Формирование этнического сознания в условиях социальной модернизации: философский анализ Гожева Олеся Кохуновна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основания исследования этнического сознания в условиях социальных изменений 12

1.1. Этническое сознание как форма общественного сознания 12

1.2. Причинный комплекс формирования этнического сознания 34

1.3. Социальная модернизация в опыте философской рефлексии 57

Глава 2. Процессуально динамические детерминанты этнического сознания в модернизирующемся социуме 80

2.1. Модернизация социальных институтов как фактор формирования этнического сознания 80

2.2. Система ценностей и поиски идентичности в диалектике социальных преобразований: единство общечеловеческого и этнического 105

2.3. Пути гармонизации межэтнических отношений в условиях социальной модернизации 131

Заключение 154

Библиографический список 158

• Этническое сознание как форма общественного сознания
• Социальная модернизация в опыте философской рефлексии
• Модернизация социальных институтов как фактор формирования этнического сознания

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Современный мир стремительно меняется, что делает его существование флуктуативным и неустойчивым. Среди причин неустойчивости можно назвать и неконтролируемое развитие техники и технологии, и процессы глобализации, создающие условия для рождения глобальной нестабильности. Множество субъектов всемирного политического, экономического и социокультурного процессов рождают у отдельных «игроков» то соблазн построения однополярного мира, то углубления противоречий внутри многонациональных обществ с целью их ослабления и подчинения. Для того чтобы решить задачу достижения социальной стабильности и устойчивого развития, а также обеспечить необходимый уровень безопасности личности и общества в условиях изменяющейся и модернизирующейся России, необходимо философски осмыслить сложившиеся формы этнического сознания в контексте новых реалий.

Одним из наиболее существенных изменений в жизни человека и общества в последние десятилетия явилось изменение самого типа социальности, структуры и содержания социальной жизни, когда перманентная модернизация становится основой всего социального бытия. В связи с этим необходимо на философском уровне выявить и проанализировать возможности совершенствования механизмов и средств формирования этнического сознания как формы общественного сознания.

Модернизирующийся социум разрушает все социальные пространства, созданные прежним институциональным строем, затрагиваются не только социальные, но и политические, правовые, экономические институты, что не может оставить без изменений образ жизни людей, привычные модели действия и взаимодействия. Под вопросом оказываются условия, прежде обеспечивавшие выполнение всех ключевых социальных функций: целеполага-ния, адаптации, интеграции и достижения образца. Одним из наиболее важ-

4 ных факторов социальной жизни полиэтничных социумов является сфера межэтнических отношений, которая должна быть также модернизирована. Другими словами, должна быть модернизирована вся социальная инфраструктура, обслуживающая сферу межэтнического взаимодействия как на межиндивидуальном, так и на коллективных уровнях.

Должны быть найдены новые символы, значения и модели, обеспечивающие единое символическое и социокультурное пространство, дающее основания для ценностного консенсуса и высокого уровня толерантности. Процессы культурной глобализации, ориентированные на распространение однородных культурных образцов, способны лишь вызвать напряжение и углубить взаимное непонимание представителей разных этносов, ибо порождают радикальную реакцию на сохранение собственной культуры, не способствующую созданию единого культурного пространства. Лишь стратегия взаимного уважения и взаимной озабоченности судьбами локальных этносов и групп способна снизить конфликтогенный потенциал социальной модернизации и сформировать этническое сознание в духе толерантности.

Следовательно, изучение возможностей и границ совершенствования системы формирования этнического сознания превращается в одну из наиболее важных задач современных научных и властных структур, а также всей общественности.

Степень разработанности проблемы. Развитие философских основ концептуализации этнического в русской философии осуществлялось B.C. Соловьевым, П.Б. Струве, Л.Н. Столовичем, А.С. Хомяковым, Н.А. Бердяевым, П.А. Сорокиным.

В зарубежной литературе эта тематика представлена работами о природе современного национализма Д. Армстронга, Ф. Барта, М. Бэнкса, Р. Брубекера, Т. Эрикена, М. Хейслера.

Философское понимание этнического в свете различения традиционного и современного формировалось благодаря работам А. Инкельса, М. Мид,

5 Р. Мастерса, Д. Миллера, У. Мура, С. Ваго, Т. Паранена, У. Ростоу. Экспликация роли традиционализма была осуществлена К.Леви-Строс, Д. Лернером.

Разработкой системных параметров модернизационных процессов занимались К. Блэк, Ф. Бьюрикад, Б. Гранцелли, В.Цапф. Этноконфликтологи-ческие исследования, пролившие свет на понимание специфических трудностей формирования этнического сознания в современном мире, проводились С.А. Арутюновым, А. Кробером и К. Энлоем.

Этические аспекты теории модерна были разработаны А. Этциони, Д. Рейшемейером, А.Дж. Тойнби, М. Уолцером. Проблемы повышения социальных рисков в условиях модернизации были исследованы У. Беком, У. Гу-денау, В. Фриманом.

Д. Мандельбаум, С. Эйзнштадт, Р. Инглегарт подчеркивали цивилиза-ционные и этнокультурные аспекты модернизационных проектов. Культурные факторы национального самосознания изучали А. Смит, Р. Сани, Г. Сей-гель.

П. Штомпка, А. Турен, Ф. Хекманн, Ф. Тахау, Г. Зеборн анализировали социологическую модель модернизации. Важный вклад в построение целостной концепции социальных изменений внесли: Р.Г. Абдулатипов, В.Б. Александров, С.Л. Арутюнов, В.В. Алексеев, В.П. Алексеев, И.В. Побереж-ников, Н.Н. Чебоксаров.

Взаимосвязь национального сознания и национальной культуры изучали: В.Г. Бабаков, В.М. Семенов, Н.Г. Багдасарьян, Р. Барт, П.М. Бицилли, Ю.В. Бромлей, Т. Ван Дейк, Л.Н. Гумилев, Ю.М. Лотман, СВ. Лурье.

Стратегии гармонизации межэтнических отношений исследовали: Г.М. Денисовский, П.М. Козырева, Л.М. Дробижева, В.М. Золотухин, А.Э. Ку-лиджанишвили, В.Е. Горозия. Толерантность как универсальное средство гармонизации изучали: В.И. Козлов, В.В. Козловский, А.И. Уткин, В.Г. Федотова, Е.М. Колпаков, В.А. Красильщиков, М.В. Кузьмин, Л.Я. Михайлова.

Проблемы патриотического воспитания как модели формирования этнического сознания разрабатывали Е.А. Нарочицкая, СЮ. Иванова, А.П.

Огурцов. Другие политологические аспекты этнического сознания в условиях модернизации изучали: А.С. Панарин, Л.В. Поляков, Л.Н. Пушкарев, М.В. Рагулина, Н.Н. Седова, В.А. Красильщиков, В.А. Тишков, В.Ю. Хотинец, В.В. Шалин. А.Г. Вишневский, С.Н. Гавров, Б.Г. Капустин, Д.Ж. Маркович, М. Мендрас, Л.П. Новикова, В.О. Рукавишников разрабатывали критическое понимание модернизации, как и социально-политической реакции на нее. Российская действительность трансформационных процессов в наиболее проработанном варианте содержится в трудах Б.Р. Аутеншлюса, П.С. Гончарова, B.C. Овчинского, Ю.В. Громыко, СЕ. Кургиняна, И.Ю. Сундиева.

Основы психологического подхода к моделированию этнического сознания заложили: Г. Лебон, В.П. Левкович, Н.Г. Панкова, Н.Р. Маликова, Э.С. Маркарян, B.C. Мухина, Э. Фромм.

Объект исследования - этническое сознание как форма общественного сознания.

Предмет исследования составили динамические характеристики становления этнического сознания в процессе социального транзита.

Цель исследования заключается в определении сущности и специфики формирования этнического сознания в условиях модернизации социальных систем, институтов и ценностей, а также путей достижения гармонизации межэтнических отношений в модернизирующемся социуме.

Достижение поставленной цели обусловлено решением следующих исследовательских задач:

эксплицировать понятие этнического сознания в контексте парадиг-мальных изменений в социальной философии;

реконструировать основные причины и факторы, детерминирующие процесс формирования общественного сознания;

проанализировать классические и новейшие теории социальной модернизации с точки зрения их применимости к исследованию сферы этнического сознания;

выявить и описать специфику влияния институциональных изменений на процесс формирования этнического сознания;

определить роль аксиологических и идентификационных детерминант в процессе формирования этнического сознания;

установить условия гармонизации межэтнических отношений в процессе социальных изменений.

Теоретическую и методологическую основу диссертации составили философские концепции социальной модернизации и теории этнического сознания как формы общественного сознания. В работе получили применение системный, структурно-функциональный, институциональный, коммуникативный и деятельностный подходы, формационная и цивилизационная теории этноса.

В работе применяются методы классического философского анализа, такие как сравнение, абстрагирование, восхождение от абстрактного к конкретному, генерализация. При исследовании и осмыслении эффектов современного общества используются также методы исторической и критической рефлексии, социальной феноменологии, этнометодологии и герменевтики.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

установлено, что для цели исследования формирование этнического сознания в условиях социальной модернизации необходимо определять посредством процесса взаимодействия этнической культуры с ценностями модерна;

показано, что в причинном комплексе формирования этнического сознания ведущая роль принадлежит процессам межкультурной коммуникации, обеспечивающим взаимодействие политико-правовых, хозяйственно-экономических и социокультурных аспектов жизни социума;

определено, что основные проблемы формирования этнического сознания в модернизирующихся обществах детерминированы адаптацией традиционных институтов к условиям и ценностям модерна в их значимости для процессов;

доказано, что этничность в культурно-символическом смысле образует
ценностно-нормативное ядро социальной интеграции и контроля, та
ким образом полноценно реализуя свою регулятивную функцию;

обосновано, что конфликт ценностей представляет собой одну из ключевых проблем формирования этнического сознания в условиях социального перехода и что ее решение связано с модернизацией системы традиционных ценностей;

определено, что признание приоритета общечеловеческих ценностей как базисной категории, возвращение их в качестве исходных ориентиров человека является сегодня необходимым условием гармонизации межэтнических отношений.

Положения, выносимые на защиту:

1. Компонент этнического сознания, отражающий различия в области культуры, всегда имеет условно избирательный характер. Он, как правило, фиксирует отнюдь не всю совокупность черт культуры того или иного этноса, а лишь некоторые ее специфические особенности. Некоторое множество этих особенностей может рассматриваться одним этносом в качестве важнейших этноразличительных показателей, тогда как другой этнос может не придавать ему никакого значения, избирая в качестве такого показателя иное множество черт культуры.

2. Выделяя детерминанты этнической ментальности, следует подчеркнуть, что ни каждая из них в отдельности, ни все вместе взятые не в состоянии обусловить специфику этнического мировосприятия, если их рассматривать вне процесса человеческого общения (коммуникации). Генетически менталь-ность возникает не просто в силу сходства условий, в которых живут и действуют представители данной этнической целостности, не по причине одной лишь одинаковости их индивидуального опыта, на в силу того, что они тем или иным образом взаимодействуют друг с другом в пространстве и во времени, совместно вырабатывая общие чувства, представления, мнения.

3. Социальная модернизация - это структурно-институциональный и мен
тальный сдвиги, достижение особого состояния мышления и действия, кото
рая характеризуется верой в прогресс, склонностью к экономическому росту,
готовностью адаптироваться к изменениям. Традиционные институты и цен
ности вполне могут адаптироваться к современности, поскольку предпосыл
ки же современности зарождаются в традиционных контекстах. Определение
modernity в качестве специфической цивилизации не может претендовать на
статус универсального, допущение возможности появления (открытия) но
вых центров modernity и даже трансформации самих моделей модернизации.
Специализированные определения также открыты для критики вследствие
присущей им тематической ограниченности.

4. Этничность может быть отнесена к числу социальных институтов, хотя соединяет в себе черты, как социального института, так и социальной общности. Этническая самоидентификация свидетельствует о том, что член этнической группы готов солидаризироваться с ценностями данной культуры. В процессе межличностного взаимодействия происходит усвоение на индивидуально-личностном уровне определенной совокупности потребностей, идеалов, мотивов деятельности, иными словами, - институционализация. В период актуализации этничности (этнической мобилизации) этнообусловленные социальные нормы и предписания становятся важными регуляторами поведения людей, а этничность в культурно-символическом смысле образует ценностно-нормативное ядро социальной интеграции и контроля, таким образом полноценно реализуя свою регулятивную функцию.

5. Конфликт ценностей представляет собой одну из ключевых проблем формирования этнического сознания в условиях социального перехода. Позитивные возможности культурного разнообразия реализуют себя в условиях стабильного демократичного общества, где давно уже установились «общие правила игры», консенсус относительно основных ценностей. Конфликт ценностей в переходных ситуациях, напротив, приобретает чаще всего негативный смысл, прежде всего, из-за отсутствия такого консенсуса. Отсюда угроза

10 его превращения в значимый дестабилизирующий фактор, постоянно потрясающий общество, усиливающийся в условиях нелегитимности социальной стратификации, несформированности классовых интересов, анархичности политической жизни, дезориентации управляющих структур. Эффективным средством снижения конфликтогенного потенциала ценностных противоречий является формирование единой и модернизированной системы ценностей.

6. Человечество только подходит к пониманию этого, к признанию права различных культурных групп сохранять свою индивидуальность и к возможности научиться воспринимать данный факт без чувства личной ущемлённо-сти, что повсеместно присутствует в межэтнических контактах. Межкультурная толерантность, терпимость - вот к чему должно идти и постепенно идет человечество. Именно поэтому признание приоритета общечеловеческих ценностей как базисной категории, возвращение их в качестве исходных ориентиров человека является сегодня важным и необходимым. Социальным <, наукам еще предстоит понять, что обеспечивает полноценный контакт культур, не приводящий к ущербу ни одной из них.

Теоретическая значимость работы состоит в расширении предметного и проблемного поля социальной философии в таких важнейших направлениях, как теория социальной модернизации, концепция формирования этнического сознания, построение модели гармонизации межэтнического взаимодействия и др.

Практическая значимость. Основные выводы и материалы диссертационной работы найдут практическое применение в учебном процессе при проведении лекционных и семинарских занятий по курсам «Философия» и «Социальная философия». Исследование представляет интерес также для профессиональных философов, историков, социологов и социальных работников. Оно должно способствовать формированию нового понимания теории и практики в управлении социальными процессами, что делает его востребо-

ванным работниками административно-управленческих структур современного российского общества.

Апробация диссертации. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры социально-гуманитарных наук Пятигорского государственного технологического университета. Результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на семи Международных, Всероссийской и региональной конференциях и ряде методологических семинарах при Российском государственном педагогическом университете им. А.И.Герцена и Пятигорском государственном технологическом университете. Основные положения диссертации изложены в научной монографии и 16 публикациях общим объемом 18,7 п.л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, шести параграфов и заключения. Список использованной литературы включает в себя 191 наименование. Общий объем диссертации - 172 страницы машинописного текста.

12 іГлава 1. Теоретико-методологические основания исследования этнического сознания в условиях социальных изменений

1.1. Этническое сознание как форма общественного сознания

Вопрос о том, что есть сознание, был сформулирован с появлением человека и осознанием им себя в качестве такового. По мнению М. Мамарда-швили: «Сознание — это, прежде всего, сознание иного. Но не в таком смысле, что мы сознаем другой предмет, а в том смысле, что человек отстранен от привычного ему, обыденного мира, в котором он находится. В этот момент человек смотрит на него как бы глазами другого мира, и он начинает казаться ему непривычным, не само собой разумеющимся. Как белке, которая соскочила бы с известного колеса и со стороны бы посмотрела на это колесо. Это и есть сознание как свидетельство. То есть, я подчеркиваю, во-первых, что есть сознание и, во-вторых, что термин «сознание» означает какую-то связь или соотнесенность человека с иной реальностью поверх или через голову окружающей реальности.. Назовем это условно обостренным чувством реальности. Оно связано в то же время с какой-то иномирной ностальгией».

Сознание есть высшая форма психического отражения, присущая человеку, как общественно-историческому существу. Это сложная система, способная к развитию и саморазвитию, несущая в своих структурах присвоенный субъектом общественный опыт. Эта система может моделировать мир и преобразовывать его в деятельности.² Как правило, сознание определяют как совокупность разнообразных духовных явлений, отражающих все сферы жизни общества и богатство индивидуальной жизни человека.

Сознание отражает объективную и субъективную реальность в форме образов и предвосхищает практические действия человека, придавая им целенаправленный характер. Сознание — это отношение субъекта к объектив-

¹ Мамардашвили М.К. Проблема сознания и философское призвание // Как я понимаю фи
лософию.-М., 1992.-С. 107-121

² Петренко В.Ф. Основы психосемантики. - М., 1997. - С. 8.

13 ному миру, выделение ценностей, поиск знаний. Человек выделяет себя из окружающей среды и противопоставляет себя ей как субъект объекту. Сознание, таким образом, представляется формой проявления активности человека как социального существа.¹

Структура общественного сознания очень сложна, она включает уровни, формы, виды. И при этом подобное структурирование условно, так как виды, формы, уровни общественного сознания находятся в постоянном взаимодействии и взаимовлиянии. Говоря об уровнях общественного сознания, выделяют обыденно-практический и научно-теоретический. Сознание могут дифференцировать по его носителю или субъекту, выделяя такие виды общественного сознания, как индивидуальное, групповое и массовое сознание. Носителем индивидуального сознания является отдельный человек, носителем группового сознания - социальная группа, носителем массового сознания - неорганизованная группа людей, объединенная какой-либо идеей, целью. А также выделяются различные формы общественного сознания — нравственное, эстетическое, религиозное, правовое, политическое, философское, научное, экологическое, экономическое и т.д.

Отношения народа с представителями других национальностей являются частью его общественного бытия, которое отражается в его общественном сознании, а точнее в этническом сознании, являющемся одним из компонентов общественного сознания. Этническое сознание - это совокупность ментальных представлений этнической общности о своем месте в мире, которая объединяет социально-психологические установки и стереотипы. Оно является сложным по своей структуре или многокомпонентным.

Важным и значимым компонентом является осознание особенностей культуры своей этнической общности. Следующим компонентом можно назвать осознание психологических особенностей своей этнической общности. Среди компонентов этнического сознания есть осознание тождественности со своей этнической общностью и осознание собственных этнопсихологиче-

¹ Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. - М., 1972. - С. 83.

14 ских особенностей. При этом человек осознает себя субъектом этнической общности и у него сформирована социально-нравственная самооценка эт-ничности.

Данные компоненты формируются поэтапно, по мере формирования личности. Так, на эгоцентрическом этапе, где происходит декларирование этничности, индивид владеет лишь знанием, «кто он», но не пониманием того, «что это за народ». Чаще всего его сознание характеризуется не только отсутствием информированности об особенностях культурогенеза своего этноса, но и скрытым негативным отношением, как к своему народу, так и к другому.

Следующий этноцентрический этап связан с такими моделями поведения, как «отрицание другого» (изоляция, сепарация), «защита» (чувство превосходства). Для этого этапа характерна подмена «патриотизма» «национализмом». Затем следует этап формирования универсальной модели поведения, которая строится на самом деле на попытке отстранённого наблюдения как за своим (это может быть связано с негативным восприятием своего этноса), так и за другим этносом (нежелание знакомиться с культурой другого, так как «мы все одинаковы», модель человека «псевдополикультурного»).

На этнорелятивистском этапе формируется адаптационная модель поведения, которая характеризуется признанием своей культуры (её особенностей, ценностей и т.д.) и проявлением уважения к культурным отличиям других. А на следующем, завершающем интегративном этапе оформляется модель поликультурного человека, для которого основным тезисом будет положение: «Я знаю особенности своей культуры, я знаю культурные традиции и обычаи представителей другой культуры, я уважаю как свою культуру, так и культуру других народов».¹

Говоря об «этническом сознании», его можно определить как «сложную совокупность социальных, политических, экономических, нравственных, эстетических, философских, религиозных и других взглядов и убежде-

Седова Н.Н. Философия человека: курс лекций. - Волгоград, 1997. - С. 74-75

15 ний», свойственных представителям конкретного этноса. Этнос является единицей, в которой протекают процессы культурного и соматического изменения человечества как вида. В ее рамках некая общность осознает себя как группу людей, объединенных единством происхождения, обычаев, языка и уклада жизни. Понимание сущности, природы и строения этноса различны. Наиболее распространенным является определение, данное Ю.В. Бромлеем: «Этнос - это исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознанием), фиксированным в самоназвании».¹

Чаще всего об этносе говорят как о биосоциальном феномене, который имеет совершенно особую связь со своей экологической (природно-географической) нишей, так как общепризнано, что формирование единого для отдельно взятого этноса языкового, культурного и хозяйственного пространства обеспечено единством территории расселения определенной социальной группы. Именно в ходе освоения родовой территории закладываются алгоритмы поведения, «образ себя» (субъект действия), «образ врага» (то, что мешает действию), «образ союзника» (условие действия). Затем на основе этих констант вырабатывались основные парадигмы действия, вокруг которых в сознании выстраивается этническая картина мира, прежде всего, осознание себя как самостоятельного этноса. А также осознаются и закрепляются вариации инвариантных отношений взаимодействия общества и природы, человека и общества, среди которых - пространственно-временные отношения, отражающие связь с материнской территорией и её образ в этническом самосознании.²

Этническое сознание представителей этноса проявляет этническую целостность, оно не тождественно национальному. Национальное сознание ос-

Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. - М., 1998. - С. 50. ² Седова Н.Н. Указ. соч. - С. 79.

новано на осознании принадлежности индивидов к определенной нации как социально-экономической и политической общности. В структуре этой формы сознания выделяются следующие элементы: национальная идентификация; представления о типичных чертах своей общности, ее свойствах как целого, об общности исторического прошлого своего народа, территории его проживания; осознанное отношение к материальным и духовным ценностям нации, ее достижениям, ориентациям и др.

Этническое же сознание связано в первую очередь с этническим самоопределением. Сам факт рождения в конкретной этнической среде представляет собой вхождение индивида в определенную систему внутренних этнических связей, через призму которых он начинает оценивать все жизненные явления. Собственная этническая группа, система ее духовных ценностей выступает в качестве некоего эталона. Это обусловлено тем, что идентификация этнической группой своего статуса происходит на основе тождества и различия культур, в категориях «свое» и «чужое». Противопоставление образов жизни, типов восприятия действительности есть, таким образом, компонент этнического сознания.¹

Элементы мировой или региональной культуры, воспринятые этнической общностью, становятся достоянием собственной, «локальной» культуры, ибо способность этнической общности к восприятию чужой культуры является одной из качественных характеристик психологии этноса. Эта характеристика стоит в одном ряду со способностью этноса осмысливать и устранять устаревшие элементы культуры или приспосабливать их к новому этапу своего исторического развития. Восприятие зависит и от состояния духовной культуры соседнего этноса, т. е. от взаимовлияния посредством взаимодействия этнических общностей. Духовную культуру этноса следует рассматривать как многоуровневое образование, поскольку ее носителями выступают разные слои этноса. Причастность каждого отдельного индивида к

Арутюнов С.Л. Этничность объективная реальность // ЭО. - 1995. - № 5- С. 43.

17 этнической общности измеряется не столько биологическими признаками, сколько степенью сознательного приобщения к культурным ценностям, составляющим духовное богатство этноса.¹

Этническая специфика выражает внеличностное общественное сознание и интериоризуется в процессе передачи «межпоколенного» социального опыта народа. При этом реально существующие этнические связи отражаются в феномене этнического сознания, который является важным самостоятельным признаком этноса. Социально-психологические установки, автоматизмы, способы видения мира составляют совокупность ментальных представлений конкретной этнической общности о своем месте в мире. Причем этнический аспект социального бытия может иметь вполне самостоятельное значение только на уровне межэтнических отношений. Только в сравнении можно исследовать, как тот или иной народ представляет и оценивает свои достоинства и недостатки, насколько устойчивы или как исторически меняются эти интерэтнические оценки. Сравнение своей общности с другими выступает средством активного закрепления собственных этнических отличий, что проявляется в представлениях индивидов о типичных чертах своей общности, о ее характеристиках и достижениях.

Этническая общность как сложный системный объект обладает рядом особенностей, в частности, потому, что различные ее слои отражают этнические представления по-своему. Так, менее образованные люди сохраняют «народность» только в своей общности, а попадая в иную этническую среду, вскоре «денационализируются». Более образованные люди в меньшей степени способны потерять свое этническое лицо в инородной этнической среде. Этнопсихологи своей важнейшей задачей ставят изучение связей между внутренним, психическим, миром человека и миром внешним, предметным, социальным, этнокультурным, но только не абстрактного человека в абстрактном обществе, а конкретного человека в конкретной среде, специфичной в этническом отношении. Именно очевидность подобных связей способство-

¹ Чешко СВ. Человек и этничность // ЭО. - 1994. - № 6. - С. 41.

18 вала возникновению как психологических, так и этнологических концепций, анализирующих соотношение психологических и этнокультурных переменных в развитии социума и, как следствие, поведение этнофоров.

Структура этнического самосознания личности строится внутри порождающей ее системы - той человеческой общности, к которой принадлежит личность и имеет неизменные звенья, выступающие внутренними факторами рефлексии, ее отношения к себе и к окружающему миру и содержательно развивающиеся в зависимости от производственных отношений, ценностных ориентации, обрядов, обычаев, вероисповеданий того или иного этноса.

Согласно B.C. Мухиной, структуру этнического самосознания составляют: идентификация с именем; особенности притязаний на признание в традиционных и новых видах деятельности через быт, обычаи, религию; половая идентификация, детерминированная стереотипными формами мужского и женского поведения, присущими этносу; психологическое время (прошлое, настоящее, будущее) конкретной личности и этноса, к которому оно принадлежит; социальное пространство этнической личности, ее субъективно оцениваемые права и обязанности, которыми она обладает в системе национальных обычаев и традиций своей общности.¹

Психология любой группы (большой и малой) включает в себя определенную систему элементов:

- общественно-психологические свойства (потребности, интересы,
идеалы, черты психического склада) данной этнической группы;

общественно-психологические отношения, включающие традиции, обычаи, семейно-брачные отношения, симпатии, антипатии, психологическую совместимость;

общественно-психологические состояния: эмоции, чувства, настроения;

Мухина B.C. Возрастная психология: феноменология развития, детство, отрочество. — М.: Академия, 1998. - С. 63

- общественно-психологические процессы: подражание, внушаемость, конформность ит.д.¹

Наиболее глубокую основу образуют потребности. Другим важным составным ее элементом является набор социальных ролей, выполняемых и усвоенных личностью в процессе взаимодействия со средой. К этим же элементам относится и этническая ориентация.

Этническое сознание имеет своих конкретных носителей и отражает то общее, что есть у представителей этноса, этнической общности в мировосприятии, устойчивых формах поведения, чертах психологического облика, в реакциях, речи и языке, отношениях к другим людям и природе. Этническое сознание проявляется в виде специфических этностереотипов, качеств национального характера, самосознания, чувств и настроений, интересов, ориентации, традиций, когнитивных процессов, культурологических различий, проявляющихся в форме национальных особенностей протекания психических процессов и состояний человека как представителя определенного этноса; национальных особенностей взаимодействия, взаимоотношений и общения людей, которые принято называть национально-психологическими особенностями.

Для понимания этнического своеобразия взаимодействия, взаимоотношений и общения людей, представителей той или иной общности важно представить, что психологическая деятельность человека - результат спирального взаимодействия, с одной стороны, объективных воздействий окружающей действительности, влияющих на нее, и, с другой - субъективного их восприятия. И то, и другое является проявлением своеобразия системы мышления, своеобразия проявлений эмоций и воли, традиционных представлений о характере взаимоотношений между людьми, сложившихся у того или иного этноса.

Специфика этнопсихологического отражения закреплялась исторически. Появление человека, выделение его из животного мира, весь последую-

¹ Колпаков Е.М. Этнос и этничность // ЭО. - 1995. - № 5. - С. 14-15.

20 щий ход развития был процессом социализации, развития у него качеств, необходимых для жизни в обществе. И уже с возникновением родоплеменных отношений социально-психологические качества человека подвергаются строгой регламентации. В дальнейшем сложившийся в системе родоплеменных связей механизм ограничения психики человека определенным кругом явлений продолжал функционировать в последующее время.

Этнопсихологические особенности могут проявляться только через механизмы установки и стереотипа. С одной стороны, до сих пор не найдено иных объяснений функционированию бессознательного в психике людей и их деятельности. Проявление этнопсихологических особенностей действительно лежит на рубеже между бессознательным и сознательным. Оно носит непроизвольный характер, т. е. не зависит от воли человека. С другой стороны, теория установки выводит на понимание феномена психологической готовности, также необходимого при описании процесса функционирования этнопсихологических особенностей. Представитель той или иной общности предрасположен мыслить, чувствовать, действовать так, как ему диктуют этнические традиции, установленные нормы и правила поведения. Явление стереотипизации в свою очередь единственно верно объясняет характер функционирования устойчивых психических феноменов, какими выступают этнопсихологические особенности.¹

Этническая установка должна пониматься как определенное состояние внутренней готовности (настроенности) представителей определенного этноса на специфические для него проявления чувств, интеллектуально-познавательной и волевой активности, динамики и характера взаимодействия, общения и т.д., соответствующие сложившимся этническим традициям. Она, как и установка любого другого вида, закрепляется в ходе исторического развития психического склада этноса. В результате образуются целые системы фиксированных этнических установок, которые постоянно ак-

¹ Петренко В.Ф. Основы психосемантики. - М., 1997. - С. 115.

21 туализируются и инициируют своеобразие протекания психических процессов личности, характер поведения, взаимодействия, общения представителей определенных этнических общностей, обеспечивая внутреннюю готовность к определенной форме их реагирования на возникающие ситуации. Системы этих установок обеспечивают внутреннюю цельность поведения личности и групп людей, устойчивость их деятельности, облегчают выбор и принятие решений. В них аккумулируются повседневный опыт этноса, модели действия в сходных ситуациях.

Этническая установка как бы заложена в память психического склада и извлекается из нее автоматически. Являясь составной частью национальной психики человека, она формирует определенный настрой, придавая особую специфику мотивации и целеполаганию людей, способам и приемам их деятельности. На их основе вырабатывается этностереотип поведения.

При характеристике этнического самосознания важно учитывать особенности его функционирования в условиях трансформации ряда психологических условий: изменения образа своей и других этнических общностей, отношения к ним. Необходимо также иметь в виду и такую особенность причастности к своей этнической группе, которая воплощена в понятии «лучший — худший» (оценочный компонент).

Изменения поведения человека при изменении его социального окружения, реализации им в индивидуальном поведении вариантов, вырабатываемых и закрепляемых в социуме, считает Л.Н. Гумилев, разграничивают рассматриваемую проблему на два уровня: макро- и микросоциальный. В качестве одного из вариантов макросоциального уровня он рассматривает психоэтнический аргумент. Конкретный человек не может не принадлежать к какому-либо этносу. С точки зрения Гумилева, внеэтничны лишь новорожденные: феномен этноса не сосредотачивается в теле, он реализуется через взаимоотношения и взаимообращение людей друг с другом. С этносом, обес-

¹ Мухина B.C. Указ. соч. - С.69.

22 печивая его целостность и развитие, связано этническое поле, подобное, по мнению Гумилева, другим полям (электромагнитным, гравитационным), но отличающееся от них. Пребывание в этническом поле и формирует этнический стереотип поведения. Изменение этнического поля, если оно приходится на раннее детство, происходит относительно безболезненно и воспринимается как смена этнической принадлежности. Сама же принадлежность конкретного человека этносу определяется, прежде всего, на основе сложившегося у него стереотипа поведения. Структура этнического стереотипа поведения — это поведение, реализующее определенные нормы в системе многообразных отношений. К составляющим этнического стереотипа поведения Гумилев относит следующие виды отношений (различая при этом два состояния этноса: персистентное и динамическое):

между поколениями (репродуктивное или инновационное поведение молодых поколений);

к природе (хозяйство приспособлено к ландшафту или ландшафт приспосабливается к хозяйству);

к соседям (оборона границ и гостеприимство или стремление к экспансии, расширению территории);

к потомкам (стремление ограничить прирост социума или неограниченно его преумножать);

к религии (генотеизм или прозелитизм);

к общественным институтам (доминирование авторитета возраста или власти);

к общественной жизни (консервация сложившихся или образование новых социальных групп);

- к чужим культурам (игнорирование или заимствование).¹
Различия, очевидно, заключаются в том, как фиксируются сами отно
шения и как понимается природа этих отношений. Этнос, с точки зрения Гу
милева, не тождествен сложившемуся стереотипу поведения, он динамичен.

¹ Гумилев Л.Н. Этнос и биосфера Земли. - Л., 1989. - С. 60-64.

23 Обряды, нормы, обычаи взаимоотношений меняются то медленно и постепенно, то очень быстро. Этнос может измениться до неузнаваемости, оставаясь самим собой. Гумилев отмечает, что нет ни одного реального признака для определения любого этноса как такового, хотя в мире не было и нет человеческой особи, которая была бы внеэтнична. Члены этноса идентифицируют себя с ним, выработанным в нем этническим стереотипом поведения. Он для них единственно возможный. Этническая принадлежность, обнару-живающаяся в сознании, не есть продукт самого сознания. Она продукт действия внешних по отношению к нему факторов.¹

Исследуя стереотип поведения в качестве индикатора этнической принадлежности, нельзя не отдавать себе отчета в том, что синхронически и диахронически наблюдаемое многообразие этносов не тождественно многообразию стереотипов поведения. Это положение подтверждает относительную самостоятельность социоэтнического и психологического уровней человеческого существования. Гумилев говорит об этнопсихологии, которая, в отличие от индивидуальной психологии, изучает мотивы поведения в масштабе популяции. Для прямого наблюдения этнопсихологов популяционное поведение закрыто, но его функция- этническое поведение индивидуума - легко воспринимаема. Для ее анализа требуется разделение потребностей на две группы: потребности самосохранения индивида и рода и потребности освоения непознанного, усложнения внутренней организации. Для характеристики этнического поведения на индивидуальном уровне Гумилев вводит две координаты. Полюса одной обозначены им как пассионарность - инстинктивное поведение, полюса другой — как аттрактивность — эгоистическое поведение. При этом пассионарность характеризуется как способность к сверхнапряжению, пренебрежение инстинктивными потребностями, жертвенность, часто ради иллюзорной цели, а аттрактивность - как влечение к абстрактным ценностям истины, красоты и справедливости. Пассионарность рассматривается как врожденный признак, не изменяющийся на протяжении жизни, аттрак-

¹ Гумилев Л.Н. Указ. соч. - С. 112.

24 тивность же - как признак, изменяющийся под влиянием социального окружения. ^!

Структура этнического самосознания личности строится внутри порождающей ее системы и включает в себя определенную систему элементов. Суть человека предстает в интеграции филогенеза, онтогенеза, социализации, истории человечества. Познание закономерностей психической деятельности человека раскрывает основные природные и общественно-исторические источники развития человека. Психологическая деятельность человека - результат объективного воздействия окружающей среды и субъективного их восприятия. Этнопсихологические особенности, проявляющиеся через механизмы установки и стереотипа, не есть продукт самого сознания, а результат действия внешних по отношению к нему факторов.²

Условия жизни определяют особенности самосознания человека. Как правило, они складываются под влиянием некоторых реалий, таких как:

— реалии предметного мира, которые сегодня определяются особен
ностями сопряжения традиционного и нового отношения к миру и его по
требностям;

- реалии природных факторов, которые сегодня разительно изменяют
ся, проявляя тенденции к регрессу;

— реалии образно-знаковых систем, которые сегодня подвержены ин
теграционным процессам и под влиянием интенсификации этих процессов
перерастают во многих своих частях в международные образно-знаковые
системы (не только в пространстве Интернета, но и в сфере как межличност
ного, так и межэтнического общения);

- реалии социально-нормативного пространства, в котором представ
лены как традиционные моральные ценности, так и моральные ценности, ин
тегрируемые посредством международных связей;

¹ Гумилев Л.Н. Указ. соч. - С. 115. Арутюнов С.Л. Этничность объективная реальность // ЭО. - 1995. - № 5. - С. 44-45.

- реалии внутренней позиции каждого конкретного человека как личности (именно эта реалия является особым достижением социально-исторического развития современных цивилизаций Запада).¹

Реальное существование таких этнических феноменов, как этнос, этнические общности, группы, имеющих очень сложную природу, обусловило формирование имманентно присущего любой человеческой личности социального качества - этничности. Подобное качество есть выражение объективной данности этнических характеристик, формируемых во взаимодействии с человеческой практикой и условиями этнического бытия. Изначальная принадлежность каждого из нас к определенной этнической общности - «этносу», а через него - к сфере этнического в целом, обусловила этническую заданность процессов социализации.

Этничность - это показатель реальных взаимоотношений как на индивидуальном, так и на коллективном уровнях, характеризующий группы людей, связанные между собой общими представлениями о генетическом родстве и культурно-языковой общности, обладающие коллективным историческим опытом.² Основным качеством этничности следует назвать субъективный опыт восприятия своего этнического происхождения, который является частью общего процесса самоопределения личности. Каждый индивидуум осознает комплекс отличий, присущий его этнической группе, и испытывает ощущение неповторимого своеобразия своего этноса. «Быть особенным» -эта основная идея субъективного психологического свойства лежит в основе этничности. К этому добавляется континуитет биологического происхождения и общность культурных и социальных условий.

Необходимым условием принципа этничности является установка «мы-они» в общественном сознании, строящаяся на представлении о границах

¹ Мухина B.C. Указ. соч. - С. 70-71.

² Heckmann F. Ethnischen Minderheiten, Voile und Nation. - Frankfurt am Main, 1992. - S. 8,
56.

26 между этносами.¹ Подобно тому, как в природе биологически заданы границы между различными видами животных, в человеческом обществе именно этничность исполняет функцию границ между отдельными группами людей. Иными словами, это универсальная концепция солидарности осознающей свою идентичность «группы в себе». Следовательно, этничность можно трактовать как социокультурную общность, базирующуюся на совокупности исторического прошлого и повседневных форм общения.²

Как и другие формы складывания определенных групп в человеческом обществе, социально-психологическая установка «мы» запечатляется, прежде всего, через осознание противоречий с другими коллективами, причем интенсивность этнической интеграции усиливается в условиях насильственной конфронтации жизни со смертью. Этничность реализуется через практическое осознание социально-моральных норм поведения и определенных форм межэтнических отношений, которые приняты в данном коллективе.³

Этническое сознание может воплощаться в различных формах - от просветительских обществ XVIII в. до идей «государственного народа», но во всех случаях проявляется один общий признак: интенсивность мобилизации сил общества на основе принципа этничности, а также политическая направленность напрямую зависят от того, как в данном коллективе относятся к реальной угрозе жизни своих сородичей. Современные этнологические и со-циобиологические исследования, анализируя такой парадокс, когда в экстремальной ситуации большинство живых существ готово пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти от гибели члена своего вида, объясняют этот феномен как проявление инстинкта природной эволюции данного вида (этноса ) путем защиты его членов и сохранения генофонда.⁴ При столкновении

¹ Group for the Advancement of Psychiatry. Us and Them: The Psychology of Ethnonationalism.
-N.Y., 1987.-P. 47.

² Heckmann F. Op. cit. - S. 37-38.

³ Scheffler T. Einleitung: Ethnizitat und Gewalt im Vorderen und Mittleren Orient I Hrg. T.
Scheffler. - Hamburg., 1991. - S.9-10.; Burkert W. & Homo N. Interpretationen alttgriechischer
Opferreten und Mythen. - Berlin., 1972. - S. 59.; Wortebuch der Ethnologic. - Koln, 1987. - S.
118.

⁴ Ibid.-S. 119.

27 общества со смертью вырабатывается особый тип поведения, в котором индивидуальное ощущение смерти совмещается с осознанием коллективного бессмертия. В связи с этим, по мнению Т. Шиффлера, обнаруживается кредо этничности — «ты не должен умереть».¹

Этничность предстает весьма странным феноменом, часто не поддающимся никаким привычным объяснениям в пределах теорий рационального поведения, культурных интерпретаций и т.п. Совершенно необъяснимо жестокое упорство и иррациональная неизменность этнических выплесков в самых казалось бы рационально организованных сообществах, ее невероятно неустранимая навязчивость в ситуации глобализации и культуры, и образа жизни, и идентичности и т.д. Мы можем долго рассуждать о рациональности, знании, ментальности, сознании, самосознании и т.п., однако при этом остается совершенно непонятным, почему весьма хорошо аргументированные рациональные стратегии поведения не срабатывают в действительности, не обладают никакой широкой притягательностью, и, напротив, совершенно алогичные этнические ориентационные комплексы активно диссеминируют-ся и трансформируют жизненные миры людей. Для того чтобы получить хотя бы ориентировочное представление о событиях и процессах, которые мы пока только условно кодируем как этнические, следует втянуть в аналитику именно те феноменальные ряды, которые позволяют увидеть способы, модусы и формы сцепления различного рода трансиндивидуальных структурно-стей и институций с жизненными мирами людей. Поэтому и тема этнической идентичности артикулируется как проблема стиля, модусов связанности «Я» с различными структурностями социальной жизни, связь Lebenswelt'a с социальной трансиндивидуальной действительностью.

Это и вынуждает искать этничность в такой феноменальности, которая складывается по ту сторону сознания, самосознания и т.п. Конечно, вполне естественным оказывается стремление определить этничность через феноменальность интерсубъективности. Но следует помнить, что, во-первых, то, что

¹ Ibid.-S. 221-222

28 мы называем этносом, всегда носит трансиндивидуальный характер; во-вторых, связь языковая, символическая связь, которая обслуживает связность этнического сообщества, выступая, в принципе, виртуальным устройством его конституирования, как отмечал Лакан, располагается не просто по ту сторону субъекта, но и по ту сторону интерсубъективности. Тем более, следует достаточно трезво понимать, что в данном контексте функции субъекта на себя берет коммунальная формация, этнос.

Таким образом, фокус поиска смещается в действительность чувства. Как писал Ницше, «много не видеть, не слышать, не допускать к себе - первое благоразумие, первое достоинство того, что человек не есть случайность, а необходимость. Расхожее название этого инстинкта есть вкус».'

Все это явно не рациональный выбор, а, говоря языком Канта, «чувство удовольствия или не удовольствия», выраженное в суждении вкуса. Весьма примечательно, что этнографы, определяя этничность, часто говорят о «чувстве» — чувстве принадлежности, чувстве солидарности, чувстве «своих» и «чужих» и т.п. Именно «чувство», а не сознание, не рациональность становятся осью, вокруг которой складываются конститутивные принципы этнич-ности, выполняющие функцию институирования особого «жизненного чувства» как стилевую форму и общности, и идентичности индивида.

«Вне-, не- и беспредметность» суждения вкуса и связанного с ним «чувства жизни» очерчивает особую действительность, которая по своим конститутивным принципам совершенно равнодушна к предметной, вещной реальности. Иными словами, она разворачивает свою определенность вне предметного окружения, т.е. акцент падает не на вещи, идеи, ценности и т.п., а на то чувство, которое придает им субъектную определенность и благодаря чему «Я» обретает отчетливую позицию субъекта в структурности сообщества.

¹ Ницше Ф. Веселая наука // Ницше Ф. Сочинения. В 2-х т. Т. 1. - М.: Мысль, 1990. - С. 602.

Однако эта действительность субъекта обладает весьма характерной особенностью - она обретает подтверждение не через рациональное, то есть не через понятия, сознание, идеи, ценности, даже не через обыденное сознание, а через согласие других, которое складывается, по сути дела, помимо знания вообще. Чувство жизни — это не только и не столько Lebensform, сколько Lebens. За этим подтверждением стоят инстанции и практики признания, учреждающие институции легитимности суждения вкуса, «чувства жизни».¹

Следует помнить, что этничность всегда вращается вокруг особого рода суждений без понятий, то есть, вокруг точки, которую можно определить как симуляции рассудка, поэтому никакой понятийности не стоит искать в разворачивании стратегий этнизации. Конституирование и воспроизводство этнической общности, соответственно, осуществляется не за счет каких-либо рациональных принципов, связано с чувством, поэтому-то и этническое исключение, отторжение происходит не на уровне идеологем или повседневного сознания, а именно в размерности этого чувства.

Итак, этничность определяется этническим сознанием, её можно представлять как своеобразный индикатор этнического сознания, которое, в свою очередь, формируется в результате определяющего влияния этнической культуры во взаимодействии с этническим языком. Соответственно, важно понять, может ли этническая культура быть подверженной ассимиляции и какие факторы могут это вызвать. В этой связи представляет интерес анализ культурогенеза и функционирования культуры.

Главным стимулирующим фактором возникновения и развития этнической культуры является необходимость адаптации людей к меняющимся внешним условиям их существования, а также к условиям, создаваемым изменением элементов общественного производства и социального взаимодействия, обусловливающих необходимость изменения структурной организа-

¹ Ницше Ф. Сочинения. В 2-х т. Т. 2. - М., 1990. - С. 439.

ции всей системы в целом. Соответственно, «культурогенез - это не едино-кратное происхождение культуры где-то в глубокой древности, а совокупность постоянно протекающих процессов в культурах всех времен и всех народов. Это один из типов социальной и исторической динамики существования и изменчивости культуры, заключающейся в непрерывном порождении новых культурных феноменов наряду с наследованием и трансформацией прежних». При этом этнос обладает неким внутренним, не осознаваемым ни его членами, ни внешними наблюдателями, культурным стержнем, в каждом случае уникальным, который определяет согласованность действий членов этноса и обнаруживает себя вовне через различные модификации культурной традиции, являющиеся выражением некоторого общего содержания.

Именно этот стержень («центральная зона» культуры), по мнению С.В.Лурье, является основой этничности. Т.е. не все культурные проявления данного народа, а их внутреннюю, инвариантную, бессознательную часть следует рассматривать как этнообразуюшую. Соответственно, изменение под влиянием иной культуры каких-то отдельных культурных манифестаций данного народа еще нельзя воспринимать как проявление его культурной ассимиляции до тех пор, пока не затронут стержень этнической культуры, его «центральная зона». Что же представляет собой этот «центр» этнической культуры? СВ. Лурье предлагает понимать под «центральной зоной культуры» этноса его адаптационно-деятельностные модели, способствующие постоянной адаптации человека и всего этноса к окружающему миру.¹

Формирование этих моделей начинается с первых шагов человека по освоению мира. Первым ощущением, которое должно было возникать у каждого человека, было чувство опасности, исходящей извне, из мира, таящего в себе массу опасностей. Чтобы действовать в нем, человек должен был, прежде всего, определить: конкретные источники внешней опасности; то, что

См.: Лурье СВ. Изучение этнической картины мира как интердисциплинарная проблема // Общественные науки и современность. - 2000. - № 5. - С. 32-33.; Лурье СВ. Национализм, этничность, культура // Общественные науки и современность. - 1999. - № 4. - С 56-57.

31 нельзя делать, чтобы не навлечь эту опасность на себя; то, что надо сделать, чтобы ее преодолеть; то, в каких отношениях он должен быть с другими людьми; то, нуждается ли он в их помощи; то, каким образом возможно совместное действие и какими качествами должен обладать коллектив людей (состоящий из таких же беспомощных и малосильных индивидов), чтобы решиться на действие.

Если окружающую действительность не рационализировать таким образом, то в ней невозможно осмысленно действовать. Структурирование же мира создает призму, через которую человек видит мир и себя в нем. В этом и заключается самая значимая функция этнической культуры - адаптативная. «Благодаря ей человек получает такой образ окружающего, в котором все элементы мироздания структурированы и соотнесены с самим человеком, так что каждое человеческое действие является компонентом общей структуры. Этнос адаптируется к реальному миру тем, что всему в мире дает как бы свое название, определяет его место в мироздании». Так создается основополагающая компонента этнической культуры - этническая картина мира, т.е. некоторое связное представление о бытии, присущее членам данного этноса. Картина мира этноса может и должна претерпевать со временем определенные изменения, чтобы соответствовать изменяющимся объективным условиям жизни народа. Но при изменении этнической картины мира неизменными оказываются лишь логически необъяснимые, принятые в этнической картине мира за аксиому блоки. На их основе этнос выстраивает новые и новые картины мира, обладающие наибольшими адаптативными свойствами в данный период его существования. Эти стабильные блоки этнической картины мира, традиции, культуры - этнические константы - и являются инвариантным центром этнической культуры.'

Возвращаясь к вопросам о возможности и формах ассимиляции этнической культуры, мы определяем их следующим образом. В современной науке процесс ассимиляции культуры - один из частных случаев конвергент-

¹ Хатинец В.Ю. Этническое самосознание. - СПб., 2000. - С. 68.

32 ного развития культур - получил название аккультурации, под которой понимается процесс приближения суммы культурных элементов, присущих одной этнической общности, к культуре другой этнической общности. При этом правильнее было бы, вероятно, говорить о том, что ассимилируется не сама этническая культура, а конкретные ее носители. Культура народа защищена самой ее природой. Условие успешной аккультурации сформулировала американский культурный антрополог М. Мид, которая установила, что восприятие новой культуры происходит только в том случае, если у обеих контактирующих этнических культур существовал общий прототип. В противном случае, по ее наблюдениям, никакая культурная ассимиляция или культурный отбор невозможен.¹ Можно предположить, что наблюдение СВ. Лурье о том, что любая культурная черта может уступить место другой, заимствованной из другой культуры, только в том случае, если она не является существенной частью функционального внутриэтнического конфликта, т.е. не ведет к культурной дисфункции, также вписывается в это положение: заимствование такой культурной черты, которая бы смогла адекватно заменить в роли новой этнической константы утраченный элемент функционального внутриэтнического конфликта, может быть произведено только из культуры очень близкого народа, возникновение и развитие которого протекало в очень схожих внешних исторических условиях.²

Под влиянием общесоциальных и культурных факторов складывалось этническое сознание, которое в свою очередь воздействовало на социальную среду посредством системы этнообусловленных ценностных ориентации. Субъективированной формой проявления этничности можно смело назвать этническое самосознание, которое в самом общем виде можно определить как «чувство принадлежности к тому или иному этносу, выражающееся в этническом самоопределении, т.е. в отнесении индивидом себя к данной этнической группе». Иными словами, этническое самосознание - это восприятие

¹ Mead М. Coming of age in Samoa. -New York, 1998. - P. 176.

² Лурье СВ. Метаморфозы традиционного сознания. - СПб., 1994. - С. 27-29.

33 этносом самих себя в антитезе «Мы - Они». В отличие от самосознания, этническое сознание - это то, что приводит этнос к его отличительному пониманию, т.е. это тот социокультурный инструментарий, с помощью которого и формируется самосознание.

Анализ различных вариантов философского осмысления этнического, выявляя многообразие этнологических концепций, позволяет свести их к трём теоретическим модификациям: примордиалистской, инструменталист-ской и конструктивистской. Таким образом, в целях выработки целостного и всестороннего взгляда на природу, структуру и генезис этнического сознания, знания, получаемые в рамках этнографии, этнодемографии, этнолингвистики и т.д., на философском уровне можно обобщить и свести воедино для того, чтобы появился новый угол зрения, или - новое знание, которое выступает своеобразным методом для получения новых знаний в рамках этнологических наук.¹

При наличии определенных внешних условий складывается совокупность факторов, под влиянием которых из нескольких (зачастую разнородных) этнических компонентов начинает формироваться новая этническая общность. В процессе ее складывания постепенно и не одновременно появляются признаки, объективно отличающие ее от других, синхронно существующих этносов. Наконец, когда эти признаки становятся достаточно ощутимыми, формируется осознание членами нового этноса как определенной общности. Именно появление отчетливого этнического самосознания, одним из проявлений которого является возникновение общего самоназвания, и является свидетельством завершения процесса этногенеза и оформления этнического сознания.

¹ Михайлова Л.Я. Этническое сознание: социально-философский аспект анализа // Россия в зеркале времени. Духовная культура. Философия. История. Социология. Политика. Сборник научных трудов преподавателей и сотрудников гуманитарного факультета; Ульяновский государственный технический университет. — Ульяновск, 2001. — С. 6-7.

34 1.2. Причинный комплекс формирования этнического сознания

Одним из важнейших оснований социальной философии в анализе природы и функционирования сознания является постулат о социальной обусловленности познавательной деятельности. В применении к исследованию этнического сознания данное положение как раз и развертывается в виде подробного изучения важнейших этнодерминант этнического сознания, а также социального содержания соответствующих этномаркеров. В качестве причин, обусловливающих развитие этнического сознания, выступают три группы явлений:

а) объективные факторы — уровень хозяйственной жизни, характер об
щественных связей, социальная структура сообщества, политическая органи
зация общества и др.;

б) субъективные факторы - различные формы общественного (наука,
политические идеологии, искусство, теология и т.д.) и массового (фамилизм,
общественное мнение и т.п.) сознания;

в) самодетерминация, а именно - кумулятивная энергия самого этниче
ского сознания.¹

Жизнедеятельность этносов всегда гораздо шире функционирования каждого из его элементов, в том числе и этнического сознания. Так, без определенных объективных предпосылок и условий любой новый тип этносоз-нания вообще не может состояться. При этом особо следует подчеркнуть, что в качестве «объективных» детерминант в развитии этнического сознания зачастую выступают сами «субъективные» факторы, например, альтернативные формы группоцентризмов. Так, любая господствующая форма общественного сознания (на данный момент времени) обусловливает господство соответствующего этномаркера в структуре этносознания (в средневековой Руси: «русский» тождественно «православный»). Существует даже определен-

¹ Козлов В.И. Самосознание этническое // Народы России. Энциклопедия. - М., 1994. - С. 461.

35 ная синхронизация, когда при переходе к новому типу этноса можно наблюдать новую связку этноса с ведущим социальным элементом, одновременно -новую структуру этнического сознания, а также новый заглавный этномаркер (идентификатор). Накапливаемое культурное, идеологическое и прочее мировоззренческое наследство также детерминирует развитие этнического сознания. Даже более того: именно самодетерминация последнего отражает самое главное в нем - феномен непрерывности исторической памяти народа.

Синхрония и диахрония объективных условий функционирования этнического сознания составляет главный механизм взаимодействия различных этнодетерминант: ни одна из них никогда не является единственной (поглощающей этнос и социальное содержание его самосознания), но в определенную эпоху какая-либо из них обязательно становится ведущей и определяющей. Действует своеобразный закон относительного совмещения социального содержания того или иного этнического сознания с ведущей формой общественного сознания данной эпохи. Так, слово «русский» в эпоху народности имеет своим синонимом слово «православный», а в период становления нации это слово наполняется все большим политическим (национально-государственным) содержанием.²

При рассмотрении кумулятивной энергии этнического сознания как самостоятельного фактора его эволюции мы выходим на ряд важных и принципиальных вещей. В частности, именно здесь в наибольшей степени удается показать характер обратного воздействия этнического сознания на другие формы и типы общественного сознания и в полной мере выявить специфику этнического сознания как формы массового сознания. Например, до появления идеологии национализма «этническое» на субъективном уровне полностью зависело от других группоцентризмов, однако с укоренением национализма все переворачивается: «нация» становится своеобразным вектором всех социальных перемен (общенациональный рынок, общенациональный

¹ Вундт В. Психология народов. В 10-ти т. Т. 3. - СПб., 1900-1920. - С. 292-295.

Струве П.Б. Национальный эпос и идея государства // Patrionica. Политика, культура, религия, социализм. - М., 1997. - С. 410

36 язык, общенациональная территория и т.п.), а этнос превращается в заглавную социальную общность.

Итак, взаимосвязь «этнического» и «социального» в ходе истории носит диалектический характер. «Этническое» зависит от других типов «социального» (общностей, отношений, институтов), но не сводится к ним.

Выявляя и вычленяя различные культурные, политические и прочие компоненты этнического сознания, мы в итоге все равно находим некоторый «остаток», который к тому же обладает эмерджентным свойством по отношению к своим «социальным» компонентам. Отсюда проистекает одна из основных особенностей этнического сознания: это самое стабильное и, одновременно, самое изменчивое мироощущение. В самом деле, внутри этносоз-нания происходят колоссальные коллизии (религиозные и гражданские войны и т.п.), но оно преодолевает любые из них. В «повседневной жизни» этно-сознание обычно «спит», скрытое в иных социальных потребностях и интересах, но при надобности легко «просыпается» (термины «национальное возрождение», «национальное движение» говорят в этом отношении сами за себя).¹

С точки зрения долговременных перспектив и выделения основополагающих тенденций в эволюции этнического (как и любого иного массового) сознания можно выделить три основных типа самоидентификации - индивидуальное «я», различные виды группового «мы» и универсальное общечеловеческое «мы». В начале человеческой истории первый и третий типы самоидентификации еще очень неразвиты. Так, в первобытном обществе нет «человека» вообще, ибо «свой человек», сородич, и есть «человек». Однако примерно с Нового времени именно с данными понятиями начинает синхронизироваться ход человеческого развития, хотя, конечно, при этом приходилось (и приходится) учитывать различные варианты группового единения и групповой самоидентификации. И сегодняшние реалии еще не дают основа-Сорокин П.А. Национальность, национальный вопрос и социальное равенство // Экономический вестник России. - 1992. - № 2. - С. 124-125.

37 ния полагать, что общечеловеческое «мы» когда-либо будет состоять исключительно из индивидуальных «я» (без опосредующих группоцентризмов). Значение индивидуального начала все время увеличивается, однако это никак пока не сказывается на количестве коллективных способов ориентировки в мире. Поэтому этническое сознание как одна из разновидностей последних - продолжает существовать и конкурировать с другими вариантами групповой самоидентификации.

В качестве главных признаков этноса называют язык, культуру, и территорию, которые обеспечивают общность происхождения. Кроме того, в число основных попадают особенности психического склада и антропологические признаки. К главным признакам этноса, по мнению таких исследователей, как С.А. Арутюнов, Н.Н. Чебоксаров, А.А. Сусоколов, следует отнести и информацию, подлежащую обмену в межэтническом контакте, так, «...этносы представляют собой пространственно ограниченные «сгустки» специфической культурной информации, а межэтнические контакты - обмен такой информацией».' Все это еще раз подтверждает значимость положения о том, что этнические свойства (язык, культура, сознание) формируются только в соответствующих условиях - территориальных, природных, социально-экономических, государственно-правовых.

Общепризнано, что одним из главных этнообразующих и этносохра-няющих компонентов является этническая культура, которая являет собой систему определенных стереотипов, норм поведения членов данного этноса, а также закрепляет принципы обособления, благодаря которым сохраняется генетическое многообразие этносов." По мере развития этноса происходит

^I Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Передача информации как механизм существования
этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. Вып. 2. - М., 1972.
-С.31

Mandelbaum D.G.. Concepts of Civilization and Culture I Encyclopaedia Britannica. - 1965. -V. 5. - P. 831.; Goodenough W.H.. Cultural anthropology and linguistics II Language in culture and society. - N.Y., 1964. - P.36.; Enloe С Ethnic conflict and politic development. - Boston, 1973. - P. 15.; Freeman W. Function of ethnic conflict and their contributions to national growth

II Bell W., Freeman W. Ethnicity and national building. - London, 1974. - P. 235.; Kroeber

38 интериоризация действий, то есть постепенное преобразование внешних действий во внутренние представления и стереотипы, что обеспечивает формирование интериорного этнического сознания.¹ Формируясь, оно сразу начинает проявляться в поведении и действиях тех или иных этнических коллективов и сохраняется благодаря «опредмечиванию» результатов действий.

«Опредмеченные» действия представлены эстетическими взглядами, этическими убеждениями, религиозными верованиями, знаниями о своей этнической культуре и культуре других народов, т.е. тем, что называют этническими представлениями. Материальное оформление этнических представлений за пределами психики выражается в бытовой жизнедеятельности, художественных произведениях, поступках, обрядах. Таким образом, под этнической культурой понимается совокупность приведенных выше элементов, касающихся преимущественно обыденной жизни этноса.

Как правило, этническая культура отражает основные черты, присущие данному этническому сообществу, визуально и вербально фиксирует его генетические, географические, исторические, лингвистические границы, в силу чего обладает ярко выраженной этнической определённостью. Обычаи, традиции, предметы материальной культуры, фольклор, литература, произведения искусства передают специфическое, целостное, характерное именно для этого сообщества, и каждый из названных компонентов связан с судьбой именно данного этнического сообщества, с его реальными условиями, обусловлен теми адаптационными процессами и особенностям цивилизации, в которых формировалась данная культура. Генетический и природно-географический факторы, обособившие этнос, предопределяют восприятие данной, а не иной системы культурных ценностей.

Этническая культура, сохраняя и обеспечивая передачу самоидентичности сообщества, обладает высокой устойчивостью и минимальной измен-

A.L., Kluckhohn С. Culture: A critical review of concepts and definitions. -New-York, 1952. -P. 181,185.

Бабаков В.Г., Семенов B.M. Национальное сознание и национальная культура (методологические проблемы). - М: Изд-во МАИ, 1996. - С. 40.

39 чивостью, фиксируя границы этноса как целостности. О ней можно говорить как о своего рода культурном коде этнической общности, хранящий информацию об истории, этапах формирования, условиях жизни и деятельности и т.д. Эта информация аккумулируется через систему воспитания и образования, механизм социального импринтинга (запечатления), транслируется от поколения к поколению, что синхронно и диахронно гарантирует поддержание целостности этнокультурного пространства.

Культура представляется как способ деятельности, система внебиоло-гически выработанных механизмов, благодаря которым стимулируется, программируется и реализуется активность людей в обществе.¹ Такое понимание сущности феномена культуры дает основание считать, что этническая общность - это, прежде всего, общность, связанная определенной общей культурой в самом широком понимании этого слова, общность, являющаяся носителем определенной культуры.² При этом следует помнить, что культура, как функционально обусловленная структура, имеет внутри себя механизмы самосохранения, способствующие как адаптации своих членов к внешнему — природному и культурно-политическому окружению, так и приспосабливанию внешней реальности к нуждам и потребностям представителей данного этноса.

Очевидно, что закрепление культурных моделей, их трансляция из поколения в поколение происходит в процессе жизнедеятельности и, в первую очередь, языкового общения членов этноса. Язык и языковое общение следует рассматривать как основное средство овладения общественно-историческим опытом человечества: язык, храня и передавая социальный опыт людей, объединяет поколения во времени и обеспечивает непрерыв-

¹ Маркарян Э.С. Об исходных методологических предпосылках исследования этнических
культур // Методологические проблемы этнических культур: материалы симпозиума. -
Ереван, 1978. - С. 8-9.; Лурье СВ. Историческая этнология. - М.: Аспект Пресс, 1997. - С.
42.

² Арутюнов С.А.. Этнические общности доклассовой эпохи // Этнос в доклассовом и ран
неклассовом обществе. - М.: Наука, 1982.; Лурье СВ. Указ. соч. - С. 41.

40 ность и единство истории человечества.¹ Таким образом, о языке можно говорить как об основной культурной ценности, первом связующем элементе этногенеза.

Язык каждого этноса с самого начала своего образования может рассматриваться как этнообразующий фактор.² И на последующих этапах развития этноса роль языка остается главенствующей, язык выступает как одно их важнейших объективных свойств этноса, а также как символ этнической принадлежности.³ Можно говорить также об имманентности потребности идентификации и потребности взаимопонимания, которая заключается в том, что человеку хочется во всех ситуациях общения пользоваться родным языком, хорошо усвоенным в раннем детстве. В большинстве случаев такой язык является «своим», языком своего этноса и своей культуры. Освоение «чужих» языков во многих случаях связано с ощущением этнической неполноценности. Подтверждением определяющей роли этнического языка может быть и то обстоятельство, что могут быть «... культуры и нации «безындустриальные», «безмузыкальные», «безгосударственные», но культур безъязычных» нет. Народы меняют свои учреждения, свои нравы и обычаи, даже свои религии, даже свое местожительство, все - кроме языка».⁴ Язык народа и его состояние являются более или менее эксплицитной формой проявления общеэтнических процессов, поскольку последние реализуются, прежде всего, через общение, а стало быть, через язык.

Важным включением в этническое сознание является такой языковой феномен, как миф.⁵ По своему характеру мифологическая система, как целостная дорефлективная форма, полифункциональна. Благодаря своей социально-практической функции, миф обеспечивает организацию целостности и

¹ Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. - М.: Аспект Пресс, 1996. - С. 13.

² Алексеев В.П. О самом раннем этапе расообразования и этногенеза // Этнос в доклассо
вом и раннеклассовом обществе. - М.: Наука, 1982. - С. 47.

³ Бромлей Ю.В., Козлов В.И. Этносы и этнические процессы как предмет исследования //
Этнические процессы в современном мире. - М.: Наука, 1987. - С. 6.

⁴ Бицилли П.М. Нация и язык // Известия РАН. Серия: Литература и языки. - 1992. - Т. 51.
- № 5. - С. 72, 74.

Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. - М.: Прогресс, 1989. — С. 63.

41 единства коллектива через самоидентификацию индивида с социальной общностью, осуществляет сплоченность и монолитность человеческого рода в первую очередь с целью обеспечения выживаемости и самоутверждения её в социально-природной среде. Миф выступает здесь как основной способ социальной связи между людьми, форма организации и регуляции, которая позволяет осуществлять совместные действия по достижению целей своего существования. Достижение социально-интегративного единства и целостности мифологического социума достигается путем обезличивания социальных отношений, полного поглощения коллективом индивида, отчужденности их друг от друга.'

Важной функцией мифа является мнемотически-ориентировочная. Эта функция отражения, оформляющая человеческое самосознание, конституирует общность в языковом и культурном, а значит и этническом отношении. Миф понимается здесь как определенного рода организованная система образов, впечатлений окружающей среды, занимающая доминирующее место в правом полушарии головного мозга человека, отвечающего за бессознательное, образное отражение мира. Она возникла при переходе от эмоционально-ориентировочного способа освоения действительности к чувственно-практическому, эмоционально-ценностному способу и тесно связана с возникновением языка. Она развивала воображение человека, ассоциативно-бессознательное взаимообщение с миром как носителя коллективной традиции, мнения, ценностей.

В первую очередь, миф - это форма освоения мира, переживания миро-созидания творимой истории через его мирочувствие, а значит и форма извлечения информации, т.е. познание. Признание этого положения корректным дает основание пополнить список функций мифа и познавательной. Познавательный аспект присутствует уже на эмоционально-ориентировочной ступени освоения реальности, но как самостоятельная функция сознания он

Лотман Ю.М. Мозг-имя-культура // Избранные статьи. В 3-х т. Т.1. - Талин: Изд-во «Александра», 1992.-С. 58.

42 оформляется при становлении познавательной деятельности, как осознанного рефлективного отношения к действительности и относится уже к периоду разложения мифологического сознания.

Миф является одним из трех базовых типов мировоззрений, наравне с религией и наукой. Он создает на основе коллективно-бессознательного творчества обнадеживающую картину мира, целостно замыкающую сознание человека на опыте некритично воспринятого и духовно-практически освоенного мира, и, следовательно, можно говорить о мировоззренческой функции мифа. Являясь частью менталитета общества, мифологическое мировоззрение как историческая форма уступила место сначала религиозному, затем научному мировоззрению.

Помимо уже перечисленных, миф наделен телеологической или целе-ориентирующей функцией, которая тесно связана с генетической (откуда что произошло) и с прогностической (что будет дальше). Но если архаичная мифология выполняла в обществе позитивную функцию - «превращение хаоса в космос, причем космос с самого начала включает ценностный, этический аспект», то современная культура постмодернизма направлена обратно - «от порядка к хаосу», от разума к неразумию, что как общественная тенденция сказывается и в образовательной сфере.¹ Так как миф задает определенную ценностную шкалу явлениям и отношениям, протекающим между человеком и окружающим миром, то он обладает и аксиологической (ценностной и оценочной) функций. В зависимости от ценностного содержания мифа, выражающего традицию в обществе, происходила и происходит при его усвоении социализация личности, подтверждая тем самым реализацию функции социализации, характерную для мифа. Эта функция является средством при формировании национального самосознания, общественного менталитета. Данная функция усилена эстетической, коммуникативной, сигнификативно-моделирующей, нормативной, праксеологической, мобилизационной, социально-компенсаторной функциями. Все вместе эти функции способствуют

¹ Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. - М.: Наука, 1976. - С. 169.

43
оформлению символически-знаковой системы действительности и модели
руют в ней все встречающиеся мифологические события и реальные явления
в качестве их воспроизведения и подражания индивидом как вечным образ
цам поведения. Человеку не надо думать, надо только подражать поведению
авторитета группы, мыслить здесь - значит представлять традиционными об
разами действий. .

Отдельно стоит упомянуть о такой функции мифа, как интериориза-ция. Благодаря ей осуществляется перевод общественных смыслов (мифологем) в индивидуальные (мифемы), когда тот или иной миф пытается предстать частью вечной природы. Об интериоризации можно говорить как функции усвоения и натурализации мифов. Усвоенные индивидом общественные мифологемы из идеологии становятся теми установками, фильтрами в общественной психологии индивида, через которые он пропускает всю воспринимаемую информацию. Реализация данной функции приводит к появлению одной из важных категорий мифа - судьбе, восприняв собственную сущность как социоприродную и отчужденную от него, человек встречает все события жизни социально-материально обусловленными, как выражение своей предназначенности и неизбежности.¹

Признавая в качестве внутренних и внешних, объективных и субъективных признаков этноса язык, культуру и территорию, отметим, что по каждому из этих признаков существуют многочисленные исключения. Такой признак, как, например, общность территории, занимаемой этносом, не остается постоянным. Ареал обитания этносов расширяется, сужается или сменяется в силу самых различных причин. Язык также может меняться или становиться общим для многих, значительно отличающихся друг от друга народов. Напротив, представители одного этноса, осознающие это и сохраняющие принадлежность к данному этносу, могут говорить на разных языках.²

Ван Дейк Т. Когнитивные и речевые стратегии выражения этнических предубеждений // Язык. Познание. Коммуникация/Пер. с англ.-М.: Прогресс, 1989.-С. 118.

Рагулина М.В. Географическое понимание этничности // География и природные ресурсы.-2000. - №1.-С.21. '

Рассматривая в качестве основного этнообразующего фактора (этноин-тегранта) общность культуры и быта, невозможно проигнорировать факт сходства в образе жизни разных народов. Например, карелы строят такие же дома, как и русские северяне, носят такую же одежду, обрабатывают землю такими же орудиями труда, но это - отдельный этнос.

О единстве хозяйственных связей современных этносов говорить практически невозможно. Более того, есть народы, не обладающие вообще хозяйственным комплексом, цементирующим их целостность. У некоторых этносов в качестве главных или одних из главных источников жизнеобеспечения могут выступать продажа рекреационных услуг (народы Шри-Ланки, Ямайки, Канарских, Сейшельских, Антильских островов, Океании), финансовое посредничество (народ Швейцарии), коммерческий туризм (турки, египтяне, греки и турки-киприоты), умело налаженный контроль над природными ресурсами собственной страны, даже без непосредственного их использования (арабы Персидского залива, Саудовской Аравии), а также обслуживание мировой науки, производство информации и т. д.

Убедившись в том, что ни один из вышеназванных признаков не может быть выделен в качестве сущностного свойства этнического, отметим, что и многие другие попытки представить характеристику этноса, а следовательно, и исчерпывающую характеристику этнического сознания, вряд ли можно назвать успешными. Так, предлагаемые Энтони Смитом такие признаки, как групповое самоназвание, миф про общее происхождение, общая историческая память, один или более дифференцирующих элементов общей культуры, связь с конкретным «родным краем», чувство солидарности у большей части населения, тоже носят внешний характер. Они выступают формами проявления, по которым можно констатировать наличие или отсутствие этнической целостности, а не сущностными характеристиками феномена. Искомый признак должен быть имманентно присущ этнофору, выступать его неотъемлемым атрибутом.'

¹ См.: Калхун К. Национализм. - М.: Территория будущего, 2006. - С. 27-29.

По мнению психологов, такой признак следует искать в специфике перцептивно-когнитивной деятельности представителей того или иного этноса. Они подтверждают, что такая деятельность позволяет обнаружить наличие целого ряда устойчивых различий у людей в восприятии окружающего мира, реакциях на внешние раздражители, способах общения с людьми, стереотипах поведения в зависимости от этнической принадлежности. Данные психоповеденческие архетипы возникают уже на первых этапах формирования этноса, и для них формирующими факторами являются общность территории, язык и культура. В дальнейшем они, безусловно, модифицируются. Но через связь времен сохраняется определенный психоповеденческий вариант, который реализуется на общей морально-этической основе.¹

Психоповеденческий архетип дает возможность народу сохранить самотождественность во всех исторических перипетиях. Этот вариант и есть те сложно уловимые особенности национального характера, фиксируемые на уровне архетипов мировосприятия и поведения, которые в метафизической плоскости именуются «духом нации», «душой народа» или национальным менталитетом. Ментальность обобщает в «снятом виде» наличный духовный опыт этноса, что подразумевает некое историческое соответствие характеристик элементов духовной сферы специфике «нижних», более глубоких уровней этносоциальной системы.

Этническая ментальность имплицитно совмещает в себе факторы природного и социального происхождения. Это аморфный и синкретический феномен, который с трудом поддается структурированию. Исходя из природы этнической ментальности, условно можно выделить несколько компонентов изучаемого явления, каждый из которых не столько противостоит другим,

Фокина О.В. Некоторые методологические проблемы исторической психологии // Историческое познание: традиции и новации: тезисы Международной теоретической конференции. Ч. 2. - Ижевск, 1993. - С. 23

46 сколько дополняет их, являя собой скорее уровни проявления этнической ментальносте.¹

Самый низший, первичный уровень этнической ментальносте фиксирует количество той психо-эмоционально-умственной энергии, которую необходимо затратить этнофору для решения стоящей перед ним задачи. Это количество находит выражение в пассионарности, типичной для определенного этнического образования. По мнению Л.Н. Гумилева, «пассионарность (от лат. passio - страсть) - это характерологическая доминанта, непреоборимое внутреннее стремление (осознанное или, чаще, неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели (часто иллюзорной)». Гумилев утверждал, что пассионарность передается исключительно генетическим путем, ее не привить ни образованием, ни воспитанием. Это нечто вроде коллективного темперамента, который обусловлен биогеохимической энергией живого вещества биосферы. Угасание пассионарности на уровне этноса протекает в результате массовой гибели носителей соответствующего генофонда в войнах, эпидемиях, в процессе этноцида, ассимиляции и т.п.²

Следующий структурный уровень ментальносте - бессознательный, который также состоит из разных подуровней. Они определяются этническим, расовым и общечеловеческим наследованием. Самый глубокий архе-типический подуровень, по Юнгу, вообще складывается из следов дочелове-ческого прошлого, инстинктов, то есть из опыта животных предков человека. Иными словами, коллективное бессознательное - это «разум наших древних предков, способ, которым они думали и чувствовали, способ, которым они постигали жизнь и мир, богов и человеческие существа...». Архетипы, выступающие как индивидуализированные проявления коллективного бессоз-

Огурцов А.П. Национальный менталитет и история России. Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. - 1994. - № 1. - С. 52. Гумилев Л.Н. География этноса в исторический период. - Л.: Наука, 1990. - С. 13.

47 нательного, есть общие формы мысленных представлений, включающие в себя элементы эмоциональности и даже персептивные образы.¹

«Социальный генотип каждого человека, каждого народа многослоен; он включает в спрессованном виде все пройденные доисторические и исторические эпохи. На сравнительно спокойном этапе развития общества все это скрыто «капсулой» современной цивилизации. Однако на изломе эпох жернова истории сдирают эту капсулу; в людях обнажаются пласты предыдущих цивилизаций, а в некоторых пробуждается свойственное доисторической эпохе, началу пути к человеку разумному, проявляются черты, покоившиеся в самой глубине генотипа и отбрасывающие человека далеко назад. Но одновременно формируется и противоположный полюс - сперва незначительный - творцов будущей цивилизации. Между этими полюсами — большинство людей, живущих сиюминутными заботами, чувствующих все большую дискомфортность и обозление, устремляющихся то к одному, то к другому полюсу».

Два названных уровня менталитета - психоэнергетический и бессознательный - близки в том, что «обнаруживают причину коллективных форм поведения (определенной их доли, по крайней мере) вне социальной жизни и межличностных отношений». Только Л.Н. Гумилев апеллировал к физическим представлениями (поле, колебания, энергия), а К.Г. Юнг - к психологическим подструктурам. Третий же, высший уровень этнической ментально-сти имеет выход непосредственно на мышление. Без этого выхода менталь-ность, как отмечалось выше, мало бы чем отличалась от коллективных инстинктов высокоразвитых млекопитающих.

Ментальные нормы вырабатываются в процессе осознанной адаптации индивида к внешней среде - природной или социальной - и выработки наиболее оптимальных мыслительных приемов и способов, ей соответствующих.

Юнг К.Г. Психология и религия // Архетип и символ. - М., 1991. - С. 191. ²Яковец Ю.В. У истоков новой цивилизации. - М: Дело, 1993. - С. 132-133.

48 Неосознаваемость, автоматизм последних генетически вторичен. В этом и заключается коренное отличие менталитета от инстинктов.

Следует подчеркнуть отличие ментальности от мышления. Различия между ними достаточно тонкие, но, по мнению Л.Н. Пушкарева, «...и вместе с тем весьма существенные. ...Коротко говоря, мышление — это познание мира, а менталитет - это манера мышления, его склад, его особенности, его своеобразие». Таким образом, этническая ментальность является иллюстрацией процесса биологического закрепления социокультурных изменений, без которых этносы давно бы превратились в чисто социальные целостности.

Для того чтобы та или иная реакция человека стала ментальной, она должна пройти долгий путь от многократно повторяющегося мыслительного или поведенческого приема через его легитимацию, через превращения его в норму реакции, в автоматически срабатывающий стереотип, в привычку сознания, даже в бессознательное - к наследственно закрепляемой информации о «нормальном» для данного этноса мироотношении.'

Во-первых, это закономерности наследственности, то есть сохранения и передачи из поколения в поколение ядра, генотипа общества, выражающего главное содержание, сущность рода человеческого. Во-вторых, это закономерности изменчивости, обусловливающие пределы изменения и обогащения наследственного инварианта. Изменения постоянно происходят в жизни человека, без этого невозможно его существование. Но и сами изменения различны: одни из них случайны, преходящи, они не закрепляются в наследственном ядре; другие вызывают развертывание заложенных в генотипе возможностей социального организма; третьи отражают реакцию на качественные изменения в окружающей среде, позволяют лучше адаптироваться, закрепляются' в генотипе, в ментальности. В-третьих, это закономерности от-' бора. Поскольку человек хотя и выделился из животного мира, но существенным образом не отличается от представителей последнего, речь должна идти не столько о естественном, сколько об искусственном отборе. Однако

Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? // Отечественная история. — 1995. - № 3. - С. 159

49 сам этот искусственный отбор может быть двух видов: с одной стороны, сознательный целенаправленный выбор, исходя из принятых критериев, и, с другой стороны, результат слепой игры стихийных общественных сил. «Каждая новая форма социально-экономической жизни (частная собственность, деньги, биржи, транснациональные корпорации, демократические формы правления) проходят строгое испытание, проверку на жизнеспособность, прежде чем утвердятся в своей сфере деятельности. Главный экзаменатор — человек, который отдает предпочтение тому или иному нововведению, заменяя им устаревшие, ставшие неэффективными элементы системы».¹

Развитие генетики позволяет констатировать тот факт, что природа выработала универсальный механизм воспроизводства биологического организма через сжатие полученной последним информации в предельно минимальные алгоритмы, записанные в молекуле ДНК и запускающиеся в соответствующей биологически неравновесной среде с раскрытием всех информационных потенций гена и среды.

Аналогично воспроизводится и этническая ментальность с той только разницей, что оптимальнейшие алгоритмы решения задач относятся не только к природно-биологическому окружению, но и к собственно социальной среде. Поэтому образы, представления, бессознательные реакции, все содержание ментального процесса несет в себе смыслы как генетической информации, так и внешней среды, являясь результатом их инфопотенций.

Но здесь возникает еще один вопрос — как возникает и ретранслируется информация, записанная в генетическом коде? Теоретическая биология, отвечая на этот вопрос, исходит из положения, что творцом генетических программ организма есть его экологическая ниша — совокупность всех факторов среды, в пределах которых возможно существование в природе данного вида. Именно в рамках экологической ниши стабилизирующий отбор создает гене-

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. - С. 581 - 582.

50 тическую конструкцию биологического организма, в том числе, ее поведенческую составляющую.¹

Для людей, в отличие от животных, к числу факторов, определяющих «экологическую нишу», следует относить и факторы «второй природы», как это ни удивительно на первый взгляд представляется. Человек, будучи носителем определенной ментальносте, воспитанный в определенной культурной традиции и выросший в определенной природной среде, при перенесении его в иную, чуждую ему обстановку, может и не погибнуть физически, как это неминуемо произойдет с глубоководной рыбой, выброшенной на мелководье. Однако поведение этого человека будет настолько противоестественным для нового окружения, что представители последнего никогда не спутают его со «своими».

Следствием этого положения является тот факт, что ментальность может носить не только этнический, но и чисто социальный характер. Особенности мировосприятия, эмоциональных реакций, «образа мира», стереотипов мышления и поведения могут существовать — и существуют — и в профессиональных группах. Своими стереотипами мышления руководствуются военные, студенты, полярники, моряки, врачи, шахтеры и т.д. Условия жизнедеятельности этих групп настолько специфичны, что накладывают свой отпечаток на «менталитет» их представителей.

И все же этническая ментальность более «сильна» хотя бы потому, что она закрепляется опытом многих поколений, передаваясь по наследству. Именно по этому признаку проходит водораздел, различие между менталь-ностью собственно социальных и этнических общностей. Этническая ментальность показывает, «что было общего у Цезаря и последнего солдата в его легионах, у святого Людовика и крестьянина, трудившегося в его владениях, у Колумба и матроса на его каравеллах». Этническая ментальность отражает адаптацию психики этнического коллектива к существованию в определен-

Кузьмин М.В. Моделирование сложного // Философская и социологическая мысль. -1992.-№12.-С. 39.

51 ном природном и социальном окружении вне зависимости от внутриэтниче-ского разделения труда, вырабатывает и закрепляет в генотипе наиболее оптимальные эмоциональные и поведенческие приемы.¹

Вместе с тем, наследственно закрепленное содержание менталитета отличается от сходных по природе инстинктов уже тем, что последние ни в коей мере не затрагивают сферу мышления, того самого mens, которое лежит в основе менталитета. Базирующиеся на безусловных рефлексах инстинкты не осознаются изначально и потому не могут быть отнесены к подсознанию, а их содержание навсегда застыло на дочеловеческом уровне. Инстинкты общи для всех людей, они не подлежат этнической дифференциации.

Каждое новое поколение застает исторически сложившееся отношение людей друг к другу. Именно эти отношения предписывают каждому поколению «его собственные условия жизни и придают ему определенное развитие». Эта утвердившаяся в науке идея имеет свои предтечи.

И все-таки процедура анализа уже по самой своей сущности предполагает мысленное разделение процесса на составляющие компоненты и их последовательное рассмотрение. Выделяя факторы детерминации, обратимся к сущности этнического феномена. Являясь основным атрибутом последнего, этнический менталитет как бы «впитывает» в себя все те специфические черты функционирования этнической общности, которые ранее выделялись в качестве этноинтегрантов. Их справедливо можно отнести к числу факторов, влияющих на генезис этнического менталитета. Среди них - воздействие природной среды, специфика хозяйственной деятельности этноса, отношений с соседями, языковой среды, духовного наследия, в том числе, конфессиональной принадлежности, политических традиций и т.д.³

Но, очевидно, только «внешними» этноинтегрантами число детерминант генезиса менталитета не ограничивается, как не исчерпывается много-

Додонов Р.А. Этническая ментальность: опыт социально-философского исследования. -Запорожье: РА «Тандем-У», 1998. -С. 168-170.

² Додонов Р.А. Указ. соч. - С. 182.

³ Banks М. Ethnicity: Anthropological Constructions. - London, New York, 1996. - P. 118-119.

52 образие психической жизни явлениями отражательного характера. Этническая ментальность самостоятельно вырабатывает некие устойчивые нормы психоповеденческих реакций, исходя из энерго-информационных начал. Поэтому к детерминантам этнической ментальносте полезно было бы добавить ритм этнической жизни, интенсивность интерсубъективных коммуникаций, «этнический темперамент», пассионарность, о которых уже говорилось выше. Рассмотрим кратко основные детерминанты процесса становления этнической ментальносте.

Первая из них, и, пожалуй, самая очевидная, лежащая «на поверхности» - природная, точнее географическая среда. К ней относится тот комплекс природных условий, который возник независимо от человека, и который сохранил, несмотря на антропное воздействие, способность к дальнейшему саморазвитию и самовоспроизводству по законам, действующим в географической оболочке Земли.

Вот почему элементы среды, созданные из природных веществ трудом и волей человека, но лишенные дальнейшего самостоятельного развития и не имеющие аналогов в первозданной природе, в состав географической среды не входят, образуя особую - искусственную, техногенную среду. Последняя также не существует изолированно, тесно взаимодействуя с географической средой.

Понятие «среда», таким образом, является родовым по отношению к понятиям «географическая (естественная) среда» и «техногенная (искусственная) среда». Каждая из этих разновидностей имеет собственные внутривидовые отличия, составляющие основу неисчерпаемого многообразия окружающей среды. Этнические общности для удовлетворения своих потребностей вовлекали в эксплуатацию все новые составные части литосферы, гидросферы, атмосферы или биосферы. Их сочетание есть результат множе-

53 ства природных и техногенных процессов, создавших и постоянно меняющих облик планеты.¹

Этнические общности теснейшим образом связаны с вмещающей их географической средой. Этнологами давно подмечено, что в различных точках планеты существуют этносы со сходными ментальными чертами. Подобное сходство объясняется тем, что возможно не так уж много вариантов приспособления этносов к суровым условиям существования в горах или другой географической среде. Эти варианты получили название хозяйственно-культурных типов, они могут как совпадать, так и не совпадать с этносами, но, в любом случае, они оказывают известное воздействие не только на способы ведения хозяйства или политический строй, но и на коллективную пси-хику общности.

«Необъятность русской земли, отсутствие границ и пределов выразились в строении русской души, - писал Н.А. Бердяев. - Пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же безграничность, бесформенность, устремление в бесконечность, широта. На Западе тесно, все ограниченно, все оформлено и распределено по категориям, все благоприятствует образованию и развитию цивилизации - и строение земли, и строение души. Можно было бы сказать, что русский народ пал жертвой необъятности своей земли, своей природной стихийности».³

К числу детерминант развития этнического менталитета относятся также образ и ритм жизни, прямо вытекающие из специфики природной среды и хозяйственной деятельности. Обыденное мышление фиксирует наличие «этнического темперамента» - «холодных» северян (шведы, финны, англичане) и «горячих» южан (итальянцы, испанцы, народы Кавказа). Строго говоря, названные явления не имеют ничего общего с индивидуальными типа-

Heisler М. О. Ethnicity and Ethnic Relations in the Modern West II Conflict and Peacemaking in Multiethnic Societies. - Massachusetts/Toronto, 1990. - P. 21-28.

~ Heisler M. O. Ethnicity and Ethnic Relations in the Modern West II Conflict and Peacemaking in Multiethnic Societies. - Massachusetts/Toronto, 1990. - P. 52.; Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. - М.,1989. - С. 21 ³ Бердяев Н. А. Судьба России. - М., 1990.- С. 34.

54 ми характера - холериками, сангвиниками, флегматиками, меланхоликами. В данном случае мы сталкиваемся с ментально закрепленным ритмом, темпом жизни, с различными скоростями реакций на внешние воздействия.¹

Не меньшую роль, чем природное окружение этносов, в процессе становления менталитета играет собственно социальная история исследуемых общностей. Особое внимание следует обратить на экстраординарные события этой истории: войны, революции, кризисы, прочие социальные катаклизмы. Именно в эти периоды происходит корректировка содержания ментальных реакций с учетом резкого изменения социальной ситуации. С другой стороны, и течение исторических событий во многом обусловлено особенностями менталитета действующих лиц.

А. Тойнби, осмысливая воздействие внешних факторов на человеческие общности, сформулировал концепцию «Вызова и Ответа». Согласно этой концепции, существуют несколько видов Вызова: природы, окружения и т.п., причем общество вольно принимать или не принимать Вызов, что зависит от уровня зрелости этноса, от его численности, культурного богатства, готовности «жить действием» и многих других причин. В момент выбора общество как бы «зависает», выражаясь языком синергетики, в точке бифуркации, когда решается дальнейшая его судьба: если Вызов принят и противоречие находит реальное разрешение, то выбран путь интеграции, единства и устойчивости социума. Уход и уклонение от Вызова загоняет противоречие в глухой угол, открывая путь к диссимиляции, неустойчивости, распаду.²

Как, если не наследственным путем, могут передаваться эти и подобные им психологические аномалии? Постепенно накапливаясь, эти отклонения от нормы реакции ведут к изменению всей ментальносте, а, следовательно, к трансформации самой этнической общности.

В ментальносте «оседают» коллективные психические образы всех видов Вызовов, будь то постоянная угроза жизни со стороны дикого поля для

¹ Шибутани Т. Социальная психология. - М., 1969. - С. 76.

² Тойнби А.Дж. Постижение истории. - М., 1991. - С. 106-141.

55 средневекового украинца, со стороны моря - для голландца Нового времени или со стороны амазонских джунглей для современной бразильской нации. Эти образы находят отражение в мифических представлениях, эпических образах, в этнически окрашенной картине мира, в литературном достоянии, живописи, скульптуре, архитектуре. Достигнутый уровень развития духовной культуры фиксируется в ментальных представлениях и служит фундаментом для последующих творческих актов.¹

Детерминантой становления этнической ментальносте можно считать и язык, оказывающий воздействие на акты сознания, стереотипы мышления и уровень бессознательного. При этом язык — не только вербальный способ передачи информации, но и само качество этой информации.

Американский ученый Бенджамин Ли Уорф, разбирая взаимоотношения между языком и мышлением, языком и познанием, языком и поведением человека, вообще пришел к парадоксальному заключению, что в той или иной ситуации люди ведут себя соответственно тому, как они говорят. Вне всяких сомнений, о ментальное и духовной культуре этноса можно судить по характеру его словарного запаса. Словарный запас дает исследователям представление о роли конкретной личности в данной этнической среде, о соотношении индивидуального и коллективного начал. Так, например, в русском языке две тысячи слов для выражения индивидуальных черт личности, в немецком — четыре, а в английском - семнадцать тысяч. В японском же языке вообще нет местоимений «я» и «ты». Японцы говорят о себе в третьем лице и используют слова «ничтожный», «неразумный», а о собеседнике — «почтенный», «высочайший».

Пишу для размышлений о менталитете этноса дает и анализ грамматического строя языка. Всякий, кто впервые начинает изучать иностранный язык, знает, что куда легче запомнить слова, чем осознать, что они могут сочетаться и управляться по совершенно другим, чем у нас, правилам. Грамматический строй родного языка тяготеет над нами как единственный, универ-

¹ Додонов Р.А.Указ. соч. - С. 190-192.

56 сальный образец, пока мы не научимся признавать право на существование и за другими. Это в немалой степени относится и к национальному характеру -то есть как бы к «грамматике жизни», которая труднее всего поддается изучению.¹

Подводя итоги сказанному, обратимся к вопросу, ответ на который позволит резюмировать размышления о природе и генезисе этнической ментальносте: какие же именно механизмы играют главенствующую роль в процессе происхождения и последующей эволюции менталитета — стихийные, спонтанные, заключенные в рамках естественно-биологического начала этнического феномена или направленные, институциональные, связанные с идеологическим воздействием, социальные, культурные механизмы

Существующие в пространстве бытийности человека реалии являются для него как бы априорно данными; они истоки вскармливания его личности как представителя своего рода, своего этноса. Каждый этнос имеет свои особенные природно, исторически и духовно создаваемые реалии, которые существуют как во внешне представленном материальном и материально-духовном, так и в образно-знаковом воплощении.

Багдасарьян Н.Г. Язык культуры // Социально-политический журнал. - 1994. - № 1-2. -С. 66.

57 1.3. Социальная модернизация в опыте философской рефлексии

Человеческое общество - это сложное и динамично развивающееся образование. Длительный процесс его эволюции сопровождался ростом его инструментально-преобразовательных возможностей и усложнением форм социальной организации, что обеспечивает продвижение общества вперед соответственно принятой шкале улучшений. Этот процесс делится на несколько этапов, среди которых особо выделяется современность. Ее особенность заключена в интенсификации общественных производительных сил, в приверженности рационализму и научному знанию, в стремлении общественного сознания к комфорту и к благосостоянию как высшим ценностям социального бытия. Чаще всего этот этап называют модерном и используют такую категорию философского знания, как модернизация. Содержание этого сложного понятия расширяется по мере развития человеческого общества и однозначно воспринимается как синоним всех прогрессивных социальных изменений.

Понятие «социальное изменение» многогранно и охватывает трансформации социальных структур, практик, возникновение новых или обеспечение функционирования прежних групп, форм взаимодействия и поведения. Причины таких трансформаций иерархичны. Можно говорить о совокупности источников социальных изменений, среди которых есть структурные, нормативные и поведенческие факторы. Столь же разнообразны и модели социальных изменений. Список таковых включает модель постепенного и непрерывного роста, модель стадиальной ступенчатой эволюции, модель неравномерного развития, в основе которого лежит принцип непропорциональности темпов эволюции и другие.'

Все это убеждает в том, что социальное изменение в высшей степени многозначно, а потому его изучение ведется в рамках различных теоретико-

¹ Moore W.E. Social Change. Englewood Cliffs. - N.Y.: Prentice-Hall, 1974. - P. 34-46.; Vago S. Social Change. Englewood Cliffs. -New Jersey: Prentice-Hall, 1989. - P. 75-79.; Штомпка П. Социология социальных изменений. - М.: Аспект Пресс, 1996. - С. 31-37

58 методологических проекций, которые объясняют характер и направленность изменений. Одной из них является и модернизационная парадигма, которая была сформулирована в середине XX столетия под влиянием эволюционизма и функционализма и прошла длительный путь совершенствования. Модернизационная перспектива - пример теории, которая развивалась в постоянном взаимодействии с реальными процессами развития, вносившими коррективы в ее содержание.¹ Для описания социальной динамики было введено понятие «социальная модернизация». Под социальной модернизацией понимают всю совокупность экономических, демографических, психологических и политических изменений, претерпеваемых обществом традиционного типа в процессе его трансформации в общество современного типа.

В ходе модернизации совершается переход к современному обществу. Оно коренным образом отличается от традиционного, прежде всего, тем, что ориентировано на инновации и обладает такими чертами, как светский характер социальной жизни, поступательное развитие, преимущественная ориентация на инструментальные ценности, активный деятельный психологический склад личности, предпочтение мировоззренческому знанию точных наук и технологий и другими. Фокусом современных обществ выступает индивидуальность, вырастающая на пересечении инноваций, секуляризации и демократизации.

«Модернизация» в этом смысле означает достижение современности, «процесс превращения традиционного, или дотехнологического общества, по мере его трансформации, в общество, для которого характерны машинная технология, рациональные и секулярные отношения, а также высоко диффе-

¹ Опыт российских модернизаций XVIII-XX века. - М.: Наука, 2000. - С. 10-49.; Алексеев
В.В., Побережников И.В. Школа модернизации: эволюция теоретических основ // Ураль
ский исторический вестник. - Екатеринбург, 2000. - № 5-6: Модернизация: факторы, мо
дели развития, последствия изменений. - С. 8-49.; Модернизация и традиция // Модерни
зация в социокультурном контексте: традиции и трансформации. Сб. научн. статей. - Ека
теринбург, 1998. - С. 8-32.; Побережников И.В. Теория модернизации: от классической к
современной версии // Северный регион: наука, образование, культура. - Сургут, 2000. -
№ 2. - С. 75-80.

² Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. - М., 1991. - С. 38.

59 ренцированные социальные структуры. Модернизация - процесс социального развития, включающий в себя две составляющие: инвентивный процесс (от лат. inventio - открытие), т.е. процесс открытий и изобретений, и иннова-тивный процесс (от лат. innovatio - нововведение), т.е. процесс инновационного внедрения открытий и новых социальных технологий.

Среди социальных сдвигов, которые следует рассматривать как следствие культурных и цивилизационных обстоятельств, главными являются духовные процессы. Переход от традиционализма к современности осмысливается не только как дифференциация и формализация, но как индивидуализация. Это значит, что базовой социальной единицей становится индивид, а не группа. В рамках этого процесса социальные институты воспринимаются как действующие на основе абстрактных и универсальных законов и правил. При этом происходит передача отдельных функций, ранее принадлежавших «семье», специализированным социальным институтам, а доминирующие позиции - науке и экспертам. Чем глубже изменения традиционного общества по этим параметрам, тем более оно обретает способность использовать инновации? не разрушаясь.

Универсалистская дефиниция понятия «социальная модернизация» позволяет передать дифференциацию форм социальной интеграции и возникающих в процессе модернизации новых социальных институтов. Подобный подход полагает модернизацию универсальным, прогрессивным, неизбежным и применимым к любым странам процессом (3. Т. Голенкова, 1998; П. Е. Кандель, 1995; И. И. Кравченко, 2002); эволюционистские определения приравнивают понятие модернизации к любым позитивным социальным изменениям, что, по сути, означает выход за пределы научного познания в сферу обыденных представлений (М. Е. Орлова, 1998; Е. А. Тиракьян, 1995). В частности, многие определения трактуют модернизацию буквально - как «движение к современному обществу» во всех его фазах и проявлениях, демонстративно противопоставляемому домодернистскому, традиционному общест-

60 ву (Н. Аберкормби, С. Хилл, Б. С. Тернер, 2000; В. В. Козловский, А. И. Уткин, В. Г. Федотова, 1995; М. В. Рац, 2001).

Нередко она изображается как естественный способ освоения «жизненного пространства» и укрепления системных устоев капитализма, процесса их распространения в результате взаимодействия различных государств и становления техногенной западной цивилизации как целостного субъекта всемирной истории. Законы модернизации, описывающие это превращение, предусматривают тиражирование социального опыта и стандартов государств-эталонов.

В рамках парадигмы модернизации было разработано множество теоретико-методологических и дисциплинарных подходов, призванных объяснять различные аспекты процессов развития.¹ Одной из первых была оформлена теоретико-методологическая конструкция линеарной модели. В соответствии с ней модернизация представлялась как имманентный процесс, которому приписывались признак комплексности, способность интегрировать в связное целое атрибуты и факторы нового, а также несводимость к какому-либо одному измерению. Кроме того, в рамках линеарной модели было оформлено представление о модернизации как глобальном процессе. Глобальность обеспечивалась распространением современных идей, институтов и технологий из европейского центра по всему миру. Все общества, по мнению сторонников данной модели, можно было распределить вдоль оси, идущей от традиционности к современности.

Линеарная модель была создана для изучения макросоциальных явлений (обыкновенно в масштабе страны) и строилась на основе структуралистского подхода. В рамках данной модели не предусмотрено изучение «внутренней логики ситуации». Данная модель требовала рассмотрения модерни-

¹ Побережников И.В. Модернизационная перспектива: теоретико-методологические и дисциплинарные подходы // Третьи Уральские историко-педагогические чтения. - Екатеринбург: УрПГУ, 1999. - С. 16-25.; Модернизация: определение понятия, параметры и критерии // Историческая наука и историческое образование на рубеже XX-XXI столетия // Четвертые всероссийские историко-педагогические чтения. - Екатеринбург, 2000. - С. 105-121.

зации как единого универсального восхождения обществ от недостаточной развитости (традиционности) к современности и развитости по одним и тем же стандартным ступеням и стадиям.

Модель была разработана на основе опыта западной «атлантической» цивилизации и практически не учитывала многообразие цивилизационного опыта за пределами Западной Европы и Северной Америки. К существенным недостаткам данной модели необходимо отнести недооценку меняющихся условий международной среды для конкретных обществ, стремившихся модернизироваться. Линеарная модель представляет процесс модернизации как единую для всех лестницу к высотам современности, она не допускает возможности «параллельного» развития или «неразвития».

В соответствии с линеарной моделью процесс модернизации - это имманентное встраивание изменений в социальную систему, которые, встроившись, тут же неизбежно вызывают адекватные реакции в других сферах. Линеарная модель приписывает модернизации «революционные» изменения, которые осуществлены не революционным путем, а эволюционным, т.е. мо-дернизационный процесс всегда протяженный по скорости осуществления. Эволюция осуществляется в рамках определенных стадий или фаз модернизации, через которые должны были пройти все общества и унифицироваться. Данный процесс необратим, но прогрессивен.¹

Модернизация вызывает социально-структурные сдвиги. Происходит своеобразная социальная мобилизация, так как основные кластеры старых социальных, экономических и психологических обязательств подверглись эрозии и разрушению, и появились новые модели социализации и поведения. В модернизирующемся обществе деятельность индивида, как и институциональные структуры, высоко дифференцированы и специализированы. Раз-

¹ Rostow W.W. The Stages of Economic Growth. A Non-Communist Manifesto. - Cambridge, I960.; Idem. Politics and the Stages of Growth. - Cambridge, 1971.; Lerner D. The Passing of Traditional Society: Modernizing the Middle East. -New York, London, 1965.; Levy M.J. Modernization and the Structure of Societies. - Princeton, 1966.; Black C.E. The Dynamics of Modernization: A Study in Comparative History. -N.Y.: Harper Colophon Books, 1975.; Eisenstadt S.N. Modernization: Protest and Change. - Englewood Cliffs: Prentice-Hall, 1966.

62 личные роли, выполняемые индивидами в профессиональной, политической сфере, а также в области семейных и родственных отношений отчетливо разделены. Рекрутирование на различные роли осуществляется посредством механизмов достижения, а не аскрипции.

В экономической сфере модернизация представляется как развитие индустриальной системы, основанное на технологиях высокого уровня, растущей специализации экономических ролей и секторов экономической деятельности (производство, потребление, распределение), а также на росте масштабов и сложности основных рынков (товаров, рабочей силы, финансов). В этой сфере модернизация стимулируется систематическим применением научных знаний (разработка которых становится областью деятельности специализированных научных учреждений), развитием вторичных (индустриальных, коммерческих) и третичных (сервисных) отраслей экономики за счет сокращения значения первичных (добывающих).¹

В политической сфере модернизация ведет к росту территориального масштаба политической деятельности, что обусловлено интенсификацией властных потенциалов центральных, законодательных, исполнительных, политических институтов. Происходит непрерывная диффузия «политической власти по направлению к более широким массам населения - вплоть до каждого взрослого человека; их включение в консенсусный моральный порядок». Все это ведет к смене традиционных моделей легитимации верховной власти, опиравшихся на сверхъестественные источники, современными; признание ответственности правительства перед гражданами, которые превращались в конечных носителей политической власти.

В то же время в сфере культуры идет дифференциация ее главных элементов, а также культурных и ценностных систем. Создаются сложные интеллектуальные и институционализированные системы для подготовки к осуществлению специализированных ролей. Модернизация сопровождается

Побережников И.В. Модернизационная перспектива: теоретико-методологические и дисциплинарные подходы // Третьи Уральские историко-педагогические чтения. — Екатеринбург, 1999. - С. 150-151.

63 становлением новой культурологической парадигмы, акцентирующей внимание на прогресс, усовершенствование, эффективность, успех, естественное выражение своих возможностей и чувств, на индивидуализм как особую ценность.¹

Так как невозможно было не заметить причудливого сплетения модернизированных и традиционных элементов в отдельных обществах, то для объяснения этого феномена была разработана так называемая концепция парциальной модернизации. Данная концепция также исходит из длительности перехода от «относительно немодернизированных» к «относительно модернизированным» обществам. Причудливые структуры, порожденные сплетением модернизированного и традиционного, Д. Рюшемейер представил как «социальные несообразности», заявляя, что они «...представляют собой временное явление, сопровождающее' ускоренные социальные изменения. Но нередко они закрепляются и сохраняются на протяжении поколений. Именно такие устойчивые формы существования разнородных социальных структур являются предметом настоящего исследования».²

Следует отметить, что данный симбиоз внедренных в традиционный контекст элементов модернизированного общества и эндогенных немодернизированных элементов, традиционное функционирование которых также блокировалось, не может быть плодотворным. В процессе парциальной модернизации несоответствия могут возникать как между институтами, так и внутри них, а также в сознании конкретной личности, порождая устойчивое «фрагментарное развитие». В отличие от сторонников линеарной модели, авторы, придерживавшиеся парциальной модели, помещали процесс модернизации в международный контекст, признавая в качестве важнейших условий

¹ Eisenstadt S.N. Modernization: Protest and Change. - P. 2-5.

² Rueschemeyer D. Partial modernization II Explorations in general theory in social science: es
says in honor of Talcott Parsons I Ed. by J.C. Loubser et al. - N.Y., 1976. Vol. 2. - P. 756-772.;
Цит. по: Волков Л.Б. Теория модернизации - пересмотр либеральных взглядов на общест
венно-политическое развитие (Обзор англо-американской литературы) // Критический
анализ буржуазных теорий модернизации. Сборник обзоров. - М., 1985. - С. 72-73.

64 самой частичной модернизации противостояние обществ-новаторов и «стран-последователей».¹

В соответствии с парциальной моделью модернизации некоторые общества могут надолго остановиться, застыть на стадии «частичной» модернизации. Признавая право на существование еще одного пути от традиционности к современности, мы делаем шаг от линеарного видения исторического процесса в сторону парадигмы, подразумевавшей возможность многолинейной динамики, и ставим под сомнение множество признаков линеарной модели, таких как революционный, комплексный, системный, глобальный, стадиальный, конвергенционный, необратимый характер модернизации.

Парциальная модель свела традиционные и модернизированные элементы в особую взаимосвязь и позволила снять ряд теоретических противоречий, возникавших при исследовании с опорой на линеарную модель. Например, в тех случаях развития, которые блокировались слишком большими различиями между традиционными и современными (обыкновенно займет-вуемыми из внешней среды) ценностями и институтами. Суть же процессов догоняющей модернизации — индустриализация и создание индустриальной культуры, чрезвычайно улучшившей удобства человеческой жизни, условия существования человека. Эта эпоха характеризовалась формированием масс как особой неструктурированной и неоднородной общности. Производство масс было составной частью индустриального производства. Индустриальная система порождает и бюрократию, которая вполне "конкурентоспособна" с государством в подавлении свободы. Триумфом индустриальной эпохи было вступление Запада в гедонистическую фазу, превращение его в общество потребления.

Сущность процесса догоняющей модернизации везде одна и та же, независимо от политического и социального строя: это организация масс для индустриализации. По словам Вышеславцева, «такова мировая тенденция

¹ Побережников И.В. Указ. соч. - С. 154.

² См.: Красильщиков В.А. Модернизация и Россия на пороге XXI века // Вопросы филосо
фии. - 1993. - № 7. - С. 40-56.

65 индустриальной цивилизации. Она одинаково проявляется в Европе, в Америке, в Азии, в демократиях и тоталитарных государствах, везде, где существуют массы, включенные в индустриальный аппарат». В какой форме осуществляется этот процесс — в форме политической демократии, свободы или в форме тоталитарной — зависит от уровня развития страны, начального старта, степени осознания массами стоящих перед ними экономических задач, их готовности к усилиям в условиях гедонистической альтернативы в развитых странах или в условиях отсутствия такой в бедных.

Частым результатом догоняющей модернизации является потеря традиционной культуры без обретения новой, современной. «Догоняющая» модель модернизации создает острова, анклавы современной жизни в отсталых странах, чаще всего в отдельных, крупных городах, являющих собой своеобразные анклавы иного образа жизни и сознания людей. Они облегчают задачи модернизации, но вместе с тем усиливают социальную несправедливость, делают неустойчивым социальный баланс. Модернизация догоняющего типа создает явное неравенство, обещая при этом равный шанс (чего не делало традиционное общество), и поскольку это шанс — далеко не для многих, производит социальное недовольство, ситуацию неустойчивости.

Вместе с тем анклавная «догоняющая» модернизация, ломая традицию, ставит общество перед отсутствием духовной перспективы. Мелкий бизнес становится обязательной нормой жизни общества, вовлекая в него огромные людские массы. Общество развивается, не имея духовной перспективы. Опасность коммунизма, подъем ислама во многом есть реакция на эту ситуацию, ситуацию отсутствия больших идей, национальных очертаний современной культуры.

Оформление многолинейной версии модернизации как наиболее современной версии модернизационных исследований произошло в процессе переосмысления комплекса модернизационных теорий в русле критики эволюционизма и функционализма. Многолинейная версия модернизации стала возможной в результате отказа от односторонней линеарной трактовки мо-

дернизации как движения в сторону западных институтов и ценностей признание возможностей собственных оригинальных путей развития, поворотных точек, в которых в процессе развития может происходить смена маршрута движения. Было признано, что модернизирующееся общество может двигаться и в сторону своих этнических ценностей, институтов. Подобный подход сегодня трактуется как этноцентричный, позволяющий говорить о национальных моделях модернизации, имеющих местную социокультурную окраску.

По мнению Э. Тириакьяна, не существует какого-то фиксированного «центра modernity», напротив, возможно появление новых и существование нескольких «эпицентров» модернизации. Признание возможности различных траекторий модернизации открывает обсуждение проблемы разнообразия исторических типов или моделей развития. Так, в рамках многолинейного подхода демократия уже не считается феноменом, имманентно присущим модернизации, но рассматривается в ряду альтернативных последствий перехода от традиционности к современности, наиболее яркими и полярными примерами которых могут служить фашизм или коммунизм. Сам процесс демократизации также предстает в различных исторических ипостасях.'

Многолинейная теория модернизации признает конструктивной, положительной роль социокультурной традиции в процессах социальных изменений и закрепляет ее в статусе дополнительного фактора развития. Определенную роль в процессе модернизации играет религия, которая может выполнять функцию легитимизации и мобилизации масс на свершения. Она же обеспечивает делегитимизацию неэффективного политического строя и стимулирует сопротивление авторитарным или тоталитарным режимам.

Большее, чем прежде, внимание уделяется внешним, международным факторам, глобальному контексту. Хотя исследования по-прежнему фокусируются во многом на внутренних факторах модернизации, ученые не отри-

¹ См.: Красильщиков В.А. Модернизация и Россия на пороге XXI века // Вопросы философии. - 1993. - № 7. - С. 40-56

67 цают роли, которую играют внешние факторы в модификации процессов развития. Модернизация рассматривается современными исследователями скорее как эндогенно-экзогенный процесс (С. Хантингтон, Р. Робертсон). Так, С. Хантингтон, анализируя процессы политической модернизации (демократизации) в развивающихся странах, существенное внимание уделяет такому фактору, как внешняя среда. Как заявляет автор, демократизация в большей степени являлась не результатом эндогенного развития, а следствием распространения британского и американского влияния (посредством колонизации, колониального управления, военных действий или прямого навязывания). Как отмечает Хантингтон, демократическое влияние может осуществляться как прямым путем (усилия, например, американского правительства, направленные на ход политических процессов в различных странах), так и опосредованным (обеспечение мощной и успешной модели развития).¹

Отказ от трактовки модернизации как единого и непрерывного процесса системной трансформации означает признание возможности различного поведения сегментов конкретного общества в условиях модернизации. Как отмечает Э. Тириакьян, отдельные сектора или группы акторов действительно могут сознательно постоянно следовать по пути модернизации; некоторые группы могут делать это лишь на протяжении какого-то временного отрезка; отдельные акторы вообще могут отвергать движение по пути модернизации (например, те, кто имеет доступ к ресурсам в рамках старого институционального устройства). Внимательное отношение к динамике модернизации позволяет увидеть циклическую природу данного процесса, т.е. могут существовать периоды расширенной деятельности по изменению или совершенствованию социальных структур, но могут наступить удовлетворенность или усталость, сопровождаемые лишь слабыми попытками подъема и обновления.

См.: Huntington S. Will More Countries Become Democratic? II Political Science Quarterly. -1984.-№99.-P. 193-218.

Таким образом, многолинейная теория модернизации, с одной стороны, основана на отказе от жесткого детерминизма любого толка (экономического, культурного, политического, когнитивного и т.д.), а с другой - делает акцент на комплиментарный, взаимодополняющий характер взаимосвязей между различными социальными факторами и системами. «Если эти системы не будут поддерживать друг друга на взаимной основе, им грозит отмирание».¹

Созданная в результате своего рода теоретического синтеза на основе классических моделей с учетом критики со стороны конкурирующих структуралистских мироцелостных подходов, а также элементов деятельностного подхода многолинейная модель (возможно, характеристика группы исследований, связанных с именами указанных авторов, в качестве единой модели чересчур условна - в данном случае мы стремились указать на некоторые общие черты, присущие весьма разноплановым работам) расширила познавательные возможности модернизационного анализа. По-прежнему ориентированная преимущественно на анализ макросоциальных явлений (необходимо признать, что данная модель более восприимчива, по сравнению с классической, и к микроанализу), многолинейная модель была более «историчной», характеризовалась большей эластичностью по отношению к изучаемой реальности, что было достигнуто за счет принесения в жертву теоретической чистоты и однородности первоначальной модели модернизационного анализа. В рамках данного подхода наметилось оживление внимания к деятельно-

Grancelli В. (ed.). Social Change and Modernization: Lessons from Eastern Europe. - Berlin, New York: De Gruyter, 1995.; Цапф В. Теория модернизации и различие путей общественного развития // Социс. - 1998. - № 8. - С. 16-17.; Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. - М.: Прогресс-Традиция, 2000.; Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. -М.: Научный мир, 1998.; Инглегарт Р. Модернизация и постмодернизация // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Academia, 1999. - С. 267-268.

69 стным аспектам развития, вышедшим на передний план в рамках акторной модели модернизации.¹

Человеческая возможность выбора особенно актуализируется в периоды больших исторических трансформаций, к числу которых относится процесс модернизации. Именно в такие эпохи человек действительно превращается в «точку бифуркации»; контуры будущего общества, траектории развития в подобные периоды оказываются в существенной зависимости от воли и выбора самого человека. Именно люди создают новые структуры, подвергают общество реструктуризации. Социальный порядок формируется как коллективный результат индивидуальных выборов и действий - реструктуризация общества в подобной ситуации может рассматриваться как взаимодействие старых коллективных достижений и новых выборов и действий, осуществляемых индивидуальными членами общества. Поэтому методологически корректно перенести исследовательский фокус с социальных структур на изучение индивидуума (индивидуального актора).

По мнению Т. Пиирайнена, следует сосредоточить внимание на повседневной жизни обычных людей, выявлении основных путей и стратегий, которые они используют, чтобы справиться с трудностями переходного периода. На первой стадии исследования выполняется анализ выбора в пользу определенных жизненных стратегий, которые делают конкретные семейства, и действий, в которых они участвуют. Достойны внимания и возможности, ограничения, с которыми они сталкиваются. На следующей стадии можно проанализировать структурные импликации подобных индивидуальных выборов и действий. Сопоставление выборов и стратегий различных семейств дают возможность представить контуры нового социального порядка, коллективные результаты индивидуальных действий акторов.²

¹ Инглегарт Р. Модернизация и постмодернизация // Новая постиндустриальная волна на
Западе. Антология. / Под ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Academia, 1999. - С. 267-268.

² Piirainen Т. Towards a New Social Order in Russia: Transforming Structures in Everyday Life.
- University of Helsinki. - 1997. - P. 147-148.

Действуя рационально, актор всегда участвует в своего рода оптимизации, которая в некоторых случаях может восприниматься как стремление к достижению максимизации полезности или минимизации затрат, а в других случаях может приобретать иные выражения. Коллективный результат этой тенденции к оптимизации на уровне индивидуальных акторов, однако, не обязательно должен быть социально оптимальным. В этом плане парадигма рационального выбора радикально отличается от, например, функционалист-ских социальных теорий, постулирующих оптимизацию (или равновесие) на системном уровне и стремящихся выяснить, каким образом различные социальные институты способствуют ее поддержанию.

Существенное место в модели рационального выбора занимает понятие «структуры возможностей». Стратегия всегда включает различные компоненты и формируется в рамках структуры возможностей, уникальной для каждого актора. Формат структуры возможностей обусловлен количеством и характером активов, которыми обладает актор. Структура возможностей - это потенциал, который включает всю тотальность возможных экономических действий, доступных актору. Структура возможностей может быть интерпретирована как множество объектов (то есть конкретных учреждений, предприятий, видов деятельности и т.п.), в которые акторы могут вкладывать собственные активы. В рамках данной структуры возможности предпочтения актора приводят к выбору фактических инвестиционных объектов, т. е. фактической стратегии. Культурные факторы, которыми может руководствоваться актор в процессе принятия решения, в данном контексте могут расцениваться как предпочтения. Итак, акторы взвешивают цены возможных выборов в процессе поиска, исходящего из определенного набора предпочтений, актуальной стратегии, из диапазона структуры возможности.²

Применение парадигмы рационального выбора способствовало расширению познавательных горизонтов модернизационного анализа, проникнове-

¹ Ibid.-Р. 151-152.

² Побережников И.В. Указ. соч. - С. 162.

71 нию его в сферу межличностных взаимодействий, которая реконструировалась на основе изучения действий отдельных людей и небольших групп на микроуровне. В то же время необходимо признать наличие определенных ограничений данного подхода.

Характеризуя теорию рационального выбора, Ричард Мюнч (1992 г.) писал: «Теория рациональная выбора - долгожданное усовершенствование в социологической теории. Она способствует улучшению объяснительной мощи социологической теории в той мере, в которой нас интересуют экономические аспекты социальной жизни. Более того, мы можем с известной долей свободы допускать, что экономика присутствует повсюду, особенно в нашей современной социальной жизни, где экономический рационализм проникает фактически во все сферы общества. В связи с этим теоретики рационального выбора склонны применять свой подход к широкому массиву социальных явлений за пределами экономической сферы в ее узком смысле. Однако они терпят неудачу, как только берутся на основе собственного подхода воссоздать социальную жизнь в совокупности. В рамках теории рационального выбора они просто редуцируют тотальную сложность социальной жизни к понятиям экономического расчета и сделки, сложность современного общества - к простоте либерального общества. В действительности теория рационального выбора объясняет лишь ограниченную область социальной жизни. Ее объяснительная способность ограничена экономическим измерением этой жизни. Всесторонняя социологическая теория должна связать теорию рационального выбора в более широком контексте с теориями, которые более адекватны применительно к областям социальной жизни за пределами экономической сферы».¹

Акторная модель ориентирована на исследование преимущественно микросоциальных ситуаций и деятельностных практик. Структурные конструкции в значительной степени выпадают из орбиты ее внимания, выступая

Piirainen Т. Towards a New Social Order in Russia: Transforming Structures in Everyday Life. - University of Helsinki, 1997. - P. 45.

72 лишь в качестве некоторых условий или импликаций социальных действий. Таким образом, акторная модель вряд ли может рассматриваться в качестве теоретического конкурента многолинейной модели. Та и другая имеют специфические, лишь отчасти пересекающиеся, исследовательские ниши. Данные модели следует рассматривать в качестве дополняющих друг друга схем, применимых к соответствующим ситуациям, аспектам социальных процессов.

Структурационный подход, как уже отмечалось, представляет попытку синтеза структуралистской и деятельностной перспектив. В рамках структу-рационного подхода историческая (социальная) реальность рассматривается как следствие структурирования социальных отношений во времени и пространстве в процессе постоянной интеракции предшествующей структуры и индивидуальной воли. Собственно вечное противоречие между социальными структурами (экономическими, социальными, политическими, институциональными, культурными, ментальными и т.д.) и субъектами истории, наделенными волей и свободой выбора, между структурной детерминантностью и человеческими возможностями выходить за рамки установленных прошлым ограничений является фундаментальным вопросом современного об-ществознания (в западной социологии данное противоречие репрезентируется в виде дихотомии «структура и воля» или «структура и деятельность» -structure and agency). Суть проблемы, иначе говоря, сводится к объяснению того, как социальные субъекты («акторы»), сформировавшиеся в социальньгх структурах прошлого, приобретают способность выстраивать новые формы социальной организации и социальных отношений. Несмотря на то, что в ходе исторического процесса человек оказывается в своеобразной тюрьме структур, его роль в истории невозможно свести к значению винтика, слепого исполнителя требований, предъявляемых силами, которые стоят над ним и от него не зависят. Человек обладает достаточно большими возможностями эксплуатации непоследовательностей, несвязностей давящих на него структур, он может выбирать контексты, его окружающие, и, таким образом, по-

73 стоянно формировать и перестраивать свое окружение. Сторонники структу-рационного подхода стремятся оценить вклад в конструирование исторического процесса как структур, так и социальных действий, гармонизировать взаимодействие этих фундаментальных социальных факторов, замкнув их в своего рода логическом цикле структурации.¹

Структуру можно идентифицировать в соответствии с границами социальной системы и с механизмами регулирования членства в ней. Культура включает в свой состав ощущение тождества, передаваемое через понятия «Я» и «Мы», которые подразумевают границу по отношению к другому или другим. Функционирование культуры обеспечивается символическими системами посредством процессов коммуникации с окружающим миром. Человеческие сообщества и социальные системы существуют во времени и пространстве, которые определяют ограниченность, конечность социальных процессов. Структуры и культуры человеческих сообществ, соответственно, имеют пространственные и временные измерения. Пространственные аспекты социальных структур и культур находят выражение в территориальном распространении, границах, территориальном распределении ресурсов и ограничений, идентификаций, знаний и ценностей. Время же характеризуется протяженностью, длительностью, временными рамками (границами), определяющими начала и окончания процессов, их согласованность или несогласованность, последовательность и ритмику.

Ресурсы, также как, например, и идентичности, могут характеризоваться продолжительностью, иметь начала и завершения во времени, располагаться в определенной последовательности, подчиняться определенному ритму, регулярному или нерегулярному.

Структуральные позиции (локализации в рамках структур) и культурные принадлежности социальных акторов, в свою очередь, определяют властные потенциалы последних. Разделение задач, распределение прав, доступ

¹ Therborn G. European Modernity and Beyond: The Trajectory of European Societies, 1945-2000. - London, New Delhi: Sage Publications, 1995.-P. 12-14.

74 к средствам, глубина ощущения идентичности, объем релевантных знаний -все это оказывает решающее воздействие на распределение власти. Власть можно интерпретировать как способ резюмировать наборы социальных отношений или ресурсов и ограничений социальных акторов.

Структурация и инкультурация, по мнению Г. Терборна - автора структурационного подхода, определяют направление и форму социального действия, коллективного или индивидуального, сила которого детерминируется величиной властного потенциала акторов. Социальное действие, в свою очередь, оказывает воздействие на социальную систему, воспроизводя или трансформируя ее, а, соответственно, и присущие ей процессы структурации и инкультурации. Структуральные и культурные следствия социального действия могут обеспечивать поддержание, расширение, сжатие и даже исчезновение социальных систем. Таким образом, причинная логическая петля в рамках теоретической схемы Г. Терборна замыкается, возвращаясь вновь к социальной системе, регулируемой посредством процессов структурации и инкультурации.'

Современные процессы структурации, считает Терборн, отличаются стремительным ростом - не линеарным, но включавшим конъюнктурные колебания - ресурсов, в том числе тех, которые предназначены ограничивать других. Г. Терборн утверждает, что прекращение роста может рассматриваться как свидетельство завершения исторической эпохи. В условиях современности структурация задач включала, прежде всего, дифференциацию или специализацию и деаграрианизацию (т. е. падение значения задач обеспечения продовольствием). В данном ракурсе европейская специфика нашла выражение в особом подчеркивании значения индустриальных задач в рамках постаграрного общества. Что касается средств, то в обществе modernity они продемонстрировали чрезвычайный рост, более равномерное распределение, по сравнению с традиционным аграрным обществом. Тем не менее значи-

¹ Therborn G. European Modernity and Beyond: The Trajectory of European Societies, 1945-2000. - London, New Delhi: Sage Publications, 1995. - P. 7.

75 тельные вариации и различия данного показателя сохранялись в разные периоды исторической эпохи и в разных государствах.

Рост рисков непосредственно связан с расширением «второй природы», т.е. искусственной, сконструированной человеком среды. Значимость рисков, их неравномерное распределение превратились в важные характеристики современной эпохи со времен урбанизации и концентрации промышленности, создавших серьезные угрозы здоровью людей. Кардинальное изменение в данной области также, по мнению Г. Терборна, можно было бы рассматривать в качестве важной трансформации современности.

В культурном плане современность включила, прежде всего, изменения, изменчивость идентификаций, познавательных моделей и ценностных установок между поколениями и группами людей. Утверждение одного устойчивого образца, альтернативного беспорядочным вариациям, полагает Г. Терборн, можно было бы квалифицировать как знак завершения эпохи современности. Становление современных моделей идентификации способствовало обеспечению тождеств индивидуальности и избранных коллективов. В то же время современные концепции идентификации допускали возможность поиска подлинного тождества в открытии себя и признания значимости собственной жизни, в реализации индивидуальных интересов. Стирание граней между подлинностью и неподлинностью, по мнению Г. Терборна, влечет за собой появление новых механизмов идентификации, отличных от тех, которые сопровождали становление общества модерна. Познание эпохи modernity было подчинено непрерывному росту и накоплению. Долговременный застой в области познания или опровержение накопленных знаний могли бы означать познавательный разрыв в культуре современности. Что касается ценностей и норм, то современная эпоха, в отличие от предшествовавшего периода, обеспечила их «просвещение», т.е. обоснование, опирающееся на рассудок, а не на божественное предначертание или унаследованную традицию, а также дифференциацию ценностей от познания и различных типов норм. Соответственно, расширение обращений за помощью к вла-

76 сти и дедифференциация ценностей и норм, как полагает Г. Терборн, могли бы означать трансформацию процессов, типичных для современности.¹

Структурационная модель в теоретическом плане более содержательна по сравнению со структуралистскими и акторными моделями, ее отличают более широкие теоретические рамки, которые позволяют исследовать те стороны социальной действительности, на познание которых раздельно претендовали структуралисткие и акторные подходы. Проблемой структурационно-го подхода является практическая организация исследования, интеграция анализа различных уровней социальной реальности, который зачастую по-прежнему осуществляется дифференцированно.

Подводя итоги, можно утверждать, что модернизационная парадигма продолжает развиваться, совершая при этом экспансию в новые для нее области теоретизирования и абсорбируя (и адаптируя) новые теоретико-методологические подходы. Классическая и современные версии модерниза-ционного анализа существенно разнятся. Модификация теоретических основ модернизационного подхода способствовала превращению первоначально достаточно односторонней и абстрактной теоретической модели, не игравшей существенной роли в эмпирических исследованиях, в многомерную и эластичную по отношению к эмпирической реальности.

В определенной степени модернизационная перспектива выживала за счет принесения в жертву фундаментальных посылок - в первую очередь, эволюционистских и функционалистских, входивших в состав ее теоретического ядра. Ориентированный первоначально преимущественно на анализ макросоциальных структур, модернизационный подход ныне стал применяться и при изучении микросоциальных процессов, деятельностных практик. Тем не менее, несмотря на то, что представителями модернизационных теорий достигнуты некоторые успехи в освоении деятельностного подхода, данное направление по-прежнему представляется в высшей степени перспек-

¹ Therborn G. European Modernity and Beyond: The Trajectory of European Societies, 1945-2000. - London, New Delhi: Sage Publications, 1995. - P. 10-15.

77 тивным для совершенствования парадигмы. Микро- и мезоуровень - пока лишь в незначительной степени включены в теоретические проекты; именно здесь мы видим наибольшие возможности для развития модернизационного направления.'

Итак, модернизация, по мнению большинства исследователей, подразумевает рациональный контроль над природным и социальным окружением человека, тесную интеграцию в мировую культуру, осуществление научной революции, распространение рационального взгляда на жизнь, строительство либерально-демократического государства. Модернизация связывается с использованием неодушевленных источников энергии, индустриализацией, расширением прикладных научных исследований, распространением индустриальных ролей.

В общем, модернизацию можно охарактеризовать как процесс, посредством которого традиционные, аграрные общества трансформируются в современные, индустриальные. Данный переход приводит к появлению и развитию передовых индустриальных технологий, а также соответствующих им политических, культурных, социальных механизмов, позволяющих указанные технологии поддерживать, использовать и управлять ими. Модернизаци-онный переход редко протекает спокойно и равномерно; он оказывает воздействие на все социальные институты, всех членов общества. Термин модернизация, таким образом, должен описывать множество одновременных изменений на различных уровнях. Модернизация сопровождается расширяющейся дифференциацией экономической, организационной, политической и культурной сфер. Модернизация тесно связана с процессом индустриализации, тем не менее их нельзя отождествлять.

Дело в том, что индустриализация (процесс замены ручного труда технологиями, основанными на неживых источниках энергии) действительно способствовала модернизации (и в известном смысле выступала как фактор

¹ Красильщиков В.А. Модернизация и Россия на пороге XXI века // Вопросы философии. -1993.-№7.-С. 45-46.

78 модернизации) в Западной Европе XVIII—XIX вв. Однако индустриализация не всегда являлась и является решающим фактором и предпосылкой модернизации. Так, во многих государствах Африки и Азии модернизация начиналась как процесс «строительства нации» (nation building) и развития современных политических систем, трансформации социальных структур и распространения новых норм и ценностей посредством образования и развития средств коммуникации. Индустриализация могла следовать за этими процессами.

В рамках модернизационного подхода существенное внимание уделялось разработке системы признаков и критериев, позволяющих определять степень продвижения общества по пути модернизации, а также отличать модернизированные общества от немодернизированных или модернизирующихся. Среди обществоведов до сих пор пользуется популярностью описание атрибутов современного (modern) общества, предложенное в свое время М.Вебером: 1) модернизация предполагает развитие индустриального производства; 2) эволюция рациональных форм власти и управления, формирование рациональной бюрократии; 3) развитое гражданское общество, наличие мощных институтов (средства массовой информации), способных критиковать и контролировать политические и законодательные институты; 4) расширяющаяся автономия индивидуума вследствие разрушения традиционных связей (религиозных, семейных, местных). Однако данная система критериев разрабатывалась лишь применительно к западному варианту модернизации и западной версии модернизированного общества рубежа ХГХ—XX вв.

Последующая модернизация обнаружила такое разнообразие форм развития, которое не укладывалось в данную критериальную схему. Дело в том, что противоположность традиционности и современности в процессе модернизации не настолько очевидна, как это может казаться. Анализируя на эмпирическом материале модернизацию стилей жизни, Д.Лернер наибольшее внимание уделял росту мобильности населения, распространению грамотности и средств массовой информации. Джеймс О'Коннел также видит сущ-

79 ность модернизации в трансформации ментальных установок. Комбинируя концепты инновации и порядка, он определяет модернизацию как утверждение креативной рациональности. Последняя предполагает наличие трех взаимосвязанных и взаимодействующих измерений: 1) твердая убежденность в существовании зависимостей и причин, которые поддерживают непрерывный, систематичный, изобретательный научный поиск; аналитико-каузальная установка на творческий поиск, расширение круга знаний; 2) мультипликация инструментов и технологий, вызываемая первым аспектом и одновременно поощряющая его; 3) готовность принимать непрерывные изменения на индивидуальном и социальном уровнях при одновременном сохранении (способности сохранять) индивидуальной и социальной идентичности.

Этническое сознание как форма общественного сознания

Вопрос о том, что есть сознание, был сформулирован с появлением человека и осознанием им себя в качестве такового. По мнению М. Мамарда-швили: «Сознание — это, прежде всего, сознание иного. Но не в таком смысле, что мы сознаем другой предмет, а в том смысле, что человек отстранен от привычного ему, обыденного мира, в котором он находится. В этот момент человек смотрит на него как бы глазами другого мира, и он начинает казаться ему непривычным, не само собой разумеющимся. Как белке, которая соскочила бы с известного колеса и со стороны бы посмотрела на это колесо. Это и есть сознание как свидетельство. То есть, я подчеркиваю, во-первых, что есть сознание и, во-вторых, что термин «сознание» означает какую-то связь или соотнесенность человека с иной реальностью поверх или через голову окружающей реальности.. Назовем это условно обостренным чувством реальности. Оно связано в то же время с какой-то иномирной ностальгией».

Сознание есть высшая форма психического отражения, присущая человеку, как общественно-историческому существу. Это сложная система, способная к развитию и саморазвитию, несущая в своих структурах присвоенный субъектом общественный опыт. Эта система может моделировать мир и преобразовывать его в деятельности.2 Как правило, сознание определяют как совокупность разнообразных духовных явлений, отражающих все сферы жизни общества и богатство индивидуальной жизни человека.

Сознание отражает объективную и субъективную реальность в форме образов и предвосхищает практические действия человека, придавая им целенаправленный характер. Сознание — это отношение субъекта к объектив- ному миру, выделение ценностей, поиск знаний. Человек выделяет себя из окружающей среды и противопоставляет себя ей как субъект объекту. Сознание, таким образом, представляется формой проявления активности человека как социального существа.

Структура общественного сознания очень сложна, она включает уровни, формы, виды. И при этом подобное структурирование условно, так как виды, формы, уровни общественного сознания находятся в постоянном взаимодействии и взаимовлиянии. Говоря об уровнях общественного сознания, выделяют обыденно-практический и научно-теоретический. Сознание могут дифференцировать по его носителю или субъекту, выделяя такие виды общественного сознания, как индивидуальное, групповое и массовое сознание. Носителем индивидуального сознания является отдельный человек, носителем группового сознания - социальная группа, носителем массового сознания - неорганизованная группа людей, объединенная какой-либо идеей, целью. А также выделяются различные формы общественного сознания — нравственное, эстетическое, религиозное, правовое, политическое, философское, научное, экологическое, экономическое и т.д.

Отношения народа с представителями других национальностей являются частью его общественного бытия, которое отражается в его общественном сознании, а точнее в этническом сознании, являющемся одним из компонентов общественного сознания. Этническое сознание - это совокупность ментальных представлений этнической общности о своем месте в мире, которая объединяет социально-психологические установки и стереотипы. Оно является сложным по своей структуре или многокомпонентным.

Важным и значимым компонентом является осознание особенностей культуры своей этнической общности. Следующим компонентом можно назвать осознание психологических особенностей своей этнической общности. Среди компонентов этнического сознания есть осознание тождественности со своей этнической общностью и осознание собственных этнопсихологических особенностей. При этом человек осознает себя субъектом этнической общности и у него сформирована социально-нравственная самооценка эт-ничности.

Данные компоненты формируются поэтапно, по мере формирования личности. Так, на эгоцентрическом этапе, где происходит декларирование этничности, индивид владеет лишь знанием, «кто он», но не пониманием того, «что это за народ». Чаще всего его сознание характеризуется не только отсутствием информированности об особенностях культурогенеза своего этноса, но и скрытым негативным отношением, как к своему народу, так и к другому.

Следующий этноцентрический этап связан с такими моделями поведения, как «отрицание другого» (изоляция, сепарация), «защита» (чувство превосходства). Для этого этапа характерна подмена «патриотизма» «национализмом». Затем следует этап формирования универсальной модели поведения, которая строится на самом деле на попытке отстранённого наблюдения как за своим (это может быть связано с негативным восприятием своего этноса), так и за другим этносом (нежелание знакомиться с культурой другого, так как «мы все одинаковы», модель человека «псевдополикультурного»).

Социальная модернизация в опыте философской рефлексии

Человеческое общество - это сложное и динамично развивающееся образование. Длительный процесс его эволюции сопровождался ростом его инструментально-преобразовательных возможностей и усложнением форм социальной организации, что обеспечивает продвижение общества вперед соответственно принятой шкале улучшений. Этот процесс делится на несколько этапов, среди которых особо выделяется современность. Ее особенность заключена в интенсификации общественных производительных сил, в приверженности рационализму и научному знанию, в стремлении общественного сознания к комфорту и к благосостоянию как высшим ценностям социального бытия. Чаще всего этот этап называют модерном и используют такую категорию философского знания, как модернизация. Содержание этого сложного понятия расширяется по мере развития человеческого общества и однозначно воспринимается как синоним всех прогрессивных социальных изменений.

Понятие «социальное изменение» многогранно и охватывает трансформации социальных структур, практик, возникновение новых или обеспечение функционирования прежних групп, форм взаимодействия и поведения. Причины таких трансформаций иерархичны. Можно говорить о совокупности источников социальных изменений, среди которых есть структурные, нормативные и поведенческие факторы. Столь же разнообразны и модели социальных изменений. Список таковых включает модель постепенного и непрерывного роста, модель стадиальной ступенчатой эволюции, модель неравномерного развития, в основе которого лежит принцип непропорциональности темпов эволюции и другие. Все это убеждает в том, что социальное изменение в высшей степени многозначно, а потому его изучение ведется в рамках различных теоретико- методологических проекций, которые объясняют характер и направленность изменений. Одной из них является и модернизационная парадигма, которая была сформулирована в середине XX столетия под влиянием эволюционизма и функционализма и прошла длительный путь совершенствования. Модернизационная перспектива - пример теории, которая развивалась в постоянном взаимодействии с реальными процессами развития, вносившими коррективы в ее содержание.1 Для описания социальной динамики было введено понятие «социальная модернизация». Под социальной модернизацией понимают всю совокупность экономических, демографических, психологических и политических изменений, претерпеваемых обществом традиционного типа в процессе его трансформации в общество современного типа.

В ходе модернизации совершается переход к современному обществу. Оно коренным образом отличается от традиционного, прежде всего, тем, что ориентировано на инновации и обладает такими чертами, как светский характер социальной жизни, поступательное развитие, преимущественная ориентация на инструментальные ценности, активный деятельный психологический склад личности, предпочтение мировоззренческому знанию точных наук и технологий и другими. Фокусом современных обществ выступает индивидуальность, вырастающая на пересечении инноваций, секуляризации и демократизации.

«Модернизация» в этом смысле означает достижение современности, «процесс превращения традиционного, или дотехнологического общества, по мере его трансформации, в общество, для которого характерны машинная технология, рациональные и секулярные отношения, а также высоко дифференцированные социальные структуры. Модернизация - процесс социального развития, включающий в себя две составляющие: инвентивный процесс (от лат. inventio - открытие), т.е. процесс открытий и изобретений, и иннова-тивный процесс (от лат. innovatio - нововведение), т.е. процесс инновационного внедрения открытий и новых социальных технологий.

Среди социальных сдвигов, которые следует рассматривать как следствие культурных и цивилизационных обстоятельств, главными являются духовные процессы. Переход от традиционализма к современности осмысливается не только как дифференциация и формализация, но как индивидуализация. Это значит, что базовой социальной единицей становится индивид, а не группа. В рамках этого процесса социальные институты воспринимаются как действующие на основе абстрактных и универсальных законов и правил. При этом происходит передача отдельных функций, ранее принадлежавших «семье», специализированным социальным институтам, а доминирующие позиции - науке и экспертам. Чем глубже изменения традиционного общества по этим параметрам, тем более оно обретает способность использовать инновации? не разрушаясь.

link2 Модернизация социальных институтов как фактор формирования этнического сознания link3

По мнению профессора этничности и национализма Европейского института при Лондонской Школе экономики в Великобритании Энтони Д. Смита, нации принадлежат самой природе мира модерна и революционным процессам модернизации, классического модернизма. Он доказывает, что модернистская теория представляет нации продуктом современных экономических и культурных связей, современной бюрократической государственной машины и системы светского образования. Взаимодействие техногенной цивилизации и традиционной общественной организации малых этносов породило противоречия и кризисные ситуации, которые привели к изменениям социальной структуры традиционного общества.1

Неоднозначность содержания понятий «этническое» и «национальное» ориентирует на выявление основных характеристик тех реальных социально-исторических общностей, производными от которых выступают вышеуказанные понятия: этносы и нации.

Понятия «этнос» и «нация» соотносительны друг с другом, так как отражаемые ими реальные объекты обладают набором тождественных признаков-определителей: общностью исторической судьбы, общностью территории, языка, культуры, психической деятельности. Несмотря на то, что исследуемые категории отражают идентичные параметры, они имеют различную смысловую и функциональную нагрузку. Если в понятии «этнос», по мнению В.Г. Бабакова и В.М. Семенова, аккумулируются территориально-языковые и культурно-психологические компоненты, то в нации, кроме собственно этнического, особый интерес представляют социальные процессы. Одним из наиболее значимых таких процессов является движение за удовлетворение государственно-политических интересов.1

Этнос является исторически конкретным целостным выражением социальной структуры, и его деятельность представляет собой синтез. Он не обнаруживает себя как социальная система, он аморфен, неструктурирован. Понятие «этнос» предполагает существование гомогенных, функциональных характеристик, которые отличают группу от других, обладающих иным набором подобных характеристик. Оформление этноса происходит на определенной территории, где условия позволяют обеспечить устойчивую совокупность людей, обладающую единым языком, общими чертами и стабильными особенностями культуры, психологии. Этносы становятся реальностью тогда, когда появляется ощущение внутригруппового единства в противопоставлении с другими, окружающими их общностями, т.е. формируется этническое самосознание.

Давая определение этносу, ученые придерживаются различных подходов. Так, последователи первого из них отдают предпочтение социальным аспектам в генезисе и существовании этносов, а его функционирование связывается и определяется ими уровнем развития производительных сил и производственных отношений (Ю.В.Бромлей, В.И.Козлов, М.В.Крюков, С.А.Токарев). Последователи второго ориентированы в большей степени на анализ природных аспектов этногенеза и его дальнейшее функционирование и связывают возникновение и существование этноса и его сущностных черт с воздействием биологических и генетических последствий эволюции человека, процессом расообразования и адаптационными механизмами к окружающей среде (С.М.Широкогоров, В.П.Алексеев, Л.Н.Гумилев, О.Хантингтон и другие).2

Так, по мнению Ю.В.Бромлея, этническую общность представляет «только та совокупность людей, которая осознает себя как таковую, отличая себя от других аналогичных общностей». Если рассматривать проблему выделения, обособления этнических общностей в ее генезисе, то начальным этапом было выделение, обособление человека от природы, давшее ему возможность осознать свое отличие от мира животных и растений, тем самым осознать самого себя как человека.

Обособление этнических общностей было не только причинно-обусловленным, но и исторически прогрессивным явлением, так как процесс этнической консолидации общности начинается с обособления, в ходе которого она обретает собственное неповторимое, своеобразное бытие, самоопределяется в качестве самостоятельного социального субъекта, обладающего своими сущностными силами, этнической индивидуальностью.

В теории создания этногенеза огромная роль принадлежит Л.Н. Гумилеву. В его видении «этнос - устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющий себя всем прочим аналогичным коллективам и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который зако-номерно меняется в историческом времени». Этнос является как бы чисто природной общностью, которая, с одной стороны, зависит от ландшафта и природных условий, с другой стороны - характеризуется местными нравами, обычаями, культом.

Похожие диссертации на Формирование этнического сознания в условиях социальной модернизации: философский анализ

Формирование этнического сознания в условиях социальной модернизации: философский анализГожева Олеся Кахуновна.

Духовные императивы профессионализма и особенности их реализации в подготовке педагогических кадров в условиях модернизации современного образования : социально-философский анализМиронова Евгения Николаевна

Социальное самочувствие студентов - социальных стипендиатов в условиях модернизации российского общества : социально-философский анализЛебеденко, Ольга Алексеевна

Модернизация культуры и образования в условиях глобализации и зависимого развития(социально-философский анализ)Кормилицина Ольга Васильевна

Правовая культура в условиях социальной модернизации РоссииБатайкин Василий Петрович

Формирование экологического сознания: философский анализГлебов Валерий Владимирович

Рекламно-информационное пространство и его влияние на формирование массового сознания: социально-философский анализВоат, Алексей Александрович

Диалектика естественных и социальных факторов формирования религиозного сознания : социально-философский анализГаврилова, Юлия Викторовна

Информационные стратегии формирования политического сознания : социально-философский анализАстафьева, Нонна Сергеевна

Эволюция и факторы формирования экологического сознания : социально-философский анализАшхамаф, Айтэч Русланович