Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Эстетическая оценка в языковой картине мира 19
1.1. Проблема ценностей в культуре 19
1.2. Ценностная составляющая картины мира 33
1.3. Оценка как языковое явление 41
1.4. Эстетическая оценка 54
Выводы к первой главе 62
Глава 2. Языковое обозначение и выражение концепта «красота» в английской и русской лингвокультурах 64
2.1. Обозначение концепта «красота» в лексической семантике 64
2.2. Обозначение концепта «красота» во фразеологии 85
2.3. Обозначение концепта «красота» в паремиологии 90
2.4. Ассоциативно-вербальные характеристики эстетической оценки (экспериментальный анализ) 103
Выводы ко второй главе 116
Глава 3. Дискурсивное воплощение концепта «красота» в английской и русской лингвокультурах 120
3.1. Концепт «красота» в художественных текстах 120
3.2. Концепт «красота» в массово-информационном и обиходном типах дискурса 170
3.3. Эстетическая оценка в русских и английских анекдотах 190
Выводы к третьей главе 202
Заключение 203
Библиография 209
- Проблема ценностей в культуре
- Оценка как языковое явление
- Обозначение концепта «красота» в лексической семантике
- Концепт «красота» в художественных текстах
Введение к работе
Данная диссертация посвящена анализу эстетических оценок в их языковом выражении и выполнена в русле лингвокультурологических исследований.
Объектом изучения является лингвокультурный концепт «красота». В качестве предмета исследования рассматриваются характеристики данного концепта в профессиональном (эстетическом) и обиходном сознании в английской и русской лингвокультурах.
Актуальность данного исследования определяется следующими моментами: 1) лингвокультурологическое моделирование действительности является одним из наиболее активно развивающихся направлений языкознания; вместе с тем многие вопросы этой области знания, в том числе и лингвокультурная специфика эстетической оценки, остаются недостаточно изученными; 2) концепт «красота» относится к числу важнейших ориентиров человеческого поведения, является ведущим научным концептом эстетики (под именем «прекрасное»); при этом специфика профессионального и обиходного понимания красоты еще не была предметом специального исследования в лингвистике; 3) сопоставление характеристик данного концепта в различных этнокультурах позволит более четко представить систему ценностных приоритетов разных языковых сообществ.
Гипотеза данной работы состоит в том, что эстетическая оценка есть сложный феномен, который находит различные способы выражения в языке, имеет определенную структуру, частично совпадающую в английском и русском языках и в языковом сознании разных групп общества. Предполагается также, что существуют универсальные и специфические характеристики эстетической оценки, которые могут быть объективно установлены методами лингвистического анализа; что этнокультурная специфика эстетической оценки связана с культурными доминантами поведения.
Цель исследования заключается в комплексной характеристике концепта «красота» в английском и русском языковом сознании.
Для выполнения данного исследования были поставлены следующие задачи:
Определить лингвокультурную сущность эстетической оценки в концепте «красота».
Определить и описать языковые способы фиксации эстетической оценки. Выявить дискурсивную специфику эстетической оценки в английском и русском языках
Установить этнокультурную специфику эстетической оценки в английском и русском языках.
Материалом для исследования служили данные сплошной выборки из толковых, синонимических, фразеологических и идиоматических словарей английского и русского языков, словарей и сборников английских и русских пословиц, из художественных произведений на английском и русском языках, а также данные, полученные методом экспериментального анализа. В качестве единицы исследования рассматривается текстовый фрагмент, в котором обозначен или выражен концепт «красота». Общее число проанализированных фрагментов - около 5000 единиц.
Методы исследования: понятийный, интроспективный,
интерпретативный анализ, элементы компонентного и количественного анализа.
Научная новизна выполненной работы состоит в определении конститутивных признаков концепта «красота», установлении общих и специфических характеристик этого концепта в английской и русской лингвокультурах на материале лексической, фразеологической и паремиологической систем с учетом особенностей выражения этого концепта в художественном, массово-информационном и разговорном типах дискурса.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что данная работа вносит определенный вклад в лингвокультурологию, уточняя
характеристики концептов-регулятивов в их вариативном существовании в различных типах языкового сознания и коммуникативного поведения.
Практическая ценность работы определяется тем, что её результаты могут найти применение в лекционных курсах общего языкознания, страноведения, стилистики, лексикологии, в спецкурсах по лингвокультурологии, а также в практических курсах английского и русского языков как иностранных.
Выполненное исследование базируется на следующих положениях, доказанных в трудах по лингвистике и эстетике:
1. Лингвокультурные концепты являются концентрированным
выражением культуры этноса и основными единицами языкового сознания;
они могут иметь языковое выражение; они характеризуются как
определенной общностью, так и спецификой (А. Вежбицкая; С.Г. Воркачев;
В.Г. Гак; В. фон Гумбольдт; Д.С. Лихачев; В.В. Колесов; В.И. Карасик; Н.А.
Красавский; Г.Г, Слыпгкин; Ю.С. Степанов; И.А. Стернин; М.В. Пименова;
Э. Сепир; Б. Уорф; А.Д. Шмелев).
2. Оценочный компонент является важнейшей характеристикой
языкового освоения действительности; оценка в значениях слов,
фразеологических выражений, паремиологических единиц тесно связана с
ценностными ориентирами поведения общества, часто бывает эмоционально
окрашена и экспрессивно маркирована (Ю.Д. Апресян; Н.Д. Арутюнова;
Е.М. Вольф; Т.В. Писанова; Е.В. Урысон; В.И. Шаховский).
3. Эстетическая оценка представляет собой особый вид оценочной
квалификации, тесно связана с другими видами оценок, прежде всего - с
этическими и утилитарными, образует систему эстетических (Ю.С. Борев;
Л.Н. Столович; В.Ф. Мартынов; А.Ф. Лосев; Ю.М. Лотман; М.С. Каган; Г.-Х.
Гадамер; Г. Яусс; Г. Риккерт; У. Эко; Н.О. Лосский).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Лингвокультурный концепт «красота» представляет собой сложное ментальное образование, его образно-перцептивная составляющая есть
совокупность прототипных образов красивой / некрасивой внешности, его понятийная составляющая является эстетической оценкой - рационально отрефлектированным и эмоционально переживаемым чувственным восприятием мира, его ценностная составляющая сводится к признанию красоты одним из высших смысложизненных ориентиров и вытекающей отсюда системе приоритетов поведения.
2. Общие характеристики концепта «красота» в английской и русской
лингвокультурах сводятся к соответствию с идеалом, взаимоперетеканию
общеоценочной и эстетической квалификации объекта, наличию
интенсивных уточнений, признанию возможных моральных недостатков при
внешней красоте, к страху перед очень некрасивой внешностью и
пренебрежению по отношению к заурядной внешности.
Основные специфические характеристики концепта «красота» в английской лингвокультуре - это противопоставление непосредственно эмоциональной и рационально отрефлектированной положительной эстетической оценки, акцентирование выбора как условия для признания чего-либо соответствующим критериям красоты, преимущественное осознание безобразного как результата неправильного человеческого поведения.
Основные специфические характеристики концепта «красота» в русской лингвокультуре - это противопоставление красоты внутренней и внешней, подчеркивание чудесной сущности красоты, преимущественное понимание уродства как независимого от людей дефекта и вытекающая отсюда жалость по отношению к людям с физическими недостатками, осознание тесной взаимосвязи между красотой и здоровьем.
В английской фразеологии, паремиологии и афористике доминирует идея обманчивости и эфемерности красоты, в русской фразеологии, паремиологии и афористике - идея единства красоты и добра.
В дискурсивном воплощении положительная эстетическая оценка является преобладающей в художественных и публицистических текстах,
доля отрицательной эстетической оценки увеличена в обиходно-разговорном дискурсе.
5. Специфика дискурсивного воплощения концепта «красота» в английской лингвокультуре сводится к актуализации связи между молодостью и красотой и резко отрицательной характеристике дефектов внешности, в русской лингвокультуре - к подчеркиванию связи между красотой и здоровьем и пониманию тщетности попыток улучшить свою внешность.
Апробация. Содержание исследования докладывалось на научной конференции «Языковая личность: проблемы межкультурного общения» (Волгоград, 2000), на ежегодных научных конференциях преподавателей Волгоградского государственного педагогического университета (2001-2004), на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» (1998-2004). По теме исследования опубликовано 4 работы, в том числе 3 статьи и тезисы 1 доклада.
Структура работы. Диссертация включает введение, три главы, заключение, список литературы и приложение.
* * *
Различным аспектам концепта «красота» посвящено немало лингвистических исследований. Это вполне закономерно, поскольку данный концепт относится к числу важнейших, смысложизненных, телеономных (по С.Г. Воркачеву) концептов. Нет сомнения в том, что к этому концепту будут обращаться и далее. Для понимания того, что уже сделано в изучении различных лингвистически релевантных характеристик концепта «красота» и определения нашей позиции в отношении предмета нашего исследования, необходимо дать конспективный критический обзор работ, посвященных языковому выражению эстетической оценки.
В.З. Демьянков в статье, опубликованной в юбилейном сборнике, посвященном Н.Д. Арутюновой, ставит вопрос: «говоря о красоте на разных языках, имеем ли мы в виду одну и ту же «платоновскую» универсальную идею красоты, или мы говорим о разных вещах, по-русски об одном (о русской «красоте»), по-английски - о другом, по-немецки - о третьем?» (Демьянков, 2004а: 601). Отмечается, что сочетаемость лексем эстетической оценки в разных языках различна, например, английское beautiful имеет более широкую сочетаемость, чем русское «красивый», и переводится в таких сочетаниях как «приятный, отменный, отличный». Различна и дробность категорий красивого в разных языках. Автор подчеркивает жанровую специфику употребления слова «красивый»: это слово обычно используется в художественном тексте и в торжественных ситуациях. В английском языке для обиходного употребления зарезервировано слово pretty, а для художественного - beautiful. Говоря о красоте, имеют в виду нечто зрительно воспринимаемое. Лексически противопоставляются в русском языке констатация и мера красоты (краса и красота). Автор, впрочем, замечает, что слово "краса" воспринимается в современном русском языковом сознании как архаичное. Очень важным является наблюдение об употреблении словосочетаний со значением «красивая девушка»: все эпитеты женской красоты в русской культуре связаны с идеей нездешней красоты, красоты не из этого мира, недостижимой красоты (там же, с.607). Общий вывод автора таков: существуют национальные стандарты речи о красоте, различающиеся уместностью самой речи о красоте (прагматикой), различной степенью дробности этого концепта (семантикой) и специфическим выражением меры красоты в словосочетаниях (синтактикой).
В 2004 году вышел в свет сборник научных трудов «Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного». В этом сборнике опубликованы очень интересные работы ведущих лингвистов нашей страны и зарубежных исследователей. Прокомментируем
наиболее важные для нас идеи, связанные с лингвокультурной спецификой концепта «красота», в изложении авторов данной книги.
В статье Н.Д. Арутюновой говорится, что эстетическое чувство есть чувство сублимированное, отвлеченное от сенсорных ощущений, от чувственности, хотя в настоящее время «чувство и чувственность стремятся воссоединиться» (Арутюнова, 2004: 8). С позиций этики красота ассоциируется не столько с гармонией, сколько со стихией, заставляющей человека нарушать запреты. Существуют святая и демоническая красота. В основе понятия о красоте лежит представление о природной норме, из которого вытекают три важных следствия: красота не геометрична, целостна и распределяется по естественным родам и категориям (там же, с.22). Соглашаясь с этим тезисом, отметим, что идея симметричности соответствует многим канонам красоты, а симметричность свойственна человеческой упорядоченности мира, т.е. геометричности. Н.Д. Арутюнова подчеркивает то, что оценка красоты мужчин и женщин ориентирована на разные стандарты: красота мужчин функциональна, красота женщин привлекательна. Противопоставляются два вида женской красоты - небесная и земная.
Интересен вывод Т.И. Вендиной о том, что «в языке традиционной народной культуры понятие «красоты» покрывает значительно большую часть семантического пространства, чем понятие «безобразного» (Вендина, 2004: 160). Это, на наш взгляд, противоречит общеизвестному положению о том, что сфера отрицательной оценочной номинации шире, чем соответствующая ей сфера положительной оценки (например, больше слов для обозначения глупости, чем ума). Обычно этот факт объясняют тем, что отрицательный опыт важнее для человека: переживая его, люди делают меньше ошибок в дальнейшем. Из цитируемого вывода Т.И. Вендиной можно заключить, что отрицательная эстетическая оценка чем-то отличается от других отрицательных оценок.
В.З. Демьянков противопоставляет два типа красоты - активную и пассивную красоту, в первом случае предмет «показывает» себя красивым, привлекает к себе внимание, чарует взор, во втором случае сам человек смотрит на предмет и видит его выдающиеся качества (Демьянков, 20046: 170).
Интересно рассуждение художника С. Файбисовича, приведенное в статье А.Д. Шмелева (2004), о том, что все могут судить о красоте природы и внешней красоте человека, но для оценки произведений искусства требуется специальная подготовка. Это рассуждение соотносимо с известным марксистским тезисом о том, что нужно быть художественно образованным человеком, чтобы получить удовольствие от произведения искусства. В этой связи можно развить данный тезис в следующем направлении: существуют красота природная и красота, надстраивающаяся над природной, выходящая за рамки человеческих сенсорных возможностей, требующая шестого чувства для постижения того, что является прекрасным. Обратим внимание, что в данном случае невозможно сказать «постичь красивое», красивое открывается сразу, а прекрасное требует подготовки. Вместе с тем вряд ли можно считать степень трудности восприятия произведения искусства мерой его совершенства.
Противопоставление красоты внешней и красоты духовной как низшей и высшей разновидностей красоты, по мнению А.Л. Леонтьевой (2004), психологически объясняется тем, что первая выступает как причина, а вторая - как цель, человек ценит больше то, чего достиг самостоятельно, приложив усилия (красота-цель), чем то, что дано свыше или получилось случайно (красота-причина), хотя в искусстве это противопоставление снимается. На наш взгляд, этот тезис уязвим, если задуматься о красоте творимой и красоте нерукотворной. Ведь и природа создана не нами, а мы ей восхищаемся.
Заслуживает внимания структура представлений о прекрасном и безобразном в украинской национальной языковой картине мира (Сахарова, 2004): ядром ассоциативно-семантического поля «прекрасное» выступают
высказывания, включающие семы «красота», «эмоция», «нравственность», «гармония», ядром поля «безобразное» - высказывания, включающие семы «отрицательные эмоции», «нравственность», «созданное человеком». Наиболее ярким воплощение прекрасного, судя по ответам информантов, в наивной языковой картине мира выступает природа, она же в виде стихийных бедствий образует противоположную часть оппозиции. В оценке внешности человека наблюдается стереотипность положительных образов (глаза, лицо, улыбка) и вариативность отрицательных. Внутренний мир человека разграничивается на поля «прекрасное» - «безобразное» на основании этических характеристик, прежде всего «доброта» - «эгоизм».
Семантике эстетической оценки в немецком языке посвящено диссертационное исследование М.А. Арской (2002). В работе утверждается, что «доминантным категориальным признаком эстетической оценки является наличие оценочного компонента в семантике слов, выражающего отношение объекта оценки к эстетическому идеалу (прекрасное — приближение к идеалу, безобразное - удаление от него). Доминантный признак выполняет функцию дифференциации, отграничивая категорию эстетической оценки от других категорий оценки, прежде всего, от этической оценки. К второстепенным признакам в работе отнесены экспрессивность, эмоциональность, способность к усилению или уменьшению качества признака с помощью различных средств интенсификации или деинтенсификации» (там же, с. 14). Автор полагает, что схематически связь между эмоциональной и эстетической оценкой можно представить следующим образом: прекрасное —> удовольствие —* восхищение; безобразное —» неудовольствие —* презрение. На наш взгляд, восхищение и презрение - это лишь частные разновидности эмоциональных оценок, связанных с восприятием прекрасного и безобразного, наш материал показывает (см. ниже), что частой эмоциональной реакцией на прекрасное является очарованность, а на безобразное — отвращение.
В рассматриваемой работе предложена модель оценочной ситуации с позиций трех составляющих акта оценки - объекта, субъекта оценки и оценочного предиката. Выделены три типа оценочных ситуаций: 1) ситуации эгоцентрического типа, с вербализацией субъекта оценки, совпадающего в пропозиции с говорящим, а в структуре предложения - с подлежащим; 2) ситуации объектного типа, с вербализацией объекта лично-предметно-процессуального характера; 3) ситуации предикатного типа, с вербализацией предиката - главного члена односоставного предложения - безличного или номинативного (там же, с.15-16). Такой подход, несомненно, заслуживает внимания. Логика автора понятна: исходя из типичных синтаксических моделей репрезентации единиц, выражающих эстетическую оценку, можно описать особенности соответствующих оценок. Далее автор описывает имена прилагательные и существительные, обращая особое внимание на биоморфные метафоры, а также основные синтаксические конструкции, в которых употребляются выделенные прилагательные и существительные. В работе нет выводов о лингвокультурной специфике эстетической оценки в немецком языке, поскольку такая цель и не ставилась.
В исследовании Т.Н.Федотовой (1999) рассматривается лексико-семантическое поле красоты в русском языке. Автор отмечает, что структура этого поля сложна, сюда включаются слова из разных смысловых областей, которые при определенных условиях имеют точки соприкосновения с полем красоты. В составе рассматриваемого поля Т.Н.Федотова выделяет следующие подгруппы: эмоциональная оценка, эстетические чувства, оценка степени, оценка качества, внешняя оценка. Обширнее всех представлена подгруппа оценки внешнего вида человека. В работе объясняется, почему именно красный цвет исторически стал наименованием красивого, прекрасного, самого лучшего. Интересно наблюдение автора о том, что в современном русском языке количество лексем красоты, функционирующих в речи, сокращается. Автор объясняет это низким культурным уровнем, нестабильной политической ситуацией и т.д. Приводится глубокое
рассуждение В.В.Виноградова о том, что раскрепощенность в речи ведет как к большей выразительности, так и к большей вульгарности. На наш взгляд, сокращение слов, обозначающих красоту в обиходной и разговорно-сниженной речи, можно объяснить иначе: молодежь стыдится патетики, напыщенности и избегает неискренности в общении. Упоминание о красоте с прямым обозначением этого концепта уместно в ситуации, отличающейся некоторой торжественностью. А торжественность и обиходность несовместимы. Значит ли это, что молодежи не свойственна эстетическая реакция на прекрасное? Безусловно, нет, но эта реакция выражается не как описание или рассуждение, а как прямое выражение эмоций, через слова-аффективы. В цитируемой работе мы так же не нашли упоминания о лингвокультурной специфике концепта «красота» в русском языке.
Очень интересен вывод М.В.Пименовой (1997) о том, что эволюция функциональной системы лексических средств выражения эстетической оценки в русском языке связана с движением от аксиологической слитности в слове-синкрете через расчленение оценочного значения в конкретном контексте и конкретизации основания оценки на уровне градуальной парадигмы (там же, с.62-63). В процессе своего развития лексемы эстетической оценки иногда меняли свой оценочный знак: у слов положительной оценки есть этимоны с отрицательной оценкой (обворожительный - ворожить). Исходный этимон мог приобрести в родственных языках диаметрально противоположное значение (ср. урод -отрицательное значение в русском языке и урода - положительное значение в украинском и польском). На наш взгляд, мена оценочного знака в этих случаях может объясняться также и причинами суеверного опасения назвать близкого красивого человека, особенно ребенка, красивым.
Наше исследование выполнено в русле работ, в которых ставится задача установить именно лингвокультурные (этноспецифические и социоспецифические) характеристики концептов. Подобные работы на материале различных концептов выполнены Е.В. Бабаевой (1997) (концепт
«собственность»), О.Г. Прохвачевой (2000) (концепт «приватность»), И.В. Палашевской (2001) (концепт «закон»), А.В. Карасиком (2001) (концепт «юмор»), Я.В. Зубковой (2003) (концепт «пунктуальность»), Т.В. Гонновой (2003) (концепт «труд»), Лю Цзюань (2004) (концепт «путешествие»), Э.В. Грабаровой (2004) (концепт «savoir vivre»), Ю.Н. Петелиной (2004) (концепт «торг»), СВ. Зайкиной (2004) (концепт «страх»), Г.В. Кусовым (2004) (концепт «оскорбление»), Е.Н. Евтушенко (2004) (концепт «пространственная ориентация»), Д.Ю. Полиниченко (2004) (концепт «естественный язык»), А.С. Солохиной (2004) (концепт «свобода»). Обоснование данного подхода приводится в книге В.И. Карасика (2002). Сущность этого подхода к анализу конкретных концептов сводится к тому, что устанавливаются конститутивные признаки концепта с учетом его образно-перцептивной, понятийной и ценностной составляющих и выявляются общие и дифференциальные признаки соответствующих концептов в сравниваемых лингвокультурах. В тех случаях, когда концепт рассматривается с учетом различных типов дискурса, в которых он функционирует, устанавливаются и дискурсивно-специфические признаки концепта.
Наш подход к изучению концептов отличается от работ, в которых исследуются когнитивные метафоры как основания образного компонента концепта. Таковы, например, исследования, выполненные в Кемеровском государственном университете. В исследовании Н.М. Сергеевой (2004), посвященном концептам «ум», «разум» в русской языковой картине мира, утверждается, что «в качестве основы структуры изучаемых концептов выступают следующие группы концептуальных признаков: «вегетативные», «витальные», «антропоморфные» (социальные, эмоциональные, тендерные), «предметные», «пространственные (путь / дорога, дом), признаки «стихий», признаки «времени» (там же, с.6). Эти признаки выявляются на основе сочетаемости слов: например, витальные признаки - живой ум, больной ум, молодой ум, голос разума. Концепт «Америка» в современной российской
публицистике, как показано в исследовании О.А. Гришиной (2004), характеризуется следующими признаками: уподобление человеку, выполняющему различные действия (часто военные), испытывающему определенные чувства (обычно негативные), играющему социальные роли (диктатор), уподобление хищному живому существу (акула, лев), уподобление механизму (корабль, сейф, светофор), постройке (дом), сосуду (котел) и др.
Заслуживают внимания исследования, в которых анализируется психолингвистическая реальность бытования концептов в сознании носителей той или иной лингвокультуры. Наиболее ярко такой подход представлен в работах Воронежской лингвистической школы, выполненных под руководством проф. И.А.Стернина. Так, например, в диссертации А.В.Рудаковой (2003) на основании опроса информантов выделяются следующие ассоциативные зоны в концепте «быт» (в современной русской лингвокультуре): 1) «Предметная составляющая быта» отражает когнитивный слой «Домашнее хозяйство, предметы домашнего обихода»; 2) «Типичная бытовая деятельность» представляет одноименный когнитивный слой «Типичная бытовая деятельность»; 3) «Семья, окружающие человека в быту люди» объективирует когнитивный слой «Семья, семейная, домашняя жизнь и характер взаимоотношений между людьми»; 4) «Состояние быта» представляет когнитивный слой «Типичная бытовая деятельность»; 5) «Жизнь, существование человека» отражает когнитивные слои «Жизнь, существование человека» и «Сложившийся порядок жизни»; 6) «Эмоциональная составляющая быта» объективирует оценочные стереотипы, входящие в интерпретационное поле концепта; 7) «Проблемность быта» представляет когнитивный слой «Повседневная жизнь человека»; 8) «Повседневная жизнь человека» объективирует когнитивный слой «Повседневная жизнь человека»; 9) «Символы быта» отражает когнитивный слой «Домашнее хозяйство, предметы домашнего обихода». При этом установлено, что самыми яркими смысловыми зонами являются зоны
«Предметная составляющая быта» (47,4% от общего числа испытуемых), «Типичная бытовая деятельность» (27,4%) и «Символы быта» (25,9%), менее ярко представлены группы - «Семья, окружающие человека в быту люди» (12%), «Состояние быта» (9,3%), «Жизнь, существование человека» (7,4%) и «Эмоциональная составляющая быта» (7%). Остальные смысловые зоны не актуальны для носителей языка - это такие зоны, как «Проблемность быта» (2,4%), «Повседневная жизнь человека» (2,2%) (там же, с.136-137). Такие исследования не только уточняют данные, приводимые в толковых словарях и паремиологических источниках, но и показывают соотносительную значимость (а, значит, и ценность) ассоциативных зон концепта в языковом сознании носителей лингвокультуры.
К интересным результатам приходит Н.М. Катаева (2004) при психолингвистическом анализе концепта «воля» в сознании современных носителей русского языка: хотя в целом ядерные смыслы концепта «воля» в словаре и массовом языковом сознании совпадают (самостоятельность, отсутствие границ, поведение в соответствии с желаниями субъекта), околоядерные смыслы характеризуют негативно оцениваемые способы поведения (сфера инстинктов, безответственность, отсутствие разумной содержательности) (там же, с. 14). «Согласно ассоциациям испытуемых, субъектом воли может быть не каждый, обычно это постоянно странствующие по просторам и непосредственно связанные с природой цыгане, крестьянин как сын земли и созерцатель деревенского раздолья, вольный казак, а также взявшие себе безграничную волю разбойники» (там же, с. 15). Мы видим, таким образом, что ассоциативные ряды концепта в значительной мере определяются историческими условиями жизни народа: по данным эксперимента, проведенного в начале 21 века, в сознании носителей русской культуры все еще живы ассоциации, связанные с переживанием (и в определенной мере оправданием) зависимости от барина, хотя крепостное право в России было упразднено в 1861 году.
В концептологических исследованиях показано, что концепты, в отличие от лексических значений, достаточно быстро меняются в сознании людей. Так, идеологическая составляющая концепта «труд», по данным О.Е.Черновой (2004), радикально изменилась в русском языковом сознании (в языке прессы) за десятилетие с 1990 по 2000 годы: раньше труд был в радость, теперь - не в радость, раньше труд ассоциировался с активным образом жизни, теперь - с болезнями, раньше труд приносил материальные ценности, теперь эти ценности менее всего зависят от труда (там же, с. 18). Негативная оценка этого концепта совпадает с той оценкой, которая давалась труду в дореволюционных песнях подневольных крестьян и рабочих (Гоннова, 2003). Признавая подвижность концептов, мы считаем нужным отметить, что следует разграничивать официальную репрезентацию этих концептов в прессе и в специальной литературе (она бывает тенденциозной) и в массовом сознании (оно фиксирует как положительные, так и отрицательные характеристики концепта).
Сопоставительные лингвокультурные исследования концептов, построенные на анализе ассоциаций информантов, показывают, что одни и те же ассоциативные признаки могут получать в сравниваемых культурах разную оценочную интерпретацию. Например, признак «наличие привычки / привязанности в любви» присутствует как в русском, так и в американском языковом сознании, но русские оценивают привычку отрицательно (потеря новизны и свежести чувства), а американцы - положительно (постоянная необходимость в объекте любви); признак «забота об объекте любви» в русском сознании оценивается как жертвенность и трудно достижимое качество, а в американском — как обыденное необходимое обеспечение чувства комфорта и безопасности любимому человеку (Балашова, 2004: 11-12). Таким образом, для русских информантов любовь - это романтическое чувство, в котором доминирует элемент влюбленности, для американских -это глубокое серьезное чувство постоянной сердечной привязанности к человеку. Можно с известными оговорками утверждать, что перед нами - два
разных возрастных подхода к пониманию любви: юношеский и зрелый (в цитируемой работе возраст большинства информантов, как русских, так и американцев, - 19-20 лет). Эти данные соотносятся с результатами исследования СГ. Воркачева (2003): в английском понимании любви доминируют «скорее активные семантические признаки (прощение, забота, доверие), в русском - скорее пассивные (жертвенность, преданность, терпение)» (там же, с.91).
С учетом полученных результатов, касающихся концепта «красота», с одной стороны, и лингвокультурной специфики исследования концептов, с другой стороны, переходим к изложению результатов нашего изучения исследуемого концепта в английской и русской лингвокультурах.
Проблема ценностей в культуре
Проблема ценностей в культуре чрезвычайно важна для адекватного понимания феномена культуры в целом. Известно, что для того, чтобы охарактеризовать какое-либо понятие и сформулировать его существенные признаки, необходимо, прежде всего, установить четкую границу этого понятия, противопоставить множество предметов и явлений, входящих в него, другому множеству, находящемуся за его пределами. Поскольку содержание феномена культуры включает в себя все многообразие деятельности человека и её опредмеченньгх результатов, то противопоставить ему в качестве не-культуры мы должны совокупность природных явлений, не связанных с функционированием человеческого разума, одним из важнейших свойств которого является способность к систематической оценке материальных и идеальных объектов. Как доказывает Генрих Риккерт, отличить культурные процессы от природных наука может лишь основываясь на принципе ценности. «Во всех явлениях культуры мы всегда найдем воплощение какой-нибудь признанной человеком ценности, ради которой эти явления или созданы, или, если они существовали раньше, взлелеяны человеком; и наоборот, все, что возникло и выросло само по себе, может быть рассматриваемо вне всякого отношеня к ценностям". Этим подтверждается общепринятое мнение, что именно ценности являются наиболее фундаментальными характеристиками культуры, высшим ориентиром поведения (Риккерт, 1995: 55).
ПС. Гуревич предполагает появление подобных ориентиров не только на основе знания и информации, но и собственного жизненного опыта человека, «ориентиры представляют собой личностно окрашенное отношение к миру». Человек формирует свое отношение к миру, предметам, к событиям, ориентируясь на ценности. Ценности являются, по сути, отражением оценок, которые человек делает (Гуревич, 1994: 120).
Г.Г. Слышкин предлагает классифицировать ценности по различным основаниям: исходя из отнесенности к определенной области человеческой деятельности или общественного сознания могут быть выделены ценности экономические, социальные, нравственные, метафизические, религиозные, игровые, эстетические и т.д. В зависимости от детерминирующего объекта целесообразно разделить ценности на внешние, т.е. социально обусловленные, и внутренние, т.е. персонально обусловленные, учитывая при этом, что в данном случае, как и в предыдущей классификации, между выделенными группами нет четких границ (Слышкин, 1997: 6). «Вероятно, рубежами на условной шкале персонально-социальных ценностей могут считаться границы языкового коллектива, соответствующие, в определенной степени, типам коммуникативных дистанций, по Э.Холлу. Таким образом, противопоставляются ценности индивидуальные (персональные, авторские), микрогрупповые (например, в семье, между близкими друзьями), макрогрупповые (социальные, ролевые, статусные и др.), этнические и общечеловеческие. Можно выделить также ценности типа цивилизации (например, ценности современного индустриального общества, ценности средневекового христианства) между этническими и общечеловеческими...» (Карасик, 1996:3), то есть все те явления, которые зафиксированы в языке и тем самым представляют с лингвистической точки зрения наибольший интерес.
Вопрос о ценностях и их оценке был необходимой составной частью любой значительной философской и социологической системы прошлого, в особенности тех, где специально изучались проблемы человеческой деятельности. В обществе постоянно производится всесторонняя оценка явлений окружающего мира, существа деятельности и поведения человека, его идей и т.п. Ценностный подход к явлениям природы и общества, результатам деятельности подразумевает отбор того, что ценится, что является необходимым для существования, удовлетворения потребностей.
Кризис афинской демократии заставил Сократа поставить впервые вопрос "что есть благо?" Решение этого вопроса и является основным для общей теории ценностей. Однако вся традиция идеалистического рационализма от Платона до Гегеля отличается нерасчлененностью онтологии и аксиологии, бытия и ценности. Аксиология как самостоятельная область философского исследования возникает тогда, когда понятие "бытие" расщепляется на два элемента: реальность и ценность как объект человеческих желаний и устремлений.
К числу основных проблем материалистической аксиологии можно отнести: какова природа ценности, существует ли ценность реально, объективно или она существует благодаря нашему сознанию субъективно?
В философской литературе нет однозначного определения понятия ценность. Ряд авторов под ценностью склонны понимать все многообразие предметов человеческой деятельности, общественных отношений и включенных в их круг природных явлений, которые можно оценивать в плане добра и зла, истины и не истины, красоты и безобразия, допустимого и запретного, справедливого и не справедливого и т.д.
Более продуктивным является подход к определению ценности, предложенный В.Брожиком и разделяемый в той или иной мере О.Г. Дробницким, Ю.Д.Граниным и др. С данной точки зрения не только человек существует как общественное существо, но и существование мира вещей (природных вещей или искусственно созданных объектов) в процессе практики также приобретает общественный характер. По мере развития практической деятельности она включает в себя все большее число предметных элементов природы, которые, оставаясь частью природы, в то же время становятся "общественными предметами".
Оценка как языковое явление
В русском языкознании середины семидесятых годов XX века развившийся интерес к языковой семантике позволил увидеть состав и типологию языка в новом аспекте. Благодаря работам многих учёных в области исследования семантики высказывания (Вольф, 1985; Арутюнова, 1983; Золотова, 1982; Падучева, 1985) выработана система понятий, позволяющих описывать смысл предложения как самостоятельный раздел синтаксической науки, в том числе и группу оценочных смыслов.
В формальной аксиологии (разделе логики, в котором изучаются оценочные понятия) оценка определяется обычно как положительная или отрицательная характеристика предмета, связанная с признанием или непризнанием его ценным в каком-либо отношении (Ивин, 1970; Вольф, 1985).
Содержание понятия "оценка" связано прежде всего с понятием о субъективной стороне языкового знака. Мысль же о совмещении в языке объективного и субъективного появилась ещё в работах В. Гумбольдта и А.А. Потебни. Для русского языкознания естественной представляется мысль о том, что "сам язык является прежде всего выражением некоего творческого субъекта, вследствие чего любому речепроизводству должен быть приписан субъективный фактор, отражающий отношение субъекта к предмету своего высказывания" (Колшанский, 1975: 98).
В общем, такой подход после работ Л.В. Щербы называется подходом от смысла к форме. Он даёт возможность языкознанию включать в круг своих интересов категории, которые раньше обсуждались в других науках, как и оценку, которая с античных времён была объектом изучения философов, ср., например, идею абсолютного блага у Платона, концепты добра в Никомаховой этике.
Нас интересует, разумеется, не столько логический аспект оценки, сколько лингвистический.
Обратимся к понятию оценки. В настоящее время разработана лингвистическая теория оценки (Арутюнова, 1984, 1985, 1988), опирающаяся на логическую теорию (Ивин, 1970, 1973).
Оценка представляет собой мыслительную операцию, в процессе которой определяется значение предмета с точки зрения оценивающего субъекта. Будучи выраженной языковыми средствами, оценка становится свойством языковых элементов (оценочностью). Объект, субъект и основание оценки являются основными компонентами структуры оценки.
Оценка рассматривается как аксиологическая модальность, в основе которой лежит формула: «А г В, где А представляет субъект оценки, В её объект, а г оценочное отношение, которое имеет значение «хорошо/ плохо». То есть «А (субъект оценки) считает, что В (объект оценки) хороший/плохой» (Вольф, 1985: 12). Предикат в данной формуле характеризуется рядом признаков, отражающих специфику оценочного отношения субъекта к объекту. Эти признаки следующие: эмотивность (или оценочность) как собственно отношение по признаку «хорошо/ плохо», а также «эмоциональность/рациональность», «аффективность».
Оценочные определители общего характера ("хороший", "плохой") могут быть приписаны практически любому предмету или явлению. Таким образом, имеются прилагательные, которые включают оценочную сему в свою семантическую структуру, ср., например, общеоценочные "хороший / плохой". К этому типу относятся и экспрессивные прилагательные вроде великолепный, отличный— положительная оценка (сема "хорошо" + интенсификация) или противный, отвратительный, ужасный (сема "плохо" + интенсификация). Очевидно, положительную сему "хорошо" несут и такие прилагательные, как важный, значительный и т. п. Однако уже такие прилагательные, как трудный/легкий, хотя и являются оценочными, по-видимому, не содержат собственно оценочных сем "хорошо/плохо". Их смысл подразумевает семы "много" (трудный), "мало" (легкий). По параметрическому признаку "много/мало" различаются не только такие ряды как большой, высокий, длинный, широкий ("много") и маленький, низкий, короткий, узкий ("мало"), но и ряды вроде трудный, интересный, активный, внимательный ("много ) и легкий, скучный, пассивный, рассеянный ("мало") и т. п. Точно, определить, в каких из этих прилагательных присутствует собственно оценочная сема "хорошо/плохо", довольно трудно. Таким образом, семы "хорошо" и "много" не всегда совпадают: легкий— "мало", но "хорошо" или "плохо" (ср. легкая задача, легкая жизнь и т. п.). Собственно оценочная сема, потенциально возможная для данного прилагательного, может появляться в высказывании в целом, на основе его общего смысла и ситуации: легкая работа может оцениваться и как "хорошо", и как "плохо" (Мичкова, 2002: 4).
Можно предположить, что в оценочных структурах в высказывание вводится дополнительный смысл, который условно представляется как "и я понимаю, что ты понимаешь, что это хорошо/плохо" Этот смысл присутствует в значении собственно оценочных прилагательных как их дополнительная сема: Двое его мрачных, невообразимых дружков появляются грязные, растрепанные, оборванные (подразумевается "и это плохо").
Имеются, однако, квалификативные структуры, не ориентированные на общую оценку ни по качеству ("хорошо/плохо"), ни по количеству ("много/мало"). Так, в частности, большие серии составляют прилагательные, которые соотносят предмет или событие с другими предметами или событиями по признаку сходства или несходства, ср. равный, идентичный, другой.
Обозначение концепта «красота» в лексической семантике
Для определения с эстетической оценки в языковом сознании необходимо перечислить исследовательские процедуры, которые используются при анализе лингвокультурных концептов. Это следующие приемы: 1) семантический анализ слов, называющих имена концептов,+ 2) этимологический анализ этих имен, 3) семантический анализ переносных, ассоциативных значений слов, воплощающих концепты, 4) интерпретативный семантический анализ контекстов, в которых употребляются слова и словосочетания, обозначающие и выражающие концепты, 5) интерпретативный культурологический анализ ассоциаций, связанных с определенным концептом, 6) интерпретативный анализ ценностно-маркированных высказываний (пословиц, афоризмов, цитат), выражающих определенные концепты, 7) анализ коротких сочинений, написанных информантами на тему, соответствующему содержанию исследуемого концепта, 8) анализ ассоциативных реакций информантов на вербальные обозначения концепта.
Методом компонентного анализа словарных дефиниций были выделены следующие лексические единицы английского языка, связанные с концептом «красота»: beauty, loveliness, handsomeness, good looks, pulchritude, attractiveness, splendor, resplendence, magnificence, radiance, belle, goddess, Venus, beau, doll, stunner, attraction, advantage, feature, good thing, excellence, benefit, grace, boon, charm, dollishness. beautiful, pretty, handsome, good-looking, fine-looking, lovely, gorgeous, attractive, exquisite, ravishing, comely, fair, bonny, seemly, beauteous, radiant, pulchritudinous, resplendent; pleasing, enjoyable, captivating, alluring, very good, excellent, first-rate, superb, wonderful, fine, splendid, admirable, great, stupendous, commendable, estimable, worthy, doll-like, nice, sweet, marvellous. to beautify, to enhance, to embellish, to adorn, to ornament, to glamorise, to improve, to grace, to dress up, to smarten up, to do up; to enhance, to elaborate, to exaggerate, to decorate, to adorn, to garnish, to gild, to colour, to embroider, to fancy up, to set off; ugliness, unpleasantness, unattractiveness; ugly, homely, unattractive, unsightly, unseemly, unbecoming, ill-favoured, repulsive, hideous, frightful, grotesque, monstrous; evil-looking, nasty, quarrelsome, cantankerous, unpleasant, mean, hostile, belligerent, difficult; disagreeable, obnoxious, repulsive, offensive, dreadful, unbearable, disgusting, foul, odious, vile, abominable, abhorrent, sickening, horrid, horrible, repellent, repugnant, forbidding, ominous, portentous, threatening, menacing, inauspicious, dangerous, troublesome. to uglify, to spoil, to mar, to disfigure, to deface, to besmirch, to deform, to deface, to cut up, to injure the appearance of, to render unsightly, to maim, to make ugly, to scar, to scarify, to blemish; to mutilate, to damage, to impair.
Русские словари содержат следующий лексический материал, связанный с концептом «красота»: красивый, прекрасный, приглядный, распрекрасный, казистый, интересный, красовитый, баской, пригожий, взрачный, красный, хорошенький, очаровательный, привлекательный, прелестный, пленительный, обаятельный, чарующий, обольстительный, обворожительный, покоряющий, неотразимый, прельстительный, завлекательный, манящий, соблазнительный, притягательный, пикантный, аппетитный, приманчивый, искусительный, магнетический, симпатичный, изумительный, приятный, милый, располагающий к себе, славный, миленький, миловидный, смазливый, одаренный красотой, уряженный красою, нравный чувству изящного. красота, приятная наружность, интересная внешность, живописность, красивость, красавица, красавец, красотка, красавчик, краса, очаровашка, душка, обаяшка, милашка, симпатяга; красоваться, восхищать, ласкать взгляд; быть хорошим, недурным, прекрасным собой; производить впечатление, нравиться, быть по душе (по нраву, по сердцу, по вкусу), радовать глаз, ласкать глаз, внушать симпатию к себе, располагать к себе, очаровывать, зачаровывать, чаровать, околдовывать, заколдовывать, обвораживать, завораживать, пленять, прельщать, покорять, сводить с ума, восхищать, увлекать, соблазнять, приводить в упоение (восхищение, восторг);
Концепт «красота» в художественных текстах
Дискурсивное воплощение концепта «красота» в художественных текстах реализуется как употребление слов и выражений, обозначающих эстетическую оценку в ее позитивной и негативной разновидностях. Специфика художественного текста заключается в том, что по своей основной функции эта разновидность текстов в максимальной степени включает личностные, нестандартные ассоциации авторов.
Применительно к концепту «красота» можно с уверенностью утверждать, что именно художественный текст является приоритетной сферой употребления лексики, обозначающей этот концепт.
Наше основное предположение при сравнительном изучении эстетической оценки в художественном тексте заключалось в том, что эта оценка должна в целом соответствовать принятым в английской и русской лингвокультурах смысловым направлениям, уточняющим концепт «красота», и должна также получать ассоциативное расширение этих базовых смыслов.
Мы исходили из того, что в словарях зафиксированы объективно самые существенные характеристики концептов, а их переносные и ассоциативные признаки могут иметь индивидуально-авторскую природу.
Слово "beauty" и его производные beautiful, beautifully являются самыми главными по степени оценки в нашей выборке. Слово beautiful является самым употребительным - 1193 употреблений из 55 книг общим объемом 21 тыс. страниц. Следующей единицей, второй по частоте употребления, мы можем уверенно назвать существительное beauty - 517 употреблений.
Слово beautiful встретилось в значении attractive, lovely (в противоположность слову ugly), т.е. в значении someone or something that is beautiful is very good and pleasing to look at: Constance was beautiful (Cookson).
Пример второго значения beautiful - something that is beautiful is very pleasant or pleasing - "They are such beautiful skirts, " she sobbed (Fitzgerald). В данном случае слово beautiful является синонимом heavenly exquisite.
Обратим внимание на то, что в художественной литературе красота обычно показана через отношение к ней персонажей, рассуждения по поводу того, почему тот или иной объект красив, встречаются крайне редко. Это соответствует природе гедонистической оценки. Мы говорим, что розы красивы, подразумевая, что критерии красоты самоочевидны. Именно поэтому говорят о том, что красивой может быть внешность: у человека красивы глаза, волосы, фигура, цвет лица и т.д., но не желудок, кости, сухожилия.
Наречие beautifully является синонимом слову exquisitely, т.е. а beautiful action is that is done very skillfully. Наречие beautifully встречается перед participle II различных глаголов: kept, upholstered (sofa), laid (table), laundered (white shirts), furnished (room), written, thought out (plan), tailored (suit) - the beautifully furnished room (Archer). Слово beautiful также встречается в значении a beautiful experience or event is one that is very moving and makes you feel a deep happiness - Vivid beautiful hallucinations flashed through his mind (Francis).
Таким образом, слово beautiful может обозначать кого-то, что-то, какое то действие или событие, которому дается высокая оценка внешней стороны или значимости. Такое употребление слов со значением «красивый, красиво» связано с важным для англоязычного социума признаком - активной ролью субъекта в мире. Приведенные причастия от глаголов подразумевают умение субъекта достичь желаемого результата и сделать что-либо красивым -сделать красивую обивку мебели, красиво сервировать стол, красиво обставить комнату.
Обратим внимание на два важных смысловых оттенка речевого употребления таких глаголов, которые адвербиально уточняются признаком эстетической оценки: это процессуальный и результативный признаки красоты. В первом случае мы оцениваем некое действие или состояние как красивое (She sings beautifully), во втором случае оценке подлежит результат действия (о состоянии здесь речь не идет) (The letter was beautifully typed). Процессуальные уточнения в аспекте красоты могут быть и результативными: They play hockey beautifully - The game was played beautifully. Сугубо результативные эстетические оценки в этом плане не могут переходить в процессуальную квалификацию действий: конечно, при определенных обстоятельствах можно сказать, что некто печатает письмо очень красиво, но сам процесс печатания не связан по своей семантике с возможностью эстетической оценки. Однако результат такого действия оценивается с использованием концепта «красота».
