Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Установка на патернализм по отношению к политической власти как предмет исследования 10
1.1. Аттитюды в контексте современных концепций социального познания 10
1.2. Понятие патернализма. Исследование патернализма как социального явления историко-культурные и социально-психологические аспекты 34
1.3 Патернализм как отношение к политической власти в российской ментальносте 44
Глава 2. Методология методы и методики исследования 56
2.1. Цель, задачи, гипотеза, описание выборки 56
2.2. Методология, методы и процедуры 60
2.2.1. Описание диагностических методик 66
2.2.2. Методы математической обработки результатов исследования 79
2.3. Схема исследования 83
Глава 3. Эмпирическое исследование патернализма как социально-психологической установки 85
3.1. Выраженность содержательных компонентов установки на патернализм 85
3.2. Взаимосвязь установки на патернализм с культуральными измерениями 94
3.3. Взаимосвязь установки на патернализм с ценностными основаниями и особенностями самоидентификации как элементами образа социального мира 96
3.4. Зависимость установки на патернализм от социально-демографичесих и этнических характеристик 116
3.5. Взаимосвязь установки на патернализм с восприятием респондентами реальной власти 124
Выводы 137
Заключение 142
Библиография 144
Приложения 158
- Аттитюды в контексте современных концепций социального познания
- Понятие патернализма. Исследование патернализма как социального явления историко-культурные и социально-психологические аспекты
- Методы математической обработки результатов исследования
- Выраженность содержательных компонентов установки на патернализм
Введение к работе
Патернализм (от лат. paternus - отеческий) представляет собой одно из предельно широких понятий, достаточно полный объем которых раскрывается только в полидисциплинарном исследовании. В данной работе представлена попытка вычленения научного статуса и определения содержательных характеристик патернализма как социально-психологического феномена, а также эмпирического исследования специфики перехода патернализма как социокультурного явления в установки современных россиян.
Актуальность заявленной проблематики определяется выраженным социальным заказом на ее исследование. Современные политические реалии России в определенной степени «наследуют» традиционные для нашей страны характеристики социально-политического процесса, а именно значительную опору на патерналистские установки населения и действительный государственный патернализм. Данные опросов фонда «Общественное мнение», ВЦИОМ и др. свидетельствуют, что в России существует достаточно выраженный слой граждан, которые являются носителями квазитрадиционалистских ценностей и патерналистских установок, иными словами, почти половина населения страны продолжает рассчитывать на «отеческую заботу государства», прежде всего, в лице его первого руководителя. Это затрудняет установление эффективного политического управления, взаимопонимания между властными структурами и рядовыми гражданами и развитие диалога и продуктивного взаимодействия между ними. Необходимо при этом учитывать, что историко-социальные, а особенно социально-психологические аспекты разработаны незначительно.
В историко-социальном плане патернализм связывается с выделением социально-экономических и политико-правовых вопросов взаимоотношений государства и народов, его населяющих. Безусловно, этот аспект является особенно важным для России как особым образом организованного поликультурного пространства. Как показывает Н.Ч. Таксами [166, 167], патернализм связан с решением глобальных вопросов, способных влиять на все основные факторы развития внутренней жизни страны. При этом, культурное пространство современной России достаточно неоднородно. Соответственно, можно предположить, что менталитет россиян не представляет собой однородного целого, а является совокупностью различных ментальностей, ведущими основаниями формирования которых являются региональные, этнические особенности. Настоящее исследование посвящено изучению ментальности жителей Томска и Томской области -одного из «провинциальных» регионов, сохраняющего национальные поселения и традиции, вместе с тем, являющегося одним из образовательных центров Сибири.
Своевременность постановки проблемы патернализма как социально-психологической установки подготовлена теми тенденциями развития социальной психологии, которые обнаружились в ней в середине 80-х годов прошлого века. Суть этих тенденций в том, что начавшиеся исследования процессов социального восприятия превратились со временем в изучение социального познания, далеко выходя за пределы традиционной тематики перцептивной деятельности. Главное заключается в том, что социальное познание удалось показать через призму социального происхождения этого познания, поставив в центр идею того, что оно возникает и поддерживается социальным взаимодействием, притом, что решающую роль в самом взаимодействии играет коммуникация как активный смыслотворческий процесс.
В понятийный аппарат социальной психологии введены новые представления: Субъективный Образ, социальный конценсус, социальное представление, конструирование социального мира, транскоммуникация, др. (С. Московичи, К. Герген, А. Тэшфел, Г.М. Андреева, В.И. Кабрин)
В психологии появились новые концепции объяснения социального познания как конструирования социальной реальности в процессе взаимодействия и взаимопонимания людей (концепции социальной драматургии И. Гофмана, социальных представлений С. Московичи, социального конструкционизма К. Гергена, социальной идентичности А.Тэшфела, ценностный подход Ш. Шварца, социокультурный подход Г. Триандиса, др.).
Проблематика социальной установки занимает одно из ведущих мест в рамках психологии социального познания как обозначающая темы включения эмоций и культурного контекста в процесс познания, а также проблему связи познания мира и действия в нем [2, 13, 26, 52, 114, 201, 203].
В качестве объекта настоящего исследования выделены социально-психологические установки на патернализм по отношению к политической власти в ментальносте россиян как транскоммуникативные образования.
Предмет исследования — взаимосвязи установок на патернализм с другими элементами образа социального мира: культуральными измерениями, ценностями, образом Я, образом власти, а также с социально-демографическими и этническими факторами.
Цель исследования: выявить особенности перехода патернализма как культурного архетипа в социально-психологические установки людей по отношению к политической власти через выявление взаимосвязей данных установок с культуральными измерениями, социальными ценностями, образом Я, образом власти в ментальносте россиян, а также социально-демографическими и этническими факторами.
Данная цель конкретизируется в следующих основных задачах:
• Рассмотреть установки на патернализм по отношению к политической власти в контексте концепций социального познания, транскоммуникативного подхода В.И. Кабрина.
• Обосновать в результате теоретического анализа понимание установки на патернализм как феномена, имеющего транскоммуникативную природу.
• Выделить в рамках названных теоретических подходов элементы образа мира, взаимосвязи с которыми раскрывают особенности перехода патернализма как социокультурного явления в установки людей по отношению к политической власти.
• Исследовать трансформацию установки на патернализм по отношению к политической власти в ментальносте россиян через анализ ее взаимосвязей с культуральными особенностями, ценностями и характером самоидентификации респондентов, а также социально- демографическими факторами.
• Выявить взаимосвязи патерналистской установки с особенностями восприятия респондентами реальной власти.
В качестве основной гипотезы была сформулирована следующая:
патернализм как социально-психологический феномен, культурный архетип, проявляющийся в ожидании опеки государства и властных структур и персонификации их, оформляется в процессах транскоммуникации в социально-политические установки людей и определяет ценностно-смысловые характеристики образа социального мира.
Конкретизируя основную гипотезу, мы выдвигаем следующие эмпирические гипотезы:
• Люди, разделяющие установку на патернализм по отношению к политической власти, ориентированы на коллективизм, высокую контекстность, интолерантны к неопределенности.
• У респондентов, предпочитающих квазитрадиционалистские ценности, такие как «Консерватизм», «Гармония», «Равноправие» (по Шварцу) и не разделяющие ценности самореализации («Автономия»,
«Иерархия», «Мастерство»), установка на патернализм по отношению к политической власти будет более выражена.
• Люди, ориентированные на патерналистские отношения с государством и властью, идентифицируют себя с большими социальными группами (в том числе с государством, политическими объединениями).
• Респонденты с выраженной установкой на патернализм персонифицируют, мифологизируют политическую власть, при этом дистанцируются от нее.
Научная новизна исследования:
• Предпринята попытка социально-психологического анализа того, каким образом происходит трансляция патернализма как историко-культурного феномена в квазитрадиционалистские ценности конкретных людей, в определенные установки по отношению к политической власти, а также готовность действовать сообразно указанным ценностям.
• Выделены эмпирические виды патерналистской установки по отношению к политической власти в ментальносте россиян.
• Получена обширная исследовательская фактология: впервые обнаружены эмпирические данные о взаимосвязях установки на патернализм с культуральными измерениями, социальными ценностями, особенностями самоидентификации и восприятием власти как элементами образа мира россиян, а также социально-демографическими и этническими факторами.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в работе
• Обоснован подход к изучению установки на патернализм по отношению к политической власти в контексте теорий социального познания, транскоммуникативного подхода В.И. Кабрина, предложено понимание ее как транскоммуникативного образования.
• Выявлены взаимосвязи патерналистской установки с культуральными измерениями, социальными ценностями, особенностями самоидентификации и восприятием власти как элементами образа мира россиян, а также социально-демографическими и этническими факторами.
• Раскрываются новые возможности исследования и анализа конкретной смысловой представленности патернализма по отношению к политической власти в ментальносте россиян как архетипически обусловленной особенности путем качественного психосемантического исследования.
Практическая значимость исследования заключается в том, что в ходе исследования раскрыта специфика проявления патерналистской установки граждан России по отношению к государству, существенная для социально-политической практики: осуществления политических и PR кампаний, углубления и развития диалога граждан и власти. Возможно использование выводов данной работы в политической психологии, этнопсихологии для обоснования эмпирических подходов дальнейших исследований национальных особенностей политической культуры, различных субкультур, социально-политических установок. Результаты, полученные в работе, могут быть использованы в лекционных курсах, семинарских занятиях по социальной и политической психологии, этнопсихологии.
Положения, выносимые на защиту:
• Установки на патернализм по отношению к власти быть рассмотрены как транскоммуникативные образования.
• Патернализм как культурный архетип транслируется в социальные установки человека и определяет смысловую организацию его образа мира, что выражается в предпочтении им квазитрадиционалистских ценностей, самоидентификации с семьей и семейными ролями, ориентацией на горизонтальные связи, а также персонифицированном и дистанцированном восприятии власти.
• В содержании патерналистской установки наиболее выраженными оказываются темы долженствования опеки со стороны государства, мифологизация власти, что обнаруживает их архаичность, устойчивость и системообразующий характер в структуре установки на патернализм.
• В процессах транскоммуникации человека с культурой, традицией, современным транзитивным социальным миром установка на патернализм трансформируется. В результате чего можно выделить два эмпирических вида патерналистской установки в ментальносте современных россиян: «патернализм-договор» с выраженным желанием опеки, мистификацией власти, но склонностью разделять ответственность за происходящее в стране и признанием главенства закона и равенства всех перед законом. «патернализм-подчинение» с выраженным желанием опеки; мифологизацией власти, ее нереалистичным восприятием; склонностью перекладывать ответственность за собственное благополучие на государство; признанием приоритетности в регулировании социальной жизни не закона, а других принципов или социальных структур.
Надежность и достоверность данных, полученных в работе, обеспечивается применением комплекса апробированных и валидизированных методик. Для расчета статистически достоверных показателей использована программа STATISTICA. Проведен содержательный анализ данных, выявленных на репрезентативной выборке.
Апробация и внедрение результатов исследования. Результаты исследования обсуждались на заседании кафедры, методологическом семинаре, конференциях и Сибирском психологическом форуме. Основные научные результаты отражены в 5 публикациях по теме исследования.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, списка литературы, включает 8 таблиц, 31 рисунок.
Аттитюды в контексте современных концепций социального познания
В одном из первых исследований социальной установки (аттитюда) социологи У. Томас и Ф. Знанецкий предложили определение этого понятия как «состояния сознания индивида относительно некоторой социальной ценности» или как «психологического переживания индивидом ценности, значения, смысла социального объекта». В рамках социальной психологии это понятие получило множество новых, самостоятельных толкований.
Г. Олпорт в 1935 г. изучил все существовавшие на тот момент исследования, посвященные проблеме аттитюда и насчитал 17 дефиниций этого понятия. На основе выделенных всеми исследователями признаков, он дал следующее определение: «аттитюд - это состояние сознания и нервной системы, выражающее готовность и организованное на основе предшествующего опыта; аттитюд оказывает направляющее и динамическое влияние на реакции индивида относительно всех объектов, к которым он (аттитюд) имеет отношение» [19]. Таким образом, были установлены зависимость аттитюда от предшествующего опыта и его важная регулятивная роль в поведении.
Дальнейшие исследования привели к разработке типологий аттитюдов структуры аттитюдов, выделению их функций. Было установлено, что аттитюд служит удовлетворению важных потребностей субъекта. Д. Кац интегрировал представления различных теоретических подходов и выделил их основные функции. Отечественные исследователи, вслед за Г.М. Андреевой [3], указывают следующие функции социальных установок: Эгозащитная функция заключается в том, что аттитюд способствует разрешению конфликтов личности, защищает людей от получения негативной, неприятной информации о самом себе и о значимых для него социальных объектах, поддержанию высокой самооценки.
1. Инструментальная (аддитивная, или утилитарная ) функция выражает приспособительные тенденции поведения человека, помогает увеличить вознаграждения и уменьшить потери. Поддержка определённых аттитюдов помогает человеку заслужить одобрение и быть принятым другими людьми, поскольку людей скорее привлекает тот, у кого аттитюды сходны с их собственными. Представления о целях и способах достижения формируются в предшествующем опыте.
2. Функция организации знаний основана на стремлении человека к смысловому упорядочиванию окружающего мира. Аттитюд помогает избежать чувства неопределённости и неясности, задаёт определённое направление интерпретации событий.
3. Функция выражения ценностей - (функция ценности, самореализации) - аттитюды дают человеку возможность выразить то, что важно для него, и организовать своё поведение соответствующим образом. Осуществляя определённые действия в соответствии со своим аттитюдом, человек реализует себя в отношении к социальным объектам. Эта функция помогает человеку самоопределиться, понять, что он из себя представляет.
Все эти функции аттитюд способен выполнить потому, что обладает сложной структурой. М. Смитом была определена трехкомпонентная структура аттитюда, в которой выделяются:
а) когнитивный компонент (осознание объекта социальной установки); б) аффективный компонент (эмоциональная оценка объекта, выявление чувства симпатии или антипатии к нему); в) поведенческий (конатативный) компонент (последовательное поведение по отношению к объекту).
Нужно отметить, что в настоящее время структура социальной установки определяется более широко. Поведенческая составляющая представлена не только непосредственным поведением, но и интенциями. Поведенческие интенции могут включать в себя ожидания, стремления, замыслы, планы действий - все, что только намеревается сделать человек [13]. В когнитивную составляющую могут входить убеждения, представления, мнения, все когниции, образованные в результате познания социального объекта. Аффективные реакции представляют собой различные эмоции, чувства и переживания, связанные с объектом установки. Сама же установка выступает как суммарная оценка, включающая в себя все перечисленные компоненты [59]. Исследователи установок отмечают, что все ее компоненты связаны друг с другом и изменение одного может вызвать изменение другого: изменение мнения относительно объекта может привести к изменению намерений и поведения в отношении данного социального объекта. Кроме того, изменение социальной установки может привести к изменению не только поведения, но и других установок, если они имеют общие компоненты [19, 59].
Интеракционизм определил рассматрение аттитюда в контексте фундаментальной концепции Дж. Мида о символическом опосредовании взаимодействия человека и окружающего мира (внешней среды). С этой точки зрения социальная установка представляет собой символическое определение ситуации. Установки человека рассматриваются здесь как определенные психические образования, возникающие на основе усвоения установок других референтных групп и лиц. Таким образом, указываются определенные свойства аттитюда и способ их формирования. Это определяет также функции и роль социальных установок по отношению к группе. Они выполняют нормативную функцию, и через проявление тех или иных социальных установок человек получает возможность подтвердить свою групповую принадлежность [3, 171, 206].
Понятие патернализма. Исследование патернализма как социального явления историко-культурные и социально-психологические аспекты
Традиционно под «патернализмом» понимается доктрина и деятельность с позиций «отеческой заботы» по отношению к слоям и группам, менее защищенным в социальном и экономическом отношениях. [135, 136, 137] (термин «патернализм» произошел от латинского слова paternus - отцовский). Обращаясь к исследованиям патернализма, можно отметить, что изучались, главным образом историко-социальные аспекты явления: социально-экономические и политико-правовые вопросы взаимоотношений государства и народов, его населяющих. Одним из первых к научному анализу патернализма обратился социолог М.Вебер [33]: в предложенной им концепции патримониальная власть выступает характерной чертой доиндустриального общества. В веберовской трактовке патернализм является унивокальной (одноголосной) формой легитимированной власти такого общества. Опираясь на понимание патернализма как формы власти, исследователи выделяют политический и производственный патернализм: как идеологию, политику и практику благотворительности, «отцовской заботы», осуществляемую государством или менеджментом (администрацией фирм, корпораций, учреждений).
С политикой патернализма, как правило, связывают отход от демократических принципов. В системе патернализма «отцовское» начало власти проявляет себя как всеподавляющий, деспотический контроль, исключающий всякую гражданскую самостоятельность, а «сыновье» начало власти по сути дела означает стремление к национальному иждивенчеству. Патернализм рассматривает взрослых людей как детей, требующих защиты и опеки. Так, например, в своих исследованиях патернализма как практики государственного и производственного управления, Дж. Вишняк приходит к выводу о том, что такая практика, ослабляя способность рабочих к объединению в профсоюзы, лишает их самостоятельности, а гражданская несамостоятельность народа неизбежно выливается в пассивное подчинение, имеющее своей целью лишь обретение защиты, доступ к получению средств существования и т.д. [211].
Патерналистский характер трудовых и социальных отношений связывался с сохранением в культуре развивающихся стран элементов традиционализма и подданнических отношений. Так, Абрахам Моль, различая различные группы культурной политики, выделил «патерналистскую», или «догматическую», в соответствии с которой «право и основные каналы распространения культурных ценностей принадлежат «административному совету», располагающему точной шкалой ценностей существующих и создаваемых культурных благ. Политика в сфере культуры в этом случае служит целям определенной политической партии, религиозного течения или государства в целом».
В других исследованиях патернализм понимается как система взаимозависимостей и механизм социального обмена [9, 143, 149, 152]. Так, определяя патернализм как «систему строгой субординации социальных групп, в рамках которой нижестоящие могут рассчитывать на защищённость со стороны вышестоящих», В.В. Радаев [149] рассматривает его в качестве основы для социального обмена, в процессе которого «лояльность подчинённых групп является результатом предоставления им определённых благ». Кроме того, высказываются предположения о существовании патернализма в разных формах: авторитарной и демократической. Вторая форма обеспечивает право гражданина принадлежать к нескольким корпорациям одновременно и право выбирать, на какую опереться в максимальной степени. П.В. Романов [152] также считает, что патернализм можно представить как «процесс и результат взаимодействия двух встречных течений во взаимоотношениях на предприятии - между рабочими и менеджерами». С одной стороны, это отношение вышестоящих к нижестоящим (своеобразный патернализм «сверху»), проявляющиеся в форме управления: особых методах давления, контроля, форме подачи своих решений, восприятия трудовых коллективов. С другой стороны, практики управления сталкиваются с отношениями нижестоящих к вышестоящим (патернализм «снизу»), проявляющимся в подчинении, восприятии управленческих решений [152. С. 219].
В связи с пониманием патернализма как типа взаимодействия, один из актуальных вопросов при исследовании темы патернализма — сохранение и развитие его традиций в изменяющемся обществе, проблема совместимости патерналистской по своему содержанию политики государства в отношении национальных меньшинств, отдельных социальных групп, а также практики управления предприятиями с ценностями либеральной демократии, идеалом индивидуальной свободы. Так, споря с традиционным представлением о патернализме как характеристике доиндустриального, патриархального общества, исследователи Б. Дик и Г. Морган отвергают тезис о том, что патерналистские отношения нерелевантны современной промышленности. Авторы, исследуя реальную практику патернализма, предполагают, что патернализм становится все более применимой стратегией в условиях растущей гибкости производства [152].
Один из подходов к ответу на вопрос о релевантности патернализма современным условиям жизни - рассмотрение данного явления как характеристики культуры, национальных особенностей народа. Например, Дж. Беннет считает одной из наиболее укоренённых систем патерналистского менеджмента в силу национальных традиций системы Юго-Восточной Азии и Японии. Н. Клямкин, подчеркивая, что патерналистские отношения можно рассматривать как типологическую характеристику азиатских культур (к которым, по мнению автора, принадлежит и Россия) утверждает, что патернализм - традиционная азиатская система управления, воспринимаемая носителями данной культуры и сегодня как «нормальная», «правильная» [82].
Понимание смысловой организации человека и рассмотрение патернализма как типа взаимодействия и составляющей культуры обнаруживает и новый аспект в изучении явления: проблему смыслового наполнения патерналистских отношений. Названная проблематика отличает исследования патернализма в контексте концепции организационной культуры компании. Так, М.Рэм и Р.Холлидей, рассматривая модели социальных отношений в малых фирмах как характеристику их организационной культуры, доказывают, что ключевым для их понимания является представление о семье, и предлагают термин «договорной патернализм», «который с большей точностью, по мнению авторов, чем автократия или гармония, отображает социальные смыслы семьи в условиях совместной работы» [ 152].
Интересны в этом контексте исследования патернализма в российских трудовых отношениях. В отечественных исследованиях еще совсем недавно патернализм называли «показной предпринимательской благотворительностью в целях создания иллюзии заботы об интересах трудящихся для ослабления классовой борьбы и подрыва рабочих организаций» [137]. Отход от догматизма в общественных науках и появление новых методологических подходов позволили исследователям обратиться к изучению этого явления в российском обществе. Можно обозначить некоторые основные направления исследования: патернализм рассматривается как социокультурная традиция, описывается как особая стратегия и практика управления на современном предприятии. Кроме того, выделяется как особый предмет исследования социально-психологическая установка на патернализм.
Методы математической обработки результатов исследования
В настоящем исследовании использованы: Ранговый дисперсионный анализ по Н-критерию Краскела-Уаллиса. Н-критерий Краскела-Уаллиса предназначен для оценки различий одновременно между тремя, четырьмя и т.д. выборками по уровню какого-либо признака. Он позволяет установить, что уровень признака изменяется при переходе от группы к группе, но не указывает на направление этих изменений. Данный критерий является продолжением критерия U-Манна-Уитни на большее, чем 2 количество сопоставляемых выборок. Все индивидуальные значения ранжируются так, как если бы это была одна большая выборка. Затем все индивидуальные значения возвращаются в свои первоначальные выборки, и мы подсчитываем суммы полученных ими рангов отдельно по каждой выборке. Если различия между выборками случайны, суммы рангов не будут различаться сколько-нибудь существенно, так как высокие и низкие ранги равномерно распределяться между выборками. Но если в одной из выборок будут преобладать низкие значения рангов, а в другой — высокие, а третьей - средние, Н-критерий позволит установить эти различия. Графическое представление Н-критерия. Критерий Н оценивает общую сумму перекрещивающихся зон при сопоставлении всех обследованных выборок. Если суммарная область наложения мала, то различия достоверны, если она достигает определённой критической величины и превосходит её, то различия между выборками оказываются недостоверными. [155, 158].
Т-критерий Вилкоксона. Назначение критерия. Критерий применяется для сопоставления показателей, измеренных в двух разных условиях на одной и той же выборке испытуемых. Он позволяет установить не только направленность изменений, но и их выраженность. С его помощью мы определяем, является ли сдвиг показателей в каком-то одном направлении более интенсивным, чем в другом.
Этот критерий применим в тех случаях, когда признаки измерены по крайней мере по шкале порядка, и сдвиги между вторым и первым замерами тоже могут быть упорядочены. Для этого они должны варьировать в достаточно широком диапазоне. По мнению Е.В. Сидоренко, [155. С. 88] Т-критерий можно применять критерий и в тех случаях, когда сдвиги принимают только три значения: -1, 0, +1. Суть метода состоит в том, что мы сопоставляем выраженность сдвигов в том или ином направлениях по абсолютной величине. Для этого сначала ранжируются все абсолютные величины сдвигов, а потом суммируются ранги. Если сдвиги в положительную и в отрицательную сторону происходят случайно, то суммы рангов абсолютных значений их будут примерно равны. Если же интенсивность сдвига в одном из направлений перевешивает, то сумма рангов абсолютных значений сдвигов в противоположную сторону будет значительно ниже, чем это могло бы быть при случайных изменениях.
Метрика и кластерный анализ по группирующему методу Уорда. Для того, чтобы выявить типологию комбинаций ответов (оценок) по каждому из блоков вопросов, а также выявить связь между типами комбинаций ответов, был использован кластерный анализ и анализ таблиц сопряжённости.
Статистическая гипотеза в кластерном анализе заключается в предположении, что наблюдения, входящие в один из выделенных кластеров различаются незначительно и случайно, а наблюдения, входящие в разные кластеры различаются значительно и не случайно.
Два основных компонента кластерного анализа - это метрика и метод кластеризации. Метрика - это способ измерения похожести (расстояния связи) между объектами. Чем больше расстояние связи, тем меньше похожи объекты. При нулевом расстоянии связи объекты идентичны (по сравниваемым признакам, участвующим в кластеризации). Выбор метрики и метода кластеризации обуславливается, во-первых, природой переменных, во-вторых, исследовательскими целями, в-третьих, смысловой интерпретируемостью результатов. В нашем исследовании использовались метрика Сити-блок (Манхэттенская) и Евклидова метрика. Это простейшая метрика, созданная специально для номинальных переменных, то есть переменных, значение которых могут указывать только на наличие или отсутствие свойства у объекта, но не величину этого свойства. Расстояние связи между объектами в метрике Сити-блок измеряется по разности одинаковых и отличающихся значений признаков у этих объектов.
Метод кластеризации - это способ, по которому объекты последовательно объединяются в кластеры на основе сравнения расстояний связи между объектами. При этом каждый объект сравнивается с каждым. Группирующий метод кластерного анализа позволяет агрегировать многомерное пространство признаков, соответствующих темам, до нескольких признаков, показывающих принадлежность наблюдения к одному из выделенных кластеров. В данном исследовании был использован метод Уорда. Этот метод построен таким образом, чтобы оптимизировать минимальную дисперсию внутри кластеров. Метод имеет тенденцию к нахождению классов приблизительно равных размеров.
Факторный анализ Главными целями факторного анализа являются: (1) сокращение числа переменных (редукция данных) и (2) определение структуры взаимосвязей между переменными, т.е. классификация переменных. Поэтому факторный анализ используется или как метод сокращения данных или как метод классификации.
В данном исследовании факторный анализ применялся как метод обнаружения зависимости между переменными и выделения главных компонент, за счет вращения, максимизирующего дисперсию. [155]
Первым этапом исследования был анализ данных, полученных в результате применения методики «Патернализм» с помощью критерия Вилкоксона, позволивший определить выраженность патерналистской установки по отношению к политической власти и сопоставить значения четырех шкал патернализма в эмпирической выборке. Также была решена задача исследования типологии комбинаций ответов (оценок) - создана эмпирическая типология установок на патернализм в результате кластерного анализа. Обнаруженные различия в проявлении патерналистской установки в разных кластерах определили направление дальнейшего исследования
Второй этап исследования был посвящен анализу результатов по методикам, выявлявшим показатели культурной вариабельности. Были описаны обнаруженные взаимосвязи особенностей установки на патернализм (эмпирических типов), отдельных ее компонентов (шкал) и культуральных измерений.
Третий этап - анализ результатов, характеризующих личностные особенности респондентов, а также взаимосвязи этих особенностей с типом установки на патернализм через установление различий между значениями по выраженности способа самоидентификации и типа ценностей в разных кластерах. Использовались данные методик М. Куна «Кто Я? Двадцать предложений», Ш. Шварца и У. Билски «Структура ценностных ориентации» На четвертом этапе выявлялись и анализировались взаимосвязи между патернализмом и такими социально-демографическими характеристиками, как пол, возраст, уровень образования, этническая принадлежность, наличие или отсутствие брака, наличие или отсутствие детей.
Выраженность содержательных компонентов установки на патернализм
Применение критерия Вилкоксона к результатам, полученным по методике «Патернализм» позволило сопоставить значения и установить направленность, интенсивность и выраженность четырех шкал патернализма в эмпирической выборке (рис.3). Из рис. 3 видно, что среднее значение по шкале «желание опеки» (27,9 баллов), приближается к максимальному (35 баллов), что свидетельствует о том, что желание опеки, заботы со стороны государства присуще всем испытуемым. Второй по выраженности в выборке оказалась установка на мистификацию образа власти (25,3 балла). Это говорит о том, что респонденты проявляют тенденцию переоценивать возможности власти, создавать вокруг неё своего рода ореол из необоснованных надежд и вымыслов. Результаты по шкале «снятие ответственности» (среднее значение 21,9 балла) обнаруживают стремление респондентов перенести ответственность за собственное благополучие на государство, власть. По шкале «отношение к закону» среднее значение (14,2 балла), напротив, приближается к минимальному (5 баллов). Это свидетельствует о выраженности во всей выборке испытуемых желания видеть закон в качестве главного регулятора социальной жизни.
В самом общем виде эти первые результаты подтверждают выраженность патерналистской установки по отношению к политической власти. Для обнаружения особенностей связей и функционирования патерналистской установки, необходимо было ответить на вопросы: существуют ли различия в выраженности данной установки, и если да, то в чем состоят содержательные особенности ее эмпирических типов?
Дадим краткую характеристику содержания этих кластеров. При выявлении корреляционных взаимосвязей отдельных кластеров и отдельных шкал патернализма, используя критерий Краскела-Уоллиса для оценки различий между выборками по уровню какого-либо признака, получились следующие результаты. По шкале «желание опеки» отсутствуют различия средних у респондентов, относящихся к кластеру 1 (27,7) и к кластеру 2 (27,8) (см. рис. 8). Выявлены различия по шкалам «мифологизация власти» (в кластере 1 - 24,5, в кластере 2 - 26,0; р=0,02) (см. рис.5), «снятие ответственности» (в кластере 1 - 17,9, в кластере 2 -26,0; р=0,00001) (см. рис.6) и «отношение к закону» (в кластере 1 - 13,6, в кластере 2 - 15,4; р=0,03) (см. рис.7).
Как видно из рис.5, первый кластер имеет более низкие значения (24,5), чем второй (26) (Н = 5,8; Р = 0,02). Это означает, что респонденты, при кластеризации отнесённые в «кластер 1» в меньшей степени склонны проявлять установку на мистификацию власти: менее склонны наделять власть несвойственными ей характеристиками, более объективно и критично оценивают властные структуры. В отличие от них, респонденты «кластера 2» имеют стереотипные представления о политической ситуации, склонны мифологизировать власть. Как уже отмечалось, мифологизация, мистификация власти — это неестественное преувеличение её характеристик, иррациональное объяснение самого феномена власти. Следствием такой установки является убеждение, что ситуация в стране целиком и полностью зависит от первых лиц государства, а также ожидание от власти глобальных социальных решений. При этом объективные причины трудностей в осуществлении изменений избирательно пропускаются мимо индивидуального сознания субъектов. То есть представители 2-го кластера воспринимают власть как «сверхсилу» и, таким образом, мифологизируют само понятие государства и государственности.
Характерно, что по шкале «снятие ответственности» также существуют различия между двумя кластерами. В первом кластере, по сравнению с кластером 2, получились более низкие показатели (18 баллов к 26 баллам в кластере 2) [Н-критерий = 145, р = 0,00001].
Из этого следует, что представители первого кластера не исключают себя из числа фигур, ответственных за состояние дел в стране - то есть считают, что ситуация в стране может зависеть от инициативы, активности и позиции самого человека. В то время как у респондентов, составляющих второй кластер, с высокими показателями по шкале «снятие ответственности», выражено стремление к переносу ответственности на государство, так как они считают, что за все происходящее в стране несет ответственность власть, и от обычных граждан мало что зависит.
По шкале «Отношение к закону» было обнаружено, что значения двух кластеров патернализма существенно различаются между собой (см. рис. 7). Респонденты, входящие в первый кластер, имеют более низкие значения по этой шкале, чем представители второго кластера (13,5 и 15,5 баллов) (статистически значимый Н-критерий = 8,6, р = 0,003).
Интерпретируя данные, мы можем предположить, что респонденты, входящие во второй кластер, государственную власть ставят выше закона, что свидетельствует о неверии в закон в качестве основного инструмента правопорядка. Респонденты также считают, что «надо жить не столько по законам, сколько ориентироваться на важные нормы и ценности». В некоторых случаях, когда закон «несправедлив», граждане могут быть освобождены от ответственности перед законом. В то время как представители первого кластера понимая необходимость неких общих правил, готовы соблюдать законы, но только при условии соблюдения законов представителями органов власти: т.е. считают, что все граждане должны подчиняться закону, а социальные структуры не могут существовать без контроля со стороны власти. Власть, в свою очередь, также должна подчиняться общим законам, существующим в государстве. Настоящие данные подтверждают отмеченное некоторыми учёными стремление большого числа субъектов российской политической культуры к существованию сильной и даже жесткой законодательной власти [ 182. С. 160]. По результатам социологических опросов, респонденты склонны проявлять недовольство «слабыми законами», они хотят, чтобы власть следила за соблюдением законов. Возможно, предполагают исследователи, стремление к соблюдению законов является естественной реакцией на «распад, на хаос, на незащищенность, в том числе социальную и экономическую»[91. С. 60].
Очень интересные данные были получены по шкале «желание опеки» (см. рис.8): не было выявлено существенных различий между значениями у двух кластеров. Т.е. выраженность этой установки мало зависит от того, в какой степени респонденты склонны проявлять такие установки как «снятие-принятие ответственности», «уважение-неуважение к закону», «мистификация власти». Можно считать достоверным, что отношение рядовых граждан к политической системе характеризуется определением особой роли государства.
