Содержание к диссертации
Введение
Глава 1: Теоретические основы изучения макрогрупповых идентификаций. Генезис концепций "среднего класса" 16
Параграф 1. Методологические проблемы концептуальной атрибуции идентификационных моделей 16
Параграф 2. Возникновение теоретических представлений о "среднем классе" 30
Глава 2: Современные концептуальные модели "среднего класса" 41
Параграф 1. "Средний класс" в западных теориях индустриального и постиндустриального обществ 41
Параграф 2. Проблемы изучения "среднего класса" в России 61
Глава 3: "Средний класс" в идентификации российского массового сознания (по материалам опросов студенчества г.Москвы, 1995-1999гг.) 97
Параграф 1. Анализ групп идентификационного выбора. От категоризации - к протомодели "среднего класса" 97
Параграф 2. Формирование идентификационных моделей "среднего класса" 112
Заключение 131
Список литературы 138
Приложения 146
- Методологические проблемы концептуальной атрибуции идентификационных моделей
- "Средний класс" в западных теориях индустриального и постиндустриального обществ
- Анализ групп идентификационного выбора. От категоризации - к протомодели "среднего класса"
Введение к работе
Переход от развитого индустриализма к постиндустриализму, в рамках которого наука, информационные технологии составили основу нового типа существования, начался в ряде стран в середине XX века. С успешной модернизацией изменилась и приобрела более устойчивый вид их социоструктура: ее традиционные обеспеченные средние слои существенно пополнились представителями динамично растущего в создавшихся условиях слоя специалистов-профессионалов. Их социально-классовая идентификация проходила в рамках институционализированной модели "среднего класса", который стал частью не только ряда теорий постиндустриального общества, но и ориентиром в политической практике правительств многих стран.
До начала 60-х годов Советский Союз также находился на магистральном пути технико-экономической модернизации, правда, в границах иного строя и иной социокультурной традиции. Макросоциальная идентичность специалистов-профессионалов здесь определялась как "интеллигенция" - прослойка между рабочим классом и крестьянством". Однако терминологические различия не снимали возможности критического сравнения ее социально-экономического положения с позициями сходных по роду занятий групп в странах опережающего технологического развития. Достаточно закономерно, что именно эта часть российского социума на рубеже 80-90-х наиболее активно поддержала неолиберальную оппозицию с ее обещанием продвинуть страну с помощью радикальных рыночных реформ в разряд экономически развитых государств, создать в их ходе массовый "средний класс", сходный по уровню жизни с зарубежными аналогами.
Слом социалистического строя в России резко изменил структуру общества, что девальвировало значительную часть прежних социально-групповых идентичностей, в том числе - социально-классовых. Последние за время либеральных реформ подверглись мощному воздействию как экономических, так и идеологических факторов. Либерализация экономики и полномасштабное узаконение прав частной собственности модифицировали распределение доходов среди населения, увеличив его имущественное расслоение,а полная политическая переориентация государственной власти привела к смене идеологической интерпретации социальной действительности, ретранслируемой СМИ. В частности, массовому сознанию взамен ранее единственно легитимной схемы классовой структуры в марксистско-ленинском понимании была предложена
альтернативная версия о формировании в условиях перехода к рыночной экономике многочисленного состоятельного "среднего класса". Данное понятие широко использовалось не только в массовой коммуникации интеллектуальным активом либерализма, но и включалось в официальные государственные документы.
При этом смысл термина не получил достаточно ясной трактовки и теоретического объяснения: "средний класс" оказался ассоциирован лишь с определенными социальными слоями западного общества, свойственными им стандартами потребления и системой ценностей. Благополучие этих слоев объяснялось в значительной степени эффективностью свободного рынка. Вопрос о реальных основаниях ожидать в конкретных российских условиях при радикальной либерализации экономики тех же социоструктурных перемен, что происходили в странах опережающего технологического развития эволюционно ( и, тем не менее, что нередко выпускается из виду - весьма болезненно, в острой борьбе за экономические и политические права), остался без должного внимания.
Представление о "среднем классе" внедрялось в массовое сознание российского общества в широком контексте агрессивной социокультурной "вес-тернизации", в соответствии с приемами создания социальной мифологии -как неотрефлексированный, привлекательный образ. Относительная иллюзорность последнего отнюдь не снимает необходимости рассматривать "средний класс" в качестве возможного варианта реальных макроуровневых идентификаций современного российского социума.
Теоретически и экспериментально доказано, что в ходе социализации социальная идентичность личности оформляется через "категоризацию", то есть процесс отнесения себя к определенным социальным группам.i При этом формирование линии поведения, жизненных стратегий происходит под воздействием ориентации на нормы и ценности как реальных, так и виртуальных групп ("воображаемых", мысленно "сконструированных" по каким-либо признакам). Фактически именно к последнему виду идентификационных моделей относятся социальные классы. 2
На данных особенностях массового сознания во многом основаны соци-
Андреева Г.М. Социальная психология. М, Аспект-Пресс, 1999. С.363-364.
Шибутани Т. Социальная психология. Ростов-на-Дону, Феникс, 1998. С. 218-220.
альные технологии, используемые крупнейшими центрами власти для реализации долговременных политико-экономических проектов и обеспечения своих интересов. Ведь от того, какого рода идентификационные социально-классовые модели удастся продвинуть в общественное сознание и закрепить институционально, во многом зависит будущее страны. Так, массовое распространение социогрупповых идентификаций, свойственных обществам-аутсайдерам мирового развития, вряд ли будет содействовать успешной технико-экономической модернизации. И - совсем иначе, если актуализированы "коды" идентичности, ее поддерживающие.
Изучение трансформаций социально-классовых идентичностей, произошедших в условиях либеральных инноваций последних лет, необходимо для разработки оптимального варианта социальной части государственной антикризисной программы. Анализ спектра идентификационных предпочтений позволит выявить наиболее вероятные векторы развития сильно фрагмен-тированной ныне социоструктуры, определить устойчивые социальные ориентации и креативный потенциал отдельных групп общества. Знание доминирующего в них на настоящий момент символического языка макросоциаль-ного самоопределения (образов, терминов, их точных смыслов, общей социокультурной, идеологической направленности) поможет обеспечить данной программе максимальный резонанс в массовом сознании.
Прежде всего, это касается процессов в сознании тех слоев и групп социума, без сочувствия и активности которых в настоящее время в принципе невозможна реализация эффективной антикризисной стратегии, а именно: массового слоя специалистов с высшим образованием и постоянно пополняющего его студенчества. Их центральная роль объясняется тем, что выход страны из кризиса в нынешних условиях жестко детерминирован необходимостью преодоления ею все увеличивающегося технико-экономического отставания и совершения давно назревшего прорыва на очередной виток глобальных модернизаций - постиндустриальный.1 Без этого, как явно демонстрирует текущий опыт российской жизни полноценное национальное бытие в реалиях современного мира становится проблематичным.
1 . См. подробнее: Глазьев СЮ. О стратегии экономического роста на пороге XXI века. М., 1997; Добреньков Л.Н. Человеческий фактор и научно-технический прогресс. М.. 1986; Моисеев Н.Н. С мыслями о будущем России. М., 1997; Осипов Г.В. Россия; Национальная идея. Социальные интересы и приоритеты. М., 1997.
в связи с задачами объективно неизбежной российской модернизации возрастает актуальность тщательной проработки представлений российского массового сознания о "среднем классе", востребованность его как идентификационной модели, выявление преобладающих при этом типов ценностных ориентации. Это позволит не только уточнить и дифференцировать реальное содержание понятия "средний класс" в массовом сознании, но и выделить в нем тот вариант идентификации, который при определенной организационной поддержке способен выступить основой формирования отечественной модели среднего класса, в основе которой - национальная культура и цивилизационно перспективные постматериалистические ценности.
Принципиальная необходимость связи модернизационных усилий с возрож-ением и развитием национальной культуры в настоящее время весьма убедительно доказана и в теории, и на практике. Так, С.Хангтингтон, в своем обобщении мирового опыта модернизаций последних десятилетий, прищел к выводу об устойчивости и динамичности развития модернизируемой страны только в случае ориентации на формулу "национальный дух, западная техника". Как выяснилось, усиленная "вестернизация" содействует быстрым результатам модернизации лишь на первом этапе, за которым следует неминуемый спад. Преодолеть же его оказывается возможно лишь на путях возврата к национальным духовно-культурным основам. 1
Особенно показателен, на наш взгляд, анализ складывающихся идентификационных предпочтений студенческой молодежи. Это обусловлено, во-первых, тем, что данная социальная группа большинством концепций традиционно рассматривается основным источником современного "среднего класса", а, во вторых - в связи с интенсивностью процессов социализации, свойственной периоду обучения в вузе. Изучение выбора идентификационных моделей среди студенчества позволит оценить не только наметившиеся тенденции в массовом сознании относительно "среднего класса" , но и созидательный потенциал , способность стать одной из опорных сил в преодолении опасной архаизации нашей страны, спровоцированной реформами последних лет.
Теоретико-методологическая база исследования.
В широком спектре проблем социализации вопросы макросоциальной идентификации относятся к одним из наименее изученных. Их исследование неиз-
1. С.Хангтингтон. Столкновение цивилизаций и изменение мирового порядка.// "Pro et Contra" , Т.2 (№2). М., Фонд Карнеги, 1997. С.125-126.
бежно сталкивается с серьезными методологическими трудностями, вызываемыми необходимостью сравнения повседневных типизации массового сознания с теоретическими представлениями о наиболее крупных элементах социо-структуры. Последние же, в силу высокой степени абстракции, являются не столько верифицируемыми социологическими конструкциями, сколько базовыми элементами гипотетических интерпретаций общества, частью идеологии, социально-политического мифа.
Помимо этого, далеко не всегда существовала сама возможность сопоставления эмпирически фиксируемого и легитимного, предписанного видения социального мира. К примеру, в советской социологии в условиях жестких нормативных версий структуры социалистического общества, характеристик составляющих ее классов, их взаимоотношений реалии массового сознания, ненормативные социальные идентификации-самоидентификации в расчет практически не принимались. В то же время за рубежом исследования подобного рода сдерживались недоверием к теориям общесоциального уровня вообще, а без таковых невозможно обеспечить качественный понятийный аппарат.
Круг работ, относящихся к теме диссертации, подразделяется на несколько групп. Во-первых, это труды теоретико-методологического характера, обосновывающие и раскрывающие роль идентификационных процессов в сознании для социального структурирования общества. Изучение влияния на поведение человека собственных представлений, институционализированных идей об устройстве общества, его строении, своем месте в нем проводилось в рамках самых разных щкол и подходов начиная с истории древнего мира (Платон, Аристотель и др.). Данные знания без подробного теоретического обоснования на протяжении веков использовались в практике социального управления как со стороны элиты так и контр-элиты. Доступными им средствами в рамках расово-этнических культурно-религиозных или социально-экономических доктрин они нагиэавляли социопэупповые тэеобтэазования в обществе в необходимое им тзусло содействуя процессам консолидации или наоботзот диссо-ттиаттии
Первыми научно обосновали необходимость целенаправленного преобразования самосознания, смены ценностного содержания идентичности одной из макросоциальных групп общества для кардинальных изменений в нем самом К.Маркс и Ф.Энгельс в "Манифесте Коммунистической партии" (1848г.). Исследование же конкретных идентификционных механизмов, связь которых с
экономико-политическими реалиями оказалась опосредована социально-психологическими характеристиками социального субъекта, было проведено гораздо позже и вне рамок марксизма М.Вебером, Дж.Дьюи, Э.Дюркгеймом, Г.Лебоном, Г.Хардом, З.Фрейдом, К.Юнгом. Полученные результаты, несмотря на официальное непризнание, нашли самое широкое практическое применение в идеологической и пропагандистской деятельности российской компартии, особенно в советский период.
Основы современного понимания проблем социально-групповых идентич-ностей заложены П.Бергером, Э.Ботт, П.Бурдье, А.Гидденсом, Т.Лукманом, Р.Мертоном, Дж.Мидом, С.Московичи, Г.Тажфелем, А.Туреном, Э.Фроммом, Т.Шибутани, Н.Элиасом. В российской социологии теоретические аспекты идентификации развили Г.М.Андреева, Л.Г.Ионин и В.А.Ядов. Из трудов этого круга авторов вышли практически все основные понятия, необходимые для анализа социализационных процессов в сфере сознания, связанных с идентичностями всех видов, включая макроуровневые.
Вторую группу составляют исследования моделей "среднего класса", появившихся в ходе развития западной цивилизации под воздействием социально-политической философии античности. "Средний класс" доиндустри-ального периода подробно изучался социологами прошлого и начала нынешнего века - М.Вебером, Р.Вормсом, Ф.Гизо, О.Минье, Г.Спенсером и др. Наиболее известные версии "среднего класса" эпохи индустриализма принадлежат Дж.Бернхэму и Р.Дарендорфу. Модели "среднего класса" постиндустриального общества оказались встроены в рамки теорий "технотронного общества", "общества потребления", "информационного общества" у Д.Белла, Дж.Гэл-брейта, И.Кристол, Э.Райта. В них авторы пытались не только конкретизировать социальные источники и условия образования "среднего класса" в ходе научно-технической революции, но и осмыслить его историческое предназначение, выявить аксиологическую специфику.
Существенным дополнением классических теорий "среднего класса" новейшего времени, как представляется, является их критический анализ с учетом опыта социалистического развития, представленный в трудах Д.М.Гвишиани, Г.Г.Дилигенского, Н.И.Лапина,С.Н.Наделя, Г.В.Осипова, М.Н.Руткевича, В.И.Староверова.
В настоящее время на основании экономико-статистических данных и материалов социологических опросов начата разработка модели российского "среднего класса" ("средних", "срединных слоев"). Наиболее значимые в тео-
ретико-методологическом отношении работы в этой области принадлежат таким авторам как Л.А.Беляева, А.А. Галкин, З.Т.Голенкова, Т.И.Заславская, В.И.Ильин, А.С.Орлов, В.В.Радаев, М.Н.Руткевич, О.И. Шкаратан.
Третью группу составляют работы по изучению классово-стратификационных представлений людей, выбором ими конкретных идентификационных моделей и формированию социальных идентичностей. Первые работы подобного плана появились в США и Великобритании еще в конце 30-х - начале
50-х годов (Л.Уорнер, Р.Сентерс). Отечественные исследователи начали изучать ход слое- и классообразования не только по "фактам" (экономическим, поведенческим и др.), но и по процессам в сознании лишь на рубеже 80-90-х, причем, первые крупные проекты такого рода носили международный характер. (Например, совместный НИП "Социальная структура и классовое сознание" Института социологии РАН и университетов штатов Висконсин и Калифорния, США.) Ряд советских авторов (И.Г.Лаумянскайте, А.А.Матуле-нис, М.Х.Титма) выдвинули проблему формирования "социальной субъектное", которая в рамках изучения формирования социальной активности, обусловленной тем или иным комплексом ценностных ориентации, косвенно выявляла тенденции формирования новых социальных групп и слоев в обществе в зависимости от состояния его сознания. Позже появились труды о феномене социального самоопределения на субъективном уровне, идентификации и самоидентификации, в том числе - с социоклассовыми общностями (Н.В.Анд-рущак, Е.Д.Игитханян, М.Ф.Черныш, В.И.Чупров, В.А.Ядов).
Эмпирическая часть диссертации демонстрирует на материалах опросов студенческой молодежи применение теоретико-методологических разработок автора к исследованию процессов, связанных с идентификацией со "средним классом". Это дает возможность не только определить некоторые важнейшие тенденции, наметившиеся в российском массовом сознании, но и конкретизировать направления социализации студенческой молодежи. В период интенсивной технотронизации экономики от характера социальных ориентиров будущих специалистов во многом зависят перспективы развития общества и
его социоструктуры. Не случайно, к примеру, в Соединенных Штатах уже около четверти века
(практически с вступлением в информационную эпоху) в национальных масштабах проводится мониторинг ценностных ориентации студенчества, смысл которого, по существу, сводится к оценке успешности его интеграции в "средний класс" американского образца. В обобщении этих данных принимали
участие П.Аксельрод, К.Л.Александер, А.Арбор, Дж.Бахман, Дж.Л.Джо-нстон, Р.СГМэлли.
Таким образом, к последней группе трудов, относящихся к теме диссертации, следует отнести работы по вопросам социализации молодежи, и особенно - студенчества, в которых рассматривались процессы интеграции в фиксированные социоструктуры и интернализации нормативных ценностей. Среди них - исследование проблем молодого поколения как в советское время, так и в новых условиях рыночной экономики и нестабильного общества (В.С.Боро-вик, Ю.Н.Зубок, С.Н.Иконникова, А.С. Капто, Т.В. Ковалева, В.Н. Иванов, Б.А.Ручкин, В.И.Староверов, В.И.Чупров, В.Н.Шубкин и др.).
Достаточно универсальные методологические рещения сопоставления легитимизированных социетальных целей и жизненных ориентации студенческой молодежи на опыте социалистического развития содержатся также в трудах А.С.Капто, В.Т.Лисовского, Л.Я.Рубиной, М.Н.Руткевича, К.Штарке.
Ряд авторов (В.И.Добрынина, Ж.Т.Тощенко, Ф.Р.Филиппов, Р.Г.Яновский) изучали студенчество в ракурсе воспроизводства интеллигенции как части современной российской социоструктуры.
В последнее время появились работы по проблемам поиска молодежью в постсоветское время новой социальной идентичности (М.Н.Довгая, А.И.Ковалева), предпосылкам интеграции ее в средние слои ( И.А.Сурина). Однако в них не ставилась задача изучения формирования конкретных идентификационных моделей, определение их характера, концептуальной атрибуции.
Основной целью данного исследования стало углубление представлений о "среднем классе" и связанных с ним моделях идентификации, определение масштабов распространения различных их типов в российском массовом сознании ( на примере московского студенчества ). Подобный анализ в конечном итоге должен содействовать выявлению долговременных тенденций социост-руктурных изменений на макроуровне.
Для достижения поставленной цели в работе ставятся следующие задачи:
Уточнить механизм формирования идентификационных моделей массового сознания и их соотношение с соответствующими теоретическими социальными моделями макроуровня.
Обобщить теоретико-методологические и методические принципы определения "среднего класса", его характеристики как идентификационной модели, типы последней.
3. Перевести обобщенный концептуальный материал в операционализиро-
ванные понятия, отражающие формирование социально-классовой идентич
ности на ментальном и поведенческом уровнях.
Применить полученные методики в анализе эмпирических данных опросов студенческой молодежи г.Москвы в 1995-1999 гг. для определения масштабов востребованности понятия "средний класс" в социальной перцепции опрошенных, соответствия его субъективного идентификационного содержания объективным показателям.
Конкретизировать комплекс ценностных ориентации студенчества, соответствующих разным идентификационным моделям "среднего класса".
Объектом исследования является сфера социальной саморефлексии общественного сознания на его специализированном и массовом уровнях, где последний конкретизирован примером студенчества.
Предмет исследования - научные и обыденные представления о "среднем классе" как модели социальной идентификации в целом и в частности - у студенческой молодежи.
Методологической основой данной работы выступает теория социально-исторического детерминизма, признающая наряду с экономическими факторами развития общества активную и относительно самостоятельную роль идей, общественного сознания. В связи с этим к теоретическому осмыслению эмпирического материала были привлечены подходы к изучению динамических стратификационных процессов и их отражению в сознании, выработанные в русле теорий социологии знания, социальных представлений, а также символического интеракционизма.
Исходя из специфики объекта и предмета исследования, в качестве методической основы сбора первичной информации был избран метод массового анкетного опроса, вполне адекватный задачам изучения обыденного сознания и представляющих интерес поведенческих практик.
Предварительный анализ ситуации позволил выдвинуть следующие гипотезы:
Поскольку понятие "средний класс" в настоящее время значительно утратило смысловую связь с породившими его концепциями, то оно стало в сравнении с существовавшими историческими версиями менее универсальным.
В основе дифференциации теоретических моделей "среднего класса" находятся разные цивилизационные парадигмы, отличающиеся аксиологической
полярностью (традиционализм и модернизм, приоритет коллективизма или индивидуализма, и т.д.).
Разные типы моделей "среднего класса" характеризуются собственной композицией конкретных ценностных ориентации, в целом коррелируемых с указанными выше базовыми различиями.
Достаточно значимая степень несходства выделенных внутри "среднего класса" идентификационных типов позволяет выделить две разные идентификационные модели, существующие в настоящее время под общим названием "средний класс".
Скорее всего идентификационные модели в общественном сознании существуют в смещанном виде с большим преобладанием характеристик традиционалистской модели в сравнении с моделью либерально-модернистской.
Эмпирическую базу диссертации составляют:
материалы социологических исследований, проведенных при непосред
ственном участии автора в рамках научной работы Сектора социологии обра
зования ИСПИ РАН 1995-1999 гг. (см.Приложение I - III);
анализ документов органов государственной власти и управления;
данные экономической, финансовой и социальной статистики, вторичный анализ результатов социологических исследований;
анализ публикаций российской и зарубежной периодической печати по проблематике исследования;
Научная новизна полученных результатов:
Включение новейших теоретических разработок российских авторов по проблемам формирования в стране"среднего класса" в общеисторическое русло развития его концепций позволяет рассматривать данный процесс более широко, с учетом вариативности моделей.
Анализ складывания новых макросоциальных ориентации в массовом сознании кризисного российского социума проведен исходя из потребностей реального осуществления постиндустриальной модернизации, которая, являясь необходимым условием восстановления утраченных в последние годы геополитических позиций России, представляет собой стратегическую альтернативу ныне проводимой рыночно-либеральной квазимодернизации.
Опираясь на специфику социальной перцепции массового сознания, в работе обосновано использование материалов традиционных социологических опросов для изучения макрогрупповой идентичности. Анализ формирования
конкретного типа идентичности при этом проводился на основании концептуализированной "идентификационной карты".
На примере исследования данных опросов студенчества представлен опыт аналитической реконструкции идентификационной модели "среднего класса", содержащейся в массовом сознании, ее эталонных признаков, степени интерна-лизации, а также определены основные факторы, влияющие на идентификационный выбор.
В работе установлены главные направления в интерпретации понятия "средний класс" в научном и обыденном сознании российского общества. Сопоставление версий "социальных конструктов" с "повседневными типизация-ми" дало основание говорить об активном продвижении в массовое сознание идентификационной модели "среднего класса" определенного типа.
Выявлены модельные противоречия, позволяющие утверждать о наличии, по сути, нескольких идентификационных моделей под общим названием "средний класс", и предложен вариант их дифференциации.
Основные положения, выносимые на защиту.
Специфика "среднего класса", понимаемого как часть морфогенетической структуры любого организованного общества, то есть государства, делает неразрывной связь между его состоянием и состоянием последнего. Характер "среднего класса" определяет в целом способность страны к выживанию в системе глобальной военно-политической, экономической и технологической конкуренции.
Задачи обеспечения безопасности российского общества связаны с необходимостью выхода из кризиса и делают объективно необходимой переход к новой, конструктивной социально-экономической стратегии модернизации, которая, в свою очередь, потребует привлечения к активной деятельности наиболее образованные и мотивированные группы общества. От степени соответствия социальных ориентации последних с целями постиндустриальной модернизации во многом зависит ее успех.
"Средний класс" рассматривается нами как неоднозначное, многослойное понятие даже в научном сознании, требующее тщательной расшифровки. Однако есть и нечто общее во всех концепциях "среднего класса": выше среднего для данного общества уровень профессионального образования, работа по специальности, относительная материальная обеспеченность и -самое главное - осуществление функций управления на среднем в масштабах социума уровне.
В настоящее время в виде недифференцированной модели "среднего класса" действуют несколько модификаций, принципиально несходных между собой, что позволяет говорить о наличии разных моделей "среднего класса", основные из которых определены как "либеральная" и "традиционалистская"("нео-советская").
Ведущими факторами идентификационного выбора между различными типами модели "среднего класса" являются уровни материальной обеспеченности и образования родителей.
При продолжении стратегии неолиберального реформирования, снижающей востребованность интеллектуального потенциала, полноценная социализации будущих специалистов представляется маловероятной, так как ни одна из обнаруженных моделей "среднего класса" для большинства из них нереализуема в условиях дальнейшей деградации национального производства.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Предлагая уточнение понятия "средний класс", работа дает возможность шире использовать его в средствах массовой коммуникации для консолидации значительной части социума, обладающей высоким творческим и гражданским потенциалом. Понятие "российский средний класс" может стать операциональным в информационном обеспечении перехода к стратегии постиндустриального развития.
Анализ идентификационных предпочтений массового сознания, проведенный в работе в сопоставимой с общемировыми тенденциями терминологии, позволяет рассматривать социализационные процессы в российском обществе в контексте глобальных перемен, выделять в них общее и особенное. Подобные знания дают возможность более полно учитывать исторический и международный опыт социального развития.
Данные о тенденциях в формировании социально-классовой идентификации и самоидентификации студенчества, важной социальной группы, на примере которой в работе исследуются процессы в массовом сознании российского общества, представляют, на наш взгляд, интерес для органов государственной власти и управления, политических и общественных организаций. Особенно тех из них, которые заинтересованы в поддержке молодежи и сотрудничестве с ней.
Полученные в диссертации основные выводы о состоянии макросоциальных ориентации российского студенчества могут быть использованы органами
управления высшей школы при организации учебной и воспитательной работы в ее системе.
Разработанная и использованная в работе методика имеет достаточно универальный характер и может быть применена к исследованию идентификаций со "средним классом " других групп и слоев современного российского общества.
Теоретические выводы и конкретные данные исследования пополняют информационную базу для разработки курсов лекций, спецкурсов, методических материалов для студентов и аспирантов социологических факультетов.
Апробация работы.
Основные результаты исследований докладывались на научно-методических семинарах Сектора социологии образования и Ученых Советах ИСПИ РАН, были включены в аналитические итоговые материалы Института 1995 -1999 гг. ; обсуждались на международной конференции ( Москва, 1998 г.). Отдельные положения и выводы работы использовались при подготовке аналитических документов и рекомендаций для высших органов государственной власти и управления, а также были опубликованы в научных и научно-публицистических статьях.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения.
Методологические проблемы концептуальной атрибуции идентификационных моделей
При всех различиях, принципиальную возможность сопоставления взглядов на социальную структуру специального и массового сознания обеспечивает как их принадлежность к рефлексии по поводу окружающей социальной действительности, так и общность темы этой рефлексии. При этом ментальные процессы результируются выработкой понятий, отражающих представления о социоструктуре, которые принимаются и разделяются с той или иной долей допущений или искажений другими участниками рефлексии. (В частности, наличие эмпирически зафиксированного в обоих видах сознания понятия "средний класс" как элемента представлений о структурно-стратификационном устройстве общества и делает возможным саму постановку вопроса о сравнительном анализе.)
В соответствии с различием свойств указанных видов сознания, понятие "средний класс" присутствует в них в разных формах. В специализированном сознании оно концептуализировано и конкретизировано теоретико-логическими построениями, отраженными в научных трудах, а в массовом - существует как результат естественного перцептивно-когнитивного процесса, сопровождающего человека в его социальной жизни (то есть - воприятия и познания социальных объектов, в том числе - групп, классов и т.п.) i Поэтому для того, чтобы сравнивать варианты "экспертного" понимания характеристик "среднего класса" с данными о реальном становлении макросоциальной идентичности в массовом сознании, необходимо их редуцировать к сопоставимым схемам, базовым структурам. В данном исследовании для этой цели использованы модельные конструкции "среднего класса" - теоретические социо-групповые модели (для специализированного сознания) и модели социальной идентификации (для массового). Опираясь на выводы общесоциологических и социально-психологических исследований, рассмотрим подробнее механизмы их образования и взаимодействия (см. Схемы 1 и 2))
Социальная действительность воспринимается и осознается индивидом на базе целого комплекса воздействий: собственного чувственно-рационального опыта, усвоенных стереотипов, а также вброса в информационное поле новых вариантов перцепции со стороны групп, конкурирующих в борьбе за власть. С демократизацией системы образования и развитием информационных технологий социологические концепции макроуровневой стратификации (в идеологизированном и упрощенном виде) стали основными источниками соответствующих представлений массового сознания. А так как чаще всего проверка выводов этих теорий на практике невозможна в связи с масштабностью и абстрактностью затронутых в них социальных объектов, то такая информация в массовом сознании обычно принимается "на веру" и усваивается почти автоматически. Эти устойчивые, слабо связанные с повседневным опытом представления о социальных объектах принято называть социальны МИ стереотипами, і Стереотипное восприятие социальных групп ( того же "среднего класса") определяется как "приблизительная группировка людей с точки зрения какого-то легко различимого признака").2 Таким образом, на основании наиболее общих и достаточно устойчивых мнений опрошенных о критериях принадлежности к "среднему классу", можно определить сложившиеся стереотипы его восприятия массовым сознанием. Но, помимо усвоения стереотипов, субъект приобретает собственный опыт, который может их корректировать, а то и ломать. Социальные стереотипы в этом процессе практического познания дополняются социальными представлениями. К последним, в принципе, на наш взгляд, следует отнести и идентификационные модели макроуровня, формируемые в массовом сознании под воздействием категорий, выработанных в рамках сознания специализированного.
Впервые процессы аккомодации научно-социальных концепций и их важнейших положений в обыденном сознании подробно исследовал С.Москови-чи.з В соответствии с его теорией, социальные представления - не "механический отпечаток поступивших в индивидуальное сознание извне, с каких-то верхних этажей общественной структуры идей и ценностей, но продукт собственной работы субъектов познания..."4 Отличительной чертой социальных представлений является их глубокое внедрение на уровне обыденного сознания, воздействие на повседневное поведение, жизненную практику. Развертывание теоретических категорий в конкретные образы и понятия, происходящее по мере развития социальных представлений получило название объективации а сознательная ориентация субъекта в своем практическом поведении на сконструированное им социальное представление обозначается термином Если экстраполировать указанные механизмы на процессы освоения массовым сознанием категории "средний класс", то объективацией, в частности, будет уточнение критериев принадлежности к нему ( в сравнении с теми, что сложились в рамках стереотипного восприятия), а также формирование мнений о соответствующем "среднему классу" комплексе ценностней индивида, нормах поведения и т.д. Таким образом в ходе объективации абстрактное представление о социальном объекте конкретизируется, и он воспринимается уже как система свойств,! что , собственно, синонимично понятию модели. Поэтому в нашем исследовании моделью идентификации (или идентификационной моделью) мы называем систему основных свойств, характеристик, приписываемых членам определенной социальной группы. Подобный подход, на наш взгляд, дает возможность шире использовать в исследования проблем социогрупповой идентичности, наряду с "мягкими" социально-психологическими методами ( тестами, свободными вербальными рефлексиями и т.п.), метод традиционного социологического изучения ценностных ориентации массового сознания с помощью анкетирования.
В целом анализ макросоциальных ориентации массового сознания был построен в работе с учетом выделения в социальной перцепции двух последовательных этапов: 1) виртуальное разделение социального пространства на группы в соответствии с представлениями индивидов о реальной стратификации; 2) определение социальными агентами своего отношения к данным группам по типу "свои"-"чужие" (отождествление - дистанцирование).
Первый перцептивный этап охватывается понятием категоризация , то есть отнесение индивидом себя, отдельных лиц или их групп, разных по численности, к определенной категории, обладающей достаточно явным и устойчивым набором характеристик.2 Наряду с понятием "категоризация" при изучении массового сознания в сходном значении нередко употребляются также понятия "стереотипизация" (Липпман, Шибутани),"типизация" (Бергер, Лукман) и "номинация" (Страйкер, Фут). Анализ категоризации, повседневных типизации для изучения общества особенно высоко оценивается в рамках интерак-ционистских подходов и теории знания: так, социальная структура рассматривается в качестве "всей суммы типизации и созданных с их помощью повторяющихся образцов взаимодействия".3 Категоризация происходит как на основе личного общения, персонифицированно, так и в виде "анонимных абстракций", обобщающих такие группы людей, личный контакт с которыми в их целостности по разным причинам невозможен (к примеру - "общественность", "будущие поколения", а также - этносы, социальные слои, классы и т.п.). Все подобные понятия, как и "средний класс", в структуре массового сознания относятся к разряду социальных стереотипов или социальных представлений. В результате категоризации на бытовом уровне складываются представления о стратификационных границах и социальных общностях внутри них.
Далее, на втором этапе социальной перцепции, индивид определяет свое отношение к выделяемой им в социуме группе: отождествляет себя с ней или не отождествляет.
Подобный алгоритм освоения человеком социоструктурного содержания действительности практически полностью охватывается понятием социальная идентификация, под которой понимается "самоопределение индивидов в социально-групповом пространстве относительно многообразия общностей как "своих" и "не своих"л (Обратим особое внимание внимание на выделенную нами курсивом последнюю часть формулировки, где упомянуто не только отождествление с объектом, но и дистанцирование от него.)
Дело в том, что в понятии "социальная идентификация" нередко видят лишь одну из сторон самоопределения личности в стратифицированном обществе - процесс и результат самоотождествления с определенной социаль-альной группой, интернализацию характерных для ее членов ценностей, стереотипов поведения и т.п.2. Объясняется это скорее всего тем, что в социальную психологию, а оттуда - в социологию, термин "идентификация" пришел из психоаналитических разработок, где использовался для обозначения самоотождествления человека с другим и бессознательное его копирование.
"Средний класс" в западных теориях индустриального и постиндустриального обществ
Динамическая индустриализация хозяйства привела к оказавшемуся неожиданным для многих изменению состава переживавших ее обществ: наиболее бурно растущей социально-профессиональной категорией оказались отнюдь не рабочие, составлявшие в массе "низший класс", а управленческий аппарат, служащие. С 1910 по 1930 год число последних в странах Западной Европы выросло в три раза ( с 5% до 15%), а к 50-м годам достигло 25%-35% от занятого населения.2 Немецкие социологи Э.Ледерер и Ю.Маршак на основе эмпирических данных смогли увидеть формирование устойчивой тенденции в социостратификационных процессах нового времени.з По их мнению, в конеч ном итоге "среднего класс" пополнялся слоем служащих разного ранга, названный ими "новым средним классом". (Позже западные социологи станут обозначать данные группы занятости категориями-образами - "белые воротнички", "работники в черных пальто" и др.).
Интересно, что еще до эмпирической верификации явления, произведенного в Западной Европе, в какой-то степени его предсказал и теоретически обосновал российский ученый А.А.Богданов, одним из первых сделавший прогноз о неизбежности грядущего роста управленческого персонала, технических специалистов.1 Центральное меето в системе создаваемого на научно оптимизированной основе производства он отводил инженерным кадрам как специалистам по технике, технологии и управлению рабочими процессами. В 20-е годы этот подход был подхвачен и активно развит на Западе, в частности -в теории технократии американского социолога Т.Веблена. Новый импульс данные идеи получили в концепциях господства менеджмента и бюрократии, как критического, так и апологетического характера, относящихся к более позднему времени.
На рубеже 30-40-х годов появился ряд работ, в которых утверждалось о существенном повышении реальных социальных позиций и увеличении властного потенциала управленцев практически во всех странах мира, во всех отраслях жизни - хозяйственной, административной, культурной. Наиболее известным стало исследование американского аналитика Дж. Бернхэма.2 По его мнению, лидером "революции управляющих" оказался Советский Союз, где была построена система всеобъемлющего управления не только производством, но и всей жизнью общества, а функции менеджеров взял на себя централизованный партаппарат. При этом сходные элементы он заметил в некоторых капиталистических странах преимущественно с авторитарными режимами и повышенной координацией экономики со стороны государства таких как Италия, Германия и США периода "нового курса" Ф.Рузвельта. Центрами интенсивного роста управленческого аппарата во всех странах (и соответственно "нового среднего класса" ) стали национальные военно-промышленные комплексы с их инфраструктурами. Однако перемещение борьбы цивилизационных центров за геополитическое господство из экономической и культурной плоскостей в военную повлекло за собой некоторое снижение позиций значительной части среднего и мелкого частного предпринимательства, не связанного с ВПК.
Другим следствием организационной гигантомании, которой оказался отмечен пик эпохи развитого индустриализма, оказалась тенденция к ужесточению контроля за поведением и сознанием человека. Максимально возросло давление со стороны государства в области идеологии, нормативно-ценностных ориентации. И хотя внедряемые в массы идеалы (либеральной демократии, нацизма или коммунизма) были крайне несходны между собой, они выполняли одну и ту же социетальную функцию: с их помощью в экстремальных условиях глобального противостояния оптимизировалась работа громоздких систем производства, сложившихся в ходе индустриально-технического развития. Позже М.Крозье подчеркнет, что масштабная организация не способна быть эффективной без абсолютного подчинения своей воле ее членов и устойчивого конформизма с их стороны. Он также укажет на онтологическое сходство устройства армии, религиозных орденов и крупных предприятий, i
Правда, в сравнении с СССР, западные страны, особенно США, по причинам исторического, экономического, географического и другого характера обладали значительно большими возможностями материальной стимуляции конформизма своих граждан, наряду с сохранением идеологического прессинга и угрозы репрессий. Так, практически сразу после Второй мировой войны в странах Запада прошли политические чистки, серьезно ударившие по "левым" настроениям , в какой-то мере затронувшим "новый средний класс". В последнем между тем явно обрисовалось расслоение: позиции специалистов по административному управлению оказались более привилегированными в сравнении со статусом их коллег занятых непосредственным руководством технологическими процессами которые по многим параметрам оказались ближе к квалифицированным рабочим.2
Концентрация служащих в крупные коллективы привела к росту их участия в борьбе профсоюзов за расширение социальных гарантий. В 50-е годы западное массовое сознание было в значительной степени ориентировано на формирование "общества всеобщего благоденствия" в ходе дальнейшего технологического совершенствования капиталистических стран, способного, как предполагалось, обеспечить необходимой материальной базой сильные общегосударственные социальные программы. "Средний класс", особенно работающий по найму, в ряде стран активно поддерживал социал-демократические партии в их стремлении увеличить контроль за деятельностью монополий со стороны государства, повысить его участие в производстве и использовании национальных сырьевых ресурсов в интересах своих граждан. Наиболее последовательно и полно, пожалуй, данную линию удалось реализовать в Швеции. Причем, "средний класс" здесь поддержал как изъятие значительной части прибыли для внекапиталистического перераспределения на социальные нужды, так и преобладающую роль государственно-коммунального сектора, i Это свидетельствует о том, что модель"среднего класса" имеет широкую вариативность и в социально-политическом ценностном аспекте она отнюдь не сводима к приверженности принципам крайнего либерализма. Последнее, в том числе - в националистическом варианте более свойственно менталитету "старого среднего класса", почему обычно именно к их поддержке обраща-ттмсь гтоттититси TCOHCGnTi&TPTRHoro и ггяже г)Э.тсттмоннот" 0 В послевоенный период известный западногерманский ученый и политик Л.Эрхард делал ставку именно на консерватизм "средних классов", под которыми он понимал преимущественно мелких и средних частных предпринимателей. В них он усматривал хранителей "истинного предпринимательского духа", с которым не совместимы "всеобщая уравниловка, сваливание ответственности на других..., стремление к прочности своего положения и к устойчивой ситуации..."з Но на фоне социалистических реформ в Восточной Германии, ему приходилось настойчиво оберегать средние слои своей стропы от "соблазнов" социальных гарантий со стороны государства, упований на го сударственное регулирование экономикой ( по его выражению - "государственный дирижизм"). В рамках своей либеральной программы "социальной рыночной экономики" (принципиально отличной от современных вариантов так называемой "социально ориентированной рыночной экономики"), Л.Эр-хард нацеливал средние классы на прибыль и готовность ради ее получения идти на постоянные риски, связанные с индивидуальной ответственностью. Отечественный "миттельштандт", по его убеждению, должен выступать за государство в роли не попечителя, но арбитра.
Но если положение, роль и политические ориентации "старого среднего класса" расценивались исследователями примерно одинаково, то постоянно увеличивающийся "новый средний класс" вызывал много споров. Одно из наиболее аргументированных мнений по этому вопросу, думается, принадлежит Р.Дарендорфу. В работе "Служебный класс" ему удалось восстановить необходимый обсуждаемому вопросу масштаб, несколько утраченный за предыдущее десятилетие, и вернуть проблему из сферы конкретных исследований в макросоциологию. Дарендорфу принадлежит попытка возродить понимание функциональной роли "среднего класса", предложенное еще Р.Вормсом - как "передаточного механизма" от верхней части социума к его низам.
В связи с постоянным развитием разделения труда в обществе, в самом "среднем классе" выделился и расширился слой профессионалов-управленцев, работающих по найму. Именно на нем сосредоточил внимание Р.Дарендорф, оставив за рамками вопроса распоряжающихся собственным бизнесом средних и мелких частных предпринимателей, "старый средний класс". Среди служащих управленческих аппаратов организаций разных типов (государственных, частных, публично- и частно-корпоративных) к "среднему классу" он отнес только среднюю часть административной иерархии: тех, кто обеспечивает соблюдение законов, но не устанавливает их. Управляющих их решениями сверху автор причислял к "высшему классу", а тех, кто находился внизу административной пирамиды, полагал более верным называть "новым рабочим классом", не относя их к средним слоям.
Главную социетальную функцию групп, названных им "служебным классом", Дарендорф видел в том, чтобы "быть мостом с односторонним движением между правителями и управляемыми".! На практике, являясь "придатком" власти, передаточным механизмом респоряжений сверху-вниз, данная группа оказывается во многом зависимой от власти и вынуждена проявлять к ней лояльность. Конформизм становится условием профессиональной пригодности. Однако, несмотря на все свое подчиненное положение, по мнению Дарендорфа, "служебный класс" вкупе с властью и составляют "правящий класс" общества.
При этом он отмечал не просто консерватизм социально-политических ориентации "служебного класса", склонного в большинстве своем поддерживать правые партии (умеренного типа - в относительно благополучной ситуации, и радикальные, вплоть до фашистских - в состоянии социальной фрустрации). Дарендорф обратил внимание на присущий ему мощный социальный консерватизм, базирующийся на опасении негативных для себя перемен, возможности утраты завоеванных позиций и скатывания вниз. Результатом подобной позиции может оказаться торможение и сведение на-нет любых инноваций в обществе. Поэтому он подчеркивал, что, вознамерившись вносить изменения, необходимо переубедить, а иногда и - переменить, "служебный класс".
И хотя многие исследователи согласны с тем, что конкретные характеристики "служебного класса" разных стран несколько отличаются друг от друга в зависимости от специфики национального менталитета, между ними есть и общие черты. К примеру - нацеленность на служебный рост, карьерные амбиции. Интересно, что Р.Дарендорф при внешней безобидности этих настроений усматривал в них серьезную общественную угрозу в связи с превалированием над коллективизмом индивидуального соперничества, которое невроти-зирует людей и толкает их в поисках компенсации к ложному коллективизму фашистского типа.
Анализ групп идентификационного выбора. От категоризации - к протомодели "среднего класса"
Опросы студенчества за несколько последних лет,1 показали интенсивную включенность понятия "средний класс" в действующие механизмы его социальной перцепции. Подавляющим числом опрошенных"средний класс" воспринимается как часть окружающей их социальной реальности и достаточно отчетливо дифференцируемый элемент общества. Это подтверждает анализ ответов на вопросы о социальной самоидентификации студенчества относительно "среднего класса", а также об основных признаках принадлежности к нему. В среднем число тех, кто достаточно свободно использовал в социальной перцепции категорию "средний класс", составляло 70 - 80% опрошенных по годовым массивам (см. Граф.1 и Приложение И, таб.1 и 2). К данной доле респондентов (ее можно назвать идентифицирующей относительно "среднего класса") были причислены все те кто так или иначе признает существование
1. Опросы были проведены в 1995-1997 и 1999 годах в ходе реализации ряда проектов Сектора социологии образования ИСПИ РАН (" Социальная мобильность и интеллектуальный потенциал общества", "Социальные источники и резервы интеллектуального потенциала в России", "Молодежь и высшая школа: социальные и социально-политические ориентации", научный руководитель - к.ф.н. Ковалева Т.В.). Всего в них приняли участие более 2 тыс. студентов дневных отделений государственных вузов г.Москвы гуманитарного и технического профиля. Более подробные сведения о методике исследования представлены в Предисловии.. В Приложение включены макеты анкет, использованных в исследовании (Приложение I), и данные по каждому из массивов (распределение по профилям вузов и полу - Приложение ванности категории "средний класс" преимущественно за счет группы затруднившихся в ответе, которая к 1997 году сократилась более чем в два раза, с 23% до 10% (см. Таб.1, пп.6 и 7). А вот доля тех, кто заявлял о своем полном неведении относительно понятия "средний класс", за все время исследований оставалась примерно на одном и том же, достаточно невысоком уровне -около 7%.
Судя по нашим данным, в 1996-1997 гг. наибольшую предрасположенность к интернализации нового символического подуниверсума, в описание которого входит категория "средний класс", показали респонденты с доходами, характерными для "среднего класса" по внутреннему российскому стандарту ( о размерах доходов , ему соответствующих и по другим группам см. Таб.7). Но после августовского кризиса 1998 года в уровне востребованности термина "средний класс" их обогнали представители более состоятельной группы опрошенных, с доходами, приближающимися к уровню "среднего класса" западного типа, которые в предыдущие годы отставали в интернализации изучаемой категории (подробнее об этом - несколько ниже). Самое интенсивное сопротивление самоопределению в измененной системе координат заметно среди наименее обеспеченных респондентов: здесь оперировать категорией "средний класс" не смогла или не захотела пятая часть опрошенных, что почти вдвое больше, чем по другим группам доходности (Таб.9).
За последние годы внутрисемейные доходы студенчества не раз существенно менялись (в 1996-ом - резко возросли, а в начале 1999-го - резко упали), но интернализация понятия "средний класс" осталась на уровне, определившемся после президентских выборов 1996 года, в результате которых оказались закреплены произведенные социально-экономические перемены в стране ( Таб.2 и Таб.8). Таким образом, динамика общей востребованности категории "средний класс", проявляющейся как в позитивной идентификации ( полном или частичном отождествлении), так и в негативной (дистанцировании от категории), оказалась в большей степени связана с информационно-политическим воздействием чем изменениями материального положения респондентов. Последнее подчеркнем оценивалось исходя не из личных доходов наших опрошенных значительно нивелированных стипендией а по среднедушевому доходу в их семье который достаточно четко отражает общие экономические обществе. Специализация и пол студентов, как можно заметить по Графикам 2-5, также не выглядят существенными факторами макрогрупповой перцепции стуванности категории "средний класс" преимущественно за счет группы затруднившихся в ответе, которая к 1997 году сократилась более чем в два раза, с 23% до 10% (см. Таб.1, пп.6 и 7). А вот доля тех, кто заявлял о своем полном неведении относительно понятия "средний класс", за все время исследований оставалась примерно на одном и том же, достаточно невысоком уровне -около 7%.
Судя по нашим данным, в 1996-1997 гг. наибольшую предрасположенность к интернализации нового символического подуниверсума, в описание которого входит категория "средний класс", показали респонденты с доходами, характерными для "среднего класса" по внутреннему российскому стандарту ( о размерах доходов , ему соответствующих и по другим группам см. Таб.7). Но после августовского кризиса 1998 года в уровне востребованности термина "средний класс" их обогнали представители более состоятельной группы опрошенных, с доходами, приближающимися к уровню "среднего класса" западного типа, которые в предыдущие годы отставали в интернализации изучаемой категории (подробнее об этом - несколько ниже). Самое интенсивное сопротивление самоопределению в измененной системе координат заметно среди наименее обеспеченных респондентов: здесь оперировать категорией "средний класс" не смогла или не захотела пятая часть опрошенных, что почти вдвое больше, чем по другим группам доходности (Таб.9).
За последние годы внутрисемейные доходы студенчества не раз существенно менялись (в 1996-ом - резко возросли, а в начале 1999-го - резко упали), но интернализация понятия "средний класс" осталась на уровне, определившемся после президентских выборов 1996 года, в результате которых оказались закреплены произведенные социально-экономические перемены в стране ( Таб.2 и Таб.8). Таким образом, динамика общей востребованности категории "средний класс", проявляющейся как в позитивной идентификации ( полном или частичном отождествлении), так и в негативной (дистанцировании от категории), оказалась в большей степени связана с информационно-политическим воздействием чем изменениями материального положения респондентов. Последнее подчеркнем оценивалось исходя не из личных доходов наших опрошенных значительно нивелированных стипендией а по среднедушевому доходу в их семье который достаточно четко отражает общие экономические
