Введение к работе
Актуальность темы исследования. Замечено, что критическое отношение к прошлому многократно возрастает в периоды коренной ломки устоявшихся форм общественной жизни. В этом смысле современный отрезок исторического движения также не является исключением. Вместе с тем попытки постижения баланса позитивных и негативных сторон сложного и противоречивого процесса становления человеческой цивилизации демонстрируют всякому заинтересованному исследователю следующий парадокс. .
Если в логическом измерении ценностного сознания границы добра и зла представляются контрастной несовместимостью, то в действительной истории модальности добра и зла так тесно переплетаются друг с другом, что современному человеку оказывается очень не просто определить их подлинные истоки. С этих позиций общественным благом и общественным злом оказываются одновременно социальная справедливость и социальное неравенство, социальные конфликты и социальный консенсус, диктатура и демократия, идеология войны и идеология пацифизма, ужесточение форм государственно-правового насилия и правовой либерализм, богатство и бедность, безработица и всеобщая трудовая занятость, миграции и оседлость, рынок и план, религия и атеизм, свобода и необходимость.
Затянувшаяся нерешенность обозначенной проблемной ситуации становится все более заметной на фоне продолжающегося роста числа социальных отклонений, которым открывающие и комментирующие их политики и практики стараются придать вид общеобязательного элемента современного образа жизни. Достаточно обратиться к периодическим выпускам средств массовой информации, чтобы сразу же натолкнуться на стимулирующие социальную активность потребительского сознания и ставшие уже необходимо привычными сообщения об убийствах и насилиях, о грабежах и поджогах, техногенных катастрофах и террористических актах, мятежах и локальных военных конфликтах, проявлениях политического экстремизма и ксенофобии, фактах коррупции и незаконного, опасного для жизни и здоровья людей производства суррогатных и вредных товаров и т.д. и т.п. Во всех самых «рейтинговых» телевизионных программах, телесериалах, фильмах, книгах и спектаклях среди главных персонажей обязательно обнаруживаются морально деградировавшие а, порой, просто психически ненормальные люди, уголовные и политические преступники, диктаторы, крупные и мелкие бандиты, жулики, мошенники и другие асоциальные и маргинальные типы личности.
Тем не менее, при всей «феноменальной» избыточности новых и традиционных проявлений социального зла, имеющих при этом разнообразные морально-правовые оценки, их генетические основания до сих пор не вызывают устойчивого профессионального интереса у представителей философ-
ской социологии. Социально-исторические основания феномена общественного зла до настоящего времени оказываются искусно «спрятанными» за эвфемизмами и метафорами религиозно-этических учений, антропологическими интенциями трансцендентальной валеофилософии, образами и сюжетами ли-тературно-художественнных произведений, операциональной конкретикой научной девиантологии.
Особую значимость тема утраты реальной определенности разграничительных критериев добра и зла приобретает в ситуации нового исторического перехода, отличительным признаком которого становится действие двух противоположных тенденций: утрата веры в секулярные ценности социально гармоничных форм имманентного бытия и периодически предпринимаемые попытки обновленного религиозно-аксиологического поиска. В этой идеологически нестабильной ситуации, интенсивно стимулируемые процессы цивилизаторской глобализации и унификации мирового социального пространства могут породить такой вариант исторического движения, при котором более привлекательной проекцией ценностно-нормативных предписаний общества будущего, чем искусственно создаваемый общепланетарный консенсус, или гуманистическая аксиология религиозного традиционализма могут оказаться культурно-исторические симуляции проявлений социального зла, порождающие вполне реальные антисистемные последствия.
В связи со сказанным возникают следующие проблемные вопросы, определившие актуальность выбора темы настоящего исследования и общее направление исследовательских поисков.
Может ли общецивилизаторская доктрина доминирующего позитивного смысла мировой истории быть заменена идеей культурно-исторических «разрывов» ценностно-нормативных представлений, создаваемых практическими формами социокультурный реальности?
Каковы естественноисторические предпосылки проявлений социального зла, и какие издержки процесса формирования человеческой цивилизации способствовали сохранению его потенций?
В чем состоит коренное отличие каждого нового этапа цивилизаци-онно-мировоззренческих сдвигов в понимании природы социального зла и как они связаны с действительными формами исторических изменений?
Степень разработанности проблемы. Несмотря на многообразие библиографических источников, посвященных общим и специальным вопросам онтологии и гносеологии зла, сама проблема социального зла как самостоятельное исследовательское направление на сегодняшний день представлено сравнительно небольшим кругом работ зарубежных и отечественных авторов. К числу публикаций, полностью посвященных теме социального зла и содержащих в своем названии этот термин как основной исследовательский предмет, можно, пожалуй, отнести лишь статью Т.Бреннана «Социальное
зло», монографическое исследование С.Лаймена «Семь смертных грехов: общество и зло», а также книгу А.Фойгеля «Социальное зло». Некоторые классификационные характеристики социального зла содержатся в этико-философских работах Р.Апресяна, Л.Когана, К.Нешева, А.Скрипника.
Более разнообразен список работ, предметом которых выступают конкретные аспекты феноменологии социального зла. Так, например, постоянный исследовательский интерес вызывает тема происхождения и сущности войны и вооруженного насилия (А.Акимов, П.Аснер, Е.Говор, А.Григорьев, А.Докучаев, А.Дырин, А.Зиновьев, В.Кабо, А.Капто, С.Кисилев, В.Корчмит-Матюшов, С.Лысенко, В.Макаров, Ю.Семенов, В.Серебрянников, М.Смирнов, А.Першиц, М.Фокс, В.Шнирельман). Достаточно прочные философские позиции имеют, ставшие сегодня еще более многочисленными исследования, посвященные социальным и культурологическим аспектам проблемы смерти (В.Аргади, Ф.Ариес, Л.Балашов, З.Бауман, С.Борисов, А.Брукнер, В.Варрава, С.Васин, И.Вишев С.Воронков, В.Гленнон, А.Гуревич, П.Гуревич, П.Дальтон, А.Демичев, Н.Джекер. Д.Дубровский, П.Йоргран, В.Кутырёв, И.Лаврнков, АЛаврин, В.Малахов, К.Нешев, В.Никитин, Г.Питчер, С.Роуз, С.Рязанцев, Л.Седов, Х.Сильверстайн, Н.Трубников, Ф.Фельдман).
Среди других частных исследований можно назвать труды, посвященные таким современным и историческим проявлениям общественного зла как терроризм, геноцид, расизм, безработица, незаконная миграция, политическое насилие, десоциализация, социальная-нестабильность. В их числе, например, исследования В.Бодрова, А.Каримского, С.Мотта, касающиеся христианских и неохристианских трактовок феномена общественного зла, работа Ш.Досса, посвященная взглядам Н.Арендт на социальное зло, публикация К.Османской о социальных аспектах зла в письмах М.Монтеня, монография К.Купик «Политика и зло», книга П.Дональдсона о проявлениях зла в философии политики Н.Макиавелли и государстве как мистерии зла, работа Ю.Сандулова о культе зла как результате десоциализации, исследование В.Синютина о диалектике добра и зла в контексте учения о социальном прогрессе, коллективная монография, изданная по материалам международного симпозиума «Лики зла», монографическое исследование С.Олькова «Философия преступности, статьи А.Ветлезена, Р.Гаита, Э.Факенхейм о проблемах насилия, геноцида, расизма. Оценочные модальности зла содержат также монографии В.Макаренко и Н.Южаниной о современной стадии развития индустриального общества, статья Л.Томаса о «возвращении» «общества зла», публикации В.Грехнева о феномене политического терроризма, И.Заславского о безработице, С.Кемерюка о мигрантах и некоторые другие социально-философские исследования.
Сюда же примыкает постоянно растущий список социологических, юридических, психологических и других обобщающих трудов, посвященных изучению проблемы социальных отклонений (И.Башкатов, С.Беличева, Б.Братусь, Е.Головаха, Я.Гилинский, Ю.Клейберг, Ю.Комлев, В.Кудрявцев, Ю.Кудрявцев, БЛевин, Б.Милосавлиевич, С.Мооро, В.Нерсесянц, О.Осипова, С.Палмер, Н.Панина, В.Плахов, Н.Сафиуллин, Д.Хамфри, Т.Шипунова).
Обширный пласт историко-культурных интерпретаций проблемы зла, связанных с индивидуальными и межличностными проявлениями практического сознания, накоплен в области этической теории. Только за последние годы прошлого столетия в рамках этико-философских исследований были опубликованы десятки работ, посвященных социально-нравственным аспектам онтологии зла (П.Алексеев, В.Анисимов, Е.Анчел, Р.Апресян, М.Ахерн, Р.Визневский, А.Глюксманн, А.Гусейнов, П.Диксон, Е.Дубко, Л.Зеленов, В.Ефремов, М.Каган, В.Кувакин, ВЛейбин, А.Назаретян, К.Нешев, Ф.Селиванов, Т.Серебряк, А.Скрипник, Ю.Согомонов, А.Титаренко, В.Фетисов, А.Хеллер).
В пределах этико-философских исследований, как правило, располагается и основной корпус работ, посвященных вопросам теории и метатеории зла: новые и традиционные подходы к определению концепта зла и описанию феномена зла, классификация форм и видов зла, аналитические и реферативные обзоры проблемы зла в философии и теологии (И.Арангелових, И.Бабих, М.Баланчих, Д.Басингер, Р.Басингер С.Геллман, Т.Глинтих, Д.Гурих, М.Зуровац, МЛевин, П.Макграф, М.Мидли, К.Нешев, Ю.Осипов, П.Рикер, А.Скрипник, Э.Стамп, Д.Хик, Н.Цепелева).
Вместе с тем научно-исследовательский контекст общих вопросов генеалогии социального зла может быть, на наш взгляд, увеличен за счет работ, полностью или частично посвященных рассмотрению естественных и социально-исторических факторов, способствующих формированию поведенческих аналогов добра и зла. К их числу, например, относятся этологические, биологические, психологические, палеоисторические и антропологические исследования (В.Алексеев, И.Андреев, Д.Гудолл, Н.Дубинин, КЛоренц, Д.Констэбл, Д.Кэмпбелл, Б.Малиновский, К.Полани, Б.Поршнев, Ю.Семенов, З.Фрейд, Ш.Уошберн). Реконструируемая представителями отечественной и зарубежной культурной антропологии и мифологии (А.Афанасьев, В.Вундт, Д.Зеленин, Г.Кунов, КЛеви-Стросс, АЛосев, Е.Мелетинский, А.Потебня, В.Пропп, Е.Рош, С.Токарев, Э.Тэйлор, Л.Фейербах, Д.Фрэзер, М.Элиаде), архетипика первобытных верований также содержит в себе множественные описания символики «злого добра» как проявления силы и жестокости, направленной на уничтожение качества «чужого» мира. Эта же линия на «горизонтальную» избирательность дуалистического применения оценочных сим-
волов добра и зла обнаруживается в реконструкциях первобытных и архаических форм локальных религий (В.Гараджа, А.Забияко, А.Зубов, Е.Режабек, Ю.Семенов, С.Токарев, К.Якимец.).
Продолжением указанной исторической линии являются описание и анализ негативно-оценочных тенденций, связанных с переходом к обществам цивилизаторских типов, которые можно обнаружить в целом ряде философских, религиоведческих, культурологических, исторических, экономических и футурологических трудов зарубежных и отечественных авторов, являющихся прямыми свидетелями или косвенными реконструкторами этих событий (В.Авдиев, Р.Арон, Д.Белл, А.Богданов, Ж.Бодрийяр, И.Валлерстайн Р.Варнер, Л.Васильев, М.Вебер, Т.Веблен Л.Гумилев, М.Дьяконов, В.Иванов, И.Крывелев, Р.Коулборн, Ж.ФЛиотар, АЛосев, К.Маркс, В.Массон, Н.Машкин, Д.Ольденрогге, А.Печчеи, Б.Пиотровский, Г.Спенсер, А.Тойнби, С.Токарев, В.Топоров, Э.Фромм, М.Фуко, В.Якобсон).
Однако, основную массу работ, посвященных генеалогии и онтологии зла, все же составляют труды теистической, религиозно-философской и религиоведческой направленности. При этом подавляющее большинство современных работ, касающихся вопросов генезиса и сущности религиозных трактовок имманентных проявлений мирового зла, строится на основе традиций теодицеи, теологический и религиозно-философский смысл которой, в свое время, воплотили такие различные представители ортодоксального и реформаторского христианства как А.Августин, Ф.Аквинский, Боэций, Л.Валла, И.Дамаскин, А.Кентерберийский, Ж.Кальвин, Б.Клервоский, ПЛамбардский, ГЛейбниц, МЛютер, Ориген, Плотин, Э.Роттердамский, Тертуллиан, Д.Уинклиф.
Своеобразным продолжением и развитием ортодоксальных оснований этой конфессиональной традиции является школа российского православно-философского модернизма, которая в новых культурно-исторических условиях попыталась возродить утраченный интерес к аргументации доктрины богооправдания. В трудах Н.Бердяева, С.Булгакова, И.Ильина, НЛосского, П.Новгородцева, В.Соловьева Н.Федорова, П.Флоренского, С.Франка, Л.Шестова и других представителей религиозно-философской мысли России проблемы метафизики зла преломляются через призму событий мировой и национальной истории.
Кроме того, в современной библиографии темы «Бог и мировое зло» историко-философскому анализу подвергаются воззрения таких представителей мировой и отечественной философии как Платон, Аристотель, Эпикур, А.Ибн-Сина, Д.Вико, Р.Декарт, Г.Лейбниц, Д.Юм, Ж.Кондорсе, И.Кант, Ф.Шеллинг, Г Гегель, Д.-С.Милль, Ф.Достоевский, Л.Толстой, Ф.Ницше, П.Тейяр де Шарден, М.Шелер, А.Уайтхед, А.Бергсон, Ж.-П.Сартр, М.Бубер, Э.Фромм, М.Хайдеггер, А.Плантинга.
В этом общем проблемно-историческом списке авторских и коллективных монографий, статей, сборников и других научных изданий, вышедших за последние два с половиной десятилетия, можно назвать: специальный выпуск «International Journal for philosophy of religion», серии публикаций статей в кембриджском издании «Religious Studies» и новом отечественном журнале «Религиоведение», многотомную публикацию исторических текстов по проблеме зла и коллективную монографию «Антропология зла», а также авторские работы В.Балуса, Р.Бернаскони, Н.фон Бубнова, Н.Васильева, К.Виллиамсона, М.Георгиевой, Р.Гордона, X.Гордона, О.Грина, Т.Гулезириана, Р.Данковой, Д.Диллоиа, Ю.Джумабаева, А.Замалеева, С.Зелазны, Д.Квинна, О.Кирикова, Д.Коллинз, А.Красникова, Ф.Круна, МЛатзера, ЕЛегова, М.Маслова, В.Мейкера, С.Мооре, А.Моравиа, Ж.Нарюон, Р.Пула, Б.Рейхенбаха, П.Рикера, Д.Рунзо, А.Скрипника, Э.Стампа, С.Тетерука, Т.Тилли, Э.Фалеса, Д.Фельта, Л.Шапошникова, А.Шишкова, Р.Эллиот, В.Якобса.
Методологическая база исследования. Отличительной особенностью методологии комплексного социально-философского изучения явлений ак-сионормативного класса является признание исторически изменяющегося характера социальных норм и социальных ценностей как одновременного условия и результата целенаправленных практических действий взаимосвязанных индивидов, либо представляющих их легитимных структур. Именно историко-типологический уровень социально-философской рефлексии, конкретизирующий универсально-нормативные признаки абстракции «общество в возможности», делает возможным проведения целостного компаративного исследования стадиальных особенностей общественного движения с позиции изменяющихся представлений о природе социального зла.
Социально-философские аспекты идеи существования целостностей общественно-исторического типа разрабатывали в своих трудах такие представители формационной и цивилизашюнной версий философской истории как Д.Белл, А.Богданов, Ф.Бродель, И. Валлерстайн, Д.Вико, И.Гердер, Н.Данилевский, ДЛукач, К.Маркс, П.Сорокин, У.Ростоу, А.Тойнби, О.Шпенглер, Ю.Хабермас. Феноменологический подход в изучении социально-исторических изменений состояния структуры-действия пытаются демонстрировать сторонники когнитивного и социологического неоструктурализма (Р.Барт, Ж.Бодрийар, П.Бурдье, Ф.Гваттари, Э.Гидденс, Ж.Делез, Ж.-Ф.Лиотар, НЛуман, М.Фуко).
Среди современных отечественных разработчиков идеи комплексного социально-философского исследования, включающего обязательный историко-типологический уровень, следует назвать имена В.Барулина, И.Гобозова, П.Гречко, А.Зиновьева, В.Ильина, В.Келле, М.Ковальзона,
В.Кемерова, А.Коршунова, В.Мишина, К.Момджяна, В.Поликарпова, Ю.Резника, Н.Розова, Ю.Семенова, В.Хазиева, Б.Шулындина.
Исследовательская методика. Основным эвристическим способом исследования объективных условий и мировоззренческих смыслов социально-исторических прецедентов, оцениваемых в модальностях зла, выбран метод их социально-философской рефлексии, имеющей вид следующих эпистемологических процедур: 1) теоретическое моделирование естественнои-сторических и культурно-генетических аспектов ключевых этапов социокультурных трансформаций; 2) культурно-исторические комментарии по поводу цивилизационно аномальных поведенческих стереотипов и других девиантных паттернов; 3) компаративный анализ образов и сюжетов культурно-смысловой архетипики социальных проявлений добра и зла, нормы и отклонения; 4) изучение текстовых материалов, соответствующих историческим типам общественного мировоззрения, и поиск генетических взаимосвязей между обнаруженными в текстах концептуальными идеями, относящимися к доктрине социального зла.
Источниковая база исследования представлена фрагментами религиозных текстов зороастризма, буддизма, гностицизма, ортодоксального и неортодоксального христианства, средневековых демонических легенд и антиеретических сочинений; трудами Платона, Аристотеля, Плотина, Оригена, Цельса, А.Августина, Ф.Аквинского, МЛютера, Э.Ротердамского, Я.Беме, Н..Макиавелли, М.Монтеня, ДЛокка, Г.Лейбница, Ф.Вольтера, И.Канта, Г.Гегеля, К.Маркса; работами представителей школы русского религиозно-философского модернизма: С.Аскольдова, Н.Бердяева, С.Булгакова, И.Ильина, НЛосского, П.Новгородцева, В.Соловьева, П.Флоренского, С.Франка, Л.Шестова, В.Эрна; социолого-историческими исследованиями М.Вебера, Э.Дюркгейма, Н.Кареева, О.Конта, ПЛилиенфельда, Р.Мертона, П.Сорокина, Г.Спенсера; историко-культурологическими и футурологиче-скими исследованиями Р.Барта, И.Валлерстайна, Ж.Бодрийара, Ж.-ФЛиотара, М.Фуко; литературно-художественными произведениями Д.Алигьери, М.Булгакова, Ф.Вольтера, Ф.Достоевского, И.Гете, Л.Толстого, романами-утопиями и антиутопиями А.Азимова, Р.Бредбери, А.Богданова, К.Воннегута, И.Ефремова, Е.Замятина, Д.Оруэлла, О.Хаксли.
Среди трудов современных отечественных и зарубежных исследователей, оказавших наиболее заметное влияние на формирование различных сторон авторской концепции, в первую очередь, следует назвать работы Р.Апресяна, В.Барулина, Р.Варнера, И.Валлерстайна, В.Гараджи, И.Гобозова, А.Гусейнова, М.Демина, В.Ильина, В.Кутырёва, К.Момджяна, А.Назаретяна, К.Нешева, А.Скрипника, Л.Шапошникова, П.Штомпка, Ю.Семенова.
Основная исследовательская гипотеза. Универсальное компенсаторное назначение модальности социального зла состоит в ее способности придавать актуально существующим разнонаправленным и дезинтегративным процессам жизнедеятельности целостных социокультурных образований потенциально однонаправленный аксионормативный смысл, способствующий их реальной автономизации и адаптации.
Объект и предмет исследования. Объектом настоящего исследования выступает социальное зло как явление исторической действительности, обнаруживаемое на всех стадиях возникновения и развития человеческой цивилизации.
Предмет исследования — ценностно-нормативные основания доктрины социального зла, получившие в пределах того или иного типа культуры или цивилизации конкретную, исторически целостную оценку.
Цель и основные задачи исследования. Целью диссертационного исследования является комплексный философский анализ социального зла как исторически и культурно обусловленной реальности общественной жизни, мировоззренческой стороной которой выступают образы и понятия религиозно-мифологической, философской, литературно-художественной и научно-социологической картин мира. Для достижения поставленной цели определены следующие, конкретизирующие ее задачи:
-
определить эпистемологический статус тематики социального зла в структуре социально-философского знания и обосновать необходимость переориентации прескриптивных макросоциологических учений об обществе и человеке на проекты создания дескриптивных, ценностно-ориентированных историко-типологических теорий;
-
провести комплексный ретроспективный ан&пиз набора реконструируемых естественноисторических факторов, способствующих возникновению поведенческих аналогов добра и зла на ранних стадиях социогенеза;
-
проанализировать основные формы социальных и символических отношений дуалистической оппозиции «свой-чужой», возникающие в рамках модели аполитейного социума;
-
выявить основные социальные и мировоззренческие последствия эволюции теистической доктрины социального зла как составной части идеологического комплекса цивилизации традиционного типа;
-
проследить важнейшие этапы идейной трансформации концепции теодицеи как ключевого мировоззренческого принципа метафизики добра и зла;
5) показать степень влияния религиозно-иррациональных, номиналистических и имманентно-реалистических идей культуры новоевропейского общества на процесс секуляризации и предметной спецификации доктрины
универсального зла, реализованный в философии политики, экономики, морали и права общества индустриального типа;
-
раскрыть смысл социологических интерпретаций массовых негативных проявлений современной цивилизации как попытку научной эвфеми-зации и деаксиологизации проблемы социального зла за счет введения заимствований и неологизмов («аномия», «дисфункция», «девиация», «стигматизация», «субкультура» и др.);
-
определить место и роль социального зла в структуре общества постсовременного типа с позиции перспективы сохранения реальных критериев ценностно-нормативной определенности социальных процессов и явлений.
Научная новизна исследования.
-
Впервые в отечественной социальной философии проведено комплексное сравнительно-историческое исследование социального зла как интерсубъективной формы реальных и ментальных изменений всех основных стадий общественной жизни.
-
Предложена новая вариация дескриптивной «среднеуровневой» модели общества, включающая в себя историко-типологический уровень классификации общественных явлений, оцениваемых в модальностях социального зла, и представляющих собой методологический инструментарий для изучения социально и культурно различающихся темпоральных проявлений социального негативизма.
-
Проведен целостный инновационный анализ совокупности естест-венноисторических факторов, способствующих формированию инверсионной логики поведенческих аналогов добра и зла на ранних стадиях социоге-неза, исследованы механизмы символической нейтрализации зла в культуре кланово-родового сообщества.
-
С позиции единства социально-исторических и феноменологических подходов впервые проанализированы процессы культурно-исторических изменений и заимствований, характерные для стадии религиозно-мифологических представлений о сущности и происхождении зла, установлена типичность культа «злых» богов для пантеона архаических и локальных религий, обоснована генетическая первичность введения концепта социального зла в маздаизме, показаны объективные основания появления данного феномена и степень его влияния на религиозно-философские системы эпохи «осевого времени».
-
Разработана оригинальная авторская версия, доказывающая связь релятивистской, дуалистической и монистической религиозно-мировоззренческих доктрин о сущности зла, а также сопровождающих их исторических форм религиозного мировоззрения (первобытные верования, архаические религии, исторические религии, современные религии) с повто-
ряющимися типами общественных отношений (равнообеспечивающее распределение, эквивалентный дарообмен, иерархическое перераспределение, неэквивалентный обмен). В данном социокультурном контексте выделены основные конфликтогенные аспекты пивилизациогенеза и прослежена трансформация взглядов на природу социального неравенства, государственного насилия, преступности, революций и войн.
-
В рамках компаративного подхода впервые проведено исследование социально-философских аспектов теодицеи, выделены и проанализированы основные этапы идейной эволюции традиций богооправдания в русской философии и культуре конца XIX - начала XX вв., показана степень их влияния на формирование жанра «антитеодицейных» пародий.
-
По-новому освещены основные пути формирования современной релятивистской концепции социального зла как результата латентных проявлений новоевропейского религиозно-реформаторского иррационализма с его очевидными долгосрочными последствиями: отказом от рационального истолкования теодицеи, усилением философского влияния доктрины нравственного номинализма, секуляризацией реалистической природы политической и экономической власти, операционализацией и деаксиологизацией концепта социального зла в позитивистски ориентированной девиантологии.
-
Представлен самостоятельный футурологический прогноз в виде трех основных сценариев, стимулируемых тенденциями нарастающей релятивизации аксионормативных критериев добра и зла в обществе и культуре постсовременного транзита" монистический, дуалистический и плюралистический.
Концептуальные положения диссертации, выносимые на защиту.
-
Интеллектуальными основаниями макросоциологической концепции абстрактного «общества в возможности», исключающей проявления «социального зла», могут служить лишь понятия и принципы современного «общества в действительности», возведенные в ранг нормативных мировоззренческих концептов. Значения альтернативного культурно-исторического типа- это реальность, существующая в виде конкретной возможности, которую каждый раз превращает в актуальную действительность творческий потенциал нового поколения. В этом смысле не может быть универсальных, оцениваемых в модусах добра и зла, проявлений социальной нормы и социального отклонения.
-
Причиной возникновения, сохранения и увеличения проявлений социального зла является перманентная дифференциация и специализация человеческих сообществ за счет закрепления и развития качеств, адаптивно патологических и контрпродуктивных с точки зрения сущности родового человека. Общество, возникшее на основаниях антигуманного, «расколотого» бытия, может обеспечить революционный прорыв к другому качествен-
ному состоянию лишь за счет применения соответствующего набора патологических средств. Плата за такую социально-грегарную адаптацию проявляется в выборе новых способов общественных патологий.
-
Тремя исторически сменяющимися стадиями формирования доктрины социального зла являются: а) типичное для дуалистических форм мировоззрения создание особого класса негативно-оценочных конструктов; б) смысловая инверсия метафоры социального зла с ее последующей ассимиляцией в структуры монистического типа мировоззрения; в) научная, ценностно-нейтральная операционализация и эвфемизация концепта социального зла.
-
Генетическими предпосылками оппозиции добра и зла послужили, закрепленные в коллективном сознании первобытного мини-общества, отношения «свой-чужой». Их мировоззренческими аналогами явились «негативно-позитивные» представления тотемных и анимистических верований, магико-мифологические интерпретации табуированных действий, погребальных культов, жертвенных обрядов, ритуалов вредоносной и военной магии, образы и сюжеты тератоморфных мифосказаний. Основным способом преодоления враждебности окружающего мира на этом этапе существования культурно-исторических локалов выступают механизмы ритуально-символической ассимиляции и нейтрализации возникающих новообразований.
5. На этапе эволюции теистического мировоззрения социально-психологическим и юридическим следствием фактической дуализации раннехристианской доктрины этико-онтологического монизма, становится средневековая и ренессансная установка на борьбу с силами мирового зла. Проблема социального зла представлена здесь тематикой феномена злой воли, детализацией общественно наказуемых квалификаций малефициума, а также религиозно-этическим обоснованием паллиатива государственной власти, войны и других проявлений редистрибутивной цивилизации традиционного типа. В то же время типичная для символической культуры традиционного общества иррациональная подоплека теодицеи сделала невозможной рационально-философское решение проблемы природы метафизического зла, породив тенденцию ее новой иррационализации.
6. Трансформация социально-философских учений цивилизации современного типа продемонстрировала присущую им тенденцию к расширению круга изучаемых социальных «патологий» (политико-правовые нарушения, бедность, эксплуатация, экономическое отчуждение, социальные революции, мировые войны и др. общественные бедствия), а также связанную с процессом социокультурной модернизации сначала теологическую и философскую номиналистичность, а затем научную деаксиологизацию и опера-ционализацию метафоры социального зла. В этот культурно-исторический
период, наряду с религиозно-модернистскими попытками возрождения традиций метафизики зла, происходит окончательная спецификация проблемы социального зла и ее превращение в один из маргинальных аспектов этико-философской тематики. Роль мировоззренческого концепта, идентифицирующего проявления социального зла в цивилизации «позднего» модерна и общества постсовременного транзита, берет на себя эвфемизм «социальные девиации».
-
Проблема ценностного отношения к миру в рамках постсовременного диалога и конфликта цивилизаций и культур, осложненного последствиями утраты веры в универсальные ценности социально-гармоничных форм имманентного бытия, заключена в попытках нового религиозно-аксиологического и геоконфессионального поиска. В то же время интенсивно стимулируемые процессы цивилизаторской глобализации и унификации мирового социального пространства делают более реалистичной проекцией ценностно-нормативных предписаний будущего антисистемные альтернативы идеологии культурно-исторических «разрывов» и симуляций. На этом деструктивном фоне активизируются теории, обосновывающие закономерность состояний реально бытийного, лингвосемантического и ценностно-нормативного хаоса.
-
Тремя футурологическими сценариями, преодолевающими тенденцию нарастающей релятивизации аксионормативных критериев добра и зла в обществе и культуре постсовременного транзита, являются: а) система суверенных локальных сообществ и местных иерархий «неофеодального типа», использующих мировоззренческий стереотип «свой-чужой» во внешних «горизонтальных» отношениях; б) тоталитарное общество, основанное на отношениях эгалитарного «внутрикастового» распределения и монистическом «внутрикастовом» мировоззрении при сохраняющейся идеологии «межкастового» дуализма; в) высокоэгалитарный децентрализованный мировой порядок, базирующийся на сознательном ограничении потребления, естественной формой существования которого может стать суверенная ассоциация свободных потребителей.
Теоретическая значимость работы. Предложенная автором фило-софско-историческая версия комплексного исследования социального зла позволяет: 1) по-новому, с позиции соподчинения реальных и ментальных условий существования исторически ограниченного, но типологически сопоставимого социального субъекта, подойти к решению проблемы синтеза рефлективного (объективно-нейтрального) и валюативного (субъективно-оценочного) уровней социально-философского знания; 2) раскрыть преимущества построения «среднеуровневых» моделей дескриптивно-диахронического типа для исследования объективных оснований явлений аксионормативного класса; 3) продемонстрировать эвристические возмож-
ности традиций классической социальной теории и философской истории для изучения различных стадий возникновения и развития человеческой цивилизации; 4) показать необходимость включения раздела ценностно-целевой социальной прогностики в содержание социальной философии и теоретической социологии. Дальнейшая разработка намеченных в исследовании историологических аспектов интегративной философско-социологической концепции социального зла может способствовать созданию самостоятельного проблемного направления - социальной эвилиоло-гии.
Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут быть включены в содержание обязательных и элективных дисциплин и курсов по выбору: «Философия», «Социальная философия», «Социология», «Религиоведение», «Этика», «Философия и методология истории», «Социология отклоняющегося поведения»; использоваться в процессе подготовки учебных и учебно-методических пособий; применяться в практике проведения социологических исследований по проблемам отклоняющегося поведения.
Апробация работы. Основные результаты и положения исследования изложены в авторской монографии, главах монографий, написанных в соавторстве, в авторском учебном пособии, в статьях, опубликованных в научных журналах и научных сборниках, в докладах и выступлениях на научных конференциях, симпозиумах, чтениях и семинарах разного уровня.
По теме диссертации автором опубликовано более 50 работ общим объемом около 40 печатных листов. В периодических научных изданиях, рекомендованных ВАК для публикации научных работ, отражающих основное содержание докторских диссертаций, опубликовано 6 текстов. Среди них статьи в журналах «Философия и общество», «Философия хозяйства», «Вестник МГОУ», «Вестник ННГУ им. Н.И.Лобачевского».
Отдельные положения диссертации прошли апробацию:
на международных конференциях и симпозиумах: «XXI век: на пути к единому человечеству». (Москва, 2003 г.), «Русская философия и Православие в контексте мировой культуры». (Краснодар, 2004 г.), «Духовное наследие И.Ильина и современная Россия». (Владимир, 2005 г.), «Природа человека и общество: Диалог мировоззрений». (Н.Новгород, 2005 г.);
на всероссийских конференциях и форумах: «Возрождение России: Проблема ценностей в диалоге культур». (Н.Новгород, 1995 г.), «Состояние и перспективы развития социальной философии в современной России». (Москва, 2000 г.), «В.П.Вахтеров - педагог и просветитель «серебряного века». (Арзамас, 2003 г.), «Человек в мире и мир в человеке». (Москва, 2004 г.), «Россия - великая держава (вызовы современности и поиски проективного россиеведения)». (Москва, 2005 г.), «Философия и методология истории».
(Коломна, 2005 г.), «Гуманитарное знание в современном информационном обществе». (Сэров, 2006 г.).
на региональных конференциях, чтениях и семинарах: «Современный монетарный кризис в России и пути вывода экономики на устойчивое развитие». (Арзамас, 1999 г.), «Православие и проблемы воспитания. (Н-Новгород - Арзамас, 2000 г.), «Пути развития общества эпохи перемен». (Н.Новгород, 2001 г.), «Церковь. Общество. Государство». (Арзамас, 2002 г.), «Вопросы российской и всемирной истории». (Арзамас, 2002 г.), «Православие и культура». (Н.Новгород - Арзамас, 2002 г.), «Духовный мир молодого человека и будущее России». (Арзамас, 2003 г.), «Православие и духовность в прошлом и настоящем». (Н.Новгород - Арзамас, 2003 г.), «Антропологический потенциал университетского образования. (Н.Новгород, 2004 г.), «Наука и повседневность: концепции и концепты». (Н.Новгород, 2004 г.), «Российская система ценностей» (Н.Новгород - Арзамас, 2005 г.), «Наука и повседневность: наука и национальная культура». (Н.Новгород, 2005 г.), «Институциональные проблемы современной России». (Н.Новгород, 2006 г.), «Наука и повседневность: языки описания границ объектов». (Н.Новгород, 2006 г.).
Материалы диссертации использовались автором в обязательных и элективных курсах: «Философия», «Социальная философия», «Социология», «Религиоведение», «Основы философии и методологии истории», «Социология отклоняющегося поведения», читаемых в ГОУ ВПО «Арзамасский государственный педагогический институт им. А.П.Гайдара», других арзамасских вузах, в процессе подготовки учебного пособия, учебно-методических рекомендаций, учебных и рабочих программ. В ходе работы над диссертацией на базе Арзамасского центра социально-психологической помощи автором проводились серийные социологические исследования по теме «Формы отклоняющегося поведения среди учащейся молодежи», результаты которых были включены в отчетную документацию центра и выборочно комментировались в местной печати.
Тема, план и основная концепция работы обсуждались на кафедре социальной философии МГУ им. М.В.Ломоносова в 1999 и 2004 гг. Некоторые ключевые разделы исследования прошли обсуждение на семинарах, проводимых кафедрой философии ИППК МГУ им. М.В.Ломоносова (февраль-март 2004 г), на общегородском методологическом семинаре Нижегородского отделения Философского Российского общества (ноябрь 2005 г.), на методологических семинарах и тематических заседаниях кафедры философии и социально-экономической теории Арзамасского государственного педагогического института (май 2003 г., апрель 2005 и 2006 гг.). Полностью диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории, методологии и философии науки факультета социальных наук Нижегородского государственного университета им. Н.И.Лобачевского в декабре 2006 г. и рекомендована к зашите.
Структура диссертации определяется поставленной целью и сформулированными исследовательскими задачами. Диссертация объемом 325 печатных страниц состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка из 486 наименований
