Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Актуальные проблемы современной фразеологии
1.1. Значение термина «фразеология» на современном этапе развития лингвистики 9
1.2. Фразеологизмы и языковая картина мира. Специфика концептуализации 18
1.3. Культурологический аспект. Языковой символ. Национально-культурный стереотип 42
1.4. Языковая категория эмотивности (теоретический аспект) 50
1.4.1. Понятие эмоции в психологической науке 50
1.4.2. Вербальные механизмы экспрессии эмоций. Эмотивные единицы и эмотивные средства языка 61
1.4.3. Понятие эмотивного слова в лингвистике 64
1.4.4. Эмотивность и оценка 80
1.4.5. Эмотивность и экспрессивность 90
Глава 2. Фреймовый анализ макроконцепта «эмоции человека» на материале фразеологизмов со значением эмоций в английском и осетинском языках
2.1. Критерии выделения фразеологизмов со значением эмоций в английском и осетинском языках 96
2.2. Фрейм как способ системного описания 112
2.3. Структура макроконцепта «Эмоции человека»: опыт фреймового анализа 117
2.3.1. Фреймовый анализ макроконцепта «Эмоции человека» на материале английского языка 127
2.3.2. Фреймовый анализ макроконцепта «Эмоции человека» на материале осетинского языка 140
2.4. Сопоставительный анализ фразеологизмов со значением эмоций в английском и осетинском языках 162
Заключение 180
Список использованной литературы 185
Список использованных словарей 218
Список источников материала исследования 220
- Значение термина «фразеология» на современном этапе развития лингвистики
- Фразеологизмы и языковая картина мира. Специфика концептуализации
- Критерии выделения фразеологизмов со значением эмоций в английском и осетинском языках
- Фрейм как способ системного описания
Введение к работе
В конце 80-х - начале 90-х гг. в отечественном языкознании отчетливо наметилась тенденция к антропоцентрическому описанию лингвистических явлений, нацеленному на воссоздание глобальной языковой картины мира, отражающей всю совокупность знаний человека об окружающем мире, в том числе знаний о самом человеке.
Важнейшей сферой жизнедеятельности человека является эмоциональная сфера, которая не просто выступает одним из фундаментальных компонентов психики, но наряду с интеллектом образует ядро личности: «Чувства человека отражают строение его личности, выявляя ее направленность, ее установки; что оставляет человека равнодушным и что затрагивает его чувства, что его радует и что печалит, обычно ярче всего выявляет - а иногда выдает -истинное его существо» (Рубинштейн 1993, с. 163). Естественный язык благодаря своей отражательной сущности репрезентирует эмоциональные явления как специфические человеческие «знаки». Систематизация и описание арсенала языковых и речевых средств объективации эмоций представляется одной из важнейших задач лингвистики, которая в настоящее время вновь обратилась к учению В. фон Гумбольдта, еще в начале XIX в. призывавшего изучать язык в тесной связи с человеком. Закономерный интерес исследователей к процессам манифестации эмоций в языке и речи привел к формированию нового научного направления - «Лингвистики эмоций» («эмотологии»), векторы которой нацелены на эмоциональную среду бытования языка: эмоциональную языковую личность, эмотивные знаки языка и их эмоциогенную прагматику, эмоционально окрашенные контекстуальные понятия (Шаховский 1994, с. 130). На современном этапе лингвистика эмоций активно разрабатывает теорию эмотивности языка, важной частью которой является общеязыковедческая проблема картирования эмоциональных миров различных этносов (Красавский 1992, с.2). Именно в русле данной проблематики выполнено наше исследование, посвященное изучению фразеологизмов как номинативной оценочной единицы, в которой преломляются особенности национальных картин мира.
Несмотря на существование большого числа работ, посвященных различным характеристикам эмотивных единиц, нельзя утверждать, что к настоящему моменту данный фрагмент языковой системы изучен в полной мере. При ограниченном освещении указанной проблемы на материале фразеологии, многочисленны исследования эмотивной лексики, в которых в качестве объекта анализа выступают отдельные, разрозненные группы слов и сочетаний, номинирующих один вид эмоций либо один класс эмоций (например, эмоциональное состояние или эмоциональное отношение). Таким образом, актуальность нашего исследования определяется необходимостью уточнения языковой категории эмотивности с учетом достижений современной лингвистики, а также описания совокупности фразеологических средств объективации эмоций.
Объектом исследования служат фразеологизмы со значением эмоций, репрезентирующие семантические процессы в английском и осетинском языках, в том числе символическое использование вербальной реализации эмоций.
Данная группа фразеологизмов особенно перспективна в отношении решения основных упомянутых вопросов: номинативный потенциал, характеристика концептуализации, оценочный спектр, влияние культурологических, социально-символических (Стернин 2001), исторических и других условий на вторичный процесс знакообразования. Неслучайным поэтому является тот факт, что в ряде работ, появившихся в последние годы (Е.В. Бабенко, И.С. Баженова, Л.А. Калимуллина, А.Д. Козеренко, Н.А. Красавский, К.Ю. Новикова, А.Б. Феоктистова, Н.Б. Швелидзе и др.) анализируются фразеологизмы со значением эмоций.
Предметом исследования является номинативное пространство фразеологизмов со значением эмоций. Рассмотрению подвергается вербализация наблюдаемого на материале английского и осетинского языков спектра эмоций.
Цель работы состоит в выявлении межъязыковых сходств и различий в семантике фразеологизмов со значением эмоций, фиксирующих национально-культурные особенности мышления носителей английского и осетинского языков.
В соответствии с целью исследования в работе ставятся и решаются следующие конкретные задачи:
1. рассмотреть и уточнить специфику концептуализации фразеологизмов;
2. критически осмыслить лингвистическую и психологическую литературу по проблеме и определить исходную теоретическую базу исследования, на основе которой осуществить: а) сопоставление психологической категории эмоциональности с соответствующей языковой категорией эмотивности и установление специфики последней; б) анализ общих и частных (уровневых) механизмов вербальной репрезентации эмоций;
в) характеристику закономерностей лексического представления эмоций и выбор критериев дифференциации различных классов эмотивной лексики;
г) определение статуса категории эмотивности в структуре значения фразеологизмов; д) выделение фразеологизмов со значением эмоций и разработку критериев отнесенности фразеологизмов к эмотивным единицам; е) выявление основных принципов взаимосвязи категории эмотивности с пограничными ей категориями оценочности и экспрессивности;
3. представить концептуальную структуру совокупности англоязычных фразеологизмов со значением эмоций путем построения и описания фрейма данного корпуса единиц;
4. представить концептуальную структуру совокупности фразеологизмов со значением эмоций осетинского языка путем построения и описания фрейма данного корпуса единиц;
5. представить совпадение и своеобразие концептуализации исследуемых единиц в рассматриваемых языках с учетом культурологического аспекта, символики.
Научная новизна диссертации состоит в соединении лингвокультурологического и когнитивного подходов к сопоставительному исследованию фразеологизмов со значением эмоций в английском и осетинском языках, в выявлении специфики концептуализации, наблюдаемой в данных единицах в системе, в определении значимости фразеологизмов со значением эмоций в понятийной системе языка и в изучении соотношения национального и общего в составе данной фразеологической группы. Новизну работы определяет и сам материал исследования: фразеологизмы со значением эмоций впервые являются объектом специального изучения в двух сравниваемых языках.
Теоретическая значимость диссертации заключается в определении роли фразеологизмов со значением эмоций в понятийной системе языка, в изучении концептуализации определенных ментальных сущностей фразеологическими структурами различных типов, в выявлении результативности фразообразования, наблюдаемой в данной части лексикона, в также в получении сведений об общих (универсальных) и специфических (национальных) процессах, наблюдаемых в рассматриваемых языках. Результаты исследования могут быть использованы для анализа семантических характеристик фразеологизмов в других языках и способствовать дальнейшему изучению проблем фразеологической номинации и вариативности.
Практическая ценность работы определяется возможностью использования полученных результатов и данных, касающихся рассмотрения номинативного пространства фразеологизмов со значением эмоций, как в практике преподавания английского и осетинского языков, так и в теоретических курсах общего языкознания, лексикологии, фразеологии, контрастивистики и этнологии, в теории и практике перевода английского и осетинского языков, в лексикографической практике, а также в спецкурсах по фразеологической номинации.
Материалом исследования послужили фразеологизмы со значением эмоций, извлеченные из лексикографических источников, составителями которых являются В.И. Абаев, V.H. Collins, А.Р. Cowie & R. Mackin & I.R. McCaig, W. Muller и др., а также из специальных работ Л.Г. Бедоидзе, М.И. Исаева, Е.И. Кондрашиной, P.P. Шанаевой и др., изучавших указанные единицы в иных аспектах. В работе использована литература лингвострановедческого и этнографического плана.
Анализу были подвергнуты 500 английских и 500 осетинских фразеологизмов.
В работе применялся комплекс методов исследования: дефиниционный анализ, метод ступенчатой идентификации, концептуальный анализ, компонентный анализ, элементы количественного анализа, лингвокультурологический анализ, сопоставительный анализ.
Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Работа включает: введение, две главы, заключение, список использованной литературы, список использованных словарей и список истоников материала исследования.
Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность и научная новизна, формулируется общая цель и конкретные задачи исследования, дается общая характеристика материала и методы анализа, определяются теоретическая значимость и практическая ценность проводимого исследования, описывается структура работы.
В первой главе излагаются актуальные проблемы современной фразеологии, рассматривается значение термина «фразеология» на современном этапе развития лингвистики, описывается специфика концептуализации фразеологизмов и их место в языковой картине мира, исследуется культурологический аспект, проблема языковой символики, анализируется языковая категория эмотивности, ее соотношение с оценочностью и экспрессивностью, определяется понятие эмотивных средств языка, значимость фразеологизмов со значением эмоций в системе языка.
Вторая глава посвящена разработке критериев выделения фразеологизмов со значением эмоций, построению фрейма рассматриваемой группы оборотов в английском и осетинском языках, на основе полученных данных проводится сопоставительный анализ английских и осетинских фразеологизмов со значением эмоций, который позволяет выявить «как своеобразную, так и схожую их этнокультурную маркированность» (Солодуб 1997, с. 47-48).
В заключении обобщаются теоретические и практические положения настоящего исследования, приводятся основные выводы по результатам работы.
Значение термина «фразеология» на современном этапе развития лингвистики
Несколько десятилетий осуществлялось становление фразеологии как лингвистической дисциплины. В настоящее время фразеология преимущественно рассматривается как область лингвистики, предметом изучения которой являются все устойчивые или воспроизводимые сверхсловные наименования - комплексные знаки языка (И.И. Чернышева, А.В. Кунин, А.Д. Райхштейн, В.Н. Телия, Т.З. Черданцева, А.Г. Назарян).
Наиболее устойчивыми и идиоматичными из всех классов фразеологических единиц являются идиомы (Баранов, Добровольский 1996, с.60). Сфера идиоматики в разных теоретических концепциях задается по-разному. Тем не менее, можно выделить общую часть большинства определений идиомы, которая сводится к трем идеям: неоднословность, устойчивость и идиоматичность (Гак 1977; Баранов, Добровольский 1996; Burger et al. 1982; Fleisher 1982).
И. Мельчук разбивает по двум последним признакам все множество словосочетаний на 4 класса (Мельчук 1960): устойчивые и идиоматичные словосочетания, устойчивые и неидиоматичные, неустойчивые идиоматичные, и неустойчивые неидиоматичные словосочетания. Устойчивость в данном случае формально определяется как прогнозируемость появления одного компонента словосочетания относительно другого. Максимальная устойчивость, 100%, наблюдается только у словосочетаний с уникальными компонентами (напр., точить лясы), причем только относительно самого уникального компонента. Под идиоматичностью ученый подразумевает невозможность, используя регулярные правила сложения смыслов, получить смысл словосочетания из суммы смыслов его частей. Таким образом, формально идиоматичность, как неаддитивность смысла целого, определяется относительно заданного одноязычного словаря и заданного списка грамматических правил.
А.Н. Баранов и Д.О. Добровольский (1996), рассматривая понятие идиоматичности, указывают, что в общем случае оно означает осложненность способа выражения содержания в смысле «концентрированности» выражения и сложности понимания. Одним из факторов идиоматичности является с Следование правилам лексической сочетаемости, не выводящимся из толкования, то есть не мотивируемым семантически (там же, с.51). Несколько иное понимание идиоматичности демонстрирует Ю.Д. Апресян, согласно точке зрения ученого «идиоматичность связывается с выполнением сложившихся в данном языке норм «синтаксической, семантической и лексической сочетаемости» (1995, с.П). В данном случае имеет место существенное расширение категории идиоматичности и ее практическое отождествление с категорией нормы (Баранов, Добровольский 1996, с.51).
Образование идиом является, согласно А.Н. Баранову и Д.О. Добровольскому, одним из проявлений идиоматичности. Последняя, будучи более общей категорией, лежит в основе определения идиомы. Ученые сводят существующие определения категории идиоматичности к двум тесно взаимодействующим базовым идеям - переинтерпретации и непрозрачности. А.Н. Баранов и Д.О. Добровольский выделяют переинтерпретацию в точном смысле, интенсиональную переинтерпретацию, переинтерпретацию целого vs части, референциальную переинтерпретацию, переинтерпретацию условий употребления, вторичную переинтерпретацию, псевдоисчерпание. В некоторых теориях фразеологии первыми двумя классами фактически исчерпывалась категория идиом (ср.: Heller 1980). Авторы различают два основных вида непрозрачности - непрозрачность выводимости и компонентную непрозрачность.
Под устойчивостью ученые понимают «узуализацию некоторого словосочетания» и выделяют «факторы, являющиеся следствиями из устойчивости, и факторы, которые целесообразно рассматривать в качестве ее причин» (Баранов, Добровольский 1996, с.58).
Внешняя независимость идиоматичности и устойчивости не мешает исследователям видеть в них нечто общее - различные формы проявления нерегулярности. С когнитивной точки зрения нерегулярность проявляется в осложненное процесса порождения языкового выражения (привлечения дополнительных когнитивных процедур, наращения цепочки когнитивных преобразований и пр.) (Баранов, Добровольский 1991; Dobrovol skij 1995).
Согласно гипотезе в работе (Dobrovol skij 1995), идиоматика - это радикальная категория, принадлежность к которой рассматривается как градуированный феномен в духе теории прототипов. Принадлежность к категории идиоматики не является бинарной оппозицией «идиома» или «не идиома», но представляет собой градуальное отношение вида «несомненная идиома», «более бесспорная идиома», «еще менее идиома», «скорее все-таки идиома», «скорее не идиома», «не идиома» (Dobrovol skij 1995, с.28).
В настоящем исследовании мы опираемся на определение фразеологии как дисциплины, изучающей три класса устойчивых словесных комплексов - идиомы, идиофразеоматические единицы и фразеоматические единицы (Кунин 1996, с.26).
Знаковая специфичность фразеологизмов - идиом заключается в том, что «они представляют собой микротексты, в номинативное основание которых, связанное с ситуативным характером обозначаемого, втягиваются при его концептуализации все типы информации, характерные для отображения ситуации в тексте, но представленные во фразеологизмах в виде «свертки», готовой к употреблению как текст в тексте» (Телия 1996, с.8).
Фразеология осетинского языка, рассмотренная в структурно-семантическом аспекте, укладывается, согласно М.И. Исаеву (1964, с.81), в три класса, выделенные В.В. Виноградовым (1977): фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания. Традиционно под значением фразеологической единицы понимают сочетание трех аспектов: денотативного, сигнификативного и коннотативного (Кунин 1970; Стебелькова 1979; Беляевская 1983 и др.).
Денотативный аспект значения связывает фразеологические единицы с объектами окружающей действительности. Опосредованная ассоциациями связь с денотатом (Золотова 1978, с.20; Попова 1989, с. 13), позволяет сделать вывод о наличии «денотативно-референциальных характеристик значения» фразеологических единиц (Чернышева 1983, с. 137).
В этой связи актуальным в лингвистике остается вопрос правомерности отнесения фразеологизмов к разряду номинативных единиц. Согласно взглядам лингвистов, отрицающих номинативную функцию у фразеологических единиц (ФЕ), последние относятся к избыточным лингвистическим феноменам, будучи вторичными по значимости в системе языка (Синюк 1999, с. 164; Федоров 1973, с.79). Другая группа фразеологов отрицает номинативную функцию у определенной части ФЕ (Жуков 1978, с.24-25; Попов 1976, с.29; Гаврин 1971; Архангельский 1964). Так, В.Л. Архангельский считает, что «устойчивые фразы не обладают функцией обозначения и не являются обычно денотатором по отношению к денотатам внешнего мира» (Архангельский 1964, с.222). Вслед за большинством лингвистов (Гак 1977; Каплуненко 1977; Кунин 1972; Мелерович 1977; Ройзензон 1973; Телия 1970; Эмирова 1983 и др.) мы полагаем, что любое образование языка, в том числе и состоящее из нескольких компонентов, характеризуется номинативной функцией, так как «в языке все, так или иначе, служит для обозначения «кусочков» действительности» (Ройзензон 1973, с.78-79). Есть случаи, когда фразеологизм - единственный выразитель того или иного понятия или факта действительности (там же, с.80).
Фразеологизмы и языковая картина мира. Специфика концептуализации
Антропологическая направленность современной лингвистики предполагает изучение языка в тесной взаимосвязи с человеком, его сознанием, мышлением. Данный поворот к человеку - носителю языка правомерен. В работе «О материалистическом подходе к явлениям языка» Б.А. Серебренников отмечает, что явления в языке обусловлены природой языка, «который, будучи созданием человека как биологического существа, не мог не учитывать определенные ограничения, которые накладывает человеческий организм, учет чисто биологических возможностей организма. Отсюда - постоянно действующая тенденция приспособления языкового механизма к особенностям человеческого организма» (цит. по: Чернышева 2001, с.68). «В мире существует только человек с языком, человек, говорящий с другим человеком, и язык, таким образом, необходимо принадлежит самому определению человека» (Бенвенист 1974, с.293). Это дает понимание того, что язык человечен по своей природе, и раскрытие механизмов человеческой когниции - концептулизации и категоризации - возможно с помощью языка. «Язык как общий когнитивный механизм, как когнитивный инструмент», в котором находят воплощение ментальные структуры в виде знаков (Кубрякова 1996, с.53).
Осмысление и преобразование в мозгу человека всей поступающей информации в процессе познавательной деятельности приводит к образованию концептов, концептуальных структур и всей концептуальной системы (там же, с.93). Ученые (Кубрякова 1996, с.91; 1999, с. 7-8; Маслова 2001, с.64-65; Почепцов 1990, с.111; Рахилина 2000, с.22; Сепир 1993, с. 270-284; Hudson 1991, р. 10), рассматривающие проблему облигаторности - факультативности вербализации существующих в нашем сознании понятий, утверждают, что действительно релевантные концепты для той/иной культуры оязыковляются. Варьируясь в разных языках, языковая картина мира представляет собой «информацию, рассеянную по всему концептуальному каркасу и связанную с формированием самих понятий при помощи манипулирования в этом процессе языковыми значениями и их ассоциативными полями, что обогащает языковыми формами и содержанием концептуальную систему, которой пользуются как знанием о мире носители данного языка» (Телия 1988, с.177).
Картина мира (образ мира, мировидение, модель мира) представляет собой «исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющейся результатом всей духовной активности человека» (Постовалова 1988, с.21). Картина мира как «ядро мировоззрения» обладает определенной антропоморфичностью: «она несет в себе черты специфически человеческого способа миропостижения» (там же, с.44). Как отмечает Т.В. Цивьян, характеристики картины мира (или модели мира) на практике представляют собой регламентирующие жизнь человека правила (1990, с. 12).
«Концептуальная система - непрерывно конструируемая и модифицируемая динамическая система данных (представлений, мнений, знаний), которой располагает индивид» (Каменская 1990, с. 19). Соответственно динамична созданная и отраженная в языке картина мира, которая также «постоянно трансформируется и обновляется человечеством в целом, нацией в частности и каждым человеком в отдельности» (Юнг 2002, с. 12).
Опираясь на лингвистические работы В. Гумбольдта, а также Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, P.M. Фрумкиной и целого ряда других лингвистов, И.А. Юнг отмечает, что концептуальное видение мира человеком включает в себя концепты универсальные, с помощью которых происходит понимание людей, национальные, которые отражают своеобразие концептуализации действительности определенной нации, и индивидуальные (2002, с. 12). Мы разделяем данную точку зрения, которая дает основание полагать, что «концепты по-разному группируются и по-разному вербализуются в разных языках в тесной зависимости от собственно лингвистических, прагматических и культурологических факторов, а, следовательно, фиксируются в разных значениях» (Кубрякова 1996, с.92-93).
Однако выделенные концепты находятся в тесной взаимосвязи, переплетении друг с другом и «образуют единый концептуальный блок». «Универсальные концепты человечества, увиденные через призму национальной культуры, составляют основу для концептуального мировоззрения каждого отдельного человека» (Юнг 2002, с. 12), которое служит ориентиром человеческой деятельности, определяет его социокультурную жизнь.
При означивании эмоций в сознании они приобретают собственное содержание, репрезентируясь в эмоциональных представлениях или когнитивных образах, в состав которых входят экстероцептивные и интероцептивные компоненты, сигнализирующие субъекту об изменениях в его внутреннем мире с точки зрения значимости для него окружающих лиц, предметов, явлений и событий (Дорфман 1997, с. 148, 161). Наряду с такими языковыми картинами мира, как нуиверсальная и идиоэтническая; общенациональная, коллективная и индивидуальная (Черемисина 1995, с. 15-116), мифолого-религиозная (Мечковкая 2998, с.ЗЗ) и др., выделяют также и эмоциональную языковую карину мира (Бабенко 1995, с.65-66; Шаховский 1995а, с.72-73). Компоненты эмоциональной картины мира - это «эмоциональные представления, эмоциональные понятия и, наконец, эмоциональные концепты» (Красавский 2001, с.73).
Антропологическая ориентация современной лингвистики, приводящая к исследованиям, реализуемым на стыке её с другими дисциплинами (Костомаров, Бурвикова 2001, с.37), предопределяет междисциплинарный статус категории концепта, используемой в двух новых парадигмах: лингвокогнитологии и лингвокультурологии.
Критерии выделения фразеологизмов со значением эмоций в английском и осетинском языках
В работах отдельных исследователей применяется семантико-логический способ классификации эмотивов, который заключается в использовании принципа ступенчатой идентификации, выдвинутого Ш. Балли (Балли 1961; см. также: Бабенко 2003; Долгих 1970; Калимуллина 1999; Квасюк 1983; Кондрашина 1991; Шапилова 1974; Швелидзе 1997). Этот принцип предусматривает отыскание слова - идентификатора первого порядка, выражающего идею чувства в самом общем виде (в нейтральной форме) и содержащего в своем значении идентифицирующую сему «чувство», на основе которой выявляется полный набор эмотивных единиц. Затем в структуре данного множества выделяются идентификаторы второго порядка, включающие в свое значение определенные конкретизирующие семы, например «чувство страха», «чувство печали» и т.д. В свою очередь, эти идентификаторы объединяют слова в лексико-семантические парадигмы (синонимические ряды), элементы которых содержат дополнительные семы индивидуального характера (ср.: любить, обожать, боготворить). Помимо выявления иерархической структуры лексико-семантического множества эмотивов принцип идентификации предполагает изучение привативных и эквиполентных оппозиций, в которых находятся по отношению друг к другу идентификаторы первого и второго порядков, а также элементы синонимических парадигм. Поскольку идентификаторы второго порядка типа радость, обида, ненависть соотносятся с экстралингвистической реальностью, результатом применения данного принципа является дифференциация денотативных классов эмотивной лексики. В терминах Е.В. Бабенко (2003, с. 19) категориально-лексическая сема эмотивности (КЛСЭ) реализуется сочетанием обобщенного (ИЭ 1) и конкретного (ИЭ 2) идентификаторов эмотивности (КЛСЭ = ИЭ 1 + ИЭ 2). Рассматривая фразеосемантическое поле англоязычного личностно-ориентированного общения, автор выделяет относительные, градуальные и эквиполентные оппозиции конституентов поля. Эквиполентные оппозиции вскрывают возможность ФЕ принадлежать одновременно к различным микро и макросистемам, ввиду диффузности их границ, что свидетельствует, согласно Е.В. Бабенко, о диалектической связи систем, конституирующих английскую фразеологию. В работе указываются наиболее частотные случаи диффузности границ между семантическими группами микрополей положительных и отрицательных эмоций: 1) Радость - Уверенность - Удовольствие - Интерес; 2) Страх - Печаль - Тревога - Стыд; 3) Гнев - Презрение - Отвращение; 3) Ненависть - Радость - Гнев - Интерес - Любовь. Исследуется диффузность границ макрополя эмоций с макрополями поведения личности, памяти, отношения личности, движения, мышления и воображения.
Другой путь описания эмотивной лексики - выявление семантических классов средств обозначения эмоций. В этом случае за основание классификации берется наличие в смысловой структуре эмотивов семантических компонентов типа «состояние», «отношение», «воздействие» и т.п. Идея лексико-семантической классификации эмотивов принадлежит Л.М. Васильеву, который в классе глаголов чувств выделил основные ЛСГ слов: 1) предикаты эмоционального состояния; 2) предикаты эмоционального переживания; 3) предикаты эмоционального отношения (Васильев 1981). Данный способ структурации эмотивной лексики отражает интравербальные механизмы классификации эмоциональной сферы, результатом которой являются «языковые понятия» об эмоциях, обладающие ярко выраженной национальной спецификой (Калимуллина 1999, с.63). Объектом исследования Н.Б. Швелидзе (1997) является семантическое поле фразеологических единиц со значением эмоций. Основные классы фразеологизмов представлены группой эмоционального состояния и группой эмоционального отношения лица. Группа эмоционального состояния объединяет подгруппы со значением динамического состояния (изменения состояния) - падать/упасть духом, от сердца отлегло; статичного эмоционального состояния — чувствовать себя на верху блаженства, не чуять ног под собой; эмоционального переживания - кусать локти, раздирать ризы /своя/; с каузативным компонентом значения (эта подгруппа характеризуется субъектно-объектными отношениями) - доводить до белого каления, играть на нервах.
Л. А. Калимуллина (1999) указывает на то, что рассмотренные методологические принципы: принцип ступенчатой идентификации и принцип выявления семантических классов средств обозначения эмоций, акцентируя разные, но одинаково важные моменты языкового членения денотативной области эмоций, не противоречат, а взаимно дополняют друг друга. С учетом данных принципов в исследовании предлагается схема иерархической организации семантического поля эмотивности. На первом этапе структурации выявляются три семантических класса эмотивов, основанных на оппозиции по семантическому признаку «форма эмоционального явления»: эмотивы со значением состояния, эмотивы со значением переживания, эмотивы со значением отношения. Элементы выделенных классов содержат в своем значении инвариантную сему эмотивности и дифференцирующие семы «эмоциональное состояние», «эмоциональное отношение», «эмоциональное переживание», которые выступают в качестве конкретизаторов семантического признака «форма эмоционального явления». Данная дифференциация, будучи отчасти обусловленной онтологическими факторами, имеет в своей основе, по мнению автора, чисто языковую классификацию эмоций. На следующем этапе дифференциации семантического поля эмотивности в составе трех указанных классов вычленяются парадигмы, основанные на противопоставлении по семантическому признаку «модальность (знак) эмоции», видовыми конкретизаторами которого являются семы «положительный знак эмоции», «отрицательный знак эмоции», «нейтральный знак эмоции», «амбивалентный знак эмоции». Разграничение перечисленных парадигм осуществляется на основе языковой оценки, содержащейся в значении эмотивов. Дальнейшее членение анализируемого поля связано с дифференциацией частных семантических парадигм - микрополей, элементы которых противопоставляются по семантическому признаку «субъективное содержание эмоции». Так, в составе эмотивов состояния исследователем разграничивается 12 микрополей: общего эмоционального состояния (настроения), радости, печали, тяжелого душевного состояния, страха и др. На следующей ступени структурации СПЭ выявляются оппозиции элементов конкретных микрополей по лексико-грамматическим семам «бытийность», «каузативность», «инхоативность»/«результативность», «финитивность», в результате чего разграничиваются парадигмы исходных (бытийных), каузативных, инхоативных/результативных, финитивных эмотивов. Члены вышеназванных лексико-грамматических группировок вступают в оппозиции по лексическим семам, отражающим существенные признаки участников эмоциональной ситуации: носителя эмоции, самой эмоции и ее причины. Для исходных эмотивов характерен следующий набор дифференциальных семантических признаков и их конкретизаторов: 1) «носитель эмоции»: «отдельное лицо»/ «множество лиц»; 2) «объект (причина) эмоции»: «лицо», «событие (внешнее и «внутреннее»)» и т.д.
Фрейм как способ системного описания
Ч. Филлмор обращает внимание на то, что группы слов, объединенные общей тематикой, «удерживает вместе то, что они мотивируются, определяются и взаимно структурируются особыми унифицированными конструкциями знания или связанными схематизациями опыта, для которых можно использовать общий термин фрейм» (Филлмор 1988, с.54). При этом ученый уточняет, что базис знания и практики - сложный фрейм, стоящий за этой областью словаря - являет собой общее основание образа, который может быть представлен любым из отдельных слов (там же).
Таким образом, в целях изучения тематических групп фрейм понимается как «средство организации и определенной структурации лексической подсистемы, инструмент познания, внутренняя когнитивная информация, либо являющаяся врожденной структурой, либо возникающая путем усвоения из опыта и обучения» (Громова 1999, с.64).
В.И. Заботкина в качестве примера многоаспектного иерархически организованного фрейма приводит модель «контекста коммуникативного пространства», представленную как трехуровневая структура знаний. На верхнем уровне располагается общий культурный контекст, ниже дискурсивный, включающий знания, разделяемые коммуникантами, и социальный контекст, включающий межличностный аспект общения интенции, вид речевой деятельности, социальный статус. Эти иерархически организованные ярусы пересекаются двумя плоскостями - когнитивно-психологической и социальной (Заботкина 1991, с.23).
В различных кандидатских диссертациях проведены исследования тех или иных тематических групп методом фреймового анализа.
В исследовании Л.С. Рудинской (1997) гематологическая терминология структурирована в виде фрейма, состоящего из трех ярусов: верхнего -гиперонима (гематология), среднего яруса (нормальная и патологическая гематология) и нижних ярусов, на которых детализируются концепты вышестоящих ярусов в соответствии со спецификой научного знания. Подобная структура фрейма является, с точки зрения автора, оптимальной для репрезентации исследуемой терминологической группы, так как позволяет установить соответствие между фреймовыми представлениями терминологии и набором языковых средств, заполняющих каждый ярус фрейма.
Н.В. Снеткова (1999) проводит исследование фрейма «налог» с позиций организации его в виде трехъярусной радиальной структуры.
В исследовании Л.В. Ивиной (2001) терминосистема венчурного финансирования представлена в виде иерархически организованного фрейма, в котором верхний уровень - венчурное финансирование - опирается на нижестоящий уровень - общие финансово-экономические понятия и показатели, а также базовые концепты собственно венчурного финансирования; последние, в свою очередь, «распадаются» на опорные концепты, формирующие самый нижний уровень фрейма. Кроме того, в данной работе применена методика построения фрейма тематической группы языковых единиц по линии «вопрос - ответ». Вопросы формулируются автором с расчетом получения в виде ответов на них максимально полного информационного объема анализируемой тематической области, а для ответов привлечены собственно термины-конституенты исследуемой терминосистемы.
Для настоящего этапа исследования в нашей работе важным представляется в свете вышесказанного вывод о том, что с когнитивной
позиции возможна структурация тематической группы, а в нашем случае -группы фразеологизмов со значением эмоций, в виде поуровневого фрейма, причем концепты, иерархически организующиеся во фрейм, номинируются не в результате случайного стечения обстоятельств, а на основе представлений о них, складывающихся в процессе реальной жизни и практической деятельности людей, а также естественно возникающих при этом мнений и оценок.
М.Ю. Дементьева (2002) выявляет концептуальную организацию тематической группы «Финансовое положение человека» и представляет ее в виде иерархически организованного фрейма с целью сопоставительного анализа разноструктурных языковых средств объективации концептов, структурирующих данный фрейм. Принятое в работе определение финансового положения человека позволяет выделить во фреймовой структуре исследуемой тематической группы следующие основные группировки концептов: концепты условно со знаком «+», концепты со знаком «-» и концепты со знаком «+ -», так как количество денег в собственности человека с позиций практических логично может характеризоваться как достаточное (знак «+») или как недостаточное (знак «-»). Группы концептов со знаком «+ -», являются показателями ситуации, когда однозначная оценка невозможна. В рамках выделенных групп концептов автор рассматривает следующие подгруппы: концепты статичного (постоянного) благополучного/ неблагополучного/ неоднозначного финансового положения человека, противопоставленные, с одной стороны, концептам финансового положения, меняющегося в сторону улучшения/ухудшения соответственно, с другой стороны, концептам временно благополучного/ неблагополучного/ неоднозначного финансового положения. Для выявления дальнейших направлений субкатегоризации и определения нижестоящих ярусов объяснительно-причинных концептов в иерархической структуре фрейма «Финансовое положение человека» автор формулирует ряд вопросов: «Кто может характеризоваться как обладатель того или иного количества денег?», «Каким может быть количество денег в собственности человека?», «Как может характеризоваться финансовое положении человека вследствие обладания тем или иным количеством денег?» и др., и отвечает на них.
В кандидатской работе Н.Л. Бунеевой (2001) рассматривается фреймовая организация пословицы на поверхностном уровне (уровне ее буквального значения) и на глубинном уровне (уровне ее фактического значения). Автор указывает на отсутствие резкой смены фреймов в пословицах, ввиду структурного своеобразия последних, а именно: характерной для них краткости и лаконичности.. А поскольку фреймы, согласно Т.А. Ван Дейку, являются единицами, организованными «вокруг» некоторого концепта (Ван Дейк, 1989, 16), на основе анализа глубинных фреймовых структур пословиц выделяются стоящие за той или иной единицей концепты. В работе верифицируется положение о возможности «объединения в мысли человека концептов, не объединяемых в реальном мире» (Бунеева 2001, с.54).
