Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Восток как прием "остранения" в английской публицистике ХVIII века 24
1.1. Зарождение публицистики на восточную тему и ее развитие в Англии 10-50-х годов ХУШ века 26
1.2. Восток в эстетической теории и практике О.Голдсмита. "Гражданин мира" (1762) 48
1.3. "Восточный" памфлет Т.Смоллетта "История и приключения атома" (1769) - завершение традиций просветительской сатирической публицистики в Англии ХУШ века 70
Глава II. Обращение к "восточной" мудрости английской нравоучительной литературы ХУШ века
2.1. Назидательные эссе-притчи классического периода английского Просвещения 81
2.2. Восточная тема в нравоучительной литературе поздних просветителей 96
Глава III. Английский предромантизм и Восток. "Ватек" (1786) У.Вэкфорда 136
3.1. Восток в литературе предромантизма 137
3.2. "Ватек" У.Вэкфорда - новая ступень в развитии философского и эстетического сознания Англии конца ХVIII века 140
Заключение 171
Литература 174
- Восток в эстетической теории и практике О.Голдсмита. "Гражданин мира" (1762)
- "Восточный" памфлет Т.Смоллетта "История и приключения атома" (1769) - завершение традиций просветительской сатирической публицистики в Англии ХУШ века
- Восточная тема в нравоучительной литературе поздних просветителей
- "Ватек" У.Вэкфорда - новая ступень в развитии философского и эстетического сознания Англии конца ХVIII века
Введение к работе
Актуальность исследования определяется, по крайней мере, тремя обстоятельствами. Во-первых, тем, что оно находится в русле перспективного направления в отечественном литературоведении, занимающегося пересмотром и уточнением сложившихся взглядов на характер отношений различных литератур мира (см. 9, II, 12, 15, 22, 23, 26, 35). Мысль о взаимном влиянии литератур вообще составляет стержень этого направления. Применительно к связям литератур Запада и Востока этот тезис настойчиво проводил Н.И.Конрад. Так, он пишет: "... не только литературы Запада сыграли большую роль в истории литературы В0стока, но и восточные литературы внесли свой вклад в историю развития европейских литератур" /35, с.302/.
Вторым фактором, определяющим актуальность темы, является
возрождение культур самих народов Востока, великие традиции ко-
торых оказали несомненное влияние на культуру Запада. Различные аспекты этого влияния привлекли научный интерес самих ученых Востока /см. 100, ИЗ/, что может стать для них частью большой идеологической работы.
В-третьих, актуальность избранной темы определяет и специфика культурной жизни нашей многонациональной страны, где "народы Запада и Востока в братском единении строят новую культуру, национальную по форме и социалистическую по содержанию" /22, с.45/. В свете изложенного "... постановка проблемы литературного процесса в широкой сравнительно-исторической перспективе с постоянным привлечением как европейских, так и восточных материалов подсказывается сама собой" /там же/.
Научная новизна диссертации. Достаточно полно в советской науке разработаны вопросы взаимодействий культур Запада и Востока для периода античности, эллинизма и средневековья /см. 70/. В последнее время появились работы, рассматривающие влияния литературы Востока на искусство европейского романтизма /32, 45, 57/. Работ же, посвященных взаимосвязям двух великих культур в эпоху Просвещения в отечественной науке имеется немного. Статьи /II, 40, 56/ и эпизодические обращения к интересующей нас теме исчисляются единицами. Монографических исследований нет вообще. Между тем процессы взаимообогащения культур Запада и Востока в ХУШ веке получили качественно новый, осознанный характер.
Работы как советских, так и зарубежных специалистов по взаимосвязям европейской литературы Просвещения с Востоком, обращены в основном к литературе французской /18, 55, 86/. В английской науке так называемой "восточной" повести посвящена одна монографическая работа М.П.Конант "Восточная повесть в Англии в ХУШ веке", которую можно рассматривать как богатый библиографический и источниковедческий свод, лишенный, однако, каких-либо
- 5 -теоретических и обобщающих выводов. Дальше весьма расплывчатого положения о том, что "восточная" повесть была "эпизодом" в развитии английского романтизма" /83, с.УШ/, Конант, как и большинство исследователей этой темы, не идет. Немалое число работ, посвященных проблемам европейской литературы ОТІ века на восточные темы, появляется на страницах зарубежной научной периодики, однако разрабатывают они слишком частные вопросы. В самом общем плане эти работы можно разделить на две большие группы, одна из которых сосредотачивает внимание исключительно на выяснении источников тех или иных тем и сюжетов "восточной" повести /83, 84, 97, 96, 109/, другая - интересуется соотнесением содержания этих произведений с характером личности автора, фактами его биографии /89, 90, 106, 108, 112/. К последней группе можно отнести и капитальный труд А.Парро о Бэкфорде /см.102/.
И в отечественной, и в зарубежной научной литературе на интересующую нас тему, основной акцент делается исключительно на определении места Востока в философских исканиях просветителей -подход сам по себе оправданный и плодотворный. Однако из поля зрения этих исследований совершенно выпадает роль Востока в эстетической теории и практике ХУШ века. Подобный подход отчасти , диктуется спецификой самой литературы Просвещения, которой свойственна концептуальность и приближенность к философскому и научному видению действительности. Не умаляя значения "открытия Востока" в философских поисках ХУШ века (в работе им уделяется достаточное внимание), мы пытаемся осветить собственно эстетическую роль Востока в произведениях, являющихся предметом исследования. Подобная постановка вопроса и недостаточная освещенность особенностей произведений восточной тематики на английской литературной почве и определяет новизну диссертации.
Методологической основой диссертационной работы являются
труды классиков марксизма-ленинизма, основополагающие работы крупнейших советских литературоведов, чьи научные интересы были обращены на процессы взаимодействий литератур как на важный фактор развития мирового литературного процесса.
Целью работы было поставлено определение этапов, форм и особенностей освоения восточной темы в английской прозе ХУШ века, выявление его творческих результатов. Поскольку произведения просветителей, рассматриваемые в двух первых главах работы, явно тяготеют к соединению художественного начала с философским и даже научным подходом к действительности, постольку еще одной настоятельной задачей работы стало освещение процессов влияния научного знания на тематику, идеи и отчасти на художественные особенности литературы ХУШ века. Рассматриваются вопросы обработки почерпнутых у литератур Б0стока идей, образов и сюжетов, которой их подвергало своеобразие философского и эстетического сознания ХУШ века. Это связано с тем, что всякая культура, а тем более такой степени зрелости, как в нашем случае, подходит к освоению другой культуры избирательно и творчески. Б более частные цели работы входит доказательство закономерного характера появления произведений на восточную тему именно в ХУШ веке, обоснование наличия внутреннего соответствия "восточного" оформления, которое определяется нами как стилизация, базирующаяся на общности гуманистических задач всех литератур мира, со своим содержанием.
Практическое значение диссертации заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы в преподавании курсов зарубежных литератур (особенно в ВУЗах Советского Востока), а также для дальнейших разработок проблем взаимосвязей литератур Запада и Востока.
Структура диссертации, состоящей из введения, трех глав и заключения, обусловлена применением в работе проблемно-темати-
- 7 -ческого и хронологического принципов исследования.
В работе была использована как оригинальная литература, так и переводы на русский язык соответствующих произведений. Переводная литература привлекалась к анализу или в случае невозможности обращения к оригиналу (русский перевод ХУШ века "Сказок духов" Дж.Ридлея, некоторые другие), или при наличии академического перевода первоисточника ("Гражданин мира" О.Голдсмита). Обилие переводов на русский язык в ХУШ веке "восточных" цроизведений с английского и французского языков свидетельствует о несомненном интересе русских авторов к восточной теме. Это может составить предмет отдельного исследования, который, к сожалению, выходит за рамки целей нашей работы и лишь выносится на рассмотрение.
Апробация работы представлена двумя опубликованными статьями. По содержанию исследования сделаны сообщения на Герценовских чтениях в ЛТПИ им.А.И.Герцена /1981, 1982, 1983 гг./, на научной конференции в Ивановском госуниверситете /1982 г./, на научно-теоретических конференциях молодых ученых ЛТПИ им.С.М.Кирова /г.Ленинабад, 1983, 1984 гг./.
Восток в эстетической теории и практике О.Голдсмита. "Гражданин мира" (1762)
Собственно к Востоку в английской философско-сатирической публицистике более всего имеет отношение "Гражданин мира" О.Голдсмита. Известный английский писатель испытывал совершенно определенный интерес к В0стоку, который отразился в привлечении им в своей книге очень богатого ориентального материала. Этот интерес проявился уже с первых опытов автора "Гражданина мира" в литературе. Свидетельство тому - рецензии, публиковавшиеся Голдсмитом в "Ежемесячном обозрении" Гриффитса. Среди произведений, тепло встреченных пока еще малоизвестным рецензентом, том из "Всеобщей истории" Вольтера, посвященный Китаю,"Китайский сирота" Мэрфи. Голдсмит первым оценил попытку Уильяма Коллинза в имитации восточной поэзии, произвел подробный разбор его "Персидских эклог" /143, т.1, с.87/ и одним из первых высказал мысль о плодотворности обращения европейской поэзии к ориентальной тематике, которую впоследствии настоятельно проводил известный английский востоковед У.Джонс. В числе подобных публикаций - и уже упоминавшаяся рецензия на "Армянские письма" Хеллена. Остается добавить, что Голдсмит сам собирался в 1760 году предпринять путешествие по Востоку для научных изысканий, а уже на склоне лет в "Жизни Шрнелла" не забывает доискаться до арабского источника парнеллевского "Отшельника" (1721). Отмеченное говорит не только о личных пристрастиях Голдсмита. В период создания "Гражданина мира" в английской литературе намечается пересмотр представления о художественном и нехудожественном, у теоретиков которого (Т.Перси, Т.Уортон, Д.Броун) послужило и искусство Востока.
История создания "Гражданина мира" хорошо известна. Первоначально печатавшийся в виде серии эссе в "Общественных новостях" Ньюбери, он затем был собран Голдсмитом в отдельную книгу, которая, кстати, впервые принесла ему литературную известность /92, с.34/. Изучены источники, в основном востоковедческие труды, которыми Голдсмит пользовался при написании своей книги. Это в первую очередь "Новые записки о современном китайском государстве" Ле Конта (1696) и "Всеобщая история Китая" Дю Альда (1735). Б советском литературоведении эссеистике Голдсмита посвящена кандидатская диссертация А.И.Ингера "Творчество 0.Голдсмита (журналистика и драматургия)" 1963 года, а также содержательный очерк и источниковедческий комментарий того же автора "Голдсмит-эссеист и английская журналистика ХЖ века, предпосланный академическому русскому переводу "Гражданина мира"(1974). Большинство зарубежных авторов, пишущих о "Гражданине мира",традиционно ограничиваются главным образом установлением заимствования Голдсмитом той или иной темы из описаний Китая у путешественников и миссионеров. Для нас главный интерес представляет не составление комментария, превосходно сделанного не одним автором, а рассмотрение того, как художественная практика и философская мысль Голдсмита обрабатывает почерпнутые в восточной (китайской по преимуществу) литературе и философии идеи и образы ( с опорой, конечно, на достижения европейской философии и эстетики). Сатирическая стихия произведения Голдсмита нами не затрагивается, так как подробно исследована А.И.Нигером, справедливо видящим в авторе "Гражданина мира" наследника Свифта и Филдинга /27, с.9-11/.
Голдсмит в процессе создания своего произведения бесспорно использовал опыт своих предшественников в этом жанре (как французских, так и английских), но ему тем не менее удалось написать своеобразную и увлекательную книгу. Как широчайшая панорама английской жизни, философское исследование проблем эпохи, облаченное в удачную стилизацию под Восток, она является лучшим произ -ведением этого рода в литературе Англии.
"Гражданина мира", несмотря на его журнальное происхождение, отличает определенная внутренняя цельность, которая заключается не только в динамике контрастных сцен и обрамляющего сюжета (злоключения сына китайского философа), но и в своеобразном движении, развитии мысли главного персонажа, "автора" писем. Как "китайский" философ Лянь Чи воспринимает и оценивает действительность со своеобразных конфуцианских, но переработанных в духе Локка, позиций. Первые письма Лянь Чи густо пересыпаны философскими сентенциями, призывающими к стойкости в жизни и философическому управлению страстями. События, приведшие к тому, что его любимый сын Хингпу попадает в рабство , злоключения Хингпу, его любовь, разлука с любимой, безрадостные впечатления самого философа от страданий маленьких людей во всех частях света выбивают Лянь Чи из накатанной колеи философствования, куда он, впрочем, временами возвращается, пытаясь найти обоснование выбора отношения к жизни со всеми ее превратностями. Мысль Голдсмита и его героя отличается большей "открытостью", в ней нет излишней прямолинейности и дидактического тяжеловесия, свойственных многим английским просветителям. Она признает противоречивость жизни и человеческой натуры. Познанное! и увиденное Лянь Чи во время странствий все меньше оставляет места и оснований для проповеди философического спокойствия, хотя внешне книга завершается счастливым концом соединения философа с сыном, а последнего с возлюбленной. Верно отмечено А.И.Нигером, что финал "Гражданина мира" звучит диссонансом с последними письмами философа, повествующими -о горечи судьбы маленького человека ("Солдатикалека", "Картина ночного города" /28, с.389/. Таково в общих чертах развитие и внутренняя организация материала в "Гражданине мира".
"Восточный" памфлет Т.Смоллетта "История и приключения атома" (1769) - завершение традиций просветительской сатирической публицистики в Англии ХУШ века
Последним интересным произведением, использующим восточную тематику в философской полемике и политической сатире в английской литературе Просвещения, была "История Атома", написанная одним из крупнейших романистов ХУ1ІІ века Т.Смоллеттом. По остроте сатиры и приемам изображения "История Атома" стоит особняком в ряду английских произведений на восточную тематику, являясь, безусловно, продолжением сатирической традиции Свифта.
Памфлет составлен в популярной у сатириков форме путешествия и приключений, но события в нем наблюдаются не человеком, а атомом, перемещающимся по телам сатирических персонажей. Действие теперь, в отличие от предшествующих произведений, переносится собственно "на Восток", причина чего вполне понятна. Изложи Смоллетт свои взгляды на состояние дел в Англии, как он себе его представлял, в прямом соотнесении с объектом изображения, писателю явно бы не поздоровилось. Даже в прикрытом японскими одеяниями виде опубликование "Истории Атома" составило определенную опасность для автора, которого близкие уговорили покинуть на время Англию. Смоллетт в своей сатире не пощадил ни врагов (Кумбер-ленд, Мансфилд), ни друзей и патронов (Питт, Еьют), слишком велико было возмущение писателя ничтожеством и безумием современности, что, вообщем-то, всегда было характерно для его творческой позиции. Недаром "История Атома" - одно из последних произведений Смоллетта, оно как бы подводит итоги его размышлений над жизнью.
История, которую поведал попавший в Англию Атом, заставляет вспомнить язвительное перо Свифта. Как и полагалось в аналогичных сочинениях, автор уверяет читателя в подлинности японского происхождения своей "Истории", в чем он, якобы, убедился, сверившись с "учеными трудами" (154, с.915/. То, что Смоллетт действительно сверялся с научными трудами, будет видно в дальнейшем.
С первых строк памфлета читателю дают понять, о каких "японцах" здесь пойдет речь. Как мы узнаем, жители острова "гордятся своей конституцией и много шумят о свободе и собственности" /154, с.917/. Речь, разумеется,идет о соотечественниках автора, "единственная свобода которых - напиваться, когда им захочется, бранить правительство и устраивать свары друг с другом. В защите своей собственности они самые свирепые животные в мире", - так нелестно характеризует Смоллетт англичан. Объект сатиры Смоллетта - политическое устройство и жизнь Англии, продажность и тупость политических деятелей, спекуляция, колониальные и военные авантюры страны.
Главные герои "Истории" - японский император, его премьер, "совет 28-ми", политические партии и их демагоги. Об императоре сообщается, что в прошлом своем рождении, согласно буддийской доктрине, он был гусаком, основные качества которого ему счастливо удалось сохранить и в облике правителя страны. Первый министр, Фика-кака, умеет считать только до десяти - так высока образованность фактического руководителя государства (в Японии император утратил реальную власть задолго до того, как это случилось в Англии). Политические деятели и "отцы народа" у Смоллетта - коллекция нравственных и интеллектуальных уродств.
Сатирическая манера автора "Истории" очень близка свифтов-ской. Один из ведущих приемов в ней - это материализация метафоры. Высшая мера благосклонности императора выражается в пинках по известной части тела, которые он раздает направо и налево (кстати, таким образом Атом попал из туфли императора в костюм Фика-каки), приближенные, в свою очередь, в знак благоговения лобзают соответствующую часть тела своего повелителя.
События истории "Японии", описываемой эпохи, весьма напоминает те или иные события жизни Англии - войны с Францией, колониальные авантюры, политическую борьбу. Во времена публикации "Истории Атома" конкретные намеки автора на тех или иных деятелей и события играли важную смысловую роль. Установлению их по-сввящен ряд статей зарубежных исследователей. Для нас важнее характеристики, которые они получают у Смоллетта, проявляя позиции писателя.
Восточная тема в нравоучительной литературе поздних просветителей
Философская проза ранних английских просветителей (Адди-сон, Стиль) во многом определила идеи и формы "восточной" притчи и рассказа более позднего периода, где будут продолжены традиции использования восточных реалий для оформления морализаторского содержания. Однако идейные акценты будут перемещены. Мировоззрение Аддисона и Стиля еще оптимистично и призывает оно, как справедливо отметил Ю.Д.Левин, к "активной добродетели", к "трудам", имеющим целью загробное блаженство" (0 "Видении Мирзы" Аддисона /41, с.24/.
К середине ХУШ века в Англии начинает отчетливо проявляться кризис просветительства. В литературе все чаще слышатся нотки скептических и своеобразных "стоических" настроений. В философии Беркли и Юма силы человеческого разума прямо подвергаются сомнению, намечается тот самый "возврат к вере" с одной стороны, и "приверженность к чистой практике, без малейшего интереса к метафизике", с другой, о котором писал Ф.Энгельс /3, с.589/. Что, кроме морали, могло соединить эти две противоположности? Своеобразный мостик между полюсами английского сознания был переброшен в морализаторской литературе середины века. Б самых отвлеченных рассуждениях, философских или этических, отчетливо видна цель -ориентировать человека на деятельность, возродить буржуазные идеалы прошлых лет. Связь с передовой философией сохраняется. Прослеживается она, с одной стороны, в скрытой полемике с аристократическим индивидуализмом и атеизмом Шефтсбери и его последователей, с нравственным релятивизмом Стерна, с другой. Подвергаются определенной переоценке иллюзии раннего просветительства. Недостаточное понимание сути происходящих в обществе перемен приводит к тому, что в литературе происходит сдвиг в область личного опыта героя (Стерн), начинают изображаться "темные" стороны человеческой натуры (Смоллетт). Теперь в этом опыте, а не в сравнении государственных порядков и нравов, философская проза познает и анализирует действительность. Сама эта действительность теряет конкретные очертания и превращается в "жизнь вообще". Герой философско-сатирической публицистики этого времени еще сохраняет связь со своим предшественником, в "восточной" повести джонсона и других авторов эта связь проявляется уже в чисто "техническом" плане. Герой этот либо крайне молод, либо до поры до времени помещается в условия, не позволяющие ему знакомства с внешним миром, но это нужно не для того, чтобы свежим взглядом увидеть пороки конкретной действительности, а для того, чтобы сделать резче, рельефнее столкновение героя с неполноценностью абстрактной "жизни", запечатлеть его в опыте. Содержание этого опыта учит обузданию страстей и чувств, стоическому принятию жизни.
Ральф Фокс писал о герое литературы конца ХУШ века: "Нет больше жестокого, жизнерадостного героя, борющегося человечного создания. Есть грешник, которого надо спасать" /68, с.ПО/. "Секрет" этого явления английский литературовед справедливо видит в "... развитии страны, в растущей силе денег, которая отравила отношения между человеком и человеком, между мужчиной и женщиной, в контрастах роскоши и нищеты, в безжалостной экспроприации крестьянства и в мрачной, убогой жизни новых городов" (там же). Подобно философии, "поставившей на голову" учение Лок-ка, литература этической ориентации завершает "антропоцентрическую" философию и этику, спроецировав пороки действительности во внутренний мир человека (особенно это характерно для литературы предромантизма, "готического романа"). Все же моралистов второй половины века, Джонсона, Хоксуорта (в решении некоторых проблем им близок Голдсмит) не стоит считать реакционерами. Нравоучение, с которым они обращаются к читателю, вытекает из непонимания конфликтов эпохи и искреннего желания во что бы то ни стало способствовать исправлению человека, освобождению его от пороков и грешных страстей. В последнем 139-м номере "Искателя приключений" журналист-просветитель Дж.Хоксуорт (в издании принимал участие и С.Джонсон); высказал кредо журнала: "Если одна книга, десять книг не исправят человечество, то в совокупности они на это способны". Свое противостояние развращенному веку он, привлекая античные авторитеты, определяет так: "... слава мужественной, пусть и неудачной попытке".
"Ватек" У.Вэкфорда - новая ступень в развитии философского и эстетического сознания Англии конца ХVIII века
Самым ярким и художественно совершенным воплощением интереса ХУШ века к Востоку, по единодушному мнению исследователей и многих видных мастеров искусства, является ,гВатек" Уильяма Бэкфорда. Что же касается определения места этой книги в литературном процессе ХУШ века, то единодушия здесь остается только пожелать. Среди многих точек зрения на "Ватека" можно выделить две прямо противоположные. Наиболее распространенная причисляет его к "готическому" роману, другая, несколько парадоксальная на первый взгляд, - сближает его с традицией Руссо /139, т.1, с.ХХЦЛ А.Парро, посвятивший жизни и творчеству Бэкфорда свою докторскую диссертацию (87), считает соотнесение "Ватека" с "готическим" романом - "поверхностным" /102, с.263/.
Определение "Ватека" как "восточной готической повести" /78, с.12/ явно страдает несовместимостью компонентов этого сложного термина ("восточная" и "готическая"). Повесть Бэкфорда отличается от "готического" романа некоторыми существенными для жанрообразования признаками "Ватек" - стилизация под арабскую сказку, тогда как "готический" роман повествует о вымышленных событиях средневековья европейского. Стилизация как специфический прием оформления содержательно-выразительной структуры художественного произведения неизбежно влияет на его особенности в целом. "Мироощущение, наложившее свой отпечаток на основной прототипныи стиль, Б стилизации в значительной мере сохраняется, но играет уже иную, подчиненную роль", - пишет Б.Ю.Троицкий /61, с.169/. Сложность определения жанра "Батека" состоит и в том, что темой человеческих страстей и формой стилизации он близок ориентальным произведениям просветителей. Однако ведущую эстетическую "тональность" в нем задает не тема сама по себе, а способ ее истолкования и воплощения. Подчеркивание загадочности бытия, его страшных сторон, установка на создание атмосферы тайны и ужаса, дало справедливые основания М.Б.Ладыгину определить его как "ориентальный роман ужаса" (см.40). Исследователь видит в "Батеке" особенности, указывающие новые пути "развития романа ужаса" /40, с.24/. На наш взгляд, это не совсем так. Глубина философского подтекста, принципы толкования человеческой природы и способы их воплощения довольно близки здесь к романтизму, что и обусловливает его переходный характер как жанра.
Уильям Бэкфорд (1760-1844) вошел в историю литературы не только как автор "Батека", но и как один из тех художников,чья судьба, уже при жизни ставшая легендой, воздействует на духовную жизнь эпохи. В этом смысле Бэкфорд близок Байрону. Бэкфорд -"богатейший наследник Англии" (Байрон) получил блестящее образование, обладал развитым и изысканным художественным вкусом, разбирался в живописи, архитектуре, музыке, отличался пристрастием ко всему экзотическому и экстравагантному. Дизраэли называл его "человеком самого изысканного вкуса" /Цит. по: 102, с.25). В 1784 году Бэкфорда, подобно Байрону, обвинили в безнравственности, и ему пришлось отказаться от мысли о политической деятельности, в то время как происхождение (Бэкфорд был сыном лорд-мэра Лондона), общественное положение и талантливость сулили ему на этом поприще блестящую карьеру (102, с.34). будущий автор "Батека" всецело отдался путешествиям, коллекционированию произведений искусства, строительству фантастических замков и литературному дилетанству. Грандиозный замок в Фонтхилле, собранные там бесчисленные сокровища искусства и уединенная жизнь "фонтхиллского калифа" становилась предметом слухов,сплетен, легенд. Известно, что он был в Париже в пору революции и пользовался симпатиями ее деятелей /23, с.276/. Остаток дней, а прожил он после скандала еще 60 лет, Бэкфорд провел в полном уединении.
Одним из самых долговечных и глубоких увлечений Бэкфорда был Восток, которым он "буквально бредил" /105, с.22/. Не удовлетворяясь чтением переводов, он самостоятельно изучил арабский и персидский языки, с увлечением читал и переводил манускрипты, привезенные с Востока леди Мэри Монтегю. Ряд этих переводов сохранился в неопубликованном виде /28, с.280/. Самое раннее из самостоятельных произведений Бэкфорда - "Видение" (1777) - написано в духе просветительских "восточных" повестей и аллегорий. 17-летний автор рассказывает о встрече героя, заблудившегося в горах и попавшего в пещеру, с духом Мисосуром и девушкой Нуро-ниар. Девушка рассказывает герою историю своей родной Индии в эпоху ее "золотого века", естественной простоты и равенства людей, когда на земле правил еще сам Брама. Далее следуют достаточно избитые для конца ХУШ века рассуждения о губительной и развращающей сущности цивилизации. Гораздо больший интерес пред ставляют те отрывочные части "Видения", где повествуется о любви Бурониар.
