Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ОПЫТ АНАЛИЗА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОДИНОЧЕСТВА 25
1.1. Основные направления исследования одиночества 25
1.2. Функционирование понятия «модальность» в культуре и понятийной парадигме 53
1.3. Одиночество как объективное состояние субъекта 60
ГЛАВА 2. ВОЗМОЖНОСТЬ ОДИНОЧЕСТВА В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ СУЩЕСТВОВАНИИ 70
2.1. Автономность я и зависимость существования человека от другого 70
2.2. Трансценденция как способ развития человека 100
2.3.0 симантропическом существовании человека 114
2.4.0 человеческой свободе 134
ГЛАВА 3. ОНТОЛОГИЯ ОДИНОЧЕСТВА В СТРУКТУРЕ СУЩНОСТИ ЧЕЛОВЕКА 148
3.1. О сущности человека 148
3.2. Одиночество и возможность 173
3.3. О сущности человеческого одиночества 201
ГЛАВА 4. МОДАЛЬНОСТЬ ОДИНОЧЕСТВА В ЕГО БЫТИИ 207
4.1. Виды одиночества во взаимосвязи сущности и существования человека 207
4.2. Модальность одиночества 225
4.3. Ценность одиночества 230
Заключение 243
Библиографический список 251
- Основные направления исследования одиночества
- Автономность я и зависимость существования человека от другого
- Одиночество и возможность
Введение к работе
Актуальность исследования.
Феномен одиночества бытия конкретного человека и значимость этого феномена для нашего повседневного существования начинают осознаваться как философская проблема и исследоваться сравнительно недавно. Можно утверждать, что история целенаправленного, научного изучения этой проблемы насчитывает всего лишь несколько десятилетий. В то же время и в специальных философских исследованиях, посвященных этой проблематике, и в исследованиях смежных наук все более и более подтверждается базовая, смыслообразующая роль этого явления в решении мировоззренческих вопросов. Модернистская и постмодернистская культуры XX века, предприняв многочисленные попытки субъективации существующей реальности, равно как и попытки слияния субъективистского и объективистского подходов в познании мира, невольно выдвинули на первый план проблему бытия отдельного человека и его экзистенциального одиночества. Комплексная проблема одиночества бытия конкретного человека все больше выглядит как ключевая для всей почти трехтысячелетней истории философии.
Однако нельзя утверждать, что эта проблема является только философской. Исследование проблемы одиночества и его модальности в существовании человека имеет большое значение не только для философского познания, но для осуществления любого вида человеческой деятельности, для самоопределения человека, для его самоосознания. Наряду с ясно видимым ростом самостоятельности и могущества человека в современном обществе существует столь же видимо растущая неуверенность человека в собственном бытии. В этой растущей неуверенности важна не просто психологическая неустойчивость личности или слабость характера, переживание человеком страха, а именно онтологическая сторона
человеческой экзистенции - переживание им непреодолимой бездны в существовании Я и мира. Процесс индивидуализации человека приводит к тому, что всякое переживание, а тем более какой-либо духовный кризис осознается человеком как состояние уникальное, никому не свойственное, никем другим не пережитое, и даже не-нормальное. И это действительно так, ибо, строго говоря, никакое состояние или эмоциональное переживание индивида не совпадает ни с какой условно существующей нормой и в этом смысле вне-нормально. Осознание этого еще больше увеличивает дистанцию между людьми и уменьшает возможность понимания друг друга.
В конце XX века одиночество заявило о себе не просто как общественная проблема, но уже как смертельно опасная проблема. Можно сказать, что проблема осознания человеком своей индивидуальности, своего самобытия, «иного бытия» в отличии от мира и других людей просто катастрофически важна для него, поскольку во многих странах, во многих независимых друг от друга статистических исследованиях одиночество называют ведущей причиной суицида, и связь между двумя этими явлениями устанавливается прямая - по статистике около 70% людей, совершивших попытку суицида, в качестве главной причины этого называют свое одиночество. Уровень суицида в конкретном обществе может считаться довольно точным показателем, указывающим на уровень трагического одиночества в этом обществе отдельного человека.
Остротой данной проблемы и опасностью, которую несет в себе одиночество как для конкретных людей, так и для общества в целом, определяется всесторонняя актуальность данного исследования. Философское исследование проблемы, определение сущности одиночества и его модальности в человеческом бытии позволит, в свою очередь, приблизиться к практическому решению проблемы одиноких людей.
Степень разработанности темы
Те или иные аспекты рассмотрения комплексной проблемы одиночества человеческого бытия можно найти в различных философских системах в
истории философии. Проблема одиночества затрагивается в философском анализе человеческой свободы, проблемы выбора, причин и целей человеческой деятельности, проблемы Я, индивидуальности, личности, сознания и психики человека. Проблема одиночества стала предметом изучения различных наук, исследующих человека, включая философию, психологию, социологию, антропологию и т.д.
Собственно философия одиночества и первые попытки онтологического рассмотрения одиночества человека появляются в экзистенциализме XX века. Этот уровень онтологического понимания одиночества во многом стал возможен благодаря появлению феноменологии Эдмунда Гуссерля, которая создала новый методологический фундамент для дальнейших философских исследований феномена одиночества человеческого бытия. Базой, на которой возводилась философская теория Гуссерля, служило представление о самостоятельности сознания как непрерывного и внутренне направленного потока особым образом сконструированных переживаний, имеющего свои собственные законы и принципы, начисто изолированные от всего внешнего, в том числе и материального мира. Однако феноменологическая редукция вместе с утверждением единичности и самостоятельности человеческого сознания закономерно приводит к выводу о трагическом одиночестве человеческого бытия, поскольку между монадически замкнутыми в пределах своего сознания субъектами возникает непреодолимая преграда отчуждения и непонимания.
Экзистенциализм XX века во многом выступает как попытка философского объяснения особым образом понятого в феноменологии трансцендентального субъекта. Онтологическое одиночество человека, внутренняя отделенность и изолированность от других людей становятся в экзистенциализме неизбежной основой любого индивидуального бытия как такового. Переосмысление проблемы человеческого одиночества с учетом
6 основополагающих принципов феноменологии особенно характерно для экзистенциальной философии Ж. П. Сартра.
На первом этапе своего творчества, в работе «Бытие и ничто» Сартр рассматривает субъекта главным образом в качестве деятельности его индивидуального сознания. Но на более позднем этапе своего творчества Сартр в «Критике диалектического разума» рассматривает человека не только как субъекта мысли, но, в первую очередь, как субъекта действия. Бытие субъекта оказывается гораздо шире чисто познавательных процессов. Это понимание человека как индивида, который субъективно, сообразно своим целям преобразует окружающий его мир и самостоятельно конструирует свою систему отношений с другими людьми, в дальнейшем сыграло значительную роль в развитии философской антропологии.
Особо следует отметить взгляды Э.Фромма, которому удалось сформулировать целый ряд принципиально важных философских положений, в том числе и в познании проблемы одиночества.
Во-первых, Фромм отказывается от отождествления субъекта и сознания и рассматривает человека как деятельностного субъекта. Он понимает человека как субъекта культуры и истории, действующего совместно с другими людьми, тем самым расширяя «Я» до связи с миром, до существования опосредованных связей человека с другими людьми.
Во-вторых, Фромм делает очень важный методологический шаг: в познании проблемы человеческого одиночества он впервые исходит из реальной практической проблемы, а не из бытия абстрактно понимаемого человека, не из трансцендентального субъекта. Все это вместе взятое позволяет ему точно осознать и постулировать простую аксиому: чем в большей степени в своей истории человек становится индивидуален, тем больше он становится одинок.
И, наконец, Фромм, внимательно исследовавший состояния фрустрации и страха, впервые разводит понятия собственно одиночества и переживания человеком своего одиночества, указывая, что переживание
человеком своего одиночество может быть неадекватно, и что иногда даже страх перед одиночеством может быть для человека опаснее самого одиночества.
Проблема одиночества исследуется психологами и философами, тесно связанными с различными психологическими учениями. Для них характерно представление о мире в целом как об эквиваленте человеческого восприятия, о действительности, заключенной в границах человеческих переживаний.
Одним из основоположников данного направления и, в то же время, стоящим особняком в этом ряду, следует считать Карла Густава Юнга. Ему принадлежит авторство концепции человеческой «самости», которая, безусловно, оказала влияние на все последующие психологические и философские теории, посвященные сущности человека и его экзистенции.
Юнг определяет самость как психологическое понятие, которое выражает неразличимую человеческую сущность, квинтэссенцию, альфу и омегу человеческого существования. В некотором смысле позиция Юнга в психологическом подходе к пониманию природы человека оказывается близка позиции Фромма в философских исследованиях: он также пытается найти смысл и установить целесообразность для отдельной человеческой жизни в условиях всеобщего абсурда. Но в этом случае человек должен обладать определенной самостоятельностью, каким-либо образом постоянно выражаемой и закрепленной. Для обозначения этой характеристики существования человека Юнг и вводит понятие самость.
Оставаясь во многом и в смысловой, и в понятийной парадигме экзистенциализма, Юнг точно осознает реальное существование человека как непрерывное стояние «между», как результат взаимодействия внутреннего и внешнего в этом существовании, и здесь он находит причину возникновения самости в человеке. При этом самость не является чем-то раз и навсегда изначально данным, напротив, она является результатом многих усилий человека, достигнутой и все равно постоянно достигаемой целью его деятельности, тем, что осуществляется лишь постепенно. По сути, в гипотезе
производства самости он описывает процесс индивидуализации человека и становления его субъектом своей собственной деятельности, доказывая при этом, что человеческая субъективность много больше простой осознанности его действий, его рациональности. Поэтому взгляды Юнга на проблему человеческой субъективности стали в той или иной степени методологическим основанием для дальнейших психологических исследований проблемы одиночества.
Одной из самых адекватных попыток трансформации концепции самости в изучение проблемы одиночества, очевидно, можно считать работы Бена Миюсковича, который, фактически опираясь на Юнга и Фромма, утверждает, что человек, однажды достигнув уровня индивидуального самосознания и установив свое уникальное личное «Я», автоматически приходит к ощущению своего абсолютного одиночества. Согласно концепции Миюсковича, одиночество коренится во внутренней природе і человека, в самой его психологической конституции.
Среди исследователей одиночества в современной психологии можно отметить Л.Пепло и Д.Перлмана, У.Садлера и Т.Джонсона, И. Ялома, а также таких авторов как М.Клинтон, Р.Достал, М.Гриффин, Э.Леви, Дж.Мартин, Ф. Нетто и X. Баррос, Б. Преториус, М. Смит и Э. Ноулс, С.Соломон, Л. Тайлор. Ими выработаны различные подходы в понимании бытия одиночества человека и сущности связанных с этим психических процессов, предложено несколько классификаций видов одиночества. Одиночество среди детей и подростков стало предметом исследования таких психологов как Ф.Арчибальд и К.Бартоломью, П.Хенвуд, М.Маргарит и М.Эфрати, П.Реншо и П.Браун, Э.Ван Бускерк и М.Дьюк. Одиночество в контексте семейных отношений исследовалось А. Барбером, А. Леондари и Г.Киоссиглу, Ш.Олсон и В.Банйард, Р.Пейджем. В числе психологов, обратившихся к теме одиночества среди пожилых людей, М. Бондевик и А. Скогстад. Л. Берников, А.Рокач исследовали культурные особенности феномена одиночества. Довольно интересные и многочисленные психологические исследования
таких авторов как В. Маршалл, Л. Хамбли, Б. Сайдман посвящены одиночеству как аспекту асоциальных отношений.
В то же время, поскольку одиночество является не только глубоко личной, но и серьезной социальной проблемой, то на этом фоне довольно практичным и естественным кажется подход к исследованию одиночества, рассматривающий одиночество исходя из системы отношений человека с другими людьми. В современной открытой системе общества, в стихии рыночных отношений, в бесконечно ускоряющейся динамике нашей жизни остается очень мало устойчивого, связи и отношения с другими людьми прекращаются очень быстро, а строятся очень долго, и вот отсюда -заброшенность, случайность, посторонность и одиночество человека в современном мире.
Сторонниками данного подхода являются Дж.Рисмен, Г.Зилбург, Р.Вейс, П.Слейтер, К.Боумен, и др. В рамках социального подхода одиночество рассматривается как нормальное состояние человека, причины которого находятся вне индивида и включают в себя ослабление связей в первичной группе вследствие увеличения семейной и социальной мобильности. При этом, как подчеркивает Р.Вейс, одиночество не тождественно собственно состоянию физической изолированности индивида, оно выражает отсутствие у индивида остро необходимых ему специфических человеческих связей. Вейс выделяет два состояния, которые люди определяют как «одиночество» - эмоциональная изоляция и социальная изоляция - и рассматривает одиночество, как если бы данный феномен был просто болезнью, которая вызывается внешними причинами, например, недостатком приятельских отношений или каких-либо других, необходимых индивиду, и что, следовательно, можно лечить соответствующими средствами и, с другой стороны, можно избегать.
Вместе с тем можно констатировать, что проблема человеческого одиночества как таковая ни в истории философии, ни в других гуманитарных науках до XX века не формулировалась. Мне видятся здесь две основные
причины такого положения дел. Во-первых, на протяжении последних тысячелетий своей истории человек был преимущественно общественным человеком. Чтобы проблема одиночества осозналась именно как проблема и, в частности, как философская проблема, необходимо было, чтобы человек, сохраняя, конечно, свою общественную природу, стал по преимуществу человеком самостоятельным, само-деятельностным. Подлинная самостоятельность человека определяется по мере его ответственности, когда он приобретает способность самостоятельно отвечать и за каждый свой выбор, и за всю свою деятельность. Моя само-стоятельность - это моя ответственность, мой ответ миру, это то, на чем я стою, что я защищаю, сохраняю в этом мире. Только отвечая на вызов мира, человек действительно отделяет себя от него и осознает, что «я» есть не просто часть этого мира, «я» есть не просто часть этого общества, «я» есть не просто часть божественного замысла, а просто, что «я есть».
В самостоятельности человека берет свое начало проблема одиночества человеческого бытия, поскольку само это осознание - «я есть» -уже имманентно полагает, что я есть один, что я есть некоторая определённость, отличная в своём существовании от всех других людей и существующих предметов. Эта особость, единственность человеческого существования с другой стороны легко оборачивается его единичностью, отличие от других оборачивается его отдаленностью и становится одиночеством.
Проблема эта выглядит вдвойне опасной из-за того, что природа одиночества кажется необъяснимой. Каждый человек естественно стремится избежать грозящей ему опасности, но каждый с очевидностью субстанционально индивиден, из чего легко сделать вывод, что каждый с неизбежностью, онтологически одинок. Очевидно, для того, чтобы как-то защититься от этой опасности, нам следует выяснить, с чем мы имеем дело, отделить понятие одиночества от тех феноменов, которые мы по-прежнему
11 склонны отождествлять с одиночеством, и определить его собственное содержание.
На первый взгляд, с понятием «одиночество» в отличие, например, от понятия «человек» или понятия «справедливость», дело обстоит довольно просто - у нас есть исходное, первичное, эмпирическое понимание того, что это такое - это когда человек существует без других людей. Однако очевидность понимания термина «одиночество» влечет за собой совершенную неочевидность того, что этот термин обозначает, будь то какое-то особое состояние человека, переживание, или что-то еще.
Во многих существующих сегодня теориях одиночество описывается как чувство или переживание социальной изоляции личности. В других философских направлениях оно определяется и как реализация фундаментального способа бытия человека, и как сущностный признак человеческого существования, и как выражение отчаяния в переживании выбора "здесь-и-сейчас". Однако по мере знакомства с этими теориями мы сталкиваемся с противоречием: наличие человеческого одиночества утверждается во многих философских системах, в том числе и в качестве онтологического признака человеческого бытия, но при этом само явление, обозначаемое этим понятием, практически никак не онтологизируется, то есть не определяется его сущность, существование, его структура. Возможно, это связано с особенностями современного понимания философии и ее подходов к изучению субъекта, и в этом мне видится вторая причина неизученности феномена одиночества человеческого бытия.
Проблема заключается в том, что, несмотря на существующее многообразие философских направлений, систем, точек зрения, традиционно мы подходим к анализу действительности с уже готовыми, заранее сложившимися схемами, пытаясь либо безлично объективировать действительность, либо насильно ее субъективировать. Однако если, условно говоря, мы остаемся строго в рамках позитивистского подхода к исследованию реального мира, то это мало что дает нам в познании
действительности и действия субъекта, мира его переживаний, его воли, выбора. Если же мы будем рассматривать одиночество только как субъективный феномен, за которым ничего нет, или как феномен, которому только мы придаем смысл, то в существовании его как самостоятельного явления практически ничего нельзя изменить. И понять его существование нельзя, и даже исследовать это явление "здесь-и-сейчас" вообще не имеет смысла, ибо всякое "здесь-и-сейчас" становится всегда одинаково-случайностным.
Поэтому необходимо определить одиночество не только как феномен, как особый способ представления некоего внешнего человеческому сознанию объекта в мысли субъекта, но и определить его сущность, как оно самостоятельно существует, где есть его место, есть ли одиночество нечто объективное в бытии субъекта или оно является лишь особым продуктом нашей внутренней реальности, результатом наших переживаний? Необходимо выяснить основания и структуру феномена человеческого одиночества, что позволит ответить на вопрос: «Неизбежно, случайно или закономерно возникает одиночество в жизни конкретного человека?»
Сделать это можно только философски, потому что только философия, во-первых, способна обеспечить необходимый уровень общности и глубины в познании объективного мира, тогда как любая другая позитивная наука всегда ограничивает познаваемый объект своей специфической сферой изучения. И, во-вторых, только философия способна рассматривать любой предмет познания, а тем более специфически человеческое явление, не отвлеченно от человека, а через призму субъективной деятельности человека. Человек, в отличие от прочих естественных объектов, в первую очередь является субъектом деятельности и действительности, то есть человеком, целенаправленно действующим и своим действием определяющим происходящие изменения, поэтому любое исследование, выполненное с иной точки зрения, игнорирующее бытие человека в качестве субъекта, не будет адекватным его бытию или, другими словами, не будет истинным.
Объект исследования: феномен человеческого одиночества
Предмет исследования: ценностный аспект бытия одиночества как объективного состояния человеческой экзистенции в модальности возможности.
Цель исследования: Определить ценностное значение одиночества путем построения его онтологии как объективного состояния в существовании человека и через исследование того, в какой модальности существует человеческое одиночество: является ли оно изначально необходимым состоянием человеческой экзистенции или оно преимущественно существует в модальности возможности, а, если так, то при каких условиях оно реализуется в действительности.
Реализация этой цели предполагает решение следующих задач:
Определение места одиночества в топосе человеческого бытия;
Определение роли Другого и возможностей трансценденции в существовании человека;
Исследование форм со-существования человека;
Определение сущности и видов человеческого одиночества;
Исследование одиночества как части процесса создания человеком своей реальности.
Определение условий доминирования различных модальностей в бытии одиночества.
Методологические и теоретические основы исследования.
Методологические основания нашего исследования диктуются поставленной проблемой. Существование феномена «одиночество» в экзистенциональном бытии человека задает определенные рамки своего исследования. С одной стороны, у нас нет возможности эмпирически исследовать причины, структуру и форму бытия этого состояния как некоего объекта, поскольку оно субъективно. С другой стороны, находясь в этом состоянии, внутри него, мы не можем познавать его как целое. Поэтому мы
можем лишь попытаться достигнуть мысленного понимания, построить теоретическую модель существования и сущности человеческого одиночества путём последовательного упорядочивания и исследования всех имеющихся в нашем распоряжении феноменологических, эмпирических и теоретических описаний этого явления. Эта теоретическая модель онтологии человеческого одиночества должна включать в себя такой уровень общности познания, который позволит взаимно согласовать между собой и объяснить всё множество различных и зачастую противоположных свидетельств существования этого сложного явления человеческой жизни.
Исследование проблемы модальности человеческого одиночества не может быть односторонним, а, следовательно, не может иметь в своем основании какой-то один определённый метод. Бытие человеческого одиночества может оцениваться с различных точек зрения в соответствии с его значимостью для различных сторон жизнедеятельности как человека, так и общества. Но, будучи феноменом и проблемой общественной жизни, одиночество является состоянием индивидуального бытия человека, а потому должно исследоваться с позиции существования отдельного человека. Это автоматически подводит нас к использованию в исследовании главным образом принципов и парадигмы понятий экзистенциализма.
Однако никакая парадигма не может быть самодовлеющей в конкретном научном исследовании, поскольку работать надо не с парадигмой, а с реальной проблемой, привлекая для ее решения необходимые методологические инструменты и соответствующие парадигмы, а, если это диктуется ходом решения задачи, то и создавая их. Поэтому, во-вторых, поскольку за отправную точку исследования мы берём действительность отдельного человека, каждое действие которого всегда есть его субъективный выбор, основанный на персональной системе ценностей, то, следовательно, мы должны использовать идеи и принципы праксиологии. В-третьих, для исследования действительной системы взаимоотношений и системы взаимозависимостей отдельного человека мы
будем использовать принципы диалектики и синергетики. И, наконец, в-четвёртых, для однозначности понимания исследуемых процессов и оформления их категориального выражения, для объяснения результатов исследования будут использоваться некоторые принципы герменевтики и аналитической философии.
Такое сочетание различных по своей природе методов познания позволит подойти к решению различных задач в рамках данного исследования. То, что важнейшее экзистенциальное состояние человека заявляется здесь в качестве объекта исследования, нисколько не умаляет человеческой субъективности, как не отменяет свободы его воли направленность человеческого познания на самого себя. Поэтому, изучая человека как объект в связи с одним из его важнейших состояний, мы будем полагать это объективное состояние и его объективное бытие как некое производное в системе бытия и структуре деятельности человека как, в первую очередь, субъекта и производственной, и познавательной деятельности. Мы будем исследовать объективное бытие и формы проявления его специфически человеческой природы именно как субъекта. Это зримо противоречит принципам экзистенциализма, который как метод запрещает исследовать экзистенцию и при этом объективировать человека. Но, на наш взгляд, нельзя исследовать экзистенцию, находясь в ней самой, тогда как в то же время нет никаких принципиальных запретов на теоретическое исследование экзистенции как таковой, действительной реальности человека, реальности его отношений и индивидуальной деятельности.
С другой стороны, сочетание этих методов точно указывает на определенную направленность данного исследования. Каждый из перечисленных методов, равно как и каждое из соответствующих им философских направлений, возможно в силу своей всеобщности, выступают достаточно неоднородными и многозначными. Например, феноменология также берёт за отправную точку исследования отдельного человека, и
16 феноменологическое исследование легко может использовать принципы и парадигму экзистенциализма. Однако в этом случае под субъективной деятельностью понимается деятельность индивидуального сознания в сфере его обыденной повседневности, тогда как в настоящем исследовании мы делаем попытку рассмотрения человека, безусловно, как сознательного существа, но в первую очередь как человека, действующего в мире, находящегося во взаимозависимости с этим миром и преобразующего окружающий его мир и окружающих его людей.
Принятие субъекта и его деятельности в качестве отправного пункта исследования позволяет избежать «овеществления» человека и потери его специфически человеческой природы, что часто характерно для конкретных наук. Но субъект в качестве отправного пункта исследования не есть просто деятельность индивидуального сознания в сфере повседневности, что, например, утверждает феноменология. В данном исследовании человек понимается как целостность, как субъект практического преобразования мира и создания иной, человеческой природы.
Только в подобном философском синтезе объективно-познавательного и субъективно-ценностного видения мира возможно построение онтологии одиночества и теоретическое решение проблемы модальности одиночества человеческого бытия.
Научная новизна: В работе впервые во взаимосвязи рассматриваются базовая философская категория «модальность» и антропологическое понятие «одиночество». Путем анализа различных направлений исследования одиночества установлена исходная объективная природа человеческого одиночества. Предложены основания для различия мнимого и подлинного одиночества в человеческом существовании, определена специфика человеческого существования как постоянно зависимого от существования другого человека, введено понятие «симантропического» существования человека. Заявлен новый уровень в понимании структуры сущности человека и сформулирован новый подход к определению
сущности человеческого одиночества, введено понятие «интенционального поля возможностей человека» как структурного элемента человеческой сущности. В проведенном исследовании установлена зависимость между спецификой человеческого существования и его сущностной структурой в контексте возникновения и преодоления состояний одиночества.
Новизна данного диссертационного исследования определяется через ряд принципиальных положений, которые выносятся на защиту:
1. Одиночество существует в первую очередь как объективное
состояние человека (субъекта деятельности).
Следуя классическому пониманию субъективности как активного, деятельного начала, реализующего свою волю, мы должны признать состояние одиночества неким объективным условием, в которое попадает субъект помимо своей воли и желания и из которого зачастую он не находит выхода. «Я» естественно стремится избежать одиночества и страданий, с ним связанных, но вынуждено находиться в этих условиях. Хотя сами эти условия, как и осмысление этого состояния, переживание чувств, связанных с этим, имеют только субъективную форму своего существования и выражения.
2. Трансцендирование есть способ развития человека.
Трансцендировать — это значит действовать и изменять себя как
целое, это усилие «Я» по превращению себя в иное. Из всех живых существ только человек обладает способностью производить условия своей жизни и, как следствие этого, субъект обладает возможностью производить самого себя. Его критическое отношение к самому себе заключается в стремлении к иной, более достойной его действительности. Но эту иную человеческую действительность нельзя найти в готовом виде. Ее можно только произвести, в первую очередь производя для этого самого себя.
Если мы признаем способность человека к созидательной деятельности и признаем возможность направленности этой деятельности человеком на самого себя, то тогда мы получаем представление о человеке не только как о
существующем, но и развивающемся, самого-себя-создающем в своей деятельности. Эта деятельность самосозидания всегда осуществляется в пространстве, выходящем за пределы наличной реальности человека, будь то границы сознания, физическое состояние, социальное положение.
Процесс трансцендирования означает, что человек как бы оставляет себя как целое, уходит от себя и, возвращаясь к себе, начинает действовать и думать по-другому, будучи тем же. То есть в процессе трансцендирования человек обретает другую реальность и становится иным, в то же время сохраняя себя предыдущего.
3. Собственно человеческой формой со-бытия является симантропическое существование человека.
Человек не просто находится в непрерывной связи с другими людьми. В этом многообразии временных, внешних, случайных связей он вынужденно стремится установить постоянные повторяющиеся связи с определенным Другим человеком. Наличие данного отношения субъекта с Другим есть необходимое, «неисключаемое» условие транцендирования и самотрансцендирования человека, то есть осуществления процесса производства по отношению к самому себе, важнейшего сущностного способа бытия человека человеком.
В симантропическом существовании субъект приобретает свою целостность и определенность «Я есть», у человека возникает иной, более высокий уровень его собственно индивидуального существования. Благодаря этому устойчивому отношению, субъект может действовать свободно, то есть реализовывать свою обретенную определенность абсолютно по отношению к чему бы и к кому бы то ни было. Само симантропическое отношение и этот новый уровень единства и целостности человека возможны только при сохранении самостоятельности каждого из субъектов отношения. Другой в этом отношении выступает не как ограничение субъекта, не как внешняя необходимость, но, напротив, как цель субъекта, как его дополнение.
Обретая зависимость от Другого, одновременно с этим человек обретает и свою подлинную свободу, поскольку эта свобода имеет качество устойчивости, постоянства, а не случайности. Он становится в полной мере самостоятельным существом, так что даже его субъективная деятельность может быть распространена на него самого, когда Я оказывается способным превратить в объект своего воздействия и изменения даже самого себя. Зависимость от Другого - особое симантропическое существование человека - является основанием, необходимым условием его абсолютной независимости от других людей и любых типов общественных и индивидуальных отношений с ними.
4. Одиночество является объективным состоянием субъекта, при котором происходит разрушение интенционалъного поля возможностей человека -утрата "Человека возможного ". Любая структура состоит из относительно устойчивых структурных образований, элементов и связей между ними. Человеческое «Я» всегда больше и совокупности знаний, и отношений, и поступков, и возможностей, и даже простой суммы всего выше перечисленного. Это целое иного порядка, это особое интегрированное единство своих базовых элементов. Каждое субъективное состояние в различной степени обуславливается теми элементами, которые составляют структуру человека, и тем самым оно объективируется, становится неподвластным сознанию человека. Среди этих элементов есть собственно тот, что позволяет человеку выходить за пределы своего наличного мира, быть больше существующей реальности.
Автор приводит описание этого трудноуловимого, но, безусловно, присутствующего в человеческой сущности третьего элемента, что и есть, по сути, попытка понимания человеческой реальности, лежащей за пределами сознания и за пределами телесной действительности человека. Это субъективная направленность в будущее, реально содержащаяся в человеке, «Мое - Иное», которое постоянно присутствует в действительности человека. Это характеристика движения субъекта от его наличного состояния
к его иному, фиксированное выражение процесса какого-либо изменения субъекта, при котором субъект еще не там, но уже и не здесь. Это реальное изменение человека, превращение «меня» в «меня-иное». То, что уже есть в действительности человека, но еще само не стало действительностью - это возможность, или, используя термин М.Мамардашвили, человек возможный.
Структура сущности человека включает в себя три основных элемента - "Человек физический", "Человекментальный" и "Человек возможный".
Одиночество - это состояние неполноты, ущербности человеческого существования, при котором, однако, человек может полностью сохранять всю свою наличную реальность. Изменяется только его перспектива. Реальность желания интенции сохраняется, но реальность самой интенции исчезает, то есть разрушается в том или ином отношении его наличное интенциональное поле возможностей.
Разрушение поля возможностей человека есть тот объективный процесс, в результате которого внутри субъекта, в его сущностной структуре появляется то самое объективное состояние, которое мы называем одиночеством. Но почему же это состояние рефлексируется человеком именно как одиночество? Потому что при этом человек утрачивает не только «что», но и «кого». В первую очередь, и это очевидно, он утрачивает своего «Другого», но, в конечном счете (и в этом весь трагизм одиночества) он утрачивает самого себя.
5. Абсолютная свобода есть основание производства собственной
реальности человека.
Собственная реальность человека не может быть найдена им где бы то ни было в готовом виде, как он находит в готовом виде к моменту своего становления систему общественных отношений, сложившуюся до него усилиями деятельности предыдущих поколений людей, или систему культурных норм, традиций и так далее. Будучи изначально единичным, единственным, человек тем не менее при этом не обладал собственной реальностью, которая есть необходимое условие индивидуального бытия
человека. Собственная реальность человека должна быть им сначала произведена. Возможность реализации человеком своих собственных целей в своей собственной деятельности есть свобода, поэтому производство собственной реальности возможно только как постоянно свободная деятельность свободного человека.
Возникающее особое единство конкретного человека со своим Другим, раз за разом вырываясь из-под вездесущего контроля общества, дает возможность человеку производить иную реальность, отличную и от социальной реальности, и от реальности других людей.
Виды собственной реальности производятся человеком в зависимости от созданных им видов симантропических отношений со своим Другим. Можно утверждать, что человек способен жить как минимум в трех видах собственной реальности. Во-первых, в объективной индивидуальной реальности своего существования, которая состоит из некоторых по природе своей внешних для человека, но необходимых для его существования индивидуальных отношений и событий: встреч и прощаний, поражений и праздников, приобретений и утрат. Во-вторых, в объективной социальной реальности своего существования, которая состоит из тех общественных отношений, в сохранении и производстве которых участвует человек, несмотря на господствующие тенденции в общественной жизни и общественном сознании. И в-третьих, в субъективной индивидуальной реальности своего существования, которая состоит из мук и надежд, из страданий, которыми душа полнится, и радостей, из фантазий и разочарований. Каждое собственное действие человек совершает в своей доминирующей на данный момент реальности, либо он вынужден совершать чужое действие, осуществляя чужую волю, существуя в чужой реальности. 6. Одиночество человека модально, а не онтологично. Оно существует во всех оптических модальностях, но в первую очередь в модальности возможности-невозможности, и только потом, в случае своей возможности, его бытие может реализоваться в модальностях
действительности - недействительности и случайности-необходимости для конкретного человека.
В отличие от единственности человека, которая имеет для человека, безусловно, онтологический статус, одиночество всегда модально и первоначально формируется только как возможность. Эта возможность порождается усилиями собственного существования человека и не может возникнуть, а тем более реализоваться на удобном и легком пути фантомно-знакового сосуществования человека с другими людьми. Следовательно, одиночество человека может реализоваться в действительности ровно в той мере, в какой данный человек создает свою собственную реальность.
Специфика модальности одиночества в человеческом бытии заключается в том, что, с одной стороны, одиночество есть лишь одна из возможностей и не для всех людей, которая производится и, тем более, реализуется только при определенных условиях, что зависит как от самого человека, так и от окружающего его мира. Это означает, что конкретный человек в своем существовании с равной степенью вероятности может быть, а может не быть одинок. С другой стороны, одиночество есть необходимость, через которую с неизбежностью должен пройти каждый самостоятельный человек в процессе развития своей индивидуальности.
Таким образом, можно сделать вывод, что существование одиночества в принципе безоценочно, само по себе это состояние не является для человека ни благом, ни злом, а приобретает оценочное значение только в конкретной ситуации в жизни конкретного человека. Одиночество существует для человека в модальности возможности, и если оно реализует себя в действительности как случайность, когда под давлением внешних сил и обстоятельств происходит разрушение интенционального поля возможностей человека, и он утрачивает свою целостность, становится человеком частичным, то одиночество имеет негативное значение. Если же одиночество реализуется в модальности действительности как внутренняя потребность качественного изменения человека как индивидуальности, как
субъекта деятельности, то тогда одиночество имеет положительное значение для конкретного человека.
Теоретическая и практическая значимость работы. В проведенном исследовании разработаны и обоснованы теоретические положения, которые в единстве составляют определенный шаг в направлении разработки проблемы человеческого одиночества как одной из центральных проблем современной социальной философии. Данное исследование проблемы человеческого одиночества может стать основанием для дальнейшего анализа основных экзистенциальных человеческих данностей, а именно неизбежности смерти каждого из нас, проблемы свободы и необходимости, проблемы смысла человеческой жизни. Выводы, сделанные в работе, могут быть использованы для более глубокого исследования модальности как философской категории.
Результаты исследования позволяют выйти на новый уровень понимания человеческой природы, структуры сущности человека, и вносят свой вклад в разработку современной философской теории человеческого существования. Работа позволяет расширить и углубить наши представления о формах и способах развития человека, о роли Другого в человеческой жизни. Исследование и его результаты являются исходным материалом для специалистов в области психологии, социологии, социальной работы, так как дают возможность создать инструменты решения проблемы одиночества в существовании конкретного человека.
Материалы диссертационного исследования находят свое применение в преподавании базовых курсов философии, в лекциях и семинарских занятиях для студентов и аспирантов, а также стали основой при разработке авторских спецкурсов по социальной философии, философской антропологии, психологии.
Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в монографии «Онтология одиночества», 32 научных публикациях по теме диссертационного исследования, из них 5 статей опубликованы в ведущих
российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования РФ для публикации основных положений докторской диссертации. Содержание диссертационного исследования излагалось на различных конференциях, среди которых Международная научная конференция «Пространство и время в литературном произведении» (Самара, 2001), Международная конференция «Человек-Культура-Общество» (Москва, 2002), Межвузовская конференция «История философии и герменевтика» (Москва, 2002), Межвузовская конференция «История философии и социокультурный контекст» (Москва, РГГУ, 2003), Международная конференция «Историко-философские чтения» (Москва, РГГУ, 2004), V-я ежегодная конференция «Философская антропология: традиции, проблемы, перспективы» (Санкт-Петербург, СПБГУ, 2005).
Материалы исследования неоднократно обсуждались на семинарах кафедры философии гуманитарных факультетов Самарского государственного университета, на кафедре философии Самарского государственного педагогического университета, на кафедре социальных наук Самарского института РЕАВИЗ.
Материалы диссертации нашли свое отражение в лекционных курсах, практических занятиях по социальной философии, результаты исследования получили положительную оценку в рецензии на монографию «Онтология одиночества. Рассуждения о природе человеческого одиночества», Вестник Самарского государственного университета, 2005, №3.
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы, включающего 320 наименований (из них 122 на английском языке).
Основные направления исследования одиночества
Несмотря на сравнительно небольшую историю изучения проблемы одиночества в современной философской антропологии уже выработаны некоторые базовые положения и определенные пути исследования этого явления. Понимание человеческого одиночества постепенно становится ключевым моментом в философском определении бытия субъекта, в различении его сущности и существования, в определении структуры его деятельности и его действительности.
Наиболее характерной особенностью философского направления исследования одиночества можно считать то, что одиночество аксиоматически полагается как онтологический признак человека, при котором понятие «Я» и понятие «одиночество» оказываются почти что синонимами.
Действительное начало исследования в философии комплексной проблемы одиночества человеческого бытия связано, главным образом, с философским экзистенциализмом. Представители этого направления, внесшие наибольший вклад в изучение данного явления, утверждают, что одиночество - это необходимое и неизбежное переживание человеком процесса своей индивидуации. Человек непрерывно трансцендирует себя в действительности как различие, как индивидуальное. Момент индивидуации присутствует во всякой деятельности человека, следовательно, человек обречен быть одиноким всегда. Вот как это формулирует М. Хайдеггер: «Конечность ... есть фундаментальный способ нашего бытия ... в котором совершается уединение человека до его неповторимого присутствия (Dasein). Такое уединение есть ... одиночество, в котором каждый человек только и достигает близости к существу всех вещей, к миру» [178, 331]. Одним из первых к феномену одиночества как предмету философского анализа обращается в своем творчестве основатель экзистенциализма Серен Кьеркегор. В своих основополагающих работах «Страх и трепет», «Понятие страха», «Или-или» он последовательно проводит мысль, что подлинно человеческая жизнь является только духовной, вне-предметной, свободной от какой бы то ни было природной или социальной зависимости. Причем духовность им понимается не просто как аскеза и не как деятельность сознания, но как осознанная ответственность человека за свою деятельность, когда причины поступков человека находятся не в других людях, не в обстоятельствах его жизни, но в нем самом. В эпоху господства гегелевской философии всеобщности он первый утверждает, что не общее, родовое, и не социальное, государственное господствуют над личностью, а, наоборот, личность, способная произвести свою реальность, господствует над общим.
Такая духовность, такая ноша, по мысли Кьеркегора, невозможна для человека, который по определению слаб, и это один из смертных грехов -грех гордыни - рассчитывать только на свои силы. Единственным основанием человека на его пути к высшим нравственным ценностям может стать только Бог. Человек слаб и изначально греховен, виновен перед Богом, и только религиозное отчаяние способно временно вырвать человека из абсурда существования.
Одиночество человека в философии Кьеркегора впервые приобретает онтологический статус, поскольку понимается как существующий замкнутый мир внутреннего самосознания субъекта, мир, принципиально не размыкаемый никем, кроме Бога. Человек, создающий свою реальность и отвечающий перед Богом за свою деятельность, никогда не может быть понят другими людьми, поэтому он всегда одинок. Но и Бог абсурдностью веры лишь увеличивает меру отчаяния и одиночества человека. Никто не бывает так бесконечно одинок среди людей, как тот, кто с отчаянием предается вере. В качестве высшего примера такой беззаветной веры Кьеркегор в работе «Страх и трепет» приводит библейскую историю про Авраама, приносящего в жертву Богу своего сына Исаака. Несмотря на все мужество и непоколебимость своей веры, Авраам оказывается ужасающе одинок, потому что он вынужден отречься от любимого им сына не только перед людьми, но перед самим собой и перед Богом, по требованию которого он эту жертву приносит. Интересно отметить, что такое понимание абсурдности существования одинокого человека, «посторонности» отдельного человеческого бытия для всего остального мира много позже воспроизводится и в экзистенциальной философии Альбера Камю.
Однако феномен человеческого одиночества у Кьеркегора всего лишь «описывается», «представляется». Он воспроизводит опыт переживания и проживания одиночества как экзистенциальный или, что в данном случае одно и то же, жизненный опыт человека. Собственно философия одиночества и первые попытки онтологического рассмотрения одиночества человека появляются в экзистенциализме XX века. Этот новый уровень онтологического понимания одиночества во многом стал возможен благодаря появлению феноменологии Эдмунда Гуссерля.
Гуссерль не исследует собственно человека и не ставит проблему одиночества как таковую. Он работает в русле трансцендентальной философии, и предметом изучения Гуссерля является «трансцендентальный субъект». Но феноменологическая философия во многом создаёт методологический фундамент для дальнейших философских исследований феномена одиночества человеческого бытия. Базой, на которой возводилась философская теория Гуссерля, служило представление о самостоятельности сознания как непрерывного и внутренне направленного потока особым образом сконструированных переживаний, имеющего свои собственные законы и принципы, начисто изолированные от всего внешнего, в том числе и материального мира. «Приписывать феноменам природу, искать их реальные, подлежащие определению части, их причинные связи - значит впадать в полнейшую бессмыслицу, не лучшую чем та, которая получилась бы, если бы кто-нибудь пожелал спрашивать о каузальных свойствах, связях и т.п. чисел», - пишет Гуссерль [46,25].
Как окружающий человека мир становится доступным для познания, то есть, как мир конституируется - вот что становится предметом анализа феноменологии. Для выяснения этого необходимо воздержаться от естественной веры в существование этого мира как объективной реальности и очистить сознание от любых высказываний относительно того, что находится за его пределами. Этот процесс очищения или отделения сознания от объективной реальности, получил наименование «феноменологической редукции», важнейшей составной частью которого является «эпохе», то есть воздержание от любых высказываний относительно внешнего мира путем сосредоточения исключительно на анализе «чистой» субъективности. Осуществляя процесс феноменологической редукции и «эпохе», субъект исключает из поля своего зрения все накопленные человеческой историей знания, суждения, оценки. По мысли Гуссерля подобная познавательная установка позволяет открыть новую онтологическую область, область бытия субъективного сознания, недоступную ранее классической философии. Благодаря новому способу познания субъект получает возможность выйти за рамки окружающего его природного и социального мира, а точнее, уйти из них.
Автономность я и зависимость существования человека от другого
Рассмотренные выше основные направления в исследовании феномена одиночества человеческого бытия позволяют увидеть как наиболее перспективные пути решения этой комплексной проблемы, так и основные препятствия для ее решения. На мой взгляд, одним из самых серьезных препятствий оказывается сам способ подхода к решению проблемы, когда феномен одиночества напрямую выводится из феномена одинокости, экзистенциальной единичности человека. Суть этого подхода к пониманию проблемы человеческого одиночества заключается в постариорном представлении о человеке как о некоторой монаде, совершенно автономном существе, способном к абсолютно самостоятельной деятельности. Этот подход означает утверждение того, что «человек принадлежит самому себе и все тут», что «человек претендует на ПОЛНУЮ автономию» [48,130]. Дальше каждый из размышляющих идет своим путем, но сам этот подход в той или иной мере присущ всем философским работам, о которых шла речь в предыдущей главе.
Этот один из основополагающих принципов современной антропологии очень точно сформулировал М.Мамардашвили в докладе «Сознания и цивилизация»: «... в мире имеет место и случается некоторое простейшее и непосредственно очевидное бытие «я есть». Оно, подвергая все остальное сомнению, не только обнаруживает определенную зависимость всего происходящего в мире (в том числе в знании) от собственных действий человека, но и является исходным пунктом абсолютной достоверности и очевидности для любого мыслимого знания» [98, 110]. Действительно, в сознательно-познающей жизни каждого человека присутствует этот момент открытия и присвоения себя самим собой - «Я есть». Но значит ли, что с этого феноменологического опыта открытия очевидности своего бытия и начинается мое бытие, мое знание, личностное действие?
«Личностное действие - это то, для чего не надо указывать никаких причин, что невыводимо из того, как принято в данном обществе, невыводимо и совершилось не потому, что в данной культуре такой навык и так уговорились считать, поступать, делать. Что выделяет личностно действующего человека или индивида? А вот то, что для его поведения нет никаких условных оснований. Оно безусловно для человека, который в каком-то смысле поступает не то чтобы вопреки всему, я не знаю, как эту мысль выразить, а «ни почему», «так» [101,7]. Так представление о безосновательном появлении закономерно приводит к утверждению беспричинности действия и в целом всего существования человека, к его вечному проекту, к случайности и каждый раз трагичности его личностного выбора.
Этот совершенно автономный человек, этот Робинзон мысли сейчас отчаянно пытается спасти свою жизнь на островках-феноменах, но для него не мелькнет парус надежды - ведь он автономен. И он сам, и окружающая его действительность не могут в рамках этой автономии даже доказать свое существование. И здесь уже неважно - признает ли при этом тот или иной философ наличие человеческой природы, сущности человека, или нет. Например, Сартр отрицает, Камю признает. Но и для Камю существование конкретного человека не имеет смысла: «Повторим еще раз, что в этом нет никакого реального смысла... Последним усилием для родственных умов творца и завоевателя является умение освободиться от своих занятий: дойти до признания, что самого дела - будь оно завоеванием, любовью, творчеством - могло бы и не быть. Все завершается признанием глубочайшей бесполезности индивидуальной жизни» [65, 304]. По-моему, это прекрасный пример доказательства от противного: предположим, что человек есть существо автономное, и дальнейший ход рассуждения приводит нас к мысли, что в этом случае существование человека абсурдно и невозможно.
Возникновение этого подхода связано с появлением индивидуалистического мировоззрения и философии индивидуализма, которая, безусловно, обладала большим гуманистическим началом, утверждая примат свободы человека и ценность каждой отдельной человеческой личности. Но, абсолютизируя самоценность человека, индивидуализм абсолютизирует и его противопоставленность всему существующему, его безусловную отделенность. Как случилось, что, по словам Сартра, даже руки человека, главная функция которых - соединять людей, вдруг становятся символом их разделения, невозможности взаимосвязи: «Мои руки, что такое мои руки? Неизмеримое расстояние, отделяющее меня от мира предметов и навсегда разлучающее меня с ними» [цит. по 54, 139]. Стремясь к своей свободе, самостоятельности, единичности, человек вместо этого получил свое одиночество и стал Посторонним, чуждым странником для всего существующего в этом мире.
Но значит ли это, что человек действительно существует как нечто отдельное и единичное? Нет. Представление о моей единичности - это лишь одна из моделей действительности, произведенных моим сознанием, и эта модель должна быть проверена на истинность. Сознание может конструировать сотни моделей бытия человека: от «Стою один во всей вселенной» до «Я растворен в тебе, партия...», сотни образов человека: от «столба твердокаменного» до «белого и пушистого».
Отражают ли эти модели и образы существующую действительность истинно или отражают ложно? В каждой модели и образе сознания есть момент истины, поскольку элементы этих конструкций и связи между ними берутся сознанием из действительности, больше им неоткуда взяться. А вот в какой степени эти образы и модели истинны или ложны - это вопрос другого уровня, поскольку, ухватывая верно один момент определенности в человеческом существовании, наше сознание, как правило, упускает многие другие моменты. Но даже если вся определенность существования как целое может быть схвачена более общим, высоким уровнем познания, то неопределенность существования человека, его подвижность, текучесть, готовность к выходу за свои пределы, транцендированию, направленность его существующего потенциала уже в силу своей природы не может быть осознанна и точно оценена. К сожалению, суждения такого рода всегда имеют индуктивную природу, а, следовательно, обладают лишь большей или меньшей степенью вероятности в зависимости от степени исследованности конкретной проблемы.
Одиночество и возможность
Уже давно замечено, что человек имеет в себе нечто иное, не сводимое ни к душе, ни к телу. Именно этот третий элемент и пытались, судя по всему, искать либо внутри человека, в глубине темного бессознательного, в архаических типах, в генном наследии прошлых поколений, либо выносили за пределы отдельного человеческого существования - в объективные формы, вечные идеи, представляемые нам категорическим императивом, и так далее. Это то, что постоянно присутствует в человеке, но больше его физической природы и лежит за пределами его сознания.
Опять-таки не могу не привести в качестве примера одно очень точное наблюдение Альбера Камю: «Самоубийство подготавливается в безмолвии сердца, подобно Великому Деянию алхимиков. Сам человек ничего о нем не знает, но в один прекрасный день стреляется или топится. Об одном самоубийце-домоправителе мне говорили, что он сильно изменился, потеряв пять лет назад дочь, что эта история его «подточила». Трудно найти более точное слово. Червь сидит в сердце человека, там его и нужно искать. Необходимо понять ту смертельную игру, которая ведет от ясности в отношении собственного существования к бегству с этого света» [67, 25].
Это замечание и это очень точное слово «подточила», найденное Камю в исследовании проблемы человеческого самоубийства, может быть перенесено и на другие жизненные ситуации человека, а в них, может быть, не столь явно найден тот же действующий механизм, что и в этом случае. Внутри человека, в его «сердце», происходит некий процесс, к которому сознание или подсознание, или что бы то ни было ментальное не имеет никакого отношения. Сознание само себя уничтожить не способно. Человек узнает о принятом им самом решении постфактум, и его сознание может даже сопротивляться этому решению, но оно оказывается принятым без согласования с разумом. Его сущность преображается. При этом происходящий процесс не является и физиологическим, и никаких видимых или существенных изменений с организмом человека не происходит. Поневоле задумаешься о высших силах: «Все на нашем пути влечёт за собой принятие решения: целенаправленного или смутно осознаваемого, наконец, совершенно непостижимого; в сокровенной глубине нашего существа коренится извечно таинственное и судьбоносное решение» [25, 52].
Если отвлечься от мысли о присутствии в нашей действительности потусторонних сил, то надо допустить существование еще какого-то реального элемента и его реального действия во внутренней структуре человека, в его сущности. Предположив это, мы оказываемся совсем неоригинальными. Пользуясь терминологией М. Бубера, к своему «тайному Ты» люди обращались давно, называя его многими именами. Рассмотрим некоторые из этих имен и то, что под ними понималось.
В философии Виктора Франкла то, что несводимо в человеке ни к его душе, ни к его телу, и то, что мы пока называем третьим элементом, называется человеческим смыслом. По Франклу человеческая жизнь без смысла является ущербной, неполной, недействительной, и, если это стремление обрести смысл остается нереализованным, то человек ощущает фрустрацию или жизненную пустоту. «Осуществление смысла являетсяг для человека императивной необходимостью по причине конечности, ограниченности и необходимости бытия человека в мире, невозможности отложить что-то на потом, неповторимости тех возможностей, которые представляет человеку каждая конкретная ситуация. Осуществляя смысл своей жизни, человек осуществляет тем самым сам себя; так называемая самоактуализация является лишь побочным продуктом осуществления смысла» [169,15].
Смысл нельзя выдумать, он не подвластен сознанию, существует как нечто самостоятельное, но в каждый момент времени каждый человек может, сделав усилие, обрести свой смысл. «Смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит в мире, в объективной действительности, именно поэтому он выступает для человека как императив, требующий своей реализации» [169,11]. Само это интенциональное стремление к реализации уникального смысла своей жизни делает каждого человека уникальной индивидуальностью, поскольку, согласно Франклу, ответ на вопрос о смысле жизни вообще невозможен, но можно всегда найти конкретный смысл жизни данного человека здесь и сейчас. Поэтому смысл глубоко личностей, но все же не субъективен, самостоятелен для человека.
В работе «Logos, Paradoz, and the search for meaning» Франкл определяет, что смысл есть не что иное, как осознание человеком «возможности на фоне действительности, или, проще говоря, осознание того, что можно сделать по отношению к данной ситуации» [169,14]. Это определение хотя и возвращает нас к роли сознания в личностном определении смысла, но не отменяет самостоятельности смысла.
Франсис Понж писал: «Человек — это будущее человека». К сожалению, будучи феноменологом, Понж объяснял природу вещей, но не природу воспринимающего их человека, и эта фраза осталась у него необъясненной. Ее можно принять всего лишь за поэтическую метафору человека, который описывал, например, гальку как соответствующую «той эпохе существования камня, когда для него начинается возраст личности, индивида, а значит, и речи». Но можно понимать его определение человека и как точное научное прозрение.
Это же понимание человека, как мне кажется, составляет главную отличительную черту философии Ж. П. Сартра. Дискуссии вокруг экзистенциализма ведутся, главным образом, вокруг его идеи человеческой ответственности, идеи проекта, идеи существования до и вне сущности человека, но ключом ко всем этим идеям является представление о человеке, который не просто существует, а направлен в будущее. Человек, по Сартру, «не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать. И поскольку он представляет себя уже после того, как начинает существовать, и проявляет волю уже после того, как начинает существовать, и после этого порыва к существованию, то он есть лишь то, что сам из себя делает [149, 323]. Вот из этого появляется идея человека как проекта и идея субъективности человека, который переживает свой проект в отличие от любого статичного, раз и навсегда данного объекта: «Ничто не существует до этого проекта, нет ничего на умопостигаемом небе, и человек станет таким, каков его проект бытия» [149, 323].
Сразу же Сартр уточняет свою мысль. Хотя проект принадлежит человеку и переживается им субъективно, сам проект субъективным не является, и человек, осуществляя свой проект, становится собой, но «не таким, каким он пожелает. Под желанием мы обычно понимаем сознательное решение, которое у большинства людей появляется уже после того, как они из себя что-то сделали. Я могу иметь желание вступить в партию, написать книгу, жениться, однако все это лишь проявление более первоначального, более спонтанного выбора, чем тот, который обычно называют волей» [149, 323]. Это рассуждение Сартра о тайном и независимом от человека выборе оказывается очень похожим на историю Камю с его словечком «подточила». Что это за «первоначальный выбор», где он таится в человеке? Где основание того, что «человек — существо, которое устремлено к будущему и сознает, что оно проецирует себя в будущее» [149, 323]?
На эти вопросы Сартр не дает ответа, так же как и В.Франкл не объясняет происхождение смысла, Ф.Понж - существование будущего, А.Камю - «червя в сердце» человека. Сартр лишь указывает, что «совершенно неправильно понимать это таким образом, что будущее предначертано свыше и известно богу, так как в подобном случае это уже не будущее. Понимать это выражение следует в том смысле, что, каким бы ни был человек, впереди его всегда ожидает неизведанное будущее» [149, 328].
