Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Каузативность в философской и лингвистической литературе XIX-XX веков 12
1.1. Понятие причинности в гуманитарных науках 12
1.2. Лингвистическое понимание причинности 16
1.3. Способы и средства выражения каузативности 26
1.4. Каузативность и связанные с ней категории 29
Глава 2. Особенности каузативных глаголов как единиц языковой системы 39
2.1. Каузативность как категория "скрытой грамматики" 39
2.2. Категория каузативности в отглагольных существительных 41
2.3. Функционально-семантическое поле каузативности 48
2.3.1. Понятие поля в лингвистике и его виды 48
2.3.2. Понятие функционально-семантического поля 54
2.4. Актантные (валентностные) возможности каузативных глаголов 61
2.5. Словообразовательные возможности каузативных глаголов 72
2.6. Супплетивизм каузативных глаголов ..83
2.7. Семантическая классификация каузативных глаголов 88
2.8. Степени каузации 95
2.9. Критерии каузативности 97
Глава 3. Каузативные глаголы в русском и польском тексте 102
3.1. Функции и основные особенности сопоставительного метода 102
3.2. Анализ лексико-семантических групп глаголов каузации лишения жизни, создания объекта и перемещения объекта в пространстве (на материале оригинала и перевода романа г.сенкевича «ogniem imieczem») 106
Заключение 177
Библиографический список 180
Научная литература 180
Словари 195
Источники , 197
Приложение 198
- Понятие причинности в гуманитарных науках
- Лингвистическое понимание причинности
- Каузативность как категория "скрытой грамматики"
- Функции и основные особенности сопоставительного метода
Введение к работе
Многогранность языкового бытия, отражающая бесконечное разнообразие реальности, проявляется в первую очередь в сложности его структуры и составляющих её элементов, среди которых важное место принадлежит языковой категории. «Категории - это те очки, через которые человек смотрит на мир и без которых он не способен действовать в мире» [ФЭС 2004: 363]. С одной стороны, очевидна важность категорий для человека, а с другой, их обусловленность человеческой природой, так как само существование и структура категорий зависят от сознания формирующего их субъекта. Эти два фактора становятся причиной постоянного поиска ответа на вопрос «Что же такое категория?». Стремление к категоризации явлений (общее свойство человеческого мышления) в языке обнаруживается в виде группировок лексики, грамматических парадигм (склонений, спряжений), лексико-грамматических разрядов, частей речи и др. По мере развития лингвистики и открытия все новых отношений между внутрилингвистическими явлениями (что отчасти связано с появлением и обнаружением новых связей в самой действительности) количество языковых категорий только увеличивается. Это ведет к изменениям в отношениях между ними, перераспределению их ролей, а также неопределенности большинства категорий языка. Те из них, что лежат на поверхности, например, категории времени, пространства, перемещения, исследованы в большей степени, те же, что лишены явной экспликации, например, категория каузативности, оказываются менее разработанными и наиболее проблематичными. Данная работа призвана внести определенную ясность в понимание категории каузативности.
Актуальность исследования каузативных глаголов в сопоставительном аспекте определяется, во-первых, необходимостью выяснения статуса каузативных глаголов в общеязыковой структуре, а во-вторых, важностью изучения межъязыковых соответствий и уникальных для каждого языка явлений. Каузативность - одна из важных составляющих бытия, наряду со временем,
пространством, движением и т.д. В силу своего общекатегориального, всеохватывающего характера каузативность уже априори может быть названа дефинитивно незавершённой, неоформленной. Но в то же время, и вновь по причине своей универсальности и важности, данная категория настоятельно требует осмысления с позиций антропологической парадигмы и выработки методики анализа. Всё это верно и для лингвистической реальности. Континуальность мира и фрагментарность языка позволяют последнему разбивать непрерывную причинно-следственную цепочку явлений на звенья и рассматривать их как самостоятельные, с точки зрения языкового мышления, отрезки. Каузативные глаголы и являются такими «отрезками» причинно-следственной цепи, но одновременно содержащими в себе в свёрнутом виде полный цикл «причина - следствие».
Материалом исследования послужили данные толковых, обратных, этимологических и других видов словарей русского и польского языков, а также художественный текст романа Г. Сенкевича «Огнем и мечом» (в оригинале и переводе).
Объектом работы является функционально-семантический класс каузативных глаголов.
Предмет диссертации - семантические, морфологические, синтаксические, словообразовательные и функциональные особенности данного класса глагольных единиц.
Цель работы состоит в выявлении общих и специфических особенностей русских и польских каузативных глаголов.
Постановка цели предопределила решение следующих задач:
Составление картотеки и анализа исследуемых единиц, выбранных из русских и польских словарей, а также художественного текста на русском и польском языках.
Сопоставление русских и польских каузативных глаголов с семантической, словообразовательной, синтаксической точек зрения и выяснение особенностей их функционирования.
Определение языкового статуса каузативных глаголов.
Определение методологической базы, на основе которой осуществляется поиск и анализ каузативных глаголов.
Осмысление универсальных и специфических свойств рассматриваемых языков, проявляемых в сфере каузативных глаголов.
Методология данного исследования сформировалась с учетом идей отечественных и зарубежных лингвистов, рассматривающих проблему кауза-тивности (Ю.Д. Апресян, Ю.В. Баклагова, Е.Я. Гордон, З.Х. Жанашева, Т.А. Кильдибекова, А.П. Комаров, Е.Е. Корди, И.А. Мельчук, В.П. Недялков, И. Пете, В.А. Плунгян, Г.Г. Сильницкий, Я.Г. Тестелец, А.В. Филиппов, А.А. Холодович, B.C. Храковский, А.П. Чудинов и др.) и разрабатывающих методику сопоставительного анализа (Р.А. Будагов, В.Г. Гак, В.Н. Манакин, А.А. Реформатский, Ю.С. Степанов, С. Сятковский, З.К. Тарланов, В.Н. Ярцева и др.). В трактовке функционально-семантического поля мы опираемся на теорию функциональной грамматики А.В. Бондарко.
Научная новизна представленной работы заключается в интеграции контекстуального и сопоставительного подходов к такому сложному явлению, как каузативные глаголы. Русско-польский текстовой материал ещё недостаточно научно обработан, во-первых, в силу своей близкородственности (а значит, «непривлекательности»), а во-вторых, из-за «непрестижности», возникшей вследствие экстралингвистических факторов.
Новым аспектом в изучении каузативных глаголов является рассмотрение их с позиции системно-структурного подхода. Впервые с учетом данной глагольной категории выделены лексико-семантические группы каузативных глаголов и создана их классификация. Инновационной представляется также дифференциация глаголов по степеням каузации.
Теоретическая значимость
Каузативные глаголы находятся на стыке семантики, грамматики, словообразования, а потому выяснение их статуса проливает свет и на взаимоотношения данных областей лингвистики. Грамматика - это, по сути, обоб-
щённая семантика, но разграничение этих уровней чаще утрируется, чем видится в действительном свете. Анализ каузативных глаголов показывает необходимость видения грамматики и семантики как близлежащих и пересекающихся сфер.
Кроме того, каузативность глаголов тесно связана с такими морфологическими категориями, как залог, возвратность, переходность, в связи с чем прояснение вопроса о функционально-семантических свойствах исследуемых единиц - это одновременно и частичное решение проблем, возникающих при рассмотрении названных категорий.
Практическая значимость работы состоит в возможности применять собранный фактический материал (каузативные глаголы в русском и польском языках) в переводческой практике, для создания учебников по изучению иностранного (польского) языка. Теоретические выводы исследования пригодны для специалистов-языковедов, составителей грамматик и словарей. Результаты и отдельные положения диссертации могут быть использованы при создании курсов «Введение в языкознание», «Общее языкознание», «Теория перевода», «Современный русский язык», а также в факультативных курсах «Методы лингвистического анализа» и «Лингвистический анализ текста».
Методологическую основу данного исследования составляет синтез трёх подходов: семантико-контекстуального, синтаксического и системно-структурного.
Семантико-контекстуальный подход основывается на рассмотрении лексико-семантических групп каузативных глаголов в художественном тексте. Заявленный подход позволяет избежать традиционных проблем, связанных с выяснением вопроса о первичности или вторичности контекстуального значения. При данной методике суммируются материалы, полученные из словарей, с материалами, взятыми из текстов.
Использования грамматического подхода требует сам предмет исследования - каузативные глаголы, в которых, как известно, семантика тесно
соприкасается с грамматикой. Морфологические свойства данных глаголов и закономерности их синтаксического функционирования существенно дополняют общую картину и помогают определить положение выбранных единиц в системе языка.
Системно-структурный подход является общенаучной методологической базой в разных областях знаний, используемой и в естественных, и в гуманитарных науках. Он основывается на системном характере большинства явлений действительности. Его специфика состоит в выделении важнейших элементов какой-либо выбранной физической или психической сферы, в расположении данных элементов в определённом порядке и в анализе существующих между ними связей. Другими словами, системно-структурный подход - это объединение субстанциального и реляционного подходов в исследовании.
Синтез трёх подходов - семантико-контекстуального, грамматического и системно-структурного - даёт дедуктивный импульс для всестороннего исследования каузативных глаголов.
В ходе исследования использовались также описательный, сопоставительный методы, метод компонентного анализа, прием этимологического анализа и элементы статистического метода. Следует особо сказать о сопоставительном методе, который, как одна из альтернатив сравнительно-историческому и типологическому методам, особенно интересен с культурологической точки зрения. В настоящее время на фоне бурных интеграционных процессов всё чаще и настойчивее звучит мысль о губительной роли такого стремительного смешения того, что в принципе изначально должно быть разным - культур, менталитетов, языков. Сопоставительный метод, направленный в большей степени на регистрацию уникального, чем общего, приобретает в этой связи особую актуальность и вес.
Положения, выносимые на защиту:
1. Каузативность относится к комплексным категориям, как, например, категории модальности и лица, особенность которых состоит в способ-
ности проявляться на разных языковых уровнях и тем самым приобретать различные формы своего выражения. С одной стороны, это создает сложности при их описании и квалификации, а с другой стороны, формирует широкий спектр возможностей для выбора говорящим вариативных средств выражения каузативности.
Каузативность как лингвистический феномен относится к сфере «скрытой» грамматики, то есть не обладает релевантностью в области грамматической парадигматики, но при этом играет существенную роль в грамматическом плане. В русском и польском языках каузативность существует в форме функционально-семантического поля, центральную зону которого конституируют каузативные глаголы.
Отглагольные существительные, сформированные на основе каузативных глаголов и обозначающие отвлеченное действие, также являются носителями каузативности. Польские девербативы - более регулярное образование, чем русские отглагольные существительные; по своим характеристикам они относятся к классу вербоидов.
Весомая роль каузативов в тексте дает возможность характеризовать каузативность как сильную категорию, требующую в обязательном порядке своего перевода на другой язык.
Апробация материалов исследования. Основные идеи работы были представлены и обсуждены на международной конференции «Россия -Польша: филологический и историко-культурный дискурс» в Магнитогорске 18-19 ноября 2005 года, на всероссийских научно-практических конференциях в Тобольске 23-24 ноября 2005 года и в Орске 16-17 февраля 2006 года, на итоговых научных конференциях ЧГПУ 2006, 2007 годов, на межвузовской научно-практической конференции НОУ ЧИЭП им. М.В. Ладошина в 2007 году, а также внедрены в практику преподавания дисциплины «Введение в языкознание» в Челябинском институте экономики и права в 2006/07 учебном году.
Структура работы обусловлена её задачами и соответствует логике научных исследований. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, словарей и источников, а также приложений.
Список условных сокращений:
БЭС - Большой энциклопедический словарь
вин. - винительный
дат. - дательный
им. -именительный
ЛРС - Латинско-русский словарь И.Х. Дворецкого
MAC - Словарь русского языка под ред. А.П. Евгеньевой
НПРС - Новый польско-русский словарь Р. Стыпулы
Ожегов - Толковый словарь русского языка СИ. Ожегова
предл. - предложный
прилаг. - прилагательное
ПРС -Польско-русский словарь Д. Гессена и Р. Стыпулы
род. - родительный
существ. - существительное
твор. - творительный
ТСРГ - Толковый словарь русских глаголов под ред. Л.Г. Бабенко
УРПФС - Учебный русско-польский фразеологический словарь А.И. Молоткова
Ушаков - Толковый словарь русского языка под ред. Д.Н. Ушакова
ФС - Философский словарь под ред. И.Т. Фролова
ФЭС - Философия: Энциклопедический словарь под ред. А.А. Ивина
ЭСПЯ (Б) - Этимологический словарь польского языка А. Брюкнера
ЭСРЯ (Ф) - Этимологический словарь русского языка М. Фасмера
MSJP - Maly slownik jezyka polskiego pod redakcja S. Skorupki, H. Auderskiej, Z. Lempickiej
Briikner - Slownik etymologiczny j?zyka polskiego A. Brucknera
Терминологический аппарат
Нет необходимости касаться тех понятий, содержательный объём которых в большинстве случаев является общепризнанным. Мы затронем лишь те термины, которые могут стать причиной разночтений и, следовательно, недопонимания каких-то важных моментов рассматриваемых вопросов.
Слова каузальность, каузативность, каузация и другие из этого словообразовательного ряда произошли от латинского causa, которое имеет следующие значения: 1) причина, повод, основание, побудительное начало; 2) извиняющее обстоятельство, предлог, отговорка; 3) возражение; 4) дело, обстоятельства дела; 5) дела, также польза, интересы; 6) целевая причина, цель, смысл; 7) связь, отношения; 8) тема, предмет; 9) судебное дело, тяжба, процесс; 10) мед. «случай», т.е. степень или вид болезни [Дворецкий 1996: 128]. Данные слова переняли от латинского causa только его первое значение и таким образом в той или иной степени имеют отношение к понятию причины, что отмечается в словарях разных типов, толковых, философских, энциклопедических. Различие же между ними заключается в следующем. Понятия каузальный, каузальность используются преимущественно в философии и логике, обозначают причинную обусловленность, необходимую связь причины и следствия, являясь синонимами понятий причинный, причинность. Термин каузальность обладает статусом общенаучного понятия и может быть использован в разных науках, как естественных, так и гуманитарных. Лингвисты же предпочитают термины каузативность, каузативный. Однако и среди них не существует согласованности в отношении этих понятий. Так, в синтаксических работах чаще встречаем слово каузальный, а в связанных с лексической системой языка - каузативный. По нашему мнению, такое разделение нецелесообразно, поскольку создаёт терминологическую путаницу. Если все вышеперечисленные термины образованы от одного корня, то одного из них вполне было бы достаточно для использования его во всех науках, притом что все они, по сути, обозначают одно понятие. Естественно, предполагаемый общий термин в каждой научной дисциплине,
трансформируясь, приобретал бы свой оттенок значения, оставаясь, однако, одним термином. Но так сложилась традиция, а менять её, во-первых, мы не хотим, во-вторых, не имеем подобных прав и возможностей. Единственное, что можно изменить в данном категориальном аппарате - предложить применять в лингвистических трудах, какой бы уровень языка они ни рассматривали, понятие каузативностъ. Таким образом, каузальность остаётся универсальным понятием (как и каузация, которая имеет значение процесса причинения), каузативностъ - чисто лингвистическим.
Понятие причинности в гуманитарных науках
Причинность как одна из главных универсальных категорий реальности и мышления рассматривается в первую очередь в философии. Исторически она также возникла как метафизическое понятие, поэтому естественно считать лингвистическое понятие каузативности его «потомком». Это значит, что изучение последнего нужно начинать с изучения первого.
«Причинность выступает как одна из важнейших форм взаимосвязи и взаимообусловленности явлений и процессов бытия, выражающая такую генетическую связь между ними, при которой одно явление, называемое причиной, при наличии определённых условий неизбежно «порождает», вызывает к жизни другое явление, называемое следствием (или действием)» [Сачков 2004: 101]. Истоки зарождения представления о причинности теряются в глубокой древности. И уже давно было осознано, что причинность может иметь весьма разнообразные формы своего проявления. Данная идея нашла свое выражение у Аристотеля, который выделял действующую, материальную, формальную и целевую причины.
Решающее воздействие на разработку научных представлений о причинности оказывало и оказывает развитие физико-математического естествознания, поскольку именно на базе последних вырабатываются основные модели бытия и познания. Первоначальные научные представления о каузальности базировались на классической механике. Исходя из трактовки её законов, тело движется по определённой траектории под воздействием внешних сил, поэтому определяющей, важнейшей особенностью причинно-следственных взаимодействий обычно рассматривается строгое однозначное их развёртывание во времени: одна причина в конкретных условиях порождает лишь одно следствие. И причинность при таком подходе определяется как некая внешняя сила, как внешнее воздействие. Соответственно этому предполагается, что изменения в состояниях тел могут вызываться только внешними воздействиями, а сами материальные объекты пассивны и не имеют в себе активного начала. Вместе с тем следует подчеркнуть, что в истории философии и науки также широко представлены и другие идеи, признающие внутреннюю активность и самодвижение материи. Уже древние вводили представления о самодвижении, о спонтанных отклонениях атомов. Дж. Бруно говорил о сходной с деятельностью живого организма внутренней деятельности всех материальных предметов. Б. Спиноза ввёл представления о действующей внутренней причине. Г. Лейбниц выдвинул идею о монадах как исходных элементах бытия, способных изменяться лишь под действием внутренних начал. Дальнейшую разработку эти идеи получили в философии Г. Гегеля и К. Маркса. Концепция причинности как внешнего воздействия оказывается недостаточной уже и в рамках простой механической картины мира. С её позиций трудно «найти» причины тех изменений, которые наблюдаются при инерционном движении в механике. При инерционном движении происходят изменения в состояниях тел, хотя на них не действуют в это время никакие внешние силы. Поэтому принцип инерции рассматривают как определённый вид самодвижения. Включение принципа самодвижения в анализ бытия привело к расширению учения о каузальности: она стала ассоциироваться с представлениями о связи состояний. Данная связь фиксирует, что причинность имеет не только внешние, но и внутренние основания, поэтому следует отметить, что по мере своего развития научное познание всё большее внимание обращает на анализ внутренних причин.
Коренные преобразования в учении о причинности произошли в ходе становления теоретико-вероятностных методов исследования, представлений о статистических закономерностях. Особенно бурно данные методы развивались в период второй половины XIX - первой половины XX веков, который принято характеризовать как неклассическую науку. Вероятность ввела в структуру научных законов случайность, которая, в отличие от жёсткой детерминации, предполагает определённую независимость материальных сис тем. В последней четверти XX века произошёл переход науки к изучению сложно организованных систем, прежде всего живых и социальных организмов. Ученые стали признавать наличие внутренней динамики в поведении сложных организмов. Последние не поддаются строгому контролю со стороны внешних воздействий и условий, они как бы обладают внутренней свободой. Подводя итоги развития учения о причинности, нужно сказать, что это развитие прошло путь от жесткой обусловленности следствия внешней причиной до идеи относительной независимости материальной системы, идеи свободы воли и принятия решений. Внешние воздействия всё более стали рассматриваться как развязывающие внутренние процессы в системах, а последние несут в себе элементы непредсказуемости, спонтанности [Аскин 1977; Сачков 2004; ФЭС 2004; ФС 2001].
С философской точки зрения каузальная связь имеет следующие свойства: «1. всеобщий, универсальный характер (то, что иногда называют принципом причинности: «любое явление имеет свою причину», «не существует беспричинных явлений» и пр.); 2. необходимость, то, что иногда называют законом причинности (при данном комплексе условий причина всегда с необходимостью порождает своё следствие); 3. временная асимметрия (во времени причина всегда предшествует своему следствию, но следствие никогда не может произойти раньше своей причины); 4. обусловленность следствия причиной» [ФЭС 2004: 689]. Эта особенность причинной связи отграничивает её от всех иных случаев постоянного следования одного явления за другим. Без неё причинную связь невозможно характеризовать однозначно. В частности, нельзя отличить причину от повода, то есть события, которое непосредственно предшествует другому событию, делает возможным его появление, но не порождает и не определяет его. Допустим, что на нитке подвешен камень. Нитка разрезается, камень падает. Что является причиной падения? Ясно, что разрезание нитки - только повод, а причина - земное притяжение.
Лингвистическое понимание причинности
Первое упоминание о глаголах каузативного типа в русском языковедении находим у Ф. И. Буслаева в его «Исторической грамматике русского языка». В своём труде в главе о залоге он называет глаголы причинения винословными и относит их к разряду действительных, определяя следующим образом: «...производные глаголы, которые приписывают подлежащему причину, заставляющую кого-нибудь производить действие, выраженное первообразным глаголом, от которого винословный происходит» [Буслаев 1959: 344]. Главными критериями выделения винословных глаголов в качестве отдельной группы для исследователя становятся оппозитивные отношения между первообразными и производными глаголами (т.е. словообразовательный критерий) и значение причины, лежащее в основе семантики глагола (семантический критерий). Также в трактовке Буслаева второй субъект (кон-секвент) подвергается именно воз-действию, т.е. начинает действовать сам, но ничего не сказано об изменении состояния консеквента. Не ясно в таком случае, считается ли каузативным (винословным) глагол, который обозначает действие, направленное на изменение качеств, свойств или состояний каузи-руемого субъекта.
Практически всё в вопросе о каузативности является дискуссионным. Единственное, что не вызывает сомнения, - это само существование каузации и выражения её в языке. Остальные же проблемы требуют своего разрешения. Одним из самых спорных является вопрос об объёме группы каузативных глаголов. Существуют три точки зрения на решение этого вопроса. В соответствии с первым (широкое понимание каузативности) к числу каузативных относятся все глаголы, требующие прямого объекта, подвергающегося воздействию с целью внести в него те или иные изменения (Ш. Балли, Н. Д. Арутюнова). В соответствии со вторым (узкое понимание каузативности) к каузативным глаголам относятся только такие глаголы, которые обозначают причинно-следственные отношения между двумя ситуациями (И. А.
Мельчук, В. П. Недялков, Г. Г. Сильницкий, Ю. Д. Апресян). Но существует ещё и третий подход (сверхузкое понимание каузативности), согласно которому каузативными считаются лишь те глаголы, которые выражают двудей-ствие (согласно терминологии А. В. Филиппова), т.е. второй субъект в результате воздействия на него первого субъекта начинает действовать самостоятельно: поить — пить, усыплять - спать, жечь - гореть.
Наша трактовка каузативности основывается на широком понимании данного явления, однако, мы включаем в число каузативных глаголов также и непереходные глагольные единицы. Таким образом, с нашей точки зрения, каузативные глаголы - это глаголы, обозначающие воздействие на объект, в результате которого объект начинает действовать или изменяется его состояние, качества.
Вопрос о статусе категории каузативности остаётся далеко не выясненным. В этой связи нам представляется возможным выделение пяти подходов, каждый из которых связан с тем, к какому уровню языка относит ученый-лингвист причинность. Данные подходы можно обозначить следующим образом: грамматический, который в свою очередь можно разделить на морфологический (С. Крылов, Ф.И. Буслаев) и синтаксический (В.П. Недялков, Г.Г. Сильницкий); словообразовательный (И.А. Мельчук); лексико-семантический (З.Х. Жанашева, А.П. Чудинов, Б. Тошович, В.А. Плунгян, отчасти А. В. Филиппов) и полевый подход (Е.Е. Корди, А.А. Уфимцева, А.В. Бондарко, Т.А. Кильдибекова). Такое деление, естественно, условно, так как каждый учёный анализирует каузативность не только с одной стороны, любой из них так или иначе признаёт невозможность однозначно отнести данную категорию к какой-либо одной области языка. Более приемлемым в качестве инструмента анализа мы считаем полевый подход: он в большей степени, нежели остальные, носит комплексный, синтезирующий характер.
Грамматический подход к понятию каузативности. Придерживающиеся данного подхода исследователи относят каузативность к грамматической категории. Предпосылки для этого действительно имеются. Каузальная
связь часто представляется соответствующими предлогами и союзами, которые, как правило, причисляются к служебным элементам языка и приравниваются к грамматическим морфемам. Именно этот факт становится аргументом в защиту грамматического характера каузальности. Но, во-первых, предлоги и союзы принадлежат грамматике в лучшем случае лишь наполовину, а во-вторых, грамматическое значение предлогов и союзов не может быть однозначно соотнесено с каким-либо типом содержательных отношений. Их особенность в том и заключается, что они могут участвовать в выражении совершенно различных смысловых связей, их основная функция - выражать сугубо синтаксические связи: сочинение и подчинение.
Но всё же голоса в пользу грамматического статуса каузативности раздаются среди учёных очень часто. К. Г. Крушельницкая, рассматривая типы грамматических значений, отмечает: «...сами грамматические значения также неоднородны. Среди них выделяются три основные группы (вида) в зависимости от общего характера выражаемых отношений: 1) значения, в основе которых лежат отношения между предметами и явлениями объективной действительности, - это отношение предмета и признака, субъектно-объектные, пространственные, причинно-следственные, количественные отношения» [Крушельницкая 1964: 38].
Определяя критерии синонимичности предложных сочетаний и придаточных предложений, выражающих причинно-следственные связи, И.И. Ковтунова утверждает, что «дело тут не в способах выражения того или иного частного грамматического значения (в данном случае причинного). А поскольку синонимы могут существовать лишь по отношению к какому-либо грамматическому значению, то названные выше конструкции нельзя считать синонимами по отношению к грамматическому значению причинности» [Ковтунова 1965: 132].
Каузативность как категория "скрытой грамматики"
Категория каузативности в разных языках получает разное оформление. В ряде языков (например, грузинском, абхазском, венгерском, монгольском, финском, японском) она имеет формальное выражение, т.е. эксплицирована. В русском же языке каузативность представлена не регулярно, средства её выражения носят асистемный характер. Вследствие этого можно предположить, что категория каузативности в русском и польском языках принадлежит «скрытой» грамматике. К «скрытым» категориям в русском языке относится, например, категория определённости/неопределённости. Однако вне зависимости от формализации или не формализации той или иной категории в различных языках, «межъязыковые семантические варианты» очень важны для создания типологических исследований, а также вообще теории языка.
Т.А.Кильдибекова [Кильдибекова 1985] называет категорию каузативности понятийной, то есть принадлежащей в первую очередь нашему сознанию. Языковыми же подобные понятийные категории становятся или не становятся в зависимости от их представленности в языке. В качестве универсальных понятийных категорий называются категории каузативности, актива/пассива, субъектно-объектных отношений, результатива. Понятийные категории не всегда получают однозначное языковое выражение, какие-то из них полностью охватываются языковыми категориями, другие распределяются, «рассеиваются» среди разных языковых уровней. Предмет и действие, например, закрепляются в существительном и глаголе, состояние тоже стремится быть выраженным отдельной категорией - категорией состояния. Количество оформляется в числительных и грамматической категории числа и т.д.
Рассеивание понятийных категорий по разным языковым уровням затрудняет их анализ. «Даже при грамматичности категорий их содержание распределяется по разным языковым уровням, вовлекая в сферу оформления разнотипные единицы, в результате чего возникают межуровневые единства, которые квалифицируются как грамматико-лексические поля или функционально-семантические поля. Идиоэтническое своеобразие того или иного языка проявляется в различной степени «грамматичности» полей, а также в наборе лексических средств, которые являются вторичными и дополнительными по отношению к основным грамматическим средствам» (выделено нами-И.Ш.) [Кильдибекова 1985: 16-17].
Понятие «скрытой грамматики» рассматривалось И.А. Бодуэном де Куртенэ, С.Д. Кацнельсоном, А.В. Бондарко. Особенность данного феномена заключается в его неграмматической оформленности в одном языке при возможной грамматикализации в другом: «В части случаев лексические средства передают отношения, которые в данном языке не выражаются специальными грамматическими формами, но в принципе (в том или ином языке) могут быть выражены грамматически. Значения лексических средств, о которых идёт речь, - это лексические значения функционально значимые для грамматики, но не являющиеся в данном языке собственно грамматическими». [Бондарко 1978: 148]. А.В. Бондарко выделяет два вида некатегориальных значений: 1) значения, тесно связанные с категориальными (например, периферийные функции грамматических форм) и 2) значения, являющиеся по способу своего выражения лексическими и лишь по своим функциональным возможностям связанные с грамматикой, т.е. они находятся на её службе и влияют на проявление грамматических форм. Между ними располагаются переходные случаи. Некатегориальные значения как раз и образуют область скрытой грамматики или, если они близки к категориальным значениям, пограничную, буферную зону между явной и скрытой грамматикой. Признаками некатегориальных значений является их необязательность и не такая высокая степень избыточности, как у категориальных значений. «"Скрытая грамматика" - это важное и необходимое понятие, однако нужно учитывать, что перед нами понятие образное. Фактически то, что им охватывается, - это далеко не всегда собственно грамматика; во многих случаях это грамматически значимое в лексике и контексте ... О скрытой грамматике, скрытых категориях речь должна идти, как нам кажется, в том смысле, что грамматически значимые элементы лексики и контекста, а также функции, так или иначе связанные с формами, но выходящие за пределы их категориального грамматического значения, выявляются сложно, опосредованно, нередко косвенно» [Бондарко 1978:153].
Каузативность - это важное отношение объективной действительности, в языке существующее в качестве семантической категории и при этом не имеющее в своём распоряжении системы грамматических форм. Категория причинности не грамматикализовалась. Каузативное отношение, в противоположность, например, временному, существует на семантическом уровне, однако все же обладает, хотя разнообразными и разноуровневыми, формами экспликации. Таким образом, каузативность можно отнести к некатегориальным значениям, близким к категориальным и входящим в сферу «скрытой грамматики».
Функции и основные особенности сопоставительного метода
Сопоставительный метод, так же, как сравнительно-исторический и типологический методы, основывается на методике сравнения. Отличает же его от этих методов в большей степени прикладной характер, - полученные в ходе анализа результаты в основном используются при обучении иностранным языкам. В данном случае можно наблюдать органичное и весьма удачное пересечение теории и практики. Опору для сравнения языков составляет чаще всего семантический пласт: значение берётся в качестве лингвистической универсалии, эквивалентной в обоих сопоставляемых языках. Сравниваются же способы и средства формального выражения данного значения, т.е. сопоставительный анализ идёт по пути семасиологического анализа - от значения к форме. Перед исследователем, занимающимся сопоставительным языкознанием, стоят три основные задачи: «...установление и анализ существующих между двумя языками соответствий 1) тождества, 2) частичного различия, 3) полного различия» [Сятковский 1976: 69].
Популярна точка зрения, согласно которой сопоставительный метод применяется только для описания родственных и особенно близкородственных языков. Однако это не совсем верно. Родственные языки наиболее выгодны, если сравнение предполагает в конечном итоге выявление различий между языками, так как в родственных языках соответствий очень много. С одной стороны, на их фоне теряются различия, тем самым анализ становится тоньше и «привлекательнее» для учёного, с другой стороны, сходства - основа для сравнения. Если всё в языках различно, то возникает проблема критериев: на чём основывать сопоставление, на что опираться? Весьма трудно сопоставлять далёкие друг от друга явления: например, вид какого-либо животного с предметом мебели, гораздо легче сравнить его с животным того же биологического рода. Конечно, мы утрировали ситуацию, но в целом она выглядит именно так. Ещё раз подчеркнём, что родственные языки «хороши» для выявления различий, но к регистрации и анализу последних сопоставительный метод сводить нельзя. Как отмечает Сятковский, «постулируемый в научной литературе так называемый контрастивный подход, низводящий задачи сопоставительной лингвистики к изучению межъязыковых различий, лишён глубокого научного обоснования» [Сятковский 1976: 73]. Такой подход обусловлен пренебрежением методики преподавания иностранного языка к межъязыковым сходствам: считается, что учащемуся достаточно знать различия между изучаемыми языками, а сходные единицы и принципы он знает и из родного языка. Однако «эффективное овладение иностранным языком заключается в функционировании в сознании говорящего целостной системы данного языка, а не её «контрастивных» фрагментов, сопряжённых с «неконтрастивными» частями системы родного языка» [Сятковский 1976: 73], поэтому изучение сходств важно в такой же степени, как и различий. Преобладающая роль родственных языков для контрастивного языкознания тем самым ставится под сомнение. Важность исследования неродственных языков в сопоставительном плане обусловлена также методической направленностью данного метода.
Между языками могут существовать три типа сходств: генетическое, функциональное и структурное. Генетическое сходство обусловлено общностью происхождения языков, им в большей степени интересуется сравнительно-историческое языкознание, но и для учёных, оперирующих сопоставительным методом, учёт генетических схождений будет небесполезен. Функциональное сходство базируется на наличии общего в типе передачи грамматического значения. Так, даже в разных по типологической характеристике языках (английском и казахском, тунгусском и французском) для обозначения длительного действия используются в качестве вспомогательных глаголы движения (ходить) или покоя (лежать), а для обозначения наступающего действия - глагол движения или становления. Структурное сходство - это сходство элементов структуры или приёмов передачи грамматических значений. Оно зависит от типа языка. При рассмотрении языков необходимо учитывать различия в их строе, если сравнивается, например, флективный язык с инкорпорирующим.
Применительно к материалу русского и польского языков следует учесть, что в данном случае возможны все три типа сходств, причем функциональные подобия чаще будут детерминированы общим происхождением языков, их близкородственными связями.
Сопоставительный метод очень близок к типологическому методу. По сути, это два взаимосвязанных и обогащающих друг друга метода. Типология опирается на сопоставление, сопоставление использует данные типологии. Разграничительная линия между ними проходит в области целеполагания. Сопоставительный метод в основном направлен на обнаружение различий на фоне сходств, а типологический метод стремится найти универсалии, т.е. сходное на фоне различий.
В научных работах часто не разводятся понятия сопоставительного метода и приёма сравнения. Из самих названий способов анализа - метод и приём - видно, что они стоят на разных уровнях научной абстракции. Если метод предполагает использование целого комплекса приёмов, объединённых едиными принципами и целями исследования, то приём - отдельное действие, могущее выступать самостоятельно или как часть метода. Приём «мельче» по своим масштабам, задачам и результатам. Важнейшим отличием сопоставительного метода и приёма сравнения является охват материала. Метод системен, с его помощью анализируются, как правило, не отдельные факты языковой действительности, а целые классы явлений, категории. «...сопоставление отдельных форм в двух языках малоинформативно, так как при подобном методе можно лишь констатировать, что какие-то формы совпадают, а какие-то расходятся ... следует ориентироваться на категориальные явления, имеющие принципиальное значение для системы языка» [Ярцева 1981: 12]
