбы за ханский престол, защита веры была важной составляющей их действий и, прежде всего в силу традиционного для средневекового общества религиозного осмысления действительности. Его усилению способствовала конфронтация с христианским государством. Он даже нашел отражение в татарской поэзии того периода. В произведении казанского поэта Мухаммадьяра "Нуры содур" ("Лучи сердец"), созданном еще за десять лет до завоевания Казани, встречается похвала понятию "газават" -войне в защиту веры143. Особую актуальность этому мотиву придало последнее ожесточенное столкновение с Русским государством, объявившим крестовой поход против безбожных "агарян".
В тоже время татарам, несомненно, были присущи и патриотические настроения. Некоторые исследователи полагают, что для Казанского ханства, противостоявшего экспансионистской политике христианской Руси на Востоке, война в защиту веры подразумевала и войну за защиту отечества . Однако единство этих двух мотивов, религиозного и патриотического, не столь бесспорно. Скорее всего, в различных слоях татарского общества, отличающихся уровнем общественно-политических представлений, их соотношение и степень проявления были неодинаковыми.
Осознание смертельной опасности способствовало единению казанцев в драматический период их истории. В источниках указывается, что "...царь Едигерь-Магмет советом злым с казанцы утвердилися...", а среди его единомышленников "...Кулшериф, молна и кады, да Зейнеш князь Нагайской, да изменники государевы Чапкун-князь...да Ислам-князь, Аликей Нарыков, Кебек князь Тюменьской, Дербыш-князь..."145. Городское население готово было сражаться до последнего человека за "...законы и веру и обычая отец своих... "146. Они заявили Ивану IV: "И не мысли, не надейся лестию и грозя царьства нашего взяти...И не видети бы нам того, не слышати, что русскими твоими лю дми...поселен и обладаем столный град наш, Казань, и древняя наша законы добрыя вашими ногами попираемы и посмехаемы и новые обычаи русские в нем бываемыи"147.
Позиция татарской духовной элиты
В жизни общества важную роль играют элитные группы. Они определяют стратегию развития, служа ориентиром для всего общества. В татарском обществе одной из них была феодальная элита, потерявшая в начале XVIII в. в силу исторических обстоятельств привилегированный статус; другой - духовная элита - мусульманское духовенство. Роль последней определялась ее функциями: интегративной (способствуя определенной консолидации всех социальных групп), коммуникативной (одна из форм проявления - деятельность мечетей, ставших центрами общественной жизни), регулятивной (осуществляя контроль за выполнением правовых и этических норм). Известными представителями мусульманского духовенства у татар в XVIII в. были Батырша, мулла Мурад, Г.Утыз-Имяни, Т.Ялчыгул, Х.Муслими. Активная деятельность первых двух из них относилась к 1750-1760-м гг., остальных - к концу XVIII - первой половине XIX вв. Батырша известен как идейный организатор восстания 1755-1756 гг., Г.Утыз-Имяни, Т.Ялчыгул - как авторы многочисленных произведений и общественные деятели. Х.Муслими вошел в историю как автор сочинения "Таварих-и Булгария". А мулла Мурад прослыл еретиком. Но для всех них являлись актуальными судьбы татарского общества.
Имя Батырши (1710/1715-1762 гг.) было широко известно мусульманскому населению Среднего Поволжья и Приуралья. Он родился примерно в 1710-1715 гг. в деревне Карыш Сибирской дороги (Уфимский уезд). Батырша получил солидное религиозное образование. Сначала он учился в родной деревне, затем продолжил обучение в медресе деревень Тайсуганово Уфимского уезда и Ташкичу Казанского уезда. Его наставниками стали просвещенные и известные в мусульманской среде люди: Абдрахман Тайсугани и Абдуссалям Ураев. Абдрахман Тайсугани -"...человек со значительным умственным развитием, далеко выходившим за средний уровень знаний современного ему мусульманского образования"271. Именно ему Батырша был обязан значительной частью своих знаний в области арабского литературного языка и "...усвоения общих основ современной ему мусульманской образованности" .
В 1744-45 гг. Батырша жил в деревне Илыпа Тайнинской волости Осинской даруги, в 1746-49 гг. в деревне Муслим Исетской провинции. В конце 1749 г. он перебрался на Сибирскую дорогу в деревню Карыш, где и прожил до сентября 1755 г. Он так описывал свою жизнь в тот период (1744-1755 гг.): "...жил, имамствуя, содержа медресе, обучая мальчиков, предписывая мирянам то, что установлено и удерживая от того, что запрещено..."273.
Своей деятельностью он снискал авторитет и популярность у мусульман, получив славу одного "из ученейших мулл" не только в Башкирии, но и во всей восточной России"4. К нему обращались с просьбой разрешить вопросы, связанные с наследованием имущества или разъяснить другие вопросы, касающиеся шариата275. Прекрасная эрудиция позволяла ему консультировать по сложным богословским темам. Многие муллы не решались вступать с ним в спор и благоговели перед ним276. Признание представителей мусульманского духовенства выразилось в предложении занять освободившуюся должность ахуна Сибирской дороги277. Но Батырша, как писал А.П.Чулошников, дипломатично уклонился от этого предложения, поскольку оно связало бы свободу действий и затруднило бы его работу по организации восстания . К его советам также прислушивались чиновники Уфимской провинциальной канцелярии279.
В дальнейшем Батырша стал идейным вдохновителем восстания недовольных мусульман в 1755 г. Поводом для выступления послужил сенатский указ от 16 марта 1754 г., обязавший население покупать соль из казны. Раньше башкиры и татары свободно добывали соль и не платили за нее. Теперь же их заставили покупать ее в крепостях. Значительную роль в подготовке восстания сыграло воззвание - "наставительное и воодушевляющее письмо", написанное Батыршой с целью побуждения мусульман к объединению и активным действиям.
Восстание потерпело поражение, а Батырша с семьей и учениками вынужден был скрываться. Правительство длительное время разыскивало его и обещало вознаграждение за поимку тысячу рублей . 8 августа 1756 г. он случайно был пойман в одной из деревень на Осинской дороге. Сначала его отправили в Уфу, потом в Оренбург. Впоследствии его доставили в Петербург в Тайную канцелярию.
Значение, придаваемое властями схваченному идеологу восставших, демонстрируют предпринятые меры охраны. В Петербург арестованного Батыршу везли "секретно" в крытой телеге. Его охраняла внушительная команда (36 драгун, капрал и унтер-офицер) во главе с князем Волховским281. Кроме того, в пути от одной крепости к другой их сопровождали 12 драгун и 6 верховых казаков. Вместе с Батыршой ехали унтер-офицер или капрал и двое драгун. Сопровождающим были даны инструкции: следить, чтобы Батырша не навредил себе чем-нибудь; никого к нему не допускать, ни о чем с ним не говорить; во время ночлега выставлять при нем часовых, высылать из избы не только посторонних, но и хозяев282.
Батырша жестоко поплатился за организацию восстания. Согласно приговору, его наказали плетьми, вырыванием ноздрей и пожизненным заключением в Шлиссельбургскую крепость. В ночь на 24 июля 1762 г. Батырша пытался бежать из нее, зарубив топором своих стражников. Однако попытка оказалась неудачной. По сообщению коменданта крепости Бередникова, он умер "без всяких язв и побой"283.
Находясь под арестом, Батырша написал письмо императрице Елизавете Петровне. Историк С.М.Соловьев охарактеризовал его как "любопытный рассказ о своих похождениях" . В отечественной историографии существуют и другие оценки письма Батырши как историко-литературного памятника середины XVIII в., представляющего по своему содержанию историко-политический, социально-экономический, этико-философский трактат; памятника общественно-политической мысли, являющийся ценным источником по истории мусульманского движения в России XVIII в., духовной жизни татар и башкир . Сам же автор предпринял его для объяснения причин "мятежных проишествий" в Оренбургской губернии. В письме, как и в воззвании, нашли отражение его социально-политические взгляды.
Деятельность татарских депутатов Уложенной комиссии 1767-1769 гг.
Вооруженные выступления против политики царского правительства не всегда приносили желаемые результаты. Важное значение в этих условиях приобретали мирные формы выражения протеста. В эпоху просвещенного абсолютизма Екатерины II у татар появилась такая возможность в связи с созывом в 1767 г. Уложенной комиссии. Значение этого события для татарского общества, помимо прочего, заключалось в том, что здесь впервые могли открыто высказать свои требования представители всего татарского населения России, что в известной мере позволяет определить общественное мнение по ряду проблем.
В течение XVIII в. в России было сформировано несколько комиссий, призванных кодифицировать российское законодательство на основе современных правовых норм. Подобные комиссии создавались при Петре I, Петре II, Анне Иоановне и Елизавете Петровне. Однако деятельность этих комиссий успехом не увенчалась. За решение нелегкой задачи по созданию нового законодательства взялась императрица Екатерина II.
Новая комиссия была учреждена манифестом от 14 декабря 1766 г. и действовала полтора года, сначала в Москве, а затем в Петербурге. В основном заседания комиссии были посвящены чтению наказов и обсуждению проектов законов. Когда Екатерине II стало очевидно, что это многолюдное собрание не способно на составление нового кодекса, она распустила ее, пользуясь началом русско-турецкой войны.
В состав комиссии вошли представители центральных учреждений, депутаты от различных сословий, а также народов, населявших Российскую империю, "...какого бы они закона ни были, крещеные или некрещеные..."415. Среди них находились депутаты от татарского населения Астраханской, Воронежской, Казанской, Нижегородской, Оренбургской и Сибирской губерний (табл. 1). Наиболее многочисленным оказалось представительство от Казанской губернии, выдвинувшей девять татарских представителей: Аюпа Еникеева, Колмана Иштерякова, Абдрешита Сеитова, Ярмака Арасланова, Ярмака Давыдова, Мустафу Юсупова, Бахтыя Идебердеева, Сагита Хальфина, Рахманкула Алкина. Они принадлежали к различным сословиям. Например, Аюп Еникеев, Сагит Хальфин, Рахманкул Алкин представляли мурз и служилых татар, а Абдрашит Сеитов, Ярмак Давыдов - ясачных татар. Были среди них и представители мусульманского духовенства: мулла Абдулла Даушев. Как и всем депутатам Уложенной комиссии, Екатерина II даровала им некоторые привилегии: освобождение от телесных наказаний, пыток и смертной казни. Виновные в нанесении им оскорбления или вреда подвергались двойному наказанию. Кроме того, им было назначено жалованье.
В комиссии депутаты заявили о "крайнейших и необходимых нуждах" татарского населения, которые отражали, как узкосословные, так общенациональные интересы. В реализации последних (религиозных, экономических, правовых) депутаты выступали единым фронтом, независимо от сословной принадлежности.
Татарские депутаты проявили себя заинтересованными и энергичными деятелями. На одном из заседаний комиссии С.Хальфин попросил дать копию с проекта закона о дворянстве "депутатам татарского закона", поскольку законопроект по "...разноязычеству, без довольного толкования понять не можно..."416. Впоследствии татарские депутаты неоднократно голосовали при обсуждении этого проекта. Но их деятельность не ограничивалась лишь участием в голосовании по тем или иным вопросам. Отстаивая интересы татар, они активно участвовали в прениях на заседаниях комиссии.
Они пытались непосредственно участвовать в разработке законопроектов. При Уложенной комиссии были созданы многочисленные частные комиссии, в которых велась предварительная разработка проектов. С.Хальфин и А.Еникеев неудачно пытались стать членами одной из этих комиссий, причем С.Хальфин предпринимал попытки дважды. Исследователь деятельности "инородческих" депутатов С.Ф.Ташкин писал, что попытки С.Хальфина не увенчались успехом и оба раза он был забаллотирован417. С.Хальфин был одним из 41 кандидатов, претендовавших в члены комиссии "О размножении народа, земледелия, домостроительства, о поселении, рукоделии, искусствах и ремеслах". Выборы в комиссию проходили в 3 этапа: 28 апреля 1768 г. баллотировались 10 депутатов, 29 апреля - 21, 30 апреля - 10. При баллотировании 30 апреля 1768 г. С.Хальфин получил 98 избирательных и 202 неизбирательных шаров, не набрав, таким образом, необходимого для избрания наибольшего числа избирательных баллов . Он немного отстал от тамбовского депутата от однодворцев В.Веденеева (за - 101) и опередил дворянского депутата С.Баратова (за - 92) и депутата от "засекских сторожей" А.Луховикова (за -93). В следующую комиссию - "О разборе родов государственных жителей" -Хальфин баллотировался 22 декабря 1768 г. Хотя и на этот раз С.Хальфин не был избран, по результатам голосования он оказался не на последнем месте (109 избирательных и 167 неизбирательных шаров), оставив позади дворянских депутатов А.Нелидова (за - 106), П.Кривского (за - 104), Г.Веймарна (за - 95), И.Еникеева (за - 90)419. Не повезло и А.Еникееву, который 5 мая 1768 г. баллотировался в члены комиссии "для рассмотрения образа сборов и образа расходов".
Тем не менее, энергичная деятельность татарских депутатов не осталась незамеченной. По предложению члена комиссии "о размножении народа, земледелия, домостроительства, о поселении, рукоделии, искусствах и ремеслах" дворянского депутата И.Голенищева-Кутузова А.Еникеев был выбран ему в помощники. Кроме того, его избрали в состав депутации допущенной к императрице 22 ноября 1768 г. для вынесения "всеусерднейшаго благодарения и поздравления".
