Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общая характеристика турецко-тюркских заимствований 11
1.1. Понятие о турецко-тюркских заимствованиях в русском языке 11
1.2. Фонетико-фонологические особенности тюркских заимствований 22
1.3. Лексико-семантические особенности тюркских заимствований....30
1.4. Морфемно-морфологические особенности тюркских заимствований 39
1.5. Выводы 44
Глава 2. Военно-административная лексика тюркского происхождения (диахронно-синхронный анализ) 45
2.1. Военная лексика 46
2.1.1. Наименования лиц, причастных к военной деятельности 46
2.1.2. Наименования понятий и лиц, имеющих отношение к военным действиям 65
2.1.3. Наименования, связанные с военной организацией и военными сооружениями 73
2.1.4. Наименования оружия 87
2.1.5. Наименования предметов военного снаряжения, символики, атрибутики 98
2.1.6. Наименования военной одежды 112
2.2. Административная лексика 117
2.2.1. Наименования лиц, причастных к административной и
военно-административной деятельности 117
2.2.2. Наименования административных понятий 147
2.3. Выводы 163
Заключение 168
Библиография 170
Приложение 1. Принятые сокращения 188
Приложение 2. Иллюстрации 193
- Понятие о турецко-тюркских заимствованиях в русском языке
- Фонетико-фонологические особенности тюркских заимствований
- Военная лексика
Введение к работе
Актуальность темы.
Коренные изменения в жизни российского общества, обусловившие значительные перемены в мышлении и мировоззрении человека, не только актуализировали внимание к природе национального вообще, но и предопределили интерес к изучению различных форм общения и взаимовлияния народов. Одна из таких форм пролегает в сфере языковых заимствований.
Турецко-тюркских заимствований в русском литературном языке, являющихся предметом нашего исследования, немало: около пятисот общеупотребительных слов. Кроме того, в русском общенациональном языке функционирует большое количество диалектизмов, топонимов и экзотизмов тюркского происхождения, среди которых немало и турцизмов. Некоторые из них легко распознаются по внешним (фонетическим, морфологическим) и семантическим признакам, происхождение других вызывает споры. Специальных исследований, целиком посвященных турецким заимствованиям, нет, отсутствуют и попытки вычленить турецкие заимствования в ряду других тюркских. В этимологических словарях и отдельных монографиях и статьях конкретизации источника тюркского слова обращается мало внимания. Как правило, русисты при этимологизации опираются только на словарные данные, не вникая в особенности грамматики, не учитывая истории тюркских языков, не уделяя должного внимания экстралингвистическим признакам, среди которых существенную роль играют взаимоотношения тюркских народов, а также особенности их мышления. Все это и обусловило тот факт, что в нашей работе говорится именно о турецко-тюркских заимствованиях, а не просто о турецких.
Необходимостью комплексно подойти к этимологизации тюркизмов, вычленить турцизмы как особый пласт в военно-административной русской лексике и определяется актуальность данного исследования.
Как показал опыт работы с теоретической литературой, имеющей отношение к обозначенной проблеме, до сих пор в лингвистике были исследованы лишь отдельные отраслевые терминосистемы тюркских языков: выявлены основные способы и типы заимствования, детально определены принципы заимствования (этимология) и факторы, влияющие на заимствование лексем (Баскаков Н.А., Кононов А.Н., Менгес К.Г., Севортян Э. В., Юналеева Р.А. и др.).
Обзор научной литературы. Изучение тюркских и турецких заимствований в русской филологии имеет длительную историю [67, 68, 75]. Первой значительной работой по тюркским заимствованиям в русском языке можно считать «Лексикон российский» В.Н. Татищева, где последовательно упоминаются «слова татарские», которые понимаются очень широко, как «северно-тюркские и кавказско-тюркские» [190]. После этого в XVIII в. были изданы многотомные этнографические и лингвистические работы П.С. Палласа [170], И.И. Георги [129] и др., в которых отмечались многочисленные случаи заимствований из тюркских языков, главным образом в топонимике. В начале XIX в. бурно развивалась «экзотическая» художественная литература из жизни разных восточных народов, преимущественно тюркских, например, башкирские повести «Кузи-Курпяч» и «Алдар и Зухра» [117], кавказские повести А.А. Бестужева-Марлинского.
Начиная с 30-х г.г. XIX в. в России бурно развивается историко-этнографическое изучение тюркских и других входящих в Российскую империю народов (В.В. Вельяминов-Зернов [126], В.Г. Тизенгаузен [192], В.В. Бартольд [20], Федоров-Давыдов [200, 201], Г.С. Кляшторный [150, 151] и др.).
Начиная с 50-х г.г. появляются специальные труды Н.К. Дмитриева
[48], Э.В. Севортяна [178], И.С. Козырева [64], И.Г. Добродомова [51, 52, 53, 54, 55], Н.А. Баскакова [21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28], Е.Н. Шиповой [206], Д.С. Сетарова [96, 97, 98], А. Жаримбетова [58], Р.А. Юналеевой [ПО, 111, 112], Л.Л. Актовой [14, 15, 16] и др., посвященные тюркским заимствованиям в русском языке.
Отдельно следует отметить разработку тюркских заимствований в словарях общего характера. В.И. Даль и П.Я. Черных отмечают немного тюркских заимствований [132; 205]. Л.З. Будагов впервые указал на ряд тюркизмов [125]. А.Г. Преображенский описывает тюркские заимствования недостаточно полно, допуская при этом ряд неточностей [173]. М. Фасмер объективно выделяет тюркизмы, но тоже допускает неточности в этимологии слов [199]. Много тюркских заимствований фиксируют Э.М. Мурзаев и А.Е. Аникин [161, 116].
В Турции заимствования из турецкого языка в другие исследованы недостаточно. Это объясняется, в первую очередь, поздним развитием сравнительно-исторического языкознания и лексикографии. (Характерно, что автором первого полного турецкого толкового словаря был не турок, а албанец Ш. Сами (С. Фрашери), живший во второй половине XIX в.)
В достаточно богатой турецкой тюркологии по-прежнему почти нет работ по турецким заимствованиям в славянских языках. Мы можем назвать только несколько статей X. Эрена [212].
Историческая наука в Турции были издавна развита. Однако турецкие историки мало обращали внимание на слово как на источник исторических данных. Плодотворное соединение событийной истории и истории слова появилось в Турции только во второй половине XX в. Тут следует в первую очередь назвать имена А. Донука [216], И. Кафесоглу [225], Ф. Кирзыоглу [229, 230], Б. Огела [236, 237, 238, 239], Ф. Сумера [252, 253, 254, 255], А. Темира [258] и др.
Общей тюркологией и тюркскими заимствованиями в русском языке и прочих славянских языках немало занимались европейские (позже и
немецкие) ученые (Г. Дёрфер [214, 215], К.Г. Менгес [75, 232, 23^ 234]).
Как источник материала для этимологических изысканий большое значение имеют турецко- и тюркско-немецкие словари. Они составлялись и издавались с XIX в. (словари Й. Ценкера [268, 269], К. Штойервальда [251]).
Тюркские (особенно турецкие) заимствования в славянских и прочих балканских языках специально исследовали Ф. Миклошич [235], А. Зайончковский [267].
Много ценного материала по тюркским заимствованиям в русском языке и его говорах можно найти в исследованиях финно-угроведов (Й. Рамстедт [242], X. Паасонен [240], Й. Вихман [264], А. Йоки [223, 224], Л. Рашоньи [245], Ф.И. Гордеев [130] и др.)
Объектом нашего исследования является заимствованная военно-административная лексика, которая довольно широко представлена в языке, что связано с некоторыми экстралингвистическим факторами. Как показывают исследования, турецкие войска XIV-XVIII веков (когда они нередко одерживали громкие победы) характеризовались сложной структурой. И, соответственно, в турецком языке имелась богатая терминология чинов и должностей, родов их действий и деятельности. Турецкие военные и должностные лица, как показывают иллюстрации (миниатюры, рисунки) того времени, имели пышные одежды, соответствующие чинам (см. Приложение). Все это впечатляло и народы, имевшие контакты с турками, что отражалось на активном заимствовании названий элементов одежды и амуниции. Вместе с тем, эта лексика оставалась до сих пор вне внимания лингвистов (для сравнения: по исследованиям административной и военной лексики латинского и греческого происхождения были составлены словари).
Исходя из всего вышесказанного, можно определить цель исследования: выявление и систематизация военной и административной лексики турецко-тюркского происхождения в русском языке с особым акцентом на турцизмы.
8 В соответствии с обозначенной целью исследования ставятся следующие задачи:
проанализировать литературу по исследуемой проблеме;
выявить исторические предпосылки заимствования тюркизмов в русском языке;
обозначить источники тюркских заимствований;
определить исторические области заимствований;
осветить понятие турецко-тюркского заимствования;
ввести новые данные в этимологизацию ряда русских слов, позволяющих причислить их к тюркизмам;
выявить языковые особенности тюркизмов на фонетико-фонологическом, лексико-семантическом, морфемно-морфологическом уровнях;
произвести исследование этимологии слов;
установить степень усвоенности заимствованных лексем в системе русского языка: произвести исследование деривационных связей, активности употребления, развития значений слов.
Решение этих задач опирается на теоретические положения, нашедшие отражение в трудах ориенталистов^ и тюркологов, посвященных изучению тюркских языков вообще и турецких заимствований в частности (Будагова Л.З., Кононова А.Н., Баскакова Н.А., Гордлевского В.А., Радлова В. и др.).
Источником фактического материала послужили турецко-тюркские заимствования, отраженные в этимологических словарях русского языка М. Фасмера и А.Г. Преображенского, в БАС в 17-х томах, в «Словаре тюркизмов в русском языке» Е.Н. Шиповой, в «Словаре русских народных говоров», в трудах М.Р. Федотова, В.Г. Егорова, В.И. Абаева, Н.А. Баскакова, И.Г. Добродомова, Р.Г. Ахметьянова, Р.А. Юналеевой и др., наиболее полно отражающих состав обозначенной лексики.
При отборе языкового материала из словаря применялся метод целенаправленной выборки заимствованных лексических единиц. При их
анализе нас прежде всего интересовала целесообразность включения определенной единицы в разряд турецко-тюркских заимствований. Для решения этой задачи привлекались историко-сравнительный и историко-этимологический методы. Для определения степени усвоенности слов в системе русского языка использовались методики словообразовательного анализа, а также сопоставления семантических структур.
Научная новизна нашей диссертации состоит в том, что в ней делается попытка не только систематизации и авторской интерпретации военно-административных турецко-тюркских заимствований в русском языке, но и определения степени их усвоенности в языке-преемнике путем выявления системных отношений.
Теоретическая значимость работы заключается прежде всего в комплексном подходе к выявлению турецко-тюркских заимствований в русском языке, в их обобщении и классификации. Немаловажное значение имеет определение степени освоенности заимствованной лексики в русском языке. Результаты исследования могут представить интерес для специалистов в области истории, фольклора, географии, этнографии, социологии, поскольку заимствования не только отражают состав лексики, но и свидетельствуют об исторических взаимоотношениях народов.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы в курсе лексикологии, лексикографии русского языка, в спецкурсах и спецсеминарах по истории тюркских этносов, их взаимосвязи с русским народом; в дальнейших научных изысканиях по сходной тематике, а также при составлении толковых и этимологических словарей.
Структура диссертации выглядит следующим образом. Она состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложения. Во введении обосновывается актуальность избранной темы, анализируется степень ее научной разработанности, определяется характер исследуемого
10 материала, цель и конкретные задачи исследования, его научная значимость, практическая ценность, характеризуются методы анализа. В первой главе, «Общая характеристика турецко-тюркских заимствований», определяется понятие турецко-тюркского заимствования, выявляются его специфические черты, проявляющиеся на фонетико-фонологическом, лексико-семантическом, морфемно-морфологическом языковых уровнях. Во второй главе, «Военно-административная лексика тюркского происхождения (диахронно-синхронный анализ)», исследуется заимствованная военно-административная лексика с точки зрения ее этимологии и современного состояния. Для анализа предлагается тематическая классификация. Библиография содержит алфавитный список изученной литературы. В приложении приводятся иллюстрации, отражающие ту сферу, которую обслуживает административно-военная терминология.
Понятие о турецко-тюркских заимствованиях в русском языке
Заимствование - элемент чужого языка (слово, морфема, синтаксическая конструкция и т. п.), перенесенный из одного языка в другой в результате языковых контактов, а также сам процесс перехода элементов одного языка в другой. В силу длительных экономических, политических, военных, культурных и прочих связей русского народа с другими народами в русский язык проникло и укрепилось в его системе довольно значительное количество иноязычных элементов лексики [122].
Славяно-тюркские языковые связи восходят к рубежу античности и раннего средневековья. В Средние века они расширяются, охватывая более широкий фронт с Балканского полуострова, Средней и Восточной Европы до Центральной и Восточной Азии, который при более стабилизированном соседстве между этими народами (при помощи этнических и государственных границ) сохранился и до наших дней [266].
Выявляют следующие исторические области наиболее активных славяно-тюркских языковых контактов: Причерноморье, Среднее Поволжье и бассейн Дона, Нижний Дунай, Среднее Приднепровье, Крымский полуостров, Северный Кавказ, Закавказье, Приуралье, Сибирь, Казахстан и Средняя Азия, пограничные страны и области, не входившие в Российскую империю (в них проживает тюркское население).
Тюркские заимствования (тюркизмы) - понятие наиболее общее, родовое, охватывающее ряд родственных. Оно определяется по конкретным источникам - языкам, откуда произошло. Их довольно трудно определить на практике и, вместе с тем, нельзя не разграничивать. К носителям тюркских языков, помимо турков, относят такие этносы, как авары, болгары, булгары, гунны, гагаузы, казанские и крымские татары, огузы, печенеги, половцы, кипчаки, тюркские народы России, хазары. Некоторые языки являются мертвыми: аварский, кипчакский, гуннский и т.п. Большинство тюркских языков функционирует и поныне: татарский, чувашский и др
Фонетико-фонологические особенности тюркских заимствований
Славянские и тюркские языки характеризуются совершенно разным фонетическим строем. Отсюда — яркое звуковое различие исконно русских слов и тюркизмов.
Тюркским языкам свойственен сингармонизм, о котором следует говорить не только применительно к гласным, как это обычно делается, но и к согласным звукам, а также к слогообразованиям. Сингармонизм поэтому имеет несколько признаков.
1. Все гласные в пределах одного слова являются однородными по зоне образования. В связи с этим необходимо отметить, что в тюркских языках гласные распределяются между двумя зонами образования: передним (и, б е, Ї) и задним (непередним) (о, и, а, і) рядом. В этом также проявляется отличие этих языков от современного русского, в котором имеются еще и гласные среднего ряда. Таким образом, сингармонизм в тюркских языках, в первую очередь, прявляется в возможности наличия в пределах одного слова гласных либо только переднего, либо только заднего ряда: usaklar «дети», либо только переднего: evlerdeki «находящиеся в домах».
2. Гласные в пределах одного слова располагаются в определенной последовательности так называемых сингармонических цепочек. Это, в частности, означает, что некоторые гласные могут употребляться только в первом слоге или гласные звуки имеют определенную сочетаемость в пределах одного слова (например, в турецком языке за звуком а в следующих слогах того же слова могут следовать гласные а, и, і (но не о). После о и и в турецком всегда (в том числе в аффиксах) следует и. Напр., ablalarimiz «наши старшие сестры», gdrdugiimuz «то, что мы увидели», и др. Законы сингармонизма служат для разграничения отдельных слов в потоке речи.
3. Твердые согласные в пределах одного слова могут сочетаться только с гласными заднего ряда, а мягкие - с гласными переднего ряда. Например, в приведенных в п. 1 словах в первом случае согласные s, к, I, г - твердые, во втором - согласные v, /, г, d, к- мягкие.
4. Стечение согласных совершенно недопустимо в начале слова и ограничено - в конце: kurt «волк», yurt «юрта», sert «твердый» и т. п. Сочетания бт, нт недопустимы и в конце слова.
Славянским языкам, в том числе русскому, как уже отмечалось, сингармонизм не присущ. Так, в русском языке в пределах одного слова могут быть представлены разные по зоне образования гласные; сочетаемость согласных и гласных звуков также не соотносится с признаком твердости-мягкости согласных и рядом гласных звуков. Например, в слове береза все гласные звуки неодинаковы по зоне образования (передне-среднего, среднего, заднего ряда); мягкий согласный р сочетается с гласным заднего ряда о.
Признаки сингармонизма (в частности, повторение в слове одного и того же гласного) являются поэтому важнейшими показателями, выделяющими тюркские заимствования из массы слов общенародного русского языка. Это, например, следующие лексемы: ага, бутурлук, гайдамак, кандалы, матрабаз, набат, наждак, палач, паша, санчак, ятаган и т.п.
Некоторые турецкие заимствования иного происхождения (арабские, персидские) также сохраняют сингармонический строй. Например: аман, джирит, калкан, левенец и т.п.
В случае нарушения сингармонизма уже в самом турецком слове мы имеем дело либо со сложными словами: deliba$ делибаш, где deli «смелый», bag «голова» (см. также следующие слова: башибузук, кизилбаш, кирджали, сараскир, улубий, сердар и т.п.), либо не с собственно турецким словом: asker (араб.) аскер, divan (перс.) диван, padi ah (перс.) падишах, serdar (перс.) сердар.
Естественно, процесс заимствования (в частности, турецко-русского и русско-турецкого) сопровождается значительными изменениями в звуковом составе заимствованного слова. Оно в разной мере ассимилирует звуковому облику, свойственному языку-преемнику. Это может проявляться:
1) в субституции звуков, то есть замене отдельных звуков чужого языка звуками родного языка;
2) в субституции слогов, что приводит обычно к различным протезам, интертезам и эпентезам, измененению сочетаний звуков (в русском языке), а также редукции звуков (в турецком);
3) в изменении ударений.
Военная лексика
Лексику данной тематической подгруппы можно разделить на:
1) слова, обозначающие совокупность лиц, связанных с военной деятельностью;
2) слова, обозначающие командиров военного отряда;
3) слова, обозначающие военнослужащих-солдат.
Рассмотрим слова, обозначающие совокупность лиц, связанных с военной тематикой: ертаул, караул, редиф, янычары, ант, олбер.Русское (казачье) слово ертаул "авангард", "разъезд (конный отряд)", ст.-рус. юртаульный полк " авангард" [125, т. 2, с. 371] чагат. юртаул, юртагул "конный отряд, посылаемый для захвата добычи, а также "авангард", ср. карач.-балк. джортауул, кирг. жортуул "то же", башк. юртауыл "авангард" от основы юрт, юырт "бежать мелкой рысью". Слово образовано аффиксом -аул -агул, который оформляет военно-административные термины. Ср. есаул, караул. Слов такого типа в огузском арсенале не было [199, т. 2, с. 26; 173, т. 1, с. 217]. Современные русские словари фиксируют иное написание и произношение данного заимствования: ертоул, яртаул, а также один его дериват: прилагательное ертаульный (БАС).
Лексема караул была заимствована в эпоху Золотой Орды [48, с. 536]. Этимология русского слова караул, как и его тюркского прообраза qaraul, qaratul, якут, харабыл монг. xarayul, учеными исследована полно [131]. В Турции осмысливалось как kara kol (букв, "черная рука" manus nigra), то есть "янычарский патруль", "карательный отряд". Состав слова такой же, что и в словах ертаул, есаул. [48, с. 536]. Номинация и ее дериваты активны в употреблении в современном русском языке (особенно в армейском обиходе): имена существительные караульник (Даль), караульня, караульщик, караулъщица прилагательное караульный; глаголы караулить, караулиться, караулка (БАС).
Лексема редиф со значением "турецкое ополчение" тур. redif [\99, т. 3. с. 458]. Redi/в старой турецкой армии обозначало человека, который остается в запасе [260, с. 1218] араб. jJ : -» радиф "запасные воинские части", "арьергард", "последователь", "спутник", "рефрен" [256, с. 430; 251, с. 770]. В русском языке слово не имеет дериватов, оно не зафиксировано в словаре Даля и современных словарях.
Лексема янычары произошла от турецкого термина yam ceri (совр. yeni ceri) "новое ополчение". Первое слово - тюркское, которое в XII - XIII в.в. по-турецки, очевидно, звучало как yahi, и лишь позднее перешло в общеизвестное yeni. Слово ceri "войско" - согдийского происхождения. Из Ирана оно попало к тюркам и теперь иногда употребляется, например, в казахском и башкирском языках в значении "рыцарь". Его более древняя форма черик сохранилась в киргизском языке в значении "солдат", отсюда же -монг. церик. Корпус янычар, игравший огромную роль в жизни Турции, был создан в 1330 г. и просуществовал до 1826 г. (период реформ Махмуда II). Все европейские языки усвоили термин в его более древнем виде, то есть янычары, а не еничери [249, с. 1253; 199, т. 4, с. 558; 48, с. 554]. В современном русском языке лексема янычары и ее производное, прилагательное янычарский, функционируют как экзотизм, употребляемый для обозначения солдат регулярной пехоты в султанской Турции (БАС).
В исторических источниках VI - VII в.в. упоминается народ ант, анты, которых считают славянами или славянизированным союзом племен [94, с. 102 - 109]. Анты служили наемниками в византийском войске. А.И. Попов возводит этноним ант к тюрк, ант "клятва верности", которое встречается почти во всех тюркских языках [90, с. 34 - 37]. На первый взгляд, тут семантическая неувязка: трудно допустить переход значения "клятва" в "название народа". Но в древности лексема ант означала "лицо, человек, принявший присягу, поклявшийся в дружбе" и восходит к сохранившемуся в тунгусских и монгольских языках слову анда со значениями "друг", "знакомый", "попутчик", от которого образовано эвенк, андагай, андага "клясться", ср. др.-тюрк. antiq, алт. антык, чув. антах, антах "клясться" [178, т. 1, с. 151; 248, с. 20]. Трудно строго научно доказать предположение А.И. Попова, но известные данные об антах говорят о том, что происхождение древнего слова ант от тюрк, ант "боевой друг", "побратим" весьма вероятно: анты могли заключать союз с тюрками против Византии или же против остготов. Возможно также и то, что тюркское (тюрко-монголо-тунгусское) слово ант, анта стало к VI в. в Восточной Европе общераспространенным в значении "наемник", "наемный солдат", и тогда анты - "солдаты-наемники". В некоторых иранских языках ант означает "пограничный житель", "житель пограничных областей", и это слово также могло произойти от тюрк, ант, анта "наемники-пограничники": найм пограничных племен для охраны границы в древности был весьма распространенным явлением. Г.П. Ковалев подчеркивает, что славяне никогда себя не называли антами и что это название пришло со стороны [63, с. 22 - 23], но, судя по всему, это слово им было знакомо, и его употребляли в значении "боевой друг". Слово ант, не имеющий в русском языке производных слов, фиксируется в современных словарях как историзм, обозначающий реалии 1V-V11 вв.
