Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лоббизм в теоретическом дискурсе политической коммуникации 13
1. Специфика теоретического дискурса политической коммуникации 13
2. Лоббизм и теоретические модели политической коммуникации 40
Глава 2. Методологические основания конструирования дискретной модели лоббистской коммуникации 64
1. Дискретность как теоретический принцип моделирования лоббистской коммуникации 64
2. Интеграция акторов в дискретной модели лоббистской коммуникации 81
Глава 3. Основные характерные черты и особенности дискретной модели лоббистской коммуникации
1. Лоббистские сообщения как область непрямых значений и специфика их трансляции в медиаполе
2. Проблема реальности лоббистской коммуникации: референты, способы легитимации, код 132
Заключение 149
Библиография 155
Перечень схем
- Специфика теоретического дискурса политической коммуникации
- Лоббизм и теоретические модели политической коммуникации
- Дискретность как теоретический принцип моделирования лоббистской коммуникации
- Лоббистские сообщения как область непрямых значений и специфика их трансляции в медиаполе
Введение к работе
Актуальность исследования
Значимость лоббизма на политической сцене современности не только не ослабевает, но с каждым годом возрастает. Лоббизм стал приобретать массовый характер, формируется щедро финансируемая индустрия лоббизма, отдельные лоббистские кампании приобретают статус социальных движений. Сегодня с точностью никто не может утверждать, существуют ли такие решения, которые принимались бы представителями власти в отсутствие воздействия на них со стороны заинтересованных лиц. В равной степени сложно представить, чтобы крупные экономические структуры не пытались бы решить часть своих проблем за счет взаимодействия с властью.
Повышение роли лоббизма в политике приводит к трансформации демократии от гражданского представительства к представительству интересов. Трансформация обусловлена тем фактом, что появляются новые и весьма влиятельные агенты политического поля - группы интересов, которые оказывают воздействие на власть, причем зачастую прямое воздействие, без участия в выборах. Лоббизм выступает не только одним из главных механизмов выработки и принятия государственных решений, но и значимой действующей силой становления плюралистической демократии за счет влияния, оказываемого на органы государственной власти.
Лоббизм и осуществляемые в его рамках политические коммуникации являются тем феноменом, где при ближайшем рассмотрении и лоббистами, и представителями власти задействуются самые разнообразные коммуникационные ресурсы. Феномен лоббизма по своей сути явление в чистом виде коммуникационное, поскольку основан на оказании воздействия и договоренностях. Коммуникативный характер лоббизма получил признание даже в юриспруденции: так, в законодательных актах, регулирующих лоббизм в США, начинает фигурировать понятие «лоббистской коммуникации»!.
Особенно отчетливо коммуникативная специфика лоббизма проявилась в последнее время, когда благодаря трансформации политических процессов
коммуникация заняла центральное место в политике, став инструментом ее саморепрезентации и воспроизводства. Дело даже не в том, что коммуникативные процессы глубоко проникают в политику. Сегодня сами политические процессы обретают коммуникативный характер. Статус коммуникации меняется с вспомогательного на фундирующий. Трансформация процессов приводит к смене задач, которые стоят перед властью: теперь это задачи в большей степени коммуникативные, нежели административные. Можно утверждать, что сегодня коммуникация является главным механизмом, посредством которого реализуется власть в обществе. Таким образом, исследование коммуникационных процессов возможно не только с учетом влияния политической среды, но также исходя из политической составляющей их сущности. Подобные представления становятся ядром нового дискурса в политологии - теоретического дискурса политической коммуникации.
В Советском Союзе лоббизм считался явлением по своему характеру исключительно буржуазным, несмотря на то, что теневые формы лоббизма повсеместно использовались советским директоратом, экономическими и административными элитами2. Не случайно лоббизм попал в поле зрения исследователей только в 90-х годах XX в. При этом, до сих пор в отечественной политологии отсутствуют теоретические исследования коммуникационных аспектов лоббизма. В результате механизмы эффективного взаимодействия власти и экономических структур во многих случаях вьфабатываются без соответствующей помощи со стороны теории, путем проб и ошибок, иногда под воздействием общественного мнения, а политической науке остается лишь фиксировать свершившееся post factum, как изменения во взаимоотношениях между властными акторами.
Кроме того, отсутствие элементарных теоретических представлений о коммуникационных механизмах лоббирования приводит к тому, что отечественная пресса стала порождать и распространять мифологические представления о лоббизме.
1 Wisconsin s REGULATION OF LOBBYING Subchapter III, Chapter 13, Wisconsin Statute.
2 См.: Лоббизм в России: этапы большого пути [Доклад Рос. союза промышленников и предпринимателей, Эксперт, ин-т; при участии АЛ. Нещадина и др.]. М.: 1995.
Так, лоббистами стало принято называть всех, кто имеет хоть какое-то отношение к лоббистской деятельности, в том числе и представителей власти, а наиболее вредоносным из мифов является миф о «диком лоббизме», отождествляющий в общественном сознании лоббизм и коррупцию. Опасность таких представлений заключается в том, что вслед за формированием негативного образа лоббистов в их отношении могут быть предприняты меры деструктивного характера, нарушающие механизмы представительства интересов3.
Вышеизложенные обстоятельства указывают на необходимость восполнить возникший пробел в отечественных исследованиях лоббизма и подвести теоретико-методологическую базу под изучение лоббистских коммуникаций с тем, чтобы появилась возможность научного описания и адекватной исследовательской оценки как коммуникационных особенностей отдельных лоббистских кампаний, так и тенденций развития лоббизма в целом.
Объект и предмет исследования
Объектом данного диссертационного исследования является лоббизм как политическая коммуникация или политический феномен лоббистских коммуникаций.
Предметом исследования являются методологические подходы, дискурсивные особенности, базовые концепты и принципы теоретического описания и моделирования лоббистских коммуникаций.
Степень разработанности проблемы
Работы, в которых был бы непосредственно произведен комплексный теоретико-методологический анализ коммуникативных аспектов лоббизма, в отечественной политологии на данный момент отсутствуют. В то же время исследования лоббизма и исследования коммуникации представлены достаточно широко.
3 См., например, высказывание Президента РФ Владимира Путина о мерах по борьбе с экстремистским организациями на историческом заседании кабинета министров с участием руководителей субъектов РФ: «Необходимо оперативно выявлять террористические организации, группы, самих террористов, лишать их каналов материальной подпитки, создавать политический и финансовый вакуум вокруг их эмиссаров и лоббистов» (Путин - экстремистские организации, являющиеся «рассадником терроризма», должны быть запрещены // РИА «Новости». 2004.13 сент. http://www.rian.ru).
Начиная с 90-х годов, как уже было отмечено, проблеме лоббизма уделялось достаточно много внимания. Изучением зарубежного лоббистского опыта занимаются такие исследователи, как В. Белов, К. Вяткин, Н. Зяблюк, Н. Иванов, Л. Корявин, Н. Прохода, А. Сергунин, А. Хомич и др. Их работы дают возможность составить представление о лоббистской деятельности, новых лоббистских технологиях и тенденциях их трансформации в странах, где лоббизм получил наибольшее развитие. В описаниях зарубежного опыта лоббизма его исследователи ориентируются на традицию политического плюрализма, предполагающую множественность шгституциональных механизмов разделения и распределения правительственной власти.
Проблему лоббизма как системы представительства интересов и взаимодействия государства с группами интересов изучали В. Губернаторов, Н. Лапина, С. Перегудов и др.5 Данный подход закладывает основу для описания лоббистских возможностей отдельных экономических структур, а также степени влияния, оказываемого ими на государственную власть. Таких описаний в отечественной политологии существует достаточно много6. Естественно, что их эвристическая ценность определена текущей расстановкой политических сил. Тем не менее, следует отметить, что данный теоретический подход оказался наиболее востребованным для описания текущих процессов взаимодействия экономических структур и государства.
Отдельного внимания среди работ по лоббизму заслуживают доклады, подготовленные специалистами Экспертного Института Российского Союза
4 Белов В., Вяткин К. Лоббистская деятельность в ФРГ // Бизнес и полигика. 1995. №4; Зяблюк Н. Практика лоббистской деятельности в США. М.: ИСКР АН, 1994; Иванов Н. Современные тенденции развития лоббизма в США. Дис. на соиск. учен. степ. канд. полит, наук. Специальность 23.00.02. М.: 1999; Корявин Л. «Третья палата» конгресса; как действуют лоббисты в США // Рос. Федерация. 1995. №24; Прохода Л. Лоббизм: как это делается во Франции // Бизнес и политика. 1995. №8; Сергунин А. США: президентский лоббизм и внешняя политика. М.: Знание, 1989; Хомич А. Лоббизм в странах АСЕАН // Бизнес и политика. 1995. №9 и др.
5 Губернаторов В. Группы влияния российских деловых кругов // Власть. 1995. №7; Лапина Н. Группы интересов и их представительство в структурах власти // Политая. 1997. №2; Перегудов С. Политическое представительство интересов: опыт Запада и проблемы России // Полис. 1993. №4 и др.
6 См., например: Макаркин А. «Альфа-Ренова»: коллективный портрет лоббистов. 13.03.02 http://www.politcom.ru/2002/aaa_c_econ5.php; Медведев О. Российский ВПК: «младший брат в семействе лоббистов» // Бизнес и политика. 1995. №1; Михайлов Р. Кто управляет Советом Федерации: Кремль, ФПГ, КПРФ или региональные элиты? 12.03.2002. http://www.smi.ru/02/03/12/254052.html; Паппе Я. Отраслевые лобби в правительстве России (1992 - 1996) // Pro et Contra. 1996. Т. 1. № 1 и др.
Промышленников и Предпринимателей7. Политические процессы взаимодействия власти и экономических структур в них рассматриваются комплексно, а прогнозы отличаются высокой степенью точности.
Кроме того, существует достаточно много работ, посвященных как общему анализу лоббизма (Л. Ильичева, В. Лепехин, А. Малько, М. Малютин и др.)8? так и анализу его отдельных аспектов, таких, например, как роль партий в процессах лоббирования и менеджмент лоббистской деятельности9. Во многих из этих исследований отсутствует единая методологическая основа, в некоторых методологическая рефлексия отсутствует в принципе, поэтому выводы, которые в них
- 10
содержатся, нередко имеют частный или же весьма противоречивый характер .
Наконец, толчком к изучению проблем правового регулирования лоббистской деятельности в отечественной политологии середины 90-х годов стало внесение в 1994 г. на обсуждение в Государственную Думу СФ РФ проекта закона «О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти». В то время темы юридического регулирования лоббистской деятельности касалось большинство исследователей лоббизма, особо же стоит отметить работы С. Боголюбова, В. Вишнякова, К. Киселева, В. Лапаевой, А. Любимова, В. Смирнова и др.11 Среди подходов к правовому регулированию лоббистской деятельности
7 Лоббизм в России: этапы большого пути [Доклад Рос. союз промышленников и предпринимателей, Эксперт, ин-т; при участии А.А. Нещадина и др.] М., 1995; Бизнес и государство. Необходимо новое качество отношений. Анализ Экспертного института Российского Союза Промышленников и Предпринимателей. http://www.rsppr.biz/articles?aid=483 и др.
8 Ильичева Л. Лоббизм и интересы предпринимательства М.: Мысль, 2000; Лепехин В. Лоббизм. М.: Российский Юридический Издательский Дом, 1995; Малъко А. Лоббизм // Общественные науки и современность. 1995. № 4; Малютин М. Кто такие лоббисты? Сама власть // Деловые люди. 1995. Июнь и др.
9 Автономов А. Лоббизм и политические партии // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. 1995. №3; Зубков С. Лоббизм в практике менеджмента // Соц. - полит, журн. 1996. №5 и др.
10 См., например, вывод, который делает В. Лепехин: «Лоббизм был, есть и будет жестокой борьбой региональных «элит», супермонополий и отраслевых кланов за власть и контроль за ресурсами. Борьбой, соседствующей с коррупцией и политическим беспределом, дезорганизующей экономику и государство...Вместе с тем, он может быть в той или иной степени контролируем» (Лепехин В. Лоббизм. М.: Российский Юридический Издательский Дом, 1995. С. 14). На той же странице В. Лепехин отличительной чертой советского лоббизма называет «способность брать штурмом любые двери», а одним из первых исследователей этого явления, оказывается, был рок-музыканта Андрей Макаревич.
11 Боголюбов С. Как регулировать лоббизм // Законодательство и экономика. 1994. № 15-16; Вишняков В. Проблемы государственного регулирования «лоббизма» в Российской Федерации // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. 1995. №3; Киселев К. Лоббизм в правотворческом процессе: проблемы правового регулирования // Правотворческая деятельность субъектов Российской Федерации: теория, практика, методика/Под ред. А.В. Гайды, М.Ф. Казанцева, К.В. Киселева, В.Н. Руденко. Екб: УрО РАН, 2001; Лапаева В. О концепции закона «О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти» // Законодательство и экономика. 1995. Вып. 7/8; Любимов А. Лоббизм как конституционно-правовой институт. М.: ИГП РАН, 1998; Смирнов В., Зотов В. Лоббизм в России и за рубежом: политико-правовые проблемы // Государство и право. 1996. №1 и др.
выделяются два основных: введение в юридическую практику понятия лоббизма и регулирование всего комплекса вопросов, связанных с легитимацией лоббизма, либо же отказ лоббизму в официальном статусе и последующая юридическая регламентация отдельных сторон взаимодействия государства и негосударственного сектора. По итогам парламентских чтений закон принят не был, однако в изучении правовых аспектов лоббизма он свою роль сыграл.
Параллельно с исследованиями лоббизма в отечественной науке начали изучаться проблемы коммуникации. В настоящий момент можно выделить три основных направления исследований: исследования политической коммуникации (М. Вершинин, М. Грачев, А. Дмитриев, Д. Песков, Э. Попов, Л. Посикера, А. Соловьев, А. Чугунов и Др.)12, исследования массовой коммуникации (И. Дзялошинский, Е. Дьякова, В. Егоров, Б. Кретов, А. Трахтенберг и др.) , и общетеоретические исследования коммуникации (Г. Почепцов, А. Ситников и др.) .Отправной точкой большинства исследований коммуникативных процессов в политике становится распространение в XX веке новых технических средств донесения информации - средств массовой информации. Поэтому под политической коммуникацией зачастую начинает подразумеваться массовая коммуникация, а большинство исследований коммуникации сводится к изучению роли в политических процессах средств массовой информации. Не обошел медиацентризм стороной и отечественную политологию, где основным объектом коммуникативных исследований также являются массмедиа.
12 Вершинин М. Политическая коммуникация в информационном обществе. СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2001; Грачев М. Политика, политическая система, политическая коммуникация. М.: НОУ МЭЛИ , 1999; Дмитриев А. Неформальная политическая коммуникация. М.: Росспэн, 1997; Песков Д. Интернет как политический институт в России http://www.isn.ru/public/project.doc; Попов Э. Российская политическая элита на рубеже XX - XXI вв.: Конструирование социального порядка с помощью коммуникативных технологий. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001; Посикера Л. Политическая коммуникация в условиях избирательных кампаний Анализ концепций и технологий: Дис. ... канд. политол. наук: 23.00.02. М., 1994; Соловьев А. Политическая коммуникация: к проблеме теоретической идентификации // Полис. 2002. №3; Чугунов А Политика и Интернет: политическая коммуникация в условиях развития современных информационных технологий: Автореф. дис. ... канд. полит, наук: 23.00.02. СПб.: 2000 и др.
13 Дзялошинский И.М. Методы деятельности СМИ в условиях становления гражданского общества. М.: Пульс, 2001; Дьякова Е. Массовая коммуникация и власть. Екб: УрО РАН, 2002; Егоров В. Телевидение и власть. М.: Изд-во МГУ, 1997; Кретов Б. Средства массовой коммуникации - элемент политической системы общества // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 1; Трахтенберг А. Методология и теория массовой коммуникации в американской политологической традиции. Дис... канд. полит, наук: 23.00.01. Екб: 1998 и др.
14 Почепцов Г. Теория коммуникации. М.: Рефл-бук, К.: Ваклер, 2001; Ситников А., Гундарин М. Победа без победителей: Очерки теории прагматических коммуникаций. М.: Консалтинговая группа «ИМИДЖ-Контакт», 2003 и др. Таким образом, комплексный теоретико-методологический анализ коммуникативных аспектов лоббистской деятельности не просто восполнит очевидно существующий пробел в изучении лоббизма, но и позволит осуществить дискурсивный синтез двух традиций: традиции изучения лоббизма и традиции коммуникативных исследований.
Цель и задачи исследования
Цель - исследование основ теоретического моделирования лоббизма как политической коммуникации и построение теоретической модели лоббистской коммуникации как политической коммуникации.
Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:
1. Определить дискурсивную базу исследования политических коммуникаций;
2. Выявить эвристическую ценность использования существующих теоретических моделей политической коммуникации в анализе лоббизма как политической коммуникации;
3. Определить основания и принципы конструирования коммуникационной модели лоббизма;
4. В контексте конструирования модели лоббистской коммуникации произвести теоретическое описание основных коммуникативных стратегий и тактик лоббистов и представителей власти;
5. Произвести теоретическое описание особенностей производства и восприятия лоббистских сообщений в политике, специфику их трансляции в рамках коммуникационной модели лоббизма;
6. Осуществляя операционализацию коммуникационной модели лоббизма, выявить инстанции реальности лоббистской коммуникации, к которым апеллируют ее непосредственные участники и сторонние наблюдатели.
Теоретико-методологическая основа исследования
Методология диссертационного исследования обусловлена предметом и объектом исследования.
Методология моделирования лоббизма как политической коммуникации была ориентирована на позитивистскую традицию, оперирующую моделями-схемами (П. Лазарсфельд, Г. Лассуэлл и др.). Построение модели лоббистской коммуникации основывалось на принципе дискретности коммуникации, используемого в коммуникативных исследованиях Клода Шеннона и Вильяма Уивера.
В диссертации также на разных стадиях исследования были использованы:
• дискурсивный анализ коммуникативных теорий;
• риторический анализ моделей политической коммуникации и сообщений СМИ;
• метод case-study для изучения лоббистских стратегий и тактик, используемых лоббистами и представителями власти;
• структуралистские методы и методы социальной феноменологии, в том числе анализ структуры знака и редукция социально конструированной реальности.
Положения, содержащие новизну и выносимые на защиту:
По мнению автора, к положениям, содержащим новизну, в диссертации могут быть отнесены следующие положения:
1. В результате анализа теоретического дискурса политической коммуникации было установлено, что в рамках межинституциональных обменов между политическими субъектами и агентами других институтов общества политическая коммуникация представляет собой конвертацию ресурса властных полномочий на финансовые, медийные и прочие ресурсы по наиболее выгодному для власти курсу.
Коммуникационная трансформация политических процессов приводит к тому, что базовая модель лоббистской коммуникации, совпадающая с классическим определением лоббизма - «лоббисты оказывают воздействие на представителей власти с целью принятия решений в пользу интересов лоббистов» - перестает эффективно работать. Потеря методологической эффективности базовой модели лоббистской коммуникации обусловлена невозможностью отслеживать изменения в коммуникациях лоббистов и представителей власти с помощью существующих теоретических моделей политической коммуникации. 3. В результате применения в моделировании лоббистской коммуникации принципа дискретности построена модель, суть которой заключается в многовекторном характере коммуникации, а также возможности проявления коммуникационной активности более чем одним субъектом.
4. Исследование интеграции акторов в лоббистской модели коммуникации показало, что ее основой выступает трансгрессия «передатчика» и «приемника». В ходе двусторонней интеграции трансгрессия происходит в одном из двух направлений, либо в обоих направлениях одновременно: элементы передающего устройства внедряются в приемник, а передающее устройство организуется так, что начинает выполнять функции приемника.
5. Установлено, что дискретность лоббистских сообщений обусловлена отсутствием в сообщении в открытой форме выраженных интересов лоббистов и представителей власти, а также тем, что лоббистские сообщения относятся к области непрямых значений и зачастую формируются в риторической форме тропов. Дискретный характер медиаканалов обусловлен тем фактом, что, транслируя лоббистские сообщения, СМИ также являются и производителями шумов, т.е. сообщений, искажающих смысл посланий лоббистов представителям власти, что многократно усиливает воздействие помех на передаваемый сигнал.
6. В диссертации выявлены теоретические модели легитимации лоббизма и проведена их классификация: это юридическая легитимация, демократическая легитимация и коммуникационная легитимация. Показано, что отсутствие понятия лоббизма в правовом поле, вызванное негативными оценками роли лоббизма в процессах принятия государственных решений, означает лишь то, что он легитимирован в форме демократических институтов либо непосредственно в коммуникации.
Апробация результатов исследования
Основные положения диссертации апробированы на международных конференциях «Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах» (Екатеринбург, 2002,2003) и «Роль политических партий и общественных организаций в формировании органов власти в соответствии с интересами различных групп населения» (Екатеринбург, 2003), а также на научно-практической конференции «Глобализация: реальность, противоречия, перспективы» (Екатеринбург, 2002). Диссертация обсуждалась на заседании отдела философии ИФП УрО РАН и была рекомендована к защите.
Идеи и содержание исследования отражены в шести научных публикациях автора, общим объемом 3,0 п.л.
Научно-практическая значимость работы
Теоретические положения и выводы диссертации могут быть использованы в политической деятельности с целью оптимизации отношений между органами государственной власти и экономическими структурами, в научно-исследовательской деятельности при анализе процессов лоббирования и политических коммуникаций, а также в учебной работе при подготовке курсов для студентов, обучающихся по специальности «Политология».
Структура и объем работы
Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих по два параграфа, заключения, библиографии и перечня схем. Библиография содержит 286 наименования. В диссертации представлено 14 схем. Общий объем работы — 176 страниц.
Специфика теоретического дискурса политической коммуникации
Какие бы аналитические средства и теории ни были задействованы в конструировании коммуникационных моделей лоббизма, и к каким бы выводам данные исследования не пришли, в любом случае они от начала и до конца будут продиктованы теоретическим дискурсом политической коммуникации. Понятие «политическая коммуникация» является довольно новым для российской политологии, равно как и сам дискурс политической коммуникации. Забегая вперед, обратим внимание на то, что будущее дискурса во многом зависит от того, насколько четко будут определены его границы, а основания помещены в рамки научной нормативности.
Мишель Фуко использовал описание дискурса в качестве методологической противоположности истории мысли, с помощью которой следует исследовать феномены исторической прерывности. В его работах под дискурсом чаще всего понимаются организованные социальные практики, а именно - организующий их принцип: дискурс скрыто организует то, что проявляется в языке как необходимые понятия. Другим общим местом его размышлений является зависимость дискурса от власти, в результате чего одни виды дискурсов легитимируются в обществе, а другие подвергаются репрессии. Для анализа дискурса Фуко предлагает отказаться от идеи поиска его истоков и отдаленных первоначал, или «не-сказанного» в том, что уже сказано, а вместо этого анализировать инстанции дискурса, показывая связи одних высказываний с другими16. Юрген Хабермас, полемизируя с Фуко, вводит в научный оборот понятие теоретического дискурса, который представляет собой специфическую форму аргументации и противопоставляется иной форме аргументации - практическому дискурсу. В первом случае предметом дискурса является претензия на истинность, для подтверждения которой необходимо указание на нормативный контекст, во втором - претензия на значимость обосновывающей дискурс нормы 7.
В данной работе понятие «теоретический дискурс» употребляется как обозначение набора правил изучения и языка описания объекта научного исследования, последовательности познавательных актов, а также всех нерефлексируемых установок исследователей и силовых линий, возникающих в результате разногласий между позициями и придающих объекту смысловую направленность. В отличие от понятия парадигмы, теоретический дискурс отчасти обладает и конституирующей функцией по отношению к исследуемому объекту. Введение понятия «теоретический дискурс» применительно к изучению политической коммуникации обусловлено необходимостью ограничить предмет исследования областью теоретического анализа политической коммуникации, оставив за рамками диссертационной работы все практики, участвующие в реальных процессах политической коммуникации. Кроме этого, понятие теоретического дискурса задает целостность всем разрозненным исследованиям политической коммуникации, а также исследованиям массовой коммуникации (общие исследования коммуникации обрели единство хотя бы терминологически - как теория коммуникации).
В настоящем исследовании специфика теоретического дискурса политической коммуникации будет определена двояким образом. Во-первых, как специфика момента - состояние, в котором можно застать исследования политической коммуникации в настоящий момент, с тем, чтобы в дальнейшем описать коммуникационную специфику лоббизма всеми имеющимися в распоряжении дискурса средствами. Во-вторых, как специфика нормативности: в чем заключаются различия в подходах к изучению политической коммуникации и смежных коммуникационных проблем, в чем суть политической коммуникации, с тем, чтобы конструировать коммуникационную модель лоббизма исходя из собственной дискурсивной базы политической коммуникации.
Специфика состояния, в котором находится сегодня теоретический дискурс политической коммуникации, заключается, с одной стороны, в отсутствии четких ориентиров, отделяющих его от теоретического дискурса массовой коммуникации и теории коммуникации, а, с другой стороны, в отождествлении эмпирических политических коммуникаций и теоретического дискурса. Проблемы, стоящие перед исследованиями политической коммуникации в полной мере осознаются авторами, работающими в данном направлении, более того, являются сегодня наиболее актуальными.
Так, например, ознакомившись с содержанием работы Е. Дьяковой «Массовая коммуникация как объект и предмет политологического исследования» , вполне можно сделать следующий вывод: в настоящий момент коммуникацию исследуют все, кто угодно (политологи, социологи, филологи, культурологи, психологи, историки, кибернетики и т.д.) и каким угодно образом, но при этом «...базовые основания научной дисциплины не подвергаются рефлексии внутри самой этой дисциплины.. .»19. Впрочем, возможность рефлексии (а вместе с тем и возможность размотать «Гордиев узел» коммуникативистики сверхдозой методологической рефлексии) Е. Дьяковой ставится под сомнение, ибо коммуникативистика относится к числу политематических научных дисциплин, а, значит, конкуренция парадигм неизбежна. Неопределенность ситуации побуждает автора выражаться о них как о «дисциплинах, входящих в зону влияния коммуникативистики». Поэтому нет ничего удивительного, например, в появлении понятия «политическая массовая коммуникация», которое возникает лишь на основании пересечения двух исходных понятий - политической и массовой коммуникации.
Лоббизм и теоретические модели политической коммуникации
Среди существующих моделей политической коммуникации нет ни одной, которая была бы специально создана для анализа лоббистской коммуникации: модели политической коммуникации, в готовом виде пригодные для анализа различных вариантов лоббизма, в политической теории на данный момент отсутствуют. Те модели, которые существуют, описывают политические процессы лишь в общих чертах, подготавливают к новому пониманию лоббистской деятельности, обращая внимание на характер произошедших перемен. Все случаи лоббистской деятельности с одинаковым успехом описываются ими. Но вот когда возникает необходимость выявить коммуникационные особенности отдельных лоббистских кампаний, или же провести различия между стратегиями взаимодействия с властью крупных корпораций, данные модели оказьшаются бессильными. Эвристическую ценность моделей только предстоит выявить, чему и будет посвящен данный параграф.
Основы создания моделей политической коммуникации были заложены первым исследователем политической коммуникации Гарольдом Лассуэллом. Большинство моделей политической коммуникации (модель Р. Брэддока, модель М. Дефлера, модели Й. Бродвика и Б. ван Каама), рассматриваемые в данном параграфе, созданы на основе модели Г. Лассуэлла и тем или иным образом продолжают начатую им позитивистскую традицию моделирования. Исключение составляет лишь модель Ж.-М. Коттрэ, которая явно выбивается из позитивистской традиции, обращаясь к природе политического неравенства и проблеме распределения коммуникационных ролей. Ее рассмотрение в рамках проводимого исследования будет предпринято для того, чтобы указать на ряд моментов, не поддающихся рефлексии в позитивистской традиции моделирования политической коммуникации.
Прежде, чем приступить к анализу эвристической ценности использования моделей политической коммуникации в анализе лоббизма, необходимо определить, как именно в данной работе будет пониматься лоббизм.
Существует множество различных определений этого понятия69. Можно выделить несколько основных их типов: процессуальные, организационные и юридические определения.
В процессуальных определениях отмечается, что лоббизм - это воздействие или влияние на представителей органов государственной власти. Организационные определения особую роль уделяют формам агрегирования и организации интересов лоббистов. В рамках профессиональных определений проводится четкая грань между профессиональным лоббизмом и спонтанным отстаиванием своих интересов гражданами, причем действия граждан лоббизмом уже не являются. Наконец, юридические определения в еще большей степени сужают понятие лоббизма, ограничивая его рамками деятельности лиц, официально зарегистрированных лоббистами в странах, где приняты соответствующие законы (США, Канада, Австралия). Для исследования коммуникационных аспектов лоббизма организационные, профессиональные и юридические составляющие представляют интерес постольку, поскольку они используются в коммуникационном процессе. Фактически же само процессуальное определение лоббизма как воздействия или оказания влияние на государственные органы является базовой коммуникационной моделью лоббизма или базовой моделью лоббистской коммуникации. Поэтому нами лоббизм будет пониматься в данном ключе.
Необходимо особо отметить то обстоятельство, что среди имеющихся определений лоббизма недостаточное внимание уделено характеру интересов, преследуемых лоббистами. И хотя в абсолютном большинстве интересы носят экономический характер, ни в одном из имеющихся определений это не отмечено. Дело в том, что под лоббизмом также понимают ряд воздействий на власть, зачастую не имеющих экономической подоплеки: лоббизм общественных организаций, иностранный лоббизм, лоббистское воздействие одних представителей власти на других (данный вид лоббизма можно условно назвать внутриполитическим лоббизмом). В действительности данные виды политической деятельности можно называть лоббизмом весьма условно. Расширительное понимание лоббизма может привести к тому, что среди лоббистов у нас окажутся и рядовые граждане, пишущие письма представителям власти с просьбой «купить велосипед», и террористы, выдвигающие власти политические требования. Что касается внутриполитического и внешнеполитического лоббизма, то если за взаимодействием с представителями власти не стоит экономических интересов, данные коммуникации скорее следует описывать в рамках аппаратной политической борьбы или, собственно, внешней политики. Пожалуй, лишь В. Лепехин отмечал, что понятие лоббизма необоснованно размывается: «Конечно, лоббированием своих интересов занято и множество мелких, малозначимых или маловлиятельных групп. Однако давление разного рода общественных организаций и объединений граждан на власть - это, к сожалению, периферия лоббизма. Стержнем же его, повторяем, является обеспечение принятия решений в интересах ведущих «групп давления» как структур реальной власти, сформированной на базе крупнейших корпораций и корпоративных объединений»70.
Во избежание двусмысленности в понимании используемой терминологии, необходимо сразу же указать на отличие лоббистской коммуникации от влияния вообще и от неформальной политической коммуникации. Тот факт, что под обоими указанными феноменами могут пониматься лоббистские коммуникации, указывает на существующую склонность как расширять понятие лоббизма, экстраполируя его на другие виды деятельности, так и сужать данное понятие, сводя его, например, к аппаратным играм в политических администрациях. В действительности лоббизмом принято считать только то влияние, которое оказывается на представителей власти. Сводить же лоббизм к неформальным коммуникациям - значит сужать его эмпирическую базу, поскольку при лоббировании интересов повсеместно используются публичные коммуникации, например, выступления на разного рода заседаниях. Итак, понятие лоббизма можно трактовать довольно широко, в данной же работе в целях более четкого определения межинституционального характера политической коммуникации под лоббистами будут преимущественно подразумеваться субъекты, преследующие экономические интересы, а лоббизмом будет называться совокупность мер, оказывающих воздействие на представителей государственной власти, для реализации искомых интересов.
Дискретность как теоретический принцип моделирования лоббистской коммуникации
Поиск модели политической коммуникации, способной стать основой для понимания лоббистских коммуникаций, столкнулся с рядом неразрешимых проблем. Дело в том, что большинство моделей политической коммуникации, основанных на модели Г. Лассуэлла, формируют базовую модель лоббистской коммуникации, совпадающую с процессуальным определением лоббизма - «лоббисты оказывают воздействие на представителей власти с целью принятия решений в пользу интересов лоббистов» - которая сегодня не работает, или работает с целым рядом оговорок. Возникшие проблемы имеют исключительно теоретико-методологический характер: дело в том, что все возможные с помощью данных моделей описания коммуникационного аспекта лоббизма основаны на коммуникационной модели передачи, берущей свои истоки в представлениях о коммуникации XIX века. Поэтому исследование лоббистской коммуникации должно быть основано на иных теоретико-методологических принципах, нежели принцип транспортировки/трансляции информации, заложенный в коммуникационной модели передачи, и осуществляться в рамках иной модели, нежели выявленная в первой главе базовая модель лоббистской коммуникации. Поиск таких оснований и принципов моделирования лоббистской коммуникации, а также построение новой модели лоббистской коммуникации являются целью данной главы.
Следует различать теоретическое моделирование и моделирование политических процессов. Как правило, под моделированием в политологии имеется в виду второе. Моделирование выступает вариантом политического прогнозирования, в котором получили широкое распространение математическое моделирование с помощью ЭВМ, активно применяются математико-статистические и формальнологические методы. Между тем существуют и другие более подробные классификации политического моделирования. Например, А. Дегтярев выделяет три основных измерения политического анализа - фундаментальное, эмпирическое и прикладное — и, соответственно, три варианта политического моделирования: разработка концептуальных моделей, операциональное моделирование и конструирование проблемно-ситуативных моделей96. Главное отличие теоретического моделирования от моделирования политических процессов заключается в том, что его результатом является выработка теоретических концептов (концептуальных моделей), что отнюдь не исключает возможности на основании теоретической концептуализации делать выводы практического характера.
В качестве методологического основания конструирования новой модели лоббистской коммуникации взят принцип дискретности, а конструируемая модель получила название дискретной модели лоббистской коммуникации. Особое внимание в данной главе уделяется коммуникационной модели К. Шеннона и В. Уивера, поскольку они были единственными исследователями, обратившими внимание на дискретный характер коммуникации.
Словарные определения гласят, что дискретность (от лат. discretus -разделённый, прерывистый) - это прерывность, противоположность непрерывности или континуальности97. Чаще всего понятие дискретности связывается с временем и пространством. Еще в древности при обсуждении проблем, связанных с топологическими свойствами пространства и времени, возникала проблема границы (соприкосновения) отдельных объектов и процессов, и связанный с ней вопрос о конечной или бесконечной делимости пространства и времени, их дискретности или непрерывности. То есть проблема дискретности ставилась как проблема конечной или бесконечной делимости пространства и времени. Впервые проблема дискретности была поставлена Зеноном в его апориях "Ахиллес", "Стрела" и др. В XX веке представление о дискретности времени трансформировалось в представление о дискретности социально-исторических процессов. В политологии начинает формироваться представление о дискретном характере политических процессов. Так, например, М. Ильин применяет понятие дискретности при теоретическом описании политического процесса в целом: «В соответствии с этим подходом мы вполне можем представить себе, что политическая реальность, в которой мы находимся и которую переживаем, как бы разбивается на целую серию следующих друг за другом дискретных состояний.. .Это возможно потому, что состояния политической системы воспроизводятся... Политический процесс — аналогия "смены картинок". Его можно определить как смену состояний политической системы, ее функционирование в режиме времени» . Напротив, В. Гельман использует принцип дискретности при теоретическом описании отдельных политических процессов, в частности процессов институциональных изменений: «Что же касается господства харизматического, то его воздействие на распространение неформальных институтов носит опосредованный характер. Сопутствующий его установлению радикальный (если не революционный) разрыв с традицией влечет за собой дискретность институциональньк изменений, т.е. создание новых институтов, не укорененных в прежней институциональной среде и потому лишенных механизмов самоподдержания в виде институциональной матрицы» . Таким образом, обнаруживается закономерность изменения использования понятия дискретности: от целого (времени, истории, политического процесса в целом) к частному (отдельные политические процессы).
В анализе лоббистской коммуникации принцип дискретности противопоставляется континуальному вектору воздействия, оказываемого лоббистом на представителя власти в рамках базовой модели. И, действительно, подобно тому, как вектор континуальности используется при формировании представлений о непрерывном времени, истории и прогрессе, так и рассматривавшиеся в первой главе модели политической коммуникации построены не только на метафорах транспортировки и трубопровода, но и на основании вектора воздействия. Любое графическое изображение модели передачи содержит в себе вектор (см. схемы 3, 5, 7, 8, 9, 10). Стоит только эти векторы убрать, как модели начинают рассыпаться, и уже непонятно, кто на кого воздействует: лоббист на представителя власти или представитель власти на лоббиста. И все же единственный способ преодолеть ограниченность базовой модели лоббистской коммуникации, а вместе с этим и все связанные с ней проблемы, заключается в том, чтобы заменить континуальный вектор воздействия на принцип дискретности.
Первыми, кто использовал принцип дискретности в анализе коммуникаций, были Клод Шеннон и Вильям Уивер - два инженера знаменитой американской лаборатории Bell Telephone Labs. Они начали работать над проблемами коммуникации одновременно с социологическими исследованиями Лассуэлла и были далеки от проблем гуманитарных и социальных наук, тем более, от проблем политической коммуникации. Цель их исследований заключалась в обеспечении максимальной эффективности связи при использовании телефонных кабелей и радиоволн. К. Шеннон и В. Уивер неоднократно заявляли, что они работают исключительно на уровне технических проблем коммуникации, что «фундаментальная проблема коммуникации заключается в точном или приблизительном воспроизводстве в одной точке сообщения выбранного в другой точке»1 , и что «семантические аспекты коммуникации не имеют никакого отношения к проблемам инженерным»101. Как бы то ни было, предложенная ими графическая модель общей коммуникационной системы стала чрезвычайна популярной среди гуманитариев, и теперь без нее не обходится ни один учебник по коммуникативистике.
Лоббистские сообщения как область непрямых значений и специфика их трансляции в медиаполе
Какие бы коммуникации в рамках лоббистской деятельности ни осуществлялись, к каким бы стратегиям и тактикам лоббисты и представители власти ни прибегали, и каких бы результатов они при этом ни добивались, - все это происходит за счет информационных обменов, или обменов сообщениями между лоббистами и представителями власти. Искусство лоббирования заключается в том, чтобы сообщить нужные слова нужным людям. Если и существует естественный коммуникационный отбор среди лоббистов, то на основании умения подбирать «правильные слова».
В рамках дискретной модели анализ лоббистских сообщений отличается от контент-анализа в модели политической коммуникации Г. Лассуэлла прежде всего методологически. В модели Г. Лассуэлла для того, чтобы оказать воздействие на реципиента, необходимо элементарно донести до него сообщение, воспроизводя которое реципиент «выполняет волю» коммуникатора. В случае с воздействием лоббистов на представителей власти данная схема по понятным причинам не срабатывает. К тому же лоббистские сообщения в значительной мере опосредуются большим количеством медиашумов. Отличие лоббистских сообщений от большинства других политических сообщений (например, электоральных) заключается не просто в том, что они адресуются представителям власти, а в том, что содержат интерес, преследуемый лоббистами, реализовать который в силе лишь представители власти.
Прежде чем приступить к исследованию специфики лоббистских сообщений, предварительно следует остановиться на вопросе о роли СМИ в лоббистских процессах, ибо он до сих пор не получил однозначного решения, по крайней мере, в теории. Противники включения медиакампаний в процесс лоббирования могут апеллировать к «Закону о раскрытии лоббистской деятельности», принятому в США в 1995 году. В части определений закон гласит, что «.. .термин «лоббистский контакт» не распространяется на коммуникации, которые.. .(2) осуществляются представителем медиаорганизации, если целью коммуникации является сбор и распространение новостей и информации (3) осуществляются в речи, статье, публикации или другом материале, которые распространены и стали доступными общественности посредством радио, телевидения, кабельного телевидения или иного средства массовой информации»155. Если придерживаться буквы данного закона, то СМИ вообще никакого отношения к лоббизму не имеют. Впрочем, следует принимать во внимание то факт, что если бы лоббизм посредством СМИ получил в США юридическое признание, такое решение имело бы самые серьезные последствия для свободы слова и финансового состояния американских СМИ, ибо все финансовые расходы на юридически признанную лоббистскую деятельность подлежат обязательной регистрации. Однако не все законодатели склонны воспринимать СМИ как институт, не имеющий никакого отношения к лоббизму. В статье 7 «Методы лоббистской деятельности» проекта федерального закона "О правовых основах лоббистской деятельности в Федеральных органах государственной власти" (№ 97801795-2), внесенный на рассмотрение Государственной Думы РФ 26 января 2000 года, одним из указанных методов является «организация публикаций и выступлений в средствах массовой информации в поддержку конкретных законопроектов или решений государственных органов». Можно только догадываться, какие последствия для СМИ имело бы принятие данного законопроекта. Нам более важно, что даже юристы склонны по-разному оценивать роль СМИ в лоббистских процессах. Не исключено, что и позиция американских законодателей изменилась бы, если бы речь шла не о юридических последствиях признания СМИ участником лоббистских коммуникаций, а об оценке реальных политических процессов.
Исследователи лоббизма все же склонны считать, что кампании в СМИ являются неотъемлемой частью современньк лоббистских кампаний. Так, Н. Иванов в диссертационном исследовании современного американского лоббизма отмечает, что индустрия лоббизма активно использует СМИ. «Без элемента «громкости», -утверждает Н. Иванов, - любая открытая лоббистская акция всегда будет проигрывать кулуарному лоббизму. Но если раньше любая операция «грассрутс» была новизной для прессы, то теперь организаторы должны работать с прессой для профессионального навязывания темы, без чего акция обречена на провал»156. В работе К. Макгрэта по сравнению лоббистских практик в Вашингтоне, Лондоне и Брюсселе особое внимание уделяются проблеме соотношения связей с государственными структурами (government relations - одно из названия лоббизма) и связей с общественностью, которая, по его мнению, больше является проблемой различных определений одной и той же деятельности. Автор приходит к выводу, что традиционно в Британии общего между связями с общественностью и связями с государственными структурами меньше, нежели в Штатах, хотя в настоящий момент и в Британии ситуация стала меняться. В доказательство К. Макгрэт приводит мнения ряда практикующих лоббистов, высказанных ему в личных беседах. Так, X. Марлоу, президент одной из лоббистских фирм, базирующихся в Вашингтоне, отмечает тенденцию слияния лоббистских фирм и фирм, специализирующихся на связях с общественностью: «Я полагаю, что происходит крайне важная конвергенция между лоббизмом со связями с общественностью, и в действительности множество фирм, специализирующихся на связях с общественностью, были первыми, кто расширял свою деятельность и начал заниматься лоббированием, за ними последовали юридические фирмы, и сейчас мы наблюдаем образование конгломератов» .
