Содержание к диссертации
Введение
1. "Лесенка" (на материале поэзии Н.А. Некрасова, его предшественников и современников) 12
1.1. Вводные замечания 12
1.2. Общие сведения о "лесенке" Н.А. Некрасова в контексте поэзии его предшественников и современников 15
1.3. "Лесенка" в канонических текстах и вариантах (Н.А. Некрасов в работе над графикой стиха) 25
1.4. "Лесенка", метрика и ритмика 37
1.4.1. Метрические предпочтения 37
1.4.2. Ритмические рисунки 43
1.5. "Лесенка", ритм и синтаксис 48
1.5.1. Структура "лестничных" enjambements (переносов) 49
1.5.2. Анализ художественного эффекта взаимодействия графики и переноса 54
1.6. Функции "лесенки" 57
1.6.1. Общие функции 57
1.6.2. Частные функции 59
1.7. Выводы 71
2. Курсив (на материале поэзии Н.А. Некрасова, его предшественников и современников) 73
2.1. Вводные замечания 73
2.2. Общие сведения о курсиве Н.А. Некрасова в контексте поэзии его предшественников и современников 77
2.3. Объём курсива 84
2.4. Курсив в канонических текстах и вариантах (Н.А. Некрасов в работе над графикой стиха) 86
2.5. Курсив и "чужое слово" 97
2.6. Курсив как средство маркирования рифмы 103
2.7. Курсив, ритм и синтаксис 115
2.8. Функции курсива 121
2.8.1. Общие функции 122
2.8.2. Частные функции 125
2.9. Выводы 144
3. Графический эквивалент текста (на материале поэзии Н.А. Некрасова, его предшественников и современников) 146
3.1. Вводные замечания 146
3.2. Общие сведения о графическом эквиваленте текста Н.А. Некрасова в контексте поэзии его предшественников и современников 150
3.3. Графический эквивалент текста в канонических текстах и вариантах (Н.А. Некрасов в работе над графикой стиха) 157
3.4. Средства обрамления графического эквивалента текста 171
3.5. Графический эквивалент текста с точки зрения рифмования 177
3.6. Функции графического эквивалента текста 184
3.6.1. Общие функции 185
3.6.2. Частные функции 186
3.7. Выводы 208
Заключение 210
Список использованных источников 217
Приложения 244
- Общие сведения о "лесенке" Н.А. Некрасова в контексте поэзии его предшественников и современников
- Анализ художественного эффекта взаимодействия графики и переноса
- Общие сведения о курсиве Н.А. Некрасова в контексте поэзии его предшественников и современников
- Графический эквивалент текста в канонических текстах и вариантах (Н.А. Некрасов в работе над графикой стиха)
Введение к работе
Проблема графики (изображения и расположения поэтического текста) возникает в разных областях научного знания: при рассмотрении некоторых вопросов книжного искусства, газетной графики /когда графика - это "вид изобразительного искусства, включающий рисунок и печатные художественные изображения (гравюра, литография, монотипия и др.), основанные на искусстве рисунка, но обладающие собственными изобразительными средствами и выразительными возможностями" (БЭС, с. 307)/ (см., например: Кисин, 1946; Ляхов, 1971; Фастовец, 1973; Киселев, 2000, с. 6-11, 45-55; Коноплёв, 2002; Волкова, 2002; Галкин, 2002; Крючков, 2002 и др.), при рассмотрении вопросов языкознания /когда понятие "графика" функционирует в двух значениях: "1) совокупность начертательных средств того или иного письма, включающая графемы1, знаки препинания, знак ударения и др.; система соотношений между графемами и фонемами в фонематическом письме; 2) раздел языкознания, исследующий соотношения между графемами и фонемами" (Иванова, 1990)/ (см., например: Николаева, Успенский, 1966; Звегинцев, 1969; Костецкий, 1974 а, 1974 б; Степанов, 1965, 1971; Колшанский, 1973; Григорьев, 1979; Горелов, 1980; Петровский, 1981; Клюканов, 1981, 1982, 1983; Compton, 1978 и др.).
В такой области литературоведения, как стиховедение, проблема графики-ключевая, поскольку, по мнению многих стиховедов - Ю.Н. Тынянова (Тынянов, 1965, с. 55), В.М. Жирмунского (Жирмунский, 1978, с. 64), Б.В. Томашев-ского (Томашевский, 2001, с. 98), Ю.Н. Тынянова (Тынянов, 1965, с. 55), Ю.М. Лотмана (Лотман, 2001), А.Л. Жовтиса (Жовтис, 1968 б, с. 131-132), М.Л. Гас-парова (Гаспаров, 1981), М.Ю. Лотмана (Лотман, 1999), С.А. Матяш (Матяш, 1986, с. 40) и др., - графическая сегментация текста на строки (стихи) выступает константным признаком стихотворной речи, определяющим характер её ритма. Тем не менее учёные отмечают: "обычно графикой... пренебрегают" (Томашевский, 2001, с. 98), "графическая структура стиха ещё почти не изучена" (Лотман, 2001, с. 78), "сама проблема ещё не получила теоретической разработки, исследования в данной области только начинаются" (Клюканов, 1983, с. 111). И, как мы выяснили, ни в одном словарно-справочном издании термину "графика" не даётся истолкование с позиции литературоведения. Также нет работ, посвященных графике отдельных поэтов или прозаиков. Исключение составляет словарная статья А.П. Зименкова "Лесенка" (Зименков, 2001), которая появилась, когда нами была уже исследована "лесенка" в русской поэзии, что отражено в наших публикациях (Борисова, 2001а, б, в, г). В отдельных работах лишь выдвигается проблема "графической формы" (Томашевский, 2001), "графического образа поэзии" (Лотман, 2001), "графической композиции" стихотворного произведения (Жовтис, 1968), "типографской формы стихотворной строчки" (Винокур, 1990, с. 77). Поэтому мы отнесём графику в особый раздел поэтики, изучающий особенности оформления художественных произведений, т.е. систему графических средств, используемых в тексте (пробелы, деление на строфы и абзацы, шрифтовые выделения, "столбик", "унифицирующая" и "контрастная"1 графика и т.д.).
Сегодня более целенаправленные исследования графики ведутся в области конкретной и визуальной поэзии XX-XXI вв. (произведения которых реализуются "на пересечении всех видов искусства и тем самым - на пересечении всех средств" (Денкер, 1998, с. 13), особенно в зарубежном литературоведении: Клаус Петер Денкер, Вилем Флюссер, Гуидо Билхаринхо, Джереми Адлер, Жералд Янечек (см. сборники статей: "Экспериментальная поэзия" и "Точка зрения. Визуальная поэзия: 90-е годы"; Janecek, 1981, 1984). В отечественной науке конкретная и визуальная поэзия, как правило, не воспринимаются всерьёз, поскольку "здесь графика не служит раскрытию смысла поэтического текста, а становится самоцелью, трюкачеством, ничем не оправданным экспериментаторством, а сами произведения не имеют ничего общего с подлинной поэзией" (Костецкий, 1974 а, с. 72). Исключением являются работы Т.В. Балашовой, М. Сухотина, СЕ. Бирюкова и др. (Балашова, 1978; Сухотин, 1994; Бирюков, 2001). Остальные периоды с точки зрения графики практически не изучены, в том числе русская классическая поэзия. Несмотря на то, что графические средства служат "путями вторжения в область семантики" (Звегинцев, 1969, с. 46-47), по поводу использования поэтами XIX-XX вв. тех или иных графических средств в отечественном литературоведении имеются только разрозненные суждения и замечания (Фрейдин, 1967; Жовтис, 1968; Джилкибаев, 1970; Иванова, 1972; Григорьев, 1974; Сандомирская, 1979; Гаспаров, 1981; Савченко, 1984; Холшевников, 1991, с. 174; Орлицкий, 1991, с. 28, 31 и др).
Более ранний этап русской поэзии вообще не осмыслен в данном аспекте, хотя поэты ещё в XVII-XVIII вв. использовали различные графические средства: Симеон Полоцкий "первый внёс в русскую литературу поэзию как «художественную форму», первый ремесло «пиитического рифмотворения» поднял до уровня искусства" (Ерёмин, 1966, с. 233); Евстратий, сочинивший в 1613 г. стихотворение с применением соединительных палочек между словами и частями слов (Русская силлабическая поэзия XVII-XVIII вв., 1970, с. 39-40); А.А. Ржевский, написавший в 1761 г. стихотворение ромбом (Поэты XVIII века, 1972, т. 1, с. 213-214).
В свете вышесказанного данная диссертация представляет собой первую попытку системного исследования графического облика русской классической поэзии, в частности, на материале поэзии Н.А. Некрасова, поскольку его поэзия с точки зрения графики, на наш взгляд, включила в себя то, что было сделано поэтами XVIII - первой половины XIX вв., и во многом прогнозирует графический облик поэзии XX в. Исследования по поэтике Некрасова зафиксированы в многочисленных библиографических изданиях (Добровольский, Лавров, 1953; Дульнева, Рудяков, Новикова, 1960; Дульнева, 1971; Мостовская, 1988, 2001; библиографические указатели ИНИОН), которые не отразили специальных работ, посвященных графике поэта. Обнаруживаются лишь отдельные замечания, чаще всего в виде вкраплений в работы по другим вопросам (Жовтис, 1968 б, с. 139; Гаркави, 1973, с. 164-165; Илюшин, 1973, с. 194; Бухштаб, 1983, с. 98; Эль зон, 1983, с. 110; Федотов, 1983, с. 94-96; Скатов, 1985, с. 108; Бухштаб, 1989, с. 57, 168-169; Вискалина, 1990; Вискалина, 1992, с. 34-36,38,40-42 и др.).
Из всех средств графики для детального рассмотрения мы выбрали такие значимые для художественного мира произведения средства, как "лесенку" -специфический стиховой приём, курсив и графический эквивалент текста -универсальные средства, встречающиеся и в поэзии, и в прозе1. В нашей работе мы рассмотрим курсив и графический эквивалент текста только в стихотворных произведениях.
Актуальность данного исследования определяется той ролью, которую играют графические средства в формировании художественного мира произведения, тем, что графика служит важным аспектом анализа стихотворного произведения.
Цели и задачи. Основной целью диссертации является изучение графического облика поэзии: в центре внимания исследование "лесенки", курсива и графического эквивалента текста в структурно-содержательном аспекте. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи: 1) выявить "лесенку", курсив, графический эквивалент в поэзии Н.А. Некрасова, его предшественников и современников; 2) описать структурные особенности перечисленных средств; 3) осмыслить работу Некрасова-стихотворца над графикой своих произведений; 4) рассмотреть указанные графические средства в соотношении с другими стиховыми формантами, поскольку в современном стиховедении выдвигается в качестве актуальной проблема взаимосвязи различных компонентов (Гаспаров, 1996); 5) показать, какую роль выполняют "лесенка", курсив и графический эквивалент в художественном мире поэтического произведения.
Материалом настоящей работы стали: 1) стихотворные произведения Н.А. Некрасова в академическом издании: Некрасов Н.А. Полное собрание сочине-ний и писем: В 15-ти тт.- Л.: Наука, 1981-2000 . Помимо этого мы обращались и к другому научному изданию поэзии Н.А. Некрасова: Некрасов Н.А. Стихотворения: В 3-х тт.- Л.: Сов. писатель, 1956.- (Библиотека поэта. Бол. серия),- для сопоставления графического оформления текстов в различных собраниях; 2) текстологические комментарии, другие редакции и варианты в упомянутых изданиях; 3) рукописи Н.А. Некрасова: НИОР РГБ ф. 195 (Архив Н. Некрасова) М.5744 (фото), М. 5745 (фото), М. 5746, М. 5749, М. 5751, М. 5752а (фото), М. 5754. ед.хр.1, М. 5754. ед.хр.2 (фото), М. 5761, М. 5762; 4) сборники стихотворений русских поэтов XVII-XIX вв. в большой серии "Библиотеки поэта"1, перечисленные в списке использованных источников (№ 12-7%)бъектом научного исследования является русская поэзия XVII-XIX веков. Предмет исследования - графический облик поэзии: "лесенка", курсив, графический эквивалент текста, выявленные диссертантом в вышеназванном материале.
Методологической основой диссертации послужили: работы по диалектической взаимосвязи формы и содержания (Гегель, 1968, с. 79-87; Гачев и Ко-жинов, 1964; Палиевский, 1965); работы лингвистов по изучению элементов, сопровождающих письменную речь (Ю.С. Степанов, А.Г. Костецкий, Н.Э. Клюканов и др.); работы по теории стиха (В.М. Жирмунский, Л.И. Тимофеев, Ю.Н. Тынянов, В.Е. Холшевников, М.Л. Гаспаров, С.А. Матяш и др.); работы по психологии, эстетике, теории литературы, в которых отражена проблема восприятия художественного произведения (А.А. Потебня, М.М. Бахтин, Л.С. Выготский, В. Асмус, Р. Барт и др.).
В данной диссертации использованы следующие методы: 1) структурно-описательный, 2) структурно-типологический, 3) историко-типологический, 4) статистический. Диссертант применяет статистику при анализе всех структурных особенностей графических средств, следуя "методологии точного литературоведения" (Ярхо, 1969). "Подсчёты позволяют нам дать точную объективную картину состояния стихотворной техники и сделать соответствующие кор В диссертации стихотворения русских поэтов (предшественников и современников Н.А. Некрасова) цитируются по этому изданию с указанием страницы.
ректные выводы. В этом случае мы имеем возможность убедительно аргументировать наши оценки и заключения" (Вишневский, 1977, с. 133).
Научная новизна состоит в том, что: 1) в качестве предмета исследования выбраны "лесенка", курсив, графический эквивалент текста (которые до сих пор специально не исследовались) в поэзии Н.А. Некрасова, его предшественников и современников; 2) в научный оборот введён новый материал, представленный текстами, содержащими "лесенку", курсив, графический эквивалент текста; 3) рассмотрена традиция использования "лесенки", курсива, графического эквивалента текста в русской поэзии; 4) исследована творческая история произведений с "лесенкой", курсивом и графическим эквивалентом текста, что помогает увидеть намеренность использования этих средств и помогает установить особенности работы поэта над графикой стиха; 5) выявлены структура и функции указанных графических средств; 6) выработана собственная методика анализа этих средств на основе их соотношения со стиховыми формантами и взаимосвязи с "идейно-эмоциональным комплексом" произведения (термин А.Л. Жовтиса).
Теоретическая значимость работы определяется перспективой более полного изучения теории и истории русского стихосложения; выявлением в ней влияния графики на стих и его семантику; предложением характеристики понятий «лесенка», «курсив», «графический эквивалент текста», которые могут быть испльзованы в энциклопедических и словарных изданиях. Выводы работы могут быть учтены для дальнейшего исследования графического облика поэзии и применены в исследованиях поэтики отдельных авторов. Практическая значимость работы определяется возможностью применения её материалов при подготовке историко и теоретико-литературных общих и специальных курсов; необходимостью предложить новый аспект для анализа текста преподавателям литературы (в вузе и школе).
Апробация работы. Исследование проводилось с 2000 по 2003 гг. Его результаты были представлены на тридцать первой некрасовской конференции (к 180-летию со дня рождения поэта) (Санкт-Петербург, 2002 г.), на "Стиховедче ских чтениях-2002" (Москва, 2002 г.), в сборнике "Пространство и время в ху и\ дожественном произведении" (Оренбург, 2002 г.), на ежегодной межвузовской научно-практической конференции "Варианты интерпретации художественного текста" (Бийск, 2001-2002 гг.), на ежегодной региональной научно практической конференции молодых учёных и специалистов (Оренбург, 2001-2003 гг.), на ежегодных "Славянских чтениях" факультета филологии и журналистики ОГУ (Оренбург, 2001-2003 гг.), на международной юбилейной научно-практической конференции, посвященной 30-летию ОГУ (Оренбург, 2001 г.), на международной научно-практической конференции "Человек и общество" (Оренбург, 2001 г.), на всероссийской научно-практической конференции "Фо Ж/ рум «Инновации-2002»" (Оренбург, 2002 г.), а также обсуждались на аспирант ских семинарах (2000-2003 гг.) кафедры журналистики ОГУ. Отдельные положения диссертации отражены в 10 работах, включенных в список использованных источников. Материалы исследования частично были применены в ходе аспирантской практики в курсах "Теория литературы", "История мировой литературы", "Русский язык и культура речи".
Структура работы. Диссертация состоит из Введения и трёх разделов, где последовательно рассматриваются "лесенка", курсив, графический эквивалент Мк текста. Далее следуют Заключение, Список использованных источников (309 наименований) и Приложение. Общий объём диссертации - 216 страниц.
Общие сведения о "лесенке" Н.А. Некрасова в контексте поэзии его предшественников и современников
Любой стихотворный текст можно разбить на полустишия, но графика должна подчиняться не случайно возникшему желанию, а особой целенаправленности замысла художника. "Где бы ни стояло слово на странице, оно должно быть там, где это требуется задачами выражения конкретного и специфического содержания поэзии. Если художником используется определённое средство, значит, он должен видеть перед собой цель" (Жовтис, 1968 б, с. 163).
Наиболее изученной оказалась "лесенка" XX в. (Гаспаров, 1981; Janecek, 1984). Невнимание к изучению "лесенки" у поэтов XIX в. (а более ранний этап русской поэзии с этой точки зрения вообще не осмыслен) объясняется, на наш взгляд, сложившимся предубеждением, что "лесенка" характерна только для поэзии XX в. А между тем любое новаторство оказывается подготовленным постепенным накоплением отдельных опытов в хронологически большом историческом периоде.
Мы поставили задачу рассмотреть "лесенку" в русской литературе XVIII-XIX вв., сделав центральной фигурой поэзию Н.А. Некрасова, которая, как уже отмечалось во введении, с одной стороны, синтезирует опыт поэтов XVIII в., с другой стороны, открывает прямую дорогу в XX в. Постановка вопроса о "лесенке" в поэтических произведениях Некрасова и других поэтов XIX в., представляется необычной. Видимо, именно этот факт способствует тому, что данный приём остаётся практически неисследованным. Исключение составляют несколько работ.
Использование "лесенки" русскими поэтами XIX в., в первую очередь, было отмечено А.Л. Жовтисом в работах "В рассыпанном строю... (Графика современного русского стиха)" (Жовтис, 1968 а) и "В боевом порядке... (О графической композиции стихотворного произведения)" (Жовтис, 1968 б), где автор указывает на данный приём и говорит, что в XIX в. "в широком плане он не имел сколько-нибудь серьёзного значения. Он представляет интерес как некий смутный намёк на будущее, на стих двадцатого столетия. И сам термин "лесенка" может быть здесь использован лишь условно, с учётом дальнейшего развития" (Жовтис, 1968 а, с. 126). А.Л. Жовтис выделяет в своей статье некоторые произведения, где обнаруживается "лесенка": у Пушкина в "Медном всаднике", "Графе Нулине", "Полтаве", "Бахчисарайском фонтане", "Евгении Онегине", "Родословной моего героя", "Анджело", "Послании Дельвигу", "Вновь я посетил..."; у Лермонтова в поэмах "Мцыри", "Преступник", "Кавказский пленник" (не считая драматических произведений) и у Некрасова в "Несчастных", "О погоде", "Балете", авторском монологе поэмы "Современники". Позволим себе не согласиться с тем, что "термин "лесенка" может быть использован условно" по отношению к произведениям Некрасова (возможно, Пушкина и Лермонтова тоже). Мы, бесспорно, относим открытие приёма к находкам А.Л. Жовтиса, его наблюдения над "лесенкой" в русской классической поэзии очень ценны (особенно замечания по поводу говорной интонации текстов с лестничной разбивкой), но они имеют фрагментарный характер.
Ю.М. Лотман отметил, что "лесенка" "в порядке предварительных замечаний" относится к "графике ритмико-синтаксической интонации (пробелы, расположение стихов)" (Лотман, 2001, с. 78-79).
Б.П. Гончаров в книге "Звуковая организация стиха и проблемы рифмы", рассматривая внутристрочные стиховые паузы, отметил, что "иногда Некрасов выделяет внутристрочные паузы графически" (Гончаров, 1973, с. 59). Это замечание для нас важно, хотя автор и не оперировал термином "лесенка".
М.А. Пейсахович в статье "Астрофический стих и его формы" (Пейсахо-вич, 1976) подробно рассматривает астрофические композиции в стихотворениях, поэмах, стихотворных драмах. По мнению автора, в ряде поэм и стихотворений Пушкина, Лермонтова и Некрасова драматические структуры появляются за счёт того, что "рифменные объединения и астрофические периоды при распределении по монологическим партиям, диалогам и репликам персонажей не только сочетаются, а и расчленяются, вплоть до рассечения на разновеликие «диалогические отрезки» отдельных строк" (Пейсахович, 1976, с. 104). М.А. Пейсахович объясняет подобную драматизацию близостью стиха к разговорному языку и свободой в построении драматической фразы. При этом, в отличие от А.Л. Жовтиса, автор употребляет термин "диалогические отрезки", обусловленный предметом его внимания учёного. Однако "лесенка" у Некрасова появляется в произведениях разных родов и жанров; в диссертации мы будем приводить множество примеров текстов, в которых поэт оформляет "лесенкой" не только реплики персонажей. В связи с этим мы считаем термин "диалогические отрезки" неудачным. В то же время нельзя исключать возможность использования термина М.А. Пейсаховича, но только в отношении стихотворных драм и драматизированных сцен.
О.И. Федотов в статье "Некоторые замечания к жанрово-композиционной структуре сатиры Н.А. Некрасова "Балет" выделил "лесенку" трёх строк. По его мнению, это "три случая внутристрочного абзацного членения" (Федотов, 1983, с. 95). Автор предполагает, что "такое графическое решение подсказано пушкинским «Медным всадником»: членение стихового потока на абзацы, игнорирующее межстиховые паузы, Некрасов, как и Пушкин, осуществляет исключительно в первой части, т.е. в тексте, насыщенном переносами" (Федотов, 1983, с. 95). О.И. Федотов не признаёт в этих случаях приёма "лесенки", как у Маяковского, отмечая, что "паузы, возникающие на строфическом или, лучше сказать, абзацном переносе, фиксируют эмоционально-психологический жест" (Федотов, 1983, с. 96; см. также: Федотов, 1997, с. 248-249). Однако, по нашему мнению, термин "абзацный перенос" не покрывает всех случаев графического членения, которое происходит в "Балете" не только на стыке разных абзацев, но и внутри одного абзаца.
Проблема "лесенки" рассматривалась и лингвистами: А.Г. Костецким (Костецкий, 1974 а), который причисляет "разбив строки" (по терминологии автора) к средствам графической композиции поэтического текста, и И.Э. Клюка-новым, считающим, что "лесенка" "служит задачам ритмико-интонационного членения" (Клюканов, 1983, с. 82).
При всей ценности названных работ, в них нет полной картины функционирования "лесенки" в русской поэзии. Наша работа будет представлять собой попытку восполнить этот пробел в литературоведении. Мы обследуем тексты 244 авторов для того, чтобы была ясна традиция (или её отсутствие), на которую Некрасов мог опираться. Выдвинутая задача определяет характер анализа материала. Он будет проанализирован с точки зрения: 1) жанрово-родовой принадлежности текстов с "лесенкой"; 2) творческого процесса создания произведений с "лесенкой"; 3) метрических и ритмических предпочтений; 4) соотношения "лесенки" с enjambement (переносом); 5) функций "лесенки". 1.2. Общие сведения о "лесенке" Н.А. Некрасова в контексте поэзии его предшественников и современников
Анализ художественного эффекта взаимодействия графики и переноса
Итак, проведённый обзор показал: 1) появление "лесенки" фиксируется 1737 г. (А. Кантемир); 2) драматический стих в данном аспекте оказал влияние на стих других родов (другие доказательства будут представлены в последующем анализе материала); 3) разнообразие материала (использование "лесенки" не только в драматических, но и в лирических, эпических жанрах) даёт возможность считать, что поэты XVIII-XIX вв. нащупывали эффектный приём выразительности; 4) скорее всего под влиянием творческой деятельности Некрасова в середине XIX в. наблюдается своеобразный подъём в развитии и использовании недраматической "лесенки"; 5) широкие хронологические границы -XVIII-XIX вв. - функционирования "лесенки" делают наглядным диалектику стилевого развития русской поэзии, при которой длительное время идёт постепенное, но неуклонное накопление отдельных элементов того явления, которому суждено яркое будущее в следующем столетии (графика XX в.).
Несомненно, Некрасов знал творческие опыты своих предшественников и современников. Он не просто учитывал их, но и приумножал, как будет показано в последующих разделах, использовал "лесенку" системно.
Учитывая, что на специфику графической структуры поэтического текста "автор обычно ориентируется уже в процессе создания текста" (Костецкий, 1974 б, с. 9), в настоящем разделе мы попытаемся выяснить, на каком этапе творческого процесса создания произведений у Н.А. Некрасова появляется "лесенка", каким образом происходила работа Некрасова над вариантами "лесенки"? Для этого проследим творческую историю 40 произведений (от черновых набросков до окончательных вариантов), в которых была обнаружена "лесенка". Кроме того, обозначим произведения, в которых "оборванная" строка присутствовала на стадии работы над рукописью, а в окончательный текст не попала. Проведём данное исследование, осмысливая "Другие редакции и варианты" академического издания Н.А. Некрасова и, частично, рукописи поэта.
В ходе исследования нами было установлено 234 случая бытования изучаемого приёма как в канонических текстах (165 случаев), так и на промежуточных этапах их создания (69 случаев). Ранее нам приходилось выделять 6 групп случаев (Борисова, 2001 г), но в диссертации в связи с расширением материала статистические данные по этим группам уточняются.
Какие-либо варианты на строку-"лесенку" отсутствуют (20,9% от 234 случаев). Во-первых, сюда попадают факты, когда автографы не найдены (или найдены частично) и какие-либо комментарии к строкам-"лесенкам" отсутствуют (10,2%). Следовательно, в этих случаях невозможно говорить о проделанной работе Некрасова над их вариантами, см. строки: 14 "Злого духа", 20 "Разговора", 21 "Двух мгновений", 525 "Кабинета восковых фигур", 28, 84 и 132 "Чиновника", 100 "Послания к другу (из-за границы)", 36 "Карпа Пантелееича и Степаниды Кондратьевны", 67, 78, 97, 118, 137, 155, 177, 267, 268 "Делового разговора", 31 и 44 "Утренней прогулки", 48 "Дешёвой покупки", 4 "С работы", а также одна "лесенка" из прозаического произведения "Как опасно предаваться честолюбивым снам".
С точки зрения поставленных задач для нас очень важно мнение В.Г. Белинского о том, что "«Чиновник», пьеса в стихах г. Некрасова, есть одно из тех в высшей степени удачных произведений, в которых мысль, поражающая своею верностью и дельностью, является в совершенно соответствующей ей форме..." (Белинский, 1955, с. 408). Возможно, Некрасов стремился приблизить данное стихотворение к драматическому стиху, обогатить текст особыми паузами, отражающими напряжённость внутреннего содержания. Отсюда, скорее всего, использование "лесенки" в "Чиновнике".
Во-вторых, сюда попадают факты, когда автографы произведений сохранились, но в них не обнаруживаются какие-либо варианты на строку-"лесенку" (10,7%), см. строки: 116 "Бабы-Яги, Костяной ноги", 35 "Новостей", 105 "Филантропа", 9,10 и 47 "Поэта и гражданина", 15 и 140 "Папаши", 116 "Железной дороги", 28 "Пчёл", 786 и 788 "Княгини Трубецкой", 141 "Недавнего времени", 230, 324 (1 части), 490 (2 части) "Современников", 1973 "Части первой", 822 "Последыша", 1058 "Пира на весь мир" поэмы "Кому на Руси жить хорошо", а также 6 случаев из "Волшебного Кокорику...".
Итак, в 20,9% случаев невозможно говорить о проведённой работе Некрасова над "лесенкой". К этой группе относятся "лесенки" из "Юности Ломоносова" (27 случаев). Как следует из комментария М.В. Теплинского, текст напечатан по автографу ЦР с учётом исправлений, сделанных по корректуре Некрасова первым публикатором пьесы П.А. Картавовым. В данном случае очень сложно выявить авторский характер правки текста, потому что на протяжении всей сценической жизни пьесы её текст постоянно изменялся; правка осуществлялась по цензурным или театральным требованиям и могла быть сделана режиссёрами, актёрами и др. (об этом см.: т. 6, с. 650-651). То же самое можно сказать о "лесенках" из "Забракованных" (21 случай), "Волшебных Кокорику..." (6 случаев), "Материнского благословения..." (2 случая), "Похождений Петра..." (1 случай).
Сделаем небольшое, но очень важное отступление. М.В. Теплинский во вступительной заметке к комментариям отмечает, что "уже в ранний период своего творчества Некрасов овладевал искусством драматического повествования, что отразилось впоследствии в таких его значительных поэмах, как "Русские женщины" и "Кому на Руси жить хорошо" (драматические конфликты, мастерство диалога и т.д.)" (6; 648). М.В. Теплинский имеет в виду, что Некрасов пытался использовать драматический элемент в лирической сфере. Впоследствии его "лирика ... помогла символистам создать новый тип драматической лирики" (Пьяных, 1967, с. 167). Следовательно, в поэтических трудах Некрасов проявил свой опыт творческой работы, который он бережно накапливал, будучи драматургом. В связи с этим, на наш взгляд, существует вероятность, что приём "оборванной" строки в лирике и эпосе Некрасова не только дань сложившейся традиции, но и форма, органично перенесённая им из собственного опыта работы с драматическим стихом.
Общие сведения о курсиве Н.А. Некрасова в контексте поэзии его предшественников и современников
"Теория бильярдной игры и Новый поэт" (1847), "Прекрасная партия" (1852), "Отрывки из путевых записок графа Гаранского" (1853), "Мы, посетив тебя, Дружинин..." (1854), "Взирает он на жизнь сурово, строго..." (Dubia, 1854), Ср. с курсивами в лирической вставке из романа "Жизнь и похождения Тихона Тростникова" (т. 8, с. 208). "Несчастные" (1856), "Тишина" (1856-1857), "Всевышней волею Зевеса" (1857-58), "Гимн "Времени" (1861), "Благодарение господу богу..." (1863), "Вступительное слово "Свистка" к читателям" (1863), "Железная дорога" (1864), "Газетная" (1865), "Чернильница" (1865), "Балет" (1866), "Медвежья охота" (1866-67), "Суд" (1867), "Притча о "Киселе" (1867), "Недавнее время" (1871), "Княгиня М.Н. Волконская" (1871-72), "Кому на Руси жить хорошо" (1865-73), "Над чем мы смеёмся" (1874), "Уныние" (1874), "На покосе" (1874), "Современники" (1875), "Ну" (1876), "Посвящение" (1877). Исследование показало, что курсив применялся Некрасовым на протяжении всего творчества, но наиболее активно в первый (48,9%») и третий (40,9%) периоды. Второй период, обычно характеризуемый как "период исключительно интенсивной литературной и общественно-политической деятельности", отличается низкой активностью в применении приёма курсива (табл. 19). Вероятно, это объясняется склонностью Некрасова в этот период к другим изобразительно-выразительным средствам. 176 случаев курсива в произведениях Н.А. Некрасова - много это или мало? Попытаемся показать в сравнении с данными по курсиву других поэтов: предшественников и современников Некрасова. Мы предполагаем, что как "лесенку", так и курсив Некрасов использовал, опираясь на уже сложившуюся традицию применения данного приёма и учитывая многочисленные опыты своих предшественников и современников. Ю.М. Лотман заметил, что "Карамзин ввёл ряд специфически поэтических типов употребления знаков препинания (тире, многоточие), Жуковский стал использовать курсив как интонационное средство" (Лотман, 2001, с. 78). Однако более ранний этап русской поэзии с точки зрения появления курсива, насколько нам известно, до сих пор не осмыслен. В нашем исследовании оказывается важным не подробное изучение курсива в русской поэзии, а обзор некоторых особенностей его функционирования: первые попытки использования курсива, жанрово-родовая принадлежность произведений, включающих курсив, динамика применения курсива, яркие приметы курсива в то или иное время. Точно так же, как в подобном разделе о "лесенке", мы проведём обзор русской поэзии XVII-XIX вв. (по 1870-е гг.) методом сплошной выборки, основываясь на изданиях "Библиотеки поэта". Материал исследования - 16061 стихотворное произведение 244 авторов (без учёта поэзии Некрасова). Выяснилось, что: 1) в XVII веке курсив у русских поэтов не встречается; 2) в своей творческой деятельности курсив применил 161 поэт (66,0% от общего числа исследованных авторов); 3) количество произведений с курсивом за исследованный период времени - 1341 (8,3% от общего числа текстов); 4) в соответствии с предлагаемыми критериями, число случаев курсива составило 46061. Следовательно, интерес к использованию курсива возникал у большинства русских поэтов и в значительно большем, в сравнении с "лесенкой", количестве поэтических текстов (хотя по количеству случаев курсив менее частотен, чем "лесенка"). Из чего следует, что графический приём курсива можно считать распространённым и образующим устойчивую традицию. Рассмотрение материала с точки зрения жанрово-родовой принадлежности показало, что у Некрасова 98,0% стихотворных произведений, содержащих курсив, относятся к лирике и эпосу (табл. 20), а к драме всего 2,0% текстов. Из драматических имеется в виду только "Медвежья охота". Курсивы, встречающиеся в водевильных куплетах, мы сочли нужным отнести к лирике, поскольку куплеты представляют собой лирические тексты и не содержат диалогов с вербально маркированными персонажами. У предшественников и современников Некрасова наблюдается такая же картина. Первые два случая курсива зафиксированы нами в "Сатире I. На хулящих учение" (1729) А. Кантемира, но не в каноническом тексте, а в первоначальной редакции: Затем в 1730 году в поэзии В.К. Тредиаковского находим курсив в шести стихотворениях, написанных на французском языке: "Балад о том, что любовь без заплаты не бывает от женска пола", "Басенка о непостоянстве девушек", "Песенка к красной девушке, которая стыдится и будто не верит, когда ей говорят, что она хороша", "Песня к любовнику и любовнице обручившимся", "Прощание при разлучении со всякой милой", "Сон, учинён песнию наподобие одной песни французской «La reine si belle», и с её же рефреном". Например: "Cela nest rien; mais c est la recompense: / Jamais sans prix on ne reste en amour. / II est enfin lultieme complaisance" ("Балад о том, что любовь без заплаты не бывает от женска пола", с. 65). Возможно, что приём курсива В.К. Тредиаковский заимствовал из французской поэзии, но это предположение требует более чётких доказательств и подробного исследования.
В период с 1730-1749 гг. курсив ни у кого из русских поэтов не встречается. Затем вплоть до 1787 г. наблюдается неустойчивая картина в использовании приёма: 1) в 1756,1758-1759,1766-1771, 1775-1776,1783,1786 гг. не обнаруживается ни одного случая курсива; 2) в некоторые промежутки времени несколько активизируется деятельность поэтов по применению курсива, но пока что он появляется очень редко и у небольшого круга авторов: 1750-1755, 1757 гг. -Я.И. Брандт "Сатира, сочинённая чрез напольного поручика Бра..." (1750-е); В.К. Тредиаковский "Леший и мужик" (1752), "Не знаю, кто певцов в стих вкинул сумасбродный..." (1753), "Феоптия" (1750-1755); М.В. Ломоносов "Искусные певцы всегда в напевах тщатся..." (1753).
Графический эквивалент текста в канонических текстах и вариантах (Н.А. Некрасов в работе над графикой стиха)
Далее рассмотрим взаимодействие курсива и переноса в произведениях. Обратимся к этому редкому сочетанию приёмов как к своеобразной изобразительно-выразительной конструкции, где органично переплетаются функции курсива (см. раздел 2.8.2.) и переноса (о функциях переноса см.: Лузина, 1972; Лобанова, 1981; Федотов, 1997, с. 237-361; Матяш, 2000; Бокушева, 2001 и др.).
Так, например, в случае: "Скажу, огромные сии /Две сфинки - чудеса..." курсив маркирует конкретную реалию: "два гранитных сфинкса, привезённые в Петербург из Египта и поставленные на набережной Невы возле Академии художеств" (см. комментарий A.M. Гаркави: т. 1, с. 667-668). К тому же данный курсив выделяет "чужое слово". Дело в том, что на пьедесталах этих сфинксов, как отмечает A.M. Гаркави, "была высечена следующая надпись: «Сии огромные сфинксы, посвященные за XXV веков знаменитому Мемнону (фараону Аменофу III), перевезены в град Святого Петра в царствование императора Николая I и поставлены на сей гранит в 1834 году»" (т. 1, с. 668). Эта надпись в современное Некрасову время "была предметом многочисленных насмешек" (т. 1, с. 668). Очевидно, что в указанном курсиве из "Провинциального подьячего..." просматривается творческая переработка одной из частей этой надписи. С точки зрения синтаксиса курсив здесь маркирует весь перенос типа d-r, что позволяет сделать более "выпуклыми" обе части enjambement одновременно. С помощью данного переноса Некрасов создаёт "крупный план" изображения (термин С.А. Матяш, см.: Матяш, 2000, с. 138) реалии. Значит, курсив и перенос способствуют "выдвижению" изображаемого предмета. Помимо этого, определение "огромные сии ", занимающее более половины строки, несколько замедляет энергичный стих Я4 благодаря интонационному подчёркиванию курсивом. Читатель, вслед за героем, как будто медленно, с удивлением обозревает "огромные сии" сфинксы. Пауза в конце строки (после определения) как бы "усугубляет" эту замедленность, приостанавливая повествование. И только затем следует вторая часть переноса, откуда выясняется, что же это за предмет, заинтересовавший Феклиста Онуфрича Боба. Следовательно, с помощью переноса создаётся ещё и дополнительный эффект "обзора", первого впечатления от увиденного, т.к. более подробные детали сфинксов мы находим в дальнейшем, после enjambement. Итак, в рассмотренном случае маркирования переноса курсивом мы отметили, что курсив способствует визуальному обнаружению реалии, а перенос - её "представлению", изображению. В поэме Некрасова "Современники": слова "гарантия" и "субсидия" первый раз появляются в 914-915 строках поэмы в прямом значении без курсива: гарантия - "ручательство, поручительство, по 120 рука, обезпеченье, залогъ" (Даль, 1994, т. 1, стб. 846), субсидия - "помощь, вспоможенье, подмога деньгами" (Даль, 1994, т. 4, стб. 613). Второй раз - в 918 строке, где они употреблены в значении воображаемых памятников скульптуры и уже выделены курсивом. На наш взгляд, Некрасов использует здесь курсив затем, чтобы: 1) провести "границу", различие между значениями одних и тех же понятий; 2) маркировать реалию (хотя и воображаемую), образно представленную через новое значение слов "гарантия" и "субсидия". В то же время данные курсивные слова оказываются частью переноса с-r, который точно так же придаёт объекту - "экономическому памятнику" - большую "выпуклость". Яркой выраженности этой изобразительной функции enjambement содействует то, что курсив выделяет не весь перенос, а всего лишь его "подхватывающую" часть. Именно ту часть, в которой и находится изображаемый объект - "памятник Гарантии и Субсидии - как символ капитализирующейся России" (Горяч-кина, 1971, с. 166). Следовательно, в указанном случае курсив и перенос взаимодействуют согласованно, дополняют и усиливают друг друга.
Рассмотрим, к примеру, и случай из поэмы "Кому на Руси жить хорошо": "Когда б не знал доподлинно, / Что я перед последышем I Стою... что он куражится / По воле по моей..." (5; 117). С одной стороны, курсив здесь участвует в обозначении реалии - последнего помещика крепостной России: "последыш -самый младший в семье, последний ребёнок у родителей. В прозвище Утятина -намёк на вырождение дворянства как сословия" (см. комментарий Т.А. Беседи-ной: т. 5, с. 648). С другой стороны, благодаря сильной эмоциональной оценочное слова "последыш", курсив выполняет функцию создания образа этого помещика. К тому же курсив приходится на перенос типа г. Оригинальность и сила переноса определяется не только "перенесённым" словом - "стою", но и курсивным словом, "подготавливающим" перенос - "последыш ", которое является сигналом появления персонажа. По терминологии С.А. Матяш, этот перенос можно отнести к "визитным" переносам (Матяш, 1999), которыми маркировалось появление персонажа. Помимо изобразительной функции, указанный перенос из поэмы "Кому на Руси жить хорошо" выполняет и выразительную функцию. Хотелось бы отметить, что на протяжении всей главы слово "последыш" употребляется без курсива и с заглавной буквы, как имя собственное. А вот данный enjambement с курсивом появляется в конце главы "Последыш" в речи бурмистра с прописной буквы, как имя нарицательное, олицетворяющее не одного помещика, а множество ему подобных. В своей речи бурмистр с грубой насмешкой рассуждает о том, как он "уважил последыша". Наивысший накал экспрессивности в его речи приходится именно на этот перенос, когда бурмистр с презрением делает акцент на то, что дворянское сословие вырождается. В этот момент его охватывает сильное чувство радости, потому что "последыш" "куражится" по его воле, и это чувство переполняет бурмистра. Итак, взаимодействие курсива и переноса очевидно. Это средства различных уровней, но их возможности Некрасов использует с одними и теми же целями.
В заключение подведём итог: 1) курсив и перенос не тяготеют друг к другу; 2) во всех случаях графического выделения переносов Некрасов с помощью курсива маркировал сильные места в enjambement, значит, синтаксис в некоторой степени влиял на появление курсива; 3) в поэзии Некрасова просматривается тенденция маркирования курсивом переносов в лирических текстах, отличающихся малой долей enjambement, по сравнению с драмами и эпосом. Следовательно, небольшой показатель переносов в лирике компенсируется большим показателем (по сравнению с драмой и эпосом) совпадений курсива с переносом; 4) анализ художественного эффекта взаимодействия курсива и переноса показал: а) оба приёма способствуют большей "выпуклости" слов и наделяют их дополнительными эмоционально-экспрессивными оттенками; б) роли, выполняемые курсивом и переносом в поэтических текстах, близки, они как бы взаимодополняют, усиливают друг друга; в) в маркированных переносах на первое место выступает изобразительная функция.
