Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические проблемы исследования экзотической лексики 12
1.1. Термин "экзотизм" в ряду других терминов, обозначающих иноязычные слова в .русистике. Особенности экзотической лексики 12
1.1. Использование термина "экзотизм" 1.3
1.1.1. Лингвистическая исследовательская литература 13
1.1.2. Энциклопедические словари 21
1.1.3. Лингвистические словари 22
1.2. Использование других терминов 25
1.2.1. Классификация заимствований в немецком языкознании 44
1.3. Проблемное изучение экзотизмов 55
Выводы 71
Глава II. Статус экзотизмов немецкого происхождения в системе русского литературного языка 73
2.1. Степень освоенности экзотических номинаций 73
2.1.1. Место экзотизмоа немецкого происхождения в общем корпусе экзотических номинаций в русском языке 73
2.1.2. Экзотизмы- историзмы 75
2.1.3. Вхождение экзотизмов немецкого происхождения в систему русского литературного языка 77
2.1.3.1. Графико-орфографическое оформление экзотизмов 78
2.1.3.2. Грамматическое оформление экзотизмов 82
2.1.3.3.Участке экзотизмов немецкого происхождения в русском словокроизво детве 87
2.1.3.4. Лексико-семантическое освоение. Особенности структуры лексического значения экзотизмов 89
2.1.3.5. Синтаксическое освоение 110
2.1.3.6. Этапы и степени освоенности экзотизмов 111
2.2. Тематическая классификация экзотизмов немецкого происхождения 117
Выводы 138
Глава III. Функционирование экзотизмов немецкого происхождения в тексте 142
3.1. Функции экзотической лексики в тексте 142
3.1.1. Использование экзотизмов в номинативной функции 144
3.1.2. Использование экзотизмов в художественно-стилистической функции 146
3.2. Способы ввода экзотизмов в текст 166
3.2.1. Экзотизмы с пояснением значения в тексте 167
3.2.2. Экзотизмы без пояснения значения в тексте 171
3.2.3. Экзотизмы в диагностирующем контексте 172
Выводы 184
Заключение 185
Список литературы 188
Приложение 1 204
Приложение 2 221
- Лингвистическая исследовательская литература
- Грамматическое оформление экзотизмов
- Использование экзотизмов в художественно-стилистической функции
- Экзотизмы в диагностирующем контексте
Лингвистическая исследовательская литература
История становления термина экзотизм (от греч. exotikos «чуждый, иноземный, необычный», ехо «снаружи, вне») в лингвистике подробно описана Г.Л.Зелениным [1992]. «Слово экзотизм первоначально вошло в научное употребление как термин литературоведения. Им в 10-е годы нынешнего столетия обозначали изображение особенностей жизни и быта чужих стран... Впервые его применил в лингвистике в 1937 г. Л.А.Булаховский, характеризуя гак слова из кавказских языков в произведениях М.Ю.Лермонтова и А.А.Бестужева-Марлинского» [Там же. С. 4], в которых «они привлечены с целью создания couler locale» [Булаховский 1953. С. 49].
В статье Р.М.Бутиной и Ким Юань-Фу [1970] сопоставляются различные точки зрения на «так называемую экзотическую лексику» [Там же. С. 121], но собственного определения экзотизмов авторы не предлагают. Отсутствует и определение заимствованной лексики, хотя сам термин неоднократно употребляется, равно как и термин иноязычное слово. Таким образом, не представляется возможным точно определить соотношение между понятиями заимствование, иноязычное слово и экзотизм Авторы обращают внимание на тот факт, что экзотизмы близки такой группе лексических номинаций, как интернациоыализмы так как номинации реалий, характерных для данной страны, как правило, являются экзотизмами в любом другом языке. Некоторые из приведенных авторами в номинаций уже не являются экзотизмами для русского языка, например, спикер.
Б.Н.Павлов понимает под экзотизмом «иноязычные слова, используемые как средство выражения национальных черт духовной жизни и быта какого-либо нерусского народа в оригинальных или переводных, преимущественно, художественных текстах» [Павлов 1975. С, 42]. В работе приводится также и весьма туманное определение варваризмов, так как дается определение лишь формы, но не их сущности и функций.
Термин экзотизм активно используется АА.Брагиной, в частности, в ее монографии, посвященной изучению лексики в страноведческом аспекте. Им обозначаются «так называемые заимствованные безэквивалентные ... чужие слова, сообщающие национальную, локальную окраску описанию, явственно связанные с бытом, культурой той или иной страны, того или иного народа» [Брагина 1981. С. 83]. В работе представлено тщательное, всестороннее описание заимствованной лексики, но отсутствие четких противопоставлений, классификаций различных ее разрядов не позволяет установить точное соотношение экзотизмов и других рядоположенных явлений. Автор разграничивает экзотизмы на «слова, пришедшие из языков народов, далеких и от русского языка, и от русского образа жизни»: сари «одежда индианок», джига «национальный ирландский танец», и слова, пришедшие «из языков больших и малых народов, населяющих Советскую страну ..., например, арык, кумыс. Для русского в этих словах уже нет ничего экзотического, это хорошо известные слова, связанные с местным бытом, поэтому наблюдается стремление выделить данный тип слов и терминологически, назвав их локализмы» [Там же].
В коллективной монографии «Английские неологизмы» [1983], содержащей анализ особенностей неологизмов, появившихся в 1960-80 гг. в английском языке, экзотизмы представляются как одна из трех .групп заимствований.
1) Собственно заимствования - «слова и выражения, которые не только приняты лексической системой английского языка, но и начали взаимодействовать с исконными элементами» [Там же. С. 160], они составляют 57% от общего числа заимствований,
2) «Так называемые иноязычные вкрапления» (32%) - «слова, которые сразу воспринимаются как «чужие» вследствие их полной неусвоенное языком-реципиентом. Их можно отличить от усвоенных заимствований по способу подачи в тексте, где они часто берутся в кавычки, выделяются курсивом и снабжаются подробным толкованием» [Там же. С. 159] (интересно, что в качестве языков-источников в подобных случаях используются, как правило, западноевропейские языки, и, следовательно, применяется также латинская графика).
3) Экзотическая лексика (более 11%), определение которой вообще отсутствует. Авторы ограничиваются лишь примерами подобных номинаций и выделением среди них двух «отдельных семантических групп» [Там же. С. 160]: наименований денежных единиц, например, kwanza - кванза (денежная единица Анголы), likuta - ликута (одна сотая заира, денежной единицы Заира), и тканей, предметов быта и одежды, например, cheongsam -чонсам (женский китайский халат), wok - вок (традиционная китайская утварь для приготовления пищи в виде котелка с выпуклым дном). Авторы монографии различают причины заимствования и использования экзотизмов: «в то время как заимствование и употребление экзотической лексики диктуется тематикой, необходимостью описать специфические национальные черты (политический уклад, быт, обычаи) определенного народа, использование иноязычных вкраплений обусловливается нередко художественно-стилистическими задачами — стремлением передать местный колорит, при том, что выражаемые понятия нередко могут быть переданы и соответствующими английскими лексическими средствами. Иногда такое употребление «чужих слов имеет целью подчеркнуть эрудицию автора, его степень владения тем или иным иностранным языком» [Там же. С. 160].
Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что, судя по определению экзотической лексики и по приведенным авторами монографии примерам, экзотизмы в нашем понимании - категория более широкая.
Ю.Т.Дистрова-Правда в монографии [1986], раскрывающей процесс отбора и употребления иноязычных вкраплений, понимает под экзотической лексикой «разновидность заимствованной лексики, обозначающей явления культуры другого народа» [Там же. С. 18]. При этом подчеркивается периферийное положение данных номинаций в словарном составе. В зависимости от «степени употребительности и сферы использования» все экзотизмы подразделяются автором на две группы: известные, распространенные среди носителей языка, и окказиональные (речевые) экзотизмы, известные лишь по отдельным речевым актам и не закрепленные в языке» [Там же], которые составляют, по мнению автора, подавляющее большинство, Отличительной чертой последних является также и то, что они «даются в графике языка-источника» [Там же]. Следует отметить, что речевые экзотизмы одновременно являются, с точки зрения автора, разновидностью иноязычных вкраплений.
В целом, под термином экзотизм в названной работе понимается очень широкий круг номинаций, включая некоторые собственные имена, географические названия, формулы речевого этикета, создающие местный национальный колорит, например, Жан, Хуан, Ганс, Джон; Унтер ден Лин ден.
В кандидатской диссертации Э.Н.Кушлиной, посвященной среднеазиатской лексике в русском языке, термин экзотизм хотя и используется, но четкого определения не имеет. Под экзотизмами автором понимаются среднеазиатские заимствования или местные слова (данные термины используются как синонимы - В.В.) «единичного употребления» [Кушлина 1964, С. 9]. В целом, среднеазиатская лексика в русском языке делится на три группы: «1) слова, полностью освоенные, получившие устойчивое употребление в русском языке на территории Средней Азии, подавляющее большинство которых отсутствует в общерусском словаре; 2) слова-термины, используемые обычно в специальной литературе; 3) слова единичного употребления (экзотизмы, историзмы)» [Там же].
С нашей точки зрения, не представляется оправданным выделение группы слов-терминов, так как, судя по приведенным примерам, речь идет также о номинациях экзотических реалий, характерных исключительно для Средней Азии: растений (например, биюргун, откулак), животных (например, киик, улар), природных явлений (например, такыр, чакалак). Таким образом, понимание экзотической лексики в работе Э.Н.Кушлиной довольно узкое.
В кандидатской диссертации В.Шетзля [1980] изучаются польские экзотизмы в русском языке второй половины XIX в. Их определение дается, исходя исключительно из их стилистической окрашенности: польские «экзотизмы» - это «полонизмы .,. , которые имеют определенные стилистические оттенки. Употребление их связано с Польшей, с польским бытом, нравами и т.п.» [Там же. С. 3], например, пани, шляхта, войт. Именно поэтому автор равноправно использует в своей работе два термина для обозначения подобных номинаций польские «экзотизмы» и стилистические полонизмы.
В кандидатской диссертации З.И.Ломакиной [1985] описываются латиноамериканизмы, или экзотизмы латиноамериканского происхождения. Это «слова, именующие в языке-мсточнике реалии и явления соответствующего лингво-географического региона (лингвистического ареала)» [Там же. С. 6],
В кандидатской диссертации Е.Н.Барышниковой [1988] для обозначения подсистемы иноязычной лексики в лексической системе русского языка используется термин ксенолексика (греч. xenos - «чужой»), введенный в научный оборот Н.В.Юшмановым. Описываемая работа выполнена на материале ксенолексики испанского происхождения в русском языке. Особое внимание автор уделяет «вопросу о классификации заимствований» как результату процесса заимствования [Там же. С. 5]. Е.Н.Барышникова считает «наиболее очевидным основанием для классификации иноязычных слов... язык-источник заимствования и время заимствования» [Там же. С. 6]. Экзотизмы рассматриваются как одна из групп ксенолексики.
Грамматическое оформление экзотизмов
Переходя в другой язык, слово начинает жить по законам грамматики принимающего языка. Происходит своеобразная морфологическая адаптация экзотизма, которая заключается в том, что его грамматические категории идентифицируются с грамматическими категориями русского языка.
Среди существующих формально-грамматических закономерностей адаптации экзотизмов в русском языке наиболее важным является присвоение любому существительному (названию предмета или явления) рода, числа, падежа, без чего невозможно его включение в синтаксические связи с другими членами предложения.
Самой сильной из грамматических именных категорий в русском языке является категория рода. Она занимает важное место в морфологической структуре существительного, поскольку часто определяет формы слов, синтаксически связанных с ним.
Грамматический род экзотизмов в русском языке в основном оформляется согласно действующим в нем закономерностям: для одушевленных имен - по соотнесенности с естественным полом называемого лица (исключением является, например, номинация фроиляйн, относящаяся в немецком языке к среднему: роду: das Fraulein), для неодушевленных ведущим оказывается либо ассоциативно-грамматический принцип - выбор рода экзотизма по ассоциации с родом слова, имеющего сходную - обычно более широкую - семантику (ж.р.: буядесшгпрассг улица, фольксшуле школа), либо присвоение рода в зависимости от финали слова, например, ферейн - м.р.,, гестапо --- ср.р., бундес лига — ж.р.
Однако распределение подобных номинаций по родам не всегда является окончательным, так как иногда с течением времени могут происходить изменения, например, экзотическая номинация марка (от нем. die Mark - ж.р,), функцяонируюгдая к русском языке в течение нескольких столетий, первоначально использовалась в форме мужского рода, но твердого склонения - марк.
Проведенное нами: исследование показало, что в настоящее время большинство з-кзотизмов немецкого происхождения (более 90%) закрепилось в русском языке за категорией мужского роца. В этом сказалась действующая в русском языке тенденция активного роста класса слов мужского рода по сравнению со словами других родов, о чем подробно писали в своих работах С.П.Обнорский, В.В.Виноградов А,В.Супердискам, На долю экзотических номинаций женского рода приходится около 8%, и лишь 1% номинаций относится к среднему роду.
Распределившись по родам, экзотизмы включаются в систему словоизменения в зависимости от грамматического оформления их в русском языке.
При освоении экзотизмов у НИХ появляется категория падежа и числа, в результате этого значительная члстъ экзотизмов (83%) в русском языке приобретает способность склоняться по правилам русской грамматики.
Интересным представляется классификация О.И .Кальновой, которая делит все экзотизмы по грамматической структуре на две группы: 1) экзотизмы на согласный и на -а, например, гастхаус, ландштурм, марка; 2) несклоняемые экзотизмы на -о, -е, -у, -и, два гласных, например, гестапо, люфтваффе, фрау: «В помещении районного крипо пахло гашеной известью», «Он командир итренгкоммандо» [Васильчикова 1994. С. 289], люфтваффе, «пришло распоряжение из люфтгау» [Там же. С. 277], «жизнь пошла вольно: спокойный завтрак, осмотр орудий, обед, длительный ужин, отбой, разговоры о перепуганных фрау...» [Бондарев 1988. С. 41].
Экзотизмы первой группы отличаются тем, что обладают предпосылками для склоняемости. Характерно, однако, что значительная их часть сохраняет несклоняемость., например, экзотическая номинация фройляйн в отличие от освоенного заимствования фрейлина, произошедшего от того же немецкого слова das Frauieln: «Вошел широкоплечий, красавец Алексашка, окруженный фрейлинами, этот всюду был дома» [Толстой 1986. С. 217], «через несколько сот метров мы вызволяем из ящика фройляйн Эрику» [Чехова 1998, С. 237]
У многих экзотизмов наблюдается колебание формы: в ряде контекстов они являются неизменяемыми, в других - включаются в словоизменительную парадигму русского языка, Нередко подобные колебания форм встречаются даже в произведении одного и того же автора, например, «мальчики из гитлер-югенд возводили баррикаду» [Семенов 1982. С. 122], «девушка из гчтлерюгенда услыхала шум» [Там же. С. 240], ср. «здешний гауляйтер, з прошлом глава «Гитлер-югенда», обклеил стены города плакатами» [Васильчикова 1994. С. 277]., «Прозвучало это несколько более пышно, чем требовала обстановка недорогой кнайпы, но достаточно убедительно» [Кунин 1993, С 1131, «Знал он и хозяина этой кнайпе» [Семенов 1977. С. 103]; «Он знал, что это сердило фюрера, и потому одно время занимался с фонетологом, чтобы научиться истинному хохдойчу» [Семенов 1977. С. 36]; «Были немцы богачи а бедняки, немцы-католики и немцы-лютеране, немцы, говорящие на гохдойч, и: немцы, говорящие на платдойч, плохо понимающие и не любящие друг друга» [Козачинский 1979. С. 66]
При надежном словоизменения склоняемые существительные немецкого происхождения в своем большинстве получают ту парадигму, которая характерна и для исконно русских слов. Особого внимания заслуживают лишь родительный падеж единственного и множественного числа: этим формам, как- и некоторым исконно русским словам, присуща формальная вариативность, например, М мьцбыр - малъцбира / малъцбиру, брантвейн - брантвейна / брантеейну, В нашей картотеке зарегистрирован также еще один редкий пример, марка - марок I марковей : «мы получаем каждая по 300 марок» [Васильчикова 994, с. 20], «Извольте любоваться -двадцать марковей» [Набоков 1989. с. 48], В данном случае окказиональная форма родительного падежа множественного числа номинации марка образуется с наращением: основы и в соответствии с парадигмой мягкого варианта второго склонения, вероятно, по аналогии с формой номинации рубль - в родительном падеже множественного числа рублей.
Однако начатая еще в XVIII Б. И продолжающаяся в настоящее время унификация, дублетных форм привела к тому, что большинство из имеющихся вариантных форм в данный момент мотивированы стилистически, семантически или степенью ах употребительности.
Отдельные экзотические номинации, имеющие формы множественного числа в немецком языке, не обнаруживают их в русском языке, и наоборот, некоторым заимствованиям форма множественного числа присуща только в русском языке, например, «похлопывал по плечу то одного, то другого, сам подавал шнапсы» [Там же. С. 383]. В данном случае номинация шнапс используется в форме множественного числа, хотя литературной нормой в русском языке при наименовании напитков является единственное число, ср. «Денежки я тебе уплатил сполна, утробу шнапсом заливал. Чего тебе еще?» [Беляускас 1984, С. 276], «Ему нужно было забыться, и он пил наравне со всеми, не чувствуя сивушного вкуса трофейного шнапса» [Бондарев 1988. С. б], а форма множественного числа используется для подчеркивания обилия сортов: ср. чай — чаи, вино — вина. Таким образом, номинация шнапс, используемая в форме множественного числа, является указанием на обилие, разнообразие алкогольных напитков или их вместилище.
Те экзотизмы, которые хорошо приспособились к русской системе склонения, во множественном числе получают в основном окончания — Ы, например, «Бургомистры, спрошенные о неприятных слухах из Вены, отвечали уклончиво и разговор переводили на торговые дела» [Толстой 1986. С. 228], «на груди з охранников висели короткоствольные шмаисеры» [Семенов 1981. С, 88], «они зайдут во все гастхаузы по очереди» [Васильчикова 1994, С. 1.70], «народу было немного, главным образом остарбайтеры (русские)» [Там же. С. і 84], «Тогда уж скажи, дорогой мой Курт, где они? Где располагаются зервольфы [Бондарев 1988, С. 66].
Использование экзотизмов в художественно-стилистической функции
Как показал материал нашего исследования, художественно-стилистическая функция экзотизмов в тексте также не является однородной и не ограничивается лишь созданием «местного» колорита. Нами выделено три ее разновидности: создание «местного» колорита, создание комического эффекта и структурно-композиционная роль.
1. Создание «местного колорита». Понятие «колорит» (от лат. color «цвет») пришло в литературоведение и лингвистику из искусствоведения. В нашей работе мы используем понятие «национальный колорит» как ту «окрашенность слова, которую оно приобретает, благодаря принадлежности обозначаемого им объекта к данному народу, определенной стране или местности ... благодаря тому, что этот предмет характерен для культуры, быта, традиций, - одним словом, особенностей действительности в данной стране или данном регионе, в Отличие от других стран, народов...» [Влахов, Флорин 1980. С. 105].
Покажем на примерах, что речь идет действительно не столько о сущности описываемой ситуации, сколько об акцентировании национального колорита: «Обер-лейтенант фон цур Мюллен-Шенау прохаживался на площади ратуши» [Федин 1978. С. 220]. Заурядная ситуация - военный прогуливается по одной из площадей города - при создании «российского» колорита могла бы быть выражена так: «старший лейтенант Иванов прохаживался на площади перед домом правительства», ср. также: «Завтра нужно съездить в крайсфервальтунгсреферат — обменять временный аусвайс на постоянный» [Кунин 1993. С. 107] и «Завтра нужно съездить в паспортный стол - обменять временный паспорт ка постоянный».
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что формы вежливого обращения, описанные в предыдущем параграфе, в комбинации с другими зкзотизмами также приобретают функцию создания «местного» колорита, например, в следующих контекстах, поддающихся трансформации: «Я понимаю, герр почт-секретаръ» [Федин 1978. С.255] ср. «я понимаю, господин/ товарищ почтовый секретарь»; «Если герру оберсту угодно, мы покажем» [Домбровский 1991. С. 223], ср. «Если господину/товарищу полковнику, угодно...».
Возможна трансформация и следующего контекста: замена экзотизмов марка и пфенниг на исконно русские номинации рубль и копейка: «Тридцать пфеннигов, таксомотор - марка сорок, ей - десять (можно было и пять), что еще? Да, пиво в поезде, пятьдесят пять. Итого: четырнадцать марок девяносто пять пфеннигов» [Набоков 1990. С. 346].
В ряде случаев дополнительным средством создания «местного» колорита (помимо использования экзотических номинаций) является указание точного места действия: «Мне вспоминалась каморка на чердаке, в Штутгарте, расписание на стенке, шестьдесят марок и фрау Хвае» [Пришвин 1984. С. 256]. Данные контексты также поддаются трансформации путем замены экзотических реалий и их номинаций на русские: например, «Штутгарт» - «Москва», «марка» - «рубль»; «фрау» - «госпожа/ гражданка». При этом в текстах, полученных в результате подобных трансформаций, сохраняется номинативная сущность, но утрачивается немецкий национальный колорит.
Таким образом, экзотизмы имеют в подобных контекстах вполне определенную смысловую и стилистическую функции: создают эффект присутствия, локализуют описание. Экзотизм по своей природе является стилистически окрашенным средством, так как он сопоставим с нейтральными речевыми единицами в силу своей «чуждости», иноязычного колорита. Экзотизмы, используемые в данной функции, не ограничены принадлежностью к какой-либо одной или нескольким тематическим группам.
В этой своей функции: экзотизмы сближаются с такими группами лексики, как диалектизмы, благодаря наличию метаязыковой информации о прикрепленное к «своему» языковому коллективу. Однако принципиальное отличие экзотизмов заключается в том, что географическая информация экзотизмов связана с означаемым знака, это информация о специфических предметах и явлениях данного географического и национального ареала. Местная маркированность диалектизмов представляет собой информацию о специфических языковых средствах обозначения общеизвестных предметов, другими словами, отражает маркированность в плане географического пространства означающего знака. Кроме того, отличие диалектизмов от экзотизмов состоит в том, что диалектизмы являются выразителями локального и социального колорита, а экзотизмы могут использоваться писателями для создания речевого колорита самого широкого типа - исторического и национального.
В ходе сопоставления результатов нашего исследования с результатами, полученными О.И.Кальновой [1992] на материале газетных публикаций, выявилась следующая зависимость экзотизмов от стиля повествования, различия в употребления экзотических номинаций: одной из основных ролей экзотизмов в газетных текстах является их участие в «закодировании смысла, в привлечении внимания именно непонятностью, неясностью того, о чем будет сообщено в материале» [Кальнова 1992. С. 166]. Именно с этой целью экзотизмы часто используются в заголовках, причем речь идет в большинстве случаев о малознакомых читателям экзотизмах. В художественных текстах экзотизмы в данной роли не употребляются.
В нашей картотеке зарегистрировано 1774 контекстов с экзотическими номинациями, выполняющими функцию создания «местного колорита», что составляет около 60%. Особенностью экзотических номинаций, используемых в данной функции, является то, что они относятся ко всем без исключения тематическим группам.
2. Создание комического эффекта. Второй разновидностью художественно-стилистической функции экзотизмов в тексте является использование их как одного из средств создания комического эффекта. Такова, например, роль номинации фрейлейн в следующем контексте: «Генерал, перепив зубровки и схватив простуду во время поездки на богомолье к Тихону Задонскому, куда он возил с собой девку Любку и фрейлейн Шарлотту, умер» [Эренбург 1989. С. 31]. Комизм достигается при помощи нескольких оппозиций, заложенных в предложении:
- генерал едет на богомолье в сопровождении двух девиц;
- одна из девиц - местная горничная, другая - немка, гувернантка сына, которая «свои досуги посвящала уходу за генералом» [Там же. С.30];
- прибыв на богомолье, генерал перепил зубровки.
С помощью этой же экзотической номинации создается в романе К.Федина «Города и годы» комический портрет госпожи Урбах, презирающей собственного мужа за его якобы неблагородное происхождение и всячески подчеркивающей свое - аристократическое, а потому постоянно дистанцирующаяся от супруга, в частности тем, что всякий раз, представляясь, она добавляет к фамилии мужа свою девичью фамилию: «Обер-бюргермейстер с особым удовольствием произносит: «Фрау Урбах, урожденная фрейлейн фон Фрейлебен». Фрау Урбах замирает в глубоком реверансе» [Федин 1978. С. 205]; «Только почему герр Урбах не принял ни разу отчета от доверенного лица и всякий раз отсылает его к своей жене - фрау Урбах, урожденной фрейлейн фон Фрейлебен» [Там же. С. 163]; описание детей супругов: «они жили розно, враждебно, в разных комнатах, на противоположных половинах. У них были разные учителя, разные радости и разная нелюбовь. Мари - дочь Урбаха, Генрих-Адольф - сын, фрау Урбах, урожденной фон Фрейлебен» [Там же. С. 148]. Истинное же положение вещей и реальная «степень благородства» супругов прояснятся лишь в следующем контексте: «Нет, герр Урбах непонятный человек. Фрау Урбах никогда не вышла бы за него замуж, если бы... Словом, она была еще фрейлейн фон Фрейлебен, когда у нее родился сын» [Там же. С. 163].
Приведем еще один пример. В следующем предложении экзотизм герр приобретает, благодаря контексту, значение «респектабельная, весьма почитаемая и даже выдающаяся личность»: «На стене висели портреты различных особ: кайзера Вильгельма, Карла Маркса, философа Канта, герра Ашингера, владельца двухсот семидесяти ресторанов в Берлине, организаторским талантом которого Шмидт немало восхищался, и большая разграфленная «Система распределения будничных и праздничных дней студента техникума Карла Шмидта» [Эренбург 1989. С. 62]. Комический эффект в данном случае достигается, во-первых, необычностью самого набора кумиров студента Шмидта, среди которых лишь личность герра Ашингера нуждается в дополнительном пояснении, а во-вторых, тем, что скромный, законопослушный студент Шмидт рассматривает собственную персону в качестве логичного и закономерного звена, замыкающего вышеперечисленный ряд известных личностей.
Экзотизмы в диагностирующем контексте
Произведенное нами исследование показало, что в целом на долю данного приема ввода экзотизмов в текст приходится 23% от общего количества собранных нами контекстов, при этом в текстах художественных произведений экзотизмы вводятся в текст без пояснения значения в 37% случаев из 1503 контекстов, а в мемуарах лишь в 9% из 1455 контекстов.
Экзотические номинации, не имеющие при себе определения, можно разделить на две группы:
1. Номинации, длительное время функционирующие в русском языке и освоенные им, а потому понятные большинству носителей русского языка без дополнительных пояснений. Например, «прочный и шумный сон лавочника, доброго бюргера» [Набоков 1990. С. 453]; «В рейхстаге заседала конференция интернационалистов» [Гуль 1995. С. 283]; «на стене висели портреты различных особ: кайзера Вильгельма, Карла Маркса, философа Канта, герра Ашингера...» [Эренбург 1989. С. 62]; «Алпатов снимает шляпу, приветствует фрау Киппердай» [Пришвин 1984. С. 288]; «клянемся, что будем работать, пока не найдем каменную маркграфиню» [Федин 1978. С. 1.42], в данном случае экзотизм маркграфиня близок к семантически освоенным лексемам граф, графиня.
2. Номинации, малоосвоенные русским языком: «В 1942 г. под Москвой в момент задержания, отстреливаясь, убил офицера комендатуры и двух патрулей. С 1942 г. - фольксдойче» [Богомолов 1985. С. 75]; «благодаря отзывчивому ландрату у меня есть возможность съездить на машине в Бад Киссинген» [Чехова 1998. С. 217]; «На то я и форштанд, чтобы не запутаться» [Федин 1978. С, 134]; «Сын группенфюрера научил меня делать айс-кафе» [Семенов 1982. С. 44]; «Зато эрлангенский магистрат свалил в ваш разинутый рот всю пыль своих улиц» [Федин 1978. С. 85]. Данный способ ввода экзотизмов является очень редким, что может служить косвенным доказательством периферийного положения экзотизмов немецкого происхождения в системе русского литературного языка, а также доказательством того, что тип ввода экзотизма находится в прямой зависимости от степени его лексико-семантической освоенности: чем менее освоено слово, тем более подробное пояснение содержится в тексте, и наоборот.
