Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические подходы к социологическому исследованию коррупции 11
1. Понятие коррупции в социологии 11
2. Коррупция как социальная конструкция 25
Глава II Механизмы воспроизводства коррупции в системе государственного управления 40
1. Институционализация коррупции на микроуровне 40
2. Эндогенный механизм воспроизводства институтов коррупции в системе государственного управления... 61
3. Макроуровневые факторы коррупции в системе государственного управления 79
Глава III. Необходимость и возможность минимизации коррупции в современном российском обществе 94
1. Коррупция как социальная проблема в современном российском обществе 94
2. Влияния коррупции на процессы общественного развития 111
3. Антикоррупционные усилия и меры для контроля над коррупцией в системе государственного управления 126
Заключение 149
Список литературы 156
Приложение. Контент-анализ периодической печати 166
- Понятие коррупции в социологии
- Коррупция как социальная конструкция
- Институционализация коррупции на микроуровне
- Коррупция как социальная проблема в современном российском обществе
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что в современном российском обществе масштабы коррупции в системе государственного управления достигли размеров, угрожающих национальной безопасности. По результатам исследований независимых общественных организаций, Россия в последние годы прочно входит в десятку самых коррумпированных стран. Коррупция увеличивает экономические издержки общества. По оценкам специалистов, в современной России они составляют около 15-и миллиардов долларов в год. Это вполне сопоставимо с западными кредитами, которые так необходимы стране.1 За последние годы коррупция проникла практически во все сферы жизни общества. Несмотря на всеобщее осуждение, декларацию борьбы с ней и обещание политических партий и руководства страны ее искоренить, коррупция продолжает уверенно существовать. Более того, на современном этапе трансформации российского общества появляется больше возможностей для коррупционных действий, а их последствия для социального развития становятся все наиболее опасными. Масштабная коррупция негативно влияет на репутацию страны в международном сообществе, что препятствует привлечению иностранных инвестиций и создает угрозу социальной и экономической безопасности.
Коррупция может принимать разнообразные формы. Существует лоббирование интересов третьих лиц и групп, фаворитизм, протекционизм, кумовство, нелегальное финансирование политических групп, покупка голосов избирателей во время выборов, традиции перехода политических лидеров и государственных чиновников на высокие должности в крупные коммерческие структуры, финансирование частной деятельности за счет государствен-
1В России воруют $15 млрд в год // КоммерсантЪ-Деньги. 1998. № 40. С. 6.
ных средств и в целом незаконное распределение общественных ресурсов и средств производства, казнокрадство, незаконная приватизация и многое другое. Коррупция характеризуется сложной природой и приспособляемостью к меняющейся ситуации. Ввиду ее латентного характера возникают серьёзные трудности в организации общественного контроля на ней. Коррупция в современном российском обществе имеет тесную связь с проведением социально-экономических и социально-политических реформ, организованной преступностью, что серьезно осложняет борьбу с ней, и, как следствие, ведёт к дисфункции системы государственного управления, дифференциации доходов общества, его социальной стратификации. Кроме того, это порождает чувство социальной несправедливости у большинства граждан, подрывает веру в законность и власть, создаёт экономическую и политическую нестабильность и сдерживает общественное развитие.
Таким образом, борьба с коррупцией является актуальной социальной проблемой государственного управления и требует разработки наиболее эффективной с практической точки зрения процедуры социологического исследования данного явления, а также адекватных рекомендаций по её минимизации. Изучение коррупции в контексте повседневной управленческой жизни представляется актуальным не только с практической, но и с теоретической точки зрения, поскольку расширяется круг исследуемых факторов, которые необходимо учитывать при объяснении этого сложного феномена, а также при поиске эффективных антикоррупционных мер. Разработка данного направления вносит вклад в развитие социологии управления, так как позволяет выявлять приоритетные объекты управления в антикоррупционных усилиях и более глубоко исследовать социальные механизмы принятия управленческих решений, направленных на устранение препятствий общественного прогресса.
Степень разработанности темы. Несмотря на то, что проблема коррупции имеет сильное общественное звучание, она пока ещё не получила должного внимания со стороны отечественных социологов. В основном эту проблему исследуют криминологи. Результаты подобных исследований способствуют выработке уголовно-правовых аспектов борьбы с проявлениями коррупции. Вклад в развитие данного направления внесли работы отечественных юристов Б. Волженкина, П. Кабанова, и А. Кирпичникова. Однако в них не рассматриваются такие важные формы коррупции, как блат, непотизм, а также механизмы возникновения и поддержания коррупционного поведения.
В западной социологии функциональный подход в исследовании коррупции, в том числе его либеральное направление представлены работами Д. Бэйли, М. Вебера, К. Лейса, Р. Мертона, Г. Мирдала, Д. Регэна, Д. Сентурия, Дж. Скотта. Как правило, авторы анализируют коррупцию в развивающихся странах, освобожденных от колониальной зависимости. При этом они выделяют «временные» экономические и политические функции коррупции, необходимые для модернизации общества. Коррупция рассматривается ими как дисфункция системы управления, которая имеет не только негативное, но и позитивное влияние на экономическое развитие, социополитическую интеграцию и функционирование администрации. Тем самым ими не дооценива-ется то, что всеобщее распространение коррупции блокирует управление. Кроме того, данный подход не объясняет существование коррупции в индустриально развитых странах.
Сторонники институционального подхода Д. Най, С. Хантингтон отводят коррупции роль «временного» связующего звена между нарождающимися элитными слоями и малоимущими в процессе модернизации развивающихся стран. Они отрицают любое вмешательство государства до установле-
ния консенсуса в обществе, забывая о возможном снижении авторитета власти, кризисе демократии и распространении коррупции.
С 70-х гг. в исследованиях доминируют представители неолиберальной политэкономии. Так, Н. Лефф, Д. Питере и С. Уэлч, С. Роуз-Эккерман рассматривают коррупцию как механизм оптимизации управления для получения материального вознаграждения и одновременного сохранения своей должности. Они довольно полно раскрывают природу коррупции, но не учитывают вовлеченность индивида в социальную среду явления, правовые и социальные аспекты явления, включая проблемы дифференциации накопления и распределения материальных благ в обществе.
Представители функционального и неолиберального подходов используют формальный анализ явления, базирующийся на изучении модели индивидуального поведения с точки зрения традиций, без учёта динамики коррупции и антикоррупционных усилий. Поэтому проблема взаимодействия между микро- (личностными) и макро- (структурными) факторами коррупции остаётся ими не исследованной. Кроме того, они не объясняют, почему одни проявления коррупции признаются социальной проблемой, а другие - нет. Данное противоречие пытаются разрешить сторонники конструктивисткого подхода. Так Б. Гронбек использует метод символического интеракционизма и этнометодологию для исследования риторики политической коррупции. В. Паварала, С. Чибнэлл и П. Сондерс анализируют социальную конструкцию видимой реальности коррупции. Названные выше авторы изучают модернизируемое общество развивающихся стран и уделяют основное внимание трактовке проблемы коррупции в связи с оценкой ее опасности на макроуровне.
Среди исследователей коррупции в бывшем СССР и России следует отметить работы Е. Леденевой и К. Симиса. Данные авторы предприняли попытку охарактеризовать механизмы возникновения и существования нравст-
венной атмосферы, способствующей поддержанию некоторых форм коррупции в бывшем СССР, в том числе практики блата. В то же время они не рассматривают наиболее опасные формы коррупции.
Таким образом, в социологическом исследовании коррупции недостаточно внимания уделяется взаимодействию макро- и микроуровневых факторов. Для объективного анализа данного феномена необходимо рассмотреть фундаментальную диалектическую взаимосвязь трех аспектов социального мира коррупции. Первый характеризуется тем, что коррупция является результатом сознательной деятельности людей; второй - тем, что коррупция представляет собой объективную реальность; третий - тем, что взяточник и взяткодатель являются социальными продуктами.
Объектом данного исследования является система государственного управления социально-экономическими процессами.
Предмет исследования - отношения коррупции, возникающие в системе государственного управления.
Цель и задачи исследования. Целью исследования является разработка предложений по минимизации коррупции в системе государственного управления на основе анализа взаимодействия её микро- и макроуровневых аспектов. Достижение поставленной цели связано с решением следующих исследовательских задач:
Проанализировать сложившиеся в научной литературе подходы к определению коррупции как социального феномена.
Разработать стратегию исследования и конструкцию коррупции как теоретическую модель исследования.
Описать континуум типизации коррупционных взаимодействий между государственным чиновником и его клиентом.
Охарактеризовать механизм воспроизводства конструкции коррупции в системе государственного управления.
Проанализировать влияние коррупции на процессы общественных изменений.
Выявить факторы деинституционализации коррупции на микроуровне.
Разработать предложения по контролю и минимизации коррупции.
Теоретико-методологической базой исследования послужили работы Б. Гронбека, В. Паваралы, С. Чибнэлла и П. Сондерса. Используется методологические подходы конструирования социальной реальности П. Бергера и Т. Лукмана, и социальных проблем М. Спектора, Дж. Китсьюза и Г. Блумера.
В работе применялись следующие методы: моделирование, исторический, методы интерпретативной социологии, а также конкретных социологических исследований (контент-анализ периодической печати).
При подготовке диссертации использовался опыт теоретических исследований, накопленный кафедрой социального управления и планирования Санкт-Петербургского государственного университета.
Научная новизна диссертации определяется анализом диалектической взаимосвязи экстернализации, объективации и социализации, который автор применил к исследованию социального феномена коррупции в системе государственного управления. Предпринята попытка изучить данное явление на микроуровне как типизацию коррупционных взаимодействий государственного чиновника и клиента. К элементам научной новизны диссертации относятся следующие положения:
Уточнено понятие коррупции. Она рассматривается как институт кормления государственного чиновника и институт трансформации управленческого решения.
Выявлены факторы, способствующие воспроизводству коррупционных взаимодействий чиновника и клиента.
Определены виды и механизмы социального контроля и легитимации коррупционных взаимодействий чиновника и клиента.
Выявлены типы ролей, представляющих институты коррупции в общем социальном мире.
Уточнены элементы конструкции коррупции, влияющие на процесс ее определения как социальной проблемы современного российского общества.
Установлен приоритетный объект управления в антикоррупционных усилиях, в качестве которого выступает общественное мнение.
Разработаны предложения по организации социального контроля над коррупцией и её минимизации с учётом вновь выявленных факторов.
Практическая значимость работы заключается в следующем:
Разработанный в диссертации методологический подход позволяет более глубоко исследовать явление коррупции и разрабатывать меры, способствующие её деинституционализации на микроуровне.
Предложенные автором меры по контролю над коррупцией и её минимизации могут быть использованы для разработки комплексных программ по борьбе с коррупцией.
Результаты исследования могут так же использоваться при чтении следующих курсов: «Социальное программирование», «Социальные проблемы» и «Социологическая теория» и «Социология управления».
Апробация работы. Основные положения работы докладывались на открытом семинаре «Коррупция в современной России», организованном секторами политологии и девиантного поведения ИСАИ РФ 21.03.98 г.
Разработанные автором предложения по контролю и минимизации коррупции докладьюались на 2-й Международной научно-практической конференции «Экономика, экология и общество России на пороге XXI столетия». Санкт-Петербург, 22-25 мая 2000 г.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы и приложения.
Понятие коррупции в социологии
Как и многим другим сложным социальным явлениям, коррупции трудно дать единственно точное определение. В современной социологической литературе можно условно выделить три группы определений - поведенческие, модель участников действия и неоклассические. Поведенческий подход к определению коррупции отражает отношение авторов к возможным «объективным» и «субъективным» критериям рассмотрения этого социального феномена. В качестве «объективных» критериев предлагаются нормы закона, должностные инструкции или общественный интерес. К сторонникам данного направления относится А. Хэйденхэймер, который ввел три основные модели определения коррупции, основанные на использовании категорий: номенклатура, рынок и общественный интерес.1
Номенклатуру в качестве категории определения коррупции использовал Д. Най. У него коррупция - это «...поведение, которое отклоняется от исполнения должностных обязанностей государственным чиновником, или нарушение обычных правил под влиянием частных, неформальных отношений. Сюда попадает взяточничество (использование вознаграждения для должностного), кумовство, покровительство на основе личных связей, незаконное присвоение общественных ресурсов для частного пользования и так далее»2.
Как правило, такое определение совпадает с трактовкой этого явления, принятой криминальным законодательством большинства развитых стран.
В. Клэверен озвучил рыночную точку зрения на данный социальный феномен. Он считал, что, несмотря на важность и существенность определения коррупции с точки зрения должностных нарушений чиновника, тем не менее оно должно опираться на категорию «рынка» и экономическую теорию. В. Клэверен утверждал, что коррупционер относится к своей государственной должности как к бизнесу, доход от которой в некоторых случаях он пытается максимизировать. Постепенно его должность становится «максимизирующим единством», при котором размер получаемого дохода зависит от данной рыночной ситуации и от талантов по использованию возможностей для получения незаконного дохода на рабочем месте
Определение, ориентированное на категорию «общественный интерес» изложено в работе К. Фридриха, который рассматривал «область коррупции» как данность, в которой ответственные функционеры или чиновники получают незаконные доходы, поощрения за совершение действий в интересах доноров, и таким образом создают опасность интересам общества.2 Здесь указываются природа, моральный аспект и последствия коррупции. К несомненным плюсам данного подхода относятся попытки разграничить мелкие и крупные коррупционные действия. Однако это определение не позволяет провести четкую линию между коррупцией и некоррупционными актами, их последствиями, каждое из которых необходимо рассматривать отдельно.
Как правило, трактовка определения коррупции исходя из категории «общественного интереса» соответствуют юридическому толкованию явле ния. При этом возникают трудности при определении понятия «обязанности индивида», «позиция долга» по отношению к институту и самого «общественного интереса». Для их преодоления необходимо выяснить, кто является гарантом общественных интересов в конфликтном обществе и каковы механизмы их реализации.
Несмотря на относительную точность, содержащихся в данных определениях критериев, используемые в них принципы могут быть неясными и меняться с течением времени. Нечёткость понятия «общественный интерес» и сомнительная легитимность формальных должностных инструкций и предписаний, побуждают исследователей прибегать к «субъективным» критериям определения коррупции, и в том числе к социокультурным, таким, как традиции и ценностные установки. Данный подход отражает отношение к масштабам и формам коррупции общественного мнения и их толкование с позиции нравственности, принятой в обществе.
Так, например, Л. Палмьер использовал для определения социального явления коррупции так называемое «нравственное суждение»1. Если какой-то акт не выглядит явно нелегальным, но многие люди находят его непристойным или незаконным, тогда он рассматривается как коррупционный.
В то же время трактовка коррупционного акта, базирующаяся на критерии нравственности, включает аспекты, не подпадающие под действие закона, поскольку их трудно формализовать ввиду неоднозначного понимания нравственных норм в обществе. В качестве примера подобных действий можно назвать кумовство, протекционизм, фаворитизм, перераспределение общественных ресурсов, интеллектуальная, духовная коррупция, обман, мошенничество, вымогательство комиссионных и так далее.
Коррупция как социальная конструкция
Гарантировать реализацию выявленного нами общественного интереса в рамках процесса жизнедеятельности и развития общества должны институты государственного управления, которые организованы и функционируют как система. Система государственного управления - это иерархически организованный комплекс администрации, сформированный по отраслевому и территориальному принципам и включающий правительственный аппарат, административную и финансовую организации государственного сектора, в том числе вооружённых сил, суда, пенитициарной системы, законодательной власти и системы социального обеспечения.
В данной работе объектом исследования является обобщенный срез перекрестных взаимодействий чиновника, клиента и общества, характерный для любого уровня системы государственного управления социально-экономическими процессами.
Кроме того, исследование коррупции на микро - и макроуровнях системы государственного управления учитывает три аспекта, характеризующие фундаментальную диалектическую взаимосвязь: коррупция есть продукт человеческой деятельности; коррупция есть объективная реальность; коррупционер (взяточник) и донор (взяткодатель) являются социальными продуктами.
В этом преимущество данного подхода над структурно-функциональным, который предполагает формальный анализ индивидуального поведения с точки зрения существующих в обществе норм и традиций. Подход, максимально учитывающий динамику процессов коррупции и антикоррупционных мер, - это исследование так называемой «социальной конструкции видимой реальности», которая образована символическим взаимодействием субъектов: государственных чиновников и их клиентов. Под динами кой процесса коррупции мы понимаем возникновение, поддержание и передачу смыслового знания в обществе о возможном коррупционном действии или поведении в системе государственного управления. Эта реальность представляет собой межсубъективный мир, каждый из которых делится другим. Из этого взаимодействия происходит институционализация. Общество, рассматриваемое как принуждение институтов над индивидуумами, есть данная объективная реальность, где каждая личность социализирована, и это воспринимается как эмпирический факт. Хотя действительность социально определена, её определения по-разному интерпретируются отдельными группами.
В данной работе в качестве теоретико-методологический основы используется феноменологический подход П. Бергера и Т. Лукмана, который позволяет раскрыть двойственный характер коррупции как субъективного знания и объективной истины. Кроме того, коррупция изначально сконструирована социальными актерами и поэтому является человеческим продуктом. Клиент и государственный чиновник обладают знанием, в том числе специфическим, о возможности, а иногда даже о необходимости коррупционных действий. Данный подход исследует механизмы возникновения и передачи подобного знания.
Для этого используется исторический метод, так как важно проследить генезис коррупционного акта в системе государственного управлении в историческом контексте. Тем не менее, историцизм не является единственным методом исследования. Важно понять основы знания о коррупции в обыденной жизни, а именно: объективации субъективных процессов (и смыслов), с помощью которых конструируется межсубъективный повседневный мир коррупционных взаимодействий государственного чиновника и клиента. Важно иметь в виду, феноменологический анализ повседневного знания о коррупции чиновников и клиентов не предполагает генетических и причинных гипотез.
Социальная реальность повседневной жизни исследуется в континууме типизации взаимодействий государственного чиновника и клиента, анонимность которых возрастает по мере удаления от здесь - и - сейчас ситуации лицом - к - лицу.1 Социальная структура коррупции - это вся сумма данных типизации и созданных с их помощью повторяющихся образцов коррупционных взаимодействий, которые являются существенным элементом повседневной жизни. Таким образом, анализ конкретных типизации во взаимодействиях государственного чиновника и его клиента предполагает исследование их природы, факторов коррупционных действий, выявление уязвимых мест в механизме функционирования подобных типизации, а также разработку мер для эффективного воздействия на них в целях контроля и минимизации.
Чтобы лучше изучить механизм подобных типизации изнутри, исследуется перспектива взаимодействий государственного чиновника и клиента в ситуации лицом-к-лицу и здесь-и-сейчас. Кроме того, исследуются перспектива взаимодействий каждого из субъектов и внешней среды и перспектива их перекрестных взаимодействий. Такие взаимодействия могут иметь форму координации, и (или) социализации, и (или) легитимации. Только подобный полный анализ, на наш взгляд, предоставит искомое знание о коррупции.
Институционализация коррупции на микроуровне
Смоделированная конструкция коррупции включает элементы, обладающие специфически-ролевыми функциями в обществе. Таким образом, она интегрирована в установленный социальный порядок. Поэтому необходимо исследовать и определить место и механизмы функционирования коррупционных взаимодействий в системе общественного производства и распределения.
Имеет смысл говорить об институционализации коррупции, так как помимо обыденности коррупционного поведения, мы можем также отметить и участие в нём типичных деятелей - государственных чиновников и их клиентов. При этом типизации хабитулизированных коррупционных действий, которые составляют институты, доступны для понимания всех членов группы государственных чиновников и их клиентов, разделяются ими, и сам институт типизирует не только индивидуальные действия, но и индивидуальных деятелей.
Предполагается, что для государственного чиновника, в качестве институционализации типичных коррупционных действий, выступают так называемые институт кормления и институт трансформации управленческого решения. В общем смысле, институт кормления - это юридический термин, который подразумевает традицию некоторых государственных чиновников в нашей стране, относиться к своей должности как к кормушке. Клиенты чиновников часто разделяют подобные традиции, а иногда и проникаются неудовлетворительным материальным положением чиновника.
Однако в первую очередь они пытаются удовлетворить собственные цели и интересы, или цели и интересы третьих лиц или групп, которые они представляют. Поэтому, они могут разделять типизацию коррупционных взаимодействий, рассматривая их как возможность принятия (неприятия) или трансформации государственным чиновником необходимого им (или тем лицам или группам, чьи интересы они представляют) управленческого решения. Гипотетически мы можем говорить об институте трансформации управленческого решения.
Институт кормления и институт трансформации управленческого решения тесно взаимосвязаны и взаимодействуют. Хотя, они могут функционировать и обособленно. Например, возможна ситуация, когда определённые лица или группы в обществе, продвигают надёжного для них человека на должность в системе государственного управления только для решения необходимых им вопросов. А для других клиентов новоиспечённый государственный чиновник будет принимать бескорыстно управленческие решения, если, конечно, они не препятствуют интересам и целям его работодателей. Возможна ситуация, когда этот «ставленник» удовлетворяется только своим новым социальным статусом, хотя это маловероятно. С другой стороны, если клиент для решения своего вопроса предложит слишком малую, на взгляд чиновника взятку или мзду, или подарок, то он откажется принять необходимое для клиента управленческое решение. Возможны и другие варианты.
Институты коррупции предполагают историчность. Институты всегда имеют историю, продуктом которой они и являются. Невозможно адекватно понять шститут, не понимая исторического процесса, в ходе которого он был создан.1 Необходимо через призму историчности рассмотреть процесс инсти-туционализации коррупционных взаимодействий в системе государственного управления.
Появление коррупции в Росси как социального феномена непосредственно связано со становлением на Руси государственности в IX - X веках. Тогда, представители государственной власти на местах не получали жалование, а материально обеспечивались общиной по нормам, установленным главой государства. В этом центральная власть следовала византийскому принципу. В общих словах его можно охарактеризовать так: «чем управляю, - тем владею!» или «разделяй и властвуй!». Единые размеры этого содержания были указаны в «Русской Правде», однако, санкций за их невыполнение для обеих сторон там указано не было.1 Поэтому возникали конфликты, рассмотрение которых возлагалось на городских старейшин. Принимаемые ими единолично решения были обязательными для обеих сторон спора. Контроль над исполнением должен был осуществлять глава государства.
Кроме того, назначение чиновников на должность производилось не на основе морально-деловых качеств, а по принадлежности к боярскому роду. Такое фамильное значение лица по отношению к другим лицам и своей собственной фамилии, и к другим фамилиям, называлось его «отчеством». Оно приобреталось предками и становилось наследственным достоянием всех членов фамилии, что приводило к образованию круговой поруки и ближнего круга среди чиновников. Всё это и породило явление злоупотребления государственной властью её представителями в личных целях.
Так, во времена княжения великого князя Всеволода Ярославовича, в XI веке, «наместники стали грабить людей, брать с них взятки, а великий князь ничего об этом не знал в своих болезнях».
Коррупция как социальная проблема в современном российском обществе
В целях завершения полного анализа комплекса микро - и макроуров-невых факторов, способствующих коррупционным действиям и коррупционному поведению в системе государственного управления, необходимо перейти к рассмотрению явления коррупции на макроуровне. Это позволит оценить влияние коррупции на общественные изменения, и выработать необходимые и адекватные меры по её минимизации. Важно иметь в виду, что анализ механизмов возникновения, функционирования, влияния и воспроизводства данного явления в обществе предполагает взаимодействие всех элементов и рамок смоделированной конструкции коррупции. Здесь играют роль группы элит, интересы, ценности и общественное мнение. Данное многообразие подразумевает неоднозначное толкование феномена коррупции в современном российском обществе. Однако, как правило, существование этого явления, и его влияние на общественное развитие, признаётся обществом социальной проблемой.
Определение коррупции как социальной проблемы современного российского общества конструируется на основе качественного анализа публикаций в периодической печати заявлений представителей элитных групп о существовании условий, способствующих, на их взгляд, совершению коррупционных действий, или формированию коррупционного поведения в системе государственного управления, которые необходимо исправить.
Исследуются заявления представителей пяти групп, по роду деятельности обладающие наиболее полной информацией о взаимодействиях государстаєнного чиновника и клиента. Это - сами госчиновники, юристы, политики, журналисты и бизнесмены. В первом и последнем случае основной род занятий совпадает с исследуемым. Причём, все они, как правило, представители элитных групп данных видов деятельности, кроме журналистов. Тем не менее, печатные издания, где работают журналисты, считаются элитными на рынке деловой и политической информации (ИД КоммерсантЪ и журнал «Эксперт»). Поэтому, их информированность и авторитет заметно влияют на определение проблемы. Чтобы раскрыть сегодняшнюю трактовку социальной проблемы коррупции и ее общее состояние, необходимо сертифицировать и классифицировать выявленные требования.
Наиболее просто классифицировать требование по формулированию проблемы коррупции, когда оно цитируется напрямую. Например, интервью с бывшим заместителем председателя Счётной палаты Ю. Болдыревым озаглавлено: «С коррупцией и воровством либо борются, либо нет»1. Здесь требование является смысловой категорией, понимаемой всеми членами общества, и связано с конкретной постановкой вопроса, - проблема коррупции существует, с ней необходимо бороться, и для этого нужна политическая воля.
Однако иногда рутинное, ординарное событие даёт возможность участнику этой деятельности сконструировать его значение как требование. Например, всем памятен, так называемый «книжный скандал»2, когда после известия о получении некоторыми высокопоставленными государственными чиновниками огромного (даже по западным меркам) гонорара за ещё неизданную книгу дало возможность некоторым журналистам потребовать их от ставки в связи с подозрениями в коррупции. Хотя, возможно, это просто была часть политической кампании с целью отставки данных чиновников.
С другой стороны, жалоба, представленная в общепринятой манере, иногда может быть интерпретирована и отвергнута как бессмысленная, или как просто причудливый акт. В этой связи можно вспомнить разговор между Петром I и Ягужинским, когда в итоге Пётр отказался от собственного бессмысленного жестокого требования о казни по отношению к каждому казнокраду и просто расхохотался. Требования и жалобы о коррупции могут быть представлены как факты взяточничества, активирующие следственные мероприятия. И наоборот, представленное участниками деятельности требование, может быть истолковано официальными властями как симптомы психической болезни, или умопомешательства. Подобная картина наблюдалась в недавних предвыборных информационных войнах (декабрь 1999г. -прим. авт.), когда стороны нередко переходили на медицинские термины в отношении личностей.
Внешняя активность обыденных условий может быть использована для создания требований или интерпретирована как требование, какова бы ни была ее сущность. Участники могут добиться успеха или провала в создании требований о коррупции на примере определения подобных событий. Например, журналист пишет о задержках выплаты зарплаты, и это может быть истолковано, как фебование прекратить нецелевое использование бюджетных средств, а может быть - просто как техническая задержка.
С другой стороны, требование о коррупции может быть сформулировано наблюдателями и добавлено к актуальным событиям, в которых в действительности такового не было. Так, в информационных войнах наблюдатель может сформулировать требование борьбы с коррупцией к той или иной стороне, хотя взаимных обвинений подобного толка не происходит.
