Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Эмпирические и теоретические детерминации плюрализма и толерантности как феноменов социальной реальности 15
1.1. Социально-онтологическая обусловленность плюрализма и толерантности 15
1.2. Теоретические основания исследования деструктивного содержания плюрализма и толерантности 26
Глава 2. Плюрализм и толерантность как доминанты общественной жизни: деструктивное измерение 52
2.1. Деградация социальной реальности в условиях гегемонии плюрализма и толерантности 52
2.2. Деструктивная динамика социокультурного процесса как следствие фетишизации плюрализма и толерантности 71
2.3. Социально-онтологический статус и значение плюрализма и толерантности для развития социума 92
Заключение 116
Список литературы 123
- Социально-онтологическая обусловленность плюрализма и толерантности
- Теоретические основания исследования деструктивного содержания плюрализма и толерантности
- Деструктивная динамика социокультурного процесса как следствие фетишизации плюрализма и толерантности
- Социально-онтологический статус и значение плюрализма и толерантности для развития социума
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Социальные метаморфозы XX и начала XXI веков - постиндустриализм, постмодернизм, «либерализация для либерализации», агрессивная экспансия массовой культуры, возрастание полемологической ёмкости общественной жизни - исказили конфигурацию социальной реальности, диссонировали синхронизацию центробежных («мозаичность» социокультурного бытия) и центростремительных (складывание узора социокультурной «игры в бисер») тенденций процесса глобализации. Роль её идеологии была отведена концепции «мультикультурализм», а феномены «плюрализм» и «толерантность» были намеренно актуализированы с целью формальной нормализации отношений между множественными «инаковыми» культурами, но фактически для лоббирования интересов постиндустриально развитых обществ. Феномен «плюрализм» был заявлен как судьбоносное условие прогрессивного развития, а феномен «толерантность» был формализован в международных документах ООН - «Декларация принципов толерантности» (1995), «Декларация тысячелетия» (2000) - и в государственной целевой программе РФ «Формирование установок толерантного сознания и профилактики экстремизма в российском обществе» (2001-2005). Однако опыт развития общества показал, что концепция «мультикультурного мира», плюралистичного и толерантного, оказалась несостоятельной. Это уже признали Германия, Франция, Швейцария, Австралия, Ватикан, Великобритании и ряд других стран, пытающихся редуцировать идеологию мультикультурализма к идеологии межкультурализма. «Идеологический трюк» не затронул позиционирование плюрализма и толерантности, что, на наш взгляд, только усугубляет социально-онтологическую эклектичность и вносит дополнительную смысловую сумятицу в социально-эмпирический процесс. Вопрос состоит в том, должен ли трансформироваться статус и значение плюрализма и толерантности в контексте несостоятельности идеологии мультикультурализма? Этот вопрос значим и для России с её традиционной поликультурностью и активными попытками «идти в ногу» с Западом.
Социальная актуальность исследования с очевидностью обусловлена данной ситуацией: по нашему мнению, необходимость изменения оценки статуса феноменов «плюрализм» и «толерантность» в социальной реальности назрела, и начинаться оно должно с осмысления - выявления и истолкования - социально-деструктивных потенциалов плюрализма и толерантности в онтологических состояниях социума. Это, в свою очередь, создаст условия для определения степени социально-онтологического «фиаско» плюрализма и толерантности и позволит прояснить их истинное значение для социокультурного процесса.
Научно-теоретическая актуальность темы исследования инспирирована потребностью преодолеть аналитическую односторонность концептуализации феноменов «плюрализм» и «толерантность» исключительно как позитивных конструктивных факторов социальной реальности, обнаружить их латентные смыслы. Восполнение «недостающей диалектичности» в категоризации плюрализма и толерантности создаст основание для иного научно-теоретического подхода к данным социально-онтологическим феноменам, что объективно позволит применить логику взаимодополняемости концептов и обогатить социально-философскую теорию.
В виду того, что плюрализм и толерантность находились в фокусе научного внимания на разных этапах историко-философского процесса, возникла потребность предварительной ретроспекции теоретических источников, осуществление которой позволит уяснить степень изученности и глубину проблематизированности темы исследования.
Степень разработанности проблемы. Понятие «терпимость» известно европейской философии, начиная с Античности. Метафизическое осмысление терпимости встречается у Аристотеля, Гераклита, Парменида, Пиррона, пифагорейцев, Платона, Сократа и др.: в частности, у Аристотеля терпимость связывалась со стремлением к «золотой середине»; у Пиррона с умеренностью и воздержанностью; у Сократа с обузданием страстей посредством познания. В Средневековье терпимость представлена в христианской традиции как религиозная ценность: например, как благоволение Бога к человеку (Августин, Василий Великий), как покаяние и спасение (Тертуллиан) в патристике; как преодоление страданий (Фома Аквинский) в схоластике. В период Возрождения и Нового времени парадигма плюрализма и толерантности начала складываться из идеи преодоления соблазна (Э. Роттердамский) и признания убеждений и веры «другого» (Дж. Локк). Концепции веротерпимости, призванные упорядочить конфессиональные разногласия, разрабатывались П. Бейлем, Вольтером, М. Монтенем и др. По мере развития буржуазно-либерального общества, формировался интерес: к разнообразию / плюралистичности бытия, что нашло выражение в утилитаристской теории Дж. С. Милля о комбинациях жизни в обществе, в экзистенциальной концепции С. Къеркегора о необходимости выбора; к таким аспектам терпимости как сострадание (Ж.-Ж. Руссо), моральный долг (И. Кант), баланс воль (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше), идея всеобщего равновесия (Г. Спенсер), феномен молчания (Т. Карлейль), рефлексия чужого опыта (В. Франкл). Для современной европейской философии характерен значительный массив изысканий, определяющих статус толерантности как важнейшей социальной ценности (С. Мендус, М. Уолцер, Дж. Хортон) и описывающих проявления толерантности как неотъемлемого компонента моральных отношениях (например, П. Николсон прямо определяет толерантность как благо и добродетель; Дж. Роулз настаивает на деонтологической толерантности). В исследованиях структуралистов (М. Фуко, Р. Барт, Ж. Пиаже) просматривается контекст толерантности как режима антропосоциального существования.
За долгую эволюцию философского знания к теме терпимости обращались и отечественные философы: терпимость определялась как «искусственно отысканная середина» (И.В. Киреевский, Н.Я. Данилевский), как средство избегания расколов (А.П. Куницын), как допущение чужой свободы (В. Соловьев), как элемент активного сотрудничества (Л.И. Петражицкий, К.Н. Леонтьев, Ф.М. Достоевский), как «непротивление злу насилием» (Л. Толстой), как уровень нравственной сознательности (Н.А. Бердяев). Тема плюрализма и толерантности стала модно актуальной в современной России с конца 1980-х гг. в связи с социальными трансформациями в российском обществе: были созданы специальные научные центры по изучению толерантности (Уральский МИОН, Институт Толерантности Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы); проводятся активные диссертационные исследования (В.В. Шалин «Толерантность: культурная норма и политическая необходимость», 2000г., Г.Г. Абдулкаримов «Толерантность в межнациональных отношениях в Уральском регионе: социологический анализ», 2003г., С.А. Акопян «Формирование этнической толерантности в современном Российском обществе», 2004г., Н.В. Круглова «Толерантность: генезис и типология», 2005г., Т.В. Волкова «Социально-философский анализ толерантности как фактора социокультурной интеграции общества», 2006г., Е.А. Бобылева «Формирование этнорелигиозной толерантности в современной России», 2006г. и др.). Философский и социологический анализ понятия «толерантность» представлен в трудах В.И. Гараджи, Б.С. Гершунского, Л.М. Дробижевой, Д.В. Ефимовой, А.Г. Здравомыслова, В.М. Золотухина, Б.Г. Капустина, В.Е. Кемерова, Т.Х. Керимова, В.А. Лекторского, А.В. Логинова, М.П. Мчедлова, А.А. Нуруллаева, Т.И. Ойзермана, А.В. Перцева, В.М. Соколова, В.М. Сторчака, А.Л. Темницкого, В.А.Тишкова, М.Б. Хомякова, А.Ю. Шадже и др. В частности, А.В. Логинов, В.Е. Кемеров и Т.Х. Керимов рассматривают толерантность как осознание индивидом разности как равенства; М.П. Мчедлов, М.Б. Хомяков, А.Ю. Шадже заняты вопросом об определении границ толерантности. Разработки Ю.В. Арутюняна, Ю.В. Бромлея, Л.Н. Гумилева, В.А. Тишкова посвящены специфике этнической толерантности. Но наибольшее внимание в современной научной литературе уделено аксиологическому обоснованию феноменов «плюрализм» и «толерантность». Например, А.Е. Сериков относит толерантность к сфере витальных ценностей индивида, связывая её с фундаментальной потребностью в безопасности. Весьма категоричен С.М. Шалютин, считающий, что отрицать значимость толерантности как моральной ценности, значит отрицать мораль как таковую. В проекте УрМИОН продвигается идея о толерантности как одной из основных универсальных ценностей современного общества, которая приобрела статус глобальной и эталонной. Как фундаментальную ценность раскрывают толерантность А.Г. Асмолов, Б.С. Гершунский, Е.И. Касьянова, В.А. Тишков. Так, Б.С. Гершунский считает, что в основе толерантности лежат общие для всех мировоззренческие приоритеты. По мнению В.А. Тишкова, толерантность - «постоянное и направленное усилие на конструирование и осуществление определённых личностных и общественных ценностей и норм поведения». Анализ толерантности как одной из ценностных ориентаций человека содержат работы Н.В. Бряник, В.И. Кашперского, В.В. Кима, К.Н. Любутина, Д.В. Пивоварова, В.И. Плотникова, И.Т. Фролова. В отечественной философии также существует прочная традиция рассмотрения толерантности во взаимосвязи с моралью - как общезначимой добродетели (А.А. Гусейнов, И.С. Кон, Е.В. Магомедова, В.А. Петрицкий). В этическом подходе толерантность трактуется как всеобщее абсолютное благо.
В ходе анализа «предпосылочного знания» о плюрализме и толерантности стало очевидно, что философская теория игнорирует социальновредный потенциал плюрализма и толерантности. Нами не было обнаружено научных трудов, где плюрализм и толерантность глубоко и системно рассматривались бы в диалектическом единстве конструктивных и деструктивных потенциалов:
- в большинстве зарубежных исследований толерантность абсолютизирована в качестве ценности / добродетели. Исключение составляют критические идеи Антисфена, понятие «репрессивная толерантность» Г. Маркузе, отрицательная оценка толерантности С. Жижеком и М. Кренстоном;
- в отечественной социально-философской теории отсутствует специальное и развёрнутое обоснование деструктивного измерения плюрализма и толерантности. Косвенными сомнениями в статусе толерантности как общеобязательной ценности можно, на наш взгляд, считать допущение А.А. Гусейновым «прагматического» насилия в определённых ситуациях; идею М.В. Шугурова о толерантности как временном состоянии; оценку С.А. Строевым мультикультурализма и толерантности как «средств разрушения и атомизации общества»; утверждение Р.Р. Валитовой о приоритетности и естественности интолерантности.
Радикально аксиологический и этический подходы представляются нам мало продуктивными, поскольку утверждают плюрализм и толерантность скорее как status quo, нежели как неоднозначные феномены, реально влияющие на социальный порядок. Поскольку, деструктивный потенциал плюрализма и толерантности практически находится за пределами научного внимания, считаем, что концептуальное пространство, в котором пребывают феномены «плюрализм» и «толерантность», имеет исследовательскую лакуну. Выявленная проблема концептуального дисбаланса в пользу однозначно позитивного оценивания плюрализма и толерантности стала основным фактором, определившим наш когнитивный интерес к теме исследования, позволившим выработать её формулировку - «Плюрализм и толерантность как социально - деструктивные феномены», - а также объект, предмет, основную цель и задачи диссертации.
Объект исследования: плюрализм и толерантность как феномены социальной реальности.
Предмет исследования: сущность и значение деструктивного содержания плюрализма и толерантности.
Цель исследования: обосновать правомерность деструктивного измерения плюрализма и толерантности для более объективного определения их статуса и значения в развитии общества.
Задачи исследования.
1. Охарактеризовать социально-онтологическую обусловленность плюрализма и толерантности.
2. Систематизировать теоретические источники изучения плюрализма и толерантности.
3. Эксплицировать закономерность деградации социальной реальности в условиях гегемонизации (доминирования) плюрализма и толерантности.
4. Обосновать деструктивную динамику социокультурного процесса как следствие фетишизации плюрализма и толерантности.
5. Доказать правомерность и необходимость трансформирования статуса и значения плюрализма и толерантности для социальной жизни.
Методология и методы исследования. Теоретическими прецедентами исследования были избраны: принцип Антисфена «всё дурное считай себе чуждым, представление о толерантности как «рафинированным расизме» С. Жижека; понятие «репрессивная толерантность» Г. Маркузе; обоснование толерантности как суррогатной добродетели М. Крэнстоном; категория Das Man (неподлинное существование усреднённого человека) М. Хайдеггера; концепция социальной деструкции Г. Маркузе, Т. Адорно и М. Хоркхаймера. Методологическую «сетку» исследования образуют: фундаментальные положения социальной философии о факторах (детерминантах) развития социального бытия, об идеологической оснастке (доминантах) социальной действительности; системный подход, предполагающий структурную организацию социальной реальности и наличие взаимосвязей её компонентов; социально-онтологический подход, направляющий философское внимание на анализ общественной жизни в условиях глобализационного процесса; диалектический метод, применённый в аспекте соотношения конструктивного и деструктивного потенциалов плюрализма и толерантности и позволивший обосновать противоречивость данных феноменов; принципы детерминизма и детализации, позволяющие конкретизировать истоки и аргументировать проявления деструктивного содержания плюрализма и толерантности.
Научная новизна результатов исследования состоит в обосновании плюрализма и толерантности как доминирующих факторов социальной реальности в деструктивном измерении.
1. Акцентированы социально-отологические детерминанты - постиндустриальная экономика и постмодернистская культура, - оказавшие влияние на лоббирование плюрализма и толерантности как идеологических агентов мультикультурализма / глобализации.
2. Систематизированы теоретические источники изучения плюрализма и толерантности, установлено отсутствие цельного концептуального массива, репрезентирующего плюрализм и толерантность в деструктивном измерении.
3. Установлена и эксплицирована закономерная связь между доминированием (гегемонией) плюрализма и толерантности и деградацией социальной реальности.
4. Выявлена и обоснована деструктивная динамика социокультурного процесса как следствие фетишизации плюрализма и толерантности.
5. Показана и обоснована доктринантная природа плюрализма и технологическая сущность толерантности как их трансформированные статус и значение для развития социума.
Положения, выносимые на защиту, отражают указанные позиции новизны исследования, а также адекватны изложенным актуальности темы, цели и задачам диссертации.
-
Плюрализм и толерантность имеют производный характер от «базовых» экономической (постиндустриализм) и социокультурной (постмодернизм) парадигм: это обстоятельство проясняет латентное конъюнктурное значение плюрализма и толерантности как агентов идеологии мультикультурализма, обслуживающих процесс глобализации постиндустриальной экономики и обеспечивающих легитимизацию порождённых постмодернистской культурой социально-онтологических девиаций.
-
Основательные комплексные исследования феноменов «плюрализм» и «толерантность» в деструктивном измерении отсутствуют, обнаружены отдельные критические сентенции и концептуальные сомнения в их однозначной позитивности / конструктивности.
-
В результате формального «омультикультуривания» и доминирования плюрализма и толерантности наблюдается формирование социальной реальности сомнительного свойства, снижающей планку качества, деградирующей в экономической, политической и социальной сферах.
-
Повсеместное распространение и фетишизация идеологических агентов «плюрализм» и «толерантность» объективно ведёт к примитивизации (маргинализации и фрагментации) культуры, «вседозволенности» культурных практик, что свидетельствует о деструктивной динамике социокультурного процесса.
-
Социально вредно поощрять фетишизацию плюрализма, социально предпочтительно (полезно) умеренно-прагматичное отношение к плюрализму: следует отказаться от феноменолизации плюрализма как фетиш-ценности и «узаконить» его статус как идеологического агента, доктринанты; следует отказаться от понимания толерантности как фетиш-ценности и определить её как технологию обращения с ценностями. Считаем правомерным позитивный ригоризм (нравственную строгость) по отношению к угрозам социальной жизни: в зону терпимости не должны попадать те явления, которые противоречат сбережению народа и сохранению государства (гомосексуализм, агрессивная клерикализация).
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в приращении социально-философского знания о плюрализме и толерантности. Проведённое исследование позволяет восполнить теоретический пробел - «недостающую диалектичность» - в изучении феноменов «плюрализм» и «толерантность» и обозначить прикладные перспективы применения этих понятий. Эмпирически результаты диссертации могут быть использованы для:
- разработки идеологических программ и технологий урегулирования социальных разногласий;
- в социально-воспитательной деятельности по формированию политической, интернациональной, межконфессиональной культуры;
- в образовательном процессе, связанном с преподаванием курсов социальной философии, философии культуры, политической философии, конфликтологии, этнологии;
- в просветительской практике по поводу создания межличностных, межгрупповых и межкультурных коммуникаций.
Степень достоверности результатов исследования обеспечена:
- соответствием темы диссертации позициям паспорта специальности 09.00.11 - Социальная философия: п. 14. Формы и механизмы социальной детерминации. Социокультурная причинность. Необходимость, случайность в деятельности людей. Проблема доминант и детерминант общественной жизни;
- фундаментальной теоретической базой, сформированной с учётом общепризнанных идей отечественных и зарубежных учёных;
- применением комплекса методов, адекватных цели, задачам и логике исследования.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры культурологи и дизайна Института фундаментального образования ФГАОУ ВПО «Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б.Н. Ельцина» (г. Екатеринбург) и рекомендована к защите по специальности 09.00.11 - социальная философия.
Отдельные выводы исследования были представлены в рецензируемом журнале из числа рекомендованных ВАК - «European Social Science Journal» (Москва, 2013); в докладах на научных конференциях: I Международной научно-практической конференции «Современная наука: теория и практика» (Ставрополь, 2010), Всероссийской научно-практической конференции молодых учёных, аспирантов и студентов «Модернизация современного российского общества: взгляд молодёжи» (Пятигорск, 2011), Международной научно-практической Интернет-конференции «Диалог этнокультурных миров в евразийском историческом процессе» (Оренбург, 2011), IV Международной научно-практической конференции «Социальная онтология в структурах теоретического знания» (Ижевск, 2012), VIII Международной научно-практической конференции «Образование и наука XXI века-2012» (София, Болгария, 2012), I Международной научной конференции «Европейские прикладные науки: современные подходы в научных исследованиях» (Штутгарт, Германия, 2012), Международной научно-практической конференции молодых учёных, аспирантов и студентов «Управление политико-правовыми и социально-экономическими процессами в регионах» и «Научный потенциал молодёжи: будущее России» (Пятигорск, 2012, 2013).
Ряд концептуальных позиций диссертационного исследования прошёл апробацию в процессе сотрудничества с научно-исследовательским центром социально-экономических и политико-правовых исследований Северо-Кавказского института Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (г. Пятигорск), что подтверждено участием в коллективной монографии данного центра, а также участием в ежегодной Всероссийской / Международной научной конференции молодых учёных, аспирантов и студентов (2011, 2012, 2013) СКИ РАНХиГС.
Определённые положения и результаты диссертационного исследования представлены в материалах I Международной научной конференции «Европейские прикладные науки: современные подходы в научных исследованиях» (Штутгарт, Германия, 2012), что подтверждено специальным сертификатом участия; внедрены в научную и проектную деятельность Научно-внедренческого центра Международного исследовательского института (г. Москва), что подтверждено актом № 13/01-14 33 от 29.01.2013 года.
Основные положения диссертации изложены в 12 публикациях общим объемом 6,2 п.л.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Содержание работы изложено на 142 страницах машинописного текста. Список литературы включает в себя 239 наименований.
Социально-онтологическая обусловленность плюрализма и толерантности
Состояние социума есть одновременно и результат, и условие его бытования. «Движение к реальности» - к пониманию социальных феноменов и овладению ими - начинается с поиска их социально-онтологической обусловленности. Социальные феномены «плюрализм» и «толерантность» не являются исключением, тем более, что впечатления, порождаемые результатами развития современной социальной реальности, вызывают ощущение «увядания» идеи благополучного поликультурно-толерантного мира, законченности определённого исторического и идеологического периода в связи с явным раздражением общества политикой мультикультурализма и нарастающим объёмом нетерпимости. Поскольку в общественном сознании, как эмпирическом, так и теоретическом, преобладают представления о сути плюрализма и толерантности как о феноменах морально-психологического и аксиологического порядка, то, на наш взгляд, закономерна необходимость обоснования плюрализма и толерантности как социальных идеологических иллюзий, сформировавшихся на объективных экономических и социокультурных основаниях. Полагаем, что релевантность социально-онтологической модели «постиндустриальная экономика - постмодернистская культура» теоретико-идеологической конструкции «плюрализм - толерантность» позволит прояснить латентное конъюнктурное значение последней: исходным пунктом социально-философского исследования плюрализма и толерантности должно быть признание за ними «вторичного», производного характера от «базовых» экономических и социокультурных парадигм. 1. Экономическая детерминация. Обеспечение социального порядка и благополучия задано экономическими отношениями, господствующими в обществе. Отсюда же вытекает главная задача идеологического воспитания граждан: они должны постичь и принять идею / суть экономического порядка, который обеспечивает «естественность» и «разумность» общественного устройства во всех его проявлениях. Известно, что в постиндустриальном хозяйственном развитии (западноевропейский, американский и японский сектор мировой экономики) главенствующая роль отводится потреблению и финансово-экономическим играм; движущей силой выступают процессы транснационализации производства, потребления и капитала; появление наднациональных экономических образований «вне границ» - глобальных транснациональных корпораций - ведёт к постепенному разрушению национального экономического суверенитета и возникновению экономической взаимозависимости государств. В этой связи, мы полагаем, что в постиндустриальной экономической системе объективно содержится хозяйственно-эмпирическая мозаичность / «атомарность». Постиндустриальная транснациональная экономика вышла за рамки западноевропейского, американского и японского пространства и стала повсеместным императивом, в связи с чем потребовалась такого типа идеология, которая обосновала её «рациональность» и «необходимость» в социально-онтологических структурах. Роль ментально-мировоззренческого апологета социального порядка, выгодного «постиндустриальным экономическим кругам», была отведена специально сформированной теоретико-идеологической конструкции - мультикультурализму, - пропедевтическими агентами которой, на наш взгляд, правомерно считать «плюрализм» и «толерантность». Объективные истоки и условия постепенной трансформации общественного хозяйства от социально-онтологического однообразия / монизма к социально-онтологическому разнообразию / плюрализму обнаруживаются в эволюции хозяйственно-эмпирического бытования социума. В архаическом периоде истории люди занимались промыслово-присваивающей деятельностью (собирательством и охотой), используя продукты природы для удовлетворения только собственных потребностей. Такая организация жизни репрезентирует «доэкономический» тип общества, не знающий товарного обмена. Именно по этой причине архаичный социум не испытывал потребности в согласовании эмпирических интересов. С производственно-обменных операций началась первая экономическая эпоха - аграрно-ремесленная экономика, в рамках которой люди создавали и обменивали сельскохозяйственные и ремесленные продукты. В условиях патриархально-замкнутого экономического цикла практически отсутствовала коммуникативная забота о построении терпимых отношений между субъектами социального процесса. С появлением мануфактур (эпоха Возрождения) и фабрик (эпоха Новое время), распространением станков (вплоть до начала XX) связано начало развития индустриальной эпохи, в которой приоритетные отраслевые позиции занимает промышленность. Основные результаты этого периода - нарастающие темпы развития товарного типа хозяйства, экстенсивное и интенсивное (отраслевое и технологическое) разделение труда, изобретение конвейера и массового производства - создали социально-экономическую базу постиндустриального общества массового потребления, которое заявило о себе примерно с середины XX. Постиндустриальная экономика, благодаря хозяйственным новациям, обеспечивает социально-экономический плюрализм, обнаруживаемый в разнообразии техники, товарном ассортименте и видах услуг, в активной инвестиционной политике, в широком спектре различных профессий, и способствует его повсеместному утверждению: - происходит структурно-функциональная переориентация массового производства на массовый сервис. В соответствии с товарно- и сервисно-потребительской природой постиндустриальной экономики быстрыми темпами развиваются весьма противоречивые хозяйственно-эмпирические взаимодействия Отдельного с Иным Отдельным; - концепт «экономическая плюралистичность» занимает доминирующее место в хозяйственном комплексе социума, а идеологически формализуется в качестве идеологического агента «плюрализм». Поскольку, по нашему глубокому убеждению, необходим специальный механизм, обеспечивающий реализацию плюрализма в социально-онтологическом процессе, формируется адекватный идеологический агент - «толерантность». Этот идеологический трюк до недавнего времени неплохо удавался «постиндустриальным метрополиям» как аксиологический «розыгрыш», поскольку «плюрализму» и «толерантности» был придан статус ценностей; - инвестиционные процессы постиндустриальной экономики изменились в пользу приоритетности разнообразия. Во-первых, развился венчурный тип инвестиций, когда одновременно финансируется множество проектов, а сверхэффективность небольшого количества наиболее перспективных из них компенсирует убытки от малосостоятельных начинаний. Во-вторых, компании и граждане стран «первого эшелона» развития стали интенсивно вкладывать значительные активы за рубежом. Тем самым, страны - «постиндустриальные метрополии» способствовали увеличению роста и, одновременно, зависимости производства и потребления в «экономических провинциях», куда они активно направляют свои инвестиции.
Теоретические основания исследования деструктивного содержания плюрализма и толерантности
Теоретические изыскания относительно феноменов «плюрализм» и «толерантность», накопленные в философии и «сопредельных» ей политологии и социологии, требуют ретроспекции, сравнительно-аналитической работы и систематизации. Это продиктовано необходимостью сформировать определённое концептуальное пространство в качестве «предпосылочного знания» для изучения плюрализма и толерантности в избранном нами деструктивном измерении. 1. Характерологические истоки феномена «плюрализм» формируются уже в Древневосточной философии. В частности, ортодоксальные даршаны Древней Индии [222] миманса и санкхья содержат атеистические плюралистские системы; вайшешика прямо указывает на различия между всем и всеми во внешнем и внутреннем мире; буддизм отрицает бытие неизменной субстанции, провозглашает наличие перманентно преходящих факторов - взаимодействующих дхарм и, таким образом, становится носителем радикального плюрализма хинаяны или «малой колесницы». Древнегреческие философы [215] также фиксировали плюральность бытия и предприняли попытки анализа этого состояния: милетская школа заявила о многообразии мира при наличии некой единой сущности - «первоначала» (вода, воздух, земля); в таблице противоположностей пифагорейцев обнаруживается плюралистичный посыл (предел - беспредельное, одно - многое), а мировая гармония прямо связывается с единством во множестве и множеством в единстве; Анаксагор свёл многообразие тел в природе к различным многим и бесконечно малым элементам действительного мира - «гомеомериям»; Демокрит предложил вариант объяснения разнообразия мира как результат случайных соединений множеств атомов, движущихся в пространстве; в тоже время, представителя элеатской школы Парменида можно считать первым оппонентом феномена «плюрализм», поскольку он обосновал единство бытия как нерасчленённого на части, которому невозможно делиться на сегменты. В средневековой философии [223] содержательные обертоны плюрализма возможно встретить у Августина Блаженного, считавшего, что бог, сотворяя материю, наделил её различными формами, свойствами и назначениями, тем самым заложив в сущее принцип разнообразия. Д. Скот представлял себе мироздание как постепенное восхождение от слитного к раздельному. Содержит размышления о плюралистичности бытия и терпимости и арабская средневековая философия - светская фальсафа (ал-Кинди, ал-Фараби, Ибн-Сина, Ибн-Баджжа, Ибн-Туфайл, Ибн Рушд), черты которой восприняты и ассимилированы как арабо-мусульманской, так и европейской философией. В рамках исламской суфитской философии Ибн-Араби была создана теория «единства многообразия»: предметы бытия относительно друг друга являются «иными», что обеспечивает многообразие мира. Инаковость, различность, характеризующая мир, минимизируется и нейтрализуется благодаря переходу в свою противоположность - «единое», единичное, в котором нет инаковости. Такой переход от множественности к единству позволяет преодолевать «взаимное отрицание взаимно-инаковых» предметов бытия.
В философских трактатах кантонистов эпохи Возрождения (Франсиско де Витория и Франсиско Суарес) была пересмотрена церковная претензия на абсолютную истину и духовный эксклюзивизм, были актуализированы плюрализм, скептицизм и антропоцентризм (Марсилио Фичино, Пико делла Мирандола). Представители религиозно-философской системы христианского гуманизма - Эразм Роттердамский, Агрикола, Лефевр, Мор - конституировали плюралистичность как допущение разной степени совершенства. Средневековым же апологетом монистичности, на наш взгляд, можно считать У. Оккама, который утверждал, что истинным бытием обладает только единичное, и выразил свою концепцию в виде принципа, известного под названием «бритва Оккама» - «Не должно множить сущее без необходимости».
Позиции лидеров Реформации - Лютера, Цвингли и Кальвина - составили основание для утверждения, что «реформационная идеология очень подвижна, обладала способностью постоянно изменяться, перестраиваться в соответствии с новыми знамениями и новыми общественными потребностями, «открытая» идеология, способная к «внутренней секуляризации», своей подвижностью созвучная динамике буржуазного общества» [197, с. 142]. Протестантизм как форма идейной инновации объективно репрезентирует конфессиональную плюралистичность, но многообразие протестанских сект привело к столкновениям между ними в XVI - начале XVII вв., поэтому к середине XVII в. складывается тенденция конфессиональной монистичности. Основными борцами за плюралистичность оказываются не только протестантские секты, но и сторонники религиозно-философского индифферентизма (П. Бейль) и теоретики либерализма (Дж. Локк). В работах протестантского юриста и основателя современного международного права Гуго Гроция отражено значение естественного права для установления порядка в многообразном социальном бытии, которое подчиняется неким правилам, обязывающим его к стабильности и упорядоченности: «…мать естественного права есть сама природа человека, которая побуждала бы его стремиться ко взаимному общению, даже если бы не нуждались не в чем» [214, с. 352]. Немецкая философия внесла свою лепту в изучение феномена «плюрализм». Понятие «плюрализм» впервые, по всей видимости, употребил философ-просветитель Х. Вольф [198]. Им обозначена философия, противоположная мнению идеалистически настроенных «эгоистов», считавших себя «некоторой действительной сущностью» (всеохватывающей действительной сущностью). И. Кант заимствует противопоставление «плюралистов и эгоистов», выводя его вместе с тем за рамки гносеологии и метафизики. По Канту, эгоист не проверяет свои суждения и практические цели суждениями и целями других. Космополит, напротив, поступает именно так и тем самым является «плюралистом». Состояние, в котором проверка собственных суждений и целей суждениями и целями других становится правилом, можно было бы в соответствии с этим назвать «плюрализмом». В Новейшее время феномен «плюрализм» приобрёл статус междисциплинарной темы исследования и в определённых конфигурациях принадлежат предметно-проблемным областям философии, религиоведения, социологии, социальной психологии, политологии.
В политологии плюрализм трактуется в качестве существенного признака демократии. В концентрированной форме различные подходы к плюрализму можно обнаружить в книге В. Кельсо «Теория американской демократии. Плюрализм и его критики» [234], выделяющего три типа плюрализма: 1) плюрализм, основанный на свободной конкуренции интересов; 2) корпоративный плюрализм; 3) открытый плюрализм. Сходные нашим представлениям об идеологической роли плюрализма содержат труды К. Поппера, который достаточно откровенно обнаруживает прагматический смысл плюрализма: «Нет единства идеи, есть множество идей, плюрализмом которых мы на Западе должны гордиться» [156, с. 298]; выводы В. Штеффани, который отмечает, что «плюрализм - чисто пропагандистский идеологический боевой пароль» [224, с. 39]. В новейших плюралистических концепциях рисуется тип общества, в котором формальная свобода выражения различных идей и взглядов выдаётся за высшее достижение цивилизации, отождествляются «свобода высказывания и распространения мнений различных социальных групп с полной свободой выражения» [231, с. 47]. В связи с этим, трудно не согласиться с утверждениями о том, что: «плюрализм - принцип выяснения отношений в условиях свободы выражений между отдельными партиями» (П. Ансар) [230]; современный плюрализм отражает скорее разобщённость социума, нежели просто разнообразие (А.В. Момджян) [132]; плюралистичность общественного сознания связана с социальной иллюзией, которая является «укоренённой в социальной действительности формой отражения. Это вполне реально существующий, хотя и вызванный к жизни особыми, стихийно складывающимися условиями капиталистического производства, тип общественного самосознания» (М. Б. Митин) [130, с. 61]. Анализ социального бытия на Западе и в России делает правомерными выводы о том, что феномен «плюрализм» представляет собой сокрытие структур господства, с помощью чего привилегированный эстеблишмент пытается удержать и стабилизировать свою власть. Изучение современных плюралистических концепций позволяет утверждать, что «теория плюралистического общества (и плюралистической идеологии) представляет собой новейшую форму апологии капитализма» [140, с. 41].
Деструктивная динамика социокультурного процесса как следствие фетишизации плюрализма и толерантности
Культурное состояние постиндустриального общества характеризуется как постмодернизм, возникший в 60-е гг. ХХ в. как результат крушения рациональности западного типа, игнорирования культурной диалектики, перманентной экспансии массовой культуры на «территорию» элитарной культуры. Постмодернистский социокультурный процесс, адекватный глобализированному социуму в «размытых» культурных границах, обеспечил исчезновение «центра» и понятия магистральной культуры. Место культурной магистрали заняли идеологические агенты «плюрализм» и «толерантность», фетишизация которых репрезентирована навязыванием безудержного «размножения» культурных типов, практически принудительной маргинализацией и микшированием элитарной культуры с массовой культурой. Поскольку ослабляется чувство единственности (монистичности) и конфигурированности каждого типа культуры, то всё, что их культурная диалектика скрепляла и собирала вместе, надломлено произволом множественности (плюралистичности), фрагментизировано, обращено в «шизофренический распад» культурных структур. В связи и в соответствии с повсеместным распространением идеологического агента «толерантность» культурные практики постмодернизма, в особенности художественные, «дозволяют» фрагментам множественности некритическое сосуществование, что объективно ведёт к примитивизации культуры, поскольку гипертрофированная «вседозволенность» подменяет произведения суррогатами, а глубину культурных смыслов их симулякрами [26, 27]. Мы считаем, что маргинализация и примитивизация культуры свидетельствует о чрезмерности / фетишизированности «плюрализма» и «толерантности», детерминирующих деструктивную динамику социокультурного процесса. Общеизвестно, что культура состоит из множества отдельных процессов, явлений, артефактов и потому не может прибывать в монолитном состоянии. Умеренный плюрализм культуры - это её объективный удел. Но гипертрофированный плюрализм, по нашему мнению, создаёт реальную угрозу деструкции социокультурной системы. Этот процесс обусловлен социально-экономическими и политическими трансформациями в обществе, что и порождает целый комплекс последствий, называемых маргинальными явлениями. Действительно, если мы рассматриваем магистральную культуру как оригинальное, конфигурированное, определённое явление, то чрезмерное расщепление / размножение - фетиш-плюральность - может быть квалифицировано как неопределённое маргинальное состояние социокультурного процесса, порождающее онтологическую патологию культуры. Основная угроза, исходящая от развития маргинальных процессов - кризис и негативная девиация единственности / цельности. Понятие «маргинальность», введённое Р. Парком в начале XX в., служит традиционно для обозначения социальных явлений, возникающих на границе взаимодействия различных социальных сегментов, в результате чего их некоторая часть оказывается за пределами «своей территории». Р. Парк и Э. Стоунквист [144, 179] дали классические описания культурной маргинальности. Понятие «маргинальность», на наш взгляд, имеет бинарное социально-онтологическое измерение, поскольку, с одной стороны, выражает состояние «пребывание на краю», «пребывание за гранью» в таких позитивных измерениях бытия, как творчество, озарение, духовный порыв. Но, в тоже время, понятие «маргинальность» в негативном ракурсе как «коллаж промежуточных состояний» - перманентное центробежное движение «за пределы», пребывание в неопределённости, характеризуемое бессодержательностью и бессобытийностью, - мы рассматриваем как онтологически вредное для культуры отчуждение от некоторого аксиологического единства / цельности. В современном обществе, включая российское, маргинализация культуры идёт перманентно и повсеместно посредством «микширования» результатов культурного репродуцирования / размножения. Высокая степень трансформации социальных структур определяет высокую же степень маргинализации культуры - существенного усреднения статуса и содержания культурной среды, а также субституирования системы ценностных ориентаций. Обоснование нами этой закономерности антропосоциального бытия опирается на концептуальные положения М. Хайдеггера о практических отношениях человека с миром. Нам представляется, что духовно-интеллектуальная обеспокоенность выдающегося философа не является только его субъективной сентенцией, и должна рассматриваться как глубокое теоретическое впечатление. В концепции М. Хайдеггера бытие, при котором человек погружён в детерминирующий его поведение мир вещей, определено как существование в «Маn», т. е. в безличном «Ничто», неподлинном человеческом бытии. Das Man - один из неологизмов М. Хайдеггера, обозначающий некую безликую множественность - «людство», «люд», погружённый в повседневные хлопоты о насущном, о вещах. При этом, способ существования вещей и степень их престижности, чем и озабочен «люд», становится для Das Man эталоном понимания всякого сущего, в том числе и человека. В результате, бытие вещей заслоняет бытие человека. С неподлинным бытием мы имеем дело тогда, когда бытие человека оказывается целиком поглощённым предметной и социальной средой, т.е. «…всё торопливее, бесцеремоннее и всеохватнее занимает предметность технического владения землею, господства над землей» [208, с. 73]. В этих современных условиях жизни «и человечность человека, и вещность вещи - всё… расходится и растворяется в рассчитанной рыночной ценности, признанной рынком, каковой, будучи мировым, не только опутывает всю землю, но и, будучи волей к воле, устраивает торги внутри бытийной сущности бытия» [208, с. 43], поэтому человек «приходит в состояние отчуждения» [207, с. 49]. Хайдеггер полагал, что отчуждение приобретает глобальный масштаб в связи с утратой людьми «укоренённости» в жизни, ставшей, к сожалению, характерной чертой современной социальной реальности. Такова неутешительная оценка философом антропосоциальной ситуации XX века. Хотелось бы добавить, что в условиях тотальной плюрализации «укоренённость» невозможна по определению. К несчастью, в XXI веке и человек, и социальная общность всё более теряют чувство своей «подлинности», цельности и впадают в усреднённое существование, в «неполноценные» способы бытия в мире, предпочитая фактически состояние конформизма и неопределённости, которое формально преподносится как плюралистичность и демократичность бытия. Социальная общность превращается в плюралистичный «люд» (Das Man), человек вливается в эту анонимную множественность, принимает и усваивает её способы мышления и поведения. Плачевность ситуации - деструктивную динамику социокультурного процесса - наглядно демонстрируют культурные практики современности.
В условиях гипертрофированности плюрализма эстетических вкусов и нравственных предпочтений, культура лишь иллюзорно обеспечивает благородную функцию демократизации социальных коммуникаций. В действительности коммерциализированная эстетика и культурная индустрия - архитектура, реклама, мода, кино, театрализация политических кампаний, СМИ - практически в полном объёме включены в товарное производство, обнаруживают откровенно авантажно-прагматическую направленность и выполняют функцию вульгаризации социокультурных коммуникаций. Это и даёт нам основание квалифицировать ситуацию как деструктивную. Логика и динамика маргинализации культуры в условиях интенсивной и тотальной постмодернистской плюрализации социума обнаруживает как минимум два деструктивных момента. Во-первых, идеализируется и ускоряется транскультурация - преодоление культурных границ как формально-территориальных, так и содержально-сущностных; глобализационный синтез культур, формально представляющийся позитивным потенциалом их взаимообогащения, в реальности репрезентирует переход на широкодоступный «среднестатистический» уровень культуры (массовые шоу-мероприятия в политике, досуге, просвещении, СМИ; «унисекс» в моде и гендерных отношениях). Во-вторых, доминация и фетишизация плюралистичных начал по отношению к монокультурным моделям социума порождает негативно-мистическое нарушение определённости, абсолютизацию методологии заимствований и техники «коллажа» уже существующих элементов культуры, а не производство новых, игнорирование свойственных культуре норм конфигурированности, обеспечивающих её самосохранение.
Социально-онтологический статус и значение плюрализма и толерантности для развития социума
Современное общество развивается в режиме глобализации, что актуализирует глубокие размышления человечества над своими социально-онтологическими перспективами, которые могут быть представлены определёнными теоретическими «сценариями»: - радикально-глобалистский сценарий предусматривает постепенное сближение национальных государств и слияние локально-этнических культур в единое культурное пространство; - умеренно-глобалистский сценарий допускает увеличение общего в социокультурном бытии разных народов, но при неприменном условии сохранения их культурной специфики; - антиглобалистский сценарий рассматривает глобализацию и мультикультурализм как стимулы для демонстрации различий между культурами и провокаторы конфликта между ними.
Какой бы из сценариев не стал приоритетным, на данном этапе развития человечества уже явно, что глобализация объективно создаёт благоприятные условия для усиления процессов маргинализации культур посредством толерантного нивелирования границы между культурной нормой и девиацией, для негативной девиации социальных практик. На этом фоне выстраивание и осуществление объективного анализа современной социальной реальности предполагает признание права исследователя на критическое рассмотрение плюрализма и толерантности: «Для возвращения гуманитарного, социокультурного измерения в международные отношения необходим критический анализ самого понятия толерантности, раскрывающий её сущность, возможности, условия, необходимые пределы» [77]. Мы исходим из того соображения, что плюрализм («позиционирование множественности») и толерантность («сосуществование множественности») не однозначно конструктивны, но и существенно деструктивны, и эту данность нельзя игнорировать, если стремиться минимизировать социальную утопию и маскимализировать действительное положение дел в современном социуме. Постиндустриальная / постмодернистская трансформация общества с неизбежностью повлекла за собой не только изменения его экономических и структурных параметров, но и обострила вопрос о сохранении социокультурной идентичности «единственности» в условиях приоритетности «множественности». В подобной ситуации, как справедливо считает А. Гидденс [57], глобализированные социальные отношения могут, как уменьшить проявления чувства неприязни и конфронтации, так и вызвать их интенсификацию. Мы считаем, что, в этой связи, важное значение для социума приобретает определение статуса и значения плюрализма и толерантности как идеологических агентов мультикультурализма / глобализации. Конструктивная парадигма глобализации представляет собой признание многообразия мира, реального плюрализма форм социальной жизни и вариантов её развития, практического использования этого многообразия для обогащения совокупного опыта человечества. Концепция «поликультурного общества» с приоритетом свободного выбора модели общественной жизни, безусловно, привлекательна. Сформулированная А. Сеном в «Докладе о развитии человека 2004» концепция содержит актуальное для подкрепления нашей позиции обоснование разнообразия (плюрализм) не как цели, а как средства «…предоставления индивидам права жить и существовать в соответствии с собственным выбором, имея реальную возможность оценить другие варианты» [99, с. 19]. Действительно, плюрализм социальной жизни обеспечивает приращение культурного капитала человечества и пополнение резервуара социального опыта новациями, что является несомненным благом: «Хочешь быть целым - позволь себе разделённость» [101, с. 47]. Вместе с тем, плюрализм социальной жизни даёт повод для её радикально критического оценивания: «Недавно появившиеся предложения по замене - якобы отжившего своё - национального государства на так называемое мультикультурное общество нелепы и коренятся в мышлении, чуждом всякой действительности» [213, с. 9]; порождает серьёзную социально-онтологическую проблему - «разбегаемость» форм культуры и их неустойчивость создают угрозу утраты определённого качества, постоянства, социокультурной идентичности. Иными словами, обнаруживает себя деструктивное значение плюрализма, детерминирующего маргинализацию культуры. Очевидно, что назрела необходимость предпринять определённые усилия для изменения ситуации, грозящей стать необратимой. В связи с этим, считаем правомерным высказать ряд принципиальных соображений: 1. Прежде всего, не следует игнорировать предостережение У. Оккама и без нужды «умножать сущности». Принцип, требующий «…множественность никогда не полагать без необходимости…», называют «бритвой Оккама», хотя известен он ещё со времен Аристотеля. Этот принцип, также именуемый законом экономии или бережливости, означает, что «срезается» лишнее: уменьшается число явлений и сущностей, которые в избыточном состоянии могут повредить процессу или явлению. Но если У. Оккам имел в виду скорее методологический плюрализм, то мы подразумеваем социально-онтологический плюрализм - «экономию или бережливость» потенциалов общественной жизни. 2. «Многоукладности» (плюралистичности) социальной реальности необходимо «надстраиваться» над некой фундаментальной инвариантностью / нормативностью. В противном случае «поливариативная конструкция» социума будет зыбкой и шаткой. Чтобы многообразие не «растащило» бытие целого социального организма, плюрализм не должен подменить собой инвариант / норму. 3. В условиях структурной модернизации и плюрализации общественной жизни размножение поведенческих образцов, смешение сфер социума (например, перенесение рыночных принципов из экономики в межличностные связи, мораль, искусство, образование и т.д.) на самом деле не повышает, а снижает стабильность в обществе, делает его более конфликтным. Социально вредно поощрять фетишизацию плюрализма, социально предпочтительно (полезно) укреплять умеренно-прагматичное отношение к плюрализму. 4. Стоит принять во внимание идею Т. Питерса [152] о том, что глобализация это не мультикультурализм, а межкультурализм. Представляется, что наиболее реальную альтернативу абсолютизированному плюрализму может составить инклюзивная концепция культуры, которая более адекватна парадигме глобализации. Инклюзивизм предполагает способность той или иной социокультурной системы сосуществовать с инокультурными элементами, расширяя собственную систему культурных сегментов. Эмоционально декларируемый плюрализм в статусе фетиш-ценности нередко сводится лишь к проявлению сочувствия к иной культуре. Чтобы плюралистичность не превратилась в социальную аффективность, необходимо рациональное понимание особенностей Иного. Поэтому мы предлагаем внести коррективы в когнитивные акценты: отказаться от феноменолизации плюрализма как фетиш-ценности и «узаконить» статус плюрализма как идеологического агента, что позволит изменить радикально-эмоциональные акценты общественного восприятия на умеренно-рациональные и минимизировать деструктивные значения плюрализма. Чтобы сдержать процесс радикальной глобализации общества, в логике современного социума должна присутствовать предупреждающая установка на то, что плюралистичность общества содержит потенциальную социокультурную угрозу: возможность потеряться в стереотипной множественности культур. По причине своей существенности плюрализация всегда есть вызов обществу; в силу онтологической данности в современном мультикультурном социуме она непременно требует рефлексии, от неё нельзя отмахнуться, на неё нельзя не реагировать. Именно на уровне существенных различий - размножения множественности - появляется потребность в технологии со-бытия в сложном, насыщенном дифференциациями и сингулярностями мире. Толерантность позиционируется нами как ответ на эту потребность. В современном общественном сознании, не без усилий учёных, сложилось практически однозначное представление о том, что толерантность есть только ценность, благо и добродетель. Существует широко распространённая тенденция этико-аксиологической оценки статуса толерантности (плюрализм и толерантность - ценности и добродетели), которая исходит из общепринятого взгляда на значение добродетелей и ценностей, выполняющих в социуме функцию основополагающих этико-аксиологических ориентиров, когда именно добродетели и ценности, в частности, плюрализм и толерантность, считаются залогом прочного государственного и общественного благополучия. В научной литературе преобладает «поверхностное либо тенденциозное толкование толерантности, непонимание того, что толерантность сама по себе ещё отнюдь не обеспечивает действительного взаимопонимания между представителями различных этносов, социальных слоев, между носителями различных культур» [148, с. 33].
