Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Культурологические аспекты речевой коммуникации
1.1. Национально-культурная специфика языкового сознания 11
1.2. Языковая картина мира как фактор отражения национального способа видения мира 17
1.3. Когнитивный подход к исследованию языка и культуры 27
1.4. Концептуальная картина мира 30
1.5. Коммуникативная природа концепта. Концепт и понятие. Концепт и имя 32
1.6. Концепт: когнитивный и культурологический взгляд 37
1.7. Концепты «война» и «la guerre » в русской и французской языковых картинах мира 45
1.8. Выводы 57
Глава 2. Лингвокультурологические проблемы перевода
2.1. Характеристика перевода как акта вторичной коммуникации 59
2.2. Особенности культурологического подхода к переводу 67
2.3. Восприятие и воссоздание текста как этапы переводческой деятельности 75
2.4. Перевод как особый случай билингвизма 87
2.5. К понятию переводного эквивалента 97
2.6. Выводы 115
Глава 3. Выбор эквивалента при переводе текстов военного и военно-политического характера
3.1. Специфика профессиональной речи военнослужащих в парадигме лингвистического сопоставления русского и французского языков 118
3.2. Особенности военно-терминологических систем русского и французского языков 134
3.3. Асимметрия французской и русской военной и военно-политической терминологических систем 148
3.4. Типология явлений межъязыковой асимметрии. «Ложные друзья переводчика» 163
3.5. Военные и военно-политические реалии 173
3.6. Выводы 193
Заключение 196
Библиографический список использованной литературы 200
Приложения 224
- Национально-культурная специфика языкового сознания
- Языковая картина мира как фактор отражения национального способа видения мира
- Характеристика перевода как акта вторичной коммуникации
- Специфика профессиональной речи военнослужащих в парадигме лингвистического сопоставления русского и французского языков
Введение к работе
Очевидно, что межкультурная асимметрия является одним из главных факторов, которые затрудняют коммуникацию между представителями разных этносов, и составляет одну из важных проблем теории перевода и переводческой практики.
При осуществлении перевода, в результате взаимодействия двух лингво-
культурных общностей, проявляется общечеловеческое и специфическое каждой культуры как системы. Известно, что объективным свойством перевода является лишь частичная передача смысла исходного сообщения, которая обусловлена неизбежной асимметрией любой пары языковых систем, оказывающихся в контакте в переводе, асимметрией языковых картин мира.
В процессе отражения объективной реальности и автор оригинала, и переводчик оперируют знаками языков, которые в системе включают в себя информацию о культуре всего языкового социума. При этом в переводе постоянно осуществляется не столько контакт, сколько столкновение культур: но не только культуры одного народа с культурой другого, но и культуры, субъективно воспринятой и описанной автором оригинала, с субъективным представлением переводчика о чужой культуре и об особенностях ее интерпретации автором оригинала.
По мере интеграции европейских стран, в том числе и России, в единую общеевропейскую культуру, необходимость по-новому осознать технические и культурные достижения Европы в целом становится как никогда актуальной. Сегодня уже недостаточно знать особенности исторического, политического, экономического и культурного развития какой-либо одной страны. Возможность и необходимость аналитического и критического сопоставления зарубежной культуры с культурой своей страны является необходимым условием профессиональной подготовки и деятельности переводчика. В этом процессе основное внимание должно быть уделено двум аспектам: национальному и интернациональному. Критическое отношение к любым культурным традициям, как позитивное, так и негативное, возможно только на основе свободного вла-
4 дения общечеловеческими и общепринятыми культурными нормами и ценностями.
Актуальность диссертационного исследования обусловлена недостаточной изученностью влияния культурологических факторов на перевод и необходимостью их всестороннего изучения, а также исследования социально-культурной детерминации деятельности переводчика при выборе эквивалента в процессе перевода текстов военного и военно-политического характера.
Актуальность определила цель исследования, заключающуюся в определении факторов межкультурной асимметрии, характера и степени их влияния на ход и результат переводческого решения.
Цель исследования обусловила решение следующих задач:
систематизировать и осуществить критический анализ культурологических аспектов различных переводческих концепций с точки зрения проблем сопоставительной лингвистики, теории и практики перевода;
изучить и показать степень детерминации и воздействия социально-исторических и культурных факторов на переводческую деятельность;
выявить формы выражения межкультурной асимметрии и переводческие трудности, связанные со спецификой контактирующих культурных сообществ и социально-профессиональных групп, с целью преодоления межъязыковой и межкультурной интерференции;
уточнить содержание понятия переводческой эквивалентности и систематизировать основные концепции переводческой эквивалентности и адекватности, в частности, в свете теорий эквивалентности;
разработать теоретическое обоснование сравнительного культурологического исследования текстов военного и военно-политического характера;
разработать методику исследования и установить критерии отбора фактического материала;
исследовать способы передачи культурно-детерминированных концептов в ходе осуществления военного и военно-политического перевода.
Объектом исследования являются тексты военного и военно-политического характера на русском и французском языках, создающиеся в
5 аналогичных ситуациях общения, с аналогичными целями и задачами коммуникации, и в которых наиболее отчетливо прослеживается прагматическая установка.
Предметом исследования является выявление симметричных и асимметричных явлений между двумя языками - русским и французским - в определённой сфере их функционирования, в частности в области военного и военно-политического перевода, с учетом проблем и задач сопоставительной лингвистики, теории и практики перевода.
Фактический материал сравнительного межъязыкового и культурологического анализа составили данные переводных и толковых словарей, материалы прессы, русские и французские тексты военного и военно-политического характера. Количество проанализированных текстов на русском и французском языках составило более 180 единиц, общим объемом более 500 страниц. Всего было обследовано более 50 тысяч лексических единиц.
Кроме этого, использовался фактический документальный материал, полученный автором во время практической работы в качестве переводчика в 1994-2007 гг. в рамках инспекционной деятельности по соблюдению Договора об обычных Вооруженных Силах в Европе и Венского документа 1999 г. о соблюдении мер доверия и безопасности ОБСЕ.
Использовались также документы, зафиксированные в письменной форме на русских и французских сайтах Интернета.
Научная новизна исследования заключается в том, что:
- впервые осуществляется всесторонний анализ влияния социально-
культурных факторов на военный и военно-политический перевод, в комбина
ции русский язык - французский язык;
- впервые проводится исследование переводческих проблем, основанных
на сопоставительном анализе культурных концептов военного и военно-
политического характера двух культур - русской и французской, контакти
рующих в процессе межъязыковой и межкультурной коммуникации, с целью
выявления симметричных и асимметричных единиц для последующего перево
да;
- впервые военно-политические тексты различной жанровой направленности на русском и французском языках становятся объектом межъязыкового сопоставительного анализа с точки зрения культурной детерминации деятельности переводчика и проблемы выбора соответствующего эквивалента на языке перевода.
Теоретическая значимость работы заключается в научном обосновании подхода к сопоставительному изучению текстов военного и военно-политического характера, как результата непосредственного речевого опыта на двух языках. При этом исходной точкой анализа, предполагающего «метод параллельного сравнения» [J.-P. Vinay et J. Darbelnet, A. Malblanc, H. К. Гарбов-ский], являются ситуации и соответствующие им дискурсы [М. Lederer, D. Seleskovitch]
Исследование основывается на положениях сопоставительной лингвистики, теории перевода, психолингвистики, когнитологии и лингвокультурологии. Оно нацелено на выявление и обобщение универсального и национально-специфического в военных и военно-политических лексико-понятийных системах русского и французского языка. Общая теоретическая установка исследования направлена на развитие рефлексивного и симметричного подхода в сопоставительном изучении языков и культур, позволяющего учитывать множественность описания социокультурной и языковой реальности.
Научно обоснованные выводы и результаты исследования, свидетельствующие о закономерных сходствах и расхождениях между двумя языками -русским и французским, в определенной сфере их функционирования, могут быть использованы для контрастивного анализа других пар языков. Кроме того, полученные научные результаты могут быть применены в качестве теоретической основы для новых исследований в области сопоставительной лингвистики и стилистики, теории и методологии перевода, лексикографии, межкультурной коммуникации.
Практическое значение исследования заключается в том, что его теоретические положения, выводы и материал, а также обнаруженные в ходе исследования факты межъязыковой аналогии и асимметричные явления могут быть
7 использованы в курсах сопоставительной лингвистики, общей теории перевода, методологии устного перевода, частной теории перевода русского и французского языков, в лексикографии, а также в практических курсах военного и общего перевода, в практике устного и письменного перевода материалов военного и военно-политического характера.
Практическая ценность работы связана с направленностью исследования на решение проблемы межкультурной асимметрии и преодоления межъязыковой интерференции, с целью облегчить взаимопонимание и взаимодействие в ходе межъязыкового общения, в том числе в сфере профессионального общения и деловых контактов, повысить качество переводов с учетом исторических, социальных, и культурных сходств и различий сопоставляемых языков.
Методы исследования. Методологической основой исследования явился комплексный теоретико-методологический инструментарий. В процессе работы были использованы общенаучные методы исследования: анализ теоретических источников в области оценки (критический анализ, сравнение, синтез идей и подходов), научное обоснование принципов исследования (индукция, дедукция, сравнение, синтез), метод восхождения от абстрактного к конкретному.
Лингвокультурологической интерпретации и межъязыковому сопоставительному анализу подвергаются близкие по содержанию речевые произведения двух языковых и культурных общностей, соприкасающихся в процессе межкультурной коммуникации и перевода на русском и французском языках. Анализируются тексты, принадлежащие к аналогичному жанру, что позволяет отказаться от сопоставления изолированных форм языкового выражения и провести анализ текста как целостной единицы коммуникации, обладающей смысловой завершенностью. Методика анализа заключается в системном сочетании методов структурной семантики и переводоведения. Помимо этого применяется контекстуальный анализ, сопоставительный анализ словарных дефиниций.
Достоверность результатов диссертации обеспечивается достаточным для получения объективных выводов объёмом проанализированного фактического материала, адекватностью избранных методов анализа pi тщательной проработкой научной литературы. Список использованных библиографических источ-
8 ников включает 295 позиций.
Апробация работы. Тема диссертационного исследования разрабатывалась в соответствии с планом научно-исследовательской работы кафедры французского языка Военного университета МО РФ. Основные результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры в 2005-2008 гг., а также послужили основой для докладов на межвузовских научных конференциях по актуальным проблемам теории языка и коммуникации в Военном университете МО РФ: «Языковые контексты: структура, коммуникация, дискурс» (М., 2007 г.), «Внутренний мир и бытие языка: процессы и формы» (М., 2008 г.), в Академии ФСБ «Актуальные проблемы преподавания курса перевода в вузе» (2005-2006 гг.), Круглом столе в МГУ им. М. В. Ломоносова : «Подготовка переводчиков - сочетание фундаментальных научных знаний и профессиональных навыков» (М., 2006 г.), Международной конференции в МГУ - Высшей школе перевода: «Наука о переводе сегодня» (М., 2007 г.), на «Ломоносовских чтениях» в МГУ (М., 2007 г.), X Международной научной конференции по пе-реводоведению «Федоровские чтения» (СПбГУ, 2008), Круглом столе «Профессия «переводчик» в современной России» (СПбГУ, 2008).
Материал исследования в течение ряда лет применялся автором в ходе переводческой и педагогической практики, а также был использован при написании ряда учебных пособий по практическому курсу французского языка (Практикум по культуре речевого общения) и учебника (Практический курс военного перевода).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Ядром содержательной структуры языка является общая логико-понятийная база, совокупность ментальных универсалий, универсально-предметный код, который носит интернациональный характер и не зависит от национальных языков и культур. Существование этого всеобщего мыслительного кода делает возможным понимание между людьми, принадлежащими разным культурам и разным языковым коллективам. Этим же объясняется принципиальная переводимость с одного языка на любой другой.
9 Развитие, детализация и конкретизация универсальной логико-понятийной основы каждым этносом осуществляется по-своему, что отчасти затрудняет процесс перевода. Неизбежная асимметрия любой пары языковых систем, оказывающихся в контакте в переводе, асимметрия языковых картин мира обусловливают объективное свойство перевода - частичность воссоздания системы смыслов оригинала.
О концепте национальной культуры можно говорить в том случае, если при переводе на другой язык отсутствует дословный эквивалент соответствующего концепта. Такие концепты, которые отражают специфическую логику, свойственную носителям определенной лингвокультуры, представляют собой своеобразные коды — ключи к пониманию ценностей этой культуры, обусловленной условиями жизни людей, стереотипами их поведения, опытом рационального и чувственного познания действительности.
Неоспоримый интерес для современной теории перевода представляет идея асимметрии концептов, лежащих в основе языковых форм, концептов как главных когнитивных категорий, отражающих в концентрированном виде весь предшествующий культурный опыт данного этноса. В переводе со всей очевидностью наблюдаются столкновения общекатегориального и национально специфического. В ходе профессиональной деятельности переводчик на основе своих индивидуальных способностей интерпретатора осуществляет переход от одной семиотической системы к другой от одного коммуниканта к другому с целью эквивалентной, т. е. максимально полной, но всегда частичной, передачи смыслов, заключенных в исходном сообщении.
Эквивалентность - основное свойство текста перевода в его отношении к тексту оригинала, адекватность есть степень соответствия текста перевода ожиданиям участников коммуникации. Специфика переводческой эквивалентности подразумевает сохранение референтной функции исходного текста при переводе, а именно, сохранение представленной в текстах предметной ситуации, способа ее описания, а также синтаксической структуры.
5. Межъязыковой анализ текста может проводиться как на материале тек
стов оригиналов и их переводов, так и на материале только оригинальных тек
стов, создающихся в сравниваемых языках в аналогичных ситуациях общения,
с аналогичными целями и задачами коммуникации. При использовании такой
методики tertium comparationis является аналогия экстралингвистической обу
словленности характера выбора и организации средств выражения в речи, т. е.
цель, прагматическая установка, условия общения, межличностные отношения
и т. п.
В сопоставляемых военно-терминологических системах русского и французского языков нередко встречаются случаи расхождения в степени детализации военных понятий, несовпадающая зависимость терминологической номинации от масштаба боевых действий, принадлежности к роду войск и т. д. Причиной подобных понятийных расхождений является то, что внеязыковая действительность предстает сознанию людей не непосредственно, а в том её членении, которое предлагается их родным языком. Дискретность понятий в различных языках не совпадает, что приводит к смещению отрезков действительности, обозначаемых теми или иными терминологическими лексическими единицами.
При переводе военных и военно-политических реалий большое значение имеет прецедент, то есть использование эквивалентов, уже имеющихся в литературе. Для нахождения такого эквивалента необходимо обращаться к энциклопедиям, справочникам, книгам по соответствующим отраслям знаний, для того чтобы в ходе сопоставительного анализа текстов подобрать эквивалент, наиболее отвечающий задачам и целям коммуникации.
Национально-культурная специфика языкового сознания
О взаимодействии и взаимовлиянии языка и культуры, о роли языка в когнитивной, интеллектуальной деятельности человека рассуждали и писали многие ученые: Ш. Балли, Г. А. Брутян, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Ж. Вандриес, Л. Витгенштейн, В. фон Гумбольдт, Н. И. Жинкин, Дж. Кэрролл, Э. С. Маркарян, A. А. Потебня, Э. Сепир, Б. А. Серебренников, Ю. С. Степанов, Е. Ф. Тарасов, B. Н. Телия, Б. Уорф, П. Флоренский, М. Хайдеггер, Д. Хаймс, Р. О. Якобсон и многие другие.
В настоящее время не существует четкого, однозначно принятого всеми определения феномена культуры. Многозначность дефиниций свидетельствует не только об активном обращении исследователей к проблемам культуры, но и об объективной сложности самого явления. Культура представляет собой крайне сложно структурированное и многогранное явление, выражающее все стороны человеческого бытия. Поэтому она изучается целым рядом наук - семиотикой, социологией, историей, антропологией, аксиологией, лингвистикой, этнологией и т. д. Каждая из этих наук выделяет в качестве предмета своего изучения одну из ее сторон или одну из ее частей, подходит к изучению культуры со своими методами и способами, формулируя при этом свое понимание и определение.
Развитие лингвокультурологического направления обусловливается стремлением к осмыслению феномена культуры как специфической формы существования человека и общества в мире, а также попыткой ученых лучше понять язык и его предназначение выражать культуру. При этом, как отмечает В. Т. Клоков, важной задачей становится установление не того, какие факты культуры выражаются с помощью языка, а какие способы вырабатывает язык для выражения культуры [Клоков 2000, 60-67]
Культура рассматривается в нашем исследовании, как «совокупность материальных и духовных ценностей, накопленных и накапливаемых определенной общностью людей», и которые «составляют национальный социокультурный фонд, так или иначе находящий свое отражение в языке» [Виноградов 2007, 37] Именно эти ценности одной национальной общности, которые вовсе отсутствуют у другой или существенно отличаются от них, должны изучаться в пере-водоведении в целях наиболее полного и глубокого понимания оригинала и воспроизведения сведений об этих ценностях в переводе с помощью языка другой национальной культуры.
Следует отметить, что язык и культура являются автономными, но вместе с тем взаимодействующими знаковыми системами, соотнесенными с мышлением и соответственно через эту связь соединенными опосредованно друг с другом. Культура как внешняя по отношению к человеку действительность осмысливается им в определенных ментальных структурах, которые находят свое отражение в языке [Багринцева 2001, 6-7]
Возможность коммуникации и взаимопонимания людей, говорящих на различных языках и принадлежащих к различным культурам, свидетельствует как о наличии общечеловеческого бытийного базиса, являющегося инвариантом жизнедеятельности людей, так и высокой степени взаимопроникновения и взаимообогащения культур различных народов.
Язык, мышление и культура настолько тесно взаимосвязанны, что практически составляют единое целое. Соотносясь с реальным миром, противостоя ему, они отражают и одновременно формируют его.
Слово отражает не сам предмет или явление окружающего мира, а то, как человек видит его, то есть через призму той картины мира, которая существует в его сознании и которая детерминирована его культурой. Р. А. Будагов справедливо заметил, что «любой национальный язык - это не только определенная система обозначений, но и результат своеобразного отражения всей деятельности людей, говорящих на данном национальном языке» [Будагов 1976, 49]
А Ш. Балли обратил внимание на еще одну сторону этого вопроса, особенно важную для определения взаимосвязи национального языка и мышления: «...родной язык почти всегда производит впечатление органически целого, представляющего совершенное единство...(что иллюзорно)... Родной язык неотделим от нашего мышления. Он тесно связан со всей нашей жизнью - личной и общественной... он становится для нас символом нашей личности и общества, в котором мы живем, и эта вера в чуть ли не предопределенную гармонию отвечает глубочайшей потребности нашего бытия - потребности в равновесии и синтезе» [Балли 2001(a), 28]
Психика — свойство живых, высокообразованных материальных тел, которое заключается в их способности отражать окружающую их, независимо от них существующую действительность. Отражение у живых организмов никогда не проходит пассивно, сама организация и деятельность живого организма является отражением объективных свойств окружающей среды. Более того, как отмечает А. Н. Леонтьев, «всякое психическое отражение есть результат реальной связи, реального взаимодействия живого, высокоорганизованного, материального субъекта и окружающей его материальной действительности» [Леонтьев 1981, 54; 287-288]
Феномен языкового сознания выявляется в связи с процессами осознания индивидом языка как особой формы своего внутреннего мира и мира других людей, связанной с осуществлением речевой деятельности. Каждая языковая личность обладает некоторым набором значимых для коммуникации знаний, представлений, формирующих пространства, обозначенные В. В. Красных как индивидуальное когнитивное пространство, коллективное когнитивное пространство и когнитивная база.
Под индивидуальным когнитивным пространством понимается определенным образом структурированная совокупность знаний и представлений, которыми обладает любая языковая личность, каждый человек говорящий. Коллективное когнитивное пространство есть определенным образом структурированная совокупность знаний и представлений членов того или иного социума. Когнитивная база, по мнению В. В. Красных, это «определенным образом структурированная совокупность необходимо обязательных знаний и национально детерминированных и минимизированных представлений того или ино 14 го национально-лингвокультурного сообщества, которыми обладают все носители того или иного национально-культурного менталитета, все говорящие на том или ином языке» [Красных 2003, 61] Индивидуальное когнитивное пространство, коллективное когнитивное пространство и когнитивная база непосредственно влияют на процесс коммуникации.
Человек есть существо общественное, социальное по своей природе, человеческое в человеке порождается его жизнью в условиях общества, в условиях созданной человечеством культуры. И раз так, - утверждает А. Н. Леонтьев, -то сознание человека «есть отражение действительности, как бы преломленное через призму общественно выработанных языковых значений, понятий», а «индивидуальное сознание человека возможно лишь в условиях существования сознания общественного» [Леонтьев 1981, 283]
Ряд исследователей, если и не ставят знака равенства между сознанием и. мышлением, то не разграничивают их жестко. Другие же полагают, что сознание и мышление - вещи разные, хотя и тесно связанные.
Языковая картина мира как фактор отражения национального способа видения мира
Понятие «картина мира» используется весьма активно представителями самых разных наук: философии, психологии, культурологии, гносеологии, ког-нитологии, лингвистики.
Каждый конкретный язык представляет собой самобытную систему, которая накладывает свой отпечаток на сознание его носителей и формирует их картину мира, неизбежной составляющей которой является психологическое и национальное своеобразие ее «авторов». Как отмечает Г. Д. Гачев, «...люди ... наталкиваются на какой-то предел понимания. Произносятся те же слова, формулы, а мыслится под ними весьма разное — и главная беда в том, что об этом часто и не подозревают. Чтобы мнимое взаимопонимание максимально приближалось к действительному, надо делать поправку на национально-историческую систему понятий и ценностей, т. е. учитывать, что представитель другого народа может видеть мир несколько иначе, чем я. Но как? Что он видит в мире такого, чего я не вижу? И от чего это зависит? Вот в чем загвоздка. Если удалось бы как-то прояснить этот вопрос, в наше распоряжение поступил бы словно некоторый «коэффициент», который облегчал бы контакты между народами и культурами» [Гачев 1988, 44-45]
Применительно к лингвистике «картина мира» представляет собой тем или иным образом оформленную систематизацию плана содержания языка.
Обычно выделяют три ипостаси языка, три его «образа», взаимосвязанные и взаимозависимые: 1) язык как семиотический код, как знаковая система для шифровки информации; 2) язык как инструмент коммуникации; 3) язык как инструмент мышления и познания, как «пространство мысли» (по определению Ю. С. Степанова)
Любой этнический язык значительно шире перечисленных трех ипостасей, поскольку язык помимо всего прочего — это отражение души, духа народа, это коллективный продукт национального творчества.
Как важнейшее средство общения язык рассматривается в качестве компонента коммуникативной деятельности. Как важнейший способ преобразования мира, информационного обеспечения и межличностной регулировки язык исследуется в качестве средства воздействия, побуждения людей к тем или иным действиям, к фиксации социальных отношений. Как важное хранилище коллективного опыта, всего комплекса знаний и представлений данного языкового сообщества о мире язык является составной частью культуры. Такое универсальное, глобальное знание — результат работы коллективного сознания -зафиксировано в языке, прежде всего в его лексическом и фразеологическом составе.
Мы разделяем мнение Ю. С. Степанова о том, что сущность языка, — в той мере, в какой она вообще может открыться, — открывается не «инструментальному», а философскому взгляду. «Определение «язык - дом бытия духа» оста ется в наши дни наиболее проникновенным» [Степанов 1995, 28] Именно отраженное в данном определении понимание языка можно считать четвертой ипостасью языка, и именно оно наиболее отчетливо выражает суть культурно-философского подхода к языку.
Приведенное определение «язык - дом бытия духа» представляет собой конкретизацию, развитие известной метафоры философа Мартина Хайдеггера -«язык - дом бытия человека». Хайдеггер писал, что картиной мира является не только отражение («изображение») мира. «Мы мыслим тут сам мир, мировое сущее в целом, в его определяющей и обязательной для нас истине. Составить себе картину чего-либо - значит поставить перед собой само сущее так, как с ним обстоит дело» [Хайдеггер 1986, 102] Самым важным в его размышлениях является то, что «картина мира, сущностно понятая, означает не картину, изображающую мир, а мир, понятый как картина» [Хайдеггер 1986, 103] Другими словами, картина мира есть отражение окружающего мира в голове человека.
Если между сознанием и языковым сознанием, по мнению ряда ученых, можно поставить знак равенства [См., например: Красных 2003, 12; Тарасов 1996, 7], то картина мира и языковая картина мира должны быть четко разведены. Как подчеркивает А. А. Леонтьев, «следует иметь в виду, что понятие «образ мира» ни в коей мере нельзя считать тождественным таким понятиям, как «языковая картина мира» и «когнитивная картина мира» [Леонтьев 1993, 18]
Современные психолингвисты полагают понятия «сознание» и «картина мира» (модель мира, образ мира) близкими, если не синонимичными (работы А. А. Леонтьева, Н. В. Уфимцевой и др.) Картина мира формируется у индивидуума в процессе социализации и, следовательно, не может не нести на себе национально-культурного отпечатка.
Для многих исследователей картина мира предстает как «сумма ментальных значений, наиболее общих представлений о мире» [См., например: Утро-бина 1997, 72] Так, Г. В. Колшанский полагал, что «картина мира, отображенная в сознании человека, есть вторичное существование объективного мира» [Колшанский 1990, 15]
Картина мира предстает как «идеальное, концептуальное образование, имеющее двойственную природу: необъективированное - как элемент сознания, воли или жизнедеятельности, и объективированное — в виде различных следов сознания, воли или жизнедеятельности, в частности — в виде знаковых образований, текстов (в том числе — как искусство, архитектура, социальные структуры, язык)» [Постовалова 1988, 66] При этом картина мира, по словам Е. С. Кубряковой, понимаемая как «известная интегральная система», характеризуется упорядоченностью и объединенностью значений и представлений, ее формирующих» [Кубрякова 1988, 141]
По мнению Ю. Д. Апресяна, каждый естественный язык отражает определенный способ концептуализации (восприятия и организации) мира, при этом значения, которые выражаются в языке, формируют единую систему взглядов, представляющую собой некую «коллективную философию», которая «навязывается» в качестве обязательной всем носителям данного языка [Апресян 1995, 37-67]
Вслед за В. В. Красных, мы рассматриваем значения в широком смысле: как образы, представления, смыслы. Однако точка зрения В. А. Масловой о том, что «человек видит мир сквозь призму языковой картины мира», и что «именно языковая картина мира задает нормы поведения человека в мире, определяет его отношение к миру» [Маслова 2001, 49], представляется нам излишне категоричной. Данные функции выполняет, очевидно, картина мира, в то время как языковая картина мира есть своеобразная материальная форма, в которой картина мира закрепляется и реализуется.
Таким образом, языковая картина мира обозначает «мир в зеркале языка». А картина мира (образ мира) понимается как «отображение в психике человека предметной окружающей действительности, опосредованное предметными значениями и соответствующими когнитивными схемами и поддающееся сознательной рефлексии» [Леонтьев 1993, 18]
Характеристика перевода как акта вторичной коммуникации
Перевод являет собой чрезвычайно комплексное и многостороннее явление, поэтому весьма сложно описать все его сущностные стороны в одном, даже развернутом определении. Само слово перевод соотносится, по меньшей мере, с двумя различными понятиями: перевод как определенная интеллектуальная деятельность, т. е. процесс, и перевод как результат этого процесса, продукт деятельности, другими словами, речевое произведение, созданное переводчиком.
В настоящее время существует большое количество самых разнообразных определений перевода. Каждый исследователь, стремящийся разработать собственную концепцию, как правило, дает и свое определение объекта исследования. Э. Кари объясняет перипетии в определениях перевода следующим образом: «Понятие перевода, в самом деле, очень сложно, и не только потому, что в наше время оно приобрело столь удивительное многообразие, но также потому, что оно беспрестанно изменялось на протяжении столетий. Возможно, именно это затрудняло размышления многих авторов, которые, соглашаясь с мнением предшественников либо оспаривая их, не замечали, что не всегда говорили об одном и том же» [Сагу 1986, 81]
Несмотря на существование множества одних только лингвистических теорий перевода, каждая из которых предлагает свое определение перевода, в фундаментальном «Лингвистическом энциклопедическом словаре», изданном Институтом языкознания АН СССР в 1990 году, отсутствует статья, содержащая определение перевода, хотя довольно обширная статья словаря посвящена автоматическому (машинному) переводу.
В «Словаре лингвистических терминов» О. С. Ахмановой [СЛТ 1969, 316] даны три определения перевода, два из которых непосредственно связаны с понятием перевода как процесса: 1. «передача информации, содержащейся в данном произведении речи средствами другого языка; 2. отыскание в другом языке таких средств выражения, которые обеспечи вали бы передачу на него не только разнообразной информации, содержащейся в данном речевом произведении, но и наиболее полное соответствие нового текста первоначальному также и по форме (внутренней и внешней), что необ ходимо в случае художественного перевода, а также при передаче на другой язык понятий, не получивших в нем устойчивого выражения».
Второе определение в целом перекликается с определением А. В. Федорова, предложенным им во «Введении в теорию перевода» в 1953 г.: «Перевести — значит выразить точно и полно средствами одного языка то, что уже выражено средствами другого языка в неразрывном единстве содержания и формы» [Федоров 1953, 41], сужая, однако, его же более позднее определение «полноценного (адекватного) перевода», отразившего, прежде всего, функционально-стилистический подход к переводу: «Полноценность перевода означает исчерпывающую передачу смыслового содержания подлинника и полноценное функционально-стилистическое соответствие ему» [Федоров 2002, 173]
Функциональный (лингвистический) подход к переводу, получивший особое развитие в нашей стране в работах А. В. Федорова, Я. И. Рецкера, Л. С. Бархударова, А. Д. Швейцера, В. С. Виноградова и других, основывается, прежде всего, на концепции чешских лингвистов В. Матезиуса и О. Фишера. Основой этого направления стало понимание языка не как формы, воплощающей некое содержание, а как функции, а самого перевода - как функционального подобия оригиналу. Анализ информационной и стилистической функции отдельных языковых элементов оригинала и поиск их функционального аналога (или субститута) в языке перевода привели чешских лингвистов к мысли о компенсации, как одной из форм субституции. (Ср.: «Компенсация - прием перевода, восполняющий неизбежные семантические или стилистические потери средствами языка перевода, причем не обязательно в том же самом месте текста, что и в подлиннике» [Нелюбин 2003, 84]). Важное для дальнейшего развития лингвистической и текстологической концепции перевода мнение высказал французский исследователь Ж. Мунэн: «Перевод — это языковой контакт и одновременно явление билингвизма» [Mounin 1963, 4-5]
Особенно плодотворными для постижения сути процесса перевода и оценки его результатов стали исследования середины 60-х годов прошлого столетия, в которых перевод рассматривался в рамках теории коммуникации. Так, немецкий лингвист Отто Каде в работе «Проблемы перевода в свете теории коммуникаций» (1968) определяет перевод как специфическую форму общения между людьми средствами языка, особенность которой заключается в использовании двух языков в рамках коммуникации. Он в частности отмечает: «В широком смысле под переводом мы понимаем тот процесс двуязычной коммуникации, который начинается восприятием текста ИЯ (= оригинала, текста на языке Я1) и заканчивается реализацией текста ПЯ (= транслята, текста на языке Я2). Важнейшей фазой этого процесса является мена кода ИЯ — ПЯ, подчиняющаяся определенным условиям в связи со своими специфическими функциями в рамках акта коммуникации» [Каде 1978, 69-70]
Кроме того, О. Каде приходит к важному выводу о том, что «в двуязычной коммуникации, как и в коммуникации, вообще, действует отношение между знаком и человеком, его использующим, которое в качестве прагматического значения составляет важный компонент семиотического понятия знака» [Каде 1978, 86] Этим обстоятельством обусловлены, с точки зрения автора, прагматические аспекты перевода: «Любой двуязычный коммуникативный акт осуществляется на определенном прагматическом уровне. Отношение между знаком и участником коммуникации является, поэтому, релевантным для перевода, независимо от формы реализации последнего» [Каде 1978, 87]
Исследование прагматических аспектов перевода позволило Юджину А. Найда в книге «К науке переводить» обобщить и систематизировать итоги, достигнутые лингвистической теорией перевода. Автор делает вывод, что «любой обзор точек зрения на то, каким должен быть перевод, подтвердит тот факт, что определения перевода не могут быть детерминистскими; они скорее зависят от вероятностных соображений. Поэтому нельзя утверждать, что тот или иной перевод хорош или плох, не принимая во внимание множества факторов, которые, в свою очередь, можно оценивать с разных позиций, получая весьма различные результаты» [Найда 1978, 126]
Переводоведческие исследования последнего периода наиболее активно используют достижения психолингвистики и этнопсихолингвистики, определяя перевод как полноправную речевую деятельность, во всех его видах представляющую собой сложный, специфический, вторичный вид речевой деятельности. Характерно, что в «Толковом переводческом словаре» приводится 33 (!) определения перевода [Нелюбин 2003, 137-140], каждый из которых отражает одну из граней этого чрезвычайно трудного и комплексного явления, результата сложнейшей интеллектуальной деятельности.
Необходимость многостороннего и междисциплинарного подхода к переводу осознается всеми современными исследователями в этой области. Ни одна наука не может претендовать на универсальность. Именно поэтому для решения основных проблем переводоведения необходимо установить характер, границы и сферы применения каждого из предлагаемых исследователями научных методов, сколь эффективными они не казались бы при решении частных задач переводческой теории или практики на определенном этапе развития данной науки.
Специфика профессиональной речи военнослужащих в парадигме лингвистического сопоставления русского и французского языков
Сопоставительно-стилистическое исследование может проводиться как на материале текстов оригиналов и их переводов, так и на материале только оригинальных текстов. Разумеется, сопоставление на материале оригинальных текстов более ограниченно в выборе непосредственного предмета сопоставления, опорной точки, поскольку исследователь оперирует семантически не адекватными, а лишь функционально аналогичными текстами. Однако для изучения сходства и различий текстовых категорий, формирующих специфические черты функционально дифференцированных разновидностей речи, функциональной аналогичности речевого материала оказывается достаточно.
Сопоставление оригинальных текстов двух языков, основанное на общности их функционально-стилистических признаков, имеет не только теоретическое, но и прикладное значение, так как позволяет сделать выводы об особенностях организации речи в соответствии с целями, задачами, условиями коммуникации, содержанием и формой сообщения, отношениями между коммуникантами и т. п.
Более того, сопоставление оригинальных текстов позволяет избежать некоторых опасностей, которым подвержено сопоставительное исследование текстов оригиналов и текстов их переводов, и в известной степени предоставляет более объективные данные для анализа.
Сопоставление оригинального (исходного) текста с текстом перевода ставит исследователя в некоторую зависимость от языкового и практического опыта переводчика. При оценке качества, «правильности» перевода исследователь вынужден опираться на свою интуицию, которая далеко невсегда носит достаточно объективный характер. И даже тогда, когда переводчиком полно стью и корректно передано своеобразие оригинального текста, при сопоставлении текста подлинника с текстом перевода исследователь всегда ощущает индивидуальность третьего лица - переводчика и в некоторых случаях вынужден противопоставлять представление об объекте, вызванное у него исходным текстом, представлению, вызванному текстом перевода.
Другим недостатком использования для сопоставления текстов оригинала и перевода является ограниченность переводного материала текстами художественных произведений и текстами лишь немногих жанров научной речи. Видимо, по этой причине в большинстве работ по сопоставительной стилистике в основном используется материал текстов художественных произведений, что, однако, не препятствует поставленной задаче — нахождению адекватных средств выражения того или иного значения. Ограничение сопоставительного исследования только текстами художественных произведений и отдельных жанров научной речи не всегда в полном объеме позволяет вскрыть функционально-стилистическую систему сопоставляемых языков.
Для сопоставительного изучения функционально-стилистических систем языков представляется целесообразным привлекать к исследованию разнообразные речевые произведения официально-делового, публицистического, научно-технического и других функциональных стилей речи. Материалом такого межъязыкового сопоставления могут послужить так называемые специальные или прагматичные тексты [Райе 1978, 203], то есть, такие речевые произведения, которые создаются в определённых условиях коммуникации, с вполне конкретными целями, адресованные определённым получателям речи и зафиксированные в письменной форме.
Очевидно, что военное дело развивается в каждой стране своим самобытным путем, который определяется особенностями геополитической обстановки в мире и политической обстановки в стране, основными направлениями внешней политики государства, особенностями военного строительства вооруженных сил, своеобразием военной доктрины, а также особенностями господствующего мировоззрения.
Отличительной чертой военного дела является определенная закрытость и неконтактность этой сферы человеческой деятельности. Всемирная история, история военного искусства свидетельствуют о том, что национальные теории о способах и средствах вооруженной борьбы развивались в основном замкнуто. Специфика и задачи военного дела обусловливают необходимость скрывать от потенциального или реального противника достигнутый уровень национальной военной теории и материально-технической оснащенности вооруженных сил. Понятие военной тайны существует во всех национальных армиях независимо от уровня их развития.
В свете коммуникативно-деятельностной концепции языка вслед за Н. К. Гарбовским мы рассматриваем профессиональную речь не как совокупность только профессионально окрашенных единиц языка — специальных терминов и профессионализмов, а как многожанровую функциональную разновидность речи, которая характеризуется лингвистическим, психологическим и социально обусловленным выбором языковых средств выражения и профессионально маркированных, и не имеющих особой стилистической окраски. В этом случае учитываются «способы их организации в процессе общения с целью достижения определенной коммуникативной задачи в общественно осознанных типичных условиях общения в сфере профессиональной деятельности людей» [Гар-бовский 1988, 39-40]
Речь профессиональной группы военнослужащих характеризуется наибольшей стилистической вариативностью и жанровым разнообразием текстового материала: боевые и служебные документы - директивы, приказы, распоряжения, донесения, разведывательные сводки и т. п.; уставы и наставления; военно-технические тексты — технические описания, инструкции и т. п. [Гаврилов 2002, 3]; военно-научные тексты; военная публицистика; военные тексты международно-правового содержания — ультиматумы, условия перемирия или капитуляции, некоторые мирные и международные договоры, международные конвенции, определяющие условия ведения войн и запреты на боевое использование некоторых видов оружия.
Собственно военные материалы, к которым относятся боевые документы, уставы и наставления, обслуживают систему военного управления, которая представляет собой, прежде всего, сферу общения военных должностных лиц, официально наделенных соответствующими правами и обязанностями, начальников и их подчиненных. Такое общение обусловливает точность однозначных номинаций, обстоятельность и определенность, объективность и императивность военных текстов, которые в большинстве случаев имеют письменную форму. Эти тексты отличаются насыщенностью военной терминологией, большим количеством ситуационных клише, сокращений, военных реалий и других прецизионных слов. Для них характерны высокая степень информативности, предельная ясность изложения, краткость и четкость формулировок, наличие особых форм выражения волевого командирского начала. Составление всех видов боевых и служебных документов строго регламентировано и запрограммировано.
