Содержание к диссертации
Введение
Трансформация социальной политики в постсоветский период
Социальная политика и общественно-политические системы
Принципы социальной политики в тоталитарных и авторитарных обществах
Развитие социальной политики в условиях демократии
- Трансформация социальной политики в постсоветский период
- Социальная политика и общественно-политические системы
- Принципы социальной политики в тоталитарных и авторитарных обществах
- Развитие социальной политики в условиях демократии
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Социальная политика является важнейшим критерием оценки деятельности государства в общественном сознании граждан. Анализ ее действенного и эффективного характера обнаруживает себя в системном зрении обществознания (экономическая теория, социология, политология, социальная психология). Вместе с тем реальное положение социальной политики, в частности, противоречия ее развития обращают к незаместимой роли философского знания, более определенно, социально-философскому подходу. Это позволяет уточнить сущностные представления о направлениях ее развития, феноменальности жизненных проявлений, представить универсальные основания в аспекте целей и задач общественного реформирования. Социальная политика обнаруживает органическую взаимосвязь с политической системой, экономической жизнью, факторами культуры, морали, религии, науки. Так, «политика» как основа социально-политических актов должна учитывать структурный характер этих явлений, их широкие предметные области. «Социальное» следует развивать в направлении субъектного понимания жизни, единства экономико-культурных, социально-человеческих характеристик общностей и на этой основе осуществлять меры социальной поддержки населения.
Социальная политика в философском понимании является практической стратегии развития общества. При этом обеспечивается объяснение ее смысложизненных проблем, выдвижение и обоснование актуальных трансформаций. Философия сообщает теоретико-методологическую базу осуществления принципов социальной политики и способствует пониманию процесса образования новых социальных субъектов. Естественно, что непосредственное обращение к понятийному аппарату философии не решает общественных проблем, но ее ориентационная и универсально-целевая роли неоспоримы, особенно в условиях демократических преобразований. Президент Российской Федерации Д.А. Медведев в Послании Федеральному Собранию
2008 года подтвердил приверженность современной России демократическим ценностям, нравственным ориентирам, справедливости и равноправию, ответственности и реализации социальных гарантий .
Так же бесспорны возможности философского анализа в расширении содержания направлений социальной политики, в определении модернизационной направленности и построении эффективных исследовательских парадигм. Социально-технологическая (проектная) основа недостаточна в понимании причинных зависимостей в системе социальных мер, осмыслении новой общественной реальности, жизненного мира человека, его безопасности и благополучия.
Актуальный интерес представляет целостный характер социально-политической картины общества, условий его обновления и трансформации, взаимодействия социальных субъектов, закономерностей перспективного развития. Непонимание сложности и многомерности человеческого бытия, гаммы социальных настроений и чувств, многообразия общественных связей приводит к «однозначным», «линейным» представлениям и, как следствие, неоптимальным линиям формирования социальной политики. В этом случае необходим социально-философский анализ, применение инструментальных средств и понятийного аппарата таких его разделов, как социальная антропология, социальная онтология, социальная феноменология, персонология и др.
Исследуемой в данной работе проблемой является определение тенденций современной социальной политики, выяснение ее особой социетальной, социально-человеческой роли.
Гипотеза диссертационного исследования базируется на предположении о том, что развитие социальной политики позволяет связать сферы общественной жизнедеятельности, разделенные области развития государства и гражданской общности.
1 Российская газета. 6-12 ноября 2008 года. - № 230. - С. 1-5.
Степень разработанности темы исследования. Анализ особой роли социальной политики в жизнедеятельности общества определяет основные направления исследования и его теоретическую базу.
Прежде всего следует указать работы общефилософской и социально-философской направленности по проблемам социальной политики, определения ее основных парадигм, перспектив устойчивого развития в демократическом обществе (Т.А. Алексеева, Б.Н. Бессонов, В.К. Егоров, В.И. Жуков, В.Е. Кемеров, И.И. Кравченко, Н.И. Лапин, В.Н. Лавриненко, В.М. Межуев, В.В. Миронов, B.C. Нерсесянц, Г.И. Осадчая, Т.Ю. Сидорина, Г.Л. Тульчинский, А.Д. Урсул и др.).
Особую группу составляют труды крупнейших мыслителей XX столетия, в которых исследуются метафизика и субстанциональные основы общности, ценности социальных отношений, структуры жизненного мира (М. Бубер, Д. Гильдебранд, Э. Гуссерль, К. Манхейм, Э. Мунье, X. Ортега-и-Гассет, К. Поппер, Ю. Хабермас, К. Ясперс и др.). Их дополняют зарубежные работы по конкретным проблемам социальной справедливости и защиты граждан, понимания принципов их участия в формировании политической воли (X. Аренд, К.Г. Баллестрем, Д. Боуз, П. Бурдье, Л. Мизес, Д. Пьер, Д. Роулз, М. Фуко, И. Штрассер и др.).
Специально следует выделить философские, социологические и философско-политологические исследования, посвященные проблемам цивилизационных оснований и перспектив развития социальной политики в условиях российской демократии, формирования социального государства и гражданской общности (Н.А. Бусова, А.В. Водолагин, Н.А. Волгин, В.Л. Иноземцев, Ю.А. Красин, М.А. Мунтян, В.А. Никитин, И.К. Пантин, Н.К. Поздняков, Н.М. Римашевская, А.И. Соловьев, А.И. Огребков, Ж.Т. Тощенко, Т. Шанин, В.Г. Федотова, Н.Н. Федотова, В.Ф. Шрейдер, В.Н. Шубкин, В.А. Ядов и др.).
Прикладные аспекты социальной политики, в том числе в условиях местного самоуправления, практические цели и задачи социально-
политических преобразований анализируются в конкретной социологии
(Л.А. Беляева, Ф.М. Бородкин, Г.Л. Воронин, П.К. Гончаров, М.К. Горшков,
СИ. Григорьев, Н.М. Давыдова, В.Я. Елемеев, В.А. Иванова,
Л.В. Константинова, П.А. Куликов, И.Е. Левченко, В.В. Петухов,
Н.Е. Тихонова, М.А. Цветкова, С.С. Ярощенко и др.).
Объектом исследования является социальная политика как целостный процесс осуществления государством и обществом мер социальной защиты и поддержки граждан. Предметом исследования - социальная политика в фокусе взаимодействия демократического государства и гражданской общности, развития современной социальной полисубъектности.
Цель исследования заключается в социально-философском осмыслении сущности социальной политики, тенденций ее развития в макро- и микропроцессах социально-человеческой жизни, конкретике видоизменения социального самочувствия граждан, реального воплощения их потребностей и запросов.
Для достижения цели исследования и проверки гипотезы ставятся следующие задачи:
изучить природу и сущностные особенности социальной политики как общественно-исторического явления;
выявить тенденции современной социальной политики как многогранного общественного процесса;
раскрыть объектно-субъектный характер социальной политики, структурность новых социальных субъектов;
исследовать трансформацию социальной политики в различных общественно-политических системах;
показать взаимосвязь направлений социальной политики и демократического устройства общества;
исследовать качественные особенности социальной политики в условиях местного самоуправления;
- соотнести перспективные направления социальной политики с тенденциями российской демократии, формированием социетального характера общественных взаимосвязей.
Методологические основы и теоретические источники исследования.
В качестве основы исследования избрана комплексная методология социально-гуманитарного знания, определяющая принципы социального познания (конкретный историзм, объективность, детерминизм, деятельностный подход, единство логического и исторического исследования, институциональный и компаративистский подходы).
Методологическая база исследования определяется сущностью понятий «социальное», «социетальное», «общественное бытие», «политика», «субъект», «объект», «демократия», «самоуправление».
В диссертации использованы работы представителей мировой философской мысли, раскрывающие принципы справедливости, солидарности, терпимости, взаимопомощи, гармонии (Г. Гегель, Т. Гоббс, И. Кант, Г. Лейбниц, Д. Локк, Платон), сочинения русской философии и отечественных историков (Н.А. Бердяев, С. Булгаков, В.О. Ключевский, П.А. Кропоткин, Н.О. Лосский, Н.Я. Данилевский), а также исследования зарубежных социальных философов (К. Манхейм, К. Поппер, Д. Роулз, Ю. Хабермас, К. Ясперс).
Значительный теоретический интерес для раскрытия существа социальной политики в условиях российского социума представляют ее конкретные предметные разработки (Г.К. Горшков, В.И. Жуков, Н.И. Лапин, Г.И. Осадчая, Н.М. Римашевская, Т.Ю. Сидорина, Ж.Т. Тощенко, В.А. Ядов).
Информационная база исследования. В качестве информационных источников диссертации использованы: законодательные и нормативные акты федерального и регионального уровней; концепции развития социальной политики Российской Федерации и отдельных ее субъектов; информационные материалы и отчеты об осуществлении социальной политики Правительства Омской области и администрации города Омска; периодические бюллетени
о работе органов территориального общественного самоуправления Омской области и города Омска; материалы общегородских конференций о деятельности местного самоуправления; материалы научных конференций, «круглых столов» и публикации в периодических изданиях.
Научная новизна исследования определяется тем, что социальная политика рассматривается во взаимодействии государства, гражданской общности и социальных субъектов. Это позволяет анализировать теоретические и практические вопросы эффективной социальной политики в трансформации современного общества.
Основными для нас являются следующие аспекты научной новизны:
Уточнено содержание принципов социальной политики в условиях демократического процесса, исследуются их социально-философские основания.
Раскрываются феноменологические, антропологические, онтологические и персонологические аспекты социальной сферы, значение ее развития для оптимизации социального самочувствия граждан.
Обобщены тенденции развития социальной политики в сравнительном анализе общественно-политических систем на этапах реформирования российского социума.
Обоснованы представления о социальной политике как многогранном общественном процессе, ее социетальном характере во взаимосвязях с общественной полисубъектностью.
Определены направления реформирования социальной политики в демократически условиях, в развитии современной общественной модернизации.
Углублены представления о феноменальности направлений социальной политики, роли социально-правового государства в повышении качества жизни.
7. Раскрыты аспекты муниципализации социальной политики, ее
взаимосвязи со структурами местного самоуправления,
самозаявительным характером поведения граждан.
Теоретическая значимость исследования заключается в определении
и обосновании концептуальных оснований совершенствования социальной
политики как важнейшего направления общественного процесса, разработаны
представления о новой роли государства и социальных субъектов в ее развитии.
Конкретные аспекты теоретической значимости выражаются в следующем:
Социально-философский анализ образует принципиальные ракурсы рассмотрения социальной политики, ее субстанциональных основ в условиях трансформации российского социума.
Объединение в диссертационном исследовании социально-философской, социологической и политологической плоскостей анализа позволяет выявить реальные основания социальной политики.
Уточнены представления о характере и содержании социальной политики в современных условиях, направлениях ее развития в трансформации общественно-политических и социально-экономических условий.
Конкретизация концептуальных представлений и принципов социальной политики позволяет установить действенные факторы оптимизации социального самочувствия граждан.
Практическая значимость исследования определяется его соотношением с актуальными проблемами социальной политики, основными выводами и рекомендациями в направлении объяснения и понимания фактических линий ее развития. Полученные теоретические и научно-методологические результаты имеют непосредственное практическое значение при анализе эффективности социальной политики, взаимосочетании и взаимодополнении ее принципов, методов осуществления на различных уровнях социального и муниципального управления, в условиях совершенствования общественного самоуправления.
Апробация и внедрение результатов исследования. Основные результаты нашли отражение:
в научных статьях по проблемам развития социальной политики объемом 2 п.л.;
в серии выступлений на международных и общероссийских конференциях в период 2004-2008гг.;
при разработке и реализации учебных курсов социальной политики и социальной работы в Омском государственном университете им.Ф.М.Достоевского и Омской гуманитарной академии.
Диссертация обсуждалась на кафедрах философии и психологии Российского государственного торгово-экономического университета, социально-гуманитарных дисциплин Омской гуманитарной академии, на теоретических семинарах аспирантов вузов города Омска.
Основные положения и результаты исследования освещались автором с 2004 года на четырех международных, двух всероссийских и семи региональных научных конференциях, а также в рамках «круглых столов», совещаний региональных и центральных органов системы социальной политики и социальной работы.
Положения, выносимые на защиту:
Социально-философский анализ является сущностной основой представления принципов социальной политики, объяснения и понимания ее социально-человеческой природы, социетального характера.
Применение средств и методов социально-философского анализа жизненного мира (феноменология, антропология, онтология, персонология) позволяет представить характер фактического восприятия социальной политики гражданской общностью.
Организация эффективной социальной политики предполагает совмещение сравнительных преимуществ общественно-политических
систем (между планом и рынком, традициями и модернизацией, моделями реформирования социальной сферы).
Социальная политика предполагает действенную роль государства в направлении субъектности российского социума и поддержки населения разветвленной сетью источников как мультипликации социальных субъектов.
Прогрессивная социальная политика является отражением общественного мнения в качестве единого объединительного начала в противоположности тенденциям административного саморегулирования.
Осуществление программ поддержки населения социальным государством имеет активный характер, который заключает нормативную и инструментальную функции (как осуществление демократической власти и структурной коммуникации с гражданами).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, шести параграфов, заключения, списка использованной литературы.
Трансформация социальной политики в постсоветский период
Крупный представитель современного либерализма Л.фон Мизес считает его отправными основаниями философию Просвещения (доминация «простого человека», его право указывать, что производить, являться носителем верховной власти). Соответственно эпохой подлинной свободы являются исторические периоды развития свободного рынка и демократии - между наполеоновскими войнами и первой мировой войной, когда общественным идеалом была торговля и «мирное сообщество свободных народов». В докопиталистическом обществе на верщине оказались те, кто был способен подчинить себя слабым и преуспевать в обслуживании потребителей наилучшим и самым дешевым образом. Как отмечает Л.фон Мизес, сегодня принципы философии либерализма XIX века почти забыты1.
В чем заключается существо современной либеральной доктрины? Л.фон Мизес опровергает мнение о том, что она ставит интересы имущих классов (капиталистов и предпринимателей) выше интересов других классов. По его мнению, исторически либерализм имеет целью благосостояние всех людей, а не отдельных групп населения. Именно этим он отличается от социализма, который внешне придерживается подобной ориентации, но исключительно по средствам достижения всеобщей социальной цели. По этой причине антилиберальная политика - это политика «проедания капитала», неэффективная в обсуждении открытых вопросов положения людей их бедствий и страданий". Проблему материального благополучия следует решать на основе удовлетворения всех желаний, которые можно реализовать с помощью «вещей внешнего мира». Именно это заключает основу предпосылок развития внутренней жизни. «И не может быть никаких сомнений в том, что относительно зажиточному человеку XX века легче удовлетворить свои духовные потребности, - убеждает Л фон Мизес, - чем, скажем человеку X в., который без продыха добывал себе средства пропитания...» . Если всякое сравнение недостаточно, то подобное научно некорректно. Вряд ли есть основания современного человека, согласно социалистической доктрине, сравнивать с его положением в дофеодальной формации.
Соответствующий упрек либерализму в рационалистичности Л. фон Мизес отклоняет убеждением в том, что, с одной стороны, люди стремятся действовать разумно, но главным образом следует добиваться того, чтобы они этого добивались в границах собственных правильно понимаемых интересов. В частности, автор подчеркивает: суть либерализма в том, чтобы «признать права разума в сфере социально-экономической политики точно так же, как они без лишних рассуждений признаются во всех остальных сферах человеческой деятельности»
Определенный «неолиберальный» смысл заключает концепция либертарианства Д. Боуза, которая настаивает на принципах устройства общества, выводимых из аксиомы самопринадлежности человека. Теоретические основания либертарианства в том, что признается абстрактное право людей «свободно жить своей жизнью, так, как считают нужным, если они уважают равные права других...». По мнению автора, различные режимы власти - от социализма до государства всеобщего благоденствия -невразумительно воспринимают схожесть данной идеи3. Разумеется, люди не всегда достигают в самостоятельном порядке желанных целей, но они должны многообразно сотрудничать с другими. Защита государством прав и свобод их действий создает среду, в которой каждый человек способен преследовать свои цели, будучи уверенным в неприкосновенности личности и собственности (далее следует указание средств и способов достижения подобного жизненного существования).
Д. Боуз признает, что либертарианские рецепты могут показаться лишенными конкретности и в решении социальных проблем выглядеть
фантастичными. Так, им приводится аргумент критики: получается, что следует ликвидировать систему государственных социальных гарантий и просто надеяться, что церкви, благотворительные организации или группы взаимопомощи закроют образовавшуюся брешь». Автор развивает возражения в двух аспектах. Разумеется, группы поддержки сделают необходимое дело. Но существование государственной системы социального обеспечения подавляет именно эти конкретные начинания. Д. Боуз адресуется к разнообразию форм взаимопомощи - от детских садов на общественных началах и клуба ужинов для местной народной дружины. В свою очередь, причина их внезапного закрытия в том, что женщин стали принимать на работу, и не в том, что телевидение отнимает наше свободное время, а в экспансии государства1.
Согласно Д. Боузу, экономическая жизнь в форме рыночного процесса так же опирается на отсутствие планирования со стороны государства и является поразительным примером бесконечно спонтанного порядка. Свободные рынки ассоциируются с чем-то аморальным, их называют «жесткими» и «беспощадными», поскольку доминирующим становится личный интерес. Но, подчеркивает Д. Боуз, они социально-человечески «консенсуальны», порождают общественные добродетели и равенство в противоположность государственному принуждению2. Так, в основе рынков лежит согласие между предпринимателями и гражданами, которым преподносится только то, что им необходимо. Информация о желаниях людей воплощена в ценах, в системе которых фактически собраны сведения о стремлениях человека к видам продукции и услуг. Для Д. Боуза главный экономический вопрос звучит так: каким образом комбинировать имеющиеся в обществе ресурсы, чтобы добиться обеспечения отдельных личностей, групп и слоев продукцией, которая приносит нам наибольшее удовлетворение
Социальная политика и общественно-политические системы
Вместе с тем происходит постепенное возвращение в социальный процесс человеческих индивидов, получает развитие их реализация в поле новой предметности как основы набора схем деятельности. Например, социальное пространство следует конкретным образом выстраивать, социальное время не наступает само собой . Все это имеет непосредственное отношение к пониманию и объяснению новых тенденций развития социальной политики.
Так, уже в перестроечный период России предлагаются «мягкие» системы, как, например, шведская модель социал-демократии. Но в богатых супердержавах «возведены» демократические режимы, в которых в отличие от Советского Союза политико-государственное принуждение заменено экономическим, создаются новые «центры власти», и прежде всего прагматического характера. Перенятие опыта шведского социализма упирается в невозможность России проводить социальную политику в огромных геополитических масштабах. В этом отношении необходимо не цивилизованное «равнение» на окружающий мир, но акцентация цивилизующей миссии (роли) центральной власти. В свое время императив Москвы как «образцового коммунистического города» являлся не только стремлением власти иметь поддержку непосредственно окружающего ее населения столицы, но закреплением и демонстрацией выгодной «витрины» центра как средоточия сакральной политической географии.
При этом в период перестройки именно атрибуты столичной власти ее были «раскрыты» широкому населению страны, что подорвало доверие и веру людей в страну и собственные силы. Партия и государство укрепляли традиционную государственность, и жизнь граждан строилась на принципах коллективизма как общинного начала. Но, как показал период 90-х годов прошлого века, «общности» и «коллективизма» значительно больше в западных странах, чем на российской почве. Вновь представляют опасность попытки тотальной проектности, внедрения универсалистских и модернистских вариантов развития, в частности, конкретные проектные парадигмы западно-демократического толка. Прежде всего они лишают социально-человеческого смысла окружающую .действительность, подменяют необходимое изучение микроситуаций развития групп и слоев населения.
В этом случае актуален философский анализ, который, как подчеркивает В.А. Куринский, осуществляется в транстемпоральном пространстве, т.е. по вертикали и так же по горизонтали. По мысли автора, он располагается в «центре креста» и ориентирован на исследование вещи как условности. Так, исключительный интерес представляет российская ментальность, согласно которой акты единодушного принятия «целей и задач» сменяются их полным нигилистическим восприятием. Это значит, что политикам следует чувствовать жизнь, ее бытийственное начало, необходимое состояние людей «во благе». В данном отношении разработчикам мероприятий социальной политики необходимо быть социальными педагогами, иначе говоря, самим учиться у жизни1. В противном случае получит оформление эфемерность мер социальной поддержки населения, временность, но не своевременность социальной помощи.
Если обратиться к западным авторам, то согласно П. Бергеру, задача постосоциалистического мира заключается в необходимости «вписаться» в современный мир на основе модернизации как технологических условий выживания современных обществ. В этом отношении следует различать капиталистическую и социалистическую модели модернизации. Существо первой понимается в способности производить обновление типа социального устройства, в том числе в формах энергичного отказа от традиционных моделей.
Как подчеркивает А.П. Цыганков, комментатор трудов П. Бергера, движение к модернизации в современной России неодолимо, но при всем дерзком, амбициозном характере реформ нет четких представлений о направлениях социальной эволюции. Периоды квази- или псевдомодернизации безвозвратно прошли и необходимо опираться на своеобразие экономического и социокультурного положения российского общества1.
П. Бергер определяет существо капиталистической системы как «производство на рынок индивидуальными или объединенными предпринимательскими усилиями с целью получения прибыли». Это порождает иллюзию совмещения рыночной экономики и корпоративно-социалистического государства. Современный капитализм возвещает эру разрушения социальных перегородок и переход от «человека иерархиезированного» к «человеку равному», тем самым, более открытой социальной структуре, облегчающей доступ к социальным выгодам (привилегиям, власти, престижу). При этом культурно-этическая феноменальность индустриальных преобразований и вариативность моделей заключается в предоставлении гражданам права «пользоваться достижениями свободной рыночной экономики». П. Бергером провозглашается идея «нового знающего класса» как антагониста традиционного капитализма,. негосударственной реальности как системы автономных хозяйственных субъектов. Именно это обстоятельство приобретает «дирижистскую и мобилизирующую» роль и фундирует процесс модернизации как направления продвижения к демократии.
Принципы социальной политики в тоталитарных и авторитарных обществах
Социальная бедность противоположна богатству и в широком смысле означает невозможность удовлетворения жизненных потребностей по отношению к достигнутому среднему уровню проживания. Это порождает разрыв социальных связей, жизненный дискомфорт групп и слоев населения, деформацию субкультур и стилей поведения, в целом жизненного мира граждан как угрозы не только их благополучному, но и нормальному человеческому существованию. Например, «мир богатых» заключает многогранность, широкую нюансировку жилищных условий, времяпрепровождения, культивирование принципиально новых, хотя и не всегда оправданных потребностей (в частности, не сочетающихся с культурным развитием). К этому следует добавить многочисленные прецеденты «шикарного» образа жизни, выставление его напоказ и бравирование своим положением, вплоть до сценических форм вызова общественным нравам и ценностям. Это способно приводить к социальной и моральной деградации общественной системы, оскорблению исторических традиций, типов вероисповедания (в русской православной культуре «нищенство» как крайняя форма бедности связывалась с подвигом страждующих людей). Именно в бедности заключена вина и человека, и общества, соответственно богатство виновно в творимых им преступлениях и негативных социальных последствиях .
Как подчеркивает С.С. Ярошенко, бедность имеет функциональную природу с точки зрения недемократической власти. Так, ее представителей можно заставить выполнять крайне непривлекательные виды работ, и при низкой заработной плате неимущие слои населения фактически содержат богатых, когда, скажем, все доходы идут на продукты питания. Нередко бедных представляют по контрасту с богатыми для оправдания их могущества и преуспевания, в другом случае жизнь простых людей может служить даже «нравственным примером» (они стоически они переносят утраты и потери). Естественно, что бедность исчезает соразмерно прогрессивному развитию общества и, напротив, усиливается при общем социальном регрессе.
Таким образом, бедность и соответственно неэффективная социальная политика предстают следствием объективного противоречия развития общества, так или иначе проявляющиеся на этапах его функционирования. Речь идет об общественном негативизме воздействия безучастной власти, как следствие, нарушения пропорций социального воспроизводства, ошибках в учете дифференции обеспеченности граждан, прерывании связей между элементами благосостояния, содержания и характера труда, смещении производительной и потребительной способности социума. Но во всех случаях бедность является формой отчуждения людей от социальной системы, приводит к ее дестабилизации и проявлениям антигуманности. Низкой обеспеченности следует быть переходной ступенью, например, на уровне средних обеспеченных слоев общества, которые являются позитивной маргиналыюстью в переходе к более зажиточным слоям населения.
Развернутое исследование проблем бедности подтверждает ее феноменологический характер, который проявляется в постоянстве, детерминации, взаимосвязях с факторами социальной среды, соотносительности с материальным благополучием групп и слоев, состоянием общественной системы, вплоть до характера поведения индивидов. Социальная бедность по-прежнему является показателем эффективности социального реформирования, тенденций его направленности и фактической глубины. В сощгалогической науке сложились два фактора анализа этого явления: уровень объяснения (индивид/общество) и способ объяснения (детерминизм/конструктивизм). В первом случае речь идет о причинах бедности и стратегии их понимания, во втором — о конструктивной интерпретации как преодолении «естественного состояния» бедственного положения граждан. В частности, модернистские трактовки пытаются указать пути преодоления бедности, ее реконструкцию во взаимосвязях этого явления с институциональными факторами (как следствие, выявляются реальные перспективы восстановления социального благополучия). В результате проблематизируется не вечный вопрос «кто виноват», а именно «что делать», каким образом можно быть эффективно специальными способами управлять этим явлением.
В анализе многофакторного (мультимодельного) характера бедности С.С. Ярощенко особо выделяет направления социального детерминизма (как необходимой коррекции общественной системы, в том числе за счет ее смягчения изнутри), индивидуального (культурного) детерминизма (путем допущения «культуры бедности» и вытеснения на периферию неприспособленных членов общества), индивидуального конструирования бедности (позиции обездоленных стабильны и имеют реактивный характер в силу непостоянства жизни социума), социального конструирования (бедность есть непосредственные условия жизни, необходимо следовать минимально приемлемому уровню жизни, экономическое обеднение первично и только в последующем приводит к депривации как лишениям) . Подобный модельный ряд позволяет более конкретно анализировать феномен бедности, совершать переход от «старого» к «новому» в ее трактовках.
На наш взгляд, понимание обеспеченности как достигнутого уровня социальных благ, удовлетворения материальных и духовных потребностей представителями социальных групп , для развития своей личности неоправданно. Расширение малообеспеченности приводит к расширению границ бедности, порождает многочисленные травмирующие факторы, вплоть до обидного статуса-ярлыка
Развитие социальной политики в условиях демократии
Конкретное состояние социальной политики, по отношению к территориальным образованиям, оценивается противоречиво. Прежде всего отмечается «рыхлость» государства в развитии социальной сферы регионов, недостаточная системность направлений ее реализации и невнимание к требованиям местного населения. Им обнаруживается готовность к самостоятельным действиям, но на фактическом положении людей сказывается общая «тяжесть» социальной ситуации. Прежде чем рассмотреть проблемность положения граждан, следует обратиться к конкретным социологическим данным об их социальном положении (это определяет реальные возможности самоуправления).
Как отмечалось, 90-е годы прошлого столетия характеризуются разрушением социальной сферы, хотя именно с ролью демократического государства связывается активизация социальной политики. Сегодня бесспорно, что только реализация функций социального государства способна сообщить стране импульсы общецивилизованного развития и направить по пути социально-экономического прогресса. Но отличительной чертой российской действительности является то, что политическая элита не находится в поисках существа социальных приоритетов, и постоянный негативный фон оценки политики реформирования со стороны граждан не замечают либо считает его проявлением некомпетентности, неумения оценить реальные перспективы развития и соответственно будущее результативное завершение общественных трансформаций.
По мнению М.К. Горшкова, государство обязано гарантировать социальное право гражданин и защитить их от социальных рисков (по этой причине главная задача социальной политики - создать «трамплин для собственной ответственности»). Это влечет перераспределение ресурсов и. снабжение ими самых нуждающихся для предотвращения социальной и экономической изоляции массы населения. Вместе с тем в этой области происходят изменения в оценках: ожидания патерналистских мер объясняются не иждивенческими настроениями, а фактической неспособностью людей в существующих условиях самостоятельно решать свои проблемы (например, это неработающие пенсионеры; работающие, но те, кому за 50 лет).
Речь идет о достаточно значительной части населения, в том числе интеллигенции, которая остро не принимает радикальное реформирование. Что делать высококвалифицированным специалистам, если при их духовно-культурном развитии на стадии допенсионной или раннепенсионной социализации государство предлагает «жить по-новому» и, главным образом, «зарабатывать деньги»? Соответственно крайне возмущает невозможность получения достойной социальной помощи, тех же услуг здравоохранения, отдыха и т.д. Так, политика монетизации льгот ориентирована на «будущих пенсионеров» и не возмущает только тех, кто о предстоящей пенсии по возрасту лет не размышляет. Ряд направлений развития социальной политики требует компромисса между государством и обществом, дискурсивного решения, как например, определение параметров сохранения здоровья и увеличения продолжительности жизни.
Наряду с явными сферами социальной политики существуют более неявные, связанные с недостаточной помощью сфере образования и в целом молодому поколению, что может негативно сказаться на поддержке талантов и, соответственно, приводить к понижению конкурентоспособности страны на международной арене, ослаблению ее экономической дееспособности. По-прежнему не решена и в основном декларируется проблема «жилища человека» как необходимая мера социальной защиты населения. Причем, здесь даже не обсуждается поляризация богатых районов и явно «заброшенных». Последних может просто не быть, поскольку 40% россиян не имеет собственного отдельного жилья .
Актуальный интерес представляют фактические установки - запросы граждан к текущей социальной политике. Прежде всего улучшение социально-экономической обстановки не связывается напрямую с позитивными изменениями в социальной сфере. Согласно опросам, 80% россиян в 2006 году неоднократно испытывали чувство собственной беспомощности как невозможность повлиять на происходящие события в стране, 90% «не раз» сталкивались с несправедливостью, при этом 77% считают, что «так жить нельзя»1. Динамика социально-психологического состояния россиян также подтверждает увеличение количества людей, которые чувствуют значительную неопределенность относительно обстоятельств воспользоваться ресурсами своего окружения. Причем, даже наличие работы не освобождает человека от деструктивных чувств, ощущения своей неблагополучности, неспособности устранить негативные факторы окружающей среды (в результате отдельные слои населения испытывают «тяжелейшее психологическое состояние», особенно среди молодежи). Положительно воспринимается только положение с улучшением питания и приобретением одежды.
Это опровергает оптимистические оценки социальных изменений и перспектив их дальнейшего улучшения. В конкретном смысле стабильный характер общественно-политической обстановки означает «благоприятный» социально-психологический климат. Но это не означает, что постепенно может не накапливаться или созревать недовольство, особенно состоянием экономической и социальной сфер жизнедеятельности. Так, позитивное изменение положения дел в стране не приводит к улучшению уровня жизни населения. Среди богатых улучшение состояния российской экономики признает 57,8%, среди бедных - лишь 24%. По мнению В.В. Петухова, в 2003 году в стране наметились первые симптомы «усталости» граждан от предложенной экономической и политической модели стабилизации (общество вошло в период «испытания стабильностью»). Соответственно формируется
Аникин В Л Жизненные проблемы россиян и их запросы к социальной политике // Социологические исследования -200б.-№ 12.-С. 15, 17, 21. новая конфигурация полей социальной напряженности — преимущественно она оформляется вокруг возможностей получения образования, достойного пенсионного обеспечения и в особенности уровня доходов граждан. Помимо этого удерживается стереотип неприятия расслоения на богатых и бедных как неестественного, неорганичного, определяющего сомнительные и антисоциальные ориентиры. Речь идет именно о плоскости нелигитимности, «неправедности» существующей материальной дифференциации. При этом «неозастой» гражданами предлагается устранять не модернизационными прорывами, а «мягким реформированием»1.
