Содержание к диссертации
Введение
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ДЕВИАЦИЙ В СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЯХ 20-76
1 Социокультурная природа девиаций семейных отношений 20
2 Общесоциологические предпосылки исследования социально дезадаптированной семьи 30
3 Специальносоциологические основания изучения социально дезадаптированной семьи 48
СОЦИАЛЬНО ДЕЗАДАПТИРОВАННАЯ СЕМЬЯ КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ 77-120
1 Специфика социально дезадаптированной семьи в процессе воспроизводства жизни 77
2 Социально дезадаптированная семья с точки зрения личности, малой группы и социума 101
3 Динамика кризисной ситуации в социально дезадаптированной семье
ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СОЦИАЛЬНО ДЕЗАДАПТИРОВАННЫХ СЕМЕЙ 121-345
1 Семьи со структурной девиацией 121 -245
1.1 Семья и социальная практика развода
1.2 Семья и жизненный опыт вдовства 162
1.3 Бездетные семьи 177
1.4 Многодетные семьи 190
1.5 Полигамные семьи и коммуны 213
1.6 Гомосексуальные семьи 229
2. Семьи с неудовлетворительными материальными условиями воспроизводства ЖИЗНИ 246-268
3. Семьи с девиацией качественных параметров личности и внутрисемейных отношений 269-344
3.1 Семьи с внутрисемейным насилием 269
3.2 Семьи с насилием в супружеских отношениях 269
3-3 Семьи с насилием в отношении детей 286
3.4 Профессиональная принадлежность супругов как «фактор риска» внутрисемейного насилия (на примере сотрудников уголовно-исполнительной системы) 304
3.5 Семьи правонарушителей 322
БУДУЩЕЕ СОЦИАЛЬНО ДЕЗАДАПТИРОВАННЫХ СЕМЕЙ: ОБОСНОВАНИЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ПРОГНОЗА 346-368
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 369-373
ЛИТЕРАТУРА 374-398
ПРИЛОЖЕНИЯ 399-434
- Социокультурная природа девиаций семейных отношений
- Специфика социально дезадаптированной семьи в процессе воспроизводства жизни
- Семьи со структурной девиацией
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблема социальной адаптирован-ности семьи и личности приобрела в России особую остроту в течение последних полутора десятилетий, для которых характерны радикальные социально-экономические преобразования: увеличение разнообразия форм собственности, реформирование законодательства, структурные макроэкономические изменения, повлекшие за собой рост безработицы, имущественное расслоение общества и т.д. В результате возникли устойчивые очаги нарушения социальной адаптированности взаимодействующих общественных групп. Все это не могло не отразиться на состоянии брачно-семейных отношений, поскольку они являются одним из фундаментальных способов самоорганизации социума. В современном обществе стали заметны социально дезадаптированные типы практикуемых семейных отношений, отражающих нарушение социально-ролевых позиций членов семьи, социального взаимодействия между ними и в целом - процесса интеграции личности в общество. Особую озабоченность многих отечественных ученых и общественных деятелей вызывают неблагоприятные демографические показатели, напрямую связанные с функционированием семьи как социального института: снижение рождаемости до уровня депопуляции, сохранение высокой смертности населения при нарастании его старения, остающееся высоким количество разводов, значительное количество преступлений, совершаемое несовершеннолетними и т.п.
Отмеченные признаки заставляют исследователей тщательно анализировать внутренние механизмы функционирования семей, способствующие их социальной дезадаптации. Полнота и тщательность такого анализа в значительной мере должна предопределять предлагаемые меры социальной политики в области семьи. В то же время перечисленные выше и некоторые другие показатели функционирования современной семьи получают неоднозначную (а иногда и прямо противоположную) интерпретацию социологами современного состояния института семьи и прогноза ее будущего. С одной
71-560004 (2331x3452x2 tiff) стороны, ряд исследователей (приверженцев так называемого «алармистского» подхода) говорят о «расшатывании» традиционных семейных устоев и глобальном кризисе семьи как социального института. Представители другой («либеральной») точки зрения утверждают, что происходящие эволюционные изменения семьи носят закономерный характер, и связывают его с глобальными социальными тенденциями завершившегося XX века (индустриализация, урбанизация, экономическая эмансипация женщин, индивидуализация личности и секуляризация норм частной жизни и т.п.).
Между тем политики и журналисты в периоды многочисленных избирательных кампаний в России активно привлекают внимание общественности (используя это в избирательной борьбе) к секс-меньшинствам, насилию в семье, инвалидам, резкому снижению рождаемости в российских семьях и т.п. Помимо традиционных предвыборных уверений кандидатов в необходимости социальной "защиты" семьи, ее "укрепления" появилась националистическая риторика, акцентирующая позитивные нравственные основы русской православной семьи прошлого. Отделившиеся бывшие республики СССР стали реформировать семейное законодательство. Отчетливо выявилась ранее идеологически закамуфлированная ось "восток-запад": среднеазиатские и закавказские государства стали с большей очевидностью утверждать нормы ислама, в значительной мере подчиняя личность интересам семьи, родственного клана, общины. Прибалтийские государства, напротив, явно ориентируясь на своих западных соседей, еще больше индивидуализировали и рационализировали семью (при низком уровне жизни отмечается тенденция к увеличению возраста вступления в брак, получила дальнейшее распространение сознательная бездетность, перенос рождения первого ребенка в семье на более поздние сроки).
Таким образом, существенные изменения социального института семьи (скорость которых существенно выросла в России в последние полтора десятилетия) при всей неоднозначности отношения к ним научного сообщества, но благодаря «лидерам общественного мнения», стали широко извест-
71-560005 (2317x3443x2 tiff) ны самым широким слоям населения. Значительный общественный резонанс получают различного рода «круглые столы» и обсуждения проблем бедных, жилищно неустроенных, неполных (материнских) семей; семей, в которых один из родителей (или оба) не является родным для ребенка и т.п.
В силу сказанного актуальность исследования обусловлена следующими факторами:
1. Наличием своеобразного «социального заказа» на целостный социологический анализ феномена социально дезадаптированной семьи, поскольку при всех своих изменениях семья остается своеобразным «амортизатором» социальных потрясений, обеспечивая преемственность проводимых общественных преобразований, в значительной мере предопределяя воспроизводство социальной структуры общества.
2. Необходимостью систематизации и интеграции имеющихся тео ретических подходов и эмпирических исследований, изучающих проявле ния различного рода социально «неблагополучных» форм и способов функ ционирования современной семьи.
3. Важностью дальнейшего совершенствования понятийного ап парата социальной теории семьи для лучшего понимания функционирова ния института семьи в современных условиях и связанных с этим таких важ ных социальных процессов как преступность, насилие, имущественное рас слоение населения, жилищная государственная политика (в том числе осу ществление реформы жилищно-коммунального хозяйства), реформирование законодательства, а также изменение приоритетов и ценностей обществен ного сознания.
Состояние научной разработанности проблемы.
В рамках социологического, как специально научного, подхода изучение девиаций, социальных отклонений, дисгармоний, дисфункций и т.п. приобрело два основных направления.
Первое направление связано с изучением указанных феноменов на уровне общества в целом. Наиболее заметными его представителями явля-
71-560006 (2317x3443x2 tiff) ются: К. Маркс, предложивший конфликт интересов больших социальных групп и классовую борьбу в качестве универсального объяснительного принципа развития общества; Г. Лебон, уделивший значительное внимание анализу толпы (в частности такому механизму ее функционирования как заражение) и предсказывавший наступление «эры масс» и связанного с ним упадка цивилизации, а также считавший социальные революции проявлением массовой истерии; Э. Дюркгейм, предложивший понятие «аномии» для описания такого состояния общества, при котором большинство его членов не принимают существующих социальных норм. Продолжая эту традицию, такие российские социологи, как З.Т. Голенкова, Е.Д. Игитханян, В.В. Покосов, Г.В. Осипов, М.Н. Руткевич, анализируют современное состояние российского общества, отмечая кризисный его характер, рассматривая такие макросоциальные процессы как дезинтеграция, деградация, устойчивость развития общества и т.п.
Второе направление, на- котором оказались сосредоточены усилия социологов, связано с изучением «отклоняющейся» личности и негативных социальных процессов. Еще Р. Мертон в развитие идей Э.Дюркгейма применительно к отклоняющемуся (девиантному) поведению личности, сформулировал понимание аномии как результата рассогласования между ценностями, нормами общества и институциональными, легальными способами их достижения. Иное преломление идеи Э.Дюркгейма получили в рамках богатой философско-социологической традиции осмысления процесса отчуждения личности от общества. Анализ отчуждения связывают с именами таких известных философов и социологов, как Ф. Теннис, М. Вебер, Г. Зиммель, Э. Фромм и др.
В настоящее время проблема социальной адаптированности личности рассматривается представителями различных наук: социологии, психологии, социальной психологии, философии, педагогики, криминологии и др.
В современной российской социологии эта традиция представлена в работах А.А. Габиани, В.М. Димова, Г.Г. Заиграева, А.И. Ковалевой, Н.И.
71-560007 (2322x3446x2 tiff)
Лапина, В.Т. Лисовского, И.Б. Орлова, Р.В. Рыбкиной, Ж.Т. Тощенко и др., исследующих динамику общественных настроений и ценностей, криминализацию общества, наркоманию, суицид, социализацию и другие процессы, уделяя при этом особое внимание их распространенности среди молодежи.
Таким образом, значительный багаж социологического знания накоплен в отношении дисгармоничных макросоциальных процессов и их личностной составляющей. Меньшее внимание уделяется дисфункциональности отдельных социальных институтов, в частности семьи.
В социологии семьи преимущественное развитие получило ее рассмотрение в двух аспектах: в качестве социального института и малой группы. Оба аспекта тесно связаны друг с другом ив практике эмпирических исследований трудноразделимы.
Однако есть основания отнести к анализу семьи как социального института целый ряд работ и их авторов, рассматривающих различные аспекты функционирования семьи, в том числе уделяющих значительное внимание нарушениям этого процесса.
Современные историко-социологические изыскания (А.А.Клецин) свидетельствуют, что в дореволюционной России это направление было представлено в рамках двух социологических школ, занимавшихся изучением семьи: генетической (М.М. Ковалевский, А.Н. Максимов) и факторно-функциональной (И. Кухаржевский, П. Лесгафт, В.В.Тенишев и др.). Представители последней школы пристальное внимание уделяли этической и правовой регуляции брачно-семейных отношений.
Особое место в этот период занимала фигура П.А. Сорокина, пытавшегося синтезировать в своих работах оба упомянутых подхода.
В настоящее время семья как социальный институт рассматривается, прежде всего, отечественной демографией семьи, традиционно уделяющей существенное внимание таким семейным демографическим процессам, как рождаемость, смертность и разводимость. Результаты соответствующих исследований нашли свое отражение в работах А.И. Антонова, А.Г. Вишнев-
71-560008 (2334x3454x2 tiff) ского, А.Г. Волкова, Л.Е. Дарского, П.П. Звидриныпа, В.М. Медкова, С.С. Рапопорта А.Б. Синельникова и др.
Для отечественной социологии традиционными являются попытки анализа функций современной семьи, в том числе их историческим трансформациям и эффективности их реализации. Этому посвящены специальные работы Э.К. Васильевой, СИ. Голода, В.Б. Голофаста, М.С. Мацковского, М.Г. Панкратовой, Н.Я. Соловьева, А.Г. Харчева, Н.Д. Шимина, Н.Г. Юрке-вича, З.А. Янковой и др.
Еще одной важной социальной проблемой семьи является ее стабильность и/или качество брака и связанное с этим изучение факторов (так называемых «факторов риска»), влияющих на эти характеристики семьи. Среди авторов, внесших существенный вклад в разработку этого направления, -Е.Ф. Ачильдиева, СИ. Голод, Т.А. урко, А. Кеэрберг, Д. Кутсар, М.С. Мац-ковский, В.А. Сысенко, А. Тавит, Э. Тийт, З.И. Файнбург, А.Г. Харчев, Д.М. Чечот, Л.В. Чуйко и др.
В значительной степени семья в качестве социального института представлена в работах юристов и криминологов (Ю.М. Антоняна, С.А. Беличе-вой, А.И. Долговой, В.Н. Кудрявцеа, A.M. Нечаевой, Д.А. Шестакова, Я.И. Гилинского и др.), посвященных взаимосвязи преступности и семьи.
Кроме того, семья как социальный институт, исследуется отечественными авторами (Н.Н. Ваганов, Т.А. Гурко, С.В.Д Дармодехин, Г.А. Заикина, В.В. Елизаров, И.П. Каткова, Г.И. Осадчая, Н.М. Римашевская, Г.Г. Силла-сте) в ряде работ, посвященных проблеме социальной политики в области семьи, в том числе с учетом зарубежного опыта.
В социологической традиции изучения факторов стабильности/качества брака тоже присутствует уровень анализа межличностных отношений между членами семьи, однако анализ семьи как малой группы получил свое преимущественное развитие в работах социальных психологов (Ю.Е. Алешиной, А.А. Бодалева, Л.Я. Гозмана, В.Е. Кагана, Г.А. Навайтиса, Н.Н. Обозова, В.В. Столина и А.Г. Шмелева.), преимущественно посвящен-
71-560009 (2318x3444x2 tiff) ных прояснению механизмов внутрисемейного взаимодействия, и в частности - психологической совместимости супругов, межличностной аттракции, межсупружеским и детско-родительским конфликтам.
Представляется возможным отмеченные два социологических подхода к анализу семьи (как социального института и малой группы) обогатить за счет использования ресурсов социологической концепции развития личности. Истоки такого подхода можно обнаружить в сочинениях дореволюционного российского социолога, представителя субъективной школы, - Н.К. Михайловского. В настоящее время этот подход представлен в работах М.С. Мацковского (описавшего индивидуальные функции семьи); в исследованиях эстонских социологов (использовавших 16-факторный тест Кеттела для определения таких черт личности супругов, которые способствуют нестабильности их брака); в последних публикациях Т.А. Гурко, посвященных личностным особенностям детей с неродным(-и) родителем(-ями) и СИ. Голода, выделяющего такие личностные тенденции супругов, как интимность и автономность, а также Г. Крайга, объединившего в своей монографии анализ развития личности и семьи.
Вместе с тем, специальных работ, посвященных целостному рассмотрению социально дезадаптированной семьи (как социального института, как малой группы с учетом этапов жизненного пути ее членов), в отечественной социологии нет. Лишь в последние годы появились публикации, использующие сходные понятия, однако эти работы весьма узконаправленны и посвящены, например, семье нетипичного ребенка (Е.Р. Ярская-Смирнова) или психологическому анализу школьной дизадаптации детей (А.А. Северный).
Особого внимания в этом отношении заслуживают попытки зарубежных исследователей изучить некоторые существенные стороны и механизмы социальной дезадаптации семьи. Это, прежде всего, относится к концепции П. Босс, связанной с исследованием функционирования семьи в условиях стресса, и к «круговой модели» Д. Олсона, позволяющей рассматривать
71-560010 (2324x3447x2 tiff) внутрисемейные отношения по двум параметрам (адаптивности/гибкости и сплоченности), выделять различные типы «проблемных» семей и оказывать им помощь в восстановлении нарушенных отношений.
Таким образом, анализ теоретических концепций и результатов эмпирических исследований^ отражающих различные аспекты «неблагополучного» функционирования семьи, дает возможность говорить о том, что для исследования заявленной в настоящей работе проблемы сложились как теоретико-методологические предпосылки, так и эмпирическая база. В то же время в современной отечественной социологии отсутствуют попытки интегрированного рассмотрения феномена социально дезадаптированной семьи, учета в таком анализе наиболее важных социальных явлений и процессов.
Социально дезадаптированная семья как целостное явление, с присущими ему особенностями, механизмами функционирования и феноменологией, пока еще не становилась отдельным предметом изучения. Этими обстоятельствами продиктован выбор темы диссертационной работы.
Цель и задачи исследования. Цель настоящей работы - осуществить социологический анализ социально дезадаптированной семьи и выявить особенности ее функционирования в современном обществе.
Достижение данной цели предполагает решение в диссертации следующих исследовательских задач:
Проанализировать существующие в современной отечественной и зарубежной социологии теоретико-методологические предпосылки формирования нового направления в социологическом исследовании семьи - изучения ее социально дезадаптированных типов и механизмов функционирования таких семей;
Рассмотреть социально дезадаптированную семью на базе интегрального подхода, соединяющего в себе ее анализ в качестве социального института и малой группы с учетом этапа жизненной траектории ее членов;
Построить типологию социально дезадаптированных семей;
71-560011 (2331x3452x2 tiff)
Выявить содержательные характеристики качественного своеобразия основных видов социально дезадаптированной семьи;
Прояснить значимость материальных условий воспроизводства жизни, количественных параметров семьи и качественных характеристик ее членов для функционирования различных ее социально дезадаптированных типов;
Уточнить влияние практик социального и юридического контроля и регулирования (закрепленных в массовом общественном сознании и юридических нормах) для конкретных видов социально дезадаптированных семей;
Обосновать социологический прогноз относительно основных видов социально дезадаптированной семьи.
Объектом исследования является социально дезадаптированная семья в современном обществе.
Предмет исследования: содержательные характеристики социально дезадаптированной семьи в современном обществе.
Теоретико-методологической основой исследования является использование эвристического потенциала таких понятий как «аномия» и «отчуждение», разработанных рядом авторов (Э. Дюркгейм, Р. Мертон, Ф. Теннис, М. Вебер, Г. Зиммель, Э. Фромм и др.) и находящих свое дальнейшее развитие в работах современных социологов, посвященных дисгармонии макро-социальных процессов и их личностной составляющей.
Используется теоретическое наследие дореволюционных (М.М. Ковалевский, А.Н. Максимов, И. Кухаржевский, П. Лесгафт, П.Ф. Каптерев, П.А. Сорокин) и современных российских социологов (Э.К. Васильева, СИ. Голод, Т.А. Гурко, М.С. Мацковский, Н.Я. Соловьев, В.А. Сысенко, А.Г. Хар-чев, Н.Г. Юркевич, З.А. Янкова), а также демографов (А.И. Антонов, А.Г. Вишневский, А.Г. Волков), психологов (Ю.Е. Алешина, Л.Я. Гозман) и криминологов (А.И. Долгова, В.Н. Кудрявцев, A.M. Нечаева, Д.А. Шестаков,
Я.И. Гилинский), изучавших семью в трех аспектах: как социальный инсти-
71-560012 (2333x3453x2 tiff) тут и как малую группу, в различной мере учитывая этап жизненного пути ее членов, их личностные особенности.
С учетом относительно меньшей изученности последнего аспекта семьи, представляется целесообразным в исследовании опереться на концепции классиков зарубежной социологии - А. Маслоу (о структуре личности с позиции гуманистического подхода) и Э. Эриксона (о специфических этапах жизненного пути личности), задающих определенные параметры и «нормативы» развития личности и позволяющих определить возможные «отклонения» этого процесса.
Методология исследования сочетает в себе элементы системного, структурно-функционального, интеракционистского и контекстного подходов. Кроме того, она предполагает использование теоретических положений и эмпирических данных, как социологии, так и социальной психологии, криминологии, демографии и других «смежных» с социологией отраслей гуманитарного знания в анализе феномена социально дезадаптированной семьи в современном обществе, а также сочетание массового выборочного опроса и анализа статистических данных с изучением «отдельных случаев» и текстов интервью.
Эмпирическая база исследования. В диссертации проанализированы многочисленные правовые документы, регламентирующие жизнедеятельность семьи в различных ситуациях: Постановления Советского Правительства и Верховного Совета СССР; Указы Президента РФ; Постановления Правительства России и Федеральные законы. Кроме того, в исследовании автор опирался на эмпирическую информацию, которая представлена статистическими данными Госкомстата Российской Федерации и Главного информационного центра МВД России, а также выборочных социологических исследований Института социологии РАН, Всероссийского центра изучения общественного мнения, Фонда «Общественное мнение», ВНИЦ проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной Прокуратуры РФ и материалы научных конференций. В целях сравнительного анализа или при от-
71 -560013 (2317x3443x2 tiff) сутствии соответствующих отечественных данных автором использовались результаты зарубежных (главным образом, американских и английских) социологических исследований.
В работе использованы также материалы следующих социологических исследований, выполненных при участии автора:
Данные опроса, проведенного в 1986 году в Москве, Туле и Воронеже, молодых (в возрасте до 30 лет при продолжительности брака до 5 лет) разводящихся супружеских пар (N = 265, т.е. 530 супругов). В Москве выборка респондентов осуществлялась в два этапа: на первом с шагом два (т.е. каждый второй) случайным механическим образом определялся район города; на втором в течение месяца проводился сплошной опрос молодых супругов, согласно введенным ранее критериям. В Туле и Воронеже первый шаг был опущен.
Результаты опроса в 1988 году воспитателей детских садов г. Рязани и Рязанской области (N = 87). В качестве объекта исследования выступили женщины - воспитательницы детских дошкольных учреждений, учащиеся заочного отделения дошкольного воспитания Рязанского государственного педагогического института. Средний возраст респондентов составил 34,6 года, средняя продолжительность работы в детском саду -13,5 лет.
Результаты исследования «Функционирование семьи в условиях действия нормативного стрессора», проводившегося совместно с Институтом социологии РАН в г.Рязани в 1990 году. Опрошено ПО молодых семей (супругов и их детей дошкольного возраста, т.е. 330 респондентов). Выборка исследования целевая, нерепрезентативная.
Данные опроса 1998 года молодоженов (возраст каждого - до 30 лет, брак - первый) Рязани и Рязанской области, удовлетворяющих областным критериям молодой семьи. Обработке подверглось 116 анкет (считая за единицу ответы жениха и невесты). Опрос был сплошным и проводился в те-
71-560014 (2301x3432x2 tiff) чение месяца во всех отделениях ЗАГС Рязанской области и Рязани сотрудниками этих учреждений.
Результаты полевого, нестандартизированного, открытого наблюдения в течение года за особенностями брачно-семейных отношений в бывшей республике Югославия и США.
Научная новизна работы состоит в следующем:
В диссертации выделена социально дезадаптированная семья как феномен социальной реальности современного общества, обладающий относительной самостоятельностью и позволяющий объединить разнородные социальные явления по определенным признакам.
Предложена концепция социально дезадаптированной семьи на основе интегрального подхода, ориентированного на ее анализ в качестве социального института и малой группы, обогащенных использованием ресурсов социологической концепции личности;
Проанализированы социокультурные и общенаучные предпосылки выделения социально дезадаптированной семьи в качестве объекта анализа. В частности, показана инвариантность трех первичных функций семьи, традиционно находящихся в фокусе внимания социума: количественный и качественный аспекты воспроизводства человека в семье и воспроизводство в ней материальных условий жизни. Различные девиации в реализации этих функций подвергались регуляции посредством норм общественного мнения и/или законодательства. Однако само содержание этих норм существенно варьировало в различных культурах и в различные исторические эпохи.
Реализован междисциплинарный (основанный преимущественно на данных социологии, демографии, социальной психологии и юриспруденции) подход к анализу современного состояния социально дезадаптированной семьи.
Предложены основания типологии социально дезадаптированных семей, объединенные в три основные группы, «отклоняющихся» от социальных
71-560015 (2298x3430x2 tiff) и/или юридических норм по показателям: количественной структуры семьи; описывающим личности членов семьи или отношения между ними и характеризующим материальное положение семьи. Применительно к конкретным ее типам проанализированы взаимосвязи между количественными и качественными параметрами воспроизводства человека в семье, а также материальными условиями жизни семьи.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
Социологический анализ социально дезадаптированной семьи может быть осуществлен на основе ее понимания как социального института, малой группы и учета личностных особенностей ее членов. Эти три уровня, «среза» или аспекта функционирования современной семьи тесно взаимосвязаны и переплетены друг с другом. Вместе с тем они обладают определенной автономией. В силу этого, например, характер межличностных отношений в семье определяется, с одной стороны, макросоциальными, «внешними» для семьи факторами, с другой, - испытывает влияние личностных особенностей членов семьи, а кроме того, на разных этапах жизненного цикла семьи обладает собственными, имманентными закономерностями (в частности, описывающими оптимальный баланс гибкости и сплоченности отношений между членами семьи).
В ходе социологического анализа выделены содержательные характеристики социально дезадаптированной семьи. Они группируются вокруг выполнения семьей своих трех основных социокультурно инвариантных функций, обеспечивающих: воспроизводство материальных условий жизни, количественных и качественных параметров членов семьи (не только детей, но и супругов). Вместе с тем, предполагают учет «внешнего» социального контекста (воплощенного, прежде всего, в нормах права и общественного мнения), а также.
Разработана типология основных видов социально дезадаптированных семей:
71 -560016 (2317x3443x2 tiff)
С девиацией количественной структуры семьи (семьи развода и вдовства, без- и многодетные, полигамные и гомосексуальные и т.д.);
С неудовлетворительными материальными условиями жизни (низким доходом и качеством жилищных условий);
С девиацией внутрисемейных отношений или девиантами - членами семьи (семьи преступников или использующие насилие в отношениях).
4. Предлагается обоснование существования феномена межпоколенной передачи (так называемого «социального наследования») социальной дезадаптированности семьи, ее количественных (разводимость) и качественных (применение различных форм насилия) параметров. Механизмы передачи этих характеристик от поколения родителей к поколению детей до конца не изучены и опосредуются промежуточными переменными трех уровней (личностного, межличностного и макросоциального).
5. Будущее основных видов социально дезадаптированной семьи, неотделимо, с одной стороны, от глобальных социальных процессов, таких как демократизация и глобализация общественной жизни, информатизация, урбанизация. С другой стороны, оно тесно вязано с растущей индивидуализацией личности (в том числе увеличением экономической независимости женщин и растущим уважением прав ребенка), а также секуляризацией частной жизни. Вместе с тем, оно определяется внутренними, имманентными закономерностями развития брачно-семейных отношений, к которым относятся: интимизация семейных отношений, нарастание их индивидуально-личностной составляющей, автономизация репродуктивного, сексуального и брачного поведения, что приводит к увеличению разнообразия норм внутрисемейных отношений, нарастанию ценности их эмоционального фона, демократизации семейной жизни, усилению социально-ролевой взаимодополнительности супругов, формированию универсальных норм семейной жизни, равно применимых к мужу/отцу, жене/матери и ребенку.
6. Социально дезадаптированные семьи, демонстрирующие вариативность норм и семейных практик, представляют собой своеобразную «устой-
71 -560017 (2306x3436x2 tiff) чивую периферию» форм семейных отношений общества, оставаясь социальным меньшинством. При условии отсутствия критических социетальных потрясений, видимо, в качестве «дальней периферии» предстоит остаться гомосексуальным, а также полигамным семьям и коммунам. Последние, скорее всего, будут занимать относительно непродолжительный отрезок жизненного пути личности (за исключением мусульманских стран).
Многодетные семьи начали перемещение из «ближней» периферии семейных отношений в «дальнюю», а бездетные - в обратном направлении.
Распространенность бедных семей (особенно в России) в значительной мере зависит от политической и социально-экономической ситуации в стране.
Будущее семей, использующих насилие во внутрисемейных отношениях, и семей преступников в еще большей степени зависит от юридического и социального контекстов их функционирования. Насилие в семье пока носит преимущественно латентный характер, что позволяет поместить такие семьи в «ближнюю» периферию базовой модели семьи.
Столь же пристального внимания общества к себе требуют семьи преступников, которые, исходя из уровня преступности в России, тоже следует отнести к «ближней» периферии нормативной семьи.
И только семьи, пережившие развод, все больше включаются в формирующуюся нормативную модель «последовательной моногамии», присущую уже современной семье.
В целом судьба социально дезадаптированных семей будет складываться в процессе поиска баланса между интересами личности, семьи, как малой группы, и интересами общества, реализуемыми в форме активной социальной политики.
Практическая значимость результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования задают новый ракурс социологического изучения семьи и предлагают подход для проведения дальнейших исследований.
71 -560018 (2312x3439x2 tiff)
Предложенная автором понятийная рамка предлагается для использования при разработке и реализации социальной политики в области семьи, в том числе в законотворческой деятельности федеральных и региональных органов власти.
Результаты исследования могут быть использованы в ходе чтения соответствующих разделов курсов общей социологии («Семья как социальный институт»), социологии молодежи («Родительская семья как фактор социализации личности»), социологии девиантного поведения («Семья и преступность», «Девиантные формы семейных отношений») и социальной психологии («Семья как малая группа») в вузах, а также при чтении курса «семьеве-дение» для социальных работников.
Разработанный автором подход может служить концептуальной основой для разработки социологических проектов и проведения эмпирических исследований, посвященных социальным проблемам семьи.
Материалы диссертационной работы могут служить в качестве информационной основы для практических работников различной профессиональной принадлежности (сотрудников исполнительной власти, занимающихся реализацией государственной социальной политики на различных уровнях -от федерального до муниципального, психологов, психотерапевтов, социальных работников, специализирующихся в работе с семьей).
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации докладывались и обсуждались на следующих международных, всероссийских и региональных конференциях: «Социальные последствия и меры профилактики развода» (Москва, 1984), «Проблемы стабилизации молодой семьи в условиях социализма» (Москва, 1985), «Актуальные проблемы исследования молодой семьи в свете решений XXVII съезда КПСС» (Москва, 1986), «Механизмы совершенствования управления социальной сферой социалистического общества. Современные проблемы укрепления семьи» (Сочи, 1987); «Психолого-педагогические условия развития личности учащихся» (Воронеж, 1990); «Проблемы психологического консультирования семьи» (Ростов-
71-560019 (2293x3427x2 tiff) на-Дону, 1991); «Психолого-педагогическая коррекция и психотерапия деви-антного поведения и дисгармоний в развитии личности детей и подростков» (Воронеж, 1993); X Всемирный социологический конгресс (Биелефелд, Германия, 1996); Ежегодная конференция Национального совета по семейным отношениям (Канзас, США, 1996); «Психологическое обеспечение профессиональной деятельности сотрудников правоохранительных органов» (Омск, 1998); российско-швейцарский проект «Институциализация социальной работы в пенитенциарных учреждениях России» (Орел (1999), Базель (1999), Рязань (1999, 2000, 2001), «Конференция участников программ Фулбрайта по обмену учеными. Инновации в университетском образовании России: международные модели и местные инициативы» (Санкт-Петербург, 2000), «Проблемы совершенствования подготовки кадров и развития научно-исследовательской деятельности в образовательных учреждениях УИС Минюста России» (Вологда, 2000) и др.
Диссертация состоит из введения, четырех глав, объединенных в семнадцать параграфов, и заключения.
71-560020 (2301x3432x2 tiff)
Социокультурная природа девиаций семейных отношений
Некоторые известные ученые, занимавшиеся изучением семьи (Г. Кри-стенсен) предлагают выделять следующие основные этапы этого процесса: 1. Теологический; 2. Метафизическо-философский (вторая половина 19 века) и 3. Собственно научный (20 век). Временные рамки выделенных периодов, видимо, достаточно условны, но нас отчасти будет интересовать наследие второго этапа и, прежде всего, - третьего. Цель и объем данного текста не предполагают детального анализа имеющегося научного багажа, тем более, что недавно опубликована монография, качественно восполняющая имевшийся пробел (Голод, 1998, С.6-47).
Задача данного раздела существенно ограничена: показать, с одной стороны, историко-культурное разнообразие «отклонений» в брачно-семейных отношениях, а с другой, - отметить некие универсальные параметры, присущие историческому развитию семьи, и основные тенденции ее развития.
Говоря об основных научных подходах к объяснению исторического пути брачно-семейных отношений, обычно выделяют два.
Первый подход, иногда называемый теологическим, и стремящийся обосновать незыблемость в истории моногамных (парных) отношений между полами, что соответствует догматам самых разных религий. К представителям данного подхода относят Г.М. Мэна, Э. Вестермарка, Э. Тэйлора, Э. Гроссе, Г. Спенсера, Б. Малиновского и др. В качестве разновидности данного подхода иногда упоминают взгляды 3. Фрейда, стремившегося в значительной мере отстоять патриархальную модель моногамной семьи вследствие заложенной в женщине «зависти к пенису» (Фрейд, 1989, С. 378). Кроме того, в изложении эволюции семьи присутствует «жестокий праотец», «при берегающий для себя всех самок и изгоняющий подрастающих сыновей». Те в свою очередь, однажды объединившись, убивают и съедают его. После чего вводят табу убийства тотема (как заместителя отца) и табу инцеста (Фрейд, 1991, кн. 1, С. 330-334)
Второй подход, именуемый некоторыми авторами новым учением о семье и во многом основывающийся на эволюционном учении Ч. Дарвина, обычно связывают с такими именами как И. Бахофен, Дж. Ф. Мак-Леннан, Л. Морган, Л. Файсон, Ф. Энгельс, П. Сорокин (с определенными оговорками), К. Каутский и A.M. Коллонтай. При всем разнообразии теоретических построений отмеченных авторов их отличает приверженность идее эволюции семьи в направлении от неупорядоченных половых отношений (промискуитета) к матриархату и далее - к моногамной семье.
Несмотря на имеющиеся факты, способные породить сомнения в однозначной правоте каждого из подходов, большинство современных авторов все же склонны разделять идею эволюции исторической семьи, хотя в понимании стадий, фаз и этапов этого процесса нет однозначного понимания.
Наибольшие разночтения как между представителями отмеченных двух направлений, так и представителей второго из них, вызывает групповой брак, стабильное существование которого в качестве культурной альтернативы моногамии до сих пор не доказано. Имеются, однако, различные исторические свидетельства наличия такого брака в трех формах:
Собственно групповой брак, предполагающий сексуальные отношений между несколькими мужчинами и несколькими женщинами. Например, племя Тодас (Todas) в Индии практиковало женский инфантицид, а наиболее распространенной формой брака была полиандрия. После того, как англичане запретили инфантицид, женское население увеличилось, и в результате группа братьев время от времени добавляла жен к одной общей Murstein, 1974, Р. 14).
Специфика социально дезадаптированной семьи в процессе воспроизводства жизни
Повышенный интерес социальных исследователей и практиков, работающих с семьей, вызывают проблемные семьи, испытывающие те или иные трудности в своей жизнедеятельности. Для их описания в специальной литературе существует почти синонимический ряд терминов, используемых при описании семей по тем или иным причинам привлекающим внимание общества. Рассмотрим некоторые из них из них, наиболее часто употребляемые.
«Педагогически запущенная» семья. Из самого понятия ясен его этногенез. Однако, не совсем очевиден педагогически запущенный «объект» - дети, родители или и те, и другие, но в любом случае предполагается, что некий субъект (педагог) «запустил» эту семью, и, следовательно, должен «нормализовать» ее. Таким образом, семья предстает некой tabula rasa, характеристики которой полностью определяются социумом, персонифицированным в лице педагога-профессионала.
«Неблагополучная» семья. Понятие обычно используется педагогами и относится к широкому классу достаточно разнородных семей: прежде всего к неполным семьям, но и к семьям с подростками-правонарушителями, семьям алкоголиков, преступников и т.п. Кроме того, нередко следующим шагом в рассуждениях приверженцев этого понятия бывает разведение «внешне благополучных» и «истинно» благополучных семей, что серьезно запутывает суть проблемы. А в совокупности с отсутствием надежных средств диагностики «истинного» семейного благополучия вызывает предположение о квалификации post factum: совершил подросток из полной, неалкогольной и т.п. семьи правонарушение, - значит, это было «внешнее» семейное благополучие. В таком случае, какова прагматическая значимость столь тонких понятийных дифференциаций? Кроме того, явная оценочность, ярлыковость понятия дистанцирует его от языка науки.
«Дезорганизованная» семья. Более оценочно-нейтральное понятие, но вызывающее ассоциации с организацией, промышленностью, бизнесом и т.п. формами деловой активности. В ходе подобной активности эмоциональные отношения выступают в лучшем случае в качестве нейтрального, а то и мешающего «основному делу» фактора. Вряд ли это относимо к современной семье, одним из основных мотивов создания(распада) которой у супругов является чувство любви (его отсутствие). Причем именно супруги являются субъектами заключения/расторжения брака. Это далеко не всегда очевидно для экономических отношений, когда, например, государство может инициировать формирование некой организации, нанять персонал, уволить того или иного менеджера, сохранив организацию.
«Дисфункциональная» семья еще ближе подходит к отражению сути, указывая на невыполнение семьей ее функций. Но в строгом смысле слова понятие дисфункция определяется как «такой тип отношений, когда последствия какого-либо явления, события, действия или процесса оказываются неблагоприятными для данного объекта» (Филос. энцикл. словарь, 1983, С. 169) - в нашем случае - семьи.
Упускаются из вида возможные негативные последствия некого функционирования семьи для более широкой социальной системы (например, государства).
«Дезинтегрированная» семья в социально-психологической традиции воспринимается как синоним несплоченной, разобщенной семьи. Однако в основе далеко не всех нарушений взаимодействия семьи и общества лежит недостаточная сплоченность членов семьи (позднее мы вернемся к этому).
Семьи со структурной девиацией
Развод сам по себе является традиционным предметом исследования как отечественных, так и зарубежных ученых. Не в последнюю очередь это обусловлено значительной распространенностью этого феномена. Вместе с тем для оценки макротенденций разводимости нередко используются некорректные показатели (например, количество разводов по отношению к количеству заключенных браков за единицу времени (обычно за год) или абсолютное количество разводов). Отследим тенденции разводимости в России за сравнительно длительные промежутки времени, взяв за основу два разных, но надежных показателя: количество разводов в расчете на 100 супружеских пар и в расчете на 1000 человек населения (см. Приложение 12) в сопоставлении с динамикой брачности и численности населения.
Прежде всего, отметим, что население России увеличивалось вплоть до 1992 года включительно, затем начало уменьшаться. Динамика брачности и разводимости при использовании общих коэффициентов (в расчете на 1000 населения) была различна. Например, в течение 1950-60 гг. показатель брачности оставался достаточно стабильным (за исключением резкого спада в 1951-52 гг.), тогда как показатель разводимости стабильно возрастал. После резкого скачка последнего показателя в 1964-65 гг., что некоторые исследователи связывают с принятым упрощением порядка расторжения брака (см. ниже об этом) до 1972 года он стабилизировался. Затем очередное «плато» на более высоком уровне продолжалось в течение 1976-91 гг., еще более высокие показатели сохранялись в 1993-95 гг. и, наконец, в 1996-99 гг. возникла очередная устойчивость общего коэффициента разводимости на более низком уровне (соответствующем середине 1970-х годов).
Между тем общий коэффициент разводимости обладает информативной ограниченностью, поскольку рассчитывается по отношению к численности всего населения, в котором может оказаться различная доля детей в возрасте до 16 лет, людей, состоящих в браке, могущих в него вступить и расторгнуть. Более адекватное представление об уровне разводов достигается с помощью специальных коэффициентов разводимости, рассчитываемых по отношению к количеству состоящих в браке (Демографический ежегодник России, 2000, С. 117). Однако достоверные данные об этом обычно получают только при переписи населения и рассчитывают для лет, близких к переписи.
В этом случае значения этого показателя, приводимые А.Г Волковым и в энциклопедическом словаре по населению, оказываются близкими, но все же несовпадающими между собой (в словаре показатель рассчитывался на 100 супружеских пар). Но совершенно выпадающими из этого ряда оказываются данные, приведенные А.Г. Харчевым.
Наиболее же точные показатели разводимости рассчитываются применительно к брачным когортам (приведенные числа разводов) и характеризуют частоту расторжения брака в зависимости от его продолжительности для совокупности супружеских пар, вступивших в брак в определенном году. В этом случае оказывается, что «динамика разводимости в брачных когортах обнаруживает рост частоты разводов от когорты к когорте при всех значениях продолжительности брака, вплоть до когорты 1980 года» (Волков, 1986, С. 140).
Из приведенных данных в частности следует, что увеличение показателей разводимости в России носило, скорее, «ступенчатый» характер. Более того, во второй половине 1990-х годов произошло даже их снижение до уровня середины 1970-х годов, что противоречит широко распространенному мифу об их непрерывном увеличении.
