Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Общие понятия о причастии 10
1.1. Генезис причастий в сопоставляемых языках 12
1.2. Основные проблемы теории причастий 17
1.3. Омонимия неличных форм глагола 28
1.4. Совмещение статики и динамики в семантике причастий и степень их преломления
Глава II. Причастия в системе частей речи английского и таджикского языков .
2.1. Основные теоретические проблемы морфологии причастий 48
2.2. Глагольные признаки причастий 50
2.2.1. Категории порядка и аспекта 52
2.2.2. Категория залога 80
2.3. Адъективные свойства причастий 107
Глава III. Валентность, комбинаторика и синтаксические функции причастий
3.1. Валентность причастий 112
3.2. Комбинаторика причастия I и ее таджикские аналоги 115
3.3. Комбинаторика причастия II и ее таджикские аналоги 127
3.4. Причастия английского языка как компонент аналитических форм и их таджикские соответствия 132
3.5. Причастия таджикского языка как компонент аналитических форм и их английские соответствия 155
Заключение 160
Библиография 164
Источники текстового материала 173
Приложение. Сводные таблицы англо-таджикских соответствий с причастиями
- Генезис причастий в сопоставляемых языках
- Основные проблемы теории причастий
- Основные теоретические проблемы морфологии причастий
- Валентность причастий
Введение к работе
Актуальность исследования. В Республике Таджикистан проведены многочисленные исследования по сопоставлению единиц различных уровней английского и таджикского языков. Однако до настоящего времени нет ни одной специальной работы, посвященной сопоставительному анализу причастий английского и таджикского языков.
Английское причастие особо исследовалось в трудах таких англистов, как Г.Д. Коблов, М.Н. Орембовская, Т.П. Розендорн, К.Д. Мирзоев, Г.В. Нехай, Е.А. Сафронова, Т.А. Полукарова, Е. В. Крылова, А.Х. Тлапшокова, В.Д. Рачкевич, С.Г. Шадыева, В.К. Исаева и др. Таджикское причастие специально исследовал Д. Таджиев. Об этом таджикском вербалии можно найти подробные сведения также в грамматических описаниях А.З. Розенфельд, В.С. Расторгуевой и А.А. Керимовой, а также более краткие сведения – в учебниках, учебных пособиях и отдельных статьях по таджикскому языку.
Таджикское причастие в сопоставлении с русским языком исследовалось М.Т. Джабборовой, а в сопоставлении с немецким языком Э.Я. Рубиновой. Самые общие сведения о причастиях английского и таджикского языков даются в монографии М. Б. Шахобовой.
Наши наблюдения показали, что причастия по степени своей употребительности в сопоставляемых языках занимают одно из ведущих мест среди знаменательных частей речи. Это усиливает необходимость в адекватном и более полном сравнительном описании этого грамматического явления. Такая необходимость обусловлена потребностями теории и практики перевода и обучения английскому языку в таджикской аудитории. К тому же изучение причастия таджикского языка на фоне новых научных данных, накопленных в англистике и мировой лингвистике, дают возможность раскрыть еще не исследованные аспекты причастия таджикского языка.
Интересы теории и практики перевода и обучения английскому языку, а также необходимость в более углубленном изучении причастий таджикского языка и модернизации теории причастий таджикского и английского языков предопределили выбор темы нашего диссертационного исследования и обосновывают ее актуальность.
Объектом диссертационной работы являются причастия английского и таджикского языков.
Предмет исследования составляют структурные, семантические и функциональные схождения и расхождения английских и таджикских причастий, выявляемые на основе их современного теоретического осмысления.
Материалом исследования послужили тексты из художественной литературы на таджикском и английском языках, а также переводная литература. Из-за ограниченности прямых переводов с английского на таджикский и наоборот использовались также тексты, которые переведены через русский язык. Прибегли в отдельных случаях и к услугам информантов, которыми стали таджикоязычные преподаватели и лучшие студенты старших курсов факультета иностранных языков ХГУ имени академика Б. Гафурова. Из их переводов выбраны наиболее адекватные.
Теоретической основой исследования послужили труды известных языковедов, таких как В.В.Виноградов, А.И.Смирницкий, О.Есперсен, В.Н. Ярцева, Р.Кверк, Л.Теньер, С.Д.Кацнельсон, В.Г. Гак, Б.А. Ильиш, Д. Таджиев, В.С, Расторгуева, Н. Масуми, А.З. Розенфельд и др.
Цель и задачи исследования. В работе ставится цель дать сопоставительную структурно-семантическую и функциональную характеристику причастий таджикского и английского языков на основе более глубокого анализа таджикских причастных форм и теоретического осмысления природы этих вербалий. Для достижения этой цели в работе ставятся следующие задачи:
проследить генезис и развитие английских и таджикских причастий;
обобщить взгляды ученых на сущность причастий;
выявить омонимичные с причастиями формы и найти критерии их разграничения;
охарактеризовать проявление статики и динамики признака в семантике признаковых слов и раскрыть степень их преломления;
определить и по возможности решить основные теоретические проблемы морфологии причастий;
на основе теории оппозиций предложить новое видение причастий в системе таджикского языка;
дать сопоставительную характеристику глагольных признаков причастий и выявить их изоморфизм и алломорфизм;
приложить к таджикскому причастию теорию валентности и сравнить полученные результаты с валентностными свойствами английских причастий;
описать адъективные свойства причастий;
охарактеризовать комбинаторику причастий в английском и таджикском языках, включая случаи их вхождения в состав аналитических форм, и выявить схождения и расхождения в них.
Научная новизна работы. Сравнительный анализ английских и таджикских причастий в предлагаемом в диссертации объеме предпринят впервые в отечественной науке о языке. Раскрыты изоморфизм и алломорфизм причастий этих языков. Описаны способы и средства передачи причастий и причастных оборотов английского языка на таджикский язык и наоборот. На основе теории оппозиций выявлено, что традиционно выделяемые таджикские причастия прошедшего, настоящего определенного и настояще-будущего времени представляют собой одно причастие в трех формах грамматической категории, именуемой нами категорией порядка. Выдвигается гипотеза о том, что ряд причастий в сопоставляемых языках имеет единый индоевропейский источник.
Впервые в таджиковедении показано, что глагол и прилагательное роднит единая признаковая семантика. Их разница в том, что в глаголе признак представлен как динамический, а в прилагательном – как статический; в причастиях же эти два вида признаков переплетаются. Определена степень преломления статики и динамики в причастиях двух языков.
В описание таджикского причастия впервые внедрена теория валентности и выявлены частное и общее в причастиях этих языков.
Впервые введено в таджикскую науку о языке понятие комбинаторики, сопоставлены комбинаторные свойства причастий в таджикском и английском языках. Впервые описано участие причастий таджикского языка в образовании аналитических форм и выявлены сходство и различие в таких конструкциях исследуемых языков.
Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты исследования обогащают типологическое языкознание, способствуют дальнейшему развитию теоретического языкознания в Республике Таджикистан. Материал диссертации может служить необходимым компонентом в лингводидактическом обеспечении практики обучения английскому языку, а также использоваться в практике перевода с английского языка на таджикский язык и наоборот. Результаты исследования таджикского причастия могут быть включены в соответствующий раздел будущих грамматик таджикского языка и использованы при составлении учебников и пособий по сравнительной грамматике английского и таджикского языков.
Методы исследования. В работе использованы элементы сравнительно-исторического метода, теории оппозиций, метод дистрибутивного анализа, а также трансформационный метод и метод НС.
Исследование проводилось по схеме «от значения – к форме его выражения».
Сопоставлялись не просто факты двух языков, ибо при таком подходе, по справедливому замечанию В.Н.Ярцевой, «изучаемое явление изолируется от системы исследуемого языка», но и рассматривался материал каждого из языков в самой его системе в соотнесенности системы одного языка с системой другого. Поэтому в одних случаях первым рассматривался материал таджикского языка, а в других – факты английского.
Апробация работы. Различные аспекты исследования были изложены
в докладах и сообщениях на конференциях молодых ученых Согдийской области, а также на традиционных научных конференциях профессорско-преподавательского состава ХГУ имени академика Б.Гафурова (2005-2009 гг.). По теме диссертации опубликованы четыре статьи, тезисы одного доклада, а также специальная монография объемом 6 п.л. Работа обсуждена и одобрена на заседании кафедры перевода и грамматики английского языка с участием членов кафедры фонетики и лексикологии английского языка и кафедры таджикского языка ХГУ имени академика Б. Гафурова (протокол
Ярцева В.Н. О сопоставительном методе изучения языков. // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1961, №1, с.4.
№3 от 6 октября 2009 г.), а также на кафедре теоретического и прикладного языкознания Российско-Таджикского (славянского) университета (протокол № 3 от 26 декабря 2009 г.) и рекомендована к защите.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и списка источников текстового материала. Общий объем работы составляет 178 страниц компьютерного набора.
Генезис причастий в сопоставляемых языках
Ознакомление с рядом источников по истории иранских и германских языков показывает, что в сфере причастий древне- и среднеанглийского, древне- и среднеперсидского языков, в том числе в языке Авесты, наблюдаются точки соприкосновения, хотя есть и определенные различия. Это, на наш взгляд, связано с единством генетической их отнесенности к индоевропейской семье языков. В частности, в языке Авесты функционировали причастия на a и -па, которые обозначали завершенное и результативное действие в сфере прошедшего времени (61,с.345). В древнеперсидском оно образовалось только формантом a (63. с. 106) sruta — услышанный, рэгэпа — наполненный, karta -сделанный. Можно было бы подумать, что нынешнее таджикское причастие с морфемой -а восходит именно к этому причастию древнеперсидского языка. Однако это не так, ибо в среднеперсидском языке указанная причастная форма превратилась в основу претеритальной формы глагола, причем из форманта a выпал элемент -а и данная основа стала функционировать с формантом или -d (63, с. 106). В среднеперсидском языке образовалось новое причастие прошедшего времени с формантом ,-aga или -aka ( g,-k) от претеритальной формы глагола. Позже, очевидно, в соответствии с законом экономии в языке у вновь образованного причастия выпал элемент -ga (-ка). В результате данное причастие приобрело свой древний облик, который дошел до нас в виде причастия типа карда, сохта и т.п.
Что касается английского языка, то в древнеанглийском языке функционировало причастие II, которое от сильных глаголов образовалось путем окончания -еп, а от слабых глаголов при помощи суффикса -d: written -написанный, seald — проданный (35,с.200-201). Нам представляется, что авестийский причастный формант -па может быть аналогом древнеанглийской морфемы причастия -еп, а суффикс -d в словоформе seald эквивалентен древнеперсидскому показателю причастия на a, который в среднеперсидском языке выступал в виде двух алломорфов: -/ или -d (63, с. 106). В свою очередь иранское причастие на a восходит к индоевропейскому отглагольному имени на o (см.: Л.А. Пирейко, 61, с. 324). Мы предполагаем, что и формант древнеанглийского причастия II -d (его алломорф после глухих согласных ) также восходит к индоевропейскому показателю причастия (отглагольного прилагательного) o, который явился также источником латинского причастия прошедшего времени страдательного залога (13, с.259). Родство таджикского причастия на a с английским причастием на -d или проявляется не только в сходстве форм, но и в семантическом и функциональном сходстве. Они использовались в предикативной и атрибутивной функции, обладали пассивным значением, входили в состав аналитических форм глагола, обозначали законченное результативное действие и др. (61, с. 345; 120, с. 100-104).
Остается необъяснимым, почему индоевропейскому показателю причастия прошедшего времени o в латинском соответствует o или a, в испанском «-do» (13, стр.264-265), в нидерландском или -d (120, с. 125,), а в английском и многих других германских языках сложилась форма на -еп или -п. Это, очевидно, связано с тем, что морфема прилагательного -еп стала прибавляться к основе древнеанглийского причастия II с основообразующим суффиксом -п или -d (121, с. 59). Сравните: общеиранское перфектное причастие - dita (увиденный), древнеанглийское причастие II - seen (увиденный).
Это и привело к тому, что общеиндоевропейский формант причастия прошедшего времени в древнеперсидском представлен в алломорфах a, -da, тогда как в древнеанглийском языке он имеет вид -п или -d, последний из которых почти тождественен с нынешним формантом причастия прошедшего времени современного таджикского языка. Ср.: английские -d и таджикские a в примерах типа: (древнеанглийский) teald — (современный) told {древнеперсидский) karta — (современный) карда {древнеперсидский) kanda — (современный) канда. Можно привести ряд примеров, где причастие II в английском языке заканчивается на /-(/, который внешне совпадает с индоевропейским формантом a, -da: hsefd lifd s&gd, s&d hogod smead eread freod feod (примеры из Б. А. Ильиша (138, с.95)). Всем вышесказанным подтверждается вывод о том, что «в процессе исторического развития германских языков (да и иранских языков тоже - Р. И.) из-за фонетических изменений и преобразований по аналогии отдельные неличные формы изменяют тип фонетико-морфологических связей с другими членами глагольной парадигмы, однако сам характер их отношений (фонетические чередования и образование от предельных глагольных основ) , остается неизменным» (40, с. 143).
Теперь переходим к рассмотрению истории английского причастия I и его. таджикского эквивалента.
Генетически представляя собой отглагольное прилагательное с индоевропейским суффиксом -nt-, германским -nd-, причастие I имеет фонетические варианты данного суффикса сообразно типам глагола в различных германских языках.
В древнеанглийском, кроме различий по диалектам, довольно рано сказывается влияние отглагольного существительного на -ynge // -ing, приведшее к вытеснению причастия. Самая ранняя древнеанглийская форма суффикса - это -sendi -endi, затем -ende, что отмечено в текстах уэссекского диалекта. В нортумбрийских текстах наряду с -ende широко употребляется «-ande» (40, с.98-99).
Что касается таджикского языка, то в древнеперсидском языке функционировало причастие настоящего времени, которое имело формант -andak (в более поздний период -anday) (76, с.204), который почти тождественен по звуковому составу и функциональной нагрузке древнеанглийскому форманту причастия I -ende или -ande. Сравните: др. -англ. — maciende (делающий) и др. -перс. — venandak (видящий).
Основные проблемы теории причастий
Как было сказано выше, причастия в сопоставляемых языках обладают признаками не одной, а двух или более частей речи. Если исходить из классификационных признаков частей речи, то у причастий таджикского и английского языков в одних случаях на передний план выступают классификационные признаки одной части речи, например, глагольные, а в других случаях эти признаки затемняются и ведущими становятся признаки другой или других грамматических классов слов. В связи с этим в истории языкознания были высказаны разные точки зрения на статус причастий в системе частей речи.
В частности, по данным Н. А Козинцевой (44, с.399), у стоиков в грамматике Дионисия Фракийского (170-190 до н.э.) причастие рассматривалось как особая часть речи. Как отмечает академик В.В. Виноградов (14, с.221), причастие многими современными грамматистами совсем отделяется от форм глагола, выводится за пределы его «системы». В связи с этим следует вкратце остановиться на проблеме классификации частей речи. В советской и российской лингвистике остаётся господствующим взгляд В.В. Виноградова на природу частей речи. По мнению В.В. Виноградова, распределение слов по частям речи обусловлено: 1) различиями вещественных (лексических) значений слов; 2) различиями морфологического строя слов и форм слов; 3) различиями в природе тех категорий, которые связаны с той или иной частью речи; 4) различиями в способе отражения действительности; 5) различиями тех синтаксических функций, которые выполняют разные категории слов в связной речи, в структуре предложения. Сущность концепции части речи, разработанной В.В. Виноградовым, в самом общем виде сводится к следующему. Части речи - это самые широкие грамматические классы слов (по его терминологии, лексико-грамматические разряды слов), которые составляют конструктивную основу грамматического строя языка и которые характеризуются общностью: а) их грамматического категориального значения; б) их синтаксических признаков; в) их морфологических категорий и парадигматики; г) словообразовательных признаков (14, с.38).
Взгляды советских ученых, занимавшихся вопросами теории частей речи, в англистике это А. И. Смирницкий (93), Б. А. Ильиш (36), Л. С. Бархударов и Д. А. Штелинг (6), М. А. Ганшина и М. Н. Василевская (133), М. Блох (127), И. П. Иванова, В. В. Бурлакова, Г. Г. Почепцов (34), Б. С. Хаймович, Б. И. Роговская (145), Н. Ф. Иртеньева (37), Е. А. Корнеева, Н. А. Кобрина, К. А. Гузеева, М. И. Оссовская (46), опираются в основном на положения, разработанные академиком В. В. Виноградовым.
Таджиковеды в решении вопроса о сущности частей речи тоже во многом следуют за разработками русских лингвистов и переносят их теорию на материал таджикского языка.
Наряду с концепцией В.В. Виноградова в мировой лингвистике выработаны принципы синтактико-дистрибуционной классификации слов. Эти принципы на материале английского языка были разработаны основоположником дескриптивной лингвистики Леонардом Блумфильдом и его последователями Зеноном Харрисом и, особенно, Чарльзом Фризом. Их классификация слов основывается на моделировании сочетаемости слов, на их дистрибуции в структуре словосочетания или предложения, а сами формальные классы слов компонуются на основе субституционного теста. Такая методика выявления формальных классов слов получила наиболее полную разработку в работе Чарльза Фриза «The structure of English» (132).
Изучение различных особенностей причастия, да и других неличных форм глагола английского и таджикского языков, показывает, что ни классификационные принципы, разработанные академиком В.В. Виноградовым, ни субституционный тест Ч. Фриза не дают возможности однозначно определить место причастия в системе частей речи, поскольку в одних случаях оно обозначает признак предмета (a reading boy - писарбачаи хондаистода), в других выражают понятие процесса (Going home I met Dilbar. -Ба хона рафта истода Дилбарро вохурдал/.), а в третьих - образ действия (Не entered the room shivering. — Бай ба хона ларзон даромад.).
Морфологии причастий свойственны, с одной стороны, грамматические признаки глагола: writing — навишта истода written — навишта being written — навишта шуда. А с другой стороны, у английского причастия I имеется суффикс -ing, который встречается и у существительного (meeting), и у предлога (considering). У таджикского причастия типа «гуфтпнй» имеется морфема «-й», которая служит и для образования имен существительных (одами), и для образования имён прилагательных (офтобй), и как окончание глагола 2-го лица настоящего времени (гуфтй). Если учитывать синтаксические функции слова в предложении, то в одних случаях причастия обоих языков, подобно прилагательному, выполняют функцию определения (a running girl — dyxmapu daeudaucmoda), а в других случаях, подобно наречию, выступают в функции обстоятельства (Coming - home I have lost my watch. - Ба хона омада ucmoda май соатамро гум кардам). Наряду с этим причастия в этих языках, входя в состав аналитических форм глагола, могут функционировать как один из компонентов сказуемого, что свидетельствует о сохранении ими глагольных свойств. Если принимать во внимание сочетаемость причастий, то они в обоих языках в одних случаях сочетаются с субстантивным словом {broken сир — пнёлаи шикаста, singing bird— парраидаи чах,-чах,задаистода), в других случаях — с глаголом {to enter laughing — xaududa даромадан) и т.д.
Именно эти двоякие, а иногда и троякие структурно-семантические особенности причастия в сопоставляемых языках стали основанием отнесения их не к одной части речи, а к двум или трем. Причастие в английском языке одной стороной обращено к глаголу, второй - к прилагательному, а третьей — к наречию. То же самое можно сказать и о таджикских причастиях, характеризующихся то признаками глагола, то прилагательного, то признаками наречия. Поэтому таджикское причастие с форматом -а считают причастно-деепричастной формой глагола (97, с.47), (77, с. 117).
На основе этого обзора становится ясным, что в английском языке причастие характеризуется наличием особенностей глагола, прилагательного и частично наречия, что проявляется в его морфо-синтаксических признаках. Дело осложняется и тем, что у причастия I обнаруживаются омоформы существительного и предлога.
Если сравнить особенности английского причастия с таджикским, то в таджикском языке причастие обладает меньшим разбросом признаков. У таджикских причастий можно найти в основном признаки глагола, прилагательного и частично наречия.
В отличие от английского языка в пределах таджикских причастий не наблюдается случаев омонимии форм, зато часто встречаются субстантивация и адъективация образований типа «хонанда», «сузон» и т. п., которые мы исключаем из предмета нашего исследования.
Основные теоретические проблемы морфологии причастий
Проблема причастия относится к разряду сложных, многоаспектных и спорных вопросов лингвистики. Это связано с тем, что причастие наряду с другими неличными формами глагола обладает свойствами не только одной отдельной части речи, но и, будучи гибридным явлением, совмещает в себе признаки двух или более частей речи. Кроме того, наряду с собственно причастием в английском и таджикском языках обнаруживаются лексемы, тождественные с ним по форме, но различные по функции и семантике языковые единицы. В частности, в английском языке словоформы с морфемой -ing относятся к разнопорядковым лексико-грамматическим разрядам слов. Например: 1. Lovely they are, St Peter and St Paid in prison being released by angel (E.Waugh, p. 175). 2. Mako liked this girl. She was intelligent, a different thing from just being educated (P. Abrahams, p. 260). 3. Writings is not my best thing, you know (E. Waugh, p. 210).
В первом предложении словоформа being released представляет собой причастие I, которая выделяется на основе своих морфосинтаксических свойств. Во втором же предложении словоформа being educated, имея тождественную структуру, проявляет совсем иные признаки и представляет собой герундий. В третьем же предложении глагол write с морфемой -ing не является ни причастием, ни герундием, а функционирует как производное существительное в форме множественного числа (writings).
Подобным же образом в таджикском языке причастие с морфемой -а в речи проявляет признаки то прилагательного, то наречия, ни говоря о его глагольных признаках. 1. МО ИИ як бор ба шаст фуромада бори дигар аз шаст х,аросидагй барин, %амоно кафо гашт (X,. Содик, с. 149). 2. Номаълум, чашми дигаронро хато намуда, кадаххояшонро аз чои фомил пур кард (Х,.Содик, с. 153). 3. Дар байни ярадоршудагон падари Дима х,ам буд (Ф.Ниёзй, с. 247).
В первом предложении словоформа «фуромада» проявляет признаки глагола и прилагательного и потому квалифицируется, как причастие. Во втором же предложении подобная же словоформа «хато намуда» выступает как наречие. А в третьем предложении слово «ярадоршуда», имея такую же форму, как в первом и втором предложениях, функционирует как имя существительное, о чем свидетельствует формант множественного числа «-гон».
Или же, как верно подмечено в одном из авторитетных источников по иранским языкам (64, с. 192), причастия таджикского языка на «-анда» по существу в большинстве своем утратили глагольные признаки и перешли в разряд существительных, реже прилагательных: нависанда - писатель; намоянда — представитель.
В таджикском же языке сложность проблемы причастия заключается не только в том, что в грамматиках таджикского языка отмечается наличие семи типов причастий, различающихся как по своей форме, так и по значению, функции, но и тем, что, очевидно, за один последний век в таджикском языке, в отличие от близкородственного персидского языка, возникли инновационные причастия с суффиксом « ГЙ» (64, с. 190), а также ряд аналитических образований с причастием, в составе которых в качестве модифицирующих глаголов используются глаголы: истодан — стоять, нишастан — сесть, гаштан — вращаться (ходить), гузаштан - проходить, шудан — становиться и др. В связи со сказанным возникает ряд вопросов при квалификации причастия. 1. Как признаковая семантика сталкивается, сочетается со значением действия-процесса? 2. Как в структуре разных грамматических разрядов причастий отражается взаимодействие значений признака со значением действия-процесса? 3. Почему одна и та же словоформа функционирует в предложении по-разному? 4. Как следует рассматривать одиоформенные слова, различно функционирующие в структуре предложения? 5. Как следует разграничивать подобные лексемы?
Как англисты, так и таджиковеды пытаются найти ответы на эти вопросы, исходя из различных теоретических позиций. В последующих разделах диссертации попытаемся ответить на эти вопросы. Начинаем с выяснения глагольных свойств причастия в сопоставляемых языках.
Морфосинтаксический анализ причастий английского и таджикского языков показывает, что у них глагольные свойства значительно сильнее, чем адъективные. Эти свойства обнаруживаются и на морфологическом и на синтаксическом уровне, тогда как его адъективные признаки проявляются только в синтаксических позициях. Как и глагол, причастие в обоих языках имеет категориальные формы залога и временной отнесенности (корреляции или порядка).
Термин «category of time relation (категория временной отнесенности)» впервые был введен в англистику профессором А.И. Смирницким (93, с.58). Б.А. Ильиш называет ее категорией корреляции (соотнесенности) «The category of correlation» (139, с.92). Б.С. Хаймович, Б. И. Роговская назвали ее «The category of order», т.е. категорией порядка (145, с.133).
Под эту категорию подводятся и личные и неличные формы английского глагола, в том числе и английское причастие I, кроме причастия II, у которого данный глагольный категориальный признак отсутствует.
Синтагматические характеристики причастия говорят о наличии у них глагольных валентностных свойств. Но при этом оно (причастие) может выступать адъюнктом глагольных словосочетаний. Комбинаторные потенции причастий во многом совпадают с глагольными. Все это лишний раз говорит в пользу отнесения этого разряда вербалий к глаголу. О них пойдет речь в последующих разделах главы.
Валентность причастий
У причастий сопоставляемых языков обнаруживается структурно-семантический признак, который известен в лингвистике как валентность глагола. Понятие валентности в науке о языке заимствовано из химии. Основателями теории валентности в лингвистике являются Луи Теньер (98) и С.Д. Кацнельсон (41).
Под валентностью понимается «способность слова вступать в синтаксические связи с другими элементами» (17, с.79). Прав в этом отношении Г.Г. Почепцов, который писал: «В самом общем виде валентные особенности слов издавна отмечались, в частности, в определениях частей речи, а иногда и в самих названиях» (72, с. 10). В современном языкознании валентность стала одним из ведущих критериев отграничения причастий от других слов и определения его места среди других частей речи. Таджикское причастие на «-а(-гй)» может сочетаться с одним или двумя субстантивными словами, а также с адвербиальными словами или оборотами. Например: Китоби ба ман х.адяшуда. Причастие х.адяшуда(гй) является двухвалентным. Такая двухвалентность сохраняется и при функционировании указанной словоформы в абсолютных причастных конструкциях, например: Китобро ба ман х,адя карда. Такая же картина наблюдается и у таджикского причастия типа «хонда истода». Например: Гули ба ман х,адяшудаистода. Эти две причастные формы таджикского языка могут иметь при себе также и адвербиальный адъюнкт: Китоби дина х,адяшуда. Духтари х.озир сурудаистода. Английские причастия I и II также проявляют подобную валентность. Например: The book given to me by the writer. The student reading the book for the answer. The letter sent for me from England last week. Showing the film for children every day. Некоторыми валентными свойствами обладают таджикское причастие типа «мелонда(гй)» (лонам ба фуруш мемондагй) и причастие на «-й» (сулани ба шумо гуфтанй).
Все виды причастий в сопоставляемых языках сохраняют глагольную валентность. Подобно личным формам глагола, в зависимости от характера их семантики и синтаксических потенций причастия могут быть авалентными, одновалентными, двухвалентными и т.д. Если исходить из определения валентности, разработанного С.Д. Кацнельсоном и В.Г. Гаком, то причастия наряду с объектной валентностью наделены и обстоятельственной валентностью. Это значит, что они могут сочетаться с адвербиальными словами и конструкциями. Валентностные свойства причастий частично связаны с их синтаксическими функциями. Здесь важно, функционирует ли причастие в качестве адъюнкта или ядра словосочетания, а также то, какую позицию оно занимает в предложении. Причастие в сопоставляемых языках, проявляя признаки глагола, прилагательного или наречия, входит в состав тех или иных комбинаций с другими частями речи. Способы связи причастия с другими словами зависят от следующих двух факторов. Во-первых, от его номинативной функции: выступает ли оно как глагол, как прилагательное или как наречие. Во-вторых, от статуса причастия в словосочетании или предикативной структуре, т.е. выступает ли причастие как адъюнкт или как ядро или оно является компонентом аналитической конструкции. Когда таджикское причастие функционирует как глагол в роли ядра словосочетания, то оно связывается с адъюнктом следующими способами. 1. Способом управления: - маро дида, китобро гирыфта (причастия типа «хонда») , -гулро канда истода, худро оро дода истода (причастия типа «хонда истода»); -деворро кучонида, туро пушонида (причастия типа «хонда»); -туро мезадагй, бачаро озор медодагй (причастия типа «мехонда(гй)»).
И английские причастия I и II также в функции ядра словосочетания вступают в связь со своими адъюнктами способом управления: showing him, sending us (причастие I); given to him, shown to us (причастие II), которое обладает только предложным управлением.
В функции ядра словосочетания таджикские причастия могут устанавливать связь с адъюнктами способом примыкания: тез фаромада (гй), гул харида (гй) (причастия типа «хонда(гй)»); берах,мона зада истода, чукурй кофта истода (причастия типа «хонда истода»); нон мепухтаги, барвакт мехестагй (причастия типа мехонда(гй)).
Оба причастия английского языка в функции ядра со своим адъюнктом могут вступать в связь также способом примыкания: lived there, grown years ago (причастие II); running quickly, reading a letter (причастие I).
В сопоставляемых языках все виды причастий, выступающих как глагольное ядро, большей частью устанавливают связь со своими адъюнктами при помощи предлогов. Например: Бо калам навишташуда - Written with а pencil. Ба даре рафта истода - Going to the river. Ба донишгох, кабул мешудагй - That who is going to enter the university. Причастия в обоих языках могут выступать в качестве адъюнкта некоторого словосочетания, когда они функционируют как прилагательное или наречие. В этих случаях таджикские причастия вступают в связь с ядром словосочетания следующими синтаксическими способами. 1. При помощи изафетной связи: шишаи шикаста, дили озурда; духтари сурудаистода, кори ицрошудаистода; одами медавидагй, шахси мецустагй. Английские же причастия вступают в связь с ядром аналогичных словосочетаний способом примыкания: - a broken cup, the letter sent yesterday (причастие II); - the girl singing loudly, trees growing here, (причастие I). 2. Некоторые таджикские причастия, функционирующие как наречия выступают в качестве адъюнкта глагольного словосочетания и при этом устанавливают связь со своим ядром способом примыкания: - Тез Давида ба чуй афтод. Цавобро надониста бахои ду гирифт (причастие предшествования). - Хандида истода ба май таъзим кард. (X,. Содик., с. 56).
