Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Национально-патриотическое измерение современной российской идентичности: социально-философские проблемы исследования 16
1. Идентичность российского общества переходного периода: фило-софско-методологический поиск интеграционных оснований 16
2. Российская этнонациональная конфликтогенность: цивилизационный подход 41
3. Патриотизм в системе интеграционных оснований национально-государственной идентичности 63
Глава 2. Патриотизм как форма социокультурной и национальной идентификации 84
1. Национально-патриотическая идентичность и идентификация 84
2. Идеократическое измерение патриотизма: категориальный анализ. 106
3. Политический патриотизм как конструктивистский принцип идентификации согражданства 129
Глава 3. Политическое проектирование российского патриотизма: социально-философская реконструкция (1993-2003 гг.). 154
1. Национал-патриотизм в российском политическом процессе 154
2. Электоральная эффективность патриотизма в основных избирательных циклах 185
3. Русский патриотизм: проблемы идеологического программирования и партийного позиционирования 210
Глава 4. Социокультурная легитимация российского политического патриотизма 235
1. Русская национально-патриотическая идентичность: переход от традиционализма к.модернизации 235
2. Суверенная демократия: альтернативные модели идентификации государственного патриотизма 257
3. Евразийский имперский патриотизм в интеграции этнонациональ-ных интересов 274
Заключение 291
Литература 297
- Российская этнонациональная конфликтогенность: цивилизационный подход
- Политический патриотизм как конструктивистский принцип идентификации согражданства
- Русский патриотизм: проблемы идеологического программирования и партийного позиционирования
- Суверенная демократия: альтернативные модели идентификации государственного патриотизма
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена необходимостью уяснения сущности особенностей переходного состояния современного российского общества, а так же назревшей потребностью разработки системы средств социально-философской аналитики, адекватной целям антропопологической и методолого-мировоззренческой осмысленности патриотизма как универсальной формы социокультурной идентификации.
Проблема национально-патриотической идентичности является основным смысловым ядром, определяющим стратегию модернизации российской государственности. Связано это с расслоением национального самосознания («русские» и «россияне», «новые русские» и «старые русские») и распадом идентичности на ряд градаций (этнические, расовые, религиозные, лингвистические, мифологические и др.). Отсюда: укрепление позиций идеологии и практик мультикультурализма, различных форм этнонационального сепаратизма и обострение социальных противоречий.
В девяностых годах двадцатого века вновь актуализировался старый спор между славянофилами и западниками. Как и в прошлом, он расколол российское общество на две части: сторонников убеждений в том, что Россия – это европейская страна (преимущественно либерально ориентированная часть интеллигенции) и национал-патриотов, отстаивающих положение об особом предназначении России. Аналогичные процессы осмысления собственной национальной идентичности, широкая полемика по поводу кризиса идентичности в условиях крушения Вестфальской системы международных отношений, краха биполярного устройства мира интенсифицировались и за рубежом. По мнению С. Хантигтона, кризис национальной идентичности носит глобальный характер. Недавнее признание лидерами западной политической элиты (А. Меркель, Н. Саркози и др.) провала многолетних усилий политики мультикультурализации придает вопросам национально-патриотической идентичности особую остроту и актуальность.
В современной России патриотизм стал одной из самых дискуссионных тем, широко обсуждаемых в связи с поиском интеграционных оснований социокультурной идентичности. Разброс мнений достаточно велик: от дискредитации патриотизма как источника деструктивности и конфликтогенности до призывов верховной власти к единению российского народа на основе патриотизма и принятия очередной государственной программы патриотического воспитания граждан Российской Федерации на 2011-2015 годы.
В российском политическом процессе эффективность патриотической риторики, обнаружилась со всей очевидностью в основных избирательных парламентских и президентских циклах. Патриотический камуфляж неизменно способствовует электоральному успеху так называемых «партий власти» и близких к ним политических движений («Наш дом – Россия», «Единая Россия», «Родина» и т.д.).
Вместе с тем национально-патриотическая оппозиция находится в неразвитом политическом состоянии. Постоянно безуспешно разыгрывая «русскую карту» в избирательных кампаниях, она остается за пределами парламентского политико-правового оформления национальных интересов русского народа.
Либерально-демократическое «прочтение» патриотизма в целом имеет антинациональный характер и требует отказа от традиционного наполнения его содержания (национального самосознания, православной духовности и русской культуры, имперской государственности), предлагая взамен суверенитет и свободу личности, национальное согражданство без этнической идентификации и смену цивилизационной парадигмы для российского общества переходного периода.
В коммунистическом проекте также активно используется патриотизм путем соединения его с социалистическими ценностями и советским типом государственности (аналогом имперской наднациональной самоидентификации). Однако, огромные возможности патриотического ресурса не подкрепляются конкретной борьбой с партикулярными интересами, ущемляющими национальное достоинство государствообразующего этноса.
Таким образом, идея патриотизма в ее разнообразных версиях включена в программные установки, стратегию и тактику основных российских политических партий. Ей придается значение универсального интеграционного фактора, действие которого рассматривается в контектсе представлений о политизации этнической самоидентификации русских (национальное государство) до идеологизации и мифологизации российского способа овладения результатами развития западноевропейской цивилизации.
Такая социальная, политическая и этнонациональная востребованность патриотизма предполагает его предметный социально-философский анализ и критическую оценку с учетом позиций институционального и конфликтологического подходов, еще не нашедших отражения в современных исследовательских проектах.
Степень научной разработанности проблемы. В исследовании патриотизма можно выделить несколько направлений:
а) теоретико-методологическое, связанное с определением сущностных признаков данного феномена и его основных измерений, которое представлено, прежде всего, работами русских философов Н.А. Бердяева, Н.Я. Данилевского, И.А. Ильина, М.Н. Каткова, К.Н. Леонтьева, П.Б. Стуве, Е.Н. Трубецкого, Н.В. Устрялова, Г.В. Флоровского, П.Я. Чаадаева и других, еще не интерпретируемых в полной мере в таком контексте.
Среди современных авторов следует отметить работы К.С. Гаджиева, Ю.И. Ефимова, В.В. Ильина, В.В. Кожинова, Н.Г. Козина, И.И. Кондрашина, А.А. Королькова, А.П. Мозелова, А.С. Панарина, В.Д. Соловья, В.И. Стрельченко, И.Р. Шафаревича и других, не только актуализирующие наследие отечественной социально-философской мысли, но и устанавливающие взаимосвязь патриотизма с русским национальным самосознанием и духовностью, имперской и национальной государственностью, а также критикующих политически извращенные формы патриотизма;
б) институциональное и структурно-функциональное, включающие в себя различные варианты типологизации патриотизма и его социокультурных форм: державного (в работах А.А. Безвербного, В.Ю. Верещагина, Г.А. Зюганова, Л.А. Тихомирова, В.В. Черноуса), государственного (в работах В.Г. Бондаренко, И.М. Клямкина, А.А.Королькова, В.В. Лапкина, В.И. Лутовинова, В.Д. Соловья, Ч.С. Кирвеля), национального (в работах В.И. Белова, С.В. Городникова, Н.Н. Лысенко, Б.С. Миронова, В.Г. Распутина, А.Н. Севастьянова, Е.С. Троицкого и других), метафизического (А.Г. Дугин, Н.М. Ильичев, Ю.В. Мамлеев, В.В. Жириновский, А.С. Ципко, А.А. Янов и другие), религиозно-православного (В.В. Аскючиц, Г.Н. Бурков, митрополит Иоанн (Снычев), О.А. Платонов, В.Н. Тростников и др.);
в) политологическое, устанавливающее взаимосвязь патриотизма с национализмом в качестве политических ценностей современных политических партий и движений, отождествляющее электоральную значимость патриотизма и национализма, интерпретирующее патриотизм с позиций конституционализма и гражданственности в трудах отечественных и зарубежных ученых: В.А. Авксентьева, Б. Андерсона, Э. Балибара, О. Бауэра, С. Бенхабиба, Ю.В. Бромлея, И. Валлерстайна, Э. Геллнера, О. Данна, А.К. Дегтярева, А. Захарова, Дж. Кейтеба, Д. Лукача, А.Ю. Мордовцева, С. Хантингтона,
Э. Смита, В.Ю. Сморгуновой, В.А. Тишкова, Ю. Хабермаса, В.Ю. Шпака и др.
Вместе с тем феномен патриотизма в конфликтных условиях российского переходного общества еще не становился предметом социально-философского анализа, что актуализирует обозначенную тему диссертационного исследования.
Объектом диссертационного исследования выступает российское переходное общество в его национально-патриотической динамике, а предметом – патриотизм как форма социокультурной идентификации индивидов и социальных групп в конфликтных условиях современных трансформационных процессов.
Целью диссертационного исследования является социально-философский анализ патриотизма как формы социокультурной идентичности и идентификации в ее консервативном и инновационном потенциале солидаризации социальных групп и индивидов.
Реализация поставленной цели осуществляется решением следующих задач:
– дать характеристику национально-патриотическому измерению современной российской идентичности;
– обосновать теоретико-методологические основания исследования идентичности российского переходного общества;
– показать методологическую значимость цивилизационного подхода к российской этнонациональной конфликтогенности как социокультурному признаку идентичности;
– выявить категориальные особенности идеократического измерения патриотизма как формы социокультурной и национальной идентификации;
– систематизировать и критически оценить основные концептуальные версии патриотизма в русской социально-философской традиции;
– определить идентификационные признаки социального конструирования патриотизма;
– проанализировать проекты социокультурной и политической легитимации государственного патриотизма с целью определения модельного варианта национально-патриотической идентичности в конфликтных условиях российского переходного общества;
– представить политический патриотизм как проектную форму национально-культурной идентичности трансформирующегося российского общества переходного периода.
Теоретико-методологической основой диссертационного исследования выступают принципы социально-философской компаративистики, системно-структурного и институционального анализа и синтеза, диалектического детерминизма и телеономности, методы социальной транзитологии, моделирования и глобалистики, формационный и цивилизационный подходы.
В социально-философском аспекте используются труды классиков философской мысли, отечественных и зарубежных мыслителей, посвященные анализу природы и сущности патриотизма как формы социокультурной и национально-государственной идентификации личности и общества.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
1. Обоснованы теоретико-методологические принципы исследования патриотизма как специфической формы антропологической и социокультурной идентичности «переходного состояния» (Ф.Энгельс) в развитии российского общества в контексте социокультурного конструирования доминирующей идентичности и социального проектирования новых типов идентификации.
2. Установлено познавательное значение и границы применимости цивилизационного подхода в исследовании факторов этнонациональной детерминации конфликтогенеза в процессах радикального реформирования российского общества.
3. Выявлены особенности патриотизма как формообразующего принципа национально-государственной идентичности в интервале от ее имперской до республиканской форм, сочетающих свободу личности и ее ответственное служение.
4. Показано, что концептуализация идеократических аспектов русской идеи патриотизма является важнейшим элементом стратегии актуализации ее консолидационных возможностей.
5. Определены основные признаки патриотизма как формы социокультурной и национальной идентификации личности и общества.
6. Разработана теоретически корректная и аксиологически выверенная концепция патриотизма, аутентичная целям идентификации согражданства в рамках политических практик национально-ориентированной государственности.
7. Обобщен опыт социально-философской реконструкции политического проектирования российского патриотизма в основных избирательных циклах (1993–2003 гг.).
8. Построена комплексная модель социокультурной и политической легитимации государственного патриотизма российского переходного общества (русский патриотизм, суверенная демократия, евразийский патриотизм).
9. Систематизированы и обоснованы важнейшие признаки отечественной национально-патриотической идентичности в рамках модернизационных трансформаций современного этнонационального разнообразия.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Теоретико-методологический поиск интеграционных оснований идентичности российского общества переходного периода включает стратегии определения, во-первых, приоритетного типа идентичности, во-вторых, социокультурных форм конструирования доминирующей идентичности (гражданской, национальной, конфессиональной, патриотической и т.п.), в-третьих, социально-политических технологий разрешения конфликтов этнонациональных интересов и ценностей.
2. Цивилизационный подход к российской этнонациональной конфликтогенности позволяет преодолеть методологическую ограниченность ее социокультурной легитимации на основе политико-правовых технологий, благодаря учету двойственной природы этнонациональной напряженности, связанной с балансом национально-культурной и политической (гражданской) идентичности различных социальных сообществ.
3. Патриотизм как формообразующий принцип национально-государственной идентичности характеризуется многоуровневостью объективаций конституирующей активности, которая развертывается в единстве трех основных типов идентификации: государственном, национальном и личностном. Этим обеспечивается возможность самоопределения человека, осваивающего духовный опыт и национально-культурные практики народа в интервале от имперской до республиканской форм государственности.
4. Патриотизм как форма социокультурной и национальной идентификации обнаруживает свои интеграционные и консолидационные возможности в условиях модернизации сложносоставных обществ с нарушенной этнонациональной идентичностью.
Концептуализация идеократичности - необходимый этап на пути выявления и реализации интегративного потенциала патриотизма в единстве его национально-культурных, религиозно-философских, государственно-правовых, социально-этических, художественно-эстетических, мировоззренческих измерений.
5. Социальное конструирование российского патриотизма в рамках десятилетнего периода (1993-2003 гг.) учитывает специфику и партийную структуру политического процесса, которые определяются с позиций институционального подхода на основе следующих критериев: самоназвание, идеократичность программных документов, организационное самовыражение и электоральная эффективность деятельности партии или движения. В современных общественных практиках патриотизм обнаруживает очевидные черты политического проекта национально-государственной идентичности российского переходного общества.
6. Электоральная эффективность политического патриотизма институционализирует личностные (индивидуальные), национальные и народные интересы, которые модифицируют его формы в основных российских избирательных циклах разными способами, используемыми партиями (политические технологии, манипулирование, имитация, мимикрия, административный и информационный ресурсы, протестное поведение и голосование избирателей, идеологический и программный факторы).Политическое измерение патриотизма в таком контексте лишает его интегративного статуса и заменяет электоральной эффективностью структурно-функционального и инструментального характера.
7. Русский патриотизм в программных проектах российских партий и движений не получил адекватного выражения из-за антиномичности его гражданско-правовой и этнокультурной трактовок и разнообразия форм современной российской идентичности (национальной, культурной, религиозной и т.д.). В политическом проектировании русского патриотизма не учитывается его обусловленность национально-культурной самобытностью, составляющей вместе с единодержавием и «соборной личностью» естественную основу отечественной идентификационной традиции.
8. Русская национально-патриотическая идентичность, ее социокультурная и политическая легитимация как государственного патриотизма отличается особым цивилизационным статусом (наднациональной государственностью, межконфессиональной диалогичностью и суперэтничностью), исключающим политизацию этничности. Интеграционный потенциал государственного патриотизма в наиболее полной мере реализуется на путях органичного встраивания в общий социокультурный контекст самобытных культур и их ценностных ориентаций.
9. Суверенная демократия как альтернативная модель институционализации государственного патриотизма базируется на принципе согражданства в широком культурно-цивилизационном контексте (приоритет ценности прав человека, свободы творчества, равенства перед законом, гражданского общества) и реализует модернизационную версию российской самоидентификации в противовес неоимперской (возвращение к традиционной государственности) и этнократической (создание государственности на основе ведущего этноса) моделям преодоления советской согражданственности.
10. Евразийский патриотизм в интеграции этнонациональных интересов утверждает консервативно-революционную парадигму социокультурной и политической легитимации русского национализма в формате новой империи. Ее конкретная государственно-правовая форма может быть любой, но воспроизводящей и укрепляющей основные признаки русской национальной идентичности: служение мессианской идее, выстраивание адекватной модели взаимоотношения русских с другими этническими группами (ротация элит, этнонациональная иерархия и мобилизация, геополитическая статусность, идеократический тип общества и т.п.).
Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его результаты позволяют идентифицировать патриотизм в контексте модернизации российского общества как его интеграционное и консолидационное основание, которое является формой социокультурной идентификации человека, учитывающей религиозно-духовный опыт и национально-культурную самобытность народа.
Концептуализация российской национальной идентичности включает в себя интегративную трактовку патриотизма, объединяющую его социокультурные, религиозно-философские, государственно-правовые измерения на чувственном, рациональном, иррациональном и духовном уровнях развития личности, нации, народа, методологически значимую для междисциплинарных взаимодействий.
Полученные результаты исследования можно использовать в преподавании спецкурсов по социальной философии, политической социологии и философии политики и права.
Они имеют важное значение для выработки стратегии и тактики деятельности современных российских партий в условиях становления многопартийности и парламентской демократии как форм гражданской идентичности, профессиональной подготовки организаторов и специалистов патриотического воспитания в рамках государственной программы «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2011-2015 годы».
Апробация результатов исследования. Основные выводы и положения данного диссертационного исследования докладывались и обсуждались на следующих международных и всероссийских конференциях: «Право и политика: проблемы взаимосвязи» (Ростов-на-Дону, 1995), «Политический менталитет» (Ростов-на-Дону, 1996), «Проблемы самобытности российской государственности: правовые и национально-идеологические аспекты» (Ростов-на-Дону, 1996), «Право и культура: проблемы взаимосвязи» (Ростов-на-Дону, 1996), «Российская государственно-правовая идеология» (Ростов-на-Дону, 1998), «Сравнительная политология» (Ростов-на-Дону, 1999), «Философия права как учебная и научная дисциплина» (Ростов-на-Дону, 1999), «Русская философия права: основные проблемы и традиции» (Ростов-на-Дону, 2000), «Философия права и вопросы формирования современной государственно-правовой идеологии» (Ростов-на-Дону, 2001), «Философия права в условиях глобализации» (Ростов-на-Дону, 2003), «Правовое и политическое взаимодействие» (Таганрог, 2004), Правовая политика» (Таганрог, 2005), «Регулирование миграционных процессов в Российской Федерации» (Ростов-на-Дону, 2007), «Миграционный порядок» (Таганрог, 2008), «Региональная безопасность в современном мире: политико-философские и правоохранительные аспекты» (Ростов-на-Дону, 2009), «Насилие в Северо-Кавказском регионе: политико-философские, криминологические и уголовно-правовые аспекты» (Ростов-на-Дону, 2010).
Материалы диссертации прошли апробацию при чтении авторских спецкурсов «Политический патриотизм», «Проблемы войны в условиях глобализации XXI века» на факультете социологии и политологии Южного федерального университета.
Диссертация апробирована на заседании кафедры теоретической и прикладной политологии Южного федерального университета, кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Ростовского юридического института МВД России, обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии РГПУ имени А.И. Герцена.
Основные положения диссертационной работы изложены в пятидесяти публикациях автора.
Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования, а также избранной автором логикой их раскрытия и включает в себя введение, четыре главы, состоящие из двенадцати параграфов, заключение и список литературы. Диссертация состоит из введения четырех глав, двенадцати параграфов, заключения и списка литературы. Общий объем диссертации: 324 стр.
Российская этнонациональная конфликтогенность: цивилизационный подход
Россия представляет собой сложное образование в этническом и на- , циональном плане, т.к. объединяет народы различных языковых групп, отличающихся своими традициями, культурными идеалами, нормами и ценностями, вероисповеданием и древностью исторической судьбы, восходящей к разным мифическим сюжетам в равной мере с остальными, претендующими на исконность «права» своей этнической группы проживать на данной территории. В этой связи поиск российской идентичности обретает особенную напряженность и неизбежно требует теоретико-методологической экспертизы самого явления - следует ли его интерпретировать как идентичность этнического большинства, усматривающего свои «корни» в славянской бытности древних народов и племен, или понимать идентичность в гражданском измерении, открывающем необозримые вариации смыслов русского нации-государства? В ракурсе гражданской идентичности речь, прежде всего, идет о принадлежности лица или группы лиц к российской государственности, по этому здесь господствует установка этнонациональной идентичности россиян как граждан многонационального государства29.
Как показано С.А. Романенко, идентичность человека в многонациональном государстве как разновидность полиэтнической общности формируется на основе общности подданства, гражданства, правового пространства, экономики, исторической судьбы, территории, государственных институтов, законов и правового сознания, политических институтов и политического сознания, осознания государства как экономического целого . Процессы национального самоопределения здесь тесно связаны с идентичностью по государственно-политическому признаку. Национальное самоопределение оказывается и политическим лозунгом, и правовым принципом, и стадией в эт-нополитическом развитии социума, и психическим процессом, синтезирующим этническое и политическое сознание.
В определении природы этнонациональных конфликтов ключевыми и весьма спорными моментами являются: основополагающая трактовка этнич-ности, ее сущностные признаки и теоретическая интерпретация конфликта в единстве его социальных и этнических измерений:
В научной литературе сложились три общепризнанных подхода к ис- -следованию феномена этничности: примордиализм, конструктивизм, инструментализм, представляющие этническую идентичность на разных уровнях субъективности (групповой и индивидуальной), а также в контексте социокультурной значимости и обусловленности.
Сторонники первого из них (П. ван ден Берг, К. Гирц, Ф. Барт, Д. Мой-нихен и др.) обосновывают этничность в качестве исходной естественной характеристики антропологических сообществ, которая позволяет каждому че ловеку ощутить свою групповую и культурную принадлежность как члена того или иного этноса в рамках онтологической реальности. Этничность определяется при этом как совокупность природных признаков (расовые и биологические детерминанты), что позволяет представлять этнос в качестве родственной общности людей, в которой связь с предками, не совпадает с генеалогической линией, а формируется прежде всего в.рамках селективных механизмов, повышающих адаптивность не только отдельного индивида, но и всей группы в целом.
Особое место в данном процессе занимает родственный! отбор, продуцирующий альтруистическое поведение отдельных особей, способных при-носить себя в жертву ради интересов сообщества- .
Кроме биологической ориентированности примордиалистских интерпретаций этничности, в литературе отмечаются социокультурные или культурно-исторические версии, утверждающие право на существование этнических групп как надбиологических сообществ, возникших в ходе совместной предметно-практической деятельности- с учетом социальных и культурных признаков в качестве основополагающих.
Классическим вариантом в данном случае является следующее определение этничности: «это свойство межпоколенной совокупности людей, проживающих на определенной территории, объединенных общими чертами, особенностями культуры (включая язык), самосознанием и самоназванием»32.
Примордиалистское толкование этничности включает в свой состав и другие варианты, к примеру, психологическое направление, объясняющее этнические процессы особенностями человеческой психики. Для нашего исследования важно подчеркнуть следующее: а) примордиалистский подход во всех его многообразных вариациях утверждает главное положение: этнические группы — это реально сущест вующие сообщества людей, обладающие этническими признаками и разли чиями, а этничность - онтологическое свойство, неотъемлемо присущее ан тропологическим сообществам в их эволюционно-историческом развитии; б) этничность плохо поддается манипулированию со стороны предста вителей политических элит и отличается относительной устойчивостью. В настоящее время примордиалистская парадигма переживает трудный -период своего развития, поскольку ее теоретическая дискредитация со стороны конструктивизма и инструментализма достигла высшей точки методологического нигилизма. Оппозиционным вариантом определения этничности стала ее трактовка как искусственного политизированного образования. Другими словами, этничность является новой социальной конструкцией и не имеет никаких культурных истоков, поскольку системообразующие этнические признаки выхватываются из общего культурного многообразия с единственной целью - служить знаковым обозначением групповой солидарности. Согласно конструктивизму (Б. Андерсон, Р. Брубейкер, В. Домингез, Р. Липшуц, К.М. Янг и др.), этнические признаки, существующие объективно, не являются принадлежностью отдельного человека (язык, обычаи, традиции, религия, пища, территория и т.д.) и их соединение в целостное образование, обозначаемое этничностью, происходит под воздействием многих социальных факторов. Этничность конструируется из множества объективно существующих компонентов, но не все устойчивые этнические признаки включаются в общепризнанный окончательный набор этнической идентификации, соответствующей историческим запросам времени и политическим целям33.
Политический патриотизм как конструктивистский принцип идентификации согражданства
Политическое конструирование патриотизма базируется на концепции гражданского национализма, которая предполагает осмысление трансформации- постсоветской России в западном либерал-этатистском ключе: народ рассматривается как совокупность граждан-индивидов, организованных в «государство-нацию», целиком описываемую системой формально-правовых признаков. Гражданский (либеральный) национализм в настоящее время является одной из. конвенциональных теоретических моделей, положенных в основу модернизации постсоветской государственности. Его цели - формирование политической нации россиян, которые составят фундамент нового «государства-нации», в котором гражданско-государственная идентичность (российскость) превалирует над социокультурной и этнической, а зачастую и отрицает последние. Доктрина «государства-нации» применительно к русскому патриотизму в современной России носит нигилистический характер; т.к. фактически направлена на преодоление социокультурного единства русских (русскости), их нивелирование в атомарных индивидов-россиян в духе либеральных политико-правовых воззрений. Идея «государства-нации» игнорирует такие институционально-политические черты русского народа, как особый, присущий ему тип имперской, идеократической государственности, предназначения, религиозное мессианство. Кроме того, отрицание реальности российской этнокультурной гетерогенности, которой противопоставляется идея гражданского общества, ведет не к гармонизации межэтнических взаимоотношений, а к сепаратизму и резкому всплеску конфликтогенности на национально-государственной почве. Попытка же заменить понятие «рус-скость», критикуемая националистами за излишнюю надэтничность, на «рос-сийскость» ведет к увеличению дистанции между государством и народом, разрыву последних органических связей, сохранившихся в переходном обществе, означает окончательный переход к профаническим, утилитарным, социально-политическим моделям.
Говорить об истинном патриотизме в современном мире становится все сложнее, особенно в условиях процессов глобализации, когда страновые или государственные интересы подчиняются; общемировым стандартам и требованиям. В такой ситуации целенаправленное формирование- патриотизма (в разных формах) становится естественной политической-задачей, но подобная картина меняет привычную сущность патриотизма, сводя ее к искусственному конструированию чувства любви к родине. Особое место в объяснении и осмыслении данного процесса занимает контруктивистский принцип патриотизма в концепции Дж. Кейтеба, еще не ставшей в.полной мере достоянием отечественной патриотики.
В концепции Дж. Кейтеба речь идет не только о конструировании патриотизма и последствиях этого, но и об ином социокультурном подходе к исследуемому феномену. Так, англо-протестантская идентичность американцев своеобразна, у них отсутствует отождествление с территорией1, страной, скорее возникает идентификация с политическими и государственными институтами, поэтому патриотизм совершенно иначе осмысливается американскими теоретиками не как естественно возникшее чувство любви к родине, а как политическая вера, целенаправленно сформированная, искусственно обретенная, часто ошибочная.
Почему патриотизм является неизбежной и распространенной ошибкой? Что имеет в виду Дж. Кейтеб, рассуждая о патриотизме-абстракции и патриотизме-принципе? Действительно ли патриотизм на практике превращается в идеализацию себя или групповой нарциссизм?
Патриотизм представляет собой двойную ошибку: с одной стороны, это серьезное нравственное заблуждение, а с другой - обычное состояние мыслительной путаницы. Этой ошибки, по Кейтебу, избежать невозможно, т.к. тема патриотизма тщательно разрабатывается на теоретическом уровне и активно продвигается на политическом. Одной из причин необходимости защиты патриотизма выступает моральное и интеллектуальное бессилие современной интеллигенции, связанное с отказом от ценностей эпохи Возрождения (независимость мысли, отрицание идолопоклонства и фанатизма).
Главное заблуждение интеллигенции в том, что патриотизм воспринимается ей как средство обретения смысла жизни через групповую идентификацию, облегчающую груз собственной индивидуальности, поэтому Дж. Кей-теб считает патриотизм самой смертоносной формой построения отношений в группе, способствующей защите и процветанию таких явлений, как религи-озный фундаментализм, сепаратизм, этническая гордость и пр. .
Теоретики, поддерживающие особенности групповой1 идентификации как жизнеопределяющие и жизнеутверждающие, часто спекулируют на традиционных верованиях людей и, считая эти верования уже безосновательными, тем не менее предлагают придерживаться их, надеясь, что когда-нибудь созданное подобие превратится в настоящее129.
Не верить и продолжать традицию — возможно ли это? «Таковы традиции» - это объяснение стало тривиальным не только в США, но и вызывает разные интерпретации в современном российском обществе. Причем либералы находят в нашей истории традиции русской демократии; коммунисты и социал-демократы часто апеллируют к истинно русским ценностям «справедливости», «равенству», «братству»; национал-патриоты обосновывают необходимость коллективизма, православия, возрождения русского нацио нального духа как главных цивилизационных основ России. Действительно, одним из модных аргументов стало обращение к традиции, не требующее иного обоснования, но сама традиция оказалась в зависимости от политических предпочтений социума.
Почему патриотизм как форма групповой особости является ошибкой? Дж. Кейтеб, определяя патриотизм как любовь к своей стране, обозначает его (патриотизма) самое главное проявление — это готовность «либо вынужден-но, либо-рьяно умереть, или убить за свою страну» . Патриотизм является ошибкой по причине неверного понимания родины: «родина»,.родная страна (Кейтеб имеет в виду любую страну вообще) — это абстракция, состоящая из нескольких реальных, но в большинстве образных, воображаемых компонентов. Автор считает территорию страны, пейзажи, ландшафт, исторические места более-менее реальными в отличие от социальной памяти, истории, социальных коммуникаций, которые теряют свою абстрактность и становятся видимыми только благодаря воображению. Таким- образом, патриотизм, по Кейтебу, это готовность умереть и убить за абстракцию, за плод вашего во-ображения .
Русский патриотизм: проблемы идеологического программирования и партийного позиционирования
Обсуждение национальных проблем современными российскими политиками часто обходится без адекватной постановки русского вопроса. Эта ситуация связана с возникшим в XX веке феноменом радикального отрицания самобытности собственного исторического развития, когда постановка национального! вопроса в русском измерении характеризуется как признак нехорошего тона . Для того чтобы выяснить значимость русского вопроса, специфику, варианты его решения политическими средствами, следует четко определить компоненты, составляющие его сущность. Важно также выявить взаимозависимость русского вопроса как предмета исследования с культурно-нравственным возрождением России; определить критерии взаимосвязи политического воплощения патриотизма и программных партийных формулировок по проблеме русского вопроса. Представляется возможным выделить две тенденции в контексте осмысления русского вопроса в политике: гражданско-правовую и этнокультурную.
Гражданско-правовая тенденция связана с убеждением в возможности создания единой российской нации на этапе утверждения гражданского общества и правового государства и сохранения этнических и социокультурных признаков всех народов России. При этом игнорируется тот факт, что в процессе возникшей интеграции народов России с русской нацией появится новая этнокультурная общность, а не искусственно навязываемое, безликое гражданское общество россиян. Признак «национальный» в исследуемой тенденции понимается не как этнический, или социокультурный, а именно как гражданский и правовой, когда единая нация имеет общие интересы, совпадающие с интересами правового государства .
Данная тенденция в политике получила либеральное выражение и имеет персоналистский характер, состоящий в том, что национальная идентификация личности происходит не через общество, а через, самостоятельное специфическое творческое самовыражение вне учета факта своего социального формирования в определенной-этнической и культурно-исторической среде. Осмысление русского вопроса на личностном уровне в либеральной интерпретации имеет особый характер, имеющий в связи с этим слабую общественную значимость. Русский вопрос интерпретируется как один из национальных вопросов в многонациональном государстве, который в процессе формирования единого гражданского общества — россиян - исчезнет, как анахронизм. Более того, в рамках такого понимания вводятся понятия«обще-гражданская идентичность», «гражданский национализм», препятствием на пути утверждения которых выступает «национализм от имени русской нации» как некоей «государствообразующей», в результате делается вывод о том, что категория «русская нация» не вписывается в понятийный ряд понимания «России как политической нации» .
Этнокультурная тенденция связана с обоснованием необходимого доминирования культурологической составляющей в трактовке русского вопроса. В русле этой тенденции аргументируется сложность формулирования общенационального интереса в связи с многообразием измерений российской идентичности (национальным, культурным, религиозным), обосновывается невозможность моделирования и прогноза национальных интересов, если не ясны русские национальные интересы240. Социоцентричный подход проявляет себя в постановке русского вопроса в политике через призму социалистической (коммунистической в том числе) и национальной идеологии, для которых понятия «трудовой народ», «нация» являются главными в определении общенационального государственного интереса. Таким образом, этнокультурная тенденция осмысления русского вопроса находит свое конкретное выражение в национально ориентированном патриотизме.
В рамках второй тенденции вызывает особый интерес концепция Н.Г. Козина, в которой постановка русского вопроса определяется-как объективная попытка поиска субъекта возрождения России и преодоления «национальной анонимности государства», опровергающая миф о скором отмирании наций241. При этом нация трактуется как источник неисчерпаемого, развивающегося культурного многообразия, разводятся понятия «этничность» и «национальность».
Этничность несет в себе характер врожденного, случайного, не зависимого от человека выбора, тогда как национальность определяется признаками приобретенного, социализированного. Более того, выделяя культурно-духовное свойство национальной идентичности русских как основное, Н.Г. Козин обосновывает возможность вхождения в ареал русской идентичности разных этносов и наций, идентифицирующих себя с Россией в рамках отсутствия объективных тенденций превращения многонационального характера государства в главный признак его культурно-исторической общности, которая на самом деле имеет русско-российскую сущность.
Меняется традиционная, формулировка, касающаяся роли русского народа, которая приобретает новое звучание — вместо государствообразую-щей. - цивилизациообразующая, т.е. акцентируется внимание на этнокультурном характере нации как исторического центра. Право нации на историю . оценивается неоднозначно: отмечается различие равенства гражданских прав и неравенства национальных прав в контексте реально сформировавшегося национального субъекта России. Важным для понимания границ русского во- " проса представляется определение трех уровней идентификационных аспектов национального бытияг в России: этнического (русского), национального :-(русского), цивилизационного (русско-российского).
Национальное возрождение коренных народов не сводится к русскому, а происходит вместе с русскими гармонично и естественно, т.к. главным для всех наций является принцип их равенства перед Россией . В связи с этим парадоксом для Н.Г. Козина явился факт участия собственного государства и политической элиты в разделении русской нации, поэтому предлагается пересмотреть позиции русских на территории бывшего Советского Союза.
Суверенная демократия: альтернативные модели идентификации государственного патриотизма
Русский народ формировался государствообразующим, цивилизацион-ным народом с огромным интеграционным потенциалом, а не просто как один из локальных этносов: «Как известно, отличительной особенностью российского социума во все времена являлась высокая степень его полиэт-ничности. Вся история России развивалась по пути наращивания этнического, а значит, культурного и конфессионального многообразия»267.
ВЛЗ. Кожинов отмечал, что «русское государство с самого своего изна-чалья было многонациональным; это — его поистине неотъемлемое определение». Россия всегда воспринималась как страна, где равноправны все народы, верные ее «вселенским идеалам»: «Россия же и теперь продолжает восприниматься как страна, где равноправен, по пушкинскому слову, "всяк сущий в ней язык" - то есть народ (и Пушкин видел свое призвание в служении всем народам России, не только, русскому). Это, повторим, неотъемлемая особен-ность Руси-России» . Русский — «не тот, кто дорос до национального самосознания, но тот, кто перерос его, преодолел, вышел на его пределы, именно на пределы, а не за них» . Русскость - в самоопределении и самоутверждений национального, но такого, которое не переходит в безликий «интернационализм» и космополитизм гражданина мира.
В строительстве русского государства с древнейших времен ведущую роль играли представители самых разных национальностей. Огромное количество дворянских родов имело нерусское происхождение. Но русский народ, несомненно, всегда являлся основным стержнем государства, потому что русские в системе российской государственности — единственный евразийский народ в силу того, что с самого начала своего существования он серьезно и глубоко контактировал как с европейскими, так и с азиатскими народами.
Русский народ никогда не двигался в русле национальной идеи, в отличие от англичан, немцев, французов, японцев или китайцев. По выражению В.В. Кожинова, «разговоры о национальной идее - плод невежества, и на них, собственно, нет смысла ориентироваться. "России для русских" быть не мо- . жет, не должно»270.
Чаадаев в свое время писал, что для русских узки любые национальные идеи, так как Провидение поручило русским интересы человечества. Русские -уникальный народ, который смог определить судьбу континента, притом не навязывая ему своей национальной идеи. Россия никогда не была колониаль- :., ной системой. Русский народ во многих отношениях жил хуже, чем другие ,народы. В служении целому континенту и тем самым всему миру не остается места для обеспечения собственного благосостояния, для чисто бытового устройства жизни.
Отсюда специфическая национальная неопределенность, объясняемая, в частности, тем, что в состав русского народа вошли представители самых разных этносов, которые размывались в нем, но вместе с тем размывали и его.
И поскольку русская самокритичность опирается на такую национальную размытость, она далеко не всегда приводит к плодотворным результатам, выливаясь в откровенный национальный нигилизм и саморазрушение. Но в то же время есть необычная терпимость, этническая толерантность, выражающаяся в том, что многие народы, этносы, которые жили на территории России с давних времен, так или иначе сохранились. Например, тофалары или удэгейцы, насчитывающие в своем количестве от нескольких сот до нескольких ты-сяч человек . Кроме того, русские являются народом, сформировавшимся на основе не только этнического, но и расового смешения. Славяне и тюрки принадлежат к различным расовым и языковым группам, условно, к белой и желтой расам. Этот фактор усиливает интегрирующий потенциал великоросов, ОТУ подчеркивая и усугубляя объединяющую их имперскую психологию .
О географической составляющей российской национальной идентичности В .В. Кожинов писал следующее: «Характеристику российской цивилизации уместно начать с географических условий в самом широком смысле этого слова, поскольку это все-таки подоснова существования любого общества. При этом важно учитывать, что географические условия России очень резко отличаются от так называемых высокоразвитых стран.. .»273.
Россия как своего рода субконтинент, входящий в огромный континент Евразии, - совершенно самостоятельное явление. Его нельзя отнести по-настоящему ни к Европе, если брать в особенности Западную Европу, ни к Азии, если брать основные, наиболее культурно развитые страны Азии, располагающиеся в ее южной части. Эту мысль впервые четко выразил Чаадаев. Именно ему принадлежит формулировка, согласно которой в России евро пейская и азиатская цивилизации, слившись, переработаются в некую новую, самостоятельную цивилизацию. Первые евразийцы (Трубецкой, Алексеев, Савицкий) и современные неоевразийцы (Гумилев, Дугин, Панарин) говорят о России не как о евро-азиатской (т.е. Европа + Азия), а именно как о евразийской державе. Это не соединение каких-то европейских и азиатских черт — это нечто третье, нечто иное. В основе российской цивилизации, конечно, лежат, с одной стороны, какие-то европейские, а с другой стороны, азиатские черты. Однако за многовековое развитие этого субконтинента выработались совершенно особые, уникальные цивилизационные признаки.
Политическая целостность евразийского пространства имеет для рус-ской истории совершенно самостоятельное значение. Можно сказать, что русские чувствуют ответственность за это пространство, за его состояние, за его связь, за его цельность и независимость. Само месторасположение, «ме- . сторазвитие» (П.Н. Савицкий), делает Россию цитаделью континентального стратегического пространства.
По выражению известного англосаксонского геополитика Х:Дж. Ма-киндера, Россия является главной сухопутной г державой современности, которая наследует геополитическую миссию Рима, Империи Александра Великого, Чингисхана и т.д. Это «географическая ось истории», которая просто не может не осуществлять своего геополитического предназначения независимо от внешних и преходящих факторов.
