Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Коллоквиальные композиты и их место в речевом общении 13
1.1. Основные направления в исследовании коллоквиальной лексики 13
1.2. Оппозиции разговорного языка 23
1.3. Коллоквиальные композиты как объект исследования 30
1.4. Прагматический подход в лингвистике 38
Выводы по главе 1 ...44
ГЛАВА 2. Семантико-прагматический анализ коллоквиальных субстантивных композитов в английском и турецком языках 46
2.1. Семантика vs прагматика в содержательной субстанции слова 47
2.2. Семантические особенности субстантивных коллоквиальных композитов 51
2.3. Вторичная номинация и прагматическая направленность 58
2.3.1. Механизмы вторичной номинации 62
2.3.1.1. Коллоквиальная метафора 63
2.3.1.2. Коллоквиальная метонимия 68
2.4. Идиоматичность коллоквиальных субстантивных композитов 19
2.5. Прагматический компонент в лексическом составе коллоквиальных субстантивных композитов 85
2.5.1. Экспрессивный потенциал коллоквиального композитообразования 86
2.5.2. Эмоционально-оценочный потенциал коллоквиального композитообразования 91
2.5.2.1. Мелиоративные коллоквиальные субстантивные композиты 92
2.5.2.2. Пейоративные коллоквиальные субстантивные композиты 97
Выводы по главе 2 103
ГЛАВА 3. Речевые особенности функционирования и образования коллоквиальных субстантивных композитов 107
3.1. Специфика речевой деятельности 108
3.2. Композиты как средство языковой экономии 111
3.3. Комбинированные способы образования коллоквиальных субстантивных композитов в речи 120
3.3.1. Композитообразование с участием сокращения 120
3.3.2. Свертывание синтаксического целого 121
3.4. Окказиональное композитотворчество 126
Выводы по главе 3 137
Заключение 139
Библиография 143
Приложение 166
- Коллоквиальные композиты как объект исследования
- Вторичная номинация и прагматическая направленность
- Пейоративные коллоквиальные субстантивные композиты
- Комбинированные способы образования коллоквиальных субстантивных композитов в речи
Введение к работе
В последние десятилетия изучение языка с точки зрения его «внутреннего устройства» уступило место исследованию «языка в действии» - речи, говорении. Будучи основным средством общения, естественный язык обслуживает общество во всех сферах деятельности, является отражением общественного сознания, тонко реагирует на все изменения в жизни человеческого коллектива, а также создается и формируется обществом. Следовательно, объектом лингвистической теории должно стать актуальное использование языка человеком.
В современной лингвистике человеческий фактор признается в качестве ведущего понятия прагмалингвистики, а антропоцентризм становится одним из ее главных принципов. Прагматика теснейшим образом связана с активными словообразовательными и номинативными процессами.
Данная работа посвящена анализу прагматического аспекта сопоставительного изучения коллоквиальных субстантивных композитов в английском и турецком языках. Выбор темы продиктован возросшим вниманием современной лингвистической науки к общетеоретическим проблемам коллоквиального словообразования вообще и коллоквиального композитообразования в частности. В этой связи особое значение имеет изучение прагматических факторов, обусловливающих образование и функционирование подобных единиц в непосредственном неофициальном общении. Актуальность исследуемой проблемы состоит в необходимости всестороннего описания коллоквиальных композитов с точки зрения их речевого функционирования.
Новизна исследования заключается в том, что впервые делается попытка в данном ракурсе провести сопоставительный анализ коллоквиальных субстантивных композитов в двух разносистемных, типологически и генетически неродственных языках, какими являются английский и турецкий языки, как в самой системе этих языков, так и на уровне речевых произведений. Нами затрагивается проблема соотношения семантики и прагматики в
5 коллоквиальном композите, выделяется специфика функционирования языковых единиц в речи на материале субстантивных композитов.
Объектом изучения являются коллоквиальные субстантивные композиты в английском и турецком языках. Эта группа лексики представляет несомненный исследовательский интерес, обусловленный рядом причин: композитообразование является одним из ведущих способов образования новых слов в обоих языках; субстантивные композиты, в свою очередь, составляют значительный пласт английского и турецкого коллоквиального словаря и отмечаются продуктивностью и активностью в разговорной речи.
В качестве предмета рассматриваются семантические, прагматические и структурные особенности английских и турецких коллоквиальных композитов.
Цель работы заключается в комплексном исследовании прагматики коллоквиальных субстантивных композитов в современном английском и турецком языках.
В соответствии с поставленной целью исследование предполагает решение ряда конкретных задач:
определить место коллоквиальных композитов в системе английского и турецкого языков;
отобрать на основании дефиниций лексикографических источников лексические единицы в двух языках;
определить функционально-стилистическую принадлежность исследуемых субстантивных композитов для последующего уточнения их коммуникативного статуса;
провести сопоставительный анализ семантических особенностей английских и турецких коллоквиальных субстантивных композитов;
определить роль прагматического компонента в раскрытии эмоционально-оценочного и экспрессивного потенциала исследуемых лексических единиц;
проанализировать структурно-семантические факторы, которые обусловливают реализацию прагматического потенциала в речевом общении.
Методика исследования определялась его целями и задачами и носила комплексный характер. Достоверность выделения внелингвистических и лингвистических закономерностей повышается в результате применения научно апробированных критериев и методов, поэтому для реализации поставленных выше задач в данной работе применялась следующая система методов:
метод сплошной выборки применялся при работе с печатными лексикографическими источниками для отбора фактического материала исследования;
метод дефиниционного анализа, то есть исследование вербальных описаний или словарных дефиниций значений анализируемых лингвистических единиц, помог реконструировать мотивирующие высказывания слов с затемненной лексической мотивацией;
на основе дефиниционного анализа с целью выяснения внутренней формы композитов, выявления значений сложных слов в устной коммуникации применялся метод трансформаций;
метод семного анализа, с помощью которого выявлялась семантическая структура композитов;
описательный метод использовался при описании и анализе коллоквиальных субстантивных композитов, позволивший позднее сделать выводы о специфических особенностях композитов;
сопоставительно-типологический метод, с помощью которого выделялось общее и различное в семантике, структуре и функционировании коллоквиальных композитообразований в английском и турецком языках;
статистический метод дал возможность определить относительную частотность композитов в коллоквиальной коммуникации, а также использовался как для подсчета общего числа анализируемых слов, так и для определения количества образований, относящихся к тем или иным типам или разрядам субстантивных композитов;
контекстуальный метод применялся с целью реконструкции речевых прагматических ситуаций и установления индивидуально-психологических мотивов коллоквиального композитообразования;
частично использовался метод опроса информантов для выявления речевых особенностей функционирования коллоквиальных субстантивных композитов.
В общетеоретическом плане настоящая диссертация опирается на разработки отечественной и зарубежной лингвистики. В частности, наша работа по отбору фактического материала облегчалась тем, что лингвистика разработала удобные методы опознавания и вычленения сложных слов. Большой вклад в решение вопросов, связанных со словосложением, внесли такие лингвисты, как: О.С. Ахманова (1954), Н.Г. Гутерман (1955), А.Н. Кононов (1941), Е.С. Кубрякова (1965, 1966, 1972, 1977, 1982), О.Д. Мешков (1970, 1976, 1985, 1986), А.Я. Алексеев (1974), Л.Ф. Омельченко (1989), Е.В. Иванова (1983), Т.В. Андрюхина (1987), А.Д. Васильева (1975), П.В. Царев (1977, 1979), B.C. Вашунин (1991), А.Г. Садыкова (2000, 2002), Е.Ю. Семушина (2004), Н. Marchand (1960), М.К. Bilgegil (1964), R. Fisher (1998), I. Plag (2003), H.J. Giegerich (2004) и др.
Рассмотрением различных аспектов разговорной речи занимались многие отечественные исследователи: И.В. Арнольд (1959, 1966, 1973), В.Д. Девкин (1965, 1979, 1987), Е.А. Земская (1973, 1981, 1983), К.М. Рябова (1979, 1980), Ю.М. Скребнев (1975,1985), Л.Л. Нелюбин (1981,1987,1989,1990), Э.А. Петру (1993), Т.Г. Попова (1998), Е.А. Никитина (1999), И.Н. Махова (1999), Н.В. Макарова (2004), Т.А. Дунаевская (2005).
Исследование словарного состава в прагматическом аспекте, то есть с точки зрения коммуникативной сообразности и допустимости употребления лексических единиц в зависимости от ситуации общения и целей, к достижению которых стремится говорящий, стало причиной появления нового направления в изучении системы и функционирования языка - прагматической (коммуникативной) лексикологии, в задачу которой входит выявление
8 внутренних закономерностей, оказывающих влияние на выбор и адекватное употребление той или иной лексической единицы в каждом конкретном случае.
Прагматическому описанию языковых сущностей посвящены работы Л.А. Киселевой (1978), Н.Д. Арутюновой (1988), В.В. Богданова (1990), В.И. Заботкиной (1991), В.И. Карасика (1992), Э.А. Петру (1993), СВ. Силинского (1995), СО. Парфеновой (1995), И.О. Смирновой (1998), Н.И. Формановской (1998), М.А. Кулинич (2000), Л.В. Молчковой (2003), Т.С Бушуевой (2004) и др. Зарубежная лингвистика уделяет большое внимание изучению прагматического аспекта, что отразилось на появлении огромного количества работ посвященных этой проблеме: G. Thomson (1989), D. Blackmore (1990), J.L. Mey (1993), P. Grundy (1995), J. Thomas (1995), G. Yule (1996), B. Stemmer (1999), S. Levinson (2000), G. Huttar (2001), R. Carston (2002), С Potts (2005), Z.G. Szabo (2005) и др.
Учитывая наметившуюся в мировом языкознании тенденцию к изучению языка живого устного общения и значительную распространенность композитообразования в английском и турецком языках, становится несомненной необходимость рассмотрения этих единиц более подробно.
Теоретическое значение данного исследования заключается в том, что выдвинутые и обоснованные в работе выводы и положения способствуют уточнению ряда понятий в словообразовательной теории коллоквиальной номинации, в частности композитообразовании, прагматической теории, сопоставительном языкознании на материале английского и турецкого языков. Анализ фактического материала помог установить некоторые закономерности формирования и функционирования композитов в разговорной речи, что создает определенные предпосылки для уточнения и углубления перспектив и путей исследования данной группы лексики. Полученные результаты могут оказать неоценимую помощь в изучении функциональных особенностей английских и турецких коллоквиальных слов, а также способствовать дальнейшему исследованию сложных слов в устной коммуникации в
9 прагматическом ракурсе и построению более целостной теории словосложения применительно к коллоквиалистике.
Практическая ценность определяется возможностью использования материалов исследования на практических занятиях по лексикологии, стилистике, сопоставительной типологии, а также при разработке спецкурсов по данным дисциплинам. Целесообразным представляется использование приводимых в диссертации данных в практике преподавания английского и турецкого языков, так как учащиеся должны овладевать не только книжно-литературной, но и живой разговорной речью. Составленные в процессе работы словари могут найти применение при подготовке пособий с целью обучения стилеобразующим элементам разговорной речи и переводу, овладение которыми обеспечивает адекватные формы коммуникации в неформальной сфере общения.
Материалом исследования послужили 750 коллоквиальных субстантивных композитов в английском языке и 410 - в турецком, отобранных из лексикографических источников. Следует также подчеркнуть, что нами были обнаружены композиты, образованные путем окказионального словотворчества, которые не входят в лексический корпус современных английских и турецких словарей, а также практически невоспроизводимы вне определенного контекста. Однако их исследование представляет большой интерес, так как даже в индивидуальном композитообразовании прослеживается некоторая закономерность в образовании и использовании композитов.
На защиту выносятся следующие положения:
изучение языка с прагматической точки зрения - один из способов интерпретации процессов, происходящих в живой речи;
прагматическая направленность на экономное использование языковых средств в разговорной речи приводит к использованию уже имеющихся единиц в качественно новой функции при наименовании других предметов и явлений;
вторичная номинация оказывает большое влияния на формирование коллоквиального значения у большинства субстантивных композитов;
семантика значительной части исследуемых композитов имеет сложную структуру и характеризуется опосредованной мотивированностью, идиоматичностью, имплицитностью своего выражения, семантическими сдвигами в значениях составляющих;
реализация прагматических задач наделяет коллоквиальную лексику дополнительными оттенками; под действием субъективного фактора коллоквиализмы получают мелиоративную или пейоративную окраску;
при справедливости положения об экспрессивном характере коллоквиализмов данное свойство не является абсолютным; наряду с экспрессивными единицами в разговорной лексике существуют коллоквиальные композиты, в структуру которых экспрессивный компонент не входит;
композиты являются наиболее экономным способом номинации, проявляют себя гораздо лаконичнее в плане выражения и объемнее в содержательном плане, тем самым, удовлетворяя потребностям общения современного человека.
Структура диссертации логически обусловлена поставленными в ней целью и задачами. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка источников и словарей, а также приложения, включающего в себя англо-русский и турецко-русский словари коллоквиальных субстантивных композитов, отобранных по лексикографическим источникам методом сплошной выборки.
Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность и новизна, теоретическая и практическая ценность исследования, формулируется цель, задачи, основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава - «Коллоквиальные композиты и их место в речевом общении» - включает анализ теоретической базы по исследуемой
проблематике, в результате чего выстраивается концепция, которой мы придерживались при написании работы.
Во второй главе - «Семантико-прагматический анализ коллоквиальных субстантивных композитов в английском и турецком языках» -рассматривается проблема разграничения семантического и прагматического слоя значения коллоквиального слова; семантическая структура коллоквиальных композитообразований; прагматический компонент в составе лексического значения слова, а также приобретение композитом оценочности и экспрессивности.
Предметом третьей главы - «Речевые особенности функционирования и
образования коллоквиальных субстантивных композитов» - является
рассмотрение изменений, происходящих в структуре исследуемых композитов
в зависимости от прагматической задачи коммуникации: приобретение
композитом окказиональности, комбинированные способы
композитообразования; а также анализ информационной нагрузки, которую несут в себе композиты, как скомпрессированные эквиваленты целых синтаксических комплексов.
В заключении подводятся основные итоги исследования, делаются выводы по результатам сопоставления двух языков, намечаются перспективы и возможные пути дальнейшего изучения лингвистических особенностей коллоквиальных субстантивных композитов.
Библиография включает список использованных работ отечественных и зарубежных ученых, перечень лексикографических источников, список цитированных источников фактического материала.
Приложение содержит два словаря коллоквиальных субстантивных композитов, подвергнувшихся анализу в данной диссертационной работе, алфавитного типа: англо-русский (750 единиц) и турецко-русский (410 единиц).
Апробация работы. Основные положения работы отражены в девяти публикациях: семи статьях и тезисах двух докладов. Результаты исследования были представлены на ежегодных конференциях молодых ученых и аспирантов
12 ТГГПУ по итогам научно-исследовательской деятельности в 2006 и 2007 годах, а также на региональной межвузовской конференции (г. Набережные Челны, 2005), III Международных Бодуэновских чтениях, посвященных проблемам теоретического и прикладного языкознания (г. Казань, 2006), XI Международной научно-практической конференции (г. Иркутск, 2006), Международной научно-практической конференции, посвященной проблемам и перспективам сохранения и развития родных языков в условиях многонационального государства (г. Казань, 2006), Международной научной конференции «В. А. Богородицкий: научное наследие и современное языковедение» (г. Казань, 2007).
Коллоквиальные композиты как объект исследования
В последнее время увеличилось число работ, посвященных проблемам коллоквиального словообразования (Алексеев 1974; Ашурова 1991; Виноградова 1972; Кубрякова 1982; Садыхов 1985; Сазонова 1990; Дунаевская 2005 и др.). Мысль о важности изучения словообразовательных средств, применительно к стилистике, отмечалась еще основателем лингвостилистики Ш. Балли (Балли, 1961:200).
Кроме того, именно разговорная речь является источником пополнения лексического фонда любого языка. «В каждом живом языке никогда не прекращается пополнение его новыми словами. Часть их создается путем словообразования. Словообразование поэтому более непосредственно, чем другие лингвистические системы, отражает все изменения, происходящие в окружающей нас действительности» (Кубрякова, 1965:18).
В словообразовательных процессах разговорной речи находит отражение одна из наиболее существенных особенностей, отличающая данную языковую подсистему от кодифицированного литературного языка: свободное языковое творчество, обусловленное непринужденностью и неподготовленностью акта коммуникации. Исследователи отмечают, что в разговорной речи говорящий более свободно производит новые языковые единицы в отличие от кодифицированного литературного языка (Земская, 1981:6).
В настоящее время создается много лексических инноваций разговорной окрашенности, большое число которых образовано путем композитообразования. Эта тенденция объясняет внимание исследователей к изучению и описанию роли сложных единиц в коллоквиалистике (Андрюхина 1987; Иванова 1983; Петру 1993; Попова 1998; Макарова 2004 и др.).
По нашим наблюдениям этот способ словообразования является одной из ведущих тенденций развития как английского, так и турецкого языков на современном этапе. Сущность композитообразования заключается в том, что два или более корня или словообразующие основы соединяются в одно сложное слово.
В истории лингвистики сложными словами объявлялись и целые заимствованные предложения, и целые спаянные воедино словосочетания, и лингвистические единицы, производимые от сложных слов и т.д. (Кубрякова, 1965:61).
Словосложение, в силу своего влияния на строй языка, привлекает внимание многих лингвистов и подвергается в их исследованиях более детальному изучению. Повышенный интерес к сложным словам связан еще с их значительной продуктивностью в языке и в разговорной речи в частности.
В западной лингвистике композитообразование уже долгое время обращает на себя внимание многих лингвистов, специализирующихся на словообразовательной системе языка. Анализу сложных образований посвящены работы A.G. Hatcher (1960), J.N. Levi (1978), М.Е. Ryder (1994), отдельный параграф отводит композитам в своей монографии I. Plag (2003). Вопрос создания и использования сложных существительных поднимается в работе P. Downing (1977), продуктивностью неоклассических композитов занимается L. Bauer (1998). Группа исследователей работает над изучением функционирования композитов в речи и восприятия на слух (Farnetani, Torsello, Cosi 1988), а также возможности их контекстного анализа (Meyer 1993).
Рассмотрением системы композитов в турецком языке посвящена работа М. Erdal, который, наряду с тремя типами эндоцентрических моделей (evin карт, ev карт, demir карі), выделяет также три экзоцентрических типа (mavi gozlil, agikgoz, baibozuk) (M. Erdal 1998). Типология турецких композитов подвергается анализу в монографии G. Lewis (2000) по турецкой грамматике, а также в работе авторов A. Goksel, С. Kerslake (2005). В своем исследовании L.M. Lonsdorf (1997) изучает проблему синтетического композитообразования в сопоставительном плане, на материале турецкого и английского языков.
В отечественной лингвистике композитам (сложным словам) также уделено не меньшее внимание. Уже на протяжении нескольких десятилетий проблемы композитообразования находят отражение в статьях и монографических исследованиях авторов: В.Д. Девкин, Н.Г. Гутерман, П.В. Царев, А.Н. Кононов, B.C. Вашунин, А.Н. Баскаков, 3.3. Гатиатуллина, О.Д. Мешков, Л.Ф. Омельченко. В частности, исследованию подвергались субстантивные композиты в работах Э.А. Петру (1993), А.Г. Садыковой (2002), Е.Ю. Семушиной (2004), Н.В. Макаровой (2004).
Несмотря на многочисленные определения сложного слова в современной лингвистике, решение этого вопроса представляет значительные трудности, обусловленные сложностью определяемого объекта, различными подходами к нему, хотя почти во всех определениях акцентируется цельнооформленность этих единиц и способность функционировать в качестве самостоятельной единицы.
Изучение всех сторон данного процесса ведет за собой изучение и решение большого комплекса проблем, одной из которых является идентификация сложного слова.
При анализе лингвистической литературы, представленной по вопросу разграничения сложного слова от словосочетания, выделяются три основные точки зрения по данной проблеме.
Вторичная номинация и прагматическая направленность
Появление вторичных номинаций в языке является одним из законов его развития. Это связано с тем, что первичная номинация - весьма редкое явление в современных языках, «чаще номинатор использует уже существующие единицы номинации (и правила их комбинаторики) в новом отношении именования» (Мартынова, 2005:электрон. ресурс).
Так, в работах С.С. Масловой-Лошанской (1973), Г.В. Колшанского (1975), Н.Д. Арутюновой (1976), Е.С. Кубряковой (1978) и В.Н. Телия (1977) под первичной номинацией понимается изначально языковое означивание, первообразное слово. Первичная номинация в таком понимании, как уже отмечалось, крайне редкое явление. В связи с этим, для обозначения способности современных языков пополнять свой номинативный инвентарь вводится понятие вторичной номинации, под которой понимается использование фонетического облика первообразной языковой единицы для нового обозначаемого, то есть появление нового значения в данной языковой единице. При этом результаты вторичной номинации воспринимаются как производные по морфологическому составу и по смыслу. Способы вторичной номинации в таком понимании различаются в зависимости от языковых средств, используемых для создания новых имен, и от характера взаимоотношений «имя-реальность». По типу средств результаты вторичной номинации Ж.А. Вардзелашвили разграничивает следующим образом:
1) словообразование, как регулярный способ создания новых слов и значений;
2) синтаксическая транспозиция, при которой морфологические средства указывают на смену синтаксической функции при сохранении лексического значения;
3) семантическая транспозиция, которая не меняет материального облика переосмысляемой единицы и приводит к образованию многозначных слов, а также фразеологизмов различных типов (Вардзелашвили, электрон.ресурс). Вторичная номинация используется на всех уровнях языка, однако лексико-семантическая система наиболее подвержена подобным преобразованиям. Г.В. Колшанский объясняет такую закономерность «ограниченным набором лексем любого языка и необходимостью обходиться этими лексическими ресурсами при наименовании большого количества возникающих или открываемых явлений» (Колшанский, 1975:99). Такую же точку зрения поддерживают Н.Н. Болдырев и Л.В. Бабина, которые связывают вторичные номинации «с ограниченностью средств языкового выражения и с необходимостью передачи неисчерпаемого концептуального содержания» (Болдырев, Бабина, 2001:79).
Однако, с точки зрения прагматики, мы склонны не согласиться с мнением исследователей о некоторой «ограниченности» в языке, а наоборот, связываем появление вторичности с принципом экономии, который «обращает номинативную деятельность в русло вторичной номинации, то есть ведет к переосмыслению уже имеющихся в языке номинативных средств» (Молчкова, 2003:12).
Проблема вторичной номинации в разговорной речи, несмотря на большое количество коллоквиальных слов с переосмысленным значением, до сих пор не получила достаточно полного освещения в лингвистической литературе. Проводя исследование устной речи, Е.А. Яковлева выявляет слова и словосочетания, которые выступают в роли вторичной номинации различных объектов реальной действительности, каких-либо понятий, и называет такие номинации прагмасинонимами, поскольку их появление можно объяснить только на уровне речевого акта и в терминах интеракционных и прагмасемантических характеристик. Например: живот - ангар, багажник, барабан, бункер, бурдюк, копилка, курсак, ливер, мамон, мозоль (трудовая, боевая), нутряк, потроха, пузо, пузырь, резервуар, трюм, элеватор и др.; пользователь компьютером - движок, кипятильник, чайник, урюк, юзер. Кроме того, исследователь подчеркивает, что выбор прагмасинонима напрямую зависит от речевого жанра, предпочтенного комуникантами, кроме того, сам речевой жанр можно считать производной от жизненной социально-ролевой диалогической ситуации (модель высказывания - просьба, согласие, несогласие, совет, намек, угроза, осуждение, упрек, комплимент, похвала и др. - является прямой реакцией на эту ситуацию). Даже умение найти необходимую тональность общения в разговорной речи во многом связано с прагмасинонимом (своим, а не чужим словом). К примеру, обращения в русском языке выступают как своеобразный регулятор тональности общения и в качестве такового могут выступать не только имена собственные (ср.: Дмитрий Иванович, Димитрий, Дима, Димочка, Димуля, Димыч, Митя, Митяй, Митенька, Митюха и пр.), но и самые неожиданные единицы: лексика фауны - ласточка, крокодил, крыса; флоры - баобаб, дубина, пшено; названия предметов - бугор, будильник, очки, лапоть, сапог, шкаф; исторические имена - Гойя, Дзержинский, Ленин, Пушкин; мифонимы - баба-яга, белошвейка, змей горыныч, карлсон, Чебурашка; заимствования (в полиэтнической среде) - бабай (дед), апа (тетя), килен (сноха), малай (мальчик) и другие (Яковлева, 1997:электрон. ресурс). По мнению Т.Г. Поповой, «в коллоквиальных словозначениях имеет место процесс вторичной номинации, в ходе которой некоторые признаки производящего значения используются в качестве формы для производного значения, отображающего новый объект окружающей действительности» (Попова, 1998:135). В качестве примера рассмотрим коллоквиальный композит dumb-bell, в котором при семантическом сдвиге происходит изменение семантической структуры и архисема thing меняется на архисему person, в результате чего появляется коллоквиальное значение: 1) a weight for gymnastic exercises; 2) (infml) a stupid person (пример по: Попова, 1998:136).
Пейоративные коллоквиальные субстантивные композиты
По данным нашего исследования, наряду с мелиоративными, было выявлено большое количество пейоративных коллоквиализмов. Причем в количественном отношении отобранные единицы со сниженным оценочным восприятием гораздо превышают композиты, рассмотренные выше. Большинство коллоквиальных субстантивных композитов турецкого языка имеют пейоративную окраску.
Одной из причин наличия пейоративов в языке является то, что в окружающем нас мире существует множество предметов, явлений, вещей, оцениваемых человеком как отрицательные свойства, признаки, качества. Все это находит отражение в лингвистическом знаке. Оценивается все, что входит в широкий круг интересов человека, чтобы полнее отразить существенные, значимые для человека признаки. Благодаря этому и расширяется лексический пласт пейоративов.
Пейоративы служат для выражения пренебрежительного, неодобрительного или откровенно враждебного отношения говорящего к объекту высказывания или адресату речи. Оценочные семы присутствуют во многих из них, сообщая дополнительную информацию о характере, привычках и способностях человека. В языке следует разграничивать отрицательное, которое имеет преимущественно логическую природу, от отрицательно-оценочного значения, которое является экспрессивно-эмоциональным или пейоративным.
В нашем исследовании мы попытаемся выявить ценностную характеристику семантики композитов, выступающих в качестве носителей оценочных норм, а именно проведем тематическое и стилистическое распределение пеиративов. Тематическое распределение - это определение того, какие пороки и недостатки выделяются у людей в обществе, в соответствии с этим человек приобретает то или иное наименование. Стилистическое распределение - это нахождение условий употребления слов.
Рассмотрим большую группу слов, обозначающую пороки людей:
1) наиболее распространенным человеческим недостатком является глупость во всех ее проявлениях - дурак, глупый, тупой человек: англ. lame-brain, clothhead, тур. abullabut, ayran budasi, pudding-head, low-brow, pighead, qiftedikis, danabas, hirtaboz, no-good, looby, deadneck, crackpot, demirba, kurukafa, hazagebes, jobbernowl, jackass, dumb-bell, fatheat, kahnkafa; featherhead, flathead, nitwit;
2) дуракам противопоставляются умники, причем здесь следует отметить, что эти слова всегда носят пренебрежительный оттенок: англ. pointy-head - интеллигент, очкарик, тур. malumatfurus - всезнайка; four-eyes - очкарик, умник, double-dome - умник;
(1) с использованием конкретной негативно-оценочной первой основы, в результате чего создаются неидиоматичные композиты, компоненты которых реализуют свое буквальное значение в неспецифическом окружении. Негативный зависимый компонент модифицирует внеоценочный опорный компонент:
англ. hellhole - адское место; дыра, глушь, гадюшник (пейоратив содержит зависимый компонент hell - ад);
тур. suiahlak - скверный характер (компонент sui носит в себе сему отрицательности);
тур. щащаркт - завзятый бабник (компонент щап обозначает чрезвычайность с отрицательной коннотацией);
(2) нагнетание негативности происходит за счет участия в словосложении зависимых или опорных пейоративных компонентов, которые по-разному привносят значение негативно-оценочного признака. Одним из самых распространенных средств пейорации являются зоонимы, создающие разные пеиоративы с точки зрения негативной оценочности, семантической структуры и степени идиоматичности. Негативный признак, который обозначает композит, чаще всего мотивирован образом животного. Так, например, образ петуха включает представление о высокомерии, хвастовстве. Отсюда англ. cock-a-hoop подчеркивает негативную характеристику -самодовольный, хвастливо-задорный человек. Поведение животного проецируется на человека англ. copycat - человек, который копирует других. Постоянное щебетание птицы сойки проецируется на человека, подчеркивая болтливость: тур. alakarga. Сюда мы относим: англ. doghouse, англ. bottom-dog англ. cold-pig, англ. mutton-head, Typ.danabas;
Комбинированные способы образования коллоквиальных субстантивных композитов в речи
Живая речь, в силу своей непосредственности, спонтанности и неофициальности, создает хорошие условия для реализации творческого потенциала говорящего. По наблюдению В.Д. Девкина «... в настоящее время стало особенно характерным активное творческое отношение к языковым средствам общения. Люди не ограничиваются воспроизведением готового и смело вводят в обиход свои изобретения» (Девкин, 2000:175). Креативность в условиях общения воплощается в появлении «сиюминутных окказиональных обозначений» (Разговорная речь, 2003:8). В свою очередь одним из основных признаков окказиональности, по мнению А.Г. Лыкова, является принадлежность к речи (Лыков, 1976:11).
Термин «окказионализм» широко используется в лингвистической литературе, но общепризнанного определения окказионального слова нет. Очевидно, это связано с неоднородностью классификационных признаков, положенных в основу определения термина.
Н.М. Шанский за основу принимает отсутствие воспроизводимости, отказывая окказионализмам в статусе слова: «Это словные морфемосочетания, существующие в качестве определенных нормативных единиц только в том или ином контексте и не обладающие, тем самым, основным свойством любой единицы языкового стандарта - воспроизводимостью» (Шанский, 1988:161). Обращаясь к аспекту нормативности в языке, Л.А. Нефёдова относит окказиональные образования к лексическим девиациям (Нефёдова, 2002:68).
А.Г. Лыков подчеркивает, что специфику окказионального слова следует искать именно на путях многопризнаковости. Среди основных признаков окказионализмов исследователь выделяет следующие: принадлежность к речи, творимость, словообразовательную производность, окказиональность как лексическую форму выражения противоречия между языком и речью, ненормативность, функциональную одноразовость, зависимость от контекста, своеобразие лексического значения, экспрессивность, номинативную факультативность, синхронно-диахронную диффузность, признак новизны, индивидуальную принадлежность (Лыков, 1976:11). Среди отмеченных признаков девять (принадлежность к речи, творимость, словообразовательная производность, ненормативность, функциональная одноразовость, экспрессивность, номинативная факультативность, синхронно-диахронная диффузность) отличают окказиональное слово от канонического, узуального.
В лингвистической литературе проявляются две тенденции, направленные на разграничение потенциальных и окказиональных слов. Первая тенденция реализуется в работах Г.О. Винокура, Е.А. Земской, М.А. Бакиной, М.У. Калниязова, Л.И. Джоглидзе, Н.А. Богданова и других. Другая тенденция представлена в работах А.Г. Лыкова, В.Н. Хохлачевой, В.В. Лопатина. О.А. Габинской, Л.И. Загрузной, Е.А. Жигаревой и других. В.В. Лопатин объединяет под общим названием «окказиональные» и потенциальные, и окказиональные слова, отсутствующие в языковой традиции, следовательно, такие, которые создаются в момент речи, тогда как все остальные слова в момент речи воссоздаются, воспроизводятся как готовые единицы языка» (Лопатин, 1973:70-71).
Противопоставление данных разрядов имеет смысл лишь при словообразовательном аспекте исследования: потенциальные слова образуются по продуктивным словообразовательным моделям, а окказиональные - по малопродуктивным, непродуктивным и окказиональным моделям. В нашей работе степень продуктивности моделей учитывается, но не является основополагающей, следовательно, разграничение потенциальных и окказиональных слов не представляется нам необходимым. Это позволяет применить объединяющий термин «окказиональные слова» и синонимичный -«новообразования» и трактовать их как новообразования, характеризующиеся индивидуально-языковой принадлежностью и невоспроизводимостью в языке.
Причины обращения говорящего к окказионализмам могут быть вызваны различными факторами: личностью говорящего, условиями коммуникации, непосредственно самой информацией и т.д. Исследуя проблему отхода от узуального и обращения к окказиональному словотворчеству, Н.В. Макарова выделяет две основные причины. В первую очередь, это стремление к ломке привычных стереотипов, к оригинальному, экспрессивному способу изъяснения, что в целом характеризует повседневную коммуникацию. Кроме того, причиной может также послужить использование языка людьми, недостаточно им владеющих (например, иностранцами, детьми), с целью создания более информативных слов, как правило, в результате ошибки, связанной с межъязыковой интерференцией у иностранцев и спецификой усвоения родного языка у детей (Макарова, 2004:174-175). Таким образом, нарушая регулярные языковые правила, окказиональные слова несут в речи определенную прагматическую нагрузку и не нарушают норм коммуникации.
Рассмотрим следующий диалог: "Our instructor has told us that now he is here long enough to people do not see him as a carpetfogger." "Bagger," Johnny said. Ngo looked at him with blank politeness. "The term is carpetbagger." "Yes, thanks." (S. King, The dead zone, p. 293) В данном случае в качестве окказионализма выступает субстантивный композит carpetfogger, в котором второй компонент -fogger заменил -bagger в существующем в английском лексиконе композите carpetbagger. При этом произведенная замена не нарушает взаимопонимания участников коммуникации. Реакция говорящего на ремарку собеседника позволяет отметить, что композит создавался не в экспрессивных целях, а ошибочно, по незнанию.
В неподготовленной речи очень распространены случаи употребления слов, форма и содержание которых не полностью осознаются говорящим. Употребление подобной лексики вызвано желанием произвести положительное впечатление на собеседника, однако словотворчество в данном случае происходит скорее на бессознательном уровне. Для говорящего значение вновь созданного слова идентично тому, по образу и подобию которого оно было образовано.
При компонентном анализе двух композитов мы отмечаем следующее: зависимый компонент остался без изменений, опорный компонент подвергся преобразованию, в котором можно отметить некоторую аналогию. Оба опорных компонента являются производными, то есть представляют собой основу + суффикс. Основы компонентов -fogger и -bagger -fog, bag - имеют один и тот же конечный согласный, который, по правилам английского языка, при последующем соединении с гласной удваивается. Суффикс деятеля -ег, в свою очередь, относит весь композит в разряд субстантивов.
Роль аналогии, как определенного образца в построении окказиональной единицы, отмечают многие лингвисты (М.В. Павлов, М.Д. Степанова, Н.В. Макарова). Именно аналогия, которая происходит на ассоциативной основе, составляет внутренний механизм многих окказиональных единиц (Макарова, 2004:169). Рассматривая аналогические процессы в композитообразовании, B.C. Вашунин выделяет следующее: если построение сложной единицы имеет моделированную основу и не требует применения дополнительных операций, то речь идет о серийной, тематической, фоновой аналогии; другую группу составляют аналогии при расширении или усечении единиц, при контрастной дифференциации и использовании омонимов (Вашунин, 1990:107). Н.А. Янко-Триницкая также указывает на безграничные возможности для образования слов по аналогии, причиной которых служит словообразовательный потенциал слова (Янко-Триницкая, 2001:463).
