Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ УСПЕХА В НЕСТАБИЛЬНОМ СОЦИАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ 13
1. Категория «успеха» в структуре социального хронотопа: постановка, проблемы 13
2. Деструкция успеха в период социальной нестабильности 42
3. Параметры конструирования успеха: успех как репрезентация 56
Глава 2. «УСПЕХ» КАК КОНСТИТУИРУЮЩИЙ ФЕНОМЕН: ЭЛИТНЫЕ ГРУППИРОВКИ В КРИЗИСНОМ СОЦИАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ 89
1. Властные поля в кризисном социальном пространстве: проблемы методологии анализа элит 89
2. Особенности структуры власти в период социальной нестабильности: потеря невидимости 109
3. Конструирование успеха: элиты и конституирование социального пространства 126
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 137
ЛИТЕРАТУРА 141
- Категория «успеха» в структуре социального хронотопа: постановка, проблемы
- Параметры конструирования успеха: успех как репрезентация
- Властные поля в кризисном социальном пространстве: проблемы методологии анализа элит
Категория «успеха» в структуре социального хронотопа: постановка, проблемы
Категория «Успех-»- до сих пор не становилась предметом отдельного философского рассмотрения. Она, по большей части, привлекала внимание представителей позитивных наук (социологов, политологов, психологов, экономистов) . При в.сем том, что науки эти вышли из «материнского лона» философии, в собственно философской рефлексии по поводу данной категории они не особенно нуждались. По крайней мере, до самого последнего времени. Экономисты от А.Смита до Дж.Сороса исследовали факторы, которые способствуют или препятствуют успешной работе хозяйствующего субъекта. Они строили теоретические модели успешного функционирования предприятия или предпринимателя в различных условиях /90/. В социологии проблема успеха изучалась в двух контекстах: в контексте исследований условий социальной мобильности, а также в контексте тех параметров, которые социальные агенты включают в структуру успеха /13,97/. В этом плане, к собственно социологическому примыкало социально-психологическое или просто психологическое исследование успеха /95/.
В рамках позитивных наук сложилось два различных, но взаимосвязанныхпонимания термина. С одной стороны, «успех» - это результат достижительной активности личности. Хотя сама эта активность социально детерминирована, но успешной деятельность признает сам агент. С другой .стороны, «успех» - это общественное одобрение, признание результата деятельности социально значимым. В такой трактовке категория «успех» включалась скорее в круг аксиологических, нежели социально-философских категорий /57/. В «смысловой комплекс» (М.В.Ильин) успеха обязательно входил элемент оценочности. Успех?--обязательно был связан с моментом сравнения. Но успек есть не только качество, оценка, приписываемая тому;- или иному результату. Об успехе как онтологической.» ценности упоминает в связи с про-тестанской этикой "Щ.Вебер /18/. Ценность эта всегда связана с наличием некоторого результата. И, хотя оценивается этот результат, исходя из социальных параметров, ценностьо он становится, прежде всего, в глазах личности. Таким образом, в структуре успеха как ценности достаточно очевидно выделяется два блока:
- оценка результата деятельности обществом (Другими), обозначаемое нами как «авторитарное слово» (М.М.Бахтин);
- оценка результата деятельности самим деятелем («внутренне-убедительное слово»).
Термины «авторитарное» и «внутренне убедительное слово» имеют достаточно различные толкования в разных работах, потому нуждаются в некоторой расшифровке.
М.М.Бахтин пишет-: "Оно (авторитарное слово) входит в наше сознание компактной и неделимой массой, его нужно или целиком "утвердить, или целиком отвергнуть.
Оно неразрывно срослось с авторитетом — политической властью, лицом, религиозной догмой, — оно стоит и падает вместе с ним"-. /7, С.164/. Авторитарное слово принципиально отделено от личности, не допускает контакта с собой. Оно базируется на столь глубинных основаниях, что его можно только принять или отвергнуть, но не обсудить.
Иными словами, успех непосредственно связан с глубинными пластами Социальности, с той ее сферой, которую Э.Гидденс назвал " «фоновым знанием» /133/, а мы, вслед за М.М.Бахтиным - «авторитарным словом». В этом плане он выступает как производное, эпифеномен этого знания. Я (социальный агент) знаю, что достижение некоторого данного результата признается обществом как успех. Это знание для меня неотъемлемая часть социальной онтологии. Она не обсуждается, просто имеет место. Если Я достигаю этого результата, то столь же «онтологически» наделяюсь ценностью успеха. Критерии сравнения и условия наделения успехом столь же полно укоренены в онтологии.
Параметры конструирования успеха: успех как репрезентация
Изучение механизмов социального конструирования реальности, неявных оснований такого конструирования все более выходит на первый план в социально-философских исследованиях второй половины XX столетия. Особенно это касается работ, выполненных в традиции феноменологического интеракционизма, от которых мы и отталкиваемся (Э.Гофман, Г.Гарфинкель, Э.Гидденс, В.В.Волков, Л.Г.Ионин /50,51/).
Важнейшим элементом этих концепций является представление о ключе:вой роли социальной коммуникации, понимаемой как процесс конструирования реальности. В процессе, точнее, в - состоянии социальной коммуникации складываются принципы интеракции и сама интерсубъективная реальность . Джон Остин в рамках аналитической традиции опи сал особые коммуникативные структуры — перформативные высказывания /52/. ..-С помощью этих высказываний чело век не сообщает О какой-либо внеязыковой реальности, а видоизменяет саму реальность. Примером того может служить фраза типа : «Называю корабль «Королева Виктория» . Соответственно, коммуникация здесь не сообщает о действии или предваряет его. Она сама и есть действие. Л.Витгенштейн-.в "Философских исследованиях", а, еще более, его -продолжатели сегодня (например, В.Волков) распространяют перформативность на понимание коммуникации вообще /53,54/. Коммуникация в этом плане выступает как способ конструирования человеком своего мира. Людвиг Витгенштейн пишет: "Как можно описать человеческое поведение? Несомненно, лишь показав все разнообразие человеческих действий в их полном смещении. Й е то, что один человек делает в данный момент, а в-ся сумятица [смыслов] образует тоталитарной фон (выделено мной — Д.К.), на котором мы видим любое действие, и который задает наши суждения, наши понятия и наши реакции" /53, Р.97/.
В этом случае , конструирование уже совершено фоном, набором фоновых практик, определяющих пространство социальных смыслов. Человек лишь выбирает (актуализирует) одну из них или некоторую совокупность. Социальная реальность предстает наподобие Витгенштей-новского ящика с "инструментами. Человек достает из него то, что необходимо в данный момент.
Такое понимание, социальной коммуникации наталкивается на парадокс: Вербализация фоновых практик философом или представителем позитивных наук уничтожает их фоновость. Практика осознается (и исследователем, и респондентом-носителем), становится действием, которое опять же должно осуществляться на каком-то фоне. Попытка «раскрыть» этот фон приводит к аналогичным результатам.
Одним из основных способов разрешить этот парадокс выступает этнометодология (Гарольд Горфинкель и, в несколько ином "отношении, Клиффорд Гирц /см. 91/). Специфика работ К.Гирца и близких к ним исследований состоит в том, что" исследователь и носитель данного набора фоновых практик принадлежат к разным и осознающим эту разности- культурам. Каждый из них не раз-деляет фоновых практик своего контрагента. Для него они не фоновые практики, а социальные действия, их можно зафиксировать и описать.
Несмотря на то, , что данный подход уже не одно де-сятилетие демонстрирует интереснейшие результаты, его использование в качестве общей социально-философской исследовательской модели вызывает ряд возражений.
Первое связано-- с тем, каким образом исследователь, не принадлежащий к данной культуре, может отличить то, что "знает" сама социальная коммуникативная сеть от того, что/ "понимает", осознает актор? Такое разделение, как показывает П.Бурдье /55/, неизбежно включает в себя момент авторского произвола, насилия над исследуемой социокультурной организацией. Второе, и главное, участники такой коммуникации знают, что принадлежат к разным социальным и культурным мирам. Потому-то, опираясь, на это знание как фон, они и могут организовать коммуникацию /56/. В едином социальном пространстве ситуация складывается обратная. Даже если участники коммуникации транслируют разные смыслы, субъективно, для себя они говорят "на одном языке". Это, как показал П.Рикёр, Приводит к социальному конфликту /57/.
Властные поля в кризисном социальном пространстве: проблемы методологии анализа элит
Проблема власти в самых разных трактовках этого термина является одн ой из ключевых проблем XX века. Термин «власть», войдя в орбиту философских категорий под мощнейшим влиянием экзистенциализма и марксизма, постепенно подчинил ; себе большую часть социально-философских концептов- Наиболее ярко во второй половине прошедшего столетия проявилась проблема власти и свободы. Причём проблема эта проявляла себя в двух вариантах: свободы от власти и власти как свободы. Первая линия связана .с феноменологией Ж.-П.Сартра и, через него, с традицией деконструкции.
Иначе рассматривалась проблема власти в рамках «теории элит». Здесь под «властью» понималось, прежде всего, возможность оказывать влияние на принятие политических решений. Именно этот подход к проблеме власти используется нами для анализа конструирующей функции категории «успех». Ведь для того, чтобы оказывать влияние элитная группа должна не только пользоваться поддержкой, но и иметь возможность рекрутировать новых членов (самообновляться). Однако, самое главное, она должна иметь некоторое социальное целое, которым. управляет. В противном случае некорректно вообще говорить об элите. Одним Сиз ключевых признаков элитарности (подробнее мы коснемся этого ниже) выступает тот момент, что данная элитная группа, элитарный индивид уже добился некоторых "успехов, причем, эти успехи признаны. В отсутствии четкой общественной иерархии, в варианте деструктурированного социального пространства элита попросту невозможна. Выше мы обосновывали,, что потребность закрепить, некоторый достигнутый результат неизбежно приводит. к стремлению придать ему статус всеобщей успешности (успех для всех). Именно это обстоятельство делает элитные группировки (точнее, пока, группировки, репрезентирующие себя, как элитные) наиболее привлекательными в"плане нашего исследования
Однако, прежде-чем вести разговор о структурировании элитными группами социального пространства, посредством задания категории «успех» в её всеобщности, необходимо определить сам термин «элита», описать методологию анализа эл т. Это и станет содержанием настоящего параграфа.
В наши дни термин «элита» стал одним из наиболее часто употребляемых, причем не только в академической среде, но и среди публицистов. Вместе с тем дефиниция этого понятия уже .более сорока лет является предметом острых дискуссий в" -профессиональном сообществе. Пожалуй, наиболее спорной, стала проблема выявления критериев, с помощью которых можно определить «элиту» как высшую страту общества и, соответственно, на основании которых все прочие , социальные группы можно рассматривать как «не элиту». .
В общественных Науках в XX столетии теории элит получили широкое распространение. Если до начала за-вершившегося века "термин .элита использовался в основном в своем этимологическом значении как «отборное», «лучшее», то с появлением работ одного из «отцов-основателей» элитизма В.Парето это понятие прочно укоренилось в языке ученых-обществоведов, использовавших его при описании высших слоев общества.
Большинство подходов к определению этого понятия условно можно разделить на две группы такие как, структурно-функциональные и ценностные (Г.К. Ашин)/3/, властные и меритократические (В.В. Радаев)/91/, альти метрические и мери.тократические (Дж. Сартори) /152/ и т.п. Сторонники первого - альтиметрического - подхода к определению термина, элита относят к этой группе людей, которые благодаря занимаемой позиции в важнейших общественных институтах способны оказывать существенное влияние на процесс принятия стратегических решений. Классической,. хотя и наименее конкретной, в данном случае представ ляет.ся дефиниция Г.Лассуэлла и А.Каплана. Они определяют любую элиту как тех, «кто обладает наибольшей-властью в группе» /140/.
